Ветер (гет)

Какова невозможная любовь на вкус?

Она горькая, словно кофе без молока. Кислая, словно зелёное яблоко или клюква. И совсем немного сладкая, словно незрелая вишня.

А какова она на ощупь?

Гладкая, как твоя бледная кожа. Временами мягкая, как ткань твоего синего свитера.

А чем она пахнет?

Она пахнет тобой, Драко.

* * *

Гарри и Рон назвали бы это предательством, они назвали бы это бесхарактерностью и отсутствием самоуважения. И были бы тысячу раз правы, так невозможно правы.

Это началось с нашего непредвиденного сотрудничества. Ты попросил меня о помощи, Драко, совершенно бесцеремонно ворвавшись в мой кабинет, не обратив никакого внимания на возмущённую секретаршу.

Шутка ли, меня, невыносимую "грязнокровку Грейнджер", попросил о помощи сам Малфой! Ты сказал, что тебе необходима консультация при варке сложного зелья с трудно расшифровываемым рецептом. И невозмутимо встал в самой середине моего кабинета, скрестив руки на груди и явно не собираясь никуда уходить прежде, чем я дам тебе свой ответ.

— Зачем тебе это, Малфой? — в тот день, глядя в твои глаза, я гордо вскинула подбородок и положила ладони на прохладную лакированную поверхность рабочего стола. Я бросала тебе вызов.

Ты уверенно, прямо посмотрел на меня. Нет, пробился, прорвался сквозь мои распахнутые глаза в самые тайные, тёмные закоулки моего сознания. Я помню, как тогда с силой сжала край стола. Старался ли ты отгадать мой настрой, предупредить возможный отказ или же вероятность согласия?

Так что же ты увидел, Драко?

— Хочу снова колдовать, — ты засунул руки в карманы брюк и перевёл взгляд с меня в окно. За ним плыли низкие, давящие своей выцветшей тяжестью облака, из-за вязкой кучности которых изредка пробивались застенчивые, дразнящие, уже совсем не греющие лучи солнца.

Порыв ветра принёс ускользающий запах обнищавших усохших ветвей, пряный и терпкий.

В твоих серых глазах можно было уловить решимость и грусть, стонущие, кружащиеся внутри тебя, точно ветер, гоняющий за окном багряные листья. Но временами его порывы стихали, всё успокаивалось, и деревья с облегчением выдыхали, сохранив совсем немногое — пару-тройку родных листков. Они готовы бороться с настырным ветром до последнего, до решающего и судьбоносного мгновения.

Я согласилась помочь тебе одолеть ветер, Драко.

* * *

Я всегда смотрела на твои пальцы, такие тонкие и бледные. Как они несильно сжимали нож, выбирали нужные ингредиенты, поправляли светлые волосы, когда те, мешая, спадали на твой лоб.

Зелье было действительно трудным в приготовлении: редкие ингредиенты, множество этапов, разделённых длительными промежутками, сам процесс, требовавший максимальной концентрации. Голубоватый, сладко пахнущий отвар был призван немного увеличить твой магический потенциал, позволив выполнять заклинания чуть сложнее «Акцио» и «Люмос» без конфискованной палочки — наказания для немногих Пожирателей, оставленных под домашним арестом.

Ты изредка шутил, бросал — и это приходилось признать, скрипя зубами, — забавные и довольно безобидные замечания по поводу моей любви к книгам и относительно моих волос, ещё сильнее завивающихся от паров, обильно поднимающихся из медного котла. Ещё реже ты рассказывал о любимых писателях, обсуждал нумерологию или трансфигурацию.

Только со временем я поняла, как бездарно ты старался заполнить возникающую и с каждым днём всё больше возрастающую неловкость, Драко.

Ты как-то коснулся — нечаянно? — моей щеки и закрепил мой кудрявый локон за слегка съехавшую набок из-за бурной работы заколку, чуть задержав пальцы в моих волосах. От самой макушки и вдоль всего моего позвоночника, охватывая рёбра, расползлись непослушные мурашки.

Мне и после на протяжении невероятно долгого времени ещё не раз хотелось ощутить тепло твоих слегка загрубевших пальцев.

Ты тогда так самодовольно усмехнулся, Драко, так по-слизерински.

Именно тогда, после всех колких замечаний и самоуверенного, но ставшего таким знакомым, почти домашним хмыканья я поняла, что тебя люблю.

Осознание, слишком внезапное и непрошеное пригвоздило к полу твоей душной лаборатории, не давая вздохнуть, не позволяя даже разомкнуть пальцы на обжигающе-холодной рукояти ножа.

* * *

Мы пили ароматный кофе в просторной гостиной Малфой-мэнора, освещаемой лишь непостоянным светом свечей и редкими бликами от жаркого пламени камина, ложащимися тёплыми отсветами на ворсистый бордовый ковёр. Мы сидели молча каждый в своём жёстком кожаном кресле. Помню, как от нежелания нарушать спокойную тишину я боялась сменить позу, от которой уже начинала побаливать напряжённая спина. Твой задумчивый взгляд был устремлён на полыхающий огонь. Неожиданно ты повернулся и посмотрел так странно, так... Печально? От твоих непонятных глаз в тот момент в моём животе нечто ранее неизвестное, но — я отчего-то в этом до сих пор уверена — необъятное по своим размерам, сжалось до крошечной точки, а следом точно замёрзло.

— Я скоро женюсь на Астории, — ты пытливо вглядывался в моё лицо. — Это давно решено.

Что ты в очередной раз хотел рассмотреть? Что собирался разглядеть?

Я бы никогда не показала тебе свою боль, Драко.

— Поздравляю, — дрожащими губами и на выдохе едва выдавила я из себя, а фарфоровая чашечка в руках так дрожала, громыхая о блюдечко.

Лишнее резкое движение — разбилась бы, ударившись об пол.

— Спасибо, наверное, — ты привычно усмехнулся. На этот раз обречённо и устало, прикрыл глаза и отставил чашку с недопитым кофе на низкий журнальный столик.

Молчание, тягостное, лишённое былой лёгкости и непроизносимого вслух понимания, обрушилось на нас.

— Грейнджер, поцелуй меня, — резко, чересчур неожиданно произнёс ты, широко раскрыв глаза и уставившись на меня нестерпимо просяще.

От твоего взгляда не ускользнуло ни моё нервное напряжение, ни прикушенная губа....

Твой взгляд, Драко, он был таким... Таким щемяще-нежным, отчаянным и снова, как в самый первый день, решительным. И дыхание. Оно было тяжёлым и рваным, точно тебе надоело убегать: ты истощён, вымотан, и больше уже нет сил.

Я, не давая возможным сомнениям ни секунды, оставила чашку на том же столике и подошла. Нет, почти подбежала к тебе и, обхватив тёплое лицо трясущимися ладонями, коснулась твоих мягких, немного потрескавшихся губ своими пылающими губами. Ты ответил так нежно, Драко, так невероятно нежно. Раскрыв губы, слегка захватив ими мои, провёл самым кончиком языка по нижней губе, нежно поцеловал и отпустил, затем невесомо коснулся верхней губы, словно боясь вспугнуть меня, вкрадчиво проник языком в мой рот, ласкаясь. Искорки вспыхивали под зажмуренными веками, кожа пылала от прикосновений твоих не отпускающих, крепко сжимающихся на моих запястьях пальцев.

Я иногда нарочно забывала дышать, Драко, только бы не упустить, только бы запомнить во всех подробностях этот вечер, твои горьковатые губы и шероховатые ладони, даже собственное заполошное сердце, бьющееся о рёбра.

Я разгадала тайный смысл твоего поцелуя, Драко. Ты говорил "спасибо". За то, что согласилась. За то, что была рядом и помогала. За то, что поняла.

Медленно и нерешительно, с сожалением оторвалась от твоих покрасневших губ и прошептала, глядя в твои потемневшие блестящие глаза:

— Я всегда буду помогать тебе с ветром, Драко.