Навстречу рассвету / Towards the Sunrise (джен)

Перемены.

Многие зовут их «хаосом», полнейшим и безграничным безумием. Меняться? Это неправильно, считают пони. Перемены? Сумасшествие, нарушение порядка вещей. И не приведи Селестия, если облако из сахарной ваты обольёт тебя шоколадным молоком!

Отчасти так и есть. Хаос, как его ни крути, это перемены.

Без перемен остаётся лишь застой. Без перемен порядок и постоянство теряют всяческий смысл. Без перемен нет будущего.

Взять вот, например, поезд, что мчит вдоль горного склона. Куда он торопится? Вперёд и только вперёд. Да, время от время он тормозит и замирает, выпускает и впускает пассажиров, но в итоге вновь трогается в путь.

Однако было в нём и нечто весьма необычное, а именно — небольшое синее пятнышко, которое лежало на крыше и куталось в одеяло.

И пусть встречный ветер хлещет себе, сколько влезет — оно не сдвинулось ни на йоту. Огромное чудище из стали рычало и неслось по рельсам на головокружительных скоростях, но одеяло не колыхнулось ни разу. Поднимись кто на крышу, он наверняка различил бы чьё-то очаровательное посапывание.

Гудок поезда исторг оглушительный свист, а спящая пони съехала набок, недовольно заворочалась и наконец высунула нос из уютного кокона. Зевая, кобыла с сонными бирюзовыми глазами и жуткой растрёпанной гривой выпуталась из одеяла, расшитого узорами ночи, и расправила крылья с неряшливым оперением.

* * *

— Луна!

Она обернулась: в дверях стояла, застыв в напряжённой позе, её сестра и пожирала её взором.

— Да, сестра? — Луна скользнула по ней взглядом и продолжила созерцать ночь, с ленцой чистя крыло.

— Не отворачивайся, Луна, — со злостью произнесла Селестия. — Довольна тем, что натворила? Я глубоко разочар...

— Ну да, принцесса разочаровалась в сестре-преступнице. Достойно целой трагедии. Селестия ведь всегда получает то, что хочет. А всё остальное — лишь так, пшик.

Ошарашенное лицо сестры стоило видеть. Луна как ни в чём не бывало перебирала свои пёрышки.

По мрамору мерно зацокали золотые накопытники.

— Я не говорю, что ты преступница, — от невозмутимого тона Селестии выворачивало наизнанку. — И мир не вокруг меня вращается, пускай это и прозвучит безумно. Я лишь желаю блага моим маленьким пони.

Алебастрово-белое крыло успокаивающе погладило её по спине. Ничтожная попытка.

— Поэтому ответь, Луна: зачем? Зачем ты так поступила?

* * *

Луна поёжилась. Осень только вступала в свои права, а по ночам уже веял зябкий ветерок, зато утренняя прохлада снимала сон как по мановению копыта. Аликорн громко зевнула, после чего магией вытянула из перемётным сумок кружку, пакетик чая и потёртый бурдюк с водой.

Совсем капелька магии — и вот перед ней чашка дымящегося чая. Не долго думая, Луна приклеила её к крыше заклинанием и как следует причесала гриву.

Пришлось немного повозиться, чтобы собраться перед отъездом из Кантерлота. Поначалу она стащила вообще все пожитки — ну так, на всякий случай — и распихала это по нескольким чемоданам, пока не вспомнила, что отбывает в тайне.

В конце концов её выбор пал на любимое одеяло, щеголявшее вышивкой в виде её кьютимарки, такую же кружку и стратегические запасы чая. Это не считая самого необходимого, конечно: еды и скромной коллекции книжек.

И ни единого бита. Само собой, в дальней дороге без денег придётся туго, но эти монетки... они всегда как камень, прижимающий к земле.

Луна улыбнулась. Свобода. Впервые за всю безмерно долгую жизнь она почувствовала свободу.

* * *

Луна отпихнула крыло сестры.

— Зачем я ей рассказала? Потому что, Селестия, это их право — знать. Не мне сидеть в стороне и смотреть, как ты лжёшь им! — она c мрачным видом поглядела на Селестию.

— Не лезь не в своё дело, Луна! — та рассержено топнула копытом.

— Не моё дело? Они и мои поданные, дорогая сестра. Мне казалось, мы с тобой равны. Неужели и это было враньём?

Даже у бесконечно доброй принцессы есть пределы терпению, и Луна прекрасно осознавала, что ходит по тонкому льду. Когда остановиться, сейчас? От одного взгляда на её лицо в животе скручивался узел.

— Да, мы равны. Но ты должна мне помогать, Луна. Во благо Эквестрии.

— Боюсь, твоё «благо Эквестрии» не совпадает с моим. Я была не в силах смотреть, как ты перекраиваешь их жизни по своему усмотрению.

Луна отвернулась к балкону... или, если точнее, попыталась.

* * *

Интересно, Селестия уже нашла письмо? Луна его не прятала, просто оставила на кровати рядом с диадемой — такое уж сложно не заметить.

Разумеется, может случится и так, что Селестия демонстративно «забудет» про сестру на пару дней, чтобы вот так проучить её без слов. Очередной интриганский ход: заставь почувствовать вину — и этот «виновник» у тебя в копытах. А может, Селестия уже всё прочла и поняла, что возня с поисками бессмысленна.

Много чего возможно, но Луна знала сестру как облупленную. Пока она держится инкогнито, любые пути открыты ей.

Именно поэтому совершенно неважно, куда заведёт её дорога — пусть далеко-далеко, хоть за тридевять земель. Она целиком и полностью отдалась в копыта судьбы, если уж та вообще существовала.

Может, когда-нибудь она вернётся обратно. А что, кто знает? Уж по ней скучать не будут, особенно когда под боком протеже Селестии.

Настроение упало, стоило только подумать о новоявленном аликорне. Интересно, как она там держится...

Прочь, гнать прочь все хмурые думы! Пусть отныне другие об этом размышляют.

* * *

Обутые золотом копыта схватили её за плечи и грубо развернули обратно; пылающий взгляд пурпурных глаз впился в неё.

— Как смеешь ты, — прошипела Селестия, — указывать мне, как править моей страной? Я пожертвовала всем — всем! — чтобы сотворить Эквестрию такой, какая она есть. И не позволю сопливым жеребятам рушить мои труды.

Впервые c начала авантюры в голову Луны закрались сомнения. Не переступила ли она черту? Солнечная принцесса моргнула, будто только что пришла в себя, и немедля разжала железную хватку. Луна распростёрлась на полу, но вставать не спешила.

Она лишь горько улыбнулась в ответ на потрясённое лицо сестры. И в самом деле, ей здесь не место.

— Луна... Я...

Что-то увидев в окне, Селестия вдруг оцепенела и навострила уши; в глазах читался безотчётный ужас. Она едва выдавила тихий всхлип.

И ничего не произнеся, выбежала из комнаты. Озадаченно посмотрев ей вслед, Луна ещё чуть повалялась на полу, после чего поднялась на ноги и наконец выглянула с балкона.

По городским улочкам неслась лавандовая аликорн, слёзы градом катились из её глаз — а у подножия замка стояла с поникшей головой Селестия.

Луна понаблюдала за ними недолго, затем развернулась и попросту ушла.

Где-то вдалеке прогудел прибывающий поезд.

* * *

Луна глядела на коричневатый напиток в чашке — кобыла с бирюзовыми глазами и жуткой растрёпанной гривой смотрела оттуда в ответ. Забавно, без диадемы непослушные синие волосы так и норовили залезть в лицо.

Симпатично. Так она выглядит по-другому... прямо-таки совершенно новая пони. В глаза ударил ослепительный свет, отчего Луна прищурилась: над Эквестрией зачиналась заря.

И всё-таки верно ли она поступила? Хороший вопрос. Быть может, Селестия действительно права и перемены несут лишь зло. Быть может, Луне стоило промолчать, и пускай сестра держит её... их поданных в блаженном неведении про истинную силу, сокрытую глубоко внутри.

Но в самом деле, какая разница? Прошлое осталось позади.

Новая жизнь ждала за горизонтом, там, где горел рассвет, — и Луна мчалась навстречу ему.

❧

Селестия наблюдала.

А чем теперь ещё заняться? Она потеряла для мира всякую значимость, превратилась в ничтожную пылинку — точно любой из смертных. Пожалуй, даже больше.

Она легонько заворочалась на своём облачном лежбище, и от него оторвалась пара клочков. Она посмотрела, как водяной пар рассеивается в разреженном воздухе, и опустила взгляд обратно к земле.

Сестра, похоже, оказалась права. Пони способны на столь многое, что ей и не снилось, если дать им толчок в верном направлении. А Селестия отнюдь этого не могла. Напротив, исчезла она — и они сами нашли нужный путь.

Внизу там и сям суетились пони, спешили кто куда по мощёным бульварам необъятного мегаполиса — Кантерлота. На мгновение взор застыл на дворце: любопытно, как там сейчас её ученица?

В груди заворочались старые обиды, но Селестия поспешно отвела их. Нет, Твайлайт не виновата. Уж кто-кто, а она жертва.

Но даже спустя столько лет бывшая принцесса помнила, явственно помнила, кто стёр всё в порошок.

Одинокий голосок шёпотом пронёсся в голове: «Всё? Она стёрла в порошок тебя и только тебя».

Селестия хрипло рассмеялась. К чему этот самообман, в конце концов? Если кто тут и чудовище, так это лишь она сама. Просто осознание пришло к ней позже всех остальных. Не помог и уход сестры — вправлять ей мозги пришлось даже самой Твайлайт.

Она уставилась на свои копыта. Промелькнуло смутное воспоминание: когда-то на них сияло золото, надо же.

Поначалу всё шло своим чередом: она прислушалась к словам своей ученицы, дала пони больше свободы, отошла от государственных дел. Да, пыталась сохранить равновесие и удержать их на прежнем пути, но...

В итоге, с радостью в сердце, она исчезла навсегда. Одно только имя и осталось при ней — имя, что давным-давно пережило историю и стало легендой.

Однако сколь бы сильно она ни гордилась за своих маленьких пони, материнская любовь не отпускала её. Временами она поглядывала на них издалека... и вопрошала себя, всякий раз не находя ответа.

— Но что дальше? — шептала она, и в голосе её сквозили года.

— Выбор за тобой, сестра.

Сердце замерло. Селестия взметнулась: ей улыбалась аликорн с бирюзовыми глазами и жуткой растрёпанной гривой. Как давно она не видела этой улыбки...

— Скучала по мне? — спросила аликорн.

Хотелось кричать. Хотелось вопить, орать во всю глотку. Хотелось смеяться до тех пор, пока плоть не иссохнет, а кости не осыплются прахом.

Но сильнее всего хотелось рыдать.

Сестра усмехнулась, одёрнула полы плаща и зашагала прочь по пелене облаков.

— Не уходи! — в душе кипела ненависть к себе, но слова сами срывались с губ. — Возьми меня с собой!

Луна оглянулась через плечо и не спеша протянула копыто к солнцу, что поднималось далеко за горизонтом.

— Так пойдём, сестра. Пойдём навстречу рассвету вместе.