Нарциссизм-Нарцисса (гет)

— Почему ты постоянно ходишь за мной? — с сильным запозданием спрашивает Нарцисса.

Локонс бросает на неё какой-то странный взгляд.

Хой! Ей по-прежнему безразлично, честное слово, просто выпускной уже меньше чем через две недели. Когда же ей ещё спросить?

— Мне нравится с тобой говорить, — Гилдерой ослепительно улыбается.

Нарцисса вдруг вспоминает, как он так же странно смотрел на неё прошлой ночью (как он пробрался в спальню девочек Нарцисса так и не поняла), ей ещё показалось, что она спит. Как можно было не заметить излучающего ауру «Посмотри на меня! Я же красивый!» Локхарт остаётся загадкой. Но никто не жаловался на странно пялящегося когтевранца в пубертатном возрасте, и Нарцисса решила не сдавать его. Ей почему-то было проще заснуть под его пристальным взглядом, будто своим присутствием он рассеивал страхи и отгонял кошмары.

Молчание затягивается, но не становится неловким. Локхарт сидит, уткнувшись в книгу, и изображает примерного ученика, посетившего библиотеку исключительно в образовательных целях. Нарцисса знает, что за старой потрепанной обложкой скрывается маггловская книжка, что Гилдерой стащил из шкафа своего отца, но её это ничуть не волнует. То есть, не так, как волновало бы Беллатрикс или тётушку Вальбургу. Нарциссе, в общем-то, плевать, она только боится, что кто-то застукает её в компании полукровки и маггловской книжки, что она собственноручно сняла с самой дальней полки и читает прямо здесь, в библиотеке, чтобы не записывать на своё имя. Имя Блэк очень восприимчиво ко всему, что не вписывается в известный стандарт. Нарцисса изумлена безмерна и столь же счастлива, что за годы знакомства Гилдерой ни разу не попался на глаза её сокурсникам, профессорам и родственникам. Он всегда удачно выбирал время и испарялся ещё до того как сама Нарцисса замечала нового собеседника. Она в самом деле подозревала, что он как-то нарушил запрет на трансгрессию в Хогвартсе.

— Приветствую, моя леди, — Люциус целует её ладонь, придуриваясь, Нарцисса смотрит на место, где секунду назад был Локхарт. — Что читаешь?

Она хрупкая как стекло. Гилдерой наблюдает со стороны. Нарцисса смеётся вежливо и внимательно смотрит на жениха, позволяя ему отвечать за ход разговора. Люциус продолжает позёрство, изрекает что-то настолько витиеватое и длинное, что Гилдерой сомневается, понимает ли он сам, о чём говорит. Гилдерой сомневается, видит ли Люциус эти тонкие голубоватые вены на висках Нарциссы, замечает ли, как она невольно поджимает губы и как дрожит её рука.

— Да так! Историю магии! — Нарцисса быстро закидывает книгу в сумку и вскакивает, собираясь убежать, но натыкается на замершего посреди прохода Малфоя. Люциус окидывает её взглядом, но ничего не говорит и отступает. Гилдерой благодарен.

— Эй-эй, почему-уу? — возмущённо тянет Гилдерой, размахивая пером.

— Я не хочу объяснять, почему твоё имя написано на моей руке.

— Ты не хочешь мой автограф? Да как ты смеешь! — вопит он, комично размахивая руками.

Нарцисса кусает щёку изнутри, сдерживая смех.

Он похож на Люциуса. Очень. Внешних отличий не так много: черты лица чуть мягче, волосы на тон теплее, глаза — весеннее небо, а не грозовая туча. Нарцисса замечает всё это, замечает и то, что Люциус много раз и вслух говорил ей, что любит, а Гилдерой только искренне улыбается и ходит за ней всё время.

Люциус не понимает. А Гилдерой да.

Это одна из тех глупых вещей, что они делали вместе: понимали.

Ему нравилась игра слов, когда она называла его Нарциссом, подразумевая, конечно, прогрессирующий нарциссизм, а не намекая на почти осязаемую связь, что между ними.

Она не заметила, как позволила ему подойти так близко.

Самая лучшая в мире вещь — доверие.

— Я напишу о тебе книгу, — обещает он, — «Встречи с вампирами».

— То есть для эльфа я недостаточно прекрасна?

— То есть для вампира ты достаточно помешана на крови.

— Хэй! — Нарцисса замолкает. Гилдерой медленно поглаживает её запястье.

Нарцисса уверена, что забота — форма контроля. Он не может её винить.

Нарцисса не видит его на выпускном. Ни с когтевранцами, ни где-либо ещё. Его будто не существовало вовсе.

Нелепо вышло.

Она влюблена в иллюзию. В картинку, что кажется ей лучше реальности.

Как глупо.

Люциус готов держать её в объятиях до тех пор, пока её костяшки не утратят белый цвет.

— Я не хочу потерять и тебя, — говорит она.

Ему нравится эта игра слов (нарциссизм-нарцисса).

— Никогда, — говорит. И это звучит лучше. — Я бы лучше выколол себе глаза ржавым гвоздём!

— Спасибо за яркий образ.

Только ради твоего пожалуйста.