Проклятые дети - работа над ошибками. Часть I - Открытия (джен)

Примечание: название главы взято из песни, которую по ходу повествования вспоминает Скорпиус — The Beatles «I’m looking through you».

https://www.youtube.com/watch?v=-Qg5lGNchYM

__________

Скорпиус Малфой растянулся на траве у озера и уставился в безоблачное голубое небо. Это был первый выходной осеннего семестра — с начала пятого курса прошла всего неделя, но Скорпиусу уже казалось, что он проучился как минимум месяц, столько занятий и заданий на них свалилось. А Альбус ещё и нарвался на отработку у новой преподавательницы зелий, балбес. Неужели он действительно в неё втрескался, бедняга? Впрочем, Скорпиус понимал, что на его месте жалеть стоит в первую очередь себя, а не Поттера — скорее уж студент-пятикурсник, взрывающий котлы, добьётся взаимности от желчной зельеварши, чем он — от Роуз Грейнджер-Уизли. Упрямая девчонка по-прежнему воротила от него нос. Даже после того, как выяснилось, что он никакой не наследник Вольдеморта. Даже после их с Альбусом адского прошлогоднего приключения, когда его находчивость и храбрость в итоге оценила сама госпожа министр, мать Роуз. Даже после того, как их семьи стали нормально общаться, и он провёл половину рождественских каникул у Альбуса, а Альбус часть летних у него. А ведь он и Роуз приглашал, заранее содрогаясь при мысли, что она может выкинуть в поместье дедушки Люциуса. Но даже перспектива порыться в знаменитой библиотеке Малфой-мэнор не прельстила эту всезнайку. Впрочем, действительно — как это могло её заинтересовать, если не принесло бы ни очков, ни популярности. Скорпиус любил знания ради знаний, и потому восхищался Роуз, но Роуз любила Успех. И Успех отвечал ей взаимностью. А ему, похоже, этого зверя не приручить никогда, хоть десять наследников Вольдеморта одолей…

От печальных размышлений его отвлекли странные звуки — не то скулёж, не то писк. Скорпиус поднялся и осмотрелся — звуки доносились из-за колючих кустов выше по склону, куда ни один нормальный человек не полез бы — исцарапаешься или в воду бултыхнёшься. Может, какое животное застряло? Скорпиус любил животных, и даже собирался взять уход за магическими существами на Ж.А.Б.А. (не в последнюю очередь потому, что Хагрид был одним из немногих, кто относился к ним с Альбусом нормально с самого их появления в школе). Он стал взбираться по склону, прикидывая, сможет ли послать Хагриду говорящего патронуса. Кроме полученного в результате скитаний во времени урока Гермионы Грейнджер, Скорпиусу посчастливилось поучиться этому у самого Гарри Поттера, как раз во время рождественских каникул в доме друга — он смог вызвать волне телесного пса, похожего на серебристого Грима.

Подойдя ближе к кустам, он увидел что-то рыжее, просвечивающее сквозь ветки — белка? Лиса? Нет, определённо что-то покрупнее. Наконец, обойдя кусты с другой стороны, он понял, что между колючими ветками имеется довольно большой просвет, в котором, скрючившись, сидит…

— Могу я поинтересоваться, — вежливо начал Скорпиус, — почему сестра моего лучшего друга плачет в колючих зарослях в этот прекрасный погожий денёк?

— Не твоё дело, — буркнула Лили Поттер и попыталась отвернуться. И её волосы запутались в ветках, а по носу проехался длинный шип. Он вскрикнула.

— Успокойся, пожалуйста, — вздохнул Скорпиус, опустился на колени и принялся выпутывать длинные рыжие пряди из шипастой сети ветвей. «Ещё бы в Дьявольские Силки залезла, — ворчал он». Лили всё ещё хлюпала носом, но больше не дёргалась и позволила освободить себя из плена.

— Ну, вот и всё, — наконец сказал Скорпиус и подал ей руку, — поднимайся.

Она посмотрела на него недоверчиво, но помощь приняла, оперлась на его руку и выбралась из-под кустов. Скорпиус взмахнул палочкой, и порез на носу Лили затянулся, словно его и не было.

— Спасибо, — смущённо сказала она, ощупывая лицо. Отголоски недавних слёз ещё слышались в её голосе.

— На здоровье, — усмехнулся Скорпиус. — А теперь всё-таки расскажи, что произошло.

Она снова одарила его недоверчивым взглядом и поджала губы.

— Ну, слушай, — протянул Скорпиус, — что я тебе лично такого сделал, что ты мне не доверяешь? Мы с твоим братом друзья, я был у вас на каникулах, даже Джеймс больше не воротит от меня нос. Я понимаю, вы с Роуз…

Он не успел договорить, потому, что Лили перебила его, взвизгнув и яростно сверкнув взглядом:

— Мы не с Роуз! Она сама по себе, я — сама по себе!

— Эй-эй, спокойно! — взмахнул руками Скорпиус, догадавшийся, что нащупал почву, на которой выросла неизвестная ему пока проблема младшей Поттер. — Не с Роуз так не с Роуз, я не настаиваю! Но что-то же привело тебя под эти кусты? Не поделишься? Может, я могу тебе помочь? Или знаю кого-то, кто сможет?

— Ничего ты не знаешь, Скорпиус Малфой, — фыркнула Лили, но получилось скорее грустно, чем высокомерно.

— Твой брат зовёт меня убер-гиком, так что не стоит меня недооценивать — кое-что знаю. Я, между прочим, решил головоломку министра магии в прошлом году, не забыла?

— Как бы я забыла, если ты хвастаешься этим перед Роуз при всякой возможности, и даже без повода? — зло огрызнулась Лили. — Не стану я тебе ничего рассказывать, ты всё ей передашь. Как будто кто-то не знает, что ты втрескался в Роуз, и готов ради неё на что угодно.

— Не на что угодно, — терпеливо возразил Скорпиус. — Я не стану выдавать чужие секреты, если это не жизненно важно. Обещаю. И, между прочим, Альбус это очень хорошо знает, поэтому доверяет мне. Я бы предложил тебе пойти к нему, но у него сегодня отработка чуть ли не на полдня. Так что считай меня его заместителем и верным секретарём, идёт?

Лили слабо улыбнулась и кивнула.

— Да, в общем-то, это ерунда, наверное. Просто… — она помедлила, а затем затараторила так, что стало очевидно — ей очень хотелось хоть с кем-то поделиться своими переживаниями. — Я так хотела в команду по квиддичу! Я с первого дня в школе об этом мечтала! Но в прошлом году места в команде не было, а в этом году освободилось место ловца, и сегодня были назначены испытания — до сих пор, наверное, идут, и я… Роуз — она же у нас капитан — отговаривала меня, говорила, что я слишком маленькая, ну мелкая в смысле.

— Что за глупости! — скривился Скорпиус впервые в жизни подумав, что Роуз может быть не так умна, как кажется. — Ловец и должен быть маленьким и юрким. Твой отец играл с первого курса, мой — со второго, а ты уже на третьем, конечно, ты должна попробовать!

— Я тоже так думала! — воскликнула Лили, и из её глаз снова полились слёзы. — И попробовала уже… — она всхлипнула и опустила голову.

— Кто-то оказался лучше тебя? — мягко спросил Скорпиус, жалея, что недостаточно хорошо знаком с сестрой Альбуса, чтоб иметь право погладить её по голове. — Так бывает, в этом же нет ничего страшного.

— Я не знаю! — Лили яростно топнула ногой и подняла на него мокрое от слёз лицо. — Я не знаю, был ли кто-то лучше, я была первой! И я… Со мной раньше никогда такого не было, понимаешь, никогда! Я как видела мячик, ну, который она пускала вместо снитча, знала, что нужно кинуться за ним влево, а летела вправо! И так несколько раз! Это было абсолютно жалкое зрелище! Надо мной все смеялись! И я… Я не понимаю, почему так?! Вчера, когда я вышла полетать перед отбором, всё было нормально! И это не проблемы с метлой, это я сама так…

— ЭЙ! — теперь уже повысил голос Скорпиус. — То, что ты описываешь — это же Конфундус в чистом виде! Тебя просто заколдовали, тебе следовало сказать об этом Роуз, и…

Лили разрыдалась так, что Скорпиус не смог продолжить. Всё её маленькое хрупкое тельце тряслось от рыданий, и он, наплевав на правила приличия, просто прижал её к себе и стал осторожно гладить по спине — так делала его мама, пока была рядом, когда он прибегал к ней со своими слезами и обидами. Лили пыталась что-то сказать, но из-за плача не могла выговорить ни слова.

— Это она, — наконец разобрал он между всхлипами. — Я думаю, это она сама…

До него дошло не сразу. Вернее, он сразу понял, о ком она говорит, но несколько мучительно долгих секунд не мог в это поверить.

— Но… Почему? — наконец выдавил он. — Зачем Роуз делать с тобой такое? Вы же сёстры, вы…

— Больше-то некому было! Она не хотела, чтобы я попала в команду, — выдавив из себя самое страшное признание, Лили обрела способность говорить более внятно, — а сегодня, на испытаниях, я вызвалась первой, народу почти не было, да и сидели они далеко, видели только, как я бестолково мечусь и хохотали. А на площадке были Роуз и я, и я чувствовала, что со мной что-то не так!

— То есть, ты обвиняешь её только потому, что у неё была возможность? — строго спросил Скорпиус немного, отстранившись и вглядываясь в лицо Лили. — Как насчёт мотива?

— В том-то и дело, — всхлипнула она в ответ. — Мотив тоже был. Я… Понимаешь, я очень хорошо разбираюсь в трансфинурации — даже когда палочки ещё не было, я таскала старые учебники Джеймса и читала их, а на каникулах практиковалась, если кто-то из них — Джей или Ал — давал мне палочку. Ну, или у родителей брала иногда. Папа считает, это в дедушку — он смог уже на четвёртом курсе стать анимагом, а это не каждому взрослому волшебнику под силу. И когда я поступила, Роуз… Сначала она просто просила ей помочь, потом уговаривала сделать за неё домашнее задание — поначалу мне было весело, и я соглашалась, но потом… Понимаешь, у меня были свои дела, и я стала отказываться. Но она очень отстала из-за того, что я делала работы за неё, она сильная волшебница, когда доходит до заклинаний, но в теории разбирается плохо. И она… Ну, то есть, я не всё за неё делала — до неё дошло, что если сама теорию не разбираешь, то и на практических занятиях ничего не получится, но самые сложные вещи всё равно заставляла делать меня. У неё всегда находится зацепка — она всегда знает что-то такое про тебя, что ты никому не хотел бы рассказать. А в этом году… У вас же С.О.В., Роуз из-за них очень переживает. Она хочет бросить трансфиурацию после пятого курса, но хочет получить высшие баллы за все экзамены, превзойти свою мать…

— Превзойти родителей — это у вашей семьи прямо пунктик, я смотрю, — покачал головой Скорпиус.

— А у тебя бы его не было, если бы твоими родителями были победители Вольдеморта? — вздохнула Лили.

— Ага. Вот тут-то и понимаешь, что отец-бывший-Пожиратель-смерти не так уж плох, — поддразнил её Скорпиус. Лили слабо улыбнулась, но тут же помрачнела.

— В общем, — продолжила она рассказывать, — Роуз сказала, что в этом году слишком много заданий, и я должна буду делать за неё всю домашнюю по трансфигурации и ещё объяснять так, чтобы она поняла, а если я откажусь — пожалею об этом. Стану ещё большим изгоем, чем вы с Альбусом — она же у нас самая популярная в школе, она решает, с кем дружат лучшие, кого они игнорируют, над кем смеются… Но я сказала, что если я пройду в команду, если буду объективно лучше других кандидатов, в её интересах будет, чтобы я тренировалась и была в хорошей форме, а не корпела над её заданиями. Она смеялась, уверяла, что у меня всё равно ничего не выйдет, что я слишком мелкая, что меня могут сбить с метлы, что я недостаточно быстро летаю, чтобы поймать снитч. И сегодня… Сейчас, когда ты сам сказал про Конфундус, я почти уверена, что это сделала она! — в голосе Лили снова послышались плаксивые нотки. — И теперь я даже не могу никак доказать это! Она лучшая студентка, если скажу — мне никто не поверит! Решат, что я завидую! — она снова разрыдалась.

— А ну-ка, пошли, — твёрдо сказал Скорпиус, схватив Лили за локоть, и потащил её вниз по склону по направлению к стадиону, над которым всё ещё летали участники отборочных состязаний. — То, что ты рассказываешь — это как раз жизненно важная ситуация. Конфундус против человека на метле!

— Подожди! — Лили пыталась упираться, но Скорпиус, шедший вперёд с непроницаемым лицом, был непреклонен. — Что ты собираешься делать?

— Я тебе верю, — на ходу бросил Малфой, в его голосе слышались металлические нотки. — Я тебе верю, и то, что случилось — это преступление. И это можно и нужно доказать!

— Скорпиус! — Лили остановилась как вкопанная и не позволяла больше сдвинуть себя с места. — Не надо! Она превратит наши жизни в ад!

— Это вряд ли, — возразил Скорпиус, — Я был в аду — в мире, где победил Вольдеморт, и до этого Роуз Уизли явно далеко. Я смогу защитить тебя сейчас, а потом мы тебя прикроем вместе с твоими братьями. Можешь стоять тут, если хочешь, но я не позволю ей этого — я не позволю ей делать такие вещи безнаказанно.

Он резко развернулся и быстро зашагал к квиддичной площадке. Лили несколько секунд стояла, не в силах пошевелиться, затем с криками «Скорпиус, не надо! Малфой, не делай этого!» побежала за ним.

Роуз была на площадке уже не одна — её окружали восхищённые поклонники и подружки. Скорпиусу это напомнило редкие рассказы мамы, о том, каким был в школе его отец, и почему она не общалась с ним тогда. А ещё это напоминало ему того Скорпиуса, каким он стал в мире победившего Вольдеморта. Он смотрел на Роуз и, словно, видел её впервые. Вспомнилась маггловская песня маминой любимой группы — «Я смотрю сквозь тебя». Именно так, думал он: «Я смотрю сквозь тебя — куда ты исчезла? Я думал, что знаю тебя, но что я знал? Ты не выглядишь иначе, но ты изменилась, я смотрю сквозь тебя — и не вижу прежней». Чёткий ритм песни и жёсткие гитарные проигрыши отдавались, казалось, во всём его существе, когда он взмахнул палочкой и выпустил невербальный Экспеллиармус. Палочка Роуз резко взмыла в воздух, и он поймал её одним ловким движением.

— МАЛФОЙ! — заорала Роуз. — Ты спятил?! Что ты вытворяешь! Ты ответишь за это, чёртов выродок!

— Какие сильные выражения, — холодно усмехнулся Скорпиус, на его губах играла жестокая усмешка.

— Скорпиус! Не нужно, пожалуйста! — запыхавшаяся Лили вбежала на площадку и остановилась отдышаться. При виде кузины лицо Роуз потемнело, она сощурилась и зло процедила сквозь зубы:

— Что ты ему про меня наплела, глупое создание?! Каких небылиц нарассказывала?!

— А откуда ты знаешь, Уизли, — всё так же спокойно и насмешливо поинтересовался Скорпиус, — что я здесь из-за того, что она именно нарассказывала и именно про тебя? Мы могли поспорить, она могла случайно услышать о моих коварных планах и попытаться остановить, но… Твой гнев выдал тебя с головой, ты в курсе?

— Малфой! — крикнула одна из подружек Роуз, да и остальные члены свиты — по-другому Скорпиус теперь не мог их назвать — вышли из оцепенения и наставили на него свои палочки. — Верни Роуз палочку, иначе…

— Нет, — резко прервал её Скорпиус. — Мы идём с этой палочкой к директору. Немедленно. Если хотите — можете идти с нами. Чем больше народу это увидит, тем лучше, согласна, Уизли?

Роуз плотно сжала челюсти, её глаза сузились ещё больше.

— Что ж, Малфой, к директору — значит к директору. Посмотрим ещё, кого из нас она станет слушать!

— Мы с тобой, — один из гриффиндорцев встал перед Роуз, загородив её собой. — Ты не останешься с этим слизеринцем одна, без палочки.

— Я не возражаю, — пожал плечами Скорпиус.

— Нет! — рявкнула Роуз, а затем добавила уже более спокойным, но всё ещё начальственным тоном. — Пусть никто не идёт за нами. Я разберусь сама, мне бояться нечего! — на последних словах она бросила едва заметный взгляд в сторону, но тут же взяла себя в руки и посмотрела на Скорпиуса прямо, полными ненависти глазами.

— Вот и отлично, — улыбнулся Скорпиус, — тогда пошли.

Он спрятал палочку Роуз в рукав и решительно зашагал прочь. Роуз догнала его и не менее решительным шагом пошла рядом. Лили плелась сзади.

— ОГО! — донёсся до них радостный крик, когда они подходили к замку. — Что я вижу? Вы двое наконец-то… — Альбус осёкся, подбежав ближе к другу и кузине и увидев выражения их лиц. — Что случилось? — спросил он, совсем другим тоном.

— Спроси своего ненаглядного Скорпиуса! — выплюнула с ненавистью Роуз. — Расскажешь своему другу, как отобрал у меня палочку?

— Скорпиус?

— Идём с нами, Альбус, — спокойно ответил Скорпиус, не сбавляя шага. — Просто пойдём с нами, и всё узнаешь. И если увидишь своего брата, позови его.

Альбус кивнул. Джеймса они встретили в коридоре второго этажа, и тот, заинтригованный их странной компанией и выражениями их лиц, согласился прогуляться до Макгонагалл.

В молчании, таком напряжённом, что оно было почти физически ощутимо, как зависшее между ними жаркое колючее облако, они дошли до горгульи, скрывавшей кабинет директора.

— Альбус, ты же знаешь пароль? — спросил Скорпиус, поворачиваясь к другу, на мантии которого с этого года красовался значок старосты.

— «Фера Верто», — откликнулся Альбус, и горгулья отпрыгнула в сторону.

— Прошу, — Скорпиус сделал издевательский поклон, пропуская Роуз вперёд. Она побледнела, сжала кулаки и решительно шагнула на движущуюся лестницу. — Пойдём, — тихо сказал Скорпиус и осторожно тронул Лили за плечо, — не бойся, она тебе больше ничего не сделает. Всё будет в порядке.

Лили кивнула и тоже шагнула на лестницу, Скорпиус встал сразу за ней, на одну ступеньку с Альбусом. Тот посмотрел на друга круглыми глазами.

— С каких пор вы с Лили такие друзья? — прошептал он другу на ухо.

— С сегодняшнего утра, — одними губами выговорил Скорпиус.

Роуз достигла верха лестницы, тронула дверной молоток, и, не дожидаясь ответа на стук, распахнула дверь.

— Директор Макгонагалл, это возмутительно! — немедленно затараторила она, молнией влетев в кабинет. — Скорпиус Малфой ворвался на нашу тренировку и отобрал мою палочку, я требую…

Она продолжала говорить, но Скорпиус не слушал её. Он, молча, подошёл к столу оторопевшей Макгонагалл и положил на него палочку, а затем посмотрел директрисе прямо в глаза спокойно и уверенно.

— Я прошу вас, директор, — сказал он тихо, но внятно, — проверить эту палочку с помощью Приори Инкантатем — хотя бы последние десять-пятнадцать заклинаний.

Роуз резко замолчала, словно кто-то наложил на неё Силенцио.

Макгонагалл, не говоря ни слова, взяла палочку и принялась экзаменовать её. Вылетело два очищающих заклинания — покрытие на поле перестилали, и там было довольно грязно — и Конфундус.

— Да, — сказал Скорпиус. — Именно это я и хотел вам показать. А теперь, госпожа директор, скажите, можно ли определить, что на человека недавно наложили заклятие Конфундус? Не по внешним признакам, а с помощью диагностических чар?

— Разумеется, мистер Малфой, — ровным тоном ответила Макгонагалл, но взгляд её беспокойно перемещался с одного лица на другое. — Вы считаете, что вас могли околдовать?

— Не меня, — покачал головой Скорпиус. — Мисс Поттер.

Он сделал шаг назад и легко подтолкнул Лили, от смущения уставившуюся в пол, к столу директрисы. Глаза Макгонагалл расширились от удивления, но говорить она продолжала всё тем же ровным тоном:

— Я не знакома с этими чарами сама, но сейчас позову мадам Помфри.

Она подошла к камину, связалась с Больничным крылом, и через несколько минут мадам Помфри уже колдовала над Лили, опутывая её сетью диагностических чар.

— Конфундус, несомненно! — вынесла она вердикт. — Очень сильный и совсем недавний. Я считаю, мне следует немедленно забрать мисс Поттер в Больничное крыло.

— Как вы себя чувствуете, мисс Поттер? — спросила Макгонагалл.

— Спасибо, профессор, я в порядке, — тихо ответила Лили.

— Хорошо, Поппи, я думаю, в таком случае отправлять мисс Поттер к вам не имеет смысла. Если можно, теперь оставьте нас ненадолго, я хочу поговорить с этими молодыми людьми.

Мадам Помфри неодобрительно покачала головой, но всё же ушла.

— Я слушаю вас очень внимательно, господа, — Макгонагалл обвела своих студентов строгим взглядом.

— Расскажи ей, Лили, — Скорпиус говорил мягко, но настойчиво. — Расскажи, как рассказывала мне — с самого начала. Всё. Такие вещи… Это ведь могло не только тебя касаться, но и других.

Лили вздрогнула, кивнула и, не глядя на Роуз, очень тихо начала говорить. Пока она рассказывала, Роуз то бледнела, то заливалась краской, её кулаки и челюсти были плотно сжаты. Она смотрела на Скорпиуса и кузенов с откровенной ненавистью. Когда Лили закончила, Роуз выпалила:

— Это всё ложь! Она просто не может смириться с тем, что недостаточно хороша для команды! А Малфой бесится, что я не хочу с ним встречаться, вот и выдумал эту историю! Наверняка сам украл у меня палочку, сам наложил этот Конфундус, чтобы подставить меня!

— Роуз, — прошептал потрясённый Альбус, — Роуз, послушай себя, что ты говоришь?

— Вот поэтому я и хотел, чтобы ты пошёл с нами, — процедил Скорпиус сквозь зубы. — И Джеймс тоже.

— Я не вру! — Лили перестала смущаться — несправедливое обвинение вызвало у неё ярость. — Я не вру, директор, правда! То эссе, которые вы задавали им на этой неделе — про исключения из закона Гэмпа об основных трансфигурациях — я привела там сравнение с маггловским законом Ломоносова-Лавуазье! И доклад в прошлом году про различия между трансфигурацией беспозвоночных и позвоночных в предметы мебели — его тоже писала я, попросите Роуз пересказать смысл, она ничего не вспомнит!

— Ты просто нашла их у меня и прочитала! — зло крикнула Роуз. — А теперь выпендриваешься названиями, но сама не знаешь, о чём говоришь!

— Я могу доказать! — Лили тоже кричала в ответ. — Я могу повторить то, что там написано, потому, что понимаю это, а ты нет! Ты вообще только и знаешь, что помыкать нами! Ты — бессердечная эгоистка! Сколько раз я тебя просила снова дружить с Альбусом, чтобы остальные перестали над ним издеваться — тебя же все обожают! Одно слово, Роуз, одно только слово — и от него бы отстали, а ты вместо этого сама над ним смеялась, и мне советовала с ним не общаться! А теперь стоишь тут и врёшь людям в глаза!

— Довольно, — строго сказала Макгонагалл. Повисла тишина. — Я так понимаю, что установление правды в данном случае настолько затруднительно, что без Веритасерума становится просто невозможным.

— Я готова, директор! — с вызовом глядя на Роуз, заявила Лили. — А ты, кузина?

Роуз бросила на директора панический взгляд, ещё раз с ненавистью посмотрела на кузенов, яростно взвизгнула и быстро выбежала из кабинета.

— Насколько я помню, — через несколько секунд тишины глухо заметил Джеймс, — применять Веритасерум для опроса студентов незаконно.

— Разумеется, — подтвердила Макгонагалл. — Но кто вам сказал, что я собиралась его применять? Я просто отметила, что без него будет сложно разобраться. Мисс Уизли сама подтвердила обвинения в свой адрес побегом.

— Вы исправите это? — спросил Скорпиус, обеспокоенно глядя на Лили.

— Разумеется, мистер Малфой, — кивнула Макгонагалл. — Будет расследование. Скорее всего, будет назначен новый капитан команды и новые испытания. А теперь, я думаю, мисс Поттер следует отдохнуть, у неё был нелёгкий день.

— Я отведу её в башню, — отозвался Джеймс и обнял сестру за плечи. — Пойдём, малыш, сыграем партию в шахматы.

Лили обняла Джеймса за талию — он был очень высоким, и позволила ему увести себя за дверь.

— Директор, — нерешительно начал Скорпиус, остановившись на полпути к выходу.

— Что-то ещё, мистер Малфой? — нахмурилась Макгонагалл.

— Роуз… Она ведь больше не сможет ей ничего сделать, Лили?

— Мистер Малфой, я понимаю, вы разочарованы в мисс Уизли, не меньше, чем все мы, я полагаю, но всё же не забывайте — Лили её кузина. Это обычная семейная ссора, и она быстро пройдёт.

— Год назад моя кузина пытала меня Круциатусом на квиддичной площадке, — вздохнул Скорпиус. — А до этого её мамаша отправила своего кузена в Арку Смерти.

— Мистер Малфой, но это нельзя сравнивать! — возмутилась Макгонагалл. — Лили и Роуз росли вместе! Они были друзьями с детства…

— Мы с ней тоже были друзьями, — хмыкнул Альбус. — До того, как она решила, что я недостаточно хорош, чтобы быть другом великолепной и успешной Роуз Грейнджер-Уизли.

— В любом случае, — твёрдо сказала Макгонагалл, — палочка мисс Уизли по-прежнему у меня, так что, думаю, вы можете не беспокоиться. Сегодня я пошлю сову её родителям, и, думаю, завтра они будут у меня. Мы во всём разберёмся, вам больше нет нужды об этом беспокоиться.

— Хорошо, — кивнул Скорпиус и, наконец, вышел из кабинета вместе с Альбусом.

Лили и Джеймс ждали их у горгульи.

— Я не могла уйти, не сказав тебе спасибо, — улыбнулась Лили Скорпиусу. — Если бы не ты, я бы, наверное, так и продолжала молчать.

— Ты молодец, что всё рассказала, — улыбнулся в ответ Скорпиус. — Такое нельзя носить в себе. Отдохни как следует. А завтра, если можно, я хотел бы услышать эту историю про сравнение исключений из закона Гэмпа с маггловским законом… Как его там? Без всякой корысти! Своё эссе я уже сдал, теперь мне просто любопытно.

Щёки Лили порозовели от смущения.

— Закон сохранения массы Ломоносова-Лавуазье. Мне дедушка Артур давал одну старинную маггловскую книгу… — пробормотала она. — Я расскажу.

— А хотите, я завтра устрою урок полётов, только для нас, четверых? — предложил Джеймс. — Я знаю, Альбус, ты от мётел не в восторге, но будет весело, я обещаю. Я имею в виду, не так, как у меня обычно «весело», а по-нормальному весело. Честно.

Альбус рассмеялся:

— Так и быть, сделаем вид, что я в это верю! Но, если ты выкинешь какую-нибудь дурацкую шутку, Джеймс Поттер…

— То я отдам тебе свою коллекцию вкладышей от шоколадных лягушек! Лили, ты свидетель — никаких дурацких шуток! — пообещал Джеймс. — Завтра в полдень на площадке, там в это время не будет ничьей тренировки, я знаю расписание.

— Договорились, — кивнул Альбус.

После этого Джеймс с Лили пошли направо по коридору, а Альбус со Скорпиусом — налево. Дойдя до конца коридора, Скорпиус обернулся и увидел, что Лили тоже обернулась ему вслед. Они снова улыбнулись друг другу, перед тем, как поворачивать к лестницам.

* * *

Некоторое время Альбус со Скорпиусом шли молча. Затем, когда они стояли на менявшей направление лестнице, Скорпиус глубоко вздохнул и по-кошачьи потянулся.

— Знаешь, я чувствую себя таким свободным, — довольно сказал он.

— С чего это? — не понял Альбус.

— Роуз, — пояснил Скорпиус. — Я ведь и правда все эти годы был без ума от неё — прекрасная, недоступная, своенравная… Такой, знаешь, приз, который не возьмёшь без препятствий. А сегодня я впервые посмотрел на неё по-настоящему. На то, как она относится к людям. Лили ведь права, и я сам мог бы это заметить, если бы не был так увлечён погоней за недостижимым — Роуз всегда имела возможность прекратить травлю хотя бы в отношении тебя, если бы захотела. Ей достаточно было просто начать поддерживать с тобой дружеские отношения — ты же видишь, она лидер для остальных, и никто не стал бы тебя дразнить. Но она только фыркала и смотрела на тебя свысока: «Да-да, это наш позор семьи, ничего не поделаешь, не то, что я — вот я достойна своих родителей!» — что-то в таком роде сквозило в её поведении с самого начала. Просто я не хотел этого замечать.

— Любовь ослепила? — поддразнил его Альбус, не зная, как отвечать на откровенные признания друга. Лестница остановилась, и они продолжили путь. Скорпиус беззаботно скакал через ступеньку.

— Да я вот теперь думаю — была ли это любовь? Я имею в виду, тогда в поезде, когда она не захотела с нами остаться… Мне казалось, что, если я завоюю её доверие, то и доверие всего остального мира придёт вместе с этим, понимаешь? И чем больше она воротила от меня нос, тем сильнее мне хотелось доказать, что она неправа. Но это было глупо — для неё всегда дело было не в том, какой я человек, а в том, что про меня говорят. И она всех так судит: для неё разговоры о человеке важнее его поступков — это и в отношении тебя было. А такое «доверие» и «уважение», которое со слухами пришло, со слухами и уйдёт, недорогого стоит, согласись?

— Да, — вздохнул Альбус. — Пожалуй, ты прав.

— Вот! — торжествующе провозгласил Скорпиус. — А теперь я наконец-то почувствовал, что мне наплевать на мнение Роуз Уизли обо мне, и вместе с этим мне стало наплевать на мнение всех… Ну, всех, кто меня не знает так, как ты, например. И, честно, словно камень с души упал — таким лёгким сейчас чувствую, как будто вот-вот без метлы взлечу!

— Не надо! — предостерегающе и возмущённо воскликнул Альбус, вспомнив о Дельфи.

— Извини, — помрачнел Скорпиус.

— Да ладно, — вздохнул Альбус. — Не обращай внимания… На самом деле, я просто тебе завидую. Хотел бы я тоже избавиться от этого… чувства.

— До сих пор? — изумился Скорпиус.

Альбус кивнул, болезненно поморщившись:

— Она ещё и снится мне теперь в таких снах, знаешь…

— Хреново, — согласился Скорпиус.

— Считается, время лечит, — медленно проговорил Альбус, а потом яростно прошипел: — Только всё это фигня! Год уже прошёл! А я всё ещё… Я чувствую себя каким-то предателем.

— Предателем? — не понял Скорпиус. — И кого же ты предаёшь?

— Не знаю, — пожал плечами Альбус. — Нас, наверное. Наш мир — она же хотела его уничтожить.

— Альбус, — Скорпиус остановился, взял друга за плечи и развернул на себя. — Тот факт, что ты до сих пор… испытываешь к ней тёплые чувства, вовсе не говорит, что ты готов ей помогать уничтожить наш мир. Ты просто влюбился в злодейку — бывает! Это не делает тебя самого плохим человеком до тех пор, пока ты не начал действовать по её указке. И ты не можешь это исправить — любовь не такое чувство, с которым можно что-то поделать, верно?

Альбус неопределённо покачал головой, не зная, согласиться или возразить.

— Я, — наконец сказал он, — я не могу забыть, ради чего она всё это затеяла. Не ради власти над миром, понимаешь? Не ради того, чтобы стать правой рукой Вольдеморта, как она говорила. Она хотела увидеть отца — помнишь, как она кричала в той церкви? Она хотела, чтобы отец её признал. И меня пугает, что я понимаю её. Где-то в глубине души я понимаю её. И, если бы меня вырастили тёмные волшебники, относившиеся ко мне как к обузе, я не знаю, был бы я лучше? Не захотел бы я так же — любой ценой! — добиться победы единственного человека, которому будет до меня дело? Понимаешь, что происходит — я пытаюсь её оправдывать. Это ужасно! Она ведь почти убийца!

— Не говори глупостей, Крейга она всё-таки не убила, оглушила только.

— Но ведь хотела!

— Если бы хотела, то и убила бы — ты же знаешь, как работают непростительные: нужно по-настоящему хотеть, чтобы они сработали. А если не хочешь — фигня выходит, эффект половинчатый. Может, там, где она росла, эти непростительные летали на завтрак, обед и ужин?

— Вот, — грустно улыбнулся Альбус, — теперь ты тоже оправдываешь её ради меня.

— Просто я не хочу, чтобы ты страдал, — серьёзно ответил Скорпиус. — Любовь — самая естественная вещь на свете. Ты не можешь это остановить, ты не можешь себя переубедить, и ты не должен чувствовать себя виноватым из-за этого. Моя мать любила моего отца даже в том ужасном мире, где он был верным сторонником Вольдеморта. С этим ничего нельзя сделать, просто перестань угрызаться и позволь себе чувствовать, что чувствуешь. А потом попроси отца отвести тебя к ней в Азкабан. Может быть, личная встреча тебя сразу отрезвит.

— Скорпиус, — серьёзно сказал Альбус. — Я знаю, мы не обнимаемся, но, — он обхватил друга за плечи и прижал к себе. — Спасибо!

— Пожалуйста! — рассмеялся тот. — И пожалуйста, давай прекратим это, пока какой-нибудь болтливый портрет не разнёс по замку слух о наших «особых отношениях». Я планирую пригласить на следующую вылазку в Хогсмид одну юную особу по фамилии Поттер, и это не ты!

— Ты хочешь назначить свидание Лили? — изумился Альбус.

— Не-ет, — Скорпиус сделал большие глаза, — Джеймсу! — Альбус расхохотался, Скорпиус продолжил. — Конечно, Лили. У тебя, как выясняется, очень милая сестра.

— Ну, это пока она летучемышиный сглаз не применит, — скептически отозвался Альбус. — Ты не представляешь, какая это гадость!

— Представляю, — усмехнулся Скорпиус. — Отец рассказывал, как твоя мать его этим угостила.

— О, да, — поморщился Альбус, — эти уж их воспоминания о золотых школьных деньках!

— Слууушай! — протянул Скорпиус. — Помнишь, я хотел тебе ещё в поезде кое-что рассказать, но нас Крейг прервал со своими расспросами — что это с ним было? И всю неделю не было возможности, кто-то всегда рядом крутится…

— Ну?

— В день перед отъездом к нам заходил профессор Лонгботтом — они с отцом что-то обсуждали на тему Хогвартса, папа теперь входит в совет попечителей. Так вот, они как-то засиделись и напились, и тоже стали вспоминать «золотые школьные деньки» — это было что-то!

— Ну! Профессор Лонгботтом? Он же такой тихий и скромный…

— И возглавлял сопротивление в Хогвартсе вместе с твоей мамой.

— Да, но…

— А мой отец по идее должен был их ловить. Только он уже к тому времени не горел желанием служить Вольдеморту. И вот вчера он рассказывал профессору Лонгботтому, на какие хитрости шёл, чтобы не замечать его подрывной деятельности, а профессор Лонгботтом ему — что они делали с Кэрроу из того, что не получило большой огласки, и как же они оба ржали!

— Подробности! — потребовал Альбус.

— Давай только найдём место поукромнее — там есть несколько не очень приличных моментов, не думаю, что профессор Лонгботтом обрадуется, если узнает, что я о них знаю.

Альбус кивнул:

— Пошли. Я тут недавно один интересный коридор нашёл…