Счастье (гет)

Северус Снейп отличался сварливым характером сколько себя помнил. Возможно, он сразу родился таким: всем недовольным, с хмурой гримасой, навсегда приклеившейся к маленькому личику, сквозь тонкую кожу которого трогательно просвечивали голубоватые венки. А может, и нет. Насколько Северусу было известно, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эту его теорию. В любом случае, в год своего сорокапятилетия он определённо достиг высочайшего уровня профессионального брюзги и, честно говоря, совершенно не парился по этому поводу. Ему нравилось быть сварливым. Подобная роль его устраивала, к тому же она невероятно раздражала окружающих, а разве существует на свете что-то приятнее этого?

Однако, в последнее время, с тех самых пор, как он, возможно, по глупости позволил одной властной маленькой ведьме покорить его сердце, вторгнуться в его жизнь (и его квартиру), Снейпу с каждым разом становилось всё трудней отыскать поводы для старого доброго брюзжания. Весьма тревожная ситуация складывалась, на самом-то деле! Потому что нельзя ведь просто так, внезапно перестать быть вздорным и угрюмым: это может отрицательно сказаться на здоровье. Отлучение от любой зависимости должно проходить медленно и аккуратно.

Сегодня, по счастливой случайности, у Северуса оказалось достаточно причин для того, чтобы предаться хмурой задумчивости. Его измученная, жаждущая поворчать душа словно в рай попала.

Во-первых, наступало Рождество, которое само по себе служило достаточным поводом для раздражения. В детстве Снейп так и не смог заставить себя полюбить эту пору обязательного всеобщего веселья. Честно сказать, он даже и не пытался. Может быть, потому, что праздничный звон колоколов всегда вызывал у него чертовски сильную головную боль.

На протяжении долгих лет его глухая антипатия вполне предсказуемо превращалась в полномасштабное отвращение. И, хотя два предыдущих Рождества помогли Северусу, в виде подарка под деревом (аллегорически) преподнеся ему одну кудрявую ведьму в весьма откровенных нарядах, он всё ещё терпеть не мог этот окаянный праздник, пусть теперь даже просто по привычке. Никак не получалось перебороть в себе годами выработанную традицию презирать Рождество. Необходимость же провести этот торжественный день в окружении обширного семейства Гермионы приводила его в ещё большее раздражение: празднование в компании целой дюжины дальних родственников жены грозило превратиться в самый худший кошмар Снейпа.

Поэтому в данный конкретный момент времени, сидя в гостиной четы Грейнджер и наблюдая за суматошными приготовлениями к семейному ужину, он чувствовал себя достаточно свободным, чтобы с невероятным удовлетворением предаваться хмурой задумчивости.

Поскольку у Северуса не обнаружилось ни малейшего желания участвовать в праздничной суете, сразу по прибытии он незаметно отступил в самый тёмный угол, отказавшись от неловких официальных представлений родне Гермионы. Несмотря на попытки замаскироваться под предмет мебели, Снейп всё же чувствовал себя чрезмерно открытым (почти обнажённым!) и совершенно чужим в раздражающем свете рождественского счастья с ароматом имбиря. Даже из его укромного уголка дом Грейнджеров казался слишком громким, слишком ярким и слишком переполненным людьми, так что примерно через полчаса он ужасно затосковал по умиротворяющей тишине и прохладе собственных покоев в Хогвартсе.

Тот факт, что чей-то пухлый малыш, вероятно, племянник Гермионы (или племянница, Северус даже не пытался угадать), вцепился в его левую ногу и последние минут двадцать пускал слюни на зеркально начищенный чёрный ботинок, тоже как-то настроения не добавлял. Энное количество раз Снейп досадливо стонал и бормотал «Скорджифай», беспокоясь по большей части об обуви, конечно, а не о благополучии Бенни (или Дженни?).

Взглянув на стоящую напротив него гигантскую, наряженную в пух и прах сосну и безуспешно пытаясь высвободить ногу, раздражённый Северус звучно выдохнул через нос.

«Как я мог добровольно согласиться на подобные пытки? Как?!»

Предательский разум немедленно воссоздал яркий образ дерзко торчащей попки жены, формой напоминающей сердце, намекая, каким именно коварным способом у Северуса вырвали согласие. И если память его не подводила, в тот момент он с огромным энтузиазмом готов был согласиться на что угодно.

«Вот же я мудак! — вздохнул Снейп. — Хорошо ещё, по крайней мере, что ни один из её родственников до сих пор не попытался вовлечь меня в разговор. Правда, только потому, что я мастерски выбрал укрытие и обладаю недюжинным талантом в маскировке».

Почувствовав, как спину щекочет медленно сползающая горячая капля пота, Северус проклял всё и расстегнул верхнюю пуговицу сюртука. Почему тёща настаивала на том, чтобы температура в доме приближалась буквально к точке кипения, было выше его понимания.

— У вас очень длинный нос… — вдруг услышал Снейп откуда-то слева.

Нацепив на лицо самую хмурую мину, он повернулся туда, откуда прозвучал голос, и обнаружил стоящую перед ним маленькую девчушку. Выглядела она лет на пять, хотя Северус не был точно уверен, поскольку не являлся экспертом в этом вопросе. Её румяное пухлое личико, украшенное тяжёлыми чёрными кудрями, выражало нетерпеливое любопытство, чем-то напомнившее ему ту девочку Гермиону Грейнджер, которую он впервые встретил много лет назад. Малышка беззастенчиво глазела на Северуса, чей привычный хмурый взгляд оказался бесполезен и абсолютно никак не помешал изучать его лицо.

— …но мне это нравится, — решительно заявила девчушка спустя мгновение и бесцеремонно забралась к нему на колени, на секунду сморщив пуговку носа при виде довольного Бенни, радостно старавшегося утопить ботинок Снейпа в собственных слюнях.

— Мерлин, — обречённо пробормотал Северус, понимая, что вот теперь он точно попал, и даже чувствуя приближающийся призрак клаустрофобии.

Удобно расположившись на его коленях, малышка сосредоточила всё внимание на нём.

— Я — Дженни, — представилась она. — А вас как зовут?

— Северус, — прорычал он и нарочно оскалил зубы, самодовольно посчитав:

«Это должно подействовать».

Глаза у Дженни распахнулись, и Снейп уже поверил, что в следующую же секунду девчонка завопит и убежит от него прочь вся в слезах. Однако она лишь задумчиво хмыкнула, потянула его за нижнюю губу, несколько мгновений внимательно рассматривала зубы, а затем авторитетно объявила, явно копируя кого-то из взрослых:

— Вам нужно носить брекеты. Моя мама может изготовить их для вас. У неё есть всех цветов, даже розовые! И вам надо пользоваться нитью каждый день. У вас есть нить для зубов? Она вам точно нужна, — она вытерла пухлые пальцы о сюртук Северуса и шмыгнула носом, продолжая тараторить: — От вас странно пахнет. Точно так же как от маминого шкафчика со специями… Мне нравятся ваши волосы, — и запустила те же самые пальцы, которыми касалась его губ, в его же волосы. — Чёрные, — констатировала она, — почти как мои, только кудряшек нет… Из-за них я так сильно ненавижу мои волосы… — и в доказательство потянула один из вьющихся локонов. — А вам больно причёсываться?

До немоты ошарашенный её трескотнёй Снейп успел только слегка качнуть головой, а девчушка уже продолжила:

— Ага, я так и думала. А мне больно… — она тяжело вздохнула. — Вы — новый муж моей тети Герми, верно?

Он кивнул, искренне надеясь, что кто-нибудь всё же спасёт его от неожиданного допроса как можно скорей. Видимо, хмурый, нелюдимый брюзга Северус Снейп оказался абсолютно не способен сопротивляться маленьким, любящим командовать девочкам. Кроме того, когда он разглядывал её симпатичное личико, в голову невольно лезли какие-то нелепые мысли, игнорировать которые не получалось:

«А как будет выглядеть моя дочь, если когда-нибудь Мерлин благословит меня ею? Будет ли она такой же властной, как это маленькое, невероятно болтливое чудо?»

— Ах, вот ты где, Северус.

«Что называется: из огня да в полымя», — резко пожалел о своём желании спастись Снейп, потому что так называемое освобождение пришло в лице Гермиониной бабушки.

Он уже как-то встречался с Марией раньше и, честно говоря, нашёл её довольно грозной, если не сказать устрашающей дамой, хотя никогда и никому бы в этом не признался.

— Дженни, дорогая, спасибо, что составила компанию дяде Северусу, — поблагодарила она правнучку и столкнула её с колен гостя.

Девчушка чмокнула его в щёку и, прихватив с собой младшего брата, оставила злополучного зельевара наедине с главой семьи Грейнджер. Освобождённый от одной проблемы Снейп тут же вскочил и, бегло, с опаской оглянувшись вокруг, попытался составить план экстренного спасения от второй.

— Пришло время подумать о собственной маленькой принцессе, Северус, — сказала Мария, глядя на него с покровительственной улыбкой. — Ты же понимаешь, что с каждым годом отнюдь не молодеешь.

Снейп уже собирался как-нибудь сногсшибательно огрызнуться, но на пороге комнаты вовремя появилась Гермиона и позвала их:

— Бабушка, Северус, ужин готов.

«Слава тебе, Мерлин!» — горячо возблагодарил Снейп, тут же пробормотал ядовито-бархатистым голосом:

— Вы позволите? — и, с галантной холодностью предложив пожилой даме руку, надменно подумал:

«Я тоже умею устрашать!»

Мария проницательно взглянула на него и усмехнулась.

— Очень ловко, дорогой мой мальчик, очень дипломатично. Теперь я вижу, что моя внучка нашла в тебе. Помню, когда я училась в средней школе, дружила точь-в-точь с таким же юношей, — пустившись в воспоминания, она взяла Северуса под руку, но прежде игриво и необычайно проворно для своего возраста ущипнула его за правую ягодицу.

От неожиданности Снейп чуть не заскулил, но, к счастью, вовремя стиснул зубы и сдержался.

Когда они вошли в столовую, жена, встревоженно заглянув ему в глаза, спросила:

— С тобой все в порядке?

Северус напряжённо кивнул и сопроводил Марию на её законное место во главе стола. Через несколько минут он и Гермиона уселись на отведённые им стулья, и маленькая ладошка начала успокаивающе поглаживать его руку под столом. Комнату заполнил радостный гул, и праздник начался.

Оставшаяся часть обеда промелькнула почти незаметно, хотя Северусу и пришлось использовать невербальные заклинания прилипания и левитации, когда тёща с тарелкой фаршированной индейки в руках споткнулась об играющего на полу Бенни. Быстрая реакция Снейпа была вознаграждена нежным похлопыванием по колену, сдержанным поцелуем в висок и мягким благодарным шёпотом Гермионы:

— Спасибо.

К концу вечера Северус практически согласился с тем, что празднование Рождества с новоприобретёнными родственниками оказалось не столь мучительным, как ему представлялось. За столом царила тёплая и гостеприимная атмосфера, и Снейпу почти удалось расслабиться. Он даже бросил несколько острот, хоть и приправленных чёрным юмором, но заставивших всех гостей хихикать.

Стоило, наконец, вернуться домой, как Северус, не в силах сдерживаться, занялся с женой любовью прямо перед камином. Позже, когда покрытый испариной, удовлетворённый муж купался в посторгазменном блаженстве, Гермиона сжала его лицо ладонями и с чувством прошептала:

— Я люблю тебя, Северус Снейп.

«Люблю тебя…» — эхом повторил он мысленно.

Он действительно любил её. Так сильно, что не мог выразить чувства словами.

«Для неё я буду терпеть этот рождественский ужин год за годом, снова и снова. И, чем чёрт не шутит, может быть, даже однажды соглашусь носить розовые брекеты, лишь бы ей это доставляло удовольствие… Хотя… Не знаю… Тут я, кажется, перегнул палку».