Небо и земля (гет)

Я разорву тебя

На девяносто девять ран,

Я отплачу тебе

За луны полные сполна!

Согрею кровью твой

Голодный лик, холодный храм.

Не смей ходить в мой дом, Луна.

Мельница, «Волчья луна»

Семь дней прошло с того разговора у озера. Семь дней Гермиона и Виктор наслаждались любовью и не могли насытиться ею.

На восьмой день дурмстранговцы уже по обычаю пришли завтракать в Большой зал. Как всегда, они уселись за стол «Слизерина». Только теперь Крум мог не втайне, а вполне открыто наблюдать за Гермионой. Вот она повернула голову к слизеринскому столу, словно ощутив взгляд болгарина, и улыбнулась ему. Виктор улыбнулся ей в ответ. Улыбка на его лице была воспринята случайными зрителями почти как нонсенс — одна Гермиона нисколько не изумилась, а просто обрадовалась, ощущая в груди тайное, сокровенное тепло. Только ей было позволено видеть Крума таким.

Но она с большой приязнью смотрела и на Гарри, который сидел за гриффиндорским столом рядом с ней. Ревность Виктора к нему она считала глупой и совершенно безосновательной. Да и за что ей было отстраняться его, не ухаживавшего за ней, а скорее любившего её как сестру? Она видит в нём единственного своего друга, кроме Рона, практически брата и… только! Разве это грех? Так искренно рассуждала Гермиона, даже проводя светлые минуты своей трудной жизни в обществе Крума — любимого ею и любящего её человека.

Когда влетели совы с почтой, Гермиона с надеждой задрала голову; она явно чего-то ждала. Виктор не слишком удивился: она недавно сказала ему, что подписалась на «Прорицательскую». Однако к ней подлетела не одна, а сразу пять сов. Усевшись на стол, птицы стали толкаться друг с другом: каждая хотела вручить своё послание первой. Послания состояли из нескольких увесистых конвертов.

Крум насторожился, едва Гермиона вскрыла первое письмо. Содержание его он, конечно, не мог увидеть, но оно явно было не слишком приятным. Тут Гермиона стала распаковывать конверт за конвертом и вскриками комментировать содержание. До Виктора донеслась фраза: «Гарри Поттеру надо было быть умнее и не влюбляться в тебя», однако он даже не успел ничего подумать, как Гермиона внезапно вскрикнула громче прежнего. Крум увидел, как ей на руки вылилась густая желтовато-зелёная жидкость с сильным запахом бензина. Руки тут же покрылись большими жёлтыми ожогами. При виде этого зрелища Виктор почти физически почувствовал, как его сердце окатила ярость. Кто посмел прислать такое его девушке? И при чём тут Гарри Поттер?

Гермиона взвыла от боли. Она пыталась оттереть руки салфеткой; по её лицу катились слёзы. Пальцы покрылись болезненными пузырями — казалось, что на Гермионе толстые пупырчатые перчатки. Крума охватил сильнейший гнев. Только мысль, что завтрак ещё не окончился, удержала его от желания вскочить и броситься вслед за Гермионой, которая, прижимая к себе обожжённые, распухшие руки, побежала к выходу из Большого зала. Виктор догадался, что бежала она в больницу.

Как только наполненные едой блюда исчезли со столов, Крум вскочил со своего стула и практически бегом направился на выход, игнорируя изумлённые вопросы товарищей: «Виктор, ты куда»? Ему срочно надо было найти Гермиону и объясниться с ней.

Пути до больничного крыла он не знал, но выяснить нужную дорогу труда не составило. Неловкий вопрос, заданный первому попавшемуся равенкловцу, — и Крум уже знал, куда ему следует идти. Он шагал так быстро, насколько позволяла его неуклюжая сутуловатая походка, чувствуя одновременно гнев, сочувствие и возобновившуюся ревность. Неужто подписчицы «Прорицательской газеты» думают, что Гермиона — девушка Гарри? На них что, так повлияла статья Риты Скитер или… это и впрямь имеет место быть? Крум вспомнил, как часто Гермиона говорила с ним о Гарри. Хотя она никогда не называла его иначе как другом, но не скрывала, что очень привязана к нему. В отличие от Рона, Гарри почти никогда не бывал предметом её раздражения. Порой Крум действительно подозревал, что её чувства к Поттеру не просто дружеские, но ласки Гермионы всегда были так нежны, так жарки, что его подозрения понемногу распадались…

В таких запутанных мыслях он и дошёл до школьной больницы. Едва он очутился у входа, как дверь открылась и из процедурного кабинета вышла Гермиона. Её руки уже были залечены и надёжно перебинтованы, но опухоль всё равно пока не спадала. На лице не было заметно слёз — напротив, глаза её горели холодной решимостью. При виде Крума она вздрогнула и попыталась спрятать руки за спину.

— Виктор? Ты что тут делаешь? — воскликнула она.

— Что с тобой, Хермивона? — с искренним участием спросил юноша. — Что тебе прислали в том письме?

— Буботуберовый гной! — пояснила девушка, в чьём голосе отчётливо слышались досада и сарказм. — Причём неразбавленный. Этот — самый опасный! Интересно, кто меня так?..

— Знал бы я, кто!.. Я бы выпустил его на дракона, да с голыми руками! — зло сощурился Крум. — И этот кто-то считает тебя девушкой Гарри Поттера?

Гермиона резко прижала к груди перевязанные руки:

— Что?! И ты туда же? Я же не один раз говорила тебе, Виктор, что Гарри — просто мой друг! Это всё Рита Скитер выдумала, будто я его девушка!

— Но ты так часто о нём говоришь… — болгарин пожал плечами. — Ты любишь его, я вижу.

Гриффиндорка удивилась, опечалилась. Почему Виктор ей не доверяет? Неужели ему мало того, что она говорила о Гарри?..

— Он мне просто друг, не парень в общем понимании. Это правда, что я люблю его, так же как и он — меня. Но это братская любовь. Гарри мне дороже всех других, как и Рон. Однако любовь к тебе, Виктор, совсем другая. Я никогда ранее кого-то не любила как тебя и никого не полюблю.

Голос Гермионы звучал твёрдо и честно, а глаза смотрели с преданностью и безграничным доверием. Она явно говорила от чистого сердца. При этом полноценном признании Крум забыл свою ревность, откинул все опасения за будущее, приблизился к Гермионе и привлёк её к себе.

— Хермивона… милая, хорошая…

Девушка инстинктивно изогнула спину на грудь Виктора. Губы её рдели над блестящими зубами, веки дрожали от мучительного желания. Крум жадно приник устами к её зовущему рту. Как тогда ночью на озере, он ощутил пламень её губ и весь загорелся таким чувством, какого ещё никогда не знал в жизни.

Так прошла минута и две. Оторвавшись от Крума, чтобы вдохнуть воздуха, Гермиона трепетно произнесла, глядя прямо в затуманенные глаза болгарина:

— Скольких ты любил до меня?

— Никого, — выдохнул Виктор, опаляя её лицо своим горячим дыханием.

— А после меня?..

— Никого…

Гермиона продолжала обвивать шею Крума забинтованными руками. Её пышущее огнём дыхание обдавало его и подымало всё большую и большую бурю страсти в его сердце. Они замерли в объятиях друг друга. Их губы вновь слились в страстном, крепком, долгом поцелуе.

* * *

На последней неделе мая к Виктору в каюту явился Каркаров — как всегда элегантный и чуть лебезящий, но всё такой же холодный — и сказал, что всех чемпионов сзывают на квиддичное поле для того, чтобы Людо Бэгмен рассказал им о последнем задании. Крум сдержанно кивнул, принимая это к сведению, и спокойно направился в указанное место.

Добрался он туда, как и на второе состязание, самым первым. Да так и застыл, едва увидел, во что превратилось квиддичное поле. Разве оно должно быть таким? Поле для квиддича обязано быть гладким и ровным. А тут… перед глазами Виктора предстали длинные низкие стены, пересекающиеся между собой и расходящиеся во всех направлениях.

— Что это? — спросил он, повернувшись к Бэгмену.

— Пока секрет, — подмигнул тот, пытавшийся на правах старого квиддичиста заигрывать с Крумом. — Скоро придут остальные чемпионы, вот тогда вы все это и узнаете.

Крум возражать не стал. Он задумчиво изучал загадочные стены, очень похожие на обыкновенные кусты. Все эти переплетения странно напоминали… лабиринт. Только зачем его сооружают?.. Ухмыльнувшись своим догадкам, он обернулся и увидел подошедшую Флёр. Они кивнули друг другу в знак приветствия, и шармбатонка тоже стала таращиться на кустарниковые стены во все глаза.

Минут через десять наконец появились Гарри и Седрик, которые пробрались к ним, перелезая через кусты. При виде Гарри Флёр просияла. Её отношение к нему коренным образом переменилось с тех пор, как он вытащил её сестру из озера.

— Ну, как вам? — со счастливым видом поинтересовался Бэгмен, как только Гарри с Седриком одолели последнюю изгородь. — Хорошо растут, правда? Хагриду бы ещё месяц, и они стали бы двадцатифутовой высоты. Не бойтесь, — заулыбался он, глядя на несчастные физиономии хогвартских чемпионов, — как только состязание кончится, ваше квиддичное поле сразу же вернётся к своему обычному виду! Ну, вы уже догадались, что мы здесь строим?

Пару секунд все молчали. Потом…

— Лабиринт, — наконец озвучил Крум свою догадку.

— Точно! — вскричал Бэгмен. — Лабиринт. Третье задание на самом деле очень простое. Тремудрый кубок будет помещён в центр лабиринта. Чемпион, дотронувшийся до него первым, получит высший балл.

— Нам просто нужно пройти через лабиринт? — переспросила Флёр.

— Там будут препятствия, — восторженно уточнил Бэгмен, покачиваясь на пятках. — Хагрид посадит туда кое-каких… существ… потом ещё, вам встретятся заклятия, которые нужно будет снять… ну и всякое такое, сами понимаете. И вот ещё что: чемпионы, лидирующие по количеству баллов, войдут в лабиринт первыми. — Людо улыбнулся Гарри и Седрику. — Затем пойдёт мистер Крум… а следом — мисс Делакур. В то же время у каждого будет шанс побороться. Всё зависит от того, насколько хорошо вы будете справляться с препятствиями. Весело, правда?

Крум, не имевший никакого понятия о том, что может ожидать его и соперников в этом «весёлом» лабиринте, усмехнулся про себя. Тем не менее, он вежливо покивал вместе со всеми.

— Очень хорошо… если ни у кого нет вопросов, то давайте вернёмся в замок, а то что-то прохладно…

Они начали выбираться из лабиринта. Бэгмен трусил рядом с Гарри; Крум шёл позади них. И тут ему пришла в голову идея: сейчас самое подходящее время расставить все точки над «и», выяснить, какие отношения на самом деле связывают Гермиону с её лучшим другом. Разумеется, это не умаляло его доверия словам Гермионы, но теперь ему захотелось узнать версию самого Гарри. Решившись, он ускорил шаг и постучал Поттера по плечу:

— Мы можем поговорить?

— Да, конечно, — тот немного удивился.

— Не отойдёшь со мной?

— Ладно, — с любопытством согласился Гарри.

Людо Бэгмен слегка огорчился.

— Подождать тебя, Гарри?

— Нет, спасибо, мистер Бэгмен, всё нормально, — отказался Гарри, подавляя улыбку. — Думаю, что смогу сам найти замок, спасибо.

Только после этого Людо всё-таки отвязался, и Крум повёл Гарри за собой — но не к кораблю, а к Запретному лесу. Когда ему удавалось остаться абсолютно одному, без фанаток и даже товарищей, он отправлялся изучать территорию Хогвартса. И окраина Запретного леса была ему уже давно хорошо известна.

— Зачем мы туда идём? — спросил Гарри, когда они проходили мимо хижины Хагрида и ярко освещённой шармбатонской кареты.

— Не желаю, чтобы нас подслушали, — коротко ответил Крум.

Наконец, они достигли тихого места, неподалёку от загона, в котором содержались крылатые кони. Крум остановился в тени деревьев и повернулся к Гарри.

— Я хочу знать, — начал он с недовольным видом, — что у вас с Хермивоной?

— Ничего, — ошарашенно ответил Гарри, глядя на Крума почти снизу вверх: он доставал болгарину только до плеча. — Мы просто друзья. Она не моя девушка и никогда ею не была. Это всё выдумала Рита Скитер.

— Хермивона очень часто говорит о тебе, — Виктор подозрительно посмотрел на Гарри.

— Да, — подтвердил тот, — потому что мы друзья.

— И вы никогда… вы не…

— Нет, — ответил Гарри очень-очень твёрдо.

Крум разом повеселел. Значит, Гермиона действительно говорила правду!.. значит, она любит его! От радости ему даже захотелось ободрить своего соперника. Несколько секунд он молча глядел на Гарри, а потом произнёс:

— Ты очень хорошо летаешь. Я смотрел первое состязание.

— Спасибо, — Гарри широко улыбнулся, — а я видел тебя на финале кубка. Финт Вронского, это вообще!..

Но тут за спиной Крума что-то промелькнуло между деревьями. Гарри интуитивно схватил Виктора за руку и притянул к себе. Тот аж пошатнулся и выдохнул:

— Что это?

В следующее мгновение из-за высокого дуба, шатаясь, вышел какой-то человек. Круму он показался смутно знакомым. Вид у него был такой, как будто он много дней шёл пешком. Мантия на коленях порвалась и была окровавлена; лицо поцарапанное, небритое, посеревшее от усталости. Когда-то тщательно ухоженные волосы и усы нуждались в мытье и стрижке. И если его появление было странным, то поведение — тем более. Мужчина, бормоча себе под нос и бурно жестикулируя, казалось, разговаривал с кем-то, кого мог видеть лишь он один.

— Это же судья? — Крум уставился на незнакомца, припоминая, что видел его на первом пиру в Хогвартсе. — Он из вашего министерства?

Гарри кивнул. Мгновение поколебавшись, он медленно направился к мистеру Краучу. Виктор так же осторожно двинулся за ним. У Крауча был такой откровенно сумасшедший вид, что Круму при ближайшем его рассмотрении стало не по себе.

— Что с ним такое?

— Понятия не имею, — пробормотал Гарри. — Слушай, может, ты приведёшь кого-нибудь?…

Крум качнул головой, и тогда Гарри подошёл к мистеру Краучу поближе, а Виктор остался в отдалении. Сказать по правде, он побаивался этого судью и уже жалел, что вообще вздумал «выяснять отношения» с Поттером. Разве мало ему было заверений Гермионы?..

Через несколько минут Гарри подтащил Крауча к нему. Виктор еле сдержал желание попятиться.

— Оставайся с ним! — велел Гарри Круму. — Я сбегаю за Дамблдором, я его быстрее найду, я знаю, где его кабинет…

— Он сумасшедший, — с сомнением произнёс Виктор, глядя на лежащего на земле Крауча, всё ещё бессвязно беседовавшего с деревом в полной уверенности, что это его помощник Перси Уизли.

— Побудь с ним и всё, — Гарри начал вставать, но его движение каким-то образом вызвало очередную резкую перемену в мистере Крауче. Он обхватил Гарри за колени и потянул обратно на землю.

— Не… оставляйте… меня… — в отчаянии прошептал Крауч, и его глаза снова выкатились. — Я… сбежал… должен предостеречь… должен предупредить… увидеть Дамблдора… моя вина… во всём моя вина… Берта… мертва… во всём моя вина… мой сын… моя вина… скажите Дамблдору… Гарри Поттер… Тёмный Лорд… он сильнее… Гарри Поттер…

— Я приведу Дамблдора, если вы меня отпустите! — вскричал Гарри и гневно обернулся к Круму: — Помоги мне, чего стоишь?!

С большой опаской Крум приблизился и опустился возле Крауча на корточки.

— Не давай ему уйти отсюда, — Гарри высвободился из цепких объятий, — а я сейчас сбегаю за Дамблдором.

— Поскорей, ладно? — крикнул Крум ему вслед, а Поттер уже мчался от леса к замку через тёмный двор.

Виктор остался наедине со спятившим стариком. Контактировать с ним близко у него не было ни малейшего желания, поэтому он отошёл подальше. Впрочем, Краучу было не до Крума: он опять принялся разговаривать с деревьями. Крум наблюдал за этим жалким и одновременно забавным зрелищем, испытывая всё возрастающий страх. Внезапно под его ногой хрустнула ветка. Это почему-то привлекло внимание сумасшедшего; он повернул голову и уставился на юношу.

— А ты… кто… такой? — выдавил он через силу.

— Виктор Крум. Чемпион Дурмстранга, — на автомате ответил болгарин. Мало ли что взбредёт в голову этому безумцу… Уж лучше назвать себя честно и не напугать его лишний раз.

— А-а… Чемпион… чемпион… — пробормотал мистер Крауч и как будто затих, скорчившись под деревом. Крум облегчённо выдохнул, но тут же опять занервничал: по его оценкам, прошло уже минут десять, а Гарри всё ещё не было. Куда он мог запропаститься? Виктор даже стал озираться по сторонам и вглядываться в уже сгустившиеся сумерки, силясь разглядеть идущих сюда людей. И вдруг сзади раздался крик:

— Ступефай!

Будто тяжёлым камнем хватило Виктора в ту же минуту: всё закружилось и перевернулось в его глазах. На миг смешанно сверкнули перед ним сучья с древесными листьями. И грохнулся он, как подрубленный дуб, на землю. И туман покрыл его взор.

* * *

Открыв глаза, Крум увидел лицо склонившегося над ним Дамблдора. В следующую секунду он понял, что валяется на земле, и попытался сесть, однако хогвартский директор положил руку ему на плечо и заставил лежать спокойно.

— Он напал на меня! — забормотал Виктор, поднося руку к голове. — Этот сумасшедший старик напал на меня! Я смотрел по сторонам, куда делся Поттер, а он напал сзади!

— Полежи немного спокойно, — остановил его Дамблдор. Крум повиновался. Всё его тело, особенно спина, жутко ныло от сногсшибального заклятия и удара о землю.

Загрохотали шаги, и в поле зрения появились Хагрид и его пёс Клык. Хагрид держал в руках арбалет.

— Профессор Дамблдор! — его глаза округлились. — Гарри… что за?…

— Хагрид, приведи скорее профессора Каркарова, — велел Дамблдор, — на одного из его учеников было совершено нападение. А после этого, пожалуйста, извести профессора Хмури.

— Это не требуется, Дамблдор, — раздался дребезжащий рык, — я уже здесь.

Хмури хромал к ним, опираясь на посох и держа в руке зажжённую палочку.

— Чёртова нога, — свирепо проворчал он, — мог бы прибыть быстрее… Что случилось? Снейп сказал что-то насчёт Крауча…

— Крауча? — тупо повторил Хагрид.

— Приведи Каркарова, поскорее, пожалуйста, Хагрид! — резко перебил Дамблдор.

— Ах да… точно… — пробормотал Хагрид, повернулся и исчез за тёмными деревьями. Клык потрусил следом.

— Я не знаю, где Барти Крауч, — сказал Дамблдор, обращаясь к Хмури, — но его непременно нужно найти.

— Считайте меня в деле, — прорычал Хмури, достал волшебную палочку и захромал в глубь леса.

Крум хотел было сказать хогвартскому директору, что не надо звать Каркарова, что он сейчас отлежится и сам пойдёт на корабль… но был ещё слишком слаб и не успел. Уже через пару минут он услышал звуки, безошибочно свидетельствующие о возвращении Хагрида и Клыка. Каркаров, одетый в гладкие серебристые меха, торопливо шёл сзади. Он был бледен и раздражён.

— В чём дело? — вскричал он, едва завидев лежащего на земле Крума и стоящих рядом Дамблдора и Гарри. — Что произошло?

— На меня напали! — ответил Крум, кое-как садясь и потирая голову. — Мистер Крауч или как там его…

— На тебя напал Крауч? Судья Тремудрого Турнира?

— Игорь… — начал Дамблдор, но Каркаров весь подобрался, плотнее укутавшись в меха, и посмотрел на него очень гневно.

— Предательство! — возопил он, тыча указующим перстом в Дамблдора. — Заговор! Вы с вашим министерством заманили меня сюда под фальшивым предлогом! Это не равноправное соревнование! Сначала вы пропихнули на Турнир своего малолетнего Поттера! теперь ваш министерский друг хотел вывести из строя моего чемпиона! Я с самого начала подозревал двойную игру! Это коррупция! Вы, Дамблдор, со всеми вашими песнями об укреплении международных колдовских связей, о восстановлении былого единства, о том, что пора забыть распри… Вот что я обо всём этом думаю!

И он плюнул под ноги Дамблдору. Крум почувствовал, как в его жилах вскипела кровь, и еле сдержал желание вскочить и залепить своему директору изрядную оплеуху. Он испытал к нему такую же неприязнь и почти ненависть, что и к своим назойливым фанаткам. Все эти месяцы Дамблдор казался ему добрым и справедливым, а Каркаров посмел так оскорбить его! Когда Хагрид молниеносным движением схватил Каркарова за грудки, поднял в воздух и шваркнул о ближайшее дерево, Крум готов был выразить ему свою благодарность.

— А ну извинись! — рыкнул Хагрид на ловящего ртом воздух Каркарова, держа его за горло. Ноги дурмстранговского директора болтались в воздухе.

— Хагрид, нет! — закричал Дамблдор, сверкая глазами. Виктор даже удивился: сам он неизменно отвечал на каждое оскорбление каким-нибудь заклинанием. Впрочем — как он тут же одёрнул себя, — директор Хогвартса наверняка просто не хотел лишних проблем.

Гигант нехотя убрал руку, пригвождавшую Каркарова к стволу; тот сполз вниз и бессильно рухнул у корней дерева. На голову ему упало несколько веточек и листиков. Видя это, Крум не испытал никакой жалости.

Тем временем, отправив Гарри в замок под конвоем Хагрида, Дамблдор подал Круму свою морщинистую старческую ладонь и помог ему встать.

— Ты как себя чувствуешь, Виктор? — спросил он ровно, без всякого подобострастия. — Тебя сильно зашибло?

— Да вроде бы нет… — Юноша покрутил шеей туда-сюда, размял руки и ноги.

— Сможешь сам дойти до корабля?

— Конечно, смогу. А зачем вы задержались? — поинтересовался Крум. Дамблдор осмотрелся — никого, кроме полубессознательного Каркарова, поблизости не было.

— Скажи, ты уверен, что на тебя напал именно мистер Крауч? — спросил он. — Может, это был кто-то другой? Ты здесь никого постороннего не видел?

— Видел бы — сказал бы, — пожал плечами юноша. — Хотя я даже не мог увидеть, потому что на меня напали со спины. А голос вроде был похож на голос этого… сумасшедшего.

— Да?.. — протянул Дамблдор, задумчиво вертя в пальцах свою волшебную палочку. — Ну хорошо. Пожалуй, можно и идти. Спокойной ночи, Виктор.

— И вам того же… профессор Дамблдор, — прошелестел Крум. Кивнув ему, хогвартский директор тоже направился в замок.

Виктор же, опять оставшись один, покосился на Каркарова. Тот слабо застонал, приходя в себя. Круму очень хотелось уйти из леса самому, но он чувствовал, что не вправе покинуть своего директора, каким бы неприятным типом тот ни казался.

— Виктор, Виктор… — захрипел Каркаров, шаря руками по присыпанному листиками плащу. — Помоги мне…

Крум со вздохом протянул ему руку. Каркаров схватился за неё и с усилием оторвался от дерева.

— Пойдём домой, а? — предложил он неожиданно просто. Виктор молча помотал головой, демонстрируя согласие. Разговаривать с директором ему совершенно не хотелось.

До корабля шли молча. Вернее, молчал только Крум, а Каркаров недовольно брюзжал. Он укорял Виктора, зачем тот пошёл к Запретному лесу с Гарри Поттером, своим соперником; и что это могли быть происки «прохвоста» Дамблдора; и что на месте последнего он давно уволил бы Хагрида. Крум же недовольно играл желваками на скулах и не обмолвился ни словом, ни жестом об истинной причине своей беседы с Гарри. Разумеется, он не верил ни единому слову Каркарова, однако спорить с ним не имел никакого желания. Его же неприязнь к директору теперь стала полной и окончательной.