Гермиона Грейнджер и Черная магия (гет)

Прибыв на Гриммо, Гарри накричал на нас с Роном. И я совершенно не могу сказать, что он был не прав. После этого проклятого похода в Министерство, после чертова Турнира, ему очень нужна была поддержка друзей. Поддержка, в которой мы ему отказали!

Чтобы хоть как-то сгладить свое отвратительное поведение, я зарылась в библиотеку Дома Блэк, надеясь найти хоть что-нибудь, что сможет помочь Гарри. Ведь совершенно очевидно, что у него есть какая-то непонятная связь с этим маньяком, с Тем-кого-нельзя-Называть… И я хотела выяснить, что это может быть за связь… и как ее разорвать. Несколько раз подходивший ко мне Сириус отбирал у меня книги, в которые я зарывалась, говоря, что они «чересчур темные», но я все равно пробиралась в библиотеку ночью, и читала, стараясь разобраться в том, что написано в этих жутких фолиантах.

Однажды, когда я, опять ночью и тайком от Сириуса и остальных, читала огромный том, написанный красными чернилами на листах какого-то странного пергамента, передо мной с хлопком возник Кричер, домовой эльф твердыни Блэков. Он схватил меня за руку, и через мгновение мы оказались перед портретом Вальпурги Блэк.

— Так-так-так… — как ни странно, Вальпурга не стала кричать на меня, как это делала обычно, — …и что же юной магглорожденной, — при этом слове старая волшебница скривилась, как будто проглотила что-то тухлое, — волшебнице потребовалось в Гримуаре Издольфа, одной из самых темных книг в собрании нашей не самой светлой семьи?

Поняв, что, если я не смогу объяснить свой интерес, то меня выдадут Сириусу, и моим ночным бдениям наступит конец, я постаралась объяснить, что я ищу в темномагических книгах, и зачем мне это нужно.

— Понятно, — кивнула мне Вальпурга и посмотрела, как ни странно, с некоторым одобрением. — Но тебя подвело махровое невежество. Ты не там ищешь.

Мне оставалось только кивнуть. В темной магии я действительно почти ничего не смыслила. И продираться через завуалированные иносказания в книгах мне было очень тяжело.

— Кричер, — твердо произнесла Вальпурга, — принеси гостье Дома следующие книги: «Ритуал Вечной ночи», «Маятник вечности» и «Души прекрасные порывы».

— Но, госпожа… — начал было домовик, но был прерван.

— Молчать! — голос Вальпурги был тих, но заставил меня вздрогнуть куда сильнее, чем те вопли, которые она издавала днем. — Я помогу юной гостье Дома, а она — поможет мне… и нашему Дому, ведь так?

Испытующий взор обратился на меня, и мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Движение получилось дерганным, как у какой-то марионетки, которой управляет неопытный кукольник.

— Чем я могу… помочь? — догадалась все-таки поинтересоваться я, прежде, чем коснуться принесенных Кричером книг. Как ни странно, взгляд Вальпурги вспыхнул одобрением.

— Ты постараешься завладеть вниманием юного Поттера, раз уж мой непутевый сын сделал его своим наследником. Ты поможешь ему обрести подобающий для наследника Дома вид, и подобающие для наследника Дома знания.

— Подобающие знания? — не поняла я. — То есть, научить его черной магии? Но ведь я и сама… не очень…

— Достаточно будет, если он хотя бы заинтересуется нашей библиотекой, — криво ухмыльнулась Вальпурга, поднимаясь из-за стола. — И… Я вижу в тебе некоторый потенциал, девочка. Пройди проверку крови. И если окажется, что ты — действительно магглорожденная, а не грязнокровый потомок сквибов, я не буду возражать, чтобы следующее поколение Дома было от тебя…

Я вспыхнула и потупилась. Завести отношения с Гарри — было моей мечтой с тех пор, как он кинулся на тролля, воткнув ему палочку в нос. Нет, Рон тоже тогда помог, более того, без него мы все могли остаться там… Но Гарри среагировал первым, и рисковал он гораздо сильнее. Обидно только, что он в упор не видит во мне девушку, за которой можно поухаживать…

Вся красная, я бежала по коридору от портрета Вальпурги. И только добравшись до библиотеки, я сообразила, что так и не спросила у нее, почему она так четко выделила «магглорожденных» и «грязнокровок». Неужели это разные понятия?

Размышляя об этом, я погрузилась в изучение рекомендованных Вальпургой Блэк фолиантов. Признаться, записанное на их страницах, не раз вызывало у меня тошноту. Слишком чудовищны были способы обеспечения бессмертия, которые описывали авторы этих страшных книг. Но я все равно разбирала страницу за страницей, в надежде найти ответы на свои вопросы и помочь Гарри. О словах Вальпурги про «следующее поколение Блэков», я очень постаралась забыть.

Читала я, разумеется, по ночам, поскольку содержание книг было таково, что я не сомневалась: Сириус отберет их у меня и уничтожит. Естестенно, здоровья мне это отнюдь не прибавляло, так что однажды Гарри остановил меня, когда я спускалась из нашей с Джинни комнаты в столовую.

— Гермиона, что с тобой? — спросил он. — Ты не слишком хорошо выглядишь!

— Я… — я запнулась, не зная, как рассказать ему о своих ночных изысканиях, и решила скрыть одну правду за другой. — Я боюсь, что потеряла друга. Представляешь: я такая дура, что поверила мудрому старому волшебнику, вместо того, чтобы воспользоваться своими чертовыми чересчур умными мозгами, и понять, что тебе было плохо одному…

Я разрыдалась и попыталась убежать, но Гарри поймал меня.

— Гермиона, я, — начал он, не выпуская меня из рук. И мне очень не хотелось, чтобы он меня отпустил, — я…

— Гарри, Гермиона! — раздался голос Молли Уизли. — Спускайтесь. Завтрак готов!

Мы отшатнулись друг от друга, но потом Гарри провел рукой по моей щеке, а потом слизнул мою слезинку со своей ладони, а я улыбнулась ему. Мы взялись за руки, и пошли вниз.

Ни Молли, ни Джинни, ни Рон не были довольны тем, что мы с Гарри спустились в столовую, держась за руки. Но только Рон решился высказать нам это вслух. Он почти слово в слово повторил свою речь на Святочном бале. Как ни странно, но теперь она меня почти не задела. И я лишь взглянула поверх его головы, благо, стояла на две ступеньки выше. Гарри же, напротив, почти взбеленился. И мне пришлось обнять его, чтобы удержать от глупостей.

С того дня время, отведенное на мои изыскания, несколько уменьшилось. Чтобы не злить семейство Уизли, размахивая перед их лицами красной тряпкой, мы могли уединиться только во время ночных бдений в библиотеке. Как ни старалась Джинни не оставлять нас с Гарри наедине, но на нашей стороне был сам Дом. Так что, стоило рыжим головам коснуться подушек, как они сразу же крепко засыпали, и уже не могли проснуться до самого утра, какие бы сигнальные и будильные заклинания ни использовали. Мы же с Гарри, убедившись, что они заснули, пробирались в библиотеку. Я показала своему парню, какие книги читаю ночами, и почему они меня заинтересовали. И теперь мы читали их уже вдвоем, с трудом преодолевая тошноту, и отвлекаясь на то, чтобы более приятными впечатлениями перекрыть ледяную логику целесообразности, заключенную под черными обложками.

— Вот, гляди, — сказал мне Гарри, когда мы в очередной раз разорвали поцелуй. — «Между личем и его филактерием всегда остается связь». Лич всегда может узнать, что происходит вокруг его филактерия, и внушить нужные ему мысли тому, кто с этим филактерием соприкоснется! Я думаю…

— Даже не думай! — Я отобрала у Гарри «Ритуал Вечной ночи» и захлопнула его. — Даже если ты прав — мы найдем способ извлечь его из тебя!

— Возможно, такого способа нет, — сник Гарри, и постаралась немедленно отвлечь его от грустным мыслей кое-чем несравнимо более приятным.

С этого дня Гарри несколько охладел к книгам, содержащим секреты бессмертия, и перешел к изучению магии крови. Он потребовал у Кричера доставлять ему соответствующие книги, и запоем их читал, что вызвало одобрительный взгляд как самого домовика, так и портрета Вальпурги. Я даже помогала ему с некоторыми ритуалами, которые, по мнению Вальпурги, были безопасны для проводящего. В частности, выяснилось, что я — настоящая магглорожденная, и что в моем роду на пять поколений не было не только волшебников, но и сквибов. Проверка на большее количество поколений требовала недешевых ингредиентов, и была куда более опасна. Но и так Вальпурга признала, что моя магия — истинный Дар, и что кровь моя чиста. А вот выскользнуть из-под недреманного ока Уизли, чтобы попасть в Гринготтс, наменять галеоны на фунты и обзавестись подходящей одеждой, у нас не получилось. Пришлось довольствоваться тем, что удалось купить в Косой аллее. Впрочем, нормальные туфли, пришедшие на смену вечно раздолбанным кроссовкам, и многое другое — улучшили внешний вид и самоощущение Гарри.

Я продолжала искать способ извлечь филактерий, или, как его называли в некоторых книгах, «крестраж» из Гарри, не повредив ему. И не находила. Такое впечатление, что никому это не было интересно. Выдающиеся борцы с нежитью и могущественные темные маги были совершенно единодушны: хочешь упокоить лича — уничтожь его филактерий. И никак иначе.

В школу мы ехали, будучи нагружены как знаниями, так и еще непрочитанной литературой. Я знала, что Кричер доставит нам нужные книги по нашему приказу, но «Маятник вечности» в обложке от «Теории защитной магии» Уилберта Слинхарда. А у Гарри в такой же обложке был укрыт томик «Арканы магии крови» Финеаса Блэка. Так что мы продолжили изучение темной магии, ориентируясь на советы Вальпурги Блэк, временами приходившей в портрет Эльфриды Клегг на карточке от шоколадных лягушек, с которой она очень подружилась уже сама будучи портретом. Нужная карточка нашлась в коллекции Гарри, так что теперь мы могли пользоваться услугами весьма квалифицированного преподавателя.

Мне даже пришлось отказаться от значка старосты. Эти обязанности помешали бы моим изысканиям, так что я отправила значок обратно Макгонагалл, сообщив, что учебная нагрузка не позволяет мне принять этот высокий пост, так как я боюсь не оправдать доверия. Старостой вместо меня стала Лаванда Браун. Гарри также отказался от значка капитана и ушел из команды. Как он сказал: «не уверен, что темный лорд будет впечатлен моим мастерством в ловле снитча». Доблестные гриффиндорцы долго ворчали, но все-таки им пришлось смириться, и ловцом стала Джинни.

Дни текли сплошной чередой. Газетная травля, равно как и попытки Долорес Амбридж вывести Гарри из себя, проплывали мимо нас, практически никак не касаясь. Рон продолжал метаться от озлобленности к попыткам очаровать меня, и обратно (после очередного отказа), и пропадал по вечерам с Лавандой, мотивируя это обходами территории. Джинни дулась, как мышь на крупу. А я продолжала искать способ помочь Гарри и не находила. Более того, я все тверже и тверже убеждалась в мысли, что такого способа нет вовсе.

И тогда я подумала о другом. Если связь нельзя уничтожить… то нет ли способа сделать ее не опасной? И такой способ я нашла. Ключом стали слова, найденные Гарри в самом начале наших изысканий. «Между личем и его филактерием всегда остается связь». Сейчас же она еще и усилена тем, что в ритуале возрождения была использована кровь Гарри. Так что однажды я спросила у Гарри:

— Ты мне… доверяешь? — произнести эту фразу без запинки я так и не смогла. Все-таки, однажды я предала его, отказав в помощи тогда, когда эта помощь была ему очень нужна. Но Гарри кивнул без малейших сомнений. — Тогда отведи меня в тайную комнату.

Только там, за заклятьями, наложенными еще Салазаром Слизерином, и оказавшимися не по зубам его потомкам, возле так и не тронутой тлением огромной туши василиска, я объяснила Гарри, что я придумала, в ужасе ожидая, что он назовет меня темной ведьмой и оттолкнет от себя. Но вместо этого, он схватил меня в охапку и закружил по залу, крича во все горло, что я гений.

— Делай, — кивнул мне Гарри, поудобнее устраиваясь на скамье, трансфигурированной мной из обломка сокрушенной василиском колонны.

— Инкарцеро! — крепкие веревки примотали Гарри к скамье. Он сжал в зубах траснсфигурированную палку, и требовательно посмотрел на меня.

Я подняла палочку. Рука моя дрожала при мысли о следующем этапе.

«Ну же! Подбадривала я себя. Тварь! Тупая грязнокровая сука! Соберись! Гарри не испугался прыгнуть на тролля в одиннадцать лет! Неужели ты окажешься так слаба и труслива, что не сможешь ему помочь! Ну же! Делай!»

Я уняла смертельно опасную дрожь в руках, твердо направила палочку туда, куда было нужно, и произнесла:

— Круцио!

Гарри выгнуло, но моя палочка все еще осталась направлена на шрам. Когда я опустила палочку, он выплюнул чуть не перекушенную ветку и, уняв дрожь, потребовал:

— Еще! Я чувствую, как ему больно. Но этого мало. Ты сама говорила, что его надо довести до такого же состояния, как его подельники — довели Лонгботтомов. Чтобы никто уже не смог вернуть ему разум! Никогда!

— Круцио! — повторяла я снова и снова, пытая своего лучшего друга и своего парня. — Круцио! Круцио!

И так до тех пор, пока во время очередного перерыва Гарри не выплюнул уже десятую по счету палочку и сказал мне:

— Все. Его сознание распалось. Я почувствовал это.

Признаться, я плохо помню, что было дальше. Точно знаю только одно: перед тем, как выйти наверх, нам пришлось восстанавливать одежду заклинаниями. Без этого носить те обрывки, что от нее остались — не представлялось возможным. В общем-то, это было и к лучшему. Пока мы собрали и починили всю одежду — всякие следы круцио на моей палочке полностью исчезли. И теперь уже никакое «приори инкантатем» не смогло бы поднять эти следы на поверхность.

А наверху Хогвартс был в панике. Оказалось, что этой ночью от болевого шока умер Дамблдор. Проводя затянувшееся до глубокой ночи собрание учителей, он вдруг закричал, как будто его пытают, забился, упал, и больше не поднялся. Прибывшие по срочному вызову медики смогли только констатировать смерть, и ничего более. Откуда вдруг взялась сильнейшая боль — так и осталось неизвестным. Также затихли и сторонники темного лорда, хотя у некоторых из них и прибавилось седых волос. В светлой шевелюре Малфоя-старшего это можно было заметить, только тщательно приглядевшись, а вот отцу Теодора Нотта скрыть враз побелевшие волосы было сложнее. Краска на волосах держалась из рук вон плохо.

Члены Ордена Феникса, как удалось выяснить через неугомонных близнецов, продолжали дежурить возле отдела Тайн, хотя это дежурство и стало совершенно бессмысленным. Артур Уизли даже оказался бдителен до такой степени, что, отбиваясь от приснившейся ему в кошмаре змеи, уронил на себя алебарду, чье лезвие оказалось отравлено каким-то сложным средневековым ядом. Главу семейства Уизли еле откачали, что заняло все мысли рыжих, и отвлекло их от наших с Гарри периодических исчезновений.

Проклятье на должности профессора по Защите от Темных сил сработало с железной неумолимостью: Долорес Амбридж, объявившая себя директором после смерти Дамблдора, но так и не сумевшая попасть в директорский кабинет, поскользнулась на лестнице, слетела вниз, пересчитав все шестьсот сорок две довольно крутые ступеньки, и умерла от перелома шейных позвонков.

Увы, но и Сириус Блэк не дождался нового появления Гарри. Перед самыми пасхальными каникулами, в которые мы собирались посетить дом на Гриммо, он за каким-то чертом напился, полез в отдел тайн, где и напоролся на спешно вызванный по тревоге отряд авроров. Блэка гоняли по всему отделу, пока не вынудили принять последний бой в зале с Аркой Смерти, в которую он, получив несколько ступефаев, и рухнул.

Завещание Блэка зачитывали через неделю после сдачи СОВ. Все это время Министерство пыталось найти повод признать завещание ничтожным, но нанятые гоблинами юристы разбили все доводы министерских чиновников в мелкий прах, и им пришлось подчиниться.

Своим наследником Сириус, как и говорила Вальпурга, назвал Гарри. Так что мы там же, перед Визенгамотом, заслушавшим последнюю волю Блэка, объявили о помолвке и о том, что я беременна. Ну и о том, что, в связи с этим радостным событием, мы прекращаем обучение в Хогвартсе и будем готовиться к сдаче ТРИТОН экстерном. Перед нами расстилалось большое будущее.