Are you the one (гет)

Дождь усилился, и кафе стремительно заполнялось посетителями. Молодой человек, уютно устроившийся за столиком в дальнем углу у окна, встрепенулся от неожиданно возникшего шума и резко захлопнул крышку ноутбука. Он вздрогнул, словно от тычка под бок, рассеянным взглядом проводил воркующую парочку, в обнимку направляющуюся к свободному столику, и посмотрел в окно.

На мгновение ему показалось, что за окном промелькнула она.

"Не может быть, это ошибка!"

Сердце пропустило несколько ударов и бешено застучало снова. Копна густых волос взметнулась последний раз, и обладательница шикарной причёски скрылась за углом.

Он моргнул пару раз и растёр пальцами виски. Хватит. Стоп. Уже никогда и ничего не будет, как прежде.

Когда мы вновь увидимся? Когда я смогу заглянуть в твои глаза?

Год назад он искренне думал, что любовь — самое прекрасное, что может случиться с человеком. Сейчас его трясло при одном только упоминании о любви.

А ты одна...

Тебя лишь бог создал!

А ты одна...

Кто в снах моих бывал!

А ты одна...

Вечность познали мы!

А ты одна...

Ты смысл моей жизни...

Это так унижающе, уничтожающе, ужасающе — думать о ней:

"Поганая грязнокровка!"

Мерзкие слова двенадцатилетнего мальчишки из далекого прошлого на мгновение оглушили Драко Малфоя. Ведь она действительно грязнокровка. Что он нашел в ней? Они всего лишь работали вместе. Они всего лишь порой пересекались в коридорах. Это ведь ничего не значит, правда?

Но Драко знал, что лишь пытается обмануть себя. Только с ней, с Гермионой Грейнджер он был по-настоящему счастлив. Порой ему казалось, что их любовь напоминает музыку: прекрасную, чудесную, рвущуюся из самого сердца. Это была свирель весёлого пастушка, бредущего по альпийским лугам — звонкая, чистая, яркая, как палящий диск солнца.

Когда они расстались, когда он вновь бросил ей в лицо те ужасные слова, и, наконец, когда осознал свою никчемность, он понял, что музыка изменилась. Теперь печально и тревожно в душе звучали струнные — грустная мелодия, идеально подходящая под такую погоду.

Малфой спрятал ноутбук в сумку, неторопливо надел пальто, аккуратно застегивая все пуговицы, небрежно кинул несколько купюр на стол и вышел из кафе. Дождь только-только прекратился, улицы сверкали мокрыми лужами, где-то в стороне звонко кричали играющие дети. Небо было по-прежнему серым и угрюмым, как и сам Драко.

* * *

После внезапной кончины Люциуса Малфоя — через пять лет после победы над Волдемортом — Нарцисса сначала замкнулась в своём одиночестве, а затем всё же стала выходить в свет, потихоньку проматывая семейное состояние. Драко приходилось то нанимать лучших целителей, то возить мать во Францию к родственникам и позволять ей устраивать роскошные приёмы и балы, чтобы скрасить скуку. Но опустевшее родовое поместье не привлекало его, и он был вынужден бежать туда, куда никогда не отправился бы при иных обстоятельствах — в маггловский мир. Драко закончил обучение по специальности "банковское дело" и устроился бухгалтером в одну крупную контору, где — вот так новость! — уже работала Гермиона Грейнджер.

Он был уверен, что не вытерпит её присутствие и двух дней. А они работали рядом уже восемь лет.

Он помнил её смех, её блестящие и ровные белые зубы. Кажется, благодаря его заклятию на четвертом курсе они стали такими. Драко не сдержал улыбки, вспомнив, как называл Гермиону бобрихой на младших курсах.

"Слизняк", — презрительно шептала она в ответ, и рядом неизменно вырастали яростно сжимавшие кулаки Поттер и Уизли.

Уизел предсказуемо оказался придурком и вскоре после Большой Победы расстался со своей умницей. Впрочем, они всё так же приятельствовали и даже виделись каждую неделю в каком-нибудь пабе, Драко это точно знал, отличаясь наблюдательностью и фанатичным рвением узнать, чем занимается Гермиона в свободное время.

Он шёл по улице, отгородившись от уличного шума наушниками, слушал старый добрый британский рок и думал о том, каким же он был зашоренным снобом в свои пятнадцать. Магические группы можно было пересчитать по пальцам, в то время как у магглов было такое разнообразие музыки!

Иногда Гермиона включала диск с латинской музыкой и начинала резвиться в импровизированном зажигательном танце. Она совершенно не умела танцевать, но в этом и была её прелесть, её обаяние. Драко, не сдержавшись, снова хихикнул, вспоминая те пассажи и взмахи руками, неловкие попытки тверка и бешеную тряску головой. Он почувствовал, как ноги готовы пуститься в пляс, захотелось подскочить на месте от радости и кружиться в танце, как опадающие листья с деревьев.

Я должен извиниться перед тобой ещё раз. ДМ

О, не стоит. Кажется, извинения — это не то, что обычно нужно Слизеринскому принцу, верно?

Глухой стон. Он стукнул кулаком по каменному парапету и негромко вскрикнул, придерживая покрасневшую руку. Зашипел, слизывая кровь, завертелся, баюкая руку, забыв переключить песню в плеере.

ОПЯТЬ ОНА!!! К чёрту!!

А ты одна...

Тебя лишь бог создал!

А ты одна...

Кто в снах моих бывал!

А ты одна...

Вечность познали мы!

А ты одна...

Ты смысл моей жизни...

Группа "Scorpions". Гермиона очень любила её. Драко и сам не заметил, как полюбил её тоже.

Он всё ещё держался за разбитую руку, не глядя по сторонам, не замечая выпавших и болтающихся наушников, как вдруг услышал:

— Нужна помощь?

Замер. Замер, словно парализованный, не в силах ступить и шага. Сердце забилось, как баскетбольный мяч о специальное асфальтовое покрытие. Он медленно обернулся, щуря глаза и напуская на себя максимальную важность.

Она стояла грустная и красивая, как никогда раньше. Волосы свободной волной струились по плечам, глаза были слегка подведены, по-прежнему тонкая фигурка в светлом плаще излучала уверенность. Портило впечатление только то, что руки Гермиона держала в карманах — явно была настороже.

— Что ты тут делаешь?

— Это что ты тут делаешь? Кажется, это было моим любимым местом для прогулок.

— Моим тоже.

Драко шмыгнул носом и потупил взгляд. В самом деле, ноги сами привели его сюда, к этому мосту с видом на Тауэр и Биг Бен. Её любимое место.

— Послушай... Всё, что я тебе говорил, абсолютный вздор. Я совершал ужасные поступки по отношению к тебе, Гермиона. Слышишь, я зову тебя по имени. Я хочу, чтобы ты услышала меня, мне было по-настоящему плохо всё это время.

— Правда? — она изумилась. Широко распахнув карие, точно у Бэмби, глаза и с трудом сдерживая навернувшиеся слёзы.

— Правда, — Драко подошёл ближе и подавил желание привычно заправить её выбивающуюся из причёски прядь волос за ухо.

— Наверное, и девушку нашел?

— Наверное, и парня нашла?

Они спросили одновременно и нервно, захлебываясь, засмеялись. Нет, нет, нет! Никого другого, ведь есть связь между нами — мы же как весы...

А чувства окрыляли нас, как в лучшей книге жизни...

— Ты пришла в мою жизнь словно из ниоткуда, Грейнджер, — сказал он тихо. — Сначала — тогда в поезде, потом в тот день, когда мы встретились на Черрингтоун-роуд. И знаешь? Мне порой казалось, что всё это неслучайно.

— Снова пытаешься обольстить меня? А я не поведусь вновь на твои слова, — прошептала она, глотая слёзы, но неожиданно не выдержала и бросилась ему на грудь. Драко не отпрянул, а сжал её в объятьях, почувствовав родное тепло. Нежданно-негаданно тихонько в сердце запела надежда.

— Ты простишь меня?

— Мне стоит подумать, — пробурчала она, с трудом сдерживая улыбку. Драко точно знал, что простит. В душе снова заиграла щемящая душу мелодия, которая заставляла дрожать от радости и восторга. Он взял Гермиону за руку, мысленно поклявшись никогда её не отпускать.

А ты одна...

Лишь Бог тебя создал!

А ты одна....

Кто в снах моих бывал!

А ты одна...

Поддержишь в трудный миг.

Я буду ждать.... Так долго...

Я дождусь!