Маскарад (гет)

— Дорогие ученики! Из-за разбушевавшейся метели, стараниями которой один первокурсник уже умудрился врезаться в Гремучую Иву, выходить за пределы замка отныне и до окончания бури всем вам запрещается. Посещение деревни Хогсмид входит в понятие "выйти за пределы замка".

Речь директора, поначалу воспринятая с весёлым улюлюканьем, завершилась негодующими воплями разъярённых студентов. Семестр уже подходил к концу, и всем очень хотелось развлечься. Хотя бы банально поиграть в снежки.

— А как же занятия по уходу за магическими существами, травология и астрономия!? — послышался из толпы отчётливый голос старосты школы Гермионы Грейнджер, ведь только она была настолько озабочена учёбой, что могла забыть о веселье. — Нам же в этом году сдавать ЖАБА! Я не хочу из-за какой-то метели провалить три экзамена!

Рон в ответ лишь закатил глаза, а Гарри пожал плечами: уж кто-кто, а Гермиона сдаст ЖАБА на все "превосходно", в этом друзья не сомневались.

Когда шум в Большом зале немного стих, Дамблдор заговорил вновь:

— Мы понимаем, что все вы опечалены, но подумайте — скоро Рождество, занятия прервутся на целых две недели. И хотя вы, к сожалению, не сможете уехать домой, я вместе со своими коллегами приготовил для вас сюрприз. Двадцать пятого декабря состоится необычное мероприятие: бал-маскарад, — Дамблдор загадочно улыбнулся, — поверьте, этот вечер обещает быть потрясающим и по-настоящему волшебным. Мы припасли для вас много такого, о чём вы даже и подумать не могли... Ну, а пока — отправляйтесь-ка вы по спальням и наслаждайтесь теплом каминов.

Новость о бале, да ещё и маскараде, взбудоражила всех. Даже Гермиона в тот вечер позабыла о занятиях, которые, к слову сказать, переносились под крышу замка, и могла думать только о предстоящем событии. Всю дорогу до гостиной они с Джинни весело щебетали.

Восторг всех девочек Хогвартса мальчики совершенно не разделяли. Рон и вовсе плёлся угрюмее тучи. Он всё ещё достаточно чётко помнил Святочный бал на четвёртом курсе. Хорошо хоть, за последние два года он вырос всего на пару сантиметров, так что мантия, подаренная близнецами, должна была быть впору — не придётся снова одевать старьё. Балы — это глупо. Рон посмотрел на Гермиону, которая в этот момент улыбалась Джинни. Сердце пропустило один удар — он так любил её улыбку. Время шло, а он по-прежнему боялся признаться в своих чувствах, как и несколько лет назад. Слишком сложно переступить порог дружбы: Гермиона была ему очень дорога, и Рон не хотел потерять её в случае отказа. Тем более, что сама она, кажется, была вполне довольна сложившейся ситуацией...

За последующие несколько дней вся школа узнала мельчайшие подробности о предстоящем событии: Дамблдор договорился со скандально известной и очень популярной группой "Кривокрылые снитчи" о выступлении на вечере; на бал будут допущены студенты шестого и седьмого курсов, что вызвало волну негодования среди младшекурсников, которых успокоило только обещание профессора Люпина показать кое-что, что идущие на бал не увидят никогда в своей жизни. Ещё больше всех взволновала следующая новость: на студентов временно будут наложены специальные чары неузнаваемости, и каждый, кто поодиночке войдёт в двери, получит волшебную маску — даже сестры Патил не смогут узнать друг друга.

А самый большой сюрприз Дамблдор озвучил вечером накануне бала:

— Друзья мои! Ещё немного, и вы вступите во взрослый мир, а это большой и трудный шаг, и каждому необходима поддержка. Проведя в Хогвартсе немало лет, я повидал много счастливых пар, которые сложились ещё со школы. Так вот, завтра у каждого будет возможность найти любовь всей своей жизни. Да, да, вы не ослышались! Если ваша идеальная пара находится в этих стенах, вы с ней обязательно встретитесь, а на следующий день на вашем запястье появится знак, который поможет найти избранника. Не волнуйтесь, если вы не захотите его оставить, то он исчезнет спустя неделю. И помните, — самая сильная в мире магия находится в нас, и зовётся она — "любовь", так найдите же её!

Речь профессора в который раз вызвала взрывную реакцию. Уже давно одна половина школьников считала его сумасшедшим, а вторая — гением-сумасшедшим, поэтому очередной изюминке бала никто не удивился.

* * *

Гарри, Джинни, Рон и Гермиона засиделись в гостиной в тот вечер допоздна. Они жарко спорили. Рон и Гарри предлагали пойти вместе, всё равно ничего нового не случится, ведь Джинни и Гарри уже давно встречаются, а Рон с Гермионой — их близкие друзья. Втайне Гарри волновался, что они с Джинни могут не узнать друг друга на балу, а это бы означало, что они не идеальная пара. Кажется, Джинни всё-таки знала, что у её парня на уме, потому что рьяно, хоть и с улыбкой, отстаивала противоположную точку зрения.

— Знаешь, Гарри, ну и что, что мы друг друга знаем, зато представь себе, как романтично будет, когда мы в масках отыщем друг друга среди толпы!? Это же будет такая красивая история, которую можно будет рассказать родным и даже нашим будущим детям!

"Ага, если мы найдём друг друга", — подумал Гарри, и в ответ лишь нахмурился.

— Да, и Дамблдор ведь сказал, что мы все должны идти порознь! Что будет, если никто не последует правилам? Всё веселье, как минимум, пойдёт коту под хвост, — сказала Гермиона. Всем было известно, что нарушения школьных правил она не терпела.

А Рон думал, что не хочет потерять Гермиону навсегда, отдать её другому, если магия бала сведёт её с кем-то ещё. Но, с другой стороны, какой-то внутренний тихий голос шептал, что если они встретятся там, то это будет значить, что его чувства взаимны.

— Я думаю, что девочки правы. Нужно идти поодиночке, — Гарри посмотрел на него диким взглядом, ведь буквально полчаса назад Рон согласился с ним, что за девчонками надо присмотреть.

Рон бросил на друга виноватый взгляд, но продолжил:

— В смысле, я думаю, что Гермиона и Джинни могут пойти вместе, а мы с тобой. Ну, и встретимся там, да? — он умоляюще посмотрел на сестру.

— Да, мне нравится идея Рона. Гарри, ты в меньшинстве!

Последнему ничего не осталось, как смиренно принять ситуацию, но с Роном он не разговаривал до следующего утра.

А потом начался ад: буквально все старшекурсницы готовы были выдрать друг другу волосы за место перед зеркалом, вокруг стояли клубы разноцветного дыма от всевозможных магических средств по уходу за волосами/кожей/ногтями/бровями и тому подобным. Парням в это время оставалось только попытаться не попадать под горячие руки с волшебными палочками наизготовку.

Гермиона оглядела своё отражение. Ещё летом она вместе с родителями выбрала это платье на выпускной, но, так как она никогда не тратила родительские деньги попусту, они предложили ей воспользоваться этим платьем сейчас, а на выпускной купить новое. Так что теперь из зеркала на неё смотрела темноволосая красавица (небольшое количество макияжа подчеркнуло глаза и линию губ) в платье цвета тёмной розы и длиной чуть выше колена. Вырез не был вульгарным, но открывал взгляду маленькую ложбинку.

Гермиона взглянула на Джинни, которая как раз заканчивала подкрашивать глаза. На ней было длинное зелёное платье с глубоким вырезом. Этот наряд удачно сочетался с её длинными рыжими волосами, которые она решила распустить.

Счастливо улыбнувшись друг другу, девушки вышли из спальни Джинни и направились в Большой Зал. Факультетские столы были на время убраны, вместо них поставили круглые столики, использовавшиеся во время Святочного бала. Помещение было украшено настоящим снегом и сосульками, по краям стояли высокие нарядные ели, а на сцене уже готовилась к выступлению группа. То тут, то там висели веточки омелы, которые, к тому же, волшебным образом исчезали в одном месте и появлялись в другом.

Гермиона и Джинни переглянулись, — на них были маски, сделанные будто бы из блёсток. Они, тем не менее, очень хорошо гармонировали с платьями. Как и ожидалось, друг друга они узнали.

— Ну что, навстречу судьбе? — улыбнулась Джинни и протянула руку.

— Точно, — с волнением отозвалась Гермиона.

Рон задумчиво оглядел зал. Собралась уже приличная толпа, вокруг было шумно от непрекращающихся разговоров, а музыканты вот-вот должны были заиграть.

— Может, если перестать искать, то они сами обнаружатся?

Вопреки сказанному, Гарри продолжал вытягивать шею.

— Ты прав, пойдём выпьем чего-нибудь, — Рон буквально потащил всё время озирающегося друга к столу с напитками. Он его отчасти понимал: ты уже три года встречаешься с девушкой, а завтра узнаёшь, что её парой оказывается, например, Дин Томас. Неудобненько.

Пока они пробирались к столам, заиграла музыка. Рон вспомнил, что на прошлом балу совершенно не танцевал и не веселился, а только сидел и дулся на Гермиону, что, возможно, и послужило поводом к её дальнейшему сближению с Крамом. В этот раз всё должно быть по-другому. Абсолютно по-другому.

Наскоро попрощавшись с Гарри, который, кажется, вообще не заметил того, что Рон ушёл, он отправился на танцпол. Похоже, девушки вокруг находили его привлекательным, так как заискивающе улыбались. Но ни к одной из них его не тянуло, — Рон знал, что будь здесь магия, он её почувствует. Поэтому он просто вежливо улыбался и наслаждался мелодией, танцуя то с одной партнёршей, то с другой.

Гермиона и Джинни с самой первой мелодии самозабвенно танцевали, стараясь по максимуму выпустить пар (для Гермионы это было очень важно, ведь впереди всё ещё маячили ЖАБА). В какой-то момент Гермиона случайно столкнулась с рослым парнем — выше неё где-то на две головы.

— Ой, извините, — смущённо прошептала она, поднимая взгляд.

Рон с интересом посмотрел на неё, улыбнулся и заверил, что ничего страшного не случилось. Он уже собирался повернуться обратно, как вдруг маленькая ладошка коснулась его локтя, и девушка снова заговорила.

— Может, я угощу вас пуншем? — с улыбкой спросила она.

— Ну уж нет, — Гермиона заметно расстроилась, ведь парень ей показался симпатичным, и потерять его в толпе очень не хотелось, — джентльмен должен угощать леди! — с этими словами он второй рукой чуть сжал её ладонь, всё ещё покоящуюся на его локте, и повёл к импровизированному бару.

У Рона не ёкнуло сердце при виде довольно симпатичной девушки, учитывая даже то, что на её лице красовалась уже привычная волшебная маска. Он со спокойным выражением лица прокладывал дорогу к напиткам, смотря только вперёд. Он, хоть и старался изо всех сил, но постоянно возвращался мыслями к Гермионе, даже не подозревая, что судьба у него буквально под носом. А Гермиона, наоборот, тайком рассматривала спутника: её как громом поразило, когда она взглянула в его голубые глаза. Чувства к незнакомцу были даже сильней, чем её влечение к Виктору, хотя знакомы с последним они были на порядок дольше. Незнакомец под маской был очень высок, подтянут и красив, но какие-то детали — цвет волос или форма подбородка и ушей — от неё ускользали.

Они дошли до напитков, Рон протянул Гермионе лимонад и вежливо улыбнулся. Гермиона приняла стакан и случайно задела пальцами его руку. Рон увидел, как она покраснела, это было очень мило, она старательно отводила взгляд, а он получил возможность рассмотреть её получше, хотя и знал, что это бесполезно — всё равно он не узнает её. На секунду его посетила ужасная мысль, что это может быть Джинни, но он тут же отмёл её, так как Джинни, во-первых, была выше незнакомки, а во-вторых, она никогда бы не стала смущаться от лёгкого прикосновения.

Гермиона, наконец, подняла на него свой взгляд, и он отметил, что глаза у неё очень красивые. Она задала вопрос, который только Гермиона Грейнджер могла бы задать в месте, где все веселятся:

— Куда планируешь пойти работать после Хогвартса?

Он ничем не выдал удивление от её внезапно серьёзного вопроса и спокойно ответил, что планирует стать мракоборцем и уже год как занимается подготовкой к этому.

Она отметила про себя, что с такими внешними данными он точно сможет стать мракоборцем. Серьёзно, он был в два раза крупнее неё, уж точно выше Виктора, и, если он ответственно подошёл к подготовке, то помимо знания мощных заклятий должен иметь не менее мощную мускулатуру под мантией. Гермиона внезапно вновь покраснела, ей всегда был важнее внутренний мир человека, а не внешние данные. А сейчас, чего доброго, она его в тёмный угол потащит.

— Ну а ты? Какое будущее выбрала?

— Я буду работать в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними.

— Ого, я даже не знал, что в нашем Министерстве есть отделы с таким длинным названием! — пошутил он. — А почему именно туда? Мне кажется, что все эти бумажные мыши только и делают, что выдумывают дурацкие законы. Вспомни ту же Амбридж.

— Как раз после ситуации с ней я и решила пойти в Министерство, представь себе! Я хочу изменить это, а начать работать надо изнутри. На самом деле, я уже писала в этот отдел прошлым летом, и они сказали, что всегда рады принять выпускника Хогвартса с превосходными оценками, так что осталось только очень постараться на ЖАБА, — Гермиона решила не говорить о ещё одной цели — освобождения домовых эльфов и интеграции кентавров и гоблинов в волшебное сообщество. Хотя она этого не стеснялась, но разумно решила не вываливать весь груз своих идей на человека, который предположительно её не знает. Вполне достаточно того, что она уже сказала.

— Хорошая цель, если будешь метить в министры, я обязательно проголосую за, — искренне ответил он. — Не хочешь ещё потанцевать? — спросил Рон, когда Гермиона поставила пустой бокал.

— С удовольствием, — она взялась за протянутую ей руку и позволила отвести себя обратно на танцпол.

Один танец, два, три — они не чувствовали усталости, роняя короткие фразы, пытаясь перекричать громкую музыку. И улыбались друг другу — постоянно и искренне. Мелодия сменилась, и, пока солист группы отдыхал, зазвучала медленная музыка. Даже не спрашивая, Рон заключил Гермиону в объятия и начал двигаться в такт. Гермиона не возражала и спокойно положила руки ему на плечи. Говорить уже не хотелось, поэтому она просто опустила голову ему на грудь и позволила вести так, как он хочет. Он тоже не особенно задумывался над тем, куда они двигаются, пока, к концу танца, они не оказались в небольшой нише у окна. Она подняла голову и увидела над собой его лицо.

А потом он просто поцеловал её, а она сразу ответила на этот поцелуй. Это не было чем-то дерзким, страстным, поражающим нервы до самых кончиков. Нет, это был такой поцелуй, которого ждали и хотели оба. Рон всё так же держал её за талию, с той лишь разницей, что прижал её чуточку сильнее, а она не убрала руки с его плеч, только большим пальцем легко провела по его шее.

Через несколько минут они прервали поцелуй, но всё так же стояли, обнявшись. И это казалось в тот момент очень правильно.

Гермиона показала наверх — там была ветка омелы. Рон улыбнулся и снова поцеловал её, на этот раз более страстно. Она запустила пальцы в его волосы и прижалась к нему. Ему уже сложно было держать себя в руках, поэтому он аккуратно прервал поцелуй и легко провёл рукой по её розовой щеке. Хриплым голосом он предложил ещё немного потанцевать.

До конца вечера они больше не расставались, в перерывах между танцами случайно оказывались под омелой и снова целовались.

Уже поздно ночью, сидя на постели, Рон задумчиво рассматривал собственную руку. Незнакомка оставила после себя приятные воспоминания, клубничный вкус на губах и перо, изображённое на запястье.

Гермиона проснулась с улыбкой на лице. Воспоминания о прошедшем вечере никак не уходили из её головы. Она никогда не испытывала такого раньше. Поцеловаться с парнем, которого, быть может, не знаешь? Нет, это не про Гермиону, — с Виктором она поцеловалась только ближе к последнему испытанию, хотя серьёзно ухаживать за ней он начал на Святочном балу.

Она подняла руку, ожидая увидеть знак, который сможет разгадать так же быстро, как и логические задачки в детстве. Через пять минут тупого созерцания она нахмурила брови.

"Наверное, не будь здесь замешана магия, я бы разгадала это в два счёта", — подумала она. Казалось, эта мысль её удовлетворила, она откинула одеяло и свесила ноги с постели. Взгляд задержался на тумбочке — там стояли необыкновенной красоты розы. Она снова счастливо улыбнулась: когда вчера она мягко отказалась от того, чтобы незнакомец её проводил (им ещё надо было встретиться с Джинни), он наколдовал букет, розы в котором были такого же красного цвета, как и её платье. Он сказал, что в его саду растут точно такие же, и, если бы смог, он подарил бы их ей, ведь настоящие цветы намного прекрасней волшебных. Сейчас она бы с ним не согласилась, — эти цветы были самыми красивыми, что она когда-либо видела. Гермиона вдохнула сладкий аромат. Она просто обязана узнать, кто скрывался под маской.

Быстро приняв душ, она направилась в Большой зал. Рона и Гарри там пока не было, зато сидели её соседки по комнате, к которым она и поспешила присоединиться. Все обсуждали вчерашнее мероприятие и делились впечатлениями. Парвати показала свою метку, на её руке красовалась яркая огненная дорожка.

— Это потому, что мой парень о-о-очень горячий, — растягивая слова, с самым самодовольным выражением лица сказала она.

— Ага, только вот есть одна проблема, ты ведь даже не знаешь, кто он, твой горячий парень, — отрезала Лаванда.

— Ну и что? Это пока я не знаю, у меня, в конце концов, ещё неделя на поиски. И, я думаю, он тоже меня ищет, так что это не проблема вовсе, — вопреки сказанному, Парвати слегка поникла.

— Ну, а у тебя, Гермиона, появился кто-то? Или Виктор так и остался для тебя единственным? — с ехидной усмешкой спросила ещё одна девушка.

— Нет, у неё же с утра букет роз стоял на тумбочке, а Виктора на празднике уж точно не было, — ответила за Гермиону Парвати. — Колись, кто он?

— Я и сама не знаю, — пожала плечами Гермиона, закатывая рукав. Девушки с интересом изучали её метку.

— Ты уверена, что это именно метка? Похоже на родинки, — предположила одна из них.

— Нет, это невозможно. За ночь столько родинок появиться не может, — обиженно сказала Гермиона. — Я думаю, что это какое-то созвездие, и мой незнакомец любит астрономию, вот и всё.

— Мне кажется, у нас не найдётся много любителей этого предмета, так что ты легко сможешь узнать, кто он, просто спросишь у профессора Синистры... Хотя лично я не припомню таких созвездий. Слишком много точек, — сказала Парвати.

— Да, наверное, так и поступлю. Правда, она может удивиться, зачем мне эта информация.

— Ой, ладно. Ты даже не нарушить этим школьные правила. Не сомневайся. А ты, Лаванда, что молчишь? Давай свою показывай!

— У меня по нулям, девчонки, вы всех расхватали, — с усмешкой ответила Лаванда и показала два совершенно чистых запястья.

— Мне очень жаль, — искренне расстроилась её лучшая подруга.

— Ох, брось, Парвати. Я шла на маскарад, только чтобы повеселиться, я и повеселилась.

К столу подошли Гарри и Рон, причём Гарри был не в самом хорошем расположении духа.

— Что случилось, Гарри? Что с тобой? — испуганно спросила Гермиона.

— Эм-м, Гермиона, давай лучше отойдём, — сказал Рон, кивнув в сторону остальных девочек, которые уже навострили уши.

Они сели в дальнем конце зала, почти у дверей.

— Ты видела Джинни? — сразу начал Гарри.

— Нет, вчера вечером мы разошлись, а после праздника я её не видела. Утром тоже не встречала. Что произошло?

— Просто у меня на руке странный знак, — Гарри показал руку, на которой, похоже, была изображена большая розовая клякса. Или комок шерсти.

— Да, это и правда... Необычно.

Рон изо всех сил пытался сдержать улыбку и почти кусал свой кулак.

— Я предположил, — он откашлялся, — просто подумал, что, может, ну, знаешь... Может, это Лаванда? Она ведь любит такие... Необычные вещи, — он всё-таки не выдержал и ухмыльнулся во все тридцать два зуба.

Гарри дал ему подзатыльник, но, видно, сам уже чуть-чуть поверил в это предположение.

— Нет, Гарри, расслабься. У неё вообще нет метки.

— Слава богу, — он облегчённо выдохнул. А Рон заметно расстроился.

Вскоре деканы сообщили, что буря утихла и вечером все желающие могут отправиться домой на оставшиеся каникулы. Рон быстро связался с отцом по каминной сети и доложил друзьям, что их всех с радостью примут в Норе.

Смотреть, как другие носятся и в спешке ищут свою пару, было даже немного забавно. Рон решил не спешить, а сперва всё обдумать. У него ведь были чувства к Гермионе, а теперь появилась прекрасная незнакомка и совсем его запутала. В любом случае, дома он сможет спокойно подумать, понаблюдать за Гермионой (она ещё не сказала, есть у неё метка или нет), а ещё спросить совета у отца или братьев.

Гарри так и не нашёл Джинни, что было странно, потому что Рон видел её буквально после обеда, и она обещала вместе со всеми поехать домой. И выглядела она довольно счастливо.

Хотя поехать домой на остаток каникул решились немногие, в поезде, как и всегда, царила суматоха. Старшекурсники ходили из вагона в вагон, отыскивая своих возлюбленных.

Гарри злился, Гермиона грустила, а Рон улыбался. Джинни так и не появилась, что выводило Гарри из себя. Он хотел обыскать весь поезд, но, когда Рон откровенно начал издеваться над ним, бросил эту мысль и тупо уставился в окно.

Гермиона так и не успела забежать к профессору Синистре и думала только о том, что не сможет ничего узнать о незнакомце ещё неделю. Очень долгую неделю. Возникла мысль о том, чтобы написать профессору, но Гермиона постаралась отмести её — не стоит беспокоить человека письмом по этому, откровенно говоря, неуважительному поводу. Лучше спросить лично.

Рон вообще старался не думать о грустном и припоминал самые хорошие моменты вечера, а заодно пытался решить, насколько сильно ему понравилась незнакомка и подумать, кто бы мог ею оказаться. Очень странно, что на руке оказалась метка — он точно не чувствовал по отношению к девушке каких-либо сильных эмоций. Ему было приятно с ней — да. Определенно, да. Но, в конце концов, даже то, что они целовались, не могло значить, что они созданы друг для друга. Он и с Лавандой целовался.

За окном мелькали однообразные снежные пейзажи, поезд мерно покачивался. Гермиона зевнула, прикрыла глаза и, кажется, уснула — примерно через пять минут она положила голову на плечо Рона. Гарри, у которого сна не было ни в одном глазу, многозначительно посмотрел на Рона, но тот не обратил на этот знак никакого внимания, так как и его накрыла дремота, он откинул голову назад и последовал примеру Гермионы.

— ДЖИННИ! — оглушительное восклицание и не менее оглушительный скачок Гарри из купе вывели Рона и Гермиону из объятий сна — они резко подскочили, и Гермиона заехала лбом Рону по подбородку. С самым злым выражением лица они потирали ушибленные места, пока Гарри буквально втаскивал Джинни в купе, хотя она и не сопротивлялась.

— Джинни, чёрт возьми! Где тебя носит!? Полдня, как дурак, бегаю по Хогвартсу, тебя ищу! — у Гарри только что пена изо рта не шла от напряжения.

— Значит, плохо искал. Я не скрывалась, — Джинни притворно задумчиво накрутила прядь волос на палец. — Странно, что ты меня не видел, я и не думала скрываться: в Большом зале наблюдала, как вы двое потащили Гермиону в угол и нависли над ней, и решила, что вы опять организуете какой-то заговор... Или... О, Боже! — Гарри вопросительно на неё уставился. — Неужели кто-то из вас, дуралеи, оставил бедной Гермионе метку, а вы так и не смогли решить, кто именно!? — с выражением крайне притворного ужаса она закончила свою речь. Полный праведного негодования, Гарри открывал и закрывал рот, как выброшенная на сушу рыбка. Рон откровенно смеялся над другом, а Гермиона, хоть и улыбалась шутке Джинни, но задумалась над ее словами и искоса взглянула на Рона, прикидывая, насколько он выше её (почему-то раньше этот вопрос её не волновал).

— Не. Смешно, — тихо, но крайне зловещим тоном проговорил Гарри.

— Ладно, ладно тебе! Не волнуйся, — Джинни жестом показала, что она сдаётся, и закатала рукав свитера.

Гарри почти выдернул ей руку, всматриваясь, остальные с интересом вытянули шеи. У Джинни на запястье был нарисован снитч.

— Конечно, если бы там были нарисованы оленьи рога, а не снитч, то было бы сразу понятно, что это ты, — с самодовольной улыбкой продолжила она, — ну а так мне пришлось вылавливать всех ловцов в Хогвартсе и изучать их метки, чтобы увериться, что мой любимый — действительно ты. А теперь покажи свою.

Гарри вздохнул с облегчением, но замечание про рога не пропустил мимо ушей:

— Зачем? И так ясно же, что мы друг другу пара, — он откинулся на сидении и прикрыл глаза.

— Эй, так нечестно! — возмутилась Джинни под очередной смешок Рона.

— Честно, честно, — сквозь смех сказал он.

— Не подыгрывай ему! — в Рона полетела куртка. — Дай. Мне. Свою. Руку, — Джинни старательно тормошила Гарри, но тот не поддался.

— Ну, ладно, только с одним условием, — наконец уступил он.

— И каким же? — прищурилась Джинни.

— Я откажусь от неё через неделю. Не хочу с ней ходить.

— Что же там такого нарисовано? — она кивнула в знак согласия. Гарри закатал рукав, а Джинни с интересом изучала метку.

— Это же Арнольд! — через некоторое время воскликнула она. — Это мой карликовый пушистик, помнишь? Ох, я так по нему скучаю. Понятия не имею, куда он запропастился. Пожалуйста, не своди его! Мне будет очень приятно смотреть на Арнольда у тебя на руке! — она так умоляюще посмотрела на Гарри, что у того не было сил отказать.

— Хорошо, но только потому, что я тебя люблю. И больше не шути так со мной, — сдался тот. Джинни крепко обняла своего парня и посмотрела на Рона и Гермиону, которые по большей части сохраняли молчание во время этой краткой ссоры.

— Ну а у вас там что? Покажете? — обратилась к ним Джинни.

— С карликовым пушистиком, конечно, не сравнится, но вот, — Рон начал закатывать рукав. Гермиона затаила дыхание, ожидая увидеть... Она сама и не знала, что ожидала увидеть, но, когда взору открылось небольшое перо, она немного расстроилась. Она и представить себе не могла, с чем оно могло бы быть связано. По Хогвартсу ходят девушки в перьях?

— А ты уже знаешь, кто она? — с интересом спросила Джинни.

— Понятия не имею, — Рон равнодушно пожал плечами в ответ.

— Но ты ведь будешь её искать? — возмутилась Гермиона; если Рон не будет искать свою избранницу, то, может еще половина парней так поступят, включая её парня.

— Я ещё не решил, — его немного удивила резкая реакция Гермионы, — во время каникул подумаю, кто это может быть и стоит ли мне её искать. В любом случае, эта картинка лучше, чем воображаемые рога Гарри, так что само перо оставлю. А у тебя какая?

Гермиона показала свою руку. Некоторое время все хранили молчание.

— Но тут же... ничего нет, — Джинни высказала вслух общую мысль. Гермиона закатила глаза.

— Она есть, вот тут — Гермиона очертила маленькую окружность на запястье. — Скопление маленьких точек, видите? Я думаю, это какое-то созвездие. И не говори мне, что это родинки! — она подняла вверх указательный палец, когда Джинни открыла рот, чтобы что-то сказать. — Не может за ночь высыпать столько родинок.

— Ну, а кто это может быть? Ты думала? — спросил её Рон.

— Да была одна мысль, но я не успела её проработать, — отрезала Гермиона, показывая, что больше она ничего не скажет.

На вокзале их встретили миссис Уизли и Фред с Джорджем. После взаимных объятий все отправились в тихий переулок, подальше от маггловских глаз, и трансгрессировали в Нору. По случаю приезда Рона, Гарри, Джинни и Гермионы из Ракушки прибыли Билл и Флёр, а так же на час после работы заскочил Перси. Когда с большим опозданием домой пришёл мистер Уизли, застолье было в самом разгаре — Флёр восторженно ахала над рассказами девочек о волшебном вечере, попутно вспоминая, что в её Академии тоже давали такие балы, только в несколько раз лучше, красивее и дольше.

Фред с Джорджем с завистью слушали о том, как выступала всеми любимая группа, а миссис Уизли не преминула заметить, что, не покинь они школу так показательно в позапрошлом году, могли бы тоже поучаствовать в мероприятии. Их ответ, что в Хогвартсе нельзя учиться девять лет, проскользнул мимо её ушей.

Когда перевалило за полночь, молодожёны отправились домой, а Джинни с Гермионой в комнату, Рон предложил Фреду сыграть одну партию в шахматы, пока Гарри с Джорджем и мистером Уизли распивали бутылочку огневиски. Фред согласился, не ожидая, что во время игры его будет ждать братский призыв о совете.

— И что, получается, ты запал на какую-то неизвестную девушку с бала, но всё ещё влюблён в нашу Гермиону? — спустя полчаса игры Фред был в курсе событий того вечера. — Весело у тебя прошло Рождество.

— И не говори, — вздохнул Рон. — Теперь не знаю, что делать. Гермиона такая тихая всё это время, кажется, она всерьёз запала на того парня, который оставил ей те точки, а если верить Дамблдору, то он — её судьба, так же, как она, — он вытянул руку, — моя.

— Ну, знаешь, старик Дамблдор в своих суждениях может и ошибаться. Не факт, что все эти магическим образом созданные парочки и правда окажутся любовью всей жизни. К тому же, есть шанс, что Гермиона и есть та самая, с которой ты провёл вечер, и не говори, что не думал об этом, — учительским тоном закончил Фред.

— Да, ты прав, шанс есть. Я действительно думал об этом, вот только когда стараюсь вспомнить, как она выглядела, начинает жутко болеть голова. И я не представляю, как может быть связан с Гермионой этот знак. Не помню, чтобы мы когда-либо серьёзно говорили о перьях, — Рон задумался и пропустил момент, когда конь Фреда съел его слона.

— Я думаю, что тебе надо сказать о своих чувствах Гермионе. Сколько ты в неё влюблён уже? С четвёртого курса, кажется, — Рон кивнул, — у вас последний год в Хогвартсе, вы выпуститесь и не будете видеться так же часто, как сейчас. В любом случае, даже если она откажет, ты будешь спать спокойней, зная, что спросил. Хотя, я думаю, что ты ей тоже интересен. Она весь вечер поглядывала на тебя, пока ты не видел, — с самодовольной ухмылкой закончил Фред. Рон от этой новости совсем перестал обращать внимание на игру, поэтому Фред очень быстро закончил партию в свою пользу.

— Так нечестно, ты меня отвлёк. Чёрт, я даже не заметил этого. Ты не шутишь? — всполошился Рон.

— Всё честно, в шахматах все средства хороши, тем более, проигрывать иногда полезно — в любви повезёт, — отчеканил Фред. — Рон, братишка, не тормози, не будь как, — он понизил голос до шёпота, — Джордж.

— А что с Джорджем? — крайне заинтересованно спросил Рон.

— Да ничего особенного, — Фред специально повысил голос, — просто к нам во «Вредилки» уже два года периодически заскакивает мисс Джонсон и каждый раз мило болтает с моим не-очень-умным братом, у которого мозгов не хватает её куда-нибудь пригласить, он может только флиртовать, как школьник, — Фред увернулся от пустого стакана, которым в него запустил Джордж. — Последний раз, когда он вёл себя адекватно, был на Святочном балу, но проблема в том, что именно там он в неё по-настоящему влюбился, и его мозг в тот же вечер отключился. Окончательно и бесповоротно.

Он успел закончить прежде, чем в него полетел очередной стакан, но звон разбитого стекла мог привлечь внимание матери, поэтому мистер Уизли быстро ликвидировал осколки и отправил всех спать.

Тем временем Гермиона и Джинни пересказали друг другу самые интимные подробности Маскарада, Джинни очень понравился красивый жест в виде букета цветов, она предположила, что парень настроен серьёзно и точно будет её искать, а не как Рон — сидеть, сложив лапки. Гермиона покачала головой, улыбнулась и откинулась на кровати. С некоторых пор она стала думать, что совсем не против, чтобы Рон её нашел.

* * *

На празднование Нового года собралась вся семья Уизли, Джордж привёл Анджелину, представив её как хорошего друга, а Фред в это время многозначительно ткнул Рона локтем и оживлённо закивал. Рон улыбнулся этому намёку, он собирался сегодня поговорить с Гермионой — за прошедшие несколько дней он всё обдумал и решил последовать совету старшего брата. Сделать признание в обычное время было проблематично — везде «случайно» появлялась миссис Уизли или Гарри с Джинни. В шуме домашней вечеринки дело казалось выполнить проще. В одиннадцать часов начался радиоконцерт Селестины Уорлок, и миссис Уизли, только что не под прицелом волшебной палочки, рассадила гостей. Рон ловко захватил Гермиону за локоть и потянул её в кухню, знаком приказав не шуметь.

— Спасибо, — одними губами прошептала она.

Они встали у массивного стола, свет тут не горел, и они не стали ничего зажигать, чтобы не выдать себя, тем более света из гостиной было достаточно для того, чтобы найти открытую бутылку вина и полупустую бутылку огневиски.

— Одной рыжей головой меньше, она и не заметит. А не рыжих мама вообще не считает, — произнёс импровизированный тост Рон, после того, как налил Гермионе вино, а себе виски. Гермиона улыбнулась, поднимая стакан (все бокалы были в гостиной).

— Неужели ты настолько не любишь мисс Селестину? — с издёвкой спросила она.

— Только не на каждом празднике, Гермиона, не на каждом.

— В любом случае, мне приятно, что ты вытащил оттуда меня, а не Гарри, например.

— Гарри без Джинни не вытащишь, а это уже будет подозрительно. Тем более, ты приятней его, — Гермиона вопросительно на него взглянула, он никогда не выделял её перед Гарри. Она хотела спросить, что он имеет в виду, но Рон поспешно перевёл тему. — Как тебе вино?

— Неплохо, спасибо. Правда, я много пить не люблю. Сегодня два бокала уже, думаю, что мне достаточно. На самом деле, я чувствую, что мне уже достаточно, — совсем не по-гермионовски хихикнула она.

— Согласен, я тоже только на праздниках пью, — он немного лукавил, сегодня он пил для храбрости, потому что на трезвую голову говорить с Гермионой он был не готов. Он дал себе слово — три рокса⁽¹⁾. Три рокса огневиски, и он с ней поговорит. Сейчас в своей руке он держал остатки третьего, но не спешил его допивать.

— Я никогда не пила огневиски, — призналась вдруг Гермиона, Рон в удивлении поднял бровь. — Что? Мои родители вообще не пьют, в школе я себе такого не позволю, а у вас как-то не приходилось, — пожала плечами она.

— Хочешь, попробуй сейчас? — предложил Рон.

— Давай, — чуть подумав, согласилась она. Рон хотел налить ей в новый стакан, но Гермиона протянула руку к тому, что держал он. — Тут достаточно, мне хватит, — Рону ничего не оставалось, как смотреть, как последние капли огневиски покидают стакан, приближая минуту его признания. Хотя ему понравилось, что она пьёт из его стакана.

— М-м-м, ничего так, — констатировала Гермиона, облизывая губы. У Рона из головы вылетели все слова, которые он, возможно, подготовил, а, возможно, и нет — сейчас сказать было трудно, он просто смотрел на её губы.

— Чёрт, ты даже не закашлялась, — это единственное, что он смог ответить спустя некоторое время.

— С — самоконтроль, — она отсалютовала ему пустым роксом и хитро улыбнулась.

Возможно, были виноваты почти три стакана огневиски, или всё же её манящая улыбка, но Рон не смог удержаться и притянул Гермиону к себе. Она не ожидала поцелуя, но, тем не менее, с готовностью на него ответила. Рон не стал ограничиваться лёгким поцелуем и прижал её крепче, обхватив руками за талию. Она запустила пальцы ему в волосы и тихо застонала. В тот же миг разумная часть сознания Рона полностью отключилась. Он углубил поцелуй, запрокинул её голову и притянул к себе так сильно, что её грудь касалась его груди. Гермиона почувствовала, как сильно́ возбуждение Рона, и получила от этого странное удовольствие. Она, кажется, была готова отдаться ему прямо посреди кухни, невзирая на наличие толпы свидетелей в соседней комнате. Они могли бы стоять так ещё долго, пока Рон водил ладонями по её спине и талии, поцелуями покрывая лицо и шею, а Гермиона цеплялась за его плечи и таяла в объятиях, но громкий грохот со стороны гостиной заставил их поспешно отодвинуться друг от друга. Ничего не сказав, они вихрем влетели в гостиную, где, как оказалось, разбушевавшийся Сыч снёс какое-то огромное горшечное растение. Перси засыпало землёй, Фред с Джорджем валялись на полу то ли из-за растения, то ли от смеха, а миссис Уизли громко отчитывала нерадивую птицу, поэтому побег и возвращение Рона и Гермионы никто не заметил.

— Вингардиум Левиоса! — прозвучал голос мистера Уизли, перекрывая семейный шум. В тот же миг громоздкое растение вместе с горшком поднялось и встало на своё законное место, а запястье Рона начало покалывать — перед глазами пронеслись события первого года в Хогвартсе: урок Заклинаний и схватка с троллем. Это было слишком просто. Картинка полностью сложилась, он взглянул на Гермиону, она покраснела после поцелуя, но ничего не говорило о том, что она его узнала. Сегодня он ей уже ничего не сможет сказать, но завтра. Завтра они обязательно поговорят.

1) Рокс — это специальный стакан для виски с толстым дном, вот как он выглядит: http://www.pichome.ru/images/2018/08/28/PksU07YdE.jpg

Вернуться к тексту

Гермиона не могла уснуть, и это было ожидаемо. Часы пробили четыре часа, а час назад в комнату тихо пробралась Джинни, думая, что подруга крепко спит, Гермиона не стала её разубеждать и даже не пошевелилась.

После неожиданного поцелуя и устранения погрома в гостиной, семья Уизли и их гости шумно встретили Новый год и ближе к часу ночи разошлись по спальням. Они с Роном не избегали друг друга, участвовали в общих беседах, но Гермиона не могла заставить себя поднять на него взгляд — ей казалось, что только от одной такой попытки она раскраснеется как помидор. Ей определённо надо было обдумать случившееся, и она жутко обрадовалась, когда празднование закончилось. Как-то вышло, что пока они с Джинни поднимались наверх в спальню, та тихонько шепнула ей на ухо, что "на минуточку" заскочит к Гарри. Гермионе только было интересно, чем занимался Рон всю эту "минуточку".

Оказавшись в спальне одна, она присела на кровать и задумчиво коснулась пальцами своих губ, вспоминая поцелуй. В его объятиях ей было так спокойно, как будто там она и должна была быть, и то, что он её старый друг, не отталкивало, а даже наоборот — она знала, что с ним безопасно. От одного воспоминания об этом страстном поцелуе у неё по телу пробежали мурашки. Гермиона попыталась вспомнить поцелуй с незнакомцем, но магия не давала ухватиться за что-то конкретное. "Чёртов Дамблдор", — даже мысленно она впервые отозвалась о директоре так плохо.

— Если бы не тот дурацкий бал, всё было бы так просто! — она со злостью топнула ножкой и упала на кровать. Голова гудела от пережитых впечатлений, где-то на краю сознания зрела мысль о том, что было бы неплохо, если бы Рон оказался тем самым незнакомцем, но пока эта мысль окончательно не сформировалась.

К двум часам Гермиона всё-таки решила попробовать заснуть. В три часа она поняла, что это бесполезно, но говорить с только что вернувшейся Джинни о поцелуе с её братом тоже не хотелось, поэтому она ещё час просто полежала, а потом тихонечко выскользнула из комнаты и на мысочках спустилась на кухню выпить чашку чаю. Там стояла кромешная тьма, а палочку она, как назло, забыла в комнате. Возвращаться не хотелось, поэтому она решила добраться до чайника на ощупь. Неудивительно, что она ударилась об угол стола и зашипела от боли. Со стороны гостиной послышались шаги, но света никто не зажёг. Гермиона испуганно пятилась, её сердце чуть не выпрыгивало из груди. Спиной она наткнулась на молчаливую преграду, которой точно не было минуту назад. Это было большое, крепкое и тёплое мужское тело. Гермиона резко развернулась и вытянула руки — под майкой вошедшего прощупывались мускулы, и она, не отдавая себе отчёта в действиях, провела руками до шеи и вниз по его рукам, безошибочно отгадывая в нём незнакомца с бала.

— Р-он, — почти выдохнула она его имя.

* * *

Рон сидел в старом кресле в гостиной и перебирал в уме события ушедшего вечера. Гарри, как маленький щеночек, умолял Рона дать ему и Джинни побыть наедине, поэтому, скрепя сердце (всё-таки это была его младшая сестрёнка), Рон уступил комнату на несколько часов, он знал, что как только Джинни закончит школу, Гарри тут же сделает ей предложение, поэтому он считал их почти женатыми.

Рона волновал предстоящий разговор с Гермионой. Совершенно очевидно, что она его не узнала, но то, как она ответила на поцелуй, говорило о том, что у них что-то может получиться. Завтра он хотел с ней поговорить, вряд ли она будет расстроена, но он всё равно немного боялся. Незаметно для себя, он задремал всё в том же кресле и проснулся от шума на кухне. Он уже привык к темноте, да и планировку дома знал наизусть, так что без труда обошёл большой стол, пытаясь обнаружить источник шума. К нему приближалась чья-то тень, она точно его не видела, потому что врезалась в него и испуганно отшатнулась. По копне спутанных волос он определил в нарушительнице спокойствия Гермиону. Рон не ожидал так быстро с ней столкнуться и не знал, что сказать. В голове проносилось множество мыслей, и далеко не все из них были невинными.

Я хочу прикоснуться к тебе.

Я хочу свести тебя с ума.⁽¹⁾

Он ждал её реакции, и, пока Гермиона водила своими руками по его телу, его рассудок потихоньку отключался.

— Р-он, — протянула она.

Его имя, срывающееся с её губ, стало последней каплей. Он сгрёб её в охапку и усадил на стол. Рон резко раздвинул её ноги, разместился между них и начал неистово её целовать. Она стонала, выгибалась и наслаждалась его телом, продолжая свои исследования. Он поцелуями проложил дорожку до её уха и слегка закусил мочку, за что получил в ответ тихий стон. Рон спустился ниже, от шеи к ключице, заставляя Гермиону прогибаться под собой. Одной рукой она опиралась на стол, а второй всё ещё изучала его тело. Рон понимал, что может взять её прямо сейчас — на кухонном столе, но первый раз (а он был уверен, что Гермиона девственница) для его любимой девушки не мог быть таким грубым, поэтому он постарался собрать всю свою волю в кулак, чтобы не перейти границу, хотя тихие стоны Гермионы капля за каплей сводили его с ума.

Казалось, её мозг отключился ещё в самом начале, она покрывала поцелуями его лицо, шею и всё, до чего могла дотянуться. Рону нравилось, что он может довести её до безумия, нравилось, что она отвечает на его страсть вихрем собственной, что она выгибается от его прикосновений и шепчет его имя.

Рон был вынужден остановиться, чтобы не зайти слишком далеко. Он мягко оттолкнул Гермиону, вызвав у неё на лице выражение крайней обиды, которого он, по счастью, не увидел.

— Гермиона, милая, давай притормозим, а то я за себя не отвечаю, — тяжело дыша, предложил он, прижимаясь своим лбом к её. Гермионе польстило то, что он так ласково к ней обратился, поэтому она с готовностью соскочила со стола, не забыв напоследок крепко к нему прижаться.

Пока Рон ходил за палочкой, она привела себя в порядок и нащупала в темноте чайник. Они разместились в том же старом кресле в гостиной и долго разговаривали: Рон признался, что был в неё долгое время влюблён, а она посетовала на то, что ничего не замечала. Оба решили, что Дамблдор всё-таки молодец, что организовал этот вечер, хотя их воссоединение происходило несколько странно.

— И как я сразу не догадалась, что это ты? Моё эго совершенно разбито, — Гермиона сидела у Рона на коленях, положив голову ему на плечо. На столике рядом стояла зажжённая свеча, выхватывая их фигуры из темноты. Гермиона рассматривала своё запястье. — Как можно было подумать, что это звёзды, очевидно же, что это веснушки, — она пальцами постучала по его плечам, чем вызвала его довольную улыбку.

— Потому что ты не рассматривала меня как возможный вариант, мы же лучшие друзья, — пожал плечами Рон, — я тоже хорош — мы говорили о работе, и только ты, еще не окончив школу, могла знать, в какой именно отдел пойдёшь работать. Хотя, честно говоря, я думал, что это может быть когтевранка, тем более, перо, — он показал руку, — я и думать забыл про тот случай на первом курсе.

— Вполне логично, я тебя понимаю. Кстати, шляпа действительно хотела отправить меня на этот факультет, но почему-то определила на Гриффиндор.

— Она хотела нас свести, — улыбнулся он.

— О да, это был её великолепный коварный план на семь лет вперёд! — засмеялась Гермиона.

* * *

Джинни проснулась в семь утра, что было для неё абсолютно нетипично. Спать больше не хотелось, поэтому она решила пробраться на кухню и стащить что-нибудь вкусненькое, пока все спят. Она мельком взглянула на диван, на котором должна была спать Гермиона, и обнаружила, что её нет на месте.

"Неужели пошла к ЖАБА готовиться?" С этими мыслями она тихо спустилась вниз, заварила чай, захватила бутерброд и прошла в гостиную. Она успела поставить еду на стол прежде, чем увидела мирно спящих в старом кресле Рона и Гермиону, да ещё и держащихся за руки.

— Мерлинова борода, — выдохнула она, а затем широко улыбнулась. — Нашелся-таки, любитель астрономии.

1) Глава писалась под впечатлением от песни "through the night" исполнителя After Midnight Project (на самом деле у них все песни клёвые), в тексте периодически всплывают моменты песни, а выделенные слова прямой копипаст, только на русском.

Вернуться к тексту

Лаванда сидела на кровати, рассматривая метку на запястье. Чёрными чернилами был выведен карикатурный силуэт мужского профиля.

— Похоже, мне снова не повезло в любви, — задумчиво сказала она себе под нос. Остальные девочки ещё спали.

Сначала неудачные отношения с Роном, потом летний роман с магглом по соседству и годовой перерыв. А теперь это... Тяжело вздохнув, она потянулась к тональному крему и тщательно замаскировала след. Пусть волшебные средства никак не могут скрыть метку, но старый добрый маггловский способ ещё никогда не подводил. С видом мрачного удовлетворения Лаванда кинула последний взгляд на запястье — теперь никто не узнает, что вчера она встретила свою истинную любовь. Через неделю след пропадёт, а с ней останутся лишь воспоминания о самой лучшей ночи в её жизни.

Родители прислали шикарное платье. Она давно о нём мечтала, а тут и повод подоспел — бал всё-таки, не абы что. Сошлись на том, что это подарок на день рождения... На пять лет вперёд.

Мятного цвета, оно в длину доходило до щиколоток, от середины бедра шёл разрез, открывая стройную ногу. Талию подчеркивал нежёсткий корсет, от которого складками спускалась ткань. И, наконец, по всей длине россыпью были пришиты кристаллы Swarovski разной величины, что делало платье поистине сказочным.

Войдя в зал, она тут же поняла, что с выбором наряда не ошиблась. В свете магических огней платье выглядело потрясающе. Сияющая улыбка на лице приковывала к себе взгляды как юношей, так и девушек, ведь Лаванда в тот день была очень счастлива. Волшебная маска такого же мятного цвета не могла скрыть блеска глаз. Лаванда была настроена на получение удовольствия и легкий флирт, не более. Она решительно направилась к столу с закусками, около которого собралось много народа, и попросила ближайшего к ней парня налить ей стакан пунша.

— Может, лучше потанцуешь со мной? — сзади подошёл некто, заставив Лаванду обернуться и утонуть в его серых глазах.

Замешательство длилось доли секунды. Отметая внезапно возникшую мысль о дешёвом романе, она снова ослепительно улыбнулась, чем вызвала у собеседника прилив необычных чувств.

Ему никогда за всю жизнь так искренне не улыбались. Всё-таки он не ошибся, когда подошёл к незнакомке. Она заметно выделялась из толпы, как будто даже светилась, и, хотя он не был намерен покидать свою компанию, не мог не подойти и не проверить — настоящая ли она?

— Если ты уверен, что танцы мне сейчас важнее лимонада, то с удовольствием, — сказала она, кокетливо подавая ему руку.

Они закружились в вальсе, который как нельзя кстати пришёл на смену современным танцам. Он вёл мастерски, было видно, что занимался танцами серьёзно. Лаванда получала несказанное удовольствие, у неё немного кружилась голова, но сильная рука, обнимающая ее за талию, не давала упасть. Слова были не нужны, они только смотрели друг другу в глаза, а вокруг, казалось, сам воздух искрился, что было итогом магического вмешательства в праздник, разумеется. Появилось ощущение, будто его взгляд мог прожечь её насквозь, а рука, сжимающая её талию всё крепче, могла добраться до любых, пусть и хорошо спрятанных, нервов.

Открытые плечи Лаванды покрылись мурашками, и ему почему-то захотелось незамедлительно покрыть поцелуями каждый бугорок. Небольшая ладонь — единственный участок тела, к которому он пока имел доступ, сжимала его руку, как будто боялась отпустить, что ему безмерно нравилось. С каждым тактом он притягивал девушку ближе к себе, пока её наполовину обнажённая грудь не стала касаться его мантии. Дышать стало трудней, но потребности в воздухе оба в тот момент не испытывали. Они не заметили, как на запястьях начало покалывать кожу, ведь они пришли сюда не за тем, чтобы найти любовь...

Tанец закончился, но он всё ещё держал её в своих объятиях, чему Лаванда совсем не противилась. На самом деле, она хотела остаться с ним наедине, потому что то, как он на неё смотрел, обещало многое. И пусть они встретились всего пять минут назад, для вспыхнувшей страсти это не имело значения.

— Пойдём со мной, — голос стал более низким и взволнованным, чем раньше.

"Он словно читает мои мысли", — подумалось ей, пока она послушно следовала за ним прочь из Большого зала на шестой этаж, мимо какой-то статуи в помещение с незапертой дверью.

Она знала, зачем они здесь. Глупо было не знать. С Роном они так и не дошли до этой стадии — оба были не готовы, да и вообще, отношения с ним хотелось забыть, она слишком часто делала ошибки, да и он тоже. А вот с Патриком, соседским парнем, у неё был самый первый раз. И десять последующих (да, она считала), пока он не переехал, а Лаванда поняла, что отношения на расстоянии — не её. Вообще любые отношения — не её. А вот секс ей понравился, за исключением первого раза, но, как говорили, первый раз никому не нравится.

Лаванда решила осмотреться. Они оказались в небольшой гостиной с пылающим камином, толстым ковром на полу и несколькими диванами. Окна были зашторены — тяжёлыми занавесками цвета вина. Это не было похоже на гостиную какого-либо факультета, скорее напоминало уютное место для романтического вечера.

Он вновь посмотрел на неё, и миллионы мурашек снова покрыли всё тело. Серые глаза должны были передавать холод, но они обжигали, словно огнём. Он не отпускал её руку и нежно поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони, а затем без предупреждения притянул к себе и поцеловал. Это был поцелуй, полный страсти и взаимного желания. Лаванда запустила руку в его волосы, а он теснее прижал её к себе, давая понять, как сильно хочет её. Из горла девушки вырвался тихий стон, когда он оторвался от губ и провёл влажную дорожку от шеи к ключице. Его руки старательно расшнуровывали корсет, но он не очень-то поддавался. Резко развернув Лаванду, он, продолжая покрывать поцелуями шею, справился с оставшимися завязками и опустил лиф, обнажив голую спину. На секунду он остановился и легко провёл рукой по её позвоночнику, заставив невольно передёрнуть плечами. Уже не торопясь, он повернул её обратно и снова впился в губы неистовым поцелуем, попутно до конца стягивая платье. Лаванда осталась только в стрингах, подобранных по цвету к платью, хотя, будь они любого другого цвета, обоим было бы всё равно.

— Так нечестно, — он услышал её почти ставший грудным голос, и в тот же миг Лаванда начала стягивать его парадную мантию. Поняв идею, он быстро помог ей справиться с задачей, не забывая при этом отчаянно её целовать.

Когда он оказался полностью раздет, Лаванда, оценив достоинство партнёра, на секунду отвлеклась, взяла палочку и наложила пару невербальных защитных заклятий. Если у него и были сомнения на счёт её невинности, то в тот момент они сразу отпали, и он облегчённо выдохнул.

Когда она отложила палочку, он снова тесно прижал её к себе, вновь покрывая поцелуями лицо, шею и грудь. Они опустились на ковёр (какая удача, что он здесь оказался), не размыкая объятий. Большим пальцем он провел вокруг её сосков, заставив напряжённо выгнуться. Лаванда водила рукой по его торсу, затем спустилась ниже, беззастенчиво лаская член, уже готовый абсолютно на всё.

Не в силах больше сдерживаться, он резким движением вошёл в неё, отчего девушка охнула. На секунду обоим показалось, что мир сейчас разобьётся на миллион осколков, но, когда этого не случилось, он начал двигаться. Сначала медленно, постепенно ускоряя темп, не забывая покрывать поцелуями губы и шею. Лаванда стонала и выгибалась, цеплялась за его плечи, стараясь быть ещё ближе, причиняя ему боль своими ногтями, которую он совершенно не чувствовал. Внезапно мир всё же разбился, её глаза затуманились, и он кончил почти сразу после неё, обнял и улёгся рядом на ковёр.

Лаванда улыбнулась: он даже не снял с неё бельё.

Ещё полчаса они валялись в обнимку, совершенно не стесняясь своих тел. Он рассказал ей про место, в котором они оказались, — Выручай-комнату, в которой в прошлом году он проводил время в поисках одного артефакта.

Она захотела вернуться на бал. Ей всё-таки хотелось пить. До конца мероприятия оставался час, и они провели это время в танцах, поцелуях и разговорах.

Воспоминания отозвались сладким томлением внизу живота. Пора было собираться на завтрак. Но, как бы сильно она ни старалась не думать о незнакомце, карикатурно вздёрнутый нос которого покоился на её руке, она всё же невольно выискивала среди толпы знакомые серые глаза.

* * *

С негодованием он смотрел на метку. Это был лев. На его запястье красовался чёртов лев со слишком густой гривой. Он занимался сексом с гриффиндоркой. Хотя, чего тут удивляться, на его факультете в любом случае не было таких девушек, он бы точно знал об этом.

Он успел одёрнуть рукав мантии, прежде чем в гостиную вбежала Пэнси.

— Ну что, Драко, ты встретил свою "истинную любовь"? — последние слова она произнесла на манер Дамблдора. — Ты куда-то пропал вчера, а я так надеялась на пару танцев и, ну знаешь, кое-чего ещё... — игриво проведя ладонями по его плечам, закончила она.

Малфой резко освободился из объятий. Вчера они, вопреки просьбе директора, пришли на бал небольшой компанией, и, соответственно, знали, кто есть кто — чары не подействовали.

— Похоже, этот дебил Гойл притащил палёный огневиски, и у меня чертовски разболелась голова. Кстати, она и сейчас в том же состоянии, так что не трогай меня, — в привычной манере ответил Малфой.

— Ладно, ладно! На завтрак пойдёшь?

Он действительно думал отказаться, но любопытство победило. Он хотел узнать, кто эта сногсшибательная девушка.

Специально пройдя мимо гриффиндорского стола, он старательно высматривал густую копну светлых волос (именно такого цвета была грива у льва на метке), но, к сожалению, блондинок на факультете было очень много. С угрюмым видом он сел на своё место. Никто из окружающих не удивился — вполне обычное состояние для Малфоя.

За соседним столом собралась шумная компания девушек, рьяно обсуждающих бал. Соседки Лаванды (и даже Гермиона) делились впечатлениями и показывали друг другу метки. Гермиона показала свою и начала предполагать, что россыпь точек — какое-то созвездие.

"Это ж надо быть такой умной, но в то же время тупой", — без злости подумала Лаванда — она сразу поняла, что это указывает на Рона — россыпь веснушек. Но решила не говорить об этом, пусть сами возятся, тугодумы. Метки остальных были более интересными, а когда подошёл черёд Лаванды, она без тени сомнения закатала рукав и показала чистую руку. Мимо как раз проходил один сероглазый парень, и этот жест не ускользнул от его взгляда.

Очень удачно утихла метель, дав возможность желающим отправиться домой на недельку. Пока часть старшекурсников в панике искала свою половинку, Лаванда не спеша собирала сумку. Она заметила на столе несколько книг, которые взяла ещё в начале семестра и уже давно прочитала. Чтобы суровая мадам Пинс её не распяла, Лаванда решила, что лучше сдать книжки сейчас.

У дверей библиотеки её окликнули, и, на секунду отвернувшись, она наткнулась на чьё-то тело. Книги выпали из рук, а вместо предложения помощи девушка услышала ленивое "под ноги смотри, криворукая". На парня даже не надо было смотреть, чтобы подыскать подходящий ответ, — все гриффиндорцы как отче наш заучили "заткнись, Малфой", в том числе и Лаванда.

Наконец, подняв взгляд, она посмотрела ему прямо в глаза. В его серые холодные глаза. "Вот чёрт". То, что её высокомерный придурок учился на факультете Слизерин, она, в принципе, предполагала, но она совершенно не была готова к тому, что он окажется королём высокомерных придурков. Вот если бы к силуэту приделать корону... Тогда точно всё понятно.

Малфой как-то странно на неё посмотрел, а Лаванда молилась всем богам, чтобы он её не узнал. Но, вот его рука дёрнулась к запястью, и, не сказав больше ни слова, Малфой поспешно удалился. Лаванда заметила, что всё это время почти не дышала. Она теперь уже и сама не знала, хочет ли, чтобы он её узнал, или нет. Она действительно боялась, ведь если всё, что сказал директор, правда, то она больше ни с кем не испытает таких чувств. С другой стороны, она была уверена, что если они начнут встречаться (сама мысль об этом казалась невероятной), то кто-то кого-то точно в конце концов убьёт.

Она на автопилоте сдала книги и уже была готова уйти, как вдруг её руку сильно сжали и потянули к дальним стеллажам. Смысла упираться не было, она покорно последовала за ним.

— У тебя не было метки. Я сам ВИДЕЛ! — шёпотом прокричал он, прижав её к полкам с книгами, не давая шанса вырваться. Лаванда даже немного восхитились этому умению.

Они были примерно одного роста, не смотреть на него не получалось, так что она решилась взглянуть в его глаза, они, конечно, метали молнии, но Лаванда искала в них шанс того, что он не уверен, что можно соврать, уйти и забыть. Но никаких шансов не было. Промелькнула мысль: сказать ли, что она тоже чистокровная? Обрадуется ли он?

— Малфой, я её спрятала, потому что она такая же уродливая, как и ты.

На секунду он опешил от такого ответа, но быстро взял себя в руки.

— Да? Мне кажется, вчера ты не была такого мнения.

Драко придвинулся ближе, от него снова исходил тот самый жар, сводящий её с ума.

В тот момент, когда он развернулся и пошёл обратно в библиотеку, он понял, что по уши увяз и не сможет быть без неё. Поэтому не было удивительным то, что он её поцеловал. Так же страстно, как и вчера, заставляя забыть обо всём, кроме него. Кроме рук, блуждающих по её телу, и губ, терзающих её губы.

Позже, провожая её до гостиной, он спросил:

— Ты оставишь её? — Он указал на запястье, на котором красовался комичный силуэт. Малфою даже стало смешно, когда она его показала.

— Не знаю. Я, в принципе, и так в курсе, какой ты засранец, но с другой стороны, сюда бы маленькую корону...

— Ты издеваешься, да?

— Ничуть! Я вполне серьёзна! Ну а ты? Оставишь?

— Этого мерзкого льва!? Конечно!

Гермиона вошла в свою квартиру на окраине Лондона. Сегодня была пятница — короткий рабочий день, а, значит, у неё было прекрасное настроение и непреодолимое желание куда-нибудь сходить или сделать что-то интересное. Она скучала по Роуз и Хьюго, тем более, что для сына это был первый год в Хогвартсе, так что пустота в их доме ощущалась почти материально.

— Рон! — громко позвала она с порога, надеясь на то, что её муж тоже вернулся с работы пораньше, но в ответ услышала лишь звенящую тишину. Она собралась было послать ему Патронуса, но мельком заглянула на кухню.

На пустом столе в прозрачной стеклянной вазе стоял букет из ярких красных роз. Рон не врал тогда в школе — настоящие ещё лучше, чем волшебные. Гермиона затаила дыхание, — уже два года Рон не делал таких сюрпризов в силу различных обстоятельств, и она уже решила, что их ежегодные свидания больше никогда не повторятся, а в этом году вообще про них забыла. Но сегодня она стоит прямо перед букетом, вдыхает нежный аромат и смотрит на записку, оставленную любимым. Глаза Гермионы загорелись от предвкушения, она развернула листок и прочитала текст. Всего одно предложение: адрес и время — девятнадцать ноль-ноль, а это значит, что у неё всего три часа на подготовку.

* * *

Холодный сентябрьский ветер проникал сквозь самые тёплые пальто, но одинокая фигурка, внезапно возникшая из ниоткуда в одном из безлюдных переулков, казалось, не замечала этого. Она была сосредоточена на поиске нужного места — до указанного времени оставалась пара минут, а Гермиона всегда старалась быть пунктуальной. Обойдя несколько тёмных зданий, она, кажется, нашла нужное. За дверями её встретил мужчина в чёрном костюме и с чёрной же маской на лице. О да, она пришла по правильному адресу. Мужчина в маске молча принял у неё приглашение и отошёл, пропуская вглубь здания. Сердце её выпрыгивало из груди, она почти бежала по богато украшенному коридору, не обращая внимания на лепнину, красивые люстры и статуи.

Гермиона иногда задавалась вопросом: как он готовил всё это — находил ли эти балы, а может, он их сам организовывал. Однажды она даже спросила напрямую, но Рон лишь покачал головой, загадочно улыбнулся, а потом сделал так, что о том вопросе она и думать забыла.

Она дошла до огромных резных дверей, где стоял лакей, готовый принять её пальто. Гермиона сняла верхнюю одежду, под которой скрывалось алое, как те самые розы, платье с глубоким вырезом. Оно было длиной до пят, разрез на нём доходил до середины бедра. Оно не имело ничего общего с платьем, в котором она была на самом первом балу — ещё в школе. На ногах — туфли на высокой шпильке, которые она позволяла себе надеть только по случаю официальных мероприятий. Волосы были аккуратно уложены в не слишком замысловатую причёску, чтобы не перегружать образ. На лице последний, но самый важный штрих, — маска.

Гермиона вошла в огромный зал. Потолок терялся где-то в тенях, свет был приглушён, как будто из ниоткуда лилась ненавязчивая музыка, под которую некоторые пары уже танцевали, прижимаясь так близко друг к другу, как будто они были одни. То тут, то там женщины одаривали мужчин лукавыми многообещающими улыбками, а мужчины отвечали им взглядом хищного зверя. Маски всегда раскрепощали людей.

Она не спеша обходила зал в поисках высокой фигуры с рыжими волосами. Она всегда хотела найти его первой, но он, даже имея такую яркую внешность, успешно терялся в толпе, представая перед ней тогда, когда сам захочет. Гермиона взяла у проходившего мимо официанта бокал шампанского, не переставая оглядывать гостей. Возможно, это были магглы, а может, и волшебники. Они могли быть хорошими знакомыми или врагами, сейчас это было неважно. Мужчины и женщины оценивающе оглядывали её, от чего по спине Гермионы бежали мурашки. Нет, оргия точно не входила в её планы на сегодня.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы самая красивая девушка в этом зале? — сзади послышался знакомый низкий голос.

Гермиона обернулась и увидела Рона. Он был одет, как и большинство мужчин, в черный костюм, но выглядел в нём, конечно, лучше всех. Чёрная маска закрывала верхнюю часть лица, оставляя на виду только яркие голубые глаза и гладко выбритый подбородок. Благодаря шпилькам она была ненамного ниже него.

— Нет, но я чувствую, что ещё немного, и кто-нибудь обязательно это скажет, — ответила она, улыбаясь.

— И получит от меня по морде, — о да, это точно был её не в меру ревнивый супруг.

Гермиона допила шампанское и предложила Рону потанцевать. Они медленно кружились по залу под ненавязчивую мелодию.

— Я скучал по тебе.

— Рон, мы виделись буквально сегодня утром — деловым тоном ответила Гермиона. — Я тоже очень скучала.

Ещё до рождения детей в свободное время они учились танцам, поэтому, когда послышались знакомые ритмы танго, оба понимающе улыбнулись друг другу, допивая очередной бокал шампанского. Рон повёл её в круг танцующих, где было всего несколько пар. Они начали двигаться под музыку, находясь на некотором расстоянии: Рон уверенно вёл, а Гермиона полностью отдавалась во власть его сильных рук. Постепенно расстояние между ними сокращалось, и ближе к концу танца они были настолько близко друг к другу, что Гермиона буквально ощущала возбуждение Рона.

— Я постоянно забываю, чем заканчивается для нас этот танец, — её голос немного дрожал.

Рон улыбнулся и жестом предложил идти за ним. Гермиона поспешила за ним. Они вышли из зала и направились к лифту. Рон нажал на кнопку последнего этажа.

— О, в этот раз пентхаус, — удивилась Гермиона.

— На все выходные, — со знакомым блеском в глазах ответил Рон.

— Но у меня только это платье, — расстроилась она.

— Я надеюсь, оно нам не понадобится, — ответил он, вовлекая Гермиону в страстный поцелуй.

Внезапно лифт застрял между этажами. В придачу вырубило свет.

— Чёрт, я не рассчитывал на такое развитие событий, — заметно расстроился Рон.

— Ох, не переживай, я знаю, как мы можем скоротать время, — игриво заметила Гермиона, пара бокалов шампанского заметно ударила ей в голову.

Рон не успел ничего понять, когда она уже опустилась на колени и расстегнула ему брюки.

— Гермиона, милая, не сто-о-о... — окончание фразы утонуло в протяжном вздохе, когда она коснулась губами его члена. Непривычная обстановка будоражила, Гермиона тоже получала удовольствие от процесса. Рон придерживал её за голову и направлял движения. Он не смог долго сдерживаться и кончил почти сразу же. Гермиона поднялась, довольная собой, как чеширский кот.

— Я тут кое о чём подумал, — сказал он спустя несколько секунд.

— И о чём же?

— Волшебник я или кто? — он без предупреждения схватил её за талию и трансгрессировал в пентхаус. Здесь тоже не было света, но вокруг стояли зажжённые свечи.

Гермионой вновь овладело возбуждение. Она взглянула на Рона и сняла с него маску, он проделал то же самое с ней и снова поцеловал. Свободной рукой он сжал её бедро, привлекая к себе ещё ближе. С губ Гермионы сорвался стон. Он прижал её к стене, она закинула на него одну ногу, стараясь почти слиться в единое целое. Холодная стена приятно контрастировала с его разгорячённым телом. Гермиона, не без помощи Рона, освободила его от пиджака и рубашки и с наслаждением провела руками по идеальному телу — работа в мракоборческом отделе имела свои плюсы.

Ему безумно нравилось, как она выглядела в этом новом платье. Не то, чтобы в обычное время он не был готов накинуться на неё как голодный зверь, но красивая одежда, подчёркивающая идеальную фигуру жены, ещё больше подстёгивала желание. Он сжимал её грудь и бедро, покрывал поцелуями лицо, спускаясь ниже. Рука проникла под ткань платья, открывая грудь. Рон взял в рот её сосок, и с губ Гермионы снова сорвался стон.

Они всё ещё стояли у стены, не в силах сдвинуться, вторую руку он переместил под платье, пальцами проник в неё, нащупывая точку, где ей было приятней всего. Она задрожала у него в руках и вскоре обмякла.

Рон поцеловал её в макушку, улыбнулся и медленно развернул лицом к стене. Гермиона уткнулась в неё лбом, не сопротивляясь, но и не помогая снять с себя платье и нижнее бельё. Когда красная ткань кучкой валялась у их ног, а Гермиона осталась в одних только туфлях, Рон застыл, глядя на неё, как на прекрасную картину. Гермиона держала себя в форме, поэтому Рон был готов часами любоваться ею, в перерывах между созерцанием занимаясь с ней сексом.

Он опустился на колени и расстегнул сначала одну туфлю, потом вторую. Он поцеловал каждую ножку, затем изгиб колена, двигаясь всё выше. Не удержался и слегка укусил её за попу, за что тут же получил шуточную оплеуху от любимой. Он поймал её руку и поцеловал созвездие нарисованных веснушек на запястье, слегка проведя по ним языком. Она развернулась и критически оглядела его.

— Ты всё ещё одет.

— Это твоё упущение, милая, — Рон поднялся с колен.

Гермиона подтолкнула его и повела к кровати. Брюки его были расстёгнуты, так что она без труда стянула их, а следом и боксеры. Он скинул ботинки и, не в силах больше ждать, увлёк её на постель. Решительно он раздвинул ей ноги и резко вошёл. Гермиона от неожиданности громко охнула, но почти сразу же обвила его ногами. Он входил в неё рывками, срывая с её губ редкие поцелуи и наслаждаясь её стонами.

Рон довёл её до экстаза и кончил сразу после неё. Перекатившись на спину, он обнял её и начал водить рукой по телу, выписывая различные узоры. Она поймала его руку и чмокнула в маленькое пёрышко на запястье, хитро при этом прищурившись.

— О, здорово, что ты об этом напомнила.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Гермиона, с интересом наблюдая, как он что-то вытаскивает из тумбочки. Он с видом триумфатора показал ей настоящее перо, наподобие тех, которые они пытались левитировать на первом курсе. Гермиона округлила глаза.

— Будем практиковаться с перьями, — хищно улыбнулся Рон.