Навстречу (джен)

— Я тебе кекс принесла, хочешь? — Пэнси садится напротив Миллисенты и устало ставит сумку рядом с кроватью. — Шоколадный.

Никто не знает, что Булстроуд страдает от эмоциональной неустойчивости. Точнее, мало кто знает, как правильно называется ее пугающая любовь к еде, ее нелюдимость и угрюмость, и резкий беспричинный смех.

Пэнси — знает. Случайно увидела в отчете у мадам Помфри три года назад, когда навещала Драко в больничном крыле после происшествия с гиппогрифом.

— Давай, — Миллисента медленно стаскивает одеяло и ставит босые ступни на зеленый коврик перед кроватью. Икры у нее плотные и большие — словно бутылочки от сливочного пива или крепкие ножки табуретки, что стояла у бабушки на кухне.

Пэнси протягивает ей кекс. Она уже успела сбегать в библиотеку и взять книгу для доклада по зельеварению, а потом заглянула в Большой зал.

— Завтрак накрыли, — говорит она жизнерадостно и улыбается, хотя на душе неспокойно: впереди тяжелый день. — Пойдем?

Миллисента бурчит в ответ что-то неразборчивое, откусив сразу половину угощения, но Пэнси не переспрашивает. Миллисента иногда говорит сама с собой, смотря в пустоту, и в такие моменты ее лучше не трогать.

Терпеливо дождавшись, пока Булстроуд оденется и соберет сумку с потертыми ручками, Пэнси вприпрыжку бежит за ней на завтрак, не обращая внимания на бьющую по бедру сумку.

Очень хочется спать. И очень не хочется — думать.

— Эй, подвинься, — Крэбб бесцеремонно толкает ее в сторону, пробираясь к факультетскому столу, и Пэнси, спотыкаясь, едва не падает на пол.

Раньше ей хотелось, чтобы в такие моменты рядом с ней оказывался Драко — и подхватывал ее на руки, как герой из бабушкиных сказок. Но бабушка умерла в прошлом году, а Драко давно плевать на всех, кроме себя, и Пэнси старается не смотреть ему в глаза, обращаясь только по вопросам, которые они должны решать вместе.

Зато теперь у нее есть Миллисента, которая грубо и резко хватает ее за руку, удерживая на месте, и Пэнси благодарно улыбается. Булстроуд заботится о ней, пусть после ее забот на теле остаются синяки. Главное — ей не все равно.

— Спасибо, — Пэнси потирает ноющее предплечье и, выдохнув, садится за стол.

Миллисента придвигает к себе тарелку и кладет все, до чего может дотянуться. Жует она медленно, глядя в воздух перед собой и никогда не разговаривает за едой. Ее крепкие маленькие зубы мерно разжевывают все, что попадает в рот сквозь пухлые красноватые губы.

От нее пахнет потом и ванильным мылом — неприятное, почти отталкивающее сочетание, но за долгие вечера Пэнси к нему привыкла. Миллисента всегда ложится поздно, даже если успела сделать все, что задали, а Пэнси в принципе не успевает завершить все дела раньше полуночи. Они почти единственные, кто остается в гостиной — и, однажды разговорившись, до сих пор продолжают болтать по ночам.

— Плохо выглядишь, — выговаривает Миллисента, глядя на нее искоса. — Мало спишь.

Пэнси перестает ковырять ложкой в остывшей овсянке и понуро опускает плечи.

— Ты права, — признается она неохотно и усмехается. — Только ты и замечаешь.

— Могу вернуть Малфоя обратно из его страны фей, — Миллисента угрожающе сжимает здоровенный кулак, и Пэнси сглатывает. — Почему ты одна должна отдуваться?

Почему? Пэнси и сама не может ответить на вопрос. Но просить она давно разучилась и надеется только на свои силы. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Странно, но именно Драко своим равнодушием и глазами, полными льда, подтолкнул ее к этой дружбе с Булстроуд. Он так зло высмеял коровью неуклюжесть Миллисенты, что Пэнси покрылась от гнева розовыми пятнами и заявила, что больше не желает иметь с ним ничего общего.

Как будто что-то было. Несколько поцелуев — коротких, нахальных, очень малфоевских — не в счет.

С того мгновения Булстроуд появилась в ее жизни и так в ней и осталась. Обычно Пэнси не замечает людей — ей некогда, она видит цели и будущее — а люди скользят мимо, возникая и исчезая за дверьми. Но Миллисента не исчезает — а только занимает все больше и больше места в ее душе.

— Не надо, — Пэнси машет рукой. — Тебе влетит, Милли.

— Ради тебя мне не жалко, — отзывается Булстроуд и решительно отодвигает грязную тарелку.

На самом деле она оказалась не такой ненормальной, какой вообразила себе Пэнси, пробежав глазами диагноз — просто другой. Отстраненной. Но от этого не менее настоящей.

— Он тебе нравится, — невозмутимо замечает Булстроуд, грузно поднимаясь за ней вслед по лестнице, ведущей в класс Защиты от Темных искусств. — Щуплый такой. Сожмешь — и задохнется.

Пэнси пожимает плечами, поправляя сумку, и надеется, что не забыла вытереть перо. Если оно измажет все пергаменты — придется потратить уйму времени на переписывание.

— Мисс Булстроуд, — неприятный голос Снейпа режет холодный воздух. — Вы забыли, что пока не отработаете все ваши «тролли», на занятия я вас не допускаю?

Пэнси быстро оглядывается: карие глаза Булстроуд тускнеют, и в них проступает одиночество и отчаяние.

— Увидимся после обеда, — говорит она хрипло и, пожав Пэнси руку, тяжело спускается обратно в галерею.

В подземелье или в классе на втором этаже — везде холодно и неуютно, если Снейп рядом. Поеживаясь, Пэнси зло вынимает вещи из сумки и со стуком и звоном ставит их на поцарапанную поверхность стола. Стоит Булстроуд уйти, и реальность живо напоминает о своем существовании. В этот раз — в виде гогочущих гриффиндорцев, которым вечно все сходит с рук.

— Слушай, — Дэвис поворачивается к ней с передней парты и закидывает ногу на ногу. — Ты серьезно дружишь с этой ненормальной? Или от нее выгода какая-то есть?

Пэнси громко фыркает.

Раньше она дружила с Трейси, пока та не выставила ее посмешищем перед Драко.

— Милли не сумасшедшая, — говорит она тихо, бросая на Снейпа косой взгляд. — И уж куда умнее тебя. Просто не умеет ради оценок целоваться с Забини. И мы не дружим, просто… просто проводим вместе время.

Трэйси меряет ее презрительным взглядом.

— Только подумай, Паркинсон, в кого ты превратилась.

Пэнси устало выдыхает — в десятый раз за утро. В кого можно превратиться, бегая по замку целыми днями? Первокурсники — на ней. Собрания старост — тоже. Украшения на Хэллоуин — на ее усмотрение, но должны быть красочными, да еще и конкурсы нужно придумать интересные, чтобы даже Гойл не зевал.

— В инфернала? — издевательски предполагает она, но Снейп громко стучит ладонью по столу, и Трейси мгновенно отворачивается, смиренно складывая руки на парте.

Занятие проходит в полусне, как и все предыдущие на этой безумной неделе, и, когда Пэнси уже медленно собирает вещи в сумку, Снейп вдруг поворачивается к ней.

— Мисс Паркинсон! Встаньте, урок закончен! — он сверлит ее пустыми глазами, и Пэнси покорно поднимается, мысленно чертыхаясь. — Вы подготовили список заклинаний, которые необходимо знать в конце этого семестра?

Пэнси замирает, чувствуя, как огнем вспыхивают уши. Как она могла забыть?

— Нет, сэр. Простите, сэр. Я сегодня же…

— Сейчас, — Снейп недовольно кривит губы, видимо, не зная, как реагировать на ее слова. Обычно она ничего не забывает, даже если ложится на рассвете. — Идите и пишите прямо сейчас.

Кое-как запихнув вещи в сумку, Пэнси неторопливо выходит из класса и бредет вниз по крутой лестнице. Когда никто не видит, они с Миллисентой прыгают через ступеньки, но сейчас ее рядом нет, и ноги волочатся еле-еле, словно на подошвах жестких туфель — приклеивающее проклятие.

Миллисента ожидаемо сидит в факультетской гостиной с книгой в руках, на низеньком зеленом диване, и Пэнси с размаху падает рядом с ней.

Странно.

Каждый раз, когда ей плохо, когда она на грани отчаяния, когда хочется выговориться — Миллисента оказывается рядом. До сегодняшнего дня, до вопроса Дэвис Пэнси и не задумывалась серьезно, что значит для нее Булстроуд.

Пэнси твердо уверена, что человек должен быть один — так проще не разочароваться в жизни, но как тогда назвать ту ниточку, что связывает их с Миллисентой? Что стоит за этой поддержкой, за мелочами, на которые Пэнси обращает внимание только из-за Булстроуд? Ей кажется, что она давно потерялась в водовороте дней и минут, и только Миллисента помогает ей различать реальность и сон.

— Я помогу тебе с отработками, — обещает она, не подумав, и кладет руку на мощное плечо однокурсницы. — Там совсем несложно, честное слово.

Губы на тучном лице Миллисенты вздрагивают. У нее короткие, черные волосы, едва достающие до плеч — жесткие, как мочалка для тела и нелепо украшенные розовым обручем с одиноким сердечком. Она некрасивая — и они обе это знают. Но Пэнси отмечает про себя, что ей это нисколько не мешает. Раньше ей хотелось дружить только с красивыми — так проще стать популярной — а теперь хочется найти большую коробку и спрятаться в ней подальше от всех. Вместе с Миллисентой. Болтать обо всем на свете до хрипоты и есть шоколадные эклеры из «Сладкого Королевства».

И никогда, никогда не вспоминать вкус поцелуев Драко.

— Мне бабушка написала, — Миллисента довольно тычет пальцем в нагрудный карман. — Через две недели можно маму увидеть.

Пэнси жизнерадостно улыбается, хотя ее жизнерадостность совсем не к месту. Наверное, только она и знает, что воспитали Миллисенту бабушка и дедушка, потому что ее родители давно развелись. Миллисента — полукровка. Отца она не знала, а мать часто страдала от какой-то болезни со сложным названием и была отправлена в Мунго. Когда Пэнси узнала об этом первый раз, она не могла уснуть и в два часа ночи написала родителям, что очень сильно их любит.

— Хочешь, я с тобой пойду? — спрашивает Пэнси и тут же прижимает ладонь к губам. Какого драккла ей-то это надо?

— Спасибо, — Миллисента кивает большой головой и поворачивается к Пэнси. — Я могу чем-то помочь?

Пэнси оценивающе смотрит на ее толстые пальцы. Такие были у мясника на картинке из книги сказок, которые ей читала бабушка.

— У тебя почерк лучше моего, — неохотно, с силой выдавливает она, наконец, и кивает в сторону стола. — Поможешь написать списки для Снейпа?

Из жалости она предлагает? Или потому, что нуждается в Булстроуд?

Миллисента широко улыбается и вытаскивает из кармана мантии смятую по углам колдографию. На ней гоняется за своим хвостом черно-белый котенок.

— Бабушка говорит, что на улице нашла, — произносит она довольно и поглаживает снимок. — У меня теперь есть новый кот! Старый под машину попал… Осталось только имя придумать. Может, Пушок?

Пэнси с шумом вдыхает спертый воздух гостиной. Она так мечтает о коте! Но у мамы аллергия, с которой не справляется ни одно зелье… Пэнси долго рассматривает играющего котенка, потом отворачивается.

— Слишком просто, — отвечает она насмешливо. — Так что — поможешь?

Составление список затягивается на час. Они медленно выводят слова: Пэнси — закусив губу, Миллисента — высунув кончик языка.

— Хочешь приехать в гости на зимних каникулах? — Миллисента отодвигает чернильницу и дует на пергамент. — Бабушка не любит незнакомцев, но я уверена, что ты ей понравишься.

— Я? Почему? — Пэнси от неожиданности дергает рукой, оставляя внизу листа жирную кляксу.

— Ты хорошая, — Миллисента возвышается над ней холмиком. — На обед идешь?

— Успею к самому концу, у меня собрание, — Пэнси ловко хватает сумку и, сунув списки в зеленую папку, выбегает из гостиной.

На самом деле, торопиться ей некуда — до собрания еще полчаса. Просто сегодня невероятно странный день, и она не знает, как реагировать на слова Милисенты — и не хочет показывать, что растерялась и тронута.

Кто последний раз приглашал ее к себе?

Драко на первом курсе.

Дэвис на третьем.

Потом она незаметно превратилась в «ту, что ходит на собрания», «ту, что всегда прикроет перед преподавателями» и «ту, что знает все задания». От этого веяло ледяным равнодушием.

— Мисс Паркинсон! — голос МакГонагалл выдергивает ее из размышлений и швыряет в реальность. — Какой любимый предмет у мисс Булстроуд?

Прежде чем ответить, Пэнси бросает взгляд на узкое окно. Там, у озера, дрожат на ветру разноцветные клены. Ужасно хочется выйти на улицу и подставить лицо осеннему ветру.

— Гербология, — бормочет Пэнси и тут же, заметив открывающийся рот МакГонагалл, повышает голос. — Гербология!

Уизли сдавленно хихикает, блестя своими отвратительно рыжими волосами, и Макмиллан снисходительно хмыкает за соседней партой.

Разумеется, это смешно. Толстая неуклюжая девочка любит гербологию! Как уморительно! Что-то тупой Лонгботтом не веселил их настолько, хватая один «тролль» за другим на занятиях Снейпа.

— Может быть, вы посоветуете ей выбрать гербологию вместо зельеварения? — МакГонагалл приподнимает брови. — Хотя советовать поздно. Уговорите ее, Мерлина ради! Завтра уже октябрь, а у нее такое безобразие с оценками, что профессор Слагхорн даже говорить об этом не желает.

Пэнси морщится. Мог бы и поговорить хоть раз. Ради разнообразия.

…Миллисента упрямо мотает головой, придвигая к себе тарелку с целой горкой еды. Стейк, печеный картофель, треска, макароны с сыром — все это лежит друг на друге, слоями, увенчиваясь спелым томатом.

— Не могу!

— Почему? — Пэнси терпеливо поправляет воротничок рубашки, мечтая о горячем душе.

— Я хочу лечить животных в Мунго, — Миллисента понижает голос до шепота, пугливо оглядываясь по сторонам, и Пэнси, глядя на ее короткую шею, мгновенно жалеет ее. — А без курса зельеварения меня не возьмут. Кому я еще нужна, если не животным?

Пэнси с минуту смотрит на ее грустное круглое лицо, в ее глаза — полные тревоги и сопротивления, и тянется за пудингом. Мяса вообще не хочется. Ей нужно сладкое и мучное — и побольше. Плевать, если она превратится в Булстроуд — Малфой этого точно не заметит.

— Я хочу лечить животных! — вдруг кричит Миллисента и ударяет кулаком по столу так, что у сидящих рядом с ней однокурсников подпрыгивают тарелки, и пудинг обдает Пэнси сладковатыми брызгами. — Хочу! Хочу! Хочу!

— Дура ненормальная, — бросает брезгливо Дэвис и отсаживается подальше.

— Булстроуд, ты в своем уме? — Забини закатывает глаза. — Давай, поори еще громче, может, Дамблдор сжалится…

Наблюдая за темнеющим лицом Миллисенты, Пэнси яростно сжимает кулаки.

— Заткнулись все! Не видите — вы ее расстраиваете!

— Я хочу! Хо-чу! Хо-чу! — Миллисента начинается заикаться и смотреть в одну точку. — Хочу!

Пэнси успокаивающе поглаживает ее по жестким волосам, чувствуя, как внутри ее самой растет желание заорать на весь Большой зал о том, как ей все надоело.

— Все получится, честное слово, только не кричи: на нас Снейп смотрит. Не надо его злить. Я тебе помогу с отработками и по Темным искусствам, и по зельеварению...

— Хочу! — продолжает мотать головой Булстроуд, и Пэнси взрывается.

— А я как будто ничего не хочу! Только бегать за всеми подряд, успокаивать и спать по пять часов!

Раздраженно бросив ложку в пудинг, она вылезает из-за стола и широкими шагами идет в библиотеку. Через час — занятие у Слагхорна, потом — возня с первокурсниками, потом — собственное домашнее задание, потом…

Стараясь не думать о том, что ждет ее до того, как она рухнет в постель, Пэнси придвигает к себе энциклопедию с темно-синей обложкой. Пообедать она не успела — и живот страшно урчит, требуя еды.

— Подождешь, — шепчет она, ожесточенно листая страницы. — Как будто это впервые…

На занятиях Слагхорна Пэнси всегда чувствует себя какой-то склизкой. Ей неприятны ни собственные успехи, ни улыбочки этого странноватого старика, ни утешительные похлопывания по плечу. Разумеется, Поттер снова затмевает всех — но Слагхорн находит время похвалить и других, успешно выполнивших задание.

И если Дэвис от этих похвал светится, то Пэнси останавливается в темной галерее и долго трет ладонью блузку в том месте, где преподаватель касался ее плеча.

— Паркинсон, я тебя не узнаю, — Гринграсс складывает руки на груди, смотря на нее точно так же, как Драко: свысока. — Какого драккла тебе сдалась Булстроуд? В прошлом году ты вечно ей помогала, а в этом — совсем прилепилась. Это не твой уровень. Ты так в болоте увязнешь.

Пэнси зло смотрит на ее изящную фигуру, на каштановые волосы, убранные в красивый пучок, на тонкие пальчики, теребящие пуговицы жилета.

— А кто тогда мой уровень? — спокойно интересуется она и смаргивает выступившие слезы. И вдруг понимает, куда ей хочется бежать от всех этих людей, от всех проблем, от заданий и проверок — к Миллисенте. И просто болтать о том смешном животном с маской на мордочке, имя которого она вечно забывает. — Может быть ты, которой на меня плевать? Или Драко, которому плевать еще больше? Уж лучше я буду дружить с Булстроуд, чем видеть ваши лживые высокомерные рожи.

Дафна что-то говорит в ответ, но Пэнси не слушает. Она произнесла то, что так долго прятала в себе, боясь осознать: дружбу.

Миллисента сидит в уголке гостиной, раскачиваясь взад-вперед над сборником рассказов о привычках и характере магических существ. Это ее любимая книга, которую Пэнси наугад подарила ей на прошлое Рождество.

В комнате полумрак, и только красноватый свет камина пляшет на грустном лице Миллисенты. И Пэнси вдруг отчаянно хочется помочь ей, хочется по-настоящему, не из жалости — помочь выбраться на поверхность из запутанных заданий, из одиночества, из неуверенности в себе — и добиться своей мечты.

И это желание теплом разливается внутри.

— Прости, что разозлила тебя за обедом, — говорит Миллисента пристыженно, смотря перед собой. — Просто я так хочу, чтобы моя мечта сбылась.

— Понимаю, — Пэнси опустошенно вытягивает руки по бокам, смотря на нее с нахлынувшей теплотой.

— А на ужин ты не успела, — Булстроуд впервые пытается загладить свое поведение, и Пэнси от удивления сразу перестает дуться. — Я взяла тебе пирожки. С капустой. Хочешь?

Пэнси некоторое время молча рассматривает белый сверток с проступающими масляными пятнами, зажатый в толстых пальцах Миллисенты.

Сегодняшний день показал: до старости в раковине не спрячешься. Если бы не Булстроуд, она бы утром упала, разозлила Снейпа долгим выполнением заданий и легла спать голодной и одинокой.

Один прожитый день — как несколько прожитых лет. Конечно, на пути будут встречаться те, кто посмеется над ней, кто посмотрит свысока, кто потребует работать, не поднимая головы, чтобы достичь желаемого — но она всегда сможет прийти к Милли.

И в душе откуда-то появляется робкая надежда, что мечты каждой из них сбудутся.

— Придумала имя для твоего кота, — Пэнси садится рядом с ней на мягкий диван и охотно берет сверток с пирожками. — Фрэнди.

Миллисента медленно закрывает книгу и поворачивается к Пэнси. Ее пухлые губы растягиваются в благодарную улыбку, и в карих глазах загораются огоньки счастья. Пэнси горячо сжимает ее руки и улыбается в ответ.

У нее есть друг.