Трещины (джен)

Ножи один за другим вонзались в беззащитную плоть яблони. Беллатрикс ещё с окончания школы начала практиковаться в метании и теперь достигла в этом очень неплохих, по её мнению, результатов. Это занятие понемногу успокаивало, приводило мысли в порядок, помогало сосредоточиться на насущных проблемах, в конце концов, просто было приятным времяпрепровождением. Яблони, правда, страдали — приходилось приводить их потом в исходное состояние. Но дядюшке Альфарду было… не то чтобы всё равно, но Белле он такие выходки прощал — в отличие от маменьки. Так что иногда Беллатрикс можно было видеть в этой почти заброшенной крохотной усадьбе со старым неухоженным садом. Когда-то здесь поселилась полюбившая климат Кента Элладора, более известная как среди Блэков, так и среди остального магического сообщества за обычай вывешивать отрубленные головы домашних эльфов на Гриммо, 12. Сейчас о ней ничего здесь не напоминало, но внутрь дома дядюшка Альфард, тем не менее, старался никого не пускать, принимая гостей в беседке в крохотном гостевом домике — почему… она не знала. И, по правде говоря, сейчас это интересовало её в последнюю очередь. Главное, что её он пустил и не стал задавать никаких лишних вопросов.

Сейчас Беллатрикс думала лишь о том, что же делать дальше. Не могла же она заявиться к Лорду и сказать, дескать, я попыталась, поговорила немного, целый один один раз — и ничего у меня не получилось. Это было бы и смешно, и грустно. Сама она на месте Лорда себя за такой ответ даже и не стала бы наказывать, просто больше никогда бы не дала шанса проявить себя — зачем это слабоумной? Нет, надо было думать, что же можно сделать ещё, — и она думала. Что и как именно? Ответ на этот вопрос, однако, не находился никак, и это нервировало ещё больше. Если бы ножи могли ей помочь! Если б был какой-то толк, она встала бы у них на пути вместо яблони — но увы. Ситуация казалась безвыходной. Предложить Дамблдору ещё одну встречу она не могла — точнее, конечно, могла, но зачем, раз уж он уже отказал? Может, есть ещё какой-нибудь путь?.. Путь, может, и существовал, но мыслей не появлялось.

Мысли были другие: например, почему она так и не выпила тот злосчастный феликс фелицис? Тогда, наверное, она бы нашла способ убедить Дамблдора! Разве что зелье сработало бы как-то иначе... Но нет — ей тогда стало обидно от мысли, что своим успехом она будет обязана какому-то зелью! А ещё её остановила мысль, что пусть она даже будет убедительна во время беседы, но потом, когда действие кончится — нельзя же пить его постоянно, — её ждёт неминуемое разоблачение. Что ж, теперь, когда без феликс фелицис она потерпела неудачу, такими мыслями можно было только пытаться себя утешать и оправдывать. Безуспешно, конечно.

Хотела бы она знать, почему вообще Лорд послал именно её? Что было только её козырем, чем-то таким, что не было доступно никому другому? Белла не могла на это точно ответить. Хитрость? Это даже не смешно. Знания? Да даже тот же Родольфус знал в большинстве магических дисциплин куда больше неё! Даже в дуэльном мастерстве, которым она по праву гордилась, она могла спокойно проиграть тому же Долохову. Преданность? Неужели никто, кроме неё, не был предан Лорду настолько, что, перейдя на сторону противника сперва просто для вида, не перешёл бы со временем на неё взаправду? Враньё! Не могло быть такого. Но отчего-то же послали именно её? Неужели хотели избавиться?! Нет, бесполезной Беллатрикс назвать было нельзя. А если можно — чего она тогда стоила, и чего стоила вся её жизнь?

Возвращаться домой не хотелось — вообще не хотелось никого видеть, как не хотелось и бороться с упорным желанием сорваться, накричать… заавадить. Или ходить туда-сюда, мять и рвать беззащитную бумагу, изводя её подчистую. Собрав ножи и залечив деревья, Беллатрикс пошла в гостевой домик — уже стемнело, и через тусклый свет светильника, вырывавшийся из окна, было видно, как над мокрой травой уже начинают появляться первые полосы тумана. Беллатрикс поднялась в гостевую комнату, совсем крохотную: там едва помещалась кровать, шкаф, узкий и высокий, как колонна, и почерневший от времени письменный стол, раза в два меньше в ширину, чем те, к которым она привыкла. Она убрала ножи, машинально переоделась в ночную рубашку, потушила светильник и легла. Сон не приходил, и потому Белла наблюдала за разводами лунного света, растекающегося через стекло окна по потолку и верхней части шкафа. Иногда луну закрывали облака, и яркие причудливые пятна сразу тускнели, оставляя за собой слабые, похожие на неведомых существ, разводы. Именно в этот момент пришла догадка, очень простая — её даже можно было назвать примитивной, — но ранее отчего-то не всплывшая в голове. В принципе, Беллатрикс иногда замечала, что если о чём-то долго и упорно думать, то мысли начинают путаться, взгляд замыливается, и самые очевидные, в общем-то, вещи попросту уходят из поля зрения. И есть неплохой шанс, заставив себя прекратить думать над поставленной задачей, понять, что решение — или путь к нему — совсем близко, стоит только чуть-чуть сменить угол зрения. Жаль только, что в этот раз она сразу не попробовала применить такую тактику.

Но догадка была очень несложной: если Беллатрикс с уверенностью знала, что некая тайная организация, противостоящая Лорду и возглавляемая директором Хогвартса, существует, но не могла ничего добиться от Дамблдора, то следовало попробовать пробраться туда через других её членов. То есть сперва понять, кто наверняка состоит в ней, а потом уже начать его обрабатывать. Да, вероятно, это займёт намного больше времени, но если с наскока выполнить задание не получилось… Возможно, нечто подобное Лорд от неё и ожидал?

Сердце ёкнуло от волнения, и Беллатрикс продолжила лихорадочно перебирать варианты. Или даже больше! Можно ведь пойти ещё дальше, можно действительно — раз уж она говорила с Дамблдором — начать самостоятельно собирать организацию, якобы для противостояния Волдеморту, и потом, когда она сможет набрать первых членов и создать какую-никакую видимость работы, вероятно, та, настоящая организация сама на них выйдет, и Беллатрикс узнает про неё всё, что нужно, и тогда… И даже если всё будет не так идеально, то всё равно что-нибудь выведать она сможет.

Но даже если из этого ничего не получится, даже в этом неблагоприятном случае от её затеи будет толк: рано или поздно две независимо действующие группировки явно начнут друг другу мешать — просто потому, что никто внутри одной организации не будет знать о координации другой. И уж в этом случае среди противников Лорда начнётся самый настоящий бардак. Возможно, задание она тогда полностью не выполнит, но, по крайней мере, у неё появится хороший шанс помешать противнику.

Беллатрикс лежала и улыбалась. Она сама не заметила, как выправилось её только что бывшее близким к отчаянию настроение, как пришли в порядок мысли — она даже не замечала больше, как облака снова миновали неполный диск луны и бледный свет озарил комнату. Планы, возможные успехи и помехи, грядущие перемены, вопросы формирования и содержания организации, злорадство, схемы, грядущая победа Лорда — всё сменялось одно за другим с возрастающей скоростью, то обрастая подробностями, которые никогда не могли бы произойти, то, наоборот, приобретая самый общий вид. Белла сама не заметила, как всего через несколько минут, моргнув, уже не подняла веки обратно и заснула спокойным, ровным сном.

* * *

Весь следующий день Беллатрикс продолжала строить планы. Она уже не была столь воодушевлена, как предыдущим вечером, но некоторый оптимизм сохраняла. Кто ещё мог, в принципе, состоять в организации Дамблдора, если оная существовала (а в последнем она была практически уверена)? С чего начать поиски? Пожалуй, можно было поднять статьи в «Ежедневном пророке», вспомнить слышанные ей слухи — кто же из важных для общественности волшебников наиболее резко и бескомпромиссно высказывался против Лорда. Конечно, этого было мало, и такая тактика никак не охватывала всех потенциальных участников — тем более что многие, скверно отзывавшиеся о Лорде, Дамблдора тоже не слишком жаловали. Скорее, стоило бы поискать среди тех, на чьи умы Дамблдор мог оказывать непосредственное воздействие… Но он, директор Хогвартса, председатель Визенгамота, мог иметь влияние на очень и очень многих волшебников.

И конечно, самым заинтересованным в борьбе с Лордом слоем населения Магической Британии были гр… то есть магглорождённые, дракклы их побери. Но если бы именно она собирала организацию, многих ли магглорождённых она туда пригласила? Нет, пожалуй... Мало у кого из них доставало знаний и таланта, чтобы занять высокий пост в Министерстве или быть одним из наиболее известных профессионалов в своём деле… да в том же Мунго, к примеру. И куда выгоднее было бы в этом случае набирать куда более влиятельных и умелых чистокровных и полукровок, по тем или иным причинам сочувствующим магглорождённым. И лучше, чтобы члены тайной организации не демонстрировали свою позицию везде, где только можно, — чтобы в случае чего их было сложнее вычислить. Или нет? Или именно борьба идей решает в данном случае больше?..

Вопросов было явно больше, чем ответов, многие из которых сводились к мысли о том, что самым правильным способом узнать, кто именно может попасть в тайное общество, было создать тайное общество самой. Или… или посмотреть на то, что получилось собрать у Лорда?

Лорд заложил основы своей организации задолго до появления в ней Беллы — даже до того, как Белла вообще узнала о чём-то подобном. Впрочем, насколько она понимала, изначально цели у организации были совсем иные, да и внутреннее устройство очень сильно отличалось от того, что имелось сейчас. Как всё было устроено в те далёкие времена — Беллатрикс не знала точно и особенно не интересовалась, да и какая разница? Цели у организации изменились — значит, оглядываться назад просто не имело смысла. Да и не узнать ей об этом уже… но зато она вполне может проанализировать то, как попала к Лорду она сама, Родольфус и все остальные её знакомые. Итак…

У кого-то Лорда поддерживали родители, и их дети, придя в школу, делились взглядами с сокурсниками, кто-то просто заинтересовывался выступлениями Лорда в салонах на частных вечерах — ещё с тех времён, когда Лорд не был Волдемортом, а существовал в поле почти легальной политики, заявляя, что хочет вернуть «старую добрую Британию». Только тогда методы были ещё легальные, а теперь — уже нет. Так как попадали к ним новые члены сейчас? Наверное, в первую очередь через семьи сочувствующих и общение с ними. Кого-то, конечно, привлекала сила лично Лорда, безотносительно его идей — но таких, как она себе представляла, было немного. Наверное, у Дамблдора тоже могло быть нечто подобное… или нет? Или ему нужно было собрать кого-то в общество ещё до начала войны с Лордом, что было маловероятно… хотя с Дамблдора станется.

Всё это было, конечно, здорово, вот только лично у неё, Беллатрикс, таких ресурсов не было. А значит, если она попытается создать что-то своё, ей придётся опираться только на собственную харизму и, вероятно, на репутацию своей семьи… которая в данном случае только помешает. Потому что Блэки — да и Розье — это не совсем тот пример, который ей сейчас нужен.

Вспомнить, что ли, кузена? А удачно тот попал на Гриффиндор… недавно она слышала, кстати, что он, вроде, ушёл из дома и поселился теперь у Поттеров — да, определённо, стоит об этом подумать. И наладить с ним отношения. Или нет?

Беллатрикс скривилась. Чем ей могут так сильно помочь хорошие отношения с подростком? Тем, что она сможет попытаться выйти на кого-то через Поттеров? Сомнительно, на самом деле. Нет, пожалуй, этот вариант она оставит на крайний случай — если ей не удастся установить последователей Дамблдора и внедриться в организацию к старику через них. Хотя продумывать все ходы имело смысл уже сейчас — у Лорда вряд ли был десяток лет, чтоб подождать, пока она добьётся каких-либо результатов. По-хорошему, он вообще должен прийти к власти через год-другой, но даже если у самого него другие предположения, счёт идёт не на десятилетия, а от силы на годы.

Так прошёл день: в голове возникали наброски схем, они трансформировались и отвергались, создавались новые — и так по кругу. Беллатрикс пыталась строчить наброски на пергаменте, не выходя из комнаты и сидя сиднем за письменным столом (за исключением тех моментов, когда ей уж слишком хотелось крушить всё вокруг и надо было ненадолго отвлечься и успокоиться), и строча-думая-строча-зачёркивая… и снова записывая пришедшие в голову мысли. Под вечер голова у неё раскалывалась, мысли путались, но идей всё равно оставалось очень немного — но, по крайней мере, дело сдвинулось с мёртвой точки. А ведь всего день назад положение казалось безвыходным и безнадёжным.

За окном уже стемнело, когда труд Беллатрикс оказался прерван стуком в окно.

Она встала и подошла поглядеть, что случилось, — на подоконнике сидела сова и стучала клювом в стекло. На её лапке болталось письмо — несмотря на дождь со снегом, не промокшее из-за зачарованного конверта. Дав птице печенье, чтобы она не мешала, Белла открыла конверт. Дыхание сбилось…

«Дорогая Беллатрикс», — начиналось письмо.

«Я подумал над нашим последним разговором, — продолжался текст, — и пришёл кое-к-какому решению. Мне кажется, нам следовало бы встретиться и поговорить ещё раз. Если вы не против нашего разговора, дайте, пожалуйста, знать в течение двух дней. У меня есть, что сказать вам, и я надеюсь, что и у вас есть ещё что-то, что вы можете мне поведать, — хотя это и не обязательно. Думаю, наша встреча соответствует в том числе и вашим интересам, и надеюсь на ваш ответ.

Ваш А. Д.», — заканчивалось письмо.

Какое-то время Беллатрикс просто стояла, глядя на письмо. Потом медленно села и разгладила лист ладонями. Мыслей не было — Дамблдору снова удалось выбить её из колеи. То, что он хотел очередного с ней разговора, означало, что у него есть предложение, которое — по его мнению — может её устроить. Что это может быть, она не понятия не имела, но на его месте она звала бы себя на разговор только если собиралась рассказать что-либо о тайном обществе, существующем или гипотетическом. То есть… первая часть её задания была уже почти выполнена?! С другой стороны, это значило, что её мысли за последний день были бесполезны — или нет? Беллатрикс не могла ответить на это точно. Надо ли снова окончательно возвращаться к старой концепции? Может, и нет, но в любом случае, вряд ли её стали бы тревожить, если б у Дамблдора не было бы идей, что ей рассказать об организации. Однако, если бы у неё такая организация существовала, стала бы она говорить кому-то со стороны, пусть даже и сочувствующему, что она есть? Вряд ли.

Поняв, что совершенно запуталась, Беллатрикс рассмеялась вслух. Почти истерически. Через пару минут, всё ещё посмеиваясь время от времени, она взяла чистый пергамент, обмакнула перо в чернильницу — и начала выводить ответ.

* * *

К этому разговору Белла подходила уже спокойнее. Даже странно, если учитывать, как она волновалась ранее. И когда она в следующий раз оказалась в гадючнике, по недоразумению названном трактиром, то поднялась в комнату, почти не обращая внимания на обстановку — в конце концов, вряд ли Дамблдор решил устроить здесь на неё засаду. Более того, что-то подсказывало ей, что захоти он реально её обезвредить — обойдётся и без посторонней помощи. Сам директор Хогвартса уже ждал внутри, несмотря на то, что пришла она заранее, как минимум на четверть часа раньше положенного.

Убрав с лица выражение глубокой задумчивости, он посмотрел на Беллатрикс.

— А. Здравствуй, — сказал Дамблдор. — Проходи, присаживайся. Я заказал нам чаю, — он качнул головой в направлении столика («Уверена, что его никогда не чистили и не мыли», — подумала Беллатрикс), на котором стоял чайничек, пара чашек на блюдцах, да лежал бумажный пакет неизвестно с чем. Второй стул стоял ожидаемо напротив директора Хогвартса.

— Добрый вечер, — ответила Беллатрикс, занимая своё место, в то время как Дамблдор наполнил её чашку. Ей ужасно хотелось заявить, что она сюда пришла не на чаепитие, но необходимо было держать себя в руках — да и вообще этот чай не имел никакого значения. Но неужели, если он так хотел посидеть с чайком, надо было выбирать именно это место?!

— Ты уж прости старика, — Дамблдор словно прочитал её мысли. Хотя почему словно — её собеседник был блестящим легилиментом... но нет, она почувствовала бы, — что я выбрал такое место, — он улыбнулся. — В любом случае, я бы не хотел вмешивать в наши дела Хогвартс, — выразился он достаточно странно, — а конкретно это заведение... считай это моей причудой, если хочешь, — он дружелюбно улыбнулся.

— Ничего страшного, — ответила Беллатрикс. — Уверена, у вас были свои причины, — она тоже улыбнулась, подняла чашку и отпила. На вкус напиток показался не первосортным и отдавал черносливом и сухофруктами. Что ж, она боялась, что будет хуже. Дамблдор же достал из пакета шоколадную лягушку, распаковал её, медленно, с видимым удовольствием надкусил — лягушка ещё дрыгала своими задними лапами, в то время как передние скрылись во рту, оставив на бороде крохотный кусочек шоколада, — и извлёк из неё карточку. Беллатрикс смотрела на него и думала, что, вероятно, великий волшебник знал, что она точно придёт — не посмеет не прийти, — а ещё, что с момента её последней встречи с Лордом она так ни разу и не контролировала ситуацию. Ни минуты.

— И снова я, — грустно произнёс директор Хогвартса, вертя в руках карточку; половина лягушки лежала перед ним на столе, уже совершенно безжизненная. — Ты не коллекционируешь их? — обратился он к Беллатрикс, чуть заметно направляя карточку в её сторону. — Не хочешь?

— Нет, спасибо, — Белла, не поняв, как интерпретировать его поступки, растерялась. — Я… не коллекционирую.

— А я слышал, что недавно там появилась карточка Ньюта Скамандера, — поделился Дамблдор новостями производства шоколадных лягушек. — В некотором роде мой коллега, знаете ли, — он улыбнулся уголками губ. — Пока не попалась, увы.

Ньют Скамандер, как слышала Беллатрикс, являлся коллегой Дамблдора в том смысле, что в течение короткого времени занимал пост директора школы, но отчего-то быстро сменил род занятий. Вроде бы, он был моложе Дамблдора и всё ещё жив… но Беллатрикс его так ни разу не видела. Возможно, потому что никогда особенно не интересовалась магическими существами, а деятельность мистера Скамандера была вроде бы связана с ними.

— Его решили включить в список карточек как бывшего директора? — поинтересовалась она больше из вежливости.

— При всём уважении к его действиям на этой должности, — нынешний директор улыбнулся, и Беллатрикс поняла, что попала пальцем в небо, — я предполагаю, что это из-за того, что он сделал для изучения и сохранения магических животных. А также из-за того, что именно ему удалось убедить как наше Министерство, так и международное сообщество — в своём большинстве, — что создание химер должно быть запрещено совсем либо очень строго ограничено, — пояснил он.

— Спасибо, не знала, — ответила Беллатрикс вполне искренне. — Но всё-таки…

— Хочешь перейти к делу? — понимающе перебил её Дамблдор. — Что ж, давай. Тогда нам придётся вернуться к предыдущему разговору, — то ли Беллатрикс показалось, то ли его взгляд и правда посерьёзнел. — Видишь ли, я, конечно же, задумывался над тем, о чём мы с тобой говорили. Предполагаю, — он внимательно поглядел на Беллу, — ты это прекрасно понимаешь.

— Да, понимаю, — подтвердила та. — И моя позиция за эти дни не изменилась, — произнесла она твёрдо.

— Что ж, — Дамблдор отпил чай и доел, наконец, лягушку, — я вынужден признать, что в прошлый раз немного лукавил и был не до конца с тобой честен…

— В каком именно смысле? — поинтересовалась Беллатрикс. Не то чтоб она не знала ответ, но не следовало показывать это собеседнику.

— На самом деле, — он приподнял вверх указательный палец, — я, конечно же, не раз размышлял над тем, что ты мне предлагала… — он ненадолго замолк, словно уйдя в себя. — Пытался понять, что же именно стоит сделать лично мне, — Дамблдор говорил ровным, будто бы совсем безразличным голосом. — И в итоге я пришёл к тому, что создать некую организацию всё-таки надо, — он пожал плечами. — Правда…

— Правда, — взволнованно перебила Беллатрикс, — мне вы решили про это не говорить, — она готова была вскочить от волнения и даже восторга.

— Не стану возражать, — он кивнул.

— Позвольте мне продолжить, — она постаралась взять себя в руки. — Я думала о нашем разговоре и пришла к выводу, что даже если бы я создала нечто для противодействия… ну, Вы-знаете-кому, — она немного смутилась, отчасти притворно, — то вряд ли рассказала бы об этом первому встречному, — Белла попыталась улыбнуться максимально ровно и беззаботно. — Хотя вы, конечно, не первый встречный, — добавила она тут же.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — непонятно про что сказал Дамблдор, улыбнувшись, казалось, тоже вполне беззаботно. — В общем, мы решили, что мы могли бы тебя принять.

— Несмотря на моё прошлое? — Беллатрикс попыталась изобразить удивление.

— Несмотря, — помолчав, подтвердил Дамблдор. — Я полагаю, — заговорил он медленно и негромко, — что главное — не прошлое человека, а то, что он представляет собой сейчас. И я, — он снова ненадолго умолк, — хотел бы пригласить тебя присоединиться к нашему… обществу.

— Полагаю, отказаться было бы странно, — Белла издала нервный смешок.

— Вовсе нет, — возразил её собеседник. — Напротив, я хочу попросить тебя: подумай. Мне хотелось бы, чтоб решение было как можно более взвешенным и серьёзным, — он задумчиво замолчал, но потом продолжил. — Ты ведь понимаешь, что потом пути назад уже не останется?

— Безусловно, — решительно ответила Беллатрикс.

— Что ж, — Дамблдор сплёл пальцы, — тогда я буду ждать твоего ответа… и, если ты решишь присоединиться, представлю тебя остальным… — он взял очередную паузу. — Если ты не передумаешь, разумеется, — он слегка улыбнулся — вышло грустно.

— Я не передумаю, — резковато ответила Беллатрикс. — Я уже немало размышляла на эту тему, и приняла решение. Я хочу к вам присоединиться, — сказала она со всей твёрдостью, на которую была способна.

— Тогда, — Дамблдор, — время и место встречи я сообщу чуть позже.

— Хорошо… — несколько растерянно ответила Белла. — А всякие обеты… договоры… — она даже не могла чётко сформулировать мысль.

— Видишь ли, — в глазах Дамблдор мелькнула неожиданно озорная улыбка, — я придерживаюсь несколько иной концепции, нежели твой предыдущий, — он практически ухмыльнулся, — работодатель. Я считаю магические клятвы и договоры излишними — тем более, что их все можно обойти, при должном умении, разумеется. Отношения, основанные на доверии, куда более ценны…. Можешь как-нибудь поразмыслить над этим, — он сделал очередной глоток чая. — Может быть, ты меня поймёшь. Может быть — нет, — он хитро ей подмигнул, — а можешь вообще не брать это в голову.

…На сей раз Альбус Дамблдор ушёл раньше неё, в то время как она продолжала сидеть, непонятно зачем, и пить этот самый чай, с оттенками чернослива. Наверняка ведь он имел в виду большее, нежели было понятно по первому впечатлению? Но что именно? И почему, всё-таки, именно её выбрали на это дракклово задание?!

* * *

Местом собрания назначили дом в одном из углов магического квартала Глазго. У Беллатрикс возникло искушение сообщить об этом Лорду, но… наверняка же Дамблдор сотоварищи подстраховались на случай появления незваных гостей. К тому же не факт, что там будут все члены организации — а уничтожать половину глупо: бить нужно наверняка, а значит, нужно подождать более подходящего момента. Поэтому она потратила несколько часов на то, чтобы поверить в то, что верит, что находится на самом деле на одной стороне с врагами её настоящих това… Мордред, врагами Лорда, и аппарировала в Шотландию. Глазго был покрыт снегом — чистым, укрывающим город сплошным слоем — разве что мостовые оказались очищены от него. Чуть прогулявшись и подышав свежим, прохладным воздухом, Беллатрикс направилась на улицу, которая носила название «Риверсайд», поскольку проходила как раз параллельно Клайду, — достаточно широкая, не меньше Косого переулка в ширину, в длину она была куда больше. Как такое удавалось скрыть от глаз магглов, Беллатрикс себе не представляла — не то чтобы это её интересовало, но над таким проектом должно было потрудиться немало волшебников, и результаты впечатляли. Однако то ли в маггловской части Глазго снег убирали быстро и хорошо, то ли в магической людской поток был меньше (а он и правда был меньше), но в целом эта улица производила впечатление более грязной, и грязь эта, хоть и не сравнить с Лидсом, местами даже хлюпала под ногами. Беллатрикс вдруг некстати подумала, что опять придётся чистить на входе мантию.

Дамблдор, как и было оговорено, ожидал её в странном заведении на полпути — оно, в общем-то, так и называлось: «На Полпути», — а что именно оно из себя представляло, трактир, бар-ресторан или что-то ещё, Беллатрикс не горела желанием выяснять. Тем более что они покинули его почти сразу.

— Прежде, чем мы прибудем на место, — говорил ей на ходу Дамблдор, — я должен спросить тебя в последний раз: ты готова? Уверена?

— Конечно, — почти раздражённо бросила в ответ Беллатрикс. Даже если у неё и были какие-либо сомнения, то такой вопрос был последним, что могло заставить признать это. Скорее наоборот.

— Тогда, — её провожатый внимательно посмотрел на неё, — я должен попросить тебя подготовиться к встрече.

— И что для этого надо сделать?

— Ну… — можно было подумать, что Дамблдор смутился. — Возможно, не все будут тебе рады, — неохотно произнёс он. — Так что первое время, возможно, тебе придётся преодолевать… некоторые сложности.

— А разве их мнение имеет значение? — удивилась Беллатрикс. — Мне казалось, что именно вы руководите этой, хм, организацией? Тогда какие могут быть вопросы?

— Беллатрикс, — вздохнул её собеседник, — как я уже говорил тебе, принципы взаимодействия в моей, как ты изволила это назвать, организации и у Волдеморта, как я понимаю, несколько отличаются, — в его голосе проскакивали чисто учительские интонации. — К тому же, эта организация не совсем моя — скорее, она наша общая. Ко мне следует относиться, скорее, как к председателю, а не как к хозяину. К этому тоже придётся привыкнуть, — он слегка улыбнулся.

— Хотите сказать, что субординации у вас нет? — становилось… как это говорится — «всё страньше и страньше» (Беллатрикс понятия не имела, где услышала это выражение, но оно ей очень понравилось и осталось в её лексиконе).

— Безусловно, — Дамблдор глянул на неё с любопытством. — У нас в первую очередь, так сказать, собрание по интересам. Собрание друзей, — пояснил он, — где каждый может быть выслушан и каждый по мере своих сил и возможностей помогает общему делу.

— Не понимаю, как у вас тогда всё не сгинуло в бардаке… — пробормотала Беллатрикс.

— Скоро сама увидишь, — он улыбнулся. — Поверь, это может показаться невозможным, но оно работает, — Дамблдор беззаботно, по-мальчишески, пожал плечами и подмигнул так, будто и не оставалось ему всего несколько лет до сотни. Беллатрикс посмотрела на небо: затянутое тучами, оно то ли готовилось разразиться новыми порциями снега, не то просто прятало солнечный свет от людей. Было необычно холодно, и даже зимняя мантия, на которую Беллатрикс почему-то поленилась накладывать согревающие чары, стала пропускать ветер, пробирающий всё больше и больше.

Была ли Беллатрикс взволнована? Напряжена? На взводе? Безусловно. Вся её мрачная решимость рождалась из понимания того, что сейчас должен случиться момент не менее важный, чем их первый разговор с Дамблдором. Может, он просто уловил это её состояние и теперь намекал на то, что следует расслабиться? Сам директор Хогвартса, член Визенгамота и руководитель так интересующей Лорда нелегальной организации казался ей расслабленным и непринуждённым — гораздо более, нежели в предыдущую встречу. Возможно, расслабиться было правильным в данной ситуации, и в таком состоянии грядущая встреча должна пройти нормально, без всяких эксцессов? Может быть. Беллатрикс прикрыла глаза и улыбнулась, сперва скорее даже наметила улыбку, будто не веря, что сможет хоть немного отбросить заботы и тревоги, потом — уже уверенно, нагло, во весь рот, словно перед ней лежал корчащийся под круциатусом только что бывший самодовольным и чванливым маггл… Нет, о таком думать не стоило — и улыбка стала чуть уже (и Беллатрикс надеялась, что приятнее).

— Что ж, проверим тогда, как оно работает, — она подмигнула Дамблдору в ответ, после чего уголки и его губ приподнялись вверх.

— Кстати, — произнёс он, — я же забыл — уж прости старика — назвать тебе название нашего маленького коллектива, — в этот момент Дамблдор должен был выдержать театральную паузу, но он продолжил практически сразу. — Орден феникса. Почему — объясню потом.