In Sickness and in Health (гет)

Гермиона лежала в постели после трудного дня и думала о том, что будет дальше. Не то чтобы она не хотела видеть своих друзей, наоборот, но ей не хотелось чувствовать их вину. Она сделала настолько глубокий вдох, насколько ей позволяла боль в груди и спине, и стала ждать. Первый стук в дверь раздался через пять минут.

— Входите, — ответила она, зная, что первым пришел Гарри.

— Привет, Миона. Тебе что-нибудь нужно? — спросил он.

— Нет, Гарри. Я в порядке.

Он подошел к ее кровати. Он выглядел гораздо старше своих двадцати двух лет.

— Послушай…

— Гарри, нас ждет долгий разговор, пожалуйста, сядь. Ты заставляешь меня нервничать.

Он кивнул, слегка смутившись, и поставил рядом старинный стул.

— Ты замужем, Гермиона. Ты замужем за… — сказал он, на его лице промелькнуло беспокойство.

— Я правда замужем. Ты был там. Был моим свидетелем, — она не хотела, чтобы это прозвучало грубо, но ей было больно, а ее друг озвучивал очевидное.

— Боже, Миона, мне так жаль.

— Что мне пришлось выйти за Северуса? — она покачала головой. — Извиняйся перед ним, Гарри, а не передо мной. Это его жертва.

— Я знаю, но это моя… — начал он.

— Мы можем не делать этого сегодня, Гарри? — прервала она его.

— Просто… — он сидел, опустив локти на колени, зарываясь пальцами в непослушные волосы. — Просто это чертовски несправедливо, Миона.

Она попыталась ему улыбнуться. Нужно было утешить друга.

— Да. Это несправедливо, — она потянулась к его руке. — Но жизнь не заканчивается. Мы потеряли… так много. Ты потерял…

— Я не хочу потерять еще и тебя, — сказал он, невозможно было не заметить слезы в его глазах.

— Что? Ты не доверяешь лучшему мастеру зелий во всей Великобритании? — она хотела, чтобы в ее голосе звучала уверенность, а не страх. Страх, что маг не сможет вылечить ее. — Если возможно найти выход, он его найдет.

Гарри улыбнулся.

— Все еще не могу поверить, что он женился на тебе.

— Кто-то же должен был. Это логичное решение.

Он снова взорвался.

— Твои родители должны были быть здесь! Этого не должно было случиться! — возражал он.

— Их нет! Никого нет… — она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться. — У меня нет времени, чтобы влюбиться, Гарри, — прошептала она.

— Но…

Она подняла руку.

— Я люблю тебя, но я устала, а еще нужно увидеться с Роном. Кто знает, в каком состоянии он будет.

Гарри встал, наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Я скажу ему зайти. Я тоже тебя люблю. Мне очень жаль, — он погладил ее по волосам и по щеке и ушел.

Гермиона вздохнула, когда ее лучший друг закрыл дверь. Ее грудь болела, голова тоже. Она боролась со своим телом, чтобы унять дрожь. Она просто хотела со всем разобраться и лечь спать.

* * *

— Она готова увидеть тебя, Рон, — сказал Гарри, входя в гостиную. Остальные уже ушли, оставив мальчиков из Золотого Трио и, конечно же, новоиспеченного мужа их лучшей подруги.

— Тогда я пойду, — сказал Рон, но не сдвинулся с места. — Сначала мне нужно в туалет, — он быстро выбежал из комнаты.

Снейп посмотрел ему вслед и сказал:

— Надеюсь, он никогда себя не простит.

— Не переживайте, не простит. Но он не мог смотреть…

— Нет. Кажется, гриффиндорская храбрость подводит его в самые неподходящие моменты, — бывший профессор повернулся к Гарри. — Вам что-то нужно, Поттер?

Ему потребовалось время, чтобы собраться.

— Зачем вы это делаете?

— Потому что это необходимо сделать, — набросился на него Снейп.

— Но почему вы?

Мужчина выглядел раздраженным.

— Я вытаскивал вас из проблем последние десять лет. С чего бы мне заканчивать это сейчас?

Гарри несколько секунд изучал мага, человека, которого он ненавидел, уважал, в некоторой степени боялся, а затем осмелился высказаться:

— Вы заботитесь о ней.

Снейп сузил глаза.

— Мне не все равно, что с ней происходит. Не все равно, жива она или мертва. Мне не все равно, что было в голове у вас и у Уизли, потому что это могло стоить жизни этой девушки — девушки, которая не сделала ничего, кроме того, что пыталась сделать жизни дорогих ей людей лучше. Мне не все равно, что мой бывший сторонник сделал это и до сих пор хвастается. Мне не все равно…

— Все в порядке, профессор, — перебил его Гарри. — Ее легко полюбить.

Гарри запомнит выражение лица Северуса Снейпа на всю жизнь. Мужчина был совершенно ошеломлен. Он гордился собой за то, что смог сказать это. Снейп развернулся и вышел из комнаты.

* * *

— Рон, перестать плакать, ради Мерлина! — умоляла Гермиона.

— Поверить не могу, что мы должны уйти и оставить тебя с ним, — возражал он. — Он такой ублюдок!

Она была в ярости.

— Что же, этот ублюдок покинул свой дом и переехал ко мне, чтобы я смогла жить, пока кто-нибудь не наткнется на Яксли! Этот ублюдок женился на мне, чтобы он мог принимать медицинские решения за меня, потому что я слишком больна для этого. Этот ублюдок, пожалуй, является самым благородным человеком, которого я когда-либо встречала, Рональд, поэтому я буду благодарна, если ты будешь молчать, когда дело заходит о моем муже, — она упала на гору подушек, чтобы отдышаться. Эта речь забрала почти всю ее энергию.

— Извини, Миона. Я… Я просто…

Боже, спаси меня от этих заикающихся извинений!

— Я знаю, что все думают. Это должен был быть я… Нужно было с-спросить тебя.

Она покачала головой.

— Нет, Рон, не все. Я так не думаю, — что сказать, чтобы не обидеть его? — Ты не такой. Кроме того, я не хочу этого для тебя. Северус знает, что делает, и так ему не придется постоянно приходить и уходить, — слабое оправдание, но он поверит, потому что захочет. Она взяла его за руку. — Я хочу, чтобы ты встретил красивую молодую ведьму и у вас появилась дюжина прекрасных рыжих деток. Сделаешь это для меня?

Рон кивнул и вытер слезы с подбородка.

— Когда ты начала называть его Северусом? — спросил он.

— А как я должна называть моего… мужа? Профессор Снейп? Ситуация и так довольно странная, — она поправила одеяло. — Мы спорили об этом, но он согласился, что было бы смешно обращаться друг к другу официально, учитывая обстоятельства.

Рон продолжал плакать, глядя на нее.

— Все кончено.

— Вы ведете себя, как будто я уже умерла. Северус слишком упертый, чтобы потерпеть неудачу, ты же знаешь.

Он вскочил и обнял ее. У нее не хватило сил сказать ему, как ей было больно.

— Теперь иди. И прекрати свою истерику! — сказала она, когда он наконец отпустил ее.

— Я еще приду.

— Конечно. Я же не в Азкабане.

Он засмеялся и вышел из комнаты.

* * *

Снейп ждал в коридоре. Черт!

— Вы действительно сможете ей помочь? — спросил Рон шепотом.

Он не был уверен, ответят ли ему.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей, мистер Уизли.

Рону захотелось, чтобы Снейп ответил сарказмом; честность мага была дорога сердцу Рона.

— Это должен был быть я.

— Но это не вы, — ответил Снейп без единого намека на эмоции.

— Вы думаете, что я трус, — сказал он, не задумываясь.

— Мисс… она так думает?

— Она говорит, что понимает, но…

— Тогда, я думаю, вы должны верить своей подруге, — прервал его Снейп. — Я знаю, что значит жить с сожалением, мистер Уизли. Оно съест вас заживо, если позволите.

Рон Уизли всегда ненавидел Северуса Снейпа, он не знал других эмоций по отношению к этому человеку. Но теперь он понял, почему все уважают его.

— Вы позаботитесь о ней, правда?

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Спасибо, профессор, — сказал он, покидая коридор, чтобы найти Гарри.

* * *

Северус подождал минуту, прежде чем зайти в комнату своей жены.

Моя… жена. Какое абсурдное понятие. Он остановился, пытаясь поймать правильное настроение. День был эмоциональным. Дом, полный людей, в основном Уизли, подействовал бы на нервы даже самого терпеливого волшебника. А Северус не отличался терпением.

Он отдыхал в своем дерьмовом доме в Паучьем Тупике, когда узнал об инциденте, вызвавшем болезнь мисс Грейнджер. Он наслаждался отставкой, готовя зелья для Хогвартса и Св. Мунго, а также консультируя больницы в сложных случаях. Большинство времени он проводил один. Впервые он был предоставлен сам себе… ну, насколько он помнил.

Лицо целителя Данхэма почти умоляло его прийти и помочь Мозгам Золотого Трио. Когда он приехал в больницу, мисс Грейнджер была в судорогах, все ее тело выворачивало похуже, чем от Круциатуса. Диагностические заклинания не сказали ему ничего, что он не мог видеть своими глазами. Это было проклятие, которого он раньше не встречал.

«Вы связались с Биллом Уизли?» — спросил он.

Неизвестная медиковедьма ответила, что они знают нападавшего, пока Северус перебирал все возможные проклятия. Он ничего не нашел. Она умирала или была в минутах от потери своего блестящего разума, и он не знал, как это остановить. Поэтому он сделал единственное, что мог в данный момент: связал ее, чтобы она не могла причинить себе вред, и дал Успокаивающее зелье и зелье Сна Без Сновидений. У него дома было зелье, которое он пил после ночей под Круциатусом, и он надеялся, что оно хоть на время поможет. Оно работало, как маггловский противосудорожный препарат. Паранойя заставляла его всегда иметь парочку пузырьков.

Зелья расслабили и усыпили ее, как только он влил их ей в горло, и Северус отправился в Паучий Тупик. Когда он вернулся, никаких изменений не наблюдалось. Она спала, иногда дергалась и задыхалась, ее лицо искажалось от боли, но ее состояние улучшилось, когда он дал ей противосудорожное зелье. Ему нужно было знать, под какое проклятие она попала! У Билла не было идей, но он обещал продолжить исследования и сообщить, если найдет что-то. Она находилась в больнице почти две недели, авроры искали Яксли, а Северус пробовал разные методы лечения. Зелье помогало, но кто-то должен был находиться с ней двадцать четыре часа в сутки. Другими словами, ей нужна была постоянная забота.

Через тринадцать дней было решено, что целители не могут ничего сделать. Было созвано совещание.

Целитель Данхэм, какой-то администратор по имени Адамс, Поттер, Уизли, Минерва, Кингсли Шеклболт и Северус сидели в тесном конференц-зале и решали судьбу мисс Грейнджер.

Гермиона чувствовала себя нормально, чтобы принимать решения, но они не знали, как долго это продлится. Первой идеей было ее удочерение Минервой. Но об этом быстро забыли, потому что Гермиона была слишком взрослой для этого. Северус почувствовал облегчение. Никто в комнате не знал, что его бывшая коллега похоронила дочь около пятнадцати лет назад, и он не хотел, чтобы она снова переживала подобное. Кингсли поднял тему брака, заставляя всех посмотреть на младшего Уизли. Рон молча сидел, уставившись в свою чашку, пока остальные ждали его согласия жениться на Гермионе.

Через пять минут молчания Северус сказал:

— Я сделаю это. Женюсь на ней и продолжу искать лекарство, — он повернулся к Рону. — Вы должны сосредоточиться на поисках ублюдка, понятно? — он встал и вышел из комнаты, не желая слушать протесты. Кроме того, если это случится, то именно он должен все объяснить ей. По крайней мере, она этого заслуживала.

— Профессор, — сказала Гермиона с улыбкой. Он не знал, как она могла улыбаться, но она делала это, причем довольно часто. — Какие новости? Меня выпишут?

— Да, мисс Грейнджер. Но было решено, что вам нужен официальный опекун, — он сел в кресло рядом с ее кроватью.

— Простите?

— Кто-то, кто сможет принимать решения за вас… на всякий случай, — он не уточнил. Она достаточно умна, чтобы понять.

— Полагаю, нет ничего похожего на доверенность в магическом мире? — спросила она, нервно закусывая губу.

— Боюсь, что нет. Вам нужен муж, — он снова не объяснил, она была одним из умнейших людей, которых он знал.

— Так как это объясняете мне вы, а не Рональд, я могу предположить…

— Мисс Грейнджер… — он сделал паузу и смягчил голос, — вы выйдете за меня? — спросил он с небольшой улыбкой, решив, что она заслужила хоть что-то нормальное в этом кошмаре.

Ее глаза мгновенно наполнились слезами. Она отвела взгляд и вытерла влагу со щек.

— Почту за честь, сэр.

Он пытался игнорировать ее расстроенный голос.

Он проверил зелья в карманах и постучал.

— Входите, — тихо сказала она.

На ее коленях лежала «Джейн Эйр».

— Мальчики наконец ушли? — спросила она.

— Да.

— Слава Мерлину, — она положила книгу на тумбочку. — Я люблю их, но они сводят меня с ума. Их вина угнетает.

Он сел в кресло.

— Я не задержу вас, просто принес вечерние зелья, — он вытащил флаконы из карманов и протянул ей.

Здесь было противосудорожное зелье, разработанное им, расслабляющее и обезболивающее. Он смотрел на ее лицо и видел, что ей больно. Ей не нужно ему говорить, сейчас это его работа.

Она выпила все и отдала ему пустые пузырьки.

— Вам нужен сон, — сказал он.

Она, не двигаясь, смотрела на него.

— Спасибо, — сказала она.

— Не нужно благодарить меня каждый раз, когда я приношу вам лекарства, мисс Грейн… Гермиона. Это очень утомительно.

Она покачала головой.

— Нет, я имела в виду за это. За все. Хотя бы за попытку.

Снейп почувствовал себя неуютно и сложил пустые флаконы в карманы.

— Это необязательно. Меня никто не заставлял.

— Вся ваша жизнь была жертвой. Я не виню вас за то, что вы злитесь. Хотя вы больше не выглядите таким.

Ему было нечего ответить, он избегал ее взгляда.

— Я бы хотела злиться, — призналась она. — Я чувствовала это раньше. Неужели я пережила столько, чтобы умереть медленно и в одиночестве. Но потом я поняла, что не одна, не так ли? — он вопросительно посмотрел на нее. — У меня есть мальчики. Молли и Артур. Хотя мама и папа мертвы, Уизли любят меня, как родную, и Минерва тоже, — она сделала паузу и перевела дыхание. — И у меня есть вы. Вы ничего не должны мне, Северус. Скорее наоборот.

— Вы ничего не…

— О, замолчите! Конечно, я должна! Вы наслаждались жизнью. А потом меня чуть не убили. И вы застряли здесь, ухаживая за моей грустной задницей. Просто послушайте меня: я скажу еще одну вещь и лягу спать, — она глубоко вздохнула. — Пообещайте мне, что не проживете остаток своей жизни в одиночестве. Когда все закончится, и вы снова вернетесь к своей жизни. Когда я… умру или, вероятнее, вылечусь, потому что я верю в вас и ваш гениальный ум, пожалуйста… попробуйте. Недавно я узнала вас получше и поняла, что вы не совсем невыносимы, — устало ухмыльнулась она, пытаясь поднять настроение.

— Жена, — начал он, желая рассмешить ее. — Что заставляет вас думать, что кто-то сможет выдержать мою компанию, как и вы? Вы терпите меня только из-за вашего состояния.

Гермиона рассмеялась. Это был прекрасный звук.

— Боже, мой муж невыносим! — она ударила его ногой. — Позвольте мне отдохнуть, — она села, и Северус убрал подушки, чтобы она могла лечь. — Я не так представляла себе свою первую брачную ночь.

— Думаю, не так, — сказал он, когда она повернулась к нему спиной. Он накрыл ее одеялом, желая найти Яксли и проклясть его.

Они были женаты чуть больше недели, когда появился Драко, который выглядел… раскаивающимся, Северус не помнил, чтобы он видел крестника таким.

— Я хочу помочь, — сказал он.

Потом он объяснил, что поможет Северусу готовить зелья для школы и больницы, чтобы мастер зелий мог сосредоточиться на исследованиях и на самой Гермионе. Северус не мог отказаться от такого предложения. Он знал, что молодой человек пытается улучшить отношения. Нет, не с Северусом, они выяснили все давно, а с Гермионой. Драко был жесток с ней в школьные годы и был частью борьбы за чистоту крови. Конечно, его воспитывали так, но теперь, когда он увидел свет, Драко нужно было найти искупление. И Северус был рад помочь молодому человеку на этом пути.

Так что четыре дня в неделю Драко Малфой варил зелья под контролем Северуса, пока мастер зелий и бывший Пожиратель Смерти искал лекарство для своей жены. Он трудился не покладая рук, изучая все тексты о темной магии, которые попадались ему в руки. Когда он перебрал все в своей внушительной библиотеке, он звал ее друзей посидеть с Гермионой и отправлялся в Мэнор или Хогвартс. Он до сих пор ничего не нашел. Как и Билл Уизли, который все еще работал над этим. Северус даже связался с мастерами зелий в Китае, Бразилии и Индонезии. Он включил некоторые их интересные идеи в список зелий Гермионы, но ничего не смогло излечить ее. Это было проклятие, поэтому, конечно, было необходимо найти контрзаклятие. Но без Яксли или его палочки он мог лишь тянуть время.

Это сводило его с ума.

Почему? Этот вопрос он задавал себе много раз. Да, он… изменился после войны. Очнувшись в Св. Мунго, он испытал опустошение. У него больше не было причин быть полным ублюдком. Он больше не был шпионом, ему не нужно было лгать окружающим, его Черная Метка стала выцветшим серым пятном. Страннее всего было не ощущать дыры в сердце, где жила Лили Эванс. Он отплатил «долг жизни»? Он не мог ответить. Но всепоглощающее стремление защитить ее сына и увидеть его «миссию» полностью исчезло. Конечно, его роль сыграна. Он убедил всех, что он самый ужасный человек, каким его и считали. Все планы и манипуляции сработали.

А что теперь?

Он правда наслаждался отдыхом. Ладно, возможно, это было немного скучно по сравнению с его прошлой жизнью, но он сказал себе, что заслужил тишину после стольких лет хаоса. Он понял, что продолжает следить за сыном Лили и его друзьями. Просто случайный вопрос Кингсли или статья в Пророке удовлетворяли его любопытство. Было трудно бросить эту привычку. Он знал, что Грейнджер пошла в авроры вместе с этими двумя олухами, и, честно говоря, это удивляло его, пока он не поговорил с Минервой во время одного из их ежемесячных обязательных чаепитий.

— Я слышал, что Золотое Трио вернулось к прежнему, — сказал он, сидя в ее кабинете. Он только что прочитал, что знаменитые друзья произвели свой первый арест.

Она вздохнула.

— Полагаю, да.

— Ты не выглядишь довольной, — прокомментировал он. — Я думал, ты будешь гордиться своими воспитанниками.

— У меня были большие надежды на мисс Грейнджер… Но… — она замолчала и сделала глоток чая.

— Что, Минерва?

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Тебе правда не все равно или ты просто интересуешься сплетнями о твоих самых нелюбимых бывших учениках?

Он напрягся. Потом вспомнил, что ему больше не нужно надевать эту маску, никакую маску, никогда. Ему было не все равно, он не знал почему.

— Меня когда-либо интересовали сплетни? — мягко спросил он.

— Нет… но…

— Ты знаешь, почему я их не любил. Но мисс Грейнджер, раздражающую, но в тоже время выдающуюся ведьму, я в какой-то степени уважал. Что ты мне недоговариваешь?

Минерва внимательно изучила его и поставила чашку на стол.

— Гермиона не собиралась быть аврором. Она рассматривала другие варианты, но Гарри и Рон буквально затянули ее с собой.

Северус закатил глаза. Он думал о молодой ведьме лучше. Когда она научится думать о себе? Она была умна, что компенсировало недостаток креативности. Хотя, слушая отчеты Финеаса и читая статьи, вышедшие после войны, он признавал, что мисс Грейнджер может проявить творческий подход в нужных ситуациях. Почему же, черт возьми, она слепо последовала за этими идиотами?

— Я знаю это лицо, Северус. Это не вся история, так что прекрати осуждать!

Северус начал говорить, но его остановил суровый взгляд ведьмы. Он не боялся, но в мире существовало очень мало людей, которых он уважал, как Минерву МакГонагалл. Она была первым человеком, кроме персонала больницы, которого он увидел после пробуждения. Ее слезы и извинения были искренними. Конечно, она ненавидела его — считала, что он убил ее близкого друга, — в этом есть смысл, правда?

— Ты даже не пытался сражаться со мной, Северус, я должна была понять, — всхлипывала она. — Пожалуйста, прости меня.

Конечно, он простил. Хотя бы потому, что она убедила Поттера дать Северусу время, прежде чем он накинулся на него с вопросами о Лили. Она следила за его посетителями, большинством из них. Второй пришла сама мисс Грейнджер. И девчонка обняла его! Их разговор был коротким, спасибо за это. Она поблагодарила его и выразила радость, что он выжил. Его ответы были немногословны. Он все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Что ему делать в мире, где его не боятся — в мире, где гриффиндорцы благодарят его и… обнимают? Над этим стоило задуматься.

— Возможно, ты права. Но почему она сделала это? Почему стала аврором, если хотела выбрать другую карьеру? — спросил он своего друга.

Ее лицо исказила боль.

— Потому что она боялась за них и хотела быть рядом. Хотела убедиться, что с ними все хорошо. Она так много потеряла, Северус… ты понятия не имеешь. Ее родители, она…

— Я знаю, что их убили, — он глубоко вздохнул. Это случилось, когда он был директором. Он не имел к этому никакого отношения, даже не знал о планах, потому что был слишком занят, пытаясь удержать Кэрроу от убийства учеников. Он узнал поздно. Мистер и миссис Грейнджер были найдены где-то в Австралии и жестоко убиты. — Что она сделала?

Взгляд Минервы прожигал до костей.

— Она наложила на них Обливиэйт перед отъездом. Они умерли, не зная, что у них есть дочь и почему за ними пришли эти монстры.

* * *

Гермиона знала, что Северус устал. Даже с помощью младшего Малфоя он разрывался между ней, лабораторией, которую он основал в подвале, и старым домашним офисом ее родителей (который Северус переделал под свой кабинет).

Она рассказала об этом Драко во время одного из его редких посещений примерно через месяц после их свадьбы. Она действительно общалась с Драко Малфоем… какой странный мир. Северус работал над зельем в лаборатории, поэтому она воспользовалась шансом. Он согласился, что его крестному нужен выходной.

— Как нам это устроить? — спросила Гермиона. — Он не согласится просто так. Как он вообще… развлекается?

Драко выглядел озадаченным. Гермиона решила, что для него тоже было загадкой, как «Северус Снейп развлекается».

— Ну, я могу попросить отца пригласить его на ужин или даже выпить, — ласково предложил он.

Звучало, как пытка, но это было необходимо.

— Мне нужна нянька, — сказала она, закатывая глаза, — или он никогда не согласится. Он бегает вокруг меня, как собака за костью, — она прикусила палец. — Я отправлю сову мальчикам. Думаешь, ужина и напитков будет достаточно, чтобы он расслабился? Он так напряжен.

Драко рассматривал комнату.

— Нет, ему нужно с кем-то переспать, — сказал он с ухмылкой. — Может быть, отец знает какую-нибудь отличную девушку, с которой он мог бы… — он перестал улыбаться, когда встретился взглядом с Гермионой. — Блять, Грейнджер. Извини, я не знал. Я не подумал.

— Что? Чего ты не знал?

Он ответил не сразу.

— Я имею в виду… это было бесчувственно. Ты его жена, в конце концов.

— Во-первых, бесчувственность — твое второе имя, Драко. А во-вторых, этот брак ненастоящий. Что Северус делает в свободное время — только его дело. Я бы не… У меня нет… — она посмотрела на книгу на своих коленях. — Поговори с отцом и скажи мне.

— Конечно, — сказал он, вставая.

— Драко, — крикнула она, когда он уходил. — Спасибо за помощь и за все.

— Не говори… никому… никогда, — ответил он, подмигивая.

* * *

«Гребаный Люциус», — думал Северус, сидя в темной спальне. Они могли провести вечер в Малфой Мэноре, читая книги о Темных Искусствах. Но нет, все три с половиной часа (на которые Северус согласился) они провели в "Ноксе" — одном из эксклюзивных ночных клубов Люциуса. Он откинулся на спинку стула и погрузился в воспоминания об их беседе.

— Знаешь, я уже видел тебя таким одержимым, — сказал Люциус, делая глоток и виски и провожая взглядом красивую девушку, проходящую мимо их стола. — В этом всегда виноваты магглорожденные.

Северус проигнорировал его, надеясь, что либидо отвлечет старшего Малфоя.

Ему не повезло.

Как только ведьма исчезла, Люциус повернулся к другу.

— Так что насчет этой девушки? Или ты все еще ищешь искупления?

— Во-первых, Гермиона не девушка. Она моя жена. Запомни это и держи мнение о чистоте крови при себе. Во-вторых, ты лучше всех знаешь, что я уже искупил свои грехи, — ответил Северус с ядом в голосе.

— Мерлин! Ты ведешь себя так, будто я использовал то слово! Ты знаешь, что меня не волнует это… теперь, — защищался Люциус.

— Конечно, нет, — ухмыльнулся Снейп, ни капли ему не веря. Люциус Малфой может и перешел на другую сторону — играя по правилам — но он все еще верил в чистоту крови. Его больше не интересовали пытки и убийства магглорожденных (он не был их большим фанатом — просто не хотел запачкать руки), но это не означало, что он будет принимать их с распростертыми объятиями. — Я не в настроении…

— Да, твое настроение очевидно, — прервал его друг.

Она сидели в тишине несколько минут.

— Она знает? — Люциус пристально посмотрел на Северуса.

Мастер зелий вздохнул.

— Сегодняшний вечер — ее идея, Люци. Ее и твоего сына, несомненно. Нужно было держать его в подвале.

— Нет, мой друг, она знает, что ты чувствуешь? — он сделал паузу, чтобы Северус ответил. Когда этого не произошло, блондин продолжал: — Я спрашиваю только потому, что не хочу видеть, как ты тратишь очередные двадцать лет своей жизни впустую, — Люциус сделал большой глоток огневиски. — Хотя признаю, что в ней должно быть что-то особенное, раз она заставила тебя забыть Эванс. Надеюсь, что у тебя есть шанс.

— Привет, — сказала его жена, вытаскивая его из воспоминаний.

— Привет, — ответил он, немного смутившись, что его поймали, пока он наблюдал, как она спит.

— Что ты здесь делаешь?

— Проверяю тебя, — соврал он; он сидел здесь больше часа.

Она не села, только повернулась к нему и положила руку за голову.

— Было в-весело?

Его озадачило ее заикание.

— Я вынужден был провести вечер с Люциусом Малфоем. Теперь у меня болит голова от его ужасного одеколона. Как ты думаешь?

Она улыбнулась, и он понял, что хотел бы видеть ее лучше. Взмахом руки он зажег несколько свечей в комнате. Недостаточно, чтобы причинить дискомфорт ее глазам, но так он сможет лучше ее рассмотреть.

— Не могу представить, чтобы с этим человеком было приятно провести время. Но я наслаждаюсь разговорами с его сыном. Не думала, что скажу это. Кажется, нет ничего невозможного.

— Он отвел меня в один из своих ночных клубов. Это было ужасно, — пожаловался Северус. — Мне пришлось выслушивать его хвастовство, пока он заглядывал под каждую юбку. Понятия не имею, как Цисси терпела его столько времени.

Гермионе вдруг стало неловко.

— Ты… ты встретил кого-нибудь?

Он был ошеломлен. Она имела в виду..?

— Нет, Гермиона. Я… Мне это не нужно. Я был вынужден против своего желания общаться с бывшим Пожирателем Смерти, чтобы «убраться из дома», выражаясь твоими словами, помнишь? — он наклонился ближе. — Неужели я так раздражаю тебя, жена, что ты должна мучать меня этим блондинистым павлином?

— Н-нет! Конечно, нет! Я-я думала, что Люциус — твой друг и…

— Да. Но это не значит, что я хочу ходить с ним в клуб и смотреть, как он пытается подцепить каждую волшебницу и/или волшебника, которые попадутся на его пути. Этот вечер ничем не отличался.

Она прикрыла глаза.

— Гермиона, — сказал он, привлекая ее внимание. — Ты хочешь что-нибудь мне сказать?

— Хм, только… Я знаю это, Северус. Если тебе нужен… к-кто-то. Я не стану винить тебя.

Он откинул волосы с ее лица.

— Я объясняю в первый и последний раз, Гермиона Снейп. Я очень серьезно отношусь к клятвам. Пока мы здесь, пока все еще женаты и ты не просишь меня уйти, я не буду искать утешений за пределами нашего брака. Я не животное и могу себя контролировать.

Она почему-то начала плакать во время его речи. Слезы скатывались на ее подушку. Его сердце сжалось. Он никогда не видел ее плачущей, если она не была в сильнейшем припадке и не чувствовала ужасную боль. Эти слезы были совершенно другими.

— Почему это не может закончиться? — прошептала она. — Так или иначе, я просто хочу…

— Не так или иначе. Ты должна продолжать сражаться. Только тогда я смогу помочь. Я…

Она начала всхлипывать, и Северус решил, что жена нуждается в нем. Он должен сделать это. Он обнял ее за плечи и погладил по волосам. Позволил ей плакать, пока она не успокоилась. Он никогда раньше не обнимал ее. Он помогал ей, готовил зелья и еду, перемещал ее из комнаты в комнату, но никогда не обнимал жену. Внезапно все неприятности вечера с Люциусом исчезли.

Через несколько минут она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Могу я попросить тебя об огромной услуге? Я знаю, что не должна и…

— Что тебе нужно?

— Ты останешься и обнимешь меня… только сегодня? Обещаю, что не попрошу снова. Мальчики вымотали меня. Они были такими…

— Так и знал, что нужно было попросить Драко, — перебил он. — Он может и раздражающий, но не глупый. — Вот идиоты! Она эмоционально истощена, и это их вина! Но обнимать ее всю ночь..? Он же ее муж, не так ли? Он встал и начал снимать верхнюю одежду, оставляя сюртук.

Гермиона была шокирована и счастлива одновременно.

— Ты останешься?

— Каким ублюдком я должен быть, чтобы сказать «нет»? Да и матрац, на котором я сплю, кажется орудием пыток, — сказал он, обходя кровать с другой стороны и откидывая одеяло. С его постелью все было нормально, просто нужно было отвлечь ее. Даже хмурый бывший Пожиратель Смерти знал, что юмор — лучший метод. — Ты забрала его из поместья Темного Лорда? — с щелчком его пальцев свечи погасли.

— Я предлагала тебе мою старую комнату, — сказала она.

Он сел на противоположную сторону кровати и снял обувь.

— А я ответил, что не собираюсь спать в детской. Все эти плюшевые звери, — он вздрогнул. — Это жутко.

Гермиона снова захихикала, когда его теплое тело прижалось к ней.

— Боже, женщина! Эта кровать в тысячу раз удобнее моей, — сказал он, желая снова услышать ее смех.

И это сработало!

— Мама купила гостевую кровать незадолго до моего шестого курса. Не думаю, что кто-то пользовался ей. Ты первый.

Он медленно, на случай, если она не это имела в виду, обхватил ее за талию, пытаясь найти самый приемлемый способ обнять ее.

— Я польщен.

— Еще бы, — сказала она, довольно вздыхая, когда переплела свои пальцы с его. — Спасибо, Северус.

— Обращайся.

Он ушел до того, как она проснулась. Это было легко, потому что он вставал в шесть утра, а сон Гермионы зависел от боли и зелий.

Он был невероятно смущен, обнаружив, что его тело реагирует на женщину в его объятиях. Не столько шокирован, сколько разочарован.

У Гермионы были как хорошие, так и плохие дни. Северус давно решил, что проклятие было усовершенствованным Круциатусом, потому что симптомы во многом сходились с последствиями Непростительного. Конечно, Круциатус должен был контролироваться магом постоянно. В этом и была разница. Гермиона чувствовала проклятие в различных формах: спазмы мышц, судороги, сопровождающиеся болью во всем теле. Может быть, это не Круциатус; более слабая версия? Казалось, проклятие постепенно исчезало. Или оно ослабевало лишь потому, что его не контролировали?

Зелья сдерживали сильные приступы, но ей приходилось терпеть головную боль, потерю чувствительности конечностей, не говоря уже о тошноте от огромного количества зелий, которое Северус вливал ей в горло. Ему пришлось добавить зелье для улучшения аппетита, потому что она теряла вес прямо на его глазах. У него не было выбора: если бы он не облегчал ее боль, она бы сошла с ума, как Лонгботтомы. Он убеждал себя, что просто оказывает услугу волшебному миру. Она Лучшая Волшебница Своего Возраста, в конце концов!

Однажды вечером, готовясь ко сну, она задала ему интересный вопрос:

— Почему ты делаешь это? — она застала его врасплох, когда он записывал в маггловскую записную книжку все принятые ей зелья.

— Прости?

— Почему ты помогаешь мне? Почему вызвался? Не пойми меня неправильно… — она сделала паузу, сегодня был тяжелый день. — Я рада. Я… я знаю, что я в хороших руках. Так и есть. Но… — она выглядела потерянной.

Он молился, чтобы случилась какая-нибудь природная катастрофа и прервала этот разговор, потому что у него не было другого ответа, кроме того, что он сказал Поттеру. Он не думал, что Гермиона примет его.

Через несколько минут (и никаких штормов и метеоритных дождей) у Северуса не осталось выбора.

— Тебе было больно, — просто сказал он. — Вы видели достаточно боли, мисс Грейнджер, — он не собирался называть ее девичьей фамилией. Просто вырвалось.

— Как и ты.

«Если бы эти идиоты могли поймать Яксли, — думал Северус, — я бы узнал все и заставил бы его заплатить…»

Ему было необходимо понять, как работает проклятие, так что он изучал свою жену. Яксли не мог контролировать ее, но Северус не исключал такой возможности. Этот человек был больным и искусным в проклятиях. Дом был защищен почти так же сильно, как Хогвартс. Никто не мог проникнуть в него без его разрешения, и она не уходила (уходить — значит сидеть в саду один час в день для получения необходимого солнечного света) без него. Походы на Диагон-аллею или в маггловский Лондон даже не обсуждались, приступ мог случиться в любое время. Гермиона, кажется, не возражала. Ей было стыдно за то, что Джиневра Уизли стала свидетельницей особо неприятных симптомов, когда пришла навестить ее через несколько недель после выписки из Св. Мунго. Он не хотел, чтобы люди смотрели, как она извивается от боли. Он бы их проклял. Может быть, он слишком сильно о ней заботился.

Заботиться ведь не означало ничего… правда?

Однажды днем, когда он сидел в своем кабинете, а Молли Уизли помогала Гермионе в ванной (он делал это сам лишь в случае крайней необходимости), он признал, что он… немного одержим. Возможно, Люциус (Мерлин, помоги ему!)… был прав. Но Гермиона, несмотря ни на что, стала его другом, и он не собирался ее подводить. Он совершил такую ошибку однажды, и будь он проклят, если повторит это. Он не был дураком и видел сходства между своей женой и Лили Эванс. Он просто хотел, чтобы все перестали говорить об этом и его… чувствах. Он не испытывал таких чувств к жене. Он помогал ей. Заботился, естественно. Разве друзья не заботятся друг о друге?

Даже если бы испытывал. Это смешно! Она была в два раза младше него, его бывшей ученицей (хотя, если честно, он учил большинство ведьм Британии с 1980 года), но тем не менее… это было бессмысленно и не стало бы чем-то большим.

Он снова вернулся к своим заметкам. Яксли был ключом. Он как-то усовершенствовал Круциатус. Но как? И…

Внезапно его мысли прервала Молли Уизли.

— Северус, — сказала она, ворвавшись в кабинет. — Что-то не так.

Перепрыгивая через две ступеньки, он пробежал через ее комнату в ванную и увидел Гермиону в махровом халате на полу. Он вытер ее и взял на руки.

— Что случилось, Молли? — спросил он, пока нес жену в кровать.

— Она была в порядке, когда принимала ванну, все началось, когда она надела халат и я стала вытирать ее волосы. Я сделала что-то не так, Северус? Я использовала магию на ее волосах.

— Ты не сделала абсолютно ничего плохого. Использование магии не имеет значения, — сказал он, вытаскивая флаконы из шкафчика у кровати. — Я пытался установить закономерность приступов несколько недель. Но не нашел никаких причин, — он использовал связывающее заклинание, что ранило его каждый раз, и влил первое зелье в горло жене. После третьего флакона он снял заклинание, ее тело расслабилось, но не так сильно, как обычно. Что-то пошло не так.

Он тяжело вздохнул.

— Можешь принести влажное полотенце, Молли?

— Конечно! — сказала она и вышла из комнаты.

Северус погладил волосы Гермионы и прошептал:

— Мне очень жаль, милая.

Через мгновение вернулась Молли и протянула ему полотенце.

— Вот.

Он положил его на лоб Гермионе и повернулся к женщине.

— С ней все будет в порядке, Молли. Ты должна пойти домой. Она будет спать некоторое время.

Молли положила руку ему на плечо.

— Спасибо, Северус.

Он просто кивнул, потому что он устал, что все благодарили его за то, что он поступает правильно, как будто он не способен на подобное.

— Я никогда… Я никогда не думала, что они с Роном подходят друг другу. Как бы мне ни хотелось, чтобы она стала моей дочерью, они слишком разные, не так ли?

— Я не уверен в этом, Молли. Кто знает, когда она вылечится…

Женщина похлопала его по плечу.

— Тебе стоит перестать обманывать себя, Северус. Ты заботишься о ней. Очень сильно, я бы сказала.

Он оглянулся на свою жену и сглотнул.

— Разве кто-то не заботится о ней?

Молли подошла к двери, повернулась и сказала:

— Да, но только ты женат на ней.

Гермиона спала около часа, Северус наблюдал за ней. Все было по-другому. Она металась и стонала, ни минуты не пребывая в спокойном сне. Он принял решение мягко разбудить ее. У него было кое-что, что могло (скорее всего) помочь, но им нужно поговорить об этом.

Она проснулась.

— О боже, Северус. Все болит, — простонала она.

— Я так и думал, — он глубоко вздохнул. — Гермиона, я бы хотел попробовать новое зелье, — вытащив из мантии большую банку, он показал ее жене. — Это наружное обезболивающее. Очень сильное.

Она взглянула на Северуса.

— Полагаю, твоего изобретения.

— Да, меня беспокоило количество зелий, которое ты принимала, и я думал о возможности усиления проклятия со временем.

— Иными словами, ты ожидал этого.

— Безусловно, — он наклонился ближе. — Однако оно наружное, и его необходимо наносить… везде, где ты испытываешь боль.

— Сейчас это все мое тело, — слабо сказала она.

— Я просил Молли, но она вернулась в дом, переполненный больными Уизли. Кажется, Артур пытался готовить, пока она навещала Билла и Флер.

— Все в порядке, — перебила она. — Ты ведь можешь это сделать?

Боже, помоги мне…

— Гермиона, я… Я не уверен, что это приемлемо, — он вздохнул. — Может, подождешь Молли? Она сказала, что придет через час или два.

Слезы покатились по ее щекам.

— Северус, мне больно сейчас. Разве ты не можешь просто… Я знаю… Уверена, ты не хочешь… Просто… — она остановилась, когда ее тело содрогнулось от боли.

Не в состоянии больше смотреть на ее страдания, он ответил:

— Конечно, — он быстро встал и снял сюртук.

Он взглянул на Гермиону и обнаружил, что она наблюдает за ним со странным выражением лица. Ей было больно, но она также была очарована тем, что видела. Без сомнения, она была шокирована видом своего бывшего профессора. Он даже не снял пальто, когда обнимал ее ночью. Несмотря на неудобство, он не хотел делать ничего, что заставило бы ее чувствовать себя неловко. Он понял, что она никогда не видела его в обычной одежде: он всегда спал в брюках и полностью одевался, когда покидал свою комнату.

Теперь ему нужно прикоснуться к ней. Везде.

— Мне нужно снять твой халат, — он начал расстегивать рукава, Гермиона наблюдала за каждым его шагом. Это смущало его, но, кажется, отвлекало ее от боли.

Она посмотрела на его лицо, затем снова на руки. Метка? Она беспокоит ее? От нее почти ничего не осталось. Но ее было трудно забыть.

— Конечно, Северус. Если ты хочешь, чтобы я сама…

— Нет, я сделаю это и накрою тебя простыней, чтобы… — он глубоко вздохнул, — не смущать тебя, — сказал он, доставая чистую простыню из шкафа. Он накрыл ее и магией отправил халат в прачечную, напоминая себе, что нужно устроить стирку, когда она уснет.

Она вздрогнула и застонала, поправляя простыню.

— Где болит?

— Ну, хм… все мышцы болят. Стреляющая боль в плечах, спине, животе. Мои руки и ноги…

— В общем… везде.

Она кивнула.

— Боль менее резкая и более… нарастающая в этот раз, — она закрыла глаза. — Мне больно дышать. Мне кажется, что мне сто пятьдесят лет.

«Иронично, — подумал он, — потому что я вдруг почувствовал себя неуклюжим трехлеткой».

— Диафрагма. Туда проклятие поразило тебя. Поэтому в груди и ребрах особенно больно. И поэтому тяжело дышать, — он был благодарен, что она вообще может дышать.

Во время его объяснений Гермиона молчала, иногда вздрагивая от боли.

— Твои волосы.

Она подняла взгляд.

— О, прости, — сказала она и попыталась поднять руки к голове.

Осторожно взяв ее за запястья, он положил ее руки обратно.

— Все в порядке, позволь мне, — он собрал ее непослушные волосы и уложил на подушку. Затем он зачерпнул свое гелеобразное зелье и… — Хорошо, я начну с плеч. Говори, как ты себя чувствуешь: боль, облегчение… становится ли хуже, хотя я не думаю, что так будет.

Гермиона кивнула.

— Его нужно очень сильно втирать, так что говори, что ты сможешь выдержать, боль должна быть разумной, — он медлил, чувствовала ли она это? Скорее всего, нет, учитывая испытываемую ей боль. Сделав глубокий вдох, он начал.

Она напряглась от первого касания. Он не знал, было ли это из-за прохладного зелья или из-за того, что он прикоснулся к ней. Он втирал зелье в ее левое плечо, наблюдая за ее лицом, чтобы понять, сможет ли она вытерпеть это. Ее глаза были закрыты либо от боли, либо от сосредоточенности.

— Гермиона, я причиняю тебе боль? — он впервые использовал это зелье на другом человеке. На его шее эффект был мгновенным. Оно работало, но приходилось втирать глубоко в мышцу. Он с неохотой сильнее надавил на плечо жены.

Она медленно открыла глаза.

— О, боже, Северус, — почти стонала она. — Слишком хорошо.

Он не ответил и пожалел, что снял сюртук. Внезапно он увидел шрам на ее предплечье. Белла и ее лезвия. Она была сумасшедшей, даже для Пожирателя Смерти. Он видел это раньше, но на правой руке был еще один большой шрам, который она получила в Отделе Тайн, и это было уже слишком.

Сделав глубокий вдох, он стал втирать зелье в правое плечо. Закончив, он спросил:

— Еще есть боль… здесь… наверху? — Мерлин!Он обманывал многих волшебников и волшебниц, видел их в разной степени раздетыми, но сейчас он чувствовал себя мальчишкой, прикасаясь к собственной жене в совершенно медицинском смысле.

— Ох, моя г-грудь всегда болит. Если хочешь… Я имею в виду, ты не должен…

— Мне нужно кое-что взять. Я скоро вернусь, — сказал он, выходя из комнаты. Зелье могло действовать несколько дней подряд, в зависимости от остроты боли. Разумнее было бы нанести его везде, где она чувствовала боль (по всему телу). «Почему я разработал наружное зелье?!» — думал он, доставая свежее полотенце из шкафа. Увеличив его, он вернулся в ее комнату. — Вот, убирай простыню, — он положил ткань на ее грудь.

Когда он нанес зелье на ее грудь, она застонала. Его тело, похоже, не понимало, что она просто выражает облегчение. Он не обращал на это внимания, он мог игнорировать свой дискомфорт. Поместив руку под ткань, он нанес зелье между ее грудей. Он надеялся, что это было худшим, но оставались еще части тела, которые его беспокоили.

Гермиона расслаблялась все больше и больше. Он взглянул на ее лицо, когда достиг ребер. Она глубоко дышала. Очевидно, боль в груди уменьшилась. Зелье работало, ему просто нужно продолжать…

— Северус.

— Хмм?

— Твое обучение на Мастера Зелий, должно быть, включало большое количество целительства. Расскажи мне об этом, — она сделала паузу. — Пожалуйста.

Его блестящая жена явно пыталась отвлечь его… «Спасибо ей!» — подумал он, втирая зелье в ее живот.

— Ты права. Чтобы стать Мастером Зелий, нужно сначала пройти две трети обучения на Целителя, только тогда можно стать учеником. Мы должны понимать причины, по которым изготавливаются зелья, большинство из них, как минимум, — он опустил руки на ее бедра. Когда он закончил наносить зелье на все места, которые мог достать, он остановился.

— Здесь, — сказала она.

Заставляя себя не смотреть вверх, он взял полотенце, прикрывавшее ее грудь, и накрыл ее ниже живота. Затем он убрал простынь. Через мгновение он продолжил.

— Анатомия, конечно, важна, а также общее понимание болезней, — он добрался до внутренней стороны ее бедер, и Гермиона стала… извиваться.

— Так, ах, ты почти, ах… Целитель? — ее голос стал глубоким.

— К счастью, мне не пришлось изучать этику и психологию. Просто физические… вещи. — Вещи? Черт возьми! Но все становилось хуже. Зелье было без запаха (его намеренное решение, о котором он теперь жалел), так что он был абсолютно уверен, что чувствует ее возбуждение. Она наслаждалась его вниманием. Конечно, она болела уже больше трех месяцев, поэтому очень вероятно, что она…

Он покачал головой и продолжил, решив НЕ думать о сексуальных потребностях Гермионы. Когда она заговорила, ему оставались только ее ступни.

— Ты не собираешься нанести зелье на спину? Она болит больше всего.

Как я мог забыть, что у нее есть спина? — спросил он себя. — Ну, ты был очень сосредоточен на ее прекрасной передней части».

— Да, да, конечно, — он закончил с ногами и спросил, может ли она перевернуться сама. Она ответила, что может, и он поднял простынь, прикрывая ее.

Он начал с шеи, как можно ближе к линии роста волос. Она иногда испытывала сильные головные боли. Если бы она попросила, он бы втер зелье в ее голову, но она молчала, и он двинулся вниз. Когда он достиг лопаток, она спросила:

— Ты когда-нибудь делал это раньше? Массаж. Ты великолепен в этом.

— Это зелье, — быстро ответил он.

— Нет, не думаю, Северус. Твои руки… они потрясающие.

Нет! Не отвечать на это! Опускаясь ниже, он старался вспоминать собрания учителей, составы зелий, чтобы отвлечь себя от вокальных одобрений Гермионы. Если бы он сказал что-то, она бы поняла, как действует на него. «Просто закончи!» — сказал он себе, доходя до ягодиц. Ммм…

— Если ты не можешь, я понимаю, — сказала она. Похоже, она могла читать его мысли. Мерлин, она легилимент?

— Ну, ты… тебе… — он прочистил горло.

— Больно. Это большая мышца, Северус. Хотя, учитывая, что в других местах боль ушла…

— Нет. Нет, я сделаю это. Просто дай мне секунду, — он сделал глубокий вдох и убрал простынь. Блять… у нее отличная задница.

Северус Снейп прошел через многое. Он пережил своего ужасного отца. Он был причиной смерти его лучшей подруги. Он вел двойную жизнь. Он убил своего наставника. Он выдержал много пыток Темного Лорда и его последователей. И он чуть не умер от укуса гигантской змеи. Но это… Поднеся руку к лицу, он заставил себя сосредоточиться.

К счастью, она молчала, хотя запах ее возбуждения стал очевиднее. В этом не было ее вины, его поступок очень интимный, зелье снимало боль и этим приносило ей удовольствие. Он был уверен, что никогда не забудет ощущение ее кожи под его мозолистыми ладонями. Он надеялся, что это все не зря и эффект будет долгим.

— Я закончил, — объявил он и собрался уходить. — Постарайся поспать, я… Мне нужно смыть зелье.

Когда он подошел к двери, то услышал ее благодарность.

* * *

На следующий день, оставив утренние зелья Гермионы на прикроватном столике, он связался с ее друзьями и узнал, что мисс Лавгуд свободна весь день. Он спросил, может ли она посидеть с его женой. Когда молодая ведьма пришла, он аппарировал к воротам Хогвартса.

* * *

— Профессор?

Северус стоял у ее больничной кровати, делая пометки в своем графике.

— Да, мисс Грейнджер.

— Вам бы помогло, если бы вы увидели тот момент, когда было брошено заклятие? — спросила она.

Он поднял взгляд. Он считал это необходимым, но она подробно рассказала об этом событии, и он не был уверен, что вторжение принесет больше пользы, чем вреда.

— Я думал об этом. Да.

— Как я уже говорила, я не слышала его слов перед тем, как в меня попало проклятие. Все было хаотично, все кричали. Возможно, вам больше повезет. Вдруг я слышала, но просто не могу вспомнить.

Он сомневался в этом. Зная мисс Грейнджер много лет и преподавая у нее, он предполагал, что у нее фотографическая память. Конечно, под воздействием сильного стресса эта способность могла подвести ее.

— Кто-то уже пробовал легилименцию на вас, мисс Грейнджер? — она отрицательно покачала головой. — Это очень агрессивно. Ваш друг, мистер Поттер, может подтвердить.

— Мне все равно. Я просто хочу вылечиться, — она посмотрела на свои руки. — И я вам доверяю.

Это заявление шокировало ее. Люди не доверяли Северусу Снейпу. Они использовали его, когда нуждались в его способностях и знаниях. Но и это они делали с неохотой, зная о его прошлом.

— Вы уверены?

Она подняла взгляд и сказала:

— Пожалуйста.

Присев на стул рядом с кроватью, он вытащил палочку.

— Мне нужно, чтобы вы сосредоточились на той ночи. Ни на чем другом — только на ней. Я постараюсь избежать остального.

Он видел, как Гермиона глубоко вздохнула и сказала, что готова. Направив палочку на ее голову, он произнес заклинание и оказался в самом организованном сознании, которое ему доводилось видеть. Как он и просил, он вытолкнула воспоминание о той ночи.

Яксли и его сообщник стояли в грязном переулке в маггловском Лондоне. Он не узнал человека рядом с Пожирателем Смерти, как и остальные той ночью. Поттер был занят дуэлью со вторым, а Уизли посылал проклятие за проклятием в Яксли, старший волшебник легко их отклонял. Северус видел все глазами Грейнджер и понимал, что она набрасывала защитные чары на обоих своих партнеров.

Внезапно Поттер закричал, в него попало заклинание, пробившее щит Грейнджер. Уизли повернулся к другу, и Яксли послал Редукто в здание позади троицы. Гермиона видела, как кирпичи падали на рыжего и сбивали его с ног. Слишком много произошло сразу, ее концентрация дрогнула, как и щиты. Поттер и Уизли кричали, стены падали, она пыталась добраться до своих друзей. Он увидел и почти почувствовал, как мощное проклятие ударило ее в грудь.

Все было напрасно. Он даже не слышал, как это произошло. Как и ведьма в постели.

Северус отступил от Омута памяти и встряхнул головой.

— Помогло?

Он не обернулся, просто ответил:

— Нет. Конечно, нет. Я не увидел ничего нового.

— Присядь на минутку, ты сейчас взорвешься. У меня есть чай, — сказала Минерва. Она налила чай и вручила Северусу чашку. — Что именно ты искал?

Сделав глоток крепкого черного напитка, он ответил:

— Не знаю, Минерва. Полагаю, что хватаюсь за соломинку.

— Ей становится хуже, Северус?

Он потер переносицу. Истощение настигало его, он понимал, что больше не может работать всю ночь и не расплачиваться за это. «Я старею».

— Да, — ответил он наконец. — Вся эта ситуация выходит из-под контроля.

На следующий день Гермиона проснулась, чувствуя себя лучше, чем в последние месяцы. Она не задыхалась от боли, ей не нужно было разминать мышцы после ночи спазмов. Она чувствовала себя… хорошо. И все благодаря Северусу и его новому зелью. Она не знала, затронуло ли зелье ее душу или она просто хорошо спала. Им нужно многое обсудить до того, как зелье снова понадобится.

Она прервала свои мысли и стала вспоминать прошлую ночь. Мерлин, ничто в ее (очень ограниченном) сексуальном опыте не заставляло ее чувствовать себя так хорошо, а ведь он даже не пытался ее завести, просто облегчал боль. Это помогло. Правда, правда помогло. Когда он закончил, она была так возбуждена, что, только услышав звуки включенной воды в душе, она сразу потянулась рукой между ног. К счастью, он почему-то был в душе очень долго, так что она смогла кончить дважды.

Кто представляет человека, который пытается вылечить вас, в своих сексуальных фантазиях? Человека, который проводит с вами все свое время, который покинул свой дом, чтобы заботиться о вас, хотя он не обязан… Очевидно, Гермиона Грейнджер.

Она недолго чувствовала себя виноватой и скоро заснула. Ее последней мыслью было то, какими потрясающими были его руки и как ей бы хотелось почувствовать их на других частях ее тела.

Холодный дневной свет вернул ей чувство вины, заставляя чувствовать себя отчаянной. Как она посмотрит ему в лицо сегодня? Этот человек отказался от личной жизни ради заботы о ней, и так она ему отплатила? Использовала его лечение ради собственного удовольствия. Он был бы унижен, если бы узнал, и, вероятно, испытал бы отвращение. «Этого не случится, он не узнает», — думала она. Затем она вспомнила, что он был одним из величайших легилиментов Британии — даже всего мира, — и ей стало страшно.

Ей нужно было забыть, как она представляла вместо его рук рот, язык… ОСТАНОВИСЬ, Гермиона! Встряхнув головой, она встала с кровати и пошла в ванную.

* * *

Гермиона удивилась и почувствовала облегчение, увидев в гостиной Луну Лавгуд, а не Северуса.

— Доброе утро, Гермиона. Ты хорошо спала? — спросила блондинка.

— Да, — ответила она, стараясь не краснеть. — Где Северус?

Луна встала и предложила пройти на кухню.

— Утром он отправил сову Гарри, спрашивая, может ли кто-то посидеть с тобой, пока он проводит исследования в Хогвартсе. Я была там и согласилась. Я собиралась навестить бабушку Невилла, чтобы предупредить ее о гнезде мозгошмыгов, которое я заметила в ее волосах, когда мы с Гарри столкнулись с ней на Диагон-аллее в прошлый раз, — она с любопытством посмотрела на Гермиону. — Гарри почему-то отвел меня в сторону, прежде чем я успела ей сказать.

Гермиона улыбнулась и заставила себя не смеяться. Раньше Луна казалась ей сумасшедшей из-за этой бессмысленной чуши, но теперь Гермиона наслаждалась, слушая ее.

— Уверена, Гарри просто хотел побыть с тобой наедине, Луна, — ответила она, подмигнув.

Молодая ведьма кивнула.

— И правда. Он любит заниматься со мной сексом. Слишком часто, на самом деле.

Гермиона вытаращила глаза, но решила не отвечать на это. Она прикоснулась к чайнику и решила, что он достаточно теплый, чтобы сделать чай.

— Северус сказал, как долго его не будет?

— Нет, — ответила Луна. — Но профессор МакГонагалл недавно прислала сову и написала, что это займет какое-то время.

— Надеюсь, у него есть какие-то зацепки, — Гермиона начала готовить себе завтрак. — Ты голодна, Луна? — спросила она.

— Я позавтракала у Гарри.

Гермиона несколько недель не могла приготовить еду сама. Ей вдруг стало грустно, что Северуса не было здесь, чтобы разделить этот момент. Она хотела хотя бы приготовить ему что-то в знак благодарности, раз она не может сделать ничего больше.

* * *

Северус проснулся. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло. Позор победил гнев, когда он понял, что его бывшая коллега усыпила его. Какой Мастер Зелий не заметит, что ему подлили что-то в чай?

— Минерва! — крикнул он.

Через несколько секунд женщина вошла в комнату со слишком самоуверенным выражением лица.

— Я надеялась, что ты будешь спать до обеда.

— Ты усыпила меня! — прорычал он.

— Всего лишь слабое усыпляющее зелье, что доказывает, насколько ты устал, — она повернулась. — Идем, ты прервал мой ланч.

В маленькой столовой Минерва позвала домового эльфа и приказала принести Северусу еду.

— У меня нет на это времени…

— Конечно, есть. С Гермионой все в порядке. С ней Луна, — ему принесли тарелку. — Ешь. Нам нужно кое-что обсудить.

Ему не нравилось, что к нему относятся, как к непослушному первокурснику, но он был голоден и поэтому ел. Нехотя. Несколько минут был слышен лишь стук приборов о фарфор.

— Ты полностью посвятил себя здоровью Гермионы, не так ли, Северус? — она сделала глоток чая.

— Как ее официальный опекун…

— Не надо мне тут, молодой человек, — перебила она его. — Здесь есть что-то большее, и ты знаешь об этом. Ты заботишься о Гермионе по другим причинам, — она остановилась и посмотрела на него. — Можешь признаться, хотя бы мне, что у тебя есть к ней чувства?

Он доел свой пирог и встал.

— Мы не будем это обсуждать, Минерва. Я сделал это, чтобы помочь в лечении мисс Грейнджер и принимать за нее медицинские решения, когда она будет не в состоянии. Я не какой-то там школьник. И еще…

— Миссис Снейп, — сказала Минерва, не отрывая взгляда от тарелки.

— Извини?

— Она больше не мисс Грейнджер. Как я понимаю, ты зовешь ее Гермионой.

— Конечно. Как еще мне ее звать?

Она подняла на его самодовольный взгляд.

— Меня не волнует, как ты зовешь ее, молодой человек. Я просто хочу, чтобы ты перестал обманывать себя.

* * *

Гермиона спала, когда Северус вернулся домой через час. Как трус, он не аппарировал в маггловский дом своей жены. Вместо этого он посетил Годрикову Впадину.

Это не было обычным делом для него. На самом деле, это был лишь третий раз, когда он посетил могилу своей старой подруги. Первый раз был сразу после ее смерти, второй — накануне финальной битвы. Это придало ему сил.

Он стоял у могилы Лили около четверти часа.

— Все думают, что все знают, Лили. Все думают, что понимают меня, — он вздохнул и оглядел кладбище. — Они ошибаются. Я забочусь о ней. Но я ее не люблю, — повернувшись, он отошел от ее могилы на несколько шагов. — Как мне может быть все равно? Она была моей ученицей. Я защищал ее, твоего сына и их рыжего друга годами. Конечно, я хочу, чтобы она жила. Я не монстр, — он подошел ближе. — Но это не значит, что я влюблен в эту девушку… правда?

Закрыв глаза, он попытался представить свою подругу, свою Лили. Было непросто, но он смог воссоздать ее образ под деревом возле Черного озера. За картинкой последовали неприятные воспоминания.

— Она симпатичная, Северус, — сказала Лили, глядя на ведьму через лужайку.

— Отлично, тогда я попрошу ее выйти за меня, — саркастично ответил он. Он даже не мог вспомнить ее имени.

Лили повернулась и посмотрела на него.

— Нет, но ты мог бы хотя бы поговорить с ней.

— Я бы предпочел не позориться, спасибо большое.

— Посмотри вокруг, Северус, у всех кто-то есть.

«У меня тоже. У меня есть ты», — думал он.

— Послушай, почему бы тебе не пригласить ее на Хэллоуинский бал? — спросила Лили, уткнувшись в учебник по Чарам на своих коленях.

— Ты пойдешь?

Она посмотрела на него и мило улыбнулась.

— Не говори никому, что Джеймс пригласил меня. Я знаю, вы с ним…

— Ты собираешься танцевать с Поттером? — он не мог поверить своим ушам. Его мучитель и его Лили?

— Он мне нравится, думаю, если бы я попросила его перестать…

Северус быстро встал.

— Нет. Не надо просить его перестать. Наслаждайся танцами.

Этот день был началом конца его дружбы с Лили. Он не смог скрывать свою ревность, когда она стала общаться с Мародерами, а затем все…

Вздрогнув, он вынырнул из воспоминаний.

— Я не повторю это снова. Она в два раза младше меня, прекрасная и умная. Нет абсолютно никакого шанса, что все закончится хорошо, — он разговаривал с могилой своей мертвой подруги. — Я помогу ей, вылечу ее и уйду. Но я больше не рискну, Лили. От меня и так почти ничего не осталось.

Мисс Лавгуд объяснила, что они с Гермионой наслаждались прекрасным днем, но его жена настояла на работе в саду. Она немного переусердствовала и легла спать. Поблагодарив Луну, Северус проводил ее до двери и попытался очистить свой разум от глупых мыслей о молодой жене. Затем он направился в ее спальню, чтобы проверить ее.

Она спала спокойно. Он позволил себе насладиться мыслью о том, что его зелье сработало (она даже смогла поработать на улице какое-то время), даже если ему пришлось покинуть свою зону комфорта. Она была важнее.

* * *

Через три дня эффект зелья начал исчезать. Когда она сказала ему, что снова чувствует боль, он, казалось, был разочарован, но готов к этому. После особо неприятного приступа, из-за которого Гермиона потеряла контроль над мочевым пузырем, Северус объявил, что внесет в зелье коррективы. Он пятнадцать минут ходил возле двери ванной, пока Гермиона приводила себя в порядок.

— Это неприемлемо, — сказал он, протягивая ей еще два флакона с лекарствами. К счастью, приступ был хоть и болезненным, но коротким. — Я должен заставить зелье работать до следующего нанесения.

Полтора дня она почти не видела мужчины. Она не знала, избегает он ее или просто занят исследованиями, но все было по-другому, и Гермиона не хотела, чтобы их отношения пострадали. Она должна Северусу больше, чем сможет отплатить за всю жизнь. Самое меньшее, что она могла сделать, — это обеспечить ему комфортное и приятное пребывание в сложившейся ситуации.

Это требовало размышлений.

* * *

На следующий день пара вышла в сад на час для получения необходимого свежего воздуха.

— Ты скучаешь по преподаванию? — спросила Гермиона своего мужа.

Северус осмотрел сад. Он был прекрасен со своими рядами роз и сирени, большими кустами гортензии. Его работа. Он также добавил грушевое дерево из-за любви жены к этому фрукту. Что угодно, лишь бы она ела. Сад был помещен в магическую оранжерею, невидимую для магглов, так что он цвел круглый год. Конечно, не стоило волновать соседей.

— Да. Я скучаю по этому так же, как по змеиному яду и безносому маньяку, — ответил он и вернулся к чтению, предполагая, что они сменят тему разговора.

— Но ты был так хорош в этом, — сказала она, посмеявшись над его шуткой.

Она привлекла его внимание. Он посмотрел на нее и увидел улыбку. «Как она еще может улыбаться?» — подумал он не в первый раз.

— Нет. Нет, Гермиона. Ты знаешь это лучше всех.

— Ну, иногда ты был полным придурком, но все же хорошим учителем. Я многому у тебя научилась. Слизнорт был идиотом. Он больше интересовался собраниями своего клуба, чем давал знания.

— Я заставлял Лонгботтома плакать… несколько раз.

Она махнула рукой.

— Невилл с котлом — это угрожающе. Возможно, я защищала его раньше, но я понимаю необходимость абсолютной безопасности в кабинете зелий. Невилла не стоило подпускать к нему ни на милю.

Он поднялся и подошел ближе.

— Тем не менее, ты не можешь считать, что я был хорош в работе.

Взглянув вверх, она прикрыла глаза от солнца ладонью.

— Но я так считаю. Обмануть чувства и все это… Ты покорил меня в первый же день, Северус. Я была загипнотизирована, — ее яркая улыбка заставила его сердце сжаться.

Он присел на корточки и посмотрел ей в глаза.

— Я заставил тебя плакать, Гермиона. Я сказал…

Она приложила палец к его губам, едва касаясь.

— Заткнись. Мои зубы были большими, а ты разозлился. Мы другие люди сейчас, — ее палец внезапно исчез. — Я многому у вас научилась, профессор. Даже если ты не был добрым, все знают почему, — она снова улыбнулась и подняла книгу. Северус встал и вернулся на свое место. — Я жалею лишь о том, что не смогла лучше узнать тебя. Потребовалось все это, ты вновь потерял свободу, чтобы я наконец узнала человека, скрывающегося за саркастическими замечаниями, — она хихикнула и сосредоточилась на своей книге.

Ночью, когда Гермиона протянула ему пустые флаконы от ночных зелий, она сказала:

— Хотела бы я помнить.

Был долгий и трудный день. Когда они вошли в дом, случилось несколько приступов, и Северусу пришлось связать ее.

— Что ты хотела бы помнить, Гермиона? — спросил он, разглаживая пуховое одеяло.

— Проклятие. Я чувствую себя такой бесполезной. Я… Мозги. Грустная ирония, — ее голос звучал напряженно и устало.

Он взял стул и сел рядом с кроватью.

— Это нормально не помнить, как тебя ударили проклятием; ты ведь знаешь. Кроме того, я просмотрел твою память, там ничего нет. Не думаю, что кто-то запомнил бы. Все было слишком хаотично. Поттер и Уизли тоже не помнят, — его вторжения в сознания ее друзей оказались бессмысленными и утомительными.

— Они не я. Я должна была… — она замолчала, ее глаза были стеклянными, скорее всего, от зелий, но также от слез. — У меня фотографическая память, ты знал?

Он подозревал, но не был уверен. Это имело смысл, она могла цитировать книги с поразительной точностью. Сначала он думал, что она слишком сильно компенсирует свое немагическое происхождение. Хотя он называл ее невыносимой всезнайкой, он понимал ее. Слишком хорошо, если честно. Возможно, поэтому он был так жесток.

— Это началось, когда мне было четыре. Мои родители были…

— Дантистами. Очень образованными и начитанными. Я видел их библиотеку.

— Да, они поощряли меня. Но когда они поняли, как хорошо я запоминаю информацию, они были… обеспокоены, — сказала она с печалью в глазах.

Он не знал, вспоминала ли она это время или просто скучала по родителям.

— Конечно, они были правы. У магглов могут быть трудности из-за слишком высокого интеллекта. Но не у тебя.

Она выглядела потрясенной.

— Ты забываешь, что мой отец был магглом и я рос с очень небольшим доступом к магии. До Хогвартса, — объяснил он.

— Ты прав. Я забыла. Хотя ты не говоришь о своем детстве, Северус. Ты с трудом…

— Может быть, в другой раз, — перебил ее он, желая избежать неприятных воспоминаний. — Пожалуйста, продолжай.

— Конечно, — она выглядела немного разочарованной, но продолжила. — Они проверили меня…

— Они узнали, что их дочь — гений, и купили ей мороженое?

— Они записали меня в специальную школу. Она была дорогой, но они сказали, что это того стоит, потому что в обычной школе мне будет нечего делать, — она смутилась.

— Тебе нравилось? — спросил он, желая узнать все о жизни его жены и в то же время говоря себе прекратить, но он не мог. Небольшой разговор ведь не повредит, так?

— Да. Она была очень маленькой. Меньше ста учеников во всей школе. Учителя были замечательными. Мы ходили в музеи и картинные галереи.

— Мерлин, Гермиона, Хогвартс, должно быть, напугал тебя, — прокомментировал он.

— Нет… Это было захватывающе, — сказала она задумчиво. — Представляешь, Северус? Я всегда знала, что я другая, что я могла делать… невероятные вещи, но узнать, что существует другой мир… Я впервые чувствовала себя целой. Как бы я ни любила свою школу, учителей и друзей, я никогда не чувствовала себя более… правильно, понимаешь?

— Думаю, да. Я… — он остановился, не позволяя мыслям уйти не туда. Он встал. — Как бы мне ни нравился наш разговор, тебе нужно спать.

— Ты прав, — сказала она, заворачиваясь в одеяло. — Спокойной ночи, Северус.

— Спокойной, Гермиона, — сказал он, погасил свечи и вышел из комнаты.

Он отпустил свои мысли на мгновение и представил, какими бы были их дети. Как он бы провожал их на платформе 9 и ¾… Как с гордостью бы смотрел, как они поднимаются на поезд, в восторге от первого дня в Хогвартсе. Они были бы умными, храбрыми, невероятно… ну, возможности бесконечны, взять хотя бы их мать…

Он вошел в комнату для гостей и осознал, как далеко зашел. Внезапно он увидел их: маленькие мальчик и девочка, мальчик был старше. У их дочери были бы темные вьющиеся волосы и карие глаза. Мальчик был бы стройным с каштановыми локонами. Не длинными и не сальными. Они бы излучали абсолютное счастье. Счастливые дети? Может ли он...?

Он очнулся. «Чертов дурак», — прошептал он про себя, входя в комнату. Он слишком долго не пользовался окклюменцией; после смерти Темного Лорда он стал ленивым. Сев за стол, он закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы задвинуть чувства, относящиеся к его жене, подальше.

«Нужно было сделать это несколько недель назад», — думал он. Когда он закончил, он почувствовал себя более уверенно, но пришлось расплачиваться за это. Вернулась пустота. «Да, я почти забыл это чувство», — подумал он. Он надеялся, что никогда не испытает его снова.

* * *

Гермиона читала в гостиной, когда туда зашел Северус.

— Где Джиневра? — спросил он.

— Ей поступило предложение получше, — ответила Гермиона. — Она ушла, когда помогла мне в ванной.

— Поттер? — спросил он.

— Нет. Джинни и Гарри встречались где-то минуту. Он встречается с Луной уже год. Разве ты не помнишь, что она была у Гарри, когда ты попросил ее посидеть со мной на днях?

Даже если он и знал местонахождение блондинки, он не сложил два и два. Личная жизнь его бывших учеников не имела для него значения.

— Джинни просто… в отношениях, — добавила она.

— Ох… — он сел и потер виски.

— Ты в порядке?

— Все хорошо. Нужно было выйти из кабинета на минуту. Я скоро уберусь с твоих глаз.

— Ты мне не мешаешь, — она сделала паузу и прочистила горло. — Я хотела с тобой поговорить.

— О чем?

Она перебирала край одеяла на своих коленях.

— Ну, ты… изменился. Ты стал другим с ночи, когда мы говорили о моей памяти, моем детстве. Я сделала что-то не так? Что-то не то сказала?

Северус уставился на ведьму. Конечно, он изменился. Он использовал окклюменцию, чтобы скрыть свои эмоции не только от других, но и от себя. Ему было все равно, если это задевало кого-то раньше. Его состояние постоянной жестокости объяснялось нежеланием иметь дело с чувствами. Что могло быть по-другому, если он находился на службе у Темного Лорда?

Это работало с его братьями-Пожирателями раньше. Но когда он посмотрел на девушку на диване, он понял, какую ошибку совершил, пряча свои чувства. И теперь он страдал. Она не заслуживала такого отношения в добавок к боли, которую терпела ежедневно.

— Нет, конечно, нет, Гермиона. Ты не сделала ничего плохого. Я просто был занят исследованиями и пытался найти лекарство, — солгал он.

Она вздохнула с облегчением.

— Слава богу, — она улыбнулась ему. — Я бы скучала по нашим разговорам.

Он почти ответил «я тоже». Может быть, перерыв пойдет ему на пользу.

— Что вы собирались делать с мисс Уизли?

— Посмотреть фильм.

— Какой фильм? — спросил он, полагая, что у молодых волшебниц ужасный вкус в маггловском кино.

— Джинни должна была принести. Была ее очередь выбирать.

— Джиневра привыкает к маггловскому миру? — спросил он с легким любопытством.

— С недавних пор. Она встречается с магглорожденной… ведьмой, — сказала она, оценивая его взглядом.

«Ох, вот почему она смутилась ранее. Неужели она думает, что меня правда волнует, что девчонка Уизли нетрадиционной ориентации? Моя глупая жена». Он решил полностью игнорировать это.

— Тогда чем займемся?

— Хм, у меня есть фильмы. Моего отца. Они старые. Тебе может понравиться, — нервно ответила она.

— Это намек на мой возраст, миссис Снейп? — спросил он, поднимая бровь.

— Конечно, нет! — запротестовала она. — Они более… изысканные, чем те, которые бы выбрала Джинни. Она указала на шкафчик под телевизором. — Посмотри там.

Через несколько минут они остановились на «Маньчжурском кандидате». На второй половине фильма Северус спросил:

— Ты уже смотрела его?

— Да, я смотрела его с папой раз или два, — ответила она. — И да, я вижу сходства между промыванием мозгов и Империусом. Конечно, магглам труднее контролировать другого человека. Имплантация ложных воспоминаний напоминает…

— Да, Обливиэйт, — перебил он, не желая, чтобы она вспоминала. Он задумался, она продолжала говорить что-то. Не особо обращая внимание, он попросил ее повторить.

— Я сказала: Яксли был бы хорош в Холодной войне с Россией. Он использовал Империус на министре сколько? Год? Неудивительно, что он смог…

— Это оно! — Северус вскочил. — Я… блять! Как я не понял это раньше?

Гермиона передвинулась на край дивана.

— Что? О чем ты говоришь?

Он прошелся перед ней и объяснил:

— Проклятие, Гермиона, — это комбинация Круциатуса и Империуса. Оно контролирует твое тело, заставляет его работать против тебя. Круциатус должен постоянно контролироваться, он истощает заклинателя. Империус можно наложить, дать задание, и волшебнику больше не нужно его поддерживать. Так он почти год контролировал Толстоватого, — он обдумывал новую информацию. — Если он объединил два заклятия и заставил твое тело каким-то образом испытывать слабую версию Круциатуса… ему не нужно тратить магию, чтобы причинить тебе вред.

— Поможет ли это найти лекарство? — умоляюще спросила она.

Он опустил руки на бедра и посмотрел на жену.

— Честно говоря, я не знаю. Но сейчас у нас гораздо больше информации, чем пять минут назад. Мне нужно связаться с Биллом Уизли.

— Конечно, — сказала она с улыбкой.

Новая информация не помогла найти лекарство, но Северус не собирался сдаваться. Старый Снейп (как он иногда называл свое предыдущее «я») разбил бы первый попавшийся ненужный предмет (иногда очень нужный) и выпил бы полбутылки огневиски. Сейчас у него не было времени на подобные действия. Если проклятие было наполовину Империусом, это порождало новые вопросы. Контролирует ли Яксли каждый приступ? Поэтому нет никакой закономерности в их силе и интервалах? И самое страшное: мог ли он просто заставить ее сердце остановиться? Мог ли он убить Гермиону, прежде чем Северус положит этому конец?

Он принял решение. Гермиона должна стать частью процесса. Он был потрясен, что она еще не потребовала своего участия. Но потом он понял, что ее уверенность очень сильно пострадала. Хотя она оставалась Гермионой Грейнджер, что-то в ней изменилось. Конечно, она не могла использовать магию, как до проклятия, и это имело эмоциональные последствия. Он подумал, может быть… Нет, он присматривал за ней. Он не подведет свою больную жену. Поэтому он решил обратиться к ней за помощью в поиске. Он был дураком, что не использовал такой ум раньше.

Через три дня после «ночи кино» Гермиона зашла в его кабинет.

— Северус?

Он поднял взгляд и заметил, как хорошо она выглядела. Вдруг она напомнила ему одержимую знаниями девочку с гнездом на голове, которую он знал раньше. Но обтягивающие джинсы и футболка указывали на обратное.

— Ты что-то нашла? — спросил он, удивляясь, что обычный поиск информации добавил здоровый цвет ее лицу.

— Ну, я читаю «Теорию объединения заклинания и проклятия» Галстона… — она замолчала, погрузившись в текст.

Через пару минут он уже хотел проникнуть в ее сознание и получить необходимую ему информацию. Он подождал еще минуту, а затем ухмыльнулся и сказал:

— Гермиона? Там что-то есть или ты просто сообщила мне название материала? — Мерлин, несколько лет назад ее оборванные предложения безумно раздражали его. Во что он превратился?

Оторвавшись от книги, она удивленно посмотрела на него.

— О, прости. Эм… Это невероятно сложная магия, Северус. Как он смог… Я просто… — она вздохнула и вернулась к тексту.

— Да, как я уже говорил, он отлично владеет Империусом. Я всегда думал, что это единственный способ для него обратить на себя внимание девушки, — он замолчал, возвращаясь к своим заметкам.

Гермиона подняла голову и хихикнула.

— Серьезно. Рядом с ним я прямо Златопуст Локонс.

— О, Северус! — теперь она смеялась. — Это глупо!

Он застыл и взглянул на волшебницу.

— Ты выглядишь гораздо лучше этого надутого шарлатана! — ее глаза расширились, щеки покраснели, и все ее веселье испарилось. Она снова уткнулась в книгу. — Эм… здесь сказано… эти темные проклятия практически невозможно объединить.

Что? Выгляжу лучше, чем Локонс? Я умнее, лучше в магии, не лишил себя разума своей же рукой, да, но выглядеть лучше? Черт возьми…

— Да, я тоже это понял, — наконец ответил он.

— Но здесь не объясняется причина. Почему? — спросила она, садясь за стол. Она уже оправилась от… да что бы это ни было.

Северус сложил руки перед собой.

— Темные проклятия, Гермиона, рождаются из… — он остановился, желая все объяснить — научить молодую ведьму тому, что он давно узнал, но ему было непривычно рассказывать Гермионе Грейнджер о чем-то… темном. — Темные проклятия рождаются из ненависти и огромной потребности в самоутверждении. Чтобы создать что-то зловещее, нужно отбросить все человеческое. Иногда полностью от него отказаться. Необходимо забыть о доброте, щедрости, прощении, например, — добавил он, вспоминая, как он сам создал темное проклятие, когда был подростком. — Чтобы объединить два заклятия, которые, возможно, были созданы с разными намерениями, различными представлениями их создателей, нужно… — он искал правильные слова. — Четкое темное намерение, это лучшее объяснение, которое я могу привести.

— Понятно.

— Для такой темной магии… существует цена.

— Я читала теорию, но никогда в полной мере не понимала, — ее глаза цвета виски посмотрели на него.

Он кивнул.

— Империус можно отменить, цена за минуту этого заклятия сопоставима с другими, но все же значительна. Круциатус можно остановить, но нанесенный ущерб останется. Причинение такой физической боли другому… сказывается на душе. Ну и Убивающее проклятие…

— Оно необратимо, — закончила она.

— Цена неизмерима. Сомневаюсь, что можно вообще чувствовать… что-либо. Души тех, кто использует это проклятие, настолько черные, что это уже не имеет значения, — ему не нравился его голос. Он не мог смотреть на жену и сосредоточился на плакате Монти Пайтон на стене. Как они дошли от шуток про Пожирателя Смерти и идиота Локонса до этого?

— Существуют особые обстоятельства…

— Правда? — спросил он, глядя сквозь нее. — Разве они правда существуют?

Его мысли становились мрачнее и мрачнее. Отвращение к себе накатывало с новой силой.

— Он попросил тебя, Северус, — сказала Гермиона.

Он покачал головой и снова попытался сосредоточиться на плакате. Он не хотел думать об этом. Он убийца. Убийца своего друга. Величайшего волшебника. Сумасшедшего старого манипулятора, но это не значит, что он хотел ему навредить. Он вспоминал множество разговоров с Альбусом. Первый был о логике и плане. Конечно, Северус отказался. Затем он стал просить. «… больше пользы, Северус», «я не выживу, ты же знаешь» и «это единственный выход». И потом… «Северус, пожалуйста!»

Может ли хоть чья-то душа пережить такое?

Может быть, поэтому он так быстро решил помогать Гермионе. Он не думал об Альбусе и других поступках, преследовавших его всю жизнь, уже несколько месяцев. Неужели Люциус прав? Он просто замаливает грехи?

— Северус?

Он покинул свои мысли и увидел Гермиону, положившую руку ему на плечо.

— Извини. Это должно быть… Я не представляю, — сказала она, погладив его по спине.

— Я… не волнуйтесь, мисс, — он покачал головой, пытаясь собраться. Он был очень близок к тому, чтобы показать ей все свои эмоции. Он жалел о своем решении прекратить использование окклюменции. — Прости, Гермиона. Я… — он прочистил горло и встал. — Я должен быть в лаборатории, пока ты ищешь информацию, — он собирался уйти, но почувствовал ее руку на своей. Он не обернулся.

— Я думаю, что с твоей душой все хорошо, Северус, — она сжала его руку. — Она прекрасна.

Как только она отпустила его, он ушел так быстро, как только мог.

* * *

Северус ел сэндвич возле кровати Гермионы, пока они обсуждали, что она нашла за день.

— Что ты сказала? — спросил он, делая глоток чая.

Гермиона вытерла руки и взяла книгу, лежавшую на кровати.

— Я говорю, что заклятия раньше объединялись всего пару раз, и, конечно, это были не два Непростительных.

— Это то, что нам известно. Ты же не думаешь, что это произошло впервые?

Она закатила глаза.

— Я знаю, ты считаешь меня наивной…

— Я так не считаю, — прервал он ее. — Твои навыки не имеют себе равных. Недостаток опыта компенсируется умением не только получать информацию, но и анализировать ее.

— Правда? — спросила она, надеясь, что он не заметил ее явного восторга.

— Да, правда. Мы все были бы уже мертвы, если бы ты не была одержима получением знаний и не помогала Чудо-Мальчику и его рыжему другу.

Гермиона засмеялась.

— Ты впустую тратишь время на работу аврором, ты же знаешь? — взгляд на его лицо дал ей понять, что он абсолютно серьезен.

Она отвела взгляд.

— Ну, кто-то же должен не дать Гарри и Рону погибнуть.

— Почему ты?

— Потому что они все, что у меня есть.

Он сконцентрировался на своей забытой еде. Наконец он сказал:

— Когда все закончится, ты должна найти что-то другое.

— И как мне зарабатывать на жизнь?

— Уверен, мы что-нибудь придумаем.

— Мы?

Он резко встал и взял тарелки.

— Я имел в виду, у тебя много друзей. У тебя есть контакты и связи…

— А ты?

— Что я?

— У меня есть ты? — спросила она.

— Если я тебе нужен. Конечно.

Он собрался уходить, но Гермиона позвала его, не желая заканчивать вечер на этой неловкой ноте.

— Что? — спросил он, поворачиваясь и подходя к кровати.

— Я подумала о названии… проклятия.

— И какое же?

— Императус, — сказала она с усмешкой.

Его губы растянулись в улыбке, но он сразу же нахмурился.

— Как ты остаешься такой жизнерадостной?

— У меня нет выбора, не так ли? Я продолжаю верить, что из этого получится что-то хорошее… может быть.

Северус смотрел на нее несколько секунд, а затем поспешил выйти из комнаты.

В последнее время он стал часто так делать.

* * *

Спустя три ночи Северус проснулся, услышав крик Гермионы, его нередко будили приступы жены. Именно поэтому он оставлял дверь открытой. Обычно она стонала или задыхалась, что он быстро распознавал как бывший шпион. У него был острый слух. Крик — это ненормально. «Как будто хоть что-то нормально», — думал он, надевая халат.

Он прибежал в ее комнату и увидел Гермиону, свернувшуюся на кровати и держащуюся руками за живот. Как обычно, он уложил ее на спину и влил ей в горло зелья. Через десять минут она успокоилась, ее тело перестало содрогаться и дыхание пришло в норму.

— Это… было… неприятно, — сказала Гермиона между вздохами. Она вздрогнула, пытаясь сесть в постели.

Он положил подушки ей под спину и уложил обратно.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как всегда. Как будто по мне проехал Хогвартс-экспресс.

Они обнаружили, что наружное зелье хоть и смягчает боль, но не убирает спазмы и боль во время приступов полностью. Молли Уизли нанесла его вчера.

— Ты заметила разницу с этим новым зельем? — с надеждой спросил он.

Гермиона разминала шею, наклоняя ее из стороны в сторону.

— Думаю, да. Хотя трудно сказать точно. Спазмы всегда разные, и боль тоже, — она подняла взгляд. — Это так странно, да? Случайность приступов.

Снейп кивнул.

— Я тоже так считаю, — сказал он, снова подумав об отсутствии закономерностей. Он посмотрел на свою жену и увидел, что что-то не так. — Гермиона?

— Ну, я… последние несколько дней я чувствовала себя… странно, — сказала она со вздохом.

— Почему ты ничего не сказала?

— Я не знала, значит ли это что-то или я просто… — она замолчала, смутившись.

— Что?

Ей было стыдно и неудобно.

— Я чувствовала себя, как в… депрессии, — она выглядела задумчивой. — Нет, депрессия — это слишком сильно. Все было хорошо, но потом я вдруг почувствовала, что ничего уже не будет в порядке. Беспокойство и… безнадежность, — закончив объяснять, она почти заплакала, он видел ее страдания. — Потом все прекращается, — она взглянула ему в глаза. — Я схожу с ума?

Внутренне ругая себя за то, что не заметил состояния жены, Северус пытался придумать что-то утешительное. Он был в растерянности.

— Как долго? — спросил он, боясь узнать ответ. Сколько Яксли манипулировал ее эмоциями, пока Северус даже не замечал?

— Примерно три дня. Сначала я думала, что это нормально. Знаешь, боль удручает, и я не выходила из дома неделями…

Он решил взять ее с собой куда-нибудь, хотя и не знал куда.

— Все появилось из ниоткуда. Я чувствовала себя лучше, помогая тебе в поиске.

— Есть определенные интервалы, или это происходит случайно, как приступы?

— Случайно, — ответила она. — Ты должен снова пойти спать.

— Я мог бы остаться, — сказал он, даже не задумываясь.

— О… эм…

— Я имею в виду, если ты хочешь поговорить или…

Она застенчиво улыбнулась и прикусила нижнюю губу.

— Ты бы мне почитал?

— Почитал?

— Эм, ну… да. Просто… — пробормотала она.

— Гермиона?

— Мне нравится твой голос. Он очень… приятный, — румянец появился на ее щеках и шее.

Несколько секунд он думал о том, почему она нашла его голос приятным, но он откинул эту мысль.

— Что мне тебе почитать, жена? — спросил он, понизив голос.

Гермиона заметно вздрогнула.

— О, что угодно, правда.

— Я скоро вернусь. Хочешь чаю?

— Нет, спасибо.

* * *

Гермиона была очень смущена, что показала свою любовь к голосу Северуса. «Дурочка», — сказала она себе, ожидая его возвращения. Но она не могла жаловаться, ведь в результате получила Время Историй от Северуса Снейпа.

Он вошел в комнату с книгой в руке и сел.

— Тебе удобно?

Она кивнула в ответ, и он начал читать с того момента, где она остановилась.

Гермиона потерялась. Потерялась в словах Джейн Остин, произносимых глубоким и прекрасным голосом ее мужа. Это было вкусно. Как темный шоколад или дорогое красное вино… или все вместе! Несколько месяцев этот голос утешал, наказывал и развлекал ее. Она не просто любила его, если честно, она была в восторге. Она пыталась сосредоточиться на сюжете, хотя она читала книгу уже три раза, но поняла, что голос Северуса уносит ее.

Он сидел, опустив локти на колени, наклонившись вперед, слегка прищурившись, заставляя ее задуматься, не нужны ли ему очки для чтения. Она с жадностью рассматривала его черты, пока он был сосредоточен на тексте. Его волосы не были сальными, как она думала раньше. Вблизи они выглядели блестящими и шелковистыми. Форма лица была угловатой и определенно… изысканной, решила она. Его нос, казавшийся большим и непривлекательным, был для нее необычным и гордым. Наблюдая, как его глаза следят за строчками, она не могла не заметить пышных темных ресниц. «Любая девушка убила бы за такие ресницы.» Его бездонные глаза. Темные и таинственные, как он сам. И его рот… У Северуса был острый язык, но его губы выглядели мягкими… их хотелось поцеловать. Она задумалась, какие они на вкус…

Вынырнув из мыслей, она стала слушать, пытаясь выбросить из головы неуместные представления.

*— Я не желаю ему особых благ, — наконец со вздохом произнесла Марианна, — когда желаю, чтобы его тайные мысли были не более тягостными, чем мои. И этого достаточно, чтобы он горько мучился.

— Ты сравниваешь свое поведение с его поведением?

— Нет, лишь с тем, каким ему следовало быть. Я сравниваю его с твоим!*

— Мне никогда не нравился Уиллоуби, — сказала Гермиона, когда он дочитал последнюю реплику Марианны.

— Он никому не нравится в конце, — ответил Северус, не отрываясь от страницы.

Она задумалась над тем, что Северус определенно читал маггловскую литературу.

— Нет, я имею в виду, мне он не нравился никогда. Просто… что-то в нем. Он не нравился мне, даже когда я читала книгу в первый раз и не знала о его скандальном поведении.

Он ухмыльнулся, отметил страницу и закрыл книгу.

— Я бы сказал, что ты хорошо разбираешься в людях, но я знаю двух твоих лучших друзей.

Гермиона рассмеялась, его резкие замечания о Гарри и Роне ее больше не беспокоили. Она вздохнула, заметив, как поздно уже было.

— Спасибо, что почитал мне.

— Тебе лучше?

— Намного.

— Хорошо, тогда я оставлю тебя, миссис Снейп, — его слова вызвали у нее дрожь.

Поставив стул на место, он подошел к двери и остановился.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он, оборачиваясь.

«Ты», — подумала она, но лишь улыбнулась и покачала головой.

* * *

Северус был в лаборатории, когда с ним попытались связаться через камин. Он помешал противосудорожное зелье, над которым работал, еще три раза против часовой стрелки и наложил на него заклинание. Он проделал то же самое и с другим зельем и бросился в гостиную. Там он увидел лицо Кингсли Шеклболта за каминной решеткой.

— Черт, Снейп! Почему так долго? — сказал министр магии в своей привычно резкой манере.

— Я был в лаборатории, Кингсли. Что случилось?

— Они сделали это! Поймали Яксли!

— Он у вас? — спросил Северус, не веря своим ушам.

— Да. Веришь или нет, но Поттер и Уизли поймали его. С ними еще не все потеряно!

Он не мог позвать никого, кроме своего крестника. К счастью, Драко не был занят. Это было странно, и, если бы у него было на это время, Северус бы подумал о том, насколько одинок молодой человек, если он свободен в пятницу вечером. Однако он думал о вещах поважнее, например, как он убьет Яксли, когда получит информацию (силой, если придется) у этого куска дерьма.

Он рассказал Драко совсем немного и отправился прямо в кабинет Кингсли. Он заставил себя не приходить к жене перед уходом. Она отдыхала, а он спешил.

— Он в комнате для допроса, Северус. Но ты не можешь туда войти, пока не отдашь мне свою палочку, — объяснил министр.

«Ладно, — подумал он. — У меня есть руки… и ноги… и колени.» Он отдал палочку и прошел за мужчиной в маленькую простую комнату. Яксли был прикован к стене. Его грубые черты было сложно рассмотреть из-за синяков на глазах и разбитой губы. Его нос, возможно, тоже был сломан. Последний раз он видел волшебника полумертвым. Так что сейчас он выглядел лучше. «Черт, мальчишки уже добрались до него. Хотя они тоже заслуживают немного забавы, я полагаю.»

Ублюдок улыбнулся.

— Наслаждаешься своей маленькой грязнокровкой, Севви? Мерлиновы яйца, а у тебя есть типаж! Может быть, ты мог бы остаться на нашей стороне, если бы мы нашли тебе грязнокровку для развлечений.

Северус кинулся вперед, но наткнулся на щит, разделявший его и Пожирателя Смерти.

Яксли отвратительно рассмеялся и сказал низким опасным тоном:

— Они не позволят тебе добраться до меня, Снейп. Скажи, тебе сложно трахать ее во время этих припадков или так даже лучше?

Мастер Зелий повернулся к Кингсли.

— Ты сейчас же, блять, уберешь этот чертов щит!

Министр положил руки на плечи Северуса, пытаясь его успокоить.

— Сначала нам нужна информация. Подумай об этом, подумай о Гермионе.

Северус глубоко вздохнул.

— Какой план? — спросил он сквозь зубы.

— Он отказывается рассказывать нам про проклятие и…

— Легилименция, — прервал его Северус.

— Не думаю, что это сработает, Снейп. Мы уже пробовали Веритасерум, но получили лишь бессмысленные слова о той ночи, проклятиях и ошибках. Если бы был ответ, думаю, мы бы его нашли, — сказал Кингсли, как будто извиняясь. — Он…

— Он что? — Северус посмотрел на улыбающегося Пожирателя Смерти, а затем снова на министра. — О чем ты говоришь?

— Это неважно, Снейп, — крикнул Яксли. — Ты не можешь снять его. Наш знаменитый министр не может, только я. Разве это не красиво? Я создал проклятие, снять которое могу только я, — Северуса тошнило от его отвратительной улыбки. — И знаешь что? Я не очень-то хочу заканчивать страдания этой грязнокровной шлюхи. Я наслаждаюсь этим.

— Его палочка? — спросил Северус, надеясь найти какое-нибудь решение, кроме того, что уже поселилось в его голове.

— Она бесполезна, представляешь. Он бросал десятки проклятий той ночью. Все они известные и очень темные, мы и так это знали.

Северус отошел от министра и попытался сосредоточиться. Это было не известное проклятие. Этого не могло быть.

— Вы спросили, что случится, если он умрет? — спросил он Кингсли.

— Да. Он не знает.

Он не мог рисковать жизнью Гермионы. Северус очистил свой разум, используя окклюменцию, чтобы скрыть эмоции, и остановился на единственном возможном варианте. Он бы посмеялся над иронией, если бы не отдавал жизнь Гермионы в руки этого ублюдка.

— Поставь заглушающее, — волшебник сделал то, что он просил. — Позволь мне использовать Империус и приказать ему вылечить ее. Это единственный способ, Кингсли.

Волшебник кивнул.

— Я тоже думал об этом. Но ты не можешь это сделать. Я не могу разрешить, Снейп.

— Кто? Кто сможет наложить Империус так, чтобы заставить его исцелить Гермиону? Он будет сопротивляться, Кингс. Он был лучшим Пожирателем Смерти, которого я знал. Он контролировал Толстоватого год, а я считаю, что проклятие — это комбинация Круциатуса и Империуса.

Кингсли задумался на мгновение.

— Он использовал эти заклятия той ночью, судя по его палочке.

— Я думал, что это Круциатус, но ошибался, — Северус посмотрел на кусок дерьма, прикованный к стене, а потом снова на Кингсли. — Я не считал его способным на объединение двух проклятий, но я недооценил его. Я буду рад отчитаться позже, но сейчас…

— Конечно, конечно. Ладно, то, что я сейчас тебе скажу, —

совершенно секретная информация, Снейп. Ты никому не скажешь, ясно?

Северус кивнул.

Министр вздохнул и потер руки.

— После войны мы приняли меры. Было решено обучать Непростительным некоторых людей. Авроры тренируют Убивающее проклятие, раньше они тоже этим занимались, но теперь некоторые специализируются и на двух других. Сейчас у нас есть два волшебника, которые так же хороши в Империусе, как и Яксли.

«Похоже, министерство наконец двигается в правильном направлении», — подумал Северус.

— Я хочу быть там.

— Конечно, — кивнул министр.

— И я хочу пять минут наедине с ним… сейчас. Полагаю, вам еще нужно найти аврора?

Кингсли перестал кивать и посмотрел на Пожирателя Смерти.

— Пять минут без палочки.

— Мне не нужна палочка, — сказал Северус угрожающим голосом. — Поттер и Уизли?

— Они тоже будут там, — он убрал оба щита и посмотрел на Яксли. — Мастер Снейп хочет побыть с тобой наедине, Яксли. У меня есть дела. Хотел бы я видеть это, но работа не ждет, — он подошел к Пожирателю Смерти ближе. — Буду я министром или нет, но настанет моя очередь с тобой, кусок дерьма, — он повернулся и ушел.

Северус снял сюртук и закатал рукава…

* * *

Вернувшись домой, Северус нашел Драко в гостиной.

— Итак, что происходит? — спросил он своего дядю.

— Она спит? — спросил Северус.

— Да, она сказала, что устала, — тон Драко был нетерпеливым, и он не в первый раз подумал, как сильно он заботится о его жене.

— Все сложно. Нужно привести ее в Св. Мунго, но сначала я должен… поговорить с ней.

— Я могу помочь? Я хочу помочь.

— Да. Подожди здесь, поможешь мне. Не уверен, что тебе можно будет находиться в комнате. Посмотрим, что я смогу сделать.

Северус нашел жену в постели, но она не спала. Скорее всего, она солгала Драко, чтобы ее оставили волноваться в одиночестве.

— Драко сказал, мальчики поймали его, — сказала она, когда он вошел в комнату.

Он сел на кровать, он больше не мог ничего скрывать, и нужно было иметь возможность прикоснуться к ней, если она отреагирует плохо.

— Да, он у нас.

— Почему мне кажется, что у тебя очень плохие новости?

Он взял ее за руку.

— О, нет… — ахнула она, глядя на его окровавленные кисти рук. — Что происходит? — она взяла обе его руки и погладила их большими пальцами.

Он проигнорировал ее вопрос.

— Контрзаклятие должно быть исполнено им, Гермиона. Ему придется это сделать. Но он будет под Империо.

— Боже… Я… Он направит на меня палочку… снова? — она начала дрожать.

— Я буду там, еще Кингсли, Поттер, Уизли и три других аврора.

— Он будет сопротивляться. Он… Он может навредить мне, — она горько рассмеялась. — Еще больше.

Он обхватил ее лицо руками.

— НЕТ! Он не навредит тебе. Я не позволю.

Она подняла руки и всхлипнула.

— Прости. Я доверяю тебе, Северус, правда. Я просто… напугана.

— Конечно, ты боишься. Тебе страшно, ты устала, тебе больно. Но еще ты храбрая, — он наклонился ближе, их лбы соприкоснулись. — Моя храбрая жена. После этого ты сможешь быть кем угодно — сможешь делать все, что захочешь.

— Что захочу? — прошептала она.

— Да.

Она отстранилась.

— Это единственный способ? — спросила она.

— Да, Гермиона.

— Я так рада, что ты принимаешь это решение за меня, — она глубоко вздохнула. — Послушай, если что-то случится…

— Нет. Ничего не случится. Ты вылечишься.

Она улыбнулась.

— С каких пор ты стал таким оптимистом?

Это был хороший вопрос.

— Не слишком привыкай к этому.

* * *

Северус и Драко доставили Гермиону в большой процедурный кабинет Св. Мунго. Там не было целителей.

— Почему мы делаем это здесь, а не в министерстве? — спросила она, когда Северус поправил подушки за ее спиной.

— Потому что мы понятия не имеем, что произойдет, — сказал он, пытаясь не выдавать своих эмоций, но она хорошо узнала его за несколько месяцев совместной жизни. — Команда готова к любой непредвиденной ситуации.

— Опасно перемещать его сюда. Я проголосовала бы против, если бы меня спросили, — прокомментировала она.

— Это не твое дело, аврор Грейнджер, — прорычал Северус, показывая свое нетерпеливое «я». — Я принял решение. Для этого ты и вышла за меня, помнишь?

— Думаю, да, — сказала она, улыбаясь.

Двери открылись, и в комнату вошли Кингсли Шеклболт, Гарри, Рон и аврор Дэвис. Северус сразу подошел к ним, и они стали тихо разговаривать.

Драко сел на край ее кровати.

— Итак, Грейнджер, что будем делать с другой проблемой?

— Черт, есть еще какие-то проблемы? — спросила она смущенно.

— Я говорю о твоих чувствах к моему дяде. Какой план?

Гермиона в панике уставилась на него. Это так очевидно?

— Малфой…

— Не волнуйся, Грейнджер, твой секрет в безопасности. Но…

— Никаких «но», Драко. Все почти закончилось, — она посмотрела на мужа и других волшебников в комнате. — Что бы ни случилось, он станет свободным и вернется к своей жизни.

— Что, если он не хочет этого?

— Не будь идиотом! — прошипела она. — Конечно, он хочет!

— Тогда почему ты плачешь? — спросил он.

— Я не… — она поняла, что на самом деле плачет. — Что за черт? — прошептала она, вытирая щеки.

— Что ты имеешь в виду?

— Я… Я… — она сделала глубокий вдох, пытаясь собраться, но она была в ужасе. — Позови Северуса. Позови Северуса сейчас же! — потребовала она.

Драко побежал в другой конец комнаты и вернулся с ее мужем.

— Что, что происходит? — в отчаянии спросил он.

Все еще пытаясь восстановить дыхание, Гермиона наконец сказала:

— Я т-так бо-боюсь.

Он сел на место Драко и взял ее за руку.

— Конечно…

— Нет… Я имею в виду, — глубокий вдох. — Б-больше, чем должна. Ч-что-то не так, С-С-Северус.

Осознание появилось на его лице, он повернулся к группе волшебников, которая переместилась ближе к ее кровати.

— СЕЙЧАС! Нужно сделать это сейчас! — он попытался встать, но Гермиона не отпускала его руку. Он посмотрел на аврора Дэвиса и сказал: — Не пускай его в комнату, если ты не контролируешь его полностью, понятно?

Волшебник кивнул и направился к двери.

Северус сжал лицо Гермионы большими теплыми ладонями.

— Эй, я никуда не уйду.

— Что происходит? По-пожалуйста, не лги мне. Ты… ты никогда не обманывал меня, — всхлипнула она.

— Точно не знаю, но это что-то вроде близости. Она влияет на твои эмоции. Я не могу объяснить. У него нет палочки, не думаю, что он владеет беспалочковой магией, в любом случае, у него не будет никакого шанса.

— Он… — "Боже, это ужасно". Она ненавидела то, что не может контролировать ситуацию. — Он будет сопротивляться. Что, если он победит?

Северус начал говорить, но Гермиона подняла дрожащую руку.

— Если я не… — он попытался прервать ее, но она ему не позволила. — Нет! Мне это нужно, пожалуйста. Если я не выживу, поверь, для меня было честью быть твоей женой. Если я должна была выйти замуж… Я рада, что моим мужем стал ты. Спасибо, Северус, что ты был моим мужем и моим героем.

Он открыл рот, но в комнату вошел Яксли в сопровождении трех авроров. Северус оглянулся на Гермиону и спросил:

— Ты мне доверяешь?

— Конечно, — ответила она со слезами на глазах. Она доверяла ему во всем. — Пожалуйста, не забывай меня, Северус.

— Я не забуду тебя, потому что ты будешь жить. Помни, кто я, — сказал он и вернулся к группе волшебников. — Драко, сядь рядом с Гермионой, но не прикасайся к ней, пока не будет произнесено контрзаклятие, — он вытащил палочку из рукава и направил ее на Пожирателя Смерти, его крестник сел на стул возле кровати Гермионы. — Хорошо, Дэвис, давай начнем, — сказал он.

Пока авроры и Северус наблюдали за Яксли, Гермиона тихо позвала Драко. Он обратил все свое внимание на ведьму в постели.

— Если я умру, скажи ему, что я его люблю. Просто хочу, чтобы он знал.

— Скажешь ему сама.

— Пообещай мне, — умоляла она.

Он сглотнул.

— Ладно, обещаю.

— Спасибо, Драко. А ты ничего, ты знал?

Светловолосый волшебник улыбнулся.

— Да, знал, но я рад, что ты тоже это поняла.

Она услышала голос своего мужа.

— Легилименс.

 

---

* — цитата из романа Джейн Остин "Разум и чувства"

Когда Северус погрузился в сознание Яксли, он нашел его мрачным и хаотичным; все находилось в замедленном движении. Это было рискованно, даже глупо. Он никогда не применял легилименцию на ком-то, кто находился под Империусом, и он никому не сказал о своем плане. Но ему было все равно. Северус не собирался доверять жизнь Гермионы первым встречным аврорам.

— Я не сделаю этого, Снейп, — услышал он далекий и напряженный голос. — Ты не заставишь меня помочь ей.

Он последовал за голосом сквозь жалкие стены, которые пытался возвести Пожиратель Смерти. Как будто его интересовали секреты. Сейчас было важно только одно.

— Этот министерский мальчишка недостаточно силен, чтобы заставить меня помочь ей. Она мое величайшее достижение. Это проклятие… я стану знаменитым, — голос стал сильнее. — Удача была на моей стороне той ночью, Севви, я собирался поймать Золотое Трио. Я хотел отомстить за Темного Лорда. А потом это проклятие, — он усмехнулся. — Я даже не старался. Представь, что я могу сделать, если приложу все силы.

— О чем ты говоришь? — спросил Северус с любопытством, стараясь надавить на волшебника. Нужно быть осторожным. Яксли должен быть уязвимым и ослабленным, но не настолько, чтобы быть неспособным на контрзаклятие.

— Я не пытался создать это проклятие. Я произносил одно, пока думал о другом. Кто-то ударил меня слабым заклятием, и я не понял, что бросил сразу оба. Я объединил их… каким-то образом. Уже позже я осознал это, почувствовав связь с твоей грязнокровкой. Тогда я начал играть, — его смех эхом окружал Северуса. — Счастливая случайность.

Случайность? Из-за нелепой случайности Гермиона мучалась месяцами? Воспоминание всплыло в сознании Северуса. Он отмахнулся от него, пытаясь сосредоточиться.

Прежде чем он успел воздвигнуть стену, Яксли уже был в его воспоминании и насмехался над ним.

— Ох, это… это… великолепно! — сказал он. — Какая прекрасная картинка ее мучений!

Гермиона содрогалась на полу в кухне, слезы текли по ее лицу, она умоляла Северуса помочь ей.

— Боже, Северус! О-о-останови это! — кричала она, ее муки были такими яркими в его сознании. За воспоминанием об умоляющей о помощи жене последовал смех Яксли.

— Достаточно! — крикнул Северус, возвращаясь в глубину сознания другого волшебника. Собрав все свои силы, он возвел стену и поместил воспоминание о последнем приступе Гермионы за нее.

Северус сосредоточился. Он не мог снова потерять контроль. Он не мог себе этого позволить из-за Гермионы.

— Ты не знал, правда? — спросил Пожиратель Смерти мрачным ликующим голосом. — Должен сказать тебе, Снейп, было весело издеваться над ней, и тобой тоже, конечно. Я думал, ты умный. Ты ее подвел. Я должен поблагодарить тебя за этот взгляд на нее. Я ценю это.

Последнее предложение Яксли произнес шепотом. Северус задумался, был ли он в таком восторге от боли Гермионы или начинал слабеть. Борьба с сознанием Северуса стоила Пожирателю Смерти больших усилий, чем он показывал.

— Ты мерзкий, Яксли, — сказал Северус, обдумывая свою последующую месть. Как только Гермиона будет в безопасности, он заставит этого ублюдка заплатить. — Ты проведешь остаток своей жизни в Азкабане, без сомнений. Но знаешь что? Я могу спасти тебя.

Снова раздался смех, Северус попытался контролировать свой голос, сделав его спокойным.

— Мне плевать на справедливость. Плевать на законы. Меня не волнуют Кингсли, Уизли или Гарри, блять, Поттер. Меня интересует только она. Если ты применишь контрзаклятие, я вытащу тебя отсюда. Спасу твою жизнь в обмен на ее. Мне важна только она.

— Ты отвратительный, Снейп.

— Я защищаю то, что принадлежит мне.

— Ты бы заключил сделку с дьяволом ради какой-то грязной маленькой шлюхи?

— Я сделаю все для нее. Я убью всех в этой комнате, чтобы спасти твою жалкую задницу, если ты поможешь моей жене.

Он должен поверить, это единственный шанс Северуса. Самым страшным было то, что его слова были близки к правде. Сейчас он бы сделал все, чтобы спасти Гермиону. Минуты казались часами, пока он ждал, клюнет ли Пожиратель Смерти на эту уловку. Разум Яксли был податливым, смягченным Империусом, очень восприимчивым. Северус думал об этом с того момента, когда Кингсли предложил другому аврору исполнить заклинание. Он знал, что его единственным шансом было ворваться, убедить и заключить сделку.

— Ты… ты сделаешь это? — спросил Яксли. Его голос был слабым. — Думаешь, ты сможешь убить их всех?

— Да, смогу. Я все запланировал. Вылечи ее, и ты свободен.

— Ты предатель, Снейп. Почему я должен доверять тебе?

— Подумай, идиот! Подумай, как далеко я зашел, чтобы отомстить за любимую женщину. Как думаешь, что я сделаю ради жены?

После нескольких минут молчания Яксли начал что-то шептать, почти незаметно. Северус слышал это как внутри, так и снаружи, но у него не было ни времени, ни сил вслушиваться в слова. Он не покинет сознание Пожирателя Смерти, пока не будет уверен.

— Готово? — спросил Северус, когда шепот прекратился.

— Да. Проклятия больше нет, — ответил истощенный Яксли.

— Ты уверен?

— Конечно, я уверен. Подожди, ты собираешься…

Северус резко вырвался из разума волшебника и посмотрел на Гермиону, лежащую на кровати. Она была без сознания. Взглянув на Яксли, он увидел того без палочки и под полным контролем.

— Шевелись, Драко, — потребовал он, сев на кровать жены. — Позови целителей!

Позади него началось движение, на которое он не обращал внимания, проводя палочкой над телом Гермионы и произнося диагностические заклинания. Он не хотел будить ее, если она в опасности.

— Она в порядке? — спросил кто-то. «Скорее всего, Уизли», — подумал он на секунду, хотя ему было все равно.

Заклинания подтвердили исчезновение проклятия, она была здорова, как раньше. Она просто была истощена из-за всего, что пережила, но в целом с ней все было хорошо. «Она будет жить. Спасибо, Мерлин». Он чувствовал огромную потребность разбудить ее и поговорить с ней. «Я эгоистичная сволочь», — подумал он, произнося заклинание. Она открыла глаза.

— С-Северус? — сказала она слабо.

Внезапно ему стало плевать на то, что он всего лишь ее формальный муж, опекун, не больше. Он притянул ее к себе.

— Все прошло. Оно полностью исчезло, — прошептал он в ее волосы. — Все хорошо, Гермиона. С тобой все будет отлично.

Он почувствовал, как она слабо обнимает его в ответ.

— Ты сделал это, Северус. Заставил его исцелить меня, — она глубоко вздохнула. — Почему я так устала?

— Этого следовало ожидать…

— Ты чертов ублюдок! — крикнул Яксли, понимая, что произошло, когда его разум снова стал принадлежать ему.

Северус повернулся к Пожирателю Смерти, не выпуская из рук ведьму.

— Ты обещал! — закричал он, внезапно кинувшись к Северусу и Гермионе.

Тогда Северус Снейп, Мастер Зелий, бывший директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, бывший Пожиратель Смерти и шпион, увидел то, чего никогда не видел раньше. Семь палочек семи волшебников одновременно бросили семь заклятий. Северус не успел даже достать свою палочку, когда пять авроров (включая Поттера и Уизли), министр магии и Драко Малфой буквально разорвали этого ублюдка на части. «Это было потрясающе!» Его разорвало на миллион кусочков. Вот что случается, когда семь разных (как выяснилось позже) заклятий одновременно попадают в одну цель.

Раздался глухой звук, все повернулись и увидели двух медиковедьм, стоящих возле целителя, который, очевидно, видел все происходящее и потерял сознание.

— Можете позвать другого целителя? — спросил Северус. — И присмотрите за этим.

Обе медиковедьмы кивнули и выбежали из комнаты, определенно счастливые, что им удалось уйти.

Северус повернулся к Гермионе.

— Тебе нужен сон. Твоему телу нужно восстановиться.

Она закатила глаза.

— Ты только что разбудил меня!

— Я должен поговорить с Кингсли, а твои друзья захотят поговорить с тобой. А потом ты отдохнешь, миссис Снейп. Я могу еще немного покомандовать тобой и собираюсь воспользоваться этим в полной мере, — он улыбнулся ей, радуясь, что остальные видели лишь его спину. Вглядываясь в ее глаза цвета виски, он испытывал облегчение и беспокойство одновременно. Она здорова, он должен быть счастлив, но теперь его жена была в безопасности и больше не нуждалась в нем.

Гермиона закусила губу и кивнула, не отвечая на его улыбку.

Он подошел к министру, и тот отмахнулся от молодого аврора.

— Это был ты, — сказал Северус.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Ты освободил его, чтобы убить.

— Я не представляю, как он выскользнул из-под моего заклятия, — солгал Кингсли.

Северус кивнул.

— Я могу угадать, какое из заклятий было твоим, Кингс. Визенгамот…

Кингсли засмеялся.

— Никто не будет расследовать это, мой друг, и не потому, что я министр магии. Не стоило ставить их вместе. Мы ожидали чего-то такого. Мы разделим их позже. Они еще не знают этого. Поттер и Уизли должны были поймать его.

— Чувствуешь себя ответственным? — спросил Северус.

— Конечно. Министерство получило большую выгоду, когда в газетах опубликовали новость о том, что Золотое Трио стало нашей новой командой. Я позволил им убедить себя в том, что им лучше работать вместе, но это не так… — он замолчал.

— Нет, им не стоило работать вместе, — закончил Северус.

— Полагаю, она не вернется, — прокомментировал Кингсли.

Северус повернулся и взглянул на кровать, Гермиона уставилась на него.

— Я не знаю. Сомневаюсь, — сказал он, глядя на жену.

— Как будто ты ей позволишь.

Северус оглянулся на волшебника.

— Я не буду иметь на это права, не так ли? Все почти закончилось.

Кингсли вздохнул.

— Северус, если к концу ночи ты не поговоришь с женой на чистоту, то ты еще глупее, чем я думал. Война закончилась, больше не нужно хранить секреты. Не такие, — сказал он и направился к кровати Гермионы.

* * *

После того, как Гермиона поговорила с Кингсли, Роном и Гарри, ее перевели в обычную палату. Было решено, чтобы она провела ночь в больнице, на всякий случай. Драко вошел и сел у ее кровати.

— Ладно, Грейнджер, я должен идти. Разумно ли просить тебя держаться подальше от неприятностей?

Она кивнула и посмотрела на свои руки.

— Ты знаешь, где он? — Северус исчез сразу после разговора с Кингсли, это было примерно час назад.

Драко чувствовал себя неудобно.

— Он сказал, ему нужно о чем-то позаботиться.

— Ты знаешь, о чем?

— Нет, Гермиона, не знаю. Но я уверен, это важно, — торжественно сказал он.

Она сделала глубокий вдох и сказала:

— Надеюсь, он отдохнет, он это заслужил. Теперь, когда все закончилось, он сможет вернуться к своей жизни.

— Ты не скажешь ему, да?

— Нет, и я была бы признательна, если бы ты просто забыл то, что случилось… раньше.

— Знаешь, я думал… — начал он, затем встал и прошелся по комнате. Он не смотрел на нее, когда продолжил. — Я думал, вы, гриффиндорцы, намного решительнее, — он обернулся.

— Так и есть… Обычно я… Но Северус сделал так много, я не хочу его обременять. У него своя жизнь и дом и…

— Очевидно, ты никогда не была в Паучьем Тупике. Понятия не имею, почему он продолжает там жить. Он может позволить себе дом получше. Скорее всего, наказывает себя, — добавил он растерянно. — Знаешь, с тобой он другой. Он всегда закрыт и мрачен, но теперь он стал… лучше. Не говори мне, что не заметила.

— Северус был невероятно терпеливым, заботливым и… — она остановилась, пытаясь найти подходящее слово.

— Не как Снейп? — спросил Драко с ухмылкой.

— Думаю, да, — она задумалась, вспоминая все их разговоры, совместный просмотр фильма, чтение, его заботу о ней. Она не привыкла, чтобы о ней заботились, всегда было наоборот. В последнее время все поменялось. — Боже, я буду так скучать по нему.

Блондин присел.

— Тогда скажи ему, ради Мерлина!

Сделав глубокий вдох, она сказала:

— Нет. Он заслуживает свободу и не должен беспокоиться о моей глупой симпатии.

— Ты сказала «любовь», Грейнджер.

— Я думала, что умру, Малфой! Я запаниковала. Позови, пожалуйста, медиковедьму. Мне нужна помощь, чтобы уснуть.

Он встал.

— Будь по-твоему. Но вы оба могли бы быть счастливы, если были бы честны друг с другом.

— Драко Малфой… Гуру любви? — дразнила она.

Он развернулся и направился к двери.

— Не забывай об этом.

Через двадцать минут медиковедьма Ванда принесла ей зелье Сна без сновидений и еще какой-то флакон.

— Я не буду это пить, — сказала она, указывая на первое зелье.

— Но мистер Малфой сказал, что вы хотели…

— Я знаю, но не Сон без сновидений. Я бы предпочла что-то помягче. А что это? — спросила она, взяв другой флакон.

— О, мастер Снейп принес его несколько минут назад, — объяснила Ванда. — Сказал, это поможет вашему телу восстановиться. Вы многое пережили, дорогая.

— Он был здесь? Мой м-муж был здесь?

Она кивнула.

— Принес это и спросил, как у вас дела. Уверена, он скоро навестит вас.

Гермиона выпила зелье. Медиковедьма принесла ей мягкое зелье для сна. Она быстро уснула, думая о глубоком голосе мужа и его мозолистых ладонях.

* * *

Северус стоял в дверях палаты Гермионы, наблюдая, как молодая ведьма спит. Ей дали зелья час назад, и он знал, что она спит крепко. Он вошел в комнату, давая себе разрешение на последнюю ночь с ней, на разговор, который, как он решил, он заслужил.

— Привет, жена, — сказал он, садясь рядом с ней. — Теперь с тобой все хорошо. Я сварил это зелье специально для тебя. Оно подходит именно твоему телу и твоей магии. Не спрашивай, как я сделал это, тебе не понравится, — он остановился и просто смотрел на нее какое-то время. Она была такой спокойной и невероятно красивой. — Теперь ты можешь заниматься тем, чем хочешь, Гермиона. Ты великолепная, решительная и… да, ты Лучшая Волшебница Своего Возраста. Я никогда не думал, что у меня будет жена. Если честно, я никогда не хотел этого, не после Лили… — он прочистил горло. — Но ты здесь, такая идеальная для меня, но совершенно недосягаемая. Если бы я был другим человеком, я бы дал тебе больше. Я бы поцеловал тебя. Пригласил на ужин. Я бы улыбался, глядя, как ты наслаждаешься шампанским и дорогим шоколадом. Я бы отвез тебя домой и занялся бы с тобой любовью. Я бы относился к тебе так, как ты этого заслуживаешь.

Он глубоко вздохнул и сел в кресло. «Во что, черт возьми, я превратился? — думал он. — Я становлюсь сентиментальным, разговаривая со спящей ведьмой?» Никто не узнает, что он выставил себя дураком у постели Гермионы.

Собравшись, он продолжил:

— Хотел бы я наслаждаться нашим браком дольше. Как ни странно, это было приятно… иногда. Но твои страдания и боль перекрывают это. Это мой единственный шанс признаться, все думают, что я храбрый, но правда в том, что я трус. Идиот и трус. Я сделал глупость. Гермиона… Я, я думаю, что я… — он не мог сказать ей, даже когда она спала. — Видишь? Большая глупость… — прошептал он, взяв ее за руку. — Ты должна знать: для меня было честью быть твоим мужем, я буду дорожить этим опытом всю мою оставшуюся ничтожную жизнь.

Он наклонился и поцеловал ее в висок.

— Прощай, жена.

Он ушел.

* * *

Гермиона была дома почти неделю. Шесть дней. Шесть дней без Северуса, это сводило ее с ума. Рон, Гарри и Луна навещали ее, как и Джинни и даже Драко. Молли приносила столько еды, что можно было бы прокормить целую армию. Никто не говорил о том, что он ушел; как будто никто не замечал этого. Кроме Минервы.

— Он идиот, — заявила пожилая ведьма накануне, когда они пили чай.

— Нет, — защищала его Гермиона. — Он великолепный и…

— Я знаю, дорогая, но это не делает его меньшим идиотом. Ни слова! Он просто исчез, как сова! — сказала она, в ее голосе слышалось отвращение. — Он должен был хотя бы объяснить тебе свое исчезновение! Он даже не навестил тебя дома!

— Он ничего мне не должен. Это я должна ему. Не забывайте об обещании, которое дали мне, Минерва. Никто не должен знать, что он не помог мне вернуться домой из Св. Мунго. Уверена, у него были причины, — сказала она, пытаясь закончить разговор, сохранив свое достоинство и репутацию Северуса.

Бывший декан взяла ее за руку и пожала ее.

— Все должно было закончиться по-другому. Я хотела счастья для вас обоих.

— Я счастлива. Я жива. Он сделал это, он спас меня, Минерва. Я жива благодаря Северусу Снейпу. Я никогда не ждала от него большего.

Проснувшись в Св. Мунго на следующий день после снятия проклятия, она почувствовала себя другим человеком. Она все еще неважно себя чувствовала, но намного лучше, чем раньше. Никто не пришел, чтобы помочь ей вернуться домой. Ни Гарри, ни Рон. Ни Молли, ни Артур. Ни Северус. Она подумала, что все решили, что ее муж позаботится о ней, как он делал это месяцами. Но он исчез, оставив лишь свои зелья.

Немного подумав, Гермиона написала Минерве и попросила ее помочь ей, никому не рассказывая об этом. Она еще была не совсем здорова и просто не хотела возвращаться домой одна. «Не сегодня», — подумала она. К счастью, пожилая ведьма, казалось, чувствовала переживания Гермионы. Она осталась на чай. Как только Гермиона устроилась на диване, Минерва накрыла ее одеялом, вручила теплую чашку, поцеловала в лоб и ушла.

Ее дом был похож на больницу. Ничего не напоминало о Северусе Снейпе, кроме деревянной коробки с зельями возле кровати. Сверху лежал большой конверт с бумагами и записка.

Гермиона,

В коробке восстановительное зелье на месяц и мягкая версия противосудорожного. Тебе больше не нужно сильное. Принимай при необходимости. Восстановительное пей раз в день во время еды! Когда ты почувствуешь себя абсолютно здоровой — никакой боли, судорог, — можешь перестать его принимать. К сожалению, небольшие спазмы могут случаться еще какое-то время. Если тебе понадобится что-то еще, отправь мне сову и я пришлю тебе больше зелий.

В конверте ты найдешь все необходимые документы для расторжения брака. Нужна лишь твоя подпись. Отправь бумаги мне, я позабочусь об остальном.

С.С.

Конверт все еще лежал на столе в комнате ее родителей, она не могла заставить себя поставить подпись. Ее что-то останавливало. Во-первых, она просто не хотела. Быть замужем за Северусом было… правильно. Если она напишет свое имя на этом пергаменте, все будет кончено. Даже хуже, ее месяцы жизни с Северусом превратятся в ничто перед лицом закона. Их брак юридически никогда не был настоящим. Эта мысль заставляла ее сердце сжаться.

Во-вторых, воспоминание всплывало в ее сознании: что-то странное и туманное. Что-то похожее на разговор, который она не должна была слышать. Что-то личное.

В воспоминании был голос Северуса, глубокий и чистый, мягкий и странно напряженный. Он говорил невероятные вещи, которые она мечтала услышать, но это было невозможно. Она могла почувствовать, как его губы прижались к ее лбу, когда он попрощался с ней.

«Это был сон? Все казалось таким реальным».

Спустя неделю, она решила, что это смешно. Она написала свое имя в нижней части пергамента и отправила конверт Северусу.

«Правильно, — подумала она. — Время жить дальше».

Северус был в ярости. Он знал, что ему нужно время, чтобы обдумать информацию, которую он только что получил. Однако часть его говорила, чтобы он пришел к ней в дом, привязал ее к стулу и заставил ее маленькую кудрявую голову слушать его. Аппарировав в уединенное местечко в районе Гермионы, он остановился. К счастью, логика одержала верх, и он сел на автобусную остановку, чтобы собраться с мыслями.

Он сидел, глубоко дыша, и вдруг вспомнил о ее последнем приступе. О, она так страдала. Это случилось в обед, всего за несколько часов до того, как поймали Яксли. Это и увидел Пожиратель Смерти в сознании Северуса. «Почему именно это?» — подумал Северус, отдаваясь воспоминаниям.

Северус был в кабинете, когда услышал, что она спускается по лестнице. Эти лестницы пугали его. Если приступ начнется, пока она спускается, она может разбиться насмерть. Гермиона очень часто теряла контроль над конечностями.

Он встал и вышел в коридор. С палочкой наготове он внимательно прислушивался к ее шагам; если начнется приступ, он применит заклятие и не даст ей нанести себе вред. Она спускалась медленно, но, как только он увидел ее кудрявые волосы за углом, он расслабился и тут же убрал палочку. Гермиона улыбнулась, увидев его.

— Я как раз собирался спросить, что ты хочешь на обед, — солгал он.

Покачав головой, она сказала:

— Нет, не собирался. Ты вышел, чтобы убедиться, что я не упаду, — она хихикнула. — Глупый, я тебя знаю, — она похлопала его по груди и жестом указала в сторону кухни. — Пойдем, я проголодалась.

Гермиона изучила содержимое холодильника и шкафов.

— Салат? — спросила она, повернувшись к Северусу.

— Если ты позволишь мне нарезать овощи, — ответил он.

— О, так неинтересно. Где твоя жажда приключений?

— А ты сегодня дерзкая, — сказал он, доставая нож.

— У меня не было приступа ночью, — она ярко улыбнулась ему и достала огурец и листья салата. Выбрав помидор, она вручила его ему. — Как я сказала, я проголодалась. Это хороший знак.

Он не смог сказать ей, что увеличил дозу ее зелья для улучшения аппетита, когда обнаружил, что она потеряла еще два фунта. Он взял помидор и помыл его. Он заставил себя не смотреть на нее, когда она наклонилась, ища в холодильнике любимый соус для салата.

Мягкий крик привлек его внимание, он повернулся и увидел свернувшуюся на полу Гермиону.

— С-Север…

Она никогда не выговаривала последний слог его имени, когда начинались судороги.

Он положил нож на стол и был возле нее через секунду. Перевернув ее на бок, он достал из кармана флакон с противосудорожным зельем. Он магией удалил пробку и влил ей его в горло. К сожалению, прежде чем она закончила пить, ее рука выбила флакон из его руки. Он беспомощно наблюдал, как половина зелья пролилась на линолеум. Северус прошептал проклятия себе под нос и крепче прижал ее руки, чтобы она не навредила себе. Он не хотел связывать ее.

Ее лицо исказилось от боли, она застонала. Спазмы немного уменьшились, но ей определенно было очень больно. Нужно было обезболивающее зелье, которого не было в его кармане. Он ослабил хватку.

— Мне нужно взять зелье из подвала. Если ты…

— Боже, Северус! О-о-останови это! — всхлипнула она, цепляясь за его рубашку. — Не оставляй меня, п-по-пожалуйста. Боже, как больно.

Позже он понял, что половина дозы вызвала то, чего он не видел несколько месяцев. Большинство ее мышц расслабилось, включая диафрагму, поэтому она ясно понимала, какую боль испытывает.

— Гермиона, я должен принести зелье, пока ты не сошла с ума от боли, — Северус видел, как мучаются люди в агонии. Они испытывали не сумасшедшую боль, а безнадежность. Отчаяние охватывало их души и отказывалось отпустить. Северус отказывался смотреть, как ведьма в его руках сходит с ума от пыток.

Его слова не возымели никакого эффекта, она все еще цеплялась за него, умоляя остаться. Инстинкт самосохранения победил рациональное мышление, она почему-то чувствовала себя в безопасности, когда он сидел с ней на кухонном полу.

— Гермиона… — от отдернул ее руки от своей рубашки, но она снова схватила его. — Мисс Грейнджер! — рявкнул он, вспоминая свой преподавательский опыт. — Сейчас же отпустите меня! Я должен принести зелье, чтобы снять боль. Вы аврор, юная леди, и награждены Орденом Мерлина. Вы должны контролировать себя!

Она вытаращила глаза и медленно отпустила его рубашку.

— П-простите, п-профессор.

Эти слова разбили сердце Северуса, но он не показал этого. Воспользовавшись возможностью встать, он вышел в коридор и развернулся.

— Я на минуту. И сразу же вернусь, Гермиона.

Когда он вернулся, то увидел, что она прижалась к шкафу, дрожа.

— Ты вернулся, — прошептала она.

— Конечно, жена. Пей это, — он протянул ей обезболивающее зелье, увидев, что спазмы стихли, она жадно выпила его. Через минуту она вздохнула, Северус видел, что боль уходит. — Здесь половина дозы противосудорожного, — сказал он, протягивая ей другой флакон.

Она снова без лишних слов выпила зелье и положила голову ему на плечо.

— Мне так жа… — начала она.

— Ты не закончишь это предложение, Гермиона. Просто скажи, что тебе нужно.

— Отнеси меня в кровать, Северус, — ответила она, повернувшись к нему.

Он поднял ее, как невесту, и отнес в постель. Она крепко цеплялась за него.

Воспоминание прервалось, и Северус встал, направляясь к ее дому. Его гнев не уменьшился. Его сознание лишь подлило масла в огонь. «Она совсем потеряла рассудок?» — подумал он, легко проходя сквозь защиту, удивляясь, что стены все еще пропускают его.

* * *

У Гермионы выдался прекрасный день. Приняв долгую расслабляющую ванну, она уложила волосы и надела простое летнее платье. Сомневаясь, она все-таки нанесла макияж. Через час она уже обедала с Гарри и Луной.

Она была дома уже три недели и чувствовала себя почти полностью здоровой. У нее больше не было приступов, но иногда случались слабые спазмы. Восстанавливающее зелье Северуса творило чудеса; она чувствовала себя сильнее с каждым днем. Ее аппетит вернулся в двойном размере, и она была уверена, что вернула свой прежний вес (спасибо Молли Уизли). Физически она чувствовала себя намного лучше. Но в душе…

Очень часто она просыпалась по ночам от кошмаров, ее тело было сковано страхом. Она ожидала боли и судорог, но ничего не было. Ничего, кроме воспоминаний о боли и потере контроля над собственным телом. И, конечно, воспоминаний о нем. Вот что было самым неприятным. В другой комнате больше не спал сердитый Мастер Зелий. Она чувствовала себя одинокой по ночам, мечтая, чтобы он ворвался в ее комнату и успокоил, сказал, что все будет хорошо, что это всего лишь сон.

Она чувствовала себя такой слабой, нуждаясь в его присутствии, как ребенок. Гермиона не была одной из женщин, нуждающихся в мужчине, чтобы чувствовать безопасность. Но она так привыкла жить с ним, что теперь чувствовала себя потерянной.

Первую неделю она пыталась убедить себя, что ее чувства — просто неуместная привязанность. Он заботился о ней, лечил ее, и она зависела от него в какой-то степени. Но со временем она понимала, что правда скучает по нему; по всему в нем. Скучала по разговорам, совместным обедам, по его запаху, Мерлин! Внезапно она понимала, что стоит в его кабинете возле стола, вспоминая, как он читал здесь книги о темной магии. Однажды она легла спать в комнате для гостей, потому что кровать все еще пахла им. Та ночь была лучшей с тех пор, как она вернулась домой.

В доме не осталось никаких его вещей. Она хотела, чтобы он что-нибудь забыл и тем самым дал ей причину связаться с ним. Обыскав дом (дважды), она ничего не нашла, даже затерявшегося носка, который мог бы стать поводом послать ему сову.

В конце концов, она решила, что это жалко, не говоря уже о ее любви к мужчине, который раньше был ее мужем. Она говорила себе, что безответная любовь пройдет, и это немного утешало ее, воспоминание-сон тускнело в ее памяти. Но она не могла избавиться от чувства, что ей чего-то не хватает. Чего-то важного.

Выйдя из ванной, она мысленно сказала себе, что нужно прекращать думать об этом и двигаться дальше. Она не получила ни одного письма от него. Войдя в гостиную, она почувствовала, что границы ее дома нарушены.

* * *

Она открыла дверь, когда он подходил к крыльцу.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Он не удивился ее приветствию, он ведь ушел, даже не попрощавшись, ну, она так думала. Северус взглянул на нее. Она была прекрасна в светло-голубом маггловском платье длиной до колен. Ее кожа сияла здоровьем, и он заметил, что она прибавила в весе два фунта, возможно, даже три. Он пришел сюда по определенной причине, и она заключалась не в рассматривании своей бывшей ученицы.

— Ты мне не рада? — спросил он.

— Конечно, рада, Северус, — она развернулась и вошла в дом. Когда они прошли в гостиную, она обернулась к нему. — Что привело тебя сюда сегодня? — ее голос был жестким и официальным.

Он проигнорировал неприятное ощущение в груди, вызванное ее тоном.

— Я только что видел министра, и он сообщил мне, что ты собираешься вернуться на работу на следующей неделе, — он положил руки на бедра. — Пожалуйста, скажи мне, что он ошибся.

— Он не ошибся, — прямо заявила она.

— Зачем?

— Что?

— Зачем, Гермиона, ты возвращаешься на работу, которая чуть не убила тебя?

— Потому что это моя работа.

— Работа, которая недостойна тебя и твоих способностей. Работа, которая не помогала тебе совершенствоваться. Работа, которая тебе даже не нравится, Гермиона. Зачем ты возвращаешься в Аврорат?

— У меня есть причины, — выплюнула она.

— Я хотел бы их услышать.

— Прости?

— Ответь на вопрос, Гермиона!

Она нахмурилась, ей не нравилось, что он требует у нее ответов.

— Мне нужна работа, Северус. Как я должна зарабатывать деньги? Думаешь, я могла бы сидеть дома, ничего не делая? Я занималась этим месяцами, и, честно говоря, меня от этого тошнит!

— Так занимайся тем, что достойно твоего времени, твоих способностей!

— Например?

— Ты хотя бы рассматривала другие варианты или нет? — он наступал на нее. — Никогда не думал, что ты так легко сдаешься!

О, это сработало…

— Я не сдаюсь, — сказала она сердито.

Холод пробежал по его позвоночнику, когда он посмотрел на молодую гриффиндорку, злобно уставившуюся на него.

— И именно поэтому я вернусь на свою работу! — она была возмущена его последними словами.

— Как насчет того, чтобы делать все, что ты хочешь? Помнишь наш разговор? — он боролся с желанием взять ее за руки и умолять не подвергать себя опасности снова. — Ты не можешь хотеть этого. Ты можешь делать все, что только захочешь, Гермиона. Ты великолепная. Невероятно…

— Чт… Что? — пробормотала она, он увидел, что ее гнев превращается в замешательство. Покачав головой, она прочистила горло. — Я говорила не о работе тогда.

— А о чем?

Она закусила губу и сложила руки на груди.

— Это больше не имеет значения, — сказала она, вызывающе глядя на него.

Северус выдохнул. «Упрямая маленькая…»

— Ты действительно хочешь снова рисковать своей жизнью после всего, что мы сделали, чтобы ты жила? — он отошел назад и повернулся к ней. — Мы понятия не имеем, какие последствия могут быть у этого проклятия. Что, если случится рецидив? Что, если ты попадешь под Круцио и снова начнется приступ? Мне правда не нравится смотреть, как ты корчишься от боли, Гермиона.

У нее было странное выражение лица.

— Что ты сказал?

— Попадание под другое темное заклятие…

— Нет, нет. Про боль.

— Думаешь, я наслаждался твоими страданиями?

— Конечно, нет. Просто… — она замолчала, смутившись.

Она задумалась, Северус пытался собраться. Он понял, что пора перейти грань. Он просто надеялся, что переживет последствия. Надев маску полного безразличия и сложив руки на груди, он сказал:

— Я этого не допущу.

Гермиона все еще смотрела в даль и кусала губу. Она даже не обратила внимания на него и его гнев?

— Ты слышала меня, Гермиона? Слышала, что я сказал?

— Да, да. Ты не допустишь… — сказала она, глядя ему в глаза. Ее лицо заставило Северуса побледнеть. Она была либо в ярости, либо в замешательстве, либо и то, и то другое, он не мог сказать точно. — Извини? Не допустишь? — спросила она. Определенно яростно. — Я правильно услышала?

— Ты же знаешь, я не люблю повторять.

— Мне плевать, что ты там не любишь! Как ты смеешь?! С чего ты решил, что можешь…

— Потому что мы живем в волшебном мире, Гермиона, и я как твой муж имею полное право…

— Какое право? — закричала она.

— Я имею полное право запретить тебе вернуться на работу, которая не только тебя недостойна, но и может нанести вред твоему здоровью!

— Это смешно! Какой же ты… Подожди, ты больше не мой муж! — она посмотрела на него, он бы описал ее взгляд как «озадаченная ярость».

«Ладно, эта ведьма убьет меня.»

— Формально, я все еще твой муж, — сказал он.

«Мерлин, я действительно боюсь ее», — думал он, удивляясь, куда пропала его сущность Пожирателя Смерти.

— Мы все еще… женаты? — недоверчиво спросила она.

Он кивнул, пытаясь вспомнить, испытывал ли он такой страх, встречаясь с Темным Лордом. Подумав, он понял, что нет.

Она отошла от него, и он стал размышлять о ее палочке. «Где она могла хранить ее?» на резко развернулась. «ЧЕРТ!» С палочкой или без, она собиралась разорвать его на части.

— Почему ты не подписал документы? — спросила она холодно.

Он покачал головой, не собираясь говорить ей настоящую причину.

— У меня… не было времени. — «Блять, какая ужасная ложь».

Она подошла ближе и прищурилась.

— Прости? Не было времени? У тебя не было времени написать свое имя на куске пергамента?

Ужасной была ложь или нет, он собирался ее придерживаться.

— И отнести все в Министерство. Такие вещи занимают время, Гермиона, я…

— Ты лжешь, и я хочу знать почему.

— В последнее вре…

— Я жила с тобой несколько месяцев и знаю тебя больше половины моей жизни, я никогда раньше не видела такого взгляда. Ты не обманывал меня, когда я была больна. Почему ты лжешь сейчас?

Он отчаянно пытался возвести стены, чтобы спрятать эмоции, выходящие из-под его контроля.

— Нет! — сказала она, взяв его за руки. — Не делай этого. Никаких щитов. Просто скажи мне, Северус, — она сжала его ладони. — Почему?

Его разум предавал его, как и эмоции. Закрыв глаза, он попытался сдержать себя. Затем он почувствовал ее руки на своем лице. Он открыл глаза и увидел ее совсем близко.

— Просто скажи мне, — прошептала она, умоляюще глядя на него глазами, полными слез.

И это сработало…

— Потому что я… — он не мог говорить. Он не мог произнести эти слова снова. Он открывал и закрывал рот, напоминая рыбу.

— Северус, — сказала она, не отпуская его лицо, чтобы вытереть катившиеся по щекам слезы. — Я задам тебе несколько вопросов, будь честным со мной, хорошо?

Она ждала ответа, он не мог ничего сказать. Кивнув головой, он задумался, о чем она собиралась спросить его и может ли он быть абсолютно честен с ней.

— Ты возвращался в больницу, когда все ушли? Ты навещал меня, пока я спала?

«Как она узнала?» Он собирался сказать ей, что сразу направился домой, собрал вещи и ушел. Но правда была в том, что, когда он добавил последний ингредиент в восстанавливающее зелье, оно должно было вариться еще шесть часов, чем он и воспользовался. Это было ошибкой. Размышляя, он понял, что она, возможно, приняла не зелье Сна без сновидений, а что-то мягче. Он чувствовал себя пойманным. Она слышала его исповедь.

— Да, — просто сказал он.

— Ты говорил со мной и держал меня за руку?

— Да.

— Ты поцеловал меня в лоб и попрощался?

Он смог только кивнуть головой.

Улыбаясь сквозь слезы, она сказала:

— Ладно, еще один. Ты хотел что-то сказать мне? — она сделала глубокий вдох. — Северус, ты пытался сказать мне, что любишь меня?

Время остановилось, когда он смотрел на мокрое от слез лицо жены и пытался найти в себе смелость ответить на вопрос. Он не боялся любви, нет. Он боялся отпустить, признать, что кто-то имеет над ним власть. Она могла так легко сломать его. Он только что освободился и не хотел подчиняться другому хозяину, даже такому чистому и прекрасному, как Гермиона. Эти годы оставили свой след. Темный Лорд и Альбус заботились лишь о достижении своих целей, не думая о его душе. Конечно, он заслужил это. Это была цена, которую он должен был заплатить за ошибки юности, но сейчас… Сейчас все по-другому. Гермиона хотела, чтобы он был свободным, она говорила это много раз, и он верил ей. В ее словах не было никакой хитрости. Она хотела видеть его счастливым. Он знал это так же хорошо, как и то, что Веритасерум готовится целый лунный цикл, а правильно сваренная Амортенция имеет перламутровый цвет.

«Разве это не интересно?» — думал он. Размышляя о Гермионе и о том, как лучше ответить на ее вопрос, он вспоминал о сыворотке правды и любовном зелье.

Он больше не мог лгать. В этом не было никакого смысла.

— Да, Гермиона. Это я и пытался сказать, — ответил он. — Но я все испортил. Я-я…

Лицо Гермионы изменилось, она не выглядела сердитой, она не испытывала отвращения, как он ожидал. Она просто выглядела… счастливой.

— Спасибо, Мерлин, — хрипло прошептала она, прижимаясь своими губами к его.

Его тело, казалось, загорелось. Через пару секунд он ответил ей. Он углублял поцелуй, наслаждаясь им. Обняв ее за талию, он притянул ее ближе. Руки Гермионы сжали его плечи. Несколько мгновений они не двигались, обнимая друг друга.

Гермиона издала стон, когда он прикусил ее губу и стал ее посасывать. Он держал ее за бедра, как будто она могла сбежать. Зарываясь пальцами в его волосы, она наклонила голову и скользнула языком в его рот. Она дразнила его, не желая отпускать.

Наконец она прервала поцелуй, сияя так, как будто он подарил ей весь мир.

— Что теперь? — спросила она.

Что-то случилось, Северус больше не мог контролировать себя. Он прижал ее к ближайшей стене и наклонился к ее уху.

— Что теперь, миссис Снейп? — он поцеловал ее в шею, чувствуя, как она дрожит. — Теперь я хочу заняться с тобой любовью. Я хочу снять с тебя это платье и целовать каждый дюйм твоего тела. С головы. До. Ног. И снова, — он отступил назад и увидел ее взгляд, полный удивления и желания.

Погладив ее по бокам, он подцепил подол ее платья и прошелся пальцами по бедрам, показывая свои намерения.

— Я хочу попробовать тебя, доставлять тебе удовольствие, пока ты не уснешь от усталости. Я думал о том, как заставить тебя испытать оргазм, Гермиона, и я хочу попробовать все способы, — он целовал ее шею и плечи. — Я хочу войти в тебя, жена. Хочу чувствовать, как ты раскрываешься для меня, сжимая меня в себе.

— Черт, — выдохнула она.

— Я хочу медленно любить тебя. Слышать, как ты произносишь мое имя снова и снова, Гермиона, — он страстно поцеловал ее. — А чего хочешь ты?

— Отнеси меня в постель, Северус, — прошептала она, умоляя.

— Как пожелаешь, жена, — сказал он, поднимая ее на руки.

Когда он нес ее через гостиную, раздался звук из камина. Через несколько секунд в комнату вошел испуганный Гарри Поттер.

— Что-то случилось? — спросил волшебник. — Гермиона, ты вся красная! Ты снова заболела?

Гермиона уставилась на лучшего друга, обнимая Северуса за шею и пытаясь придумать ответ.

— О, нет… Нет, Гарри, я не… больна.

Северус мягко поставил ее на ноги.

— Она упала, — выпалил он.

Гарри посмотрел на него, затем снова на Гермиону.

— Ты упала?

— Да. Я, эм, споткнулась и подвернула ногу. Северус меня поймал! — сказала она.

— Ладно, — сказал Гарри.

Гермиона повернулась к Северусу.

— Почему бы тебе не пойти и не найти твой пропавший носок?

— Пропавший носок? — спросил Северус, смутившись. Но он быстро понял, в чем дело. — О… да, мой носок. Носок, который я забыл, когда съезжал.

— Именно! Когда мы с Гарри закончим, я поднимусь и помогу тебе. Уверена, вместе мы справимся быстрее, — закончила она, удовлетворительно кивнув.

— Безусловно, — сказал Снейп и повернулся к Гарри. — Поттер. Не злоупотребляйте гостеприимством, — он вылетел из комнаты, даже несмотря на отсутствие преподавательской мантии.

— Гермиона, почему Снейп… — начал Гарри, но его прервал кто-то, вышедший из камина. Луна отряхивала свое цветное платье.

— Привет, Гермиона. Выглядишь очень мило, — сказала она и поцеловала Гарри в щеку.

— Добрый день, Луна, — ответила Гермиона, желая, чтобы в ее доме стало на двух людей меньше.

Луна осторожно посмотрела на нее.

— Профессор здесь?

Гарри повернулся к своей девушке.

— Да, как ты узнала?

— Просто предчувствие. И еще я подумала, что вряд ли ты оставил ей этот засос, — объяснила блондинка, указывая на ведьму.

— Что?! — одновременно воскликнули и Гарри, и Гермиона, и она попыталась прикрыть руками шею.

— Я думал, он здесь, чтобы найти носок! — бедный парень был смущен.

— Это какая-то ролевая игра? Если да, то… — спросила Луна с интересом.

— Это не игра! — перебила Гермиона.

— О, — сказала Луна, выглядя немного разочарованной. — Тогда это просто эвфемизм, — она повернулась к своему парню. — Пойдем, Гарри. Гермиона и профессор хотят заняться сексом, а мы им мешаем.

— Они хотят… — пробормотал Гарри, когда его потащили к камину.

— Повеселитесь, — Луна взглянула на Гермиону и схватила летучий порох.

Гермиона молча помахала ей рукой и направилась к лестнице. Но, как только пара исчезла, она решила сделать еще кое-что. Вытащив из скрытого кармана платья палочку, она заблокировала камин.

— Больше никто нас не прервет, — пробормотала она, решительно направляясь в коридор.

Добравшись до комнаты, она увидела, что Северус сидит на кровати без сюртука и ботинок. Она смотрела на него, закрывая дверь.

— Поттер наконец понял?

Кивнув, она подошла к кровати и положила палочку на прикроватную тумбочку.

— К счастью, пришла Луна и объяснила ему все на пестиках и тычинках, — встав между его раздвинутыми коленями, она запустила пальцы в его волосы. — Иногда я думаю, что Луна — это слишком для него, бедный парень.

Северус поглаживал ее голые ноги, добираясь до края трусиков.

— Ты ведь знаешь, что мне все равно, правда?

Гермиона закусила губу и снова кивнула, наслаждаясь ощущением его пальцев на коже.

— На чем мы остановились? — спросил он.

— Ты, кажется, сказал, что хочешь целовать все мое тело.

— Ты права, — он уткнулся лицом в ее грудь. — Мерлин, я мечтал об этом.

Она прижала его голову к себе. Внезапно Северус отступил.

— На нем есть молния или что-то в этом роде? — спросил он, указывая на ее платье.

Гермиона повернулась и подняла волосы.

— Это ищешь?

Она почувствовала, как он расстегнул ее платье и сбросил его с плеч.

— Ложись.

Обычно она стеснялась, когда волшебник видел ее без одежды, но не в этот раз. Было ли это потому, что Северус уже видел большую часть ее тела раньше, или ей просто было комфортно с ним, она не знала. Она хотела лечь посередине, но Северус остановил ее.

— На край, лицом ко мне, — он начал расстегивать манжеты рубашки.

Гермиона повиновалась, смотря на этот непреднамеренный стриптиз. Увидев его голую грудь, она закусила губу. Она знала, что он сильный, он несколько раз поднимал ее, включая сегодня, но она не ожидала, что у него будет такое тело. Да, он был стройным, но также в прекрасной форме.

— Что? — ухмыльнулся он.

— Просто наслаждаюсь шоу, — ответила она, положив руки за голову.

Он остановился.

— Правда? Здесь не на что смотреть.

— Позволь мне судить. Продолжай, — сказала она, приподняв бровь.

Северус небрежно скинул белую рубашку на пол, снял брюки, оставшись в черных (конечно же) боксерах.

— Я всегда представляла именно боксеры, — сказала Гермиона, мечтательно глядя на него.

— Всегда представляла? — спросил Северус. — Позволь спросить, как долго ты об этом думаешь?

Она села.

— Да ладно! Я была подростком, а у тебя был… этот-этот голос! — «И эти длинные ловкие пальцы, и эта загадочность», — добавила она у себя в голове.

— А еще я был злым и жестоким!

— Да, но гормонам все равно. После того, как ты надрал задницу Локонсу, должна признать… Я была немного влюблена.

— Мисс Грейнджер, кто бы мог подумать?

Она хихикнула и провела пальцем прямо по линии его боксеров.

— Мы отвлеклись.

— Я заметил.

— У тебя есть решение?

— Да, ложись и замолчи! — сказал он решительно.

— Хорошая идея, — Гермиона откинулась на кровать.

Северус прижался к ней и поцеловал, убирая все мысли из ее головы. Это была не безумная страсть, как в гостиной, а что-то более чувственное и интимное. Даже когда Северус не касался своим телом ее, она чувствовала на своей коже его губы. Он прикусил ее нижнюю губу и проник языком в ее рот.

Она стонала, пока он целовал ее подбородок и щеки. Он сжал левой рукой ее грудь, а правой отодвинул ткань и втянул ее сосок в рот. Он проделал то же самое с другим. Его язык был чудесным! Каждое прикосновение к ее коже возбуждало ее больше и больше.

Тяжело дыша, он поднялся и сделал шаг назад. Скользнув взглядом по ее телу, он улыбнулся.

— Я был неправ. Скорее всего, четыре или четыре с половиной.

— Что? — она приподнялась на локтях. «Как он может составлять такие сложные предложения?»

— Ты набрала вес в самых восхитительных местах, жена, — он опустился на колени между ее ног, выглядя так, будто он был безумно голоден, а она была его последним блюдом.

Начав с колен, Северус стал дразнить ее поцелуями, постепенно двигаясь выше. Когда он перешел на вторую ногу, Гермиона откинулась на подушки; смотреть на это было слишком. Он оставил засос на внутренней стороне ее левого бедра.

«Я принадлежу ему», — думала она, пока он мучал ее, даже не снимая нижнего белья. Во время визита Гарри он, должно быть, все продумал, учитывая их безумные действия в гостиной. Гермиона начинала терять терпение. Она как раз собиралась ему об этом сказать, когда он подцепил ее трусики пальцами и снял их.

«Хорошо, они стали слишком мокрыми», — подумала она, когда он начал приближаться к ней. Она была в раю. Северус лизал ее складки несколько секунд, минут… дней? И вот она почувствовала, как его губы прижимаются к ее клитору, а пальцы входят в нее. Она могла видеть звезды, много звезд. Тело Гермионы приятно содрогнулось, совсем не так, как во время приступов от проклятия. Ее мир состоял только из рук и рта Северуса; ее разум купался в удовольствии. Вернувшись в реальный мир, она поняла, что крепко сжимает его волосы, ее горло болело. «Я кричала? Видимо, да…»

Он посмотрел на нее, ухмыляясь.

— Полагаю, тебе понравилось?

— О… Мой… Бог! — прохрипела она, отпуская его волосы. — Больше.

Северус быстро снял боксеры и присоединился к ней на кровати, расположившись между бедер.

— Нам это больше не нужно, — он показал на все еще остававшийся на ней кружевной бюстгальтер. — Я хочу чувствовать твою кожу своей, — сказал он отчаянным голосом.

Это было невероятно сексуально.

Он быстро нашел застежку и расстегнул ее. Гермиона приподнялась, он снял с нее бюстгальтер и скинул его на пол. Она удивилась, что он еще мог контролировать свои действия. Рассмотрев, что находится под всеми слоями одежды, она немного испугалась. Но она же гриффиндорка! Обхватив его, она двинула рукой.

Его бедра толкнулись навстречу, и, прошептав «блять!», он схватил ее за запястье, останавливая движения.

Облизнув губы, она посмотрела на него и увидела, что он смотрит на нее в ответ. Реальность всего происходящего обрушилась на нее.

Северус, должно быть, видел в ее глазах страх.

— Эй, ты мне доверяешь? — мягко спросил он.

— Конечно, Северус, — она не хотела выглядеть испуганной. Напротив, она была более, чем готова, стать его. Этот день так внезапно все изменил, и это немного смутило ее.

— Ты знаешь, я не причиню тебе вреда, я… — он глубоко вздохнул, ей показалось, что его глаза влажные, но, возможно, это все из-за освещения. — Я люблю тебя, Гермиона. Боже, я никогда не хотел причинить тебе боль, — он поглаживал ее щеки.

— Я тоже люблю тебя, Северус, — сказала она.

Он поцеловал ее и расположился между ее ног. Когда головка его члена уперлась в нее, она закрыла глаза, ожидая продолжения. Но его не последовало.

— Посмотри на меня.

Открыв глаза, она увидела нависшего над ней мужа.

«Он ждет меня», — поняла она.

— Все хорошо, Северус. Все произошло так быстро. Прекрасно, но немного напряженно, — она остановилась. — Но я хочу этого. Я хочу… тебя.

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. Он заполнял ее медленно и аккуратно, не останавливаясь до конца. Это было великолепно.

Она смотрела в его черные бездонные глаза, желая большего. Она пыталась подстроиться под него, чтобы чувствовать больше, и вскоре они двигались в унисон: ее бедра поднимались навстречу его толчкам. Секс никогда не был более правильным.

Северус оперся руками о кровать возле плеч Гермионы, она обняла его ногами.

— Готова кончить еще раз, любимая? — прошептал он ей в шею.

— О, Боже, Северус! — он задевал ее клитор при каждом толчке. — Я близко! — она вонзилась ногтями в его плечи, предчувствуя оргазм. — Сильнее! Пожалуйста!

Их бедра столкнулись, когда он выполнил ее просьбу.

— Мерлин! — прошептал он.

Он целовал ее шею, затем спустился ниже и вобрал в рот ее сосок.

— Кончи для меня, Гермиона. Боже, кончи сейчас!

Оргазм настиг ее, она откинулась назад, выкрикивая его имя и крепко обнимая его руками и ногами. Он сбился с ритма и, сделав несколько толчков, присоединился к ней, шепча ее имя.

Он обнимал ее еще минуту, а потом соскользнул в сторону. Он притянул ее к своей груди, когда они оба восстановили дыхание.

— Так вот как все должно быть, — сказала она через несколько минут.

— Именно, — он поцеловал ее. — Ты сказала, что-то, что ты хочешь делать, — это не работа…

— Что? — она села и посмотрела на него.

— Когда мы спорили. Я спросил тебя о других вариантах работы, а ты ответила, что думала не о ней. Что ты имела в виду?

— Точно… — она гладила его по груди.

— Гермиона, — сказал он предупреждающим тоном.

— Я думала о медицинских исследованиях.

— Хорошо. И что показалось тебе трудным?

— И, возможно, о получении степени Мастера… Зелий, — она встревоженно посмотрела на него, не зная, что он подумает о том, что она хочет последовать его примеру.

— Ты была достаточно компетентна в зельях, я уверен, ты можешь преуспеть.

В восторге от похвалы, которую она так и не получила в Хогвартсе, она добавила:

— И я хотела бы написать книгу.

Он ухмыльнулся.

— И о чем же?

Она снова легла ему на грудь.

— Ты смеешься надо мной.

— Нет, — он взял ее за подбородок. — Я имею в виду, что ты можешь сделать все, что захочешь, Гермиона. Заняться исследованиями, стать Мастером, написать книгу, стать министром! Делай, что хочешь, или не делай ничего, только останься со мной, и я буду счастлив.

Повернувшись, Гермиона обняла его за шею и крепко поцеловала. Она оседлала его бедра и наклонилась вперед, чтобы поцеловать шрам на его шее. Северус что-то пробормотал в ее волосы, но она не услышала.

— Что ты сказал?

Он нервничал.

— Я хочу, чтобы мы были связаны магией.

Гермиона втянула воздух, слишком потрясенная, чтобы ответить. Магическая связь — это гораздо больше, чем брак. Они будут связаны сложной серией заклинаний. Это была настолько глубокая и значимая связь, что очень редко пары прибегали к ней.

— Я не жду ответа сразу. Мы должны… повстречаться, раз уж нет другого слова, даже несмотря на то, что мы уже женаты, и я не собираюсь переезжать сюда. Не сейчас. Это было бы очень самонадеянно. И…

— Да, — перебила его Гермиона.

— Что «да»?

— Я хочу магическую связь.

Он уставился на нее.

— Сначала подумай об этом. Нужно было подождать, — он понял, что они все еще голые и она сидит на его бедрах. — Давай оденемся и обсудим это правильно, — он попытался отодвинуть ее, но Гермиона осталась на месте.

Надавив на его плечи, она заставила его лечь обратно и сурово посмотрела на него.

— Ты спросил, не забирай свои слова назад.

— Я не забираю, Гермиона…

— Хорошо, тогда я говорю «да»! — она опустилась и поцеловала его. — И я хочу, чтобы ты переехал сюда! Сегодня же!

Он схватил ее за бедра и поменял их позу.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты невыносимая?

— Да, — поцелуй. — Часто, — поцелуй. — На самом деле, — поцелуй.

* * *

— Боже, Северус! Это потрясающе, — простонала Гермиона.

Волшебник просто улыбнулся. Нет ничего приятнее, чем слышать ее хриплую похвалу.

— Пожалуйста, не останавливайся. Ооо-ооо-ооо, прямо здесь! — она вздрогнула. — Все. Теперь выше.

— Маленькая требовательная ведьма, — пожаловался Северус, но выполнял указания жены.

Гермиона переместилась, перекинув ноги черед колени мужа, на которых только что лежали ее ступни.

— Я не могу ничего с этим поделать. Это все туфли!

— Смягчающие чары, миссис Снейп. Беременность плохо влияет на твой мозг. И почему ты снова надела туфли после ритуала магической связи?

— Потому что мои ноги опухли, я не хотела, чтобы гости видели их!

— Они бы и вполовину так сильно не опухли, если бы ты изначально их не надевала! Мерлин, помоги мне.

— Меньше спорь и больше массажируй.

Он согласился с этой прекрасной идеей, учитывая, что его беременная жена выглядела очень заманчиво в этом кремовом платье. Она откинула голову назад, когда Северус приподнял ее юбку и дошел до края трусиков. Он наклонился и поцеловал ее в шею.

— Сколько еще эти люди будут у нас дома? — прошептал он.

— Ах, вообще-то, они в саду. И нужно еще послушать речи и порезать то… О, черт возьми… Северус-с-с… — обхватив его затылок, она поцеловала его.

— Вы двое должны мне двадцать галеонов, — голос Драко Малфоя прервал их поцелуй.

Гермиона и Северус повернулись и увидели волшебника, стоявшего у двери и ухмылявшегося.

Северус поспешил прикрыть обнаженные бедра жены платьем.

— Каким образом, Драко? — небрежно спросил он, как будто не собирался только что взять свою беременную жену на диване, пока их сад был полон людей.

— Поттер поспорил со мной, сказав, что вы кувыркаетесь наверху. Я даже и не думал, что вы будете вести себя как похотливые пуффендуйцы.

Гермиона хихикнула.

— Вы с Гарри разговаривали? Интересно, как холодно сейчас в аду?

Светловолосый волшебник рассмеялся.

— У меня был самый странный разговор с его девушкой. Она…

— Замечательная, — закончила за него Гермиона. — Слово, которое ты ищешь, — «замечательная».

— Я собирался сказать «интересная», но… — он подошел ближе и убедился, что они одни. — Хотите услышать кое-что действительно шокирующее?

Его жена с энтузиазмом кивнула, Северус просто закатил глаза. Иногда он задавался вопросом, хорошо ли, что его крестник и жена так близки. Терпеть их сплетни было мучением.

— Я только что видел Уизли и Панси целующимися за вашим грушевым деревом.

Гермиона ахнула.

— Нет!

— Я не вру, — он хихикнул. — Она разобьет ему сердце!

Северус вздрогнул.

— Я никогда так не радовался, что ушел с поста преподавателя. Представьте их детей.

Они замолчали, обдумывая союз Уизли-Паркинсон. Гермиона первая пришла в себя.

— Мне было интересно, почему она здесь, но я не хотела быть грубой. Я понимала, что она чья-то пара, но они с Роном даже не сидели вместе.

Обряд магической связи был приватным: только Северус, Гермиона, Драко, Гарри и ритуалист были там. Гости начали прибывать примерно через пятнадцать минут после окончания церемонии. Он был очень доволен, что его ведьма выбрала личный ритуал. Это было их время, и он не хотел ни с кем делиться. Гарри и Драко были частью церемонии, выступая в качестве проводников для магии.

— Паркинсон определенно с Уизли. Молли отправила меня привести вас. Она говорила что-то о графике, — объяснил Драко.

— Молли? — спросила Гермиона.

— Она сказала мне называть ее Молли, спасибо большое, когда пыталась запихать в меня кучу еды и говорила, что мне нужно набрать хотя бы семь фунтов.

С хихиканьем, превратившимся в стон, Гермиона встала с колен мужа. Драко помог ей.

— Позволь, — сказал он, протягивая руку, — Мы с Северусом поможем тебе.

— Я еще не настолько большая, — прорычала она.

— Но ты и не маленькая, Грейнджер.

— Замолчи, Драко, — предупредил Северус.

— Успокойся, Северус. Я не оскорбляю твою ведьму!

— Я говорю это как твой крестный отец. Я поклялся защищать тебя, знаешь ли. Лучшее, что я могу тебе предложить, — это совет, — он обнял большой живот Гермионы. — У моей ведьмы очень неприятный удар справа, если ты помнишь.

— И она стоит прямо здесь! — раздраженно сказала Гермиона. — А еще она голодная и не знает, почему о ней говорят в третьем лице, — она направилась к двери. — Пойду возьму еще курицы у Молли.

Драко посмотрел на Северуса.

— Она же не злится, да?

Он усмехнулся.

— Нет. Она проголодалась. В последнее время трудно понять разницу, — он подумал, что, возможно, им следовало провести ритуал, когда он предложил, а не ждать Равноденствия.

В их первый раз никто даже не подумал о таких глупых вещах, как контрацептивные чары или зелья (они занимались любовью трижды в тот день). Через месяц после того, как Северус появился у ее двери и потребовал не возвращаться на работу, Гермиона сказала ему, что у нее задержка, и попросила произнести нужное заклинание.

Она была беременна. У них будет ребенок.

Это случилось гораздо раньше, чем они планировали (они даже не обсуждали это), но Северус был в восторге. У него никогда не было настоящей семьи. Возможно, он мог бы быть немного напуган перспективой стать отцом. Но только не с Гермионой. Он был взволнован, но это было нормальным чувством.

Однако он беспокоился за Гермиону. У нее были планы, которые ребенок мог бы нарушить. Но истинная гриффиндорка, его прекрасная жена, отложила их.

— Я могу сосредоточиться на писательстве, — сказала она. (Она собиралась закончить свой первый проект «Вторая магическая война: причины и последствия» к концу второго триместра). — Я все равно чаще работаю дома. Я могу начать обучение на Мастера позже, тем более, что у меня есть свой Мастер, — она подмигнула ему и начала говорить о цветовом оформлении детской. Интересно, как беременность влияет на нее.

— Скажи мне… — голос Драко вернул его в реальность.

— Что тебе сказать?

— Что с Лонгботтомом?

Северус поднял бровь.

— Я не знал, что с ним что-то случилось.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — ответил Драко, не глядя ему в глаза.

Северус не был уверен, что Драко готов к этому разговору, особенно с ним.

— У меня давно были подозрения относительно мистера Лонгботтома. Я верю, что он разделяет твои склонности. Но я понятия не имею, если ли у него кто-то.

Драко смотрел в открытую дверь и, несомненно, искал своего потенциального любовника.

— Нет. Я это выяснил.

— Ну, тогда действуй.

Драко оглянулся на Северуса.

— Она изменила тебя.

Северус пожал плечами.

— Думаю, да.

— Идем, — Драко подошел к двери. — Мне нужно сказать речь.

Северус увидел жену, сидящую за столом, с полной тарелкой еды.

— Лучше? — спросил он, садясь рядом.

— Намного, — ответила она, взяв фаршированный гриб и отправив его в рот. Проглотив, она сказала: — Ты поговорил с Драко о том, чтобы он был крестным?

После долгих обсуждений они остановились на двух крестных отцах, а не на крестном отце и крестной матери. Они выбрали двух волшебников, присутствовавших с ними на церемонии.

— Еще нет, он думает о другом. Но я поговорю, обещаю, — он поцеловал ее в лоб и украл гриб с ее тарелки.

— Там их целая куча! — воскликнула она, указывая на переполненный едой стол.

— Успокойся, ведьма!

Внезапно раздался звон стекла, и все посмотрели на поднявшегося Гарри Поттера.

— Привет! — сказал он неловко, как всегда. — Эм, сегодня я имел честь стать свидетелем магической связи моей лучшей подруги и ее мужа. Это был уже второй раз, так что я стал довольно хорош в этом, — послышался мягкий смех. — В первый раз был просто брак, а не связь… но, эм…

— Мерлин, помоги нам, — простонал Северус в шею Гермионы.

— Ш-ш-ш, — она пнула его под столом.

— Уверен, многие удивлены, что Гермиона и Северус вместе, но не я. Они идеальная пара. Хотя, может быть, Гермиона выбрала Снейпа просто из-за его коллекции книг.

Толпа снова рассмеялась, более искренне в этот раз. Северус закатил глаза.

— Если серьезно, то я счастлив, что вы нашли друг друга, — он поднял бокал и посмотрел на пару. — Снова счастье. Подумайте, сколько сыпется удач. За Северуса и Гермиону!

Все повторили его последнее предложение и выпили.

Северус наклонился к Гермионе и прошептал:

— Он только что процитировал Шекспира?

— Кажется, да, — сказала она с нескрываемым весельем.

— Думаю, мы должны пересмотреть наше решение о крестных отцах.

— Прекрати, Гарри — не оратор.

— Если Драко не превзойдет его, мы попросим Лавгуд и Паркинсон.

— Северус, — хихикнула Гермиона. — Ты ужасен.

Он поцеловал ее в шею и погладил живот.

— Ты любишь меня за это.

— Ладно, — сказал Драко, обращая на себя внимание. — Теперь моя очередь, — он прочистил горло. — Не секрет, что мы с Грейнджер не ладили в школе. Так же, как она и Северус, но это ушло в прошлое, когда она стала огромной, как дом.

— Эй! — крикнула Гермиона.

Толпа рассмеялась.

— Как вы знаете, мы многим обязаны Северусу Снейпу. И поскольку у меня вряд ли будет еще такая возможность, я хотел бы поблагодарить его должным образом. Хотя я знаю, что он ненавидит это и, скорее всего, проклянет меня позже, — добавил он. Глядя прямо на Северуса, он сказал: — Благодарю вас, профессор. Спасибо, что связались со мной, не прокляли меня и многому научили. Спасибо, что рисковали своей жизнью ради Магического мира снова и снова. Но больше всего, я знаю, что говорю от лица всех присутствующих, спасибо за спасение Гермионы. Лично я не понимал, насколько она нужна в моей жизни, пока она там не появилась.

Сделав глоток, Драко собрал свои мысли.

— И Грейнджер… — сказал он с ухмылкой. — Мерлин, что я могу о тебе сказать, кроме того, что ты слишком много болтаешь и тебе нужен галлон снадобья «Простоблеск», чтобы выйти из дома? — гости хихикнули, когда Гермиона показала ему неприличный жест. Драко лишь улыбнулся и смягчился, обращаясь к молодой ведьме. Позже он будет отвечать всем, что просто разозлился тем вечером, но Северус знал правду. Драко был счастлив, и поэтому позволял своей личности проявляться в его словах. — Ты принесла спокойствие в жизнь моего крестного, который никогда раньше не испытывал подобного. Я никогда не видел его таким счастливым, и все это благодаря тебе и твоей лохматой голове, — он остановился и оценивающе посмотрел на нее. — Спасибо тебе, Гермиона, что любишь его, даришь ему ребенка и настоящий дом. Спасибо тебе, что спасла его.

За этим последовало много всхлипов, и Северус услышал Хагрида, рыдающего возле забора.

— Будем надеяться, что злобность и необходимость все знать не передаются по наследству, — все засмеялись, Драко поднял бокал и сказал: — За Северуса и Гермиону.

Толпа гостей повторила тост, как за Гарри.

Северус наклонился и прошептал на ухо жене:

— Хорошо, мы оставим его. Но он нарвался на проклятие. Мне просто нужно выбрать одно.

Гермиона рассмеялась, вытирая глаза салфеткой.

— О, заткнись! Это было прекрасно, и ты это знаешь!

Торт был разрезан и съеден. (Гермиона взяла два куска, потому что не могла выбрать между лимонным и шоколадным). Пришло время танцевать. Такой прием не был традиционным после магической связи. Но Гермиона настояла на том, чтобы поблагодарить всех, кто помогал ей во время болезни. Список гостей рос. И рос. Там было около тридцати человек, но для Северуса это было слишком много.

— Спасибо, — сказала ведьма, пока они танцевали.

— За что именно?

— Знаю, это не то, что ты имел в виду, предложив магическую связь.

— Я предложил провести ритуал, и мы это сделали, — он поцеловал ее в щеку.

— Ты хорошо себя вел весь вечер.

— Я получу за это награду? — спросил он своим глубоким баритоном.

— Я дам тебе все, что физически смогу. Остальное получишь позже. Хорошо?

— Приемлемо, — протянул он.

Несколько минут они танцевали, затем Гермиона тихо заговорила:

— Я бы хотела, чтобы мама с папой были здесь.

— Я знаю, любимая, знаю, — он крепче обнял ее.

— Ты бы понравился им.

Северус вздохнул.

— Очень в этом сомневаюсь.

— Нет! Правда. Моя мама очень остроумна, вы бы сошлись в этом. Папа бы расспрашивал тебя о зельях, магии и всем таком.

— Раз ты так думаешь.

Гермиона вдруг посмотрела вправо и засмеялась.

— Кажется, Люциус встретил подходящую пару. Если он ей нравится, то ему никуда не деться.

Северус, счастливый, что что-то отвлекло Гермиону от мрачных мыслей, последовал за ее взглядом и увидел, как его друг очень близко танцует с какой-то незнакомой ему дамой.

— Кто это?

— Мама Флер.

— Теперь ты понимаешь, что я говорил о списке гостей. Почему она вообще здесь?

— Ее муж умер три месяца назад, Северус! Она переехала сюда, чтобы быть поближе к девочкам, и я познакомилась с ней. Я думала, праздник взбодрит ее.

— Кажется, это сработало, — сказал он, с поднятой бровью наблюдая, как его старый друг увлечен француженкой. — Я не сужу, но ты уверена, что ее муж умер всего три месяца назад?

— Она наполовину вейла, Северус. В них биологически заложено искать вторую половинку.

— А в Люциусе гормонами заложено искать того, кто мог бы «прокатиться на его корабле».

— Твой рот стал еще грязнее за последний год, — засмеялась она.

— В этом виновата моя невеста. Она заставляет проявляться мои худшие черты, — прошептал он.

— Серьезно, я думаю, это хорошо. Он не должен быть одинок, никто не должен. Каждому нужен кто-то, кто будет заботиться о нем.

Северус притянул жену ближе, с удивлением понимая, как изменилась его жизнь. Он не ожидал, что сможет стать счастливым — одиноким, погрязнувшим в жалости к себе, но не счастливым. Этого слова было недостаточно, чтобы описать его чувства к ведьме, которая дала ему не только свою любовь и доверие, но и ребенка — семью. «У меня есть семья». Он оглядел сад, танцующих и смеющихся гостей, отмечавших их магическую связь. Все были рады за них. Много людей, и он не хотел проклясть ни одного. Драко прав, она изменила его.

Все, что у него было сейчас, появилось благодаря проклятию Гермионы и ее нужде в заботе. Она была одним из самых сильных людей, он тоже входил в список, но она позволила ему заботиться о ней, когда была уязвима. Никто никогда не позволял Северусу Снейпу присматривать даже за комнатными растениями, что уж говорить о настоящем человеке! Он все еще помнил ее глаза, когда он сделал ей предложение. Она была воплощением стойкости, даже когда лежала на больничной кровати, не в силах даже самостоятельно поесть. Оглядываясь назад, он понял, что именно с того момента он начал терять свое сердце.

Быть ее мужем, заботиться о ней, лечить ее месяцами — все это показало Северусу то, что он должен был понять. Полное доверие не ведет к разрушению. Он перестал подозревать, что все вокруг — его враги. Северус подумал о всех их друзьях, семье. «Кроме Люциуса, который все еще играет в свои игры».

Он посмотрел на лохматую голову своей жены, которая все-таки сняла туфли.

— Гермиона, — прошептал он.

Она подняла взгляд.

— Спасибо, что позволила мне заботиться о тебе.

Она улыбнулась ему.

— Спасибо, муж, что позволил мне делать то же самое, — она крепче сжала его плечи. — Я буду делать это всю оставшуюся жизнь.