Книга памяти (джен)

«Дорогая миссис Уизли!

Сообщаем Вам, что Вы были избраны в соавторы книги о Битве за Хогвартс, в которой Вы принимали непосредственное участие. Просим Вас прийти на встречу соавторов, которая состоится в понедельник в 6 вечера по Гринвичу.

Желаем Вам хорошего вечера!

Искренне Ваша, Нобби Боунс

Отдел магического образования

Министерство магии»

Было только утро пятницы. Небольшая, но уютная кухня ярко освещалась утренним солнышком, радующим жителей Лондона своим появлением в такое серое и промозглое время года. Осень подходила к концу, унося с собой всю красоту и так немногочисленной окружающей природы — дом четы Уизли расположился на узенькой и не сильно оживленной улочке с усаженными вдоль дороги деревьями. Листья с них уже облетели, поэтому они сейчас представляли собой весьма жалкое зрелище. Невдалеке от дома находился прекрасный парк, в котором муж с женой так любили гулять теплыми вечерами. Но и он сейчас выглядел уныло. Поэтому появление солнышка, такое редкое явление для туманного Альбиона, этим утром было весьма кстати.

Гермиона собиралась на работу, как обычно проснувшись немного раньше Рона, чтобы сварить ароматный кофе, излюбленный напиток магглов, от которого она так и не смогла отказаться, став волшебницей. Пока напиток готовился, волшебница резким движением раздвинула шторы, чтобы впустить еще больше света в помещение, и приоткрыла форточку. Поток холодного воздуха хлынул в кухню, смешавшись с ароматом кофе. Это утро действительно было добрым.

Гермиона поставила чашку с дымящимся напитком на стол и только в этот момент обратила внимание на находящийся на нем предмет. Перед молодой женщиной лежало письмо. Оно пришло вчера вечером и потрясло волшебницу до глубины души. С одной стороны, это большая честь стать частью данного проекта. Но с другой… Хоть с тех событий и прошло уже несколько лет, воспоминания были свежи и ранили так же глубоко, как и прежде. Она пока не говорила Рону об этом письме, не зная, как он отреагирует на сказанное. За всю их совместную жизнь они никогда не упоминали о прошлом и старались не затрагивать данную тему.

Раздался грохот из спальни — кажется, это был будильник, который Рон безжалостно запустил в стену, лишь бы тот не пищал. Что-что, а ранние подъемы давались ему с трудом. Гермиона поспешно спрятала письмо в карман брюк и как ни в чем не бывало встретила мужа улыбкой.

— Доброе утро, дорогая, — Рон, потягиваясь, прошел на кухню и принюхался. — Мм, как вкусно пахнет. А что у нас сегодня на завтрак?

— Доброе утро, соня. Все как обычно, — она поцеловала мужа в щеку и собралась уходить.

— Что-то ты рано сегодня, — протянул удивленно Рон, запихивая в рот щедро смазанный маслом тост.

— Да-а, много дел сегодня предстоит. Эльфы и кентавры не ждут, — серьезным тоном сказала Гермиона. Сразу после окончания Хогвартса она пошла работать в министерство в отдел регулирования и контроля за магическими существами, и, надо сказать, лучше нее на эту роль человека не найти.

Попрощавшись с мужем, волшебница вышла из дома и отправилась на работу. Впереди был длинный день.

Утро понедельника настало внезапно, словно тучи настигли путника в летний день. Выходные для Гермионы прошли как в тумане — домашние дела, приправленные тревожными мыслями о предстоящем. Чего ей ожидать? Как к этому подготовиться? Последний раз она так волновалась перед экзаменами. Но если в этом случае помогала зубрежка и повторение материала, то что поможет в случае со встречей? Ожидание настолько ее угнетало, что утро принесло в какой-то степени облегчение.

Министерство Магии напоминало улей. Все куда-то спешили, кто-то с кем-то спорил, движение все больше походило на беспорядочное. Что же вызвало такой ажиотаж? Гермиона направилась к лифтам, минуя главный зал Атриума. Сейчас в его центре красовалась большая и весьма впечатляющая скульптура, настоящее произведение искусства. На большом постаменте стоял человек, держа за руку эльфа, а рядом с ним бок о бок расположились гоблин и кентавр. И это целиком и полностью ее заслуга. Именно по ее зарисовкам была спроектирована скульптура и Гермиона каждый раз удовлетворенно, даже с ноткой гордости, кивала, проходя мимо постамента. Но сегодня в этом огромном зале было не протолкнуться. Слишком много людей. Даже для Министерства.

Войдя в лифт, она нос к носу столкнулась с Кингсли. Несмотря на занимаемую должность, его часто можно было встретить где-нибудь в коридоре Министерства, обсуждающим очередное дело с кем-то из сотрудников. Каждого он знал в лицо. И Гермионе это казалось просто непостижимым. Он вызывал у нее огромное уважение, что вовсе не было пустым звуком.

— Доброе утро, Министр, — поздоровалась Гермиона. — Ну и ажиотаж сегодня в Министерстве, верно? Не зря говорят, понедельник — день тяжелый.

— Доброе, дорогая миссис Уизли-Грейнджер, — отозвался Кингсли мрачно. — О, сегодня весьма знаменательный день. Удивлен, что вы не в курсе. Наконец настал тот час, когда свершится правосудие, а виновные заплатят за все.

— Разве уже сегодня суд? — ахнула Гермиона и чуть не стукнула себя по лбу, вспомнив сегодняшнюю дату.

— В последнее время вы стали несколько рассеянны. Вас что-то беспокоит?

— Я просто работаю сейчас над одним проектом. Отнимает много сил и времени.

— Я слышал, вам предложили стать соавтором книги о Битве за Хогвартс. Ответственная работа, как по мне. Однако считаю, что те, кто выбрал вас на эту роль, явно не ошиблись с выбором, — улыбнувшись, произнес Министр Магии.

— Спасибо большое, Кингсли. Это очень важно для меня, — смутившись, произнесла Гермиона. Лифт остановился на нужном ей уровне. Попрощавшись с Министром, она поспешно направилась в свой кабинет.

Ее кабинет представлял собой верх гармоничности и порядка. Все документы аккуратно сложены стопочками на столе, книги в шкафу разложены по алфавиту, чистота идеальная. Из широкого окна у дальней стены всегда светило солнце, давая достаточно света, однако в центре кабинета висела хрустальная люстра с дюжиной свечей. Но ее Гермиона использовала очень редко, ибо погодой за своим окном управляла лично.

Сегодня ее ожидало много работы. Ежедневно в Отдел регулирования и контроля за магическими существами приходили тревожные письма от волшебников, которые встретили по пути домой василиска, пятинога или, что еще лучше, тролля. Конечно, всем этим занималась не Гермиона, но все отчеты и доклады приносили ей и их приходилось разбирать часами. Но в особенно удачные дни, как, например, сегодня, когда некому было встречать гиппогрифа на своей лужайке перед домом, она могла заняться тем, что ей действительно было интересно. То, чему отдавала всю себя. Без остатка. То, за что у нее буквально болела душа изо дня в день.

Борьба за права и свободу разумных существ отнимала очень много времени и сил, потому что в первую очередь это было сражение с обществом и устоявшимися взглядами и предрассудками людей. Но сдвиги были, хоть и небольшие. Ею уже был организован митинг в защиту прав оборотней и их достойное место в обществе, проведено много лекций и демонстраций в защиту прав домашних эльфов. Больше она не пыталась настаивать на их освобождении, но боролась за человечное отношение к ним без издевательств и физического насилия. Планировала созвать собрание юристов и внести идею административного наказания людей, издевающихся над своими домашними эльфами, а также привлекать к ответственности всех работодателей, отказывающих в работе добропорядочным оборотням только из-за их недуга. Волна возмущения поднималась в ее душе каждый раз, когда она об этом думала. И каждый раз вспоминала Римуса Люпина, такого доброго, понимающего, способного дать дельный совет и поддержать в любую минуту. Добби — преданного, замечательного эльфа, множество раз спасавшего их жизни. Кентавров, этих гордых существ, которых незаконно изгоняли со своих земель.

Этим Гермиона и занялась именно сегодня, когда этажами ниже бывших Пожирателей Смерти приговаривали к пожизненным заключениям, поцелуям дементоров или просто очень долгим срокам лишения свободы. Она бы поприсутствовала на судебном процессе, но одного взгляда на их лица хватило бы, чтобы вспомнить все ужасные события тех лет, все трагические случаи и жертвы… Это было выше ее сил.

Изучая документально зафиксированные случаи бунтов кентавров, оборотней, безнаказанных истязаний и убийств эльфов, Гермиона и не заметила, как пролетело время. Она приготовила почти все нужные бумаги и записи для созыва собрания юристов, как часы пробили пять вечера. Конец рабочего дня. Еле разогнув спину, склоненную над кипой различных вырезок из газет, старых записей и мемуаров, она устало взглянула на часы и мгновенно встрепенулась. Встреча!

Педантично разложив все документы по папкам на свои места, Гермиона решила, что перед встречей разумно будет сходить хотя бы попить кофе. Ей было необходимо настроиться, да и взбодриться тоже не помешало бы. Маленькая, но уютная маггловская кофейня располагалась прямо около входа для посетителей. Она давно стала излюбленным местом Гермионы, если ей хотелось побыть одной и поразмыслить над тем или иным вопросом. Сегодняшний день не стал исключением. Заказав каппучино с корицей, она села за столик у окна и погрузилась в свои мысли.

«Смогу ли я опять погрузиться в хаос, что творился в ту ночь? И как я скажу об этом Рону? Остальным?»

Ее внимание привлек мужчина. Это был высокий, худой, неряшливо одетый человек лет тридцати пяти-сорока. Он явно давно не мылся, на лице были видны темные разводы, а волосы грязными патлами падали на лоб. Он стоял по ту сторону окна на противоположной стороне улицы и смотрел в ее сторону. Но, увидев, что его заметили, резко отвернулся и побрел вверх по улице. Гермиона не страдала от приступов паранойи, однако смутно догадывалась, что этот незнакомец не пончики в окне высматривал. Нахмурившись, она задумалась над тем, кто бы это мог быть, какова его судьба и что привело этого человека к такой жизни. Волшебница любила анализировать внешность и поведение людей, представляя, чем они занимаются, есть ли у них вторые половинки, любимое дело, счастливы ли они. За этими размышлениями время пролетело в мгновение ока, обычно тащившееся черепахой на работе. Решив, что подумает об этом странном незнакомце позже, она поспешила на встречу.

* * *

Указанное место оказалось просторной аудиторией, в центре которой стоял большой круглый стол. За ним уже сидели двое человек, которые жарко спорили и не обратили внимания на вошедшую Гермиону. Подойдя ближе, она узнала сотрудницу из Отдела образования, приславшую ей письмо. Рядом с ней сидел незнакомый собеседник чуть за пятьдесят. Стараясь не привлекать к себе внимания, Гермиона тихо прошла к свободному месту за столом и вслушалась в беседу.

— А я вам говорю, нельзя его допускать до написания книги, даже ее части. Я не буду делить свой труд с этим слизеринским выродком!

— Успокойся, Альфред. Нам необходимо то, что он напишет. Поэтому, нравится тебе или нет, но он будет частью проекта.

Неловкая пауза. Неизвестно, сколько бы она еще продлилась, если бы Гермиона не прервала ее, чуть слышно прочистив горло. Оба мгновенно обратили взгляды на нее.

— Здравствуйте. Надеюсь, я не опоздала, — чуть смутившись от того, что резко стала предметом всеобщего внимания, произнесла Гермиона.

— Здравствуйте, дорогая миссис Уизли. Вот действительно человек, достойный быть частью данного проекта, — произнес вышеупомянутый Альфред, обращаясь по-видимому больше к себе, нежели к Гермионе. — Меня зовут Альфред Дож. Вы, вероятно, встречались с моим отцом, Элфиасом Дожем.

— Да, верно. И не один раз. Очень приятный человек, — решив немного разрядить обстановку, сказала Гермиона и слегка улыбнулась.

— Ну, если не считать его культа Дамблдора, то несомненно, — с вызовом произнес Альфред, так и не улыбнувшись в ответ.

Гермионе был знаком данный тип людей. Самоуверенные, всезнающие критики, не признающие авторитетов. Весьма неприятные люди, от которых Гермиона старалась держаться подальше.

Внешне Альфред был похож на своего отца. Такое же круглое лицо, волосы пушатся, как и у отца, создавая впечатление одуванчика на голове. Однако на этом сходства заканчивались. Холодные серые глаза смотрели оценивающе, взгляд скользил змеёй, оставляя неприятное ощущение.

— Гермиона, пока мы ждем, давайте я объясню вашу роль в проекте, — Нобби привлекла к себе внимание Гермионы, за что та была очень благодарна. — Так как вы — непосредственный участник битвы и знакомы с большинством, принимавших в ней участие, нам бы очень хотелось, чтобы вы осветили произошедшее под разными углами. Ну, знаете, сбор и систематизация информации из множества источников. Например, где были и что делали ваши однокурсники во время битвы, с кем столкнулись, что видели. Нам нужно абсолютно все. Чем больше людей вы задействуете, тем лучше и для нас, и для вас…

Стук в дверь отвлек внимание присутствующих. Все как один обернулись на вошедшего, и немой вопрос застыл на губах у Гермионы.

«Малфой???»

Никогда еще Гермиона не приходила с работы так поздно. Она и не торопилась возвращаться. Решив немного пройтись, она не заметила, что уже час ходит по кругу в парке около дома, но ей было не до таких мелочей, как маршрут хождения. Нужно было хорошенько обдумать, как поступить дальше. Отступать поздно, это она уже поняла. Но с чего начать? Нужно как-то сказать о проекте Рону, но только от одной только мысли об этом Гермионе становилось не по себе. Она чувствовала себя виноватой в том, что затронет потаенные уголки души мужа, которые тому не хотелось бы тревожить.

Беспощадный ветер сбивал с ног, опавшие листья кружились вихрем у ее ног, промозглый холод ноября пробирал до костей. Начало моросить. Окончательно замерзнув, она потеплее закуталась в шерстяной шарф, намотанный вокруг шеи, и решила, что оттягивать больше нельзя. Чем больше тянулось время, тем страшнее становилось и все больше и больше покидала решимость вообще что-либо говорить Рону. Собрав в кулак всю оставшуюся у нее смелость, она побрела к дому.

Когда Гермиона переступила порог квартиры, она услышала доносящиеся из кухни знакомые голоса и тихо вздохнула. Она не знала, к лучшему это или нет, но решила отпустить ситуацию. Пусть все будет так, как будет.

— Хээй, привет, ребята, — как можно более весело произнесла Гермиона, как только увидела друзей.

В уютной кухне за большим столом сидела родная ей компания: Рон, Гарри и Джинни. Они частенько собирались посидеть после работы за кружечкой сливочного пива и обсуждать последние новости из мира магии.

Щелкнула стрелка часов, подаренных лично миссис Уизли в день свадьбы. Эти часы были похожи на те, что стояли в доме рыжего семейства, только на них пока было всего две стрелки — Рон и Гермиона. И сейчас стрелка с ее изображением перешла из положения «в дороге» в положение «дома».

— Привет, пропажа, — подошел к Гермионе недовольный муж и чмокнул в щеку. — Ты где так долго пропадала? Мы тебя тут целый час уже ждем.

— Покорно извиняюсь. Была на важном совещании, — загадочно произнесла хозяйка квартиры и улыбнулась друзьям.

— Знаем мы ваши «важные совещания». Гермиона, твоими стараниями скоро драконов будут выгуливать на поводке вместо собачек, а в Министры Магии выберут домового эльфа.

— Очень смешно, Гарри, — не поддержала всеобщего веселья Гермиона. В вопросах, касающихся работы, она всегда была предельно серьезна, друзья об этом знали, поэтому тихое хихиканье после ее комментария переросло в открытый смех.

— Расслабься, Гермиона, присоединяйся к нам, — беззаботно улыбнулась хозяйке квартиры Джинни и указала на место рядом.

— Пожалуй, ты права, я жутко голодна.

Взяв дополнительный набор столовых приборов, она уселась рядом с Джинни и принялась за обе щеки уплетать купленную Роном еду (заодно поблагодарив всех на свете богов за то, что он решил купить еду, а не приготовил ее сам). Тем временем Гарри и Джинни принялись рассказывать о том, что было сегодня на заседании.

— Одна половина из них утверждала, что были под Империусом, а другая, что их запугали и угрожали их семьям. Трусы несчастные. Наконец-то они получили по заслугам. Правда, обидно за Стена Шанпайка. Я уверен, что он был под заклятием Империуса, в здравом уме он не стал бы помогать Пожирателям.

— У него был такой измученный вид. Мне его действительно жаль, — улыбка Джинни быстро сошла с лица. — И они чуть не засудили Перси. Видите ли, он был помощником Министра в то время, когда Министерство было на стороне Волан-де-Морта.

— Да, оттого забавнее тот факт, что в Хогвартсе он дрался с тем же самым Министром. Зато мы окончательно обелили имя Сириуса. Надо было видеть лица присяжных, когда им предъявили доказательства того, что Петтигрю все это время был жив-здоров и прислуживал своему хозяину, — Гарри довольно улыбнулся. — Однако еще большим наслаждением было посадить Яксли в Азкабан. Пожизненно. Ох, как он брыкался и отнекивался. Но если после первой пропажи хозяина ему простили его грехи, что было, по моему мнению, огромной ошибкой, то во второй раз это не прокатило.

— А Малфоям присудили несколько лет домашнего ареста. Будь моя воля, засунула бы их вместе с Яксли в Азкабан, где им самое место, — зло прошипела Джинни.

— Но доводы неопровержимы. В Битве за Хогвартс они не участвовали, в похищениях и массовых террорах тоже. Все, что им предъявили, это пассивное участие в группировке темных волшебников и сокрытие остальных участников. Единственный вопрос, что мучил меня на протяжении всего заседания — где, черт возьми, Малфой-младший?

К большому удивлению, голос подала Гермиона. Прочистив горло, она сказала:

— А я знаю, почему Малфоя-младшего не привлекли к суду.

Наступила пауза. Все ошеломленно смотрели на Гермиону.

— Откуда тебе знать? — начал было Рон, но поймал взгляд Гермионы и тут же добавил: — Хотя чего я удивляюсь, ты всегда все знаешь.

Все смотрели на нее выжидающе. Немного подождав, Гермиона глубоко вздохнула и соскребла всю оставшуюся решимость в кулак.

— Недавно мне из Министерства пришло письмо с очень интересным предложением, — осторожно начала Гермиона. Кровь прилила к щекам как всегда в самый неподходящий момент, а ладони стали чуть липкими от пота. — Мне предложили стать соавтором книги "Битва за Хогвартс".

Рон присвистнул, а Джинни издала удивленное: «Ого!».

— И когда оно тебе пришло? Почему ты не сказала мне об этом сразу? И причем тут, Мерлиновы кальсоны, Малфой?! — Рон возмущенно посмотрел на жену.

— Я не знала, как ты отреагируешь, — тихо произнесла Гермиона. — Мы ведь никогда с тобой это не обсуждали. А я знаю, что значит для тебя и для всей твоей семьи это событие.

Опять воцарилась тишина. Гермиона не смела ее нарушить и только смотрела на лицо Рона. Оно не выражало ничего, только по глазам можно было понять, как много это событие значило в его жизни.

— Знаешь, рано или поздно эту книгу все равно написали бы. И я рада, что на роль автора выбрали именно тебя, Гермиона. Хотелось бы, чтобы об этом писал не равнодушный человек, для которого битва значит больше, чем сухая статистика и безликая бойня. Я верю, что ты справишься, — Джинни ободряюще пожала руку хозяйке дома.

— Джинни права, Гермиона, — поддержал любимую Гарри. —Я тоже считаю, что лучше тебя с этой ролью никто не справится. Однако я все еще не понимаю, при чем тут Малфой

— А вот здесь начинается самое интересное. Он подписал договор с Министерством, что если станет соавтором и напишет часть книги от своего лица, то его амнистируют. И написать он должен о том, что происходило в рядах Пожирателей, какие приказы отдавал Волан-де-Морт, что входило в его планы, в общем, вся деятельность Темного Лорда и его свиты.

— Неудивительно, что Малфой согласился на предложение. Такой же трус, как и его родители, — сплюнув в открытое окно, мрачно произнес Рон.

//Тем же вечером.//

В комнате стоял полумрак, лишь небольшой сгусток света, витавший над комнатой, освещал уютную спальню. В ней не было ничего лишнего — деревянный комод на витых ножках, умело декорированный техникой декупажа в стиле прованс, на котором стояла ваза с цветами; в том же стиле трельяж, уставленный тюбиками и прочими элементами женской косметики; большая двуспальная кровать. Двое готовились ко сну и по уже сложившейся традиции читали перед сном. Рон, которого Гермиона с величайшим трудом и упорством приучила прочитывать хоть по странице, читал «Историю квиддича». Сама она читала труд какого-то средневекового ученого о закономерностях развития общества.

Краем глаза наблюдая за мужем, Гермиона заметила, что он давно смотрит в одну точку, а страница перелистывалась последний раз минут пятнадцать назад. Его взгляд был устремлен в никуда, лицо выражало глубокую задумчивость.

— Дорогой, все хорошо?

Слегка вздрогнув, Рон проморгался и вопросительно посмотрел на Гермиону.

— Никогда не видела тебя настолько задумчивым.

— Да, я все думаю об этой книге. Знаешь, эта битва многим испортила жизнь, столько человек погибло, не говоря уже о том, сколько семей было разрушено. Не думаю, Гермиона, что это хорошая затея — расспрашивать людей о былом. Одно дело — писать об этом самостоятельно, другое — принуждать переживать заново все события того дня. Это как-то неправильно.

Она в нерешительности уставилась на Рона. Никогда до этого она не видела его таким серьезным и обеспокоенным. Гермиона и не знала, что это зацепило Рона настолько глубоко. Однако он продолжил удивлять ее.

— Я знаю, что это будет нелегко. И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Ведь мы для того и есть друг у друга, чтобы помогать и поддерживать в трудную минуту.

Гермиона потеряла дар речи. Если она до этого дня хоть сколько-нибудь сомневалась в своем выборе, сейчас точно была уверена, что поступила правильно. Растроганная его словами, она просто обняла мужа. Без лишних слов. И неизвестно, сколько они пролежали так — безмолвно, в полной гармонии друг с другом.

— Так что ты решила? Ты уже знаешь, с кого ты начнешь?

Немного поразмыслив с ответом, Гермиона уверенно ответила:

— О, да. Я, пожалуй, нанесу кое-кому визит завтра. Посмотрим, что из этого выйдет.