Случайная выборка (гет)

День третий от Открытия Двери

Решила начать дневник, чтобы было хоть какое-то доказательство тому, что я не схожу с ума и всё это мне не снится.

Мы здесь уже третий день. Мы — это я, Билл, Симус, Дин, Парвати, Миллисент Буллстроуд, Дафна Гринграсс и Рольф Скамандер. И если присутствие в Хогвартсе нас семерых ещё можно как-то объяснить, то что забыл здесь мистер Скамандер — уму непостижимо. Он говорит, что понятия не имел о творящемся в стране и просто хотел просмотреть одну книгу из библиотеки. Сначала мне показалось, что он шутит или что-то скрывает. Теперь я начинаю понимать, что, кажется, нет. Он всё ещё не запомнил имени ни одного из нас, смутно представляет, какой сегодня день, но зато прочитал не только ту книгу, за которой пришёл, но и ещё десяток.

Но обо всём по порядку.

Мы с Роном бежали в туалет Плаксы Миртл, чтобы попробовать достать клыки василиска из Тайной комнаты. Ведь нужно же было как-то уничтожить чашу! Но когда до туалета оставалось всего ничего, на нас напали трое Пожирателей. Рона оттеснили в коридор, а я бросилась вверх по лестнице, которая, как назло, стала самопроизвольно перемещаться, подставляя меня прямо под заклятия. Чудом отбилась. Только хотела сделать круг и вернуться к Рону, как стал рушиться потолок. Я испугалась и забежала в первую попавшуюся открытую комнату, покрепче заперев дверь, хотя это и было очень глупо. От рухнувшего потолка никакие запертые двери не помогут!

В комнате было темно, я ни зги не видела и совсем ничего не слышала. Все звуки как отрезало. Пробовала колдовать — ни одно заклятие не работало. Зато из темноты мне откликнулись. Оказалось, нас таких много. И магия не работает у всех. Бродя на ощупь по комнате, мы нашли дверь. После нескольких неудачных попыток все же смогли её открыть и выйти из комнаты. Сначала мы даже не поняли, что не так. Только потом до нас дошло, что вокруг неестественно тихо. Ни шума битвы, ни эха голосов. Ничего. Но даже тогда мы не сразу испугались. Я подумала — мало ли, может у этой комнаты такая магия — она замедляет время (после Выручай-комнаты я уже ничему не удивляюсь), и пока мы там сидели, битва успела закончиться и все собрались в Большом зале. Но нет. В Большом зале никого не было. Как и в коридорах. И в классах. И в гостиных факультетов, и в личных комнатах преподавателей, и на кухне, и на улице. Ни волшебников, ни призраков, ни домовиков. Нигде не было никого.

Мы остались ввосьмером. И магия по-прежнему не работала.

Даже когда я сражалась с Пожирателями, сидела в подвале Малфой-мэнора или грабила Гринготтс — никогда ещё мне не было так страшно и жутко. Всё в замке осталось точно таким же, как в тот момент, когда за нами захлопнулись двери этой чёртовой комнаты. Полуразрушенные стены в коридорах, следы заклятий на кладке, незастеленные постели в спальнях, брошенные вещи. Как будто все вмиг куда-то исчезли, а мы остались.

Когда мы все это осознали, началась ужасная склока. Все кричали и ругались, предлагали что-то делать, как-то решать, обвиняли друг друга чёрт-те в чём, ведь никто не знал, ни что произошло, ни кто в этом виноват. Пока Билл не рявкнул и не сказал всем заткнуться. Я впервые видела, чтобы он повысил голос, он всегда казался мне очень уравновешенным человеком. Но зато все сразу успокоились, а он взял руководство на себя. Я думаю, это правильно, он взрослый и опытный. А мы — шестеро школьников и ученый не от мира сего.

Дин с Симусом порывались идти в Хогсмид, проверить, есть ли там люди, но Билл запретил. И правильно сделал.

Ночевать мы устроились в башне Рэйвенкло. Разделяться категорически не хотелось, и мы решили ночевать вместе в одной из факультетских гостиных. В гриффиндорскую было не попасть — все портреты никак не реагировали на нас и, кажется, из живых стали самыми обычными, а спускаться в подземелья все опасались, поэтому мистер Скамандер отвёл нас сюда. А ночью мы проснулись от воя и визга. И очень порадовались, что башня — высокая, а в гостиную не попасть, не ответив на вопрос. Потому что с наступлением темноты из Запретного леса хлынула волна тварей. Они верещали, кидались друг на друга, на стены и деревья, полночи бродили по замку и выли под дверью в гостиную. Наверное, чуяли нас. Хорошо, что она зачарована на совесть, но мы все равно просидели на иголках до самого рассвета.

Мистер Скамандер был удивлен и очень взволнован. Он говорил, что такие магические существа неизвестны ему, а ведь он магозоолог, который знает их всех. Хотя я вообще удивляюсь, что он смог разглядеть в темноте с высоты башни.

На следующий день разведывали обстановку. Магия по-прежнему не работала, что очень осложняло жизнь: в половину помещений было попросту не пробраться. На кухне нашли продукты. Треть из них без магии уже испортилась, а треть испортится в ближайшее время, но, по крайней мере, годовой запас овсянки у нас есть.

В совятне всё еще множество сов, но улетать с письмами они отказываются. После долгих угроз и уговоров удалось выпихнуть нескольких с посланиями в министерство, в Нору, Гарри и профессору МакГонагалл. Надеюсь, хоть одна вернётся.

День шестой от начала пиздеца

Сегодня наконец уломал Билла сходить в Хогсмид. Всё-таки надо же что-то делать, нельзя просто сидеть на жопе ровно! Твари появляются только с темнотой, так что просто нужно выйти пораньше и не задерживаться до вечера. Девчонок было решено оставить в замке, а вместе с ними и Скамандера. Он, конечно, жутко умный и всё такое, но реальной пользы с него ноль.

Сходили. Та же жопа, только в профиль. Людей нет, все брошено. Некоторые дома и лавки открыты, остальные пришлось взламывать. Хорошо, хоть чары там если и были, то спали уже.

Противно как-то это все, но куда денешься. Набрали жратвы, сколько смогли, всяких хозяйственных примочек, пару бутылок огневиски, мантий и всякого по мелочи. Смешно. Галеонов в свободном доступе — бери не хочу, а толку с них чуть.

Девчонки к нашему приходу сварганили тыквенно-овсяный суп. Гадость.

День десятый от Начала Конца

И почему я такая идиотка? Вот зачем мне надо было оставаться в этом чёртовом замке, когда всех слизеринцев эвакуировали? Запрети МакГонагалл нам уходить, наверняка первая побежала бы. А тут решила остаться из принципа. Извечное моё чувство противоречия, все проблемы от него.

Теперь вот остались мы ввосьмером во всём мире — я, Милли, этот безумный магозоолог и горстка гриффиндорцев. Блестящая компания!

Все совы, которых мы отправляем, возвращаются через пару дней с нетронутыми посланиями, но Грейнджер продолжает упрямо строчить письма все новым и новым адресатам, отказываясь верить, что это бесполезно.

Очень не хочется верить, что остаток своей жизни я проведу в этом замке, но других вариантов пока не предвидится.

Грейнджер пытается пристроить меня к ведению хозяйства и скорбно стенает, что я ничего не умею. Пыталась ей объяснить, что, в отличие от некоторых, я чистокровная ведьма, и дома у меня готовкой, стиркой и штопкой занимаются домовики, так что уметь чистить рыбу и перебирать крупу мне неоткуда и незачем. Та в ответ предложила меня научить. Я гордо отказалась. За ужином Грейнджер раскладывала всем еду и мне по дичайшему стечению обстоятельств не хватило. Стерва!

И, главное, никто из мужчин даже не предложил со мной поделиться. Тоже мне джентльмены.

День пятнадцатый без всех

Моя палочка работает! Я сначала даже глазам не поверила, на автомате ведь совершенно "Люмос" в темном коридоре пробормотала, а она возьми и засветись! Позвала всех, стали пробовать — оказывается, это не только моя палочка, у всех выходят заклятия, но только самые простые. Ни манящих чар, на Патронуса, ни уж тем более аппарации нам пока не видать, но даже то, что есть, безумно радует.

Ужасно некомфортно, оказывается, в волшебном замке без магии. Половину дверей не открыть, продукты не сохранить, да даже чтобы костер развести полчаса корячиться приходится.

Но всё равно ужасно жаль, что по закону этого Гэмпа нельзя наколдовать еду. Меня скоро начнет тошнить от овсянки.

Пробовали ловить рыбу в Чёрном озере при помощи самодельной удочки. Даже поймали пару несчастных селедок, которым радовались больше, чем кладу с затонувшего корабля. Хоть какое-то разнообразие в рационе. Будет у нас уха на ужин.

Пока пыталась чистить эту рыбу, сломала последний чудом уцелевший ноготь. Так расстроилась, что плакала почти час. Вроде всё не так и плохо по сравнению с первыми днями, а всё равно хоть волком вой. Хочу домой, хочу назад в Хогвартс. Даже тот ужасный, с Кэрроу и Снейпом, и то был лучше этого. Там была Падма, были ребята из ОД, были преподаватели. А здесь мы одни, и нам никто не поможет в случае чего.

Твари по-прежнему приходят каждый вечер, и хотя мы теперь тщательно перекрываем все пути в замок, от их грызни под окнами всё равно порой не спится до рассвета.

День двадцать первый

Сегодня рискнули совершить небольшую вылазку в Запретный лес. Что бы ни произошло с этим миром за время нашего отсутствия, на фауну это повлияло довольно значительно. Половину встреченных созданий я решительно не узнаю. Некоторые выглядят как гибриды нескольких видов, некоторые неизвестны мне в принципе. Встречаются и известные, но их ареал обитания очень далёк от лесов Шотландии. Как они здесь оказались? Что здесь вообще произошло?

На Уильяма напал Пятиног, он же Волосатый МакБун. А ведь они водятся только на острове Дрир и нигде больше. Загадка. Хорошо, что магия работает уже намного лучше, с голыми руками мы бы не отбились от него даже вчетвером, хотя экземпляр был сравнительно мелкий.

Случайно наткнулись на жеребёнка единорога в брошенной паутине акромантулов. Я настоял на том, чтобы забрать его с собой. Теперь он живёт с нами. Мисс Грейнджер назвала его Ландыш.

День двадцать седьмой от Открытия Двери

Прошло уже три с половиной недели, и жизнь потихоньку налаживается. Мы теперь почти не ссоримся и гораздо лучше взаимодействуем друг с другом.

Дафна, когда не корчит из себя надменную зазнайку, бывает вполне милой. Она уже почти научилась готовить, а по вечерам, когда мы собираемся у камина в гостиной, поет дивные песни.

С Парвати, оказывается, можно говорить не только о тряпках, мальчиках и предсказаниях. Она здорово готовит, неплохо шьет и взвалила на себя всю стирку. Мы с ней в последнее время ладим, особенно после того, как я показала ей вход в ванную для старост. Пенная ванна делает с человеком что-то невероятное! Хотя тема мальчиков всё ещё очень её волнует и она попеременно флиртует с Дином, Симусом и Биллом. Первые двое, по-моему, даже ничего не замечают, а Билл только грустно улыбается. Наверняка вспоминает Флер.

Я стараюсь не думать о Роне, Гарри и всех оставшихся там. Слишком грустно. Совы все ещё возвращаются с непрочитанными посланиями.

Миллисент мне всегда казалась грубой и не слишком умной, а оказывается, такого душевного человека поди поищи. Она талантливая и трудолюбивая, а ещё очень хорошо разбирается в лечебных чарах, так что если что — все бегут к ней или ко мне. Просто она ужасно закомплексована и боится общаться с людьми. Мы очень сблизились с ней и мне немного грустно, что раньше мы учились на разных факультетах. Если бы не эта война Гриффиндора и Слизерина, то я бы ещё на первом курсе могла обзавестись подругой.

Билл всё так же руководит нашей маленькой общиной и возглавляет каждый поход в лес или в Хогсмид. С ним надёжно. Неудивительно, что Парвати и Дафна так вокруг него вьются, да и Милли иногда заглядывается. Наверное, и я бы могла увлечься, если бы он не был так похож на Рона. Потому что здесь холодно. Холодно и одиноко. И, просыпаясь утром на полу гостиной, хочется быть не рядом, а вместе.

Дин и Симус вот вместе. Раньше я на них и внимания не обращала, ну однокурсники и однокурсники, а теперь стала приглядываться, благо объектов для наблюдения всего семь (с половиной — считая Ландыша), и заметила. Они же друг друга понимают без слов. Один фразу начнет, а второй продолжит. Не ходят друг за другом постоянно, но всегда чувствуют, когда один нужен другому. Именно что вместе, а не рядом. Даже завидно немного.

Мистер Скамандер ужасно милый, если его узнать поближе. Он похож на встрепанного воробья, знает всё на свете и на раз обыгрывает меня в шахматы по вечерам. Он объездил почти весь мир, и так интересно слушать о его приключениях. А ещё он наконец запомнил, как меня зовут!

К нам понемногу возвращается магия. С аппарацией и сложными чарами всё еще беда, но простые заклятия срабатывают теперь почти всегда. С помощью магии мы смогли открыть все ранее закрытые комнаты и теперь у нас есть круглосуточный доступ к зельям, ингредиентам и продуктам. С помощью магии все это хранится намного дольше, а кое-что мы и сами можем производить, но всё равно нужно быть очень экономными, потому что многое рано или поздно закончится и где его снова взять — неизвестно.

Мы и так уже привыкли жить без молока, сыра и масла. Мясо бывает очень редко — когда мальчикам повезет убить какую-нибудь тварь и мистер Скамандер сочтет ее съедобной. С рыбой дела обстоят получше, почти каждый день удается что-нибудь выловить, хотя Гигантский Кальмар, кажется, недоволен. Симус предлагал сделать взрывное зелье и запустить в озеро, чтобы вся рыба с Кальмаром вместе всплыла брюхом кверху. А мы из них наделаем запасов на зиму. Мистер Скамандер в ответ предложил сбросить в озеро самого Симуса на прикорм, и тему закрыли. Водяной народ тоже не появляется.

Мы вскопали грядки и засадили их всем, что только нашли. Поздновато, конечно, но, даст Мерлин, с помощью магии хоть что-то прорастёт. Потому что запасы у нас хоть немаленькие, но не вечные, и однажды закончатся. Нужно быть к этому готовыми.

Половина замка теперь напоминает обитель Спящей Красавицы — пыль, паутина и запустение. А что делать? Поддерживать порядок в таком огромном здании силой всего восьмерых человек даже при помощи магии — нереально. Так что убираем только те помещения, где регулярно бываем, а на остальные махнули рукой.

Единорожек Ландыш прижился с нами и стал почти членом семьи. Он знает свое имя и откликается на него. Днем он пасется на травке перед замком, а ночью мы оставляем его в Большом зале, который мистер Скамандер заколдовал так же, как Дамблдор один из классов для профессора Флоренца. Трава под ногами, звёзды над головой — по вечерам мы иногда зажигаем здесь костёр и собираемся все вместе. Если не обращать внимания на вой тварей за окном — почти романтика.

Я пробовала искать информацию о загадочной комнате, через которую мы вышли. Как оказалась, мы все заскочили в нее одновременно, но в совершенно разных частях замка. Выпустила она нас на пятом этаже, да так там и осталась, всё ещё плотно закрытая. Открыть ее пока не удается, хотя мы перепробовали множество способов. Выручай-комната тоже не показывается.

День тридцать четвертый от Начала Конца

Начинается лето. Как же все бесит и раздражает! Если бы не вот это вот всё, я бы сейчас готовилась к экзаменам и выбирала модель выпускной мантии. Я ведь даже присмотрела её! Лазурная, с отделкой серебряной нитью, и мамины топазовые сережки в тон. И танцевать, танцевать всю ночь напролёт. Отец и мама приехали бы на вручение дипломов и ужасно бы мной гордились. Я бы сияла на праздничном балу, а потом… Потом бы мне пришлось выбирать себе свадебную мантию и выходить замуж за идиота Гойла. Так что может и не так всё плохо.

Я наконец научилась готовить, навскидку распределяю притащенные мальчиками из леса грибы и ягоды на «смертельно опасные» и «условно съедобные» и, по общему признанию, лучше всех пою вечерами. А ещё я, как ни крути, самая красивая в этой компании. Не то чтобы хоть кто-то мог всерьез со мной соревноваться, но тем не менее. А Патил пусть шипит себе, что хочет, всё равно Билл будет моим. Не вечно же ему убиваться по своей полувейле, тем более, что я ничуть не хуже и без примеси чужой крови!

День сороковой

Мы с мисс Грейнджер решили углубиться в библиотеку в поисках хоть какой-то информации о нашем положении и способах его изменить. Работать с ней — одно удовольствие. Редко встретишь такую умную и эрудированную юную колдунью с независимым мнением и нестандартным мышлением. Я, во всяком случае, ещё ни разу не встречал.

Днём мы работаем в библиотеке, а по вечерам читаем что-нибудь для собственного удовольствия или обсуждаем прочитанное. А ещё я научил её играть в шахматы, и с каждым разом ее навыки совершенствуются. Скоро меня обыграет, вчера мне чудом удалось свести партию вничью.

Ландыш понемногу растет, а я в каждый наш поход в Запретный лес внимательно вглядываюсь по сторонам, пытаясь найти его сородичей. Но пока ни единого признака их присутствия в лесу. Жаль, если Ландыш окажется последним единорогом этого мира.

День сорок седьмой от начала пиздеца

Сколько бы дерьма ни было в этом долбанутом безлюдном мире, одного у него не отнять — здесь всем посрать, кто и с кем спит. Гермиона на нас косилась, я думал, неужто знает? Но Грейнджер своя, тоже из маггловского мира, ей побоку на все эти «сохранения древней магии и популяции» и прочую хрень. А вот если остальные узнают… Ну что, узнали. Мы сегодня сильно увлеклись, ни шагов не слышали, ни черта. Спешили, пока остальные внизу собирались да кашеварили, ночью-то все вместе спим, хрен тут уединишься. Кто ж знал, что они нас звать попрутся! А они так спокойненько-спокойненько смотрят, и Билл говорит, что, мол, если хотите, ребята, любая из спален в вашем распоряжении. Совет, любовь и всё такое. Прямо камень с души.

Симус, правда, остаток дня ходил красный и вздрагивающий, ну да что с него взять. Ему мозг с пеленок засирали, про «маггловские извращения» рассказывая. Маменьки его даже я боюсь, натуральная ведьма! То ли дело мои. Девочки? Хорошо! Мальчики? Замечательно! Да хоть животные, лишь бы ты, сынок, был счастлив! Вот это я понимаю, это — нормальный подход.

День пятьдесят третий без всех

Когда стало очевидно, что мы остались в этом мире одни, и одни же будем в нем жить дальше, если, конечно, нас не сожрут твари, мы не поумираем с голоду и не поубиваем друг друга со скуки, я задумалась, а что будет дальше? Ну вот живем мы такие, занимаясь натуральным хозяйством, год, другой, потом может наберемся храбрости за пределы Хогвартса выйти. Но в мире-то мы по-прежнему одни! Последние восемь человек во Вселенной. И на нас лежит миссия по сохранению человечества. Значит мы обязательно должны продолжить род.

Нас тут как раз удачное количество подобралось — четверо мужчин и четверо женщин. А вот кто с кем… Грейнджер, понятное дело, будет со Скамандером. Оно уже и сейчас у них всё видно — хихикают вместе, книжечки читают, в шахматы играют. И одинаково лохматые оба — просто созданы друг для друга. Билл, конечно же, будет мой. Жалко его, и жену его жалко, но где Флер, а где мы? Надо же возрождать человечество! А слизеринки пусть как хотят Дина с Симусом делят, я думала. Хоть по очереди там с ними развлекаются, хоть все вместе. Кто же знал, что эти двое голубками окажутся, подложили мне свинью! Теперь на моего Билли аж две хищницы нацелились. Милли-то ладно, Милли тихая, а вот от этой белокурой стервозины поди отбейся. Ох уж мне эта Гринграсс!

Ну да ничего, мальчики в последнюю ходку таких мантий из Хогсмида принесли, загляденье! Вот перешью их под себя, украшу, на ужин что-нибудь вкусненькое сварганю и посмотрим, кто будет королевой!

День шестьдесят седьмой

Прошло уже более двух месяцев с момента нашего прибытия. Если время течет по-прежнему, то сейчас где-то начало июля. Дождливо. Очень часто из-за ливня мы днями не выходим из замка, только изредка выбираясь в очередную экспедицию.

Я пытаюсь каталогизировать окружающую нас фауну. Это довольно затруднительно, учитывая тот факт, что большая её часть доступна для исследования только в тот момент, пока пытается сожрать кого-нибудь из нас. Я бы даже задумался о том, чтобы пожертвовать кем-нибудь из соратников ради науки, если бы не осознание того факта, что неизученных видов значительно больше, чем нас.

Из последней экспедиции в лес мы и так вернулись все в ожогах — наткнулись на выведенных мистером Хагридом гибридов мантикоры и огненного краба. Я бы сказал, что восхищен его магозоологическими достижениями, если бы у меня так не ныла поврежденная нога. Но, хвала мисс Буллстроуд, у нас нет недостатка в противоожоговой мази.

А ещё нам удалось найти ещё одного маленького единорога, на этот раз самку. Назвали Незабудкой. Теперь, как бы то ни было, у популяции единорогов есть надежда. А вот что с людьми?

Гермиона меняет мне повязки по утрам и приносит травяной настой по вечерам. Она уже выигрывает у меня в шахматы три раза из десяти. А сегодня ночью я позвал её подняться на башню, чтобы понаблюдать за окрестностями с высоты.

День семьдесят девятый от Открытия Двери

Наверное, это прозвучит ужасно кощунственно, но я вчера поняла, что счастлива. Мне здесь хорошо и спокойно. Нет ни войны, ни Волдеморта, ни егерей с Пожирателями. Не нужно бежать, прятаться, сражаться. Можно просто жить. Жить, чередуя работу и отдых, готовку и уборку, учебу и танцы.

По утрам мы занимаемся хозяйством: готовим, стираем, ходим в лес. После обеда занимаемся. Ведь не дело же это — бросать образование, когда нам осталось всего ничего. Да и грех не выучиться самостоятельно, с такой-то библиотекой и двумя опытными магами под боком. А по вечерам развлекаемся: читаем, играем, поем, танцуем. Дин откопал где-то гитару — у него огромный репертуар, начиная с «Биттлз» и заканчивая Селестиной Уорлок. Дафна поет, иногда мы танцуем, а иногда просто слушаем. И в такие вечера я по-настоящему осознаю, что мы давно уже не чужие люди, а настоящая семья. Единое целое, как говорил раньше Билл.

Мне все дороги по-своему, но в Рольфа я, кажется, влюблена. Когда он смотрит на меня, в груди становится так тепло и легко. А когда называет меня Гермионой — и вовсе хочется петь.

День восемьдесят третий от Начала Конца

Как же меня раздражает эта индианка! Даже с Грейнджер уже смирилась — да и что с нее теперь взять: не командует, не нудит, только и смотрит на своего Скамандера, а в глазах — звёздочки. Амур нагрянул. Но Патил! Я к Биллу подойду — и она туда же! Я мантию себе новую наколдую — а у нее уже две! Я весь день с котлом провожусь, суп приготовлю — а у нее меню из трёх блюд! Невыносимо! И, главное, хоть бы красавица была, так ведь нет, ничего выдающегося. Ну фигурка точеная, этого не отнять. Глаза красивые — тёмные, с поволокой, ресницы густые — никакой туши не надо. А волосы… Тяжелые гладкие косы, так и хочется рукой провести…

Да что же это такое, ну невозможно же!

День девяносто четвертый от начала пиздеца

Не хочу назад. Вот не хочу, блядь, и всё! Здесь уже дом, семья, грядки эти, охота, походы, рыбалка — ну блин натуральное хозяйство, чтоб его. Все свои, никто не косится как на уродов, если я средь бела дня Симуса обниму или поцелую. В крайнем случае поржут, скажут, что безответственные мы, не готовы увеличивать поголовье британских магов. Ну и хрен с ним! Только младенцев и пеленок нам здесь не хватало.

Это вон Гермиона с Рольфом пускай плодятся. А то ну чисто мартовские коты — трутся друг о друга днями, мурлычут, а на ночь вместе в спаленку и полог тишины во всю мощность. А бывает и забудут, а поутру даже не краснеют. Тоже мне, интеллектуальная элита! Вот пускай и плодят будущих гениев в свое удовольствие.

День сто второй без всех

Ну как же так, почему? Вот ты рвешься, надрываешься, стараешься быть лучше всех, стать Принцессой, достойной своего Принца, а Принцу надоели Принцессы, Принц счастлив с Золушкой.

И главное, так неожиданно. Я ведь видела, что Билл на Дафну совсем внимания не обращает, даже радовалась — надоели ему блондинки, то ли дело я! А тут иду и вижу — Милли сидит рыдает, а он рядом её утешает. По головке гладит, волосы перебирает и шепчет что-то на ухо. А потом поднял её, к груди прижал и поцеловал в макушку, да нежно-нежно так!

И это наш Билл! С нашей толстушкой Милли! Нет, она хорошая, добрая, но до чего же обидно.

А все стерва Гринграсс виновата. Наверняка это она всё подстроила. Ходила, локонами своими крутила, глазищами синими сверкала. Увидела, что не достанется он ей, так и мне решила подгадить.

Решено! Сейчас пойду и выскажу ей все. Вот прямо в её надменное личико. Только сначала выпью, зря что ли огневиски тащили?

Пойду и скажу всю правду. И поцелую! Вот возьму и поцелую, чтобы не кривилась так. А что? Им значит можно, а нам нельзя? Вот ещё!

День сто седьмой от открытия двери

Как же замечательно, как же прекрасно просыпаться под боком у любимого мужчины. Лежать и слушать, как размеренно поднимается его грудь, как бьется сердце. Целовать слегка загорелую кожу, чуть прикусывая у шеи, ловить сдавленный выдох, накручивать на пальцы прядь каштановых волос. Знать, что ты любишь и любима. Что вы вместе и счастливы в мире без боли и страданий, войны и страха. В вашем собственном мире, где есть место только самым дорогим и близким.

Я встаю первой и иду готовить завтрак. Чтобы подсластить день и сгладить ненависть к овсяной каше, открываю пару баночек джема. Завариваю травяной настой, который заменяет нам чай. Хочется петь и танцевать.

Первым спускается Рольф в обнимку с очередным томом — уже успел наведаться в библиотеку. Книг в Хогвартсе много, но такими темпами ему до старости может и не хватить. Придется самому писать.

За ним выползают Дин с Симусом, встрепанные, зацелованные, теперь они даже не пытаются скрывать засосы, а только довольно жмурятся. Они тоже счастливы, им нечего скрывать.

Билл с Милли появляются одновременно, но по-раздельности. Всё ещё боятся, всё ещё не уверены, что смогут согреть друг друга, сгладить боль и успокоить сердце. Им страшно и сложно. Наверное, страшнее и сложнее, чем каждому из нас, но я в них верю. Они справятся. И поэтому я только радуюсь, видя как Миллисент слегка прислоняется к плечу Билла, а тот легонько обнимает ее.

Последними являются Дафна и Парвати, обе при полном параде, словно не на завтрак в полуразрушенном замке собирались, а на прием к британской королеве. Раньше они соревновались в нарядах и прическах, чтобы завоевать Билла. Сейчас Билл давно ушёл на второй план, а соревнование продолжается. Теперь уже исключительно процесса ради. Дафна и Парвати счастливо улыбаются, а на дне их глаз прячется довольства не меньше, чем у Дина с Симусом. Дурной пример заразителен.

После завтрака все разбегаются по своим делам, а я отправляюсь на поиски Ландыша и Незабудки. И как эти единороги умудряются скакать по лестницам, перемещаясь по всем этажам, вплоть до Астрономической Башни? Догоняю беглецов только на пятом. Запыхавшаяся и усталая, грожу им предназначенной на корм морковкой, облокачиваюсь на стенку и замираю.

В конце коридора с тихим скрипом открывается дверь. Та Самая Дверь.

Нужно срочно бежать, нужно быстрее сказать всем. Я медленно переставляю ноги, возвращаюсь к себе и неспешно сажусь за дневник.

Какая-то часть меня дрожит от ужаса, что дверь может закрыться за то время, что я медлю. Какая-то — истово на это надеется.

Надо идти. Этот выбор мы должны сделать вместе.

В одном из коридоров полузаброшенного замка стоят восемь молодых людей. Они держатся за руки, нервно сжимая пальцы друг друга и неотрывно глядя в темноту распахнутой двери.

Ещё миг, и они шагнут.

Или останутся.