Три квадрата (гет)

В кабинете отца Драко на протяжении многих лет висели три известных квадрата Казимира Малевича. Малфой-старший любил их за лаконичность, простоту форм и глубокий смысл, трактуемый им на свой, удобный ему лад.

Красный — революция.

Белый — чистое действия.

Черный — экономическая выгода.

Люциус неустанно повторял своему сыну, что два первых составляющих неизменно приводят к третьему — неизбежной материальной выгоде. Драко в свою очередь позволял себе снисходительно фыркать на данное заявление. Разумеется, он делал это тихо, глубоко уважая отца и боясь разверзнуть на себя хляби небесные отцовского гнева.

Хоть и говорят великие, что гнев любящих недолог, младшему Малфою совершенно не хотелось проверять достоверность этого высказывания.

Пока однажды доказательства отцовского умозаключения не свалилось ему под ноги.

Это произошло на пятом курсе Хогвартса. Драко, как и любой уважающий себя слизеринец, считал своим святым долгом вступить в Инспекционную Дружину под предводительством Долорес Амбридж и доставить как можно больше неприятностей Избранному Поттеру и его маленьким противным друзьям. Драко не хотелось вредить только Грейнджер. Девчонка привлекала его своим незаурядным умом, гордым и дерзким характером и, чего уж тут отрицать, довольно симпатичным личиком.

Как же ликовал юный Малфой, когда им удалось-таки схватить этих зазнавшихся гриффиндорцев и одну своеобразную рейвенкловку Лавгуд. Казалось, этот великолепный день не сможет испортить никакое внезапное недоразумение.

Ох, как он ошиблся! Как он был недальновиден!

Внезапно встретившись с умоляющим и ищущим помощи взглядом Гермионы Грейнджер, Драко начал сомневаться в правильности этой затеи. Внутри что-то неизвестное доселе сжалось, содрогнулось, ладони вспотели.

Ох, черт бы побрал этих коварных женщин! Наместницы дьявола!

Драко старался отвернуться, зацепиться взглядом за любой, хоть немного интересный предмет, но ничто не могло помочь. Куда бы он ни отворачивался, с кем бы ни заговаривал, затылок все равно продолжала буравить пара назойливых, но таких прелестных, карих глаз.

Любая крепость сдалась бы под таким грозным напором! Как же возможно сопротивляться Драко Малфою?

О, сердце — глупый орган!

Вдруг в голове всплыли давние назидательные слова отца:

— Помни, Драко, можно получить все, что пожелаешь, следуя лишь этим незамысловатым правилам!

А Драко желал только одного — благодарного, робко-нежного взгляда Гермионы Грейнджер.

Революция.

Да, он сделает это. Драко сможет их вытащить, у него получится отвлечь розовую жабу. Нужно лишь собраться с силами, правильно настроиться, выдохнуть, напомнить себе о чудеснейшем призе, дороже всех существующих сокровищ, продумать четкий безукоризненный план и…

Чистое действие.

— Миссис Амбридж…

Драко, как возможно таким неуверенным голосом начинать такое опаснейшее предприятие?

— Профессор Абридж, — недовольно поправила женщина.

— Да, прошу меня простить, я лишь хотел…То есть не то, чтобы сильно, но все-таки достаточно ощутимо, и был бы очень…

— Хватит мямлить, Малфой! — рявкнула Долорес. — У меня нет времени выслушивать твое младенческое лепетание.

Подобный тон сильно оскорбил Драко.

Да как она смеет так обращаться с ним, с Малфоем?! Вот погоди, розовое недоразумение, только дай мне связаться с отцом, и я… Стоп, это сейчас совершенно не к месту. План коварной мести отложим на завтра.

Сосредоточься.

Драко расправил плечи, приподнял острый подбородок, сделал взгляд как можно более колючим и четко выговорил:

— Я хотел вас предупредить, — торжественно начал Малфой, — Что у нарушителей порядка обязательно должны были быть продуманы пути отступления. Они очень хитры, профессор! И мне кажется, нет, определенно не кажется, я решительно уверен, что только что в окне, прямо перед моим носом пролетел на метле какой-то глуповатый гриффиндорец. Вы можете мне поверить, их ауру тупоумия трудно спутать с какой-либо другой. На вашем месте я бы все-таки проверил.

По лицу Долорес пронеслась тень сомнения, недоверия и даже недоумения.

— Но ты не на моем месте, и я сама решу, как мне правильно поступить, — несмотря на ее самодовольный тон и грубость речей, она опасалась. Это было заметно по тому, как неуверенно женщина заламывала пальцы и нервно закусывала губу. — А, впрочем, никому не повредит лишняя бдительность. Возьми себе пару помощников и ступай, проверь, что там тебе привиделось.

Драко был немного недоволен таким раскладом событий: он хотел быть именно тем храбрым рыцарем, кто остроумием отвлечет глупого Гойла, снимет жесткие путы с нежных ручек Гермионы и заслужит благодарную, неописуемо волшебную, немного стеснительную улыбку.

Судьба-злодейка!

Придется извлечь из сложившейся ситуации всю возможную и невозможную выгоду. Необходимо взять с собой Гойла, и помочь Грейнджер сбежать.

— Грег, пойдем со мной.

— Но…— противился громила.

— Я сказал: ты идешь со мной.

Гойл, стушевавшись, наконец-то убрал свои лапищи с птичьих плечиков Грейнджер. Наверняка от такого захвата на молочной коже останутся синяки.

Ох, только если бы он мог их залечить! К чему пустые, бесплотные мечтания?

Время великих совершений.

Драко незаметно кивает Гермионе, подталкивая девушку действовать. Грейнджер не приходится повторять дважды. Она мгновенно выхватывает у Грегори свою волшебную палочку и запускает оглущающим сразу в трех рядом стоящих слизеринцев.

Истинная воительница. Афина!

Освобожденные гриффиндорцы хватают свои палочки, освобождают оставшихся товарищей и убегают. Драко уже начинает сомневаться в правдивости слов отца, но вот оно.

Экономическая выгода

Словно луч восходящего солнца осветил темный затхлый угол пещеры. Так себя чувствовал Драко, когда на щеках Гермионы Грейнджер заиграл счастливый смущенный румянец, губ коснулась робкая благодарная улыбка, а глаза точно два драгоценных камня засияли такой неподдельной радостью и удовольствием. Драко растерялся и, попытавшись скрыть смущение за надменным взглядом и непроницаемым лицом, пренебрежительно проговорил:

— Если ты все еще хочешь сбежать, то, на твоем месте, я бы поторопился.

— Ты не на моем месте, — и она сделала то, чего Драко не мог себе представить даже в самых смелых, отчаянных мечтах: крепко обняла, прошептав в самое ухо едва слышное "спасибо". А затем, резко отстранившись, унеслась вслед за своими друзьями.

— Прав был отец, самая приятная часть — экономическая выгода, — про себя подумал Драко и мечтательно улыбнулся.