Такой должна быть настоящая мама (джен)

Луна расчесывала Лоркану волосы. Длинные белые локоны легко укладывались в колечки вокруг недовольного личика. Но Луна точно знала, что он притворяется. Расчесывание не могло не нравиться. Просто Лисандер висел на дереве, зацепившись одной ногой за сук, и орал во все горло. Луна поцеловала Лоркана в макушку и провела пальцами от шеи до лба, взъерошивая прическу. Это означало, что наиприятнейшая, по ее мнению, процедура подошла к концу. Лоркан взвизгнул от нетерпения и побежал к брату. Луна улыбнулась и прижала расческу к щеке.

Она не очень хорошо помнила свою маму. Четкими оставались только яркие пятна. Ожерелье из янтарных шариков, большой голубой платок, который мама любила повязывать на бедра, и — как она улыбалась. Луна хотела, чтобы ее помнили больше. Она вся яркая. Всегда. Ведь самое дорогое должно быть и самым запоминающимся. Потому в комнате мальчиков все белое. И стены, и пол, и потолок, и полки, и столы, и шкафы, и кровати, потому что это неважно. А вот одеяла в яркую полоску. Потому что Луна помнила, как мама ее укрывала перед сном. И как было уютно. И это надо помнить, потому что сразу тепло, как только мама и одеяло.

А еще Луна пришивала старые мягкие игрушки к креслу. Большому синему креслу в грязно-оранжево-коричневых пятнах от шоколадного молока. Выводить их не позволялось никому, потому что это очень важно — сидеть втроем в кресле, пить молоко с шоколадными шипучками и, если вдруг молоко нечаянно разольется, назвать это пятно именем создателя, чтобы потом плавать от одного к другому, придумывая приключенческие истории про пришитых по бокам медведей и зайцев.

Когда Луна была маленькая, они с родителями жили довольно уединенно и практически ни с кем не общались. Они сами решали, как им вести хозяйство, о чем говорить, во что играть. Когда не стало мамы, Луне пришлось фантазировать за двоих, ведь папа работал, а придумать очередную затею было очень важно, да и хозяйство осталось за ней. Застелить постели и обязательно положить под подушку по девять лепестков розовых цветов, поставить мисочки на подоконники и налить в них воду с солью, завязать все зеленые шнурки на бахроме скатерти, а красные расчесать. Луна точно не помнила, чтобы мама это делала, но была уверена, что именно так и должна поступать хозяйка дома.

Даже теперь, столько лет спустя. Она вела идеальное хозяйство и старалась быть лучшей мамой. В ее кладовке всегда висели мешочки с засушенной сиренью для того, чтобы класть ее в детские носочки после стирки, стояли горшочки с медом июньских цветов для пирога на второй вторник месяца, висела фиолетовая тесьма для бантиков на вишню после цветения. Все свои фантазии о маме она с удовольствием воплощала в жизнь. Ведь если десятилетняя девочка была бы рада такой маме, то ее мальчишки тоже счастливы.

Она иногда корректировала свои представления, и вместо шитья кукол из кленовых листьев они пускали кораблики в старой бочке и строили домики для садовых гномов в лесу. Мальчишки радовались бы и куклам, но Луна знала точно, что мама для мальчиков должна чуточку отличаться, и придумывала новые затеи.

Она задумалась, прижала расческу к груди и засмотрелась на своих мальчишек. Совсем скоро должен был прийти Рольф. Их пригласили его коллеги в гости, но Луна не очень любила такие мероприятия. Ведь у каждого свои предположения, какой должна быть настоящая мама. Луна никогда не настаивала на своих затеях, но очень часто получала «нужные» советы. Но ведь у каждого своя мама и свои фантазии. Ведь только для Луны было важно завязывать фиолетовые бантики на веточках вишни. Ей не хватало именно этих цветов в саду, а другим необходимо было чистить ботинки по вечерам. Каждому же свое.