Близкие контакты (джен)

К необходимости периодически просматривать письма от читателей Уильям де Словв, главный редактор Анк-Морпоркской «Таймс», относился как к неизбежному злу. Основная проблема заключалась в том, что стремящиеся на передовицу горожане по какой-то неведомой причине были уверены: события, хоть как-то попадающие в категорию «обычных», печатные издания не должны интересовать по определению. И потому свои истории они приукрашивали. Причем слово «приукрашивали» в данном случае описывало реальность примерно в той же степени, в какой выражение «слегка потрясет» отражает эффект от упавшего в паре футов от вас полутонного метеорита.

Локомотив их фантазий уверенно стартовал по полотну здравого смысла, но очень скоро с ревом взлетал в воздух на возникших из ниоткуда перепончатых крыльях и скрывался в октариновых небесах, порождая удивительные в своей неправдоподобности истории. Люди в них видели над городом странные неопознанные объекты, выходили победителями из пьяной драки с четырьмя и более троллями, угощались ассортиментом С.Р.Б.Н. Достабля без фатальных последствий для жизни и здоровья — в общем, совершали множество поразительных и чрезвычайно неправдоподобных вещей.

Истории о неопознанных объектах в небесах (которые упорно сравнивали с тарелками, кастрюлями и прочими предметами, встречающимися на кухне) стояли особняком. Обретя в последнее время немалую и совершенно непонятную Уильяму популярность, они встречались чуть ли не в каждом втором письме, и если вы принимали их на веру, вам пришлось бы заодно смириться с тем фактом, что пришельцев из других миров в Анк-Морпорке бродят целые толпы.

Размышления де Словва прервал звук распахнувшейся двери. В комнату миниатюрным и довольно симпатичным ураганом ворвалась Сахарисса Крипслок, главный корреспондент, и по ее виду любой, кто имел хоть какое-то представление о работе журналиста, понял бы — она раздобыла что-то интересное.

— Ты помнишь все эти бредовые истории о летающей… кухонной утвари? — не утруждая себя приветствиями, спросила она.

Уильям кивнул.

— На сей раз среди них нашлось кое-что стоящее…

* * *

Пройдя до конца улицы Паточной шахты и прибыв на место, сэр Сэмюель Ваймс, командующий Городской Стражей Анк-Морпорка, осознал: его подчиненные были абсолютно правы, настаивая, чтобы он увидел происходящее собственными глазами. Один беглый взгляд на разыгрывающуюся масштабную сцену из жизни города с легкостью заменял целый обстоятельный рассказ.

В первую очередь Ваймс, конечно же, обратил внимание на возмутителей спокойствия. Три странных объекта метались над рекой Анк по казавшимся хаотичными траекториям, и единственное слово, приходившее командору на ум для их описания, было — «чуждые». Абсолютно все в этих штуковинах казалось чужеродным: выполненные из сероватого металла корпуса без единого видимого стыка или шва, создававшие впечатление, будто аппараты даже не создавались, а появились прямо так, в своем законченном виде; покрывающие их поверхность линии, сияющие бледно-зеленым светом; абсолютная бесшумность и невероятная стремительность движений. Последнее поражало особо: при таких размерах они просто не могли мало весить, но, тем не менее, метались в воздухе со скоростью стрекоз, накачанных ударной дозой клатчского кофе.

Как ни странно, Ваймс уделил аппаратам не так уж и много своего внимания. Для него в этом была неоспоримая логика: Стража отреагировала, его подчиненные заняли позиции, держали наготове оружие и не давали наделать глупостей особо ретивым, охочим до приключений горожанам, а непонятные штуковины не проявляли агрессии. Кроме того, глядя на их стремительные кульбиты, командор начинал подозревать, что реши те устроить войнушку, помешать им стражники не сумеют.

В общем, несмотря на свою предполагаемую внедисковую природу, объекты не могли рассказать Ваймсу ничего интересного. В отличие от собравшихся горожан, которых знающий человек мог читать, словно книгу.

Настоящее людское море раскинулось рядом с Анком, заполнив набережную от улицы Паточной шахты до Обезьяньей, выплеснулось на Анкский мост и захлестнуло доки на противоположном берегу, заслонив от взгляда виселицу на Моллимог. Сторонний наблюдатель, взглянув на все это, неизбежно пришел бы к заключению, что тут собралась настоящая Злобная Толпа с классическими атрибутами в виде вил, лопат и прочих вариантов выйти из положения, когда у тебя не хватает денег на меч. Отсутствие еще одного обязательного атрибута — факелов — наблюдатель списал бы на объективную причину — дневное время.

Однако это — точка зрения именно стороннего наблюдателя. Сэм Ваймс же, успевший повариться в бурлящем, зловонном котле жизни Анк-Морпорка, на такое заключение ответил бы лишь презрительной насмешкой. Он видел толпу, да, но не Злобную, а — за неимением лучшего термина — Протокольную. Иначе говоря, люди собрались здесь исключительно потому, что этого требовали традиции, а еще — в предвкушении грядущего веселья, на которое средний горожанин был настолько же падок, как акула — на кровь в воде.

Как он пришел к такому выводу? Ну, хотя сам Ваймс отнюдь не считал себя великим мыслителем, в области анкморпорковедения он мог бы написать целый трактат. Во-первых, сказал бы он, Злобная Толпа — непредсказуемый и опасный зверь, утоляющий свой голод гневом и ненавистью к выбранному общему врагу. Простые люди же предпочитают что-нибудь с беконом. И это прекрасно понимали многочисленные уличные торговцы провизией, чьи заполненные яствами тележки мелькали то тут, то там, подобно занятым своим делом муравьям. Возглавлял их, естественно, Себя-Режу-Без-Ножа Достабль — самый неортодоксальный из местных предпринимателей, возведший в ранг искусства способность успешно продавать блюда из ингридиентов, которые в каком-нибудь другом городе не заслужили бы места даже в мусорной корзине. Другие торговцы старались не отставать, хотя зачастую их подводила фантазия, а ассортимент представлял собой типичный скраглак, что в переводе с гномьего означало «свалить в одну кучу все, что найдется в кладовке, и зажарить».

Во-вторых, продолжил бы рассуждать Ваймс, следовало обратить внимание на то, как именно собравшиеся держали те самые лопаты, мотыги и вилы. Командор повидал людей, использовавших эти сельскохозяйственные орудия в бою, и мог с уверенностью заявить: то, что он видел сегодня, даже близко не выглядело, как оружие. Максимум — как садовый инвентарь, решивший со скуки освежить имидж.

Ну, и наконец, у горожан давно отпала необходимость собираться в толпы, чтобы решить какую-то насущную проблему, ибо их решение теперь лежало на плечах Городской Стражи. Причем веселье жителям Анк-Морпорка было гарантировано как в случае блистательного успеха стражников, так и в случае их оглушительного провала.

Впрочем, все вышесказанное не означало отсутствие опасности. Всегда мог найтись кто-то достаточно глупый, падкий на острые ощущения или попросту безумный, чтобы услужливо поднести спичку к гигантскому сухому стогу под названием Анк-Морпорк. К счастью, подчиненные Ваймса сами прекрасно это понимали и приняли соответствующие меры.

Вот, например, собравшаяся в плотную группку дюжина верзил с квадратными челюстями, широченными плечами и общим видом, так и просящимся в качестве иллюстрации к статье о гражданском неповиновении в какой-нибудь местечковый толковый словарь. В другое время от них определенно стоило ожидать неприятностей, но теперь их взяли в кольцо четверо троллей-стражников во главе с сержантом Детритом, сжимающим в руках свой осадный арбалет. Лица громил выражали смирение того особого рода, что приходит при виде нацеленной вам прямо в лицо охапки стрел, способных при выстреле аннигилировать все живое в радиусе без малого пятидесяти ярдов от стрелка.

Или, к примеру, целый отряд гномов, обвешанных таким количеством оружия, что по сравнению с каждым из них рыцарь старой эпохи смотрелся бы так, словно вышел на утреннюю пробежку. Они тоже могли доставить проблемы, но только не в окружении дюжины гномов-стражников, нисколько не уступавших им ни в количестве смертоносного снаряжения, ни в готовности в случае чего налететь на врага со злобными воплями и твердым намерением отрубить ему ноги.

В общем, Стража держала ситуацию под контролем, насколько это вообще было возможно в Анк-Морпорке, и Ваймс решил обратить внимание на другие аспекты сложной истории, что невольно рассказывала ему толпа

Его взгляд привлекла странная возня, и спустя мгновение он понял, что видит драку. Точнее, то, что можно было бы назвать дракой, если б не довольно презентабельный вид участников, напоминавших скорее библиотекарей, чем дебоширов; их общую хилость и тонкокостность, наводившую на мысли о том, те давненько не держали в руках ничего тяжелее чернильницы; и, наконец, совершенно уникальный «стиль боя», придававший им вид людей, отчаянно пытающихся отмахаться от роя мошкары. Вероятность нанести вред такими ударами примерно равнялась шансу убить кого-нибудь сладкой ватой, но для порядка командор был вынужден отреагировать.

— Это, как я понимаю, — интеллигенция, — больше утвердительно, чем вопросительно произнес он.

— Можно и так сказать, сэр, — отозвался Моркоу. — Это представители анк-морпоркских обществ Хождения тропами Непознанного и Заглядывающих за Грань. Их основная задача — пытаться понять то, чего не может объяснить современная наука, и наши… гости определенно представляют для них огромный интерес.

— Сдается мне, они заняты немного не тем, чем нужно. Разве они не должны изучать эти штуки? — поднял бровь командор. — Проводить всякие там исследования, крутить какие-нибудь приборы…

— Несомненно, сэр, — бодро ответил Моркоу, но тут же несколько смущенно потупился, словно самолично нес ответственность за неподобающее поведение научной братии. — Вот только их мировоззрения отличаются несколькими существенными деталями, и это привело к конфликту.

— Ну, конечно, — понимающе усмехнулся Ваймс. — Они пытаются выяснить, чья теория лучше объясняет появление этих штуковин, и кто в итоге займет первую полосу «Таймс» с рассказом о происходящем, так?

Капитан молча кивнул.

«Типично. Сложно думать о величии совершенного открытия, пока неясно, кто получит гонорар», — подумал командор, а вслух сказал:

— Разнимите их, пока кто-нибудь не пострадал.

— Думаете, все может зайти так далеко? — заволновался Моркоу, дав знак одному из констеблей.

— Думаю, что при взгляде на них кто-нибудь умрет со смеху.

Оставив группу стражников разбираться с «дерущимися», Ваймс двинулся дальше, но уже спустя несколько шагов остановился в изумлении.

Конечно, простыми плакатами командора было не удивить: на коряво намалеванные, состоящие более чем наполовину из ошибок и по большей части бессмысленные лозунги он успел насмотреться вдоволь. Но выглядящие чрезвычайно воодушевленными юноши и девушки, держащиеся обособленной группой несколько поодаль от основной толпы, сумели-таки привлечь его внимание. «Спосите прероду», «Сила в гормонии», «Ачистим Анк» — значилось на неряшливых картонках, которые они держали над головами.

— Что это? — очень медленно спросил Ваймс, повернувшись к Моркоу.

— О, это — представители анк-морпоркского экологического общества, — ответил тот, и в его голосе явно прозвучала гордость. — Юные, но сознательные жители, призывающие заботиться об окружающей среде…

— Об окружающей среде? — переспросил командор, думая, что ослышался. — В Анк-Морпорке?

Моркоу несколько смутился.

— Ну, они образовались не так давно, и их деятельность не на слуху…

И Ваймс этому нисколько не удивился. Говорить об экологии в Анк-Морпорке — все равно, что о пожарной безопасности в преисподней.

— Однако сейчас они получили так нужный им шанс наконец обратить на себя внимание, — продолжил Моркоу. — Теперь, когда у города, возможно, появился достойный пример для подражания.

— О чем это ты? — не понял командор.

— Сейчас увидите, сэр. Начинается.

Действительно, люди в толпе несколько заволновались и подались вперед, силясь разглядеть происходящее над рекой. А происходило нечто поразительное: неопознанные объекты внезапно прекратили свои хаотичные перемещения и снизились, зависнув примерно в паре футов над тем, что у Анка было принято называть поверхностью. Яркий зеленый луч ударил из днища одного из аппаратов, и пораженный Ваймс увидел, как под его напором среди наслоений мусора блеснула на солнце… полоска чистой воды!

— Не может быть! — воскликнул он. — Никто не способен на такое!

Его удивление можно было понять. Речь ведь шла об Анке — реке, утопиться в которой можно было лишь вооружившись лопатой и надеждой на то, что еще раньше вы не умрете от запаха.

Тем временем, объекты неожиданно сорвались с мест и стремительно скрылись в небесах. А командор, глядя им вслед, пробормотал:

— Витинари это точно не понравится.

* * *

Совещание в резиденции патриция проходило в привычной манере: почти каждый из гостей чувствовал себя на краю чрезвычайно крутого обрыва в очень ветреный день. В такой ситуации любое мыслящее существо постаралось бы вести себя тише воды, ниже травы, но лорд Силачия был истинным аристократом, и едва заметный голос благоразумия с легкостью игнорировал.

— И все же я считаю, что мы должны ответить силой на это варварское вторжение! — провозгласил он. — Все должны знать, что с Анк-Морпорком шутки плохи!

— Эта истина и так известна всем, кто хоть раз встречался с представителями нашей Гильдии Законников, — спокойно ответил Витинари. — А что касается силового решения… Я, конечно, не столь сведущ в вопросах военной стратегии, как вы и ваши многочисленные предки, столетиями ведшие за собой людей в грандиозных, хотя далеко не всегда выигранных сражениях. Тем не менее, мне хорошо знакомы труды великого генерала Тактикуса, в которых — я точно уверен! — он что-то упоминал о боях с наголову превосходящим вас противником. Что-то о необходимости всячески подобного избегать, если не ошибаюсь. А возможности объектов, чем бы они ни были — магическим феноменом или транспортными средствами другой, неизвестной нам цивилизации, очевидно, серьезно превосходят возможности нашей техники и оружия. Вы следите за ходом моей мысли?

— Кроме того, — продолжил патриций, — согласно имеющимся у меня сведениям, эти объекты до сих пор не предпринимали никаких враждебных действий. Так ведь, командующий?

— Верно, сэр, — поднялся со своего места Ваймс. — Если, конечно, не считать враждебным актом похищение содержимого трех ассенизаторских фургонов Гарри Короля, которое множество свидетелей им приписывает.

Последовала недолгая пауза, во время которой присутствующие всеми силами пытались не представлять себе сцену кражи повозок, доверху заполненных продуктами городской жизнедеятельности.

— Прискорбно, что бизнесу сэра Гарри был нанесен ущерб, — проговорил Витинари. — Однако считаю, что тяжесть сего… деяния все же недостаточна для объявления войны представителям другого мира. Впрочем, я всегда открыт для диалога. Если кто-то считает иначе, я буду рад выслушать ваше мнение.

На сей раз у всех хватило благоразумия не вступать в полемику.

— С ними пытались как-то пообщаться? — подал голос господин Джошуа Изм, глава Гильдии Торговцев. — Если этими штуками управляют существа мыслящие, возможно, с ними получится договориться.

— Я ожидал, что именно вы вспомните об этом пути, — благосклонно кивнул Витинари. — К сожалению, все многочисленные попытки с ними связаться оказались тщетными. А ведь мы пробовали использовать все возможные варианты, от обычной речи и рисунков до клик-сообщений и дурнелловского рифмованного сленга. Хотя последнее, возможно, и было лишним.

— И что же, просто сидеть сложа руки и ждать? — поднял бровь лорд Низз, глава Гильдии Убийц. — Что вы намереваетесь предпринять дальше? Мы же платим…

Встретив чрезвычайно заинтересованный взгляд Витинари, Низз на мгновение запнулся, осознав, что вспоминать о правах налогоплательщиков — не слишком хорошая идея, ведь с патриция станется тут же снарядить комиссию по поиску уклоняющихся от уплаты.

— Мы же все ратуем за общее дело, — выкрутился он.

— Я рад, что вы так позитивно настроены, — изогнул уголок губ в подобии улыбки Витинари. — Уверен, город может рассчитывать на вашу посильную помощь. А что касается дальнейших действий… Командор?

Ваймс вновь поднялся и встал по стойке «смирно».

— Нам удалось выявить схему перемещения этих штуковин, сэр, — сообщил он. — Мои люди наблюдают за всеми путями их движения и отслеживают появление новых. Вооруженные мобильные отряды постоянно на связи при помощи семафорных башен на случай, если пришельцам взбредет в голову начать буянить.

— Прекрасно, — одобрил патриций. — Будем считать, что с точки зрения охраны правопорядка нужные меры приняты. Что же до научной стороны вопроса, то тут нам любезно вызвался помочь Аркканцлер Чудакулли.

Глава Незримого Университета, крупнейшего магического учебного заведения на Диске, и формальный глава всех его волшебников Наверн Чудакулли согласно кивнул.

— Эти штуки заинтересовали нас с самого своего появления, — сказал он. — Они вызывают странные искажения магического поля Диска, и мы намерены их исследовать.

— Полагаю, эти исследования в надежных руках. Что ж, господа, у нас всех много работы, — подытожил Витинари, давая понять, что совещание окончено, и когда все уже поднялись со своих мест, собираясь уходить, неожиданно добавил: — Командор, задержись на минутку.

Волна напряжения, прокатившаяся по кабинету, была мимолетна, едва заметна, но Ваймс сумел-таки ее уловить. Он ощутил, как в головах присутствующих заворочались вызывающие беспокойство вопросы. Зачем Витинари оставляет Командующего Стражей? Что хочет поведать ему и почему не при всех? О чем он уже знает или о чем догадывается? Полна ли все еще яма со скорпионами?

— Удалось прижать кого-нибудь, сэр? — спросил Ваймс, когда остался с патрицием наедине.

— Нет, к сожалению, — покачал головой Витинари, не выглядевший, впрочем, слишком уж разочарованным. — Не удалось прочитать ничего, о чем бы я и так не знал — обыденные грешки. Кстати, позволь тебя поздравить: ты далеко продвинулся в понимании здешних подковерных игр.

— Сэр, — Ваймс изобразил благодарность, хотя на самом деле ему самому отнюдь не нравилось то, насколько хорошо он периодически стал понимать патриция.

— Значит, сэр, вы полагаете, что эта история с пришельцами может оказаться аферой?

— Конечно нет, — ответил Витинари, и в его глазах не было ничего, кроме абсолютной честности. — Сам подумай: это ведь было бы полным безумием.

«Вот именно — безумием! — подумал Ваймс. — Тем, что Анк-Морпорк при желании смог бы добавить в список экспортируемых товаров»!

* * *

За годы жизни в Анк-Морпорке Сэм Ваймс обрел кристально-ясное понимание — преступление может обнаружиться в чем угодно. Когда дело касалось нарушения законов, городские жители обретали поистине пугающую изобретательность. Именно поэтому, когда начинало казаться, что имитация пришельцев из другого мира — это уже слишком, он тут же напоминал себе, что в свое время кое-кто пытался провернуть импичмент Витинари с помощью призванного огнедышащего дракона.

У командора даже имелось несколько вполне сносных гипотез. И именно о результатах их проверки его подчиненные и докладывали ему тем вечером.

— Думаю, что версия с Гарри Королем ведет в тупик, сэр, — отрапортовал Моркоу. — Я пообщался как с самим сэром Гарри, так и с несколькими приближенными к нему людьми. Они сообщили, что те три фургона были единственными, чье содержимое пропало после встречи с объектами, а это не составляет и процента дневного оборота. Вряд ли так можно доставить неудобства настолько обширному бизнесу.

Ваймс несколько разочарованно кивнул. Версия с конкурентами, пытающимися потеснить Гарри с трона Короля Золотой реки и при этом остаться в тени с помощью талантливой имитации, была бесспорно красивой, но все же оказалась несостоятельной: пытаться разорить Гарри, украв у него три фургона, было все равно что вычерпывать море, вооружившись лишь чайной ложкой и надеждой на лучшее. Попытки объектов чистить Анк все еще могли бы худо-бедно сойти за диверсию (все-таки большая часть продукта, с которым работал Гарри, шла оттуда), но в последнее время с этим у гостей перестало ладиться. Зеленые лучи и продвинуто выглядящие устройства внезапно перестали оказывать хоть какое-то влияние на реку, и Ваймс почувствовал своеобразную гордость за город — даже сверхсовременные технологии пришельцев из другого мира не могли справиться с рожденной им грязью.

— Ладно, этот вариант отпадает, — согласился командор. — Ангва, ты что скажешь? Как там наши адепты от науки?

Сержант Ангва слегка покачала головой.

— Не думаю, что они в чем-то замешаны, сэр. Видите ли…

* * *

После того, как Ангва постучала в дверь неприметного дома в Болотном переулке, все звуки внутри затихли, но по непонятной причине она была уверена: дело не в каких-нибудь темных делишках. Просто собравшиеся совершенно не ожидали, что кто-то решит добровольно их посетить.

— Кто… Кто там? — раздался неуверенный голос.

— Городская Стража, — ответила Ангва и, предвидев возможную реакцию на подобное приветствие, добавила: — Мне просто необходимо задать вам несколько вопросов, касающихся ситуации в городе.

После небольшой паузы щелкнул замок. Человек, открывший ей дверь, очевидно, пытался изо всех сил поддерживать имидж ученого мужа, гениального в своей области, но слегка некомпетентного, даже неряшливого во всех остальных аспектах жизни. И если за неряшливость ему рукоплескали бы на сценах самых известных театров Диска, то за ученость освистали бы даже на любительских подмостках.

К слову, неряшливость его при внимательном рассмотрении тоже не выглядела такой уж натуральной. Пиджак на нем был застегнут только на половину пуговиц, но так, чтобы все равно смотреться более-менее опрятно; сорочка, конечно, не была заправлена в брюки до конца, но первоклассная и дорогая продукция от Пастуха и Эдвардса могла впечатлять и в такой ситуации; а прическа имела тот самый «Я встал с кровати пять минут назад» вид, на создание которого уходит до получаса упорного труда.

— Вы — мистер Рудольф Джексон, глава Анк-Морпорского общества хождения по тропам Непознанного? — поинтересовалась Ангва.

— Да… Да, это я, — ответил Джексон, глядя на нее слегка растерянным взглядом человека, отнюдь не избалованного женским вниманием. — Проходите, пожалуйста, госпожа. Мы к вашим услугам.

Помещение, где она оказалась, производило странное впечатление. Некоторые вещи здесь действительно могли быть частью антуража научного общества: разложенные то тут, то там карты звездного неба, несколько моделей Диска разных размеров, одиноко притулившийся в углу телескоп. Другие же вызывали сплошные вопросы. К примеру, как людям, изучающим непознанное, могла помочь массивная вешалка с множеством костюмов, среди которых были наряды горничной, пирата и раскидистого дуба?

— Видите ли, мы снимаем это помещение вскладчину с театральным кружком, — смущенно проговорил Джексон, проследив за ее взглядом. — Так что приходится мириться с некоторыми… неудобствами.

Ангве подумалось, что подобные откровения наверняка плохо сказываются на доверии к организации. Впрочем, и без них доверию было от чего прийти в упадок: расположившиеся в помещении остальные члены общества выглядели примерно так же как их предводитель, и на посетившую их девушку смотрели с видом загнанных в ловушку зверьков.

— Как я понимаю, вы занимаетесь изучением явлений, подобных тому, что сейчас происходят в Анк-Морпорке, — решила перейти к делу Ангва. — И у вашего общества имеется теория, объясняющая их.

Члены «Хождения» издали нечто, отдаленно напоминающее воодушевленный гул, а их глава довольно приосанился.

— Мы были давно убеждены в существовании древней цивилизации, значительно опередившей нас, жителей Диска, в своем развитии, — провозгласил он. — И теперь реальность с блеском подтвердила наши выводы! Представители этой цивилизации решили нас посетить!

— И на чем же была основана ваша уверенность в их существовании?

— Ну, это же очевидно! — воскликнул Джексон. — Вселенная вокруг нас так велика, практически безгранична. Вряд ли в ней мы — единственные разумные существа!

С этим аргументом у Ангвы было как минимум две проблемы. Во-первых, он звучал не слишком по-научному. А во-вторых, некоторые одноклеточные отличались куда большей разумностью, чем многие жители Анк-Морпорка.

— Кроме того, у нас имеется множество свидетельств существования пришельцев, — продолжал глава. — В смысле, помимо того, что они сейчас летают над городом. В наших архивах собрано множество историй от очевидцев их посещений!

Если у Ангвы и оставалась капля доверия к обществу, то после этих слов она испарилась, словно оставленная без присмотра в гномьем баре кружка пива. Ситуация с очевидцами в Анк-Морпорке складывалась парадоксальная: когда Стража вела расследование, они буквально растворялись в воздухе без следа, но с другой стороны, в некоторых злачных местах за выпивку можно было найти тех, кто без колебаний подтвердит ваше родство с лордом Витинари и право на престол одновременно. В общем, очевидцам и свидетелям в этом городе доверять было никак нельзя.

— Я могу продемонстрировать вам записи, — начал было Джексон, но Ангва решительно прервала его:

— Спасибо, но в этом нет необходимости. Еще только один вопрос: в чем заключается суть вашего конфликта с коллегами из Общества заглядывающих за Грань?

— Я отказываюсь называть этих шарлатанов коллегами! — взвился возмущенный сверх всякой меры глава «Хождения». — Только не их, попирающих настоящую науку своими бредовыми, высосанными из пальца теориями! Вы же разумная дама, и должны понимать…

— О, они, несомненно, заблуждаются! — с готовностью подтвердила Ангва — Мне бы только хотелось узнать, в чем именно.

Джексон немного помолчал, словно собираясь с духом, а затем тихо проговорил:

— Они полагают, что мы имеем дело с божествами, прибывшими в наш мир, дабы даровать его жителям благодать. Ну не бред ли?

«Не больший, чем тот, что я услышала только что», — подумала Ангва, а вслух же сказала:

— Спасибо вам за помощь. Думаю, я узнала все, что нужно…

* * *

— Они не занимаются наукой в привычном понимании, и настолько далеки от грантов на исследования, насколько это вообще возможно. В общем, это скорее специфический клуб по интересам, чем настоящее научное общество, — завершила свой рассказ Ангва. — И поверьте, члены этого клуба вряд ли додумались бы до подобной аферы, не говоря уж о ее реализации.

— А что насчет их конкурентов? — спросил Ваймс. — Этих, из «Заглядывающих»?

— О, рассказ их главы очень сильно похож на рассказ мистера Джексона, — улыбнулась Ангва. — Чтобы получить о нем представление, достаточно в первом рассказе поменять местами название обществ.

Ваймс чертыхнулся. Его версии с треском лопались одна за другой.

— Ладно, Фред, ты что скажешь? — обратился он к своей последней надежде. Впрочем, с учетом послужного списка сержанта Колона — надежде весьма мимолетной.

— Чудные ребята эти экологи, господин Ваймс, — сообщил Фред. — Представляете, собираются каждую неделю, выбирают какую-нибудь из улиц и пытаются убраться на ней! Да еще и местных зовут присоединиться.

Командор с трудом представлял кого-то, способного на подобное. Причем неизвестно, что было более безнадежным: пытаться привести в порядок улицу в Анк-Морпорке или пытаться заставить ее жителей приложить к этому руку.

— Хотя людей там не так уж и мало, — продолжил докладывать сержант. — Несколько десятков точно будет. Представляете, даже самый настоящий волшебник есть, из Незримого университета! Альберт Блоссом его зовут…

— Командор! — В двери появился тяжело дышащий гном, дежуривший внизу. — Там, в холле этот… пришелец…

— Здесь? В Ярде? — недоверчиво переспросил Ваймс. — Ты уверен?

— Не могу предположить, кто еще мог прибыть на одной из этих летающих штуковин…

* * *

Внешний вид посетителя умеренно впечатлял: на улицах Анк-Морпорка Ваймсу приходилось уже видеть личностей и поколоритнее, но не так уж и часто. Высокая, не меньше шести футов ростом, мощная фигура, покрытая то ли какой-то гибкой броней, то ли чешуей, заслоняла дверной проем. Его плечи и спину покрывали длинные, тонкие шипы, на некоторых из них были насажены гладкие белые черепа. Руки и ноги двигались уж слишком свободно для кого-то, обладающего костями, и напоминали то конечности пресловутых Тварей из Подземельных измерений, то некоторые части морепродуктов из Клатча, и командор никак не мог решить, какая ассоциация хуже. На черном лице незнакомца, обрамленном странными металлическими лепестками, ярко-оранжевыми угольками горели глаза, словно созданные для того, чтобы взирать на разрушаемые хозяином империи.

Но несмотря на угрожающий внешний вид, смотрелся посетитель… смертельно усталым. В его теле был невооруженным глазом заметен стремительный и смертоносный потенциал, но сейчас он по какой-то неведомой причине не использовался и на десятую процента: движения пришельца были медленными и вялыми, а взгляд периодически тускнел.

Гость остановился перед стражниками, медленно оглядел их и неторопливо поднял левую… конечность. В странно выглядящих присосках, заменявших гостю пальцы, он сжимал небольшую металлическую коробочку, из которой внезапно появилось нечто вроде полупрозрачного, бледно-зеленого экрана диагональю в пару футов. Его тут же прорезали стремительно расползающиеся красные линии, сформировавшие… рисунок — универсальное средство разрушения языковых барьеров. На нем группа стилизованных фигурок людей пряталась за несколькими более массивными фигурами, облаченными в доспехи. Секундой позже стражники — командор не сомневался, что это именно они — преобразовались в большой прямоугольный щит.

— Да, — кивнул Ваймс, внезапно догадавшись, чего от них добивается незнакомец. — Мы защищаем жителей города. Чем можем помочь вам… сэр?

Незнакомец мигнул, и картинка на экране сменилась. Щит остался на месте, но за ним теперь скрывались не люди — стилизованная, но узнаваемая фигурка пришельца.

— Вы хотите, чтобы мы вас защитили? Помогли чем-то? — спросил Ваймс, начиная чувствовать себя идиотом.

Изображение вновь сменилось, и теперь оно не было статичным, как раньше: на экране разворачивался целый сюжет, как в пресловутых Движущихся картинках, некоторое время назад взлетевших на вершину популярности и быстро оттуда сверзшихся. На экране корабль пришельца, летевший сквозь звездное небо, сблизился с весьма детально изображенным Великим А Т’уином, промчался мимо стоящих на его панцире мировых слонов и исчез на фоне Диска. Затем маленькие кораблики, появившиеся из чрева основного судна, появились над узнаваемыми улицами Анк-Морпорка и начали летать над поверхностью реки.

Вот возник новый рисунок, и на экране маленькие, похожие на морские звезды фигурки сначала закружили вокруг раскинувшего «руки» пришельца хоровод, а затем сбились вместе, прижались друг к другу, а он аккуратно сомкнул объятья, закрыв их своим телом от остального мира.

— Быть не может! — ахнула пораженная Ангва. — Это… его дети?

Картинки стали сменяться быстрее. Вот вновь появились маленькие кораблики, сначала собирающие нечистоты над рекой, а затем направляющиеся к своей матке, большому кораблю, чтобы поместить собранное в какой-то странный механизм, возле которого размещались резервуары с маленькими пришельцами. И Ваймс понял, для чего гостю понадобились отходы, что именно пытался он отыскать в Анк-Морпорке.

Вот кораблики задрожали в воздухе, окруженные нечеткими изображениями каких-то странных колебаний, и повалились с небес, как перезревшие яблоки с раскачиваемого ветром дерева, а вслед за ними тяжело, грузно осел попытавшийся взлететь флагман.

«Магическое излучение. Излучение Диска, о котором говорил Чудакулли. Оно… ломает корабли. Вот почему они перестали чистить реку и набрасываться на фургоны», — вспомнил вдруг Ваймс и тут же осознал, в какой ситуации оказался гость, и зачем он, рискуя, пошел на контакт с теми, кто для него был таким же незнакомцем, как он для жителей города. Пусть их с командором разделяла огромная пропасть, кое в чем они все же были похожи: ради Сэма-младшего Ваймс пошел бы и на большую глупость, чем попытка очистить Анк.

Да, командор проникся рассказанной историей, но его внутренний коп, подозрительный, закаленный горнилом Анк-Морпорка, никуда не делся. «Вот так просто? ­— вопрошал он. — Тебе рассказали слезливую сказочку про попавших в беду деток, и ты повелся? Не думал, что это может оказаться ловушкой? Что он просто пытается водить вас за нос? Может, когда его техника из-за магии Диска не заработала как надо, он просто решил выиграть время».

Ваймс не знал, что делать и Моркоу, как выяснилось, прекрасно понимал его сомнения. Достав откуда-то лист бумаги, капитан принялся старательно рисовать и через минуту показал гостю рисунок. В конкурсе живописи тот не получил бы даже ленточку с надписью «За участие», но в выстроившихся в один ряд фигурках все равно можно было узнать обычного горожанина, стражника, вора и члена Гильдии убийц. Фигурка пришельца стояла рядом со стражником, и над ней был изображен вопросительный знак.

«Почему вы обратились именно к нам? — понял командор. — Вот что спросил Моркоу».

Пришелец тоже понял вопрос, и на экране замелькали линии. Ваймс вновь увидел сцену с толпой на берегу, увидел, как в зависшие над Анком корабли полетели камни от особо неугомонных зевак, и как их быстро приструнила Стража. Изображение сменилось, и на нем стилизованная фигура гостя вновь оказалась укрыта за стражниками.

«Потому, что один раз вы меня уже защитили».

Пока Ваймс терзался внутренними противоречиями, гость, очевидно, на что-то решился. Его глаза-угольки неожиданно вовсе погасли, а лепестки вокруг головы бесшумно разошлись в стороны. Вслед за ними разделилось на несколько частей и лицо пришельца, оказавшееся чем-то вроде высокотехнологичного шлема. А за ним скрывалось… маленькое, не больше фута высотой создание, сильно напоминавшее обыкновенную морскую звезду оранжевого цвета. Оно взглянуло на командора большими фиолетовыми глазами и сложило «руки» на груди.

Словно в мольбе.

Ваймс почувствовал острую необходимость проконсультироваться с кем-нибудь вышестоящим.

* * *

В кабинете патриция Ваймс застал Наверна Чудакулли.

— О, командор, — поприветствовал вошедшего Витинари. — Ты как нельзя вовремя. Мы тут обсуждаем сложившуюся ситуацию, и Аркканцлер как раз рассказывал о своем значительном продвижении в расследовании. Итак…

— Все это — иллюзия.

Ваймс, собиравшийся рассказать о пришельце в Псевдополис-Ярде, запнулся на полуслове, с изумлением глядя на волшебника. Иллюзия?

— Ну, не совсем иллюзия. Скорее, комплексный парастабильный матрикат на ментально-энергетической основе, — бегло проговорил Чудакулли, будто цитируя какой-нибудь учебник. — По крайней мере, так его называет наш Думминг Тупс, а уж во всяких терминах он мастер…

— Давайте буквально на секундочку допустим, что мы с командором не проходили курс обучения в Незримом Университете, — сказал Витинари. — И нуждаемся в пояснениях.

— В общем, представьте себе материализованную иллюзию, ­— принялся объяснять Аркканцлер. — Создание, порожденное разумом заклинателя, чья жизнь поддерживается исключительно магией, а поведение задается некой начальной моделью, но способно меняться под действием внешних факторов. В общем, эта штука может учиться.

— Обычно подобные иллюзии не способны сильно влиять на окружающий мир, — продолжал он. — Но эта… Она влияла очень сильно. Настолько сильно, что сама реальность начала противиться, разрушая энергетическую структуру матриката. Именно эта реакция и вызывала те магические излучения, что нас заинтересовали…

«И именно из-за нее я посчитал, что магическое поле Диска выводит из строя корабли», — подумал Ваймс. — А то, что создатель этой… иллюзии — человек, объясняет, как пришельцу удалось так легко общаться с нами с помощью рисунков».

— Вы упомянули, что обычные иллюзии подобного рода не так мощны, — напомнил Витинари. — Как же ее создатель добился такого сильного эффекта?

На мгновение командору показалось, что Чудакулли смутился.

— Очевидно, у него под рукой оказался весьма и весьма мощный источник энергии…

— К примеру, экспериментальный Аккумулятор нарративиума, — невинно предположил патриций.

Наверн Чудакулли слыл человеком, никогда не лезущим за словом в различные элементы гардероба, но сейчас он едва подавил неосознанное желание постоять немного с разинутым от удивления ртом. Витинари лишь пожал плечами.

— Я предпочитаю быть в курсе ваших технических новинок. Особенно если они способны влиять на существующую реальность.

— Погодите-погодите! — замахал руками Ваймс. — Может, объясните, что это за штука такая?

— Экспериментальная установка по сбору нарративиума — одного из главных элементов в основе нашего мира, — пояснил пришедший в себя Аркканцлер. — Того самого, благодаря которому происходят события, а наши жизни движутся вперед. Университет давно планировал изучить нарративиум подробнее, но в естественных условиях это почти невозможно сделать, и тогда мы создали Аккумулятор, способный извлекать его из самой материи пространства, концентрировать. О… недокументированных возможностях установки по влиянию на реальность мы узнали совсем недавно…

— Кто-то узнал о них еще раньше, — сделал вывод патриций. — И решил использовать это знание в своих целях.

Мозг Ваймса заработал на повышенных оборотах

«Этот кто-то должен быть волшебником, имеющим доступ к установке. И у него должен быть мотив».

А потом он вспомнил.

«Однако сейчас они получили так нужный им шанс наконец обратить на себя внимание», — сказал тогда, на берегу Анка, Моркоу, представляя ему экологов в первый раз.

«Представляете, даже самый настоящий волшебник есть, из Незримого университета!» — Слова Фреда Колона, посещавшего экологическое общество.

— Имя Альберт Блоссом тебе о чем-нибудь говорит? — спросил Ваймс Аркканцлера.

— Среди преподавателей такого точно нет. Среди студентов, возможно… Их всех и не упомнишь, — ответил тот, тактично избегая упоминания того факта, что студентов никто и не старается запоминать. — А что?

— Сдается мне, у командора есть на примете подозреваемый, — произнес Витинари. — И у меня имеется еще один основанный на долгих наблюдениях вывод: он захочет пообщаться с ним лично и не примет отказа, напрочь игнорируя устоявшиеся отношения города с Университетом.

— Да я и не против, — усмехнулся Чудакулли. — Все знают, что с Сэмом бесполезно спорить.

* * *

Они нашли его в одной из перманентно пустующих аудиторий Университета. Юноша с куцей, едва начавшей пробиваться бородкой испуганно дернулся, и паутина энергетических нитей, связывавших его со странной цилиндрической конструкцией на столе, разорвалась в клочья, быстро тая в сухом воздухе. Сияющие синим огнем магические знаки на цилиндре тут же стали гаснуть один за другим.

— Аркканцлер… Командор Ваймс… — выдохнул Альберт Блоссом. — Послушайте, я… не хотел ничего дурного. Мы с друзьями всего лишь пытались…

— Неважно, чего именно вы добивались, молодой человек! — перебил его пылающий праведным гневом Думминг Тупс, вырвавшийся из-за спин Чудакулли и Ваймса. Он сам был не намного старше провинившегося, так что в его устах выражение «молодой человек» прозвучало особенно уничижительно. — Вы без спроса воспользовались сложнейшим магическим оборудованием, и для чего! Чтобы воплотить в жизнь какие-то детские фантазии! Это — позор для настоящего ученого!..

— Господин Тупс, по-моему, ты слегка запутался, за что именно мы ругаем мистера Блоссома — прервал своего увлекшегося коллегу Чудакулли. — Уж точно не за работу, что он проделал: не всякий студент разберется в устройстве Аккумулятора, да и справиться с заклинаниями подобного уровня — не казначея в шахматы обыгрывать… И… кажется, я тоже стал терять нить разговора.

— Зачем ты сделал его таким?

Волшебники повернулись к Ваймсу. Тот буравил Блоссома мрачным, тяжелым взглядом.

— Я разговаривал с пришельцем, сам, лично, — произнес командор. — И пусть наша беседа напоминала чертову игру в шарады, я все равно видел, как он страдает оттого, что завел своих детей в ловушку. Он в отчаянии, и именно ты заставил его пройти через это.

— Но командор… — юноша выглядел одновременно удивленным и испуганным. — Он же… ненастоящий. Его базовые алгоритмы поведения основаны на одной… рукописи, которую я недавно нашел, а все остальное — всего лишь результат обучения ментально-энергетической нейросети! Он — не живой!

— Правда? — зло хмыкнул Ваймс. — Знаешь, что я думаю? Если твоя магическая иллюзия обучилась так хорошо, что ее любовь к своим родным можно было принять за настоящую — то чем он тогда от нас отличается?

С этими словами командор развернулся и медленно двинулся к выходу.

* * *

На пороге участка в Псевдополис-Ярде командора встретил встревоженный Моркоу.

— Сэр, пришелец, он… — начал капитан, но Ваймс его прервал:

— Он исчез, так? Бесследно, я полагаю. И одновременно пришли доклады от всех постов об исчезновении кораблей.

Моркоу кивнул.

— Что произошло, сэр? — спросил он.

— Мне сказали, что пришелец был иллюзией, — тяжело вздохнул Ваймс, прислонившись к дверному косяку и подняв взгляд в чернеющее небо. — Но мне вот что интересно: а сам он об этом знал?

* * *

— Итак, уважаемый аркканцлер, могу ли я надеяться, что изменения реальности, вызываемые вашей машиной, в дальнейшем будут более контролируемыми? И более… соответствующими званию локального эксперимента?

Не то, чтобы Наверну Чудакулли нравилось выслушивать нравоучения от кого бы то ни было, но существовали на Диске вещи, с которыми даже волшебникам Незримого университета приходилось считаться. Чудесники. Существа из Подземельных Измерений. Лорд Витинари.

— Конечно, Хэвлок, — сказал Чудакулли. — Проект теперь ведет Думминг Тупс, так что о нецелевом использовании можно забыть навеки. Хорошо, если он вообще подпустит к Аккумулятору хоть кого-то из студентов.

— Прекрасно, — кивнул патриций, сцепляя пальцы в замок. — Однако есть одна вещь, что тревожит меня несколько больше, чем машина по изменению реальности…

«Он все понял, — подумалось Аркканцлеру. — Конечно же, он понял!»

— В конце концов, волшебники, вмешивающиеся в ткань мироздания, — вещь настолько привычная, что я не знаю, как мог бы просыпаться без нее каждый день, — продолжал Витинари. — Нет, деяние юного Блоссома мне более чем понятно. А вот то, откуда он взял идею для своего детища… Сдается мне, к этому имеет отношение еще одно прелюбопытное изобретение Университета, хранящееся на факультете Высокоэнергетической магии.

— Полагаю, спрашивать, как ты догадался — бесполезная трата времени? — усмехнулся Чудакулли.

— О, мне в голову периодически приходят удачные догадки, предположить не могу, откуда, — ответил Витинари. — Позволь высказать еще одну — все произошедшее как-то связано с полифракционным Библиотечным пространством. Или, если позволишь, Б-пространством.

На мгновение Чудакулли почувствовал себя ушлым торговцем, пытавшимся впарить схему поддельного вечного двигателя кучке обывателей и вдруг обнаружившим, что среди этих самых обывателей полным полно дипломированных инженеров. Впрочем, с правителем Анк-Морпорка всегда так получалось: вы могли считать себя специалистом в какой-либо области и полагать, что можете рассказывать что угодно, но внезапно выяснялось, что патриций прекрасно осведомлен и обожает задавать весьма конкретные и неудобные вопросы.

— Это — суть Б-пространства, Хэвлок, — пожал плечами Аркканцлер. — Раз оно объединяет все библиотеки мультивселенной, то и Круглый мир… Эта вселенная, что мы тогда создали… Эта планета, за которой мы так долго наблюдали…

— Она называется Землей, если не ошибаюсь, — уточнил патриций.

— Да, иногда жителям того мира отказывает фантазия, — усмехнулся Чудакулли. — Но большую часть времени они придумывают весьма интересные истории, и именно на одну из таких, попавших на просторы Б-пространства, и наткнулся Альберт. Это было… нечто вроде сценария для движущихся картинок. Ты должен их помнить.

— О, конечно. Я обладаю поистине великолепной памятью на явления, грозящие уничтожением всего сущего, — сыронизировал Витинари и после небольшой паузы продолжил: — Этот Круглый мир становится опасным, Наверн. Вы уверены, что сможете все контролировать?

— Да ладно тебе, Хэвлок! — Чудакулли выглядел уязвленным. — Все будет в порядке. То, что Блоссом имел доступ к Аккумулятору и при этом был знатным ходоком по Б-пространству — чертовски маловероятное совпадение. Количество тех, кто способен не просто войти в Б-пространство, но и хотя бы сносно там ориентироваться, можно посчитать по пальцам одной руки студента, неаккуратно применившего заклинание шаровой молнии. Кроме того, мы уверены: ничто материальное Круглый мир не покинет… Больше.

— О, Аркканцлер, — слегка улыбнулся Витинари. — Что может быть более нематериальным, чем идея? И одновременно — более опасным.

* * *

— Знаете, что во всей этой истории меня больше всего печалит?

Лорд Витинари с некоторым трудом оторвался от разглядывания разместившегося на столе прибора. Точнее — от мыслей, в какое именно оружие создатель способен его превратить, выдайся свободная минутка.

Леонард Щеботанский был человеком совершенно уникальным. Его мозг буквально фонтанировал идеями, способными заставить любого изобретателя почувствовать себя деревенским дурачком. Его устройства с легкостью могли бы превратить мир в поистине утопичное место… или разрушить его, и эти две альтернативы отделяла друг от друга чрезвычайно тонкая грань. По сути, от превращения в райскую обитель или выжженную пустыню Диск отделяло только одно: любое изобретение, сколь гениальным бы оно ни было, быстро наскучивало Леонарду, и он с не меньшей увлеченностью переходил к другому.

И все же его талант был опасен. Именно поэтому лорд Витинари держал Леонарда, обеспеченного всем необходимым для жизни и творчества, вдали от мира, изредка посещая, чтобы предаться беседе.

— И что же? — поинтересовался патриций.

— Конечно, этот пришелец оказался подделкой, — сказал Леонард, продолжая что-то подкручивать в своей машине. — Но какое-то время все ведь верили, что он действительно прибыл из другого мира, что он — представитель цивилизации, гораздо более развитой, нежели наша. При этом он не проявлял агрессии, а значит, был открыт для диалога. И никто… Абсолютно никто даже не задумался о том, чтобы изучить его, понять, узнать о его жизни, технологиях. Наши миры ведь могли столько дать друг другу… Гипотетически, конечно.

Леонард тяжело вздохнул.

— А чем занимался город? Все равно пытался найти в пришельце врага, решить за его счет свои проблемы, даже построить на нем новую индустрию… Даже те, кто называл себя учеными, думали лишь о том, кто попадет на первые полосы, а не о науке. Почему?

— По той же причине, по какой у дворца стоит памятник потомку нашего Ваймса — Камнелицу — а не самому Ваймсу, — ответил патриций. — Камнелиц был тем неосторожным хлопком в ладоши, что вызывает лавину освободительной революции (по крайне мере, так сказано в текущей редакции нашей истории); с ним связаны воспоминания о славной, кровопролитной битве, пусть большую часть этих воспоминаний и занимает лишь кровь обезглавленного короля. Такую историю интересно рассказывать. А что же наш командор? Ловит преступников, останавливает войны, изо всех сил старается делать свою работу, чтобы Анк-Морпорк жил спокойно. Его не сделаешь главным действующим лицом славного эпоса, хотя на деле такие люди нужны куда больше, чем герои со сверкающими мечами.

Витинари слегка улыбнулся.

— То же и с пришельцем, — продолжил он. — Просто путник, изо всех сил старающийся найти своим детям достойное место для жизни, попавший в непростую ситуацию и обратившийся к органам охраны правопорядка за помощью. Разве за такой рассказ поставят бесплатную выпивку в Залатанном Барабане? Будут слушать, затаив дыхание? Перескажут друзьям и знакомым?.. Нет, перескажут, конечно, но лишь превратив нашего гостя в агрессора, или рассказав о похищениях и бесчеловечных экспериментах над людьми.

Патриций в очередной раз взглянул на прибор. Тот отозвался несколько угрожающим свистом.

— Вся наша жизнь состоит из историй, — медленно произнес Витинари. — В них наша суть. И кто может нас винить за желание рассказать историю поинтереснее? Разве что наши потомки, которые, возможно, осудят нас за то, что мы рассказывали не о том.