Первые шаги внутрь (джен)

Лита Лестрейндж вполне оправдывает свою фамилию: она странная. Кое-кто говорит, что она попросту чокнутая, мол, кто из слизеринцев в своём уме станет дружить с придурком из Хаффлпаффа, но сама она смеётся над предрассудками и делает то, что хочет, а для Ньюта её странность заключается в другом. Никто не только из студентов, но и из взрослых, кроме самого Ньюта — да ещё, пожалуй, профессора Грейзера — не знает и не понимает животных так, как Лита. С ней легко, она совсем не такая, как другие девчонки, что вечно боятся испачкаться, а уж визжат при виде какой-нибудь лечурки так, словно увидели по меньшей мере дромарога. А самое удивительное то, что Ньют всегда может на Литу рассчитывать: она и шишугу может подержать, чтобы та стояла спокойно, пока ей обрезают хвост, и отогнать клаббертов, пока он собирает яд глизней — на самом деле вреда от клаббертов никакого нет, но хлопот они могут доставить. А уж переоценить её помощь в поиске вечно сбегающего Нифля и вовсе невозможно.

Ещё Лита большая выдумщица. Это ведь она придумала давать животным имена, а ещё она поёт для фей, и те перестают спорить и начинают очень красиво танцевать. И это с её подачи Ньют придумал, как можно незаметно подобраться к йети и выследить, где они живут. Летом, на каникулах, они обязательно попробуют, а потом он опубликует свои наблюдения и обязательно упомянет её имя в монографии. Профессор Грейзер говорит, что для учёного важно как можно раньше начать научную работу. Он считает — у Ньюта талант общаться с животными, а Ньют просто знает, что у него есть Лита.

* * *

— Лита, ты слишком шумная!

— Вовсе нет!

— Говорю тебе, они точно услышат тебя и нападут.

Гнездо веретенниц, которое Ньют нашёл недавно, спрятано очень хорошо, высоко на дереве. Он даже не помнит теперь толком, на каком, и мысленно ругает себя за это. Значит, нужно выработать привычку оставлять на нужном месте какую-то зарубку или другую отметку. А если нет деревьев? Как пометить камень, под которым спрятана чья-нибудь интересная нора? Об этом определённо стоило подумать как следует.

— Зато полетаем, — улыбается Лита.

— Да? Ты знаешь, сколько их тут? И что потом можно вообще не суметь опуститься на землю? В мои планы вовсе не входит навсегда остаться воздушным шариком.

— Да, у тебя другие планы на жизнь, глобальные, — усмехается Лита и, помолчав, добавляет: — Говорят, укус веретенницы — это больно.

— Ерунда!

— Тебя уже кусали?

— Да, и… Ай!

Его всё-таки кусают. Это действительно не больно, просто неприятно, и он так до сих пор и не вспомнил, на каком дереве находится гнездо. Можно проследить взглядом за той веретенницей, которая была к нему так негостеприимна, и узнать это. Мерлин, какая шустрая! В голове немного кружится, ещё немного — и он взлетит.

— Ньют, не дёргайся!

Лита, схватив его руку, протирает чем-то место укуса, затем протягивает Ньюту маленький пузырёчек.

— Выпей.

— Что это?

— Противоядие от магических ядов.

Ньют тихо смеётся.

— Что опять?

— Ты в курсе, что оно не действует против яда веретенниц, потому что содержит порошок из их жал?

Лита немного дуется.

— У меня «Выше ожидаемого» по зельеварению, я знаю, что входит в состав противоядия от магических ядов. Только…

— Только не пришло в голову соотнести этот состав с животным, на которое мы сегодня идём охотиться, верно? — мягко говорит Ньют. — И потом, ведь укусы веретенниц совсем не вредны… ну, почти. И даже наоборот — с их помощью действительно можно подняться в воздух, только нельзя перебарщивать.

— Ну ладно, если меня тоже укусят, мы всё-таки сможем полетать.

Лита садится на траву рядом с ним, достаёт из кармана свой кошелёк и извлекает оттуда скатерть и корзинку с провизией.

— Всё, привал. Целое утро на ногах, устала.

— Ты запасливая, — улыбается Ньют.

— Тебе тоже стоило бы, — отвечает Лита, но между глаз у неё морщинка. — У тебя невероятно здорово получается общаться с животными, но они иногда бывают такие… опасные.

Ньют смотрит, как она делит сандвичи и наливает сок в походные стаканчики, щурится на солнце и ощущает, как его наполняет умиротворение.

* * *

— Лита, ты зануда.

Они давно не первокурсники, и достаточно много приключений пережили вдвоём — да взять хотя бы последний случай, когда они с таким трудом поймали оккамия. Лита назвала его Марком. Ньют даже улыбнулся, вспоминая, как они его обнаружили, потом выслеживали, приманивали — и всё это время она помогала совершенно добровольно. Наверное, ей так же сильно нравятся животные, как и ему. Лита вообще прекрасный друг, вот только иногда слишком важничает, как все девчонки.

— Ну и пусть я буду занудой, — упрямо встряхивает она головой, — зато буду уверена, что ты всё предусмотрел. Кровоостанавливающее?

— Да положил, положил.

— Покажи, — требует Лита.

Вот зануда. Она заставила его завести такой же магически расширенный кошелёк, как у неё, напихать туда кучу всякого, а теперь инспектирует эту новоиспечённую аптечку. Ну, в какой-то степени она, наверное, немного права…

— Да зачем мне кровоостанавливающее?

— А ты уже забыл ту топеройку, на которую мы наткнулись, когда искали растопырников? Да мы еле ноги тогда унесли, а если бы у нас было с собой кровоостанавливающее…

— Ладно-ладно, — примиряюще говорит Ньют. Если дать ей волю, она начнёт его песочить не хуже матушки.

— Кстати, насчёт растопырников, — Лита задумчиво теребит верхнюю губу, это значит, что ей в голову пришла какая-то мысль. — Помнишь, мы их тогда так много набрали, что еле уволокли.

— Ну да, ведь щупальца нельзя собирать на месте. Или нужно было сразу мариновать, а как возьмёшь с собой столько маринада?

— Жаль, мы не догадались положить растопырников в мою сумочку.

Ньют фыркает.

— Тогда уж проще было бы взять с собой маринад.

— Да, так тоже можно.

Ньют крутит в руках сумочку Литы.

— Сюда растопырники влезли бы с огромным трудом. Горлышко должно быть шире.

— Ну, ведь можно взять что-то другое.

— Трофейная сумка? — призадумывается Ньют. — Она должна быть очень широкой. Может быть, совсем неглубокая, но с широким входом, чтобы легче было пропихивать крупных животных.

— Чемодан! — торжествующе говорит Лита, и Ньют смотрит на неё с восторгом — всё-таки иногда ей в голову приходят толковые мысли.

Однако Лита не даёт ему надолго расслабиться.

— Костерост?

— Лита-а, — стонет Ньют.

* * *

Марк оказался Марикой. Лита в восторге и просто потрясена.

— Это правда чистое серебро?

— Да, чистейшее, — Ньют озадачен и немного насторожен. — Лита, будь осторожна, они очень рьяно защищают свою кладку.

— Да ладно, я всего лишь… Ого! Какая грозная!

— Ну вот, я же говорил!

Ньют уже давно не ворчит поводу аптечки, которую Лита заставила его когда-то завести. Теперь он и сам понимает, насколько это было мудро. И идея с чемоданом тоже, именно в нём они сейчас и находятся. И оккамий со свежеотложенными яйцами.

— Ей нужно нормальное гнездо, — вздыхает Ньют.

— Так сделай! — для Литы это словно само собой разумеется.

— Но как? Здесь нет ни веток, ни прутьев, ни даже травы.

Строго говоря, сейчас внутри чемодана нет совсем ничего. Ньют залезает сюда дважды в день, чтобы покормить оккамия — это неудобно, потому что приходится скрываться и выбирать время, когда его соседи уходят из комнаты. А чтобы привести сюда Литу, пришлось перенести чемодан в одну из пустующих аудиторий Хогвартса.

— Так принеси, — недоумевает Лита.

Ньют моргает. Как он сразу не догадался.

— Придётся ещё расширить… — задумчиво бормочет он. — А когда они вылупятся, им нужна будет трава и насекомые… Придётся выпустить. Жаль, я хотел изучать…

— Зачем? Сделай здесь землю, посади траву и посели насекомых, — Лита пожимает плечами, для неё это кажется очевидным. Определённо, женщины разбираются в бытовых вопросах лучше мужчин. — Кстати, — глаза у неё разгораются, — можно даже посадить деревья, и цветы, точно!

— А на дереве поселить Пикетта и Поппи, и тогда им тоже будет где вывести потомство, — подхватывает Ньют, он тоже уже загорелся этой идеей.

— А ещё можно сделать пруд — помнишь, ты хотел изучать свойства рамор?

— Э-э, Лита, раморы живут в океане… — осторожно говорит Ньют.

— Ну и что, сделай океан! — всё ясно, её фантазию теперь не остановить. — Или ты сомневаешься, что справишься с такими сильными чарами расширения пространства?

— Понадобятся ведь ещё чары для уменьшения веса…

— Я могу помочь — ну, хотя бы сначала, а потом ты приноровишься и сможешь! Ньют, поверь, ты сделаешь это! — Лита вскочила и замахала руками. — А ещё тебе понадобится стол, чтобы делать записи, и стул… Да, кроме травы ведь можно посадить и лекарственные растения, точно, и аптечку сюда тоже надо перенести, а лучше — продублировать. Знаешь, лучше всего сделай тут себе что-то вроде домика… Ой!

— Лита, зачем ты машешь руками — нельзя же провоцировать оккамия на кладке! Больно? Подожди, я сейчас! — Ньют мечется было наружу за кровоостанавливающим, но возвращается, чтобы успокоить оккамия, потом Литу… — Идём лучше наверх, там всё и обработаем. Марика, я скоро вернусь!

— Вот видишь, насколько проще было бы, если бы у тебя все лекарства были здесь, под рукой! — несмотря на ранение, в голосе Литы звучит торжество. — Ах, если бы можно было показать это девчонкам! Чистое серебро… — пробормотала она, вылезая из чемодана. — И сделай уже здесь лестницу.

* * *

Ньют едва не плачет. Откуда он мог знать, что любопытство Литы всё равно в один ужасный момент пересилит осторожность? Взять на себя вину — это самое меньше, что он мог сделать для неё в отплату за столько лет дружбы.

— Увы, мистер Скамандер, правила непреклонны, — в голосе профессора Дамблдора сочувствие, но от него не становится легче.

Он должен прекратить обучение, покинуть Хогвартс… покинуть Литу. Впервые за столько времени ему придётся обходиться без неё. Разве он сможет?

— Мою палочку сломают? — тихо спрашивает Ньют.

— О, нет, ни в коем случае! В силах директора Фронсака воспрепятствовать этому. Студент пострадал от вашего существа, — профессор Дамблдор смотрит из-под очков пристально, словно знает правду, — но никто не погиб. К счастью, директор — благоразумный человек, он согласился с тем, что без палочки многообещающий студент не сможет стать блестящим магозоологом.

Ньют сглатывает. Он никак не мог предполагать, что его так высоко оценят. Или, вернее, навесят такой тяжёлый груз ожиданий?

— Он попытается воспрепятствовать вашему исключению, однако этот случай — весомый аргумент не в вашу пользу. Думаю, для вас не является секретом, что увлечение опасными магическими существами — не самое поощряемое хобби для студента, обучающегося в школе, в окружении других детей. Впрочем, любой расклад пойдёт вам на пользу — думаю, животных Британии вы уже знаете наизусть и хотели бы ознакомиться с фауной других стран, не так ли?

Он смотрит весело, и даже улыбается, но Ньюту грустно. Его будущее висит на волоске. Как жаль, что люди не умеют быть такими же открытыми, простыми и великодушными, как животные.

— Да, сэр. Вы совершенно правы.

— Что ж, можете идти, — говорит профессор Дамблдор.

Ньют разворачивается и уходит, и у самой двери его догоняет тихое:

— И берегите ваш чемодан.