О вреде и пользе безумия, или Опричники (джен)

В Азкабане они все понемногу сходили с ума — но на Долохове это сказалось сильнее всего.

Сквернослов и дуэлянт, любитель выпивки и прекрасных дам превратился в фанатика, переплюнувшего даже Беллу.

Он не переставая твердил молитвы — откуда только знал их в таком количестве? — и убеждал всех, что Лорд должен быть ни больше, ни меньше как самодержавным монархом всея Британии.

Неудивительно, что такое помешательство встретило самое горячее одобрение Лорда — и в Малфой-меноре настали чёрные дни.

Поначалу на то, что Лорд закрывается с Долоховым в кабинете и они часами беседуют наедине, никто не обратил особого внимания: мало ли, что они могли там обсуждать.

А потом стало поздно...

Спешно была возведена колокольня, и сам Лорд еженощно стал созывать на молитву всех обитателей поместья, не обходя вниманием даже домовых эльфов. А за молитвами следовали рейды и сеансы наказания нерадивых.

Робкие попытки возразить, что в Британии уже есть монарх, пусть и маггловский, и второго быть не может, быстро пресеклись показательнейшей карой, выдуманной тем же Долоховым и одобренной Лордом. Называлось это «посажение на кол» и для магглов, определённо, должно было быть смертельным. Но маги — не магглы, так что на колу удерживались — но сидеть на нём часами, голышом на холоде, было очень неприятно.

Варить же соратников в кипящем масле Лорд, посоветовавшись с Долоховым, раздумал — во-первых, шел Великий Пост, а во-вторых, от варёных УПСов толку было ещё меньше, чем от посаженных на кол.

Впрочем, это, вроде, и не нужно было: больше возражать никто не рисковал, и теперь в ответ на все свои идеи Лорд встречал лишь чрезвычайно внимательные взгляды и слышал лишь согласие. Ведь какая разница — Лорд, самодержец... Как его ни назови, суть-то не изменится.

Осталось убедить в статусе Лорда остальную Магическую Британию — и тогда Долохов предложил потребовать от Хогвартса вернуть незаконно удерживаемое имущество Салазара.

Лорд идею охотно поддержал, остальные УПСы, разумеется, тоже — вслух, по крайней мере. Даже Руквуд покивал — видимо, его принципиальность всё-таки имела некоторые границы.

* * *

«Благородного Великого Государя, короля и великого Лорда Томаса Марволо Гонта, потомка и наследника Великого Салазара Слизерина, послание в школу Хогвартс и всю Магическую Британию на клятвопреступников, директора Альбуса Дамблдора со товарищи об их измене...» — так начиналось первое послание Лорда, отправленное им Дамблдору (а ещё в Министерство и в «Пророк»), где Лорд требовал признать его власть, склониться перед величием потомка Салазара и вернуть ему имущество предка, незаконно удерживаемое в Хогвартсе в течение десяти веков.

Переписка, начатая Лордом, оказалась неожиданно оживлённой.

«Прости, Том. Я не понял, о какой измене идёт речь? Альбус».

«Писание твое принято и прочитано внимательно. А так как змеиный яд ты спрятал под языком своим, поэтому, хотя письмо твое по замыслу твоему и наполнено мёдом и сотами, но на вкус оно горше полыни; как сказал пророк: «Слова их мягче елея, но подобны они стрелам». Так ли привык ты, будучи директором в школе, созданной великим предком моим, служить законному потомку его? Так ли следует воздавать честь владыке, от Мерлина данному, как делаешь ты, изрыгая яд, подобно бесу?.. Что ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь мне!» — ответил Лорд, начитавшийся древних хроник и начавший изъясняться настолько вычурно, что даже верные соратники порой не понимали ничего — но благоразумно со всем соглашались.

«Позволю себе напомнить тебе, Том, что Хогвартс был основан четырьмя волшебниками — и что предок твой его покинул задолго до своей смерти и никакого мне известного завещания не оставил. Так что я ничего ни про чьё владычество не знаю. Найдёшь оригинал завещания Салазара — побеседуем.

Альбус.

P.S. Том, заканчивал бы ты хроники читать. А.»

«Предок мой, покидая Хогварс по беззаконному навету бывших сотоварищей, оставил там бесчисленные сокровища под охраною фамильяра своего, дабы вернуться за ними самому или наследников своих за ними отослать. Но закрылись врата Хогвартса для крови Основателя! Сам я был тому свидетелем.

Как исчислить подобные бесчестные страдания, перенесённые мною в детстве? Сколько раз мне и поесть не давали вовремя! Что же сказать о так и не доставшейся мне фамильной казне? Все расхитили коварным образом: говорили, будто ученикам на обучение да проживание, а взяли себе, а бесчисленную казну предка нашего забрали и на деньги те наковали для себя золотые и серебряные сосуды и начертали на них имена своих родителей, будто это их наследственное достояние. Хороша ли такая верная служба? Вся вселенная будет смеяться над такой верностью! Что и говорить о притеснениях, бывших в то время? А когда я, сиротинушка горькая, пришел проситься на должность преподавателя ЗОТИ, кто на ворота мне указал, собака?»

«Диппет.

А. Д.»

«Л. Малфою, Малфой-мэнор, от А. Дамблдора, Хогвартс.

Люциус, что у вас там происходит? Помощь не нужна? А.Д.»

* * *

— А хороший вопрос, — буркнул злой Родольфус, которому Малфой на правах родственника принёс письмо Дамблдора. — Нужна ли нам помощь?

С утра Долохов погнал их в рейд — на чёрных гиппогрифах, с привязанными к седлам метлами и собачьими головами, и Родольфуса до сих пор не отпускало чувство гадливости, которое в нем вызывало все — и полусумасшедший Долохов, таскавший теперь поверх чёрной мантии странный восьмиконечный крест и методично выжигающий Адским Пламенем несчастный полумаггловский поселок, и еще более сумасшедшая Беллатрикс, с хохотом пляшущая на развалинах, и садисты Кэрроу, отрезающие головы у обездвиженных собак...

— Вопрос?! — буквально возопил Малфой. — Это уже давно не вопрос — это утверждение! Руди, я так больше не могу! — сказал он с отчаянием. — Я свой дом уже не узнаю!

Тут Малфой был прав: узнать Малфой-мэнор было не так просто. Почти все украшения — от картин и до портьер, не говоря уже об изысканных канделябрах и коврах — были сняты, а к самому особняку было пристроено нечто вроде церкви с напоминающей луковицу крышей и башней, на самом верху которой был повешен колокол.

— А это уже не твой дом, — устало ответил Родольфус, — а Его.

— В этом-то и дело, — Малфой скорбно поглядел на него и повертел в руках письмо. — Как ты думаешь — рискнуть? Я уже готов вернуться в Азкабан — только бы всё это кончилось. А ты?

— А мне уже всё равно, — пожал плечами Родольфус, — вот только Рабастана бы как-то вытащить. А тебе — жену и сына.

— Вот и поторгуемся, — решил Малфой, беря перо. — Драко в школе — вот пусть там и остаётся. А у Цисси метки нет — может и уехать. Только бы уговорить её, — вздохнул он безнадёжно. — А про Рабастана — да, ты прав, надо бы попробовать его отбить.

«Нужна. Л.М.»

«Дорогой Том!

Я ведь человек уже немолодой. Ты знаешь, я всё перечитываю твои письма — и никак в толк не возьму, чего ты хочешь? Что-то есть в твоих словах такое, что запало в душу мне и всё не отпускает — не пойму вот только, что. Скажи толком! А. Д.»

«Люциус! А с чего всё началось? А. Д.»

«А.Дамблдору.

Как челобитную Государю составляешь, холоп?

Антонин Долохов из рода Скуратовых-Бельских».

«А как надо? Научи, будь ласков! Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор».

«К Повелителю обращаться надобно полным титулом — Благородный Великий Государь, король и великий Лорд Томас Марволо Гонт, потомок и наследник Великого Салазара Слизерина, Лорд-Протектор Соединенного королевства Англии, Шотландии и Ирландии, король Северо-Американских провинций, император Индии. А подписываться — мол, холоп твой, Альбусишка сын Персивалев из худого рода Дамблдоров, челом бьёт.

Антонин Долохов, сын Скуратов-Бельский».

«Есть проблема: маг не может быть холопом. Запрещено ещё в тринадцатом веке. А. Д.»

«Кем запрещено — волхвишками худородными? Тьфу на них.

А. Скуратов-Бельский».

«Британским монархом. А. Д.»

«Все они выкидыши Ганноверские, монархи эти. На кол их — да собакам скормить.

Малюта Скуратов-Бельский».

«Дорогой Люциус! Полагаю, что решением проблемы может быть прицельный удар молнией в её причину. Только осторожно — чтоб не насмерть. А. Д.

P.S. За Драко не волнуйся — я за мальчиком приглядываю».

«Так не нынешней династии. Какие Ганноверы, окстись? А. Д.»

«Хрен редьки не слаще.

Малюта Скуратов».

«Строго говоря, это зависит от сорта. Мне встречались удивительно приятные на вкус сорта. А. Д.»

— Лорда — молнией? — растерянно спросил Люциус, прочитав письмо. — И чтобы не насмерть? Ничего себе помощь! Он же вконец озвереет.

— Погоди, — возразил Родольфус. — Тут же сказано — «причину». Разве Лорд всё это выдумал?

— Это Долохов, — просиял Люциус. — Ну конечно! С него все и началось, с русского психа!

«Тьфу на тебя, собака похабная. Кому только школу доверили? В котле тебя живьём сварить.

Малюта Скуратов».

«А живьём зачем? А. Д.»

«А чтобы восчувствовал, пёс смердящий!

Малюта Скуратов».

«Признаю — в этом есть определённая логика. А. Д.»

— Теперь главное — не убить его случайно, — сказал повеселевший Родольфус. — Но мы попробуем.

* * *

...Долохова они подловили в коридоре после трапезы — и Малфой с огромным удовольствием швырнул в него выглядящую вполне натурально молнию, попав почти в темечко. Тот задёргался — по счастью, молча — а потом упал и некоторое время не шевелился. Малфой и Лестрейндж тихо подошли, занервничав, и склонились над лежащим на боку телом, от волос которого шёл лёгкий дымок.

— Тони! — осторожно окликнул его Малфой.

— ... твою мать! — ответил Долохов. — Это что за ... была?

Малфой с Лестрейнджем радостно переглянулись.

— Тони, — снова сказал Малфой, — ведь ругаться грех.

— Малфой, — Долохов посмотрел на него и покрутил пальцем у виска, — я тебе говорил, что пить ты не умеешь? Кстати, водка есть?

— Получилось, — прошептал Малфой. — Всё-таки Дамблдор гений!

— Водки нет, — ответил, между тем, на вопрос Долохова Лестрейндж. — Ибо пьянство — это грех и бесовщина. Твои слова, Тони.

— Руди, — удивленно ответил Долохов, — не замечал за тобой склонности к розыгрышам.

Он поднялся с пола и с изумлением уставился на тяжелый крест, висящий у него поверх мантии. — Это ещё что?

— Какая-то модификация христианского креста, вероятно, — любезно сообщил ему Родольфус. — Ты деталей не рассказывал — а мы не рисковали спрашивать. Я не ошибусь, ежели предположу, что ты не помнишь, что здесь происходит?

— Твоими, я хочу заметить, трудами, — мстительно вставил Малфой.

— Не помню, — задумчиво сказал Долохов, — Азкабан ещё помню, а потом... мы как оттуда выбрались? И что тут, монастырь маггловский, что ли?

— Если б маггловский! — вздохнул Родольфус.

— Если б монастырь! — с тоской воскликнул Люциус.

— Мы тебе сейчас расскажем и покажем всё, что ты забыл, — с опасной улыбкой пообещал Лестрейндж, беря Долохова под руку. — Уверяю — тебя ждёт много интересного.

...Через три часа, когда Долохов, наконец, вынырнул из Омута Памяти, его встретили две пары чрезвычайно внимательных и недобрых глаз.

— Как тебе? — спросил Малфой. — Понравилось?

— Да не то слово, — ощерился Долохов, — всю жизнь мечтал Малютой Скуратовым стать.

— Расскажи хоть, кто это, — попросил Малфой. — И заодно придумай, что нам теперь делать с Лордом.

— Палач это, — буркнул Долохов, — куда там МакНейру. Меня в детстве им пугали. А с Лордом... со мной вы что сделали?

— Молнией шарахнули, — радостно сказал Малфой. — Но я сомневаюсь, что с ним это выгорит.

— Палач, — задумчиво проговорил Родольфус. — Странно, что тебя так перемкнуло...

— А раньше не могли? — вызверился на Малфоя Долохов. — Смотрели на буйного психа и ни хрена не делали?

Родольфусу отвечать он демонстративно не стал. Что тут ответишь-то? И так понятно.

— То есть мы ещё и виноваты?! — взвился в ответ Малфой. — Да к тебе не подойти было — вы же с Лордом разве что не спали вместе! И потом, поди пойми ещё, что делать!

— Прекратите оба! — Лестрейндж хлопнул по столу ладонями. — Тони, злиться будешь после — думай, как теперь всё это исправлять.

— До молнии сами додумались? — остро глянул на него Долохов. — Не верю.

— Ну, зачем же сами, — съехидничал Малфой. — Ваш с Лордом адресат помог. Посочувствовал нам, бедным, пообщавшись с вами.

— Какой адресат? — не понял поначалу Долохов, а потом хмыкнул: — Ну-ну. Бедный Повелитель. Все его предали. Значит, так и надо написать... адресату. Эта хитрая старая сволочь не просто так вам сочувствовала и помогала. Наверняка у него есть план, да ещё и не один.

— Вот и напиши, — кивнул Лестрейндж. — А то что всё мы да мы. Ты же это всё устроил — вот и исправляй теперь. А то так тебе и быть... Скуратовым.

— Напишу, — зло ответил Долохов, — мне не привыкать.

* * *

«Мистер Дамблдор, благодарю вас за оригинальную методику излечения буйнопомешанных. Касательно нашего дорогого Повелителя идей нет?

А.Долохов»

«Рад вас снова видеть, Антонин. Идей много — вас какие именно интересуют? А.Д.»

«Радикальные, мистер Дамблдор. Не хотелось бы снова пережить возвращение Милорда.

А.Долохов».

«Тогда нужно кое-что найти. Список присылать? А. Д.

P.S. А кто молнию кидал?»

«Присылайте список. Молния — дело рук нашего гостеприимного хозяина. От души постарался.

А.Долохов».

«1. Кольцо. 2. Медальон. 3. Чаша. 4. Диадема.

Описания прилагаю. А. Д.

P.S. Я всегда считал Люциуса весьма талантливым».

«Первые три пункта — не проблема. А четвёртый у вас под боком, как уверяют наши умники. В Выручай-комнату сами прогуляетесь или Снейпа пошлёте? Вряд ли наш визит в школу будет уместен.

А. Долохов».

«Остальные пришлите. А. Д.

P.S. И змею убейте. На всякий случай».

— Ну, охренеть, — сплюнул Долохов. — Пойди туда — не знаю куда.

Он собрал в мешок чашу, принесенную Родольфусом из сейфа в Гринготтсе, кольцо, найденное им самим в лачуге Гонтов, медальон, доставленный уродливым блэковским домовиком по просьбе Нарциссы, и с удовольствием добавил туда отрубленную змеиную голову.

— Приятного аппетита, мистер Дамблдор, — сказал он, накладывая на мешок уменьшающие чары и привязывая его к лапе малфоевского филина. — Надеюсь, вы знаете, что с этим добром делать.

* * *

«Том! Взываю к тому человеческому, что ещё в тебе осталось: не убивай мальчика! А.Д.»

Поттера в Малфой-мэнор ближе к вечеру доставил Снейп. Поклонился низко Лорду, сказал невыразительно:

— Ваше приказание исполнено.

— Что же мне с тобой сделать, Гарри Поттер? — предвкушающе спросил Лорд. — Как тебя лучше убить? Содрать с тебя кожу? Четвертовать? Посадить на кол?

— Смысл его на кол сажать? — презрительно хмыкнул Долохов. — Он же не маггл.

— Содрать с него кожу! — кровожадно предложила Белла.

— Выживет, — сплюнул Долохов. — Надо наверняка.

— Ты прав, мой верный слуга, — кивнул Лорд, — надо наверняка. Авада Кедавра!

Мальчишка упал как подкошенный — а Лорд вдруг пошатнулся и осел на пол.

Пожиратели подались вперёд — с одинаковым вопросом на лицах, но скрывались под ним разные чаяния. Одна Беллатрикс кинулась к Лорду — к Поттеру же подошёл Снейп и, оглядев его внимательно, махнул рукой и спросил, незаметно накладывая на мальчишку Петрификус:

— Что с Милордом?

— Мой Лорд! — отчаянно звала Беллатрикс. — Что с вами, мой Лорд? Позвольте, я помогу вам!

— Я не нуждаюсь в твоей помощи, — высокомерно заявил Лорд, поднимаясь на ноги.

— Так что, — прошептал Малфой, — пророчество сработало или нет?

— А давай проверим? — предложил вдруг Родольфус, кивая Долохову.

И вскинул палочку.

Тёмный Лорд, злорадно смотрящий на Поттера, от двух взрывных заклятий Долохова и Родольфуса разлетелся на кровавые ошметки, забрызгавшие всех стоявших рядом.

— Прости, Люциус, — язвительно сказал Долохов, — мы тут слегка насорили.

Родольфус же, молча ударив оглушающим Беллатрикс, подхватил её одной рукой, а другой притянул к себе ошарашенного брата и аппарировал прочь. Дожидаться дальнейшего развития событий он решил в Нормандии.

— Насорили — убирайте, — безапелляционно заявила Нарцисса, подходя к лежащему на полу Гарри и снимая с него Петрификус. — Тебя, Северус, вообще к детям подпускать нельзя, — сказала она очень недовольно, присаживаясь рядом с приходящим в себя Гарри на корточки. — Как вы только его в школе терпите? — спросила она его.

— А? — переспросил Гарри, изумлённо оглядываясь по сторонам. — А где Волдеморт?

— Кончился, — буркнул Долохов и, повернувшись к остальным УПСам, резко сказал: — Кто хочет вернуться обратно в Азкабан — оставайтесь и ждите. А я лично сыт и британским правосудием и Британией тоже.

И, не дожидаясь ответа, по примеру Лестрейнджа, аппарировал прочь.

Остальные торопливо последовали за ним — в Азкабан не хотелось никому.

И лишь Снейп, подхватив Гарри Поттера, аппарировал с ним назад.

В Хогвартс.