Вдвоём (джен)

Внеочередное собрание Ордена Феникса проходило в Хогвартсе. Альбус Дамблдор желал обсудить дополнительные меры по защите школы, поэтому на сегодняшнюю встречу не были приглашены ни Уизли, ни Блэк, ни все остальные члены ордена, не имевшие отношения к школе и её безопасности. Так сказать, собрались ближним кругом.

— Ты чего? — вполголоса спросил Грюм, глядя на тяжко вздохнувшую Минерву.

— Всё в порядке, — отмахнулась та с извинительной полуулыбкой.

В этот момент директор как раз появился в кабинете, и они замолчали.

Долго спорить по поводу необходимости дополнительной защиты не пришлось, все прекрасно понимали, что Тот-Кого-Нельзя-Называть ни перед чем не остановится, так что все средства пригодятся: от сигнальных чар на границах Запретного леса до ловушек на входах. Разошлись лишь в качестве этих самых средств. Едва ли не впервые на памяти Минервы Грюм со Снейпом не ругались, а выступали единым фронтом против миролюбия Альбуса, требуя разрешить им применить специфические знания, полученные за время контакта с врагами.

Минерва не понимала, зачем её пригласили. В защитной магии она не была сильна, уступая и Северусу, и Аластору, и Альбусу, а своё согласие на установку защиты она дала уже давно, ещё когда Снейп впервые поднял этот вопрос после скандального финала Турнира Трёх Волшебников. И всё же она терпеливо сидела на своём месте, молча переводя взгляд с одного спорщика на другого.

— Да Мерлина ради, Альбус! — не выдержал Северус, вскакивая на ноги. — Не говорите потом, что я не предупреждал! И можете делать, что хотите!..

— Северус… — попытался остановить того Дамблдор, но Снейп уже выскочил вон, лишь из уважения к Минерве не хлопнув дверью.

— Он прав, Альбус, — поддержал Снейпа Грюм, тоже вставая. — Ты в своей башне совсем не видишь, что происходит в мире. Зачем ты нас вообще позвал, если не собирался соглашаться ни с одним из предложенных вариантов?

— Аластор, пойми…

— Нет, Альбус, это ты пойми, — перебил Грюм, резко взмахнув рукой, — время полумер прошло. Либо мы его, либо он нас. Руки запачкать придётся. Сам не можешь — нам позволь. А трепать языком…

И, снова махнув рукой, зашагал на выход, громко клацая протезом.

Дамблдор лишь вздохнул, провожая соратника молчаливым взглядом.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — неуверенно поднялась и Минерва.

Дамблдор лишь кивнул.

Тихонько притворив двери, она ступила на винтовую лестницу, искренне сочувствуя другу и наставнику. Альбус был хорошим человеком и искренне пёкся о благополучии всех, но иногда, вот как сейчас, ему недоставало жёсткости и решительности…

— Ты чего сидела, как воды в рот набрав?

Минерва едва не взвизгнула от неожиданности.

— Не подстерегай меня! — недовольно пробурчала она, стукнув Грюма кулачком по плечу. — А чего влезать, если в этой области любой из вас мне фору даст?

— Поддержала бы.

— Брось, Аластор, мы оба прекрасно понимаем, что Альбус никогда не согласится на использование Тёмной магии. Выпьешь чаю?

— Давай, — кивнул Грюм, и они зашагали к лестнице. — Ему деваться некуда. Тёмная или светлая — против безносого ублюдка все средства хороши.

Минерва скривилась, но удержалась от замечания и молча раскрыла дверь в свои апартаменты.

Грюм вошёл и сразу же заозирался, сканируя подозрительным взглядом незнакомую обстановку.

— Ты пить-то будешь, или снова фляжку свою достанешь? — саркастично поинтересовалась она, левитируя поднос с чайным набором.

— Из твоих рук — буду, — хмыкнул Грюм, садясь в придвинутое магией кресло и на глазах расслабляясь.

— Скажите пожалуйста, какое доверие! — рассмеялась Минерва, разливая заварившийся чай по чашкам. — Ты хоть сам помнишь, когда в последний раз просто пил чай в гостях? Ты же, кажется, даже у Альбуса не расстаёшься со своей ужасной фляжкой. И, кстати, что в ней?

Грюм засмеялся и, не давая Минерве ни мгновения на возражения, плеснул из фляги ей в чашку.

— Сама знаешь, доверчивый аврор — мёртвый аврор. Пей давай! Ещё принюхивается!

Минерва не удержалась от улыбки, унюхав бренди.

— Твои вкусы не меняются, — негромко протянула она, делая первый глоток.

— Да я вообще постоянен, — в тон ответил Аластор.

Они сидели в тишине и молча пили чай с бренди, не чувствуя ни неловкости, ни желания заполнить тишину болтовнёй ни о чём. Им всегда было удивительно комфортно молчать вдвоём. Что было причиной — ни один из них не знал. За полвека со дня внезапно вспыхнувшей страсти оба думали об этом миллионы раз, но ответа так и не находилось. Возможно, юношеская влюблённость послужила основой дружбы, возможно, заведомо обречённые отношения были своевременно переведены в платоническую плоскость, а может, всё дело было в совпадении характеров, но вот уже ровно полвека как Минерва была самым близким человеком для Аластора, о чём, впрочем, никто даже не догадывался.

Третья чашка чая подошла к концу, опустел и чайник, пора было прощаться до следующего стихийно возникшего чаепития, когда Грюм внезапно выпрямился и всем корпусом повернулся к Минерве.

— Почему мы не попробовали снова?

Грубый голос, исполосованное шрамами лицо, протез… Минерва ничего этого не замечала. Перед ней сидел не ветеран двух войн, а однокурсник.

— Было бы жаль испортить такую дружбу, — мягко улыбнулась она.

— Ты, правда, думаешь, что она бы не выдержала?

— Не знаю, — пожала Минерва плечами, кажется, даже не задумавшись над ответом, — а ты готов рискнуть?

— Готов, — неожиданно даже для себя быстро ответил Аластор и через мгновение расхохотался. — А ведь и вправду готов! А ты?

С ним она могла быть собой, не прибегая к защите масок и не изображая строгого профессора. Поэтому Минерва не стала скрывать эмоции и хихикнула как девчонка, которую в ней все эти годы видел Аластор, и улыбнулась.

— И я.