Лекарство от осеннего одиночества (джен)

В холодной и долгой осенней ночи, когда до зимы рукой подать, всегда бывает или очень уютно, или очень одиноко. Одно из двух, а третьего не дано. В этот раз крошке Дженнифер было по-настоящему тоскливо и непостижимо одиноко. Проклятый ветер скрипел крышей, ставнями и даже будто бы раскачивал сам дом. Время от времени крошка Дженнифер боязливо подкрадывалась к окну, тихонько отодвигала в сторону тяжелую штору и вглядывалась в темноту. Она пыталась понять — а не улетел ли ее дом прочь от земли, словно огромная птица? И что делать, если вдруг улетел?

Этот вопрос — несомненно, дурацкий. Однако он хоть как-то отвлекал ее от проклятого ночного осеннего одиночества. Но стоило ей сосредоточиться на деталях своей странной фантазии — например, на траектории полета домика, на высоте или направлении, как порыв ветра с диким воем врывался сквозь доски стен в дом, и мысли крошки Дженнифер уносило куда-то прочь сквозняком.

Чего только ни делала она — забиралась на второй ярус кровати, укутывала голову двумя одеялами, чтобы изолировать себя от этих ужасных звуков и сосредоточиться на своем воображаемом и прекрасном путешествии в домике, но ничего не помогало. Ветер был куда сильнее всех этих попыток создать комфорт. Ветер ревел, скрипел, завывал и порой даже стучал. Крошка Дженнифер посмотрела на часы и увидела, что утро наступит не скоро. А сон по-прежнему не шел.

И тогда она решилась действовать.

Крошка Дженнифер заплела две косички, надела на себя старое, в нескольких местах заштопанное пальтишко ржаво-рыжего цвета и повязала на шею голубой шарфик. Засунув в карманы пальто несколько вафель, что лежали на кухонном столе, крошка Дженнифер решительно направилась к двери. Она взяла маленький серый потертый зонтик и раскрыла его. Остановившись у порога, обернувшись и окинув едва освещенное помещение прощальным взглядом, она резким движением руки отворила дверь. Ветер сразу ворвался в дом, снес со стола все остатки недоеденных вчера печенек, перевернул пустую соломенную хлебницу и раскидал по полу все бумажные салфетки…

А последовавший за ним еще более сильный порыв подхватил крошку Дженнифер, что изо всех сил держалась за свой старенький зонтик, и унес прочь из шаткого домика.

И теперь, когда ветер нес ее над длинными цепями гор, редкими обнаженными деревьями, над заливом, где хищные голодные волны с шумом облизывали замерзший берег, крошка Дженнифер не испытывала ни страха, ни одиночества, а лишь величайшее любопытство. Теперь, с высоты полета свободолюбивых птиц, она видела весь этот мир как на ладони, и ветер больше не пугал ее своей силой. Ветер, раньше такой чужой и страшный, стал ей добрым другом и избавил от одиночества долгих осенних ночей.

Она еще не знала, где захочет остановиться — на вершине горы или на утесе с ярко-оранжевым маяком, а может быть, ей и вовсе захочется все время лететь дальше и дальше, выше и выше, к мерцающим вдали звездам. Сейчас это не было важно. Здесь, среди легких облаков, что укутывали ее плечи, она чувствовала себя счастливой, и здесь, в свободе полета, она обрела все. И ей был пока совсем не нужен никакой дом — ни старый, ни новый. Ей было достаточно ветра, старого зонта и стремительного полета над удивительным и интересным миром, о существовании которого крошка Дженнифер долгое время просто не догадывалась.