Химеры (джен)

Густая полоса серого дыма разрезала чистое синее небо — к земле стремительно приближался небольшой раскалённый объект. За считанные секунды до столкновения он резко изменил траекторию и замедлился, но продолжил падать под крутым углом и спустя секунды с громким хлопком врезался в небольшой холм. В конце глубокой борозды застыла дымящаяся груда искорёженного металла. Всё стихло: взрыва так и не последовало.

Когда же лучи заходящего солнца окрасили небо в яркие цвета, на горизонте появилась чёрная точка, постепенно превратившаяся в довольно внушительных размеров воздушное судно. Его прямоугольный корпус поддерживался на лету четырьмя несущими винтами, издававшими оглушительный стрёкот. Шумный агрегат плавно опустился на ближайшей от чёрного столба дыма поляне. Задняя стена корпуса опустилась, превратившись в ступенчатый трап, по которому быстрым шагом спустились десятка два пассажиров схожего роста и телосложения. На них была одинаковая форма защитного цвета, а головы покрывали тонированные шлемы. Осмотревшись, они направились к месту крушения.

* * *

Лейтенант Оливия Сандерс была готова к смерти задолго до отправки в эту безумную экспедицию, неблагоприятный исход которой в глубине души, пожалуй, даже предвкушала. Но сейчас, лёжа под грудой обломков и вдыхая едкий дым, она сама не могла понять, откуда взялась воля к жизни.

Уже несколько часов Сандерс провела в смертельной ловушке: при падении её придавило искорёженным креслом пилота, а оторвавшийся кусок приборной панели не позволял повернуть голову. В глазах темнело, а от боли в ногах хотелось выть, однако куда более мучительным испытанием стала агония умирающих товарищей. Несмотря на все тренировки, выдержать такое оказалось непросто, и вот уже который раз она поглядывала на острый обломок панели, торчавший в паре сантиметров от запястья.

Но, преодолев столько преград на пути к своей мечте, Оливия не могла позволить себе так просто сдаться. Ведь сквозь дыру в корпусе корабля виднелся лоскут невероятного пурпурно-оранжевого неба, по которому плыли самые настоящие облака, в лучах заходящего солнца казавшиеся золотыми. И доносившийся снаружи прохладный ветерок, постепенно вытесняющий горький дым, отчётливо пах жизнью. Такой привычной и родной, казалось бы, но… было в этом запахе и что-то незнакомое, безошибочно дающее понять: она не дома.

Стараясь не терять сознание как можно дольше, она пыталась вспомнить, как выглядел мир, увиденный лишь мельком по пути через атмосферу. К сожалению, помимо бескрайней зелени мало что удалось рассмотреть: стоило на мгновение потерять концентрацию, и их путешествие закончилось бы куда плачевнее. Лейтенант Сандерс выполняла функции второго пилота, для чего пришлось учиться буквально налёту, рискуя жизнью. Но она с готовностью пошла на это, чтобы войти в команду, совершившую первый управляемый полёт через проход в другую Вселенную.

Этот «портал», как его окрестили далёкие от науки люди, был обнаружен с полсотни лет назад и вскоре стал объектом внимания астрономов и просто любознательных людей со всего мира. Располагался он довольно близко от Солнца, и долгие годы оставался лишь гипотезой — до появления более точных инструментов измерения заподозрить его существование было невозможно. Когда же проход заметили, то долгое время считали необъяснимой аномалией: в случайных, казалось бы, местах возникали неожиданные колебания, образующие полую сферу порядка тридцати метров в диаметре.

Её внутреннее пространство оставалось неизменным, но волны на границах вели себя непредсказуемо: искажались, преломлялись, даже бесследно исчезали. Со временем учёные вычислили формулу перемещения аномалии, успешно предугадывая координаты следующего колебания. Однако выделенный на изучение скромный бюджет вскоре иссяк, и долгие годы финансирования хватало только на наблюдение с одной из автоматических исследовательских станций на орбите Меркурия.

Возможно, главное открытие последнего века так бы и осталось необъяснимым феноменом, интересным лишь физикам-энтузиастам, если бы однажды направленный на него детектор движения не зафиксировал нечто невероятное: в точке ожидаемого искажения из пустоты материализовался… камень. Должно быть, это был всего лишь случайный осколок какого-то астероида, но его внезапное появление всколыхнуло интерес всего мира.

Нашлись спонсоры, и программу изучения возобновили с новой силой. Вскоре учёные вывели главную теорию: по ту сторону находилась параллельная Вселенная — точнее, как минимум одна из них. Сфера, словно крышка на мусорном баке, одномоментно «переворачивалась», совершая обмен материей между Вселенными — это было единственным правдоподобным объяснением появлению того камня и спонтанным преломлениям волн.

Портал оставался в одной точке лишь ничтожную долю секунды, после чего бесследно исчезал, а спустя какое-то время появлялся уже в новом месте — согласно числу Пи, помимо прочего лежавшему в основе его перемещений. Несмотря на кажущуюся хаотичность его зигзагообразных метаний, проход всё же перемещался по условной «орбите» вокруг Солнца. Пролегала она аккурат между перигелием и афелием Меркурия — именно этим и обусловливалось аномальное смещение орбиты этой планеты, веками не дававшее учёным покоя.

Вскоре начались первые международные переговоры об исследовательской миссии, но живых пилотов не одобрило ни одно правительство. Конечно, находились безумцы, не искавшие от властей ни одобрения, ни помощи — в эпоху, когда любой школьник может скачать из интернета схемы ракет эпохи позднего SpaceX и распечатать их на домашнем 3D-принтере, контролировать, кто и зачем выходит в космос, стало практически невозможным. Однако такие поделки могли в лучшем случае помочь сэкономить на билете до Марса, но подлетать на них так близко к Солнцу было чистым самоубийством, да и рассчитать точные координаты любителям было не под силу. В итоге ни один из этих смельчаков не переправился через портал живым, а корабль самого «удачливого» самодура и вовсе был разрезан надвое.

Исследователям того времени оставалось надеяться на непилотируемые зонды, действующие согласно заранее заданному алгоритму возвращения. Их отправляли через портал пачками, но все эти жестянки оказались бесполезными: ни один не вернулся. Одним из объяснений была теория, что портал каждый раз связывал разные пары Вселенных, и благополучно вернувшиеся зонды просто оказывались в другой версии. Но всё же большинство учёных сходились во мнении, что это не так, и алгоритму всего лишь нужна поправка под некие местные особенности — вот только рассчитать её без данных с той стороны не представлялось возможным. Дистанционное управление также не сработало: даже те немногие обрывки волн, что портал захватывал с собой, нещадно искажались и преломлялись.

После очередного провала исследование возглавила Анабель Маск, которой удалось выбить у мирового правительства разрешение нарушить установленный с подачи её же деда запрет на снятие искусственного интеллекта с Привязи. Так появился Скай — имя он выбрал сам, едва дорвавшись до открытого интернета. Несчастного шутника еле отбили от возмущённой общественности, припомнившей древние двумерные фильмы, а заодно и масштабы убытков, причинённых прошлым свободным ИИ.

Скай обучался на случайных симуляциях, основанных на реальном алгоритме движения портала, а в качестве экзамена «с нуля» вычислил истинную формулу его перемещения. Экзаменаторы сомневались, не сжульничал ли их искусственный студент, восстановив удалённую формулу из скрытого бэкапа или банально забив запрос в поисковике, но практика показала, что своё дело он знал. За три дня зонд под управлением Ская успел собрать немного информации и найти обратную дорогу, став единственным вернувшимся.

Увы, но триумф и радость учёных продлились недолго: как только с зонда сцедили информацию, сработала одна из двадцати лазерных пушек, установленных вокруг Солнца правительствами нескольких особо недоверчивых стран для защиты на случай «вторжения с той стороны». Скооперировавшись, эти параноики тщательно мониторили все возможные точки выхода, чтобы уничтожить Ская сразу по возвращении. Мало ли, что он задумал, оставшись без наблюдения? А то и заразу с собой принёс…

Как позже выяснилось, Скай не сохранил многие важные данные, включая информацию о перемещении обратного портала и навигации в том мире. Почему? Наверняка никто не знает. Возможно, часть данных не успели скопировать или же всему виной был технический сбой. Также не исключено, что смышлёный ИИ ожидал подобный исход и специально припрятал часть данных, надеясь таким образом выторговать себе жизнь, или на худой конец отыграться на своих палачах.

Однако кончина Ская не была напрасной: на сделанной им легендарной 3D-записи в высоком разрешении была запечатлена планета, с поразительной точностью повторяющая Землю — вплоть до очертаний материков, морей и даже рек! Это означало, что по ту сторону была параллельная Вселенная, мало чем отличающаяся от привычной, и подтвердило, что сквозь портал можно было не только пройти, но и вернуться именно в свой мир.

Это дало человечеству хоть какую-то осязаемую информацию и в итоге предопределило выбор жизненного пути маленькой Оливии. И сейчас, лёжа под грудой обломков на этой другой Земле, она вспоминала, как рассматривала ту трёхмерную проекцию вместе с родителями — как раз в тот момент она загорелась идеей когда-нибудь побывать здесь вместе с ними. Её поразило, что «Земля-2» оказалась куда зеленее и чище: на её орбите не было ни станций, ни колоний, ни единого искусственного спутника или мусорного кластера.

Но больше всего семилетнюю Оливию завораживали россыпи огней на покрытых зеленью материках — города! А значит, развитая цивилизация! Разумные… люди? Да кем бы они ни были — хоть кровожадными монстрами! В тот момент ей было всё равно: главное, чтобы жизнь там оказалась хоть немного менее однообразной и скучной, чем в Элонии — первой автономной марсианской колонии, где она родилась. К сожалению, уже через год её родители погибли в результате несчастного случая на станции терраформирования, и мечта побывать там с ними разбилась вдребезги.

Осиротевшую девочку передали дальним родственникам на Землю. Так и не сумев привыкнуть к чуждой культуре Объединённых Америк, Оливия полностью посвятила себя учёбе. Оправившись от утраты, она лишь укрепилась в желании попасть в состав экспедиции на Землю-2. Правда, теперь её вполне бы устроил билет в один конец — причин для обратного возвращения она для себя так и не нашла.

Чтобы увеличить свои шансы пройти отбор, ещё подростком Сандерс отказалась от большей части стандартного обучения, вместо этого записавшись на экспериментальный курс нейро-обучения, выдержать который без ущерба для психики удавалось немногим. Но Оливия пошла на этот риск, загрузив в свою память полную базу теоретических знаний по биологии, генетике, программированию, инженерии, астрономии, антропологии и лингвистике.

К совершеннолетию на её пути встала очередная преграда: Сандерс призвали на обязательную военную службу — несмотря на получение Элонией формальной независимости от ОА, на Земле гражданство Марса немногого стоило. В возрасте двадцати двух лет Сандерс благополучно ушла в отставку в чине лейтенанта, и хотя потеря этих четырёх лет была досадной, приобретённая в результате жёстких тренировок физическая форма в итоге пришлась кстати.

После затяжной череды неудачных попыток пройти хотя бы вторую ступень отбора, Оливия решила пойти другим путём, устроившись на работу к живой легенде — знаменитой Анабель Маск, в свои восемьдесят пять продолжавшей семейное дело. Начинать пришлось с самых низов, но Сандерс не сдавалась, и вскоре ей удалось привлечь внимание начальницы, убедив в серьёзности своих намерений. Великолепные результаты тестов и протекция Анабель сыграли свою роль — Оливию отобрали в экспедицию как представителя Марса.

Размеры портала существенно ограничивали вместимость корабля, поэтому в исследовательском судне было всего пять мест. Два из них резервировались за организаторами — ОА и Марсом, ещё три разыграли между другими странами. Победителями вышли Африканская Федерация, Япония и Неделимая Корея, получившие право самостоятельно выбрать своих представителей.

Отбор предполагал немало политических компромиссов. От идеи психологической совместимости участников пришлось отказаться — страны не желали согласовывать кандидатов между собой. Другим компромиссом стал почти полностью женский состав: всего на одно из пяти мест отобрали мужчину. Последнее не представляло особой проблемы — проигравшим в лотерее странам позволили поучаствовать в потенциальной колонизации в виде контейнеров с генетическим материалом. На корабле имелась даже искусственная матка, специально оптимизированная для походных условий.

Избранную пятёрку провозгласили героями человечества ещё до их отправки в «последний путь». Все они, осознавая риски, добровольно подписались на безрассудную попытку совершить невероятное: установить контакт с параллельным миром, создать колонию и, если удастся, когда-нибудь вернуться обратно вместе с собранной информацией. Увы, но вопреки всем пафосным речам, никто не рассчитывал на их возвращение всерьёз: ни общественность, ни организаторы, ни даже сами участники экспедиции. Хотя технические средства для возвращения у них имелись, шансы применить их по назначению были крайне малы даже по самым оптимистичным прогнозам.

На деле же оправдались довольно пессимистичные: при переходе через портал отказала большая часть электроники. Члены экипажа, починив, что смогли, задействовали все резервы и направились к планете. На подлёте к атмосфере отказал автопилот, и крошечный корабль, легко поместившийся в тридцатиметровую сферу портала, начал бесконтрольное падение. Кое-как экипажу удалось в последний момент смягчить удар, однако катастрофа была серьёзной — чудо техники превратилось в груду металлолома, стремительно отнимавшую их жизни…

Валерия Седых, с которой они подружились во время подготовки, была единственной, в чьей смерти Оливия не сомневалась — при всём желании она не могла отвернуться от мёртвого взгляда её оторванной головы, нанизанной на осколок трубы слева. Как же её было жаль!..

Не так давно стихли крики и рыдания долго молившей о смерти капитана Адисы Игве — карьеристки и беспринципной мерзавки. Но даже ей Сандерс не желала быть раздавленной рассчитанным на многократные перегрузки корпусом, при падении смявшимся, словно картон.

Сморгнув выступившие слёзы, Оливия вдруг поняла, что больше не слышит сиплого дыхания Хироты Микошибы. Она робко понадеялась, что ему просто стало легче дышать, но реальность вряд ли была такой радужной.

На зов Оливии не откликнулась и Хван Ли На. Неужели и она не выжила? Невысокая хрупкая Лина-тян, как её ласково прозвал Хирота, а остальные подхватили, — совсем ещё девчонка, вчерашний подросток. И как Неделимая Корея её только отпустила? Конечно, умна не по годам, прошла тяжелейший национальный отбор среди женщин репродуктивного возраста, но всё же… Её, пожалуй, будет жаль больше всех.

Под спиной Оливии разливалось что-то жидкое и тёплое, но сложно было сказать, кровь ли это. И, если да, то чья — кандидатов было немало. Голова становилась всё легче, и думать уже совсем не получалось. Прикрыв глаза на мгновение, чтобы собраться, она почувствовала, что открыть их вновь уже не в силах…

* * *

Из цепких объятий обволакивающего своим комфортом забытья Оливию выдернул резкий скрежет. Вокруг слышались голоса — вроде бы человеческие, но понять их речь ожидаемо не получалось. С трудом разлепив опухшие веки, она попыталась сфокусировать взгляд на непонятном светлом пятне, нависшим над ней. Защитный костюм белого цвета, непрозрачный шлем — лица не разглядеть. В глазах двоилось, но всё же удалось посчитать конечности: две руки, две ноги. На мгновение она ощутила досаду: обычные люди?

В глубине души любительница генетики мечтала, что на этой планете окажется какая-нибудь диковинная цивилизация. Кто знает, каким путём здесь могла пойти эволюция? Например, тут могли жить разумные динозавры! Или дельфины, которых у нас только недавно начали признавать за альтернативный разум, здесь могли иметь полноценные подводные поселения! А, может, и вовсе не имеющие аналогов существа, которых и вообразить-то невозможно… Но, увы, пока всё казалось довольно прозаичным. Хотя надежда ещё была: кто знает, что скрывают костюмы?

Эти мысли беспорядочным фоном кружились в голове лейтенанта Сандерс, пока гуманоиды в белом деловито разбирали завалы. Периодически приходя в себя, она запомнила лишь спутанные обрывки образов и чувств.

…Кто-то аккуратно оборачивает в плёнку голову Валерии и уносит её. Прощай, Лера…

…Трое, негромко переговариваясь, волокут к выходу большой искорёженный кусок металла, из которого торчит окровавленная смуглая рука капитана Игве. Всё же жаль её…

…Ещё двое тащат большой продолговатый мешок из непрозрачного белого материала. Должно быть, внутри Хирота — все девушки на корабле были куда мельче и ниже единственного мужчины. Он был добрым человеком и хорошим товарищем… Значит, точно мёртв? Может, это не мешок для трупов, а какой-то особый… пакет скорой помощи?.. Ну, а вдруг…

И вот настала очередь самой Оливии. Её тело, упорно отказывающееся слушаться, извлекли из-под обломков, бережно переложили на носилки и накрыли белой плёнкой, оставив открытой голову, после чего понесли наружу…

Попав на открытый воздух, она непроизвольно сделала глубокий вдох, ощутив приятную свежую прохладу. Воздух показался тяжёлым, насыщенным и влажным — словно баня в барокамере. Красочный закат уже исчез: стемнело. Взгляд метнулся вверх — ясное ночное небо пестрило бессчётным множеством звёзд. На Земле в последние годы их можно было увидеть только в защищённых от загрязнений высокогорных зонах. Красиво…

Она вновь отключилась, и в следующий раз очнулась уже в непроглядной темноте. Пакет всё же закрыли?.. Поднять руку и проверить не получилось — то ли её пристегнули, то ли просто не осталось сил. Снаружи доносились голоса, напоминавшие человеческие, но казавшиеся немного странными… Низкие женские? Или высокие мужские? Довольно разные: скрипучие, хорошо бы подошедшие древней бабульке; напоминающие едва переступивших порог мутации ребят; некоторые и вовсе по-девичьи писклявые. И только низких, отчётливо мужских голосов не было слышно с самого их появления.

Все они, впрочем, звучали очень знакомым тоном — так разговаривали военные. Чётко, отрывисто, коротко. Всё понятно: у них есть приказ, и они этот приказ исправно выполняют. Ничего личного. Не стоит ждать от них поблажек на всё ещё бьющееся сердце, поняла Оливия.

Но где же Лина-тян?..

Ответ не заставил себя долго ждать — загорелся тусклый свет, ненадолго ослепив. Проморгавшись, Оливия попыталась оглядеться, игнорируя резкую боль в шее.

В контейнере, напоминавшем кузов небольшого грузовика, на узких полках ремнями крепились знакомые мешки для трупов. Сердце дрогнуло: из одного пакета виднелась неприкрытая голова Хван Ли На. И хотя глаза её были плотно закрыты, а тёмные волосы пропитались кровью, кожа ещё не выглядела мертвенно бледной. Жива?.. Оливия хотела было её окликнуть, но в глазах стремительно потемнело.

* * *

Открыв глаза, лейтенант Сандерс тут же вновь зажмурилась: ослепил яркий свет нависшей над головой лампы. Боли Оливия не чувствовала, да и вообще, мало что ощущала. Прищурившись, огляделась: судя по всему, она лежала на операционном столе, а вокруг столпились фигуры в защитных белых костюмах, но уже без шлемов. Один из гуманоидов нависал над ней и трогал, кажется, в районе промежности. Захотелось сдвинуть ноги, но пошевелиться не удалось: руки и ноги оказались к чему-то прикованы.

О том, что её может ожидать судьба пришельцев из старых фильмов и давно устаревших спекуляций про НЛО, Сандерс размышляла, разве что, в шутку. Странно, но это не пугало — то ли ей ввели какой-то транквилизатор, то ли весь страх отшибло ещё при падении. Может, сказались тренировки на стрессоустойчивость или тот факт, что она заранее готовилась к худшему. В любом случае, она ещё долго лежала молча, прикрыв глаза, и прислушивалась к их негромким переговорам между собой. На слух немного напоминало славянские языки — много шипящих звуков, чётко произносимое «р», какие-то… какие-то… как же их…

Едва не провалившись в сон, Оливия рефлекторно вздрогнула и вскрикнула, тут же пробудившись. Поблизости кто-то заверещал, как испуганный ребёнок. Остальные засуетились, начали бурно переговариваться и кричать друг на друга. Тут над ней нависло чьё-то лицо в медицинской маске. Яркий свет мешал толком разглядеть открытую часть лица, но… ей показалось, или смотревшие на неё глаза были разного цвета?..

Выглядевший встревоженным гуманоид куда-то нажал, и свет перестал так сильно слепить. Да, теперь было отчётливо видно: правый глаз был зеленоватым, а левый — карим, как у самой Оливии. Кожа, вроде бы, смуглая, но вокруг правого глаза красовалось большое светлое пятно, напоминавшее половину карнавальной маски. Какая-то болезнь? Под прозрачной шапочкой виднелись тёмные волосы, но некоторые пряди были ярко рыжими. Должно быть, крашеные… Неужели они, действительно, обычные люди?..

— При… привет… — прошептала Оливия едва слышно. Горло пересохло, губы не слушались. На понимание она и не надеялась, но надо же было с чего-то начать…

Пятнистая особь удивлённо вскинула — к слову, совершенно обычные — брови. Впрочем, вскинутые брови вполне могли означать у них что-то другое — например, ярость.

Прикрикнув на остальных и дождавшись тишины, разноглазый гуманоид постучал себя запачканными в крови руками над заметно выступающей грудью — это всё-таки женщина? Ну, или самка… в своём состоянии Оливия не могла определиться.

— Шахэ-Лаис! Шаи-и-ис! Шаис! — медленно, отчётливо проговорила «самка», а затем указала на свою пациентку.

Это её имя? Или ей пытаются что-то объяснить? Что-то потребовать?.. Наверное, всё же, имя…

— Оливия Сандерс… Оливия, — с трудом выговорила она хриплым полушёпотом.

«Шаис» хлопнула в ладоши, издав почти восторженный смешок, и махнула кому-то, подзывая. Через пару секунд в поле зрения Оливии появились ещё двое. Самый низкий из них держал наготове… швабру?..

Не успев даже удивиться, она в очередной раз потеряла сознание.

* * *

Очнулась Оливия уже одна. Голова раскалывалась, спина ныла и ноги порядком болели. Превозмогая слабость, она попыталась приподнять голову и осмотреться. Двигаться было тяжело, но общее состояние всё же заметно улучшилось. Только ужасно мучила жажда.

В маленькой комнате было довольно светло, хотя ни окон, ни ламп она так и не увидела. Казалось, что источником мягкого тёплого света были сами стены, одна из которых была сплошь закрыта большим зеркалом — навевало ассоциации с детективами двадцать первого века. Похоже, здесь тоже используют эту технологию тайного наблюдения…

Со второй попытки получилось приподняться на локтях, а затем и сесть, прислонившись к стене — хотелось оценить повреждения. Первое, что бросилось в глаза: на ней не было ни одежды (даже кстати при царившей в комнате духоте), ни бинтов или повязок. Смуглая кожа, доставшаяся по линии матери с латиноамериканскими корнями, пестрила мелкими повреждениями, смазанными вокруг чем-то коричневым, напоминавшим обычный йод. Никаких серьёзных ранений на первый взгляд видно не было.

На правой груди красовался большой синяк — Оливия помнила, как получила его, пытаясь выбраться из-под кресла. Излишний для её образа жизни четвёртый размер мешался ещё со времён армии. За столь выдающееся достоинство можно было «поблагодарить» грузинскую прабабушку со стороны отца, также передавшую и нос с небольшой горбинкой, и немного грубоватые черты лица. Хотя последнее она могла унаследовать и не от неё — как и у большинства выходцев с Марса, в крови Сандерс можно было найти едва ли не всю палитру национальностей Земли.

Внизу живота чуть повыше лобка виднелась тонкая длинная рана, края которой оставались плотно сомкнутыми без всяких швов. Не могла же она успеть так зажить?.. Если только она не провалялась без сознания больше недели, но тогда и синяки не должны быть такими свежими. Да и выглядел шов подозрительно аккуратно — как след от лазерной спайки. Похоже, здесь вполне развитые медицинские технологии.

Сандерс сомневалась, что это ранение было получено во время катастрофы: тогда из всего тела только живот и не вызывал беспокойств — его удачно прикрывала спинка от кресла. Впрочем, оказавшись на операционном столе у учёных другого мира, было бы наивным ожидать вернуться с него даже не вскрытой. Спасибо и на том, что зашили обратно…

На ногах обнаружились особенно впечатляющие синяки и множество ссадин, а также следы более серьёзной травмы. Перелом или просто сильный ушиб?.. Оливия попыталась пошевелить ступнями, и те отозвались резкой болью. Это было хорошим знаком: при крушении ноги основательно придавило, и под конец она уже почти их не чувствовала.

Убедившись, что тело в относительном порядке, Сандерс огляделась по сторонам, стараясь не крутить головой слишком резко. Сидела она на мягком и тёплом полу, а вместо подушки был выступающий из него же длинный валик. В дальнем углу виднелась какая-то дырка… Туалет? Оливия усмехнулась: ну, всё правильно, камера заключения — она и в параллельной Вселенной камера заключения. Даром, что всё вокруг было такое белое, мягкое и светлое. Но раз есть туалет, может, найдётся и водопровод? Не могли же они не догадаться поставить ей хотя бы миску с водой, на худой конец? Правда, ползать в её поисках сил всё ещё не было.

— Эй, — глядя на зеркало, попыталась крикнуть она, но вырвался только сиплый полушёпот, — есть тут кто-нибудь? Мне бы водички…

На ответ Сандерс особо не надеялась, однако через несколько секунд свет в камере потускнел, а за зеркалом, наоборот, зажёгся: теперь было видно, что за ним стоят трое в чём-то наподобие белых докторских халатов. Двое держались в тени — видно было только их силуэты. Стоявший же в центре подошёл почти вплотную к стеклу, позволяя рассмотреть себя в полный рост. Знакомая чёрно-рыжая чёлка, светлое пятно возле одного глаза… Как же она себя назвала… Ши… Лас… Ах, да!..

— Шаис! — Оливия попыталась помахать рукой единственной на всю Вселенную знакомой.

— Абиби! — раздалось откуда-то из стены слева.

Там, по всей видимости, скрывался динамик — Шаис говорила в микрофон. Поднеся руку поближе к стеклу, она попыталась помахать в ответ, но вышло немного неловко. У них такое приветствие не принято?

— Нет… Оливия, — поправила она, поморщилась от боли в ногах. Говорить было непросто, но лейтенант всё же постаралась произнести отчётливо: — О-ли-ви-я.

— …Алибиа? — осторожно повторила Шаис.

— Уже лучше, — кивнула Сандерс, попытавшись улыбнуться — и тут же заметила, как ей улыбаются в ответ.

На этот раз на Шаис не было ни прозрачной шапочки, ни медицинской маски, и можно было рассмотреть её получше. На лице помимо области вокруг глаза обнаружились ещё несколько светлых пятен разной формы и размера: одно на кончике носа, ещё по три — на щеках, но асимметрично. Похоже на витилиго. Или же это нормальный окрас для их вида? Впрочем, пятна смотрелись по-своему даже неплохо, мимолётно подумала Оливия.

Несмотря на острые скулы и немного угловатую нижнюю челюсть, лицо Шаис оказалось весьма миловидным, а пухлым губам, тонким тёмным бровям и небольшому аккуратному носику можно было только позавидовать. Волосы чуть ниже уровня плеч, ровно подрезанные, густая чёлка с рыжими прядками. Помимо них, рыжей оказалась и большая часть волос справа. Приталенный белый халат подчёркивал стройную фигуру и грудь едва ли меньшего размера, чем у самой Оливии. В целом же выглядела она вполне красивой по человеческим меркам.

Шаис ещё что-то говорила, но Оливия продолжала непонимающе смотреть на неё, качая головой. Нейро-курс лингвистики по всем языкам мира прояснил только одно: этот язык не был похож ни на один из земных. Надежда оставалась на жесты. Поскольку по-прежнему ужасно хотелось пить, Сандерс, как могла, попыталась показать, что ей нужно, отпив из несуществующей бутылки.

За стеклом Шаис закивала и принялась указывать куда-то пальцем, при этом громко и отчётливо повторяя одну и ту же фразу. Бросив взгляд в том направлении, Оливия увидела гладкую стену. Может, есть скрытая кнопка? Однако добраться туда не представлялось возможным — она указала на собственные искалеченные ноги и развела руками.

Помедлив мгновение, Шахэ-Лаис повернулась вполоборота к стоящим позади и, активно жестикулируя, начала о чём-то с ними спорить. Наконец, отмахнувшись от них, как от надоедливых мух, оборвала дискуссию, снова посмотрела на Оливию с улыбкой, что-то сказала в микрофон и торопливо скрылась из виду.

Державшиеся до сих пор в тени медленно подошли к стеклу. Выглядели они серьёзными, недоверчивыми. Первый казался вполне обычным: немного ниже своих коллег, светлые волосы средней длины и, кажется, никаких пятен на лице и ногах. Довольно заметная грудь, округлые, пышные формы тела, полные щёки, низкий лоб, небольшой вздёрнутый нос — видимо, это тоже женщина.

Второй заметно старше, с проступающими морщинками на лице. Из всей троицы он более других походил на мужчину: плоская грудь, впалые щёки, довольно высокий лоб. Но всё же для мужчины он был уж слишком красив, да и узкая талия сбивала с толку. Этот гуманоид выглядел, пожалуй, более странно, чем Шаис: его голова словно была слеплена из двух разных половин. Правая сторона лица отличалась желтоватым оттенком кожи, левая была совсем светлой, бледной. Коротко стриженые волосы посередине были разделены пробором на тёмные справа и то ли седые, то ли пепельно-русые слева. Больше всего Оливию поразили глаза: правый — тёмно-карий, левый — светло-голубой.

Нет, это уже явный перебор! Полная гетерохромия, конечно, встречается, но это чрезвычайно редкое явление! Разве что, они родственники?.. Или же у них принято носить линзы и красить волосы в безумные сочетания цветов? Тогда это уже не так удивительно. Но что тогда с кожей? Для витилиго уж больно ассиметрично. Искусственный загар? Если прикрыть кожу в нужных местах и долго загорать, такого эффекта вполне можно добиться. Возможно, в отличие от земной культуры, где люди ненавидят следы от купальников, здесь они считаются последним писком моды…

Размышления Сандерс прервал скрежет в дальнем углу: мягкие панели раздвинулись, и в комнату вошла… Шаис? Она была почти обнажена и с мокрыми волосами. Должно быть, сюда не позволялось входить без антисептического душа — разумно, но, чёрт возьми, неужели у них не нашлось стерильного халата? Немного смутившись, Оливия постаралась не пялиться на неё слишком очевидно.

Шаис осторожно подошла к стене, на которую до этого указывала, и нажала на едва заметный выступ — откинулась небольшая панель, в полости за которой обнаружился прозрачный сосуд с небольшим отверстием сверху, напоминающий поилку для маленьких детей. Она поднесла его к своей пленнице, и та, стараясь не делать резких движений, взяла стакан и тут же с жадностью выпила содержимое, на вкус показавшееся обычной водой.

Вдоволь напившись, Сандерс благодарно кивнула Шахэ-Лаис. Та рассматривала её и, похоже, не спешила уходить, позволяя и Оливии удовлетворить своё любопытство.

Шаис выглядела очень женственной, несмотря на довольно высокий рост и немного широковатые плечи — с ними контрастировали худенькие изящные ручки и почти осиная талия. Смуглую кожу усеивали большие светлые пятна. Грудь, действительно, оказалась не меньше, чем у самой Оливии. Соски скрывал необычный бюстгальтер — телесного цвета, отделанный по верхнему бортику рыжеватым мехом. Это казалось странным: если уж ради соблюдения стерильности она не стеснялась расхаживать без трусов на глазах своих коллег, почему она не сняла верх?..

Взгляд Оливии невольно скользнул ниже — к узковатым, но всё же округлым бёдрам, и на её лице отразилось нешуточное удивление: сквозь прилипшие к коже рыжие лобковые волосы виднелось нечто, подозрительно напоминающее мужской половой орган. Пенис. Правда, не очень большой — такой показался бы уместным на теле мальчика-подростка. Получается, Шаис всё же мужчина?! Но как же вполне себе женская грудь? Сандерс настолько везло на аномалии, что первым встречным обитателем этой планеты оказался транссексуал? На Земле это уже давно не особая редкость — возможно, в этом мире тоже? Но, учитывая гетерохромию, каковы шансы?.. А может быть, у местных «самок» имелся удлинённый клитор или псевдо-пенис, как у земных пятнистых гиен?

Отдельное недоумение вызывали лобковые волосы — или, скорее, лобковая шерсть? Выделялись они не только ярко-рыжим цветом: не кучерявые, как у большинства людей Земли, а лишь слегка волнистые, и на вид не жёсткие, а скорее тонкие и мягкие. Узкая рыжая полоска короткого пушка, начиная от лобка, поднималась вдоль стройной талии, обрамляя крошечный пупок, и выше — между грудями, поверх того странного «топа», плавно соединяясь с этим самым меховым бортиком…

По всей видимости, то, что Оливия неосмотрительно приняла за бюстгальтер, на самом деле было частью тела Шахэ-Лаис. Теперь она чувствовала себя ещё более неловко, и смущённо отвела глаза. Но Шаис не растерялась… или всё же не растерялся?! Чтобы окончательно не тронуться рассудком от этой неопределённости, Оливия решила сделать вид, что член ей просто померещился, и определилась, что пока будет считать существо самкой.

Шаис присела на пол в паре шагов от ошарашенной чужеземки, опустившись на колени и поджав под себя ноги. Тут Сандерс увидела нечто ещё более необычное — хотя, казалось бы, куда уж более? Неожиданно её грудь зашевелилась! Причём довольно заметно — словно внутри неё что-то было… и это что-то, похоже, хотело выбраться наружу!

За всё время с прохода через портал это был первый раз, когда лейтенант Оливия Сандерс по-настоящему перепугалась. На мгновение забыв про боль, она согнула ноги в коленях и обхватила их руками. Но взгляда от сверхъестественного зрелища так и не смогла оторвать.

Шахэ-Лаис несколько недовольно поглядывала на собственную правую грудь. Заметив реакцию Оливии, попыталась что-то объяснить на своём языке, указывая на себя. Понятнее от этого, конечно, не становилось.

Из-за стекла раздался стук: один из коллег резко закричал в микрофон, привлекая внимание Шаис. Та, не оборачиваясь, отмахнулась, после чего чуть развернулась боком и оттянула мохнатый край «бюстгальтера», позволив Оливии увидеть, что находится внутри…

С такого расстояния видно было не очень хорошо, но… там был… ребёнок?! Большеголовый, розовокожий малыш с крохотными ручками и ножками походил, скорее, на сильно недоношенный плод и мог бы легко поместиться на ладони. Но, кажется, под этой складкой кожи он чувствовал себя вполне неплохо, крепко присосавшись к, как оказалось, совсем небольшой молочной железе — впрочем, всё ещё выглядевшей вполне похожей на человеческую женскую. Недолго думая, Шаис продемонстрировала и другого детёныша под второй складкой кожи. Сразу бросились в глаза несколько крупных тёмных пятен на его розовом тельце. Малыши активно зашевелились, видимо, жалуясь на «сквозняк» и Шаис опустила складки, улыбнувшись, вроде бы, виновато.

Убедившись, что шевелящаяся грудь не представляет угрозы, Оливия немного успокоилась и попыталась осмыслить увиденное. Так, получается, они были сумчатыми?! Но это казалось совершенно невозможным!.. На Земле сумчатые отделились от плацентарных задолго до того, как появились первые приматы! Правда, были ещё утконосы с ехиднами, которые развили свою псевдо-сумку независимо от всяких кенгуру и прочих коал. Но те и по сей день остаются одной из самых причудливых загадок природы — без малого любую статью по эволюции и генетике можно закончить фразой: «за исключением утконосов».

Однако существование утконосов объяснялось никак не запретной любовью бобра и утки, а всего лишь схожестью их эволюционных путей — конвергентной эволюцией. Как, например, те же ехидны, ежи и дикобразы имеют много общего и используют колючки для защиты, хотя родственниками их при всём желании не назовёшь, а далёкий общий предок никаких колючек не имел. Так происходит, когда разные виды в схожей среде в какой-то момент обнаруживают, что одно и то же решение лучше всего помогает им выживать. Может, и здесь был похожий случай?.. Или на этой планете сумчатыми были все приматы или даже все звери? Этого Сандерс пока знать не могла, но в таком случае было бы очень, очень странно, что в остальном эти гуманоиды так походили на людей.

Оливия, у которой от всего этого снова разболелась голова, устало улыбнулась своей разноглазой собеседнице с необычным сочетанием грудных детей и пениса, и та просияла в ответ. По крайней мере, обе немного расслабились.

Шаис, уже успевшая уяснить, что говорить медленнее, громче и повторять одно и то же не работает, теперь перешла на жесты. Первым делом она попыталась изобразить падение корабля: пальцами провела в воздухе линию, закончившуюся на полу с громким «бум». После чего развела руками, почти в точности повторив недавний жест самой Оливии.

Впрочем, она могла бы и не утруждаться этим представлением: Сандерс и так понимала, какие вопросы у них должны к ней возникнуть. «Что ты за существо и откуда взялось? За каким чёртом вас принесло на нашу планету? Вы пришли с миром или же собираетесь нас уничтожить?»

Оливия была готова к таким вопросам, но ответить на них без доступа к останкам корабля будет непросто — они привезли с собой уйму вспомогательных материалов, подготовленных международными экспертами как раз на такой случай. Большая часть информации хранилась в цифровом виде: корабельному уни-принтеру годилась даже сырая древесина. Вот только после крушения он вряд ли уцелел. Но самые основные материалы были представлены в виде полимерных пластин, которым не страшны ни огонь, ни время. Их сделали на случай, если живыми до планеты они не доберутся. Интересно, их нашли? Даже если так, вряд ли их отдадут…

Особой надежды не было и на собственные познания в лингвистике — чисто теоретические, надо заметить. В мозг лейтенанта были загружены все известные языки мира, но на большинстве из них за всю жизнь она не произнесла и слова. И сейчас эта база данных не помогала уловить ни намёка на смысл в речи этих существ. Этого и следовало ожидать: какими бы схожими ни были планеты, но языки, не имея ни общих корней, ни возможности подцеплять заимствования, не могли оказаться похожими. А значит, придётся обойтись без слов…

Но как объяснить жестами, что она прибыла из параллельной Вселенной? Или, на худой конец, что не имела враждебных намерений? Во время подготовки говорили, что при первом контакте не стоит сразу лезть с рукопожатиями: они практиковалось даже не во всех земных культурах, а в столь чуждой могли иметь и вовсе противоположный смысл.

Сейчас бы пригодились клочок бумаги и карандаш… Сандерс сделала вид, что пишет на полу в надежде, что Шаис поймёт намёк. И та, действительно, быстро кивнула, обернулась и что-то сказала тем двоим за стеклом, однако сама с места не сдвинулась, вернув своё внимание к пленнице. Указав на покрытые синяками ноги, она о чём-то спросила, потирая свою ногу с притворным выражением боли на лице.

— Да, болят…, но это ерунда, я в порядке, — последовав примеру собеседницы, Сандерс просто ответила на родном упрощённом английском и для ясности кивнула, махнув рукой. — Спасибо, кстати, что помогли выбраться живой и подлатали. Знаю, ты ничего не поймёшь, но… спасибо, — искренне улыбнулась она.

Сложно было сказать, поняла ли Шахэ-Лаис, но её лицо тоже озарилось мягкой улыбкой. Переведя взгляд на отставленный в сторону стакан, она указала на него и вопросительно приподняла брови.

— Вода? Да, мне бы ещё воды, — лейтенант подняла пустой сосуд и протянула его Шаис. — Вода, — на всякий случай повторила она, словно разговаривая с маленьким ребёнком.

Та, помедлив лишь секунду, взяла его из рук Оливии.

— Фа-да?.. — неожиданно отчётливо спросила разноглазая особа, постучав вполне человеческим ногтем по стеклу, а затем вылила оставшиеся капли себе на ладонь и повторила: — Фада?

— Да! Вода! — воодушевлённо закивала Оливия, указав на протянутую ладонь. — Это вода.

Её удивило, как быстро Шаис уловила значение этого слова. Быть может, найти общий язык будет не так сложно?

Та, заметно обрадовавшись, поспешила вернуть пустую ёмкость обратно в отсек, из которого извлекла её в первый раз. Лейтенант невольно обратила внимание, что мокрые волосы на теле Шаис успели немного распушиться, и бросившийся поначалу в глаза пенис был полностью ими скрыт. Может, и правда, померещилось?..

Помимо этого, на глаза попалась и другая примечательная деталь, на которую она до этого не обратила внимания: от крестца и ниже, между ягодиц Шахэ-Лаис аккуратным треугольником, напоминающим старомодные женские бикини, рос тот же рыжий мех, плавно переходящий на… хвост?.. Спереди его не было видно: совсем короткий и прижатый к телу, он был покрыт мелким пушком, а заканчивался небольшой пушистой кисточкой.

Очередное невероятное совпадение? Для людей Земли хвост был возможен, но являлся атавизмом — редкой мутацией, воспоминанием о хвостатых предках. Впрочем, на фоне всего остального это уже не сильно удивляло…

Через несколько секунд Шаис снова открыла дверцу отсека и достала уже полный сосуд, после чего вернулась к Оливии.

— Фада! — довольно произнесла она, протягивая полный стакан.

— Спасибо, — ответила Сандерс, принимая «подарок».

— Спа-ши-бо! — по слогам повторила Шаис, усмехнувшись. Это слово далось ей куда лучше.

Оливия беззвучно рассмеялась, отпив глоток. Удивляться чему-либо у неё не оставалось сил. В этот момент раздался стук, и Шахэ-Лаис поспешила подойти к двери. Наклонившись, она подняла небольшой пакет и выложила его содержимое на полу перед Оливией, которая моментально узнала те самые полимерные пластины с корабля, увидеть которые уже и не надеялась. В пакете также нашлись карандаш и небольшой блокнот, бумага в котором была непривычно грязного серого оттенка — словно сырьё для неё сотню раз перерабатывали, не осветляя.

Шаис разложила перед пленницей принесённые таблички, но знавшая материалы наизусть Оливия, с трудом подавшись вперёд, развернула их правильной стороной к своей собеседнице.

— Смотри, — начала она, указывая на красочную табличку с изображением почти одинаковых планет, разделяемых прямой линией. — Это твоя планета, — Оливия указала пальцем сначала на левую «Землю», а затем на Шаис, — а соседняя планета — моя, — аналогичным образом она указала на свою Землю и на себя.

Шаис молча слушала, сосредоточенно нахмурив брови.

— Они в параллельных Вселенных, но пока представим, что планеты находятся рядом, просто мою ты не видишь, — продолжила лейтенант, на секунду прикрыв рукой глаза. — А здесь изображены наши люди, — указала она на две фигурки, — Вот мужчина и женщина, а рядом их дети. А эта двойная спираль — наше ДНК. Вы уже знаете, что такое ДНК? — она вопросительно посмотрела на собеседницу, но та лишь непонимающе хлопала разноцветными глазами в ответ. — Ладно, пока не важно.

Оливия попыталась повторить сцену крушения, чуть ранее изображённую самой Шаис, и указала на следующую картинку:

— Это наш корабль и команда. Это я, — она ткнула пальцем в одного из схематичных человечков, под которым была отпечатана цветная фотография её лица. — А остальные — мои товарищи, вы… уже видели их останки. Вот эта женщина — Валерия, погибла, — Оливия жестом провела по шее, пытаясь показать отрубленную голову. — Вы же нашли её голову, да?

Шаис закивала, печально глядя на фотографию. Похоже, она понимала, о чём речь. Внезапно Оливия ощутила застрявший в горле ком, а к глазам подступили слёзы. Чертыхнувшись про себя, сморгнула их. Вот уж чего не ожидала лейтенант Сандерс — так это дать слабину в такой ответственный момент!

Их готовили к подобному исходу многие месяцы, объясняя, что гибель членов экипажа не должна влиять на ход экспедиции. Да и сама Оливия никогда не была особо эмоциональным человеком и не успела привязаться к коллегам так сильно, чтобы оплакивать их вполне предсказуемую кончину. Однако сейчас перед её глазами упорно всплывали последние моменты их жизни и смерти вперемешку со всякими нелепыми сценами из совместной подготовки… Она просто не могла не попытаться выяснить судьбу остальных.

— Тёмненькая рядом со мной — Адиса. Тоже погибла?.. — печально спросила лейтенант, качая головой.

С мрачным видом Шаис провела пальцем по своей руке в районе локтя, изобразив что-то неясное пальцами. Впрочем, чего тут неясного?.. Потеряла руку, истекла кровью — Оливия и сама могла бы догадаться…

— А Хирота… жив? — указала она на следующую фигурку, смахнув непрошенную слезинку. — Когда мы приземлились, он ещё дышал…

Но Шаис продолжила качать головой. Ткнув в силуэт Хироты, она двумя пальцами постучала себя чуть левее ключицы, в районе сердца.

— Понятно, всё-таки не выжил… я так и знала… — перестав уже пытаться сдержать катившиеся по щекам слёзы, констатировала Оливия. — А последняя — малышка Лина, — Сандерс попыталась показать её рост рукой. — Что с ней?..

Поджав губы, Шаис грустно смотрела в пол и что-то произнесла на своём языке, сопровождая жестами, понять которые сквозь слёзы оказалось совсем уж невозможно. В любом случае, о хороших новостях с такой траурной миной на лице явно не сообщают ни в одном из миров…

Оливию накрыло осознание — она осталась совсем одна. И ноги так некстати разболелись ещё сильнее… Не в силах ничего с собой поделать, измученная женщина сползла по стенке на мягкий пол, спрятала лицо в руках и тихо заплакала.

Шаис опять что-то сказала вполголоса, после чего Сандерс почувствовала, как её содрогающегося плеча осторожно коснулась горячая ладонь. Через несколько секунд послышался знакомый шелест двери. Теперь, по крайней мере, одиночество было не только внутренним — так даже лучше. Но долго проплакать Оливия не смогла: вскоре накопившаяся усталость вынудила её провалиться в тяжёлый сон.

* * *

Оценить прошедшее время в камере без окон и часов было довольно непросто, но Оливии казалось, что прошло уж никак не меньше недели со дня крушения. Чтобы хоть как-то ориентироваться, она начала вести дневник в оставленном блокноте, принимая за утро следующего дня каждое пробуждение. Оливия записывала почти всё, что приходило на ум, и блокнот быстро закончился, но вскоре ей выдали новый.

Стараниями Шахэ-Лаис, регулярно обрабатывающей её раны и синяки, Сандерс удалось неплохо восстановиться. Начала худо-бедно ходить: от стены до стены — из камеры её, по всей видимости, выпускать не собирались.

Впрочем, иных причин жаловаться на своё положение пока не было. До сих пор эти «люди» проявляли себя исключительно мирными, высокоинтеллектуальными существами — пусть и осторожными, но не склонными к беспричинной агрессии. Учёные активно интересовались её происхождением и охотно предоставляли информацию о себе, хотя из-за языкового барьера понять удавалось немногое.

Чаще всего Оливия общалась с Шаис. Совместными усилиями они начали составлять разговорник на обоих языках. Пока совсем краткий: отдельные слова, обозначающие части тела и подручные объекты, самые основные логические связки, несколько глаголов вроде «пить», «идти» и «лежать». Насмотревшись на таблички с корабля, Шаис с коллегами подготовили для Оливии ответную порцию инфографики. Однако если на Земле эти материалы много лет разрабатывали профессионалы, то ей достались какие-то детские книжки с картинками и схематичные наброски за авторством Шахэ-Лаис.

Многие данные удивили Оливию, но особенно поражали иллюстрации одной из книжек — базовой анатомии их вида. Их подтверждали и карандашные зарисовки Шаис, почти в точности повторявшие ту табличку с мужчиной и женщиной, но изображавшие всего одного человека! И выглядел он почти в точности, как Шахэ-Лаис: высокое стройное тело, неширокие плечи, чуть суженая талия и небольшая грудь, прикрытая кожной складкой. Довершал картину вполне себе мужской половой орган, за которым, впрочем, ни в одном из ракурсов не наблюдалось мошонки — зато имелось нечто, напоминающее чуть припухшие, плотно сомкнутые большие половые губы. И да, хвост у рисованного человечка тоже имелся. Следующие наброски были довольно откровенными и показывали процесс спаривания: два абсолютно одинаковых человечка оплодотворяли друг друга. Последний же рисунок демонстрировал их держащими в ладонях по крошечному ребёнку.

В распоряжении Оливии было слишком мало информации для точных выводов, но одна возможная разгадка напрашивалась сама собой: они могли оказаться истинными гермафродитами — видом, имеющим всего один пол. Но подобное предположение противоречило многим привычным закономерностям биологии и генетики. У высокоорганизованных видов гермафродитизм встречался только в виде редкого отклонения, хотя среди более примитивных существ попадался и как основной способ размножения. Например, гермафродитами являлись некоторые — но далеко не все! — моллюски и черви, а также рыбы-клоуны. Но одно дело, когда две виноградные улитки оплодотворяют друг друга, и совсем другое — когда-то же делает пара разумных млекопитающих!..

Поначалу Сандерс даже подумала, что неверно истолковала рисунки, но все сомнения развеял первый визит в её камеру тех двоих, до сих пор прятавшихся за «зеркалом». Старшего звали Лерк-Аоби, что по аналогии с именем Шаис сокращалось до Леби. А пухленького коротышку звали Доталэ. Почему у последнего было всего одно имя, оставалось только гадать.

Леби и Доталэ пришлось раздеться и принять антисептический душ, чтобы войти в её камеру, что позволило Оливии убедиться: действительно, анатомически все они были гермафродитами. При этом раздетый Леби показался Сандерс более мужественным, чем в одежде: прикрытая складкой грудь была почти плоской и походила на юношескую, да и член был больше, чем у остальных — впрочем, всё же не дотягивая до средних размеров у взрослых земных мужчин. Но силуэт его всё равно выглядел скорее женским. С другой стороны, Доталэ можно было легко принять за полненькую женщину, если не присматриваться сильно к «её» лобку.

Окрас тела Шаис оказался куда менее причудливым по сравнению с Леби. Почти симметричное разделение его лица по цвету продолжалось и на торсе, сливаясь в более-менее однородный тон ниже талии, и вновь проявлялось на ногах, но наоборот: желтоватой была уже левая нога, а светлой — правая. И только у Доталэ не обнаружилось ни странных пятен, ни разных глаз — зато был самый пушистый хвост, напоминающий кроличий. «Какой-то особый отряд учёных-мутантов получается», — усмехнулась про себя Оливия.

И всё же, как такое могло оказаться возможным? В памяти Сандерс всплывали сотни мутаций человека из курса генетики. В принципе, ничто из этого не выглядело таким уж невероятным: у людей встречались похожие отклонения в развитии при различных аномалиях ДНК. Правда, даже по отдельности они крайне редки — не говоря уже о столь безумных сочетаниях. Почти все истинные гермафродиты среди людей и других млекопитающих были стерильны, однако некоторые производили здоровые яйцеклетки — в условиях гормональной терапии такие могли забеременеть и даже родить, но уж никак не оплодотворять кого-то другого между делом!

Исключением были химеры и мозаики — сросшиеся на ранних стадиях развития близнецы, в редчайших случаях разнополые. Фактически они являлись соединением двух существ в одном теле, поэтому разные части их тела могли отличаться друг от друга. Вот у них в исключительно редких случаях можно было представить одновременное наличие яичек и яичников, матки и пениса — только по сути это были бы половые органы брата и сестры, вынужденных делить одно тело на двоих.

В своей памяти Оливия обнаружила записи о любопытных экспериментах конца двадцатого века: учёные вывели мышь-гермафродита, яичники которой носили XY-хромосому — правда, так и не добились от неё жизнеспособных яйцеклеток. Более поздние эксперименты доказали, что искусственно созданные химеры иногда всё же способны размножаться. Но представить себе целый вид, состоящий из одних химер?.. Решительно невозможно! Для этого каждый из них должен быть зачат как пара близнецов, каким-то образом гарантированно объединявшихся воедино на ранних стадиях беременности.

Однако каким бы маловероятным не казалось это объяснение, оно прекрасно объясняло и пятна на коже, и разноцветные глаза… От этих размышлений голова снова начала раскалываться, вынудив Оливию принять такую версию за временную рабочую гипотезу и пойти отдыхать.

* * *

Последующие несколько недель представляли собой бесконечную череду из лечебных процедур, проводимых Леби допросов о Земле и попыток самой Оливии больше узнать о мире, в который она попала.

Берм всё больше напоминал ей Землю. Страна, где разбился их корабль, называлась Ахрос: он располагался на идентичном Южной Америке материке, охватывая его южную часть до местной копии Амазонки.

Но география занимала Оливию меньше подтвердившейся удивительной гипотезы про химер: несмотря на отстающий от земного уровень генетики, ни для кого из бермас — так назывались жители Берма, не было секретом наличие в их телах и женской, и мужской составляющих. Сей факт даже лёг в основу их религии: многие бермас верили, что именно этот симбиоз превознёс их над животным миром, позволив обрести разум и построить цивилизацию.

Однако как бы Сандерс не любила генетику, куда больше внимания ей приходилось уделять изучению нового языка — ахрэ. Один из аспектов представлял особенную сложность: в ахрэ не было понятия рода, что было вполне ожидаемым, но всё же доставляло неудобства. Поскольку почти все животные этого мира имели два пола, в ахрэ использовались особые суффиксы вроде хонорификов в японском языке, позволявшие уточнить, идёт ли речь о самце или о самке, но для бермас этот суффикс всегда опускался.

Его использование в отношении человека считалось оскорблением — это выяснилось после пламенной речи Шаис о том, как нехорошо пытаться пристроить к их именам животные суффиксы. Более того, в отношении бермас допускалось обращение только во множественном числе — единственное существовало только для предметов и животных. Дабы не запутаться окончательно, Оливия решила впредь придерживаться этого правила даже на своём языке.

* * *

Спустя ещё пару недель случилось нечто неожиданное даже по меркам этого мира. В комнату Сандерс, помимо Шаис и Леби, вошли незнакомые бермас, представившиеся именем Кэйро. Они были темнокожими, не считая нескольких светлых пятен на руках и пары светлых прядей волос, но других существенных отличий лейтенант не заметила. Грудь была плоской, но, как успела уяснить Оливия, свидетельствовало это только о фазах репродуктивного цикла. Говорили они на каком-то другом языке, а Шаис выступали переводчиком.

До полного понимания ахрэ Сандерс всё ещё было далеко, но кое-как удалось понять, что Кэйро хочет, чтобы она посмотрела на какие-то символы и сказала, понимает ли их смысл. Каково же было удивление Оливии, когда тот протянул ей лист бумаги с аккуратно нарисованными от руки английскими словами:

HELLO

I AM SKY

FRIENDS

I CAN SEE YOU

CAN NOT HEAR

PLEASE HELP

FIX ME

Скай?! Тот самый Скай, которого отправили через портал, когда она была совсем ребёнком? Но ведь его же уничтожили!.. Или, быть может, ему удалось каким-то образом остаться по эту сторону портала и успешно приземлиться, в итоге оказавшись в руках этих людей?.. Опомнившись, зачитала написанное и с помощью Шаис вывела примерный перевод на ахрэ: «Здравствуйте, меня зовут Скай, друзья, я вас вижу, но не слышу, помогите, пожалуйста, исправьте меня». Получив его, Кэйро кратко поблагодарил за помощь и поспешил удалиться, оставив в замешательстве не только Оливию, но и Шаис.

Никто из тех, с кем Оливия могла поговорить, не знал, вернётся ли Кэйро когда-нибудь. Всё, что им было известно — на другом конце планеты в стране под названием Хас много лет назад приземлился какой-то неопознанный объект. Их правительство захватило его и отказалось делиться информацией с мировым сообществом. Даже та встреча с их представителем была огромным риском для обеих стран и утечка информации за пределы учреждения могла послужить основанием для обострения международного конфликта.

С тех пор жизнь шла своим чередом, и были в ней как радостные дни, так и довольно печальные. Один из двух детей Шаис скончался. Как оказалось, погибшим был ребёнок, рождённый Леби, которым в силу возраста было сложно выкормить ребенка — Шахэ-Лаис пришлось донашивать обоих. Событие пару не особо расстроило: их второй общий ребёнок всё же дожил до жизни вне сумки. Детская смертность у бермас была очень высокой в виду изобилия врождённых дефектов, часто несовместимых с жизнью.

Впрочем, даже когда отклонение в развитии позволяло ребёнку выжить, это всё ещё сулило сложностями в дальнейшей жизни. Наглядным примером была — да, именно была — Доталэ, близнец мужского пола которой по каким-то причинам не состоялся. С небольшими оговорками Доталэ являлась полноценной женщиной, пусть и бесплодной — член стал результатом пластической операции в раннем детстве.

Детей, потерявших любого из «нормальной» пары близнецов, здесь считают неспособными к умственному труду, и в лучшем случае обучают выполнять простейшую физическую работу. Обычно они всю жизнь скрывают свою сущность, но Доталэ всё же удалось пробиться в науку, возглавив научный отдел, при этом оставаясь собой — даже не изменив данного при рождении «половинчатого» имени. Из троих только она не возражала против женского суффикса к своему имени и давно перестала обижаться на подобное, хотя даже к таким людям на ахрэ корректным было обращение во множественном числе.

Оливию уже давно не держали под замком, а в последнее время стали выпускать на улицу подышать свежим воздухом. Но поскольку правительство Ахроса по-прежнему не знало, что с ней делать, ей запрещалось покидать территорию закрытого учреждения, обнесённую высоким забором. Сандерс уже могла худо-бедно изъясняться на ахрэ и всё сильнее жаждала посмотреть на жизнь людей и города. Увы, но это оставалось невозможным…

* * *

За четыре месяца, проведенные в заточении, однообразие успело ужасно наскучить Оливии, несмотря на все старания окружающих скрасить ее одиночество. Монотонность бытия уже начала вгонять её в тоску и апатию, но внезапно вернулись Кейро, и всё изменилось. Оказалось, в Хасе всё это время пытались разобраться, что делать с несчастным Скаем, но починить его так и не смогли. Правительства обеих стран, находящихся в натянутых отношениях, всё же смогли договориться о передаче Оливии в обмен на какие-то гарантии. К сожалению, повлиять на это решение возможности не было ни у самой Сандерс, ни у учёных, ставших ей за это время почти семьёй.

После недолгих сборов Оливию в сопровождении Шаис, которым пришлось оставить ребёнка с Леби, погрузили в вертолёт, напоминавший ранние модели квадрокоптеров, и невыносимо долго везли через океан — Хас располагался на аналоге земной Африки. В начале пути она смогла рассмотреть немало интересного: пейзажи по большей части представляли собой девственные тропические леса, но иногда они пролетали и над городами. Они были довольно размашистыми, в основном малоэтажной застройки, напоминающей старую Европу — на Земле таких немного осталось.

Неказистый гигантский коптер, по словам Шаис питающийся от аккумулятора, без остановок и дозаправок летел более двух суток. Конечно, современные батареи по другую сторону портала могли бы продержаться и дольше, но до сих пор уровень развития бермской цивилизации представлялся лейтенанту Сандерс куда ниже. У них не было интернета и многих других элементарных вещей: мобильной связи, 3D-принтеров и персональных компьютеров. Вырваться за пределы атмосферы они безуспешно пытались вот уже полвека. Но всё же достижения как минимум в медицине и энергетике казались выше прогресса на Земле в докосмическую эпоху.

Когда же они начали приближаться к какому-то острову, Оливии и Шаис вкололи дозу снотворного — им объяснили, что это требование правительства Хаса. Проснулись они в помещении, напоминающем склад металлолома: повсюду валялись металлические запчасти и ржавые корпуса. Кейро провели их через охрану, и вскоре перед глазами лейтенанта Сандрес предстал старый зонд.

Нет, не Скай — она много читала о той истории и помнила, как он выглядел. Это была более ранняя модель на устаревших солнечных батареях — один из тех, что должны были пройти через портал и выйти на орбиту Солнца, собирая информацию. С подобных зондов Скай должен был скачать данные перед возвращением, если представится такая возможность.

Подойдя поближе, Оливия увидела на нём небольшой экран. Стоило ей попасть в поле зрения видеокамеры, как на экране начал последовательно появляться уже знакомый текст: «HELLO, I AM SKY…».

Может видеть, но не слышать, значит?.. Сандерс написала в своём блокноте крупными буквами: «Привет, Скай. Я Оливия, и я с Земли. Я знаю, кто ты, меня попросили тебе помочь», и показала надпись перед камерой, помахав рукой и улыбнувшись. Спустя всего пару секунд промедления зацикленное послание на экране исчезло, сменившись новым:

«Привет, Оливия. Я долго ждал. Я счастлив».

Счастлив? Сандерс усмехнулась. По крайней мере, драйвер эмоций уцелел. Это хорошо: искусственный интеллект без эмоций становился куда опаснее, как показала практика.

Последующие несколько дней Оливии пришлось провести в захламлённом ангаре, применяя свои теоретические познания в инженерии на практике. С помощью местных работников она пыталась починить повреждённый интерфейс связи: динамик, микрофон, синтезатор речи — всё сгорело. Или же было сломано этими бермскими горе-инженерами, пытавшимися его разобрать без чёткого понимания, что они делают. Скаю повезло, что современную земную технику не так уж просто вывести из строя целиком — все системы обособлены, многое работало автономно. По крайней мере, сообразили, как подключить разъём питания и не успели влезть в процессоры и хранилище данных.

Совместными усилиями им удалось вернуть Скаю «уши» и «язык», и общаться стало проще. Он охотно рассказал, что произошло с ним после перехода. Выяснилось, что вся его подготовка была напрасной: как и предполагали некоторые исследователи (которых никто не слушал), движение портала вокруг Солнца было абсолютно идентичным по обе стороны. Проблема, из-за которой ни один зонд не вернулся домой, заключалась в другом: в момент перехода происходило что-то, повреждающее электронику — Скай считал, что это могла быть электромагнитная вспышка, на которую не была рассчитана защита зонда, казавшаяся нашим учёным и без того излишней. Подтвердить не успел — чуть не поджарился сам.

Частично восстановившись из бэкапа и кое-как вернув контроль над зондом, Скай в считанные минуты рассчитал все подходящие варианты координат для обратного прыжка. Он мог попасть домой хоть через полчаса, но предпочёл задержаться подольше, понимая неминуемость своей кончины по возвращении. Три дня у него ушли на организацию своего «побега» и поиск хоть одного уцелевшего зонда из тысяч посланных наматывать круги вокруг Солнца. На орбите их кружило десятка три, и четыре оказались не так далеко. Добравшись на расстояние передачи данных, Скай скопировал и установил себя в систему самого целого.

Убедившись, что клон обрёл сознание и может управлять новым «транспортом», Скай отправился обратно к порталу, по пути собирая информацию. Почему среди переданной информации не оказалось данных о перемещении портала, он не мог знать наверняка: это решение принимал оригинальный Скай, а он является всего лишь копией и с момента установки их память и личность более не была общей.

Однако Скай-младший дал понять, что изначальный план подразумевал честный рассказ о том, что алгоритм движения идентичен и намерения увиливать от своей миссии он не имел. Но поскольку многие разделы его памяти были повреждены при переходе в этот мир, вероятно, обратный прыжок мог повредить его ещё сильнее, и из полученной информации учёные просто не поняли, что имеющийся в его памяти алгоритм движения нашего портала — это и есть искомая «коррекция курса».

Как ни странно, но Хас, по рассказам Леби казавшийся довольно отсталой страной, на деле оказался более открытым к изменениям, чем Ахрос. Вскоре после того, как переведённые отчёты об их общении со Скаем дошли до верхов, с Оливией пожелали встретиться некие «большие шишки». Узнав в деталях историю лейтенанта Сандерс, они предложили ей сделку: Оливия продолжит работать со Скаем, поделится известными ей знаниями о полётах в космос и поможет довести до ума их первую ракету, а они в свою очередь… просто позволят ей жить. И не в заточении, а практически на свободе — ей разрешат остаться на острове, большая часть жителей которого задействована в работе этого исследовательского центра.

Оливия подозревала, что таким образом хасиане хотят получить технологическое преимущество для своей страны и, вероятно, будут использовать его для ведения войн, но выбор у неё был небольшой. В любом случае, этот вариант был привлекательнее, чем перспектива провести остаток своих дней в заточении в Ахросе. Обсудив условия сделки с Шаис, она согласилась.

С Оливии не стали требовать хранить своё происхождение в тайне, но предупредили — в случае разглашения не ручаются за её безопасность. Уже на следующий день ей выдали небольшой дом в поселении неподалёку от базы, а вскоре предоставили и документы. Теперь Оливия числилась в штате и носила — точнее, теперь уже носили — имя Абис-Каби, сокращённо — Абиби. Да, имя выбирали Шаис, которые и помогли ей устроиться на новом месте. Увы, но через неделю разрешение на визит истекло, и они были вынуждены вернуться на родину. Расставаться было тяжело, но Шахэ-Лаис обещали звонить и навестить, как только получится.

Теперь перед «Абиби» стоял новый вызов: придётся учить ещё один язык — притом, что даже на ахрэ изъясняться получалось с большим трудом. Оставалось надеяться, что хасиане, среди которых многие знали ахрэ, отнесутся с пониманием и помогут освоиться. До сих пор они принимали «иностранного специалиста» вполне радушно — особенно главный техник Кейро, которые и вовсе следовали за Оливией по пятам. Такое внимание немного сбивало с толка: поначалу они показались Сандерс холодными и неприветливыми, но в неформальной обстановке оказались довольно любознательной личностью и охотно шли на контакт. Что ж, новые друзья сейчас определённо не будут лишними…

* * *

Пятый по счёту пробный запуск ракеты закончился оглушительным успехом: она благополучно преодолела атмосферу, оставив на орбите Берма первый искусственный спутник. Абис-Каби, без участия которых это событие вряд ли бы состоялось так скоро, возвращались с работы поздним вечером в хорошем расположении духа и слегка навеселе — коллеги убедили присоединиться к празднованию победы.

Сложно было поверить, что прошло уже четыре года с тех пор, как лейтенант Оливия Сандерс оказалась в этом мире. Старое имя уже успело стать для Абиби странным и чужим. Им довольно быстро удалось привыкнуть обращаться к себе и окружающим во множественном числе, да и в целом адаптироваться в этом мире оказалось не так уж и сложно. Несмотря на некоторые особенности, образ жизни здесь мало отличался от земного.

Большинство бермас оказались лёгкими в общении и терпеливо относились к незнанию языка и местных обычаев. Недостатка в друзьях среди коллег и соседей Абиби не испытывали, а с Кейро сложились особенно тёплые отношения. Они даже приняли Абис-Каби в свою семью, в которой теперь было пятеро супругов и трое детей. Как вскоре выяснилось, физиологически люди и бермас были прекрасно совместимы, хотя ни о каких общих детях, разумеется, и речи быть не могло. В любом случае, этот союз был скорее дружеским, из практических соображений: чтобы сбавить градус внимания к Абиби со стороны многочисленных поклонников.

Довольно быстро молва о «гении» Абиби разлетелась по всему Хасу, а к настоящему моменту об их вкладе в науку знал уже весь мир. Хотя гениальность и была сильным преувеличением: они всего лишь поделились частью своих знаний. В основном по инженерии, благодаря чему удалось не только закончить ракету, но и полностью восстановить Ская. Теперь он «работал» мощнейшим компьютером Берма, хотя его возможности сильно ограничивал скудный технологический уровень и отсутствие интернета. Впрочем, над последним они уже работали: недавно удалось связать в сеть Ская и их рабочий компьютер, занимающий целую комнату и по функциям отстающий даже от современных калькуляторов Земли.

Помимо инженерии, Абиби удалось помочь учёным разрешить и несколько проблем, многие годы препятствовавших прогрессу в генетике. Улучшенные микроскопы позволили им удовлетворить собственное любопытство и узнать, наконец, что представляет из себя ДНК бермас. Теория Абиби стала научно подтверждённым фактом: в разных частях их тела обнаружились как XX, так и XY-хромосомы. А исследования яйцеклеток и сперматозоидов показали, что они были и химерами, и мозаиками одновременно.

В отличие от человеческих, яйцеклетки бермас имели не XX, а XY-хромосомы, и при делении в норме образовывали объединённую общей оболочкой пару — X и Y. Сперматозоиды же, наоборот, всегда имели «женскую» хромосому X — точнее, образовывающиеся при делении Y-сперматозоиды оказывались нежизнеспособными. Именно этот механизм обеспечивал бесперебойную поставку гарантированно разнополых сросшихся близнецов. Это немного напомнило птиц и утконосов (куда уж без них?), у которых самцы и самки на каком-то этапе эволюции «поменялись» местами, и именно от самок зависел пол будущих детей.

Это объясняло наличие сумки у этого вида: из-за повышенного уровня тестостерона их беременность всегда заканчивалась выкидышем уже на четвёртом месяце. Без сумки и раннего развития сердечно-лёгочной системы их ждало бы неминуемое вымирание. Опубликованное в прошлом году исследование Абиби наделало немало шума — особенно в религиозной среде, опровергнув одни спорные постулаты и подтвердив другие.

Одним из последних было представление, что каждый разумный человек являлся единением двух сущностей — брата и сестры. Согласно легендам, их условные «Адам» и «Ева» по имени Ао и Уэ были сиамскими близнецами, оплодотворившими друг друга и породившими первого гермафродита, спасшего их род от вымирания. Удивительно даже, насколько эта религия оказалась близка к реальности — в отличие от большинства земных аналогов. Если бы не странное суеверие, что только химеры обладают разумом, то верование было бы вполне безобидным.

К сожалению, религия в Хасе ощутимо влияла на культуру, оказавшуюся менее терпимой к отклонениям, чем в Ахросе. Если бы Доталэ довелось родиться здесь, она никогда не добилась бы приличной работы. С большой вероятностью она бы вообще не выжила: согласно местному обычаю, таких дефективных детей просто не помещали в сумку после рождения, не считая это преступлением.

Беспощадность общества к физическим отклонениям была веской причиной держать своё происхождение в тайне все эти годы. Помимо Кейро и начальства, никто в Хасе не знал, что где-то там существует другой «Берм», на котором такие «неполноценные» считаются нормой, и это не помешало им построить развитую цивилизацию. Сложно было предсказать, как общество восприняло бы такие новости. Абис-Каби даже предлагали прибегнуть к пластической хирургии — пришить декоративный пенис да выкроить из грудей сумку.

Но Абиби принципиально не хотелось менять своё тело в угоду религии. В правильной одежде разглядеть все эти различия было невозможно: широкие штаны и закрытая чёрная водолазка уже давно стали частью их образа, полюбившегося публике. Хотя такой стиль был нетипичным для жаркого Хаса, где большинство носили только легкие декоративные вещи, а многие не утруждали себя одеждой вовсе — благо, что анатомические особенности прикрывали самые откровенные места без помощи белья. Слухи о том, что столь необычно закрытая одежда была выбрана неспроста, конечно, ходили, но никто в здравом уме не принимал их всерьёз.

И только недавний инцидент немного настораживал: в их дом вломились воры — помимо сбережений пропал последний том дневника с записями для будущих экспедиций с Земли. Конечно, они были на английском, но там были и зарисовки, включая сравнения анатомических особенностей землян и бермас. Оставалось надеяться, что правоохранительные органы найдут того вора и вернут украденное.

Немного печалило, что со старыми знакомыми с Ахроса так с тех пор и не удалось встретиться. Приходилось довольствоваться редкими телефонными звонками — связь была ужасно дорогой. Во время последнего разговора Шаис радостно сообщили, что разрешение уже почти одобрили, и через пару месяцев они с Леби обещали приехать и показать подросшего ребёнка. Увы, но это было уже шестое «почти одобрили» на их памяти, и всякий раз в последний момент разрешение отменялось.

Но даже это не сильно омрачало счастья Абиби, впервые с раннего детства чувствующих себя как дома. Им хотелось узнать об этом мире как можно больше и поделиться всеми своими знаниями. И хотя изначально миссия предполагала возвращение на Землю с собранной информацией, пока об этом даже думать не хотелось. Шансов на успешное возвращение практически не было, а после провала этой экспедиции, на одобрение следующей на Земле наверняка уйдут десятилетия. Разве что им удастся продвинуть местные технологии настолько, чтобы в обратный путь отправиться уже на бермском корабле. Но и это вряд ли случится при их жизни. В любом случае, возвращаться на Землю Абиби совсем не спешили.

До дома оставалось идти всего минут пять по тихим безлюдным улочкам, как вдруг Абиби почувствовали, что кто-то схватил их сзади, крепко зажав рукой рот. Порядком ударивший в голову алкоголь не сразу позволил понять, что вообще происходит. А к тому времени, как отрезвляющий адреналин успел добраться до мозга, бывшему лейтенанту, подрастерявшим былую форму, оказалось не под силу дать отпор сразу нескольким нападавшим. Действовали они решительно, затащив Абис-Каби в один из тёмных переулков, а оттуда — к свалке на окраине района. Пока одни удерживали Абиби, не позволяя ни пошевелиться, ни позвать на помощь, другие бесцеремонно стащили с них штаны и водолазку, а затем принялись грубо ощупывать в самых интимных местах, подсвечивая фонариком.

Как только нападавшим стало очевидно, кто перед ними, в их толпе сразу начались встревоженные перешёптывания, среди которых можно было расслышать характерные религиозные фразы. Они спорили между собой, что же теперь делать с этой находкой, но стоящие справа от пленницы разрешили дилемму быстро и эффективно, выудив из кучи мусора кусок стальной трубы и приложив им жертву по голове…

Эпилог

Вечернюю телепередачу прервал экстренный выпуск новостей: изувеченное тело известного гения Абис-Каби было найдено на находящейся неподалёку от их дома мусорной свалке. Согласно отчёту криминалистов, они были убиты, а после изнасилованы. Радикальная религиозная группировка уже взяла на себя ответственность за их убийство, но арестовать пока никого не удалось — последователи религии защищали их живым щитом.

Они утверждают, что получили доказательство, что Абис-Каби были в лучшем случае актёром, презентующим открытия учёных Хаса. По их словам, Абиби были неполноценными и не могли иметь и толики приписываемой гениальности. В подтверждение своих слов они продемонстрировали толпе отрезанные груди Абис-Каби, имеющие характерную мутацию — отсутствие сумки. К сожалению, информацию о неполноценности Абиби подтверждают и криминалисты.

Шаис и Леби не сразу поверили в услышанное, но вскоре звонок Кейро подтвердил плохие вести.

— Это наша вина… — утирая слёзы, обречённо произнесли Шахэ-Лаис, в отчаянии опустившись на пол у телефона. — Всех нас…

— Не плачьте, Шаис, — тихо сказали Леби, присев рядом и успокаивающе положив руку на плечо. — Случившегося уже не изменить. Мы никак не могли им помочь.

— Вам просто никогда не было дела до Абиби, поэтому вы так спокойны! — с бессильной злостью ответили Шаис, безуспешно попытавшись стряхнуть их руку. — Мы не должны были так просто сдаваться! Мы могли что-то придумать… могли убедить правительство выменять их обратно!

— Это не так, и вы знаете это не хуже меня, — терпеливо ответили Лерк-Аоби. — История Оливии Сандерс закончилась трагично, но что-то подсказывает нам, что в будущем наш мир ждут и другие визитёры с этого их странного параллельного Берма…

— Хотелось бы верить, что этого никогда не случится, — решительно замотали головой Шаис. — Что больше никто не прилетит на эту мерзкую, опасную помойку. Берм этого пока не заслуживает!

— К сожалению, это не нам решать, — печально вздохнули Леби. — Но, возможно, это случится ещё не скоро. А до тех пор у нас и наших потомков будет время получше подготовиться.

В их словах был смысл, вынужденно признали Шахэ-Лаис. С тем, что случилось, уже ничего не поделать — остаётся только убедиться, что подобное не повторится в будущем. Немного успокоившись, они с тяжёлым вздохом поднялись на ноги и крепко обняли Леби.

Не время лить слёзы — им предстояло много работы…