Воспоминания С.Т. Снейпа (джен)

Новая лондонская квартира Гарри находилась в помещении, оставшемся после перестройки старой фабрики, и Гарри нравилось здесь абсолютно все.

Она была длинной и узкой, с идущими наискось стенами и окнами в нескольких разных углах. А две стены остались в первоначальном виде — просто из кирпичей.

Строго говоря, это была квартира с одной спальней, но странные углы добавляли много дополнительного пространства, включая маленькую столовую, которую Гарри использовал для хранения метлы.

Ему потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы подсоединиться к каминной сети, и теперь его друзья были на расстоянии либо двадцатиминутной прогулки пешком, либо короткого переноса через камин.

Когда в среду утром Гарри сидел на кухне, он случайно взглянул на календарь и с удивлением обнаружил, что с момента финальной битвы прошел уже целый месяц.

Многое случилось за это время: суды над Пожирателями Смерти, поиски квартиры, похороны друзей, планы на будущее — но сам Гарри практически ничего еще не успел сделать.

Квартира была заставлена коробками, но он принуждал себя не торопиться раскладывать вещи по местам. С момента, как Гарри вошел в магический мир, он все время был занят каким-нибудь делом и теперь пытался приучить себя расслабляться.

Звук львиного рыка привлек внимание Гарри, и он подошел к камину. Техник по каминной сети показал ему, как настроить звук входящего вызова, и Гарри выбрал громко ревущего льва, такого же, как на шапке Луны, которую та надевала во время школьных матчей по квиддичу.

— Доброе утро, — сказал Гарри, усаживаясь на ближайший к камину стул и пытаясь выглядеть профессиональным и полностью проснувшимся. Кем бы ни был звонящий, он был одет в мантию целителя, и Гарри подумал, что раньше уже видел этого человека в Святом Мунго.

— Мистер Поттер! Рад встрече, сэр. Мое имя Беннингтон Локк, я работаю в отделении повреждений от заклятий в Святом Мунго.

У Локка были ярко-голубые глаза, короткие, тщательно подстриженные волосы и небольшие усы, из-за которых языки зеленого пламени камина сияли немного ярче вокруг его губ. На вид казалось, что ему далеко за двадцать.

— Рад с вами познакомиться, — сказал Гарри, пытаясь понять, зачем кому-либо из больницы понадобилось с ним связаться. — Похоже, в вашем отделении работа никогда не закончится.

— Так оно и есть, — сказал Локк, улыбаясь. — Я бы хотел поговорить с вами об одном из пациентов. Наше отделение в последнее время переполнено, и мне бы не хотелось, чтобы в связи с этим больного перевели в отделение Януса Тикли.

— О ком идет речь? — спросил Гарри, наклоняясь вперед. Он мысленно пробежался по списку друзей, подтверждая то, что и так уже знал. На данный момент все они уже вышли из больницы.

Локк немного помолчал, будто решая, сказать ли Гарри сейчас или после того, как тот согласится.

— Северус Тобиас Снейп, — наконец произнес Локк. В его голосе не было никаких намеков на веселье — он не шутил.

— Профессор Снейп? — переспросил Гарри, не пытаясь скрыть удивление.

— Да, — продолжил Локк. Он заметно успокоился, увидев реакцию Гарри.

— Вы не могли бы зайти? У вас есть время для короткой встречи?

Из камина донесся сильный грохот, за ним последовали пронзительный вопль и звуки плача.

— Возможно, у вас будет потише, — смущенно сказал Локк.

Гарри оглядел гостиную. Ящики громоздились друг на друге, как городские небоскребы, но, в общем, беспорядка не было.

— Конечно, — сказал Гарри, вставая и отправляя на кухню тарелки, оставшиеся от завтрака. Ожидая, пока Локк придет, он наполнил чайник, и уже через несколько минут они удобно устроились на диване Гарри, болтая о жизни после войны. Жизнь Локка стала более загруженной, а что касается Гарри — он заставлял себя расслабляться и отдыхать.

— Итак, по поводу Снейпа, — начал Гарри, не очень зная, что сказать.

— Да... — начал Локк, поставив чашку на стол. — Профессор Снейп хорошо обучил меня и дал прекрасную рекомендацию, обеспечившую мне работу в Святом Мунго. Поэтому, когда он поступил к нам, я изо всех сил старался помочь ему излечиться от поразившего его проклятия. Однако лечение не имело успеха, и сейчас, когда он живет внутри собственного мира, я пытаюсь найти способ, которым ему все же можно было бы помочь. Не хочется, чтобы он стал постоянным пациентом в Тикли.

— Что именно с ним случилось? — спросил Гарри, удивляясь, что его руки еще не дрожат. Он не видел Снейпа со следующего дня после битвы. Не видел его ни во время открытия мемориала в Хогвартсе, ни когда Снейп собирал там свои вещи. Гарри тогда предположил, что Снейп не хочет видеть людей и общаться с новой осторожной публикой послевоенного волшебного мира.

— Я не могу сказать вам, — ответил Локк, глядя прямо на Гарри. — Если вы не готовы взять на себя уход за ним, я, к сожалению, не могу предоставить вам никаких подробностей.

Прежде, чем Гарри успел спросить, почему же тогда, Мерлин побери, Локк пришел к нему за помощью, тот продолжил говорить:

— Отделение, в котором я работаю, специализируется на проклятиях памяти и нарушениях ее функции. Диапазон нашей деятельности колеблется от легких случаев, подобных потере памяти вследствие ночной выпивки, до серьезных проблем, таких, как повреждения памяти или ее замена. А совсем недавно мы начали заниматься людьми, застрявшими в определенных воспоминаниях.

Локк остановился, чтобы Гарри смог переварить сказанное.

— Пациенты по большей части являются полностью самостоятельными и требуют лишь очень небольшого содействия в запоминании определенных задач. К сожалению, у нас есть один или два человека, которые полностью соскользнули в свои воспоминания и требуют постоянного ухода.

— О-о, — протянул Гарри, продолжая обдумывать услышанное. Ему представилась картина: Снейп лежит на больничной койке и безучастно глядит в потолок в то время, как его сознание застряло в каких-то воспоминаниях. И судя по тому, что Гарри знал о жизни этого человека, в не особо приятных воспоминаниях. — И как его опекун...

— Вы будете нести ответственность за питание профессора и его безопасность, будете заботиться о том, чтобы он должным образом регулярно мылся и был обеспечен какой-либо развлекательной или образовательной стимуляцией. Пациенты с проблемами памяти имеют тенденцию сходить с ума без внешних раздражителей. Вы будете получать еженедельное пособие на содержание и уход за ним и будете ждать, пока мы найдем контр-проклятие.

Осматривая квартиру, Гарри обдумывал полученную информацию, глядя на коробки и бессистемно расставленную мебель. Квартира была достаточно просторной, а из столовой можно было сделать вторую спальню, поэтому Гарри не волновался, что Снейп будет ему мешать.

Звучало так, словно Снейп нуждался в длительном уходе, что должно было очень загрузить Гарри и послужить достаточным оправданием, почему он не ищет работу, благодаря чему он мог бы также заняться собой. Кроме того, Гарри чувствовал, что таким поступком можно отплатить за жертвы, принесенные Снейпом в войне.

Ну и ему было чертовски любопытно, что же со Снейпом не так.

— Что я должен подписать? — наконец сказал Гарри.

Бен Локк улыбнулся ему, доставая документы из кармана куртки. Казалось, огромная тяжесть упала с его плеч.

— Только эти бумаги. И благодарю вас, мистер Поттер. Знаю, что он не самый приятный человек, но уверен, что вы будете хорошо с ним обращаться и с вами он будет в безопасности.

— Ну я не буду его проклинать, если вы это имеете в виду, — слегка ухмыляясь, сказал Гарри, подписывая последнюю страницу.

— Думаю, вы найдете его очень приятным соседом по квартире, — прокомментировал Локк, в его голосе не было ни малейшего намека на юмор.

Гарри поднял взгляд, но прежде, чем он успел спросить, Локк объяснил свои слова:

— Беллатрикс Лестрейндж наслала на профессора проклятие петли памяти. Одна из причин, по которой мы пока не можем снять его, состоит в том, что это проклятие, по всей видимости, ее собственного изобретения. Профессор Снейп понял, что что-то не так через неделю после войны, когда начал вновь и вновь проживать некоторые свои воспоминания, и обратился к нам за помощью. К сожалению, на прошлой неделе он полностью соскользнул в воспоминания, и с тех пор мы не можем связаться с ним.

Гарри несколько раз моргнул, вспоминая уроки окклюменции и мрачное сознание, в которое он провалился, случайно использовав легилименцию.

— Значит, он застрял в случайных воспоминаниях о своем прошлом? — спросил Гарри, и у него подвело живот. Насколько он знал, детство Снейпа не было самым счастливым.

— Не в случайных, — сказал Локк, вставая и глядя на часы. — Лестрейндж, если можно так сказать, являлась злым гением. Профессор был заключен в петлю воспоминаний, окружающих события, связанные с первым человеком, которого он убил.

Гарри слегка приоткрыл рот, обдумывая значение это факта. Он вспомнил ночь гибели Дамблдора, и перед его мысленным взглядом возникла темная Астрономическая башня, имеющая ночью очень зловещий вид.

— Охренеть, — выдохнул Гарри.

Локк кивнул, доставая из кармана мантии небольшой мешочек летучего пороха.

— Могу я прислать его завтра?

— Безусловно, — немедленно ответил Гарри. Он окинул квартиру решительным взглядом и вытащил палочку, чтобы закончить распаковку вещей.

* * *

Поздним утром Гарри сидел на балконе, потягивая кофе и наблюдая за людьми, проходящими по оживленной улице внизу. Он жил всего лишь на третьем этаже, так что время от времени мог разобрать доносившиеся снизу слова. Рядом с ним, на таком же плетеном кресле, из тех, что Гарри купил в магазине "Маркс и Спенсер", сидел Снейп.

Снейп был в состоянии совершать автоматические движения, но больше не мог заниматься какой-то осознанной деятельностью и с кем-либо общаться. Гарри находил это слегка обескураживающим. Он спрашивал себя, не так ли ведут себя люди, получившие поцелуй дементора?

Он наблюдал за Снейпом. Тот сидел недвижно, словно мертвец. Волосы затеняли половину его лица от утреннего солнца. На столе перед ними стояла вторая чашка кофе, не достаточно горячая, чтобы обжечь, и Гарри осторожно поместил ее в руку Снейпа. Его кожа была теплой, мышцы руки расслабленными и податливыми, они медленно сжались, охватывая чашку. Гарри направил руку ко рту Снейпа, и примерно на полпути вверх мышечная память Снейпа подхватила и продолжила движение. Гарри испытывал какое-то болезненное очарование, наблюдая за этими почти роботоподобными действиями.

Как только Снейп начал монотонно и размеренно пить кофе, Гарри вернулся к медицинским документам, лежащим у него на коленях.

"Снейп, Северус Тобиас. Самостоятельное обращение на лечение. 16 мая 1998 года. Неизвестное проклятие, похоже на модифицированное заклятие памяти. Смотри Лестрейндж, Беллатрикс. Пациент, вероятно, оказался заключен в петлю памяти. Изначально два провала памяти в сутки, теперь полностью заключен в цикле памяти. Тяжелое нарушение когнитивной деятельности, физически все еще может функционировать. Пациент — мастер oкклюменции".

Гарри перечитывал документы по крайней мере раз двадцать, но так и не нашел в них никаких зацепок. Кроме того, он подробнее расспросил Беннингтона Локка, но, похоже, тот также был в тупике. Снейп был проклят, Снейп застрял в собственном сознании, и даже легиллименты не могли добраться до него. И поскольку лечение застопорилось, в Святом Мунго планировали держать Снейпа в отделении долгосрочной терапии Януса Тикли, пока они не смогут выяснить, как обратить проклятие.

Учитывая, что Беллатрикс Лестрейндж была — с воодушевлением — убита Молли Уизли в финальной битве, Гарри был вполне уверен, что никаких заметок о проклятии не будет найдено. Он также подозревал, что в Святом Мунго знали об этом, и списали Снейпа как безнадежный случай, разве что они наткнутся на потенциальное лечение, занимаясь проблемой, не связанной с этим делом.

К счастью, Гарри имел много свободного времени и приличную сумму денег, которую мог выделить для помощи Снейпу. У него также имелись два лучших друга, которые были умны и прекрасно решали головоломки. И, как и Гарри, они в данный момент не торопились искать работу.

* * *

— Северус!

Северус оторвал взгляд от книги и оглядел кухню. На столе стоял рождественский пудинг, уже упакованный к поездке, а вокруг него лежали маленькие подарки, приготовленные для тети, дяди и двух двоюродных братьев Северуса. Он слышал, как отец лязгал чем-то наверху, а мать спускалась по лестнице.

— Северус, вот ты где. Не забудь надеть галстук.

— Но, мама, — возразил Северус, вздох нетерпения застыл на губах. — Крис и Эдвард никогда не носят галстук.

— А ты носишь, — ответила Эйлин Снейп, помогая Северусу завязать его.

Шесть часов спустя Северус прислонился к неудобной дверце автомобиля, прижавшись лбом к холодному стеклу, а его отец медленно вел машину домой. Узел галстука был ослаблен, и Северус слегка подрагивал — смесь усталости и холодного зимнего воздуха. Рождественский ужин у тети и дяди был замечательным, но теперь он просто хотел пойти домой и лечь спать.

— Ты не должен пить только потому, что Уоллес предлагает тебе еще рюмочку, Тоби! — шипела мама, наклоняясь через сиденье к отцу Северуса, дабы не повышать голос и держать руки достаточно близко к рулю, чтобы при необходимости перехватить его.

Северус наблюдал за происходящим сквозь щели между век. Он видел, что тело отца напряжено — тот пытался сконцентрироваться и вести машину домой как можно лучше.

— Было бы чертовски грубо отказаться от предложения моего собственного брата, — возразил отец более высоким, чем обычно голосом.

— Следи за дорогой! — прорычала мама, и Северус полностью закрыл глаза. Его отец был не лучшим водителем, и Северус обнаружил, что поездка домой шла гораздо быстрее, когда он закрывал глаза.

— Эт-т Рождество, не так ли? — проворчал папа, и машина слегка дернулась, когда он попытался выправить ее движение. — Человек может выпить стаканчик на Рождество.

— Один, а не одиннадцать, — рявкнула мама. Северус начал тихонько напевать, пытаясь притвориться, что не знает, что они все еще довольно далеко от дома.

* * *

— Симпатичная квартирка, — сказал Рон, взглянув на гладкую белую стену, которую Гарри трансфигурировал, чтобы создать спальню для Снейпа. — И достаточно чистая, такая, что даже мама могла бы сюда прийти.

— Заткнись, Рон, — добродушно сказал Гарри, игнорируя поддразнивание. Во время обеда начался дождь, поэтому они сидели с бутербродами в гостиной.

— Ты уверен, что он тебе здесь не мешает? — спросил Рон, оглядывая квартиру и стараясь не слишком явно смотреть в направлении кухонного стола. — Снейп все тот же парень ...

— Нет, он уже не тот, — тихо сказал Гарри. — Я могу заставить его сесть и поесть, но его сознание... Оно застряло где-то там.

Рон откинулся на спинку дивана и потер глаза.

— Ты спрашивал Гермиону? Она под домашним арестом на весь следующий месяц, но она могла бы посмотреть ...

— Я спрошу ее, — кивнул Гарри. — Но не уверен, что Гермиона сможет что-то найти. Мучить других — фирменное блюдо Беллатрикс, ее конек. Она думала, что для Снейпа будет пыткой бесконечно проживать воспоминания о первом человеке, которого тот убил. Вероятно, так оно и есть, а целители пока не знают, что может вывести его из петли.

От этой идеи Рону стало слегка нехорошо.

— Легилименция не работает?

— Целители не смогли пробиться, — пожал плечами Гарри, призывая в гостиную пакет с чипсами. — На пятом курсе я смог сделать это, но только потому, что был действительно зол.

— Я себе представляю, — весело фыркнул Рон. — Снейп всегда тебя злил.

— Честно говоря, думаю, ему нравилось раздражать людей, — признал Гарри и тут же исправился: — То есть нравится.

— Да, — согласился Рон. — Как думаешь, сможешь ему помочь?

Гарри бросил быстрый взгляд в направлении кухни, где за столом сидел Снейп, методично переворачивая страницы книги.

— В одиночку? С ума сошел? — спросил Гарри с улыбкой. — Ты здесь именно поэтому. И Гермиона тоже будет тут, когда ее отпустят родители.

— Это может занять некоторое время, — ухмыльнулся Рон, слегка краснея. — Они сильно разозлились из-за того, что Гермиона отправила их в Австралию.

— Скорее, это произошло из-за того, что она стерла у родителей воспоминания о себе, — предположил Гарри.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом начали смеяться.

— "Из-за тебя нас убьют!" — процитировал Рон тоненьким голоском. — "Или еще хуже — исключат!"

Гарри рассмеялся сильнее, вспомнив, насколько ярым сторонником правил была Гермиона, когда они были младше.

— А затем она доросла до того, чтобы ворваться в Гринготтс, — задумчиво сказал Рон с тем особым блеском в глазах, который обычно появлялся, когда он с теплотой вспоминал Гермиону.

— Да, она сделала это. И сейчас она сможет помочь нам разобраться, — улыбаясь, сказал Гарри, глядя на Снейпа. — Словно это еще одно задание.

— По крайней мере, в конце этого задания нас не ожидает внезапная смерть, — пробормотал Рон, хватая несколько чипсов.

Гарри поморщился и посмотрел на руки:

— По крайней мере, она ожидает не нас.

Рон скривил рот. Его лицо слегка исказилось, принимая выражение, которое обычно появлялось, когда он говорил что-либо некорректное.

— Так сейчас он вновь и вновь просматривает свои воспоминания, в которых убивает Дамблдора? И как только его убивает, Снейп вынужден смотреть эти воспоминания снова?

— Да, как фильм, — кивнул Гарри. — О первом убитом им человеке.

— Черт возьми, — прокомментировал Рон. — Рад, что это не ты. Тебе бы пришлось снова пережить войну и убить Волдеморта.

Гарри уже начал кивать, но затем покачал головой:

— Фактически, профессор Квирелл был первым, кого я убил.

Рон моргнул и посмотрел на него:

— Ты прав. Так что, возможно, и у Снейпа тоже не Дамблдор.

— Вполне вероятно, — медленно сказал Гарри. — Его прокляла Беллатрикс, и, используя это проклятие, она была достаточно уверена в результатах. Беллатрикс была Пожирательницей Смерти в течение многих лет и вполне могла знать, убивал ли Снейп кого-то еще.

— Ты видел, как это произошло? — спросил Рон, разваливаясь на диване и вытягивая ноги.

— Нет, но у Бена Локка — это целитель Снейпа — в омуте памяти есть воспоминание об этом. Беллатрикс ржала, словно Безумный Шляпник; она была уверена, что Снейп будет страдать от этих воспоминаний. Так что она, скорее всего, знала, что Снейп убил кого-то важного для него, а не просто какого-нибудь магла в одном из пожирательских рейдов.

Обдумывая ответ Гарри, Рон постукивал кончиками пальцев по бедрам. Спустя минуту он встал и поднял пустую миску из-под чипсов.

— Тогда остается только одно, — сказал Рон, относя миску к раковине. Он опустил ее внутрь и произнес моющее заклинание.

— Что, пойти в библиотеку и найти на эту тему все, что только можно?

Рон усмехнулся и издевательски глянул на Гарри, будто тот лишился рассудка.

— Нет. Убедить родителей Гермионы, что бедный профессор может быть вылечен только ею, потому что она единственная, кто имеет достаточно ума, чтобы понять, что с ним не так. И тогда Гермиона пойдет в библиотеку.

Гарри рассмеялся и хлопнул Рона по спине:

— Ты не отвертишься от библиотеки, приятель.

* * *

Северус стоял перед матерью, сосредоточив взгляд на потертом кухонном столе, к которому она несла свой чай. Мама села напротив Северуса с недовольным выражением лица.

— Я не собираюсь спрашивать, как тебе удалось заполучить дыру в новом школьном джемпере, Северус, — раздраженно сказала она.

Ухватившись за нижний край красного джемпера, который все еще был надет на Северусе, мама резко потянула его, стягивая через голову. Северус вздрогнул от грубого действия и убрал волосы с глаз, пытаясь определить, почему мама так сердита. Он знал, что она может починить дыру с помощью магии.

— Меня толкнули, — тихо сказал Северус.

Это не было ложью. Злобный хулиган Ричард Уилкс толкнул его на детской площадке, но Северус не думал, что маму действительно интересует, кто именно сделал это.

Положив джемпер на стол, Эйлин достала свою палочку, сделанную из вишневого дерева, и занялась починкой. Всего несколько секунд — и Северус с восхищением наблюдал, как нити вокруг дыры вытягиваются и сшиваются вместе, подобно маленьким жестким червячкам, слепо тянущимся друг к другу.

— Северус, — начала мама, крепко сжимая джемпер и сминая его. — Отец привез тебя домой из школы, не так ли?

— Да, мама, — ответил Северус, дергая галстук. В школе он не обращал на галстук внимания, но по какой-то причине, когда он вернулся домой, тот начал неимоверно раздражать его.

— Я хочу, чтобы ты внимательно выслушал меня, Северус, — сказала Эйлин, наклоняясь вперед и хватая его за тонкие плечи. — Когда твой папа выпивает, нельзя садиться с ним в машину.

— Даже после того, как он выпьет чай? — спросил Северус, смущенно сведя брови.

Мама вздохнула, и Северус нахмурился. Что тогда она имела в виду?

— Когда он пьет алкоголь, Северус. Я не всегда могу быть рядом, чтобы защитить тебя, и тебе нужно самому позаботиться о себе. Папа не знает границ в выпивке, а потом он садится за руль. Это небезопасно.

— Как огневиски? — спросил Северус, нервно ерзая под взглядом матери. — Но как я узнаю? И почему это так опасно?

— Это опасно, потому что он может причинить тебе вред, — ответила мама, оглядывая кухню явно в поисках какой-то вещи. — Тебе уже семь лет, ты умный мальчик и вполне сможешь разобраться. Ты знаешь, как выглядит папа, когда он очень счастлив, ведет себя глупо и от него исходит странный запах.

Мама потянулась к стоящей на столе вазе с фруктами и вытащила пару дешевых очков для чтения, купленных в универсальном магазине. Она постучала по ним палочкой, очки изменились, и она передала их Северусу.

— Надень их.

Северус нацепил очки на нос, но промахнулся мимо правого уха, и ему пришлось поправлять дужку пальцами. Увидев, что все расплылось перед глазами, он моргнул и поморщился. Искаженная перспектива вызвала у него легкое головокружение.

— Как думаешь, сможешь сходить в них в туалет? — спросила мама, и хотя это был глупый вопрос, Северус знал, что она не шутит.

— Нет, я же не могу в них нормально видеть, — ответил Северус. Очки тотчас исчезли с его лица, и он потряс головой, чтобы прояснить зрение.

— Когда твой отец выпивает слишком много, он видит примерно так же, как ты сквозь эти очки. И в таком состоянии он садится в машину, чтобы забрать тебя из школы. Именно поэтому я хочу, чтобы ты понял, что его поведение опасно. Я не хочу, чтобы ты пострадал, Северус.

Северус перестал дергать галстук и уставился на очки на столе. Мама все еще выглядела расстроенной и по-прежнему сминала пальцами джемпер, но Северус понял, что она сердится не на него, а на папу. Он задался вопросом: сколько времени уже папа ездит после того, как выпьет, раз поступать так было настолько плохо?

— Я буду говорить ему "нет", мам, — сказал Северус, пытаясь вспомнить, о каких именно признаках она говорила: глупо счастлив и пахнет странно.

— Вот хороший парень, — сказала мама, и Северусу показалось, что она немного успокоилась, словно с глубоким вздохом из нее вышла часть гнева.

— Почему тогда он водит машину, мам? Если он видит так размыто, — спросил Северус, указывая на очки на столе. — Разве он не понимает, что это опасно?

Мама поджала губы так же, как поступала всегда, когда Северус задавал вопрос, на который, как она полагала, он пока не мог получить ответ, так как был еще недостаточно взрослым. И снова она, казалось, обдумала много ответов, прежде чем дать ему один очень короткий:

— Потому что твой отец нездоров, Северус.

— О, — сказал Северус, снова глядя на очки. — Так это не его вина? Ты по-прежнему любишь его?

— Да, — сказала мама, вставая и пробегая пальцами по длинным волосам Северуса. — Это его вина, но я все еще люблю его. И когда ты иногда делаешь глупости, я все еще люблю тебя. Верно?

Легкий румянец вспыхнул на щеках Северуса — он вспомнил, как на прошлой неделе мама застала его одетым в ее платья и воображающим себя могущественным старым волшебником.

— Верно.

* * *

Рано утром в воскресенье Гарри проснулся с затекшей шеей. Дождь барабанил по балкону, в воздухе ощущался влажный холод. Гарри прошел через квартиру, по дороге включив чайник, прежде чем проверить как дела у Снейпа.

Тот лежал в постели на спине, похожий на египетскую мумию. Его ноги подергивались под одеялом, на лице застыла маска смятения. Он выглядел моложе, чем прежде, более того, он выглядел даже более молодо, чем в те времена, когда Гарри впервые начал учебу в Хогвартсе.

— Давай, поднимайся. Нет необходимости весь день торчать в воспоминаниях.

Не потрудившись даже фальшиво улыбнуться над своей ужасной шуткой, Гарри стянул со Снейпа одеяла и, подложив руку под его плечо, немного подтолкнул вверх. После этого Снейп обычно садился сам, включаясь в обычную схему поднятия с кровати.

— Ты ведь не помнишь Дамблдора? — спросил Гарри, наблюдая, как Снейп движется по комнате. Тот достал трусы, носки и жилет из комода, рубашку и брюки из шкафа, но именно в этом месте он всегда застревал.

Разумеется, как и прежде, Снейп застопорился у шкафа, его рука зависла над открытой дверью, будто там должно было что-то висеть.

— Чего же тебе не хватает? — пробормотал Гарри, взяв руку Снейпа и положив ее на подол ночной рубашки. Снейп начал механически переодеваться, а Гарри думал, стараясь не смотреть. Когда Снейп застегнул рубашку, у Гарри возникла идея.

— Это галстук! Тебе не хватает галстука.

Снейп вновь неподвижно застыл у шкафа, ожидая следующего указующего движения, с помощью которого они могли продвигаться по дневному расписанию.

— Профессором ты не носил галстук, — сказал Гарри, гордясь тем, что обнаружил что-то вроде временной шкалы для Снейпа.

* * *

Северус сидел в темноте за кухонным столом, перед ним лежал маленький блокнотик, куда он аккуратно выписывал все необходимые ему для школы принадлежности. Ему предстоял последний год в магловской школе, и Северус хотел быть уверенным, что его оценки по всем предметам будут более высокими, чем у маглорожденных, с которыми ему придется учиться в Хогвартсе.

— Почему здесь так темно? — пробормотал Тобиас, входя на кухню. Он посмотрел на задернутые занавески и направился к холодильнику.

Северус ответил, не отрывая взгляда от газеты:

— Мама говорит, что так дома прохладнее.

Северус выискивал на последних страницах газеты рекламу вещей, которые могут понадобиться ему для занятий. Мама планировала в конце недели поехать в Вулворт ⁽¹⁾за новыми школьными принадлежностями, и Северус знал, что к тому времени будет готов. Он провел лето в старой одежде своих родителей, потому что отец сказал, что не стоит покупать новую, пока у Северуса продолжаются скачки роста.

— У нас в доме есть также электрическое освещение, — ответил папа, копаясь в холодильнике. — Сейчас 1970 год, Рус. Мы можем освещать дом столько, сколько захотим.

Северус все же посмотрел вверх и слегка нахмурился, оценивающе разглядывая отца. У Тобиаса на лице было слегка обалдевшее выражение, с дурацкой улыбкой и однодневной щетиной на подбородке. Он был в одежде, в которой обычно работал в гараже, занимаясь ремонтом машины. В карманах брюк лежали две какие-то банки, что было довольно странно, но Тобиас держал себя так, словно не думал, что они будут кому-то видны.

— Где твоя маленькая подруга?

— Лили? — спросил Северус, наблюдая, как папа осматривает старую упаковку крекеров.

— Рыженькая, — ответил Тобиас, вынимая сразу несколько печений из пакета.

— Со своей семьей, — сказал Северус, стараясь, чтобы не показалось, будто он говорит с излишней горячностью. Словно у него полно друзей и кроме Лили. — Сегодня день рождения ее бабушки.

Тобиас кивнул, продолжая разыскивать что-то в холодильнике.

— Папа, — начал Северус, слегка постукивая карандашом по газете. — Как ты думаешь, мы могли бы построить туалет наверху?

Тобиас, который как раз в этот момент сунул голову в шкаф в поисках чего бы перекусить, прервал свое занятие и посмотрел на сына.

— Уже есть один в саду, — ответил он, кивая в сторону кухонного окна.

— Я знаю, — ответил Северус, стараясь, чтобы его слова не были похожи на нытье. — Но ведь было бы неплохо не выходить в туалет на улицу? Как-никак сейчас 1970 год, верно?

Широкая улыбка вспыхнула на лице Тобиаса, и он повернулся к задней стене кухни, где находилась кладовая.

— Так и есть, Рус. Лето еще не закончилось. Мы построим его вместе, ты и я.

Северус улыбнулся и вернулся к списку, а отец взял банку пива из холодильника. Казалось, она была такого же размера, как и те, что лежали в кармане, и Северус старался не чувствовать разочарования оттого, что отец прятал в карманах пивные банки.

* * *

— Он носил галстук, будучи студентом, Гарри, поэтому все, что мы действительно знаем, это то, что сейчас Снейп не помнит время, когда он не носил галстуки, — сказала Гермиона, взглянув на часы.

— Спасибо, что испортила момент, Гермиона, — сказал Гарри, уже не испытывая ощущения, что он достиг значительного успеха, как ему казалось сегодняшним утром. — То есть по сути, Снейп может находиться где угодно от шести до семнадцати лет.

— Если бы первым человеком, которого он убил, был Дамблдор, тогда Снейпу могло бы быть от одиннадцати до семнадцати лет, — сказала Гермиона со следами нетерпения в голосе. — Но поскольку мы не знаем, о ком эти воспоминания...

— Это не совсем то, что можно так просто проверить, — проворчал Рон.

— Тогда информация не так уж полезна, — закончила Гермиона, глядя на своего парня. Она снова проверила часы, и Гарри закатил глаза:

— Мы можем аппарировать, Гермиона. Ты будешь дома до времени, назначенного твоими родителями, обещаю.

— Да, хорошо, — слегка взволнованно ответила Гермиона. — Если сможешь, попробуй использовать легилименцию, любое увиденное тобой воспоминание, вероятно, может помочь.

— Полагаю, на данный момент нам ничего другого не остается, — произнес Гарри.

* * *

Он не должен был так поступать, но зимой Северус использовал кухонную раковину, чтобы почистить зубы. Когда ему приходилось выскакивать в санузел во дворе, он очень сильно мерз. Да и свет на кухне был достаточно ярким, чтобы Северус не боялся находиться там поздно ночью.

Особенно, когда его родители ссорились.

С зубной щеткой в руке (он никогда не оставлял ее у раковины, опасаясь, что щетку найдет мать) Северус осторожно поднялся наверх. Маленькая третья спальня в доме находилась прямо на выходе с лестницы, и Северусу, когда он шел к себе, приходилось следить, куда он наступает, потому что опилки покрывали половину пола перед дверью и вдобавок отец оставил несколько торчащих из дверного проема досок.

— Ты затеял это полгода назад, Тобиас Снейп, и до сих пор не закончил возню с этим чертовым туалетом!

Северус вздрогнул от тона матери, зная, что если бы она так кричала на него, он бы попытался спрятаться в углу.

— Эти вещи требуют времени! — закричал в ответ отец, и Северус услышал, что язык у него заплетался, к чему Северус привык за последние три года.

— О, не вешай мне лапшу на уши!

Северус положил зубную щетку на стол и переоделся в пижаму, не утруждая себя включением света в комнате. Он забрался под одеяло. Его кровать, обращенная к окну, была холодной, но довольно быстро нагрелась до температуры тела. Северус положил голову на подушку и уставился в окно, наблюдая за самолетами, летящими в сторону Манчестерского аэропорта.

— ...Тогда помаши своей чертовой палкой и закончи туалет за меня!

Приподняв ноги, Северус некоторое время держал их в воздухе, пока одеяло не сползло вниз. После этого он опустил их, и край одеяла оказался заправлен под ноги.

— Потому что ты, придурок, обещал Северусу, что построишь для него туалет! И, по крайней мере, когда ты напиваешься в ванне, я знаю, где ты находишься.

Громко хлопнула дверь, отчего дверь его собственной спальни задрожала в раме. Северус повернулся, зевая, и подтянул подушку поближе к плечам. Томми Райт, мальчик, который жил через пять улиц, должен был принести свою коллекцию значков "Доктора Кто" из коробок с хлопьями Keллоггс, и Северус надеялся, что сможет обменяться с ним на те, которых ему не хватало.

* * *

Гарри уронил книгу на стол и потер виски. Гермиона заглядывала через день с любыми новыми кусочками информации, относящимися к проклятию, которые смогла обнаружить. Но очень немногие из них содержали хоть что-то полезное.

— Беллатрикс определенно знала, какие проклятия использовать, — сказал Гарри, захлопывая книгу.

Гермиона выглядела не менее разочарованной своей книгой, хотя пока еще не была готова окончательно отказаться от нее. Снейп сидел в кресле рядом с Гарри, перелистывая страницы книги, но на самом деле не читая ее.

— Ты уверен, что он не использует окклюменцию? — спросила Гермиона, быстро что-то записывая.

— Нет. Когда он использует окклюменцию, я все еще что-то вижу. В основном его гнев. Но когда я попытался вчера, его разум был просто нечетким и ни на чем не сфокусированным, — ответил Гарри.

Гермиона подняла голову. На ее лице появилось выражение неловкости.

— Будет невозможно вырвать Снейпа из этого проклятия, если на самом деле он не наблюдает ни за какими воспоминаниями, — осторожно сказала она.

— Нет, думаю, наблюдает, — сказал Гарри, покачав головой. — Иногда он мычит и дергается, будто видит нечто, что ему не нравится. И размытость эта... похоже на состояние при аппарации. Ну, знаешь, эта нечеткость между здесь и там.

Гермиона внимательно посмотрела на него.

— Значит, ты еще не дошел до него, — сказала она, потянувшись за книгой по легилименции.

— Нет... Так оно и есть... — медленно ответил Гарри. — Потому что я не знаю, куда идти, Гермиона, вот в этом-то и дело!

— О чем ты? — спросил Рон, проходя в гостиную. У него был пакет с китайской едой на вынос и фиолетовые брови.

— Что Фред с тобой сделал? — спросил Гарри, стараясь не смеяться.

— Даже не знаю, — пожал плечами Рон, выглядя крайне утомленным, хотя он и улыбался.

— Гарри думает, что понял, в чем проблема, — сказала Гермиона легким тоном, содержащим, правда, некоторое сомнение.

— Да. Я понял, в чем дело, — продолжил Гарри. — Я не могу попасть в память Снейпа, потому что не знаю, в каком именно воспоминании он застрял. Это похоже на аппарацию: если я не знаю места назначения, я не могу туда добраться.

— Хорошо, — сказал Рон, опускаясь на стул. Он поставил пакет на стол и с помощью заклинания стал вытаскивать из него контейнеры. — Как ты выяснишь, в каком воспоминании Снейп?

— Не знаю, — признался Гарри, бросая карандаш на стол. — Единственная подсказка — это его роботообразные движения.

— Те, которые ты должен начинать? — спросил Рон, накладывая себе немного риса.

— Да. Что-то вроде этого, — сказал Гарри, ставя стакан воды перед Снейпом. Забрав книгу, он положил руку Снейпа на стакан, слегка поднимая ее. Снейп начал пить, словно он изначально намеревался поступить именно так.

— Интересно, сможешь ли ты заставить его произносить заклинания, — размышлял Рон, добавляя еще еды к тому, что уже имелось в его тарелке. — Это было бы здорово — словно иметь собственную игровую фигурку.

— Рон! — предупреждающе воскликнула Гермиона. — Он же проклят.

— Десять баллов с Гриффиндора, — продолжил Рон более низким голосом, пытаясь — с малым успехом — имитировать Снейпа. — Вот это да, вы сегодня прекрасно выглядите, Филч. Не желаете потанцевать?

Гарри фыркнул в рукав, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Он понял по взгляду Гермионы, что это было бы не очень хорошей идеей.

— Думаешь, он гей? — наконец спросил Гарри, заполняя две тарелки едой.

— Ну ладно. Нет, я так не думаю, — пожал плечами Рон, начиная свой ужин. — Я имею в виду, посмотрите на его волосы.

Гермиона покачала головой и села с тарелкой в руке.

— Рон...

— Шучу я, Гермиона, — сказал Рон, улыбаясь ей особой улыбкой, предназначавшейся для избавления от неприятностей.

— Но все-таки, должно быть, у него что-то застряло в заднице...

— Рональд Уизли!

Гарри поперхнулся, пытаясь сдержать смех, и лапша чуть было не вывалилась у него изо рта.

— Ты окажешься в мире, полном боли, если нам таки удастся вылечить Снейпа, и он все это вспомнит, — предупредил Гарри, протянувшись к Снейпу и помогая ему начать ужинать.

Брови Рона приподнялись на несколько секунд, а потом по его лицу расползлась лукавая улыбка:

— Но поскольку ты мой лучший друг, ты ведь дашь мне два дня форы.

— Ха, хотеть не вредно, Уизли, — рассмеялся Гарри.

* * *

Пластинка с любимой музыкой мамы играла на заднем плане, а Северус сидел на табуретке в гостиной и наблюдал за разговорами его семьи. Лили отправилась в туалет, поэтому ему оставалось смотреть, как отец бодро пересказывает дяде истории с фабрики, на которой работал, и не обращать внимания на двух своих двоюродных братьев, которые явно задались целью разбить игрушечные машинки, сталкивая их на полу. Мать была где-то на кухне с тетей, готовила рождественскую ветчину.

— Ты всегда хмуришься, когда смотришь на него.

Лили каким-то образом пробралась обратно в дом (Северус не слышал хлопанья задней двери) и снова сидела рядом с ним.

— Не всегда, — защищаясь, сказал Северус. — Туалет наверху будет скоро закончен, я обещаю.

— Ничего, все в порядке. На улице пахнет Рождеством, — сказала Лили, улыбаясь. — Мама скоро приедет забрать меня.

И действительно — только Северус достал рождественский подарок Лили из-под крошечной елки, как зазвонил дверной звонок, будто лишь того и дожидался. Северус поспешно отдал Лили маленькую коробочку, в тайне радуясь, что она не успеет открыть лежащее там причудливое перо прямо сейчас. Лили любила писать и рисовать, но Северус все равно боялся, что она будет разочарована простым подарком.

После того, как Лили уехала домой, Северус побрел через гостиную в кухню. Отец уже кричал, рассказывая дяде Уоллесу про чертова краснорожего мастера у него на работе и о том, как люди стараются достать отца посильнее, и Северус неожиданно устал от этого. Ведь сегодня было Рождество, и все они уже слышали эту историю раньше.

Он быстро обнял маму, делая вид, что благодарит ее за то, что она позволила Лили остаться на весь день, и вынул ее палочку из передника. Северус полагал, что мать поняла, что он взял палочку, но поскольку тетя и дядя Северуса были маглами, он надеялся, что она, скорее всего, ничего не скажет.

И поскольку это была мамина палочка, Министерство не знало, что ее использовал Северус, чтобы удалить алкоголь из рюмки отца.

— Вот он, мой мальчик, — с гордостью сказал отец, тяжело опуская руку на плечи Северуса. — Ходит в школу для гениев вместе со своей девушкой. Только первый курс, а уже имеет лучшие оценки.

— Она не моя девушка, — слабо возразил Северус, чувствуя, как запылали его щеки. Уровень огневиски в рюмке отца значительно снизился, и Северус остановил заклинание, прежде чем отец заметил.

— Похоже, она милая девочка, — сказал дядя Уоллес, подмигивая ему. Северус покраснел еще сильнее и скрылся.

Ему удалось еще трижды слить огневиски из папиной рюмки, прежде чем его тетя, дядя и двоюродные братья отправились домой, и только после того, как дверь захлопнулась, Северус осознал, насколько плохой была эта идея.

— Ну и чем, по-твоему, ты занимаешься? — спросил Тобиас, обращая свирепый взгляд на Северуса. Фраза не произвела такого эффекта, как могла бы — отец едва стоял на ногах, сильно опираясь на входную дверь, с очень красным лицом и налитыми кровью глазами.

— Мне н-не нужно, чтобы ты следил за мной, мальчик, — продолжал Тобиас, указывая на Северуса подрагивающим пальцем. — Что я пью и сколько, эт-т не твое дело. Д-дошло?

— Я просто не хотел, чтобы ты заболел на Рождество, — запинаясь, сказал Северус. Он задумался, как правильнее подобрать слова, чтобы отец побыстрее успокоился.

— Н-н-е-е-ет, — сказал Тобиас, потрясая рукой и почти сбивая стойку лестничных перил. — Эт-т мама тебя н-надоу-умила.

— Нет, не надоумила! — настаивал Северус. — Это была моя идея, потому что гораздо веселее быть с тобой рядом, когда ты не очень пьян.

— Я н-не пьян, — тут же ответил отец, пытаясь сосредоточиться на Северусе. Казалось, он не мог нормально закрыть рот, будто дантист сделал ему укол-заморозку. — А если я действительно напьюсь, то я взрослый человек, и эт-то не твое дело, мальчик. Ты слышишь меня?

В конце фразы он уже довольно громко кричал, и Северус поморщился.

— Отлично, — огрызнулся он. — А теперь я могу пойти спать?

— Что еще т-ты сделал? Т-только опустошил рюмку? — спросил Тобиас, скрестив руки и слегка прищурив глаза. На его губах осталось немного слюны. — Или бутылки теперь тоже пусты?

— Только твою рюмку, — холодно ответил Северус, зная, что если бы он хотя бы приблизился к отцовскому шкафчику со спиртным, у него было бы море неприятностей.

— Л-ладно, — сказал отец, все еще раздраженно глядя на Северуса. — Н-но ты научишься. Я-а твой отец, и я взрослый. Я могу дела-ать, что хочу, и эт-то не твое дело.

— Что происходит? — спросила Эйлин, входя в кухню. Она держала в руках сумку с туалетными принадлежностями и была в куртке, надетой поверх халата — чтобы не замерзнуть, возвращаясь в дом из ванной во дворе.

— Ничего, — сказал Северус, с топотом поднимаясь по лестнице.

— Ты велела ему шпионить за мной? — спросил Тобиас, его голос следовал за Северусом наверх.

— Я этого не делала, — нетерпеливо ответила Эйлин.

Северус зашел в ванную, чтобы не слышать шума ссоры. Раковина уже была установлена, так что они могли по крайней мере чистить зубы, не выходя на улицу. Но когда Северус подошел к тумбочке за зубной щеткой, он обнаружил там пустую банку из-под пива, спрятанную среди щеток для волос и рулонов туалетной бумаги.

Еще три дня, и он сможет вернуться в Хогвартс. По крайней мере, в этом году они отмечали Рождество у себя дома, так что Северусу не нужно было беспокоиться из-за того, что отец не будет достаточно трезвым, чтобы вести машину домой.

* * *

— Благодарю за ужин, миссис Уизли, — сказал Гарри, обнимая ее. — Это было прекрасно.

— На здоровье, дорогой, — ответила Молли, вставая и в последний раз оглядывая Гарри, желая убедиться, что у него все в порядке. — Ты уверен, что справляешься с заботой о Северусе?

— Да, — ответил Гарри, глядя на стоящего рядом Снейпа. Тот был неподвижен, ожидая, пока Гарри положит начало следующему набору движений, но Гарри знал, что если он не будет придерживать Снейпа за рукав, то тот, в конечном итоге, куда-нибудь забредет.

— Он на самом деле не создает затруднений, мне только хотелось бы, чтобы мы могли найти какое-то лечение от проклятия, — продолжил Гарри.

Молли посмотрела на Снейпа изучающе, беспокойство мелькнуло на ее лице.

— Может быть, вы знаете, — начал Гарри, неуверенный, как сформулировать свой вопрос. — Возможно, он когда-нибудь рассказывал о... э-э-э...

— Просто произнеси это, дорогой, — мягко сказала Молли, не обращая внимания на суетящихся вокруг них других членов семьи Уизли, занятых уборкой после ужина.

— Проклятие относится к воспоминанию о первом человеке, которого Снейп когда-либо убил. Я видел, как он убил профессора Дамблдора, но, возможно, до вас доходили слухи о ком-нибудь еще, кто мог бы быть... его первым? — быстро спросил Гарри, не желая потерять решимость.

Молли опешила на несколько секунд, но затем медленно покачала головой.

— Нет, я так не думаю, — ответила она, и Гарри почувствовал благодарность, что не увидел в ее взгляде, обращенном на Снейпа, раздражения или отвращения. — Он присоединился к Пожирателям Смерти только когда покинул школу, но даже тогда он оставался с ними не слишком долго и вскоре стал шпионом. Так что вполне вероятно, что Альбус Дамблдор был его первым.

Гарри нахмурился на секунду, но потом заставил себя улыбнуться и еще раз быстро обнял Молли.

— Спасибо, миссис Уизли. Как-нибудь мы это выясним.

— Уверена в этом, Гарри, — ответила она, улыбаясь и щипая его за щеку.

Гарри потер лицо и крепко схватил Снейпа за руку, направляясь к точке аппарации в конце садовой дорожки Норы.

---

1) международная сеть универмагов

Вернуться к тексту

Северус сидел за своим обычным рабочим столом в классе зелий, держа мензурку, полную жидкости сиреневого цвета. На ее поверхности плавало несколько пузырьков, и некоторое время Северус смотрел на нее, нахмурившись, но потом вылил в котел. Он наблюдал за реакцией, стоя достаточно далеко, чтобы в случае выплескивания зелья никакие брызги не могли на него попасть. Набросав в своем журнале несколько заметок, он перешел к следующему ингредиенту и занялся его приготовлением.

— Сев! Я знала, что найду тебя здесь, — сказал радостный голос, и Северусу не нужно было поднимать взгляд, чтобы знать, кто пришел.

— Привет, Лили, — ответил он, все еще концентрируясь на подготовке ингредиента. — У меня было немного свободного времени, и я подумал ...

— Ты подумал, что пойдешь поэкспериментировать, — закончила Лили, запрыгивая на стул рядом с ним. — Ты знаешь, сегодня выходной в Хогсмиде, и мы могли бы сходить туда и выпить немного сливочного пива.

Северус бросил на нее взгляд. Уголок его рта приподнялся.

— И чтобы там нас нещадно дразнили Джеймс Идиот Поттер и его друзья.

— Он просто глупый мальчик, — вздохнула Лили. Взяв в руки нож, она стала помогать Северусу нарезать корни кокорыша. — Он и Сириус Блэк пробрались в заднее помещение бара Розмерты и украли оттуда две бутылки огневиски.

Рука Северуса замерла над корнем, который он нарезал, и в его разуме промелькнули возможные варианты встречи с пьяными Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком.

— Ты должна сообщить об этом, — сказал Северус холодным тоном.

Лили пожала плечами:

— Директор Дамблдор, вероятно, знает. Могу держать пари, что у Розмерты есть всевозможные следящие чары. Может, он просто ждет, чтобы они сделали сначала что-то глупое.

— Они и так уже глупы, — раздраженно сказал Северус, сбрасывая в котел нарезанный корень. Жидкость в котле радостно запузырилась и выпустила торфяной аромат, о чем Северус записал в своем журнале. Краем глаза он видел, что Лили изучающе смотрит на него, и нахмурился, глядя в записи.

— Письмо от твоего отца? — спросила Лили достаточно добрым голосом, чтобы Северус знал, что она не осуждает его гнев.

— Он такой... Иногда я его ненавижу, — сказал Северус, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

Ее большие зеленые глаза нашли его, и Северус ощутил в ее взгляде некоторое утешение и поддержку.

— Что случилось?

Северус вздохнул, вспоминая письмо. Его руки по-прежнему оставались скрещенными.

— Он попал в неприятности из-за пьянства на фабрике. Что-то вроде месячного отстранения от работы, а потом они собираются перевести его в другой цех. Мама злится, потому что этот месяц будет без зарплаты, а он просто думает, что это все шутки. Он думает, что это смешно.

— И ты сказал ему, что это не так? — спросила Лили. В ее голосе появилась толика злости.

— Еще нет, я получил письмо только сегодня утром, — ответил Северус, давя луковицу растения плоской стороной ножа. — Так что теперь я буду беспокоиться, не уволят ли его на самом деле — тогда мы потеряем дом.

— Это не твоя работа — беспокоиться об этом, — твердо сказала Лили.

— Разве? В письме отец просит немного зелья Жидкой Удачи, чтобы облегчить себе жизнь на новом участке фабрики, — раздраженно сказал Северус, о чем сразу же пожалел. — Извини, — пробормотал он.

Лили продолжала критически смотреть на него, и Северуса это нервировало.

— Думаю, ты должен перестать с ним разговаривать.

— Прекратить с ним разговаривать? Он же мой отец, — возразил Северус, начиная убирать рабочее место.

— Он не ведет себя, как полагается отцу, — смело рассуждала Лили. — Нам всего тринадцать. Я не беспокоюсь о финансах моей семьи, потому что я ребенок. И тебе тоже не стоит этого делать только из-за того, что твой отец такой безответственный. Так что не разговаривай с ним.

Северус вернул на место разделочную доску и таблицы, качая головой.

— Я не могу игнорировать его, когда возвращаюсь домой на каникулы, Лили. И, кроме того, он мой отец. Я до сих пор помню, как он наряжался Сантой на Рождество и возил меня на книжную ярмарку в Лондон.

Северус засунул измерительные приборы в сумку, раздраженный воспоминаниями об отце, относящимися ко времени, когда еще не знал, что такое алкоголизм.

— Хорошо, — согласилась Лили, соскальзывая со стула и вновь обматываясь шарфом. — Он твой отец, но я не думаю, что он достоин им быть, если он так сильно разочаровывает тебя.

И, поскольку Лили знала Северуса достаточно хорошо, она выскочила из комнаты и пошла обедать, не дожидаясь, пока тот сможет ответить ей что-нибудь резкое.

* * *

Поместив палочку Снейпа ему в руку, Гарри поднял ее, будто собирался произнести заклинание, и отпустил. Рука Снейпа изящно изогнулась вниз, потом быстро рванула влево, а затем завершила спиральное движение. Дверь открылась, и Снейп уверенно вошел в дом, словно не застрял в своих воспоминаниях, а имел представление, что происходит вокруг него.

— Это действительно чертовски странно, — сказал Рон, следуя за Снейпом и Гарри в дом. Там было темно и ощущался слегка затхлый запах, но Гарри нашел электрический выключатель и был рад видеть, что тот сработал.

— Его магическая сила все еще действует, — сказал Гарри, разговаривая в основном с самим собой.

Он наблюдал за тем, как Снейп входит в кухню и ставит чайник. Вместо того, чтобы сесть в уютном, хотя и очень потертом, кресле в гостиной, Снейп уселся на жестком деревянном стуле у кухонного стола. Он сидел за столом неподвижно, пристально уставившись в маленькое окошко над раковиной.

Оглядев гостиную, Рон посмотрел на Снейпа и спросил:

— Он снова застрял?

— Вероятно, пока чайник не закипит, — ответил Гарри.

Комната была заполнена книгами. Они были сложены на полу, лежали на угловых столиках, стояли двумя рядами на полках книжных шкафов. Казалось, они были расставлены в определенном порядке, понятном только Снейпу. Их темы отличались разнообразием — начиная от магических томов до магловской фантастики. На стене висело несколько фотографий. Некоторые из них были семейными фотографиями Снейпов, но ни на одной из них люди не выглядели особенно радостными.

Рон нашел на кухне шкафчик, закрытый на замок. На деревянной поверхности вокруг замочной скважины было множество царапин.

— Что, по-твоему, там находится? — спросил он, положив большой палец на край шкафчика, петли которого когда-то пытались взломать с помощью отвертки.

— Легко узнать, — сказал Гарри.

Не обращая внимания на Снейпа — тот заваривал себе чай — они отперли дверцу быстрым Алахамора. Гарри был немного удивлен, что сработало простое заклинание разблокировки, доступное первогодкам, но почувствовал себя еще более озадаченным, увидев, что находится внутри шкафа. Там стояло, по крайней мере, тринадцать различных бутылок со спиртными напитками, все со странными этикетками, и выглядели они так, словно им было как минимум лет двадцать. Между ними находилось несколько бутылок волшебного спиртного, большинство из которых были пусты.

— Странно, — сказал Рон, поднимая бутылку огненевиски.

— Опять, — почти неслышно пробормотал Снейп. Он с отвращением глядел на шкафчик со спиртным, но, похоже, не видел ни Гарри, ни Рона.

Они оба уставились на Снейпа, удивленные, что тот на самом деле что-то произнес.

Рон поставил бутылку обратно. Закрыв шкаф, они заметили, что Снейп стал менее напряжен — вероятно, благодаря этому.

— Так... что это было, как ты думаешь? — спросил Рон.

— Похоже, у кого-то в этом доме были проблемы из-за излишней любви к выпивке. И я не думаю, что это был Снейп, — тихо сказал Гарри.

Он оглядел кухню, проверяя, не выделяется ли что-нибудь еще, но это была стандартная маленькая кухня. Меньше, чем у тети Петунии, но, безусловно, исправная и лишь несколько устаревшая. Ручка на одном из ящиков была сломана, что Гарри нашел немного странным, ведь Снейпу не потребовалось бы более секунды, чтобы исправить ее с помощью магии.

Еще раз взглянув на ручку, Гарри заметил выцарапанную на ней букву Л. Он очертил букву большим пальцем и сквозь кухонное окно посмотрел в сад позади дома. Старая бельевая веревка была протянута от сарая к стене дома, рядом с воротами стоял несколько помятый металлический мусорный бак. Дорожка, выложенная камнями, вела к тому, что выглядело как старая надворная уборная, стоявшая рядом с сараем, и Гарри также заметил крошечный садовый ящик с какими-то растениями, возможно, магическими.

Ему потребовалась еще минута, чтобы заметить, что путь к уборной в основном был обрамлен закопанными стеклянными бутылками.

— Интересно, приходила ли сюда мама, чтобы поиграть со Снейпом, — размышлял Гарри, думая о Л на ручке. Может, она сломала ее после ссоры со Снейпом?

— Сомневаюсь, — сказал Рон, качая головой. — Ты бы захотел сюда прийти?

Гарри это рассердило, и он хмуро посмотрел на Рона:

— Да, я бы захотел. Я прожил в чулане половину своей жизни, и поверь мне, это был не мой выбор.

— Ладно, — сказал Рон, пожимая плечами. — Я не это имел в виду. Пойдем, заберем остальную одежду, чтобы мы могли уже уйти отсюда. Это место угнетает.

— Хорошо, — пробормотал Гарри.

Оставив Снейпа наслаждаться чаем на кухне, они начали упаковывать его вещи, полагая, что из всех возможных мест дом Снейпов — наиболее безопасный для него и в нем профессора можно оставить одного.

* * *

Северус наткнулся на косяк кухонной двери, когда, толком не проснувшись, разыскивал чай. Чайник как раз закипел. Северус услышал, что мать ходит по саду позади дома, вероятно, развешивая белье для просушки, и заварил чай для них обоих. Он уже давно понял, что мама ценит такие мелочи, как чай, приготовленный специально для нее.

Левой рукой он потянулся за ложкой к ящику для столовых приборов и нахмурился. Ручка свисала с ящика, ее край был сорван с обычного места, так как какая-то сила выбила крепежный винт.

— Доброе утро, — сказала мама, внося пустую корзину для белья. Она оставила ее на стуле у телефона, и тут же схватила чашку свежезаваренного чая.

Поморщившись, она посмотрела на Северуса.

— Северус, ты не размешал молоко.

— Что случилось с ручкой? — спросил тот вместо ответа, кивая на ящик.

Мать некоторое время молчала, и Северус добавил сахара себе в чай.

— Вчера вечером твой отец был зол, — наконец сказала она.

"Был зол". Северус знал, что это стало кодовым обозначением для пьяного в стельку и разглагольствующего о чем-то глупом отца.

— Разве ты не можешь исправить ручку? — спросил Северус, не понимая, почему мать не сделала этого.

— Нет, — просто сказала она, крутя пальцем над чашкой чая и позволяя магии размешать молоко. Северус внимательно смотрел на нее, пока мама садилась за их крошечный кухонный стол.

— Почему нет? Это займет всего секунду.

Он поставил чайную чашку у своего места за столом и открыл шкаф, чтобы взять хлопья.

— Потому что твой отец обещал, — ответила Эйлин. — Ценность человека измеряется его словом, Северус, и твой отец всегда держал его.

Северус презрительно усмехнулся, насыпая хлопья в миску.

— Конечно. Сколько раз он обещал бросить пить?

Мать двигалась быстро, и Северус поморщился, когда она ударила его жалящим заклятием.

— Каждый имеет право на второй шанс, и папа вспомнит о своем обещании, когда протрезвеет.

— Ну ладно, — надулся Северус, опускаясь с едой на свое место за столом.

Мать потянулась через стол и, взяв сливу из чаши с фруктами, серьезно посмотрела на Северуса.

— Не думай, что пьянство твоего отца освобождает его от моих ожиданий, — предупредила Эйлин. — И я очень надеюсь, что дав слово, ты всегда будешь держать его.

Северус сделал глоток чая и нацепил на лицо свое самое искреннее выражение:

— Я даю слово, что сегодня пойду и приму душ.

Он пригнулся, когда мама кинула в него колпаком для чайника, а затем быстро закончил свой завтрак.

— Не умничай, Северус Снейп, — предупредила Эйлин, разрезая сливу, и по дрожанию ее ножа Северус понял, что она говорит достаточно серьезно. — Может настать время, когда слово — это все, что ты сможешь дать, и другие будут судить тебя по тому, насколько ты держишь его.

— Конечно, мама, — сказал Северус, относя посуду в раковину. Он слегка ей улыбнулся, давая понять, что принимает ее всерьез, и кивнул на сломанную ручку. — Но я готов поспорить, что она останется сломанной в течение еще многих лет.

* * *

— Я всегда считал, что ты гигантская задница.

Не прозвучало никакого ответа, но Рон этого и не ожидал. Тикали кухонные часы. Рон и Снейп сидели за столом, между ними стояла миска с чипсами, но ни один из них к ней не прикасался.

— И ты, вероятно, все еще ею являешься, хотя война окончена, — продолжил Рон. Снейп уставился на что-то позади него.

— Поэтому, когда Гарри вытащит тебя отсюда, а ты знаешь, что он это сделает, я хочу, чтобы ты был с ним немного более человечен. И с Гермионой тоже.

Поерзав на стуле, Рон вспомнил некоторые неприятные вещи, которые Снейп говорил его девушке, и сдвинул брови.

— И еще кое-что. Ты, черт возьми, издевался над нами в школе! — воскликнул он, указывая на Снейпа пальцем. — Я хочу, чтобы ты извинился перед Гермионой за то, что сказал о ее больших зубах. Вообще, ужасно забавно слышать такое от парня, зубы которого выглядят как дерь...

В комнате раздался еле слышный хлопок, и Гарри материализовался рядом со столом, его руки были полны документов.

— Рон, — поздоровался он, сбрасывая папки на стол. — У тебя соревнование по гляделкам?

Рон оглянулся на Снейпа, чья бровь подергивалась.

— Разговариваю. Прояснил ему некоторые моменты, — сказал Рон, кивая.

— Я... вижу, — прокомментировал Гарри, снимая ботинки и левитируя их к входной двери. — Спасибо, что приглядел за ним.

— Да, — отмахнулся Рон, вставая. — Разобрался со всеми бумагами?

— Только после угроз одному из пресс-секретарей больницы, — ответил Гарри, закатив глаза. Он рылся по кухонным шкафам, пытаясь найти что-нибудь на ужин. — Я просто хотел, чтобы еженедельное пособие по уходу, которое я получаю как опекун, перечислялось на отдельный счет, чтобы у Снейпа были деньги на жизнь, когда проклятие будет разрушено. Но нет, это против правил и я не могу так сделать. Тогда мне пришлось наложить обливиэйт на этого человека и солгать.

— Это сработало? — удивился Рон.

— Надеюсь, что да, — ответил Гарри. — Останешься на ужин?

— Нет, родители Гермионы позволили ей встретиться со мной сегодня вечером, — отказался Рон.

— О, здорово! — улыбнулся Гарри, вытаскивая из шкафа пачку макарон. — Так какого черта ты все еще здесь торчишь?

— Эт-т хороший вопрос, приятель, — сказал Рон. Коротко помахав, он аппарировал из кухни.

* * *

Сев за кухонный стол, Северус отодвинул в сторону стопку газет, чтобы почистить морковку к ужину.

— Пятикурсники заняли гостиную и бросают проклятьями во всех, кто создает слишком много шума, — проворчал он, чуть не порезав большой палец тупой овощечисткой.

— В следующем году, когда у тебя будут С.О.В.ы, ты будешь поступать также, Северус, — не замедлила предупредить мать. Она связывала курицу, чтобы та поместилась в сотейник.

— Мюкро, — пробормотал Северус, затачивая нож с помощью магии.

— Северус, — сказала мать предупреждающе.

— Ты же не хочешь, чтобы я порезался, правда? — спросил он, бросив на маму невинный взгляд. Несколько мгновений казалось, что та собирается сказать что-то еще, но затем она вздохнула и вернулась к возне с курицей.

— Мама? Что случилось? — забеспокоился Северус. Ее письма к нему, написанные до пасхальных каникул, не были самыми бодрыми, но мать ненавидела весну, и Северус думал, что все вполне нормально.

— Отец когда-нибудь упоминал при тебе кого-то по имени Маргарет?

Ее спина все еще была обращена к Северусу, но он мог сказать по ее напряженным плечам, что этот вопрос важен для нее и она расстроена. Её длинные черные волосы, обычно заплетенные в аккуратную косу, безжизненно свисали, демонстрируя неровно обрезанные кончики.

Северус закончил чистить морковку, которую держал в руках, раздумывая, как много правды он может сказать.

— Это какая-то женщина с фабрики, не так ли? — спросил он.

— Да, какая-то магловская девка с фабрики, — ответила Эйлин с горечью в голосе. — На которую отец потратил всю свою премию в каком-то глупом магловском мотеле в Шеффилде.

Северус знал, что отец проводил довольно много времени с Маргарет с фабрики, и знал, что тот оставался у нее на ночь раз или два, когда Эйлин была зла на него. Но Северус никогда не думал, что отец относится к этому серьезно, а не просто как к временной передышке, пока раздражение матери не уляжется.

— Вероятно, он просто повел себя по-идиотски, мама. Ты же знаешь, каков папа, — успокоил Северус, мысленно уже формируя план допросить отца.

— О да, я это знаю, — выплюнула мать, с резким стуком ставя кастрюлю на стол, так, что овощи разлетелись по кухне. — Вся моя семья предостерегала меня от брака с маглом ...

— Но я думал, что он любит магию, — сказал Северус, сжимая овощечистку в руке. Он мысленно просматривал несколько писем, отправленных ему отцом, пытаясь вспомнить, не говорил ли тот что-либо особенное об этой женщине Маргарет. — И тебе нравилось показывать ему наш мир.

Словно для того, чтобы подчеркнуть свои слова, мать использовала магию, чтобы предварительно нагреть духовку и наполнить водой кастрюлю с мелким картофелем.

— Твоему отцу это очень нравилось. Когда мы были подростками, он был очарован магией.

Прежде чем Эйлин успела добавить что-то еще, на заднем дворе прозвучал сильный грохот, и Северус понял, что отец вернулся. Тобиас пользовался задним входом только когда выходил из бара на Саут-Стрит, поскольку переулок, выводивший к заднему входу, был связан с Саут-Стрит почти напрямую. А улица, на которую выходил центральный вход, изгибалась на восточном краю, что означало дополнительные десять минут ходьбы.

Царапанье ключа по задней двери сказало Северусу, что этим летом ему снова придется ремонтировать корпус замка. С четвертой попытки отец все-таки отпер дверь и вошел, с подозрением глядя на жену и сына.

— Семейству при-ивет, — сказал Тобиас, его пристальный взгляд перебегал между Северусом и Эйлин.

Зная, насколько параноидальным может быть отец, Северус налепил на лицо фальшивую улыбку.

— Привет, отец, — отозвался он, притворяясь, что ему так же весело, как и Тобиасу.

— Что мы здесь обсуждаем? — спросил отец, медленно и очень осторожно обходя стол в направлении гостиной.

— Твой день рождения, — спокойно солгал Северус. Мать стояла у раковины, мыла посуду вручную, без помощи магии, и, вероятнее всего, с сердитым выражением лица. Тобиас не мог его видеть, но Северус знал, что это сохранит мир. Пока. — Пытаюсь понять, куда можно сводить такого старика, как ты.

— Старика? — фыркнул Тобиас. Казалось, его это позабавило, и кривая ухмылка скользнула по его лицу. — Я покажу тебе "старика". Эйлин, наложи одно из этих твоих заклинаний на ужин. Мы отправляемся развлекаться.

— Мы идем развлекаться, Тоби? — спросила Эйлин, поворачиваясь, чтобы посмотреть на мужа. Выражение ее лица превратилось в пустую маску, будто она ожидала, что тот ее огорчит. Северус задался вопросом, как это он не заметил, что его мать становится такой разочарованной в жизни.

— Да, — решительно ответил Тобиас. — Мой день рождения не важен, но юному Русу в этом году исполнилось четырнадцать лет, и мы должны это отпраздновать. Пока он был в школе, мы не могли этого сделать, так что пойдем, отметим сейчас.

Северус закатил глаза:

— Мне пятнадцать, пап.

Тобиас внимательно посмотрел на него, застегивая куртку.

— Чудесно. Пятнадцать. Мы пойдем праздновать.

Отец вышел в гостиную, напевая, и принялся рыться в коробке из-под сигар, стоящей на книжной полке, где, как знал Северус, он держал свою секретную заначку в пятьдесят фунтов.

Повернувшись, чтобы посмотреть на мать, Северус услышал, как на еду, которую они приготовили на ужин, накладываются стазисные заклинания.

— Мам, мы идем?

Она пожала плечами и положила еду в холодильник, освобождая стол. Северус не замечал раньше, какой уставшей выглядела его мать.

— Если он в хорошем настроении, почему бы и нет? Это теперь не часто случается.

* * *

Гарри пошел за продуктами и заодно купил в магазине галстук. Вернувшись домой, он повесил его на гвоздик внутри платяного шкафа Снейпа. После некоторого раздумья Гарри также положил свою школьную сумку на нижнюю полку шкафа и повесил на вешалку школьную мантию Снейпа.

Он провел небольшое исследование семейного прошлого Снейпов, и хотя доступной информации было немного, у него возникло подозрение, в петле какого воспоминания застрял Северус.

Детали были удручающими. Было странно сидеть рядом с совершенно безмолвным Снейпом, попивая кофе, и читать о том, как семья этого человека развалилась, когда тот был подростком. Его мать подала на развод, когда Снейпу было шестнадцать, а отец был уволен с работы год спустя.

Продолжив читать документы, Гарри обнаружил, что вскоре после ухода от мужа Эйлин Снейп переехала в Белфаст, и что Тобиас Снейп продолжил жить в их семейном доме около Манчестера. Гарри подумалось, что после всех этих событий каникулы у Северуса никогда не были приятными. Похоже, Снейп проводил их в доме своего детства, так как после каждой драки в пабе, в которой участвовал Тобиас, именно Северус был указан в полицейских отчетах в качестве человека, пришедшего забрать отца из участка. Эти отчеты Гарри также обнаружил в архиве Снейпов.

— Примерно в это время ты, вероятно, начал рассматривать возможность стать Пожирателем Смерти, — сказал Гарри, взглянув на Снейпа. Тот методично пил кофе. Выражение его лица не было расслабленным. Что-то, казалось, раздражало Северуса, и Гарри подумал, что это воспоминания.

Перевернув следующую страницу, Гарри нахмурился. Перед ним лежало свидетельство о смерти Тобиаса Снейпа. Ее причиной была указана "печеночная недостаточность". В графе дополнительной информации было отмечено, что Тобиас страдал от цирроза печени и продолжительного злоупотребления алкоголем. Дата смерти — 12 августа 1978 года.

— Вау, — прошептал Гарри. Солнце появилось над зданиями через дорогу, но Гарри не обратил на это внимания, так же как и на обычные звуки утра.

— Оба родителя оставили тебя. Ты был там, когда он умер? — спросил Гарри, глядя на Снейпа. Единственный ответ, который он получил — неистовое подергивание губ Снейпа и пролитая чашка кофе.

* * *

В течение последней недели августа Северус обычно испытывал нервное возбуждение — он с нетерпением ожидал возвращения в Хогвартс и стремился поскорее покинуть свой маленький город. Некоторое время назад он понял, что поздняя ночная прогулка на прохладном воздухе успокаивает его в достаточной степени, чтобы он смог заснуть. Что было абсолютно необходимо, так как если Северус не высыпался, он становился совершенно невыносимым. Мать уже дважды ударила его за то, что он ей нахамил, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы научиться избегать подобного.

Лили обычно удавалось улизнуть, чтобы присоединиться к нему, и они прогуливались по маршруту, который проходил через парк, пересекал торговый центр и поворачивал обратно в тот конец квартала, где жила Лили, после чего Северус возвращался домой.

Ничего примечательного не происходило на этих прогулках, но было много разговоров о будущем, о предстоящей карьере Лили в качестве министра магии и предстоящей славе Северуса в лечении ликантропии.

Улыбаясь, он проскользнул в дом и направился на кухню. Внизу было темно, и Северус решил, что родители уже наверху в постели. Он надеялся, что мама сохранила в холодильнике остатки ужина, так как у него в желудке бурчало от голода.

Северус щелкнул выключателем. Лампа над кухонной раковиной загудела, ее слабое мерцание высветило сидящего за столом отца. Его волосы торчали в разные стороны, на голове была рана, казавшаяся немного липкой от крови. Вокруг глаза расползалась чернота, а нос был слегка искривлен.

— Господи, папа, что случилось?

— Просто небольшая шишка, вот и все, — ответил Тобиас. Перед ним стоял стакан с прозрачной жидкостью, и он поморщился, отпив из него. Северус увидел, что нижняя губа отца разбита, он вздрогнул, вероятно, из-за того, что от огневиски начало жечь ранку.

— Небольшая шишка? С тобой все в порядке? — уточнил Северус. Смочив тряпку, он направился к отцу.

— Все нормально, я сказал, — настаивал Тобиас, игнорируя мокрую ткань и беспорядочно размахивая рукой. — Завтра все будет в порядке.

Северус присмотрелся немного внимательнее и заметил, что на воротнике отца застряли какие-то маленькие блестящие крупицы. Светоотражающие, словно маленькие осколки...

— Это стекло на твоем плече... ты врезался в машину миссис Эннлевик, верно? Я видел, что машина стоит на дороге, разбитая вдребезги, — мягко обвинил он, наблюдая за реакцией отца.

— Я ничего об этом не знаю, — невозмутимо ответил Тобиас, отодвигая от себя напиток и пытаясь встать.

— А мама знает? — спросил Северус, скрестив руки на груди. — Она уже видела нашу машину?

— Твоя мама ничего не знает о том, что ей знать не нужно, — предупредил Тобиас, наклоняясь к Северусу. Когда он вышел из-за стола, Северус увидел, что брюки отца тоже разорваны и окровавлены.

— Она не дура. Как и все мы. И я уверен, что миссис Эннлевик позвонит в полицию, и тогда тебе придется ей рассказать.

— Рассказать ей что? — насмешливо ухмыльнулся Тобиас, роняя стакан в раковину. Тот громко звякнул, и жидкость брызнула на кухонное полотенце. — Рассказать ей, что какие-то сопляки швырнули мусорный бак в ее машину?

Северус указал пальцем на отца и ухмыльнулся в ответ:

— Думаешь, никто не заметит? Посмотри на себя! Черт возьми, насколько же ты пьян, если думаешь, что никто не узнает, что это был ты?

Тобиас взорвался яростью, и, развернувшись лицом к Северусу, ударил его настолько быстро, что тот не успел защититься.

— Алкоголь здесь ни при чем! На этом повороте дороги всегда случаются несчастные случаи, именно это и произошло, — закричал Тобиас, его дыхание распространяло отвратительное зловоние перегара.

Северус врезался в кухонную дверь. Осторожно зажав нос двумя пальцами, он попытался сморгнуть слезы, появившиеся в уголках глаз. По губе стекало что-то, и Северус был практически уверен, что это кровь.

Отец тяжело опирался на кухонный стол в том месте, где был ящик со сломанной ручкой, и выжидающе глядел на Северуса. Казалось, он не был уверен, посмеет ли тот ударить его в ответ.

Северус вытащил свою палочку, не заботясь о каких-либо ограничениях для несовершеннолетних, и твердо направил ее на отца.

— Боишься ударить своего старика? — с издевкой сказал Тобиас, похрустывая костяшками пальцев.

— Круцио, — прошептал Северус, удивившись, когда заклинание сработало. Тобиас дернулся у раковины, его руки напряглись. Захрипев, он скривил лицо в болезненной гримасе. Северус позволил заклинанию продержаться еще полминуты, а потом снял его.

Отец тяжело свалился на пол, но прежде чем он успел что-то сказать, Северус шагнул к его ногам и посмотрел на него сверху вниз.

— Сегодня вечером я проходил мимо ее машины. Ты мог и меня сбить, но даже в этом случае ты, вероятно, все равно винил бы дорогу.

Он оставил Тобиаса на полу, его не заботило, захлебнется ли отец рвотой, если потеряет сознание. Северус готовился ко сну, стараясь не шуметь, хотя знал, что мать больна гриппом и все равно его не услышит.

Он взглянул на себя в зеркало в ванной и поморщился от вида крови на лице. Нос выглядел сломанным, и на мгновение Северус пожалел, что так быстро снял Круциатус.

— Эпискей, — попробовал он, указывая палочкой на свое отражение в зеркале. За это заклинание, вероятно, он был бы оправдан, если бы кто-то из Министерства все же пришел его проверить, но в течение пятнадцати лет жизни Северуса никто ни разу не приходил.

Нос издал болезненный хруст и стал менее кривым, чем раньше. Он все еще был далек до идеала, но это было лучшее, что Северус мог сделать.

* * *

Следующий день был вторником, и Северус знал, что в этот день мать работает в яслях, а отец готовится к смене. Летом на фабрике сокращали часы работы, так как было много временных рабочих, а работники высокого ранга, как правило, брали отпуск.

Однако, когда Северус спустился вниз, он с удивлением обнаружил обоих родителей в гостиной. Комната была белого цвета, и, вероятно, ее покрасили еще строители до того, как семья Северуса сюда переехала. Отец никогда не удосуживался перекрасить дом по-другому, а мать использовала украшения нейтральных цветов. Темный халат Северуса, черная рубашка и грязные черные волосы выделяли его на фоне белых стен.

— Что здесь происходит? — спросил он, не отходя от лестницы и настороженно наблюдая за родителями. У ног отца стоял маленький чемодан, способный вместить одежду только одного человека. Отец был одет в парадную рубашку, но она не была застегнута до конца и ей не хватало галстука. Его руки слегка дрожали, но Северус знал совершенно точно, что это происходило из-за того, что этим утром отец еще ничего не пил, а не потому, что он нервничал.

— Я собираюсь в центр за городом, — сказал Тобиас, опираясь на колени и не глядя ни на жену, ни на сына. — У меня есть проблема.

Брови Северуса поднялись настолько высоко, что это вызвало острую боль в носу, напоминая, что тот был недавно сломан.

— Из-за проблем с алкоголем, — наконец сказал Северус. Он посмотрел на отца, желая получить прямой ответ.

Тобиас поднял взгляд, и Северус увидел на его лице виноватое выражение, которое редко там появлялось.

— Да. Проблем с выпивкой.

Северус кивнул, не зная, что еще сказать. В течение многих лет он осознавал, что у его отца были проблемы, и не мог вспомнить времени, когда тот не пил. Но если тот хотел попробовать лечение, Северус не собирался ему мешать. Он не был полностью уверен, что идея принадлежала отцу, поскольку атмосфера, царившая в комнате, была угнетающе напряженной.

— Я собираюсь приготовить завтрак, — наконец сказал он, проходя через комнату к кухне. Отец заговорил, и Северус остановился прямо в дверях.

— Рус? Почему прошлой ночью ты использовал заклинание, а не ударил меня в ответ?

Северус ощутил на себе взгляды обоих родителей. Он медленно обернулся, края халата обвились вокруг его ног.

— Я хотел причинить тебе такую же сильную боль, как чувствовал сам, — ответил он.

— И причинил? — спросила мама, глядя прямо на него. Северус знал, что она в некоторой степени обладала врожденной способностью к легилименции, но ему нечего было скрывать. Когда Северус был немного младше, мама говорила ему, что она очень редко применяет магию по отношению к отцу, так как их силы слишком неравны. Но на ее лице, хотя оно почти ничего не выражало, все же проявилось немного понимания.

Северус вспомнил, как накануне вечером он бросил заклинание и силу, проходящую через его руку в палочку. Ему не нужно было даже прикладывать чрезмерно много усилий, и Северус подумал, что, вероятно, это должно его обеспокоить.

— Да, — ответил Северус, подняв голову. — Мне не жаль, что я наслал на тебя проклятие, папа. Но я надеюсь, что лечение поможет.

Тобиас только кивнул, а мать поднялась с кресла-качалки, чтобы взять его чемодан.

— Я вернусь сегодня днем, — сказала мама, помогая Тобиасу подняться с дивана и поддерживая его, чтобы тот не споткнулся.

Северус ничего не сказал, наблюдая, как отец пошаркал в направлении двери и лечения. Он полагал, что вероятность успеха составляла лишь двадцать процентов, но оставалось всего пять дней до тех пор, как они с Лили вернутся в школу, и тогда до самого Рождества отец не будет его проблемой.

* * *

Водитель Ночного Рыцаря, к счастью, не задавал лишних вопросов, и кроме того Северус был не единственным студентом, которого нужно было забрать с вокзала Кингс-Кросс на Рождественские каникулы. На улице было мокро и тоскливо. Северус, конечно, мог бы сесть на поезд до Манчестера, а затем пересесть на автобус домой, но тогда сначала ему пришлось бы добраться до станции Юстон, и он не хотел заморачиваться.

Вместо этого он сел в автобус Ночной Рыцарь, в котором уже находились два райвенкловца, один слизеринец и три гриффиндорца. Северус сидел, хмуро глядя на окружающих, и задавался вопросом, чем же таким чертовски важным занимался отец, что он не смог приехать за Северусом в Лондон.

Ответом был самый первый вариант, о котором Северус подумал даже раньше, чем Хогвартс-Экспресс подъехал к Кингс-Кросс. Он предполагал, что отец не потрудится приехать за ним. Зайдя в дом, Северус увидел, что отец сидит на диване в их гостиной и смотрит телевизор.

— А вот и ты, — сказал отец, мрачно глядя на Северуса. У Тобиаса были круги под глазами, его жилет покрыт пятнами, и от него несло перегаром, как и ото всей комнаты. На кофейном столике стояла тарелка с корками пиццы, а рядом валялись три пустых банки из-под пива.

— Значит, тебя мама забрала? — спросил Тобиас почти обиженно.

— Нет, — ответил Северус, останавливаясь у лестницы со своим сундуком. — Где мама?

— А черт ее знает, — махнул рукой Тобиас.

— Ладно, — сказал Северус, решив, что нет смысла кричать на отца за то, что тот не приехал в Лондон. Это мало бы что изменило. — Вижу, реабилитационная терапия хорошо сработала, — усмехнулся Северус, не в силах удержаться и не поддеть отца.

— Эти мошенники охотились за моими деньгами, заработанными тяжелым трудом, — зло возразил Тобиас.

— А-а, — протянул Северус. — Вместо этого ты тратишь их на пиво?

Отец наклонился вперед, но, похоже, ему требовалось немало усилий, чтобы подняться с дивана.

— Мне не нужна палочка, чтобы отвесить тебе оплеуху за то, что ты хамишь, мальчик, — предупредил Тобиас.

Северус покачал головой и отвернулся, не желая ввязываться в драку с отцом. Он потащил сундук вверх по лестнице в свою комнату, и почувствовал себя отомщенным, когда отец застонал от шума.

— Ради бога, тише, Рус.

— Что у нас на ужин, пап? — вместо этого спросил Северус, стуча по ступенькам колесами багажной тележки. Он привез домой три котла, чтобы попрактиковаться на каникулах, так что сундук был особенно тяжелым.

— Все, что угодно, ты можешь выбрать, — ответил отец, переключая каналы по телевизору. — Мы закажем еду домой.

Северус не стал утруждаться ответом и хрястнул по перилам наверху колесом своей тележки.

Он вошел к себе в комнату, сразу захлопнув дверь, что заглушило шум от телевизора внизу. В его комнате хватало места только для кровати, шкафа и крошечного стола, но она была комнатой Северуса, и именно там он находил тишину и покой, когда его родители ссорились.

Северус уронил сундук у подножия кровати, что вызвало еще один крик отца, и, опустившись на нее, положил голову на руки. Где сейчас его мама? Северусу было уже почти шестнадцать, но все же она никак не могла взять и просто оставить его с отцом. Ведь единственным человеком, объединявшим их в семью, была она — Эйлин Снейп.

Внимание Северуса привлекла небольшая белая карточка, торчащая между книг в книжном шкафу, и он быстро пересек комнату, предполагая, что это от матери.

"Северус,

я поехала домой навестить моих родителей. Я вернусь позже — или сегодня вечером, или завтра ранним утром. Постарайся не проклясть своего отца. Как ты уже, наверное, заметил, его планы на лечение долго не продлились.

Мама".

Сложив карточку, Северус вернул ее в то же место между книгами, где нашел. Отец редко заглядывал к нему комнату, и Северус знал, что Тобиас никогда не найдет записки.

Он повесил одежду в маленький шкаф и вытащил джемпер, который мог поместиться под его куртку. Лили еще не было дома, так как ее родители поехали в Лондон, чтобы встретить ее, и Ночной Рыцарь ездил намного быстрее, чем магловские машины, но Северус решил сначала прогуляться по городу, а затем посмотреть, захочет ли она встретиться. Возможно, к тому времени он избавится от части своего гнева.

Мать не разговаривала со своими родителями в течение многих лет, с тех времен, когда Северус был еще маленьким, поскольку они были чистокровными старой закалки и совсем не обрадовались, когда их дочь сбежала, чтобы выйти замуж за магла. Они не особенно желали иметь внука полукровку, и за годы своей жизни Северус получил от них только несколько поздравительных открыток. Его письма всегда оставались без ответа, и он давно научился не обременять себя их написанием. Но за время, пока Северуса не было дома, что-то произошло между родителями, раз мать решила вернуться к своей семье и попытаться исправить ситуацию после почти двадцатилетнего разрыва.

* * *

Гарри уставился на лежащие на его столе письма поклонников, ошарашенный их количеством. Большинство было обычными поздравлениями, но кое-какие послания содержали маленькие безделушки или были обрызганы духами. В некоторых письмах его обвиняли, называя жестоким бойцом в финальной битве. А другие были на редкость корыстными — в них у него просили денег на все, что угодно: от спонсорства на написание книги до пожертвований на финансирование строительства здания школы темной магии.

— Поэтому ты спрятался? — спросил Гарри, поднимая груды писем и качая головой. — Эти люди просто сумасшедшие.

Он продолжил читать письма, а Снейп сидел с ним рядом, перелистывая красочную детскую книгу.

— Вы только посмотрите! Эта женщина хочет, чтобы я был ее личным мальчиком на побегушках. О, не волнуйтесь, она собирается мне платить, — сказал Гарри насмешливо. — Нет, спасибо, Маргарет О'Тул.

Как только Гарри произнес это имя, Снейп злобно заворчал, и Гарри вздрогнул.

— Что это было?

Снейп не дал никакого ответа. Его брови слегка дернулись, отчего волосы колыхнулись, но это было единственным движением. Гарри внимательно посмотрел на него.

— Маргарет, — сказал Гарри, наблюдая за реакцией Снейпа.

Снейп сразу же нахмурился, и на мгновение Гарри подумал, что сейчас тот начнет кричать, как когда-то в классе зелий.

— Маргарет, — пробормотал Гарри и снова услышал рычание. Он потянулся за клочком бумаги, желая записать как имя, так и реакцию Снейпа. — Не твоя мама, но кем бы она ни была, она, должно быть, произвела на тебя сильное впечатление, раз ты до сих пор хмуришься, услышав ее имя.

* * *

Гарри вышел на балкон, держа в руках два бокала эльфийского вина. Джинни сидела, положив ноги на кофейный столик, и задумчиво смотрела на Снейпа.

— Интересно, если поставить его перед котлом, начнет ли он что-нибудь варить? — размышляла она, принимая вино от Гарри.

— Ты такая же нехорошая, как и твой брат, — рассмеялся Гарри.

— Который из них? Это либо оскорбление, либо комплимент, — озорно ухмыльнулась Джинни.

— Как Рон, — ответил Гарри, усмехаясь, так как знал, что она воспримет это как оскорбление. — Он сказал, что Снейп похож на игрушечную фигурку какого-нибудь супергероя.

Снейп сидел в садовом кресле и смотрел на ночную жизнь города. По легкому подергиванию его руки Гарри мог сказать, что сейчас тот проживал еще один цикл воспоминаний.

— На самом деле в какой-то степени так и есть, согласен? — спросила Джинни, ее голос стал серьезнее. — Я имею в виду, он шпионил за Пожирателями Смерти, притворялся вторым человеком у Вы-Знаете-Кого. Он прямо настоящий Джеймс Бонд.

— Да, это действительно так, — сказал Гарри, помолчав. Несколько минут они сидели в дружественной тишине, потом Джинни заговорила снова.

— Мама говорила с тобой о свадьбе?

Гарри чуть не подавился вином, и ему пришлось откашливаться, чтобы прочистить горло.

— Нет.

— Хорошо, — сказала Джинни, стукнув его по спине. — Я сказала ей не делать этого. Понимаешь, я подумала, что было бы неплохо отложить все хотя бы на год, чтобы мы имели возможность встречаться как нормальные люди. А уже потом, возможно, подумать о серьезном будущем.

— И это действительно сработало? — удивился Гарри, чувствуя облегчение от того, что Джинни не ожидала вступления в брак в ближайшее время.

— Конечно, — улыбнулась Джинни. — Главное, выбрать правильное время. Если ты подождешь, пока папа начнет возиться со своей ногой-протезом, или один из близнецов позвонит через камин и скажет, что они что-то взорвали в магазине, ты можешь заставить ее согласиться почти на все.

— Полезно знать, — сказал Гарри. Он откинулся на спинку стула, чувствуя себя довольным и умиротворенным. Прошло уже больше месяца после финальной битвы, а Гарри все еще привыкал к этому ощущению.

Мать была права на счет Пасхальных каникул и стремления пятикурсников к тишине и покою во время подготовки к С.О.В.ам. Этот разговор, казалось, был так давно. Северус посмотрел на свой график подготовки к экзаменам, и тот подтвердил, что до начала С.О.В. осталось всего три дня. Единственной положительной нотой было то, что после окончания экзаменов и перед возвращением домой на летние каникулы оставалось полторы недели свободного времени, в течение которого Северус планировал отоспаться за все часы, которые не доспал во время учебы.

Был еще один позитивный момент, хоть и поменьше, заключавшийся в том, что ни один гриффиндорец не мог побеспокоить его, когда Северус сидел в подземельях со своими книгами.

Завтрак пятницы представил молчаливые кучки студентов, сидящих за столами своих факультетов. Студенты пятого и седьмого курса с мутными взглядами поглощали еду, торопясь уйти, чтобы запихнуть в свои мозги последние кусочки информации, пока это было еще возможно. Почтовые совы доставили последние пожелания удачи, и Северус был приятно удивлен, получив одно из них. Он отложил письмо, решив открыть его позже, предпочитая съесть завтрак горячим.

«Позже» наступило только через час после завтрака, когда Северус уютно устроился на подоконнике в гостиной, не обращая внимания на парочку гриндилоу, корчивших ему рожи в окне. У него с собой было толстое одеяло, несколько тетрадей и потертый экземпляр «Продвинутой трансфигурации». Игнорируя Регулуса Блэка, который решил сделать перерыв в подготовке к экзаменам, развлекаясь тупыми шуточками о грязнокровках и чистокровных, Северус вытащил письмо из кармана.

Оно было от его матери, и первые несколько строк желали ему большой удачи на экзаменах. Но остальная часть письма уже не была такой приятной и становилась все мрачнее с каждой строчкой. Первым делом мать предупреждала, что он не застанет ее дома, когда вернется летом, и что она подала на развод. Северус ощутил, как по мере прочтения растворяется и исчезает сиявшая на его лице улыбка. Он понял, что пьянство отца и то, что тот постоянно шлялся по пабам, переполнило чашу терпения матери, и после их последней ссоры, во время которой они подрались, мать решила, что с нее хватит.

Северус сморгнул влагу с глаз, пытаясь сохранить свою обычную осанку и нормальное выражение лица. В комнате находились по крайней мере еще шестнадцать слизеринцев, и он не хотел, чтобы кто-то из них заметил, что он расстроен. Почти ничего больше не было в письме, за исключением короткого предложения, сообщавшего, что мать собирается возвратиться к своей семье в Белфаст и что Северус может приехать к ней на неделю или две, когда устанет лицезреть эту грязнокровку Маргарет, крутящуюся вокруг их дома.

И еще мать вновь желала ему удачи, оканчивая письмо замечанием о том, что не хочет лишать его дома, когда Северус так близок к совершеннолетию и скоро будет иметь возможность уйти самостоятельно.

Северус смотрел на письмо еще несколько минут, не видя слов, потом аккуратно сложил его и спуститься с подоконника. Он собрал учебники и скользнул по спиральной лестнице вниз, в пустую сейчас спальню пятого курса.

Это была довольно просто устроенная спальня: параллельно стоящие кровати, расположенные полукругом, с изголовьями, углубленными в стену. У изножья каждой кровати стоял шкаф и стол, что предоставляло студентам некоторое уединение. Сундуки хранились под кроватями, пространство на стене над каждым спальным укромным уголком имело нарисованную на нем мишень для сброса раздражения. Северус стоял спиной к прохладной стеклянной стене, на прямой стороне полукруга, игнорируя обитателей Черного озера позади него. Он направил свою палочку на мишень и бросал в нее все заклинания, о которых только мог подумать, задаваясь вопросом, каким, черт возьми, образом алкоголь и глупая магла по имени Маргарет смогли разбить его семью?

До С.О.В. оставалось всего три дня, но Северуса это больше не заботило.

* * *

Гарри стоял у шкафа, наблюдая, как Снейп выполняет свою обычную утреннюю церемонию одевания. Он настроился немного подождать, но когда Снейп начал застегивать рубашку, Гарри задался вопросом, продвинутся ли они сегодня дальше по циклу или Снейп снова застрянет. И вот верхняя пуговица была застегнута, после чего Снейп застыл на несколько минут, но затем потянулся к висящему на крючке галстуку и перекинул его через голову.

На лице Гарри появилась глупая ухмылка.

— Ладно, посмотрим, что будет дальше, — сказал Гарри, внимательно наблюдая.

Снейп возился с узлом на галстуке, оставив его немного свободным, будто еще не совсем умел его завязать. Снова потянулся к шкафу и взял с полки джемпер, выбрав темно-бордовый, который Гарри разместил там из-за того, что в других местах квартиры для него не хватило места.

— Интересно, — заметил Гарри.

Потом Снейп нагнулся и, подняв школьную сумку, закинул ее на плечо, взяв не за две лямки, как сделал бы взрослый, а только за одну. Затем он вышел из двери спальни, и Гарри пришлось поторопиться, чтобы не отстать.

Снейп без проблем прошел через всю квартиру в кухню, где повесил школьную сумку на спинку стула и сел за стол. Гарри наблюдал за ним еще минуту, но Снейп просто сидел там, ожидая.

— Снова застрял, — пробормотал Гарри. — Но не как взрослый. Ты ребенок, не так ли? Ты собираешься в школу. Может быть, ждешь, когда кто-нибудь подаст тебе завтрак?

Снейп не предложил никаких ответов, хотя когда Гарри поставил на стол чашку кофе, тот немедленно потянулся за ней, не ожидая, пока Гарри инициирует действие.

* * *

Хогвартс-Экспресс покинул станцию Хогсмид в мучительно яркий день в конце июня. Экзамены приходили и уходили, и чувство выполненного долга, которое Северус испытывал, сдавая их, не могло затмить то абсолютное унижение, которое он ощутил впоследствии. Остаток недели после экзаменов Северус провел, скрываясь либо в спальне, либо в библиотеке, отказываясь с кем-либо говорить.

Поезд состоял всего из нескольких вагонов, и не было возможности ехать в полном одиночестве, поэтому Северус выбрал маленькое купе в передней части первого вагона. В нем сидели два хаффлпафца, и когда Северус попросил разрешения сесть с ними, они посмотрели на него с любопытством.

Голос Северуса стал гораздо более низким с половым созреванием — одна из немногих вещей, которая ему в себе нравилась, но Северуса раздражало, что он все еще мог пустить петуха, когда смущался.

Время поездки он провел, размышляя, на что будет похоже лето в доме, в котором находится только отец, каким образом ему все же удастся извиниться перед Лили (Северус надеялся, что ему больше повезет в их маленьком городе, вдали от одноклассников, которые были свидетелями его ужасной оговорки) и как он отомстит придурку Джеймсу Поттеру и его банде.

Он не настолько погрузился в мрачные размышления, чтобы не замечать студентов в коридоре, которые хихикали, проходя мимо его купе, или не слышать их насмешливого «ободранная крыска — серые трусы», разносящегося по коридору.

* * *

Гарри осторожно развернул принадлежавший Дамблдору омут памяти на своем кухонном столе. Профессор МакГонагалл с большой радостью позволила его позаимствовать, пожелав удачи в работе со Снейпом. Гарри не был полностью уверен, что его план сработает, но на данный момент он был лучшим вариантом.

— Ну ладно, — сказал Гарри. Взяв Снейпа за руку, он подвел его к столу. — Если все получится, надеюсь, ты не решишь проклясть меня за то, что я увидел еще больше твоих воспоминаний.

Гарри опустил руку Снейпа на поверхность чаши, так, чтобы тот имел возможность провести пальцами по рунам на омуте памяти. Затем, продолжая держать Снейпа за руку, очертил ею верх чаши, позволяя тому ощутить легкий туман внутри. Потом, не используя палочку, двинул правую руку Снейпа от его виска к стоявшей внизу чаше и несколько раз повторил: «Омут памяти».

— Давай посмотрим, помнишь ли ты это, — пробормотал он, вложив палочку Снейпа тому в руку.

Гарри ощутил, что его желудок подпрыгнул от радости, когда Снейп медленно поднял палочку к своему виску, извлек оттуда небольшую нить воспоминания и с помощью палочки перенес ее в чашу. Ниточка была крошечной, намного меньше, чем другие, когда-либо виденные Гарри, но он надеялся, что та все же сработает.

Гарри был очень взволнован. Наконец-то он сможет узнать, есть ли какой-то толк в их усилиях. Усадив Снейпа за стол и дав ему песочное печенье фирмы Уокер, которое, как казалось, тому нравилось, Гарри глубоко вздохнул и склонился к омуту памяти.

* * *

Ощущение падения было одновременно знакомым и ужасающим — вокруг не было ничего твердого, на что Гарри мог бы приземлиться. Только сейчас он осознал, что должен был рассказать о своих планах Рону или Гермионе на случай, если он тоже застрянет в воспоминании. На секунду Гарри запаниковал. Но пока он пытался понять, как выбраться из воспоминания, его ноги достигли чего-то твердого, что, казалось, слегка двигалось под ним в ритмичном темпе, будто он находился в поезде или автобусе. Размытость вокруг него никак не прояснилась, но это была яркая размытость, словно день, в котором происходило воспоминание, был очень солнечным. Однако Гарри мог явственно слышать голоса. Услышав слова, он нахмурился.

"Ободранная крыска — серые трусы!"

"Нюниус Снейп повис на дереве. Кружится в трусах, чтобы все заметили!"

Почувствовав непреодолимый прилив грусти от этого воспоминания, Гарри попытался оттолкнуть звуки и обнаружил, что снова стоит у кухонного стола. Снейп сидел на том же месте, доедая последнее песочное печенье, и выглядел спокойным.

Гарри думал об услышанных насмешках и вспоминал, какой была школа для него самого, прежде чем он приехал в Хогвартс. Внутри все сжалось. Не говоря Снейпу ни слова об увиденном и не обращая внимания на повисшую в кухне тишину, Гарри поставил чайник. Он ненавидел, что жил в чулане, ненавидел свое одиночество в магловской школе, ненавидел, что его дразнили и называли уродливым сиротой. И у Гарри тоже было немало дней, когда он мечтал избить тех детей, из-за которых чувствовал себя настолько плохо. Детей, которые напоминали ему, что он рос в семье, в которой его не любили.

Гарри стоял, прислонившись к кухонному столу, ожидая, пока чайник закипит, и рассматривал Снейпа. Теперь, когда профессор не находился в гуще войны, он выглядел моложе и казался не таким напряженным. И все же некоторые из морщин на лбу Снейпа и вокруг его глаз и привычное хмурое выражение не ушли. Они появились, когда Снейп был намного моложе, возможно, когда он был еще ребенком и тревожился о вещах, о которых дети не должны беспокоиться.

Наливая чай, Гарри думал о тех нескольких секундах воспоминаний о семье Снейпа, которые он видел во время урока окклюменции, где отец Снейпа кричал, его мать стояла, съежившись, а сам Снейп плакал в углу. Гарри всегда считал Хогвартс своим настоящим домом, ведь Дурсли ненавидели его, и возвращение к Литтл Уингинг каждым летом казалось своего рода наказанием. Что, если Снейп чувствовал так же? Что, если он должен был возвращаться в дом, где он не был счастлив, и однажды устал от этого? Гарри раздул тетушку, когда ему было тринадцать, так что вполне вероятно, что Снейп сделал нечто подобное.

— Не думаю, что твой магический выброс был стихийным, — сказал Гарри, подавая Снейпу чай.

* * *

Ближе к вечеру Северус ждал у класса чар, держась в тени гобелена. Шел дождь, и лампы не могли полностью осветить коридор. Северус стоял, прислонившись к холодной каменной стене. Он немного замерз, но урок у Лили скоро должен был закончиться, а ему нужно было с ней поговорить.

Прозвенел звонок. Северус наблюдал, как гриффиндорцы и хаффлпаффцы вперемешку выходили из класса, болтая друг с другом. Из открытых дверей доносился голос профессора Флитвика, отвечавшего на заданные в последнюю минуту вопросы. Северус знал, что чары были любимым предметом Лили, и предвидел, что она выйдет одной из последних. Пять минут спустя он позволил маленькой улыбке появиться на своем лице — он оказался прав — и вышел из укрытия.

— Лили? — мягко и умоляюще окликнул ее Северус. Он знал, что с возрастом стал говорить саркастично и высокомерно, но сейчас изо всех сил старался не позволить этому проявиться.

— Я не желаю говорить с тобой, Северус Снейп, — сказала Лили, раздраженно глядя на него. Две ее лучшие подруги, стоявшие по обе стороны от нее, приняли оборонительную позицию.

— Это и Петуния говорила, — вспомнил Северус, стараясь, чтобы его голос не звучал обиженно. — Когда я в последний раз приходил к тебе домой, она бросала в меня камни.

Прошедшее лето было долгим и напряженным. Мать Северуса возвращалась домой только дважды, чтобы собрать свои вещи. И тогда отец объявил, что это лето будет чисто мужским и предложил устроить по этому поводу большую вечеринку и насладиться покоем, после чего все стало еще более сложным.

— Потому что она знает, что ты придурок, — сказала Лили, пытаясь обойти Северуса.

— Подожди, — попросил Северус, поймав ее за рукав мантии. Он понял, что еще секунда и Лили умчится в бешенстве — она всегда была упряма. — Пожалуйста, просто прочти это.

Северус написал письмо с извинениями, объясняя, почему назвал ее грязнокровкой в конце прошлого года: частью это произошло из-за экзаменационного стресса, частью из-за того, что он узнал о разводе, но Северус также признавал, что поступил глупо.

Мать всегда говорила ему, что люди должны давать другим второй шанс, даже когда те явно ошибались, поэтому Северус надеялся, что Лили тоже даст ему еще один шанс.

— Па-адажди-и, — пропел насмешливый голос, привлекая всеобщее внимание в коридоре. — Лили, Лили, ты должна прочитать это, прежде чем я уйду-у-у.

— Отвали, Блэк, — прорычал Северус, чувствуя, что его щеки вспыхнули от смущения, и пытаясь это прекратить.

— О, смотрите, гадкий утенок пытается загладить свою вину, — встрял Джеймс Поттер, подходя к ним и останавливаясь рядом с Сириусом. Питер Петтигрю стоял прямо за ними, хихикая.

— Или я должен сказать "нежеланный утенок"? — спросил Поттер, ухмыляясь.

— Заткнись, придурок, — отрезал Северус, скрещивая руки на груди. Он крепко сжимал палочку на случай, если кто-то начнет кидать проклятья.

— И это лучшее, что ты можешь сделать? — спросил Блэк, фальшиво зевая. — Казалось бы, мальчик с такой любовью к темным искусствам мог бы использовать оскорбления и поинтереснее.

Лили сжала губы, бросив на Северуса очень разочарованный взгляд. В их отношениях это было больной темой — Лили ясно давала понять, что ей не нравится, что Северус настолько интересуется темными искусствами.

— Разве вы трое не можете заняться чем-нибудь получше? — спросила Лили, уставившись на Поттера и компанию. Она все еще сжимала в руке записку Северуса, но та была сложена во много раз, и Северус надеялся, что ни Поттер, ни Блэк не заметили ее. Вокруг них уже успела собраться небольшая толпа, и Северус подумал, что единственное, что может быть унизительнее, чем быть снова раздетым перед одноклассниками, это если его письмо с извинениями прочтут вслух.

— Конечно, — ухмыльнулся Блэк. — Но здесь веселее.

— Вы все болваны, — сказала Лили, пытаясь протолкнуться между тремя Мародерами. Она взглянула на Северуса, но не сказала ему ни слова.

— О, ладно, Эванс, мы оставим его в покое, — согласился Джеймс Поттер, глядя прямо на Северуса. — В конце концов у бедного Сопливчика было тяжелое лето, не так ли?

— Пошел в задницу, Поттер, — прорычал Снейп, и несколько студентов в холле ахнули. Он повернулся, собираясь уйти, но толпа студентов сформировала круг и не пропускала его.

— Ай-ай-ай, какой язык, — сказал Блэк.

— Это то, чему тебя учит новая мамочка? — спросил Поттер.

Северус ощутил, что его душит гнев. Единственное, что мешало ему проклясть одного из Мародеров, — то, что Флитвик все еще находился в классе, всего лишь в нескольких шагах.

— Такое хреновое оправдание для волшебника — папочка променял тебя и твою маму на маглу.

— Заткнись, Джеймс, это не твое дело, — сказала Лили, хотя по ее тону было понятно, что она все еще не простила Северуса.

— О, об этом было в газете, — услужливо добавил Петтигрю. — В разделе объявлений.

Северус проигнорировал его, так как знал, что объявления о браках, родах и разводах всегда печатались в газете. Вместо этого он попытался успокоиться, зная, что в случае, если он проклянет Поттера или Блэка, Лили никогда не простит его.

— Или, может, это твоя мама оттолкнула его? Возможно, она недостаточно умна, чтобы не дать ему заскучать.

Северус развернулся и навалился на Поттера, ударив его кулаком прямо в челюсть. В толпе заревели, и Северус попытался успеть нанести еще один удар, прежде чем Флитвик выйдет проверить, что это был за шум. Северус чувствовал, что Блэк бьет его в бок, но продолжал крепко держать Поттера за мантию, не отпуская.

— Что здесь происходит? — спросил Флитвик, пытаясь пробраться сквозь глумящуюся толпу.

Поттер заехал Северусу коленом в живот, но прежде чем тот успел согнуться пополам, Поттер схватил его за лацканы мантии.

— Думаешь, ты такой крутой, да? — прошипел Поттер так тихо, что его слышал лишь Блэк. — В следующий вторник вечером приходи к Дракучей Иве и докажи, что это действительно так.

После этого он оттолкнул Северуса от себя и сделал вид, что стряхивает пыль с мантии. В уголке рта Поттера подсыхала капелька крови, но и он, и Блэк выглядели скорее веселыми, чем сердитыми.

— Просто недоразумение, профессор, — солгал Блэк.

Он отвлек на себя внимание Флитвика, и Северус оглядел толпу. Лили наблюдала за происходящим, на ее лице было написано отвращение, но Северус обрадовался, увидев, что она сунула записку в карман. Если она прочитает ее позже, а не просто выбросит в мусорный ящик, то, возможно, у Северуса еще будет шанс.

* * *

Приближалась полночь, и Гарри уже уложил Снейпа спать. Он сидел за столом и при свете стоявшей рядом лампы изучал медицинскую карту Тобиаса Снейпа, пытаясь понять некоторые длинные медицинские слова, которыми изобиловали страницы. На сложенных рядом книгах лежал полицейский отчет. Волосы Гарри торчали в разные стороны из-за того, что он периодически проводил сквозь них руками.

Кингсли Шеклболт, бывший помощником премьер-министра во времена Фаджа, сохранил кое-какие допуски и связи с правительственными архивами. Он сумел добыть гораздо больше информации о Снейпе, чем мог предоставить Беннингтон Локк, и после вечера, посвященного изучению бумаг, и моря кофеина, Гарри думал, что ему удалось выяснить, в каком воспоминании застрял Снейп.

— Вот дерьмо, — сказал Гарри, бросая ручку на лежащий перед ним блокнот. У него уже возникла идея, как он сможет попасть в петлю воспоминания, но он пока не имел представления, каким образом ее можно разрушить. Кроме того, Гарри немного боялся того, что увидит. Снейп явно не был человеком, который ценит сочувствие.

* * *

Пасхальные каникулы Северус провел, находясь либо в общежитии Слизерина, либо в Выручай-комнате. Он обнаружил комнату еще осенью, через три недели после начала своего последнего учебного года. Тогда, как и во второй половине шестого курса, Северус проводил время, бродя по коридорам, переходя из кабинета в кабинет. В основном все его игнорировали.

Но, по крайней мере, Лили снова начала глядеть в его сторону, хотя после того, как в прошлом году он чуть не погиб у Дракучей ивы, она не предоставляла ему больше шансов с ней поговорить. Поттер, Блэк и Петтигрю каким-то образом пустили слух, что Северус пошел за ними, пытаясь привести к их исключению из Хогвартса. Люпин предпочитал молчать обо всем этом деле, но Северус считал, что Мародеры могут просто засунуть свои слова в задницу.

Он сдвинулся со своего места на подоконнике и перешел на другую сторону комнаты, где находилось еще одно окно, через которое был хороший вид на квиддическое поле. Там тренировалась какая-то команда, но они были слишком далеко, и Северус не мог сказать, к какому факультету они принадлежали.

Он вытащил из кармана письмо и задумчиво водил большим пальцем по восковой печати с оттиснутым на ней изображением ворона, продолжая наблюдать за игроками. Несмотря на то, что в течение всего года он ощущал себя практически невидимкой, Вальпургиевы Рыцари заметили способности Северуса к зельям и его знания в темных искусствах. Письмо было теплым и приветливым и выражало заинтересованность в предоставлении ему возможности обучения мастерству зелий в обмен на как минимум два года исследований по их проектам.

Северус не был глупцом, он знал, что за этой группой стоит человек, именующий себя Лордом Волдемортом, и что неофициально их называют Пожирателями Смерти. Но Северус не мог отрицать, что заинтересован в силе, стоящей за этим именем, и, кроме того, он был уверен, что присоединение к этой группе вызовет большое одобрение со стороны его бабушки и дедушки по материнской линии.

Этим летом Северус провел две недели в Белфасте — бабушка и дед снова пригласили его к себе. Он знал, что принятие в семью Принцев было основано на его природной одаренности к зельям и на том факте, что он был больше похож на свою мать, чем на отца-магла.

Оставшуюся часть лета Северус провел в своей спальне в Тупике Прядильщика, избегая отца и его подруги. Он был вынужден оставаться там, пока не сумеет скопить достаточно денег, чтобы съехать. Северус хотел получить степень мастера зелий, но не мог позволить себе обучение без спонсора, разве что у его бабушки и дедушки возникнет внезапное непреодолимое желание заняться меценатством по отношению к своему внуку-полукровке.

Северус задавался вопросом, какие планы на будущее были у Лили. Когда они были детьми, он всегда говорил ей, что она составит хорошую конкуренцию министру магии, и на мгновение Северус задумался, в каком магическом университете Лили будет продолжать учебу. Он подавил любопытство и нахмурился, рассердившись на себя.

Встав коленями на подоконник, Северус глядел на играющую команду, надеясь, что начнется дождь. Лили не разговаривала с ним уже полтора года; она никак не могла сказать ему, какие у нее планы. И в любом случае это не имело никакого значения. У Северуса не было настоящих друзей прежде, чем он встретил ее, и он не нуждался в них сейчас. Он получил предложение от Рыцарей и собирался стать лучшим мастером зелий в Англии.

* * *

Гарри привел Снейпа в гостиную и усадил на диван. Усевшись на другом его краю, Гарри нервно барабанил пальцами по бедру. Все было подготовлено: палочка лежала на журнальном столике, а заметки на рабочем столе позади него. Рон и Гермиона сидели на другом диване и были готовы прийти на помощь.

— Ты уверен, что выбрал правильное воспоминание? — спросила Гермиона, переводя взгляд с Гарри на Снейпа, который выглядел совершенно безмятежным.

— Настолько, насколько это возможно, — ответил Гарри. — Я выйду из воспоминания, когда возникнет необходимость, и тогда посмотрим, каким образом можно будет разрушить проклятие.

— Понятно, — сказал Рон. — Мы будем ждать, просто на всякий случай.

Гарри кивнул, хотя знал, что у него не было никакого представления о том, каким образом он сможет что-либо сообщить друзьям, если действительно застрянет в ловушке воспоминания. Ему просто оставалось надеяться, что воспоминания будут вести себя как омут памяти.

— Хорошо, — сказал Гарри, поднимая палочку.

Глаза Снейпа были такого же насыщенно-черного цвета, какими были всегда, но им не хватало злобного выражения, к которому привык Гарри.

Он подумал об утренней рутине и о том, что видел в доме, где Снейп провел детство. Сохраняя в мыслях образ гостиной и кухни, Гарри представил себе маленького Снейпа, одетого в школьную форму и направляющегося к столу для завтрака.

— Легилименс, — произнес Гарри.

* * *

В течение последних двух лет дом в тупике Прядильщика превратился в довольно запущенное место. Находясь там, Северус проводил большую часть времени в своей комнате, где с помощью магии осветлил стены и починил мебель. Остальной частью дома он не занимался, включая сломанную ручку ящика на кухне.

В течение лета он несколько раз посетил встречи Пожирателей Смерти и познакомился с довольно большой группой ведьм и волшебников, которые были очень заинтересованы в повышении уровня своих знаний и возможностей в различных областях магии. Северус решил присоединиться и использовал небольшую сумму из своих сбережений, чтобы приобрести модную одежду, смотревшуюся на нем очень эффектно.

Забрав у портнихи свой новый гардероб, он вернулся домой. В гостиной Северус обнаружил в стельку пьяного отца и его не менее пьяную подругу Маргарет. Она обозвала Северуса уродом-трансвеститом, и тот, используя магию, превратил весь имеющийся в доме алкоголь в лимонный сок. Там было внушительное количество алкогольных напитков, гораздо большее, чем отец мог выпить, судя по тому, что Северус видел прежде.

На следующий день Северус проснулся от донесшихся снизу звуков падения и мутным взглядом проверил время. Была половина девятого, что означало, что отец либо все еще был пьян, либо просто переходил в стадию похмелья.

Натягивая старый халат, Северус взглянул на свою новую одежду, висящую в шкафу. Покачав головой (ведь до университета оставалось еще три недели), Северус спустился вниз.

Тобиас был на кухне, обыскивая все шкафы.

— Потерял свое достоинство? — беззлобно спросил Северус, наполняя кофеварку и включая ее.

— А? О-о, ты встал, — сказал отец, пытаясь подняться на ноги.

— Чтобы не встать, нужно быть мертвым, — ответил Северус, заглядывая в холодильник, чтобы проверить, есть ли там какая-либо еда, у которой еще не истек срок годности. Он не заглядывал в гостиную, так как заметил, что Маргарет отключилась на диване.

— Ты сегодня идешь в эту свою деревню, Рус? — спросил Тобиас, почесывая голову над ухом. Он выглядел так, будто в буквальном смысле упал с кровати, но это был вид, к которому Северус привык.

— В какую деревню? — спросил Северус, нюхая пачку молока. "Все еще хорошее", — решил он, поэтому поставил пачку на стол рядом с кофейной кружкой.

— В любую. У меня кончился огневиски, — ответил Тобиас прямо.

— Я всегда задавался вопросом, почему мама покупала тебе огневиски, ведь он намного крепче, чем магловской алкоголь, — сказал Северус, вынимая из холодильника хлеб для тоста. — А потом я понял, что ты не можешь купить огневиски в Теско.

— Нет, черт возьми, не могу, — прорычал Тобиас, хлопая дверцей шкафа. — А ты прошлой ночью превратил всю мою выпивку в лимонад. Так что сегодня ты пойдешь и купишь новую.

— О, да неужели? — мягко спросил Северус, наливая в свою чашку свежий кофе. — Сегодня я немного занят. Скоро должен буду поехать в Лондон в университет.

— Нет, ты, черт подери, сделаешь это, — сказал Тобиас, хватая Северуса за халат и пытаясь повернуть его лицом к себе.

— Не. Прикасайся. Ко мне, — ответил Северус ледяным тоном, оскаливая зубы. Он был на два дюйма выше Тобиаса и с презрением посмотрел на него.

— Позволь мне кое-что сказать тебе, Северус Снейп, — прошипел отец. От него исходил тошнотворный запах перегара, и Северус с трудом сдержался, чтобы не отодвинуться. — Можешь считать, что ты выше и меня, и Маргарет, и всех остальных в этом треклятом городе. Можешь одеваться в свою шикарную волшебную одежду. Но я скажу тебе честно, что ты — все тот же полукровка из рабочего района. Я знаю, какого типа чистокровное дерьмо живет в семье твоей матери, но ты — не они и никогда не сможешь стать таким же, как они.

Тобиас отошел от Северуса, захлопывая дверцу ближайшего к холодильнику шкафа — несколько бутылок звякнули внутри, и он едва слышно ругнулся.

Через несколько секунд после того, как Тобиас уселся у кухонного стола, в стену позади него врезалась, разбиваясь, кофейная чашка Северуса, расплескивая кофе повсюду.

— Господи Иисусе, Рус! — взвизгнул Тобиас, стряхивая осколки керамики с поредевших волос.

Не сказав ни слова, Северус повернулся и вылетел из кухни, направляясь к лестнице. Позади него развевались полы халата.

— Куда ты собрался? — закричал Тобиас, стирая с брюк мокрые кофейные разводы.

Северус поднимался, громко топая по лестнице и ощущая себя скорее сердитым тринадцатилетним подростком, чем восемнадцатилетним мужчиной, которым он являлся на самом деле.

— Пойду купить твой гребанный огневиски, и ты сможешь хоть утонуть в нем, мне все равно! — крикнул Северус в ответ.

* * *

Северус сидел на пластиковом стуле для посетителей в палате отца. Сидеть было неудобно, но хотя Северус был уже совершеннолетним, он не стал обременять себя, используя заклинание, делающее сиденье более мягким.

Северус наблюдал, как отец пытается шутить с медсестрой. Его невнятный голос и неухоженный вид явно вызывали у нее ощущение неловкости, которое она довольно безуспешно пыталась скрыть. Северус рассматривал лицо отца, его покрасневшие впалые щеки, покрытые странными пятнами и заросшие неравномерной двухдневной щетиной. Левая сторона лица была перевязана, нос выглядел так, будто снова был сломан. Тонкие черные волосы спутались и торчали во все стороны, а темные глаза, некогда смотревшие повелительно, казались тусклыми и пустыми.

Северус заметил в волосах отца осколок керамической кофейной чашки, но, наверное, ему просто показалось — если бы медсестры нашли нечто подобное, они, конечно, удалили бы его.

— Вот он, мой мальчик, его зовут Рус. Он тихий, но с ним вы хорошо проведете время, — сказал отец, подмигивая медсестре.

— Тобиас, — предупреждающе сказал Северус холодным и суровым голосом. Медсестра ушла, не сказав больше ни слова, а Северус остался и смотрел на своего отца — человека, который казался ему сейчас совершенно чужим.

— Я пытаюсь понять, что заставило тебя въехать в достаточно заметный мост на Эштон-Роуд, — наконец сказал Северус, контролируя свой тон.

Отец вздохнул, и его голос стал сердитым.

— Это все женщины, ты же понимаешь. Они всегда против нас, мужчин. Вот и твоя маленькая рыжая подруга бросила тебя. А Маргарет становится совершенно стервозной, если что-то не делается по ее желанию, — усмехнулся он, стараясь говорить правильно.

Глаз Северуса дернулся, но он ничего не сказал.

— В любом случае, она разозлилась, потому что я не хотел ехать к ее брату, мы поругались, и когда она ударила меня, я свернул с дороги.

— А-а. Понимаю, — протянул Северус, приподнимая бровь. — Вы оба думали, что спорить в движущейся машине это хорошая идея?

— Ну так это ведь не в первый раз, верно? — сказал Тобиас, выглядя словно капризный ребенок. — Она всегда что-то говорит, чтобы меня разозлить.

— Что-то, чтобы разозлить тебя, — повторил Северус, поднимаясь со стула и делая шаг к изножью больничной койки отца. Полы магловского плаща слегка развевались позади него. — И вы оба, без сомнения, были пьяны.

— Мы выпили немного за ужином, — сказал отец, защищаясь, красные пятна потемнели на его лице. — Немного этого дешевого русского пойла. И это, черт возьми, не твоего ума дело, мальчик.

— Нет? — спросил Северус, скрестив руки и зло глядя на отца. — В самом деле? И это не будет моим делом, даже когда ее семья попытается связаться со мной?

— О чем ты? — спросил Тобиас. Монитор сердечного ритма передал растущий уровень его тревоги. — Ее семье все равно, с кем она встречается.

— Ты убил ее! — взревел Северус, прерывая отца. Прищурившись, он крепко схватился за бортик кровати, волосы упали ему на лицо. — Когда они нашли тебя в машине, ты смеялся, сзади валялись бутылки. Ты думал, что это смешно. Наверное, ты думал, что она тоже шутила, не так ли?

Северус по-настоящему наслаждался, наблюдая, как гневное выражение сползает с лица отца и заменяется потрясенной пустотой.

— Но она не шутила. Маргарет так и не очнулась, и они не смогли привести ее в сознание. Мои поздравления, пап. Сегодня ты въехал в железнодорожный мост и убил единственного человека, которому не было на тебя наплевать.

— Нет… — выдохнул Тобиас, качая головой. — Она в порядке. Я никогда не причинял никакого ущерба во время вождения.

Северус пристально посмотрел на отца и слегка отвернул голову, раздумывая.

— Им потребовалось четыре часа, чтобы вытащить ее из машины, — сказал Северус, наслаждаясь гримасой на лице отца. — И ты знаешь, я подозреваю, что она знала. Не думаю, что она умерла мгновенно. Думаю, она знала, что ты и твоя проклятая выпивка убили ее.

Монитор сердечного ритма засигналил об опасности, но Северус еще не закончил.

— Тебе сейчас тоже хотелось бы выпить, верно? — холодно спросил Северус. — Только немножко, чтобы этот кошмар исчез.

Отец уставился на него, у него дрожали пальцы, и Северус знал, что не потребуется много усилий, чтобы Тобиас признал это.

— Я больше не собираюсь нести за тебя ответственность, — сказал Северус. Тобиас все еще пытался осознать новость о Маргарет и смотрел на сына с непониманием.

— Ты слышишь меня? — спросил Северус низким и властным голосом. — Я больше не отвечаю за тебя. Вот твой огневиски, который ты хотел сегодня утром. Делай с ним, что хочешь, но это последнее, что ты когда-либо получишь от меня.

Северус вытащил тонкую бутылку огневиски Фолли Брин, заменой содержимого которой он занимался два часа назад, когда в тупик Прядильщика пришла полиция, чтобы сообщить ему об аварии. Северус поставил бутылку на столик рядом с кроватью отца и произнес заклинание, так что теперь бутылка была видна только волшебникам и Тобиасу. Рядом с ней Северус также положил визитку общества анонимных алкоголиков.

— Удачи, пап, — сказал Северус, направляясь к двери. Он знал, что отец останется в больнице еще в течение нескольких дней, что давало ему время найти какое-нибудь другое жилье, где он мог бы остаться до тех пор, пока не уедет в университет.

Когда Северус шел по коридору к лифтам, он мысленно просматривал свои расчеты по смеси, находящейся в бутылке огневиски. Не имеющая запаха добавка, токсичная для любого человека с циррозом печени, который у его отца определенно имелся. Северус предполагал, что должен чувствовать себя виноватым, но он давно понял, что отец не только знал, что он алкоголик, но и не имел никакого желания, даже ради своей собственной семьи, обратиться за помощью для избавления от этого.

Часом позже Северус сидел в гостиной, держа в руке чашку холодного чая и упершись взглядом в дальний угол комнаты. В этом месте они каждый год ставили елку, и даже летом следующего года еще можно было найти хвойные иголки в находившихся позади нее книжных шкафах. Теперь книжные шкафы стояли в основном пустые, книги были аккуратно упакованы и отправились в Белфаст вместе с матерью.

Зазвонил телефон, разносясь эхом по маленькой комнате, и Северус медленно поднялся, чтобы ответить. Медсестра не пыталась создавать ложные надежды, Северус подозревал, что они не занимались этим в случае таких вот внезапных смертей. Печеночная недостаточность, так назвали это в больнице.

Повесив трубку, Северус вернулся на свое место на диване, снова погружаясь в подушки. С тех пор, как ему исполнилось десять лет, он мечтал об автокатастрофе, падении, аресте — о чем угодно, что вернуло бы отца в нужное русло, что заставило бы его оставаться трезвым. Этого так никогда и не произошло. Независимо от того, насколько Тобиас был плох или каким бы жалким не оборачивалось его положение, на самом деле он никогда не желал остановиться.

— Это не твоя вина.

Гарри стоял в дверях комнаты, прислонившись к закрытой входной двери. Он не был уверен, что Снейп мог услышать его, но чувствовал, что должен что-то сказать.

— В его состоянии ты виноват не более, чем я виновен в том, что Волдеморт убил моих родителей.

Снейпа слегка повернулся, недостаточно, чтобы посмотреть на Гарри, но достаточно, чтобы Гарри был уверен, что тот его услышал.

В течение нескольких секунд в комнате стояла ужасная тишина, но как только показалось, что Снейп собирается что-то сказать, Гарри вышвырнуло из воспоминания.

* * *

— Нет, — падая на диван, сказал Гарри, тяжело дыша. Его взгляд все еще был прикован к Снейпу, но тот выглядел таким же пассивным, каким был с тех пор, как появился в квартире Гарри.

— Гарри! С тобой все в порядке? — спросила Гермиона, спрыгивая с дивана и подходя поближе.

— Чтоб мне провалиться, Гермиона, я был там! — воскликнул Гарри, ударив кулаком по боку дивана. — Я все видел. Это не было его виной.

Рон приостановил фильм, который они смотрели, и внимательно взглянул на Гарри.

— Как с Дамблдором? — спросил Рон.

— Да, — кивнул Гарри. — Возможно, это было еще хуже. Это был его отец.

Все трое повернулись и посмотрели на Снейпа, который быстро мигал, будто его глаза были открыты дольше обычного и пересохли.

— Думаю, что я уже видел все воспоминания, — сказал Гарри, потирая висок. — Теперь мне просто нужно выяснить, как вытащить из них Снейпа.

Гермиона сжала плечо Гарри и зевнула:

— Сейчас уже почти час ночи, Гарри. Нужно сделать перерыв, ты сможешь подумать об этом завтра.

— Так поздно? — удивился Гарри, взглянув на часы над каминной полкой. — Простите, не хотел задерживать вас так долго.

— Все в порядке, приятель, — сказал Рон, вставая и роняя на пол одеяла, которыми они с Гермионой укрывались на диване. — Мы должны уйти прежде, чем мама решит отправить поисковую группу.

Гарри улыбнулся и встал, потягиваясь.

— Завтра я поищу еще какие-нибудь средства лечения проклятий памяти, — сказала Гермиона, обнимая его.

— А я принесу новые фильмы, которые мы будем смотреть, — добавил Рон, кивнув в сторону магловского телевизора, который стоял у Гарри.

— Отлично, — сказал Гарри, чувствуя себя немного лучше, а не так, словно он только что подвел Снейпа. — Увидимся завтра.

Рон и Гермиона аппарировали в Нору. Они не воспользовались каминной сетью, вероятно, потому, что их прибытие через камин создало бы слишком много шума.

Гарри выключил телевизор, и, повернувшись к Снейпу, потянулся к его руке, чтобы провести в созданную для него спальню.

— Сколько времени вы пытаетесь?

— Черт возьми! — вскрикнул Гарри, опрокидываясь за журнальный столик. Рухнув на пол, он дико уставился на Снейпа. — Когда вы вернулись?

— Достаточно давно. В тот момент, когда мы с вами покинули воспоминание, — ответил Снейп, поворачиваясь в разные стороны и разминая спину так, что позвонки похрустывали. — Ответьте же на мой вопрос. Как долго вы пытаетесь меня вылечить?

Поднявшись с пола, Гарри вытер руки о брюки, пытаясь подсчитать прошедшие дни.

— Около полутора месяцев, — ответил он, без какой-либо цели останавливаясь у камина. — Все это время вы находились здесь.

— Понятно, — сказал Снейп, борясь с зевотой.

— Вы знаете, что разорвало петлю? — спросил Гарри. Ему было любопытно узнать, каким образом ему снова удалось, совершенно неосознанно, наткнуться на нужное решение.

— Вы заговорили, — ответил Снейп. — Я предполагаю, что именно это разорвало петлю, так как в первоначальном воспоминании вы, разумеется, не говорили.

— Верно, — сказал Гарри. Он взглянул на свой стол и обрадовался, увидев, что все его заметки о Снейпе были сложены в небольшой аккуратный пакет, который сложно было обнаружить случайно.

— Я рад, что вы вернулись, но ... э-э... я пять часов колдовал и валюсь с ног. Мы можем поговорить обо всем остальном завтра? — попросил Гарри, переступая с ноги на ногу.

Снейп немного прикрыл глаза и изящно встал:

— Конечно. Если вы позволите мне получить мои ботинки, я уйду.

— Ваши ботинки? — спросил Гарри растерянно. — Ваша спальня находится рядом. Сегодня я собирался сменить простыни, но это не займет много времени.

Снейп захлопнул рот, обрывая все возможные комментарии, и последовал за Гарри в импровизированную спальню.

— Вы думали, что я собираюсь выгнать вас на улицу посреди ночи? — спросил Гарри, полностью сфокусировавшись на простынях.

Снейп осматривал комнату, пока Гарри работал, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

— Я удивлен, что вы еще не позвонили в магловскую полицию, — сказал он наконец.

— И сказать им что? — удивленно спросил Гарри.

— Смерть была признана случайной, от печеночной недостаточности, возникшей из-за длительного злоупотребления алкоголем, — настороженно сказал Снейп.

Гарри с напряжением старался положить одеяло как можно более ровно. На мгновение он остановился.

— Думаю, скорее, это можно назвать самоубийством, происходящим в течение очень долгого времени, — тихо произнес он.

Краем глаза Гарри увидел, что Снейп кивнул, и бросил две подушки на кровать.

— Ваша одежда в гардеробе, — сказал Гарри, указывая на шкаф. — Туалетные принадлежности находятся в ванной, и завтра завтрак немного запоздает. Больница выделяла мне пособие по уходу за вами. Оно лежит на счету, и вы можете использовать его по своему усмотрению.

Снейп свел брови, воспринимая информацию, его веки слегка подрагивали — он вычислял, что Гарри может захотеть за этот акт доброты.

— Сейчас я знаю о вас гораздо больше, чем прежде. Вероятно, вам бы не хотелось, чтобы кто-либо столько знал о вас, но и вы тоже видели много моих детских воспоминаний. Не... не отвечайте сейчас. Но все же вместо того, чтобы использовать друг на друге заклятие Обливейт, я бы не возражал, если бы мы попытались стать друзьями.

Гарри взглянул на Снейпа с надеждой и, криво улыбнувшись, постучал в дверную раму костяшками пальцев.

— С возвращением, Северус.

* * *

Гарри быстро готовился ко сну, только сейчас понимая, насколько устал от пятичасового сеанса легилименции. Полностью раздевшись, он вздрогнул — в квартире было холодно. Гарри надел свежую пару боксеров, и скользнул в кровать под простыни. Ему казалось, что он слышит, как Снейп передвигается по квартире, и пытался представить, каково быть другом этого человека.

Снейп по-прежнему был невероятно саркастичным, но если теперь они будут на равных, это, как полагал Гарри, может быть даже забавным. Он был умным, и, возможно, не возражал бы немного поучить Гарри волшебной культуре. Гарри улыбнулся, представив, как другие его друзья и Снейп придут к нему в гости, и те горячие дебаты, которые будут бушевать за столом, когда все они сядут вместе обедать.

Двадцать минут спустя, когда Гарри уже почти заснул, он услышал шаги за дверью. Планировка квартиры была такова, что к его двери можно было добраться только через странный мини-коридор из шкафов, и Гарри задался вопросом, почему Снейп наблюдал за ним.

— Спасибо, — внезапно сказал Снейп. Он произнес это довольно тихо, и если бы Гарри спал более крепко, он мог бы поклясться, что ему это приснилось.

Гарри еще больше расслабился под одеялами, слушая, как Снейп возвращается в другую спальню. Снейп мог бы стать достойным другом, Гарри знал это. Он больше не будет говорить с ним о воспоминаниях, если только тот сам не захочет. Но Гарри всегда будет помнить о пережитом Снейпом прошлом, превратившим его в верного, хотя и колючего человека, каким он стал теперь.