Дом-призрак (джен)

— Гарри, ты уже видел? — Кингсли Шеклболт, на ходу пожав руку подскочившему из-за стола Гарри, бросил перед ним последний номер «The Mail» и пояснил: — На третьей странице.

Гарри сел на место, быстро нашёл нужную страницу и пробежал глазами заголовки статей. Долго искать не пришлось. Он растерянно посмотрел на Шеклболта.

— Опять?

— Да, как видишь. И если прошлые случаи можно выдать за репортёрскую утку, то сегодняшний заставляет задуматься. Третий раз за последнее время. Магглы любят раздувать шумиху из подобных историй, и пока нашим людям удаётся поддерживать слухи о том, что всё это — просто розыгрыш. Но, боюсь, если дела пойдут так и дальше...

Министр развёл руками, демонстрируя своим жестом патовое положение. А Гарри лихорадочно соображал, как такое вообще могло получиться. Нахмурившись, он перечитал содержание небольшой статейки под заголовком, достойным Хэллоуина, но никак не сентябрьского обычного утра: «Дом-призрак в центре Лондона».

Нелепая ли прихоть градостроителей или настоящая мистическая история пронумеровала дома на одной из улиц города, пропустив порядковый?

В нашу редакцию поступил звонок от Джорджа Уилкинса, который утверждает, что прошлым вечером, выбежав из подъезда своего дома по адресу: Площадь Гриммо, 11, он благополучно выкинул пакет с мусором в контейнер и остановился покурить во дворе. Каково же было его удивление, когда рядом со своим домом он вдруг увидел словно вспухший из воздуха ещё один дом. Старинный особняк с грязными стенами и закопчёнными окнами, с истёртыми ступенями на крыльце и массивной чёрной дверью. Наш информатор утверждает, что успел увидеть табличку на стене странного дома: «Площадь Гриммо, 12».

Непосвящённые в архитектурные тонкости местного расположения улицы читатели скажут, что ничего удивительного в этом факте нет. Но всё дело в том, что дома с таким номером не существует в природе. Дом номер одиннадцать соседствует с домом под номером тринадцать. Двенадцатого просто нет.

Никто не может объяснить этой странности. Кто и когда напутал с документами при застройке Площади Гриммо, теперь узнать невозможно.

Что же померещилось Джорджу Уилкинсу? Редакция газеты призывает всех читателей быть внимательными к своим домам. Приглядитесь. Не скрывается ли за козырьком вашего подъезда загадочный особняк со старинной дверью?

— Нам повезло, что журналист позволил себе пошутить в конце статьи. Не знаю, что делать, — Шеклболт присел на стул возле рабочего стола Гарри.

— Три заметки за последние два месяца в разных изданиях. Мне не нравится всё это, — ответил Гарри.

— В прошлый раз нам удалось скормить журналистам информацию, что мисс Коули, которая наблюдала дом-призрак, просто пытается привлечь внимание к своей лавке канцелярских товаров, расположенной в доме номер семнадцать. Зеваки, нахлынувшие толпой после статьи посмотреть на Площадь Гриммо, так или иначе проходят мимо её магазина. Гарри, мы не можем стирать память магглам в таком количестве. Боюсь, ситуация выходит из-под контроля.

— Но мистер Шеклболт, что я могу сделать? Я и сам не рад такому наследству.

— И ты готов допустить, чтобы дом Блэков просто-напросто стал местом паломничества туристов? Не мне тебе рассказывать о Статуте Секретности. Любопытные магглы как бы случайно прогуливаются перед вашим домом, тараща глаза.

— Это же не может быть простым совпадением. Почему дом стал появляться? Столько лет он был надёжно укрыт от магглов, да и магов тоже. Его по-прежнему нет ни на одной карте.

— Да, это так. Только дом-призрак, который неожиданно появляется перед глазами магглов, — не самое надёжное место для проживания. Ты так и не нашёл документов?

— Пока нет. В Гринготтсе, в сейфе Блэков, их не было. А в доме можно сто лет разгребать завалы и так и не найти нужного предмета. Да я ещё особо и не успел.

— Значит, нужно постараться. Привлеки Кричера. Он наверняка знает секреты Ориона. Как он умудрился защитить дом так, что после его смерти все заклинания продолжали действовать? И почему именно сейчас начались проблемы?

— Наверное, проблем давно не было, — вздохнул Гарри.

— Ладно, не переживай. Если больше не будет подобных случаев, магглы переключатся на новую сенсацию. Но документы лучше найти, — министр немного помолчал и добавил: — Я понимаю, личное пространство и всё такое, но, если понадобится помощь, я выделю тебе отряд лучших авроров.

Гарри представил, как по дому ходит толпа авроров и заглядывает за каждый гобелен.

— Нет, спасибо. На выходные ко мне обещал наведаться Рон. Мы что-нибудь придумаем.

Министр пожал руку Гарри, сосредоточенно посмотрел на часы и стремительно вышел из кабинета, оставив Гарри в самых смятенных чувствах. Поразмыслить было над чем.

Гарри нисколько не лукавил, когда сказал Шеклболту, что у него практически ещё не было времени осмотреть полностью свой собственный дом. Даже расположение Кричера, искренне обрадовавшегося возвращению хозяина Гарри в мае, не могло компенсировать настороженности и враждебности, которые испытывал Гарри по отношению к дому на Гриммо. Возможно, слишком многое здесь напоминало о Сириусе, а может, виноваты были кричащие из каждого угла лозунги о чистоте крови и отношении Блэков к магглам и грязнокровкам.

Гермиона мудро заметила, что проблема не в доме, а в самом Гарри. Она мягко напомнила о Тисовой улице, на которую Гарри, кстати, пока так и не отважился наведаться. Гарри соглашался, но предпочитал лишний раз не ходить по этажам, изучая обстановку, а шмыгать в комнату Сириуса, где он устроил себе спальню. Ему совершенно не хотелось разбирать шкафы в гостиной с потускневшими дверками, смотреть на гобелен с фамильным древом Блэков и натыкаться повсюду на книги типа «Истории знатных родов» и изображения змей на люстрах, ножках буфета и кранах в ванной.

Дом отвечал Гарри взаимностью, устраивая всевозможные пакости. Во времена проживания членов Ордена Феникса на Площади Гриммо, 12, Молли здорово постаралась, чтобы избавиться от подозрительных предметов и привести дом в жилой вид, однако Орион Блэк, судя по всему, был докой в изготовлении зловредных артефактов.

Пурпурная мантия, которая когда-то принялась душить Рона, была просто детской пелёнкой по сравнению с покрывалом в спальне самого Ориона. Гарри наведался туда как раз в поисках документов на дом, раздвинул тяжёлые портьеры, в которых подозрительно что-то зашуршало, и присел на кровать, чтобы оглядеться. Он только успел понять, что это действительно личные покои Ориона Блэка, разглядывая его большой молчаливый портрет над секретером с множеством ящиков, когда тёмно-бордовое покрывало, взмахнув кисточками пыль с пола, стремительно взметнуло все четыре угла и попыталось завязать их в узел, намереваясь заключить Гарри в плен. Гарри протестующее вскинул правую руку, но тут же получил чувствительный шлепок связкой кистей, обрамляющих покрывало. Рука непроизвольно повисла, и секундного замешательства хватило, чтобы края покрывала сомкнулись и ловко завязались в крепкий узел. Гарри чувствовал себя котёнком, которого собрались топить. Хотя, скорее, — душить. Ноги с подобранными коленями затекли, руки словно приклеились к туловищу. Неизвестно, как долго бы продержался Гарри, если бы в комнату не заглянул Кричер с вопросом, не пора ли подавать ужин.

— Ох, старый хозяин горазд был пошутить! — всё причитал Кричер после вызволения Гарри.

А Гарри дал себе слово, что обязательно повыкидывает весь этот хлам, как только доберутся руки.

Но за лето он так и не продвинулся в уборке дальше своей комнаты. Здесь Гарри чувствовал себя в безопасности. Потом начались занятия в школе Авроров, и теперь уже физически не удавалось выделить день, чтобы хоть как-то начать. Джинни с Гермионой предлагали свою помощь, но пока Гарри настроился на генеральную уборку, обе девушки уехали в Хогвартс.

Единственное, что Гарри всё-таки сделал, это тщательно осмотрел секретер в комнате Ориона. Ящики с ручками в форме изящных змеек давно никто не открывал, поэтому поддавались они нехотя. Колдографии, приглашения на званые вечера, самопишущие перья, бумажные салфетки, разная мелочь от чёрных обычных солнечных очков до дорогих запонок на бархатных подушечках — ничего примечательного. Орион явно не использовал секретер в комнате как сейф для документов. Гарри с осторожностью простукал крышку, надеясь обнаружить потайной ящик, но эта затея не увенчалась успехом.

Так что Гарри Поттер являлся полноправным хозяином дома на Площади Гриммо, 12, и почти ненавидел его.

Но позволить магглам захватить особняк он не мог.

Потому что это был дом Сириуса.

Поэтому он с тройным рвением принялся разыскивать документы, прикидывая, где их можно было спрятать. Он надеялся, что там обязательно будет разгадка странного поведения дома.

Вообще, в защитных заклинаниях на жилище Гарри не очень разбирался. Как-то не было повода изучить этот вопрос подробней. Допустим, Фиделиус пропадает со смертью волшебника, наложившего заклинание доверия на дом. Но в случае с Орионом, которого не было в живых уже двадцать лет, заклинания оставались действенными. До последнего времени.

Гермиона, когда Гарри рассказал ей через камин о неожиданной проблеме, посоветовала Гарри лично накладывать дополнительные защитные заклинания на дом хотя бы раз в несколько дней. До того времени, пока он не разыщет документы.

Во времена их скитаний Гарри не раз приходилось ставить защиту на палатку, в которой они скрывались, поэтому он так и поступил, не теряя надежды поскорее решить проблему с появлением дома в поле зрения магглов.

А пока каждый вечер после занятий он старался заглянуть в неразобранные столы и шкафы, заодно наводя там порядок. Кричер радовался, что хозяин наконец решил заняться домом, и постоянно вставлял свои комментарии по поводу перебираемых вещей.

— Это ожерелье гоблинской работы. Старая хозяйка надевала его всего пару раз в особо торжественных случаях, — говорил Кричер и будто случайно вытаскивал из мешка для мусора очередную находку, пряча её под своей повязкой.

— Кричер, — вздыхал Гарри, — так мы с тобой сто лет разбираться будем. Ты лучше скажи, где Орион Блэк мог хранить документы?

— Признак хорошего домового эльфа в том, что он не лезет в дела хозяина, — отвечал Кричер. — Кричер не лез в дела старого хозяина без его на то позволения. Кричер не знает.

Пробовал Гарри выяснить местонахождение документов и у портрета Вальбурги, правда, не особо надеясь на успех.

Ей пришлось считаться с тем, что Гарри Поттер теперь хозяин дома, хочет она того или нет, что не мешало ей периодически прохаживаться по поводу происхождения Гарри и его вольнодумства. Гарри молча слушал её тирады, вздыхал и поднимался по лестнице в свою спальню, иногда даже не занавешивая портрет. Вальбурге было неинтересно ругаться с не реагирующим на её вопли Гарри, и постепенно она перестала встречать его криками.

Вот и после разговора с Шеклболтом, когда Гарри открыл скрипучую дверь, она приоткрыла глаза и лишь поджала губы.

— Что, день не задался? — с усмешкой спросила Вальбурга.

— Добрый вечер, миссис Блэк, — ответил Гарри.

Вальбурга ничего не ответила и поправила свой чепец.

— Я уже спрашивал у вас, — устало сказал Гарри, снимая ботинки, — вы не знаете, где документы на дом? Мне нужно знать, какие заклинания защиты поставил ваш муж.

— Воров боишься? После вашей шайки тут уже нечего выносить, — надменно ответила Вальбурга. — Не знаю, как Сириус умудрился передать все права наследства тебе. Наверное, сыграло роль то, что Поттеры в родстве с Блэками. Предатели крови…

— Миссис Блэк, защита пропадает. Дом видят магглы. Вы же понимаете, чем это может закончиться?

— Лжёшь!

— Увы, это правда.

Вальбурга выглядела встревоженной во время рассказа Гарри. Он без утайки поведал ей об утренней статье и разговоре с министром. Но даже после этого она не смогла ему помочь.

— Я не знаю, — озадаченно проговорила она. — Защиту в том виде, в котором она существует, Орион поставил незадолго до смерти. Раньше наш дом не видели магглы, но он был на всех магических картах. Нам незачем было прятаться! Малфои, Лестрейнджи и другие были постоянными гостями на раутах и вечерах. А потом… После исчезновения Регулуса Орион очень изменился. Мы всегда поддерживали режим тех, кто был за чистоту крови, но Орион словно отошёл ото всех дел. Я знаю, он переживал… Бедный наш мальчик…

Тут Вальбурга смахнула слезу и смогла продолжить спустя пару минут.

— Потом Орион устроил из нашего дома настоящий тайник. Теперь его невозможно было обнаружить ни на одной магической карте. Он будто исчез. Звуки, запахи — ничто не проходило сквозь стены. Я недоумевала, а он только мрачно отрезал, что так надо. На всякий случай. Вскоре он заболел и сгорел буквально за несколько месяцев. Лихорадка… Ему было всего пятьдесят! Разве это возраст для волшебника, Гарри?

Сейчас Гарри видел перед собой не выжившую из ума старуху, а измученную, сломленную невзгодами женщину. Он вдруг подумал, что и сама Вальбурга умерла далеко не в преклонном возрасте. Когда он случайно узнал, что ей было шестьдесят, он жутко удивился. С портрета обычно кричала старая карга, которой можно было дать лет сто.

Теперь разыскать документы и спасти дом захотелось ещё сильнее. И Гарри вдруг обнаружил себя вечером с чашкой чая не в своей комнате, а в уютном кресле гостиной с гобеленом древа Блэков. Кажется, он начал привыкать к дому.

Рон, как и обещал, забежал вечером в пятницу — они собирались посвятить субботу активным поискам.

— Рыжий нищеброд явился, — поприветствовала его Вальбурга.

Рон поднял брови и удивлённо посмотрел на Гарри.

— Ничего нового, — улыбнулся тот.

— Что-то она сегодня добрая. Не орёт, — констатировал Рон.

Они с воодушевлением принялись за поиски, пересказывая друг другу последние новости. Рон про работу во Вредилках, Гарри про курсы в Аврорате; Рон про Гермиону, что она свою учёбу ставит превыше всего, а он, между прочим, скучает, Гарри про Джинни, что до Рождественских каникул ещё целая вечность.

Рон хмыкнул.

— Что?

— Гарри, ты выглядишь по-идиотски.

— Сам такой, — улыбнулся Гарри.

Для порядка перерыли ещё раз тот шкаф, в котором раньше обнаружились табакерка с бородавчатым порошком и музыкальная шкатулка, пытавшаяся всех усыпить.

— Помнишь, именно тут ведь лежал медальон Слизерина, — сказал Рон. — И кольцо тут ещё было золотое, Сириус сказал, что отцовское.

— Так ведь мы в тот раз повыкидывали почти всё отсюда. И потом, документы сразу бы были заметны.

Поднялись они и в спальню к Вальбурге, где в поле их исследовательской деятельности попал старинный комод из трёх ящиков с резными ручками, выполненными, естественно, в форме миниатюрных змеек.

— И как девчонки это носят? — спросил Рон, выуживая кружевную резинку для чулок из отделения с нижним бельём.

Ответить Гарри не успел, потому что в дверном проёме показался Кричер с подносом бутербродов.

— Кричер совсем не интересуется, что молодой хозяин забыл в спальне старой хозяйки, — пробормотал он. — Молодому Уизли понравились чулки старой госпожи…

— Кричер, спасибо, — принял Гарри из рук домовика поднос. — Уверяю тебя, это не то, что ты подумал. Мы ищем документы.

— Хозяин не обязан объяснять Кричеру, чем он занят, — поклонился Кричер. — Хозяину следовало бы знать, что в спальне старой госпожи документов быть не может.

— Вот мы и проверяем, — сказал Рон, откусывая сразу половину бутерброда. — Зато будем знать наверняка.

К вечеру субботы их запал иссяк. Они честно пересмотрели все письменные столы, стеллажи в библиотеке, но нигде так и не нашли документов. Рон виновато сказал, что обещал Джорджу с утра быть в магазине, на что Гарри понимающе кивнул. У него самого был завтра ещё один выходной, он постарается использовать его с толком. Только где ещё искать, он понятия не имел. Простукивать стены? На каждом из четырёх этажей?

Гарри вышел проводить Рона в коридор, где заботливый Кричер тут же включил газовые рожки на парадной лестнице.

— Молодой Уизли слишком занят, чтобы готовить, — сказал Кричер, протягивая Рону пакет с пирожками.

— Спасибо, Кричер, — от души поблагодарил Рон, слушая ворчание удаляющегося на кухню старого домовика по поводу того, что и молодому хозяину не мешало бы заняться питанием на должном уровне — кожа и кости.

— Всё же хорошо, что Гермионе так и не удалось освободить домовых эльфов, — сказал Рон, принюхиваясь к пакету. — Конечно, придётся тебе потом, Гарри, повесить голову Кричера на стенку, но, надеюсь, это случится ещё не скоро.

Рон хохотнул и посмотрел на размещённые над перилами лестницы декоративные тарелочки с прибитыми к ним головами домовых эльфов. Гарри тоже посмотрел.

Потом он перевёл взгляд на портрет Вальбурги, которая дремала и даже не удосужилась наградить Рона парой эпитетов.

Гарри снова посмотрел на декоративные тарелочки. Опять на портрет.

— Что? — непонимающе спросил Рон.

— Рон, тебе ничего не кажется странным?

— А ты яснее выражаться можешь? Иногда ты мне здорово напоминаешь Гермиону.

— Портрет… Вальбурга рассказывала мне, что его нарисовали незадолго до смерти Ориона. Как раз во времена всей этой затеи с защитными заклинаниями.

— Ты ничего не путаешь? Сколько ей тогда было? Да на портрете она старуха-старухой!

— Скажи спасибо, что она дремлет, — шёпотом отозвался Гарри. — Старуха… Вальбурга умерла в шестьдесят, а портрет написали за десять лет до этого. Только на портрете её изображение старилось вместе с ней, вот и получилось, что тут она такая, какая была в год смерти. Она сказала, что Орион лично выбирал вид задника и договаривался с художником. И посоветовал прикрепить портрет именно здесь, возле парадной лестницы.

— Ну да, здорово на зеркало смахивает, тут ведь она как раз у подножия лестницы нарисована.

— Ну? Видишь?

— Что?

— Посмотри на домовиков. На их головы.

— Ну, рыльца и рыльца. Очень похожи, — отозвался Рон, внимательнее приглядываясь к изображениям на холсте.

— Да, похожи! Только повёрнуты в разные стороны. Смотри, над лестницей их пять, и все смотрят вперёд. В смысле, прямо.

— Я понял! — поражённо воскликнул Рон, заставив Вальбургу пошевелиться.

— На портрете только один изображён как надо. Остальные как будто наклонились. В разные стороны.

— Ага, а у одного вообще рот почти на лбу.

— Думаешь, это случайность?

— Может, художник не особо старался выписывать домовых эльфов, вот и поналяпал как попало. Это же всего лишь домовые эльфы!

— Хорошо, что тебя не слышит Гермиона, — усмехнулся Гарри и поднялся на первые три ступеньки лестницы, как раз напротив первой декоративной тарелочки.

— Что ты хочешь сделать? — удивлённо спросил Рон, но его вопрос потонул в вопле, донёсшемся с одного из тёмных портретов со стены прихожей:

— Не трогай Эльми! Эта эльфийка служила ещё моей бабушке!

— Это тётушка Сириуса, Элладора, — пояснил Гарри Рону и добавил громче, пытаясь покрутить голову домовика по часовой стрелке:

— Не волнуйтесь!

— Не выходит, — чихнул Рон, разгоняя облачко пыли. — Попробуй за уши потянуть.

Гарри оставил голову в покое и повернул теперь тарелку. Раздался щелчок, словно пришёл в движение механизм, и тарелочка, а вместе с ней и голова старой эльфийки, повернулась немного вправо.

— Получается! — возбуждённо воскликнул Рон, не обращая внимания на ругань Элладоры, к которой присоединилась Вальбурга. — Ещё немного, Гарри. На портрете у неё один глаз чуть ниже.

Гарри потянул тарелочку. Снова раздался щелчок.

— Так?

— Вроде. Давай остальные попробуем.

Постоянно сверяясь с изображением на холсте, друзья развернули рыльца домовых эльфов на лестнице точно так, как они были нарисованы. Вальбурга попыталась помешать их занятию, расправив широкую юбку и стараясь загородить изображения домовиков, но Гарри объяснил, что это нужно для дела, и она, хоть и с большим недовольством, но утихла.

Все пять тарелочек были повёрнуты в соответствии с подсказкой. Но ничего не произошло.

— Мы чего-то не учли, — сказал Рон. — Может, в то время головы были именно в таком расположении, вот художник их так и нарисовал.

Но Гарри не хотел просто так сдаваться. Внимательно он сверялся с портретом и чучелами на стене, пока не заслезились глаза.

— Ничего не понимаю, — наконец признал он поражение. — Всё ведь верно! Четыре повёрнуты, а центральный смотрит прямо.

— Нос вешать не будем, — приободрил Рон. — А то будет как у этого центрального.

Гарри перевёл взгляд на портрет. Все рыльца домовых эльфов были изображены с одинаково вытянутыми кверху носами. Только у того, что в центре, нос печально свесился вниз.

Гарри подошёл к тарелочке в середине ряда и потянул нос домового эльфа вниз.

Раздался скрип. Но скрипел не нос потревоженного эльфа. Обернувшиеся на шум Гарри и Рон увидели, что портрет Вальбурги неожиданно повернулся на возникших петлях, открывая проход.

— Капут Драконис! — ошарашенно произнёс Рон, вспомнив про Полную Даму.

Они с Гарри переглянулись и без лишних разговоров направились в открывшийся проход, на ходу засвечивая палочки.

Как только Гарри с Роном вступили в неожиданно появившийся коридор, по стенам узкого прохода засветились тусклые лампы, но палочки друзья на всякий случай не убирали. Так они настороженно и вошли в квадратную комнату с каменными стенами, спустившись вниз по вырубленным ступеням.

— Холодно, как в склепе, — тихо сказал Рон.

— Ничего, терпимо, — отозвался Гарри и поёжился.

Перед ними стоял обычный письменный стол из потемневшего дерева с тремя ящиками. Всю поверхность стола занимала странная конструкция, выглядевшая слегка размытой из-за толстого стекла прямоугольной призмы, в которую была помещена.

— Что это? — спросил Рон, с удивлением опуская палочку.

— Пока не знаю, — ответил Гарри. — Это похоже на дом из песка. Дом Блэков.

Они подошли поближе, разглядывая призму. Это был огромный сосуд, фута три в высоту, разделённый перегородкой-воронкой посередине. В нижней части цветной песок полностью воссоздавал очертания дома — можно было разглядеть чёрную парадную дверь с серебристым молотком в виде змеи, мутные стёкла окон четырёх этажей и стены грязно-серого цвета. В верхней части оставались только несколько верхних рядов черепичной крыши.

— Похоже на песочные часы, — неуверенно сказал Гарри.

— Странные какие часы, — в тон ему прокомментировал Рон. — Как эта махина вообще держится на столе?

Гарри попробовал поднять конструкцию или как-то повернуть, но стеклянный ящик был не просто неподъёмным. Он была словно единым целым со столом. На боковой панели друзья разглядели небольшое овальное углубление со сложным орнаментом внутри.

— Наверное, сюда вставляется специальный ключ, — подытожил Гарри.

— Всё сходится, Гарри! Смотри, пока дом был наверху часов, ему ничего не угрожало. Надо повернуть их, вернуть песок в верхнюю часть.

— Давай в ящиках посмотрим, — предложил Гарри. — Может, что найдём.

В верхнем ящике лежали свитки пергаментов с поэтажными планами дома и историей его наследования. Гарри разложил свитки прямо на полу, и они с Роном, забыв о времени, с интересом стали рассматривать пожелтевшие ветхие страницы с именами и датами, убегавшими далеко в прошлое.

— Смотри, оказывается, из библиотеки есть тайный проход сразу в спальню на третьем этаже, — сказал Гарри, показывая на квадратики схемы. — А я и не знал! На второй полке третьего стеллажа есть специальная кнопка.

— Гермионе бы такое точно понравилось, — буркнул Рон. — Можно посреди ночи шмыгать из кровати сразу в библиотеку.

— Ладно, это мы всё ещё потом хорошенько рассмотрим, — сказал Гарри через два часа. — Давай в другие ящики заглянем.

В среднем они обнаружили огромную схему песочных часов, помеченную непонятными письменами, и магическую карту Лондона, на которой были видны не только маггловские строения, но и такие, как, например, «Дырявый Котёл Тома».

— Полезная штука, — сказал Рон. — Тут видны все точки, из которых можно попасть в магические кварталы. Так, а где тут Гриммо?

Они нашли нужное место и с удивлением заметили, что дом под номером двенадцать тоже есть на карте. Контуры его были словно смазаны, но тем не менее можно было разглядеть прямоугольник, наложенный на маггловские квадратики, с табличкой «Площадь Гриммо, 12».

— Что это значит? Защита дома пропала? — возбуждённо спросил Рон.

— Думаю, пока не до конца. Видишь, контуры ещё размытые, не чёткие. Поэтому дом и стали видеть магглы. Хорошо, что я пока накладываю магглоотталкивающие чары. Всё дело в этих часах, — Гарри кивнул в сторону стола. — Когда крыша просочится вниз, все заклинания перестанут работать.

— Вот Блэк затейник, — проворчал Рон. — И как мы будем переворачивать эту штуковину?

— На самом деле Орион Блэк был искусным умельцем, — отозвался Гарри. — Многие его штуковины, конечно, понапичканы Тёмной магией, но это уровень. Ты только представь — обмануть время. Он умер, а защитные заклинания продержалась ещё добрых двадцать лет. Наверное, он хотел передать секрет своим детям, только… В общем, не получилось.

Гарри аккуратно сложил карту так, чтобы наверху оказались очертания дома номер двенадцать, и отложил в сторону.

— Будем наблюдать. Пока дом не совсем виден, ещё не всё потеряно.

Они убрали схему песочных часов на место и открыли нижний ящик.

Здесь стояла шестигранная урна с резной крышкой. Рон достал урну из ящика и взвесил на руках.

— Тяжёлая. Похожа на урну для праха.

Они по очереди подержали урну, а потом принялись рассматривать узор на крышке.

— Какой-то треугольный чемодан с ручкой, — сделал вывод Рон, покрутив изображение во все стороны. Штук десять тёмных точек образовывали между собой рисунок геометрической формы без всякой логики. Будто случайные точки. Одна, в правом нижнем углу, была больше других.

— Подожди… — Гарри дотронулся палочкой до этой точки и прошептал: — Люмос!

Узор из точек засветился мягким мерцающим светом. Нижняя точка светилась ярче других. Вокруг геометрической фигуры вдруг появился размытый образ льва. Можно было разглядеть даже его светящуюся гриву. Возле нижней точки появилась надпись: «Regulus».

— Регулус? Но при чём тут Регулус? — удивился Рон. — И вообще… Лев? Разве Регулус был гриффиндорцем?

— Это созвездие, Рон, — ответил Гарри. — Созвездие Льва. Самая яркая звезда его называется Регулус. Блэки всегда давали детям имена астрономических созвездий.

— Странная традиция, — проворчал Рон. — Да разве эта абракадабра похожа на льва?

— Профессор Синистра нам показывала.

— Ты, оказывается, не просто в телескоп таращился, друг, — сказал Рон и похлопал Гарри по плечу. — Только я так ничего и не понял.

Он заглянул ещё раз в нижний ящик.

— Смотри, Гарри! Тут ещё письмо!

Они поскорее вытащили исписанные неровным почерком листки и переглянулись.

— Читай вслух, — предложил Рон.

«Дорогой Сириус!»

— Это письмо Сириусу! — воскликнул Гарри.

— Я понял. Читай дальше.

«Дорогой Сириус!

Я пишу тебе эти строчки в надежде на то, что однажды ты их прочитаешь. Я верю, что ты вернёшься домой. Знаю, из Азкабана не возвращаются, но моё сердце подсказывает мне, что это случится.

Мои дни сочтены. Мне осталось недолго. Swamp Fever — болотная лихорадка —лечится, если сразу принять меры. Но я упустил время, а значит, так тому и быть.

Но обо всём по порядку.

Сразу скажу, что твой разрыв с семьёй сильно подкосил нас с матерью. Что бы ты ни думал, ты всегда останешься моим сыном. Я бы хотел обнять тебя и попросить прощения. За многое.

Род Блэков сильный и могущественный. Но не имя делает человека. Я понял это слишком поздно.

После твоего ухода Регулус стал нашей поддержкой и опорой. Послушный, умный мальчик. Вы очень разные, и моя вина, что я не успел научить вас любить друг друга.

Твой брат всего в шестнадцать лет примкнул к Пожирателям Смерти. Мы с матерью гордились Регулусом, потому что полностью поддерживали политику Волдеморта. Как же мы были слепы…

Всю чудовищность его планов я увидел, когда начались массовые нападения на неповинных магглов. Да, я всегда считал, что магглам не место в волшебном мире, но убивать стариков и детей? К сожалению, Волдеморту нельзя написать прошение об отставке, и, однажды приняв его сторону, Регулус подписал себе приговор.

Я не знаю, что случилось. Я до сих пор всего не знаю. Я приказывал Кричеру рассказать, я видел, что он что-то скрывает, но ты знаешь законы домовых эльфов. Они не смеют ослушаться прямого приказа хозяина, а Регулус всегда был любимчиком Кричера. Всё, чего я добился, это то, что Регулус приказал Кричеру ничего нам не рассказывать.

Сначала мы с матерью надеялись, что Регулус вернётся, но время шло, а вестей всё не было. И тогда я призвал на помощь силу кольца Блэков.

Когда-то давно, после рождения Регулуса, я отдал целое состояние за эти кольца. Их два. Два перстня с геральдическим гербом Блэков. Один я намеревался вручить тебе в день совершеннолетия, другой — Регулусу. Эти перстни связаны сквозной связью, вы всегда могли узнать, где находится другой, куда бы судьба ни закинула вас. Твой перстень так и лежал у меня, ведь ты ушёл из дома в шестнадцать…

Я дождался, когда Вальбурги не было дома, вышел наружу, надел перстень и призвал парный. Аппарация была изнурительной, я очнулся на берегу скалистого морского берега. Было время отлива, внизу я разглядел пещеру. Я понял, что Регулус там, но проникнуть внутрь при помощи аппарации не получилось — стояли магические барьеры.

Путь был сложным. Но тот, кто идёт к своей цели, справится с любыми трудностями. Я сумел разгадать загадку прохода, я смог пробраться к тёмному подземному озеру, настолько огромному, что дальнего берега не было видно.

И я призвал манящими чарами Регулуса, хотя боялся того, что увижу.

Тело его, распухшее от воды, всплыло в середине озера и с трудом поплыло в мою сторону. Во-первых, лишь огромным усилием воли я не разрывал связь, а во-вторых, со всех сторон на нём повисли ужасные твари, которые всё множились, потревоженные всплеском воды. Инферналы. Их были десятки. Жуткие твари в лохмотьях с пустыми глазницами. Они тянули руки к Регулусу и не желали его отдавать. Я не мог применить Огненный шторм и Партия Темпорус (единственные, пожалуй, заклинания, которые могли отпугнуть этих монстров), потому что всё ещё боролся с манящими чарами. И некоторые твари полезли на берег. Холодные скользкие руки их цепляли меня за подол мантии и норовили стащить в воду. Они расцарапали мою ногу, разорвав штанину в клочья. Я не мог отступить подальше от воды, потому что берег озера узкий и вплотную подступает к скалистым стенам.

Наконец мне удалось вытащить тело Регулуса на берег, и я заставил себя сосредоточиться только на том, чтобы избавиться от инферналов. Я применил заклинание Огненного шторма, и твари нехотя отступили. В коридоре огня я оттащил тело сына на безопасное расстояние.

Он был совсем не похож на себя, мой красивый юный мальчик. Бесформенное тело с раздутыми конечностями. В правое запястье врезался браслет от часов — их мы подарили Регулусу с матерью на совершеннолетие…

Я плакал. Я сидел на берегу этого чёртового озера и рыдал, оплакивая все свои надежды и мечты. Смерть Регулуса была расплатой за спесь и гордыню.

Потом я подобрал гранитный осколок валуна и трансфигурировал его в урну. Тело Регулуса я превратил в прах.

Я так и не смог рассказать Вальбурге, что я нашёл нашего мальчика. Пусть она остаётся в неведении. Смерть Регулуса разбила бы окончательно её сердце.

Я создал тайную комнату и защитил наш дом такими заклинаниями, которые не позволили бы теперь найти дорогу к нему ни одному Пожирателю. Я не посмел захоронить Регулуса на семейном кладбище, но верю, что ты это сделаешь за меня, ведь времена Волдеморта неизбежно пройдут. Зло должно быть наказано.

Регулус восстал против зла и лишился жизни. Обещай мне, что принесёшь его прах в наш склеп и я встречусь с моим мальчиком.

Инферналы заразили меня болотной лихорадкой, но сразу я этого не заметил. Когда лихорадка стала прогрессировать, лечение уже было бесполезным. Это необратимый процесс.

Да, чуть не забыл. Защитные заклинания дома Блэков заключены в песочных часах. Раз в двадцать лет, плюс-минус, колбу надо переворачивать. Сделать это можно при помощи перстня с геральдическим украшением. Кольца Регулуса не было при нём. Тогда, у озера, мне было не до этого. Но остался твой перстень, парный. Я положу его на видное место, допустим, в один из шкафов.

Я верю, что ты прочитаешь моё письмо и исполнишь мою последнюю волю. А если этого не случится, что ж... Пусть тайна дома Блэков растворится вместе с защитными заклинаниями, когда они спадут.

Прости меня, сын. Прости и меня, и маму. Я тебя очень люблю.

Всегда твой отец, Орион Блэк.

3 ноября 1979 г.»

Несколько минут Гарри и Рон сидели в полной тишине, переваривая услышанное. Это был тот случай, когда мыслей сразу много, но лучше всего просто помолчать.

Наконец Рон поднялся.

— Пойдём, — устало потянул он Гарри за руку. — К чёрту магазин. Я остаюсь здесь. Будем думать.

Он покосился на урну.

— Это пока оставим?

— Да. Вот разберёмся с домом, решим, что делать дальше.

В коридоре у подножия лестницы всегда было сыро, но сейчас, после холодного помещения тайника Ориона, воздух тут казался спасительно тёплым. Гарри прикрыл дверь, повернув портрет Вальбурги на петлях. Удивительно, но теперь, когда холст превратился в дверь, изображение Вальбурги стало неподвижным. Она не шевелилась, не спрашивала, что происходит, не сыпала едкими замечаниями.

— Давай не будем пока ей ничего говорить, хорошо? — сказал Гарри Рону.

— Давай. Никогда не любил эту чокнутую, но таких новостей не пожелаешь и врагу. И Кричеру не стоит говорить пока про Регулуса.

Гарри поднялся по лестнице и потянул нос среднего домового эльфа вверх. Дверь исчезла. На стене вновь красовался портрет Вальбурги Блэк, прикреплённый заклятием вечного приклеивания.

— Оставите вы в покое домовых эльфов? — пробурчала Вальбурга.

— Да, пожалуй, — ответил Гарри и обратился к Рону: — С чего начнём?

— Для начала надо выпить горячего чая, — сказал Рон, как только друзья прошли из коридора в кухню. — Я замёрз.

Гарри и самого колотила дрожь. Хотя, скорее, это был озноб от вдруг открывшихся обстоятельств, а не от холода.

Друзья с удовольствием уселись возле яркого камина. Кричер тут же принялся хлопотать, протестуя против чая без ужина.

— Раз уж молодой Уизли остался, он должен отведать тушёные овощи с бараниной в горшочке. Кричер старался.

Гарри с Роном пили уже по второй чашке чая, когда, наконец, разговор более-менее свернул в нужное русло.

— Я так и не понял, Гарри. Если мы не разберёмся с этой штуковиной, что будет с домом?

— Я сам не понял, — ответил Гарри. — В письме туманно всё... Нужно повернуть часы.

— Ты же читал про кольцо. Эх, это же тот самый перстень, который Сириус выкинул тогда, во время уборки, когда мама тут ещё вовсю наводила порядок.

Кричер, убиравший со стола, навострил уши.

— Кричер не смеет встревать в разговор хозяина. Кричер хочет спросить, вы говорите про кольцо Блэка?

— Слушай, Кричер, — подскочил Рон. — Ты же тогда всё время утаскивал в свою каморку разные мелочи. Ты случайно и кольцо не припрятал?

Кричер затрясся до кончиков ушей.

— Кричер не смеет трогать без разрешения имущество хозяев. Кричер не утаскивал. Кричер чистил.

— Ну хорошо. Пусть чистил. Так что? Кольца нет у тебя? — не отставал Рон.

Кричер покачал головой.

— Хозяин Сириус, несносный мальчишка, выкинул кольцо отца. Кричер не смог спасти кольцо.

— Подожди, Кричер, — вмешался Гарри. — А перстень Регулуса? Ты помнишь, у Регулуса был такой же перстень?

Глаза Кричера опасно заблестели.

— Кричеру тяжело вспоминать про хозяина Регулуса. Кричер не выполнил своего обещания.

И Кричер разразился слезами с подвываниями и причитаниями, так что Гарри с Роном пришлось добрых полчаса приводить его в чувство.

— Кричер, ты ни в чём не виноват, — в сотый раз уверил его Гарри. — Мы уже это обсуждали. Постарайся вспомнить, было ли у Регулуса в тот день кольцо?

— Кричеру не нужно стараться вспомнить! Кричер не забыл, как хозяин Регулус выкинул кольцо. Бедный мой хозяин Регулус! — буквально завопил домовик.

— Сейчас бы мамину настойку Успокоительного бальзама, — пробормотал Рон. — Выкинул? Кричер, а куда он его выкинул?

Ещё через полчаса Кричера удалось усадить в кресло, вручить ему чашку чаю, привести в чувство и заставить говорить внятно. Он всё ещё икал и иногда всхлипывал, когда пересказывал Гарри и Рону события той ночи. Многое они уже знали, но некоторые вещи слышали впервые.

— …и тогда хозяин Регулус взял с меня слово, что я вернусь домой, чтобы ни случилось. Он приказал напоить его тем проклятым зельем и забрать медальон…

Кричер передёрнулся.

— Когда хозяин Регулус выпил первый кубок, глаза его закрылись. Он стал бледным, казалось, вот-вот потеряет сознание. Но Кричер не мог ослушаться приказа и поднёс второй кубок. Хозяин Регулус выпил и впал в странное состояние. Он что-то мычал, словно ругался с кем-то, спорил. Я различал имена мистера Ориона, миссис Вальбурги и Сириуса. Он видел свою семью, он с ними разговаривал.

Кричеру было трудно заставлять пить хозяина Регулуса зелье. Когда чаша почти опустела и медальон уже можно было достать, хозяин Регулус стал невменяемым. Он расхохотался, с его губ слетела кровавая пена. Но глаза его были закрыты. Он закричал: «Вы ставите имя превыше всего! Благороднейшие и древнейшие!»

Он сорвал с пальца кольцо, которое подарил ему хозяин Орион на совершеннолетие, и бросил в озеро. Поверхность сразу заволновалась, кто-то полез из воды…

— А дальше? Кричер, что было дальше? — спросил притихший Гарри.

— Дальше Кричер не знает. Кричер поменял медальоны, как было велено, и отправился домой. А хозяин Регулус остался там.

Рон едва успел перехватить руку Кричера, которую тот протянул к кочерге, — видимо, решил наградить себя новой порцией самобичевания.

— Кричер, ты — молодец. Ты всё сделал правильно, — твёрдо сказал Рон.

Потом он посмотрел на Гарри.

— У нас есть крохотный шанс спасти дом. Надо всего-то наведаться к озеру в пещере и попробовать раздобыть кольцо.

Гарри вмиг представил тёмное озеро с зеленоватым отсветом посередине, мрачные скользкие стены пещеры и жутких инферналов, которые тянули к нему руки.

— Вот уж не думал, что когда-нибудь придётся вернуться в это гиблое место, — пробормотал он.

Стратегию поисков решили обсуждать без ушей чувствительного Кричера, поднявшись в пустую комнату на третьем этаже — здесь ночевал Рон.

Они уселись на две одинокие кровати — единственное убранство унылой комнаты с серыми стенами — и крепко задумались.

— Ты ведь помнишь то место, где вход в пещеру, да? — спросил Рон спустя время.

— Конечно. Там на побережье недалеко стоит небольшая деревушка, туда привозили детей из приюта подышать морским воздухом.

— Но добраться до самой пещеры не так-то просто…

— В любом случае, — сказал Гарри, — надо сначала всё хорошенько обдумать. Хорошо, если кольцо можно просто приманить манящими чарами, тогда не нужно будет связываться с этими тварями.

— Гарри, а вдруг они ушли оттуда? Инферналы? Просочились и плавают теперь в море.

— Волдеморта больше нет, — неуверенно ответил Гарри. — Но я не знаю, спадает ли действие приказа после смерти волшебника.

— Глупый Поттер, — раздался смешок сбоку.

Гарри с Роном дружно посмотрели на стену, где висел возвращённый туда после путешествий портрет Финеаса Найджелуса Блэка.

— Добрый вечер, мистер Блэк, — вздохнул Гарри.

— Вчера его не было, — пробурчал Рон. — Чёрт, совсем забыл про этот дурацкий портрет.

— Я не обязан вам отчётом о своих делах, мистер Уизли, — хмыкнул Финеас Найджелус. — Я был в Хогвартсе. Начало учебного года — всегда приятно узнать, кто из учеников поступил на самый замечательный факультет.

— Мистер Блэк, — обратился Гарри к портрету. — Вы что-то сказали, когда мы начали разговор…

Финеас посмотрел на Гарри долгим изучающим взглядом.

— Снова тянет к неприятностям, Поттер? Зачем вам понадобилось возвращаться в ту пещеру?

— Откуда вы знаете про пещеру? — удивился Гарри.

— Поттер, мои глаза были закрыты повязкой, когда ваша подруга любезно прихватила меня в ваше недавнее путешествие, но уши-то были открыты. Сколько раз вы обсуждали пещеру и медальон?

Гарри не нашёлся, что ответить, а Рон поёрзал.

— Инферналы призваны служить воле волшебника, который их создал, — без всякого перехода продолжил Финеас Найджелус. — Они лишены инстинкта самосохранения и делают только то, что им было велено. Ни страха, ни совести. Нет нужды охранять остров в пещере, но инферналы об этом не знают. Они будут вечно служить подземному озеру, пресекая любые попытки нарушить их владения. Неважно — пришли вы туда по делу или решили искупаться.

— Значит, они никуда не делись, — подытожил Рон. — Ладно, будем надеяться, что кольцо можно будет приманить быстро.

— Могу я узнать, о каком кольце идёт речь? — спросил Финеас Найджелус.

— Нет! — воскликнул Рон.

— Конечно, — одновременно сказал Гарри.

— Всегда знал, что взвешенность решений — не ваш конёк, мистер Уизли, — усмехнулся Финеас. — Так что за кольцо, Поттер?

Гарри решил, что хуже не будет, если он расскажет Финеасу Блэку о сложившейся ситуации. Действовать вслепую не хотелось, а бывший директор Хогвартса хоть и обладал зловредным характером, мог помочь советом. И действительно, немного подумав после рассказа Гарри, Финеас Найджелус произнёс:

— Думаю, мистер Поттер, вам не помешает компания мисс Грейнджер. Не стоит пускаться в авантюру без мозгов.

Рон посмотрел на Гарри и пробормотал себе под нос:

— Сам безмозглый…

— Но Гермиона сейчас учится, — возразил Гарри. — Она в Хогвартсе.

— Я знаю, — спокойно сказал Финеас Найджелус. — Видел её в кабинете директора МакГонагалл вчера. Думаю, для начала вам просто нужно переговорить через камин.

— Мы договаривались с Гермионой о связи раз в две-три недели, — сказал Гарри. — Чтобы держать в курсе всех событий друг друга. Следующий сеанс только через неделю.

— Я могу устроить его вам прямо сейчас, — самодовольно сказал Финеас Найджелус. — Признаюсь, в этот раз я тоже заинтересованная сторона. Мне совсем не хочется висеть в каком-нибудь маггловском музее.

— Но как вы сообщите Гермионе, что нам нужно срочно с ней поговорить? — удивился Рон.

— Всё просто, мистер Уизли. Я навещу свой другой портрет в кабинете директора и попрошу Минерву МакГонагалл дать разрешение ученице Гермионе Грейнджер воспользоваться камином для разговора. Уверен, учитывая сложившиеся обстоятельства, она не откажет.

— Но уже поздно, — взглянул Гарри на часы. — Через пять минут отбой.

— Надеюсь, мадам директор ещё сидит с бумагами, — отозвался Финеас Найджелус и без лишних слов двинулся к краю рамы.

Но скрыться с холста Финеасу Найджелусу помешал окрик Гарри.

— Нет, мистер Блэк, — твёрдо сказал Гарри. — Не стоит беспокоить Гермиону или кого другого раньше времени. Мы вполне справимся сами. Если собраться прямо сейчас, то до прилива успеем.

Финеас Блэк внимательно посмотрел на Гарри.

— Что, Поттер, как всегда? Всё сам? Играем в благородство?

Гарри хотел возразить, но передумал. Он решительно поднялся с кровати, жестом призывая Рона двигаться за ним.

— Удачи, мистер Поттер, — услышали друзья на пороге. — Надеюсь, удача сопутствует безумцам. Я всё больше понимаю, что общего было у вас с моим никчёмным внуком. И приглядывайте за мистером Уизли — он мастер влезать в неприятности.

Через полчаса Гарри вполне убедительно скормил Кричеру историю о том, что Рон всё же решил отправиться домой, а он, Гарри, хочет его проводить и немного прогуляться.

Они вышли из дома, спустились по щербатым ступеням крыльца и прошли вдоль дома номер тринадцать мимо подозрительно смотрящего маггла.

— Надеюсь, он не заметил, что мы появились из стенки, — шёпотом сказал Рон, сжимая в кармане палочку.

— Пока действуют защитные заклинания, магглы не могут видеть вход в дом, — ответил Гарри. — Но что-то неладное творится — мне приходится обновлять чары каждый день. Такое чувство, что дом сопротивляется и прямо хочет, чтобы его увидели. Не оборачивайся, а то маггл подумает, что мы что-то замышляем.

Они переглянулись и нервно хмыкнули. Отойдя на безопасное расстояние — укрывшись за мусорными баками в глубине двора, Гарри сжал руку Рона повыше локтя.

— Готов?

Рон кивнул.

Привычный рывок аппарации скрутил внутренности, и Рон успел пожалеть о второй порции овощей с тушёной бараниной. Они оказались на скалистом уступе, выдающемся в тревожные прибрежные воды рваным тёмным зигзагом. Чёрные очертания скал походили на хищные плавники акул, то появлявшиеся, то скрывавшиеся под набегами волн.

— Жуткое место, — тихо сказал Рон, оглядываясь по сторонам.

— Нам туда, — указал Гарри рукой вниз и без лишних слов скользнул в воду.

Вода была не просто холодная. Ледяной фейерверк мурашек заставил сердце скакнуть в самое горло и лишил возможности вдыхать полной грудью. Гарри, когда выбрался на берег в пещере, был бледным как призрак, а Рон покрылся красными пятнами. Стуча зубами, они поскорее наложили на себя согревающее заклинание, высушив одежду.

— Т-т-теперь куда? — всё ещё выбивая дробь зубами, спросил Рон.

Луна, которая подсвечивала морской пейзаж снаружи, сюда проникала лишь слабой дымкой, поэтому Гарри засветил палочку, чтобы осмотреться.

— С-с-сюда, — сказал он. — Проход здесь.

Гарри расцарапал ладонь о каменную стену коридора пещеры и провёл кровяной ссадиной в нужном месте. На секунду засветился арочный проход — всё, как в тот раз, когда он был здесь с Дамблдором.

Они добрались с Роном до подземного водоёма и тихонько направились вдоль берега. Высокий потолок пещеры терялся в тёмных сводах, мрачная вода отдавала бликами зеленоватого свечения, исходящего от островка в середине озера.

Гарри предостерегающе поднял руку, чтобы Рон не наскочил на него, и остановился.

— Здесь самое широкое место, дальше тропинка проходит возле самого берега. Если пробовать, то отсюда. По крайней мере, тут инфернал не успеет схватить нас за ногу, если что.

Рон согласно кивнул.

Гарри поднял палочку и громко крикнул:

— Акцио, кольцо Регулуса Блэка!

Сначала ничего не произошло. Давящую тишину нарушал лишь глухой стук капель где-то на отвесной стене берега.

Затем поверхность воды заволновалась, будто кипящее в котле зелье. Раздались всплески, и со всех сторон стали появляться потревоженные инферналы. Гарри с Роном различили парочку прямо у своих ног и спешно отпрыгнули к самой стене. Первые стражи уже полезли на берег, протягивая белые костлявые руки к нарушителям. Рон в ужасе посмотрел на Гарри, и они, поняв друг друга без слов, развернулись в обратном направлении, пытаясь отступать, не соскочив в воду. В одном месте нога Рона всё же соскользнула с камня, и он тут же почувствовал на своей щиколотке ледяное прикосновение. Он дёрнул ногой, с силой пнул наудачу и поспешил вперёд.

В коридоре пещеры наконец отдышались.

— Твари! — с чувством сказал Рон. — И чего им вздумалось повылазить?

— Думаю, манящие чары взволновали озеро. Наверное, кольцо на дне, но по каким-то причинам не смогло подняться. Зато инферналы очень даже смогли.

— Что будем делать? — сердито спросил Рон, рассматривая порванную штанину.

— Вернёмся домой, — ответил Гарри. — Мы должны были попробовать, но теперь планы меняются. Надо всё хорошенько взвесить.

Запах мусорных баков разительно отличался от солёного морского воздуха, но тем не менее друзья были рады вновь оказаться в безопасном месте. Гарри выглянул из-за угла, убедился, что никого нет поблизости, и поманил Рона, стряхивающего с себя очистки.

— Когда уже я научусь приземляться как нормальные люди? — проворчал он и поспешил за Гарри. Однако тут же наступил на оторванный клок штанины и, некоторое время побалансировав, скрылся за баками. Раздался глухой звук.

— Рон? Рон, ты живой? — Гарри боялся светить палочкой на видном месте, а свет фонаря в переулке почти не доставал до баков.

— Чёрт! Я наткнулся на что-то глазом, — отозвался Рон. — Какой идиот не доносит мусор до баков?

— Это кошки, — ответил Гарри, помогая Рону встать. — У миссис Коули из семнадцатого дома их целый выводок, вот они и промышляют здесь по ночам.

Одной рукой держась за лицо, Рон оторвал другой рукой кусок штанины.

— Ещё не хватало синяк заработать, — проворчал он. — Весёленькая получилась прогулка.

— Сейчас смажем мазью, всё пройдёт, — ободряюще сказал Гарри и поскорее потащил Рона от баков. — Пойдём отсюда. Ни дать ни взять — два бомжа.

Кричер встретил их причитаниями и ворчанием.

— Ох, мистер Уизли, где вас так угораздило? И где вы так вывалялись? Мистер Уизли не дошёл до дома?

— Мистер Уизли передумал. Он останется здесь, — ответил за Рона Гарри, поскольку Рон страдальчески морщился, пока Кричер наносил ему мазь.

Спать улеглись уже под утро, потому что сначала докладывали Финеасу Найджелусу о результатах экспедиции, а потом ещё долго обсуждали возможные способы проникновения в озеро без привлечения инферналов. Гарри уже засыпал на соседней кровати в комнате с портретом Блэка, а Рон всё сыпал предложениями, из которых самым здравым было трансфигурировать Гарри в небольшую акулу.

— А чем я кольцо брать буду? — сонно спросил Гарри. — Плавниками? Или зубами? Тогда я могу его нечаянно проглотить.

Гарри снился Виктор Крам с акульей головой, который пытался отнять у русалок кольцо. Русалки тянули свои узкие зелёные лица, угрожающе размахивали трезубцами и беззвучно ругались. Потом русалки превратились в бледных с пустыми молочными глазницами инферналов. Уже сам Гарри в виде какой-то мелкой рыбёшки пытался проскользнуть между тянущихся к нему рук, отчаянно крутясь на месте.

Проснулся Гарри резко и рывком сел на кровати.

— Что, Поттер, кошмары? — раздался ехидный голосок со стены.

— Доброе утро, мистер Блэк, — пробурчал Гарри и чуть не упал с кровати, взглянув на Рона.

Тот ещё спал, похрапывая во сне. Глаза его были закрыты, но правая сторона лица, как раз в области глаза, излучала голубоватое свечение.

— Рон! — крикнул Гарри. — Кричер!

Домовик мгновенно появился на пороге, одновременно с завозившимся Роном.

— Кричер, какой мазью ты вчера намазал Рону глаз?

Кричер посмотрел на Рона и выронил из рук лопатку для тостов.

— Ох, Кричер повёлся на шутки негодного мальчишки! Кричер думал, что это супер средство от синяков.

— Мистер Уизли, какой замечательный фонарь у вас под глазом, — хихикнул Финеас Блэк.

— Кто-нибудь скажет, что тут происходит? — спросил Рон и помчался в туалетную комнату.

Оказалось, Кричер воспользовался кремом в баночке, который подобрал давно при уборке комнаты Сириуса. На крышке, подписанной «Black eye», был нарисован маг с фингалом. Зачем Сириусу понадобилась эта шутливая мазь, теперь уже было трудно сказать. Одно хорошо — синяк у Рона на самом деле исчез, и глаз не болел. Только светился, будто лампочка.

— И долго мне теперь так ходить? — пробурчал Рон, принимая из рук Кричера за завтраком тарелку с тостами.

Кричер, чувствуя свою вину, старался вовсю и пытался задобрить Рона домашними пирожками, которые получались у него не хуже, чем у Молли.

— Молодой Уизли выглядит импозантно, — выдал Кричер, наполняя чашку Рона чаем второй раз.

— Где ты таких слов понабрался, — проворчал Рон.

Впрочем, он уже смирился со своей участью, тем более у него появилась потрясающая идея для разработки новой линии товаров в их с Джорджем магазине. Надо только исследовать мазь, а уж Джордж по таким вещам специалист.

— Гарри, у тебя очки тёмные найдутся? — обратился Рон теперь к Гарри. — Не могу же я ходить так по улицам.

— Сейчас, — кивнул Гарри. — Я видел у мистера Блэка в комоде, когда разбирался.

Рон подозрительно посмотрел на Гарри.

— Они абсолютно нормальные. Я проверял, — успокоил Гарри друга и добавил, поднявшись: — Давай собираться, я с тобой к Джорджу схожу, а то голова кругом. Может, вечером придумаем что-нибудь. И Гермионе надо сову отправить, я обещал держать её в курсе событий.

Гарри поднялся в кабинет Ориона Блэка, на ходу припоминая, в каком из ящиков ему попадались чёрные очки. Кажется, в нижнем. Он открыл ящик и стал отодвигать в сторону запонки и заколки для галстуков. Очки отыскались быстро, Гарри положил их на стул, намереваясь поскорее сложить всё остальное на место и задвинуть ящик.

— Мистер Поттер… — внезапно произнёс незнакомый усталый голос.

— Кто здесь? — Гарри оглянулся на закрытую дверь, запоздало понимая, что голос раздался с портрета Ориона Блэка.

Во время своих нечастых визитов в эту комнату Гарри ни разу не разговаривал с портретом Ориона Блэка. Да, он пытался выяснить у него местонахождение документов, но безуспешно. Отец Сириуса был, как и все маги на волшебных портретах, словно живым. Он хмурился, следил за Гарри глазами, но никогда не удостоил его хотя бы словом.

— Мистер Поттер… — повторил Орион Блэк. — Нам нужно поговорить.

От неожиданности Гарри сел на стул, прямо на очки. Раздался хруст.

— Репаро! — подскочил Гарри.

После этого неловкого конфуза он снова сел на стул, давая понять Ориону Блэку, что внимательно его слушает.

— Я знаю, мой сын очень любил вас, — начал Орион. — Долгое время я был решительно против его решения оставить дом вам в обход близких родственников.

— Поэтому вы никогда не разговаривали со мной? — догадался Гарри.

Орион Блэк чуть заметно кивнул.

— И поэтому тоже. Сначала я оплакивал смерть Регулуса, потом мучительно переживал из-за того, что мне так и не удалось помириться с Сириусом… В тот год, когда Сириус здесь появился, я всё надеялся, что мы сможем простить друг друга. Он ни разу не заходил в мой кабинет. Только однажды, лишь для того, чтобы завесить портрет покрывалом. Я даже не успел ничего сказать.

Гарри поёрзал. Он помнил, с какой болью Сириус говорил о своей семье. О том, как он их всех ненавидит и презирает.

— Поэтому я не смог рассказать ему о защите дома, как вы понимаете, — продолжил Орион. — В то время мне казалось, что мой план идеальный. А потом, когда Сириуса не стало и дом отошёл вам, я испытывал, каюсь, злорадное удовлетворение.

— Я не совсем понимаю, мистер Блэк… — озадаченно сказал Гарри.

— Всё просто. Чары защиты разрушатся в тот момент, когда последняя песчинка в часах упадёт в нижний ярус. Вы смогли разгадать мою загадку, вы понимаете, о каких часах идёт речь.

— Да, — ответил Гарри. — Мы как раз работаем над этим. Мы пытаемся разыскать кольцо… Регулуса.

Орион Блэк печально вздохнул.

— Вы не поняли, мистер Поттер?

— Можете называть меня просто Гарри.

— Гарри, если кольцо не будет найдено вовремя, дом обречён.

— Ну, наверное, на крайний случай просто придётся постоянно обновлять магглоотталкивающие чары, — не совсем убеждённо сказал Гарри.

— Нет. Я слишком хорошо, увы, знаком со многими старинными заклинаниями, не всегда добродетельными. Я заколдовал часы таким образом, что только при помощи кольца механизм-колбу можно вернуть в начальное положение. Если этого не сделать — дом исчезнет совсем.

— Как это?

— Пропадёт, исчезнет, сотрётся с земли… Я был в отчаянии. В какой-то момент мне показалось, что принадлежать к древнейшему магическому роду — худшее из зол. Род Блэков ведёт свою историю с конца XIII века. Чистота крови навек… Что осталось от славного семейства? Сумасшествие, психические расстройства, мертворождённые или слабые здоровьем дети…

Сириус и Регулус были последними потомками некогда могущественного рода. Но от него ничего не осталось. Я решил, если Сириус вернётся, он возродит дом. А если нет — рода Блэков больше не будет. Как и фамильного дома.

У Гарри голова пошла кругом. Сейчас Орион сам напоминал слегка помешанного, хотя говорил спокойно и рассудительно.

— Но мистер Блэк… А как же миссис Блэк? Она вполне могла ещё здравствовать, она умерла совсем не старой.

— Гарри, — печально улыбнулся Орион. — Ты меня внимательно слушал? Вальбурга была, конечно, не такой, как её двоюродная сестрица Араминта, но иногда только сильные зелья помогали справиться с её приступами.

— Приступами?

— Все считали Вальбургу надменной и величественной. Казалось, её ничто не могло вывести из равновесия. Но она была тяжело больна. Вот тебе последствия союзов среди ограниченного круга семей… Колдомедик из Мунго ещё в первый год нашего брака предупредил меня в приватной беседе, что с годами её приступы станут неконтролируемыми. Истерики, немотивированная жестокость, панический страх… После зелья ей удавалось прийти в равновесие, но перерывы спокойных периодов были всё более непродолжительными. Колдомедик предупредил, что она быстро состарится и вряд ли доживёт до пятидесяти. Вальбурга протянула дольше… Последние десять лет она жила здесь совершенно одна в обществе Кричера, отдавая ему безумные приказы. Меня она не слушала, да и что я мог, будучи сам мёртвым. Портрет — всего лишь портрет.

— Мы с ней вполне ладим, — сказал Гарри.

— Гарри, вы — необычный. Я долго присматривался к вам, иногда заглядывая в портреты в комнатах и прихожей. Сейчас я больше всего хотел бы вам помочь. Сохраните этот дом. Вы — достойный наследник.

Гарри не нашёлся, что ответить.

— Если вам это не удастся, — подытожил Орион Блэк, — на вашем счету останется всё состояние Блэков. Не будет только этого дома. Но я жалею о поспешности своего решения тогда, когда затеял всю эту защиту. Дело не в количестве комнат и безделушках.

— Я понимаю, — Гарри постарался подобрать слова. — Мистер Блэк… В роду Блэков были уважаемые знаменитые маги. Я думаю, дом Блэков достоин того, чтобы остаться. В память о предках…

— Спасибо, Гарри, — с чувством сказал Орион. — Как бы я хотел всё исправить! Быть хорошим отцом. Не Блэком. А просто отцом…

— Ну… Тогда я пойду? — поднялся Гарри. — Обстоятельства изменились, у нас мало времени.

— Гарри… — окликнул Орион Блэк его на пороге.

— Да?

— Гарри… Даже если вы не сможете отстоять дом, пообещайте мне одну вещь. Регулус…

— Конечно. Мы сделаем это. Я обещаю…

И Гарри вышел из комнаты.

— И что будем делать? — в очередной раз спросил Рон после рассказа Гарри.

— Гениально! — высказал своё мнение Финеас Блэк. — Хотя и глупо. Орион всегда любил возиться с артефактами.

— Я не понял, — не давал себя сбить с толку Рон, — как это — дом исчезнет? А если бы ты не знал? Ты бы тоже исчез?

— Мальчик-который-исчез… — саркастически вставил Финеас.

— Очень смешно! — огрызнулся Рон.

— Подождите! Дайте подумать, — Гарри попытался остановить перебранку. — Нет, живые не исчезли бы. Не знаю… Наверное, нас с Кричером просто выкинуло бы на улицу.

Рон представил Площадь Гриммо и толпу зевак, которые собрались полюбоваться на домового эльфа и очумелого Гарри.

— Бред какой-то, — подытожил он.

— Мистер Блэк, — обратился Гарри к Финеасу Найджелусу, — вы говорили про камин в кабинете директора. То есть про связь вообще со своим другим портретом. Сегодня воскресенье. Я знаю, ученикам не положено посещать Хогсмид без предварительного разрешения, но может, профессор МакГонагалл сделает исключение для Гермионы? Нам нужно срочно что-то придумать.

Финеас Найджелус внимательно посмотрел на Гарри, потом перевёл взгляд на Рона, примеряющего чёрные очки, усмехнулся и кивнул.

— Разумеется. Я быстро. Советую вам наведаться в комнату с часами и убедиться, что у нас ещё есть время.

Гарри с Роном так и поступили. Они спустились вниз, прошли мимо кухни, где гремел котлами Кричер, и вышли на лестницу.

— Что-то случилось? — спросила Вальбурга Блэк, когда они без лишних разговоров направились к средней декоративной тарелочке.

— Ничего страшного, миссис Блэк, — уверил её Гарри. — Э-э-э…

Что добавить ещё, он так и не придумал, поэтому просто потянул нос эльфа вниз. Раздался скрип. Портрет открыл проход.

— Слушай, если мы разберёмся со всем этим безобразием, я бы посоветовал тебе оставить старуху неподвижной. Так она мне больше нравится, — с чувством сказал Рон, пропуская Гарри первым в комнату часов.

Гарри промолчал.

Кто бы ему сказал, что он будет жалеть выжившую из ума по причине болезни и добитую смертью сына Вальбургу Блэк; сочувствовать Ориону Блэку, слишком серьёзно увлекшемуся идеями превосходства чистокровных семей и проглядевшему истинные ценности в своей жизни; не соглашаться с Сириусом, который утверждал, что ненавидит и презирает свою семью.

Кто бы ему сказал, что он всерьёз привяжется к этому дому, имеющему столько же общего с Гарри, сколько Дадли и балет. Родовое имение чистокровных волшебников, веками считающих, что быть чистокровным — то же самое, что быть королевской крови. Его тошнило от всех этих портретов, презрительно шептавших ему вслед унизительные слова; от траченного молью гобелена в гостиной с выжженными дырками на месте тех, кто был по-настоящему человеком.

Но, вынужденно поселившись здесь, на Площади Гриммо, 12 (не возвращаться же было к Дурслям), Гарри впервые почувствовал, что у него есть дом. Свой собственный.

Гермиона была права, когда прозорливо заметила, что дело не в доме, а в самом Гарри. В последние дни Гарри не испытывал враждебности к выцветшим обоям и старой обивке кресел. Ему было жалко дом.

Дом умирал, словно живое существо.

Гарри знал, что домовые эльфы способны творить чудеса. Но Кричеру не удавалось придать комнатам жилой вид. Сначала Гарри считал, что домовой эльф слишком старый, чтобы успевать поддерживать порядок в таком огромном особняке. Но теперь он понимал, что время дома утекает как песок сквозь пальцы.

Вернее, как песок в часах Ориона Блэка.

Несколько минут Гарри с Роном молча наблюдали, как тоненькой струйкой сыплется песок в нижнюю часть часов. В какой-то момент конёк крыши пошёл рябью, в центре появилось маленькое пока углубление, которое неизбежно в скором времени утянет в свою воронку остатки дома.

— Крыша поехала, — сказал Рон.

— У меня у самого она скоро поедет, — вздохнул Гарри. — Пойдём, может, мистер Блэк уже ждёт нас.

Они вернули портрет Вальбурги в исходное состояние, отмахнулись от ворчания одного из портретов внизу лестницы (это была как раз та самая Араминта Малифлуа, двоюродная сестра Вальбурги) и поднялись на третий этаж.

Долго ждать им не пришлось. Не успел Рон высказать своё мнение, куда бы он засунул все эти портреты, будь его воля, в раме на стене послышался шорох, а затем появился и сам хозяин портрета.

— Знаете, мистер Уизли, — пристально посмотрел он на Рона, — здоровое зерно в ваших рассуждениях есть. Никому не понравится, если за ним день и ночь станут наблюдать давно почившие родственники. Обычно портреты на лестнице и в гостиной не вмешиваются в дела хозяев. Как бы это сказать… Жизнь в доме Блэков всегда была насыщенной. Приёмы, званые вечера, собрания… Дамы собирались в свой кружок, и, поверьте, нашим ушам хватало благодатной пищи. Теперь дом пустует, он одичал. Вот поэтому волшебники на портретах хватаются за любую возможность, чтобы поговорить.

— Пусть разговаривают друг с другом, кто им запрещает, — буркнул Рон. — Что это вообще такое? Один тип сказал мне, что моя походка вульгарна, так уважающие себя маги не ходят. Может, мне ещё тросточку взять, как у Малфоя?

— А ещё вы размахиваете руками, когда разговариваете, и слишком шумно едите, — ехидно сказал Финеас Найджелус.

Рон раскрыл было рот, но тут Гарри категорически заявил:

— Хватит! Слушайте, ну нашли время! Мистер Блэк, вам удалось поговорить с профессором МакГонагалл?

— А… — со скучающим видом сказал Финеас. — Она дала разрешение мисс Грейнджер на посещение Хогсмида сегодня. Мисс Грейнджер будет вас ждать в «Трёх мётлах» в шесть часов.

Гарри посмотрел на часы. У них оставалось ещё немного времени, чтобы заскочить к Джорджу и предотвратить убийство Рона за отсутствие в магазине.

— Отлично! Спасибо, мистер Блэк, — сказал Гарри и вскочил, направляясь к выходу.

Аппарировали Гарри с Роном возле «Кабаньей головы» и сразу направились в бар мадам Розмерты. Рон выглядел странно в тёмных очках, хотя в волшебной деревне встречалась публика и поживописней. Друзья поскорее прошмыгнули за дальний столик, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Но этот маневр явно не удался — к ним уже спешила хозяйка «Трёх метёл».

— О! Гарри Поттер! Какая честь для моего заведения! Рон, привет! Что будете?

— Спасибо, мадам Розмерта, нам просто содовой, — сказал быстро Гарри — на них уже начали оборачиваться.

— Что за жизнь? — пробурчал Рон. — Спокойно посидеть не дадут. Глядишь, Скитер вынырнет из-за угла.

Он нервно оглянулся на дверь, словно на него уже наставилось прытко пишущее перо. Однако на пороге стояла Гермиона, внимательно оглядывающая бар.

Гарри помахал Гермионе, а Рон вскочил, отодвигая для неё стул.

— Привет, — Гермиона выглядела встревоженной. — Как вы? Джинни тоже хотела пойти, но её МакГонагалл не пустила, сказала, дисциплину никто не отменял даже при самых сложных обстоятельствах. Что случилось? Рон, почему ты в очках? Для маскировки?

Рон снял очки. Мазь уже почти выдохлась за сутки, но всё ещё светилась, хоть не так ярко.

Они пересказали Гермионе последние новости, стараясь говорить потише. Гермиона слушала внимательно, переспрашивала в некоторых местах и хмурилась.

— Всё гораздо серьёзнее, чем я думала, — сказала Гермиона. — Не стоило вам соваться в пещеру без подготовки. Хорошо, что всё обошлось.

— Мы попробовали, — возразил Гарри. — Вдруг сработало бы.

— Думаю, кольцо за эти годы заросло водорослями или травой. Или его утянуло тиной. Простыми манящими чарами его не достать, — ответила Гермиона. — Если оно вообще ещё там. Хотя, если бы его не было, озеро бы не ожило. Значит, нам надо придумать, как его поднять на поверхность.

— Да мы и так придумываем! — горячо воскликнул Рон. — Целыми днями!

— Говори потише, Рон! Нас могут услышать. Я бы наложила заглушающее, но это не очень вежливо по отношению к мадам Розмерте.

Рон оглянулся на стойку, за которой протирала бокалы мадам Розмерта. Когда он повернулся обратно, Гермиона дотронулась до его глаза.

— Похоже, в состав входят крылья фей-светлячков, — сказала она. — Обычно их добавляют в Охранное зелье для прибавления сил. Да, ещё в зелье Красоты.

Гарри прыснул, а Рон обиженно засопел.

— Думаю, побочный эффект закончится через сутки, — успокоила Гермиона Рона. — Может, через двое.

Гарри вернул беседу в нужное русло, пока Рон раздумывал — обижаться дальше или нет.

— Инферналы не дадут просто так нырнуть в озеро.

— Конечно, — утвердительно кивнула Гермиона. — Нам нужен план. Мы должны предусмотреть любые мелочи. Здесь не самое подходящее место для разговора — может, прогуляемся?

Они расплатились с мадам Розмертой и вышли на улицу. Сентябрьский тёплый денёк уступал место ранним прохладным сумеркам. Гермиона поёжилась.

— В девять мне надо быть в замке. Пойдёмте к Визжащей Хижине.

Они направились вверх по дороге, где никто их не мог подслушать.

— Орион Блэк был в полном отчаянии, раз решил поместить собственный дом на пороховую бочку, — сказала Гермиона. — В чём-то он прав, но это слишком кардинальные меры.

— Да в каком надо быть уме, чтобы придумать такое? — возразил Рон. — Устроил подлянку.

— Представь, что ты принадлежишь к старинному магическому роду, — стала рассуждать Гермиона. — Это накладывает большую ответственность. Ты должен придерживаться определённых устоев, правил. Ты не должен быть хуже, чем твои знаменитые предки.

— Да при чём тут предки? — закипел Рон. — Я хочу жить собственной жизнью, а не висеть на гобелене в фамильном имении.

— Род Блэков является одним из самых известных, — продолжала Гермиона. — Детям с рождения вбивали мысль о том, что они — лучшие.

— Сириусу что-то так и не вбили, — вставил Гарри.

— Сириус — исключение, — возразила Гермиона. — Я уверена, что рано или поздно он помирился бы с семьёй. Возможно, не следовал бы законам Блэков, но не тяготился своим происхождением.

— Тебя послушать, так все Блэки — ангелы, — проворчал Рон. — Вспомни Беллатрису.

— Беллатриса Лестрейндж лишь подтверждение слов Ориона о том, что браки внутри семьи ни к чему хорошему не приводят, — сказала Гермиона. — Возьми Вальбургу. Она была троюродной сестрой Ориона. А Сигнус I умер в двадцать пять лет из-за слабого здоровья, хотя оставил после себя четверых детей.

— Офигеть! — сказал Рон.

— Откуда ты знаешь? — спросил Гарри.

— Я взяла в библиотеке книгу о родословной Блэков, — ответила Гермиона. — Хотела лучше понять историю семьи.

— Я женюсь только на маггле, — заявил Рон. — Не хватало мне ещё больных детей.

— И много у тебя знакомых маггл? — невольно улыбнулась Гермиона.

— Ну… — неопределённо протянул Рон и взмахнул руками. — Гарри, чего ты ржёшь?

— Гарри! Рон! — раздался громкий голос. Их догнал Хагрид.

— Как я рад вас видеть, — прогудел великан, заключая Гарри и Рона в объятия. — Чего это вы тут? Гермиона, как ты?

— Мы по делу, Хагрид, — ответил Гарри, потирая плечо. — Привет.

— А я тут это… решил прогуляться, пропустить стаканчик… Ну, в общем, прогуляться. Воскресенье ведь, — добродушно выдал свои планы Хагрид.

— А мы решили проведать Гермиону, — соврал Рон. — Её отпустили ненадолго.

— Молодцы, — похвалил Хагрид. — Друзья на то и друзья, чтобы не забывать друг друга. Тогда вместе пойдём, и Филча вызывать не надо будет.

Хагрид старался ступать помедленнее, чтобы ребята не отставали от него. Пришлось прекратить военный совет, а вместо этого рассказывать Хагриду о последних новостях. Гарри просто не смог сказать ему, что у них важный разговор — не хотелось обижать.

— Рон, а чего ты в очках-то? Солнце уже почти село, — спросил Хагрид, когда они уже вышли на тропинку к Хогвартсу.

Рон снял очки. В светлом баре казалось, что действие мази почти выветрилось, но сейчас, в сумерках, глаз его светился так же ярко, как и вчера.

— Ох! — опешил Хагрид. — Ты похож на болотного фонарника!

Только через несколько шагов, когда Рон успел вкратце, без подробностей, рассказать о казусе, Гарри заметил, что Гермиона отстала.

— Гермиона? — обернулся Гарри.

Гермиона стояла с таким видом, словно на неё внезапно наслали Петрификус Тоталус.

— Гермиона? — повторил Гарри. — Что случилось?

Теперь и Хагрид с Роном остановились, с волнением глядя на Гермиону.

— Хагрид! — звонким голосом сказала Гермиона. — Где профессор Люпин брал болотных фонарников для нашего экзамена на третьем курсе? Нам они очень нужны!

Хагрид посмотрел на всех по очереди, а потом упёр руки в бока:

— Так, а теперь пойдём в мою хижину, и вы всё мне расскажете. Проведать они решили… Куда вы опять вляпались?

Рон с Гарри пока не поняли, зачем Гермионе понадобились болотные фонарники, но послушно направились рысцой за Хагридом, который теперь даже не думал укорачивать шаги. У ворот они неожиданно наткнулись на Филча, отмечавшего вернувшихся из Хогсмида студентов.

— Мисс Грейнджер, — сделал галочку Филч в блокноте. — А вам сюда нельзя, мистер Поттер и мистер Уизли.

— Да они со мной! — рассердился Хагрид. — Я — профессор! Это мои гости.

Филч хотел возразить, но боязливо отошёл в сторону, когда Хагрид потряс в воздухе кулаком.

— Я думал, он после Битвы изменился, — заметил Рон, когда они направились к хижине Хагрида.

— Убрал мурлокомль щупальца, как же! Да он теперь накидывается на первокурсников за малейшую провинность, — отмахнулся Хагрид.

— Хагрид, а кто это такой мурло… как там его? — спросил Гарри.

— Да ты в школе не учился, что ли? — остановился Хагрид. — Я ж рассказывал вам. Вроде бы…

— У нас в Норе их полно, — вставил Рон. — Их гномы любят. Мама говорит, неизвестно, кто хуже — гномы или эти грибы с щупальцами.

— Они не грибы, — авторитетно заявил Хагрид. — Они — животные, да. Вот мы и пришли. Клык, фу! Свои!

Клык уже и сам понял, кто к ним с Хагридом пожаловал в гости, и радостно обслюнявил всех по очереди.

В доме Хагрид сразу поставил чайник и достал щербатые кружки.

— Не ждал я вас. Так бы печеньица испёк, — озадаченно сказал он.

— Мы не голодные! — дружно сказали Гарри с Роном.

— Хагрид, а где у тебя фарфоровые чашки? Ну, ты раньше всегда их доставал, когда мы приходили.

Хагрид покосился на Клыка.

— Травма у него. Как это… психоделическая.

— Психологическая? — поправила Гермиона.

— Не знаю. Так считает Сильванус, а уж он разбирается в повадках животных получше моего.

— Кто такой Сильванус? — спросила сбитая с толку Гермиона.

— Да профессор Кеттлберн! — ответил Хагрид. — Он же, как вышел в отставку, живёт в Хогсмиде. Я захожу к нему иногда. Сам-то он не может в таком виде.

Гарри переглянулся с Роном. По дороге он прикидывал, как и что рассказать Хагриду об их поисках, и решил, что Хагриду можно довериться. Сейчас разговор явно ушёл не в то русло, но Гарри было интересно, что случилось с Клыком и какое отношение к этому имеет бывший профессор ухода за магическими существами. Всё, что знал о нём Гарри, это то, что он бессчётное количество раз подвергался испытательному сроку на своей должности и ушёл на пенсию не со всеми конечностями — об этом упоминал Дамблдор при назначении Хагрида преподавателем.

— Половина ноги и одна рука, — рассказывал Хагрид. — Но он совершенно не отчаивается. Собирается снова в экспедицию в Румынию. Драконы — его слабость.

— Так что с Клыком? — вернула Гермиона Хагрида к теме разговора, зная, что в противном случае им предстоит выслушать лекцию о драконах.

Хагрид погрустнел.

— Во время Битвы. Ну, вы помните, что тут было. Сильванус, кстати, жалел, что не смог пройти через бар Аберфорта — он как раз ожидал новые протезы после последней вылазки к драконам. Так он выпустил на головы Пожирателей весь запас флоббер-червей из окна.

— Фу… — сказал Рон.

— А Клык со мной же был. Трусливая он псина, все знают это. Но преданный — никогда меня не бросит. В холле, когда заварушка началась, он хвост поджал, но защищал наших. Одному Пожирателю до крови ногу разодрал. А потом кто-то из них пальнул заклинанием в лестницу, и сверху свалилась огромная фарфоровая ваза — помните, на первой площадке стояла?

Ребята кивнули.

— И прямо на него. Я как раз оглянулся, успел увидеть ужас в его глазах. Клянусь, человек так не посмотрит. Кто-то из Ордена замедлил падение, ваза зависла прямо в дюйме над Клыком. И он сбежал. Нашёл я его потом в хижине, утром, когда всё закончилось. Забрался под кровать и не выходит. Дня три сидел. Я уже пытался его по-всякому выманить. Он нос высунет — и обратно. Потом потихоньку пришёл в себя, но как видит фарфоровую посуду — всё, в глазах тот же ужас.

Клык, словно понимая, что разговор о нём, подошёл к Гарри и положил голову ему на колени. Хагрид вздохнул.

— Старый он делается. Из дома и не выходит, считай.

Хагрид подпёр рукой щёку и вздохнул. Однако через минуту он буквально подскочил:

— Эх, я хорош! Про Клыка вам рассказываю. Что у вас-то случилось? Зачем вам понадобились фонарники?

— Понимаешь, Хагрид, — начал Гарри. — В общем, у меня, то есть не у меня, или всё же у меня? У меня проблемы…

Хагрид слушал Гарри так же внимательно, как и Гермиона. Он не перебивал, понимающе кивал и качал головой.

— Да, задачка сложная, — сказал Хагрид после того, как Гарри выговорился. — Инферналы, будь они неладны, не подчиняются ничьим приказам. Но у вас есть преимущество — верно подметила Гермиона. Свет и огонь!

— Да, Хагрид, только вряд ли можно использовать заклинание Огненного шторма под водой, — возразил Гарри. — Как-то надо умудриться нырнуть и выбраться живым. И это ещё при условии, что мы точно будем знать место, где лежит кольцо.

— А я так и не понял, чем нам помогут фонарники, — признался Рон.

— Болотные фонарники существа своенравные, но дружелюбные, — ответил Хагрид. — У меня в Запретном Лесу в заболоченной низине есть небольшая колония. Обычно они никуда не выходят за пределы своего болотца, но, по большому счёту, им без разницы, где светить — главное, чтобы был водоём, да желательно заболоченный. Эти почти домашние, мы с ними ладим. Профессор Люпин одолжил их тогда, для полосы препятствий.

— Дружелюбные, — буркнул Рон, вспомнив, как фонарники чуть не заманили его в болото.

— Думаю, они пригодятся, — сказал Хагрид. — Тут такой случай, что надо заранее учесть все ситуации. Ни к чему тревожить инферналов восемь раз кряду. Всё надо сделать за один раз.

— Но Хагрид, ты уверен, что у нас получится? — спросил Гарри.

— Конечно! — простодушно ответил Хагрид. — Когда за дело берётся ваша троица, успех неизбежен. Вот что, уже поздно. Я схожу к фонарникам завтра. И ещё загляну-ка я к Сильванусу, он побольше моего разбирается в живности. Инферналы, конечно, не живность, но Кеттлберн чего только не повидал, отчаянная голова.

Уверенность Хагрида вселяла надежду, что им каким-то чудесным образом удастся добыть кольцо Регулуса. Пока им везло, так почему бы удаче вновь милостиво не улыбнуться?

Однако, когда Рон пошёл проводить Гермиону, Хагрид заметно погрустнел. Он бросил пару поленьев в камин и сел спиной к Гарри, глядя в огонь. Гарри поставил недопитый чай и присел возле Хагрида. Языки пламени выплясывали свой замысловатый ритуальный танец под негромкое потрескиванье дров.

— Люблю на огонь смотреть, — сказал Хагрид. — Оно успокаивает. Очаг в доме, считай, главная вещь. Знаешь что, Гарри?

— Что?

— Я как-то сказал тебе, что похожи мы с тобой. Ну, неприкаянные… Ни семьи, ни дома. Я вот в Хогвартсе всю жизнь прожил в этой хижине. Вроде как мой дом… Но ты уж, пожалуйста, не будь как я.

— Что ты имеешь в виду, Хагрид?

— Очаг… Тепло семейного очага — так ведь говорят? Самое большое богатство — это не ценности, не галлеоны эти треклятые. И не слава и имя. Самое важное, чтобы у человека была семья. Свой очаг. Думаешь, я не понял, почему ты спасаешь дом?

Хагрид посмотрел на Гарри и ответил сам себе:

— Да потому что у тебя никогда не было дома. Ты ведь герой, вон какой справный вырос. Женишься, детишек заведёте… Представь, приходишь ты с работы, а у тебя камин на кухне горит, и жена там хлопочет, и детишки балуются, а ты счастливый…

— Хагрид…

— Навоевался, хватит. Мыслимо ли дело, пока учился, каждый год в какую-нибудь передрягу встревал. Вот кольцо достанете — и хватит!

Гарри представил, как он сидит в кресле и мирно вяжет носки. И никуда не встревает. Не выдержал и улыбнулся.

— Что? — в бороде Хагрида тоже заиграла улыбка. — Разве тебя переделаешь. Но пообещай быть осторожнее, ладно?

— Обещаю, — искренне сказал Гарри.

Хагрид хотел добавить что-то ещё, но тут в дверь постучали.

— Кого там на ночь глядя принесло? — удивился Хагрид.

Он рывком открыл дверь. На пороге стояла Джинни.

— Джинни? Что случилось? А! Так ты, наверное, к Гарри? Проходи!

— Нет, — подскочил Гарри. — Я лучше сам выйду. Мы прогуляемся. Если ты не против.

— Я? Да у меня тут дела… Э-э-э… Надо к уроку подготовиться к завтрашнему. Надо вон салатных листьев приготовить для третьекурсников. В смысле, флоббер-червей мы проходим. А вы идите.

Хагрид взял корзину из угла, прошёл мимо покрасневшего Гарри и подмигнул ему.

* * *

Вернулся домой Гарри уже ближе к полуночи. Рон отправился к себе, в квартиру над магазином, заверив друга что завтра, после работы, обязательно забежит к нему, узнать, что нового.

Спать совсем не хотелось. Гарри долго сидел в гостиной возле гобелена и разглядывал золочёные нити, соединяющие имена представителей семейства Блэк. Начинаясь от Ликориса Блэка и Магенты Трип, узор этот тонким кружевом расходился всё выше, иногда прерываясь, иногда играя в свете камина витиеватым орнаментом.

Кто из них был счастлив? Кто сидел у камина и радовался теплу домашнего очага? Гарри смотрел на неподвижные вышитые лица незнакомых волшебников и колдуний и думал о словах Хагрида.

Нашёл он и Финеаса Найджелуса Блэка. Их ниточка с Урсулой Флинт давала начало сразу пяти веточкам новых золотистых штрихов. Араминта Малифлуа, которая так не любила магглов и постоянно ворчала с портрета в коридоре, была их дочерью.

Гарри поднимался в свою комнату, и ему казалось, что призраки прошлого разговаривают с ним. Шепчут, решают, что лучше приготовить на ужин, какой наряд подойдёт для званого вечера, каким именем назвать нового наследника.

Дом рассказывал о себе. О том, что тут когда-то любили, сидели семьёй у камина и радовались.

Утром Гарри отправился на занятия, потому что известий от Хагрида ещё не было, а слоняться по дому и заглядывать поминутно в комнату часов было невыносимо.

Впрочем, так же он поступил и во вторник и среду. В записке от Хагрида, которую принесла хогвартская сова в понедельник вечером, говорилось, что Сильванус Кеттлберн отправился в Трансильванию и планирует вернуться только в четверг. Гарри посоветовался с Роном и Гермионой, и они решили, что до конца недели у них время ещё есть. Но, если мистер Кеттлберн не сможет им помочь, тянуть дольше нельзя.

В четверг утром Гарри обнаружил, что крыша дома в песочных часах почти полностью скрылась в нижнем ярусе. Это значило одно — времени у них не осталось.

После обеда, дождавшись Рона, Гарри вместе с ним аппарировал в Хогсмид, где их поджидал Хагрид. Они направились в другой конец улицы, мимо трактиров и магазинчиков.

— Не след вам соваться в пещеру без подготовки, — в который раз сказал Хагрид. — Безумство! Надеюсь, Сильванус что-нибудь подскажет.

Они подошли к небольшому ничем не примечательному домику, выкрашенному в серый цвет.

Вся комната, в которую Сильванус Кеттлберн пригласил гостей, была заставлена непонятными ящиками, коробками, клетками и банками, в которых что-то шуршало, пищало и двигалось.

Гарри с Роном редко встречались с мистером Кеттлберном в Хогвартсе во времена его преподавания. Во-первых, уход за магическими существами начался у них только с третьего курса, когда профессора сменил на его должности Хагрид. А во-вторых, Гарри вообще не помнил, чтобы Сильванус Кеттлберн когда-нибудь сидел за преподавательским столом в Большом Зале. Кажется, это случалось только в начале и конце учебного года.

Это был жизнерадостный старичок с седым чубом на макушке, красовавшимся посреди лысины, и голубыми глазами, приветливо глядевшими из-под круглых очков.

Здоровой правой рукой он насыпал в один из приоткрытых ящиков шевелящуюся массу, затем клешнёй, которая у него была вместо ладони левой руки, достал оттуда непонятное существо, похожее на сухую деревяшку с рёбрами, посмотрел и отпустил обратно.

— Вредные они создания, хлюпнявки, — сказал Хагрид, заглянув в ящик.

— Пытаюсь найти средство, отпугивающее их от мандрагоры, — объяснил мистер Кеттлберн. — Помона говорит, летом настоящее нашествие было на теплицу номер три.

Хагрид выглядел таким счастливым, будто попал в сейф Гринготтса.

— А тут что у тебя, Сильванус? — спросил он, заинтересовавшись серебристой рыбой в небольшом аквариуме.

— А! Это рамора — привёз из Индии.

— Но ведь её так трудно достать! — восхищённо сказал Хагрид. — О, смотрите, выскакунчики!

Он уже подошёл к овальной клетке с крошечными синими птичками в крапинку.

— Хагрид… — негромко позвал Гарри.

— А, да! Я же вас не представил! Хотя профессора Кеттлберна вы, конечно, знаете. Сильванус, это Гарри Поттер и Рон Уизли.

— Кто не знает мистера Поттера? Я помню вас, молодой человек, ещё по школе, — церемонно поклонился мистер Кеттлберн Гарри, а затем повернулся к Рону: — Ну и со стихийным бедствием под названием Уизли я тоже, разумеется, знаком. Ваши братцы стащили у меня как-то саламандру и скормили ей петарду.

Гарри с Роном неловко потоптались, не зная, куда им приземлиться в заставленной комнате.

Наконец все более-менее разместились, и Сильванус Кеттлберн спросил, чем же он может помочь.

Гарри кратко описал проблему, а Хагрид прокомментировал:

— Инферналы, Сильванус! Я знаю, ты в таких заварушках был. Может, ты сможешь нам помочь? Есть какое средство от них?

Мистер Кеттлберн нахмурился.

— Однажды я сталкивался с этими тварями. Меня пригласили в заброшенный заросший особняк — хозяева решили продать дом, но никак не могли привести его в надлежащий вид. Достался он им от сумасшедшего предка, про которого ходили слухи, что он был Тёмным магом. Лет сто в доме никто не жил, маги обходили его стороной. Внутри было сыро и мрачно, плесень разрасталась по стенам с каждым днём всё больше. Мне пообещали хорошие деньги, если я справлюсь с напастью. Я сразу понял, что дело в бандиманах, этих паразитах, выделяющих слизь, и прошёлся по всем углам чистящим заклинанием, не забыв заглянуть под каждый плинтус. Потом я спустился в подвал и вот тут-то и столкнулся с парочкой инферналов. Беда в том, что их в принципе нельзя уничтожить — они и так уже мёртвые. Единственное, чего они боятся, это свет и тепло.

— Это мы знаем, — вставил Хагрид.

— Поэтому инферналов часто призывают на службу именно около воды — для них это защита от огня.

— В общем, шансов проскочить незаметно у нас нет, — сказал Рон.

— Если вы не Гамельнский крысолов, то нужно сильно постараться, — ответил Сильванус Кеттлберн.

Хагрид посмотрел на Гарри. Гарри на Рона. Потом все трое уставились на мистера Кеттлберна.

— Сильванус, про что это ты толкуешь? — первым спросил Хагрид.

Мистер Кеттлберн отстегнул протез правой ноги, с наслаждением вытянул культю на кресле и сказал:

— Дождь, наверное, будет. Ноют, мантикора их подери… Вы слышали легенду о Гамельнском крысолове? — спросил он.

— Это который избавил город от крыс, а потом увёл детей? — спросил Гарри.

— В общих чертах — да, — кивнул мистер Кеттлберн. — Приятно иметь дело с понимающими собеседниками.

— Нам в начальной школе учительница рассказывала, — пояснил Гарри. — Ну, когда я ещё учился в ненормальной школе. Я хотел сказать, в маггловской.

— Вижу, ваш друг не совсем понимает, о чём речь, — продолжил мистер Кеттлберн. — Давайте я вкратце перескажу эту легенду, а заодно объясню связь между крысоловом и нашим случаем.

Никто не возражал, поэтому Сильванус Кеттлберн принялся рассказывать:

— Сама легенда о крысолове из Гамельна, возможно, не осталась бы жить до наших дней, не будь у неё столько подражаний и повторений. И я вам скажу — это не случайно.

Легенда гласит, что в неком немецком городке Гамельне магистратура никак не могла справиться с полчищами крыс, наводнившими весь город. Это стало настоящим бедствием. Крысы даже нападали на людей. И тогда магистрат объявил награду тому, кто сможет справиться с бедой.

Вот тогда в городе появился бродячий музыкант с волшебной флейтой. Крысы, заслышав звуки его инструмента, впали в транс и послушно последовали за ним к водоёму, где все до одной утонули. Музыкант пришёл за обещанным вознаграждением, но жадный магистрат отказал ему. Тогда дудочник в отместку увёл из города всех детей, и больше их никто не увидел.

Мистер Кеттлберн дал время повозмущаться Хагриду и продолжил:

— А теперь вопрос: кем был этот музыкант? И что стало с волшебной флейтой?

— Подождите, — перебил Гарри. — Но ведь всё это только сказка.

— Сказка, молодой человек, которая начинается конкретно в XIII веке в одной стране, а затем повторяется в разных местах, с отличными оттенками и в разных вариациях. Вы знакомы со Сказками Барда Бидля?

— Слишком хорошо, — ответил Гарри.

— Замечательно! Историю о трёх братьях тоже считают вымыслом, однако след Бузинной палочки тянется через столетия, — вдохновенно рассуждал мистер Кеттлберн.

Гарри поёрзал, стараясь не смотреть на Рона — незачем мистеру Кеттлберну знать, какое участие принял сам Гарри в истории о трёх братьях.

— Так вот, Смерть, фигурирующая в истории о братьях Певерелл, встречается и в другой не менее известной легенде. Согласно ей, Смерть умела управлять душами умерших. Она обращала их в крыс, дабы навредить живым.

— Объясните, — попросил не успевающий за рассуждениями Гарри.

— Смерть повстречала у дивного моста, возможно того самого, где распрощалась с братьями, спящего пастуха, задремавшего возле отары овец. Она подобрала его дудочку — самодельную флейту грубой работы, и сделала из неё волшебную флейту.

Теперь она могла повелевать созданными полчищами крыс, насылая их на поселения. Крысы, заслышав игру флейты, впадали в транс и следовали за Смертью.

В тех местах проживал вор и пройдоха Бенедиктус Флетчер. Он выкрал волшебную флейту у Смерти на постоялом дворе и скрылся.

Полчища крыс перебирались с места на место, оставляя после себя эпидемии и разруху. Смерть так и не смогла отыскать вора, а когда он пришёл к ней добровольно через много лет, флейты при нём не было — он давно продал её бродячему музыканту.

Вскоре и случилась история в немецком Гамельне. Теперь уже трудно сказать, кто был тот музыкант, знающий силу дудочки. И легенда о крысолове потянулась через века. Волшебная флейта то всплывает в рассказах очевидцев той эпохи, то теряется на многие годы.

— Я ничего не понял, — честно признался Рон. — Какое отношение имеет вся эта чепуха… Я хотел сказать — легенда, к инферналам?

— Самое прямое! — воскликнул мистер Кеттлберн. — Я уверен, что волшебная флейта способна управлять разумом инферналов. Они — порождение тёмной магии, и они — души умерших. Разница только в том, что Смерть помещала эти души в тела крыс, а не в ходячих мертвецов.

Гарри хотел сказать, что всё это — выдумки. Но потом он вспомнил про Воскрешающий Камень и мантию. Кто знает, что тянется за всеми легендами и сказками?

— Спасибо, мистер Кеттлберн, — поднялся Гарри. — Мы, наверное, пойдём. Было приятно с вами побеседовать.

— Не сочтите за бестактность, провожать вас я не пойду, — указал мистер Кеттлберн на свою ногу. — Жаль, если не смог вам помочь.

Когда Хагрид образовал небольшой затор, протискиваясь в узкую дверь, Сильванус Кеттлберн задумчиво сказал:

— Сведения о волшебной флейте теряются в поселениях великанов. Говорят, именно они были последними владельцами флейты. Они всегда любили артефакты и волшебные штуковины. Флейта досталась им в качестве трофея почти сто лет назад. Это всё, что я знаю.

Гарри, который уже взялся за ручку двери, обернулся и посмотрел на Хагрида. Тот уже протиснулся в проходе, но стоял неподвижно, во все глаза глядя на Гарри.

— Что? — не понял Рон.

— Хагрид, — звенящим голосом сказал Гарри. — Та флейта, которую ты мне подарил на первое Рождество в Хогвартсе, ты ведь её сам сделал, да?

Хагрид покачал головой.

— Это мамкина. Когда она сбежала, папа нашёл в её вещах. Неважная мать она была, да. Но я хранил дудку все годы. А потом тебе подарил. Тебе же никто не дарил подарков…

Они сидели тесным кружком в хижине Хагрида, разложив на выскобленном столе большой лист пергамента, на котором Гарри нарисовал план озера.

Руководила военным советом Гермиона, прибежавшая на пару с Джинни сразу же после того, как Рон и Гарри вместе с Хагридом вернулись из Хогсмида.

— Вот тут, — показал Гарри на рисунок, — находится лодка. На ней можно добраться до островка в середине.

— Но зачем нам обязательно надо на остров? — не понял Рон.

— Регулус бросал кольцо оттуда, — пояснила Гермиона. — Озеро мёртвое, вряд ли там есть подводные течения, так что кольцо должно быть примерно тут.

Она обрисовала островок окружностью.

— Но мы не знаем, в какую именно сторону упало кольцо, — возразил Рон.

— Да. Но радиус поисков существенно сузится, если мы будем знать примерное место, — ответила Гермиона.

— Слушайте, — вставила Джинни. — Так его искать можно неделю. Даже при условии, что инферналы не будут мешаться и вода окажется не ледяной. А какая там глубина?

— Я понимаю, Джинни, — с досадой ответила Гермиона. — Но с чего-то надо начать. Тем более теперь, когда у нас есть способ обезвредить на время инферналов.

Они долго спорили по поводу волшебной флейты. Рон откровенно заявил, что всё это полная чушь. Гермиона, напротив, была абсолютно уверена, что им несказанно повезло.

— Я слышала о крысолове, конечно же, — сказала она. — И читала версию в истории магии о связи крысолова со Смертью. Но никогда не связывала между собой эти легенды и Сказку о Смерти.

— Что это за Сказка? — спросил Рон.

— Сказка из сборника, который мне оставил Дамблдор, — ответила Гермиона. — Подождите, книга должна быть у меня с собой. Я быстро.

Хагрид ещё не успел разлить чай, как Гермиона уже вернулась. Кружки были отодвинуты в сторону, Гермиона положила поверх плана на стол старенькую книжку и нашла нужную страницу.

— Вот, слушайте!

«Смерть была в гневе после встречи с тремя братьями. И повстречала она пастуха, задремавшего возле моста. В ярости она хотела убить и его, и овец, разбредшихся по лугу, но потом передумала. Подняла она флейту — дудку грубой работы, что лежала возле пастуха…»

Ну, это я не буду читать, это вам рассказал Кеттлберн… Так…

«И призвала Смерть души умерших в тела крыс, и наводнили их полчища города и селения. Повинуясь звукам флейты, крысы послушно шли в то место, куда призывала их Смерть…

Вор и пройдоха, он выкрал флейту у Смерти, не зная всей её силы…

Когда повстречала его Смерть много лет спустя, флейты при нём не было — вор давно продал её бродячему музыканту…»

Гермиона перелистнула ещё одну страницу.

— Ага, вот с этого места.

«Страшно рассердилась Смерть, что верных слуг при помощи её же флейты заманивали в воду и находили они там смерть. И тогда она создала новых слуг. Теперь они были неуязвимы. Мертвецы, поднятые из тлена и небытия, верно служили ей, повинуясь её воле и решениям. И не было на них управы. Лишь волшебная флейта могла повелевать их разумом, но след её потерялся в веках».

— Даже если это так, Гермиона, — спросила Джинни, — ну с чего ты решила, что флейта Хагрида и есть та самая дудка?

— А ты много знаешь деревянных дудочек, не теряющих свой первоначальный вид годами? Флейта, вырезанная из дерева, со временем рассыхается. Флейта Хагрида выглядит как новая, будто её только сделали.

— В таком случае нам повезло, что ты её тогда не выбросила, — сказал Гарри.

Оказалось, после того, как друзья на первом курсе спустились за философским камнем (а последней на флейте Пушку играла Гермиона), она сунула её в карман мантии, прежде чем начать бороться с дьявольскими силками. А потом забыла про неё и обнаружила в своих вещах уже дома, когда вернулась на летние каникулы. Флейта так и лежала в комнате Гермионы, в одном из ящиков письменного стола.

— Фридвульфа принадлежала к роду верховных, — продолжила Гермиона. — Её отец был одно время Главным в их поселении. Я читала «Историю великанов: от Брана Кровожадного до Маргольта». Вполне возможно, что кто-то из волшебников приходил к великанам с подарками, чтобы заручиться их поддержкой.

— Папка рассказывал, скандал у них с её отцом вышел. У матери, значит. Чего-то не поделили они. Она и сбежала с моим отцом. А потом и от нас ушла. Вот так и было, да… — вздохнул Хагрид.

Он встал из-за стола и направился к очагу, где растянулся Клык. Загремел чугунками, но Гарри видел, как Хагрид смахнул слезу.

— Ладно… — сказал Рон. — Хорошо. Допустим, мы приходим в пещеру, играем на дудочке и инферналы дружно выползают на звук. Что потом?

— Нет, — возразила Гермиона. — Сначала кому-то надо перебраться на остров. Если инферналы вылезут на берег, они могут занять всю полосу. Пока один будет отвлекать стражей, другие попробуют поискать кольцо.

— А фонарники нам зачем? — спросил Рон, стараясь не добавить, что весь план Гермионы сильно притянут за уши.

— Там темно. На озере, — терпеливо пояснила Гермиона. — Никто не сможет одновременно нырять и светить себе палочкой, да и под водой Люмос не сработает.

— Может, Огненным штормом сразу воспользоваться? — спросила Джинни.

— Это мощное заклинание, — ответила Гермиона. — Его невозможно удерживать длительный период времени. Да и потом, вряд ли кто из нас сможет создать с первого раза полноценное кольцо огня.

— Гермиона права, — сказал Гарри, вспомнив, какая мощь исходила от раненого Дамблдора, когда он выводил Гарри из пещеры.

— Жаль, что там нет подводных жителей, — посетовал Рон. — Помнишь, Гарри, на втором испытании Кубка Огня? Тут тебе и гриндилоу, и тритоны. Глядишь, кто и помог бы.

— Нет, Рон, — снова ответила Гермиона. — Подземное озеро заколдовано. Оно мёртвое. Там никто не поможет.

— Да я знаю, — вздохнул Рон.

— Нам вот ещё о чём надо подумать, — нахмурилась Гермиона, отмечая на плане предположительное место причала лодки. — Смотрите, от выхода в пещеру до этой точки почти четверть всей окружности. Так, Гарри?

— Ну, я точно не знаю, — пожал плечами Гарри. — Мы с Дамблдором долго шли до этого места. Берега соседнего не видно, но судя по расположению островка, раз он в центре, где-то так.

— Мы не знаем, сколько времени займут у нас поиски, — продолжила Гермиона. — Рону необходимо завершить круг, то есть увести инферналов отсюда и вести их вокруг. Он может быстрее завершить путь, то есть пройти мимо выхода. Или наоборот. Мы не знаем, какой там берег, есть ли вообще проход.

— Да мы ничего не знаем, Гермиона! — возразил Рон. — Если вы не успеете, пойду на второй круг. А если что-то не так с берегом… Да почему с ним что-то должно быть не так?

— Не нравится мне всё это. Совсем не нравится, — вздохнула Гермиона.

Все ненадолго замолчали. Гермиона рисовала стрелочки на схеме, Джинни сидела, положив голову на сложенные руки, а Гарри думал о том, что всегда, при любых обстоятельствах, кто-нибудь приходил на помощь. Так уж получалось. Или им везло. Вот во время того подводного задания ему здорово помогла Миртл, когда указала направление, в котором надо плыть.

Хагрид вышел на улицу, сказав, что забыл закрыть ящик с мокрицами, но через приоткрытую дверь было слышно, как он несколько раз высморкался, пытаясь справиться с рыданиями.

Гарри снова вспомнил свой разговор с Хагридом о семье. Грозный на вид полувеликан был самым добрым и безобидным, кого только знал Гарри.

Рон, видя, что разговор совсем расклеился, подошёл к Клыку и стал его гладить за ухом. Довольный пёс сразу же положил свою морду на колени Рона и пустил слюни.

— Дурашка, — приговаривал Рон. — Один ты у Хагрида остался, одна опора. А ты его расстраиваешь.

Клык поднял морду и глухо гавкнул, словно отвечая Рону.

— Ну чего ты боишься каких-то чашек? — продолжал Рон. — Я понимаю, бывает. Но ты ведь умница. Погоди…

Рон встал, взял с буфетной полки один из каменных кексов Хагрида, потом подвинул к Клыку глиняную плошку с водой и сел рядом. Клык навострил уши. Гермиона оторвалась от своих записей, да и Гарри с Джинни давно с интересом наблюдали за общением Рона с Клыком.

— Смотри, — обратился Рон к Клыку и встал перед ним на четвереньки, не обращая внимания на остальных. — Это тебе, а это — мне.

Он поставил перед Клыком воду, а перед собой положил кекс. Клык понюхал воду и чихнул.

Рон произнёс заклинание элементарной трансфигурации и превратил воду в миске в молоко. Клык с удовольствием стал лакать угощение.

— Э, нет, — Рон отодвинул молоко от Клыка. — Давай так. Ты боишься фарфоровых вазочек, а я боюсь пауков. Если ты выпьешь молоко из чашки, я съем паука.

Двумя движениями палочки Рон теперь превратил миску в фарфоровую пиалу, а зачерствевший кекс в паука. По-видимому, паук этот был съедобным, по крайне мере на месте глаз у него торчал изюм, но шевелил лапами, как настоящий.

Неизвестно, кто выглядел более напуганным. Клык, который попятился, пытаясь уместиться под низенькой лавочкой возле камина, или Рон, который с выпученными глазами смотрел, как паук, перебирая восьмью лапами, оставляя мучные следы, ползёт к его руке.

Секунду казалось, что оба сейчас дадут дёру. Но тут Рон, сделав мужественное глотательное движение, взял кексового паука в руку и смело откусил ему половину головы.

— Видишь, совсем не страшно, — сказал он дрожащим от ужаса голосом.

Клык посмотрел на лапки паука, потом на Рона. Затем он подполз к пиале и, зажмурившись, несмело попробовал молоко.

Когда Хагрид вернулся, он застал чудную картину. Его Клык радостно лакал из фарфоровой посудины, разбрызгивая капли вокруг, а Рон сидел рядом и улыбался.

Потом они все дружно пили чай (Хагрид заменил свои ведёрки обычными чашками), много шутили и смеялись. Гермиона сказала, что это нервное — когда нависает опасность, самое лучшее средство — забыть о ней и просто расслабиться. Опомнились, когда до отбоя оставалось минут двадцать.

— Ох, пора вам в замок. Не стоит сердить МакГонагалл, — сказал Хагрид сначала Джинни и Гермионе, а потом добавил Гарри и Рону: — И вы собирайтесь. Я вас до ворот провожу.

Они вышли дружной компанией на улицу и направились вверх по тропинке к Главным воротам. Все ученики давно уже были в замке, однако возле самых ворот их кто-то поджидал. Из темноты подплыл Почти Безголовый Ник.

— Добрый вечер, друзья, — сказал сэр Николас и тут же продолжил, не дожидаясь положенного ответного этикета: — Гарри Поттер, я слышал от Бориса Бестолкового, который слышал от Виолетты, которая узнала от Даммары Доддеридж, которая случайно подслушала разговор Финеаса Блэка с мадам директором, что у вас затруднения. Могу ли я чем-нибудь помочь? Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон в вашем полном распоряжении.

— В Хогвартсе тот, кто ищет помощи, всегда её получает… — сказал Гарри.

После полудня в пятницу Гермиона стояла в коридоре дома на Площади Гриммо, 12, с небольшим аквариумом, закрытым платком, и сумочкой.

— Профессор МакГонагалл отпустила меня до вечера воскресенья, — сказала она Гарри и Рону, следуя за ними на кухню. — У Джинни завтра тренировка, и профессор сказала, что некоторым надо помнить о своих обязанностях и подтянуть хвосты по трансфигурации. Джинни, конечно, плевать на трансфигурацию, и она тоже хотела пойти с нами, но я уговорила её остаться. Я пообещала ей, Гарри, что с тобой ничего не случится.

— Вот как? — проворчал Рон. — С Гарри, значит, ничего не случится, а о родном брате даже не подумала?

Гермиона закатила глаза.

— А о тебе я лично позабочусь!

Рон ещё что-то пробубнил, но после того, как Гермиона чмокнула его в щёку, приободрился и согласился перейти к делу.

Гермиона сняла платок с аквариума. Внутри находились десятка два маленьких человечков, словно сотканных из струек воздуха. Каждый держал в руке маленький фонарик, мерцающий жёлтым огоньком.

— Надеюсь, они не вздумают в решающий момент пойти искать болото, — пробурчал Рон.

— Хагрид сказал, — успокоила Гермиона, — что они будут следовать за Гарри.

Вчера, после долгих споров, они решили, что нырять будет именно Гарри. По плану Рон должен был играть на флейте, а Гермиона дежурить на острове и руководить операцией. Сначала Рон предложил использовать жабросли, но Гермиона сказала, что действие жаброслей может закончиться в любое время или, наоборот, когда Гарри вынырнет, они не дадут ему свободно дышать на поверхности. Поэтому решили воспользоваться заклинанием головного пузыря, чтобы Гарри мог дышать под водой.

Они старались говорить уверенно, не допуская сомнений и паники, словно вся их затея была небольшим приключением. В какой-то момент, когда Гермиона достала из сумочки флейту (она успела заскочить домой) и Рон попробовал извлечь из флейты звуки, напряжение всё же дало о себе знать.

Все трое смотрели друг на друга, не решаясь вслух сказать о том, о чём думалось. Наконец Рон произнёс:

— Ничего, Гарри, мы же с тобой! У нас всё получится. Петь для инферналов не страшнее, чем грабить Гринготтс.

Гермиона постоянно смотрела на часы, боясь пропустить время отлива. Она специально изучила календарь приливов и отливов, чтобы не ошибиться.

Кричер крутился рядом, предлагая то чай, то отбивные с пюре, а когда ребята стали собираться, неожиданно загородил проход.

— Кричер пойдёт с хозяином Гарри. Кричер знает, что хозяин Гарри собрался идти в ту пещеру, где погиб хозяин Регулус. Кричер себе не простит, если что-то случится с хозяином Гарри.

Гарри попробовал настаивать и даже приказал Кричеру остаться, но домовик зажал уши руками.

— Кричер ничего не слышит. Кричер всё равно пойдёт. Кричер знает, где находится эта пещера.

Так что в положенный час на скалистом берегу оказались не только Гарри с Роном и Гермионой, но и домовой эльф Кричер, да ещё сэр Николас, который весь день добирался до места и успел вовремя.

— Нам ещё гномов садовых не хватает, — сказал Рон, забирая у Гермионы из рук ёмкость с фонарниками.

На этот раз путь до пещеры вплавь занял гораздо больше времени. Во-первых, поднявшийся ветер гнал прямо навстречу мрачные волны, а во-вторых, Гермиона вообще плохо плавала, и пришлось постоянно её страховать.

Наконец вся компания оказалась в узком коридоре пещеры. Рон оглядел всех по очереди и хмыкнул:

— И Волдеморт думал, что это укромное место? Наивный! Да мы сюда ходим, как в Гайд-парк на прогулку.

— Надеюсь, сегодня будет последняя прогулка, — сказал Гарри.

— Надеюсь, ты не в том смысле, что ты собрался остаться здесь? — спросил Рон. — Ну уж нет! Вперёд!

Рон сам открыл проход, приложив расцарапанную руку к стене в нужном месте. Гарри и Гермионе с Кричером только и осталось, что следовать за Роном. Сэр Николас не нуждался в проходе, но для порядка поплыл вместе со всеми по туннелю.

— Теперь говорите тише, — сказал Гарри, когда они вышли к озеру. — Действуем по плану.

Цепочкой они двинулись вокруг озера по узкой тропинке. Гарри внимательно смотрел на своды пещеры, боясь пропустить то место, в котором можно было призвать лодку.

— Кажется, здесь, — негромко сказал он и сделал движение палочкой в воздухе. Из ниоткуда появилась ржавая позеленевшая цепь, которая заскользила сквозь поднятый кулак Гарри с ужасным лязгом. Кое-где на поверхности появились круги, а у самого берега мелькнул силуэт инфернала.

— Сколько шума, — шёпотом сказала Гермиона. — Если мы будем так перебираться на остров несколько раз, они точно догадаются, что тут чужие.

Из воды тем временем появилась маленькая лодчонка, излучавшая зеленоватый свет.

— А что делать, Гермиона? — отозвался Гарри, ставя на дно лодки аквариум с фонарниками. — Ты же помнишь, лодка может увезти за раз только одного волшебника. Так что нам придётся греметь цепью.

— Одного волшебника или волшебника и домового эльфа, — вдруг сказал Кричер и прыгнул в лодку вслед за Гарри.

Он сделал движение рукой, и лодка бесшумно заскользила от берега к островку. Лязг цепи прекратился.

Рон посмотрел на Гермиону.

— Эльфийская магия отлична от магии волшебников, — пояснила Гермиона. — Мы не подумали про то, что лодку инферналы могут обнаружить раньше времени. Хорошо, что Кричер пошёл с нами.

Кричер тем временем высадил Гарри на островке и отправился в обратный путь за Гермионой.

— Плохо, что лодка плавает только по одному маршруту, — посетовала Гермиона. — Так бы можно было подплыть в любое место.

— Главное, что до островка можно добраться, — успокоил Рон. — Будем действовать по обстоятельствам.

— Ты ничего не забыл? — спросила Гермиона, забираясь в лодку. — Если с нами что-то случится, то…

— Если с вами что-то случится, я лично вплавь доберусь до острова и дам вам по шее, — сердито ответил Рон.

— Но вплавь долго! И потом... — Гермиона всё не решалась дать команду Кричеру, чтобы он пустился в путь.

— Гермиона, давай! Всё будет хорошо. Я обещаю.

И Рон оттолкнул лодку от берега.

Теперь ему оставалось ждать команды. Сэр Николас курсировал над водой примерно посередине между Роном и островком, чтобы дать Рону сигнал.

Кричер с помощью Гарри затащил лодку на берег, стараясь не шуметь. Пока им везло. Инферналы, если что и почуяли, вели себя тихо. Но Гарри знал, что ситуация изменится, стоит кому-то из них ступить в воду. Он убедился, что и Гермиона, и Кричер стоят на достаточном расстоянии от берега, и махнул рукой сэру Николасу.

Сэр Николас поплыл в сторону Рона, стараясь быстрее оказаться в поле его видимости. Зеленоватого свечения островка не хватало, чтобы осветить всё пространство.

Рон дождался Почти Безголового Ника и достал флейту. Он совсем не думал о том, что, собственно, не особо умеет играть на музыкальных инструментах, да и репертуар они как-то не успели обговорить. Это всё было сейчас не важно. Рон думал лишь о том, сработает ли задуманный фокус. Сможет ли флейта Хагрида подчинить себе волю инферналов?

Гермиона взяла Гарри за руку, напряжённо прислушиваясь. Было слишком тихо. Подозрительно. Нервы были на пределе. Наконец из темноты к ним подплыл сэр Николас, жестами давая понять, что Рон приступил к дальнейшему осуществлению их плана.

Видимость у подземного озера была преотвратная. Зато слышимость, усиленная сводами пещеры, превосходная. Сначала раздалась пара пробных ухающих звуков, а потом над тёмной гладью полилась мелодия. Немного фальшивая, но угадываемая с первых тактов. В голове зазвучали слова песни:

О, приди, помешай моё варево.

И, если всё сделаешь правильно,

Ты получишь котёл,

Полный крепкой, горячей любви.

— «Котёл, полный крепкой, горячей любви?» — брови Гарри поползли вверх, а Гермиона, несмотря на тревожность ситуации, хихикнула.

— Лучше бы гимн Хогвартса, что ли, сыграл, — покачал головой Гарри.

— Гарри, смотри!

Гермиона показывала рукой на тени, которые быстро двигались по направлению к берегу. Их были десятки, а может, и сотни. Вскоре вся видимая поверхность озера превратилась в одну блёклую массу. Инферналы спешили на зов флейты. Выглядело это жутко.

— Господи, только бы Рон смог обойти их, чтобы они не нагрянули со всех сторон, — прошептала Гермиона и вцепилась в локоть Гарри.

— Будем надеяться, что он начал играть с уступа, как мы и договаривались, — ответил Гарри. — Сэр Николас, вы готовы?

Почти Безголовый Ник кивнул. Вчера они разработали стратегию. Пока Рон отвлекает инферналов, сэр Николас вместе с Гарри должны исследовать тот район озера, в который предположительно упало кольцо Регулуса. Круг поисков существенно сократился благодаря Кричеру, который указал точное направление. Но шансов по-прежнему было мало. Да и никто не знал, как долго Рон сможет водить инферналов по берегу.

Гермиона наколдовала Гарри головной пузырь, от чего он стал походить на водолаза в очках. Гарри скинул мантию, оставшись в лёгком, но тёплом высушенном свитере и спортивных плотных брюках. Но даже несмотря на одежду, вода обжигала холодом. Ледяные мурашки второй раз за вечер вонзились сразу во всё тело. Гарри попробовал грести быстрее, чтобы хоть как-то согреться. Сэр Николас уже скрылся под водой. Ему было легче, чем Гарри, — он не чувствовал холода и не нуждался в кислороде, однако при самом удачном раскладе сэр Николас не смог бы поднять материальный предмет со дна озера.

Гарри не знал, сколько прошло времени. Голова гудела, руки и ноги словно налились свинцом. Он с сэром Николасом прощупывал каждый выступ дна, отодвигая камни и разгребая тину, но пока безрезультатно. Верные фонарники, выпущенные Гермионой, крутились вокруг Гарри, освещая ему вид перед собой. Это здорово облегчало поиски, так как сюда, на глубину, совсем не проникал свет островка.

Гермиона ходила по кругу и заламывала руки. Вот так стоять и ничего не делать было невыносимо. Но ей оставалось только ждать и надеяться. Краем уха она слушала игру Рона на флейте, который уже переключился на следующую песню Селестины Уорлок — «Ты заклятием взял моё сердце».

В то время, когда Гермиона гостила в Норе, она постоянно слышала эти песни, лившиеся из радиоприёмника. Джинни иногда посмеивалась над Молли, подпевающей любимой певице.

Теперь Молли не слушает радио.

Теперь Молли ходит каждый день на могилу Фреда.

«Господи, пожалуйста, пусть с ним ничего не случится», — про себя твердила Гермиона, вспоминая все их стычки с Роном и понимая, что ни за кого на свете она не будет переживать больше, чем за него.

«Фиг вам, а не Гарри с Гермионой», — думал Рон, старательно играя на флейте.

В горле пересохло, но секундная заминка, которую он позволил себе один раз, закончилась тем, что ближний ряд инферналов, безропотно шагавший за ним вокруг озера, тут же потянул свои руки к нему, намереваясь вырвать флейту. Рону приходилось шагать спиной вперёд, постоянно оглядываясь и следя боковым зрением, чтобы никто из подопечных не обошёл его сзади. Ему удалось вырваться в начало колонны, когда целая стая инферналов полезла на берег с разных сторон. Он возглавлял их странную процессию, обходя валуны на берегу и надеясь на то, что впереди не окажется тупика.

— Нашёл! — над водой показался сэр Николас. — Нашёл! Оно здесь!

И тут же нырнул обратно. Гермиона не могла видеть, что происходит на дне. Оставалось лишь гадать.

Но всё прошло на удивление гладко. Когда Гарри подплыл к островку в окружении фонарников и с пузырём на голове, Гермиона подумала, что Гарри похож на рождественскую ёлку. Уже через полчаса Кричер перевёз в обратном направлении Гермиону и Гарри.

Теперь им приходилось ждать около выхода из пещеры, когда Рон сделает полный круг вокруг озера.

Гарри держал в руках аквариум с фонарниками, а Гермиона вытягивала шею, стараясь разглядеть Рона. Звуки флейты разносились совсем рядом.

Неожиданно очередная мелодия на мотив песни Селестины Уорлок стихла.

— Гарри! — раздался голос Рона. — Ай, твари!

И вновь запела флейта. Но через пару аккордов снова стихла.

— Я не могу тут пройти! — донеслось между паузами.

Больше Рон не прерывал игры, но Гарри с Гермионой уже поняли, что что-то случилось. Гарри поставил аквариум возле выхода и устремился вместе с Гермионой в ту сторону, откуда слышались звуки флейты.

Идти пришлось недолго. Берег озера по всему периметру более-менее позволял пройти по нему беспрепятственно. Лишь в одном месте, совсем недалеко от выхода, каменистая гряда обрывалась примерно десятью футами тёмной воды. Чтобы перепрыгнуть через неожиданное препятствие, Рону было необходимо разбежаться. С флейтой в руках сделать это, не упав в воду, было весьма проблематично.

В некоторых местах Рон уже перепрыгивал подобные ловушки, но там расстояние не было критическим. Здесь же, как только он перестал играть, чтобы разбежаться и оттолкнуться, сразу почувствовал ледяное прикосновение и понял, что эти твари его утащат в воду раньше, чем он сделает шаг.

Их было слишком много. И они не шли гуськом, шаг в шаг друг за дружкой, а колыхались плотной массой, готовой поглотить музыканта. Древнее заклятие повелевало их разумом, но больше всего они хотели растерзать того, кого вынуждены были слушаться.

Весь путь Рон старался идти чуть впереди, не позволяя инферналам приближаться. Сейчас задние ряды напирали на передние, и целая туча их уже была в воде, отрезая Рону путь к бегству.

Гарри с Гермионой мгновенно оценили обстановку. И тогда Гермиона решилась. Она подняла палочку высоко вверх и произнесла заклинание Огненного шторма. Инферналы боялись сунуться в пламя, которое, как лассо, крутилось вокруг палочки Гермионы.

— Рон, прыгай! — крикнул Гарри.

А Гермиона в ужасе смотрела на плотный огромный шар пламени, прыгать в который было равносильно самоубийству. Гермиона знала, что в мае, когда они спасались от адского огня в Выручай-комнате, ей не удалось создать проход в пламени. Партия Темпорус — единственное заклинание, которое могло им помочь.

Они стояли буквально в двух шагах от выхода и в шаге от инферналов, кружащих рядом.

Боковым зрением Гарри увидел мелькнувшую тень под ногами — существо это было гораздо ниже инфернала.

И услышал щелчок. Лассо из палочки Гермионы превратилось из шара в круг. Теперь Рон смог перепрыгнуть.

Оказавшись в коридоре пещеры за арочным проходом, они наконец смогли перевести дух.

— Кричер, ты спас нас, — сказал Гарри.

— Сначала Кричер отнёс в безопасное место стеклянную коробку. А потом Кричер помог мисс Грейнджер. Мисс Грейнджер — отважная и смелая, — ответил Кричер.

— Ну, Гарри? Он у тебя? Перстень? — спросил Рон.

Гарри протянул Рону золотое кольцо с геральдическим гербом Блэков, вызволенное из спутанных подводных корней, не желавших отдавать свою добычу.

— Сэр Николас — молодец, — сказал Гарри. — Без него я бы не справился.

Почти Безголовый Ник с тревогой посмотрел на скрывшуюся под водой верхнюю ступеньку входа в пещеру.

— Гарри, нам надо возвращаться. Прилив начинается.

— Со сковороды да в огонь, — пробормотал Рон, с тревогой глядя на бледную Гермиону. — Давай, Гермиона. Я рядом.

* * *

Вставить перстень Регулуса в углубление на песочных часах было совсем не сложно. Они даже не переоделись, а сразу направились в комнату за портретом Вальбурги.

И только тогда, когда песочный дом Блэков чудесным образом после завихрений внутри колбы оказался целиком в верхнем ярусе, Гермиона села на пол и разревелась.

Казалось, силы их покинули. Рон обнимал Гермиону за плечи, а Гарри просто сидел рядом. Только Кричера не было — он убежал хлопотать на кухне.

— Ну что, пойдём? — сказал Гарри спустя какое-то время. — Сколько сейчас, интересно? Наверное, уже за полночь.

Они поднялись и медленно двинулись по ступенькам вверх в коридор. Гарри думал о том, как же наверняка узнать, что дом передумал умирать. Но ответ бросился в глаза сразу же, как они прикрыли портрет Вальбурги.

Старые потемневшие обои отливали шёлком, делая коридор похожим на музей. Люстра сияла так, что больно было смотреть глазам. И даже потускневшие портреты выглядели умытыми. Исчезла пыль. Старая обивка кресел заменилась на новую.

А потом они отдали должное кулинарным шедеврам Кричера, потому что оказалось, что все трое ужасно проголодались.

— Я, наверное, пойду. Рон меня проводит, — сказала Гермиона после десерта.

— Оставайтесь, — улыбнулся Гарри.

— Нет, я обещала папе и маме, что выходные проведу с ними, раз уж такая возможность представилась.

— А ты, Рон? — спросил Гарри.

— Не переживай, — усмехнулся Рон. — Никуда ты от нас не денешься. По крайней мере, до следующих приключений.

— Надеюсь, сэр Николас доберётся нормально, — сказала Гермиона.

— Надеюсь, — ответил Гарри. — А не то меня убьёт Джинни. Я поручил сэру Николасу сразу же доложить ей о нашем успехе.

Он вышел проводить Рона и Гермиону. Лица с портретов с любопытством смотрели на друзей, но без обычного презрения. Даже Араминта Малифлуа кивнула Гермионе, когда она подошла к ноге тролля, чтобы обуться.

— Кричер! — подала голос Вальбурга со своего портрета. — Где тебя носит? Ты принёс, что я велела?

Кричер материализовался тут же, с поклоном демонстрируя Вальбурге бархатную коробочку. Гарри узнал то самое ожерелье гоблинской работы, которое Вальбурга надевала по праздникам.

— Мисс Грейнджер! — сказала Вальбурга Блэк и царственно поправила оборки своего чепца.

— Да? — Гермиона так и застыла с лопаткой для обуви в руке.

— Владелец всех ценностей Гарри Поттер, но я бы хотела преподнести вам этот подарок. Кричер, отдай это мисс Грейнджер. Это особое ожерелье, оно приносит удачу. С днём рождения!

— Какое сегодня число? — шёпотом спросил Рон у Гарри.

— Уже девятнадцатое, — ответил тот.

— Ничего, — улыбнулась Гермиона, глядя на обескураженные лица Рона и Гарри. — Мы ещё встретим не один день рождения, и не только мой, как положено. Тем более теперь у Гарри есть настоящий волшебный дом.

После ухода Рона с Гермионой Гарри поднимался в свою спальню, думая о том, что завтра надо будет наведаться в фамильный склеп Блэков.

Он обещал Ориону. И надо будет взять Кричера с собой…

Поразмыслив, Гарри завернул в комнату на третьем этаже. Финеас Найджелус Блэк церемонно поклонился ему с портрета, а потом зааплодировал. Гарри решил наведаться ещё и к Ориону Блэку, а когда вышел из его кабинета, заглянул в гостиную.

Фамильный гобелен с древом Блэков тоже стряхнул с себя пыль и заиграл красками. Однако что-то Гарри показалось странным. Он подошёл поближе и вгляделся.

Выжженные дырки исчезли. На гобелене появились и Нимфадора, и другие представители славного семейства, некогда вычеркнутые из списка благороднейших и древнейших.

Гарри увидел новую золочёную нить от изображений Вальбурги и Ориона.

— Сириус… — прошептал он, чувствуя комок в горле.