Он пробовал на прочность... (джен)

Звенящее завывание сигнала боевой тревоги сбросило меня с койки. Дальнейшие действия были уже отработаны сотни раз и доведены до автоматизма. Так... портянки, форма, сперва низ, потом верх, сапоги, и поверх шинель. Теперь шлем, так, «прибор ночного видения» пока поднимем... Ранец с батареей за спину, остальные крепления и на бегу застегнуть можно, винтовку через плечо... Ну, бегом!

Я влился в поток солдат, бегущих вон из казармы, подтягивая ремни и пристраивая все должным образом. Все-таки умная голова это проектировала, весьма увесистая махина за спиной почти не чувствовалась, ибо вес распределялся и на плечи, и на грудь, и на другие мышцы. И для винтовки тоже было все по-особому устроено, чтобы кабель, не дай бог, не перекрутился или не запутался в ногах. Мы все называем это оружие «винтовкой», хотя единственное, что объединяет эту штуку и огнестрельное оружие с нарезкой на стволе — это ее форма, да и то лишь отчасти. Но что тут поделаешь — привычка. В этом оружии не было ни нарезки, ни патронов. Это был излучатель каких-то хитрых волн какой-то особой длины, от которых душегубы подыхают. Детище человеческого гения... только вот эти твари явно не в курсе, что это воистину гениальное творение, и не спешат разбегаться перед нами...

Душегубы... кара Божия, как говорил о них один мой сослуживец, верующий человек. Что же, все это и впрямь похоже на конец света... но мы еще посмотрим!

Выскакиваю из казармы прямо в холодный воздух Сибири и бегом, бегом к моей вышке. Секунд пятнадцать на то, чтобы одолеть лестницу, и вот я наверху. Оба-на! Все ребята-то уже здесь! Чуть не опоздал! Кивнул, чтобы парни не подумали, что зазнался, кинул взгляд вдаль, не забыв опустить на глаза прибор. Пока чисто, видать, твари еще не подошли. Теперь можно и запросить штаб, что там говорят?

- Согласно данным со спутника, крупные силы противника движутся в нашем направлении со стороны океана... — доносится из рации.

Шутники, блин! Как будто бы этой мрази бывает мало! Ладно, что там у нас... Сосалки, как же без них. Единственные из этих тварей, которые хоть отдаленно похожи на людей, так и норовят подобраться вплотную и... поцеловать тебя... И все бы ничего, можно было бы их кучами валить и жечь, если бы при их приближении у тебя от ужаса и отчаяния не шла голова кругом, и не опускались руки... Бррр... Дальше, Кляксы. Это еще хуже, от них вроде не дуреешь, но сами они жутко быстрые, живучие... хрен убьешь, а им достаточно тебя просто коснуться...

И нет, чтобы они тебя просто убивали! Как же... это что-то вроде комы, из которой невозможно выйти, врачи и яйцеголовые исписали километры бумаги, испробовали все мыслимые и немыслимые методы лечения... и ничего, никто, насколько я знаю, так и не понял, что происходит и как с этим бороться... И потом тебе остается только милосердно пустить пулю в лоб товарищу, обратившемуся... даже не в растение, а во что-то куда хуже! Говорят... говорят, они похищают души людей... Господи, помилуй.

Ладно... что там еще в сводке? Вроде ничего больше не засекли... Хотя наверняка в их ряды и Мигалки затесались. Этих паскуд вообще никак не обнаружишь. О них вообще ни черта не известно: бац — и появляется из ниоткуда этакое темное облачко, выплевывает что-то вроде черного луча, эффект от которого все тот же... А потом бац — и нету уже этой твари, исчезла в никуда... Потом опять может появиться, только вот та же, али другая уже паскудина, кто их знает? Ведь и Сосалок, и Клякс, и Туманников — всю эту погань людям удавалось схватить, и потом ее потрошили ученые... и вот — появлялось новое оружие, способное уничтожать эту дрянь! Появились и эти «приборы ночного видения», как мы их зовем, позволяющие видеть эту напасть... Не то, что в самом начале, когда никто не знал, ни что происходит, ни с чем бороться, и невидимые твари выкашивали целые страны... Слава Богу, до нас это докатилось чуть позже, когда кое-что уже было известно...

Впрочем, все мысли в сторону... Ставшее уже знакомым ощущение ужаса и чувство, что ничего счастливого в жизни нет, никогда не было и быть не может, накатило на меня. Значит, твари уже рядом. Заученным движением вкалываю себе содержимое крошечного шприца, что уже давно было наготове. Еще одно изобретение наших ученых — целая серия препаратов, что притупляют внушаемые этой мерзостью отчаяние и ужас. Наш общевойсковой стимулятор — не самая мощная штука, но его можно принимать достаточно часто, без особого вреда для здоровья... Нет, он, конечно, не полезен, но слишком близкий контакт с нашими врагами куда как вреднее...

Сразу полегчало. И тут же раздался грохот: артиллерия нашего гарнизона открыла огонь... Но это пока так, для вида... Серьезный урон им можно нанести лишь прямой наводкой, когда они уже в пределах видимости и скучились... Вон они, взрывы... хорошо, если каждый прибьет одну тварь, и то вряд ли... Но сейчас они появятся... вот сейчас... вот... вот они!

Из леса как-то сразу в один миг вынырнуло множество черных фигур, с этого расстояния — ну чисто люди в черных плащах. Но если присмотреться, то увидишь, например, что они вовсе не идут, а плывут над землей, не касаясь ее... ну а чтобы совсем удостовериться, можно сорвать маску с глаз — и тогда вся эта толпа исчезнет...

Ну, держите, твари! Жму на курок, и моя винтовка выплевывает из себя короткий импульс. Сосалка в прицеле вспыхивает синим, а через мгновение опадает пеплом... сдохла, тварь поганая! Не каждый раз удается такую одним выстрелом прикончить, даже если она всего одна, а от чего это зависит, так и непонятно... Мои ребята тоже открывают огонь, и с соседних башен тоже. Вот вам, и еще! и еще! Оружие между выстрелами перезаряжается ровно полторы секунды — ничтожно мало, по сравнению с предыдущими моделями. Тут артиллерия вновь открывает огонь...

О, молодцы ребята! Аккурат по краю леса, накрыли тварей капитально! А первые ряды встречаем мы... хорошо встречаем! Ну, так продержимся, только это все Сосалы, а где другие твари?

Вот они! Множество стремительных пятен черноты вырывается из леса, в один миг проносится сквозь неприятельские ряды и устремляется к нам со скоростью этак в семьдесят километров в час... Кляксы, вот мерзость... ну теперь начнется...

Пытаюсь поймать одну из них в прицел, стреляю... мимо! Еще раз... опять мимо! До чего же шустрые твари! И двигаются умно — зигзагами, фиг прицелишься...

Раздается взрыв — похоже, одна из Клякс напоролась на мину... ну пока, дрянь! Не знаю, из чего эти мины делают, но делают их как надо! Тут одна из тварей застывает — вероятно, одному из наших удалось задеть ее — Кляксы, когда в них попадешь, их словно оглушает на несколько мгновений — главное тогда не упустить момент и докончить скотину. Я ловлю ее в прицел и жму на курок, получи, паскуда! И ещ... Я еще только жму по второму разу на спуск, а тварюга уже вспыхнула синим пламенем, ребята тоже не даром свой паек получают. Туда тебе и дорога, мразь!

Так... пока я палил в ту, прочие на месте не стояли, вот уже как близко подобрались... Артиллеристы шарахнули по новой... сосалам опять досталось, кроме того, несколько орудий ударили по явно заранее пристрелянному квадрату — пары клякс как не бывало.

Выстрел, и еще один! И еще... верткие твари. Кляксы подобрались почти вплотную к стене и нашим выдвинутым вперед вышкам... И тут же у них на пути встала стена пламени — автоматическая защита, имею лишь самое поверхностное представление, как она устроена, но сколько раз она выручала...

Огонь на какие-то мгновения заставляет клякс остановиться... и этого достаточно, чтобы еще несколько тварей рассыпались пеплом — бойцы знают, что делать, чай, не впервой! Но задержка совсем крохотная, и твари устремляются вперед, сквозь огонь... кажется, еще одна загибается прямо там. Но эти твари с потерями не считались и не считаются... Прочие уже совсем рядом...

Вот одна начинает карабкаться вверх, прямо к нам в гости. Хотя... карабкаться — это неверное определение — она плывет где-то в полуметре от стены вышки точно так же, как над землей... ей, очевидно, начхать, в какой плоскости передвигаться, точно так же как начхать на закон всемирного тяготения...

На! Получи, скотина! Тварь замедляется, рядом со мною Вадим — плечом чувствую — он стреляет в нее же... опять я, и он тоже второй раз. Ага! Сдохла, мерзость! А за ней три других... а потом еще с полдюжины. Огонь, и еще раз огонь!

До них остается каких-то метра полтора, когда в дело вступают огнеметы! Стас с Сергеем дождались, пока тварюги подберутся поближе, и вот тут-то... Кажется, и Макс собирается взяться за огнемет... Мощные струи пламени ударили с двух точек по надвигающимся созданиям. Будь это люди, ну, или не знаю, животные... в общем, существа из плоти и крови, как мы их раньше представляли — сила удара отбросила бы их далеко назад... но это были НЕ существа из плоти и крови...

Сотый раз задаюсь вопросом — как и в каких немыслимых безднах ада такие уроды могли появиться на свет? Ведь посмотришь — ни на что эти душегубы не похожи, разве что, плод воображения каких-то фантастов... вроде инструмента всеобщего уничтожения и выравнивания в руках этакого Творца...

Известно ведь, что эти тварюги заявились к нам не сами по себе, а были, не то чтобы созданы, но призваны откуда-то там этими чертовыми колдунами... Как подумаешь... ведь все то время, что мы считали, что знаем, что есть у нас на Земле, эти волшебники жили среди нас, и ни черта мы о них не знали!

У чародеев этих вроде война какая была, и вот они доэкспериментировались, желая получить то ли союзников, то ли слуг. Когда же началась полная жопа, они открылись миру: мол, биться надо! А сами после этого как-то быстро вновь пропали с глаз... Ходят слухи — собрались они со всего мира, что-то такое наколдовали и создали себе где-то укрытие. Теперь сидят там тихо-тихо и надеются, что пронесет...

Вот ведь уроды — и не жилось им спокойно, надо было напридумывать на свою задн... голову. Эх, поймать бы одного такого колдунчика — его бы весь наш полк долго пинал... Лупили бы ногами и, вероятно, по физиономии. Недаром ведь говорят — «мы в ответе за тех, кого приручили». А они вона че натворили... и попрятались — теперь нашему брату-солдату разгребай.

Черт! Что это я отвлекся, и не вовремя! Мы клякс к себе наверх не пустили, а вот ребятам на соседней вышке не повезло... сам видел — одно черное пятно проскользнуло. Все. Чтобы уничтожить отделение, этой твари хватит секунды — люди просто не успевают среагировать. Кроме соседней, смолкли еще как минимум две башни, а часть клякс пошли дальше, перемахнули через стену, и устремились вперед. Ну — надеюсь, на внутреннем периметре вас встретят!

А сосалы уже рядом — покрыли большую часть разделяющего нас пространства, пока было не до них. Конечно, и мины, и артиллерия не пощадили их, но этих тварей все равно полно... кстати, а чего это наши пушки бить почти перестали?.. Неужто, и до них добрались? Если да — дело дрянь, еще большая дрянь, чем думалось. Что там творится — не узнать, внутренний периметр на другом канале связи, а наш что-то неприятно молчит...

— Отделения с первого по одиннадцатое — немедленное отступление на внутренние позиции! — раздается команда по радио, как раз когда мой выстрел заставляет осыпаться очередную мерзость.

Так, это нам, отзывают всех с внешней линии, оно и понятно, твари почти до стен дошли...

— Парни, отходим! — обернувшись, ору я подчиненным. В принципе, нет причины орать во всю глотку, но близость сосал сказывается, даже невзирая на препараты. — Вадим, ты первым, дальше по номерам со Стаса до Гены! Я замыкающий! Живей!

Ребята отлично знают порядок — не раз повторяли: и на учениях, и в деле... Один за другим они прекращали стрельбу и скользили по лестнице вниз, я продолжал отстреливаться, но достал еще лишь одну скотину, ибо они резко скучились, а тогда они становятся куда крепче... словно подпитывают друг друга. И, кроме того, они начали свои рокировки, когда задетый тут же отступает в глубь, скрываясь в общей массе... увидели, сволочи, что артиллерия наша смолкла, и тут же сбились в кучу! Вон уже и стена пламени перед ними стремительно опадает — когда они рядом, даже напалм горит очень неохотно... Ну, теперь моя очередь!

Я живо скатился вниз, парни меня уже ждали, заняв круговую оборону... Ну, вперед! Боевым порядком мы рванулись к внутренним укреплениям и металлургическому заводу, который мы, в сущности, и охраняем. Справа от нас точно так же отступало другое отделение, кажется, Волкова.

Ходу, ребята, ходу! Все-таки мешается немного провод, что соединяет оружие с батареей... Если дело до такого дошло, значит, щас они и на территорию ворвутся... Словно в подтверждение моих мыслей за спинами раздался треск. Оглядываться не было нужды, знаю я этот треск — это разваливаются на куски укрепления... Перед загадочными силами Душегубов не устоит ни железобетон, ни титановый сплав... Все же оглядываюсь...

Рухнул пока лишь небольшой участок стены, и враги вливаются в пролом... новые огнеметы-автоматы угощают их... На бегу разворот, выстрел и вновь ходу... Отходим красиво, перебежками, как на учениях. Пламя задержало сосал всего на секунды, трое или четверо сгорели, еще парочку подстрелили мы — а огонь и угас... Бегом, парни! Будем играть со смертью в догонялки!

Сосалы еще напоролись на мины, которые были установлены и за внешней стеной, а наша цель была уже близка. Ребята на стенах и крыше завода вели беглый огонь, прикрывая нас... Раздался вдруг радующий слух звук вновь стреляющих орудий... но, похоже, теперь их стало заметно меньше...

Опа, сосала! Был... Серега не подвел, среагировал невероятно быстро... черт, как оно тут оказалось, прямо перед нами?.. Вновь оборачиваюсь, стреляю... нас догоняют... хоть и мины, и залп артиллерии не прошли им даром, они все ближе... Ну ничего, мы тоже уже в двух шагах от стены. Вон, Волковские ребята уже лезут наверх. Теперь и мы... Поскольку эти твари по лестницам не лазят, их теперь вделывают прямо в кладку.

Чьи-то руки помогают мне забраться наверх. Теперь можно оглядеться... может, и не стоило этого делать. Уже было ясно, что дело плохо, а Душегубов много... ну а теперь стало понятно, что и здесь нам не устоять, даже если пушки опять начнут стрелять в полную силу... Кажется, все пространство от завода до леса покрыто темным покрывалом. Их тут тысячи... Быстрый взгляд в сторону позиции артиллерии... этого я и боялся. Даже отсюда видно многочисленные инертные тела бойцов, сильно поредевшие расчеты обслуживали теперь едва ли половину орудий... причем часть, похоже, была из числа рабочих... Наверное, мигалки поработали, никто пока не придумал способа преградить дорогу этим тварям... Слава Богу, что они никогда не атакуют одни... Будь они способны появляться когда угодно, где им этого захочется — все бы мы уже давно...

В сознание словно полился тонкий ледяной ручеек... это было не то, что внушали людям эти твари. Это был самый обыкновенный страх перед... перед тем, что страшнее смерти... Вот уж не думал, что погибну вот так, в Сибири... вдали от остальной цивилизации, путь и защищая стратегически важный объект. Все это не мешало мне делать свое дело, глаз привычно выхватывал из толпы надвигающихся вражин цели, палец жал на курок... Но результаты оставляли желать лучшего, ибо поредевший артобстрел уже не мог заставить сосал разорвать свой строй... Не знаю, что на других участках, но тут они были уже в какой-то полусотне метров...

В небе послышался рокот, он быстро нарастал... такой знакомый звук... звук, дарящий надежду... шум реактивных двигателей. Наши «ТУ-160», кажется... звено. Прошли над нами, теперь, вероятно, разворачиваются на боевой заход… Черт... да ведь тут сейчас чертям жарко станет, как бы свои же не...

— Всем внимание, объявляется тридцатисекундная готовность к операции «Печь». Повторяю, объявляется тридцатисекундная готовность к операции «Печь»! — по основному каналу объявляет командование...

Значит, как придет пора, надо ложится... чего же они стратегических-то пригнали? Это вам не скопления вражин где-нить в опустевшей Европе запекать, тут мы есть... Разве что, ничего другого рядом не оказалось... Впрочем, какая разница... Самолеты уже удаляются... сбросили груз, умные бомбы уже летят к цели... пять, четыре...

— Ложись! — закричал я на всякий случай... и не я один...

Жахнуло, едва я успел залечь. Грохот, кажется, сразу со всех сторон, жаркий ветер опаляет голову... И, кажется, все... тут же вскакиваю, чтобы занять оборону... обороняться, впрочем, не требуется — летуны сработали просто потрясающе! Тварей спалило почти подчистую... Очевидно, использовали те новые термобомбы, о которых столько говорят. От тучи, которая грозила смести нас, остались лишь жалкая горстка растерянных сосалок, в основном из числа тех, кто подобрался ближе других, а значит, оказался дальше от эпицентра... Но это уже ничего не значило, ибо без поддержки прочих, они теперь были просто мишенями...

Около минуты мы все остервенело давили на спусковые крючки. Один за другим Душегубы вспыхивали и осыпались на землю. Еще уцелевшие разлетались во все стороны, они не пытались собраться вместе, чтобы лучше держать наши выстрелы. Они просто удирали прочь, в сторону загоревшегося леса, подальше от нас, подальше от нашего оружия... И мы стреляли им в след, добивали одного за другим, платя сейчас этим тварям за все. За то, что они вообще явились сюда, на нашу землю, на землю людей. За то, что теперь нам приходится жить в постоянной осаде, в постоянном унизительном страхе, за смерти, за города, обратившиеся в кладбища... За некогда прекрасные земли, ныне обратившиеся в выжженные, зараженные радиацией пустыни. За своих друзей, за своих близких... и за тех, кого ты никогда не видел. За все, мы платим сейчас по высшему счету.

И вот в какой-то момент я чуть ли не с отчаянием понимаю, что больше никого не осталось, что мы положили всех... Передо мною пространство, густо усыпанное тем странноватым пеплом, что оставляют после себя эти твари. Снег растаял, и теперь этот пепел размокает, чтобы обратиться в отвратительную кашу, которая скоро приобретет синеватый оттенок... Вокруг меня прочие бойцы, с лиц еще не сошло бешенство, которое столь необходимо в бою. Все они смотрят тоже вокруг, словно выискивая врага, который как-то ухитрился остаться незамеченным.

Вдали полыхают сосны, но я знаю, что пожарные вертолеты уже вылетели, чтобы предотвратить большой пожар, тем более зима... Но все-таки удар стратегических бомбардировщиков, даже такой, умеренный — это страшно. На сотни метров вокруг снега не осталось. Наша башня потеряла часть верхушки, только отсюда мне видно пять проломов во внешней стене, оставленных Душегубами. Да и бомбардировка их не пощадила. Теперь все это восстанавливать...

Боже! О чем я думаю?! Кабы не летчики, мы сейчас уже, может быть, все тут безвольными кучами валялись бы, а я ворчу, что они были недостаточно аккуратны... Спасибо вам, ребята.

Словно в ответ на мои мысли, у нас над головами пронесся один из бомбардировщиков, прошел на весьма низкой высоте, наверное, из бахвальства. Где-то на грани сознания мелькнула мысль, что мне почти не слышно рева моторов, который должен оглушать... Чему удивляться, впрочем? И я, и мои товарищи приветственно вскинули руки... Вон блестящий фюзеляж самолета, а мне на мгновение бросился в глаза знак на хвосте, такой знакомый и родной... Герб, наш Герб, Герб нашей страны, Герб Российской Империи...

* * *

Очень часто судьбу целых народов решает какой-нибудь пустяк, какое-нибудь отдельное событие, которое влечет за собой целый каскад последствий. В 1914 году, после разгрома при Танненберге Ставкой было принято совершенно безумное решение сформировать две дивизии из одних офицеров. И десятки тысяч офицеров, из числа лучших и наиболее преданных Империи, пошли в первых рядах российской армии в битве у Мазурских болот. Гибель стольких офицеров, костяка армии, не могла пройти без последствий. И они были — медленный, но верный развал и разброд в армии, а когда пришла пора Революции, опора Императора была сильно ослаблена...

В этом же мире такого не было. Битва при Мазурских болотах и тут принесла победу кайзеровской Германии, что, опять же, означало для нее войну на два фронта и неизбежное поражение в конце. И Первая Мировая война шла, в общем-то, тем же путем... Но для России последствия были весьма обширны. Так просто их и не описать, но конечным результатом было то, что Империя устояла. Армия не претерпела столь сильного разложения и действовала в целом успешнее. И потому так получилось, что не было даже самой возможности того, чтобы кто-то мог угрожать Императору, требуя, чтобы он отрекся от престола. Вместе с этим тревожные звоночки были, да что там, звенело со всех сторон, и потому в какой-то момент Николай Второй фактически уступил большую часть власти некоторым решительным людям из своего окружения и своей семьи. Опираясь на армию, которая оставалась весьма весомой силой, они подавили большую часть выступлений... «непримиримых противников царского режима».

Поскольку страна была охвачена смутой, хоть и не гражданской войной, перемирие с Германией все же было заключено, тем более, так уж вышло, что новая верхушка была настроена не слишком лояльно к Антанте. Одновременно с этим в Царстве Польском пуще прежнего обострились сепаратистские настроения — хотя казалось, куда уж больше. И потому, на фоне общего состояния страны, было принято решение не бороться с этим и даровать Польше независимость. В частности для того, чтобы служить буфером между двумя Империями. В остальном же Кайзеру пришлось довольствоваться тем, что теперь война не шла для него на два фронта.

А окружение Императора не собиралось повторять ошибки ни французских революционеров, ни контрреволюционеров. Они понимали, что коль скоро ситуация дошла до революционной, пусть она даже не состоялась, нельзя делать вид, что ничего не было. Необходимы были перемены и реформы. И они ими занялись, и даже привлекли для этого кое-кого из группировок, чьи верхушки и самых радикальных членов незадолго до этого расстреляли.

Сперва реформы получились достаточно болезненными, но хотя население не было особо счастливо, большая часть потенциальных лидеров восстания была уже мертва, а армия оставалась целиком лояльна государству и новому курсу...

Тем временем, Первая Мировая шла своим чередом. Немцы и их союзники изо всех сил пытались закончить ее до того, как прибудут войска Соединенных Штатов, но не успели. Мирный договор был подписан на тех же, унизительных для Германии, условиях, с которыми та просто не могла смириться. Незадолго до этого капитулировала и Османская Империя, чья война с Россией не прекращалась до самого конца. И разгромленная, обескровленная войной Европа начала восстанавливаться...

А в России Николай Второй скончался, очевидно, не перенеся всего случившегося. Его наследник продолжил реформы, теперь уже взяв их в свои руки. Некоторые из числа окружения его отца, которые фактически и правили перед этим, не были рады упускать власть, и их постигла обычная судьба врагов Царя. К тому времени общая политика была уже выработана.

Памятуя о том, что Революции бывают, когда низы не хотят, а верхи не могут — верхами занялись вплотную. Аристократия лишилась многих прав и привилегий, прежде всего эта процедура коснулась тех, кто давно забыл, что это значит — служить Отечеству. Некоторые особо упорствующие лишились и голов. С производственными мощностями дело обстояло сложнее, они были частично национализированы. И индустриализация страны шла быстрыми темпами, немногим уступая небезызвестным пятилеткам. Также был сделан сильный упор на науке, образовании: вечерние классы, многочисленные новые школы даже в самых отдаленных деревнях. Не обошлось без бедствий, два неурожайных года привели к нехватке продовольствия и голоду во многих областях, но Российская Империя стремительно набирала мощь.

А в Европе шло восстановление, инвестиции Америки вдохнули жизнь в экономику, но в 1929 году разразился кризис. Россия была затронута куда меньше остального мира, ибо США, видя в ее лице потенциального противника, инвестировали мало в ее, и без того достаточно закрытую, экономику. В Италии к власти пришла фашистская партия, в Германии нацисты, а во Франции партия сильно левого толка. Напряжение на континенте стало стремительно нарастать, гражданская война в Испании быстро закончилась победой Франко, благодаря поддержке Гитлера и Муссолини. Вторая Мировая приближалась.

В 1930 году на престол Российской Империи взошел Николай Третий, сменивший своего двоюродного брата Алексея, чья гемофилия привела к ранней кончине, а его сын Петр был еще мал. Николай оказался умелым правителем, талантливым экономистом и хозяйственником, и Россия еще больше расцвела... Также при его правлении были сделаны новые, крупные шаги в сторону настоящей и стабильной Конституционной Монархии, которая зарождалась, но еще не была оформлена. Но этот человек просто панически боялся войны.

И Россия осталась в стороне, когда Германией была поглощена Австрия, а потом и часть Чехии. Бездействовала, когда Вермахт обрушился на Польшу, и Англия с Францией объявили войну нацистской Германии. Гитлер за пару месяцев захватил Польшу, Скандинавские страны, а потом через Бельгию и Нидерланды вторгся во Францию. Французам и англичанам удалось выиграть новую гонку к морю, и не допустить полного разгрома. Но остановить раскрученный маховик военной машины фашистских Германии и Италии было уже невозможно. Еще через пару недель Роммель и Гудериан прорвали линию фронта сразу в двух местах, и более половины армии союзников попала в котел. После двух месяцев войны Франция капитулировала.

Доподлинно неизвестно, планировал ли Гитлер войну с Россией, множество косвенных фактов указывают на это, но никаких подтверждающих это документов найдено так и не было. Но, как бы то ни было, он был убежден, что сама Россия в войну не вступит, а потому продолжал развивать свои успехи в Европе.

Немецкая авиация начала массированные бомбардировки Англии для подготовки десанта. В то же время Вермахт вторгся в Грецию и Югославию, несколько германских корпусов высадились в Северной Африке, и быстро вывели из игры английские части. Положение Англии становилось все хуже и хуже, несмотря на все более активную поддержку Америки.

В России со все большей тревогой следили за войной в Европе, но Император Николай оставался непреклонен в своей политике нейтралитета. И единственным действием России был прием на своей территории многочисленных беженцев, в особенности евреев. Но успехи нацистов, риторика Гитлера, а также союзные договора между Странами Оси и Венгрии с Румынией стало тем, что толкнуло некоторые силы внутри Империи к действию.

В начале июля Германия предприняла высадку десанта на юго-западном побережье Британских островов. Отсутствие опыта подобных операций, а также самоотверженность флота Метрополии привели к крупным потерям Вермахта. Благодаря подавляющему превосходству в воздухе, немцам удалось высадиться, но контратаки Королевского флота пустили ко дну значительную часть десантных кораблей, что существенно затруднило снабжение высадившихся частей. В результате даже через месяц, 9 августа немецкие войска прошли по территории Англии лишь несколько километров, и английская линия обороны держалась, несмотря на все удары Люфтваффе, которая была почти целиком сосредоточена на этом направлении...

А 9 августа 1941 года в России произошел переворот.

Петр Алексеевич, которому тогда исполнилось 22 года, мечтал о военной карьере, и не претендовал на трон своего дяди, но именно он стал центральной фигурой движения среди высокопоставленных военных, которые выступали за войну с Нацистской Германией. Риторика Гитлера о величии арийской расы и жизненном пространстве была, несомненно, враждебной. А действия Рейха на востоке можно было назвать подготовкой к будущему вторжению, но Император оставался глух к их голосам, которые становились все громче и многочисленнее.

Переворот занял меньше двух часов и прошел без единого выстрела. Его Императорское Величество был посажен под домашний арест так же, как часть его советников. Некоторые из их числа были впоследствии обвинены в пособничестве Гитлеру. На следующее утро Николай Третий отрекся от престола в пользу своего племянника, Петр Четвертый был коронован в тот же день. А еще через два дня Российская Империя объявила войну Третьему Рейху.

Заговорщики провели просто колоссальную подготовительную работу, у них были свои люди в штабах всех военных округов, все планы они составили заранее. И в результате всего за три дня армия была подготовлена к наступлению. Российская армия была хорошо вооружена и обучена, но сравнительно немногочисленна, и, понятное дело, мобилизация резервистов еще даже не успела начаться.

Но костяк немецкой армии сейчас дрался на побережье Ла-Манша, и те части, что были расквартированы на востоке, можно было в лучшем случае назвать второсортными. И они не были готовы к отражению удара, изменение во внешней политике «Русского Медведя» было слишком быстрым и резким.

Стремительное наступление русских сопровождалось резким усилением движения Сопротивления как в Скандинавии, так и в Польше, что фактически парализовало движение немецких частей и коллаборационистов. В результате войска Российской Империи прошли Польшу за пять дней, продвинулись вглубь Скандинавских стран, достигли границ Германии... и там остановились. Ибо не могло быть и речи о том, чтобы нападать на полностью готовую к войне страну армией, которая всего десять дней назад отдыхала в казармах. Чудес все-таки не бывает, а Вермахт уже успел частично оправиться...

После этого война длилась три года, Англия отразила нападение, но в руках Гитлера была вся западная Европа, и он заставил генерала Франко выступить на своей стороне. Опираясь на ресурсы покоренной Африки, где Роммель раз за разом разбивал войска союзников, Германия вновь сражалась на два фронта, и вновь была разгромлена.

Адольф Гитлер покончил с собой в своем бункере в Австрийских Альпах, где он укрылся после падения Берлина. Япония также капитулировала после двух ядерных ударов США.

Последующие полвека были отмечены молчаливым противостоянием между США, Российской Империей и КНР, где к власти после долгой войны пришли коммунисты. Но это противостояние не мешало державам сотрудничать по многим вопросам. Но в 1993 году случилось то, что полностью изменило лик планеты Земля.

* * *

Том Марволо Реддл, который так любил, чтобы его называли Лордом Судеб Волдемортом, стремительно набирал силу в Магической Англии. Сибилла Трелони умерла в младенчестве, а потому никакого Пророчества сделано не было. Темный Лорд становился все сильнее, но это вызвало и ответную реакцию: в страну начали прибывать силы мракоборцев других государств, а пост Министра Магии занял Барти Крауч. Решительными действиями ему удалось выровнять ситуацию, а потом ему стала известна главная база войск Лорда Тьмы — замок Роштар. Он бросил в бой все силы, сражение вылилось в настоящее побоище, но армия Волдеморта была разгромлена.

И это подтолкнуло его искать новых союзников, и для этого он провел сложнейший ритуал в Стоунхендже, используя людские жертвоприношения. Ритуал ему был подсказан дементорами.

В результате в центре древнего сооружения появилось около сотни существ, если их можно было так назвать — черные пятна, зависшие над землей, безо всякой формы... Маглы потом назовут их «кляксами». И их первыми жертвами стали «союзники» — сам Волдеморт и его уцелевшие сторонники. А дальше в центре древнего строения появился словно бы провал в ничто, и оттуда потоком хлынули дементоры и другие создания... Через три дня на территории Великобритании не осталось ни одного живого существа, еще через сутки та же судьба постигла Ирландию. И волна врагов обрушилась на материковую Европу...

В то время маги уже открылись немагическому миру, и мракоборцы вместе с регулярной армией пытались дать отпор... Но люди еще не умели воевать с новым врагом. Маглы его просто не видели... и в результате первые попытки противостоять напасти оканчивались гекатомбой. А враги продолжали прибывать, теперь уже не через один, а через множество провалов, сперва на Островах, а потом и на материке. И «душегубы», как их уже успели окрестить, стремительно продвигались вглубь Европы, преследуя беженцев...

Никто точно не знает, когда и как, но во Всемирной Конфедерации Магов быстро появилась и набрала вес изоляционистская партия. Вероятно, причиной ее быстрого усиления было то, что большая часть тех, кто изначально ратовал за совместные действия с маглами, погибли в первых же сражениях... И вот, в один вовсе не прекрасный день почти все волшебники исчезли, где-то укрывшись и оставив маглов одних разбираться со злом, которое они пробудили.

Почти, но не все. Нашлись и те, которые отказались расписываться в собственной подлости и трусости, они вместе с немагами продолжали борьбу... Но официально было объявлено, что все маги исчезли, ибо антиволшебные настроения в обществе в связи со всем случившимся были чрезвычайно высоки. А потому правительства укрывали своих союзников...

Последующие годы были полны борьбы и отступлений. Обезлюдела Европа, и душегубы хлынули в сторону Африки, Южной Америки и Азии, до времени фактически обходя Россию и Соединенные Штаты стороной, до сих пор неизвестно, почему. Люди учились. Они нашли способы обнаруживать своих врагов, они нашли оружие, которое их убивало. Они также узнали, что ядерными ударами можно закрыть те провалы, через которые прибывали их враги... Но они все равно проигрывали... И в наши дни организованное сопротивление оказывали лишь Россия и США, сильнейшие державы, которым душегубы фактически дали время и возможность подготовиться... В прочих частях Земли еще тоже оставались уцелевшие, но все они были разрознены и быстро исчезали...

Этот мир погибал.

Вот новый день, и ты просыпаешься ровно в восемь часов. Уже нет нужды ни в будильниках, ни в следящих заклятиях. Твое тело настолько привыкло к этому ритму, что в назначенный час выскакивает само, и не важно, когда ты лег, пусть даже двадцать минут назад.

И ты встаешь, подтягиваешься. И ты рад, что кончилась ночь, что пришел новый день, и ты будешь занят, ты будешь что-то делать, делать что-то полезное, и что тебя не будут преследовать навязчивые кошмары, полные воспоминаний об упущенных возможностях. И ты будешь почти доволен, считать себя полезным... твое существование приобретет какие-то краски... вплоть до следующей ночи.

Ибо, как ты ни гонишь эти мысли прочь, они остаются с тобой всегда, горькие и неотвязные. Они, подобно теням в ясный день, затаиваются где-то на краю сознания, почти незаметные, неуловимые... Но они все равно здесь, всегда, и они напоминают о себе. Напоминают о себе хотя бы пониманием, что, подобно опускающемуся топору палача, неотвратимо приближается следующая ночь, и что ты не сможешь бодрствовать вечно, и что безжалостная память настигнет тебя, стоит только коснуться головой подушки...

И ты снова будешь метаться во сне и стонать от нестерпимо горьких мыслей о том, что мог бы сделать. Ты будешь скрежетать зубами, когда сон вновь и вновь будет возвращать тебя в те времена, когда Темный Лорд был так близко от тебя... Когда ты стоял перед ним на коленях, целовал его мантию... и всего-то, что нужно было сделать — это взмахнуть палочкой и произнести «Авада Кедавра!». И все! И не было бы ничего этого! Конечно, после этого прожил бы ты ненамного дольше, ровно столько, сколько мгновений потребовалось бы самым бесноватым... Только, сожри их всех Горгулья, оно бы того стоило!!

Знай ты тогда, чем кончится эта «победная и неудержимая поступь Лорда Судеб»... Ох, ты бы не стал колебаться! Но ты, дурак, тогда так гордился своей Меткой, так мечтал о временах, когда вы, Чистокровные волшебники, голубая кровь и белая кость Магического мира получите то, что ваше по праву...

Да и как ты мог тогда знать, что чуть ли не своими руками мостишь дорогу вот этому новому миру... миру, где ты, чтобы сохранить хоть каплю уважения к самому себе, фактически служишь тем, кого когда-то так презирал! Где ты сражаешься плечом к плечу с маглами, и уже давно перестал считать это зазорным... война как смерть — она выравнивает, стирает границы между людьми. И наступает момент, когда тебе уже все равно, кто тот человек, который прикрывает тебе спину в бою, маг он, или магл, главное, что он надежный товарищ, ты можешь рассчитывать на него, а он — на тебя...

И вот ты встаешь, заставляешь себя улыбнуться своему отражение и потом чистишь зубы с таким пылом, будто каждое движение твоей щетки уничтожает минимум сотню душегубов — вот ты уже и дементоров стал называть как маглы. Ты умываешься, вытираешь лицо, поправляешь одежду. Можно идти.

И вот ты выходишь на улицу, твой путь к вольерам, где в неволе нынче живут, возможно, последние десятка два единорогов, остатки одного из племен кентавров и другие волшебные создания... Больше их нигде уже и нет, разве что в Штатах... дементоры и их сородичи и простых животных при встрече уничтожают, а уж за волшебными существами охотятся с тем же пылом, что и за людьми...

И вот ты, опытный волшебник и боец, офицер — до сих пор самому смешно думать об этом — спецназа, ты идешь сюда, чтобы помочь ухаживать за этими животными... Почему? Порядок. Во время прошлой операции твой отряд попал в переделку, двое не выбрались... а значит, всем вам положен месяц отпуска... кто-то очень умный рассчитал, что после слишком долгого и близкого контакта с дементорами нужна реабилитация. Что же, может, даже они и правы... известны же случаи, когда ребята совершенно сходили с ума...

У самого входа отирается золотистый жеребенок, малютке полгода отроду... Всегда считалось, что единороги не терпят неволю, даже легенды маглов говорили об этом... Но все изменилось, и теперь создания, которые прежде так сторонились людей, сами тянутся к ним, чувствуя в них единственный шанс на то, что однажды все вернется на круги своя... хоть отчасти. И вот: единороги живут с людьми, даже размножаются в неволе и позволяют не только дергать волосы из хвоста и гривы, но даже брать их кровь...

— Привет, малыш, — твоя рука ласково треплет его по холке. Жеребенок явно рассчитывает на что-то более ощутимое и вкусное, но сегодня ты с пустыми руками.

Что же, здесь тебе все уже знакомо, и растения, и тропинки, и даже воздух... может статься, что уже во всем мире не осталось места, где бы еще можно было чувствовать этот запах. Запах магии... Раньше он был столь привычен, что ты и не замечал его, жил с ним, считал чем-то само собой разумеющимся... «Что имеем, не храним, а потерявши — плачем...» — очень верно сказано. Этого маглы понять не могут, попадая сюда, они, конечно, изумляются... но тому, что видят, слышат... не чувствуют они ничего в этом воздухе... но что-то в нем несомненно есть. Словно бы какой-то отголосок того мира... прекрасного мира, богатого волшебством… мира, который он сам помогал уничтожать…

— А, вот ты и пришел! — приветствовала его Наталья, бывший учитель Травологии в Дурмстранге, а ныне заведующая этими местами. — Давай, Долохов, мне как раз нужна помощь…

* * *

Он стрелял и стрелял… Он непрерывно жал на спуск, опустошая баллон за своей спиной и заливая пространство перед собой пламенем. Вокруг него кричали его товарищи, не выдерживая ужаса, они кидались в разные стороны и гибли, один за другим становясь жертвами собравшихся уже вплотную душегубов... но он почти их не слышал, не ощущал он и страха, казалось, тот уже просто превысил все мыслимые пределы, а потому сознание его уже не воспринимало... он был в каком-то помрачении и знал лишь одно — нужно стрелять...

— Я — Излучина! — почему-то крик командира он слышал вполне отчетливо. — Вызываю огонь на себя! Вызываю огонь на себя! — голос майора Златого почти срывался на визг, но при этом не терял своей властности. — Как поняли?!

— Я — Дождь... — слышал он и голос, доносившийся из рации, хотя командный пункт был чуть ли не в сотне метров от него... — Принял... Другого выхода...

— Нету!! — крик командира перекрыл все звуки...

А всего через несколько секунд крик перешел в вой, полный нечеловеческой муки, в котором тонули суматошные вызовы связиста из штаба корректировщиков... А он продолжал жать на спуск, продолжал поливать огнем все вокруг, даже не осознавая, что, возможно, остался уже последним человеком в двух батальонах, что защищали эту позицию...

А потом залп арт-дивизиона накрыл поле боя, взрывная волна выбросила его из окопа...

— АА! — с коротким криком капитан Смирнов вскочил с кровати... — О нет... опять этот сон...

Эма продолжала спать, слава Богу, сон у нее столь крепкий, иначе как бы они смогли жить... ведь он вскакивает вот так почти каждую ночь, когда в отпуске...

Немного нетвердым шагом он подошел к тумбочке, нащупал спички и сигарету... дверь на балкон открылась без скрипа. Затянувшись в первый раз, он бросил взгляд на военный городок... со второго этажа было видно не так много. Как же странно... пока он на службе, не преследуют его эти кошмары... только потому он еще там, заметь кто — мигом спишут по непригодности... Но на заданиях или просто в казарме все в порядке, а вот стоит вернуться... домой, к жене, чтобы уют домашний, чтобы душа чуть-чуть оттаяла — так на тебе...

Вот так с того самого времени, уже лет десять... сколько же погибло, ушло, сломалось, покончило с собой... а он все еще держится. Все еще делает это дело, за которое взялся... просто потому, что кому еще это делать? У скольких есть его опыт?

Капитан снова затянулся. Он выжил тогда, один из почти семисот российских бойцов, которых в первые же недели войны забросили в Европу в качестве поддержки... Когда еще ничего не было известно, когда еще не были изобретены ни излучатели, ни «приборы ночного видения»... Когда все сводилось к тому, удастся ли сдержать рвущиеся вперед орды душегубов на те часы, что требовались на эвакуацию жителей... и удавалось не всегда. В тот день они закрепились на берегу Рейна... и не устояли, но удар артиллерии был на редкость удачен... душегубы качнулись тогда назад, и их накрыла авиация американцев. А на их разрушенные позиции прибыла рота югославов... и с изумлением обнаружила там, среди праха врагов и разорванных на части тел, живого человека. Иначе как волей Господа это было не объяснить, он отделался лишь контузией, и даже баллоны у него со спины сорвало взрывной волной, прежде чем они сдетонировали...

И с тех прошло уже столько лет... он вернулся в строй, он рос и в звании и в должности... пока не перешел в войска специального назначения... да, тот самый прославленный и грозный российский спецназ, диверсанты и разведчики высшей пробы. Только у нового врага не было ничего такого, что стоило бы взорвать, не было документов, которые можно было бы похитить или языка, которого следовало захватить... Пленением душегубов для последующих исследований — этим занимались другие специалисты...

А спецназ... он занимался, в сущности, мародерством. Душегубы уничтожали людей, а не то, что было создано человеческими руками. И потому на покинутых землях оставались целые и неиспользуемые производственные мощности, станки, дорогостоящее оборудование... вооружение, наконец, просто техника и ресурсы... Самым крупным, широко медиатизированным успехом был перегон в Крым почти всей Средиземноморской эскадры США. Американцы попытались потребовать их возврата... на что Имперское Министерство Иностранных Связей, которое осталось почти не у дел, заявило, что корабли были покинуты экипажами, а потому принадлежат тому, кто их нашел...

В этой беспрецедентной операции он не участвовал, но сделал множество вылазок в Европу за ценным оборудованием, занимал болтающиеся в море сухогрузы и танкеры, которые потом направлялись к берегам России... Все это были, конечно, мелочи, но любые добытые таким способом ресурсы и оборудование представляли ценность для напрягающей все свои силы страны... Участвовал он и в операциях по захвату и последующей охране нескольких нефтяных скважин на Ближнем Востоке.

За эти годы он немало помотался по свету... Познал отчаяние и ужас, что охватывает тебя при виде древних городов Европы с заваленными скелетами улицами. Где из-за угла в любой момент может вывернуть сосала или клякса... а может, и нечто более ужасное. Об этом не сообщалось широкой публике... наверное, как раз потому, что оно было слишком ужасно и немыслимо... в покинутых людьми землях бродили... Живые мертвецы! Да-да, совсем как в старых ужастиках...

Капитан поспешил выбросить эти мысли из головы... об этом лучше вообще не думать, и уж точно не дома и не ночью. Новая затяжка.

Да, земли за нечеткой, плохо обозначенной и почти непрерывно меняющейся «линией фронта» были опасны и страшны... Но трудно представить что-то более чудесное, радость большую, чем испытываешь, когда встречаешь в этих землях, где, казалось бы, смерть является полной хозяйкой, живых людей.

Людей, которые сумели выжить там вопреки всему, которые, проявляя чудеса отваги и изобретательности, цеплялись там за свое право на жизнь. Людей, которые выживали там поодиночке или группами, и которые, невзирая ни на что, оставались людьми... ибо были и другие. Ничего нет чудеснее таких случайных встреч посреди покинутых городов и земель. Эти люди встречают вас не как русских или европейцев, не как северных соседей, которых во многих странах принято опасаться... вас встречают как людей...

— Снова тот сон? — Эми неслышно подошла сзади.

— Да... — Василий сделал последнюю затяжку и раздавил бычок в пепельнице, что специально тут стояла. — Каждый раз, как мы вместе, одно и тоже...

Эми просто прижалась к нему и крепко обняла, и он в который раз подумал, как же хорошо, что они нашли друг друга. Хорошо прежде всего для него... Не каждая женщина... даже во время войны, согласилась бы на это... Муж пропадает на недели, а когда возвращается, всегда вот так... ни одной ночи спокойной. Другая бы начала кричать, что хватит уже, чай не мальчишка, свое отвоевал, а в стране мобилизация не объявлена... что больше не может она терпеть такой жизни... и, возможно, она была бы и права... но Эмманюэль, его Эма, она прекрасно понимает, что удерживает его в строю и будет удерживать до конца... Он прижал ее к себе еще крепче.

* * *

Огненная влага прокатилась по горлу и канула куда-то вглубь, не оставив почти никаких следов своего былого присутствия. Рука с тихим звоном поставила хрустальный бокал на стол из красного дерева...

Его Величество Император Всероссийский Александр Пятый пил. Пил, как всегда пятого числа каждого месяца вот уже четвертый год. Всегда был он трезвенником, на пирах и банкетах пил только вино и очень умеренно... И тогда, в октябре, когда за окнами лил дождь, а сообщения из эвакуированного Петрограда приходили одно другого хуже, тогда он еще держался... Но через два дня он выступил с ежемесячным обращением к подданным, и он вновь говорил о том, что рано или поздно враги будут повержены. Что ученые со всего мира, которые нашли прибежище в России, продолжают создавать все лучшее оружие для борьбы с душегубами, что армия Империи все совершенствуется, получает все новый опыт и может надежно защитить народ от врага... и что катастрофа в Петрограде, эвакуация Столицы — это лишь трагическая неудача, из которой уже вынесены нужные уроки... Его голос тогда не дрожал, он был уверен в себе, Самодержец показывал людям, что Империя выдержит и это испытание... и народ верил ему, а он, завершив выступление, заперся в своем новом кабинете, и рука сама потянулась за бутылкой... И вот так теперь каждый месяц, после длинной речи, транслируемой на всю страну, он пил в одиночестве, пил, чтобы заглушить горечь и отвращение от того, как же искренне он врал своим людям...

Ибо в каждом своем выступлении изо всех сил стремился укрепить в людях веру в лучшее будущее, поддержать в них надежду... дать им то, что он давно уже потерял... и ему это удавалось, только потом приходилось забивать странную смесь эмоций водкой...

Ибо он уже давно понял... нет, сперва почувствовал, а потом, не сумев доказать самому себе обратного, понял и... почти принял то, что люди проигрывают битву за существование. О, конечно, он был далеко не единственным, кто осознал это... каждый, кто имел доступ ко всей информации, рано или поздно был вынужден признать, что дело людское плохо. Что все военные успехи, все победы и уничтоженные вражьи силы, о которых без устали говорили в новостях, и о которых он сам не раз рассказывал народу — все это ничто. Что сколько бы врагов ни было уничтожено, появятся новые, и их не станет меньше, а скорее станет еще больше. Что сколько бы провалов куда-то в ничто люди ни закрыли, выжигая дотла и заражая радиацией огромные территории, обязательно откроются новые. Где угодно, часто в какой-нибудь паре сотен метров от места предыдущего ядерного удара, но порой и в населенных землях, где все считали себя в безопасности... как это было около Нью Дели, на Камчатке или тогда, в полусотне километров от Северной Столицы... И снова придется все выжигать, уничтожать вместе с врагами то, что создавалось предками в течение многих поколений. И для чего? Просто чтобы через несколько дней, недель, порой месяцев... а бывало, что и часов все повторилось там же или где-нибудь в другой точке Земли.

Порой эта война казалась бесконечной борьбой с мутным половодьем, однажды нашедшем лазейку в сдерживающей его до этого плотине. Ты латаешь брешь и ставишь заплату, но вся структура уже дала трещину, а потому неминуем новый прорыв где-нибудь еще. Ты заткнешь и эту дырку... и следующую... А вода все прибывает, давление растет, и уже вся дамба трещит по швам. Ты укрепляешь ее, ставишь все новые заплаты, совершенствуешь свои технологии, добавляешь мешки с песком... но все то, что ты сделал сегодня, завтра оказывается недостаточным. Заплаты ломаются, структура слабеет и крошится, новые пломбы, подчас прочнее основной конструкции, становится уже некуда ставить... А вода продолжает наступать, ты выбиваешься из сил, у тебя уже начинает не хватать материалов, чтобы продолжать эту борьбу... а вода как была, так и осталась, и напор ее ничуть не ослабел.

Вот так и здесь... люди гибли и отступали. Радиационный фон неуклонно рос по мере того, как обитатели планеты Земля раз за разом выжигали территории вокруг новых провалов... Как бы все это ни завершилось, Британские острова, откуда все началось, останутся необитаемыми еще многие и многие столетия... И все сводилось к одному — люди слабели. Слабели с каждым новым днем этой войны, с каждым новым сражением... с каждой новой победой. Поскольку сколько бы Душегубов ни было уничтожено, на их место приходили другие. А потому можно ли было назвать настоящей победой то, что враги были временно отброшены там или здесь? Что удалось отстоять тот или иной объект, завод, город? Что своевременным бомбовым ударом было обращено в прах очередное скопление врагов, замеченных с орбиты где-нибудь в Европе?

Ведь что такое победа? Победа, это когда удается достигнуть поставленной цели: занять город или страну, отбросить вражеские силы с занимаемых позиций, что-то захватить, что-то удержать... А какие цели ставит перед собой и своей страной он, Государь Российской Империи? Чего достигают его подданные и его войска, уничтожая бесконечные волны душегубов и тратя на эту борьбу все свои ресурсы?

А ведь они не бесконечны. Да, пока Россия, принявшая в себя уцелевших жителей Европы и Азии, еще обладает людскими резервами. Да, пока что стране удается нести тяжкий груз бесконечной войны... но это не может длиться вечно. Цифры, скупые цифры, безжалостная и бездушная статистика, что способна вселить ужас в сердце храбреца и заставить отчаяться самого оголтелого оптимиста...

И ведь до сих пор люди так ничего и не узнали о природе своих врагов, а как можно одолеть то, что тебе неизвестно?!

Император поднял взгляд на початую бутылку, она и бокал искусительно сверкали, казалось, стоит налить себе еще хоть одну стопку — и на душе тут же полегчает, в голове прояснится, и в ней зародится чудесное решение. Александр Владимирович с ненавистью, словно именно он был во всем виноват, столкнул стакан со стола. А потом, уже взяв себя в руки, поднял бутылку, закупорил и спрятал в ящик.

Его предки и кумиры глядели на него со стен, и он ощутил жгучий стыд за свою слабость. Люди, что правили Империей и служили ей задолго до его рождения, в их взглядах читалось: «Теперь ты Император, а потому не подведи династию!». Много лет он черпал силы из этих портретов. Какие бы беды ни обрушивались на нее, Россия всегда их преодолевала. Она пережила Татаро-Монгольское Иго и Смутное время, поднялась с колен в начале восемнадцатого века, не сломалась после Крымской войны и потом вернула себе потерянное...

Александр Васильевич Суворов, Император смотрел на портрет своего великого тезки и кумира, он не казался лишним в окружении изображений Императоров и Императриц. А вот Николай Второй, возможно, именно при нем династия была в наибольшей опасности... Поражение в войне с Японией, Первая Мировая... почти Революция. И этот человек понял, что сам он не в силах справиться с ситуацией, и он уступил власть тем, кому это было по силам...

И его дед, Петр Четвертый... и его противники, и единомышленники сходились во мнении, что Россия, которая досталась Александру по праву престолонаследия пятнадцать лет назад, обязана своим могуществом именно ему. Офицер, заговорщик, а потом Император и победоносный полководец. Сокрушитель Фашистской Германии, этого кошмара истории, Освободитель Европы... и несмотря на все попытки американцев очернить эти воспоминания, эти полвека в глазах большинства европейцев Россия так и осталась освободительницей...

Император Александр вспомнил свою коронацию... как он, молодой, полный жизни и замыслов двадцатичетырехлетний наследник взошел на престол после отречения отца. Отец был не самым лучшим правителем, он сохранил, не растратил и не растерял могущество России, оставленное ему дедом, но он его и не приумножил, он упустил немало возможностей... и он уступил корону сыну. Александр тогда был полон энергии, новые времена несли с собой новые угрозы. И США и Китай не собирались выходить из гонки за первенство в мире. На Ближнем Востоке ситуация все накалялась, многие страны остались странами лишь на бумаге, на деле же превратившись в рассадники преступности, наркоторговли и терроризма. С этими угрозами необходимо было бороться, их необходимо было уничтожать. Было над чем поработать…

А потом в один прекрасный миг весь этот мир, неидеальный, со своими бедами, злодеяниями и врагами... но бедами, злодеями и врагами известными, изученными... человеческими... Однажды он рухнул, когда в Англии какой-то безумный идиот-волшебник...

И все изменилось, нужно было срочно действовать, что-то делать, что-то решать... и он делал, он действовал и... он совершал ошибки. Но потом — и от осознания этого кощунственного факта хотелось опрокинуть в себя еще стакан — даже из последствий этих ошибок удалось извлечь пользу. Отряды гвардии, что он отправил в Западную Европу в первые же недели Вторжения... немногие из них вернулись... но вернувшиеся на Родину принесли нечто бесценное по тому времени — опыт. И эти люди, пережившие Ад на земле, помогли лучше подготовить армию для борьбы за восток Европейского континента. А потом первые твари были схвачены живьем... и были созданы первые образцы оружия и средств обнаружения...

Император невидящим взором смотрел в окно. События минувших лет, когда он знал, что делать... или думал, что знает, когда он действовал, когда стремительно развивающиеся события не оставляли времени для пораженческих размышлений захватили его и понесли... И тут над Кремлем зазвенел сигнал тревоги.

Инстинктивно вскочив, Император несколько мгновений глядел на дверь кабинета... Это с ним уже было... четыре года назад, когда провал раскрылся в какой-то полусотне километров от Петрограда...

— Господи Боже, неужели опять?.. — чуть слышно прошептал он.

— Ваше Величество! — дверь распахнулась, внутрь ворвались трое гвардейцев. — Скорее! Очень опасно!

Двое уже оказались рядом с ним и чуть ли не потащили к выходу. Еще пара бойцов спешила по коридору... и Александр вдруг почувствовал наплыв отчаяния — верный признак, что враги уже совсем рядом... А через секунду его повалили на землю, синяя вспышка где-то слева... Личная Гвардия Императора уничтожила мигалку, когда та еще даже не успела выпустить луч.

Кремль быстро превращался в поле битвы, группа душегубов возникла из ниоткуда, прямо во дворе. Нечто подобное уже случалось ранее, хотя никогда не принимало вот такую форму покушения на правителя...

Системы безопасности сработали, стационарные излучатели были немедленно активированы, частично сковывая движения нападавших. Над этим странным свойством смертельных для душегубов волн уже многие годы бились лучшие ученые. По неизвестной причине оно было по-настоящему эффективно, лишь будучи направлено в каком-то одном направлении — аналогично лазеру. Всесторонний излучатель, наподобие обычной лампочки, был почти неэффективен, какие бы мощности ни применялись. И даже постоянное излучение той же, или даже большей интенсивности, чем импульсы винтовок, давало совсем иные результаты. Самое большее, чего удавалось добиться, тратя огромные энергоресурсы — это постоянное излучение, которое делало существование врага менее комфортабельным. Сосалы двигались несколько неувереннее и их воздействие на человеческое сознание вроде бы немного слабело. Мигалки появлялись и исчезали не столь шустро, и это сильно облегчало борьбу с ними. Кляксы, на них это поле не оказывало почти никакого воздействия...

А потому такие устройства были установлены всего в нескольких местах, просто потому, что были нерентабельны. Но в Кремле, где была резиденция Императора и многие другие критически важные объекты, они, конечно, имелись, точно так же, как ранее в Петрограде... Гвардия уже занимала свои позиции, расквартированные в столице войска были подняты по тревоге, так же как седьмая мотострелковая дивизия.

Но душегубы явно знали, зачем они сюда явились, и их скопление двинулось в сторону апартаментов Императорской семьи. Они быстро проникли на первый этаж, охрана была вынуждена податься чуть назад. Часть нападавших осталась внизу, другие оттесняли и связывали боем основные силы гвардейцев. Что ни говори, такая атака все-таки застала всех врасплох, и с Императором, чья семья в те дни была на Волге, остался десяток бойцов.

— Здесь не пробиться! — навстречу его маленькой группе выскочил Иван с винтовкой наперевес. — Они уже идут вверх по лестнице! Давай через парадный!

— Они и там! — опередил своих охранников Император. — Значит, выхода нет.

— А может быть... — Иван не стал договаривать, лишь выразительно покосился на...

— Аппарация заблокирована! И Порталы тоже! — отрезал Василий Забегайлов, бывший сотрудник Министерства Магии России, а теперь советник и телохранитель Императора. — Ваше Величество, я не вижу, как мы можем уве...

— Вот они! — раздалось сразу несколько голосов.

Император обернулся, вскидывая оружие, но опоздал. В юности он был офицером и честно служил, и еще не старое тело помнило навыки, но бойцы гвардии его, конечно, опередили. Трое сосал, что вырвались вперед основной массы, осыпались.

— В кабинет! — коротко приказал он, со странным, совершенно неуместным облегчением чувствуя, как роковая неуверенность в себе уходит, и что сейчас он твердо знает, что делать.

Двенадцать человек забаррикадировались в кабинете Императора с одной-единственной дверью. Первым делом они убедились, что за окнами так же гуляют вражины, а значит, пытаться уйти так не следует. Один из гвардейцев с огнеметом засел в десяти метрах от прохода, остальные скучились в дальнем углу, держа проем под прицелом. Император и глазом не успел моргнуть, как оказался самым последним, целиком закрытый своей охраной...

Запертая дверь покрылась инеем и рухнула. Струя пламени немедленно ударила в проем, испепелив троих сосал, все-таки сейчас они были более уязвимыми. Последовавший за ней залп угробил еще нескольких. Клякса рванулась сквозь огонь, но, словив сразу три попадания, угомонилась навеки.

— Спирио Презерватус! — мигалка попыталась застать людей врасплох, но Забегайлов не зевал, а следом Император лично швырнул тварь на пол горсткой пепла. — Экспекто Патронум! — лишь белесый туман, который тут же рассеялся, очевидно, врагов было слишком много.

Новая волна сосал рванулась в проход, но их остановили, уничтожив и кляксу, что попыталась проскочить под шумок. И следующую атаку тоже отбили, маг не зевал, и еще одной мигалки не стало.

А вот дальше стало хуже, рухнула часть стены вокруг двери, расширив проход. Первую лавину тварей остановили, удержали и вторую. А потом в проход рванулись сразу три кляксы, пламя их не впечатлило, залп свалил одну, Забегайлов удачно запустил Авадой и притормозил другую... Но третья дернулась чуть в сторону, избегая выстрелов, поднырнула под пламя и оказалась вплотную к огнеметчику. Еще один залп скосил и ее, но было уже поздно, боец начал безжизненно падать на пол. И в ту же секунду сосалы вновь поперли вперед, первый рад осыпался, но это не остановило других. Душегубы рвались вперед, сокращая расстояние, и без огнемета людям уже не удавалось их сдержать...

Струя пламени из волшебной палочки заставила тварей отшатнуться в сторону, и один из солдат тут же рванулся в оружию. Попавшуюся преградить ему путь сосалу пристрелили, но тут прямо перед ним возникла мигалка... Боец не успевал навести оружие и своей спиной загораживал вражину от товарищей... а Забегайлов опоздал с защитным заклятием на десятые, а может, и сотые доли секунды. Их осталось десять. А через минуту их стало уже девять, когда какая-то клякса, использовав группу сосал в качестве живого щита, подобралась к людям на несколько сантиметров ближе, чем следовало.

Его защитники сбились вокруг него еще плотнее, они забились в угол, ощетинившись стволами своих винтовок и пока еще отбрасывали врага, раз за разом уничтожая подбирающихся поближе аккуратными залпами. Цели и сектора обстрела были разобраны, а проход для врагов был весьма узким. Строили на совесть, и ослабленным душегубам не удавалось обрушить стену, чтобы расчистить себе дорогу... Но это не могло длиться вечно. У личной охраны Императора было самое совершенное оружие, значительно более убийственное и экономичное, чем у регулярных частей. Батареи к ним были куда компактней, их не требовалось носить за спиной, их можно было менять почти как рожки... Но заряд был не бесконечен, и у каждого бойца было не так много запасных магазинов...

Новый натиск. Волна сосал надвигается быстро и неумолимо, оружие в руках выпускает импульс за импульсом, твари в первых рядах опадают горстями пепла, но им на смену встают новые. Они все ближе, ближе... пальцы судорожно давят на спуск, страх и отчаяние вливаются в душу, в глазах темнеет, но ты продолжаешь стрелять, это становится почти что смыслом всего твоего существования в эти мгновения.

— Экспекто Патронум! — раздался чей-то голос. И сразу стало чуть-чуть светлее... и отчаяние, сжимавшее сердца, но не способное заставить руки опуститься, чуть-чуть отпустило. — Take it!!

На мгновение стало еще светлее, но свет был красным. В толпу сосал влетел небольшой огненный шарик и обратил одного в пепел, а следом второй, третий шар... Помимо воли Император оглянулся, на его собственном столе стоял человек, и он был готов немедленно поклясться, что прежде он его никогда не видел. На том была черная... мантия — одежда, которую, как он знал, ранее носили волшебники... но с тех пор те из них, что остались с людьми, отбросили эту манеру, а другие... о других ничего не известно.

Лицо сейчас было плохо видно, волшебник, а это, несомненно, был волшебник, держал сразу две палочки и каждым взмахом отправлял во врагов новый огненный шар... Душегубы были ослаблены излучением, к которому еще прибавился яркий Заступник, который остановил их порыв, а потому почти каждый шарик пламени был для них смертелен... Осажденные вновь нажали на спусковые крючки. Словно сама смерть ткнула пальцем в тех, кого некоторые считали ее же посланниками, и душегубы вновь откатились, теряя и теряя своих. Пара мигалок попыталась вмешаться, но их атаки были отражены, а вот исчезнуть им уже не дали...

А из-за окна послышался шум многочисленных моторов, приближались вертолеты с десантом, замешательство русских кончилось, душегубы упустили время, и теперь их ждало лишь уничтожение...

Защитники Кремля были очень разрознены, но уничтожить их душегубы не сумели. Во всех зданиях возникали очаги сопротивления, которое они зачастую даже не особо старались подавить, сосредоточив внимание на своей главной мишени, но и та им не далась...

Десант несколькими залпами скосил почти всех врагов во дворе, а потом бойцы посыпались вниз, на помощь товарищам. Помещения зачищались одно за другим, десантники врывались внутрь, стреляя во все, что движется, благо излучение безвредно для человека. Они находили либо уцелевших, кому удалось продержаться, либо инертные тела тех, кто не сумел... Самый крупный отряд, конечно, двинулся к апартаментам Императора...

В руках некоторых телохранителей уже появились пистолеты, и они были недвусмысленно направлены на незнакомца. Но тот, казалось, и не заметил этого. Даже не думая слезать со стола, он сперва опустился на корточки, а потом и вовсе сел, тяжело дыша...

Забегайлову, как человеку, не понаслышке знакомому с магией, на лицо были признаки магического истощения, когда применяешь слишком много заклятий за слишком короткое время... Потом пришелец поднял взгляд на окружающих его людей. Вертолеты теперь гудели почти прямо за окном, были слышны крики ведущих бой десантников...

— Не стреляйте, — сказал он с явным акцентом. — Я, право, не хочу умирать вот так...

Император вновь сидел в своем кабинете, прошло всего три часа со времени нападения, а следы в этом помещении уже были убраны. Оно вновь было чистым, ухоженным и благоустроенным. Панихида по павшим была назначена на завтрашний день. Он уже успел обратиться с новым, экстренным обращением к народу, и уверил подданных, что с ним все в порядке, и эта атака — несомненный жест отчаяния со стороны душегубов — была благополучно отбита. Это, конечно же, была ложь, никаким отчаянием это нападение и не пахло, но людям будет приятнее думать, что покушение — знак того, что их Император настолько хорошо делает свое дело, что враг стремится уничтожить его любой ценой... Александру Владимировичу хотелось тешить себя мыслью, что в этом может все-таки быть и своя толика правды.

Сейчас сказанная перед камерами речь не вызывала у него столь сильной неприязни... голова была занята другим. Да, ему уже докладывали о случаях, когда душегубы появлялись ниоткуда... Но эксперты ничего не могли сказать по этому поводу, да и сами доклады вызывали определенное недоверие. Он и сам объяснял эти случаи, которые до сих пор случались ближе к «линии фронта», чьей-то невнимательностью, которая позволила врагам просочиться в тыл незамеченными... Но в этот раз сомнений быть не могло, враг не мог так просто пробраться в Кремль... Тем более что уже были просмотрены записи некоторых камер слежения. Враг действительно просто появился, точно так же как непонятно откуда появляется тень, когда не видишь предмета, который заслонил свет. И никакая защита, ни технологическая, ни магическая, не оказалась для них преградой... Как не было оно преградой и для того молодого волшебника, который тоже появился здесь неизвестно как, но очень вовремя, подозрительно вовремя.

Парень не стал брыкаться, когда гвардейцы заломили ему руки, хотя и выдал вслух размышления о пользе и вреде бескорыстной помощи и связанной с этим людской благодарности... Ему самому пришлось настоять, чтобы с незваным гостем обращались не как с подозреваемым... хотя бы с виду. Парня сейчас уже допрашивает Сергей Михайлович, который примчался в Кремль с другого края Москвы. Император про себя и порой наедине называл его дядей, хотя на самом деле его родственные связи с бессменным главой Имперской контрразведки были намного более дальними. Он занял этот пост весьма рано более тридцати лет назад, многие шептались, что именно родственные связи проложили двадцативосьмилетнему человеку дорогу к столь высокой должности. Так оно было или нет, Александр не знал и выяснять не собирался. Ибо что бы ни послужило причиной столь быстрого возвышения, Сергей проявил себя наилучшим образом на этой должности, что и позволило ему удерживаться на посту уже более трех десятилетий. Хотя последние десять лет его ведомство переживало далеко не лучшие дни, оставшись фактически не у дел, оно пережило огромные сокращения, и сейчас едва ли двадцатая часть былого числа сотрудников под руководством шестидесятилетнего ветерана продолжала работать над задачами, которые не исчезли бесследно, как думает большинство... Даже вторжение воплощений их худших кошмаров из неведомых бездн не заставило всех людей сплотиться...

И едва услышав о появлении таинственного незнакомца, Сергей Михайлович встрепенулся, как старый боевой конь при звуках трубы, и поспешил, чтобы лично провести допрос. Который длился уже почти два часа.

Император положил руки на стол, снял со стола, вновь положил... ему не сиделось. Где-то на краю сознания скреблось понимание, что происходит нечто из ряда вон выходящее... и очень важное. Порывисто вскочив, он подошел к окну. Было почти десять вечера, ночь уже некоторое время как опустилась на город и за окном сияла огнями Москва... Наверное, никто из горожан не будет спать этой ночью. Известие о нападении на Императора будет будоражить умы россиян, а особенно москвичей, не только как его верноподданных, но и как людей, на которых свалилось осознание, что даже здесь они могут подвергнуться атаке... Из окна ему было видно одинокого караульного, застывшего почти под самым фонарем, лицо которого было хорошо освещено. Явно не русский, и не европеец, скорее турок. Уже восемь лет в гвардию принимают и отдельных представителей тех народов, что нашли прибежище на территории Российской Империи. Подпускать чужаков так близко к персоне Императора, причем некоторые из них раньше были гражданами стран — потенциальных противников — это добавляло головной боли и седых волос его людям. Но это также укрепляло доверие между старыми и новыми гражданами России, чье население почти удвоилось за счет беженцев...

Отвернувшись от окна, государь стал ходить по кабинету. Один раз его побеспокоили, когда его секретарь, бывший «горностай», пришел с пачкой докладов и очередным запросом на применение ядерного оружия... Когда обнаружен очередной провал, счет всегда идет на минуты, если не на секунды, ибо из него частыми волнами выливаются орды врагов и стремительно удаляются от него, стремясь покинуть зону поражения... И тогда каждая минута промедления перед ударом означает, что сотни, а скорее многие тысячи новых душегубов переживут ядерную атаку и пополнят ряды врагов. А потому процедура принятия решения об атомном ударе была упрощена до предела, между Императором или одним из семи других людей, у которых также имелись такие полномочия, и теми, кто мог обнаружить место, где в людской мир проникали враги, была лишь одна инстанция, которая со времени своего создания работала как часы. И уже через девять минут после того, как он дал «добро», один из стратегических бомбардировщиков, которые посменно несли дежурство в воздухе, сбросил тактический ядерный заряд на Молуккские острова. Так прошло еще около часа, а потом ему сообщили, что глава контрразведки вместе со своим помощником просят об аудиенции.

Быстро обменявшись положенными приветствиями, посетители сели напротив Императора. Сергей Михайлович выглядел на все свои шестьдесят, что не мешало ему по-прежнему много работать, используя свой оставшийся острым ум и огромный опыт. Он представил своего «заместителя по нетрадиционным делам» — так официально именовали все связанное с магией — как Родриго Мореоу, несомненного испанца, в котором Александр, по непонятным ему самому признакам, опознал волшебника еще до того, как его представили.

— И что же рассказал наш гость? — любопытство и нетерпение, что снедало его все это время, сразу прорвалось наружу.

— Ну... — как-то чуть неловко переглянувшись с заместителем, начал Сергей Давыдов, — этот юноша утверждает, что его зовут Гарри Джеймс Поттер.

— Когда я работал в Министерстве Магии Испании, я однажды встречал Джеймса Поттера и потому могу подтвердить, что подозреваемый на него чрезвычайно похож, — вступил Родриго, говорил он по-русски очень хорошо, но не совсем правильно расставлял ударения. — Хотя это мало значит. Самое главное, я уже уточнил по сохранившимся документам, что у Лорда Поттера действительно был сын Гарри, но он был убит вместе со всей семьей.

— Во как? — прокомментировал сие обстоятельство Александр Владимирович, чем, кажется, немного удивил испанца.

— Да, и как раз дальше начинается самое интересное... — дядя, который был очень взволнован, хотя заметил это Император лишь сейчас, помолчал, коснулся ладонью груди, где под одеждой был спрятан нательный крестик. — Он утверждает, что явился из параллельного мира.

В кабинете повисла тишина. Императору сразу вспомнились многочисленные, и на данный момент совершенно непроверяемые предположения, что душегубы явились из какого-то иного мира... с тем же успехом можно было считать, что вырвались они из Ада. Слышал он и о теории Мультивселенной, где реализуются все мыслимые и немыслимые возможности...

— И сказал он это совершенно открыто?

— Да, Государь, я спрашивал, как он попал к вам в кабинет... а он говорит, что при переносе... «оттуда», никакие барьеры не преграда...

Император видел, как его дальний родственник, выдержанный, а когда требуется, так просто железный человек, с некоторым трудом владеет собой. Пересказывая суть услышанного, он беспокойно шарил глазами по помещению, несколько раз крестился, иногда вдруг обрывал речь на полуслове, чтобы потом начать заново...

Этот самый Гарри Поттер работал с кем-то, именующими себя Высшими Силами (тут Сергей перекрестился в первый раз, прошептав коротенькую молитву), которые когда-то оказали ему огромную услугу, в подробности он вдаваться не стал. И эти самые Силы — по словам гостя — каким-то своим вычурным способом противостояли душегубам в иных параллельных мирах, а может статься, что и где-то за их пределами. Тут гость ссылался на незнание. Его самого, с его предварительного согласия, время от времени засылали в какой-нибудь мир, чтобы он как-то вмешался в события. Тут этот Поттер снова заметил, что знает далеко не все, но предполагает, что его действия предотвращали то, что случилось тут... Когда Сергей Михалыч сквозь зубы поинтересовался, где он тогда был в их случае, гость просто развел руками. На вопрос ребром, а что он, собственно, тут забыл, этот Поттер ответил уклончиво и сказал, что об этом он предпочтет поговорить с кем-то более высокопоставленным...

Тут глава контрразведки вновь смолк, а когда заговорил, это было уже другим тоном.

— Темнит он, Ваше Императорское Величество! Вы знаете, как я вообще отношусь ко всем этим... — он оборвал себя и чуть-чуть виновато глянул на своего помощника. Тот никак не отреагировал, для посвященных не было секретом, что правоверный христианин Сергей Михайлович заранее отрицательно относится к волшебникам. И смиряется с ними лишь из-за немногим уступающего Вере здравого смысла. — Так с этим еще хуже! Слушал я, как он все это рассказывает, и чувствовал, что верю ему! Мне — главе контрразведки Империи — хотелось поверить ему на слово... Родриго клянется, что ни о каких... заклятиях и речи нет, но... что-то здесь не так, бесовщина какая-то. И слушал я эту его историю почти благожелательно, как бы ни старался следить за собой. И лишь уже по пути к вам вновь обо всем этом подумал — ересь ведь просто, а верить все равно ему хочу.

— Стало быть, никаких личных встреч? — скорее утвердительно заметил Император Всероссийский. «Теперь понятно, почему он крестится... но, очевидно, не помогает...» — пронеслось в голове, и у самого рука скользнула к нательному кресту.

— Разумеется! Мало ли, что он может наговорить...

* * *

Душегубы кинулись было врассыпную, но было уже поздно... Четыре НУРСа рвануло в самой гуще, спалив до сотни сосал разом. Подполковник Михалковский заложил вираж, еще сильнее опустил нос, набирая скорость, и выпустил еще две неуправляемых ракеты в другую кучу сосалок... Но эти уже рассыпались, а потому результат был куда менее впечатляющим. Зато стрелкам, засевшим на выдвинутых вперед вышках, теперь было куда проще обращать в пепел эту погань. Краем глаза он видел, как передовые, потерявшие строй сосалы одна за другой осыпались. Атака на этом направлении захлебнулась. С другой стороны его ведомый обрабатывал НУРСами еще одно скопление вражин... Пока это были только сосалы...

— Помяни черта... — сквозь зубы прошипел подполковник, глядя, как из почти незаметной балочки к поселку устремляются кляксы. Их было десятка два, двигались своим обычным зигзагом, затрудняя прицельную стрельбу.

Но по ним никто и не стрелял, бойцы явно слишком увлеклись уничтожением рассыпавшихся и ставших очень уязвимыми сосал, которые почему-то не спешили отступать, и не замечали того, что им реально угрожало...

— Борисово, я — Шторм 3.1, группа клякс, 19 часов! — поспешно переключив канал, прокричал он в рацию, заходя на цель...

— Я — Борисово, принял! — почти тут же отозвались из штаба коменданта поселка.

Выровняв машину, он наконец навелся на споро пожирающих расстояние отделяющее их от людей клякс. Трижды нажав на спуск, он обрушил на вражин еще шесть НУРСов, взрывы расцвели аккуратно там, где он и хотел. И хотя в последние мгновения эти мрази сообразили, что к чему, толком рассыпаться они уже не успели. Минимум четыре из них уже никому вреда не причинят. Еще нескольких, видимо, оглушило взрывом... большего он разглядеть уже не успел, ибо пронесся мимо.

Сделав боевой разворот над самым поселком, он мельком заметил несколько человеческих фигурок на крышах и улицах... иные были в военной форме, другие в гражданской одежде. Но у всех мужчин в руках было оружие, не важно: современные излучатели, сравнительно компактные и скорострельные, что стояли сейчас на вооружении, или уже старые — здоровенные и перезаряжающиеся по десять-пятнадцать секунд, которые теперь раздавали мирному населению.

Было уже не понять, что стало с кляксами, за время, потраченное им на разворот, их либо уничтожили, либо они добрались до поселка... А вот сосалы перестроились и снова наступали, теперь уже не единой кучей, а многими десятками групп поменьше... чтобы одновременно и увеличивать сопротивляемость излучению, и не гибнуть десятками от ракетных ударов... Нацелившись на одну из этих кучек, он выпустил ракету, уже изменяя курс, он заметил взрыв в центре начавшего рассасываться скопления...

Одновременно еще несколько взрывов расцвело вокруг другой кучки... это опять открыла огонь местная артиллерийская батарея, состоящая в основном из расконсервированного старья, оставшегося чуть ли не со времен Второй Мировой Войны.

Сделав еще три облета и расстреляв десятка четыре ракет, Михалковский ясно понял, что дело плохо. Несмотря на авиаудары и крупные потери, сосалы уже подобрались почти вплотную к поселку, тем самым затрудняя ему стрельбу. Защитники Борисово пострадали и от клякс, а может статься, что и от мигалок, в их действиях чувствовалась нехорошая суетливость. Сейчас они спешно откатывались назад, от передних укреплений, чтобы теперь занять крыши домов... А вон там, на земле, лежало десятка два тел, указывая место, где людям не удалось отступить достаточно быстро.

Пытаясь придержать их порыв, он выпустил еще несколько десятков ракет и, плохо прицелившись, развалил попутно одну из опустевших вышек. Он закладывал очередной вираж, когда прямо перед носом его вертолета вдруг возникло темное облако... выпустило черный луч и тут же исчезло. Михалковский только и успел, что мысленно съежиться, как губительный луч прошел через стекло и... ударил в манекена, занимавшего кресло стрелка.

Офицер ВВС резко выдохнул, его мгновенно пробил озноб... хотя с ним это случалось уже третий раз, было невозможно привыкнуть к этому мгновению бессильного ожидания, когда в твоем направлении несется твоя гибель, и от тебя уже ничего не зависит... Но манекен выручил и сегодня... это был уже весьма старый, но по-прежнему действенный трюк: на переднее сиденье, то есть на самом виду, сажали манекена, а пилот, сидящий сзади и повыше, был отчасти прикрыт стеклом, прозрачным лишь в одну сторону. Неизвестно, обладали ли душегубы зрением, но факт оставался фактом — в большинстве случаев мигалки прельщались выставленной на показ ложной целью. А пилот оставался невредим и продолжал бой. Конечно, из-за этого пилоту приходилось вдвойне трудно, но оно того стоило...

Михайловскому потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и вновь обратить внимание на происходящее вокруг. Его машина сейчас отлетала в сторону от Борисова, и он поспешил сменить направление. Его взгляду тут же предстала весьма заманчивая мишень: добрая сотня сосал двигались в сторону городка одной кучей. Видно, решили, твари, что им уже ничего такого не грозит...

— Ну так получите, твари проклятые, — яростно оскалившись, он четырьмя ракетами обратил в пепел большую часть.

И в тот же миг еще одна мигалка возникла прямо по курсу... «Они что, специально под НУРСы подставились, чтобы я несколько секунд прямо летел?!» — только успел подумать подполковник Михалковский, как черный луч настиг его.

Потерявший управление вертолет продержался в воздухе еще пару минут, миновал Борисово и рухнул в поле...

Двенадцать минут спустя к поселку Борисово прорвался танковый батальон. Душегубы к тому времени прижали защитников к последнему рубежу обороны, но, получив удар в тыл, были вынуждены бежать из наполовину разрушенного поселения. Через час были обнаружены новые крупные силы врага, двигающиеся в том же направлении. Видимо, душегубы получили крупное подкрепление и думали повторить неудавшуюся атаку, чтобы уничтожить оставшийся почти беззащитным поселок. Но своевременно появившаяся авиация уничтожила значительную их часть, а оставшиеся вновь рассыпались...

* * *

«Граф Румянцев» — авианосец Черноморского Флота, а в прошлом флагман Средиземноморской эскадры США, шел со своим эскортом в пятнадцати морских милях от побережья Италии. Давно было подмечено, что душегубы чувствуют себя как-то неуверенно на воде, хотя и вполне способны были по ней передвигаться. Они всегда старались избегать широких водных просторов, хотя были вполне способны пересекать даже океаны. Но полученный дорогой ценой опыт говорил, что на таком расстоянии от берега риск нападения врага невелик... Одновременно флотилия была способна накрыть орудийным или ракетным залпом любую стоящую того цель на суше.

А такие цели имелись. Уже без малого три недели спутники фиксировали странную активность душегубов на значительной части европейского побережья Средиземного моря. А также, и даже в большей степени, в Альпах и Центральном Массиве... Аналитики связывали это с чудовищным почти восьмибалльным землетрясением, которое сотрясло регион 25 дней назад, но вот что именно связывало эти явления — это оставалось неясным.

И авианосная группа была послана к этим берегам с задачей собирать данные, а также мешать неприятельской деятельности, чего бы они ни добивались. Чем флотилия Российской Империи и занималась, не жалея боезапаса.

Адмирал Ушаков склонился над тактической картой, где были отмечены все перемещения душегубов. Данные были довольно подробными, ибо в Штабе решили, что за этой активностью кроется что-то важное, и изменили орбиты сразу нескольких спутников... Большинство данных, разумеется, касались сосалок, которых было легко отслеживать по вызываемым ими температурным аномалиям. Опираясь на полученную информацию, однофамилец великого флотоводца прошлого уже не первый раз пытался определить центр активности врага, чтобы знать, где концентрировать усилия... пока что ему этого не удавалось. Создавалось впечатление, что душегубы обыскивают горы в поисках чего-то, но и сами плохо представляют, где это «непонятно что» может находиться... Но это какая-то ерунда! За все годы войны эти твари ни разу специально не интересовались никакими предметами или землями, в том числе и теми, что были как-нибудь связаны со всеми этими колдунами, гори в адском пламени все их проклятое племя... Врагов интересовали только живые существа! И прежде всего люди... Тогда что их заинтересовало тут? Людей в Европе ведь почти не осталось, тем более в горах, где труднее передвигаться, а значит, и скрываться от душегубов. Если там и выжил какой-нибудь пастух, так это совсем не повод, чтобы тут шарили такие толпы тварей... Что-то тут было другое.

Безнадежно махнув рукой, он отключил компьютер, убрал в сейф карту и вышел на верхнюю палубу. Ответив на приветствие нескольких матросов, он подошел к борту. Вокруг расстилалась необъятная водная гладь, на самом горизонте вроде виднелась какая-то дымка, возможно, обозначающая берег, но она вполне могла быть и туманом, и грозой, и просто обманом зрения.

Средиземное море... сколько людей сражались на его берегах, сколько кораблей рассекали эту гладь за тысячелетия истории... Воздух, казалось, дышал стариной. Закрыв глаза, он почти мог вообразить себя на борту старинного парусного фрегата. В те времена все было как-то проще...

Ушаков перевел взгляд в другую сторону, поднося к глазам бинокль, который всегда был при нем на свежем воздухе. Почти сразу в поле зрения попал один из кораблей эскадры... не было нужды искать название, это был фрегат «Виктория», как его переименовали, когда он стал ходить под Андреевским флагом. Большая часть флота Англии была уничтожена в первые же дни вторжения... Сосалы легко достигали корабли, курсирующие в территориальных водах, и те рассыпались на части... «Виктория» же, в те времена «Генрих III», была в одиночном плавании в Индийском океане; когда корабль через Суэцкий Канал ворвался в Средиземное море, для Англии с Ирландией все уже было кончено... Потом его экипаж вместе со всеми вел борьбу за Старый Свет, сражаясь сперва под флагом Италии, потом Греции... а через три дня после Варшавской Бойни и Клина Федотова корабль под вновь поднятым флагом Великобритании запросил разрешение войти в территориальные воды России на Черном море... И по сей день почти весь экипаж остался прежним, эти люди по какому-то непостижимому капризу судьбы пережили гибель почти всего своего народа, ибо Англию покинуть не успел почти никто... они уцелели в огне непрекращающейся уже больше десятилетия войны, унесшей уже свыше четырех миллиардов жизней. Они выжили, не сломались и продолжили сражаться, в то время как могучая эскадра США, к которой они примкнули в самом начале, уже давно перестала существовать. Сотня клякс, а в те времена их обнаружить было почти невозможно, подобралась к кораблям, и за какие-то четверть часа твари уничтожили всех на борту... опустевшие суда больше двух лет болтало по морю, но большая часть не затонула, была подобрана и вот теперь является частью флота Империи... а эти люди, хоть и сменили уже немало флагов, продолжают служить и сражаться на своем корабле... и наверняка ни за что не согласятся поменять его.

Над головой с ревом пронеслось звено штурмовиков — возвращались с очередного вылета, сбросив огненный груз на врага. Эскадра расходовала боезапас столь щедро, что из Одессы уже вышел конвой, нагруженный боеприпасами, прежде всего ракетами «воздух-земля» и крылатыми ракетами морского базирования, главным образом Томагавками. Этого добра вывезли с покинутых американских баз огромное количество, да и собственное производство наладили, тем самым избежав необходимости менять пусковые установки трофейных кораблей...

Мысли адмирала вновь перетекли к сообщениям из столицы. Душегубы напали на Кремль! Опять эти нечистые твари появились ниоткуда! Но не допустил Господь, и Император не пострадал... иначе что бы было...

Евгений Ушаков, конечно, осознавал, что все те речи о неизбежной победе, мягко говоря, чрезмерно оптимистичны. Но знал он и другое: Россия до сих пор жива! Европа вымерла, уничтожены Арабские страны, погибли Индия и Китай, обезлюдела Африка... А Российская Империя все еще сражается. И не так, как американцы, которые заперлись в своей Северной Америке, почти не кажут носа за пределы и вообще непонятно, что делают. А Россия, она сейчас, наверное, сильнее, чем когда бы то ни было. Ей доступна вся Евразия, Африка... все лучшее, что еще осталось от старого мира, теперь принадлежит ей. Почти все уцелевшие жители других стран теперь живут на ее территории, служат в российской армии, работают на российских полях и заводах. Те же, кто как-то выживают на покинутых территориях, не сумев, или не захотев бежать, тоже зависят от нее...

Российский народ сплотился вокруг своего правителя, и что было бы, погибни он сегодня?.. Адмирал мотнул головой, отгоняя неприятное видение.

Оторвавшись от ограждения, он повернулся и направился к противоположному борту. С этой стороны было только море, море и корабли сопровождения. В бинокль он рассматривал линкор «Кутузов», как если бы корабль был в паре сотен метров от него. Огромные орудия этого судна сослужили великую службу, когда душегубы рвались на юг Греции, когда жители Европы, отрезанные от пути на восток, к спасению, рвались на борт кораблей... тогда залпы главных калибров, которые обрушивали на них тонны смертоносного груза, приостановили душегубов. Те уже прорвали непрочный заслон из разрозненных остатков европейских армий и собрались устроить чудовищное пиршество, но заградительный огонь задержал их на несколько часов. И французские, немецкие, итальянские части, которых душегубы оставили у себя в тылу, стремясь сперва к главной своей добыче, сумели отступить и выстроить новую, пусть и очень тонкую линию обороны. И они продержались там еще почти два дня — фактически небольшую вечность.

Тут с борта другого судна взвилась в воздух огненная точка и, оставляя за собой дымный шлейф, умчалась к материку. Еще группу врага обнаружили, он оставил капитанам ракетонесущих крейсеров право самим принимать решение о нанесении удара. Очень скоро еще одно скопление этих тварей обратится в пепел... Ушаков ощутил, как его губы сами собой складываются в недобрую усмешку. «Сколько бы их ни было, откуда бы они ни являлись к нам, одно не может не быть верным: чем больше мы их спалим, тем меньше их там останется» — эта простая мысль согревала. И не хотелось думать о том, что люди жгут своих врагов все эти годы, а меньше их не становится...

Постояв еще несколько минут и полюбовавшись морем, адмирал вернулся к себе; на столе успело образоваться несколько докладов, а также свежая сводка... Пробежав глазами сообщения по состоянию флота — все было в норме, подчиненное ему авианосное соединение продолжало выполнять свою задачу — он взял сводку. Свежие сообщения со всех фронтов... Бои в Сибири... бои на юге, в районе Великой китайской стены. В Москве уже все спокойно, больше городу ничто не угрожает. Опять же, бои в Поволжье и на Украине... в общем, все как обычно... ребята из спецназа совершили очередной рейд на острова Японии, в ту часть, что еще не так заражена радиацией. Наверняка вывезут какую-нибудь высокотехнологичную электронику, может, станки... из Японии многое можно вывезти, тем более, что и недалеко. Только на острова был сброшен уже не один десяток бомб, а потому многое разрушено или недосягаемо...

И вот как раз в тему, очередной провал открылся на Моллуках, удар был уже нанесен... ядерный удар...

В первую неделю вторжения, когда Британские острова уже обезлюдели, авиация всех стран утюжила острова бомбами чуть ли не круглосуточно. Тогда бомбили почти вслепую, ориентируясь лишь по скачкам температуры, а также по магнитным аномалиям, которые вызывают провалы... Сотни, тысячи тонн взрывчатки были сброшены на душегубов тогда, в том числе и на провалы, где врагов было особенно много... и ничего, место уничтоженных взрывами врагов очень скоро занимали новые, которые продолжали прибывать... и тогда почти в жесте отчаяния на Англию американцами были сброшены сразу два десятка ядерных бомб. И было сразу замечено, что часть магнитных аномалий пропала...

«Страшно подумать, что было бы, появись эта напасть лет шестьдесят назад... скорее всего, человечество было бы уничтожено за месяц или два... ну а теперь мы еще поборемся за место под Солнцем. Пусть даже так, как умеем — ядерными, всесокрушающими ударами. Ударами, после которых многие земли еще сотни лет останутся безжизненными, ударами без пощады и сожаления» — с этой мыслью Ушаков вновь включил свой компьютер и расстелил на столе тактическую карту...

Гарри сидел в помещении, которое, очевидно, служило камерой для допросов. За сегодняшний день это был уже второй его визит сюда, и он очень надеялся, что пребывание здесь не войдет у него в привычку. Ему уже приходилось вести допросы — сразу вспомнилась беседа с тем хоркруксом-о-двух-ногах — но вот в роли допрашиваемого он пока не бывал. И не хотел на ней задерживаться.

Как он вообще оказался тут? Эти Высшие Силы, при всей их предупредительности и честности... показной предупредительности и честности, если задуматься, всегда сумеют добиться своего. С одной стороны, этот вечно безликий Посланник честно его предупредил, что тут дело будет горячим... но с другой — разливался просто соловьем, что особенно странно, при его манере выражаться, — насчет того, как тут все будет интересно... Любопытство губит не только кошек.

Но как бы то ни было, он согласился и оказался в Кремле, защищая Императора Всероссийского! А защитив, он быстро обнаружил, что охрана берет его под белы ручки и собирается куда-то вести, причем явно не на торжественный прием. Охрану можно было понять, но все равно несколько обидно — ты приходишь им на помощь в самый ответственный момент, а они тебя хватают...

Потом был разговор с этим уже весьма пожилым, но более чем внушительным человеком, вероятно, из контрразведки. И Гарри рассказал ему правду, далеко не всю, конечно, но правду. И о Высших Силах, и о параллельных мирах... наверное, человеку, живущему в мире, осажденном тварями родом, скорее всего, именно из каких-то иных миров, принять такое заявление было проще. Ибо немолодой контрразведчик, пожалуй, поверил ему на слово в этой части, хотя на лице его, понятное дело, ничего не отразилось.

Ну и беседа шла в общем-то неплохо, и едкое замечание собеседника по поводу того, что, если он весь такой из себя спаситель миров, то где его носило десять лет назад, было вполне оправдано. И Гарри начал надеяться, что все пойдет ну очень хорошо, и даже настолько обнаглел, что попросил встречи с Российским Императором, но вот тут-то коса и нашла на камень...

И вот он сидел тут опять, ожидая, когда к нему придут, очевидно, с новыми вопросами. Гарри уже успел поразмыслить и пришел к выводу, что в этот раз он не будет столь требователен и таки объяснит цель своего визита... настолько, насколько сумеет, ибо он и сам понимал ее лишь частично. Чтобы этого Посланника Высших Сил с его манерой выражаться приподняло да расплющило!

Тут дверь наконец раскрылась, охранник пропустил внутрь «посетителя» и вновь закрыл ее. Взгляду Гарри предстал человек лет сорока, с виду испанец, а может, португалец, и чем-то он неуловимо был похож на своего куда более пожилого предшественника. Впрочем, он был, несомненно, волшебником: темно-зеленая форма на нем прекрасно сидела, но какая-то, почти незаметная постороннему, но очевидная опытному глазу, скованность указывала, что ранее он носил мантию. А раз он был волшебником, то он мог быть даже постарше его предыдущего собеседника. Также сразу бросалось в глаза его напряжение и... опаска? А чуть отрешенное выражение глаз указывало на то, что он поднял щит Окклюменции на самый высокий уровень, какой только мог. И даже не пытается это скрыть, что вдвойне странно. Почему они вдруг начали его так сильно опасаться, а главное — почему они дали ему это понять…

— Что же, мистер... Поттер, — попробовал почву тот, садясь напротив.

— Можете называть меня Гарри, — повинуясь какому-то порыву, ответил допрашиваемый. — Мистер?

— Родриго Мореоу, называйте меня тогда Родриго, разговор наверняка затянется, так что будет проще пользоваться именами...

— Что ж, Родриго, — Гарри принял правила игры, — я вас внимательно слушаю.

— У меня есть вопросы.

— Разумеется... — Гарри ясно чувствовал, что, несмотря на кажущееся дружелюбие и менее формальную манеру общения, чем у его предшественника, этот Родриго был весь напряжен... и он никак не мог понять, в чем причина.

— Итак, Гарри, по твоим словам, ты явился ни много ни мало, а из иного, параллельного мира с какой-то определенной целью, — испанец забросил наживку, и Гарри ее с готовностью проглотил.

— Совершенно верно, и я раньше сказал, что объясню свои цели лишь вашему правителю, — факт, что Россия тут была Империей, его немало смущал. — Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что требую от вас слишком многого. В конце концов, я — подозрительная личность, кто меня пустит к особо важной персоне.

— Значит, Гарри, ты готов ответить и на этот вопрос... — уже сами слова Родриго были немного странными, но это еще можно было списать на проблемы с языком, но... Одновременно в его глазах мелькнула какая-то странная радость, которую он с почти видимым усилием подавил при помощи Окклюменции.

— Да... — Гарри все яснее понимал, что чего-то он тут решительно не понимает. — Но, как я уже говорил... как звали вашего коллегу, с которым я общался до этого?

— Сергей Михалыч Давыдов, гл... — тут же выдал испанец и почти в буквальном смысле прикусил себе язык, прежде чем успел закончить собственное предложение.

Гарри приподнял брови... это уже ни в какие ворота не лезло, чтобы контрразведчик, а что он из контрразведки, сомневаться не приходилось — кто еще с ним говорить будет? Так вот, чтобы контрразведчик вот так проговорился?! Что-то было не так... и где-то в голове скреблось соображение по этому поводу, но никак не желало выходить на свет.

А его собеседник пронзил его гневным взглядом, прежде чем вновь успокоиться.

— Ну так вот, как я уже говорил мистеру Давыдову, — Гарри решил пока притвориться, что все нормально. — Я знаю далеко не все, те... ну скажем, те, на кого я работаю, хотя такое определение мне не по вкусу, не отличаются умением ясно выражаться. Но если попытаться перевести все то, что мне наговорили намеками... Не так давно в вашем мире случилось очень мощное землетрясение, — в глазах Родриго что-то мигнуло, а сам он крепко сжал челюсти, как если бы сдерживал порыв что-то вставить... — И в результате какой-то предмет, наделенный какими-то особыми силами, из неизвестно каких времен, пробудился ото сна, а главное, стал доступен. Он, видимо, покоился в недрах незнамо сколько времени, а эта судорога вытолкнула его ближе к поверхности.

— И откуда же он такой взялся, и вообще, что он такое? — усилием выговорил Родриго.

— Тут я мало что понял, — Гарри наблюдал за собеседником со все возрастающей тревогой. — Но, кажется, он возник чуть ли не в те времена, когда эта планета сформировалась из туманности. Или я не так понял, но, по-моему, это не важно...

Во взгляде Родриго можно было видеть, как он изо всех сил старается подавить какую-то эмоцию... и это был не гнев, вовсе нет. Это было... расположение? Желание поверить?!

И тут до Гарри наконец-то дошло, и он мог лишь отвесить себе мысленный подзатыльник, да поувесистее, что столько времени гадал, когда причина была ему уже знакома... Но... это стало для него уже почти привычным, и он перестал замечать. А вот эти люди заметили, оно и понятно — это их работа...

— Так вот оно в чем дело... — резко сменил он тему разговора. Откинувшись на спинку стула, он прикрыл рот рукой и тихонько прыснул, поняв абсурдность ситуации. — Я все гадаю, что с вами происходит. А вас ведь так и тянет поверить мне на слово? Не так ли?

Родриго весь застыл, уставившись на собеседника тяжелым взглядом, было видно, что он держит себя в руках с немалым усилием. Несколько секунд спустя он коротко кивнул.

— Прошу прощения, — совершенно искренне продолжил Гарри. — Я к этому уже как бы привык, и забываю об этой детали... а вам по долгу службы положено самим себе не верить, потому вы наверняка думаете, что с ума сходите, слушая меня... Это... — Гарри примолк, прикидывая, что же сказать. — Это последствия, ну скажем так, несчастного случая, и я никак это не контролирую... Вы знаете об Отделе Тайн Министерства Магии Англии?

— Слыхал... — очень, очень осторожно ответил ему Родриго.

— Там есть запечатанная комната, где хранится какая-то «Сила Любви», — продолжил откровенничать Гарри, одновременно вглядываясь в лицо собеседника. Тому его слова явно что-то говорили. — И... пару лет назад я с этой силой... вступил в контакт. С тех пор замечаю, что большинство тех, с кем имею дело, верят мне много охотнее, что... не буду скрывать, весьма полезно, учитывая мой... род деятельности.

«Правда, это не касается тех, кто пытается меня прикончить... а жаль...» — пронеслось в голове.

— Ну а тут... вы, кстати, первые, кто заметил эту мою особенность, — отдал должное Гарри собеседнику и его коллегам. — Знаете, учитывая этот казус, а он наверняка не добавляет вам, вернее, вашим руководителям, желания верить мне, я постараюсь объяснить цель моего появления тут максимально просто, без всяких словесных игр. Мне дали понять, что где-то в вашем мире есть что-то этакое, наделенное какими-то особыми силами. И если ваши... наши враги наложат на это лапу, они станут сильнее. Не знаю, насколько сильнее, но станут. Точно также я не знаю, можно ли будет извлечь какую-то пользу из этого... назовем его артефактом. Но я знаю, что лучше будет, если врагу он не достанется. Вот вроде и все, — Гарри демонстративно сложил руки на груди, ожидая ответа.

— Итак... — Родриго заговорил после довольно длительной паузы, но теперь его голос звучал совершенно спокойно и вполне профессионально. — С твоих слов, Гарри, — он сделал особый упор на имени, — выходит следующее. Где-то, ты не знаешь где, есть что-то, ты не знаешь что, которое, если оно попадет в руки врага, станет новой проблемой, а если попадет к нам, то возможно станет чем-то полезным... так?

— Так, — развел руками Гарри. — Признаю, это далеко не самая правдоподобная и подробная история, которую мне приходилось рассказывать.

— Предположим, мы тебе поверили, что тогда? — странным образом, откровение Гарри насчет этой его способности помогло Родриго лучше владеть собой.

— Тогда... тогда я надеюсь, что вы мне поможете обнаружить это «непонятно что», — чуть улыбнулся Гарри. — Из вышесказанного мною следует, что где-то там произошло мощнейшее землетрясение, и вы наверняка в курсе. Кроме того, в округе наверняка должны кишмя кишеть дементоры и иже с ними. По словам этих «Высших сил», — Гарри выразительно скривился, произнося это словосочетание, — я смогу чувствовать силу этого... артефакта, когда нас больше не будет разделять полпланеты. Потому, когда примерное место действия будет установлено, я постараюсь туда добраться... НО. Я прекрасно понимаю, что если вы мне поверите во всем том, что касается загадочного артефакта, наделенного непонятно какими свойствами, то вы никак не согласитесь на то, чтобы подозрительная личность вроде меня отправилась на его поиски безо всякого контроля с вашей стороны. Потому, я с готовностью приму в попутчики и... скажем так, наблюдатели ваших людей. Тем более что помощь мне наверняка понадобится. Ну, примерно так, — Гарри ухмыльнулся и вновь развел руками. К концу своей речи он вел себя, пожалуй, хамовато. Было кое-что, о чем господа контрразведчики не знали и знать не могли. Он вовсе не был у них в руках. Захоти он этого — и Высшие Силы вернут его домой в любой миг. Без этой гарантии он бы никогда и ни за что не согласился бы на подобную авантюру...

* * *

Жан-Люк еще глубже вжался в холодный бетон моста через Лез, крепче сжимая в руке зажигалку и один из коктейлей Молотова... Трое сосал неспешно проплывали в каких-то ста метрах от него, и, если его заметят... нет, глаз у них нету, по крайней мере, глаз в обычном значении этого слова. Если они смогут его учуять, он почти наверняка не вернется к своим...

Небольшая речушка, что протекала через его родной город Монпелье, все так же несла свои воды к совсем уже близкому Средиземному морю. Что ей, реке, до человеческих страстей и страданий. Вода была здесь задолго до первого человека... задолго до первого организма и, наверное, она останется и после исчезновения всей жизни на Земле. Хотя, кто его знает, на что обратят свой разрушительный взгляд душегубы после того, как Homo Sapience Sapience — их нынешний противник здесь — исчезнет...

Кажется, пронесло, сосалы двинулись дальше к югу вдоль западного берега — в бывшие спальные районы. Там, где маленькие улочки носили непропорционально помпезные и громкие названия: «Улица Галактик», «Улица Туманностей»... Названия из того благословенного времени, когда человек был безраздельным владельцем своей планеты и утопал в ощущении своего могущества. Благословенного времени, которое миновало, и уже даже воспоминания о нем — спасибо душегубам — начинают забываться и казаться лишь обидным сном.

Жан-Люк снял громоздкий «прибор ночного видения» — один из семи, которые так или иначе оказались в их общине и еще работали. Это была одна из первых моделей: здоровенная, тяжелая, долго в ней было не продержаться... Осторожно ступая, он пересек мост, вернее, то, что от него осталось. Десятилетие назад, когда жители Франции пытались эвакуироваться, а душегубы наступали им на пятки, один из малокалиберных снарядов угодил прямо сюда. И от четырех автомобильных полос осталась лишь одна, да и та, казалось, была готова рухнуть в любой момент. Но так оно казалось уже более десяти лет, а падать остатки моста так и не решили.

В его рюкзаке за спиной лежало несколько килограммов картошки — цель всей этой вылазки. Душегубы не сильно интересовались растительным миром, но сама их близость была смертельна для растений. Потому единственным способом получить хоть какой-то урожай было обрабатывать множество мелких клочков земли в разных местах, чтобы не накрыло все разом...

Один из крупнейших городов Франции лежал практически в руинах. В дни вторжения и бегства армия и флот сажали бомбу на бомбу, снаряд на снаряд, пытаясь сдержать продвижение врага, которого в то время еще даже не научились точно обнаруживать... По дороге приходилось перебираться через воронки и завалы, а самый короткий путь туда, где укрывалось оставшееся население города, был и вовсе отрезан. Приходилось давать уже давно ставший привычным крюк...

О чем только не подумаешь, повторяя хорошо знакомый маршрут по развалинам своего родного города... Тогда, много лет назад, они с женой слишком долго тянули и оказались почти погребены под развалинами своего дома. А потому не успели к отбытию последних кораблей... возможно, это было и к лучшему, ибо значительную часть судов последней волны эвакуации душегубы настигли...

Они остались в разрушенном городе одни... одни... нет, далеко не одни, всех спасти, разумеется, не успели, а рвущимся вперед душегубам тогда было не до жалкой горстки уцелевших.

Началась пора выживания. Люди инстинктивно сбивались в группы. Учились скрываться и прятаться. Те, кому не удавалось, погибали, но их ошибки служили остальным... постепенно складывалось новое общество... общество, основанное на умении выживать даже в этих поистине адских условиях. И на понимании, что в этом аду можно выжить лишь сообща — это был первый урок, который необходимо было усвоить.

Другим уроком было то, что от душегубов не спрячешься на высоте, тем более что большая часть высотных зданий рухнуло. А те, что устояли, сосалы могли и сами доломать. А вот под землей люди были немного в большей безопасности, словно бы острота чувств, которыми пользовались их враги, притуплялась на глубине.

И потому жилищем для уцелевших жителей Монпелье, а также тех, кто в течение времени подтягивался сюда со всей округи, стал подземный гараж бывшего торгового центра Полигон. Сам центр был давно разрушен...

Он уже был совсем недалеко, когда вдруг накатило ледяное чувство ужаса и отчаяния. Одна из причин, почему людям удавалось выжить, заключалась в почти полном отсутствии клякс и мигалок на «оккупированных», если такое понятие тут применимо, территориях. Очевидно, все лучшие силы душегубов были брошены против Российской Империи и США... И потому лишь сосалы и... мертвецы бродили по этим мертвым, обезлюдевшим землям. А приближение сосал можно было хотя бы чувствовать.

Прокляв собственную беспечность, Жан-Люк вновь натянул прибор и тотчас понял, что ему уже не суждено вновь увидеть свою Жанну... Ибо к нему приближалось не меньше полусотни тварей.

— Haa ! Sainte merde de Dieu ! — запалив фитиль, он со всей силы метнул бутыль с зажигательной смесью в скопление и кинулся в сторону, противоположную той, куда направлялся. Он не имел права навести тварей на остальных...

От них ему было, конечно, не убежать... тем более с этой махиной на голове. Вторую бутыль он швырнул через плечо не глядя, но зная, что попадет... И тут перед ним из-за угла вынырнуло еще трое тварей... и теперь бежать было уже точно некуда... Холодная и невероятно тяжелая рука коснулась его плеча, и сердце в груди, казалось, в единый миг обратилось в ледяную глыбу.

Он еще сумел обернуться. Сосалка, оказавшаяся ближе всех прочих, крепко держала его... и уже не для того, чтобы не дать ему сбежать. Бежать было больше некуда. Да и как бежать, когда в груди у тебя не сердце, а лед?.. Но именно из-за этой хватки он еще стоял, хотя ноги его уже не держали... он и не чувствовал их. Если бы у него были на то силы, он бы изумился тому, что за какую-то секунду он полностью потерял контроль над собственным телом. Но сил у него на это не было.

Сосала откинул черный капющон... и Жан-Люк увидел то, о чем мало кто мог рассказать.

Он уже знал, что его ждет... но он не может даться им просто так! Почти все силы уже покинули его, он не чувствовал ног, правая рука словно бы никогда не существовала... но левая была еще здесь и совсем рядом с карманом, где... Последние капли сил, что еще были у него, Жан-Люк потратил на то, чтобы выдернуть чеку из «Ticket au paradis» — пропуска в рай, как все в общине называли осколочную гранату с укороченным запалом, что брал с собой каждый, прежде чем выйти из убежища.

Взрыв грянул немедленно, и, чувствуя, вопреки здравому смыслу, как осколки движутся прямо к его сердцу, Люк мог лишь радоваться...

* * *

— Вот оно значит как... — с явственной долей сарказма обронил генерал Тучев. Этот человек весьма соответствовал своей фамилии, вечно мрачный и насупленный, он, тем не менее, был прекрасным стратегом, что и привело его, несмотря на несколько малоприятных историй с вышестоящим начальством в прошлом, во Внутренний Совет.

Глава контрразведки как раз закончил пересказывать все то, что ему доложил его помощник по поводу этого... «Гарри Поттера».

— Да, история, конечно, занимательная, — поддержал, было, своего обычного конкурента и противника по большинству вопросов адмирал Фламенко, но потом вдруг передумал. — Но, возможно, и в ней есть рациональное зерно...

— Землетрясение в Европе и непонятная активность врага ничего не доказывают!

— Согласен, но они хорошо в нее вписываются...

— Возможно, слишком хорошо.

— Ты еще скажи, что это заговор, — генерал Владимиров приподнял брови.

— А почему, собственно, и нет? — командующий ВВС принял вызов.

— Главным образом потому, что некому быть заговорщиками. Все, что есть, это странный парень, который появился подозрительно вовремя, рассказал странную историю, которую ничего не подтверждает, не считая пары фактов, которые она подозрительно хорошо объясняет. Это слишком подозрительно, чтобы быть заговором, если ты хочешь знать мое мнение.

— Не забывай про то, что этот парень чуть не заболтал даже нашего Сергея Михалыча, который собственной подушке не доверяет.

— И потом сам в этом сознался...

— И что?

Александр следил за тем, как его советники перебрасываются идеями. Все это больше напоминало вечеринку в кругу друзей, чем собрание людей, от которых зависит судьба огромной страны. Но он уже давно, еще даже до начала войны, постановил, что тут, среди самых доверенных людей, все должно быть неформально. И новоприбывшим членам совета приходилось привыкать.

Он следил, как эти люди, которым он доверял и на которых опирался, в форме, которой было бы не место при дворе, высказывают то, что думают. Как и можно было ожидать от людей их ранга и ответственности, никто, конечно же, не поверил на слово во всю эту историю... да и ему самому не очень— то в это верилось. Элементарный здравый смысл восставал против такого... но... Где-то в глубине жила уверенность, что все это действительно очень важно. Он подождал, пока все выскажутся, прежде чем заговорить.

— Итак... — произнес он очень тихо, и тут же наступила полнейшая тишина. Он говорил медленно и вдумчиво. — Мне ситуация видится следующим образом. Либо все это один большой обман, ошибка или выдумка сумасшедшего, которую он попытался подогнать под реальность. Либо же в его словах есть зерно истины. — Несколько секунд тишины. — В этом случае наш гость либо пытается каким-то образом нас использовать для достижения каких-то своих целей, которые могут совпадать или не совпадать с нашими, либо... либо он искренне хочет нам помочь, вернее, помешать нашим врагам.

Он оглядел собрание, ожидая возможные возражения, их не последовало. Все понимали, что их Император еще не закончил, а пока возразить было нечему.

— Я не верю, что все это пустышка, — веско уронил он, и вновь сделал паузу. — Потому сперва сконцентрируемся на возможности, что в его словах есть правда. Если там что-то есть... то вся эта активность, — он кивнул в сторону одного из экранов, — указывает на то, что враг ищет это.

— Либо все это ловушка, — Тучев воспользовался новой паузой. Император молча кивнул, приглашая его продолжать. — Если предположить, что мы поверим словам этого... парня. Мы тогда, несомненно, вышлем силы с целью заполучить то, за чем охотятся душегубы...

— Я сильно сомневаюсь, чтобы враг бросил такие силы только на то, чтобы заманить туда в горы наши поисковые отряды, — прервал его генерал Ромашкин, курирующий все действия спецназа, или поисковых отрядов, как их ныне именовали. — Уж слишком все это масштабно, и они там буквально подставляются под орудия нашего флота...

— Согласен, — Тучев не собирался спорить. — Тем более, что мне трудно представить, чтобы человек, пусть даже волшебник, работал сообща с этими исчадиями ада. Хотя с другой стороны мы ничего не знаем об истинных мотивах наших врагов... — он примолк на несколько секунд, давая всем возможность развить про себя его идею. Потом продолжил. — Я согласен почти со всем, что вы сказали, Ваше Величество, и даже пойду чуть дальше. Его появление здесь именно в момент нападения, разумеется, не случайно, это и некоторые другие детали указывают на то, что в игре участвует кто-то нам неизвестный. Я не знаю, и пока меня не интересует, кто именно: эти ли самые «Высшие Силы», как он сказал, засевшие ли где-то волшебники, о которых ходят все эти слухи, или американские спецслужбы. Но, как я уже сказал, мы имеем дело с чем-то нам неизвестным, а потому мы ничего не можем сказать ни об их возможностях, ни о намерениях. И хотя я не могу сейчас представить, в чем может заключаться ловушка... более того, даже если никому из нас не удастся найти более-менее правдоподобную теорию, это вовсе не означает, что ловушки нет.

— Я понял тебя, — кивнул Александр, генерал озвучил и развил одну из его идей.

— Обращает на себя внимание тот факт, что Гарри Поттер, кем бы или чем бы он ни был, обратился к нам, — подал голос молчавший все это время Василий Забегайлов.

— Верно, — кивнул Ромашкин. — И опираясь на это можно сделать несколько предположений. С кем бы мы ни имели дело, их собственных средств, очевидно, не хватает для приведения в исполнение их планов. Иначе вся эта история начинает походить на сказки про сверхсущество, для которого весь мир — игра. И я отказываюсь обсуждать подобное богохульство, — часть присутствующих согласно кивнула. — Не могу не согласиться и с тем, что нам вряд ли удастся найти логичное объяснение всему произошедшему. Поэтому, на мой взгляд, не стоит обсуждать это, а сконцентрироваться на главном вопросе: пойдем ли мы на поводу тех, кто все это затеял, и если да, то что нам следует предпринять для... собственной безопасности.

— Как нам не дать себя обмануть, — буркнул Тучев.

За этим последовал довольно напряженный спор, в котором Император пока не принимал участия, но внимательно слушал. Совет, как и можно было ожидать, разделился на тех, кто предпочитал осторожность и благоразумие, а значит, предлагал избегать непонятных авантюр, и осторожных оптимистов. Те, полностью соглашаясь с тем, что все это темная история, указывали на то, что, чтобы ни происходило, оно уже в действии. А потому пытаться игнорировать это будет все равно что прятать голову в песок.

Этот аргумент убедил многих из числа их противников, и новый спор начался уже по поводу того, насколько можно доверять этому «Гарри Поттеру». И не благоразумнее ли оставить его где-нибудь под присмотром и попытаться разобраться своими силами...

— Благоразумнее... — горько прошептал Император, и вновь воцарилась тишина. — Разве не были мы благоразумны с самого начала? С тех самых пор, как все это началось? И куда мы пришли? Мне ведь нет нужды говорить вам, что мы безнадежно проигрываем эту войну? — он оглядел совет тяжелым взором. Кто-то встретил его взгляд, кто-то отвернулся, но никто не возразил. — Не знаю, как вы, но я в каждой молитве прошу Всевышнего о чуде, которое бы помогло нам спасти нашу страну... и не только нашу страну. А если вот это и есть то самое чудо? Что сейчас перед нами? Возможно, шанс. И безумная надежда. Если мы в нее поверим, то пошлем на поиски наших лучших людей, людей, которые и так на каждом своем задании рискуют не вернуться домой. И, как бы отвратительно это ни звучало, тут мы ставим на кон немного... Ну а если все это подвох, то кому, как не нашим лучшим быть там, чтобы помешать их замыслам?! — тут император не мог не признаться себе, что кривит душой. — И кто сможет помешать этому, как не наши лучшие бойцы? Мы проигрываем эту войну. Так давайте сыграем в эту лотерею... поставим немного и получим пусть призрачный и безумный, но все-таки шанс выиграть что-то большое. По-моему, это благоразумно. — Тут его тон резко сменился с товарищеского на тон Императора, человека умеющего и имеющего право приказывать. — И потому нам надлежит решить, как действовать, чтобы не допустить обмана с «их» стороны...

Гарри с трудом доплелся до койки и беззвучно рухнул. Он бы и постонать бы был не против, но было элементарно лень тратить силы на это непродуктивное занятие. Последние несколько дней наглядно ему продемонстрировали, насколько же он был самонадеян, когда полагал, что находится в достойной физической форме. Его новые соратники, без всякого сомнения, получали извращенное наслаждение, показывая по сути «на пальцах», насколько он неправ…

Что, собственно, произошло? Ну, для начала ему поверили. Или, по крайней мере, решили попробовать и посмотреть, что будет.

Гарри выпустили из-под ареста — заключение было очень и очень комфортабельным, но это не мешало ему оставаться заключением — и поделились имеющейся информацией, ответили на его собственные вопросы. Ну и конечно же, представили команду, с которой ему надлежало идти на подвиги.

Описание происходящего здесь впечатляло и ужасало. Картина неумолимо надвигающегося конца света, мира, катящегося в тартарары, и человечества, зубами и когтями цепляющегося за край бездны, чтобы не свалиться вниз — все это потрясло Гарри до глубины души. Нет, он с самого начала примерно представлял, что тут происходило — уж это от него не скрывали. Но истинные масштабы происходящего — это он осознал лишь сейчас, как и то, ЧТО он предотвратил в ту памятную ночь, в Освенциме.

И было очень странно глядеть на карту и осознавать, что все сколько-нибудь знакомые ему места — за возможным исключением не состоявшегося тут Лагеря Смерти — людям теперь не принадлежат. Во всей Западной Европе уцелела лишь горстка людей, выживающих несколькими общинами. Те, кто выжил тогда, но не сумел или не захотел бежать в более безопасные места. И от года к году этих людей становится все меньше, те, кому повезло, перебираются в Россию, те же, кому нет… Ну а о его родных краях думать было и вовсе больно — Британские Острова теперь представляют собой выжженный, зараженный радиацией пустырь. Там живых точно не было. На Хогвартс с окрестностями и вовсе было сброшено уже семь только термоядерных бомб, ибо провалы там появлялись регулярно, а главное, по несколько штук разом. Было высказано предположение, что и сейчас остаточная магия этого места привлекает душегубов…

И именно в эти безлюдные земли ему и предстояло отправиться. Недавнее мощнейшее землетрясение и последовавшее за этим малопонятное шевеление дементоров и иже с ними в Центральном массиве — все это не оставляло сомнений, что собака зарыта именно там.

На этом фоне известие о том, что отправится он туда не один, а в компании, не могло не радовать. Пусть они, несомненно, были не только поддержкой, но еще и наблюдением, сопровождением, а может даже и конвоем. Не исключено, что им также будут даны инструкции убрать его в той или иной ситуации.

Все это отходило на второй план, ибо эти люди умели действовать и выживать на землях, захваченных врагом. Умели то, о чем сам Гарри не имел никакого понятия, а значит, ему одному там ничего не светило. Что же до остального… там посмотрим и будем разбираться. Тем более, что у него всегда был наготове путь к отступлению, а потому можно было и придержать обычно столь ценную и полезную паранойю.

Ну и раз уж речь зашла о людях, вместе с которыми ему предстояло уже в обозримом будущем направиться в Европу. То компания подобралась местами весьма колоритная. Семь человек — правда, среди них один вампир — из числа тех, кто не боялся ни бога, ни черта, ибо за эти годы повидали такого, что Ад бы их нисколько не впечатлил. Достаточно банально, если подумать, но для Гарри — который, вообще говоря, сам себя считал очень тертым калачом — оказалось довольно неожиданно, насколько суровые люди тут встречаются… Похоже, даже его годы Азкабана не закалили его так, как эти времена беспрерывного конца света укрепили этих людей.

Командиром этого подразделения был капитан Василий Смирнов, о котором он успел наслушаться историй. И казалось крайне маловероятным, что все они являются чушью и пропагандой. Нет, конечно, случается, что идолов и героев делают из людей вовсе того не достойных — Локонс первый тому пример — а потом оказывается поздно, ибо развенчивать героя и пример для подражания — не дело во время войны. И потому легенда искусственно поддерживается, обрастая все большей ложью… Но такого вряд ли будут посылать на ответственное и опасное задание… или наоборот? Как раз послали того, кого, случись что, будет не столь жалко терять?.. Нет, сомнительно. Другие детали не клеятся…

Ну так вот, по этим слухам Василий выживал в таких ситуациях, что впору его уже именовать «Солдат-Который-Выжил»… шутить на такую тему было довольно погано, но рядом с этим даже его собственные похождения, когда он был мало что понимающим пареньком в былой жизни, несколько блекли. Огнеметчик, переживший артиллерийский удар прямо по позициям его части — тут даже разгон подростком сотни дементоров благодаря душевному подъему, вызванному временной петлей, меркнет.

Четверо бойцов из числа его подчиненных — все как один младшие офицеры, также были очень и очень тертыми… Гарри уже и не помнил, когда он в последний раз чувствовал себя молодым и неоперившимся рядом с другими людьми. Никто из мира магии уже давно не вызывал у него подобного ощущения. Но эти маглы… они и правда внушали.

Ксаверий Сикорский — вампир в звании младшего лейтенанта армии России — также наверняка был весьма занимательной личностью, но с ним Гарри пока еще не успел толком познакомиться. Пока что он знал лишь, что тому больше полувека, и что с Камарильей он никак не связан. Ну а коль скоро Камарилья была единственной группой вампиров, с которыми у Гарри были контакты не на тему «кто кого», это немного затрудняло общение…

Но все это было сущими пустяками по сравнению с последним членом и штатным магом группы…

Но додумать эту мысль уже не удалось, ибо организм взял свое, и Гарри отрубился.

Неприятно вдруг осознавать, насколько ты отстал в деле, где в свое время достиг больших высот, где тебя заслуженно признавали одним из лучших, и чем ты мог гордиться… Одна из немногих деталей твоего прошлого, за которую тебе не стыдно. Пусть ты и использовал эти свои навыки как последний идиот, ты ими, тем не менее, владел…

Теперь же, похоже, ты и это растерял.

Парню не было и двадцати, хотя и было у него в глазах что-то такое… был парень тертым и пороху он уже явно нюхал. Но меньше, много меньше, чем ты и твои товарищи… да и не приходилось ему проходить через то, через что прошли вы — по его же собственным словам. Ибо сделал он где-то и когда-то там то, чего он сам сделать не удосужился — за что теперь не прекращает себя корить. Этот мальчишка — Гарри Поттер — вышел против Темного Лорда и одолел его. Так что… это, наверное, справедливо — если этот парень оказался лучшим человеком, чем ты сам, то почему ему не быть и лучшим боевым магом?..

Меткость у него оставляла желать лучшего, его попытки бить на упреждение вызывали усмешку и желание провести денек в учениях, максимально приближенных к боевым, и гонять его, гонять, пока этот мальчишка не научится инстинктивно понимать, куда рванется противник в следующее мгновение. Попытки этого парня маневрировать и качать маятник тоже оставляли желать много лучшего. Тут рефлексы у него были неплохими, и это его, в общем, немало выручало… Но все равно, никакой системы в навыках этого Гарри Поттера не было, и ошибок он совершал множество…

И тем не менее. Пусть заклятия мальчишки раз за разом летели мимо, пусть его попытки маневрировать и уклоняться зачастую проваливались, вынуждая его тратить время и силы на то, чтобы отражать чары. Пусть мальчишка заметно уступает тебе физически… и тем не менее, в вашем поединке побеждает именно он. Просто потому, что этот парень, которому не было и двадцати, заметно превосходит тебя в боевой магии.

Набор заклятий, которые этот парень применял на автомате, заметно превосходил твой собственный. Да и сам ты уже после первых секунд поймал себя на том, что уже нет той былой легкости, руки подзабыли жесты и движения, а скорость творения заклятий, что про себя, что вслух — хромает. И пусть парню не удавалось достать тебя ни напрямик, ни комбинациями — старые инстинкты не подводили и теперь — побеждал именно он. В былые годы все было иначе — ведь последнее десятилетие тебе ни разу не приходилось сражаться не то что насмерть, но просто хоть сколько-нибудь с противниками-магами. Ты отточил до мелочей все навыки, что служили в борьбе против душегубов, тебе не раз случалось сталкиваться с противниками-маглами. На захваченных врагами землях можно было встретить не только нормальных людей, оставшихся людьми, кто были счастливы встрече. И среди них было немало тех, кто был бы рад отправиться с ними. Но ведь встречались и иные: те, кто не выдержал, не сохранил рассудок или человечность… те, кто без колебаний убьет любого, просто чтобы снять что-то ценное с тела. Но они были маглами. Магов-противников ему не попадалось все эти годы, ибо в этом новом мире осталось лишь два типа магов:

- Те гнусные трусы, которые попрятались в неведомые норы, оставив людей расхлебывать последствия того безумия, что сотворил Темный Лорд. И никого из них тебе за эти годы не встретилось. Вполне возможно, что в своем стремлении сбежать куда-то под корягу от последствий они просто организовали один большой банкет для душегубов.

- Те, кто остался сражаться. И с ними тебе делить нечего, кем бы они ни были в том счастливом мире, к гибели которого ты — дурак — когда-то приложил руку. И у всех вас есть дела поважнее, чем магические дуэли…

И вот сейчас тебя это подводит… Парень выдает целую серию атакующих заклятий, и ты лишь в самом конце все-таки узнаешь комбинацию — два финальных заклятия требуют слишком уж характерных жестов. Изощренное заклятие онемения кистей, которое игнорирует большинство распространенных щитов, разбивается о поставленную в последнюю секунду специфическую защиту. Финальный аккорд комбинации отражен…

Но тут тебя спасают исключительно рефлексы, ты в падении уклоняешься от Сногсшибателя, выпущенного из совершенно дикой позиции! Как у него это получилось, движение палочкой ведь было совершенно никаким! Не могло это сработать! Что-то совсем новое?.. И вот ты на полу, причем в такой позе, что колдовать почти и невозможно… нужно повернуться, а еще лучше, встать… но кто ж тебе даст на это время?!

Уйти перекатом в сторону — заклятие бьет мимо, туда, куда откатиться было бы проще всего. Снова неопытность парня говорит о себе, и он лупит в очевидном направлении, куда никто прошедший должную подготовку не сунется. Вот только ты так выиграл лишь доли секунды, реакция и скорость этого Гарри Поттера были на высоте, вот он сориентировался… Еще один перекат. Еще один, теперь сменить направление, чтобы вновь сбить ему прицел, а главное, выиграть место для маневра, теперь можно…

А ничего не можно, ибо твое тело вдруг сковывает паралич. И лишь задним числом осознаешь, что противник, понявший, что так просто в тебя не попадет, принялся бить по площадям. Защититься от такого заклятия было бы совсем нетрудно… но ты был слишком занят своими кувырканиями… да и вообще не подумал. Так что… ты проиграл. Ну а парень доказал, что… ну что кое-что он умеет.

Паралич спал, вернув ему возможность двигаться.

— Что же, не думал, что когда либо окажусь в такой ситуаци… — Гарри Поттер протянул руку, помогая ему встать. — … Антонин Долохов.

Гарри правда не знал, как реагировать, что в одной команде с ним будет один из самых одиозных сторонников Волдеморта. Не то чтобы он когда либо сталкивался с ним напрямую… нет, вполне возможно, что в былых схватках ему приходилось сражаться с ним… но он никогда не выделял его среди прочих врагов. Для Гарри Долохов оставался лишь одним из числа «старой гвардии» Волдеморта, кто отсидел в Азкабане и оттуда бежал, а потому ему было по сути нечего терять… Теперь же он будет для Гарри чем-то много большим. Ибо здесь, где большинство магов струсило и предпочло попрятаться незнамо где, и теперь никто вообще не в курсе, что с ними стало, бывший Пожиратель Смерти остался сражаться. Сражаться вместе с маглами, запинав все свои былые убеждения в темный угол — где им самое место. И заняв достойное место в этом новом ужасном мире, где свои — это все люди, а чужие — это те, кто охоч до людских душ.

И, судя по всему, сражался он достойно и добился многого, хотя, похоже, потерял форму в том, что касалось магических поединков. В этом он убедился, когда в процессе слаживания, знакомства и ознакомления с возможностями друг друга они организовали поединок. И поединок был выигран… но крайне непривычным ему способом. Обычно ведь, он брал противника не только навыками — его техника была отточена, а кроме того, две палочки давали огромное преимущество — но и физически. Скоростью, ловкостью, подвижностью… волшебники в большинстве не придавали этому должного внимания. Здесь же все было с точностью до наоборот, а уж о ближнем бое и рукопашной — которая обычно была для Гарри финальным козырем, чтобы выйти победителем из самых неблагоприятным схваток — речи и вовсе быть не могло. Гарри не сомневался, что волшебник, ставший бойцом спецназа, в рукопашной его сначала скрутит в бараний рог и только потом соизволит завязывать в узел…

Но на палочках он Долохова таки одолел, но долго наслаждаться чувством триумфа ему не дали, и вскоре уже продолжились занятия… и его самомнение вновь начало падать, причем чем дальше, чем решительнее.

Эти люди отточили навыки и способы борьбы со своими врагами. Гарри очень внимательно выслушал все то, что ему рассказывал Долохов о противостоянии дементорам и иже с ними. И эти люди изобрели и нашли множество разных хитростей, уловок и средств для уничтожения своих врагов.

Кроме того, выяснилась еще одна пренеприятнейшая деталь — оказывается, те темные пятна, одно из которых он уничтожил тогда в Освенциме, способны преображать людей в инферналов. Жертвы тварей, которых тут незамысловато, но метко обозвали просто «кляксами», подчас поднимались с твердым намерением рвать и убивать живых. И для этого они научились недвижно стоять годы напролет, чтобы подстеречь человека. И в таких случаях часто успеть отбиться можно было только голыми руками, и потому Гарри усиленно натаскивали по рукопашке. Основано это было на так называемой Универсальной Боевой Системе. Мастером, конечно, никто его сделать не пытался — в разумный отрезок времени это было невозможно. Но это позволило пополнить его арсенал множеством способов голыми руками привести человеческое тело в совершенно нерабочее состояние.

Как бы то ни было, подготовка продолжалась. Как уже было сказано, никто не пытался довести его до уровня местных спецов — это было невозможно. Но сделать так, чтобы он не слишком их задерживал, достойно изображая из себя специалиста, которого они сопровождают — это было вполне возможно. И его готовили, каждый день доводя до абсолютного предела физических, умственных и моральных сил… И этот предел устанавливали с почти идеальной точностью. И отодвигали его все дальше и дальше…

Так что он уже не падал бревном вечером, и это привело к весьма интересному разговору в один из последних дней перед началом их похода.

Ксаверий обнаружился отдыхающим на траве, в небольшом скверике на территории военного городка, где они располагались. Впрочем, уже достаточно опытному вампиру оно не доставляло уж столь серьезных трудностей — хороший бы был из него боец, если бы был способен действовать лишь в темное время суток.

Гарри молча опустился рядом, прислонившись спиной к березке. Стоило немного подождать, прежде чем идти на боковую, чтобы хоть немного переварить и утрясти обширнейший ужин — кормили тут почти что как на убой, но риска потолстеть не было никакого.

— Ты что-то спросить желаешь… — обратился к нему Сикорский. Ну, догадаться об этом была несложно.

— Да, — не стал он отрицать. — Но вопрос может быть личным.

— Задавай, — махнул тот рукой. Вампир вполне прилично говорил на английском, но временами у него проскальзывали довольно странные обороты.

— Когда я рассказывал о своих похождениях и своем мире… ты временами реагировал как-то особо резко, сильнее всех остальных.

Нет, понятное дело, что сильные реакции стоило ожидать, причем не только в том, что связано с вторжением дементоров, но и в том, что касалось исторических событий. Еще когда он «гостил» у местной контрразведки, его рассказ о Русской Революции — теме, о которой он, по правде говоря, знал не так уж и много — спровоцировал сильное и вполне ожидаемое отторжение. Эта Россия была Империей, где этой Революции не состоялось… со всеми вытекающими последствиями, которые он даже не пробовал представить.

Но его нынешний собеседник особенно ярко отреагировал на что-то другое…

— Да… это личное, — кивнул тот в ответ и полез в карман. — В отличие от большинства меня не так сильно потряс СССР, хотя и трудно представить Россию иначе, как Империей. И в отличие от Антонина, меня не так корежит от идеи, что где-то и как-то этого ублюдка-Волдеморта победили, не дав сотворить все это… У Долохова такой комплекс вины, что подчас непонятно, как он вообще функционирует… — он достал папироску, и теперь искал чем зажечь, но Гарри услужливо протянул свою палочку с огоньком на конце. — Спасибо, — он сделал глубокую затяжку.

— Нет… меня дергает то, что ты рассказал об… Освенциме, — продолжил вампир после недолгой паузы. — Для тебя это, как я понял, абстрактное напоминание о былом, о том, что было еще до тебя… для остальных это примерно то же самое… возможно, еще и повод для гордости за дедов, которые положили этому конец… и не дали дойти до того, о чем рассказал ты. В любом случае, для них это былое… далекое… Для меня же это… — он снова затянулся.

— Так ты еврей? — сделал Гарри напрашивающееся предположение.

— Польский, — кивнул тот в ответ, — как ты, несомненно, понял по моей фамилии.

Секунд на тридцать зависло молчание, Гарри молча ждал, не собираясь задавать наводящие вопросы. Его это не касалось, но если собеседник захочет выговориться, то он был готов выслушать. Судя по всему, поняли его правильно…

— В тридцать девятом году в Польской Республике царили самые оптимистические и самоуверенные настроения… Англия и Франция гарантировали нам защиту, причем народ был уверен, что угроза исходит именно из России… от бывшего сюзерена, которого мы предали и бросили в трудный для него час, — он еще раз затянулся. — Смешно и горько вспоминать теперь, зная, что Николай был трусом, и никакого вторжения не планировал… В то время как Гитлер, которого долгое время считали союзником, вторгся… а наши западные покровители войну хоть и объявили, больше ничего не сделали и не собирались…

Он опять помолчал, потом сплюнул и продолжил иным тоном.

— Впрочем, мы здесь не для того, чтобы я пересказывал историю Войны… Скажу лишь, что мы с женой и дочерью жили на востоке, куда вермахт не дошел, когда Варшава пала и правительство бежало в Англию… Даже тогда многие полагали, что оккупация не будет столь страшной, все-таки немцы были европейской, цивилизованной нацией… Но и слухи о судьбе евреев уже вовсю бродили… а наша семья была весьма зажиточной, а потому среди наших соседей быстро нашлись желающие нас заложить, чтобы наложить лапу на нашу собственность… Нашлись и те, кто предупредил нас… Тогда я считал, что по доброте душевной… ныне сомневаюсь, может, это была провокация, чтобы мы сразу бросились в бега, а на нас открыли охоту… — он затянулся еще раз, папироса в его руках уже почти истлела.

— Скажу лишь, что нас в конце концов настигли в лесу… и это были СС… Берту и Юзефа на месте… — голос его дрожал. И руки тоже. — Мне же «повезло»… пуля задела спинной мозг, и я остался там лежать… не в силах пошевелиться. Там они нас и бросили… Не знаю, сколько я лежал так, парализованный, рядом с остывающими телами моей жены и сына… пока меня не нашел… он… мой прародитель… я так никогда и не узнал, кто же это был… Он спросил тогда, хочу ли я жить и вновь встать на ноги… не больше, — последней затяжкой Ксаверий докурил свою папиросу и отбросил окурок. — Я тогда уже в бреду мало что понимал… но даже будь я в полностью здравом уме, и будь это хоть сам Сатана, предлагающий помощь в обмен на душу… Я бы все равно согласился.

— Кто не согласится, в такой момент… — Гарри посчитал, что слишком уж долго молчал.

— Ну да… когда я переродился и очнулся, была уже ночь… я… я похоронил сына и жену, а дальше пошел по следу. Выследить их было нетрудно… след вел в придорожный трактир, вероятно, они без перерыва веселились, едва придя сюда… Дальше… не успей они напиться, возможно, там бы все и кончилось… новорожденный, ничего не понимающий птенец, которого даже родитель не встретил и ничего не объяснил, против десятка вооруженных людей… но тут же… никто из них оттуда не ушел, — он полез за новой папиросой.

— Я точно не стану оплакивать СС-овцев, — Гарри вновь дал собеседнику прикурить, мимоходом пожалев, что не курит сам… тут бы оно было в самый раз.

— Человеку не описать, какова человеческая кровь на вкус… как легко к ней пристраститься. А когда перед тобой множество целей, на которые можно охотиться без всяких сомнений, колебаний и вопросов морали… пристраститься до ужаса просто. За то время, множество немецких солдат стали моей добычей, я уверял себя, что мщу за семью и страну… но чем дальше, тем сильнее стирались границы в моей голове… когда армия Российской Империи вступила в войну и заняла большую часть Польши… Я тогда был в полушаге от того, чтобы превратиться просто в хищного зверя, бросающегося на любого, чтобы утолить свою жажду… К счастью, вместе с русскими пришли и старшие, они нашли меня… не дали мне сделать тот последний шаг, и помогли вернуть себе личность, — он еще один раз затянулся. — И это твое упоминание о лагере смерти, до которых у нас дело так и не дошло, напомнило мне обо всем этом…

Он стряхнул пепел на землю, снова затянулся.

— Забавно, полегчало на сердце, а ведь не замечал я за собой такого, чтобы выкладывать всю свою подноготную новому знакомому… подозрительному знакомому, — он поднял взгляд на Гарри, нахмурился. — Это не об этом ли предупреждали, что ты всем доверие внушаешь?

— Ну… — Гарри на миг запнулся. Вообще говоря, и правда странно, что спецназовец вдруг принялся ему душу изливать. Заводя этот разговор, он ничего подобного не ждал. — Знаешь… вполне возможно… прошу прощения.

— Да вроде бы ничего страшного не случилось… и мне действительно легче… — хмурый взгляд никуда не делся. — Но вообще, опасный ты человек… этак можно и правда государственную тайну выболтать и не заметить.

* * *

Отслеживать передвижения душегубов было делом очень непростым: технологии, которые позволяли человеческому глазу видеть их, к сожалению, ничего не могли сделать для камер. Потому многочисленная спутниковая группировка, которая немало разрослась за годы войны, помочь в этом деле могла лишь косвенно. Камеры и фотоаппараты на орбите, сколь бы мощными они ни были, ничего сделать не могли.

К счастью, были и иные методы. Прежде всего, открытие новых провалов оставляло заметный след, создавая заметные электромагнитные и другие аномалии. Именно этот факт позволял достаточно эффективно бороться с ними, ограничивая количество врагов в этом мире.

Кроме того, по-настоящему крупные скопления душегубов также оставляли следы, прежде всего, температурные аномалии. Но одновременно они были способны ограничить подобное свое воздействие на мир, когда не участвовали в бою. Потому засечь можно было только по-настоящему крупные скопления.

И потому душегубы быстро научились передвигаться врассыпную, малыми группами, чтобы собраться вместе уже рядом с целью своего нападения, когда времени на реакцию оставалось очень мало. Ну или временами они просто напирали бесконечными ордами, которые было не остановить и не заставить рассеяться даже ковровыми бомбардировками и тяжелой артиллерией…

Ну а когда достаточно крупное скопление монстров оказывалось обнаружено рядом с населенным пунктом или каким-то иным объектом, счет шел на минуты. Иногда удавалось нанести превентивный удар, рассеяв врага и сорвав нападение. Иногда не получалось. Тут все зависело от того, находились ли необходимые средства в зоне досягаемости…

В этот день, в брошенных землях Прибалтики было обнаружено подобное скопление и оно подверглось удару до того, как успело достичь населенных пунктов, и было рассеяно. Обычно на этом все бы и закончилось, пытаться добить уцелевших было бессмысленно и привело бы только к ненужным потерям. В прошлые годы для таких целей порой бросали в бой танковые подразделения, но ничего путного из этого не выходило. В лучшем случае, удавалось уничтожить какое-то количество Сосал и Клякс. Но вполне могло случиться и так, что экипажи становились жертвами Мигалок или тех же Клякс…

Потому обычно никаких попыток добить врага не предпринималось, все равно это не приносило никаких результатов. Но не в этот раз.

Перед тем как отправлять спецподразделение в самое сердце контролируемых душегубами земель вместе с новым членом, нужно было провести хотя бы одну операцию по боевому слаживанию. Даже если новичок был не полноценным членом, а Лицом, Требующим Сопровождения (ЛТС, вместо ВИП-персоны), тем более, если это был маг. Совместные тренировки и занятия это, конечно, хорошо, но ничто не заменит настоящего, боевого опыта. И подобная схватка, с принятием всех возможных мер предосторожности, подходила как нельзя лучше для приобретения этого опыта.

И потому Гарри Поттер и его новые спутники перенеслись туда парой Порталов, которые за прошедшие годы были доработаны и не раз и не два усовершенствованы, что позволяло вместе с магом переносить и людей, лишенных волшебной силы. Причем в данном случае применялись еще самые простые и дешевые варианты, рассчитанные на несколько человек каждый…

Все участники имели уже богатый опыт подобных перемещений, потому обе группы, приземлившиеся в десятке метров друг от друга, были немедленно готовы к бою, и каждый занял предписанную позицию.

Так уж получилось, что недалеко от места прибытия задержалась одинокая Клякса, которая немедля бросилась в атаку. Первым ее заметил Ксаверий, собственно, это и была основная задача вампиров в подобных подразделениях — замечать опасность быстрее своих соратников.

— Восемь часов! — выкрикнул он, вскидывая свое оружие.

Реакция последовала незамедлительно. Все действия были отработаны, роли распределены. Двое бойцов тут же повернулись в том направлении, также вскидывая винтовки. Три выстрела были сделаны одновременно и они не были все нацелены на врага, наоборот, расходились, с расчетом, что, даже если вражина дернется влево или вправо, хоть один импульс да попадет. Так оно и случилось, и клякса застыла, как оно всегда случалось. В то же мгновение еще двое, в том числе и капитан Смирнов сделали собственные выстрелы по неподвижной цели, которая полыхнула и осыпалась пеплом. На все не потребовалось и трех секунд. Практика показывала, что три попадания подряд из оружия спецназа с гарантией хватало на то, чтобы навсегда успокоить Кляксу, и опираясь на этот факт и была разработана эта тактика.

Винтовки, что были в руках каждого члена группы, отличались от тех, что поступали в регулярные части. Они были убойней, скорострельнее и легче — и само оружие и боезапас, что позволяло носить батареи не на спине, а менять как обычные обоймы. Впрочем, эти винтовки принимали оба варианта, в зависимости от обстоятельств. Каждая из них была на порядок дороже и труднее в производстве, чем обычное вооружение. Каждая требовала ручной сборки, а главное, применения целой серии заклятий — а волшебство вообще плохо подходило для серийного производства. Но результат того стоил.

— Спиритио-Презервус! — раздался голос Долохова.

За время войны было найдено заклятие, способное засекать появление Мигалки рядом с волшебником, этот факт, помноженный на существование защитного заклятия, делал противостояние этим тварям одной из ключевых ролей магов. Проводились работы над созданием прибора с аналогичными функциями, но пока что результата добиться не удалось.

Темный луч разбился о золотистый купол. Бойцы быстро вычислили, откуда он прилетел, но уничтожить не успели — мигалка уже исчезла, чтобы появиться вновь несколько секунд спустя. Теперь защиту создал уже Гарри, правда, на доли секунды позже, чем это получалось у Долохова, ибо эта реакция еще не была вбита у него в подкорку, на уровень мышечных рефлексов. Результат был тот же, и в этот раз тварь пропасть не успела, ее ждали и подстрелили вовремя.

Наступило краткое затишье, люди быстро перегруппировались, обе группы, разделенные при переносе порталом, собрались вместе. Бойцы с винтовками заняли позиции по периметру, с расчетом, чтобы наблюдателю-вампиру открывался обзор на 360 градусов, а его сектор обстрела при необходимости полностью перекрывался соседями. Оба мага заняли позиции в середине построения.

Ждать пришлось недолго. Сосалы-дементоры, рассыпавшиеся по округе, почувствовали появление людей и немедленно начали слетаться на свою добычу. Лучшие умы Империи — волшебники и нет — работали также и над проектом приманок, которые бы могли обмануть органы чувств душегубов, симулируя присутствие людей и заставляя их собираться в кучу в удобном для удара месте… Но пока что успеха по этому направлению достичь не удалось.

Дементоры подтягивались со всех сторон, первых из них скосили меткие выстрелы. Тех, кто последовал за ними, ждала та же участь… но сейчас твари наступали, не боясь гибели. Затесавшуюся в их ряды Кляксу вампир вычислил еще до того, как она вынырнула из-за спин дементоров, и ее подстрелили точно так же, как предшественницу.

Два Патронуса — у Долохова он принимал облик медведя, к чему бы? — появились, заставляя дементоров помедлить под обстрелом. Тварей было все-таки мало, чтобы сбить полноценный строй, присутствие заступников их ослабляло еще сильнее. Появившиеся, было, еще две мигалки также разделили судьбу самой первой.

Гарри, воспользовавшись случаем, оставил Долохова одного следить за мигалками, а сам произвел один эксперимент. Он опять принялся метать огненные шары с обеих палочек, как уже успешно делал в Кремле, но теперь он немного изменил способ их создания опираясь на данные о дементорах, которые ему предоставили уже здесь… Что сказать — работало. И творить чары не стало сложнее или затратнее — требовалось лишь чуть-чуть поменять внутренний настрой — и их эффективность возросла. Не то чтобы очень сильно — но заметно. Но… пожалуй, результат может быть еще лучше. Но тут уже придется поработать, так сходу это не сделать…

Восемь человек еще минут пять сдерживали довольно вялый и неорганизованный натиск, а потом враги просто кончились. То ли остальные не отреагировали на появление людей и не полезли на рожон, то ли удар с воздуха в этот раз получился особенно результативным.

Как бы то ни было, операция прошла успешно, боевое слаживание удалось, вся опытная группа как всегда работала как часы, и тот, кого они сопровождали, также успешно с ними взаимодействовал.

А времени терять не стоило, ибо кто его знает, как долго осталось, прежде чем поиски душегубов в Европе увенчаются успехом. Военно-Морская группировка в Средиземном море продолжала им всячески мешать, не жалея боезапаса, но насколько это противодействие на деле эффективно, можно было только догадываться.

А потому… операции был дан зеленый свет.

Вот где-где, а на военных кораблях Гарри бывать пока не приходилось. Тем более на чем-то столь огромном. Палуба «Графа Румянцева» внушала огромное уважение, на ней вполне могло бы разместиться полноценное поле для квиддича… ну а возвышающийся сбоку мостик вполне мог бы изобразить из себя трибуну. Ну а если принять во внимание, что эта палуба, так же как и поле для квиддича, предназначалась для взлета и посадки… Впрочем, не стоит размышлять о подобных параллелях, все одно, никуда эти мысли не приведут. Да и вообще, никакие метлы с авиацией не сравнятся ни в скорости, ни в грузоподъемности… да ни в чем, вообще говоря…

Хотя нет, все-таки не во всем, если подумать, то магические средства полета могут похвастаться способностью взлетать и садиться воистину где угодно, тут даже вертолеты с ними не сравнятся… Ну и еще, пожалуй, автономность: метлам, коврам-самолетам или ступам — да, оказывается, и такое бывает — горючее не требуется. Так что не удивительно, что среди экипировки их группы имеется как раз такой ковер-самолет, очень широкий, чтобы все поместились, в качестве экстренного транспорта.

Но именно что экстренного, точно так же как в большинстве случаев ими являлись Порталы — давно и тщательно переработанные, в частности, теперь приспособленные и к переносу маглов. Но у всех этих средств были две общие слабости:

— Во-первых, дементоры и иже с ними неоднократно демонстрировали способность чувствовать магию. Настолько, что один-единственный Портал или наездник на метле мог привлечь куда больше внимания и самих тварей, чем целый десант на вертолетах или парашютах.

— А во-вторых, они, как собственно, вообще вся магия, оставались подвержены разрушительному воздействию врага, который мог в одночасье уничтожить любые чары, сделав их совершенно бесполезными. Гарри и сам уже не раз становился свидетелем подобному и даже испытывал это на себе. Сразу вспоминался тот бой в Хогсмиде, когда метла, на которой они с Дженнифер бежали обратно в Хогвартс, бессильно рухнула на полпути. И лишь вовремя подоспевшая помощь учителей спасла в тот раз… Что немаловажно, в тот момент он о тех тварях, что тут именуются «Туманниками», и не слыхивал. Что лило новую воду на мельницу полемики о том, не способны ли сами дементоры — они же «Сосалы» — на подобное.

Впрочем, справедливости ради, надо отметить, что и электроника также не отличалась устойчивостью к Туманникам, но она, по крайней мере, подлежала восстановлению. Достаточно часто для этого даже не требовалось человеческое вмешательство — со временем аппаратура возвращалась в строй сама.

Все эти причины приводили к тому, что при заброске спецподразделений за пределы удерживаемых людьми земель предпочтение обычно отдавалось более прозаическим методам, прежде всего, парашютам. Ну а при отходе уже как получится — чем больше есть доступных вариантов, тем лучше.

Правда, не в этот раз. Причиной тому был факт, что точное расположение их цели до сих пор было неизвестно. Хотя Высшие Силы и сдержали обещание, дав ему шестое, или какое-там-уже-по-счету чувство, указывающее направление, где надлежит искать. Из далекой Москвы почти ничего почувствовать не удавалось, теперь, в Средиземном море, чувствовалось получше, но и оно лишь указывало, что заветная цель где-то там, на севере. Мягко выражаясь — не густо.

Что еще поганей, перед тем, как это самое ощущение четко сформировалось, Гарри потребовалось около часа к себе прислушиваться и только что не медитировать. Это означало, что это самое чувство работало далеко не сразу, да и вообще не быстро… и этот неприятный факт сходу отметал несколько самых простых и рациональных способов решения задачи… А несколько способов обойти эти препятствия также не подходили по различным причинам… А потому оставалось действовать лишь нагло и рискованно… ну и заодно еще и вопреки здравому смыслу и опыту людей, которые многие годы занимались подобным…

Криво усмехаясь, Гарри краем глаза наблюдал за обслуживающим персоналом, что хлопотал над самолетом, сам еще раз прокручивая в голове прошедшее совещание.

* * *

— Да, неудобная у тебя способность, — потянул капитан Смирнов, окидывая Гарри несколько скептическим взглядом. — По-простому не получится.

— Не я ее выбирал или создавал… — скривился в ответ Гарри. — А самолет приблизительно в одной точке зависнуть не может? Ну или хотя бы круги наматывать в одной зоне, может, этого будет достаточно? Все лучше, чем высаживаться вслепую…

— Круги наматывать можно, — мрачно ответил он из офицеров. — Да только недолго тогда летать получится…

— Практика показала, что если летательный аппарат долго остается в одной зоне, то на него нацеливаются мигалки, — ответил на невысказанный вопрос капитан. — В первые годы немало самолетов именно так и было потеряно.

— То есть самолеты они тоже засекают? Пусть и не так быстро, как волшебство?..

— Скорее, они чувствуют людей… а на высоте ничего, кроме мигалок, замечено не было.

— Зато они, видимо, как раз предпочитают летунов… — скривился Гарри.

Самый простой план — полетать над континентальной Европой, чтобы методом пеленга, а может быть, даже и славным способом «горячо-холодно» уточнить зону, где надлежит искать — оказался нежизнеспособен.

— И, я так полагаю, на территории Европы нет каких-нибудь надежных убежищ и безопасных мест… — продолжил он скорее утвердительно.

— Ничего такого, что бы подошло в нашем случае, а такие, какие есть, ничем нам не помогут… тем более, что последнее, чего мы хотим — это привлечь туда душегубов…

— Тогда, что остается? Выбрать место поспокойнее, перенестись порталом, сделать замер и назад? И так, пока не определимся?

— Уже с одними порталами хлопот не оберешься… заметит кто непосвященный, как мы появляемся из ниоткуда… со всех потом подписки брать? Люди, конечно, военные, но кто их знает, вдруг у кого перемкнет?..

Гарри пару секунд пытался понять, о чем речь, прежде чем до него дошло: ведь подавляющее большинство подданных Российской Империи считали, что все волшебники бросили остальных людей и попрятались. После чего все либо там и остались, никуда не высовываясь, либо вообще сгинули — ну тогда туда им и дорога. И тот факт, что среди абсолютного большинства магов, которые именно так и поступили, нашлись и достойные люди, кто остались сражаться, был вообще-то государственной тайной. И — хоть раньше он об этом особо не задумывался, не до того было — разумных причин скрывать это на ум не приходило. А вот проблем и осложнений могло создать немало — вот как сейчас, например.

— По этому поводу, я спросить хотел, почему информацию о магах на службе Империи скрывают?

На лицах собеседников появились почти одинаковые гримасы досады и раздражения. После пары секунд заговорил капитан.

— Это тот случай, когда временная мера стала до отвращения постоянной… ну, или если с другой стороны посмотреть, то сперва недоглядели, ибо не до того было, а после было уже поздно. И менять что-либо стало слишком рискованно…

— Изначально, когда все эти крысы начали забиваться в норы, — заговорил Долохов. Хотя нет… не заговорил, эти слова он просто прорычал. — В рядах тех, кто противостоял душегубам, немедля пошли… не совсем точные слухи. А всего несколько дней спустя дементоры и прочие твари начали новое массивное наступление, которое просто смело всякое сопротивление… Пришлось тогда сажать бомбу на бомбу, чтобы хоть как-то их сдержать.

— В какой степени эта катастрофа была вызвана дезертирством большинства магов, до сих пор остается под вопросом… В общем, суть в том, что в тот момент следить и опровергать эти слухи было некому и некогда. Очень многие, кто знал детали, погибли, а остальным было, честное слово, не до того. А когда спохватились… идея, что все маги предали людей, уже укоренилась в общем сознании…

— А почему это никак не пытаются изменить? — Гарри склонил голову, пытаясь понять, почему никто не пробовал разрядить эту, по сути, мину в основании нынешней цивилизации. — Если такая ненависть будет так копиться, когда-нибудь рванет… Не говоря уже о практических сложностях.

— Как будто ты первый, кто это заметил… — пробормотал один из офицеров.

— Есть в этом одна проблема. Для тебя вряд ли будет большим открытием тот факт, что люди лучше всего дружат против кого-то. И ничто не может объединить разных людей — подобно тому, как в России сейчас вместе живут уцелевшие со всего света — как кто-то, кого вы все можете вместе ненавидеть.

— И что, деме… душегубы, — Гарри старался использовать местную терминологию, тем более, что она была шире и продуманней, — на эту роль не подходят?

Ведь в самом деле, у них тут война за существование, по сути, самые настоящие демоны вторглись и пожирают души! Что еще нужно на роль абсолютного зла и общего врага, против которого всем нужно объединяться?!

— Как выяснилось — нет, — покачал головой Смирнов. — Социологические исследования, что проводились как раз для этого, указывают, что… Люди подсознательно не в полной мере осознают душегубов врагами… вероятно, потому, что врага можно победить. А этих тварей пока что только и удается, что сдерживать… Потому их воспринимают почти как стихийное бедствие. А против природного катаклизма выиграть войну нельзя, его можно пережить, отстроить разрушенное, оказать помощь пострадавшим… но при этом нет этого порыва, чтобы всем сплотиться и идти вперед, к победе… — руки капитана сжались в кулаки. — Потому нужен враг, которого с точки зрения людей реально победить.

— А когда подобный, возникший стихийно, образ врага, виновного во всех твоих бедах, вдруг разрушается внезапными уточнениями, о том, что не все эти враги такие уж мерзавцы… В наших условиях это чревато.

— Готовность народа сражаться… это важнейший ресурс в условиях войны. В условиях такой войны… возможно, он важен вдвойне.

— То есть даже здесь и сейчас людям все равно нужно ненавидеть кого-то из себе подобных?.. — невесело усмехнулся Гарри. — Это… как-то даже типично. Но от этого не менее горько.

В помещении где-то на минуту зависла звенящая тишина, после чего по безмолвному общему согласию все вернулись к обсуждению плана действий.

Примерно через полчаса мозгового штурма план начал вырисовываться, на экране компьютера красовались фотографии с орбиты выбранных мест.

— Итак, — заключил Долохов, — первым делом перенесемся сюда, в район города Суйак, — он кивнул на фотографию виадука. — По последним данным, никаких сколько-нибудь серьезных сил душегубов. А виадук удобное место для обороны, и он не пострадал и до сих пор стоит. Так что мы сможем там закрепиться на необходимое время, чтобы эта твоя способность себя проявила. Засекаем направление и быстренько порталом оттуда.

— Вряд ли эти твои… ощущения достаточно точные, чтобы всего парой засечек установить нужную точку, но мы установили пять подобных мест в разных частях Европы, должно хватить…

— Если же не хватит?.. — эти слова были сказаны почти без вопросительных ноток.

— Если не хватит, то думать будем. Или еще места поищем… благо уже сейчас есть несколько запасных точек… Ну или же еще что-нибудь придумаем.

— Надеюсь, что придумывать не придется, — Гарри еще раз окинул взглядом карту. Вся эта история с точками на Земном шаре вокруг будущего основного места действия наводила на неприятные ассоциации с Освенцимом и всем связанным с той историей. — Мы и так уже слишком много импровизируем и суемся в неизведанное… А ведь еще и тот невиданный разум, что стоит за всем этим, узнать о нас может. Если уже не знает.

Гарри не удержался от короткого порыва и пару раз стукнул костяшками по деревянному шкафу за спиной.

* * *

«Я не могу концентрироваться на моем шестом чувстве в таких условиях!» — мысленно выкрикнул Гарри, не то уходя перекатом, не то просто падая в сторону, чтобы избежать удара полуразложившихся рук. Уже упав на землю, он частично погасил свою скорость, а потом извернулся и с силой подбил ноги инферналу, который почти застал его врасплох.

Частично разложившийся труп — обстоятельство, которое, тем не менее, нисколько не мешало ему двигаться и вести себя агрессивно — не устоял и шлепнулся на землю. Большего Гарри сделать уже не успел, ибо пока он опять вскакивал на ноги, к монстру подскочил лейтенант Иванов и… описать словами это было трудно. Гарри в этот момент смотрел на происходящее и не моргал, но, тем не менее, он так и не сумел разглядеть, каким образом нога офицера успела пройтись почти по всему телу мертвяка, оставляя за собой лишь сломанные кости и суставы. Казалось, и секунды не прошло — а живой мертвяк уже перестал представлять малейшую угрозу, ибо и руки, и ноги у него уже были сломаны в нескольких стратегических местах, начисто лишая его возможности двигаться. Тварь бы даже кусаться не смогла, ибо челюсть — а заодно и шея — у него также была сворочена.

Гарри спешно огляделся, держа палочки наизготовку, но стало понятно, что вмешиваться ни во что не понадобится. Без малого десяток мертвяков, что почти сумели их подстеречь, уже благовоспитанно валялись на земле в состоянии близком к той тварюге, с которой он чуть было не познакомился слишком близко…

И только сейчас он в полной мере осознал еще один немаловажный факт — от этих инферналов не пахло. Совсем. Никакого запаха разложения. Именно это обстоятельство делало этих тварей опасными, иначе в их засады бы никто никогда не попал.

Опустив немного палочки, Гарри, тем не менее, не позволил себе расслабиться, нет уж, дудки. Ведь именно это им — или только ему — чуть было не аукнулось. Первая вылазка прошла без сучка, без задоринки. Появились они рядом со своей целью — создание Порталов по координатам, снимкам со спутника и старым фотографиям и открыткам было недостаточно точным, чтобы метить в столь узкую цель, как виадук. Особенно учитывая его высоту над землей, в случае ошибки падать бы пришлось довольно долго, но скорее всего, недостаточно, чтобы что-то предпринять. Даже магу.

Забрались они наверх. Вид оттуда был захватывающий, да и посмотреть было на что… Боев в окрестностях не было, потому последствий пожаров и разрушений не наблюдалось. За прошедшие годы дикая природа немало разрослась, хотя было видно, что и ей перепадало от проходящих тут душегубов.

Маленький старинный городишко Суйак когда-то был очень живописным местом, которое привлекало в те дни к себе немало туристов. За прошедшие десяток лет запустения он, конечно, изрядно пообветшал, зарос и запачкался, но не настолько, чтобы отторгать взгляд. Место и сейчас можно было бы назвать очень красивым, если бы… если бы с высоты не открывался так же и прекрасный вид на многочисленные человеческие костяки. Несколько тысяч жителей Суйака — а возможно, и не только они — не смогли вовремя покинуть его. Многочисленные остановившиеся навсегда машины показывали, что многих погибель застала при попытке к бегству… И пусть за прошедшие годы горы скелетов заросли зеленью, вросли в землю, были занесены пылью и песком… да и живность, наверное, много чего растащила — их все равно было более чем достаточно, чтобы напомнить, что в этом живописном местечке произошла одна из неисчислимых гекатомб первых месяцев нашествия.

Ну а после ничего, по сути, не случилось, на виадуке они выбрали место с самым широким обзором, где и засели. Последующие полчаса свелись к попыткам Гарри получше прислушаться к собственным ощущениям, в то время как солдаты эскорта, и прежде всего Ксаверий, неусыпно бдили. И в конце концов это шестое чувство себя проявило. Еще минута ушла на то, чтобы окончательно убедиться, что это не ошибка, и ему не мерещится, а потом максимально точно в нынешних обстоятельствах — то есть, весьма приблизительно, если уж говорить откровенно — установить направление. Ну а дальше оставалось только покинуть это не слишком гостеприимное место…

В этот же раз они перенеслись в бывшую Швейцарию, целью был небольшой замок, по сути, только донжон, который опять же представлял собой исключительно выгодную позицию с точки зрения обороны и возможной эвакуации. Дементоров или других врагов в окрестностях не наблюдалось, да и скелетов по пути не показалось.

Да и на территории замка поначалу все было спокойно, фонарики выхватывали из темноты элементы обстановки, декоративных доспехов и прочего убранства, которое опять же изрядно обветшало и подгнило, но не до конца, пока они по серии становящихся все более узкими лестниц взбирались наверх, на крышу. Еще при планировании он, было, заикнулся о том, чтобы просто взлететь туда, но его оборвали. Куда безопаснее немного побродить в потемках — даже если там кто обитает — чем лишний раз дергать смерть за усы, пользуясь магическими средствами передвижения сразу после Портала.

И, как выяснилось, кое-что тут таки обитало, почти на самом верхнем этаже, на неширокой площадке инферналы скрывались в темноте, покрытые пылью, почти полностью слившись со стенами. И Гарри их самым позорным образом проморгал, впрочем даже сверхчувствительный вампир не заметил их в первые мгновения… но быстро реабилитировался и успел оттолкнуть Гарри в сторону, когда самый ближний мертвяк уже замахнулся… От удара второй твари Гарри увернулся уже сам, пусть и без особого изящества.

— Они ведь не просто так все здесь собрались? — полуутвердительно шепотом заметил Гарри, когда команда приготовилась двигаться дальше. — Этих людей ведь явно не здесь перецеловали?

— Инферналы в брошенных землях известны своей привычкой собираться в местах, удобных для засады, — скривился Долохов.

— Считается, что душегубы используют их, чтобы сторожить места, где ожидают подстеречь людей, — сплюнул лейтенант. — Не одни мы оценили удобство этого замка…

— И им теперь известно, что мы здесь?

— Черт его знает, до сих пор не установлено, до какой степени разные душегубы связаны друг с другом и как обмениваются информаций. Данные и результаты наблюдений крайне противоречивы… ну а по поводу этих несчастных мертвяков, так и подавно. Но готовиться надо к худшему. Так что не стоит терять времени…

— Ага, если бы еще этой моей способности можно было приказать поторапливаться… — буркнул Гарри.

Забравшись наверх, они немедля приступили к делу, бойцы рассредоточились, чтобы следить за всеми направлениями, вампир забрался чуть повыше, чтобы иметь обзор во все стороны. Долохов держался рядом, первым делом обновив заклятье для обнаружения Мигалок, Гарри же весь сконцентрировался на своих чувствах, это была сейчас его задача, которую никто другой выполнить не мог. Пусть это и заставляло чувствовать себя пятым колесом в телеге.

Минут двадцать спустя, когда уже удалось добиться от себя очень грубого представления, что то, что им нужно, находится «вот где-то там», его попытки сосредоточиться на этом ощущении прервали слова Ксаверия.

— Сосала, на семь часов.

К тому моменту, как Гарри открыл глаза и обернулся в ту сторону, тварюга уже осыпалась, а вампир-поляк усиленно оглядывался по сторонам, высматривая прочих гостей.

После этого все было спокойно еще пару минут, но тут уже капитан получил тревожные вести из штаба: со спутника засекли характерные температурные искажения недалеко от них. Дементоры собирались вместе, а значит, время было на исходе, ибо дозорное звено штурмовиков сейчас как раз сменялось, а крылатой ракете от эскадры сюда было лететь как бы не полчаса.

Гарри бросил новый взгляд на компас, его ощущения ясно указывали на юго-запад, но до сих пор это не слишком точно… следующий взгляд был брошен на карту, на которой он мысленно пытался прочертить линию в нужную сторону. Но линия оставалась слишком уж толстой, почти никак не уточняя искомые координаты…

— Спиритио-Презервус! — голос Долохова заставил его забыть об этих мыслях. Визит Мигалки был куда важнее в этой ситуации. Первым делом он также сотворил сторожевое заклятие.

Черная молния бессильно ударила в созданный раскаявшимся Пожирателем золотистый щит, двое бойцов уже наводили оружие на чудовище, когда Гарри резко обернулся, вскидывая палочку:

— Спиритио-Презервус! — черный луч, который выпустила вторая гадина, также был отбит. Тревожное заклятие сделало свое дело, вовремя предупредив его… иначе бы…

Мигалка полыхнула и осыпалась пеплом — воистину радующее глаз зрелище — краем глаза Гарри заметил, что это Ксаверий сделал выстрел. Судя по всему, просто смотрел в нужную сторону.

Вторая тварюга успела исчезнуть… Чтобы появиться вновь секунд семь спустя, черный луч был благополучно отбит, а сама Мигалка получила сразу два заряда и благополучно осыпалась.

— Сколько еще? — напряженно бросил Смирнов, переводя напряженный взгляд с Гарри на Ксаверия. Последний со своей стороны опять крутил головой, высматривая новых гостей.

— Все становится яснее, — Гарри опять кинул взгляд на компас. — Еще немного, и направление должно проясниться настолько, насколько это возможно…

— Не факт, что это «немного» у нас есть, — бросил в ответ командир. — Видишь что-нибудь? — это он уже обратился к наблюдателю.

— Пока что чисто…

— Хорошо, готовим Портал! Из штаба сообщают, что твари уже совсем близко… и дожидаться их нельзя, не приведи Господь среди них Туманник окажется.

Гарри прекрасно его понимал, если эта мерзопакостная мерзопакость действительно будет здесь и сделает свое черное дело, то большая часть их путей эвакуации придет в негодность. Нет, конечно же, это не будет означать, что они тут застряли — были запасные варианты и на подобные случаи — но лучше, чтобы до этого не доходило. По крайней мере, не сейчас…

— Клякса! — прервал его мысли Ксаверий. — На семь часов! Еще одна, на девять! — тут же продолжил он.

Команды не потребовались, действия в таких случаях были уже неоднократно отработаны, Гарри тут же повернулся на час дня, чтобы следить за тылом, пока большая часть группы сосредоточенно выцеливала двух приближающихся тварей. Кляксы были очень опасны, ибо в отличие от дементоров не подчинялись законам природы… нет, не так. Дементоры так же во многом плевали на правила, которым подчинялось мироздание. Но кляксы делали это чаще… и более открыто. В данном случае важным было то, что дементорам бы пришлось воспользоваться лестницами, чтобы забраться к ним на крышу — ну или просто заморозить и развалить на куски весь замок. А вот кляксы подобными мелочами не заморачивались, и могли запросто забраться наверх по отвесной стене как по ровному месту.

Эти, впрочем, ничего подобного не проделали, обратившись в аккуратные кучки пепла всего несколько секунд спустя.

А еще секунд десять спустя Гарри еще раз схватил компас, сконцентрировавшись на одном направлении. Это странное чувство, что он приобрел, и которое так до конца и не понял, говорило ясно: точнее направление ему уже не установить. Потому тщательно он отсчитал часы и минуты на циферблате, привязку к карте можно было проделать уже в более спокойной обстановке.

— Есть направление! Можно уходить отсюда!

Остальные члены отряда не заставили себя ждать. Пятнадцать минут спустя другое авиационное звено прибыло в зону. К тому моменты душегубы еще не успели покинуть это место или рассредоточиться… можно было даже подумать, что воля, которая изначально направила их сюда, ненадолго подзабыла об их существовании. И потому они просто зависли там в ожидании новых инструкций. Не дождались — авиаудар об этом позаботился.

* * *

Они снова собрались вокруг карты. Вот уже два дня, как они раз за разом переносились на территорию Европы, тем самым нанося все новые точки и линии на эту карту. Все эти линии сходились примерно в одном месте, но все-таки не в одной точке… даже с учетом масштаба. Аналогии с его похождениями в облике Полли Поттер, которые закончились битвой в превращенном в музей лагере смерти, становились все более ясными. В этот раз вырисовывающаяся на карте зона интереса была обозначена куда точнее и покрывала куда меньшую площадь…

Вот только в этот раз у них не было туманной подсказки, которую можно было бы разгадать и соотнести с историческими фактами, чтобы наконец выяснить местонахождение цели. Здесь нужно было действовать иначе.

Снимки со спутников всей этой зоны были разложены по столу, и члены десантной группы наравне со штабистами пытались заметить на них что-то особенное. Безуспешно. Несколько беспилотных летательных аппаратов было запущено в том направлении, но никакой пользы им это не принесло. Причиной были все те же мигалки и туманники, которые вообще доставляли множество проблем. Со всеми посланными аппаратами связь оказывалась потеряна еще до того, как они добрались до цели. Один из них даже успел заснять появившуюся перед ним мигалку — черный луч, что вырывал из человека душу, был фатален и для электроники. Другой был почти наверняка выведен из строя именно туманником — уж очень обстоятельства были характерными…

Как бы то ни было, ничего путного с безопасного расстояния выяснить не удавалось, а значит, нужно было опять идти туда самим. Вот только это были уже не брошенные регионы Европы, отдаленные от зоны интереса, где не наблюдалось сколько-нибудь крупных скоплений врага. Нет, теперь им предстояло лезть в самое осиное гнездо, в зону, где дементоры кишмя кишели, предположительно выискивая то же самое, что нужно было им.

И пусть монстры проводили свои поиски на куда более обширной площади, это нисколько не облегчало ситуацию. Кроме того, была и еще одна опасность — стоит дементорам и прочим обратить внимание на людей, что проявляют излишний интерес к какому-то участку, так они и сами сконцентрируют все усилия там… Последнее, чего хотел Гарри и его новые товарищи — это сделать за этих монстров часть работы. А значит, результат нужно было получить с первой же попытки — ибо второго шанса может и не быть. Ибо если враги направят все усилия на меньшую территорию, то кто знает, чего они сумеют добиться. Может, даже и найдут — невзирая на любые объемы взрывчатки и напалма, что будут сбрасывать на них люди…

И тогда… кто знает, что тогда случится. Гарри не сомневался, что и на этот случай у Империи был какой-то план — скорее всего, измеряемый в мегатоннах — но лучше, чтобы до этого не дошло.

Напрашивался вывод: не дать себя обнаружить. Были способы и для такого, за прошедшие годы люди разработали методы, чтобы скрыться от чувств дементоров… вот только были эти способы не слишком надежны… да и не без побочных эффектов. Потому это было отнюдь не панацеей. Одной только маскировкой там было не справиться, нужно было что-то большее.

Так что теперь все они решали, как же быть… и у Гарри появилась идея.

— А если пойти от противного?.. — проговорил он, немедля сконцентрировав на себе все внимание. — Опасность в том, что, если нас застукают за поисками, то предположат, что нам известно больше и бросят все силы туда. Так давайте воспользуемся этим! И поищем… вот здесь! — почти наугад ткнул он в карту. Только чтобы в ту территорию, где массово шарились дементоры, но подальше от точки, где пересекались нарисованные ими линии.

Идею поняли сразу.

— Отвлекающий маневр, — с новым интересом склонился над картой капитан. — Во-первых, посмотрим, отреагируют ли они на нас. Во-вторых, если отреагируют, то тогда отвлечем от интересующей нас территории… и заодно поставим их под удар. Если они все там сконцентрируются то…

— Тогда лучше вот сюда, — включился в обсуждение лейтенант Замчалов, указывая южнее. — Ближе к берегу. Нас будет проще и забросить, и забрать…

— И эскадре стрелять будет проще…

— Значит, высаживаемся по-тихому… симулируем поиски, и даем себя обнаружить…

— Главное, не переусердствовать и не остаться там…

— Вот сюда… место удобное…

— Другие предложения есть?

Начался настоящий мозговой штурм. Было подобрано еще несколько вариантов, для проведения отвлекающего маневра… Подобная операция потребует еще более плотного взаимодействия с флотом. Подготовить и обговорить требовалось многое…

Потому подготовка к операции затянулась… и так и не была закончена. Ибо капитан получил телефонный звонок и изменился в лице.

— Код муссон, — коротко бросил он.

Судя по реакции остальных, этот код означал что-то очень плохое…

Код «муссон», как оказалось, был одним из самых высоких уровней тревоги, который объявляли, когда было подозрение о появлении Молоха. Молох — самый страшный и, одновременно, самый малоизвестный вид душегубов, встреченных человечеством. До этого момента был лишь один подтвержденный случай столкновения с ним, и, задним числом, его присутствием объяснили еще одну более раннюю катастрофу, случившуюся еще когда никто не знал, что искать. Ну а если кто и видел тогда этого монстра — рассказать уже никак не мог…

Молох. Громадное темное облако, свободно передвигающееся над любой поверхностью, окруженное убийственной аурой, что уничтожает любого, кому не повезло оказаться близко — зона поражения приблизительно оценивалась в полтора километра радиусом, но, понятное дело, точно измерить никто не мог. Но самое худшее было даже не в этом. В конце концов, такая громадина — по идее — представляла собой роскошную цель, которая прямо-таки вызывает на себя удар, если нужно, то и ядерный. Только в том-то и была истинная опасность Молоха — он вовсе не являлся легкой целью. Он вообще не был целью для маглов.

И когда линии обороны вокруг Петрограда начали вдруг одна за другой умолкать, никто никак не мог понять, что происходит. Со спутников врага обнаружить не удавалось. Воздушная разведка, оснащенная всеми необходимыми средствами обнаружения, также ничего не увидела. Лишь срочное прибытие спецгруппы, среди которой был волшебник, позволило обнаружить чудовище. Поскольку в тот момент командование пребывало в состоянии близком к панике, было принято немедленное решение о ядерном ударе, невзирая на близость Петрограда.

Впрочем, это уже ничего не меняло. Оборона столицы была прорвана, через образовавшуюся брешь потоком хлынули душегубы, прибывающие из сразу нескольких порталов, которые не успевали закрывать. Все попытки заткнуть дыру в обороне закончились неудачами, столица и окрестности спешно эвакуировались. Несколько суток все висело на волоске, который удерживал ситуацию на грани полной катастрофы и новой гекатомбы. Но в конечном итоге ситуацию все-таки удалось спасти… насколько можно было таковым считать новую реальность, где граница земель, подконтрольных людям, пролегала теперь южнее бывшей столицы…

Главная опасность Молоха была вовсе не в его смертоносной ауре, а в том, что, несмотря на свои громадные размеры — или благодаря им? — его было невозможно засечь никакими искусственными средствами. Никакие сканеры, никакие «приборы ночного видения», которые к тому моменту уже давно пошли в серийное производство — ничто тут помочь не могло. Был лишь один способ — просто глаз волшебника, версия 1.0 безо всяких модификаций…

Уже позднее, во время расследования всех обстоятельств той трагедии, была замечена очень нетипичная вспышка излучения на разных частотах, что произошла незадолго до того, как связь с защитниками Петрограда начала пропадать. И пройдя по этой ниточке до конца, следователи установили возможную связь с более ранней катастрофой на Индийском Субконтиненте, когда точно так же установившаяся вроде как линия обороны рухнула. В те времена тактика противостояния душегубам еще только вырабатывалась, тем более, что обороной руководила сборная солянка штабов сразу нескольких стран. Потому в те времена никто не стал задавать вопросов, прорыв заткнули единственным известным на тот момент способом — ковровыми бомбардировками, не гнушаясь и ядерных зарядов, и очередная трагическая страница была перевернута. Но исследование уцелевших записей указывало, что этим событиям предшествовала аналогичная активность, что наводило на мысль об еще одном Молохе. И с тех пор те самые частоты целенаправленно отслеживались. И обнаружению аналогичной активности был придан отдельный кодовый сигнал тревоги — «муссон».

И именно этот сигнал и был объявлен.

* * *

Как и следовало ожидать, операцию отложили.

— Будем исходить из предположения, что все это не совпадение, — объявил капитан Смирнов. — И что та тварь появилась не просто так, когда и мы, и противник выискиваем это что-то непонятно что, где-то, не до конца ясно где. А значит, Молох объявился где-то недалеко от нас.

— Результаты исследований, основанные на том, что оба предыдущих случая имели место быть рядом с океанскими побережьями, и чертовой кучи предположений, говорят, что появляются эти твари над крупными водоемами…

— Беда в том, что мы как раз и находимся на этом самом крупном водоеме. Полагаю, Средиземное море этим требованиям отвечает отлично… Эта дрянь может приближаться и с востока, и с запада, и с юга… Да может быть и с севера, кто знает, что стоит Молоху преодолеть всю Европу?..

— И обнаружить его могут только маги? — лишний раз уточнил Гарри.

— Эмпирически все именно так, — скривился капитан. — Никто пока не смог предложить сколько-нибудь связную теорию, которая бы это объясняла, не говоря уж о том, как с этим бороться…

— Не считать же теорией «эта тварь настолько большая, что в нее впихнули очень много их средств маскировки»…

— И сколько магов у нас есть?

— Кроме нас с тобой? Трое, ну и еще Ксаверий — ответил Долохов, не отрывая взгляда от карты.

— Мало, — заключил Гарри.

— Мало, — не стал возражать капитан. — Но все процедуры, связанные с кодом «муссон», были рассчитаны на защиту населенных территорий. На нашу ситуацию никто не рассчитывал. Сейчас в штабе прикидывают, как перебросить сюда еще специалистов, но особенно рассчитывать на это не надо.

— Тем более, кто знает, может, атака все-таки нацелена на Россию…

— Значит, что делать будем?

— Рассредоточиться, чтобы перекрыть сколько возможно направлений. Трое моряков будут на вертолетах прочесывать море, они прошли соответствующую подготовку.

Гарри чуть было не спросил, почему не выпустить их на метлах или аналогичных средствах, тут не до сохранения тайны, но быстро вспомнил о том, что подобные средства могут и отказать… И оказаться в такой момент над морем никому не пожелаешь. Так что сидеть им на вертолетах и следить среди прочего и за Мигалками… есть предположение, что при приближении Молоха они активизируются.

— Долохов и Ксаверий будут следить за побережьем Испании и Майоркой, тебе же, Поттер, поручается следить за Сардинией и Корсикой. Сейчас срочно собирают для вас экипировку, включая парашюты. И ты, Поттер, мне еще раз отбарабанишь правила использования и технику безопасности перед отправкой, — капитан, не отрываясь от карты, ткнул в Гарри пальцем.

Гарри был слишком взрослым и опытным, чтобы закатывать глаза в таких случаях или издавать болезненные стоны. За дни подготовки ему организовали один прыжок с парашютом… и достаточно лишь сказать, что опыт был не самым приятным, хоть и вполне успешным.

— Думаю, нет нужды говорить, но наша задача — обнаружить Молоха до того, как это чудовище достигнет флота, и навести на него удар. Ракетный или артиллерийский, это уже как получится. Лазерное указание почти наверняка окажется бесполезным, так что вам придется наводить по карте и радио. И подтвердить поражение. Задача ясна?

— Так точно, — четко, по-военному ответили Долохов и вампир. Все-таки очень странное ощущение — видеть бывшего Пожирателя Смерти полноценным военным…

— Более чем, — кивнул Гарри.

Если подумать, так сам он военным не был, его приписали как гражданского специалиста, исключительно в рамках поисков давешнего то-никто-не-знает-что. Поэтому, весьма вероятно, что так сразу привлекая его к операции, Смирнов выходил за рамки своих полномочий…

Впрочем, какая разница? Сейчас было не то время, чтобы начинать вдруг качать права… чего Гарри делать вовсе не собирался.

Так что оставалось только отправиться за оборудованием.

* * *

Метла, на которой он рассекал теперь воздух, была какой-то странной. Нет, она была вполне скоростная, пусть и не дотягивала до Молнии, отлично чувствовалась и слушалась, да и сидеть на ней было удобно. Но что-то в ней было не то, вот только что именно не так, понять Гарри так и не сумел — возможно, просто форма древка была какая-то иная. Ну или дело было вообще в том, что сейчас он был снаряжен куда тяжелее, чем когда-либо. Летный комбинезон, в который его нарядили, был заметно теплее и плотнее — рассчитан на долгие часы в воздухе, на высоте куда большей, чем обычно в том же Квиддиче. Дальше парашют на спине, другое оборудование и припасы для выживания в экстренной ситуации, ясное дело, мощная рация и бинокль. Причем последний был самым обычным, безо всякой электронной или магической начинки, которая могла бы привлечь ненужное внимание, выйти из строя… или вообще скрыть от глаза главную цель — даже подобное не исключалось.

В качестве запасных вариантов связи было перо феникса — точно не Фоукса — а также блокнот с Протеевыми чарами. Если бы и это не помогло, где-то за его спиной на много большей высоте нарезал круги беспилотник, которому следовало подать сигнал жестами… ну или просто действиями.

Пока, впрочем, ни о чем сообщать смысла не было. Он внимательно осматривал горизонт на востоке через бинокль, или иногда невооруженным взглядом — на всякий случай. И пока что все было тихо и спокойно, море простиралось насколько хватало взгляда перед ним, под ним проплывало побережье Сардинии, Корсика уже осталась севернее. Гарри старался не слишком присматриваться к островам под ним — зрелище, право слово, не радовало глаз. Здания и строения пострадали здесь куда сильнее, чем в материковой Европе — влажность и ветра оставили после себя следы, а проводить восстановительные работы было некому… И это при том, что висел он над восточной частью, где особых сражений не было, в отличие от западного берега. На север Корсики даже падали ядерные заряды, потому его комбинезон имел антирадиационное покрытие, да и ему перед отправкой прописали соответствующие лекарства… И аптечка у него была отнюдь не пустой.

— Молния, прием, — раздалось из рации. Гарри так и не стал уточнять, связан ли его нынешний позывной с его шрамом или нет.

— Слышу вас, — откликнулся Гарри, прижимая руку к шлему, что, наверное, было излишне.

— Доложить обстановку, — в голосе капитана Смирнова ясно слышалось напряжение.

— Все спокойно… даже слишком спокойно, — добавил Гарри. — Никаких следов Молоха, но даже подо мной ни единой твари не промелькнуло. Это нормально?

— А что им тут делать? — отозвался капитан. — Острова обезлюдели много лет назад, тем более, что все твари нынче в горах собрались. Ты только Мигалок не прозевай, а то кто их знает...

— Я за этим слежу, — заверил Гарри, который не забывал обновлять заклятие обнаружения. — От других постов сообщений не поступало?

— Нет, везде тихо. По всей стране приняты меры, войска в повышенной боеготовности, все маги на постах, но пока все спокойно…

Тон у капитана в конце был каким-то странным… скорее всего, офицер никак не мог даже для себя решить, хорошо это будет или плохо, если вражину так и не найдут и вообще все окажется ложной тревогой. Ибо с одной стороны — тревога ложная, возможная катастрофа отменяется и можно возвращаться к выполнению задачи. Но с другой… это означает, что все разработанные планы противодействия, возможно, не стоят и бумаги или электронных носителей, на которых они хранятся. И если — когда — очередной Молох таки появится, он опять всех застанет врасплох…

— В общем, не теряй бдительности, — тон офицера вновь стал решительным, видимо он запихал свои сомнения куда подальше. — Нам удалось таки выбить подкрепление, так что через час должна прибыть еще одна спец-команда, и тогда вас сменят…

— Принято, — с новым энтузиазмом ответил Гарри.

— Тогда отбой.

— Отбой.

Да, смена — это хорошо. Сам по себе полет на метле не был столь уж сложен и неприятен, но постоянное напряжение и внимания — ни к чему подобному Гарри никогда не готовился — так что все это крайне утомляло…

* * *

Вот только смениться ему так и не удалось. Случилось это минут через сорок — после того, как он успел еще раз связаться с флотилией и сообщить, что никаких изменений нет… И изменение наконец произошло… и случилось оно крайне резко, Гарри в очередной раз окидывал взглядом горизонт. К тому времени он уже успел спуститься к югу до предела и, развернувшись, теперь возвращался на север. И, заканчивая очередное вращение головой, он краем глаза заметил на горизонте что-то темное, чего всего пару секунд назад там не было.

Несмотря на накопившуюся усталость, никакого отупления или замыливания глаз с ним не произошло, потому он отреагировал на увиденное почти мгновенно. Голова резко развернулась в том направлении, а бинокль взлетел к глазам… и внезапный спазм сковал горло, а сердце пропустило удар.

Темное… нет, черное облако, низко над морем… слишком черное, чтобы показаться тучей. А главное… сама аура, что исходила от него, она чувствовалась даже на таком расстоянии. Сомнений не было, и быть не могло…

— Я Молния, — Гарри так никогда не сумел вспомнить потом, когда и как успел привести в действие рацию. Руки сами сделали эту простую, но довольно непривычную для него операцию. — Вижу цель! Квадрат… Спиритио-Презервус!

Нет, квадратам на карте вовсе не присваивали названия заклятий. Но именно в этот момент сторожевые чары завопили как ненормальные… Сразу два черных луча разбились о возникший купол, а мгновение спустя еще один пролетел там, где только что висел в воздухе Гарри. Вот только он еще только сотворяя заклятие, уже уходил вниз, в пике…

— Квадрат гипер-17! — перекрикивая бьющий в лицо ветер, продолжил Гарри.

Еще один сигнал от сторожевых чар заставил его резко сменить направление, влево и выравниваясь. Одновременно один быстрый взгляд на экран навигатора — его предусмотрительно установили на самом видном месте, и пока что устройство отлично работало.

— 39,867 и 9,683, направление… — еще один взгляд на компас, быстро соотнести с направлением, где он видел чудовище… По уговору нужно было указать свою широту и долготу, а потом направление в часах, с севером на полдень. Мозг как всегда в момент опасности работал лихорадочно, но четко, — два часа двадцать минут! Как поняли?!

К сожалению, сторожевые чары вновь подняли тревогу, потому ответ он слушал лишь вполуха, слишком занятый уклонениями от нескольких лучей сразу, но подсознательно отметил, что поняли его правильно.

— Преследуют мигалки, — продолжил он. — Не уверен, что смогут подтвердить с другой точки…

По-хорошему, Молоха надо было обнаружить минимум двум разделенным наблюдателям, чтобы лучше определить и триангулировать местонахождение цели, ибо расстояние до нее одному можно было только оценить весьма приблизительно. Но тут им приходилось обходиться, чем есть. И для подтверждения, было бы хорошо понаблюдать его с другой точки, благо метлы быстрые… Да вот беда — его уже обнаружили и гоняют…

— Принято, — ответили из рации. — Ракетоносец меняет курс! Держись…

Что ему еще оставалось? Как бы они ни готовились к подобному, в самом благоприятном случае от обнаружения до удара прошло бы несколько минут, а тут — это целая вечность… А ведь просто необходимо подтвердить уничтожение цели… Остальных наблюдателей сейчас наверняка перенаправляют, но это опять же время… драгоценные минуты.

Гарри в очередной раз немного сменил направление полета, впрочем, сторожевые чары уже больше полминуты не били тревогу… кажется, ему удалось оторваться…

И именно в этот момент самый страшный и могущественный тиран в истории человечества — Мерфи — вновь заявил о себе. И Гарри с ужасом понял, что метла больше не слушается его. Да что там слушается, она вообще больше не летит сама по себе, а исключительно по инерции и начинает неудержимо падать — уж чем-чем, а высокой аэродинамикой это средство передвижения не отличается… В памяти немедля вспыхнул тот памятный вечер — они с Дженнифер вырвались из захваченного дементорами Хогсмида, летели обратно к школе… и их метла, что точно так же вдруг отказалась работать… Вот только сейчас он был несоизмеримо выше над землей, и никакие «Лиовиосо Партерус!» тут не помогут.

Что делать?

Парашют? Ага, и можно еще тогда на себе мишень сразу нарисовать. Пока он будет спускаться, мигалки несомненно его нагонят, а дальше ему конец… Ибо всех атак не отразить никак, а увернуться точно не получится…

Аппарировать на землю?.. Даже не принимая во внимание необходимость гасить инерцию — а это очень осложняет аппарацию — то на земле его наверняка очень быстро найдут… Особенно, если аппарировать куда-то в пределах видимости… ибо аппарация вслепую, с одновременным гашением кинетической энергии — это не тот экстрим, которым разумно заниматься, падая с километровой высоты…

Портал обратно к эскадре? Достаточно безопасно… при условии, что Портал, в отличие от метлы, не потерял своих свойств. Но даже если сработает, это будет почти наверняка означать провал задачи, а, кроме прочего, значит, и эскадра перестанет считаться безопасным местом. Так что не вариант.

Остается импровизировать.

Палочка прыгнула в правую руку, Гарри как мог, крутанулся вокруг своей оси и исчез в хлопке аппарации… привычное, но от этого не ставшее сильно приятнее ощущение… и вот он возник… снова высоко над землей… и возобновил падение.

Вот только если раньше берег был прямо под ним, то сейчас он заметно сдвинулся в сторону, уступая место морю… Ну, он метил километров на сорок севернее своего предыдущего положения, ну и повыше — на всякий случай. Так что либо слегка промазал, либо это береговая линия так изрезана…

Гарри повернул голову в направлении, где следовало искать Молоха… да, вон она — достаточно крупная черная точка, что даже отсюда выглядит пугающе… Высотомер показывал без малого три километра, раскрывать парашют рано…

Аппарацией он надеялся окончательно оторваться от охотящихся за его душой тварей, и желательно оказаться подальше от точки аппарации…

Его навыки управления такого рода полетом в основном опирались на виденные фильмы, но наклонившись в желаемую сторону, он начал приближаться к берегу… а когда до земли оставалось метров 800, дернул за кольцо. Гарри был не настолько уверен в себе, чтобы падать ниже… Парашют сработал как часы, и падение перешло в спокойный спуск… Все сработало.

Вот только Молох на горизонте сильно портил впечатление… особенно тот факт, что, аппарировав на север, он к нему приблизился…

Много лет спустя, Гарри так и не мог дать однозначный ответ, почему он выбрал это направление. Это мог быть трезвый расчет, что нужно было значительно приблизиться к цели, дабы потом наблюдать ее с земли. А может, он просто инстинктивно аппарировал туда, куда до этого летел…

— Здесь Молния, как слышите? — вновь вышел он на связь. Связь работала, как и вся электроника. Попрочнее она будет магии, стало быть…

— Слышим тебя, Молния! — в голосе Василия ясно слышалось огромное облегчение. — Какова ситуация? Черный Ворон перестал отвечать, — значит, беспилотник сбили…

— Я аппарировал на 40,41 и 9,759, цель в направлении три часа, четыре минуты, — сейчас у него было время более точно определить направление. — Как поняли?

— 40,41 градусов северной широты и 9,759 восточной долготы, направление три часа четыре минуты, — подтвердили по рации. На заднем фоне другие голоса передавали координаты кому-то еще, наверное, пилотам.

— Цель движется в моем направлении… Я спускаюсь на парашюте. Отбой… — Гарри вдруг поймал себя на том, что не уследил, и земля уже близко.

— Принято, отбой!

Земля стремительно приближалась, немного умения и немного везения привели к тому, что его вынесло на почти ровный пустырь на обочине дороги, что было почти идеальным местом приземления. Безопасней, конечно, было бы садиться на воду, на времени на то, чтобы потом выбираться на берег и карабкаться сюда, просто не было. Ноги ударили о землю, и Гарри поспешил сбросить парашют, которой тут же начало сносить в сторону. Обычный десантник, ясное дело, не оставил бы столь заметный предмет болтаться на ветру. Но в этом случае парашют можно было просто бросить — все равно душегубы не обладают зрением…

Его куда больше заботило то, что осталось у него за спиной, на море. А все его внимание было сосредоточено на первоочередной причине, почему садиться он нацелился именно здесь — он приземлился в паре десятков метров от высокого и явно старинного маяка, с которого должен был открываться лучший вид, какой можно было найти в округе.

— Верно говорят, что иногда мне просто нереально везет… — пробормотал он, бегом взбираясь вверх. Первая часть подъема закручивалась спиралью, дальше же предстояло карабкаться по вертикальной лестнице… Что до везения… как тут поспоришь, когда эта столь нужная точка для наблюдения оказалась именно тут, и попалась ему на глаза на подлете?..

Во время подъема он раз за разом кидал взгляды на горизонт через расположенные на каждом этаже окна, но пока ничего видно не было… Молох еще слишком далеко, а он слишком низко… Можно было, конечно, сразу аппарировать наверх, но это был неоправданный риск, что после этого слетятся все Мигалки, а возможно, и не только они…

Так что ножками, ножками…

Забравшись на верхний этаж, он потратил несколько секунд, чтобы немного отдышаться, а потом выглянул в окно. На горизонте довольно смутно виднелась точка, да и угол обзора через окно был так себе. Стоило забраться еще выше, там и просторнее.

На вершину маяка вела вертикальная лестница, люк, к счастью, легко открылся, и Гарри выбрался на свежий воздух, на обзорную площадку вокруг изрядно заросшего за прошедшие годы фонаря. Отсюда Молох был уже ясно виден.

— Штаб, как слышно?

— Слышим тебя, Молния!

— Я на высоте, — лишний взгляд на экран, чтобы еще раз удостовериться, — 51,3 метра над уровнем моря, — может, это поможет им оценить расстояние твари от берега, — наблюдаю цель в направлении… — вот тут он помедлил на пару мгновений, ибо осознал один немаловажный и весьма неприятный факт. — Все на те же три часа четыре минуты! Он движется прямо на меня!

— Поняли тебя, Молния! Ракетоносец готов к удару, расчетное время поражения: 78 секунд! Ракета будет, сколько возможно, управляться в ручном режиме! Заряд малой мощности, но подготовься! Защити глаза! Ударная волна на этом расстоянии еще более чем ощутима! И не забудь про электромагнитный импульс, отключи электронику!

— Принято! Доложу по поражении цели! Отбой! — Гарри отключил рацию, не дожидаясь ответа…

Нда, как-то карабкаясь сюда, он не задумывался, что будет на расстоянии видимости от ядерного взрыва… но все-таки до него должно быть больше двадцати километров, так что…

Честно говоря, Гарри лишь смутно представлял себе, что это может означать. Но это явно вне пределов зоны, где все сгорает, а ударная волна сметает дома… и одет он должным образом…

Но ожидать ядерного взрыва на открытой обзорной площадке маяка — это просто глупо.

Гарри бросил взгляд вниз… за оставшееся время спуститься он не успеет… Аппарировать?

Наверное, можно… Мигалки сейчас отходят на второй план, но… Глаза сами собой вернулись к горизонту…

Нет, спускаться на землю он не будет… и не важно, что после взрыва можно почти мгновенно аппарировать назад… Нет, он должен… просто должен видеть, как эта тварь сдохнет! Ибо иначе до конца дней это будет преследовать его… что преследовать? Он сам не знал. Но знал, что будет… Ибо подобное просто НЕЛЬЗЯ пропустить.

А значит, промежуточный вариант, спуститься обратно на верхний этаж, это будет и укрытием, и наблюдать за происходящим оттуда реально. Ну а если строение окажется куда более хлипким, чем кажется — тогда уже аппарировать прочь.

Один за другим он отключил все электрические аппараты — их защищенность в ЭМИ была под вопросом, но хоть что-то. И вот все, что осталось — это часы на руке. Часы были предусмотрительно механические, и секундная стрелка деление за делением приближала момент, когда все решится…

По часам оставалось пара секунд, когда до Гарри донесся рокот откуда-то сверху и слева — ракета была на подлете. Гарри еще раньше опустил на глаза защитный очки, потому оставалось лишь ждать. И вот…

Там, где должна была виднеться черная точка, полыхнуло. Как если бы осколок солнца вдруг вынырнул из-за горизонта. Казалось, весь мир мгновенно затонул в сиянии, к счастью, достаточно ослабленным фильтрами, чтобы не ослеплять. Но рассмотреть что-либо было уже невозможно… не до того, как на него обрушилась ударная волна — секунд пятьдесят спустя…

Поток воздуха заставил Гарри пошатнуться.. Удар был сильным, вполне достаточным, чтобы сбросить его на землю, вздумай он остаться на самом верху — но не более. А после удара пришла пора грохота, который докатился до него последним…

Но вот ударная волна прошла, а сияние начало спадать…

Но еще до того, как что-то стало возможно рассмотреть, Гарри уже понял — ракета попала туда, куда нужно. Видеть ничего не требовалось — он чувствовал это. Ибо та самая тяжесть на сердце, что преследовала его с момента, как он впервые разглядел черную точку на горизонте, вдруг в одночасье спала… В тот самый миг, когда мир осветило пламя ядерного взрыва. Просто он, слишком поглощенный увиденным и ожиданием ударной волны, не сразу это осознал…

— Получилось… — прошептал Гарри, чувствуя зарождающееся в душе прежде почти неведомое чувство. — Попали!!!

Дикая волна восторга затопила его в считанные мгновения, ничего подобного он не испытывал… да наверное никогда. Ничто в его непростой и полной событий жизни, ни его многочисленные победы и успехи, ни даже тот момент, когда он понял и по-настоящему осознал, что Азкабан остался безвозвратно позади — ничто не могло сравниться с тем, что испытал в это мгновение… Это было… Гарри никогда не понимал тех, кто говорил, что человеческая речь слишком примитивна, чтобы что-то выразить… не понимал до этого момента... впрочем, возможно подобные чувства вообще не нуждались в том, что выражать их словами.

В любом случае, это было не просто опьянение успехом, осознание того, что страшный и опасный враг уничтожен… нет, это было что-то более глубокое… примитивное. Словно бы знание того, что то, что они только что совершили, было не просто великим успехом. Это было чем-то… правильным… чем-то, что нужно было сделать. Чем-то, что просто ДОЛЖНО было быть сделано… Гарри с особой четкостью вспомнил русскую поговорку о том, что есть такое слово «НАДО». Он не знал, как лучше это выразить… и не собирался даже пробовать…

Вместо этого припал взглядом к горизонту, стоило только свечению опасть… и, выругавшись, поднял к глазам бинокль — в образовавшемся облаке пара и, вероятно, много чего еще, толком было ничего не разглядеть… С биноклем было попроще, Гарри заставил себя чуть успокоиться и удостовериться в том, что чувства его не обманули, и его восторг не был преждевременным… Но нет, никакой гигантской черной пакости над морем больше не парило… Ядерный взрыв вычистил огнем проникшую на землю людей иномировую заразу…

— Да… — вновь дал свободу эмоциям Гарри, теперь уже не криком, а тихим, полным удовлетворения выдохом. И, наконец успокоившись, взялся за рацию. Потребовалось с полминуты, чтобы привести ее назад в рабочее состояние. — Алло? Говорит Молния, как слышно меня? — ответа не последовало. — Повторяю, здесь Молния, прием?

— Пшшш… — донеслось до него. Но пару секунд спустя на смену шипению пришла членораздельная речь. На заднем фоне слышались другие голоса. Видимо, он был на громкой связи. — Повторите… Молния, это ты?

— Это Молния, — Гарри кивнул, совершенно не интересуясь тем фактом, что никто этого видеть не мог. — Цель уничтожена… — с той стороны на несколько секунд воцарилась полная тишина. Все смолкло.

— Повтори, — удивительно безэмоциональным голосом приказал капитан Смирнов.

— Подтверждаю огонь по цели, — Гарри чувствовал, как его рот расплывается в широченной улыбке. — Молох уничтожен.

Тишина на той стороне продлилась еще мгновение, а потом один за другим начали раздаваться ликующие крики. Пару секунд спустя это переросло в глубокий гул, на фоне которого было бы уже ничего не разобрать. Но еще несколько секунд спустя этот отрезало как ножом.

— Сам ты цел? — голос капитана дрожал от возбуждения и сдерживаемого восторга, но оставался деловым и командным. Надо полагать, он переключил связь на свои наушники.

— Я в порядке, — успокоил его Гарри, наконец отворачиваясь от окна и делая первый шаг вниз по лестнице. — Метла, правда, потеряна и… — Гарри прервался, осененный внезапной идеей и спешно выхватил с разгрузки небольшой, но ухватистый брусок. — Да, аварийный Портал также пришел в негодность, — заключил он.

— Принято, — чуть повысил голос капитан, ибо ликование на его стороне, похоже, лишь нарастало и начало доноситься даже через личное переговорное устройство. — Аппарировать назад можешь? Или один из вертолетов может тебя подобрать? Седьмой и так к тебе направлялся, у него РВП десять минут.

— Лучше вертолет, — после секундного колебания ответил Гарри. — Аппарировать на корабль в море дело вообще не самое безопасное, а по-моему, еще и маячок мой сбился.

— Принято, жди аппарат. Отбой…

* * *

Еще на острове, прежде чем взобраться на борт прибывшего вертолета, Гарри оказался в первый раз тщательно отмыт. Сперва пришлось снять комбинезон, а кто-то из экипажа обрызгал его какой-то жидкостью из чего-то отдаленно похожего на огнетушитель, но синего цвета. А потом волшебник вымыл его с головы до ног прямо из палочки — из чего Гарри сделал вывод, что экипаж вертолета был в курсе… впрочем, этого и стоило ожидать. Запасная одежда — к счастью — имелась.

Потом, уже после прибытия на борт авианосца его — под дикие овации — провели в душевую, где по новой мыли его кислотами, щелочами и зельями…

Ну а когда Гарри наконец вырвался на волю, его уже ждали: многие офицеры эскадры и их команда в полном составе, за их спинами толпилось еще много народа…

Причем в этот момент казалось, что подразделение возглавляет не капитан Смирнов, а Долохов, который еще даже не успел снять собственный комбинезон — вероятно, только-только вернулся.

Впоследствии выяснилось, что отозвали не всех наблюдателей и не сразу — ждали прибывшие прибывшее наконец пополнение из Империи. Не то чтобы ему не верили, но кто знает — может , еще и второй Молох был…

Пару мгновений стояла тишина, потом Долохов рванулся вперед и крепко его обнял.

Этому примеру последовали все… Гарри в какой-то момент испугался, что сейчас его начнут качать… но обошлось.

Зато ему клятвенно пообещали, что они в узел завяжутся, но по возвращению в Россию его будет ждать Орден Святого Георгия. А если точнее то, Императорский Военный о́рден Святого Великомученика и Победоносца Георгия — высшая военная награда Российской империи.

Вот как-то так…