Цена минуты (гет)

...Слезами омытое

Сердце

Снова смеяться готово

Исикава Такубоку

Унылый осенне-зимний пейзаж мелькал за окном. Когда Гермиона покидала Хогсмид, то вокруг ярко-алого паровоза кружились веселые снежинки, и ей казалось, что Хогвартс-экспресс несся через рождественскую сказку, обещавшую счастливый конец. Но по мере приближения к Лондону снег сменился дождем, и настроение Гермионы тоже окончательно испортилось.

Прислушиваясь к мерному стуку колес, она вспоминала, как возвращалась в школу всего несколько месяцев назад. Это был солнечный сентябрьский день, и Гермиона была полна радостных предчувствий. Во-первых, война кончилась, а Темного лорда победили. Во-вторых, она смогла отыскать родителей и вернуть им память. Правда, мама с папой все еще немного сердились на нее, да и предпочли остаться в теплой Австралии, но все же Гермиона надеялась, что со временем у них опять получится наладить близкие отношения. И, пожалуй, самое главное — профессор Снейп выжил и остался работать в Хогвартсе. А это значило, что у Гермионы был впереди целый год для того, чтобы сойтись с ним ближе и, может быть, даже рассказать ему о своих чувствах. От этой мысли сердце Гермионы сладко замирало и начинало учащенно биться. А что, если он ответит ей взаимностью? Она, конечно, знала о его бессмертной любви к Лили Поттер, но мечтала, что теперь, когда все долги были уплачены, а обещания выполнены, он посчитал бы себя вправе начать новую жизнь. И Гермионе очень хотелось, чтобы в этой новой жизни нашлось место и ей.

Но с самого начала все пошло не так. После войны нрав профессора Снейпа стал еще круче. Он гораздо чаще срывался на студентов, и особенно доставалось Гермионе. Она предполагала, что это происходило из-за того, что сам профессор мучился каждый день. Да, он выжил после укуса Нагайны, но змеиный яд отравил весь организм, и это, должно быть, причиняло профессору Снейпу ежесекундные страдания. Он ходил, прихрамывая и тяжело опираясь на трость. Гермиона часто замечала, что он вдруг бледнел, а на лбу выступала испарина. Но хуже было то, что как-то Гермиона застала его в полутемном коридоре Хогвартса, опиравшегося на стену и дрожавшими руками пытавшегося ослабить шейный платок. Гермиона замерла от неожиданности и с ужасом увидела, как он, взмахнув рукой, попытался нащупать находившуюся рядом трость. От его неловкого движения трость упала на пол, а сам он стал заваливаться на сторону. Гермиона опрометью кинулась к профессору и, обхватив его за талию, дала возможность опереться ей на плечи. Только благодаря этому он остался стоять на ногах.

Как человек, не терпящий жалости и вмешательства в личные дела, профессор Снейп вместо благодарности грубо отпихнул от себя Гермиону, едва только справился с приступом. Сняв баллы с Гриффиндора за хождения по замку после отбоя, он вытащил волшебную палочку из кармана, призвал откатившуюся в сторону трость и, хромая и гордо подняв голову, удалился.

Гермиона, глотая слезы, осталась стоять в коридоре. С одной стороны, она понимала, почему он так поступил, но с другой стороны, ей было ужасно обидно, ведь она искренне хотела помочь. К тому же, увидев его в таком плачевном состоянии, она испугалась. Что, если проблемы со здоровьем серьезнее, чем ей казалось? Что, если он все-таки умрет? Отогнав прочь эти жуткие мысли, Гермиона пообещала себе, что впредь будет более внимательно относиться к профессору и если поймет, что вместо улучшения наступает ухудшение, то, наплевав на его гордость и свой страх, обязательно заставит его обратиться в больницу.

Однако после этого происшествия он стал относиться к ней совсем плохо и не упускал случая сказать что-то обидное. Видно, ему было стыдно, что она застала его в момент слабости, и, желая пресечь все возможные попытки помочь, он не придумал ничего лучшего, чем издеваться над ней на уроках. Гермиона много раз велела себе не принимать его замечания близко к сердцу, ведь она точно знала, что была достойна магического мира. Она заслужила это право и тем, что усердно училась, развивая свои способности, и тем, что участвовала в войне, жертвуя собой ради победы. Но тем не менее всякий раз его злые слова попадали точно в цель. Против ее воли на глаза наворачивались слезы, и тогда профессор, видя ее такую реакцию, старался еще больше.

За этими грустными размышлениями Гермиона не заметила, как доехала до станции Кинг Кросс. Паровоз остановился, и студенты направились к выходу. Гермиона вскочила на ноги и тоже поторопилась покинуть Хогвартс-экспресс.

Пройдя сквозь волшебную стену, она очутилась на маггловской платформе и огляделась, желая понять, в какую сторону ей следовало идти. К счастью, она путешествовала налегке, и не было необходимости беспокоиться о чемодане.

Гермиона неожиданно заметила знакомый силуэт, неровной походкой удалявшийся по направлению к главному выходу. Она даже и не знала, что профессор ехал с ней в одном поезде! Растерянно постояв еще какую-то долю секунды, Гермиона кинулась за ним вслед.

Казалось, что как минимум половина Лондона собралась на вокзале. Люди с тележками то и дело кидались Гермионе под ноги. Один раз она налетела на какую-то старушку, которая принялась отчитывать Гермиону громким, резким голосом, обвиняя современную молодежь в отсутствии манер и уважения к старшим. Но Гермионе было все равно, ей было просто жизненно необходимо догнать профессора Снейпа. Она то видела его удалявшуюся спину, то полностью теряла ее из виду. Даже самой себе Гермиона толком не могла объяснить, почему было так важно поговорить с ним именно сейчас.

Наконец она выбралась на улицу и еще раз огляделась. К собственному облегчению, она приметила профессора, шедшего в сторону вокзала Юстон. Должно быть, он рассчитывал сесть там на поезд и добраться к себе домой. Гермиона удивилась, что он просто не трансгрессировал, но решила не терять времени на размышления и быстрым шагом пошла за ним.

— Профессор Снейп! — догнав, окликнула его Гермиона.

Он вздрогнул и остановился. Затем медленно повернулся к ней лицом и сказал:

— И здесь вы не можете оставить меня в покое. Вы что-то хотели, мисс Грейнджер?

На секунду она растерялась, осознав, что поступила глупо, обратившись к нему. В самом деле, ну о чем она будет с ним говорить? Затевать пустую беседу казалось слишком банальным. Но пути назад не было.

— Профессор Снейп, я случайно увидела вас в толпе и хотела... хотела спросить... Я слышала, что после окончания учебного года вы уходите из Хогвартса.

— Мисс Грейнджер, вас Минерва приставила за мной следить и уговаривать остаться в школе?

— Нет, — удивленно ответила Гермиона. — Я просто хотела узнать. Мне было любопытно...

— Ах, вам было любопытно? Что за дурацкая манера совать свой нос в чужие дела? Насколько мне известно, вы не собираетесь оставаться в школе еще на один год, не так ли? — Гермиона машинально кивнула. — Ну а раз так, то какая вам разница, буду я там преподавать или нет?

Его этот разговор начинал раздражать, впрочем, как и сама Грейнджер. Девчонка еще в школе выводила его из себя. Она всегда следила за ним обеспокоенным взглядом, словно ждала, что с ним что-то случится: либо он упадет в обморок, либо, чего доброго, и вовсе прикажет долго жить. В глубине души ему была приятна эта забота, ведь в его жизни было так мало людей, переживавших о нем. Но с другой стороны, ему казалось, что она это делает исключительно из жалости, которую он считал унизительной и принять никак не мог.

Какое-то время они просто молча стояли, и Снейп видел, что его резкий ответ обидел мисс Грейнджер. К своему удивлению, он почувствовал укол совести, но тут же себя одернул. Не хватало еще распускать нюни из-за какой-то студентки, оправдывая обидное прозвище, данное ему много лет назад врагами. Он тут же вспомнил, что все они погибли, кто в битве за Хогвартс, а кто еще раньше, а выжил только он один. От этого настроение несколько улучшилось. Он сознательно не разрешил себе думать о Лили, которая тоже уже давно умерла. Когда он очнулся после укуса змеи и узнал, что мальчишка Поттер победил, то пообещал себе, что больше не будет оборачиваться назад и цепляться за прошлое, а напротив, постарается наконец-то жить своей собственной жизнью, такой, какой она должна была бы быть, если бы он не совершил всех этих ошибок в юности. Пока что ему удавалось не нарушать данного самому себе слова, и он намеревался придерживаться этого направления и в будущем.

Снейп вернулся из воспоминаний в реальность и увидел, что Грейнджер все еще смотрела на него грустными глазами.

— Да, я действительно собираюсь уйти из Хогвартса в конце учебного года, — ответил Снейп, видимо желая задобрить так некстати появившуюся совесть. — Надеюсь, что суд к тому времени закончится, и мне позволят... Я хотел бы открыть свою аптеку, но... но пока еще не знаю где, — он замолчал, почувствовав себя дураком.

— Правда? — воскликнула, просияв, Грейнджер. — Это так здорово! Мне всегда представлялось, что вам подойдет именно такая профессия, вы ведь не любите преподавать, да и студенты вас раздражают.

Девчонка осеклась, наткнувшись на его холодный взгляд. Ее улыбка погасла. Они еще постояли какое-то время.

— Вы знаете, а я хотела после школы поступить учиться на аврора. А вообще моя мечта — работать в Отделе тайн, — сказала Гермиона, чтобы как-то заполнить затянувшуюся паузу.

Снейп тряхнул головой и посмотрел на часы. К своему ужасу, он видел, что стрелка приближалась к пяти вечера, и до отправления его поезда оставалось только десять минут. Конечно, поезда до Сток-Он-Трента ходили довольно часто, но если он пропустит именно этот, то потом не успеет на автобус до Коукворта. Проблема заключалась в том, что до его города в день ходило только два автобуса, и нужный ему был последним, следующий будет только утром.

— Мисс Грейнджер, мне некогда с вами разговаривать. Я на поезд опаздываю, — сказал он и опять зашагал в сторону вокзала.

— Ой, простите, профессор. Давайте, я вас провожу! — ответила Гермиона и пошла рядом с ним.

Он ничего не ответил и продолжил свой путь. На мгновение Гермионе показалось, что он был готов пригласить ее с собой. Ей бы так этого хотелось. Она представила, что они вместе едут в поезде, и она его расспрашивает о каких-нибудь сложных зельях, ведь ей все равно придется все это учить, готовясь к экзаменам в аврорат. А потом они пришли бы к нему домой. Она помогла бы растопить камин, а он заварил бы чай... Гермиона опомнилась и одернула себя. Что это она размечталась, как какая-то дурочка, ведь она уже давно взрослая женщина, прошедшая войну.

Снейп шел по улице и краем глаза наблюдал за Грейнджер. Она легко улыбалась каким-то своим мыслям, и он с удивлением понял, что ему было приятно молчать в ее компании. А что, если ее пригласить с собой? Она собиралась поступать в аврорат, и значит, ей нужно хорошо подготовиться по зельям, а он мог бы ей рассказать... Снейп отвесил себе мысленный подзатыльник. Не хватало еще придаваться мечтаниям, как подросток. К тому же, в его дом было стыдно приглашать гостей. И вообще, с чего он взял, что она бы согласилась?

Снейп повернулся к Гермионе, желая сказать ей что-то обидно и резкое, чтобы она наконец отстала от него, но неожиданно почувствовал, как на него навалилась слабость, в глазах потемнело, и его бросило сначала в жар, а потом словно обдало холодом. Приступы всегда случались неожиданно и не вовремя. Это было ужасно, чувствовать, что собственное тело так предательски отказывалось ему служить. Врачи обещали, что со временем здоровье восстановится, но все равно было невыносимо ощущать жалость окружающих. И еще эта чертова Грейнджер рядом!

Снейп остановился, тяжело опираясь на трость. Костяшки его пальцев побелели. Гермиона испуганно смотрела на него, не зная, что делать.

— Профессор Снейп, как вам помочь? Может быть, у вас есть какое-то зелье?

Снейп отрицательно помотал головой. Она подошла к нему, опять давая возможность опереться ей на плечи. Прохожие стали заглядываться на них. Кто-то остановился и участливо поинтересовался, не вызвать ли скорую помощь. Гермиона вежливо отказалась.

Постояв так еще минут пять, Снейп наконец почувствовал, что приступ миновал, и медленно выпустил плечи мисс Грейнджер. Ему было ужасно стыдно, что она опять застала его в столь унизительном и беспомощном положении, и он ощутил, как его щеки медленно заливал тусклый румянец. От этого он разозлился еще больше.

— Зачем вы увязались за мной, мисс Грейнджер? От вас одни неприятности! Наверняка у вас есть свои дела, ну так и займитесь ими и прекратите меня преследовать!

Снейп опять посмотрел на часы и выругался под нос. Чертов поезд как раз отъезжал от перрона! Он опоздал буквально на пару минут. И что теперь было делать? Искать отель?

Гермиона видела, что профессор был чем-то огорчен. И дело было не только в том, что она снова стала свидетелем его проблем со здоровьем. Может быть, все же удастся напроситься к нему в гости? Ведь совершенно очевидно, что ему была нужна помощь. Мысленно обозвав себя идиоткой, Гермиона все-таки решилась:

— Профессор Снейп, что-то случилось? Вы опоздали на поезд?

— А если и так, мисс Грейнджер? — процедил он сквозь зубы.

— Но почему бы вам просто не трансгрессировать? — спросила Гермиона и по его исказившемуся в гневе лицу поняла, что задала неправильный вопрос.

— Потому, мисс Грейнджер, что я не могу, — прошипел он. — У меня не хватит на это сил. Или это не вы только что имели возможность наблюдать истинное положение дел?

— Но как же тогда... Давайте, я вам помогу. Я хорошо владею парной трансгрессией.

— Поможете? Мне не нужна ваша жалость. Помогайте кому-то другому. Я вам не домовой эльф, и в состоянии решить собственные проблемы.

— Конечно, профессор. Но я вас не жалею, я просто хочу помочь, по-дружески, — возразила Гермиона и положила ему руку на локоть.

— Не трогайте меня! — воскликнул Снейп и отшатнулся в сторону, словно его ужалили.

Вокруг опять стали собираться прохожие, которым было любопытно, о чем спорят старомодно одетый мужчина и молодая девушка. Может быть, он к ней пристает, и следует позвать полицейского?

Гермиона, видя, что Снейп нервничает из-за повышенного внимания окружающих, перешла в наступление.

— Давайте, профессор, решайтесь. Зачем вам искать отель и спать в незнакомом месте, когда всего через несколько минут вы окажетесь у себя дома. Мне не сложно помочь, и я обещаю, что никому не расскажу, — сказала Гермиона и снова дотронулась до него. Он вновь отстранился.

Снейп чувствовал себя загнанным в угол. Ему была неприятна ее жалость, но с другой стороны он понимал, что Грейнджер была права. Он торопился, покидая Хогвартс, и не прихватил с собой нужные зелья, рассчитывая на те, что были у него дома. Что, если в отеле приступ повторится?

Снейп распрямился в полный рост и поджал губы. Молча выставив локоть вперед, он разрешил Грейнджер взять себя под руку. И все же он не хотел, чтобы она знала, где именно он жил, не хотел, чтобы она видела, как бедно выглядела улица и как убого смотрелся его дом, а поэтому назвал адрес парка, находившегося по соседству.

Гермиона чуть улыбнулась и кивнула головой. Свернув в неприметный переулок, она крутанулась на месте и потянула Снейпа за собой.

* * *

После нескольких мгновений душной темноты они оказались посреди полузаброшенного парка. Недалеко от них находились старые качели со сломанным сиденьем, а еще чуть поодаль стояла одинокая лавочка. Лондонский мелкий дождик сменился снегом, который тяжелыми мокрыми хлопьями опускался на поверхности.

После трансгрессии Гермиона не сразу отпустила профессора и какое-то краткое мгновение наслаждалась теплом, исходившим от его тела. Но через несколько секунд он словно опомнился и поспешно вырвал у нее свою руку.

— Премного благодарен, мисс Грейнджер, — произнес он с легкой издевкой в голосе. — На сегодня вы выполнили норму по оказанию благотворительных услуг. Идите уже, а то ваши приятели заждались.

— Меня никто не ждет, — грустно, но с затаенной надеждой, возразила Гермиона. — Я собиралась навестить родителей, но они в Австралии, и я еще не покупала билеты. Я могла бы вас проводить...

— Мне нет дела до вашей жизни. Мне это неинтересно, — перебил ее Снейп и, опираясь на трость, зашагал в сторону группы домов, расположенных неподалеку.

Гермиона осталась стоять посередине парка. От мокрого снега волосы завились в мелкие кудряшки и, словно нимбом, окружили голову. Налетевший порыв ветра приподнял полы ее пальто, забрался под свитер, коснулся кожи. Гермиона мигом замерзла. Она просунула руки в карманы, надеясь найти там зимние варежки, который подарили ей родители на их последнее совместное Рождество. Варежки были украшены смешными оленями с красными носами, и Гермиона их очень любила. Весь год, что они провели с Гарри и Роном в поисках крестражей, она бережно хранила их в бисерной сумочке. Они спасали ее от холода и напоминали о том, что где-то там существовала нормальная жизнь с любящими родными и близкими, с елкой, разноцветными огоньками и подарками на Рождество. И вот теперь варежки пропали. Должно быть, она оставила их в Хогвартс-экспрессе или выронила, пока разговаривала с профессором Снейпом в Лондоне.

Гермиона почувствовала себя совсем несчастной. Все ее надежды на счастливое Рождество разрушились, профессор отвернулся от нее. Она медленно подошла к лавочке и, не стряхивая снега, села. По щекам катились слезы. Из-за расстроенных чувств она совсем забыла о том, что можно было наложить согревающее заклинание, и теперь дрожала от холода.

Снейп шел по направлению к своему дому так быстро, как только позволяла хромота. Он уже пожалел, что так грубо ответил мисс Грейнджер, но глупая гордость не давала ему признать свою неправоту. Он твердо велел себе не оборачиваться. Сделав еще несколько шагов, Снейп остановился. И обернулся, мысленно обзывая себя при этом дураком.

Мисс Грейнджер понуро сидела на скамейке. Даже с того места, где он стоял, Снейпу было видно, как дрожали ее плечи. Она замерзла? Плачет? Еще раз назвав себя дураком, он медленно пошел обратно.

Поравнявшись со скамейкой, он остановился, а мисс Грейнджер подняла голову и посмотрела на него. По ее щекам струились слезы, смешиваясь с растаявшими снежинками, нос покраснел, а волосы стояли дыбом вокруг головы. В ее глазах он увидел смесь отчаяния и надежды и понял, что окончательно запутался. Это из-за него она так расстроилась? Она ведь хотела проводить его. Куда? До дома? А он так резко оборвал ее, и теперь она рыдала потому, что не попала к нему домой? Какая глупость! На свете не было человека, который бы огорчился из-за того, что Северус Снейп не пригласил его в гости. Но сегодня был какой-то странный день, и Снейп опять почувствовал укол совести.

— Мисс Грейнджер, ну что вы здесь нюни развели? Встаньте. Еще и уселись на холодную лавочку, женщинам это вредно, можно заработать проблемы с...

Снейп почувствовал, что его понесло в какие-то совсем неизведанные дебри, и замолчал, смутившись. Смущение быстро переросло в гнев. Он еще больше разозлился на себя и на эту глупую девчонку. Мерлин ее задери! Навязалась ему на голову и еще сидит тут на морозе, того гляди простудится! Тогда придется тащить ее домой, отпаивать зельями...

Не дав себе додумать эту мысль до конца, Снейп схватил Гермиону за руку и потянул на себя. От неожиданности Гермиона не стала сопротивляться, подалась вперед и оказалась совсем близко. Снейп опустил голову и почти уткнулся носом в ее пышные волосы. Не зная, что делать дальше, он согнутым указательным пальцем поддел ее подбородок и приподнял голову, а большим пальцем вытер слезы с ее щеки. Долю секунды он просто молча смотрел на Гермиону, с удивлением отмечая несколько запутавшихся в ее ресницах капелек. Ему показалось, что она прижалась к его ладони и потянулась к нему навстречу, словно хотела... Что, поцеловать? В ее глазах было столько отчаянной надежды, что на мгновение Снейпу стало не по себе, и он резко отшатнулся.

— Идите, мисс Грейнджер, вам пора. Не стоит здесь превращаться в снежный ком, — сказал он и, вытащив из кармана волшебную палочку, наложил на Гермиону согревающее заклинание.

Постояв еще секунду, он снова направился к домам. Вскоре он скрылся из виду, свернув во второй переулок справа. В этот раз он не стал оборачиваться.

Гермиона опять стояла одна посреди парка. Она приложила руку к щеке, к тому месту, где еще несколько секунд назад до нее дотрагивались пальцы профессора Снейпа. Ей казалось, что таким образом она сможет сохранить тепло его прикосновения. Снег все так же тяжелыми мокрыми хлопьями опускался на поверхности, но теперь Гермионе казалось, что это были какие-то необыкновенные снежинки, всенепременно обещавшие исполнение любых желаний. И Гермиона вновь позволила себе надеяться.