Моя маленькая Кэт (гет)

— Думаешь, нам стоит оставить его здесь? Это точно не опасно? — я сидела в гостиной на диване, Брик мерял ее шагами, чем только увеличивал легкую тревогу поселившуюся внутри.

— Хансен сказал, что он вполне может оставаться на постельном режиме. Он написал список лекарств, сказал делать холодные компрессы и звонить ему в случае ухудшения. Успокойся! — Брик сел рядом и обнял меня.

Легко сказать, успокойся! Утром я встала приготовить завтрак, хоть Брик и ворчал, говоря, что мне стоит себя поберечь и вообще он вполне способен сделать все сам. В очередной раз пришлось напомнить, что я всего лишь беременна и всего лишь на пятой неделе. Мне нужно движение. Я не жаждала вновь вернуться в свое прежнее состояние. Время было уже к десяти часам, спустился Брик, Алан все еще не вышел.

Он же всегда вставал рано.

— Брик! Буди засоню на завтрак! — отправила я Брика к Алану в комнату. Ну не самой же идти, в самом деле.

— Кейт! — раздался его обеспокоенный голос из гостевой.

Вбежав в комнату, я увидела посеревшее лицо Алана с крупными каплями испарины, выступившей по всему лицу. Тонкое одеяло было влажным. Он молчал, не шевелился и не открывал глаза, я перепугалась.

— У него температура. Вызови Хансена, телефон ты знаешь.

Хансен был знакомым Брика. Врачом общей практики и директором собственной клиники. За круглую сумму в месяц, отчисляемую на нужды его больницы, Хансен срывался к детям, ко мне или к Брику в любое время суток. Вообще, в приюте у нас были свои дежурные доктора, но Хансену Брик доверял больше остальных.

Тосты чудом не пригорели. Пытаясь успокоиться, я все делала и делала их, методично смазывая каждый готовый тост джемом.

— Не волнуйся так! — Брик вошел в кухню и сразу понял причину появления неимоверного количества тостов с джемом на большой тарелке. — Все будет хорошо.

— Не могу! — пожаловалась я.

— Кейт! Просто поверь мне.

Вот. Кодовая фраза, которой Брик фактически переломил мое упрямство несколько месяцев назад.

Просто поверь мне.

Эти его слова стали наваждением и моим спасением. И началом наших отношений.

К Брику я пошла на следующий день, после отъезда Алана. Алана я отпустила. Отпустила не только на работу, но и отпустила сама, честно сказав, что он может делать все, что ему заблагорассудится. Я не питала лишних иллюзий насчет него.

Сложно сказать, в какой момент я решила поехать к Брику. Зачем вообще нужно было так срочно срываться из библиотеки. Я ведь никогда не работала с детьми. Шансов пройти собеседование у меня не было. Но я поехала.

Брик проговорил со мной почти час. Выудил из меня все подробности такого неожиданного желания сменить работу. Кажется, он лучше меня понял, зачем мне это понадобилось. Долго водил меня по территории приюта, рассказывая о детях. Уже через два дня, как только я уволилась из библиотеки, подписал со мной контракт на помощника воспитателя — все же у меня не было педагогического образования и опыта, выдвинув категоричное требование — поменять цветовую гамму одежды. Полностью — никаких темных цветов. Брик твердо сказал: — Нельзя работать с детьми, погрузившись в свои проблемы.

Пришлось срочно менять свой гардероб, благо, что много одежды мне не требовалось. Брик одобрил.

Вначале, мне было непривычно и неуютно. Потом Брик начал привозить детей. И стало просто некогда. Я и еще несколько воспитателей сбивались с ног. Поскольку с детьми я никогда не работала, но безумно обожала книги, Брик предложил мне вести у них занятия. Я закопалась в соответствующую литературу, меня обучала Жаннет — пожилая француженка, переехавшая в Америку почти тридцать лет назад и всю жизнь проработавшая в школе. Взаимопонимания с детьми удалось достичь не сразу. Порой я ревела ночами, переживая отчужденность и агрессивность детей. Остальные принимали это как должное — это было нормально и естественно для сирот. Но я была на стадии узнавания и теоретических знаний, и проще от этого не становилось.

Порядком измучило осознание собственной никчемности. Как-то Брик застал меня в слезах. Увел к себе в кабинет и просто дал мне прорыдаться, после чего временно перевел меня на ночные дежурства, с одной единственной фразой:

— Я в тебя верю.

Мой работодатель верил в меня больше, нежели я сама.

На ночных дежурствах я, наконец-то, начала прозревать. Приходила ночь, детей нужно было укладывать. И вот тут обнаружилось, что практически у каждого по ночам кошмары. Они боятся самой темноты. Одиночества. Плачут по ночам. Одна трехлетняя девчушка могла вскочить ночью и убежать, забиваясь в самые укромные углы, в шкафы, даже под кровать.

Первые несколько ночей мне было жутко и страшно. Я понятия не имела, что делать с такими вот их страхами. У меня не было нужных слов. Я не знала, как и чем их успокоить. Хуже всего, что я была одна. Утешая одного, я видела, как плачут еще трое. Однажды, когда я была на грани срыва, в комнату вошел Брик. Встряхнув меня одним своим спокойным взглядом, он прошел вглубь комнаты, включил свет и заставил меня рассказывать им сказки. Постепенно он приглушал свет, дети начали засыпать.

Оставив меня в обнимку с трехлетней паникершей — Сорин, Брик подмигнул и ушел. Укачав Сорин, я ушла на свой наблюдательный пост под ночник и открыла книгу. Остаток ночи прошел спокойно.

Я постепенно приноровилась. Делала так же, как Брик. Укладывала, рассказывала сказки, приглушая свет. Да, они просыпались, да ревели в подушку. Да, мне приходилось иногда извлекать Сорин даже из-под собственного стола. Приходилось будить тех, кто кричали, когда им снились кошмары. Потом обвыклась. Детям просто нужно было внимание и возможность почувствовать любовь к ним. К отказникам. К смертникам, которых извлекали с улицы, отправляли к нам из больниц и других приютов. И начать доверять нам. Брик брал и самых безнадежных, которые волчатами смотрели на всех. Ему они верили сразу.

Спустя два месяца, мне пришлось встать всего один раз со своего места, чтобы погладить по голове проснувшуюся Сорин, отчего девчонка моментально опять уснула. Я посчитала это личной победой и пошла делиться с Бриком. Утром он отвез меня на завтрак. Несмотря на бессонную ночь мы проговорили до обеда. Мастерски выудив из меня безумное количество подробностей о личной жизни и о последних отношениях, Брик вдруг задал вопрос про Алана. Тут-то и выяснилось, что они были друзьями.

Совершенно не испытывая угрызений совести, Брик предложил переехать к нему.

У нас была разница в четырнадцать лет. Он был моим начальником. Бессовестно богатым. Неимоверно щедрым. Мне было сложно поверить в какие-либо чувства по отношению ко мне. Но он заботился о детях в приюте, как о своих собственных. А еще он был потрясающе честен. По слухам знала, что в деловых кругах Брикара Леруа называли акулой, проклятием дельцов и вообще считали его занозой в заднице. Он одновременно мог заниматься несколькими проектами и успевать со всеми и выжимать из них деньги. Брик умудрялся находить со всеми общий язык. Он никого не жалел, гоняя нас всех, заставляя жить и не отчаиваться. Приемные семьи приходили к нам постоянно. С помощью Брика дети надолго у нас не задерживались. Брик вывел меня из моего откровенно застоявшегося состояния. Я и сама не замечала, что постоянно улыбаюсь. Мои темные вещи оказались покрыты пылью, и я со спокойной совестью отдала их. За время ночных бдений я похудела. Стало легко и радостно. Мое прежнее состояние ушло в небытие. Я даже перекрасилась.

Я сомневалась.

Он смотрел на мои сомнения ровно два дня. А потом остановил меня в коридоре и сказал одну фразу:

— Просто поверь мне.

И ушел. Уехал на переговоры, оставив меня с тремя словами, намертво въевшимися в мое сознание.

Я переехала к Брику, с его помощью продала квартиру и купила другую, поближе к приюту.

И если вдруг я начинала опять поддаваться своим страхам и сомнениям, мгновенно следовало: — Верь. Я ведь в тебя верю.

— Присмотришь за ним? — Брик вторгся в мои мысли.

— Конечно.

— Я съезжу в приют, в офис и вернусь к вечеру. Если что звони мне и Хансену.

Он зашел на кухню, сгреб все блюдо с тостами в пакет.

— Мы все равно это не съедим! — пояснил он. — Отвезу нашим.

Напичканный лекарствами Алан спокойно спал весь день. Температура держалась, пришлось менять постоянно влажное и холодное полотенце на его лбу.

К вечеру он начал бредить. Хансен меня успокоил, что это нормально в его состоянии. Пришлось впихивать в Алана таблетки.

Алан звал Софи. Меня. Брика. Какую-то Лану.

К приезду Брика я готова была сбежать из комнаты.

— Кейт! — мой любимый мужчина всерьез перепугался, когда застал меня всю в слезах возле Алана.

— Брик! Посиди с ним! Я больше не могу! — я кинулась вон из комнаты. Слушать бред Алана, что он меня потерял, оказалось выше моих сил. Равно как и все его размышления о наших отношениях. О моей внешности. Моей замкнутости.

Я закрылась в ванне и сползла на пол, скуля и заливаясь слезами под гнетом выползающих старых комплексов и чувства вины.

— Кейт! — Брик постучал в дверь. — Кейт, открой мне.

Встала с пола. Открыла.

— Малыш, не запирайся от меня, пожалуйста! — мягко и взволнованно попросил он. — Я беспокоюсь за вас.

— За кого? — уточнила я.

— За тебя и нашего ребенка, — ответил он мне, погладив мой живот, потом обнял.

— Ну и чего ты так разрыдалась?

— Он столько всего наговорил, пока бредил! — в объятиях Брика мне было спокойно и уютно.

— Малыш, что бы ты там не услышала, это все уже прошлое, — успокаивающе проговорил Брик. — Правда или просто туманные его рассуждения на тему ваших отношений, в любом случае — это все его переживания. Не бери их сейчас на себя, хорошо? Иначе я опять отправлю тебя на ночные дежурства!

— Ты мне угрожаешь? — прищурилась я.

— Предупреждаю! — Брик ласково растрепал мои волосы. — Алана заберет Хансен. Он уже приехал за ним. Было плохой идеей оставлять его здесь. Хансен осмотрел его повторно. Алан был простужен, у него начались осложнения.

— Так это из-за нас? — занервничала я, заглянув в синие глаза Брика.

— Нет, милая, не из-за нас точно. И то, что он остался вчера здесь, было лучше, нежели он поехал бы домой в одиночку.

— Брикар! — позвал Хансен из холла.

— Я пойду, а ты умойся пока. Хансен за ним присмотрит, не беспокойся.

Брик включил мне воду и улыбнулся.

Хороший мой. Надежный. А я маленькая и беременная. Наверное, стоит слушать Брика и не подаваться таким пессимистичным мыслям. Приведя себя в порядок, вышла из ванной. Хансен уже увез Алана, за окном почти стемнело и, по сути, нужно было бы ложиться спать. Бдение за Аланом порядком утомило меня. Дышалось не в пример легче, чем когда Алан был здесь.

— Ты будешь есть? — Брик что-то готовил.

— Не знаю, — поморщилась. Особого чувства голода не было.

— Милая, но тебе нужно нормально питаться!

— Брик! — застонала я.

— Молчу! — он поднял руки в жесте 'сдаюсь' и рассмеялся.

Я рассеянно наблюдала за ним. Леруа. Потрясающий человек. Сгусток жизненной энергии, аккумулятор для всех окружающих. Рядом с ним не было места унынию, раздражительности, злости, любым отрицательным эмоциям в целом. В свои тридцать восемь он выглядел ошеломляюще. Домашний тренажерный зал был его любимым местом пребывания в свободные минутки. Ну, при условии, что я была занята. На этой мысли легкая улыбка тронула мои губы. Брик, как маленький ребенок требовал к себе постоянного внимания. Ему нравилось, когда я с ним. Сижу рядом, наблюдаю за ним, сплю, положив голову ему на колени. Казалось, что он вообще ни секунды не может быть один.

И мне совершенно не хотелось, чтобы ему этого вдруг захотелось.

— Заскучала? — он отвлекся от процесса и пытливо глянул на меня.

— Что ты! — поспешила опровергнуть это предположение я. — Ты так сексуален возле плиты! Заскучаешь тут!

И ведь ни на йоту не соврала. Мужчина у плиты вообще смотрится возбуждающе, на мой взгляд, а тут был любимый мужчина, готовящий для нас обоих, смотрящий на меня с нежностью и уверенностью.

— Сексуален, значит? — томно проговорил Брик, словно пробуя это слово на вкус. — А если так?

'Так' означало медленное снятие футболки и отбрасывание ее в сторону. Потом последовало поигрывание мускулами, в процессе которого я уже была готова сорваться с места к нему и… отвлечь от приготовления ужина. Беременность сказывалась на моих гормонах совершенно неприличным образом.

— А так еще лучше! — восторженно откликнулась я, хлопая в ладоши и ожидая продолжения.

— Тогда, наслаждайся, дорогая! — подмигнул он мне и отвернулся к плите.

Вот же!

Я рассмеялась.

— Хоть развеселилась! — покачал головой Брик. — Сидела тут с похоронным видом!

Пришлось наслаждаться видом его обнаженной спины. Внезапно Брик отложил лопатку и повернулся ко мне.

— Как ты смотришь на то, чтобы мы поженились?

Мое сердце стремительно поменяло место дислокации на пятку, отчаянно выстукивая там сигналы 'SOS' морзянкой.

— Что? — переспросила я нерешительно. Мне послышалось или Леруа только что сказал про свадьбу?

— Милая, поженимся. Как ты на это смотришь? — терпеливо повторил Брик.

— Положительно, — сумела ответить я прежде, чем потеряла сознание.

— Впервые делаю предложение девушке, а она теряет сознание! — ворчливо бормотал надо мной Брик, подсовывая мне под нос ватку с нашатырем.

— Ты спросил мое мнение, а не сделал его! — запротестовала я, возвращаясь в этот чудный мир.

— Встать на колени с букетом роз и поднести тебе коробочку? — иронично спросил Леруа. Он знал, как я ненавижу подобную показуху.

— Как банально! — фыркнула я и устроилась поудобнее на его коленях. Подняла руку, чтобы убрать волосы с лица и уставилась на ободок белого металла на пальце. Повернула руку другой стороной.

— Э… Брик?

— Ты сама сказала, что согласна.

Белое золото. Россыпь мелких камней. Синих. Я не разбиралась в драгоценных камнях, но Брик мелочиться не любил. Он захватил мои ладони, не позволяя рассмотреть кольцо, и твердо сказал:

— Не вздумай испортить мне настроение возгласами, в которых будет что-либо, кроме: — Брикар, я абсолютно счастлива! Тебе все ясно?

— Ясно. Брикар, я абсолютно счастлива, — послушно повторила я за ним. Пока еще не поняла и не осознала, но лучше согласиться.

Он просиял.

Мы поженились только после рождения нашей дочки. К несчастью, после всех тревог и волнений за Алана, у меня возникла угроза выкидыша. Почти до родов я лежала в больнице. Но все обошлось. Малышка просто копия Брика!

Что же касается Алана… Алан пока одинок. Он с головой погрузился в работу, постоянно в командировках и в последнюю нашу встречу объявил, что собирается некоторое время пожить в Японии.

Каждый сам выбирает свою судьбу. Не жалейте о том, что могло бы быть. Наслаждайтесь тем, что у вас есть сейчас. Стремитесь к большему, но не забывайте благодарить за все, что уже получили в этой жизни.