Волшебные каникулы (джен)

Стук капель по стеклу был единственным звуком, нарушающим тишину кабинета. Двое находящихся по разные стороны от массивного стола мужчин сидели неподвижно и не издавали ни единого звука, словно кто-то нажал на паузу, зафиксировав их в этих позах.

Хозяин кабинета устремил взгляд в окно, не замечая, что из-за стекающей по стеклу воды разглядеть что-либо невозможно. Гость же не мигая смотрел на столешницу, будто не решаясь поднять глаза и обратиться с просьбой.

С каждым мгновением атмосфера незримо накалялась. Чем дольше молчал хозяин, тем явственнее злился гость. Неизвестно, к чему бы привело это безмолвное противостояние, если бы тишину внезапно не прервал громкий красивый женский голос:

«Ты — мой свет, моя тьма,

Ты — цвет моей крови,

Моё спасение и моя боль…»⁽¹⁾

Хозяин кабинета вздрогнул и схватил телефон, поспешно нажав на зелёную кнопку, тем самым заставив пение умолкнуть.

— Да! — раздражённо бросил он в трубку, из которой тут же понеслись невнятные восклицания. — Хорошо, — дослушав, решил он и свернул разговор, — жду доклада в пятницу.

Отложив телефон, он наконец взглянул на гостя.

— Ты принял решение? — нарочито небрежно поинтересовался тот.

— Принял.

— И? — нахмурился гость, уже не пытаясь скрывать недовольство.

— И — нет.

— Мерлин! Ты что, не понимаешь…

— Спокойнее. На твою просьбу у меня один ответ — нет. Однако в помощи я не отказываю.

— То есть?

— Я займусь этим сам.

Гость медленно выдохнул — наверняка про себя считал до десяти в попытке успокоиться, — и тихо уточнил:

— Ты. Займёшься расследованием. Я ничего не перепутал?

— Помнится, у меня это неплохо получалось в бытность студентом, — самодовольно усмехнулся хозяин.

— Ты не простой аврор.

— Как и ты. Но почему-то именно ты обратился ко мне, а не твои подчинённые к моим.

— Это слишком рискованно…

— Я понимаю, — перебил он. — О деле знает кто-нибудь, кроме нас?

— То, что я рассказал, неизвестно никому.

— Пусть так и останется.

— Но…

— Без «но», — отрезал хозяин кабинета. — Ты обратился за помощью, так позволь помочь.

— Но сделаешь ты это на своих условиях?

— Как всегда, — ехидно улыбнулся он.

И гость ответил такой же ехидной улыбкой:

— Как всегда.

* * *

О том, кто такой Гарри Поттер, знал каждый британский волшебник вне зависимости от возраста, происхождения или политических взглядов. Не все его любили, некоторые и вовсе откровенно ненавидели, но почти все сходились во мнении, что Поттер — порядочный человек. И потому его поведение в последнее время не могло не вызвать вопросов у тех, кто знал, что именно делал Поттер.

Началось всё с недостойных упоминания совпадений, которых становилось всё больше и больше, пока «случайные мелочи» не переросли в «досадные недоразумения», которые в свою очередь приобрели угрожающий характер «происшествий».

На все вопросы Поттер лишь морщился да отмахивался; друзья, за десять лет после Победы успевшие занять высокие министерские должности, безоговорочно верили и не задавали неудобных вопросов повторно, ну а случайные люди не смели и помыслить о том, чтобы заподозрить начальника Аврората и национального героя в неблаговидных делах.

И лишь Кингсли был, с одной стороны, достаточно близко знаком с Поттером, чтобы увидеть перемены, а с другой — являлся министром магической Великобритании и имел все права на то, чтобы и вопросы задавать, какие пожелает, и расследование инициировать. Беда была лишь в том, что Кингсли совершенно определённо не желал бросать тень на Поттера, а доверить столь деликатное дело абы кому было невозможно. Аврорат подчинялся самому Поттеру, соратники по Ордену Феникса, дожившие до сегодняшнего дня, — все как один были дружны с Гарри… Оставить же дело на самотёк мешали многолетний опыт работы аврором и волнение за самого Поттера — столько лет приятельствовали, сражались вместе, в конце концов, как отвернуться?

Вот и выходило, что обратиться можно было лишь на сторону, к давнему приятелю и бывшему однокурснику, занимавшему высокое положение в маггловском мире, и, что более важно, имевшего брата — профессионального детектива.

Кингсли не сомневался, что Майкрофт проникнется всей серьёзностью проблемы и попросит брата о помощи, и потому отказ его откровенно изумил. Правда, тот пообещал всё же помочь…

— Знаю я, как он помогает, — вслух пробурчал Кингсли и постарался выбросить ситуацию из головы: до поступления новой информации он всё равно ничего не мог предпринять.

* * *

После ухода Бруствера Майкрофт недолго просидел бездействуя. Будучи волшебником, он с самого детства привык скрывать свои способности и к помощи магии прибегал крайне редко. Даже наедине с собой он почти не колдовал, так, мелочи, вроде левитации газеты или пульта — но разве это можно быть засчитать? А всё остальное было под запретом, ведь объяснить, к примеру, перемещение из дома в рабочий кабинет, или даже чистоту в квартире в отсутствии свободного времени и приходящей прислуги — невозможно. Лишь пару раз в год Майкрофт аппарировал в поместье дяди Руди и отрывался, восстанавливая утраченные навыки и припорошенные пылью забвения знания. Но хотелось большего.

Ни Шерлок, ни родители так и не узнали о магических способностях сына и брата — дядя Руди сразу решил, что магия должна стать тайным козырем племянника, и старательно оберегал его тайну ото всех, даже от собственной сестры-сквиба… Детство и юность Майкрофта не были безоблачными, но оно того стоило — в этом он был уверен. И всё же иногда так хотелось вспомнить школьные годы и снова почувствовать себя магом.

«Да какого чёрта?!» — сам себе кивнул Майкрофт и потянулся за телефоном.

Десять минут спустя важные люди были оповещены о временном отсутствии мистера Холмса на рабочем месте, родители — предупреждены об отпуске в «месте без связи», а обитающие дома в аквариуме рыбки — поручены заботам приходящей прислуги. Майкрофт был готов к возвращению в магический мир.

* * *

Лёгкие маскировочные чары — скорее косметика, чем грим — по определению не могли привлечь к нему неуместного внимания, так что Майкрофт мог не опасаться вопросов и подозрительных взглядов. Особого смысла в сокрытии собственной личности в принципе и не было, он так редко навещал магический мир, что быть узнанным не боялся, и всё же внутренний голос настойчиво советовал не пренебрегать маскировкой, а своей интуиции он верил безоговорочно.

Аппарировав в Косой переулок, он сразу же направился в сторону «Дырявого котла», заново знакомясь с улицей и лавками. За годы, что прошли с момента его учёбы и, соответственно, регулярного посещения магических улиц, практически ничего не изменилось. С одной стороны, так было проще сориентироваться, с другой же… Привыкнув к постоянным переменам в мире магглов, подобный застой казался неправильным и странным.

Не доходя до «Котла» пару десятков ярдов, Майкрофт столкнулся со спешащим по своим делам мальчишкой. Тот налетел на него, подобно урагану, толкнул, вымазал мантию растаявшим мороженым, наступил на ногу и, вместо извинений, пробурчал под нос ругательство и явно намылился бежать дальше. Ничего особенно в происшествии не было, всё исправлялось элементарным взмахом волшебной палочки, однако, прежде чем Майкрофт осознал, что делает, его рука сама собой уже схватила парнишку за шиворот, тормозя.

— Вам, молодой человек, никогда не говорили, что в подобных случаях принято извиняться? — холодно и недоброжелательно произнёс он, глядя на насупленного мальчика и понимая, что удача только что улыбнулась ему во все тридцать два зуба — на него налетел никто иной, как старший сын Поттера.

— Пустите! — зашипел мальчишка. — Да вы вообще знаете, кто я такой?!

— Невоспитанный хам? — «любезно» предположил Майкрофт.

— Джеймс! — восклицание прозвучало из-за спины, и Майкрофт обернулся, так и не выпустив воротник мальчишки. — Ох, Джеймс, что ты опять натворил?

В довольно симпатичной рыжей женщине он без труда узнал миссис Поттер, в девичестве Уизли — уж просмотреть досье на главного подозреваемого Майкрофт не забыл, — однако демонстрировать узнавание не торопился. Хоть он и планировал действовать скрытно, пренебрегать таким подарком судьбы не собирался; осталось решить, как будет более выгодно себя повести.

— Мадам, — придав голосу лёгкий намёк на акцент, Майкрофт слегка склонил голову в приветственном кивке и наконец-то выпустил воротник мальчишки из цепких пальцев, — это юный неджентльмен — ваш сын?

— Да… Простите, пожалуйста, Джеймс у нас неуправляемый.

— И не воспитанный, — сухо добавил Майкрофт, с удивлением замечая, как миссис Поттер заливается румянцем. — Впрочем, это не моё дело. Всего хорошего.

— Постойте! — воскликнула та, заметив испачканную мантию. — Позвольте, я уберу это…

— К сожалению, мадам, вещи из единорожьей пряжи нельзя очистить с помощью магии.

— О! Но как же вы…

— Видимо, мне придётся менять все планы на день и переносить все встречи из-за несчастливой случайности, по которой я оказался на пути вашего ребёнка, — следя за реакцией миссис Поттер, ответил Майкрофт. Разумеется, подобная прямота шокировала, это было против любых социальных правил поведения, но зато это работало — жертва чувствовала себя виноватой в сотню раз сильнее, чем была её вина на самом деле.

— Мне, право, так неловко… Джеймс! Извинись немедленно! Прошу вас, сэр, давайте зайдём к нам. Домовик в мгновение всё исправит…

Майкрофт сделал вид, что задумался, и Джинни Поттер с готовностью прыгнула в расставленную ловушку:

— Я — миссис Поттер, а это мой сын Джеймс.

— Майкл Холстед, — нарочито нехотя представился Холмс псевдонимом. — Пожалуй, это было бы выходом…

Минутой позже миссис Поттер аппарировала всех троих в дом семьи Поттер.

* * *

Оказавшись во вполне уютной гостиной, Майкрофт мгновенно оценил обстановку. Досье на Поттера было довольно-таки полным, однако кое-что о фигуранте можно было узнать исключительно при личной встрече или таким вот образом, взглянув на его быт изнутри.

Заняв пару лет назад пост главы Аврората, Гарри Поттер дневал и ночевал на работе, уделяя семье слишком мало времени. Ни о каких адюльтерах с его стороны не было ничего известно, а вот миссис Поттер неоднократно была замечена в обществе различных мужчин и, судя по снимкам, если ещё и не переступила черту приличий, была опасно близка к ней.

— Располагайтесь, — предложила хозяйка и, шикнув на сына, с улыбкой предложила: — Чай? Или, быть может, кофе?

— Кофе, пожалуйста, благодарю.

Безмолвный домовой эльф подал кофе и с поклоном принял испачканную мантию. Майкрофт закончил рассматривать обстановку и сосредоточил внимание на хозяйке дома.

— Благодарю вас за предложение помощи. Признаться, без вашего приглашения я бы оказалась в весьма затруднительном положении…

— Ещё раз извините за Джеймса. Он хороший мальчик, но порой…

Лишь многолетняя привычка держать лицо позволила ему не закатить глаза. Почему все матери считают весомым аргументом то, что ребёнок «хороший мальчик»? Ни одна мать не сказала: «Мой сын — моральный урод, но я его всё равно люблю», а ведь именно это большинство из них и имело в виду.

— Не переживайте, миссис Поттер, дети это перерастают, — с приличествующей улыбкой отмахнулся он.

— Зовите меня Джинни.

— Тогда я — Майкл.

Разговор с Джинни получался странный. Майкрофт не назвал бы это флиртом, однако в том, что миссис Поттер явно не хватает мужского внимания, сомнений не возникало.

После второй чашки кофе эльф отчитался, что мантии вычищена и сушится, и Джинни пригласила остаться на обед.

— Знаете, Майкл, мне давно приходится обедать в одиночестве, так что ваше общество мне только в радость.

— А мистер Поттер… — он специально не закончил фразу, позволяя Джинни самой определить степень откровенности ответа.

И она не подвела:

— Это же Гарри Поттер, — в голосе проскальзывали нотки горечи, — он стоит на страже безопасности всего магического мира.

— Эм… это шутка?

Джинни запнулась и, взглянув на нарочито непонимающее выражение на лице Майкрофта, засмеялась.

— Вы не англичанин?

— Англичанин, однако долгое время прожил за границей.

— Тогда понятно. Видите ли, мой муж — национальный герой. Его имя известно абсолютно всем в магическом мире… То есть, в магической Британии, конечно.

— И что же, вы совсем одна? Вам разве не скучно?

Джинни смутилась.

Майкрофт осторожно расспрашивал, узнавал детали досуга Поттера, задавал вопросы, позволяющие Джинни выговориться, но в то же время достаточно невинные, чтобы не выглядеть проявлением досужего любопытства, и в завершении обеда окончательно уверился в предварительной версии: Гарри Поттер виновен, однако у его неблаговидных поступков и откровенных преступлений имеются смягчающие факторы.

Миссис Поттер ничего не знала об обвинениях в адрес мужа, Бруствер позаботился о том, чтобы репутация главного защитника магического правопорядка оставалась незапятнанной как можно дольше, однако изменения в характере супруга Джинни не могла не заметить. Обладающему более полной картиной Майкрофту не составило труда вычленить из отвлечённой болтовни самое важное.

Наконец эльф вернул гостю вычищенную мантию, и пришла пора прощаться.

— Я была очень рада нашему знакомству, — улыбнулась миссис Поттер, прощаясь. — И уверена, что и Гарри с удовольствием с вами познакомится. Как насчёт ужина, скажем, в следующую пятницу?

— О, я с удовольствием продолжу столько приятное знакомство, — галантно склонившись над рукой зардевшейся Джинни, максимально искренне произнёс он, и тут же, словно вспомнив, нахмурился. — Однако планировать что-то я пока не имею возможности: я только вернулся в Великобританию и ещё не знаю, в какие дни буду свободен.

— В таком случае, присылайте сову.

— Непременно. Ещё раз благодарю, что спасли мантию.

Уже в дверях он снова склонился над рукой Джинни — его забавляло её смущение от столько обычного проявления галантности — и наконец аппарировал.

* * *

Следить за Поттером Майкрофту даже не пришло в голову: понимал, что глава Аврората не может быть настолько беспечным, чтобы ничего не заметить, а давать подсказки фигуранту по делу — он был не настолько глуп. Однако без следящих чар не обошлось. Новейшие и секретнейшие разработки МИ-6, о которых в магическом мире даже не подозревали, позволяли собирать информацию максимально скрытным образом, чем Майкрофт сейчас и пользовался вовсю, просматривая запись с «жучка», оставленного в гостиной Поттеров.

Выводов было несколько, но ни один из них не касался дела напрямую. Старший сын Гарри Поттера Джеймс и в кругу семьи демонстрировал абсолютное равнодушие к правилам поведения и приличия. Средний ребёнок — Альбус — импонировал своей серьёзностью, а дочь — была обычной избалованной девчонкой, которую родители совершенно непедагогично обожали. Между супругами Поттерами не было не то что страсти, но даже близости. За два дня наблюдений они, кажется, ни разу не заговорили друг с другом без повода, а разговоры касались исключительно бытовых вопросов и детей. И всё же Майкрофт ясно видел, что семья далека от распада, и родители искренне любят детей.

Наблюдение разочаровало. Майкрофт всё же надеялся узнать хоть что-то полезное, но оставалось приглашение Джинни — и он сел писать письмо с согласием на пятничную встречу, тем более что Поттер вполне благосклонно отнёсся к рассказу супруги о новом знакомом.

Дело было вечером понедельника, и пока Майкрофт в третий раз с проклятиями переписывал письмо, за много лет успев напрочь отвыкнуть от перьев и чернил и потому помимо почерка «а-ля фестрал хвостом», насажавшего клякс, объект наблюдения оказался прямо перед «жучком». Майкрофт испытал секундное волнение — а ну как Поттер обнаружит средство слежения? — но тот ни на что не обращал внимания и, пользуясь моментом, когда, как он считал, его никто не видит, дал эмоциям отразиться на лице.

— Знатно тебя прижали, — протянул Майкрофт со свистом, глядя на муку, что исказила черты Поттера.

Дело осложнялось. Если вина Поттера опосредованная и он лишь выполняет чьи-то приказы против своей воли, то слежкой за ним самим ничего не добиться…

«Зато так интереснее», — мысленно фыркнул Майкрофт и переместился к шкафу, где под десятком чар хранился чемоданчик со шпионским оборудованием. Ко встрече в пятницу требовалось подготовиться надлежащим образом.

* * *

Серая сипуха принесла приглашение от четы Поттеров всего через несколько часов, и до пятницы Майкрофт продолжал наблюдение за семьёй. Он успел посетить Министерство магии, побродить по коридорам и наслушаться самых разнообразных сплетен, за короткий визит узнав, чем живёт британский магический мир. К делу Поттера большинство сведений не имело никакого отношения, и всё же Майкрофт не чувствовал разочарования из-за потраченного времени. Он почти наслаждался магической обстановкой и обществом, которых сам себя лишил много лет назад.

Когда дядя Руди уладил первое недоразумение, Майкрофт долго не мог поверить, что тот говорит серьёзно о природе необъяснимого происшествия. Рациональный ум юного аналитика не мог просто так смириться с существованием таких странностей, как волшебство, и собственная принадлежность к магическому миру казалась по меньшей мере шокирующей.

Обладая спокойным характером, Майкрофт был беспроблемным ребёнком. Он никогда не участвовал в драках и подвижных играх, всем шалостям предпочитал чтение или шахматы, и вообще редко проявлял эмоции, и в том числе и поэтому стихийных выбросов у него почти и не было. Те четыре раза, что дяде Руди пришлось вмешиваться, произошли в школе, и так и не стали достоянием общественности. Майкрофт с готовностью согласился хранить в тайне свои умения — уже тогда в нём проснулась страсть к интригам, — и безропотно принял дядин совет не распространяться обо всём необычном, что увидит или сделает. Даже об учёбе в Хогвартсе родители ничего не узнали — дядя Руди обеспечил племяннику надёжное прикрытие, а сестра и брат были слишком малы, чтобы что-то понимать.

Притворство и сдержанность — яркие черты его характера, Майкрофту было совсем не сложно изображать обычного мальчика. Не совсем обычного — гениального. И он ни разу за всю свою жизнь не пожалел о том, что в далёком детстве доверил принятие решения дяде Руди и потом следовал ему. Но сейчас, живя в волшебной гостинице и постоянно видя вокруг магов, в душе зашевелились сомнения. Он много достиг к своим годам, стал один из самых влиятельных людей в мире, оставив далеко позади официально признанных лидеров государств, его уважали и боялись, к его словам прислушивались, его недовольство вгоняло в панику тысячи чиновников… И всё же хотелось большего — иметь право открыто использовать свою особенность и не скрываться, как преступник, боясь лишний раз вытащить палочку.

Досадливо поморщившись, недовольный ходом собственных рассуждений Майкрофт покинул номер «Дырявого котла» и аппарировал в Годрикову лощину за полчаса до назначенного времени.

Неспешным шагом следуя по мощёной дороге, Майкрофт пытался настроиться на рабочий лад, но мысли то и дело разбегались в разных направлениях. Почему магический мир не желает развиваться? Неужели гуляющим по этой самой улочке жителям приятно спотыкаться о камни мостовой? Пусть не асфальт, но элементарное сглаживающее заклинание исправило бы ситуацию к лучшему…

— Мистер Холстед! — радостно приветствовала его Джинни, стоило только постучать в дверь.

— Майкл, — напомнил он, отвечая на улыбку.

— О, конечно-конечно! Прошу вас, проходите… Познакомьтесь, мой муж, Гарри Поттер.

— Майкл Холстед, — подал он руку, с интересом рассматривая Мальчика-Который-Выжил.

— Рад встречи. И зовите меня Гарри, терпеть не могу все эти формальности.

Майкрофту это было ново. С раннего детства затянутый в корсет условностей, где правила хлеще китового уса душат любой неуместный порыв, он не слишком приветствовал общение без галстуков. Труднее было предсказать реакции и выработать стратегию. Однако он, разумеется, ничего не сказал и согласно кивнул, следом за хозяевами проходя в гостиную.

Майклу Холстеду Гарри Поттер даже понравился, но Майкрофт Холмс счёл его инфантильным идиотом. Будь Поттер мелким клерком или лавочником, его поведение не вызвало бы вопросов и нареканий, но главный аврор, в анамнезе которого присутствовали и многочисленные испытания, и потери, и сражения, и это уже не вспоминая о годах работы в Аврорате, по мнению Холмса не имел права вести себя столь по-детски наивно.

Обед прошёл почти спокойно, лишь дети периодически откалывали номера; опыт Майкрофта, основанный на недолгих годах совместного проживания с Эвр и Шерлоком, говорил, что подобное поведение при гостях недопустимо, однако он всеми силами изображал понимание. Зато очередной каприз младшей девочки — Лили — отвлёк внимание Гарри и Джинни на достаточный срок, чтобы успеть незаметно провести поверхностную проверку Джеймса и обнаружить на его ауре отвратительную кляксу тёмного проклятия. Разобраться сходу, конечно же, не удалось, но теперь информации к размышлению хватало.

За чаем ему наконец-то удалось подсадить Гарри «глиста» — долгоиграющие следящие чары, попадающие в организм с едой и держащиеся на объекте в течение недели, — и можно было распрощаться.

С Поттерами он расстался почти друзьями, условившись о новой встрече. Теперь дело должно было сдвинуться с мёртвой точки.

* * *

К слежке Майкрофт подошёл ответственно. Запас оборотного зелья был серьёзным, личины сменялись одна за другой, но результата не было. Поттер передвигался по одному и тому же маршруту, изредка встречался с друзьями, и, кажется, не пересекался ни с кем подозрительным. Но Холмс не сдавался, и это принесло плоды.

В среду точка с надписью «Гарри Поттер» дрогнула и покинула Министерство. Майкрофт был наготове и спешно аппарировал следом. Поттер обнаружился в маггловском кафе в нескольких кварталах от «Дырявого котла». Майкрофт сел за соседний столик и небрежно уронил салфетку — очередную разработку МИ-6 с чарами, имитирующими диктофон, — и ногой сдвинул ту под стул Поттера.

Предусмотрительность оказалась кстати: явившийся через пару минут неизвестный первым делом установил чары против подслушивания.

Майкрофт заказал кофе с круассанами и воткнул наушники в уши.

— Ознакомься, Поттер, — грубый голос гостя раздался прямо в голове Майкрофта.

Рассмотреть его Холмс даже не пытался, помня и про оборотку, и про чары, но голос запомнил — редко кто задумывался о маскировке голоса.

— Я не могу ничего сделать с этим, — недовольно протянул Поттер, пошуршав страницами. — Дело уже передано в Визенгамот…

— Это твоя проблема, Поттер. Или ты забыл, что будет, если начнёшь юлить?

— Я делаю всё, что вы требуете! — зашипел он, но договорить ему не дали.

— И только поэтому твой мальчишка всё ещё жив.

Майкрофту не нужно было смотреть на лицо Поттера, чтобы понять, что тот в бессильной ярости скрипит зубами. Ситуация стала прозрачной, как слеза феникса. Обычный шантаж. Угроза жизни ребёнку — и самый принципиальный человек плюёт на все незыблемые правила и законы, за которые готов был отдать жизнь, и делает всё, что только требует шантажист.

— Можете не напоминать, — ледяным тоном ответил Поттер, — об этом я помню ежесекундно.

— Ну и чудесно, — хмыкнул незнакомец. — На, нейтрализатора хватит на неделю, — Майкрофт скосил глаза и заметил, как небольшой фиал перекочевал из рук в руки, — если Саливан будет освобождён, получишь следующую порцию.

— Послушайте! Проклятие укореняется! Когда это прекратится?! Как долго вы намерены меня шантажировать? Ещё несколько недель, и ваши зелья перестанут помогать…

— Потому в твоих интересах, Поттер, выполнить все мои требования как можно скорее, — равнодушно ответил незнакомец и со скрежетом отодвинул стул. — Саливан. Неделя.

— Будь ты проклят, ублюдок! — прорычал Поттер в спину выходящему из кафе мужчине.

Майкфорт незаметно призвал салфетку с записью беседы и поспешил на выход за шантажистом. Дело он, можно сказать, раскрыл. Было не очень понятно, зачем Кингсли потребовалась его помощь — всё было элементарно и примитивно просто, однако причины «странного» поведения главы Аврората он выяснил. Личность преступника была не так уж и важна, но он всё же решил выяснить и её…

Однако тот был не так прост. Следящие чары установились, однако стоило ему аппарировать — и карта перестала его отображать.

«Защищённое место», — хмыкнул Майкрофт и свернул карту.

Можно было, конечно, просидеть в «Дырявом котле» ещё неделю, следя за тем, когда на заколдованной карте Великобритании появится точка, но у него было достаточно своих дел. В конце концов, он не нищий детектив, хватающийся за каждый заказ.

— Поттера шантажируют, — с порога сообщил он, встретившись вечером в своём номере с министром. — На старшем сыне какое-то проклятие, Поттеру за каждую услугу выдают флакон зелья-нейтрализатора. В данный момент требуют освобождения некоего Саливана. Преступник либо глубоко чистокровный маг, либо имеет доступ в Хогвартс или Азкабан. Ну или сотрудник Отдела тайн. На этой карте появится сразу же, как покинет защищённое место, в которое успел аппарировать.

— А имя? — дезориентированный вываленными сходу сведениями, Кингсли не придумал, что ещё можно спросить.

— А имя, дорогой друг, вы выясните сами, — издевательски улыбнулся Майкрофт, делая глоток из микроскопической чашки кофе.

— У тебя неплохо получается проводить расследования. Может, доведёшь до конца? — не рассчитывая на успех, всё же предложил Кингсли, мысленно прикидывая, кому может быть настолько выгодно освобождение руководящего нелегальными поставками волшебника, чтобы осмелиться напасть на сына главного аврора и последующий шантаж Поттера.

— Это неинтересно, — поморщился Майкрофт. — Признаться, я разочарован.

— Разочарован? — удивился тот. — Чем разочарован?

Майкрофт досадливо поморщился.

— Я рассчитывал на тайну, интригу, нечто нетривиальное… А банальнейший шантаж — не мой уровень, уж прости.

— Ты понимаешь, что Поттер…

Взмахом руки перебив, Холмс покачал головой:

— Это скучно, Кинг. Я отдохнул, отвлёкся от рутины и серьёзных дел, на этом можно заканчивать волшебные каникулы. Да, и… — Майкрофт лилейно улыбнулся. — Знаешь, это было забавно. Можешь через год ещё с чем-нибудь таким обратиться.

— Что?

— Каникулы, — пояснил он. — Каждому нужен отдых, и я не откажусь от регулярных волшебных каникул.

Кингсли скривился — как можно подобным образом говорить о столь серьёзной проблеме? — но почти сразу его лицо разгладилось, а взгляд стыдливо опустился, — министр вспомнил, кто сидит перед ним, и с какими проблемами бывший сокурсник ежедневно сталкивается по службе. Для Холмса все несчастья магического мира были мелочью — в мировом масштабе десяток тысяч британских магов даже упоминания не стоили.

— Рад, что смог тебя развлечь, — пробурчал он, хоть и понимал, что не произведёт нужного впечатления.

— Не обижайся, — улыбнулся Холмс, вставая. — Мне пора спасать мир от настоящих проблем. Надеюсь, за каникулы не случилось ничего важного. А то знаешь, переговоры с Китаем… Впрочем, ты не знаешь. И помни, Кингсли, я жду приглашения на каникулы. Да, и оплати номер. Считай это моим гонораром.

Взмахнув рукой на прощание, Майкрофт аппарировал прямо из кресла, благо «волшебный» чемоданчик уже был собран и лежал под рукой.

Несколько секунд министр смотрел на кресло, из которого аппарировал Холмс, и наконец расхохотался. Каким бы тот ни был высокомерным засранцем, ничуть не изменившись со времён совместной учёбы в Хогвартсе, довериться ему всегда было можно.

— Будут тебе каникулы, — злорадно хмыкнул министр, покидая номер. — Проблем в магическом мире всегда хватает, в отличие от тех, кто способен их разрешить.

1) «You're the light, you're the night

You're the color of my blood

You're the cure, you're the pain»

Ellie Goulding — «Love Me Like You Do»

https://www.youtube.com/watch?v=AJtDXIazrMo

Вернуться к тексту