Серебряные цепи (джен)

Хельмер. И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нет

обязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми?

Нора. У меня есть и другие, столь же священные.

Хельмер. Нет у тебя таких! Какие это?

Нора. Обязанности перед самой собою.

Генрик Ибсен, «Кукольный дом»

Ночь — время нашего народа, избранных Детей Нора. Это время молитвы и медитации, отдыха и покоя, интриг и убийств. Серп луны неторопливо движется по темно-синему небосклону, окруженный первыми звездами; жизнь в столице Норкейн еще кипит, на улицах зажигаются магические огни, распространяя мягкий фиолетовый свет.

Мне не спится. Из приоткрытого окна своей башни я наблюдаю за движением в городе, незримая для всех, как и полагается высокородной госпоже. С улицы тянет свежестью — совсем недавно прошел дождь, сквозняк холодит обнаженные плечи, но я не отодвигаюсь, жадно вдыхая ночной воздух. В нем целая гамма запахов, но преобладает один...

Запах свободы.

Ах, мне ли жаловаться? Госпожа Рана, жена знаменитого Крэйга Ун’Шаллаха, может иметь все, что только захочет... Деньги, положение в обществе, даже место на политической арене — любые блага у моих ног. Но чего все это стоит, если я не могу даже выйти из дома куда-то, кроме храма?..

Я снова ищу на небе луну — ее бледный серп невольно напоминает мне о муже. Где-то он сейчас? Наверное, скитается по землям Светопоклонников, там широкие зеленые равнины, высокие леса, тесные людские города... интересно, а как они выглядят? Мне никогда не доводилось покидать даже квартал, где находится наш дом. А о том, что находится за стенами столицы, я могу лишь догадываться, исходя из прочитанных книг или из рассказов Крэйга...

Не странно ли? Нас всегда учили, что Светопоклонники — презренные существа, предавшие нашего повелителя, недостойные чего-либо, кроме мучительной смерти... Но мой муж бросил все, чтобы узнать их лучше. Ту ночь, когда он ушел в изгнание, я вряд ли когда-то забуду — до сих пор, стоит лишь закрыть глаза, перед внутренним взором возникает та картина: Крэйг в доспехах, забрызганных кровью людей, два тела на полу храма, молчаливо усмехающийся Верховный Архонт... Как и все остальные, я была крайне шокирована поступком мужа, и не могла даже двинуться с места, оцепенело наблюдая за происходящим. В голове бился один-единственный вопрос: «Почему?». Ответ на него пришел лишь спустя многие годы...

Моя жизнь после этого события практически не изменилась — что бы ни сделал муж, его слава и авторитет послужили мне надежным щитом. Я по-прежнему оставалась благородной дамой и женой Дракона, и исполняла свой долг, как подобает, храня дом и верно ожидая возвращения супруга, несмотря на хаос и смятение в мыслях... Не стало лишь его самого, но так было и раньше — по воле Архонтов он часто отправлялся в дальние походы.

В один из дней Крэйг вернулся — усталый, удрученный, беспокойный, но все же чувствовалось, что он обрел некую цельность, нашел то, чего не мог отыскать на родине — свободу. Он долго рассказывал о своих странствиях на чужбине, блестя глазами; я внимательно слушала, как и тогда, когда Крэйг возвращался из военных походов и спешил поделиться впечатлениями... Потом, немного отдохнув и набравшись сил, он снова ушел навстречу судьбе. А я осталась наедине с привычными обязанностями — их число увеличилось: будучи всегда в курсе дел лорда-Дракона, я взяла на себя их долю, принимая участие в делах касты, насколько это было возможно при моем затворничестве. Такое случалось редко, но высокий статус и одобрение самого предводителя позволили его жене заняться политикой... Тогда я думала, что это поможет мне обрести то же, что и Крэйгу. Глубина моих заблуждений открылась очень быстро — тысячи невидимых цепей в виде традиций и обычаев все еще сковывали меня по рукам и ногам, как и любую другую женщину нашего народа. Власть, настоящая власть и сила, принадлежала мужчинам, и делиться они не собирались ни за что. Пока я не выходила за границы, меня еще согласны были терпеть...

Я не остановилась на этом, и все еще пыталась искать свой путь — ночами напролет экспериментировала с магией, до изнеможения тренировалась с оружием, подолгу просиживала над картами и книгами по тактике и стратегии... Результаты были — время, упорство и талант творят порой чудеса, но какой смысл в них без практического применения? Теперь уже и не помню, когда в последний раз бралась за меч или колдовскую книгу. Со временем я смирилась и с этим. Если не двигаться, цепи не натирают и не звенят...

Видимо, в ту роковую ночь зараза Светопоклонников коснулась и меня, и с тех пор я не нахожу покоя... Всю жизнь я исполняла свой долг — перед родителями, мужем, страной — и что вышло в итоге? Все, чему меня учили, оказалось ложью. Религия тоже не приносит утешения — Нор жесток и холоден, как и его верные, самые приближенные слуги-Архонты, свято блюдущие установленные раз и навсегда порядки; для Серебряного Ткача мы лишь орудия, пешки в его игре... Где мне теперь искать себя, куда идти после веков, проведенных в этой башне?

Мало-помалу жизнь вошла в привычную колею, лишь периодические визиты мужа нарушали спокойствие. В очередное такое посещение он явился не один... С ним была маленькая девочка-полукровка — Найтария, его дочь. Супружеская неверность отнюдь не стала для меня неожиданностью или тяжелым ударом — этого и следовало ожидать. Могла ли я всерьез рассчитывать на то, что вдали от моего ложа (интерес к которому, честно говоря, он и без того проявлял нечасто) Крэйг будет сторониться других женщин? Виноватый вид мужа меня даже в какой-то степени позабавил. Не задело и то, что плод этой связи он принес домой — я могла отказаться от чужого ребенка, навязывать ее силой никто не стал бы. И очередное подтверждение моей бесплодности не причинило боли — за столько лет это уже стало привычным, а о материнстве я не мечтала никогда. Происхождение девочки меня тоже не смутило — пусть мужчины борются за чистоту расы и истребляют полукровок, которых сами же и зачинают... Поэтому я согласилась выполнить просьбу Крэйга и взять его дочь на воспитание. Она-то уж точно ни в чем не повинна...

Ненависти к Найтарие я не испытывала, но и какой-то особой симпатии тоже — она оставалась для меня посторонней, несмотря ни на что. Я старалась, как всегда, хорошо выполнять взятые на себя обязательства перед ней, пусть это бывало нелегко — кровь ее отца, да еще в сочетании с человеческой, давала знать о себе... Каково ей придется в будущем, женщине-полукровке со стальным характером Крэйга? Я вновь видела в этом ребенке себя, бьющуюся о прозрачные, но нерушимые стены, и лишь обломавшую крылья. Жаль ее, но такова суровая правда жизни — этот мир принадлежит не нам. А раз так, я должна подготовить ее к неизбежному, отучить проявлять чувства, так как до них никому никогда не будет дела, закалить дух, чтобы она смогла стойко перенести предписанную судьбу... Надеюсь, когда-нибудь Найтария поймет меня. А если нет — что ж, переживу.

Иногда я смотрю на свою воспитанницу, пытаясь угадать — как выглядела та женщина, что произвела ее на свет, кем она была? И что побудило Крэйга вступить с ней в связь? Сам он никогда не рассказывал, а я не спрашивала. Догадываюсь лишь, что связь была серьезной — по тому, как Крэйг смотрит временами на дочь, понять это несложно. Конечно, его право — наш брак с самого начала строился на расчете, и ничего, кроме дружбы и доброго отношения, я не могла предложить... Только почему иногда так ноет сердце? Почему он нашел свое счастье и место в мире, а я — нет?

Вот бы сейчас распахнуть окно настежь и шагнуть, но не вниз, а прямо по воздуху, а потом раскинуть руки, словно крылья, и взлететь, умчаться туда, где нет оков, даже серебряных, и тюрем из оникса и обсидиана... Резкий порыв ветра заставляет меня поежиться и вернуться в действительность. Нет, никуда уже я не улечу — останусь доживать свой век здесь, досточтимой госпожой и верной супругой. В мои годы поздно что-то менять, и цепи держат крепко — это Крэйгу можно было бросить все и уйти, не оборачиваясь, мне же не выйти и за ворота.

Но вспомнит ли хоть кто-нибудь мое имя после того, как я умру? Оно не останется в памяти окружающих надолго, как имя моего мужа, уже вошедшее в легенды, мне суждено жить и умереть незаметной. И что самое страшное — жить долго, старость и болезни не грозят нашему народу... Зачем нужны вечная жизнь и молодость, если они все равно пропадают даром в этом заточении? Рано или поздно я зачахну от тоски, или же погибну от руки врага...

Снова идет дождь, будто весь мир плачет — жаль, я не могу присоединиться к нему. Стемнело окончательно, луна исчезла за облаками. Занесенные ветром холодные капли падают на подоконник, я закрываю окно и поднимаюсь — пора ложиться, завтра предстоит новый день, наполненный бесконечными заботами и расписанный до минуты. Еще одно из звеньев моей цепи... Будет ли она когда-нибудь разбита?

Думаю, что нет.