Моя маленькая Кэт (гет)

Домой я возвращался с гнетущим чувством пустоты в груди, заставлявшим все тело неприятно ныть. Последние два дня с трудом удерживался от безумного желания пойти в какой-нибудь бар, напиться там до появления зеленых человечков, подраться, а потом свернуться калачиком в темном углу и выть. Выть от ощущения собственной никчемности и глупости.

Пару дней назад, когда я еще был в командировке, позвонила Софи — теперь уже моя бывшая девушка, и спокойно сказала, что не намерена больше терпеть меня. Поэтому она собирает свои вещи, и к моему возвращению квартира будет свободна. Проговорив эту единственную фразу спокойным и холодным голосом, повесила трубку. Потрясающе! На звонки она не отвечала, а на следующий день номер и вовсе оказался отключенным.

С Софи мы встречались четыре месяца, после чего я предложил ей съехаться вместе. Она жила с родителями в небольшом доме, долго отказывалась, но я, влюбившийся в нее и не желавший отпускать от себя, все же уговорил девушку переехать ко мне. Одиннадцать месяцев у нас царила идиллия, нарушавшаяся только редкими ссорами. За ними следовало примирение, включавшее в себя слезы Софи, мои извинения и бурный секс.

Софи была ураганом, вмешавшимся в размеренное течение моей жизни.Она перевернула все вверх тормашками и заставила взглянуть меня на многое под другим углом. Меня, перфекциониста от рождения, ломало от ее привычки разбрасывать свои вещи. Я искренне не понимал, как можно проводить столько времени в салонах красоты. За один вечер она могла спустить пару зарплат среднестатистического служащего в барах или накупить гору одежды, которая потом валялась по всей квартире. Готовила Софи редко, весьма посредственно и с неохотой.

Но стоило мне посмотреть в ее карие с золотистыми искорками глаза в обрамлении длинных ресниц, как я прощал ей все. Сам себя убеждал, что привыкшая жить с родителями девчонка еще не повзрослела и надо потерпеть. Молча собирал ее шмотки, раскиданные по квартире, убирал в шкафы. Стирал. Ждал, пока нагуляется в компании без умолку болтавших подружек. Готовил для нас ужин, в конце концов. Она возвращалась и прыгала ко мне на руки. Софи была миниатюрной — почти на две головы ниже меня, легкой как перышко. Потом следовали поцелуи и секс. Поглощая остывший ужин, она рассказывала, что делала днем, пока я был на работе.

Софи принципиально не хотела работать. Мне было все равно — работая ландшафтным дизайнером, я зарабатывал приличные деньги. Хватало и на содержание Софи, и на жизнь, и на мои собственные нужды.

Почему она ушла?

Уже позднее, когда я смог успокоиться, я понял — Софи не любила меня никогда. Я был всего лишь очередной остановкой на ее пути. Перевалочным пунктом.

А пока мою душу бередило ее предательство. И, что хуже всего, не только ее предательство. Осознание моего добровольного подчинения избалованной и ленивой красавице било по самолюбию, словно отбойный молоток по голове.

Устало дотащившись на четвертый этаж, открыл дверь и втащил тяжелый чемодан и гору тубусов с чертежами. Долбанные заказчики! Я сделал почти пятнадцать вариантов расположения альпийской горки и пруда в их саду, учел все их пожелания, а они, замучив меня нытьем об устройстве этого самого пруда и горки, заставив многократно переделывать эскиз, в итоге пожелали сад камней! Бред! По-другому это не назовешь!

«Отличным» завершением того дня стал звонок Софи. Пожилой паре я отказал, отговорившись какими-то причинами. Так как они еще не успели выплатить аванс, проблем у нас не возникло.

Квартира встретила меня тишиной. Именно тишиной, а не затишьем, как это бывало перед приходом Софи.

Обойдя все, я даже удивился — все мои вещи были на месте, она действительно забрала только свои. Я ожидал, что она точно что-то позаимствует, а остальное раскидает. Это было бы в ее стиле. Но в квартире был идеальный порядок, что покоробило еще сильнее. Она всегда убиралась дома, когда я еще приезжал к ней в гости, но никогда не поддерживала порядок здесь. Меня же не было почти две недели. Получается, за это время она успела найти себе нового парня и, скорее всего, он приходил к ней. Иначе, зачем ей убираться? Ударил кулаком в стену и выматерился. Находиться в пустой квартире стало неприятно. В ней ощутимо витало чужое присутствие. 'Она водила сюда мужчину! ' — долбилось в моей бедной голове. В мою квартиру. Еще несколько ударов в стену. Я сбил костяшки в кровь, но боль была где-то на задворках сознания.

Немного пометавшись в квартире, вспомнил про крышу. Шатаясь как пьяный, прошел по коридору. В конце коридора была пожарная лестница, по которой я и забрался на крышу. Наш дом был четырехэтажным, мне не пришлось маячить перед окнами других жильцов. Подойдя к перилам, я почти навалился на них, бездумно рассматривая горящие окна, фонари внизу и цветную рекламу на стенах.

— Красиво, правда? — раздался позади меня тихий голос.

Вздрогнув от неожиданности, обернулся. Прячась в тени кирпичной трубы, на небольшой плоской подушке сидела девушка. Я не смог ее рассмотреть, четко было видно только руку с несколькими узкими браслетами, в которой она держала пачку сигарет и зажигалку. Мельком отметил длинные ногти со странным пятнистым маникюром. Мелькнула мысль, что она не следит за руками, и тут же вспомнилось — Софи всегда тряслась над ногтями и тратила безумное количество времени на походы в салон, где ей их наращивали.

Неопределенно пожав плечами, я отвернулся, вновь погружаясь в ночь, пытаясь выкинуть из головы все постороннее. Ведь именно за этим я и шел сюда — побыть в одиночестве.

Не получилось. Спиной я чувствовал ее взгляд, да и раздражение поднималось глухой волной — ну почему я не могу побыть один? Через минуту неприятное ощущение ушло: она отвела глаза, или это я все-таки сумел отвлечься на раскинувшийся внизу город, расцвеченный огнями.

— Курить будешь? — опять тихо, словно издеваясь надо мной, разрушая временную иллюзию уединения, спросила она.

Передернуло от омерзения. Я ненавидел табак, и курящие девушки вызывали во мне стойкое отвращение.

— Нет. Не люблю ни табак, ни курящих.

Я выплюнул это ей, вложив в эту фразу все свое отвращение.

— Не люби, — судя по голосу, она улыбнулась.

И вдруг мне отчетливо захотелось попробовать. Захотелось ощутить привкус табака, затянуться, подышать вонючим удушливым дымом.

— А впрочем, давай.

— Уверен? — с ноткой сарказма.

— Сама предложила, — буркнул, с сожалением отрывая взгляд от ночного города и присоединяясь к ней. Ее рука вновь вынырнула из густой тени, протягивая мне пачку и зажигалку.

— Не затягивайся, — посоветовала она. Я с сомнением взял одну сигарету и прикурил.

Черт! Зачем мне вообще пришла в голову эта идея, распекал себя я, кашляя.

— Что, так плохо? — участливо спросила она.

— Непривычно, — я не желал признаваться в своих эмоциях — ее заботливый тон бесил. К сигарете, все же, приноровился и действительно, не затягиваясь, смог выкурить всю, без приступов кашля. Пустота чуть наполнилась презрением к себе. Все же лучше, чем ничего.

— Давно ты куришь?

— Пару месяцев, наверное. Знаю, что отрава, но пока не могу с этим ничего поделать, — она словно оправдывалась. Передо мной, ненавидящим курящих, и вот, стоявшим с ней и поддающимся пагубной привычке.

— Ага, и курить сбегаешь на крышу? — догадался вдруг я.

— Точно, — она щелкнула зажигалкой, на секунду осветив себя, но кроме темной одежды и русых волос я ничего не успел рассмотреть.

— Как тебя зовут?

— Кэт.

— Кроме этой гадости ты больше ничем не увлекаешься? — кажется, я начал ее допрашивать. Несколько невежливо с моей стороны.

— Алкоголь бывает иногда.

— Я имел в виду травку или наркотики, — уточнил. Алкоголь практически все употребляют, да и я не исключение.

— Нет! Вот что-что, а этим точно не хочется увлекаться! — в ее голосе проскользнули жесткие нотки. Похоже, что к наркотикам и травке она относилась так же, как я к сигаретам. Раньше. Теперь же, попросив у нее вторую, я задвинул на время свое отвращение подальше.

Стоять рядом с трубой было некомфортно. Присесть рядом с ней? Но крыша не самое чистое место и холодновато как-то — девчонка же

предусмотрительно сидела на подушке. Я позавидовал ей.

— Ты долго здесь будешь? — у меня мелькнула мысль сходить в квартиру и принести себе стул или что-нибудь, на чем можно сидеть.

— Уже собиралась возвращаться. Прохладно.

До меня, наконец, дошло — на все мои вопросы она отвечала коротко и с явной неохотой. Похоже, сегодня не я один решил сбежать от всех проблем и побыть в одиночестве.

— Я помешал тебе?

Она помедлила.

— Как и я тебе. Я пойду. Оставлю тебе подушку и сигареты. Занесешь потом в двадцать четвертую квартиру. Часов до двух спать не буду точно.

Кэт поднялась и выступила из тени. Передо мной стояла девушка лет двадцати пяти, не больше. Темные волосы до плеч, цвет глаз непонятен — освещение все же составлял только свет из приоткрытой двери в десятке метров сбоку от нас. Одета в черные джинсы и черную свободную футболку. Лицо чуть полновато, да и сама, вроде, далеко не худенькая. С трудом вспомнил ее — тихую, незаметную, мы даже и не здоровались ни разу.

Пока я разглядывал ее, она стояла, склонив голову чуть набок.

— Ты ведь из девятнадцатой?

— Точно. Я — Алан.

— Алан. Приятно познакомиться, Алан. Я пойду, — она тихонько проскользнула мимо меня, окутав шлейфом из смеси какой-то цветочной туалетной воды и табачного дыма.

Я же воспользовался оставленной подушкой и, не заботясь о сохранении чистоты белой рубашки, прислонился к трубе и вновь закурил, находя извращенное удовольствие в наполнении себя отравой.

На часах было половина второго ночи, когда я позвонил в квартиру Кэт. Пришлось красться по коридору практически на цыпочках, и хорошо еще, что шаги приглушал ковер, постеленный на полу. К этому времени я продрог, выкурил почти половину пачки тонких сигарет Кэт, успел возненавидеть и Софи, и себя, насквозь провонял табачным дымом. С непривычки кружилась голова и подташнивало.

Дверь приоткрылась. Кэт вначале выглянула в небольшую щель, потом сняла цепочку и распахнула ее. Теперь я видел, что у нее русые волосы и серые глаза. Не толстенькая, как мне показалось на крыше, так пухленькая. Среднего роста, но все равно ниже меня сантиметров на двадцать. Те же черные джинсы и футболка. Полная противоположность миниатюрной и стройной Софи, искренне не переваривавшей черный цвет.

— Спасибо, — протянул ей подушку в одной руке, во второй пачку и зажигалку. Кэт забрала подушку и кинула ее на столик в прихожей. Потом схватила меня за правую руку и развернула ее к свету, разглядывая. Я вздрогнул. Ее пальцы были очень холодными. Длинные ногти с неаккуратным маникюром заставили поморщиться. Но присмотревшись, понял — они были ухожены, просто покрашены необычно: рваными полосками черного цвета.

— Ты поранился?

Я вспомнил, как несколько раз ударил в стену.

— Не обращай внимания, дома обработаю. Сколько я должен тебе за уничтожение этой гадости?

Она отстранилась, выпуская мою руку.

— Нисколько, если тебе это помогло.

Попрощался. Она с видимым облегчением закрыла за мной дверь.

А я отправился в пустую квартиру.

Войдя домой, с трудом подавил в себе желание сбежать обратно на крышу. Звенящая тишина давила на уши. Раньше, чем успел сообразить, что делаю, вышел, оставив дверь открытой, опять прокрался к двери Кэт и позвонил.

— Ты чего? — в ее серых глазах плескалось недоумение.

Мялся, пытаясь подобрать слова и озвучить свою глупую просьбу.

— Ты… ты не могла бы мне помочь?

Ее брови поползли вверх.

— Чем?

Если бы мне малознакомый человек позвонил в дверь в половине второго ночи и попросил помочь… Пусть он даже и ваш сосед по дому, с которым вы только что успели познакомиться… Как минимум, я высказал бы, насколько далеко ему следует отправиться, выяснив, что все дело в боязни входить в пустую квартиру после того, как его бросила подружка.

Кэт же пожала плечами, взяла со столика связку ключей и вышла ко мне, захлопывая дверь.

— Пойдем, — прохладные пальцы вновь ухватили мою руку, и она фактически потащила меня по коридору.

Интересно, отчего у нее такие холодные руки?

Кэт вошла первой, а я вдруг подумал про обычай запускать в новый дом кота прежде, чем войти туда самим. Символично. Ведь моя квартира уже не будет прежней без шумной Софи. Кэт стала кошкой, которую я бросил навстречу своим страхам.

Кошка уверенно прошлась по квартире, везде зажгла свет и остановилась в зале. Повернулась вокруг своей оси, рассматривая все, и села в мое любимое кресло, безошибочно определив его как самое удобное.

— Ну, и чего ты стоишь? — опять нотки сарказма.

Пришлось отлепиться от косяка, закрыть входную дверь и присоединиться к ней. Я бездумно застыл столбом возле окна.

— Алан? Если это все, то я пойду. Я устала.

Как же тихо она говорила. Толком и не расслышать. Приходилось напрягать слух. Софи же нужно было просить разговаривать тише.

Кэт зевнула и лениво потянулась. В ярком свете лампы стали видны темные круги под ее глазами.

— Спасибо тебе. Кэт, прости меня еще раз.

— Да, ничего, — отмахнулась она. — Ты как, большой мальчик, справишься? Или посидеть с тобой пока не разберешь чемодан? — она кивнула на моего серого монстра на колесиках в углу комнаты. — Еще минут двадцать я, наверное, сумею выдержать.

Кляня себя за идиотизм, нагло воспользовался ее предложением. Кэт сонно жмурилась, честно пытаясь не заснуть, пока я вытряхивал вещи и ускоренно распихивал их по шкафам. Предложил ей чай, Кэт отказалась.

В очередной раз, войдя в комнату без стопки вещей, увидел, что она все же задремала, свернувшись в кресле клубочком и положив голову на широкий подлокотник.

Я — балбес. Ну как, как взрослый мужчина тридцати двух лет может бояться пустой квартиры? Настолько, что, едва познакомившись с молодой девчонкой, которую в упор не замечал раньше, да и сейчас не видел в ней ничего привлекательного, попросил ее прийти ко мне? Хорошо, если меня не сочтут законченным придурком.

Из последней стопки вытащил полотенце и отправился в душ, но на полпути остановился, вернулся и накрыл мирно сопящую девушку покрывалом. Подумал было извлечь ее из кресла, но побоялся разбудить.

Ополоснулся, переоделся в домашние тренировочные штаны и майку-борцовку. Не без удовольствия отметил, что все же спортзал помогает мне держать форму. Правда, удержать Софи это не помогло. По привычке аккуратно расчесался, потом взъерошил волосы — Софи не любила этого. Она говорила, что они высыхают и становятся вороньим гнездом. Но теперь-то все равно!

Софи нет. Придется привыкать — она осталась в прошлом.

Выйдя из ванны, столкнулся нос к носу, точнее своей грудью со лбом Кэт, шедшей к выходу. Она пошатнулась, еле успел ее подхватить.

— Ты не ушиблась? — неужели это я ее разбудил?

— Как сказать, — сонно пробормотала она, потирая лоб. — Ты твердый. Я пойду. Предпочитаю спать у себя дома, да и тебе не мешало бы отдохнуть, — закончила она с легкой укоризной. К концу фразы я вообще перестал ее слышать, настолько тихим был голос.

Аккуратно высвободилась их моих рук и ушла к себе. После ее ухода вновь воцарилась тишина. Но уже мирная, не действующая мне на нервы. Разобрав остатки вещей, свалился на диван и заснул.

Утром было паршиво. После вчерашнего осознания, что в этой квартире был посторонний мужчина, прикасаться к чему-либо стало противно. Проинспектировав запасы химии, решил весь день посвятить уборке. К вечеру вымотался и еле ползал. Зато отдраил все до блеска, обнаружив еще несколько доказательств измены Софи: использованные презервативы за диваном и мужские трусы. Я попал в точку с догадкой. Признаться, меня стошнило. Обида на Софи сменилась яростью. Встреть я ее сейчас, придушил бы наверняка! Уже заканчивая уборку, я удивился, сколько мешков с мусором скопилось в коридоре: старые бумаги, негодная одежда, которую уже никому не отдашь, настолько старой и ветхой она оказалась, несколько тарелок, купленных мне Софи, пустые бутылки и прочее, прочее, прочее… Семь пакетов высились горкой возле выхода, четко обозначив мне конец этого отрезка моей жизни.

Когда последний полетел в мусорный бак, ярость сменилась равнодушием, а я от души крикнул:

— Прощай, Софи!

Несколько человек шарахнулись от меня, явно подозревая в убийстве и расчленении этой самой Софи. Пришлось пояснить, что разошелся с изменившей мне подружкой и выкидываю все ее вещи. Пожилая пара с сочувствием покачала головой, молодой паренек сказал нечто вроде: 'Братан, я тебя понимаю! ', отправились дальше.

«Далось мне ваше сочувствие!» — я зло пнул низкий бордюр возле мусорных баков.

Возвращаясь обратно, увидел Кэт. Девушка не изменила привычной цветовой гамме, только в этот раз футболка была заменена на темно-серую тунику. Волосы собраны в хвост и закреплены какой-то штучкой, кажется, это называлось 'крабом'. На ногах черные сапоги на низком каблуке. Припустив, успел догнать ее и по-джентельменски открыть дверь. Кэт окинула меня усталым взглядом, прошептала: 'Спасибо' и направилась по лестнице наверх. Она и красилась-то черными тенями! Готка, что ли? Тут же вспомнил: хотел же купить ей шоколад, всяко полезней курения. Развернулся и помчался в супермаркет, благо, что в кармане штанов валялись несколько купюр.

На звонок в дверь никто не отреагировал. Предположив, что ушла на крышу, поднялся туда же. Кэт не оказалось и там. Может, принимает душ или заснула? Ладно, зайду позже. Потом пришла в голову идея, и я вернулся в квартиру. Упаковав шоколад в кусок фольги, перевязал лентой и подпихнул записку:

«Спасибо за помощь. Ешь шоколад, от него повышается настроение! Твой боязливый сосед, Алан»

И вновь поднявшись на крышу, оставил плитку возле трубы, где она сидела, понадеявшись, что она найдет ее раньше, нежели кто-то другой.

Ближе к одиннадцати, пересмотрев пару фильмов и измаявшись от скуки, я опять посетил крышу. Кэт уже не было, зато на том же месте обнаружилась ее подушка и ответная записка, придавленная пачкой сигарет, куда была вложена и зажигалка:

«Спасибо за шоколад. Этот комплект 'отравы' можешь не возвращать»

Усмехнулся, сел на подушку и закурил. На удивление, сегодня это принесло даже удовольствие.

Выходя на пробежку следующим утром, увидел, как Кэт направляется на остановку. Опять вся в темном. Ей, конечно, шли все эти мрачные оттенки, но все же слишком депрессивно! Или она рассчитывает, что темно-серый и черный зрительно уменьшают фигуру? Во всяком случае, к готам она точно не принадлежала: я порылся в интернете на эту тему. Не похожа. Мне стало интересно, где работает эта девчонка. И сколько же ей все-таки лет? На вид около двадцати четырех лет. Живет, вроде, одна, да я и не видел никогда, чтобы к ней приходили.

Стоило мне выйти в парк, как мысли о Кэт покинули меня. Утро было прохладным, но я знал — пара минут бегом и мне станет жарко даже в тонкой футболке. Даром, что ли на улице май? Слегка размявшись, надел наушники и побежал. По плану было час бега, завтрак и незаконченный проект.

В парке было на удивление многолюдно. Я ощущал себя участником забега — на дорожке неожиданно много бегунов, на полянках группки и одиночные приверженцы здорового образа жизни — йога, растяжка, пилатес. Подумав про это, усмехнулся. Учитывая мое курение, фраза показалась слишком пафосной. Огибая прудик, увидел на очередном пятачке зелени двух симпатичных девушек. Они смеялись, нарочито медленно изгибая подтянутые фигурки с замечательными округлостями и выгибаясь так, что позавидовали бы цирковые гимнастки. В паху мгновенно приятно заныло, захотелось бросить все, сбежать к девчонкам, познакомиться. Возможно, даже удастся вечерком скоротать с одной из них время, но…

Но я продолжил свой бег, лишь приветливо помахав им в ответ на призывные улыбки. Метров через двести возбуждение прошло, я вновь бежал наедине со своими мыслями и музыкой. Когда в наушниках заиграла предпоследняя песня из плей-листа, я повернул к дому. Сборники для пробежки я всегда составлял с учетом времени звучания. Ровно на час — ни больше, ни меньше.

А какую музыку слушает Кэт? Рок? Поп? Может, джаз или блюз? Или почитает классику? Нет, вряд ли, на любительницу классики она не похожа. Скорее, все же рок! Надо будет спросить при случае. Так, ради поддержания разговора.

Помимо проекта дома дожидалось хобби, которое искренне ненавидела и не понимала Софи. Я увлекался изготовлением макетов домов. Не обычных жилых, предпочитал задачи посложнее. Последним начинанием оказался макет китайской пагоды. В ход у меня шли любые материалы, которые могли пригодиться. Софи считала, что просиживать время за долгим вычерчиванием составных деталей, изготовлением и подборкой их, а потом и непосредственной сборкой — нудно, не приносит толком никакого дохода и вообще исключительно бесполезно.

Но ведь теперь она не будет мне мешать?

Зайдя домой, принял душ и уселся за проект. Двухъярусный сад с водопадом. Основные наброски уже были готовы, осталось только продумать растительность вокруг водопада. И с этим я, окрыленный возможностью заняться своим любимым хобби, справился буквально за пару часов.

Единственная комната, в которую доступ Софи был запрещен, которая постоянно была заперта, наконец-то по праву лишилась замка. Остановившись на пороге, глубоко вдохнул — Софи нет. Она не ворвется сюда, грубо нарушая мое умиротворение. Не сломает ничего из этих мелких великолепных частичек, становящихся постепенно единым целым. Собирая очередной макет, я собирал себя по частям, возвращая себе свое спокойствие и уверенность. Кому сказать, что довольно-таки известный ландшафтный дизайнер Алан Александер Рой после общения с людьми чувствует себя выжатым лимоном? Ведь не поверят. Но именно поэтому я и выбрал эту стезю — растения, декорации и стройматериалы казались куда более привлекательными собеседниками, нежели хамоватые зажравшиеся люди. И можно было быть каким угодно лицемером, относясь с пренебрежением к людям и спокойно принимая от них деньги, но с растениями я всегда был честен. Я любил их. Софи стала для меня помрачением рассудка. Только сейчас, мысленно сравнив свои работы до нее и во время нее, я понял — с ней мое вдохновение пропадало. Проще было изредка спать с девушками, выкидывая их после ночи секса и не заостряя на них внимание. Нет, так нельзя! Сбросить всю старую шелуху. Софи в прошлом. Я по-прежнему один и мне ничего не мешает!

Еще раз глубоко вдохнул и робко вошел в комнату. Благодаря хорошим окнам и нормальному ремонту, пыли здесь почти не было. Все стояло в том же порядке, в каком я оставил все десять месяцев назад. Обошел комнату по периметру, оглядывая готовые модели. Католический собор, русская церковь, несколько обычных домиков, парк. Незаконченная пагода на столе, рядом с ней разложены мелкие детали — фонарики, отделка на стены и окна, чешуйки крыши.

Руки дрожали как у пьяницы, когда я сел за стол, включил лампу и прикоснулся к частичкам пагоды.

Очнулся я только поздно вечером. Желудок сворачивался узлом и громко урчал, требуя еды. Оказывается, я увлекся и просидел за сборкой почти до десяти вечера!

В холодильнике разве что скелет мыши не висел. Мрачно окинув девственно пустые внутренности белого гиганта, покачал головой. Как я вчера не обратил внимания на пустые полки? Пришлось идти за покупками, благо, что супермаркет недалеко от дома работал круглосуточно. В супермаркете меня ждал сюрприз. Нагрузив тележку овощами и кинув в нее пару кусков мяса и замороженных рыбин и уже сворачивая к кассам, столкнулся с другой тележкой. Хоровое 'Простите! ' оборвалось, когда мы с владельцем тележки подняли друг на друга глаза. Я столкнулся с Кэт. На ее лице промелькнуло откровенное облегчение, едва она узнала меня.

— Привет! — весело поприветствовал я ее. — Не поздно ли для покупок?

Кэт неопределенно пожала плечами, словно поежилась.

— Здесь часов до девяти толпы народу! — с гримаской ответила.

— Не любишь многолюдность? — вырвалось у меня. Она опять была во всем черном. Утомляло. Уныло и совсем никак.

Кэт смерила меня подозрительным взглядом, я постарался сохранить безмятежно-заинтересованный вид. Под глазами темные круги. Девочка, ты вообще спишь? Я в очередной раз убедился — Кэт не слишком симпатичная, однозначно не в моем вкусе. Если только найдутся те, кто любит подержаться за упитанные бочка?

— Не люблю, — медленно сказала она.

'Брось, Алан! — строго сказал я себе, не отводя от нее оценивающего взгляда. — Все люди разные по телосложению'. Впрочем, внутренний голос тут же ехидно добавил: 'Что не мешает им заниматься спортом и следить за собой'.

Пока я вел мысленный диалог сам с собой, Кэт склонила голову к плечу, тряхнув растрепанными волосами, и всмотрелась в мое лицо.

— Ты не мог бы дать мне пройти? Я несколько устала за последние дни, хочется отдохнуть, — тон был вежливый и очень холодный. Судя по взгляду, мне стоило засунуть свое мнение о ней себе куда-нибудь подальше и пойти за ним вдогонку.

Я мысленно дал себе подзатыльник: какое-то время я пялился на нее как на экспонат в музее. Она явно поняла, о чем я думаю. Девочка не страдала завышенной самооценкой стопроцентно. И уж мысли мужчины она могла понять, тем более, когда ее так откровенно осмотрели. А впрочем, какая мне разница?

Свернула к дальней кассе, оставив мне ближнюю, быстро рассчиталась за свои покупки, подхватила пакет и почти выбежала из супермаркета.

Хотя мне нравились ее руки и длинные изящные пальцы. Если бы она похудела, ее руки были бы… Нет, я явно не в порядке. Причем тут ее руки? Да и лак на ногтях — на телесном фоне непонятные рваные черные полосы! Мрак! Неженственно. Ужасно даже.

Кэт на улице я не увидел. Видимо, спешила домой со скоростью света.

'Это ведь ты некорректно себя повел! ' — укорил меня внутренний голос.

Ну и ладно.

Придя домой, сделал себе несколько бутербродов. Стоило обосноваться на кухне, как сразу накатила тоска. Недолго думая, накинул куртку, захватил тарелку с бутербродами, сунул в карман бутылочку с водой и полез на крышу.

Тоненький сигаретный дымок и красный огонек в тени трубы обозначил Кэт.

— Не помешаю? — спросил я чисто формально. Крыша, в общем-то, не ее. И даже если откажет, придется меня потерпеть.

— Кто я такая, чтобы ты мешал мне? — резко ответила она.

Ух, ты! Зубки решила показать? Верно, обиделась за мое разглядывание в магазине.

— Действительно! — в тон ей откликнулся я, усаживаясь рядом. Ну, хоть не забыл подстилку взять.

— Бутерброд будешь? — уже более миролюбиво предложил ей. А смысл ссориться? Тем более девчонка была интересна хотя бы тем, что не надоедала мне, как многие другие. Да и находиться рядом с ней было вполне уютно. Наверное, из-за ее стремления к одиночеству, подобному моему.

— С чем?

— Есть с тунцом, с колбасой.

— Давай с колбасой. Не люблю рыбу! — фыркнула она немного капризно. Затушила сигарету и взяла протянутый мной бутерброд.

— Прямо бутерброд мира! — усмехнулась Кэт.

Мысли она читает, что ли?

— А мы ссорились? — притворно удивился я.

Она помолчала, потом сказала:

— Думаю, ты понял, что именно я имела в виду.

— Да уж понял, — не стал отрицать я.

Странная ты, Кэт. Порой слишком проницательная.

Какое-то время мы молча жевали.

— Пить будешь? — я протянул ей бутылку.

— Буду.

Мы по-братски разделили воду.

— Не кури, — попросил я ее тихо.

— Сейчас? — уточнила она.

— Хотя бы сейчас.

Кто я такой, чтобы читать ей мораль?

— Ладно.

— Где ты работаешь? — я решил выяснить давно интересующий меня вопрос.

— В библиотеке.

— Любишь книги?

— Люблю.

— Но ведь там наверняка мало платят?

— Мне достаточно. К тому же, у меня есть еще небольшой источник дохода.

— Какой?

Кэт замолчала. Отвечать ей не хотелось. Тишина затянулась.

— Кэт?

— Смеяться не будешь?

— Не буду, — пообещал я.

— Я иногда скульптуры разные делаю. Ну, не совсем скульптуры, так, фигурки из подручных материалов. Или оформляю что-нибудь вручную. Мелочь, но какой-никакой доход.

— Покажешь? — мне стало интересно. Неужели у Кэт тоже есть такое же хобби, как и у меня?

— Как-нибудь.

— Пойдем! — я поддался своему неясному порыву и вскочил, протягивая ей руку.

— Куда? — не поняла она.

— Я кое-что тебе покажу. Откровенность за откровенность, идет?

Встала с моей помощью, хотя совсем не опиралась на мою руку. Плавно так.

— Ты сам это делаешь? — выдохнула она с восхищением чуть позже, стоя в моей заветной комнате.

— Сам.

Впервые меня не задевало внимание посторонних к моим макетам.

— Они великолепны.

Кэт подолгу рассматривала каждую модель из стоявших на полках. Рассмотреть их можно было только с трех сторон, но она не стала снимать макеты.

— Это ты еще не закончил? — остановилась возле стола.

— Чуть-чуть осталось! — я ревнивым взглядом окинул комнату. Что я делаю? Зачем я сюда ее пригласил? Может, потому что она оказалась единственной, кто сумел оценить мое увлечение без ахов-охов притворного восторга или скептического хмыканья?

— С тебя показ твоих рукотворных изделий.

Кэт робко посмотрела на меня. Она все еще сомневалась. Давай же, девочка. Ты же понимаешь, чего мне стоило показать тебе это. Не хочу ошибаться в тебе.

— Завтра.

Завтра, так завтра.

— Обещаешь?

— Да. Я пойду?

— Уже? — стало жаль расставаться с ней прямо сейчас.

— Пожалуй, да. Не люблю надоедать или навязываться.

Прямолинейно.

— Я сам тебя пригласил, — улыбнулся ей. — Никакого навязывания или надоедания! Разве, что я тебе так быстро наскучил?

— Вроде, нет! — смешно наморщила носик.

Один-один!

Вышла в зал и устроилась в моем кресле. На ум вновь пришла ассоциация с кошкой.

— Тебе уже не страшно тут одному? — поддела меня Кэт.

— Нет. Скорее, мне было противно. Так что вчера я прогенералил после Софи, — признался я ей.

— Убираться иногда полезно, — улыбка чуть тронула краешек ее губ.

— Полностью с тобой согласен! Столько хлама!

— Так вот, что вчера были за дикие вопли на тему: 'Прощай, Софи! ', — она вдруг рассмеялась. Легко и заразительно.

— Да, я выбросил ее вещи! И напугал прохожих, — я рассказал ей про реакцию людей на улице. Мы вновь захохотали.

Кэт мило смотрелась в глубоком кресле. Уютно и по-домашнему. Действительно, как кошка.

— Ты мало спишь? — язык мой — враг мой!

— Заметно? — погрустнела.

— Как бы да.

Девочка, ты шутишь? Ты свое личико видела в зеркало?

— Засиживаюсь иногда, — объяснила она.

— Иногда?

— Ладно, у меня хронический недосып, сбитый режим и я сама все это знаю и сама виновата! — немного язвительно призналась Кэт.

Ну и что на это скажешь? Ничего!

— Ты какую музыку любишь?

— Разную, — не стала уточнять. Расплывчато.

— А конкретнее? — я прошелся к узкому шкафчику и открыл его. Там хранилась внушительная коллекция дисков с музыкой.

— Под настроение! — Кэт впечатлилась моей коллекцией.

Ничего определенного я так и не добился. Но позволил ей покопаться в дисках и стащить послушать несколько. Все равно они пылились без дела — купив диск, я сразу же копировал его на ноутбук, дабы не таскать с собой кучу коробочек.

Кэт выбрала несколько диском с роком. Надо же! Я угадал! Как маленький ребенок я радовался правильному варианту ответа.

— Поставишь? — она протянула мне диск.

'Led Zeppelin'. Неожиданно.

— Только тихо! — предупредил я ее.

Сущий ребенок! Она с радостью взяла чашку с какао, я любил этот напиток детей и предложил ей. А она с удивлением посмотрела на меня и просияла.

Кэт села на пол, прямо возле колонок, наслаждаясь негромкими звуками ударных и гитар, и пила какао из высокого бокала, прикрыв глаза.

И она по какой-то причине совершенно не мешала мне, гармонично вписавшись в окружающую обстановку и просто получая удовольствие от музыки.

Софи не любила рок. Равно как и классику. Она слушала современную попсу и обожала бегать по клубам.

— Кэт? — позвал я девушку. — Тебе завтра на работу?

— Выгоняешь? — она лениво приоткрыла глаза, с трудом выбираясь из потоков музыки.

— Про круги под глазами мы говорили! — напомнил я ей.

— Неа, у меня завтра и послезавтра выходные! — помотала она головой, возвращаясь к реальности. С большим сожалением.

— Тогда, если ты дашь мне обещание выспаться до обеда, слушай дальше, — строго сказал я, пытаясь не рассмеяться.

— Хорошо, папочка! — серьезно ответила мне Кэт, отдавая честь.

Мы расхохотались. Она вновь закрыла глаза и откинулась на стену, а я ушел в свою мастерскую. Захотелось доделать пагоду.

Кэт успела перебраться с пола на кресло и там уснула. Похоже, что у нее входит в привычку засыпать у меня. Впрочем, судя по ее виду, заснуть она была готова при любой возможности. Приглушив звук до минимума, я вновь занялся макетом.

— Алан! — кто-то тихо звал меня по имени и тряс за плечо.

— А? — очень не хотелось просыпаться, но этот кто-то был настойчив. Разлепив глаза, увидел хмурую Кэт.

— И ты мне еще будешь говорить про недостаток сна и необходимость выспаться? — укорила она меня. — Использовать стол вместо кровати неудобно! Закрой за мной, пожалуйста.

Кэт, похоже, засыпала на ходу. Обняв стопку дисков, потопала к выходу, жмурясь и моргая. С толикой сожаления проводил ее.

Я успел доделать макет пагоды полностью, прежде чем вырубился в обнимку с ним.

* * *

— Привет! — рядом со мной упала подушка, на нее плюхнулась Кэт.

— И тебе не болеть, — меланхолично откликнулся я. Что-то настроение было ниже плинтуса. Сказывалась усталость после трех почти бессонных суток.

— Ты сегодня не в настроении? — догадалась она.

— Спасибо, капитан Очевидность!

— Язва! Будешь много язвить, заработаешь гастрит! — Кэт не обиделась на мое высказывание. За прошедшие три с половиной недели с момента знакомства мы немного сдружились. Она брала у меня диски послушать, частенько составляла мне компанию дома за чашкой какао. Совместные посиделки на крыше перед сном стали традицией.

— Ты когда курить бросишь? — нахмурился я.

— Не будь занудой, Ал! — Кэт поморщилась. Мои воспитательные нотации она стоически игнорировала, упорно продолжая травиться никотином. Вот и сейчас с наслаждением затянулась, потом выпустила облачко дыма.

— Нет, ты сегодня какой-то не такой! Поделишься причинами?

— Не высыпаюсь последние несколько дней.

— С меня берешь пример?

— Нет, заказ выполняю. Надо же на что-то жить.

Разговор завял. Я поплотнее закутался в плед и нахохлился. Веки слипались, но я продолжал сидеть, ожидая, когда она докурит, и мы пойдем по домам.

— К тебе сегодня приходила Софи.

— Что? — в полудреме я не сразу понял, что она сказала.

— Софи, так ведь твою подружку зовут? — с легким раздражением откликнулась Кэт.

— Она уже давно не моя! — огрызнулся я.

— Не суть.

— Что хотела? — я напрягся. Только Софи сейчас мне не хватало. Весь сон как рукой сняло.

— Ты ведь не думаешь, что я должна была с ней общаться? — Кэт покосилась на меня. Весь ее вид говорил, что если я именно так и думаю, то, как минимум, мне не хватает серого вещества. — Она позвонила, попыталась открыть дверь ключом, потом спросила меня, где ты можешь быть. Я как раз домой шла из библиотеки.

— Ты сказала ей?

— Ага. Сказала, что ты уехал на месяц в Африку.

— А она? — в Африку? Она пошутила?

— О, она явно была дико раздражена этим заявлением. Покрыла тебя красивыми такими выражениями и свалила. Ты собираешься спать тут, спящий ежик?

Пока я тормозил, Кэт уже собрала все.

— Почему спящий ежик?

— Потому. Взъерошенный и сонный! — объяснила мне улыбающаяся Кэт.

Плетясь за ней, размышлял о поведении Кэт. Внешне замкнутая и отчужденная, Кэт могла отмалчиваться, ходить мрачной, даже впрямую послать, если ей казалось, что влезают на ее территорию. Более того, она не любила, когда к ней прикасались — вздрагивала и отстранялась. В то же время, немного привыкнув ко мне, Кэт уже не дергалась от меня и держалась более раскованно. Невозможно было понять, как она поведет себя в следующую минуту. То я наблюдал приступы стервозности, то она грустила и на все пожимала плечами, бывало, что много шутила, доводя меня до колик в животе от хохота, и тут же на глазах наворачивались слезы. В такие мгновения она замыкалась и уходила к себе, напоминая мне шута. Слишком веселого снаружи и плачущего внутри. Эти две ее крайности, когда взаимно компенсировали друг друга и жили в мире и согласии, являли мне неожиданно мудрого и жизнерадостного человечка.

Поддевая меня, порой даже весьма двусмысленными и несколько неприличными фразами, она могла надолго выбить меня из колеи. Несколько раз Кэт попала на мое плохое настроение. В такие моменты я много огрызался и мог наговорить достаточно обидных вещей. Но Кэт была непрошибаема. За словом в карман она не лезла. А еще умела смеяться над собой — задеть ее и вывести из себя казалось сложной задачей. Хотя, если была уставшей или раздраженной, тогда бесилась абсолютно от всего.

Она была немного неуклюжей. Спотыкаясь на ровном месте или случайно задевая плечом косяк, смущалась и краснела. Она вообще много краснела, причем без явных на то причин. Хотя однажды, споткнувшись слишком сильно и набив синяк на ноге, Кэт не постеснялась в выражениях, коими долго ругалась на мою табуретку, явившуюся причиной ее синяка, и на себя саму за попытки искалечить предмет мебели. Со стороны это смотрелось уморительно, пришлось сбежать в другую комнату, дабы не смеяться при ней.

Дома чуточку изменяла своему обожаемому черному цвету. Обнаружились и светлые домашние джинсы, и футболки, и небесно-голубой халат, и даже тапочки зеленого цвета с цветочками.

— Ты смотришь куда идешь?! — резкий рывок заставил остановиться.

Перед лицом маячила металлическая перекладина пожарной лестницы.

— Нет, — честно признался я ей.

Кэт только тяжело вздохнула, красноречиво выражая свое мнение о моей невнимательности.

— Шел бы ты… спать! — она пропустила меня вперед, отбирая плед, в котором я путался и мою подушку.

— Иду.

— А у меня завтра день рождения, — грустно сказала Кэт, возвращая мне плед в нашем коридоре.

— Ты бы пораньше сказала, что ли! — я недовольно взлохматил ее русые волосы.

— Брысь! — зашипела она на меня, ударив по руке. — Зачем? Все равно я не отмечаю!

— А с какой целью тогда поставила в известность? — прищурился я.

— Чтобы не удивлялся, если приду к тебе с бутылкой вина! Все, спокойной ночи! — она ушла к себе.

Вот и пойми ее.

Первый день лета! И день рождения моей хмурой соседки!

Утром увидел, как она уходит на работу. Отлично! Значит, у меня есть время немного подготовиться. Я решил устроить ей маленький пикник на крыше. Некоторое время сомневался. Одно дело, наши совместные перекуры и перекусы, другое, когда вот так вот целенаправленно я собирался устроить ей поздний ужин. Прошелся по квартире, подбирая разбросанные вещи — накануне опять засиделся за работой. Вообще, Кэт действовала на меня положительно. У нее порой возникали какие-то идеи, она не стеснялась высказывать мне их. Правда, делала это в своеобразной манере. Иногда стопорясь, я спрашивал ее, что бы она сделала на моем месте. Кэт подходила, морщила лоб, смешно двигала носиком и выдавала какую-нибудь идею, как правило, удачно вписывающуюся в мои собственные задумки. Но она всегда говорила шутливым тоном, немного неуверенно, так, что возникало впечатление, будто она шутит, а уж принимать ее всерьез или нет, решать только мне. Она как бы снимала этим с себя всю ответственность. Постепенно до меня дошло, что Кэт действительно не уверена в себе.

Мой подарок ей уже был готов. Однажды она с восторгом показала мне изображение симпатичного двухэтажного коттеджика в какой-то сельской глубинке. Вокруг коттеджа был разбит розовый сад. Кэт настолько понравился этот коттедж, что она выпросила у меня журнал со статьей. Этот-то коттедж я и делал уже почти две недели, забросив все остальные дела. Отчего-то очень хотелось сделать ей подарок, который вызвал бы у девушки действительно положительные эмоции. Хотел подарить просто так, но раз уж у нее праздник. На удивление, работа продвигалась быстро. Вокруг домика расположил множество розочек из шелка.

Прилаживая их к макету, я залюбовался. Мне в голову пришла вдруг идея — почему бы не скооперироваться и не объединить наши хобби? Для Кэт это был бы неплохой заработок. Декорирование у нее удавалось на славу, как дизайнер я мог бы использовать ее задумки в своей работе более целенаправленно. Надо будет предложить ей это.

К вечеру заготовил бутылку вина, поставил в духовку ребрышки. До ее прихода с работы оставалось около двадцати минут — Кэт всегда была точна.

Но прошло двадцать минут, полчаса, час, а Кэт все не было. Спустя три часа я решил зайти к ней, хоть и знал, что ее нет. Бесцельно постояв около запертой двери, ушел к себе. Почти в половине второго ночи услышал звук мотора — возле дома остановилось такси, и из него вышла Кэт. Немного разозлившись на девушку, я потопал в коридор с целью перехватить ее.

— А, Ал! — она кивнула мне, проходя мимо. На Кэт в нарушение всех ее привычек было симпатичное темно-зеленое платье до колена и босоножки на каблуке. В платье и босоножках она смотрелась гораздо стройнее. Когда только умудрилась переодеться? Уходила она в своих обычных джинсах и футболке.

— Зайдешь? — сдерживая другие совершенно ненужные вопросы, спросил я.

— Так время-то уже, — она растерянно глянула на часы.

— Я тебя ждал, между прочим! — укоризненно воскликнул я. — Подарок приготовил!

Кэт покраснела. Пухлые губки слегка приоткрылись, она все еще пребывала в растерянности, к которой примешалось удивление, и теперь уже я почувствовал легкое смущение.

— Меня на работе вот задержали! — объяснила она, проходя мимо меня в зал. На меня повеяло легким ароматом цветочной туалетной воды. — А еще отпустили утром, выдали премию и сказали, что уволят, если я не куплю себе к обеду платье и туфли! Вот, — приподняла она буквально на пару сантиметров подол платья, — пришлось купить. Мне идет?

От невинного жеста Кэт, ровным счетом ничего неприличного не содержавшего, бросило в жар.

— Очень идет! — через силу улыбнулся, поспешив скрыться на кухне. Оттуда крикнул ей:

— Располагайся, я сейчас! Ты есть хочешь?

— Не очень!

Вернувшись в зал, с облегчением отметил, что она завернулась в плед и расположилась в своем давно облюбованном уголке — на кресле, скрыв от меня свое платье. Впрочем, мне показалось, что она немного похудела. Или нет?

— Держи, — налил ей вина, придвинул другое кресло поближе к ней и поставил бутылку на столик.

— Решил меня напоить? — как-то слабо улыбнулась она.

— Решил выпить за тебя! — отсалютовал ей бокалом.

— Мне действительно идет это платье? — вдруг погрустнела Кэт.

— Я же сказал, что идет.

— Просто ты так поспешно ушел, мне показалось, что тебе совсем не понравилось! — Кэт расправила плед на коленях.

Тебе хотелось понравиться мне?

— Ребрышки в духовке греются, — поспешил объяснить я ей, с облегчением наблюдая, как из ее взгляда уходит настороженность.

Некоторое время мы молчали, Кэт иногда хмурилась.

— Кстати, — прервал я паузу, — подарок-то!

Вынес ей макет коттеджа и поставил его на столик рядом с нами. Кэт вскочила, опустилась на колени перед низким столиком и замерла возле него, пристально рассматривая каждую деталь. Осторожно провела пальцем по шелковым розочкам.

Черт! Поймал себя на беззастенчивом разглядывании ее, пока она увлеченно рассматривала свой подарок. Тем более что с моего места открывался отличный вид на вырез ее платья.

— Ал! — она резко встала и подошла ко мне. — Спасибо!

Ах, детка! Зачем же ты это делаешь?! Я запаниковал, когда Кэт крепко обняла меня и поцеловала. Пусть в щеку. Пусть практически сразу отстранилась, возвращаясь к домику. Но и этого мне хватило, чтобы успеть возбудиться. К счастью, все ее внимание поглотил игрушечный домик — мне удалось выйти из комнаты раньше, чем она заметила мою реакцию.

Стоя на кухне, доставал разогревшиеся ребрышки из духовки и молил, чтобы она не пришла. Ну и как теперь возвращаться? Взгляд упал на передник, его подарили друзья пару лет назад. В оборочках, с нашитыми цветочками. Любили они шутить надо мной и над моей любовью к готовке. Нацепил на себя передник, разложил на тарелках ребрышки, полив их соусом.

— А вот и ужин! — радостно возвестил я, ставя поднос рядом с домиком.

Кэт аккуратно обгрызала мясо с ребер, макая их в лужицы соуса на тарелке. Один раз она мазнула пальцем по щеке, отбрасывая непокорные волосы и прежде, чем я успел сообразить, что делаю, протянул руку и стер пятнышко соуса с ее щеки.

Она в смятении отодвинулась.

— Прости! — я прикусил губу. Надо же было мне к ней прикасаться!

И опять повисло молчание.

— Эм, я, наверное, пойду? — робко сказала, стараясь не смотреть на меня. Встала, одернула слегка помявшееся платье.

— Кэт? — у меня сорвался голос. Лихорадочно неслись мысли: — не дать ей уйти, остановить, лишь бы побыла еще немного.

— Что? — она опустила голову.

— Я что-то не так сделал?

— Что ты! Ты — молодец! — по-прежнему не поднимая на меня глаза, ответила. — Просто… Просто, я очень устала.

— Может, останешься?

— Зачем?

Я молчал, не в силах озвучить.

— Алан, скажи мне, зачем я должна остаться, — мягко попросила она. — Только честно, пожалуйста.

— Я… Я хочу, чтобы ты осталась. На ночь.

— Ты хочешь заняться сексом? — теперь уже на ее лице была грустная улыбка — не удивилась, не оскорбилась, а констатировала факт.

— Да, я хочу тебя, — нашел в себе силы признаться под испытующим взглядом. — Кэт, ты мне нравишься, ты отличный друг, я не знаю, во что все это выльется. Но если ты… В общем, останься, пожалуйста.

Какое-то время она не реагировала. Я отчаялся, уже приготовился, что развернется и хлопнет дверью.

— Ладно.

Притянул ее к себе за руку. Платье полетело на пол…

Утром проснулся первым. Долго пялился в потолок, пытаясь понять, что теперь делать дальше. Мысли были разными и противоречивыми. Честно говоря, Кэт меня удивила. Кто бы мог подумать, что эта депрессивная девчонка, настолько… кхм…раскрепощенная в плане секса? Или, может, мне это кажется в связи с приличным по срокам для меня воздержанием? Но она так отдавалась…

Покосился на Кэт. Лежала спиной ко мне, мерно дышала, после бессонной и очень утомительной ночи, скорее всего, проснется не скоро.

Вспомнил опять секс. Да, такого не было уже давно! Сразу же почувствовал, что хочу повторения. Но будить ее… Нет, не буду, пускай спит. На ум пришли воспоминания о Софи. Стало муторно. Я неожиданно и отчетливо понял — Софи всегда жаждала доминировать в постели. Кэт… Кэт просто позволила мне выпустить моего самца наружу, ни разу за всю ночь не попытавшись словом, жестом или желанием быть первой. Она и сверху-то отказалась быть! Странно. Но мне это понравилось. С каким-то изощренным удовольствием я всю ночь воплощал свои желания в жизнь.

Закончив, не сговариваясь, отстранились. Переглянулись и понимающе рассмеялись. Наш безмолвный разговор можно было трактовать как взаимопонимание двух не слишком-то близких людей, каждый из которых уважал право на одиночество, даже после такой близости. Секс был великолепен, но у нас не возникло желания полежать в обнимку или сказать друг другу какие-либо глупые слова. Эту черту, признаться, я всегда ненавидел в Софи, которая сворачивалась у меня под боком, воркуя как ей замечательно.

Мне не показалось — Кэт действительно немного похудела. Впрочем, плевать сейчас на ее фигуру, главное, что она ничем не напоминала невысокую и весьма худенькую Софи. Мягкая, домашняя Кэт плавилась в моих руках, позволяя мне многие и многие вещи…

Я осторожно провел пальцем по ее спине вдоль позвоночника и вплоть до ложбинки между ягодиц. Кэт не пошевелилась, сон ее был по-прежнему крепок и безмятежен. Только кожа на несколько секунд покрылась мурашками.

Интересно, что теперь будет? Девчонка возомнит, что имеет на меня права? Начнет осаждать меня, бегать ко мне постоянно, звонить и надоедать?

Нет, о чем я? Это же Кэт! Ей и в голову такое не придет.

Ее зеленое платье смятым комком валялось на комоде. И почему она так не любит носить платья?

Кэт заворочалась, и мои губы сами собой растянулись в широкую и умильную дурацкую улыбку: она потянулась так, как это делают спящие кошки, лежащие на боку — спина чуть выгнулась, руки и пальцы выпрямились, потом Кэт вновь обмякла, обняла подушку и затихла.

Кошка.

Волосы сползли, обнажая что-то темное и небольшое за ухом, чуть ниже кромки волос. Никогда не обращал внимания, да и волосы у нее всегда прикрывали это место. Родинка? Сдвинул пряди и несколько мгновений любовался миниатюрной, размером буквально сантиметр на сантиметр, татуировкой. Силуэт кошки. Забавная. А главное, как нельзя более подходящая самой Кэт. Тихо встал. Отчетливо пришло осознание, что утреннего продолжения точно не будет. С чего — непонятно, но уверенно и четко, а посему отправил свое жаждущее Кэт тело под холодный душ.

Дрожа под ледяными струями, никак не мог успокоиться. На пробежку? Возможно, и стоит на пробежку в парк, хотя и понял уже, что даже пробежка мне не поможет. Помогло бы только вернуться к ней и… Не думать об этом, жестко приказал себе, чувствуя, как наливается желанием плоть. Черт, опять придется лезть в холодный душ!

Вытираясь полотенцем, услышал скрип двери.

— Ой, прости, тут было тихо, я не думала, что ты здесь… — ее голос становился все тише, пока она не замолкла.

Мы замерли. Я стоял совершенно раздетый. Кэт, милая сонная Кэт, с живописно встрепанными волнистыми прядями волос, со слегка размазанной по лицу косметикой, с припухшими губками после всех моих требовательных поцелуев, закутанная в мой собственный халат, который я приготовил одеть, но так и забыл его в спальне.

Кэт была такой соблазнительной. И так мило зарделась, когда ее глаза оценили мою реакцию на ее появление. Да в глубокую пропасть, все мои домыслы! Будь, что будет!

Отбросил полотенце, стремительно шагнул вперед, притягивая к себе сонную девушку в состоянии шока, и прижал к себе, жадно целуя и развязывая пояс халата. Кэт успела только ойкнуть, когда я подхватил ее и поднял, усаживая на стиральную машинку. Гортанно вскрикнула и тяжело задышала, когда я вошел в нее одним резким движением. Непроизвольно вцепилась ногтями в мою спину, раздирая кожу и заставляя меня зарычать от вожделения и ускориться. Потом притянула к себе, сцепив ноги у меня за спиной.

Нам не потребовалось много времени, чтобы достигнуть апогея. Она обмякла, задыхаясь. Кажется, у нее даже не хватало сил, чтобы расцепить свои ступни. Я не протестовал, обнимая ее податливое и разгоряченное тело. Возбуждение схлынуло, спину, там, где она впилась ногтями, начало саднить.

— Извини, — хрипло прошептала она.

— За что? — удивленно откликнулся я.

— Я ногтями… — она не договорила, пряча смущенное лицо у меня на плече.

— Мелочи! — попытался успокоить ее, сам повернул голову к зеркалу. Ох, ты! На той лопатке, которая была видна, красовались багровые и страшные царапины, из которых сочилась кровь. На второй, судя по ощущениям, такое же художество.

— Я тебе больно сделал? — перепугался я. Ну не от страсти же она меня так 'осчастливила'?

— Нет, что ты! — она плотнее прижалась ко мне, наотрез отказавшись поднимать голову. — Не сдержалась…

Я громко рассмеялся. Кэт все же решилась посмотреть на меня, и теперь недоумевающий взгляд серых глаз буравил мое лицо.

— Почему ты смеешься?

— Пометила меня, девочка? — ласково улыбнулся ей, заставив себя прекратить столь неуместный смех. А то ее брови уже начали недовольно хмуриться.

В противовес моим ожиданиям, она уже ощутимо расстроилась.

— Ты чего?

— Ничего, — уже сдержанно сказала Кэт, руки ее уперлись мне в грудь, она попыталась меня оттолкнуть.

— Эй, девочка! Не отпущу, пока не скажешь! — я вынудил ее смотреть мне в глаза.

— Они будут долго заживать, — честно объяснила она. — Не думаю, что понравится другим твоим, эм… девушкам! Женщины, знаешь ли, ревнивы. А я не думаю, что ты… что мы… в общем, не думаю, что ты хотел бы себя ограничивать.

Нокаут! Не ты ли, Алан, буквально полчаса назад, сам думал, что это не имеет продолжения? А вот Кэт изначально не питала никаких надежд и иллюзий на твой счет. Но отчего тогда так неприятно и обидно?

— Я пойду. Приму душ у себя, — она все же вывернулась из моих объятий и ускользнула. А я долго еще стоял в ванной комнате, упираясь руками в стиральную машинку, и размышлял над ее словами. Естественно, что когда вышел, в квартире было пусто. Макета тоже не было, лишь на столике белел кусочек белого листа для записей, где ровным почерком Кэт было выведено: 'Спасибо за подарок'.

— Дьявол! — крикнул в пустоту и ударил кулаком в стену. Тут же горько усмехнулся — повторяюсь. Почему я вчера не подумал, к чему приведет эта ночь? Почему я не сообразил, что Кэт будет не так просто со мной общаться после секса? Почему Кэт вообще ушла от меня? Все эти 'почему' и еще безумное множество других вертелись в моей голове, и при всем желании я не мог ответить себе на эти вопросы.

Хотя следовало бы ответить вначале на другой вопрос: чего я вообще теперь хочу? И почему вся эта ситуация так меня задевает? Я вспомнил Кэт, когда она сидела передо мной в ванной, и испытал смесь разочарования и стыда от самого себя.

Неужели девчонка так меня зацепила, что стала мне небезразлична? Она оказалась хорошим другом, полностью поддерживала мои увлечения, наши вкусы в музыке были сходными, да и в постели… Черт подери! Да в постели она даст фору многим из тех, с кем я когда-либо был! Нервно мерял комнату шагами. Почему она ушла? Неужели я был так плох? Или она настолько стеснялась меня?

Ответ пришел сам собой, окатив меня ушатом презрения к самому себе. Видимо, девочка решила, что я — взрослый мужчина, который недавно расстался со своей девушкой, удовлетворился и ей пора уходить.

С другой стороны, что я мог ей предложить? Начать встречаться? Я не был уверен, что она настолько мне нравится, чтобы потерять свою свободу, осознавать которую начал лишь совсем недавно. Меня вполне устраивали наши милые посиделки на крыше, ее периодическое присутствие у меня в гостях, когда она слушала музыку и не давала мне пропадать в одиночестве. Устраивали ее советы, нравились язвительные высказывания по поводу того или иного фильма, который мы обсуждали. Но начать встречаться с ней? Кто я и кто она? Ей всего двадцать четыре, мне уже тридцать два, и я очень сомневаюсь, чтобы ей нужен был такой вот взрослый мужик со своими заморочками.

Опять вспомнил ее тело, извивающееся подо мной, приглушенные моими поцелуями стоны…

Что она со мной сотворила, с досадой думал, вновь включая холодный душ. Так и воспаление легких подхватить не долго. Выругался, когда царапины на спине пронзила боль. Умудрилась же вцепиться! Но как же мне это понравилось!

Пойти поговорить с ней? Однозначно нет! Я опять не выдержу и потащу ее в постель.

Я был в шоке от самого себя. С каких пор я начал становиться таким…таким… озабоченным?

— Это все воздержание! — попытался самоутешиться. Не получилось. Никогда такого со мной не было.

Растерся полотенцем, морщась и вздрагивая от неприятных ощущений, когда махровая ткань задевала саднящие полосы. На желтом ворсе остались красные полосы.

'Пометила! ' — набатом прозвучало в голове. И звучало все время, пока я натягивал на себя майку и штаны, собираясь на пробежку. Поначалу одел свою любимую борцовку, уже выходя, понял — все мои многострадальные лопатки выставлены напоказ. Переодеться?

Пофигу! Пусть все видят, что у меня была хорошая ночь! Насвистывая и выбирая плей-лист под настроение, вышел из дома.

Нарезая третий круг по парку, ловил на себе очумевшие взгляды других бегунов. Мужик, с которым пару месяцев назад участвовали вместе в забеге по городу, одобрительно показал большой палец. Я подмигнул в ответ и помчался дальше. Поразительно, но усталости не было, хотелось лететь, а не бежать.

Интересно, а что сейчас делает Кэт?

От этой мысли едва не споткнулся, сбившись с размеренного ритма. Настроение покатилось вниз, я опять начал себя презирать.

— Ты — идиот, Алан! — вдруг прошептал сам себе и повернул к дому.

Плевать! Плевать на кого-либо! Плевать на мои собственные страхи! Хочу быть с ней! С ликованием и предвкушением позвонил в ее дверь, практически пританцовывая. Хочу быть с ней!

— Алан? — дверь открылась, на пороге стояла Кэт в неизменных черных джинсах и футболке.

— Можно войти? — мне показалось, или в серых глазах плескалось отчаяние и страх?

— Входи, — помедлив, отстранилась, давая мне пройти. Случайно слегка задел локтем ее грудь, проходя мимо, оба покраснели и смутились.

— Что ты хотел?

— Тебя! — невпопад ответил, стушевался и выругался на себя. Нашел, что ей ответить!

Кэт усмехнулась и язвительно выдала:

— Что, так понравилась?

Теперь на ее лице отразились сожаление и неприязнь. Сожаление? От чего? Этой фразой она настолько поразила меня, что теперь я понятия не имел с чего начать.

— Так что ты хотел?

От прежней Кэт не осталось и следа. Передо мной стояла девушка с решительным выражением на доселе усталом личике, готовая сражаться не только со мной, но с целым миром.

— Кэт, — немного оправившись от ее язвительности, проникновенно начал я, — вот скажи, я для тебя слишком старый?

Она красноречиво и нарочито медленно осмотрела меня.

— На комплименты нарываешься? — теперь в голосе был открытый сарказм.

— Я серьезно! Я для тебя слишком старый?

— Нет, Алан, ты не слишком старый, ни для меня, ни вообще и отлично выглядишь! — она прошла мимо меня на кухню.

 — Тогда как ты смотришь на то, чтобы у нас с тобой были не только дружеские отношения? — я замер в ожидании ее ответа.

 — А что еще? — встрепанная голова Кэт высунулась из-за стены, я же продолжал стоять в коридоре и подпирать стенку. — Что еще? Дружеский секс?

 — Грубо! — вырвалось у меня. — Вообще-то я имел в виду другое!

 — И что же? — Кэт вышла с кухни, держа в руках два бокала с соком. Один вручила мне и потянула меня в комнату за локоть.

Не понимаю я ее! То она готова порвать меня на звезды с флага нашей замечательной родины, то вручает бокал с соком и ведет в комнату. Ну как она умудряется так выбивать меня из колеи и сбивать с мысли?

— Алан! Ау! — она уже сидела в своем любимом плетеном кресле. Я обнаружил, что соляным столпом стою посередь комнаты.

— Я имел в виду, не захочешь ли ты стать моей девушкой, — храбро закончил я и залпом осушил бокал. Однако пригодился.

— А оно тебе надо? — Кэт склонила голову к плечу и поболтала остатки сока в своем бокале.

— Надо.

— Уверен?

Откуда у нее столько скепсиса?

— Дьявол побери! — разозлился я. — Кэт, я прихожу к тебе, говорю, что ты мне нравишься, и предлагаю начать более близкие отношения, а ты спрашиваешь, уверен ли я? Да, я уверен, иначе не стоял бы сейчас здесь!

Мой стакан со стуком опустился на письменный стол Кэт. Я скрестил руки на груди и сел на ее старенький диванчик.

— Ты не говорил, что я тебе нравлюсь! — спокойно ответила она.

— Зато теперь говорю!

Своим холодным спокойствием и язвительностью Кэт просто убивала меня.

— И что, ты вот так вот переспал со мной и неожиданно воспылал симпатией? Или просто решил первоначально проверить, какова я в постели?

Гадюки на змеиной ферме удавились бы от зависти, столько яда было в ее голосе! Вот значит как, она воспринимала нашу ночь.

— Мне показалось, ты изначально считаешь, что я для тебя — не формат, — она продолжала меня уничтожать, глядя все так же спокойно и отстраненно.

Она не только проницательна, но и весьма наблюдательна, дошло до меня.

— Молчишь?

Вот и поговорили.

— Выход там! — она указала мне за спину.

— Кэт!

— Что еще?

— Хочешь начистоту? — или я с ней буду откровенен или уйду ни с чем.

— Валяй.

— Ты права в том, что я считал тебя 'не форматом'. Права в том, что я решился предложить тебе что-то только после этой ночи. Права в том, что я хочу и дальше заниматься с тобой сексом, — я внимательно наблюдал за ней. Выражение спокойствия и отстраненности сменилось горечью и тоской. — Но меня еще никогда не тянуло так ни к одной женщине, я никогда еще не принимал холодный душ трижды за одно утро, и я еще никогда не получал столько удовольствия от секса! И я прекрасно понимаю, что предлагать тебе дружеский секс все равно, что плюнуть тебе в лицо, поэтому и предлагаю тебе начать встречаться. И еще, ты действительно мне нравишься! Я не стану говорить, что воспылал к тебе любовью, но ты и вправду мне очень сильно нравишься.

— Неубедительно. Слишком много ты говоришь про секс! — горечь ушла, осталась только тоска. Она покачала головой.

— Кэт, — я сел перед ней на колени. — Кэт, я — старый мудак, который сам не знает, чего хочет, ужасно боится всего подряд и совершенно не умеет правильно говорить! Но этот старый мудак определенно и точно знает, что хочет, чтобы ты и дальше была в его жизни.

— Ну, не знаю… — протянула она с недоверием.

— Я тоже не знаю! — я положил руки ей на колени и посмотрел в серые глаза отчаянно боявшейся Кошки. — Давай не знать вместе?

Она колебалась.

— Кэт?

— Можно я подумаю? — робкий взгляд куда-то в сторону.

— Нельзя. Или да или нет.

— Ладно, — вздохнуло это чудо.

Я смотрел на нее, пока она не отвернулась.

— Ладно, я согласна.

Проснулся утром с ощущением, что чего-то не хватает. Логично. Кэт и не хватало. Судя по тихому шебуршанию где-то на кухне, она решила приготовить завтрак.

После нашего разговора вчера Кэт попросила меня об одном единственном на данный момент условии — об искренности. То, что девушка патологически не приемлет вранья я уже успел понять во время разговора. Удивительно, но ей было проще принимать любую, даже самую нелицеприятную правду, чем малейшую ложь или оговорку. Стоило мне о чем-то умолчать, как Кэт сразу же напрягалась, взгляд серых глаз становился тяжелым, и я чувствовал себя под микроскопом, краснел и путался в словах как маленький ребенок перед недовольным родителем.

— Ты завтракать будешь?

Кэт с мокрыми после душа волосами, облепившими ее личико, в моей футболке, доходившей ей до середины бедра, зашла в комнату, остановилась возле кровати и ждала ответа.

— Тебе никто не говорил, что не стоит ходить в полураздетом виде по утрам? — я попробовал поймать ее за футболку. Не удалось. Быстрый шаг назад и я чуть не полетел с кровати.

— Дай подумать, — она 'задумалась', — живу я одна и дома хожу, как мне вздумается. Нет, не говорили.

— Кэт! Кис-кис-кис! — приторным голосом позвал я.

— Алан! Завтрак готов!

Кэт стремительно удалилась.

Или мне кажется или по утрам у нее нет настроя на постельные утехи. Поживем, увидим.

Насвистывая какую-то легкую мелодию, я натянул шорты и вышел на кухню. Кэт забралась на широкий подоконник с ногами и теперь читала очередной мой журнал по садоводству, попивая горячий чай.

— А кофе есть? — я проверил кофейник.

— У меня не было настроения делать кофе, — честно ответила девушка, не отвлекаясь от журнала.

— Кэт? — я подошел к ней и встал так, чтобы видеть ее лицо. — В чем дело?

— Ни в чем, — пожала она плечами. — Я просто не умею обращаться с твоей кофеваркой. Прости, но есть чай и несколько тостов.

— Ты на что-то обиделась? — продолжал допытываться я.

— Есть на что? — невинный взгляд серых прищуренных глаз.

Эта женщина сведет меня с ума раньше, чем я ее пойму! Я едва не застонал вслух и сдержал нестерпимое желание побиться головой об стенку.

— Девочка! Иди-ка сюда!

Кэт с подоконника перекочевала на мои руки, не успев ничего сказать против, и я уселся на диванчик. Устроился поудобнее, отнял у нее журнал и развернул лицом к себе.

— Эй, я не враг. Я не понимаю твоего состояния. Скажешь, в чем дело и что я не так сделал или мне придется ходить вокруг да около?

Под моим натиском Кэт сдалась.

— Я не привыкла и привыкну не скоро, что мы с тобой… Ал, я даже произнести это не могу! Я еще до конца не верю во все это.

Откровенно. Напряженно. Немного… грустно? Не верит и не доверяет. Вполне понятно, почему. Хоть и несколько обидно.

— Ал. Никогда не обещай мне того, чего не сможешь выполнить, хорошо? — она попыталась слезть с моих колен, но я обнял ее сильнее и не позволил.

— Постараюсь. А теперь не ерзай, пожалуйста, и посиди спокойно, если не желаешь обратно в спальню.

Как же мне нравится, когда она краснеет! Кэт замерла испуганным зайчиком. Я чуть не прыснул, но тут она задорно улыбнулась, и нахально смотря мне в глаза, несколько раз двинула бедрами.

— Завтрак подождет! — громко объявил, утаскивая добычу в логово.

После совместного душа учил Кэт пользоваться кофемашиной. Спустя час весь взмок и начал злиться, как до меня дошло — она едва сдерживает смех.

— Милая, ты ведь уже все поняла, да?

— Ал, еще полчаса назад! — она расхохоталась, отбегая от меня, и прячась за стол. — Но ты так хорошо объясняешь!

Нет, она точно сведет меня с ума!

Порычав для виду, переоделся и отправился на пробежку. Кэт наотрез отказалась и ушла к себе.

И настроение великолепное и солнышко светит и птички поют. То есть, не птички, а музыка в наушниках.

Прибежав обратно, увидел на двери сложенный листочек.

'Я на работу, увидимся вечером. К.'

И тут меня осенило. Мы были знакомы почти месяц, у каждого были сотовые телефоны, но ее номера я не знал!

— Стареешь! А ведь мог бы забирать ее с работы. И вообще, почему она не попросила ее отвезти?

Разговаривать сам с собой я начал после ухода Софи. Софи, Софи, Софи! Сколько еще я буду вспоминать о Софи? Лучше подумать о вечере с Кэт!

Вечером Кэт категорически отказалась от меня в качестве водителя. Не объясняя, просто отказалась и запретила мне поднимать эту тему. А я в очередной раз убедился, что мне банально не доверяют и похоже, что и не собираются.

Вскоре посыпались заказы, я стал пропадать на них чуть ли не сутками и наши отношения переросли из количественных в качественные. Кэт по-прежнему не отказывала мне в помощи, чем я беззастенчиво пользовался. Любая возможность провести с ней больше времени и узнать ее, была мне только на руку.

Курить, несмотря на все мои просьбы и уговоры, она так и не бросила.

Как-то раз, среди всей этой сумасшедшей круговерти раздался телефонный звонок.

— Алан, где тебя черти носят? — раздраженно проорал мне Брик. В некотором роде он являлся моим партнером и очень хорошим другом.

— И тебе привет! Я о чем-то забыл? — если он начинал орать, то дело было плохо.

— Алан! У тебя крыша после Софи съехала? Какое сегодня число?

— Э… Брик, я — склеротик! — у него же день рождения сегодня!

— Я в курсе, — все еще недовольно, но уже тише произнес тот. — Жду тебя через полчаса!

Уложившись в рекордные сроки по сборам, я прыгнул в свой обожаемый 'Чероки' и рванул к Брику. Хорошо еще, что не нужно было заморачиваться с подарком. Брик не нуждался в деньгах и всем подаркам предпочитал взносы в Фонд помощи детям или что-то в этом духе. Поэтому все приглашенные на его вечеринку просто выписывали чеки на Фонд. Брик жестко контролировал все расходы Фонда и тем, кто пытался поддеть его, что он таким образом просто складывает все в карман, устраивал экскурсию по детским приютам под его опекой. Брик в свои тридцать восемь был четырежды разведен и гордился, что ни одна из его бывших жен не смогла урвать у него при разводе хоть какую-то часть имущества. Как говорил он сам: 'Лучше я потрачу деньги на бездомных и брошенных детей, чем на этих силиконовых идиоток! '. Своих детей у него не было. Наверное, именно этим и объяснялась его благотворительность. На все вопросы, почему он тогда вообще женится, Брик отвечал просто и ясно: 'Ребят, мне надо развлекаться! '. Кстати, встретив на улице этого вспыльчивого голубоглазого брюнета, вы ни за что не дали бы ему тридцать восемь лет. Тридцать — максимум.

— Поздравьте меня! — громогласно возвестил он, когда я принес в жертву его Фонду две тысячи долларов и поздоровался со всеми собравшимися. — Я открываю свой собственный детский дом!

Я огляделся. Народ бурно зааплодировал, но на лицах по большей части читалось откровенное: 'Ну и нахрена оно тебе надо? '.

— Как тебе в голову пришла эта идея? — задал я вопрос своему другу, когда народ порядком нагрузился спиртным и разбрелся по огромному дому, а мы уединились для обсуждения насущного.

— Алан, мне уже тридцать восемь! — грустно сказал он. — Ни одной своей жене я не стал делать ребенка, потому что они были всего лишь лживыми сучками, стремящимися за мой счет обогатиться. Фонд — это хорошо, но я хочу быть не просто спонсором. Мне нужно что-то большее.

— Тебе всего тридцать восемь!

— Не делай мне пустых комплиментов! — поморщился Брик. — Лучше расскажи про свою соседку.

— Мы встречаемся уже месяц.

Брик возвел глаза к потолку:

— Да неужели ты решился! Удивительно мой друг, удивительно!

— Сам поражен.

— Ну и как?

Как? Чтоб я знал…

— Пока не могу сказать. Знаешь, секс с ней великолепен. И она фактически стала моей Музой в работе! Но как только дело доходит до более личного, то она закрывается, — пожаловался я Брику. — Пробить ее оборону я не могу! Это как пускать танк в зыбучие пески. Я уже сомневаюсь, что вообще начнет мне доверять!

— Сказал тоже! Доверие заслуживается порой годами! Познакомь меня с ней! — вдруг попросил Брик.

— Зачем? — удивился. — Решил отбить ее у меня? Она явно не в твоем вкусе.

— Насколько я помню, и не в твоем тоже, — подмигнул он мне. — Расслабься, я просто хочу посмотреть на эту девчушку, что так тебя деморализует и вдохновляет одновременно.

Не то, чтобы я опасался конкуренции с ним, но все же. Брик был тем еще обаятельным свойским парнем, общаясь с которым, постепенно выкладываешь ему все и даже больше и оказываешься его преданным почитателем.

— Боишься? — лукаво усмехнулся Брик.

— Боюсь. Не твоих так называемых чар. Просто девочка… Брик, дьявол, я даже сам не могу понять ее! Такое ощущение, что это она меня выбрала и теперь позволяет быть рядом! — прорвало меня.

— Познакомь.

— Хочешь, поехали ко мне вечером, — предложил я.

— Позвоню своей помощнице через часок и поедем. А теперь мой друг — веселись! — Брик отсалютовал мне бутылкой пива и ушел в кабинет.

Брик так и не смог поехать со мной. Его помощница заявила, что раз он собрал всю эту толпу народа, то пусть сам и расхлебывает. Возиться с вусмерть пьяными богатенькими недоумками она не желает. Брик посмеялся. Я знал, что Лиз получает неплохие деньги за работу на Брика и пашет как вол на него в любое время дня и ночи, если это касалось детей. Наверное, именно поэтому Брик и позволял ей излишнюю вольность в поведении.

— Тебе повезло! — он хлопнул меня по плечу, провожая к выходу.

— В смысле?

— Вдруг она понравилась бы мне, и я бы сделал все, чтобы отбить ее у тебя? — что-то он слишком часто сегодня проезжался на эту тему.

— До встречи! — вместо ответа попрощался я.

— До скорой встречи — уточнил мне Брик, намекая на свое желание познакомиться с Кэт.

Неприятный осадок все же остался. Интересно, почему? Пока я ехал домой, размышлял о наших отношениях с Кэт. Пришел к неутешительному выводу — Кэт мне дорога как друг. Но вот встречаться с ней и дальше… Стоп, Алан. О чем ты сейчас думаешь? Или Брик настолько сбил тебя с толку, что ты решил все бросить? Ты настолько не уверен в себе?

Я неоднократно ловил себя на мысли, что Кэт не слишком привлекательна для меня. Все же мне больше нравились девушки гораздо стройнее. А Кэт… Кэт была пухленькой и даже в лучшем случае она была бы слишком фигуристой для меня. И эти ее комплексы… И постоянные черные и серые оттенки одежды, это было все уныло для меня, для человека постоянно работающего с зеленью, с цветами, с яркими красками и создающим красоту и умиротворение. И ее замыкание в себе, когда стоило хоть намеком приблизиться к ее прошлому, а ведь мне было весьма интересно узнать ее поближе. Я же не стеснялся рассказывать о себе, даже если она спрашивала меня о бывших девушках.

Почему она запретила отвозить ее на работу и забирать? В мою голову вкралась глупая идея проследить за ней.

Почему она так интересует Брика? Точнее, почему меня так беспокоит интерес Брика с ней? Или я просто стараюсь не допустить мысли, что она может кому-то приглянуться кроме меня?

— Брось, Алан, кому она нужна? — пробормотал я, заезжая на стоянку.

Но сексом она все же занималась потрясающе!

— Кэтти! — крикнул, войдя в квартиру.

Тишина. Она ведь сегодня не работала, так, где она, черт ее побери, шляется, с раздражением подумал я. Тут же одернул себя — она не моя собственность, да и ощутимый стыд жег меня за мои мысли в машине. Чтобы понапрасну не изводить себя, ушел доделывать очередное свое творение. Как и всегда увлекся и перестал следить за временем. Глянул на часы — без трех минут три. Естественно, что ночи.

А Кэт так и не пришла.

Бросил тряпку, которой вытирал пальцы от клея на пол и встал. Где она может быть? Уже набирая ее номер, ввалился в спальню и замер. Кэт спокойно спала на кровати, укрывшись тонкой простыней, под которой отчетливо угадывалась ее соблазнительная грудь.

— Идиот! — шепотом произнес я, и на ходу стаскивая с себя одежду, нырнул к ней.

Теплая, даже горячая, такая мягкая и своя.

Кэт заворочалась, отчего простыня сползла на живот. Сдерживая себя, просто лежал рядом и смотрел на нее. Чего еще мне надо? В голове, конечно, мелькнули подлые мыслишки на тему внешности и вкуса, но я заткнул их подальше. Подполз к ней вплотную и устроился рядом, просто греясь ее теплом.

— Ты уже закончил? Я не стала тебя отрывать, ты так увлекся. Сколько времени? — Кэт все же проснулась, когда я прижался к ней.

— Три часа. Во сколько ты вернулась?

— В девять. У нас при… — она зевнула, -…прибыла партия книг и нужно было разобрать их. А Зара заболела, и вызвали меня. Скорее всего, я вообще эту неделю буду работать без выходных.

Все так просто! Она. Была. На. Работе.

Ты — старый ревнивый пень. Нет. Ты — старый ревнивый пень с замашками собственника.

— Давай спать, — она обняла меня и почти пристроила голову на моей груди, как вдруг принюхалась и с едва уловимой брезгливостью сказала:

— Ал, ты после мастерской в душе не был! От тебя пахнет клеем!

— Тебе не нравится? — с наигранным удивлением спросил я. Вообще, она права. Я забыл про душ, когда увидел, что она дома и спит. Просто полез к ней на кровать.

— Ответ настоящего мужика! — фыркнула она. — Мне нравится, как пахнешь ты сам! И я не токсикоманка! Ты бы еще носки свои грязные по спальне разбросал!

Так. Мы уже дошли до носков. Извечная тема спора между мужчинами и женщинами на всей планете. Ну, кроме тех мест, где носки как предмет одежды вообще не в ходу. Например, в Африке. Наверное, там они спорят из-за набедренных повязок.

— Ты заснул? — Кэт толкнула меня.

— Прости, я задумался, — поцеловал Кэт и пошел в душ. И что она прицепилась к носкам? Я их в машинку кидаю и стираю всегда сам.

У меня просто паранойя после Софи, резюмировал в итоге. Она просто сказала про носки, а я уже завелся. Софи почему-то бесили мужские носки самим фактом своего существования. Ее 'носкофобия' стала предметом моих над ней подшучиваний и моих же комплексов после ее ехидных ответов.

Как же порой такие мелочи, не заслуживающие пристального внимания, могут портить жизнь! Особенно, когда получив негативный опыт с одним человеком, мы переносим его на новые отношения. И эти несчастные носки, всего лишь маленький пример тому.

Не сходить с ума — призвал я себя к порядку. Вот чем сейчас занимаюсь? Уже десять минут стою в раздетом виде в ванной комнате, пялюсь на себя в запотевшее зеркало и думаю о носках и Софи, а не обнимаю спящую Кэт. Спящую, Алан. Ей завтра на работу и она не виновата в твоем хобби. И вообще, ты должен быть счастлив до щенячьего визга, что она понимает, принимает и поддерживает твое увлечение.

— Я уж думала, что ты решил спать в ванне! — Кэт еще не спала, стоически дожидаясь меня.

— Почему не спишь? — я улегся на кровать, обнял Кэт, она тут же возмущенно отстранилась — я не стал вытираться, и теперь и Кэт, и ее простыня были мокрыми.

— Тебя жду.

— А я только решил дать тебе поспать перед работой! — коварно усмехнулся, стаскивая с нее кусок ткани.

— Скажем, я позволю тебе завтра отвезти меня. Да, и еще — я уже выспалась, Алан.

Неожиданное заявление даже несколько охладило меня. Но Кэт не дала мне подумать, с чего она так раздобрилась…

— Ал! Поднимайся! Кофе уже готов!

— Иду…

Кэт точно садистка. Вставать утром, проспав всего… всего полтора часа, чтобы отвезти ее на работу…

'Ты же этого так хотел! ' — ехидно пел внутренний голос.

— Можешь остаться дома, я сама доеду!

— Нет, я уже встал! — угу. Только, по-моему, не так, как надо.

Пошляк ты, Алан! И холодный душ по тебе плачет.

Библиотека, как библиотека. Кэт обеспокоенно скользнула взглядом по моему сонному и помятому лицу и спросила:

— Домой доедешь? Надо было все же ехать самой.

— Что ты, Кэт! Я рад, что отвез тебя! Во сколько забрать?

Она на короткое время задумалась.

— В шесть. Только не расхаживай возле библиотеки. Мне ни к чему афишировать наличие личной жизни.

Это немного покоробило. Ладно, разберемся позже. В голове такой кисель, что доехать бы до дому без приключений и поспать еще часиков так пять. Минимум.

Кэт вышла из машины, поцеловав меня на прощание и несколько обходным маневром, вокруг парковки, ушла на работу. А я, засыпая на ходу, поехал домой.

Приехал я к библиотеке где-то минут за двадцать до назначенного срока. Развернул газету и стал любоваться на физиономию Брика, красующуюся на первой полосе. Интервью, фотографии приюта, опять физиономия Брика… В общем, ничего интересного. На последнем фото приюта крупным текстом: 'Приглашаю на работу персонал' и описание вакансий с требованиями к опыту и образованию.

— Давно ждешь? — Кэт открыла дверь и запрыгнула на пассажирское сиденье.

— Не очень.

Легкий поцелуй. Потом увидела газету, забрала и начала читать.

— Какой он молодец! — тепло сказала Кэт.

— Ага, — не стал спорить я. Брик ведь и, правда, молодец. Мало кто искренне заботится о беспризорных детях.

Кэт полностью углубилась в чтение и молчала до самого дома. Немного подумав, я остановился возле супермаркета.

— Можно я заберу ее у тебя? — спросила.

Кивнул.

— Подождешь меня?

— Давай я лучше домой пойду! — Кэт выбралась из машины, прижимая к себе газету, словно это драгоценность и направилась к дому, не дожидаясь моего ответа. Я остался стоять столбом, недоумевая, что это сейчас было. Задумчиво прошелся между рядами стеллажей. Опешив от ее поведения, я долго не мог сообразить, что же хотел купить. Окончательно меня деморализовал ее звонок:

— Ал, я не буду ужинать, у меня дела.

— Кэт, что-то случилось? — я забеспокоился.

— Прости, меня. Мне действительно надо бежать.

Судя по шуму в трубке, она пошла не домой, а сразу на остановку.

Я похож на кретина?

Очевидно, да.

Набрал Брика.

— Хей! Кто звонит! — завопил мой неунывающий друг. — Какими судьбами?

— Как насчет того, чтобы я подъехал к тебе? Хочется спросить совет у бывалого ловеласа, — я всерьез вознамерился поговорить с ним о Кэт.

— Приезжай к девяти. До этого у меня собеседования.

Жаль. Я надеялся поговорить уже сейчас. Прихватив пару бутылок виски, пошел к кассе.

— Алан? Ты дома? — тихий голос Кэт для меня прозвучал Иерихонской трубой.

'Да, я дома! И пьян, как свинья! И все из-за тебя! ' — хотелось крикнуть мне, но язык меня не слушался и слава Всевышнему, что не слушался! Брик отменил нашу встречу спустя полчаса после звонка Кэт, настроение было испорчено окончательно, и я тупо напился. Точнее, первоначально мной планировалась всего лишь пара бокалов. Но умудрившись из длинной стопки дисков с фильмами выбрать какую-то мелодраму про измены, я накрутил себя и в итоге… В итоге Кэт брезгливо выбросила одну опустевшую бутылку, убрала ополовиненную вторую подальше от меня и ушла ночевать к себе со словами:

— Поговорим, когда протрезвеешь.

Безумно раскалывалась голова. Вот правильно говорят: не стоит пить виски не умеючи. Я явно не умел, потому что жуткое похмелье помимо головной боли дало еще прекрасный зеленый цвет лица и сильную тошноту на весь оставшийся день.

Какого черта я так напился? А, вспомнил. Кэт куда-то уехала, Брик перенес встречу. А я обиделся сразу на весь мир и был солидарен с героем дешевой мелодрамы.

Дополз в душ. Стало получше. Чуть-чуть. Следующим пунктом назначения стала кухня с аптечкой. Где-то тут были порошки, снимающие похмелье… Жизнь вскоре вернулась — головная боль отступила, глаза перестало резать от света, а желудок радостно принял минеральную воду.

Добрел до ноутбука, там, на почте висело одно непрочитанное письмо. Открыл и вытаращил глаза. Мне предлагали контракт на дизайн прилегающих территорий нескольких новых домов. Сумма впечатлила. Только вот одна закавыка — исходя из пожеланий заказчика, согласившись на этот контракт, я должен был уехать в другой город почти на полгода.

Полгода.

Или даже больше.

Кэт.

Контракт.

Кэт?

Контракт?

Мои пальцы забегали по клавиатуре.

* * *

— Удачи, Алан! — пожелала мне Кэт через пару дней, когда мы приехали в аэропорт.

— Ты действительно не злишься? — в сотый раз переспросил я.

— Алан, на что мне злиться? Это твоя работа, — спокойно ответила она.

Ну да, учитывая, что когда я сказал ей о контракте и своем отъезде, Кэт только пожала плечами и заявила, что для меня это хороший шанс продвинуться еще больше в своей области…

Дьявол, девочка, ну почему ты так неэмоциональна?! Почему ты так спокойно меня отпускаешь? Зачем ты сказала мне, что поймешь, если я встречу кого-нибудь там? Зачем ты вообще упомянула об этом?! Неужели я настолько тебе безразличен? Мне хотелось заорать это на весь зал, но я сдержался.

Больно было от осознания, что Кэт спокойно отпускала меня и совершенно не переживала из-за этого.

— Позвони мне, когда устроишься! — попросила меня Кэт.

— Обязательно!

Я обнял ее. Какое-то время мы стояли среди толпы людей, потом Кэт отстранилась, улыбнулась своей ласковой мимолетной улыбкой, развернулась и пошла к выходу.

Оставляя меня наедине с самим собой, своим недоумением и отчаянием. Позволяя мне сбежать от нее. Оставив не только за мной, но и за собой свободу дальнейшего выбора.