Полная чаша (джен)

— Предлагаю сделать карту, — сказал Эдвард, вытащив из кармана карандаш и блокнот.

— Думаешь, нас сюда ещё пустят? — с некоторым сомнением спросила Дельфини.

— Разумеется, — удивлённо и уверенно сказал он. — Здесь же теперь живёт бабушка — не будет же она каждый день приходить к нам и сидеть там с нами, пока родители на работе? Наверняка она будет брать нас сюда!

— Ну, не знаю, — сказала Дельфини. — Маме, кажется, тут не нравится. Да и папе тоже.

— Думаю, — авторитетно заявил Эдвард, — маме просто не нравится, что её мама снова замужем. И бабушкин новый муж ей не нравится ещё больше.

— Точно, — согласилась Дельфини и, взяв у брата блокнот, открыла его и нарисовала большой прямоугольник. — Это Главный зал, — пояснила она. — Мы пошли сюда, — она провела несколько коротких линий. — Это лестница. А мы сейчас тут, — она поставила жирную точку.

— Возьми другой лист, — сказал Эдвард. — Это будет второй этаж.

План довольно быстро рос — правда, некоторые двери оказались заперты, что расстраивало юных исследователей и заставляло их бурчать что-нибудь сердитое, однако же дело двигалось, а страницы блокнота заполнялись одна за другой.

За очередной дверью их ждал сюрприз: на застеленной белоснежным бельём кровати крепко спал незнакомый мужчина. Дельфини, заглянувшая в комнату первой, поначалу шарахнулась было обратно, но, поскольку тот не проснулся, через пару секунд дети снова заглянули внутрь. Любопытство победило и, постоянно переглядываясь, они тихонько вошли.

— Он, по-моему, заколдован, — прошептала брату Дельфини.

— Думаешь, как в сказке? — спросил тот, и она кивнула. — Думаешь, давно он спит? — спросил он.

— Мама никогда о нём не говорила, — сказала та, разглядывая спящего. — Давно, наверное.

— Как ты думаешь, кто это? — спросил Эдвард.

— Это Рабастан Лестрейндж, — прозвучал от двери женский голос. — Младший брат хозяина.

Дети — оба — подскочили от неожиданности на месте и, обернувшись, увидели стоящую на пороге Падму Патил.

— Извините! — торопливо проговорила Дельфини.

— Мы случайно! — добавил Эдвард.

— Мы тут просто шли…

— …и увидели…

— …мы ничего не трогали…

— …просто посмотрели…

— Ну, раз ничего не трогали — значит, ничего страшного, — сказала Падма, подходя к красным от смущения детям. — Ты была права, — сказала она девочке. — Он и вправду заколдован. Но боюсь, что не совсем как в сказке. Вряд ли его сможет разбудить чей-то поцелуй.

— А что сможет? — спросила Дельфини и немедленно покраснела ещё сильнее.

— Этого никто не знает, — грустно улыбнулась Падма. — Один человек сказал, что однажды он проснётся — когда сам захочет. Но как это понимать — мы не знаем.

— Может быть, его позвать? — предложила Дельфини с энтузиазмом.

— Мы зовём, — сказала Падма. — Каждый день. Но, возможно, как-нибудь неправильно.

— А о нём ещё кто-нибудь знает? — спросил Эдвард.

— Все знают, — улыбнулась Падма. — Он ведь был когда-то жив-здоров.

— Даже мама? — недоверчиво спросила Дельфини.

— Ваша мама — тем более, — Падма подошла поближе и слегка склонилась к детям. — Он однажды спас ей жизнь. А его заколдовали.

— За это? — зачарованно спросила Дельфини.

— И за это тоже, полагаю, — ответила Падма. — Но, по большей части, нет. За другое.

— А кто? — выдохнула девочка.

— И за что? — добавил Эдвард.

— Третья сестра вашей бабушки, — Падма присела на корточки, оказавшись теперь почти такого же роста, как и её маленькие собеседники. — И первая жена Родольфуса.

— Ух ты, — тихо прошептала Дельфини, а Эдвард спросил:

— Это было в войну? Да?

— Да, — кивнула Падма. — Это случилось, когда мы защищали школу. Ваши родители были там, и она чуть было не убила вашу маму. Рабастан за неё вступился, но проиграл ей. И с тех пор спит.

— Мама же аврор, — недоверчиво сказал Эдвард. — Как она могла её победить?

— Она была очень сильной волшебницей, — серьёзно сказала Падма. — Очень сильной — и очень злой.

— А что с ней случилось? — с любопытством спросил Эдвард.

— А её убил один семикурсник, — с подчёркнутым спокойствием сказала Падма. — Невилл Лонгботтом.

— Семикурсник? — ахнула Дельфини.

— Так бывает, — кивнула Падма и напомнила: — Она чуть не убила вашу маму. И заколдовала Рабастана. Она многих убивала и мучила, — добавила она. — Они подрались на дуэли, и он победил. И убил её.

— А где был тогда Родольфус? — спросила Дельфини.

— Он сражался в другом месте, — сразу же ответила Падма. И добавила тихо: — И, возможно, спасал в тот момент меня.

— Почему же тогда мама его так не любит? — озадаченно спросила Дельфини.

— Потому что он когда-то тоже был злым волшебником, — сказала Падма очень серьёзно.

— Почему? — широко раскрыла глаза Дельфини.

— Потому что я был глупым, — раздался голос Родольфуса. — Очень глупым и очень самовлюблённым. И молодым, — он вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь.

— Извините, сэр, — вежливо сказал Эдвард. — Мы тут просто всё осматривали — и…

— И случайно зашли в комнату, — подхватил Родольфус. — Я понимаю. Мне следовало запереть дверь, зная, что придут гости — или уж не жаловаться.

— Вы не сердитесь? — уточнила Дельфини.

— Я надеюсь, этот дом станет вашим — так же, как и тот, в котором вы живёте, — сказал он. — Так что нет — я не сержусь. Но сейчас нам нужно вернуться — думаю, что у вас ещё будет время всё здесь изучить.

— А как вы узнали, что мы здесь? — спросила Дельфини, когда они шли по коридору.

— Мне сказали эльфы, — не стал он ничего скрывать.

— У вас эльфы есть? — дети тут же переключились на другую тему. — А их можно увидеть?

— Можно, разумеется, — Родольфус улыбнулся и пообещал: — Мы сейчас вернёмся к гостям, и я вас познакомлю.

Некоторое время они шли молча, а потом Дельфини не выдержала:

— Сэр, а можно вас спросить?

— Можно, — разрешил Родольфус. — Только называйте меня по имени, — попросил он. — Я теперь, в каком-то смысле, ваш дедушка — странно слышать «сэр» от внуков, не находите?

— Мама нам велела говорить вам «сэр», — заупрямилась Дельфини, но Эдвард возразил ей:

— Ну так это было же давно! А раз вы теперь дедушка, то она не будет настаивать. Наверное.

— Делайте, как вам удобнее, — примирительно предложил Родольфус, и Эдвард тут же заявил:

— Я вас буду звать Родольфусом!

— А я подумаю, — упрямо сказала Дельфини.

Покуда дети вели такие беседы, Нимфадора наконец-то подошла к матери и сказала:

— Я, наверное, должна тебя поздравить.

— Вовсе нет, — сказала та. — Если не хочешь.

— Я сама не знаю, — расстроенно ответила та. — Мама, я, на самом деле, рада, что ты счастлива. Папы нет уже семь лет, и я вовсе не считаю, что ты до самой смерти должна быть одна. Я всё понимаю — но… мама, ну почему он? — спросила она почти с болью.

— Так случилось, — Андромеда слегка улыбнулась. — Ты винишь себя?

— Да! — Нимфадора сжала руки. — Если бы тогда я не поддалась на уговоры Рема и просто не впустила его в дом, ничего бы не было!

— И счастливой я бы тоже не была, — Андромеда положила руку на предплечье дочери. — Мне действительно жаль, что ты так расстроена. Ты могла не приходить сегодня.

— Да если бы я была просто расстроена! — воскликнула она, стискивая пальцы матери. — Я и рада за тебя, и злюсь, что мы теперь никуда от этого твоего Лестрейнджа не денемся… ну и дети — я же не могу теперь мешать их общению, — сказала она почти с отчаянием.

— Ты ещё не поняла, что он никак ей не опасен? — Андромеда покачала головой.

— Пока нет, не опасен, — Нимфадора не привыкла сдаваться. — Но кто знает, что будет, если они станут чаще общаться? Мам, — она вздохнула. — Я всё понимаю, но мне страшно оставлять детей с ним. А придётся, — добавила она совсем тихо. — Я же не уйду из аврората. А Рем — из школы.

— Ты забыла, что он тоже работает, — улыбнулась Андромеда. — В министерстве. Да, не каждый день — но часто. Ты их будешь оставлять со мной, а не с ним. Не бойся.

— Он не нравится мне, — расстроенно сказала Нимфадора. — И когда я думаю, что мне теперь никогда и никуда не деться от него, это вовсе не делает его симпатичнее.

— Тебе вовсе не обязательно с ним общаться, — возразила Андромеда.

Нимфадора фыркнула:

— И что это будет? Мы начнём тебя разрывать на две части, а при встрече здороваться сквозь зубы?

— У меня большой опыт запутанных семейных отношений, — Андромеда усмехнулась. — Даже то, что ты описываешь, будет лучше тех, которых у меня с моими родителями просто не было. Может, это судьба? — проговорила она задумчиво. — Выбирать между мужем и другой частью семьи?

— Вот ещё, — возмутилась Нимфадора. — Ничего тебе не надо выбирать. Я не собираюсь с ним дружить, конечно, но способна обсудить погоду и статьи в «Пророке». Ну, могу ещё поговорить о Нуаже, — добавила она уже почти улыбнувшись.

— Надо же, какой полезный кот, — заметила Андромеда и, протянув руку, легонько коснулась подушечками пальцев щеки дочери. — Этого вполне достаточно, — с благодарностью сказала она. — Я тебя никогда не попрошу о большем.

— А попросишь — я начну травить авроратские байки, — засмеялась Нимфадора. — Ты же первая и не обрадуешься. Ладно — в конце концов, это же твоя свадьба, — она обняла мать и, поцеловав её в щёку, шепнула: — Покажи мне Лестрейндж-холл! Раз уж ты теперь тут будешь жить — нужно же мне представлять, что это за место!