Новая жизнь - Новая история (джен)

Думаю, каждый человек на земле согласится, что этот мир прекрасен в своем совершенстве. В нем нет ничего лишнего, ничего ненужного. Каждая букашка и травинка строго просчитана. Мы, люди — венец творения, не можем создать телесно что-то новое, более идеальное, чем уже существующее. Нам доступно только копировать себя в детях.

Когда-то меня звали Лили Поттер, в девичестве Эванс. Для кого-то — я персонаж из книги о приключениях Гарри Поттера. Но в своей вселенной я живая, реально существующая женщина.

Все мы, без исключения, в ранние годы или в зрелом возрасте, а кто и на пороге смерти, задаем себе один вопрос. Зачем мы живем… В чем смысл этой жизни?

Кто-то высокопарно произносит: «Смысл в детях — они наше богатство и гарантия нашей вечной жизни!» Но ведь это не так. Если подумать, у тысяч людей нет детей. Выходит, их жизнь бессмысленна?

Другие говорят: «Власть — вот то, к чему стоит стремиться». Но ведь и президенты умирают, как и миротворцы и тираны, и потом не всем дано нести это бремя власти, — а как же остальные миллионы, в чем их смысл жизни?

Слава тоже неверная подруга, как и сила. Ты можешь еще сегодня быть самым популярным актером или самым сильным магом, а завтра, превознося нового кумира, о тебе никто и не вспомнит, а на каждую силу всегда найдется сила поболее. Просто жить, ради жизни, — тоже не может быть смыслом, ведь у кого-то жизнь сложилась счастливо, а у кого-то беда за бедой, и конца им нет. Разве справедливо объединить таких людей общим жизненным смыслом? Думаю, нет.

Любовь — отдельная история, но ведь можно прожить всю жизнь, так и не узнав, что это такое. Поскольку человек, даже счастливый, не может находиться в состоянии покоя. Он всегда что-то ищет, что-то, что превознесет его над бытием. И в этих долгих поисках как-то незаметно проходят годы, а смысл так и ускользает от нашего понимания, — такова наша судьба. Мы познаем истину только после смерти, когда уже ничего нельзя исправить… Исправить и применить эти знания на практике.

Когда мой муж крикнул мне: «Лили, хватай Гарри и беги», — я уже знала, что нам не спастись… Это конец. И уже почти опустила руки, если бы не Гарри…

Когда Темный Лорд направил палочку на моего сына, во мне проснулась сила, та, что древнее и сильнее любой магии. Материнский инстинкт — именно эта сила спасла Гарри, а не любовь, как думал Дамблдор. Если подумать, многие матери любят своих детей, но никому из них не удалось избежать смерти.

Я закрыла собой сына и предложила Лорду свою жертву. Это была сделка… Моя Кровь, моя Плоть, моя Магия… Вместо Крови от крови моей, Плоти от плоти моей, Магии от магии моей. Предложила себя вместо моего сына… Я пошла на это осознанно, зная, что если Лорд примет мою жертву и скрепит сделку моим убийством, то контракт вступит в силу, и Гарри останется жив.

В тот день провидение было на моей стороне, но странно, что Лорд не увидел в моих словах «возьми меня вместо Гарри», произнесенных, как и положено, три раза, чтобы активировать кровь, плоть и магию, — ничего, кроме простых слов. Хотя, не думаю, что его интересы в магии, простирались до ритуала Добровольной жертвы — замещения. Такие, как он, не способны на жертвы, их больше волнует сила и ее приумножение. Как бы там ни было, — произошло то, что должно было произойти.

Когда мою душу вытолкнуло из тела, я не ушла в свет, как, видимо, нужно было поступить, а осталась с сыном, — просто не смогла этого сделать. Так как не была уверена на сто процентов, что ритуал сработает. Поэтому со страхом смотрела на то, как Лорд, направив палочку на Гарри, произносит смертельное проклятье, сразившее меня минуту назад.

Я бросилась к сыну, закрывая его собой, хотя знала, что не смогу его заслонить, не имея тела. Но случилось чудо… Магия, отразившись от Гарри, вернулась к своему носителю магическим откатом. Лорда развеяло на месте. Комната превратилась в руины, и лишь магическая защита контракта, окутав ребенка силовым куполом, уберегла его от взрыва и разрушений.

Стоило сфере растаять, как в шрам на лобике моего плачущего сына, впитался черный сгусток. Тогда я не придала этому значения, приняв его за последствия ритуала…

Я сидела у кроватки Гарри и пыталась его успокоить. Конечно, он не мог меня видеть, но я его мать, и наша связь многим больше, чем просто телесная оболочка. Спустя пару минут мой малыш заметно успокоился, хоть и все еще всхлипывал.

Услышав шум, я обернулась и увидела того, кого совсем не ожидала здесь увидеть. Мы не виделись с этим человеком несколько лет… Северус Снейп — мой бывший друг.

Что он тут делает? — подумала я, — хотя он ведь Пожиратель, видимо, прибежал узнать, почему повелитель задерживается. Но тут Снейп увидел мое мертвое тело…

Знаете… я никогда не видела, чтобы Северус плакал, никогда, даже будучи ребенком, когда ему частенько прилетало от пьяного папаши. Я была знакома с Севом с детства и думала, что хорошо его знаю, но, видимо, я ошибалась… Этот человек был мне совершенно не знаком. Увидев меня, он рухнул на колени как подкошенный, а потом…

Он громко и надрывно выл и катался по полу, как животное. Скреб ногтями дощатый пол, царапал себе грудь в кровь, — как будто хотел вырвать себе сердце, а потом притянул к себе мое тело и так, сидя на полу, качал его, словно убаюкивая. Из его черных глаз, казавшихся пустыми, ручьем текли тихие слезы, исчезая где-то в вороте рубашки, он уже не выл, как дикий зверь, а просто хрипел и скулил.

Этот новый Снейп поразил меня. Он как будто одновременно был жалок, слаб и уродлив, и в то же время необычайно красив и торжественно прекрасен в своем безутешном горе…

«Надо же, оказывается, он любил меня», — запоздало удивилась я, искренне жалея его. Вот ведь, такому замкнутому и нелепому мальчишке было дано так полюбить, испытывать такие сильные чувства, которые в нем невозможно было предположить…

Тут снаружи послышался какой-то шум… Снейп встрепенулся, словно очнулся ото сна, моментально взял себя в руки, бережно уложил меня на пол, и в последний раз обреченно и тоскливо взглянув на меня, исчез в вихре аппарации.

Странно, — подумала я, — ведь Гарри жив, значит, аппарационный купол не должен работать. Но тут меня отвлек громкий шум.

— Джеймс, Лили, — кричал Сириус Блэк, хлопая дверью на первом этаже. Потом послышался громкий горестный вой, видимо, Бродяга обнаружил тело друга… Минуту спустя, послышался топот на лестнице, и Сириус, выкрикивая наши с Гарри имена, ворвался в то, что осталось от комнаты. Увидев мое тело, он, тихо подвывая, сполз по стеночке и, закрыв рукой лицо, заплакал…

— Как же так, Сохатик… Как же так… Джееймс-с! Джеймс…

Да что это такое, — подумала я. — Вот уже второй мужчина оплакивает здесь кого-то своего, — и ни один из них еще ни разу не посмотрел на Гарри.

Тут сын, словно соглашаясь со мной, громко заорал и потянул ручки к крестному.

— Гарри, Гарри, — очнулся Сириус… — Ты жив, Гарри… — Он достал его из кроватки и прижал к себе…

— Пойдем, Гарри, здесь все еще опасно… Пойдем…

Тут входная дверь хлопнула в третий раз, и послышался громкий голос Хагрида:

— Эй, есть, кто живой? Отзовись!

— Я здесь, — закричал Блэк, спускаясь по лестнице.

— Что здесь случилось? — спросил Хагрид, удивленно оглядываясь.

— Лорд… Он нашел дом, и Фиделиус не помог.

— А Джеймс и Лили? — с тревогой спросил лесник.

— Мертвы… Вот, только Гарри сумел выжить… Питер Петтигрю оказался предателем, — с ненавистью бросил Блэк…

— Как же так, — заплакал Хагрид, — вы же друзья… Как же, теперь-то?..

— Вот что, Хагрид, бери Гарри и отвези его Дамблдору, а я попробую найти эту крысу, по горячим следам, — резко сказал Блэк. — Бери мой мотоцикл — так будет быстрее.

— Ну!.. Что стоим! — заорал Сириус, глядя на великана… — Пора убираться из этого дома, скоро здесь будут авроры или Пожиратели.

— Хорошо, Блэк, — покладисто ответил Хагрид, утирая глаза. — Давай мальчонку.

Сириус протянул ему ребенка и, не оглядываясь, выскочил из дома, словно за ним гнались.

— Да-а… Вот это крестный… — подумала я.

Хагрид укрыл Гарри валяющимся на диване одеяльцем и грузно потопал на выход. Ринулась вслед за ним, но почему-то не смогла выйти из дома. Пока дверь не захлопнуло ветром, я видела, как Хагрид сел на огромный мотоцикл, который с ревом исчез в небе. Билась в открытый дверной проем, зовя сына, но не могла вырваться из этой ловушки.

Я вернулась в комнату и села на пол среди руин, глядя на детскую кроватку. Если бы у меня было тело, то мое сердце разорвалось бы от боли и тревоги за сына. Но, несмотря на его отсутствие, я испытывала невыносимые муки. Словно горела в огне, не имея возможности прекратить мучения. Привалившись к стене, вдруг с какой-то тупой апатией увидела, что комнату наполняет белый густой туман. Он стал закручиваться в причудливые спирали, которые потом сложились в огромный водоворот, затягивая в себя не только остаточную магию, которую я теперь хорошо видела в виде цветных линий и пятен. А также кучку пепла — все, что осталось от Лорда, и, в конце концов, меня саму. Я крутилась в этом бешеном водовороте, а потом вдруг оказалась в странном месте.

В человеческом языке нет слов, способных описать то, что было вокруг меня, во мне, и то, чем я стала. Словно я стала той точкой в СУЩЕМ, где не существует времени, или, вернее сказать, где время существует одновременно: и прошлое, и настоящее, и будущее, — все в одной точке. Через меня проходили бусины реальностей, тех, где существовала я.

Реальности, где Снейп не принял метку, где я не вышла замуж за Поттера, где Дурсли отправили Гарри в приют, где Лорд, после нашего с Поттером убийства, воспитал Гарри сам, сделав его своим наследником. Тысяча тысяч миров. Я словно перебирала своей душой бесконечные четки.

Одни миры разрушались, исчезая, но тут же появлялись новые. Нескончаемая череда вселенных и в каждой была я. Каждое мое слово приводило к определенному действию, и все вместе, перемешиваясь с другими словами и действиями, вело или к концу, или к началу мира.

Я слышала, как Сущее нашептывает историю о нашем мире разным людям, и они пишут о нас книги и фанфики, запуская к жизни еще большее разнообразие новых миров. Часто некоторые миры как бы замирали, движение в них прекращалось, и я видела, как в некоторые «персонажи» вселяли новые души, с новым сознанием, — в фанфиках таких называют «попаданцы», — и жизнь в тех мирах, выходя из застоя, начинала развиваться вновь, но уже по другому сценарию.

Когда Вселенную что-то не устраивало, она без сожаления уничтожала целые миры и реальности, образовывая новые. Будь у меня тело, то мой мозг не выдержал бы бесконечного потока информации, который проходил через меня. Но самое странное, что я одновременно рассматривала и постигала галактики, и в то же самое время, постоянно находилась рядом с сыном. Я видела, как Хагрид отдал Гарри Дамблдору, а тот оставил его на пороге моей сестры. Видела, как она утром его нашла и закричала, зовя мужа. Видела возрождение и смерть Лорда, смерть и возрождение Гарри. Видела всю жизнь моего сына, финальную битву и гибель волшебного мира. Мой мальчик… все было напрасно…

В последнюю магическую войну было уничтожено большинство чистокровных магов, а с ними с их знаниями и ритуалами, что они проводили, ушла защита. И постепенно завеса разрушилась. Спустя двадцать пять лет после победы магический мир пал, и не только он. В течение семи лет магглы создали вирус, действующий только на магов, и все, у кого было магическое ядро, погибли, включая сквибов. А спустя еще три года, когда последний маг на земле погиб, мир самоуничтожился, ибо магия ушла из него и равновесие нарушилось.

Я пропустила его гибель сквозь себя, а потом наблюдала его возрождение. И тогда осознала, что вселенная — это автор, который пытался написать идеальный роман с множеством персонажей, и для достижения гармонии безжалостно уничтожал черновики, переписывая историю заново. Тогда мне стал понятен смысл нашей жизни.

— Это самопостижение и саморазвитие. Кто-то постигал мир через любовь, кто-то только через боль и страдания, именно поэтому у нас всех такие разные судьбы. И все мы, словно ручейки, стремились к реке жизни, чтобы двигать наш мир к гармоничному развитию и совершенству. Стоило только мне это осознать, как белый туман вновь заклубился, и я с бешеной скоростью понеслась вниз.

Волею Сущего, мне снова пришлось пройти через рождение и взросление. По странной случайности, в этой жизни мне тоже досталась фамилия Эванс, вернее, Ева Диана Эвансон. Сейчас мне десять лет. Я родилась 7 июня в Америке, штат Калифорния, В Лос-Анджелесе. От моей прошлой жизни мне остались память, магия и ярко-зеленый колдовской цвет глаз.

У моих родителей была довольно большая разница в возрасте. Мама родила меня в двадцать восемь, тогда как отцу было уже под пятьдесят. Я их единственный ребенок, и это доставляло мне поначалу много проблем. Мой отец Стефан и его брат Стивен — пластические хирурги. Они деловые партнеры и очень дружны. Им принадлежат четыре клиники в Америке, две в Израиле и одна в Германии. А год назад мы переехали в Англию, где в этом году открылась еще одна. Наша семья очень богата. В прошлом году отец и его брат заняли двадцать первое место в списке из тридцати самых богатых людей Америки по версии журнала Форбс. Быть состоятельным — это хорошо, но, как оказалось, тут кроется огромный минус. Наша семья излишне публичная. Наш дом всегда полон незнакомых людей. Журналисты, бизнес-партнеры, стилисты, фотографы и много кто еще. К такому нелегко привыкнуть, когда вся твоя жизнь на виду, но, думаю, что я со временем смогла с этим примириться, если бы не мама.

Моника — бывшая модель и мисс Флорида, являлась владелицей широко известного модельного агентства, и, видимо, поставила себе цель сделать из меня звезду. Как вы понимаете, моего мнения на этот счет никто не спросил. Полагаю, не окажись я ведьмой, карьера модели и актрисы мне была бы обеспечена. Сейчас Монике почти сорок, но ей не дашь и двадцати пяти. Это ослепительно красивая женщина, и если я со временем стану на нее похожа — будет здорово.

Как вы понимаете, я была красивым ребенком с такой-то матерью, поэтому она с раннего детства таскала меня по разным конкурсам, пробам и фотосессиям. Хотя, правду сказать, думаю, она делала бы тоже самое, даже будь я уродиной, — такова ее натура. Именно ей я обязана ранними магическими выбросами. Скорее всего, они были вызваны моим крайней степени бешенством, или, проще говоря, меня все достало.

Как оказалось, быть маленьким ребенком с взрослым сознанием невыносимо. Ты не можешь сделать сам элементарные вещи: прямо и уверенно ходить, крепко держать предмет в руках, без того, чтобы его не выронить, бессвязный лепет вместо четко озвученной мысли. Думаю, такие чувства испытывают парализованные люди или больные после перенесенного инсульта. Беспомощность и полная недееспособность.

Но больше всего меня раздражали взрослые, вернее, их власть надо мной. Они делали со мной, что хотели: вертели как куклу, постоянно переодевали, куда-то носили и возили, невзирая на мои протесты, а на мои громкие возмущения только ласково сюсюкали и строили мне дебильные рожи, продолжая делать по-своему. Даже, когда я в возрасте одного года и восемь месяцев научилась хорошо говорить и бегать, и то не изменило ровным счетом ничего — меня все равно находили, догоняли и везли на эти бесконечные фотосессии.

В возрасте трех лет, когда я дошла до точки кипения, у меня один за другим произошло три магических выброса. Первый случился на съемках. У фотографа взорвалась аппаратура, и случился небольшой пожар. Все списали на неполадки оборудования и замыкание. Второй раз в машине, на которой мы должны были ехать на съемки, — взорвался мотор. Хорошо еще, что мы не успели в нее сесть, автомобиль выгорел полностью, и, конечно, после такого стресса о съемках не было речи. Третий и самый сильный, произошел дома. Мама зашла ко мне в детскую, дабы забрать меня на очередное светское мероприятие, я вспылила. В итоге раздался взрыв, и комната в мгновенье ока выгорела дотла. Меня, няню и маму, стоящих рядом со мной, накрыл защитный купол. А когда он исчез, мама и няня смотрели на меня, как на монстра. Но не успели они хоть как-то среагировать, как в комнате появилось двое мужчин в мантиях, со значками сотрудников магической полиции на воротнике. Мгновенно взмахом палочки усыпив обеих женщин, они, убедившись, что со мной все в порядке, привели в порядок комнату и поколдовали над бессознательными женщинами. По движениям палочки я опознала заклинание стирания памяти и заклинание замещения, частично меняющие воспоминания. На Монику надели корректирующий браслет. После активации он становится невидимым, и человек переставал замечать вокруг себя странные вещи, и, по идее, он должен был отвлекать маму от моей персоны, точно не знаю. Я такой видела только на картинке в книге по аврорским артефактам в своей прошлой жизни. Это в какой-то мере насилие над личностью, я понимаю, но он все же лучше и безопаснее, чем постоянное стирание памяти. Няня, как я думаю, вскоре уволится сама по вполне уважительной причине.

Приведя женщин в чувство, служители правопорядка аппарировали. Мама, видимо, забыла зачем зашла, и, потрепав меня по волосам, удалилась. Няня вела себя как обычно.

Тем же вечером авроры пришли вновь, но уже к папе. Думаю, на него тоже как-то воздействовали, иначе он не воспринял бы рассказ о волшебном мире и дочери-ведьме так спокойно. Он даже позволил надеть на себя браслет Брамса — это артефакт для магглов в виде тонкой цепочки. После активации он становится невидимым и гарантирует лояльность ко всему магическому, а также не позволяет обсуждать магию с кем-либо, ну и действует как легкое успокоительное.

Перед своим уходом сержант Роджерс посоветовал отцу взять няню и гувернантку в магическом мире, а также, по возможности, оградить меня от излишней активности Моники. Так в нашем доме появилась миссис Анна Фоксли, в девичестве Грэнтэн, — мой первый настоящий друг и опытный наставник. С ее приходом под нашим кровом воцарился мир, правда, избавиться от маминых притязаний до конца не удалось, но мы нашли компромисс: раз в три месяца в течение недели я добровольно участвую в фотосессиях. Все стороны остались довольны, я получаю свободу на целый год, за исключением одного месяца, а мама — исполнительную и послушную модель.

Анна оказалась замечательной шестидесятичетырёхлетней колдуньей из древнего рода. Сначала я удивлялась, зачем чистокровной аристократке работать гувернанткой, и про себя воображала разные фантастические версии, одна другой невероятней, от несчастной любви — до заковыристого проклятья, а то и до поиска украденного ребенка. Реальность оказалась много прозаичней. Род Грэнтэн, действительно чистокровный в сорок шестом поколении, влиятельный и богатый, и он по праву мог бы занять почетное место в «Священном списке 28», если бы семья за сто лет до его написания не покинула магическую Англию, спасая наследника. Со временем от многочисленного рода осталось всего два представителя: Анна и ее сестра, леди Эдит. Они обе давно овдовели, так и не подарив роду наследников. Анна и того хуже — вышла замуж за маггла. Ее не изгнали из рода, но лишили титула и наследства. Леди Эдит, возможно, и смогла бы родить ребенка, выйдя замуж повторно, но ее магический брак с мужем был последнего, седьмого уровня, что означает гарантированную смерть в течение суток после гибели супруга. Магия сохранила ей жизнь, как последней в роду, но только на время, пока она не решит проблему с наследником.

Самый доступный способ в безнадежных случаях получить наследника очень прост. Подбирается подходящий ребенок, лучше полукровка или сильный магглорожденный, и проводится ритуал ввода в род с выжиганием крови, но в случае леди Эдит такой способ не подходил. Все эти манипуляции должен проводить мужчина — Глава рода. Только он имеет право спуститься к Камню рода для проведения ритуала. Положение казалось безнадежным, но сестры провели ритуал «Воззвания к Магии» и получили ответ. Им было сказано: Анна, во искупление вины перед Родом, должна служить наставницей у юных ведьм, добросовестно обучая их всему, что обязана знать Леди, невзирая на статус крови подопечной и не дольше пяти лет на каждую девочку. Именно среди них и окажется та, что предназначена продолжить род Грэнтэн, а леди Эдит, в свою очередь, обязана передать ей тайны магии, дабы те не исчезли из мира. Не знаю, по какому признаку Анна опознала во мне того самого ребенка, но когда мне исполнилось пять, она поведала мне эту историю и познакомила со своей сестрой.

Леди Эдит оказалась красивой и надменной ведьмой. Я ей понравилась, хотя ее явно не устраивал мой статус грязнокровки. Она предложила мне сделку. В обмен на покровительство, защиту и знания с ее стороны, я, по достижению мной совершеннолетия, должна буду вступить в брак с волшебником на свой выбор, статус крови которого — не ниже, чем полукровка, и родить наследника роду Грэнтэн. Предложение было заманчивым. Пусть я не нуждалась в деньгах, но в магическом мире одних денег было недостаточно, нужны связи.

Стать регентом при наследнике рода очень почетно и выгодно, тем более, приняв род, он не перестанет быть моим сыном. И вдобавок получит титул и Манор на источнике — то, что я никогда не смогу ему дать. Я обещала подумать, прежде чем дать свое согласие, мне нужно было кое-что проверить.

Дело в том, что большую часть младенчества и детских лет я потратила не только на мысленное повторение знаний и умений из выученных мною в прошлом магических дисциплин, но и на анализ моей прошлой жизни. А чем мне, по-вашему, еще было заниматься — куличики лепить и из кубиков слова складывать? Так вот, разложив по полочкам мои воспоминания, я обнаружила несколько странностей и нестыковок.

Я помню все: детство, школу, таблицу совместимости ингредиентов, пять страниц из семи, формулы заклинаний и рецепты зелий, за все годы обучения, — все, кроме моего брака с Поттером.

Мои воспоминания заканчиваются тем ужасным случаем с Севом, у озера, а потом провал. Нет, я помню смутно и какими-то обрывками: как он извинялся передо мной, и что я его вроде бы не простила. Помню, Петунья плакала и высказывала мне что-то там про испорченную свадьбу. Помню, как сидела в кресле у камина и, поглаживая свой большой живот, шептала нежности и тихонько напевала песенки своему будущему сыну, но ничего про нашу семейную жизнь с этим Оленем.

Надо сказать, я ненавидела Поттера до кровавых мушек в глазах, вернее не так, — я ненавидела не его самого, а то, что он постоянно втягивал меня, против моей воли, в свои дебильные игры. К самому Поттеру я, кроме презрения и омерзения, ничего не испытывала, считая его полным придурком. Хуже него был только Блэк, вот кто был полный псих, абсолютно без тормозов.

Если вы думаете, что они издевались только над Севом, то вы ошиблись, — от их «шуток» страдали многие, в основном магглорожденные, но над ними издевались от случая к случаю и в большинстве случаев от скуки. В то в то время как Снейпа травили постоянно и методично.

Поттер обратил на меня свое внимание еще на первом курсе, уж не знаю, чем я так ему приглянулась, но его одержимость мной увеличивалась с каждым годом. Так же, как его паранойя по поводу Сева. Я, со своей стороны, полностью его игнорировала, по возможности стараясь как можно реже попадаться ему на глаза. Он предпринимал множество безрезультатных попыток привлечь мое внимание и, наконец, нашел мое слабое место.

Сначала я не вмешивалась, но когда Сев раз за разом стал оказываться в больничном крыле, тратя на восстановление не пару дней, а пару недель, мне пришлось вмешаться. Причем Поттеру было все равно, какие чувства я к нему испытываю, лишь бы обратила на него внимание. Он, как наркоман, получал свою дозу и успокаивался, дня на три-четыре, переключаясь на кого-то другого.

Меня, как и Сева, тяготил этот замкнутый круг, но мы оба понимали, что нас загнали в ловушку, из которой нет выхода. У нас не было защиты от Мародеров, никто не стал бы связываться с родом Поттер и уж тем более с родом Блэк из-за полукровки и грязнокровки. Мне даже пришлось записаться в этот дурацкий клуб «Слизней» и раз в месяц терпеть презрительные взгляды чистокровных снобов, делая вид, что я в восторге от здешнего общества. И все для того, чтобы иметь хоть какую-то защиту для себя в лице преподавателей на время нахождения в стенах школы. Я точно уверена, что никогда бы не вышла за Поттера по доброй воле, даже если бы он был последним человеком на земле. Похоже, пришло время посетить банк.

Поход в банк подарил мне массу открытий. Во-первых, порадовал статус крови. Я оказалась не магглорожденной, то есть, потомком двух сквибов, а Новой кровью. Это конечно было лучше, чем быть грязнокровкой, но хуже, окажись я потомком какого-нибудь древнего чистокровного рода с сейфами полными золота и Манором на источнике, где услужливые домовики так и ждут, когда хозяева придут и загрузят их работой.

Новая кровь — это совершенно новая магическая ветвь, приравнивалась по статусу к самым древним родам, имела дары от магии, которые могли передаваться потомкам, и магическую силу не меньше, чем у чистокровных волшебников, но главное — она не несет в себе родовых проклятий.

Жениться на Новой крови — это все равно, что вытянуть счастливый билет. Семь поколений здоровых и сильных наследников без родовых проклятий гарантированы. К сожалению, Новая кровь настолько редко встречается, что аристократы идут на все, дабы вырвать столь ценный приз друг у друга, не гнушаясь ни зельями, ни подчиняющими артефактами.

Плюшки от нового статуса мне, конечно, нравятся, но быть игрушкой аристократов я не желаю, поэтому и решила, что поеду в Хогвартс как маглорожденная. А вот предложение леди Эдит в свете новых обстоятельств можно было и пересмотреть.

По счастью, мне не пришлось воевать с леди Грэнтэн за уступки, поскольку, услышав новости, она пришла в неописуемый восторг и сама предложила мне наилучшие условия.

— Ева, деточка, поверь — я тебе не враг, — устало улыбаясь сказала она в ответ на мой удивленный взгляд.

— Я уже стара, смерть дала мне отсрочку, чтобы взглянуть в глаза наследнику рода Грэнтэн. Ты еще мала, и не можешь до конца понять, что ты значишь для нас. К сожалению, я не могу ввести тебя в род и сделать наследницей, но поверь, что обязательно придумаю, как сделать так, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

Ее идея была проста до банальности. Она стала моей крестной матерью, что привязало меня к роду Грэнтэн по магии. Это давало мне право пользоваться семейными артефактами, библиотекой, домовики рода меня слушались, а главное, она обучала меня всем тем секретам, что Леди передают своим дочерям. Такие знания не встретишь в книгах, только из уст в уста, из поколения в поколение. Помимо этого, старая леди стала моим официальным опекуном. Я недолго посомневалась, но видя ее искреннее отношение, поделилась с ней моими проблемами.

Вы, наверное, думаете, что я совсем забыла про сына? Это не так.

В банке через гоблинов заказала расследование, наняв мага-детектива. Через неделю, получив отчет и не увидев в нем никаких отличий от прошлой жизни Гарри в доме тетки, сразу побежала за советом к Леди Эдит. Я не могла рассказать ей правду, но сочинила правдоподобную историю. Сказав ей, что вижу будущее, не вообще все, а только то, что касается меня самой, и этот мальчик, Гарри, связан со мной. Что-то типа «он мне нужен и важен для меня». Леди восхитилась моим новым даром, который может проявиться и в моем наследнике, и подсказала решение. Через неделю у Гарри началась новая жизнь. А всего-то и надо было сделать, что послать детектива на Тисовую улицу, где он, под чарами невидимости, добыл образцы волос семьи Дурслей и мальчишек из компании Дадли. Мы с леди Эдит сварили зелье, оно по свойствам было похоже на проклятье, но не вредило, а отвлекало от предмета злости и раздражения, успокаивало и переключало внимание на что-то другое. Что касается малолетних хулиганов, то они совсем перестанут замечать Гарри. Зелье относилось к разряду медицинских и использовалось для снятия симптомов одержимости, но не демонической природы, а, скорее, навязчивых идей и расстройств, так как навредить сестре я все же не хотела. Им пропитывали растительную губку и зарывали ее в землю, там она постепенно истлевала примерно в течение года, после чего процедуру нужно было повторить.

Я дала сыну немного привыкнуть к «новым» Дурслям и вновь начала действовать, продолжив операцию по спасению Гарри. Все тот же детектив наведался на Тисовую еще раз и немного «поколдовал» над старшими Дурслями, ничего особенного, так — небольшое внушение, подобно гипнозу. Через пару дней Гарри переехал в спальню из чулана, а еще через две недели ему полностью сменили гардероб. Конечно, вещи были недорогие, но новые, по размеру и в достаточном количестве. Теперь в школу пойдет не оборванец и хулиган, а вполне себе приличный мальчик. Я могла бы заставить Петунью поселить Гарри в большую гостевую спальню и купить ему вещи подороже, но мне не хотелось привлекать к нему излишнее внимание.

Устроив сыну относительно удобную жизнь, я мысленно попрощалась с ним до Хогвартса. Может, кому-то я покажусь излишне циничной и плохой матерью, но у меня для этого был ряд причин. Я видела прошлую жизнь Гарри и знала его, как никто другой, и вот, что я скажу. При всей его доброте и жертвенности, характер у него был вредный, и Снейп не зря часто сравнивал его с отцом. Он постоянно спорил, огрызался и никого не хотел слушать. Дамблдор дураком не был, когда отдавал его тетке. Там с него постоянно сбивали спесь, хотел он того или нет, но сын учился молчать и сдерживаться. Если бы Гарри отдали на воспитание в семью волшебников, где к нему относились как к наследнику рода и герою, то из него вышел «шутник» почище мародеров. Каюсь, я пожертвовала комфортной жизнью сына и сделала это намеренно. Пусть лучше жизнь болезненно повырывает ему перья сейчас, чем сломает ему крылья в будущем. Мне, как и Дамблдору, нужен послушный ребенок, прислушивающийся ко мне без возражений, веривший мне без сомнений и не мешающий мне решать проблемы. Ставки в этой игре были так высоки, а противники так сильны, что игра уже давно вышла за рамки только личностных отношений. Да, я буду манипулировать своим сыном и не только им. Звучит противно, знаю, но на кону будущее магического мира, и, в отличие от «доброго дедушки», предпочту попробовать разобраться со всем сама или умереть, а не перекладывать все на ребенка.

Еще одна новость пролила свет на мой сомнительный брак с Поттером. Оказалось, такие провалы в памяти — это последствия подчиняющих зелий или использования ментальных артефактов. Я, впрочем, подозревала нечто подобное. Это все объясняло.

В этом году я поступила в Калифорнийскую магическую школу. Сравнив программу образования с Хогвартской, в середине года перешла на домашнее обучение, раз в году появляясь в школе для сдачи экзаменов. Все остальное время, все шесть лет до Хогвартса, потратила на углубленное изучение зелий, чар, рун и ритуалов. Хорошо еще, что неплохо знала школьную программу за все годы, иначе бы просто не справилась. Вы сочтете меня сумасшедшей, но я решила возродить Лорда. Ради этого перерыла всю библиотеку рода Грэнтэн, но не нашла информацию, как собрать крестражи в одно, зато обнаружила рецепт зелья «Дарующая Жизнь», — с его помощью можно было удержать душу в теле, неважно в каком, собственном или созданном. В него входило шестьдесят три ингредиента, включая мою собственную кровь. Если Лорд согласится на ритуал, то мы с ним станем ближе, чем родственники, ведь его новое тело будет состоять из моей крови и плоти. По сути, он перед магией станет моим сыном, и уже никогда не сможет причинить вред ни мне, ни тем, кого я называю близкими. Главное, чтобы Лорд не заавадил меня на месте и дал возможность рассказать ему мою «правдивую» историю. Я не сомневаюсь, что, услышав про крестражи, он захочет меня выслушать. Если эта затея увенчается успехом, то магический мир не погибнет, мы все сохраним свои жизни, а Дамблдор получит равного себе политического оппонента, может быть, даже вменяемого. Что же, время покажет. И да поможет нам Магия.

На мой одиннадцатый день рождения родители, как всегда, устроили пышное торжество. Мы жили в Англии уже два года, и большинство приглашенных были из местной элиты: богема, журналисты и бизнесмены. Не так давно я, подключив папу, приступила ко второй части моего плана, поэтому на праздновании присутствовала чета Дурслей. Выглядели они вполне респектабельно и довольно неплохо держались, хотя было заметно, что они не привыкли вращаться в подобном обществе, и, вообще, не совсем понимают, как сюда попали.

Где-то в конце вечера, отец пригласил их в свой кабинет и сделал мистеру Дурслю деловое предложение. Он пообещал ему подогнать несколько крупных, очень крупных заказов на дрели от своих американских друзей-бизнесменов в обмен на то, чтобы Дурсли разрешили Гарри Поттеру тайно погостить у нас.

— Моя дочь тоже волшебница, — пояснил он немного напряженной паре, — и она хочет познакомиться с Гарри, о котором много слышала… А если она чего-то хочет, то не успокоится, пока не получит. У вас, как я слышал, есть сын, — значит, вы должны меня понять. — При этих словах Вернон понятливо хмыкнул в усы, а Петунья заулыбалась, видимо, вспомнив настойчивость своего Дадли.

— Давайте пойдем навстречу друг другу, — продолжил отец, — вы избавитесь от мальчика и более чем хорошо подзаработаете, а я получу покой в собственном доме.

Дело было решено к обоюдному удовольствию. Я, конечно, могла бы просто прийти в дом к сестре и пригрозить ей магией, но зачем лишнее насилие там, где можно сделать все гораздо проще. Теперь дело за малым — подружиться с Гарри и пригласить его погостить, а Дурсли прикроют. Скажут соседям, что Мардж заболела, ей помощь нужна. Или еще что придумают, теперь обеспечивать алиби — это их забота.

Сама я с сыном еще ни разу не встречалась, но регулярно получала отчеты о его жизни. Жил он неплохо: у него была своя комната, его хорошо кормили, не обременяли излишней работой, а его одежду по мере роста регулярно заменяли на новую. В школе он хорошо учился, посещал кружки, нормально ладил с одноклассниками, но особой дружбы у него ни с кем не сложилось. Он так и остался одиночкой. Ну, ничего, главное, он здоров, одет и накормлен, — пока этого было достаточно.

Меня тянуло к сыну, не скрою, особенно здесь, в Англии. Я несколько раз останавливала себя в холле, где уже держалась за ручку двери, чтобы бежать к нему, но делала над собой усилие и оставалась. Боялась, что сорвусь при виде него и, наплевав на все, просто увезу его в Америку. Меня частенько посещали малодушные мысли о побеге: сбежать вдвоём и не ввязываться ни во что… На самом деле, в глубине души, мне было страшно встретиться лицом к лицу с тем, кто приводит в ужас даже очень сильных волшебников. Хотелось действительно быть одиннадцатилетним ребенком, не думающим о серьезных вещах; знать, что все за тебя все решат и сделают взрослые.

Все знакомые девочки моего круга жили безмятежной спокойной жизнью, главной их заботой было решить, с какого ракурса лицо смотрится на фотографиях более эффектно. А проблема выбора варьировалась между тремя красивыми дорогими платьями — какое из них надеть на детскую вечеринку. Не скрою, я завидовала им, мне тоже хотелось ни о чем не думать, кроме как изводить капризами свою маникюршу. Да у меня даже подруг не было, — просто не оставалось свободного времени на общение.

Леди Эдит гоняла меня по высшим зельям, торопясь передать мне мастерство, пока жива. Она считала меня гением в зельеварении. Конечно, никаким гением я не была, просто остались знания прошлой жизни, вот и все. Но если обучение продолжится в таком темпе, то Снейп лишится звания самого молодого мастера зелий в Англии. Леди полагала, что мне понадобится еще пять лет, чтобы подать заявку в Гильдию Зельеваров на звание Мастера. Сначала я хотела отказаться от ученичества, но Леди Эдит сказала, что магия наказывает тех, кто не развивает ее дары. Подумав, что мне для полного счастья еще и наказания от магии не хватало, согласилась.

Анна тоже не отставала от меня, обучая ритуалам и рунам. Их я знала на уровне Хогвартса, поэтому не стала на них зацикливаться, сделав акцент лишь на защитной и обережной рунных цепочках. А вот ритуалистика меня увлекла. В Англии ее не преподавали совсем, поэтому изучала ее с энтузиазмом. Практически все время уходило на учебу, а еще мне, помимо этого, нужно было хоть изредка появляться дома и общаться с семьей. Еще и съемки, короче, свободного времени не было совсем.

Когда мне исполнилось семь лет, я тоже захотела стать анимагом, как индейские ребятишки из нашей школы, и поехала для этого в индейскую резервацию племени Пудх-Сиха. Все дети племени в этом возрасте проходили через ритуал инициации и становились анимагами. Впрочем, любой маг, приехав в резервацию, мог освоить анимагию не более чем за три месяца. Я поначалу обрадовалась — ведь в Англии анимагии обучают четыре года, и то набирают учеников не младше пятого курса, а тут всего три месяца. Но потом, поняв разницу в обучении, отказалась от своей идеи. Оказалось, что индейцы не трансфигурировали тело, а освобождали своего внутреннего зверя, подобно оборотням. Это было гораздо проще, чем трансформация. Пара ритуалов, зелья, транс и шаманский бубен. Мне этот способ не подходил. Кто его знает, смогу ли я удержать контроль над моим внутренним зверем, все же в этой жизни я не лань, а вполне себе хищник. Расчеты показали, что я стану Огненным Барсокрылом. Когда увидела его в Канадском магическом заповеднике два года назад — сразу влюбилась. Это был прекрасный снежный барс с голубыми глазами, золотыми пятнами по всему телу и большими белоснежными крыльями, над которыми виднелось красноватое огненное марево, как над горящей свечой.

Леди Эдит объяснила мне, что маг может выбрать для себя любую животную форму, по желанию, лишь бы черты характера зверя и мага хоть немного совпадали. Выпустить на волю такую машину для убийства я не рискнула. Уж лучше подождать и остаться собой, сохраняя сознание, чем бегать по лесам, забыв себя, без палочки, без одежды.

Но я не сильно расстроилась, ведь в племени я нашла ответ на главный вопрос: как собрать все крестражи в одно. Помог мне вождь племени Суахо-Ло. Я обратила внимание на его ворона Ко, он показался мне слишком смышленым для птицы. Индейцы — маги стихий, маги природы — у них нет волшебных палочек, поэтому Ко не мог быть фамильяром. Мне стало интересно, и я расспросила вождя. Он объяснил мне, что Ко — его Око. Индейцы практикуют ритуал «Сто глаз или Отражения», точнее не перевести, поскольку я не сильна в языках коренных американцев. Ритуал позволяет отделить часть души и вложить в другой объект. И для этого не требуется никого убивать. Эту практику используют повсеместно, вкладывая часть души в животных, в птиц и даже в деревья. Они не только как бы видят их глазами, но и получают возможность использовать все органы чувств. Этим достигается единение с природой. Кроме того, так индейцы могут находиться в нескольких местах одновременно. А старые мудрые мужи на пороге смерти оставляют слепок души в летописях рода, в виде духовного наследия. Когда индеец достигает единения, сливается с природой, он собирает душу обратно вместе с накопленным опытом. Для этого варят специальный отвар, проводят шаманский обряд и совершают ритуальное омовение — ничего сложного. Я специально уточнила у шамана, какой будет эффект от ритуала, если маг, совершивший раскол души, привязал каждый осколок к убийству. Шаман невозмутимо ответил, что ритуал сработает в любом случае, просто этот невежа будет испытывать невыносимые муки, пока душа будет выжигать скверну. И продлится это столько лун, сколько убийств он совершил.

Подробно записала весь обряд и пару раз провела его перед шаманом для практики и контроля, вроде бы ничего сложного — стучать в шаманский бубен в особом ритме и петь индейские заговоры с особой интонацией и ударением в самых разных местах. Зелье решила сама не варить — все же оно было типично индейское, а попросила вождя. Всего за семь коз он сварил нужный отвар, и я сразу поместила его в стазис. Для омовения требовалось молоко и кровь единорога, добровольно отданные. Их я тоже приобрела тут же, с большим запасом и за бешеные деньги, — мне еще сына оздоравливать и профессора Квиррелла лечить. Теперь я была готова ко всему, и мне можно со спокойной душой ехать в Хогвартс.

Следующим пунктом моего плана значилось познакомиться с Гарри и стать его другом, а потом заняться Снейпом и Квирреллом. Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы.

Я ждала письмо из Хогвартса уже полтора месяца, а оно все не приходило. И уже начала волноваться, когда утром, двадцать девятого июля, в дверь позвонили. Побежала открывать, ожидая увидеть профессора Макгонагалл. Но, распахнув дверь, уткнулась взглядом в черную суконную мантию. Подняв глаза, увидела ни кого-нибудь, а Северуса Снейпа собственной персоной.

Он несильно изменился с годами: немного прибавил в росте, раздался в плечах, но так и остался жилистым и худым, с желтоватой кожей, сальными волосами и премерзким выражением на лице. Да, жизнь его не пощадила, — подумала я, — сделав из него желчного и одинокого человека.

От моего взгляда он сначала отшатнулся, а потом резко подался вперед, неотрывно глядя мне в глаза, словно пытаясь найти в них что-то. Затем на его лице проступила растерянность. Я догадалась, что вывело его из равновесия — глаза его обожаемой Лили на лице ребенка. Потом его испытующий взгляд быстро окинул мою фигуру, и, видимо, сумев совладать с собой, Снейп придал лицу невозмутимое, застывшее выражение.

— Мисс Эвансон, полагаю? — обратился он ко мне спокойным, ровным голосом.

— Да, сэр, вы не ошиблись, — ответила я, улыбнувшись. — У вас ко мне дело?

— Мое имя Северус Снейп, я преподаватель школы Хогвартс, и хотел бы переговорить с вашим отцом. Он дома? — деловым тоном пояснил он.

— Да. Проходите, сэр. Я вас к нему отведу, — сказала я, запуская его в холл. Закрыла входную дверь и повела его в кабинет отца. Вдруг мой браслет нагрелся, среагировав на ментальную атаку. Резко остановилась и обернулась.

— Сэр, настоятельно советую прекратить, иначе мне придется вызвать Авроров и своего адвоката, — твердо сказала я, глядя в его бесстыжие глаза, и указала на изменение цвета камней в браслете.

— Прошу прощения, мисс Эвансон, просто бросил на автомате. Привычка. Больше такого не повторится, даю слово. — невозмутимо ответил он, ничуть не смутившись.

— Если в вашей школе все учителя позволяют себе подобные привычки, то мой адвокат, мистер Бонневилль, озолотится. — ответила я, называя фамилию самого дорогого и ушлого адвоката в магической Англии.

— Пап, это мистер Снейп из Хогвартса, — отрапортовала, зайдя в кабинет отца и присаживаясь на подлокотник его кресла.

— Стефан Эвансон, — представился отец, пожимая руку Северуса. — Чем обязан? —

спросил он у гостя, указывая ему на удобное кресло.

Снейп присел и стал рассказывать о школе, о волшебстве, под конец речи вручил папе конверт. Отец передал его мне. Взяла в руки желтоватый пергамент и меня захлестнули воспоминания…

Тогда Макгонагалл принесла мне точно такой же пухлый конверт с сургучной печатью. Как я радовалась, что Сев не обманул, я действительно волшебница и теперь точно поеду в Хогвартс. Но, как оказалось, жить в сказке — вредно для здоровья и опасно для жизни. Да и сказка ли это была…

Легкие прикосновения отца выдернули меня из раздумий. Он погладил меня по волосам и посмотрел с одобрением, как будто подбадривая. Открывай, мол, чего ждешь, это ведь тебе пришло.

Я вздрогнула, стряхивая тяжкие воспоминания, и торопливо распечатала письмо. Оно ничем не отличалось от предыдущей копии, но теперь казалось мне чем-то зловещим, словно мне прислали билет в один конец.

Видимо, мои эмоции отразились на лице, потому как Снейп внимательно и изучающе смотрел на меня, сузив глаза. Такие чувства при виде письма в Хогвартс ему видеть не приходилось, обычно дети прыгают от радости вне себя от счастья.

Сделав вид, будто углубилась в чтение, попыталась успокоиться — руки предательски подрагивали. Убедившись, что смогу держать лицо, я кивнула отцу.

— Что же, — сказал папа Снейпу, — о том, что Ева волшебница, мы уже знаем. Она даже закончила младшую школу магии в Америке. Кроме того, когда мы сюда переехали, нас проинформировали о Хогвартсе, дав ему весьма лестную оценку. Я согласен отдать дочь в вашу школу с одним условием: я хочу оплатить обучение Евы сам.

— Это не обязательно, мистер Эвансон. Обучение магглорожденных учеников оплачивает Совет Попечителей, — мягко возразил профессор.

— Вы меня не поняли, мистер Снейп, — сверкнул глазами отец, — это не обсуждается. Я человек далеко не бедный и не нуждаюсь в благотворительности. Мне претит сама мысль о том, что обучение моей единственной дочери будет оплачено чужими людьми. Этому не бывать, — припечатал он.

— Хорошо… — сдался Северус, — подпишите письмо и до начала обучения переведите деньги на счет школы через Гринготтс.

— Профессор, вы же пришли проводить меня на Диагон Аллею? — вмешалась я.

— Да, мисс, — ответил он недовольным тоном, уже не стараясь скрыть раздражения. Видимо, разговор стал его напрягать.

— В таком случае, — продолжила я, сделав вид, что не замечаю его нервозности, — давайте сейчас сходим в банк и заключим контракт.

— Этого не требуется мисс, — терпеливо ответил он. — Подпишите письмо и контракт будет подписан автоматически.

— Но этот контракт мне не подходит, — ответила я, делая наивное лицо, — у меня уже есть магический опекун и покровитель, поэтому я не хочу видеть мистера Дамблдора в этом качестве.

Профессор удивленно выгнул бровь, заинтересованно глядя на меня, как на новый вид микроба.

— Хо-ро-шо, мисс, — медленно и раздельно ответил он, словно рассуждая вслух. — В таком случае, сопроводить вас по магазинам не получится, я не намерен тратить на вас все свое время, — желчно закончил он.

— О, не стоит об этом беспокоиться, я схожу туда с няней, скажем, завтра, — легкомысленно ответила я. — Да и ходить по магазинам с мужчиной — себе дороже. — лукаво улыбнулась под смех отца. Он терпеть не мог ходить с мамой по магазинам.

Снейп иронично выгнул бровь и, скептически фыркнув, поднялся и указал рукой на выход.

— Что же, мисс Эвансон, в таком случае, если вы готовы, то не будем задерживаться, идемте.

— Одну секунду, профессор, я только накину мантию, — и выбежала из комнаты. По-быстрому облачившись в шляпку, модную дорогую мантию глубокого шоколадного тона, короткие перчатки и подходящие туфельки, я, захватив сумочку, вернулась в кабинет.

— Вот и все, я готова. Можем отправляться, профессор.

— Вы быстро, мисс. Я полагал, что ожидание может затянуться, и уже настроился ждать вечно, — съязвил он, не дав мне порадоваться его скупой похвалой.

— Что вы, сэр, я умею ценить время и свое, и чужое, — серьезно ответила я.

— Похвально, мисс, однако, нам пора. Мистер Эвансон, вы не будете против, если мы с мисс аппарируем прямо отсюда? — обратился Снейп к отцу.

— Ничего не имею против, — ответил папа, — но не лучше ли будет воспользоваться порт-ключом — это гораздо комфортнее по ощущениям.

— Ты абсолютно прав, папа, — ответила я, доставая связку порт-ключей и выискивая среди них нужный.

— Вот, сэр, нашла. Можем отправляться. Возьмите меня за руку.

Северус молча сжал мою ладонь в своей, и мы исчезли.

Как только мы перенеслись в банк, Снейп сразу же торопливо выпустил мою руку.

«Точно, — вспомнила я, — у него же неприятие прикосновений», как я могла забыть. Похоже, он так и не смог побороть его до конца».

Не теряя времени, мы подошли к гоблину-администратору, и я попросила позвать Кроуха, моего поверенного. Нас проводили в кабинет, куда пару минут спустя зашел старый гоблин.

— День добрый, мисс Эвансон, — проскрипел он, — какими судьбами?

— Рада вас видеть, мистер Кроух, — приветливо улыбнулась ему, — мы с мистером Снейпом пришли заключить контракт на обучение.

— А… Хогвартс… — понятливо кивнул гоблин.

— Что ж, приступим, — взял он деловой тон, — какой именно контракт вас устроит, мисс?

— Думаю, стандартный, номер девять мне подойдет, — ответила, сделав вид, что задумалась, — только внесите туда восьмую и двенадцатую поправки к шестому параграфу, — уточнила я.

— Разумно, мисс Эвансон, — невозмутимо заметил гоблин, не глядя на донельзя изумленного Снейпа.

На самом деле, этот вид контракта действительно был стандартным. По нему вот уже сотни лет учились все отпрыски чистокровных родов, способные оплатить обучение наследника в полном объеме.

Хогвартс — дорогое удовольствие, цена обучения за год составляет две с половиной тысячи галеонов, что не всем по карману. Поэтому, видов контрактов много.

Я выбрала самый надежный и безопасный. Согласно контракту, разрешалось совершать повседневные ритуалы, покидать школу по делам рода опекуна не только в каникулы, вызывать в школу личного домовика, защищать свои вещи и много чего еще, в общем, ничего особенного, а вот поправки это интересно.

Первая — гарантирует соблюдение моих прав. В случае конфликта или опасности, расследование будет тщательным, и я смогу вызвать консула, представителя местной власти и адвоката сразу на место происшествия, без уведомления администрации школы.

Вторая — дает мне право в стенах школы вызывать любого учащегося на магическую дуэль, не взирая на статус крови и дуэльный кодекс. И я вовсе не такая умная, как вы подумали, и не изучала законы, выискивая нужные поправки, просто мой адвокат не зря получает свой гонорар. Но вот мистер Снейп об этом не знал, потому смотрел на меня сейчас, некрасиво округлив глаза.

Похоже, наша семейка сегодня изрядно его удивила: маггл, советующий воспользоваться порт-ключом из-за комфортности ощущений, маглорожденная, имеющая собственного поверенного и разбирающаяся в контрактах и поправках, — слишком много для одного утра. «Так ведь день еще не закончился, профессор, — жизнерадостно подумала я, — мне еще есть, чем вас удивить, чтобы вы не соскочили с крючка».

— Мисс Эвансон, — отвлек меня гоблин, — контракт готов. К слову, замечательный документ получился, вы предусмотрели все, — довольно осклабился он.

— Точно так, — ответила, улыбаясь.

— Я ведь маглорожденная, и хотя за мной и стоит влиятельный покровитель, мне бы хотелось обезопасить себя в этом рассаднике чистокровных предубеждений.

Все то время, что мы разговаривали с гоблином, Северус терял свое обычное хладнокровие, выказывая удивление. Наконец, он не выдержал:

— Мисс Эвансон, — отмер он, — вы опасаетесь, что в Хогвартсе вас могут обидеть и причинить зло? — напрямик спросил он.

— Обидеть — навряд ли… сэр, — подумав, ответила я. — Скажу прямо: Я — свободная, богатая американка, и за шесть лет младшей школы никто не травил меня и не преследовал за мое происхождение. В Хогвартсе, как я слышала, все по-другому. С моим характером я не смогу подстраиваться и терпеть унижения, будь то оскорбления, добавки в еду или попытки пошарить у меня в голове. И должна знать, что невзирая на статус крови, в любой момент смогу вызвать представителя власти или адвоката. И что расследование не будет формальным, а решение справедливым, и если какой-нибудь невежа посмеет оскорбить меня, то, ответив, не останусь виновной сама. Я не агрессивна, но меня лучше не трогать, потому что сама не знаю, на что способна.

Снейп нахмурился и легонько кивнул, словно соглашаясь, видимо, вспомнил свои стычки с Мародерами. Он всегда оставался виновным, даже лежа на больничной койке.

Наконец, мы подписали контракт, попрощались с гоблином и вышли в холл. Вся процедура заняла около получаса.

— Что ж, мисс Эвансон, — с облегчением сказал Снейп, предвосхищая себе целый свободный день, — теперь я верну вас домой.

— Надо сказать, — продолжил он, — мы справились с делами на удивление быстро.

Судя по выражению его лица, мысленно Северус был уже в своем подземелье, помешивая очередное зелье. «Вот на этой ноте и сыграю», — подумала я.

— Не люблю праздной болтовни, сэр, — ответила ему, состроив наивное выражение лица. — По мне, уж лучше провести свободное время за чтением интересной книги.

— Вы любите читать, мисс? — не скрывая иронии спросил он. — Позвольте полюбопытствовать, что именно.

Все, он попался, — подумала я.

— О… — ответила с придыханием. — Мне подарили такую замечательную книгу. Может, слышали? «Использование сурешника магического в сочетании с настойкой Важера в исследовании ментальных практик». Не читали, нет? Автор сам Брукс Хайдер, представляете, двенадцатый век. Там столько старинных интересных рецептов, прямо руки тянутся сварить.

— Неужели одиннадцатилетней девочке интересны такие взрослые книги? — с недоверием спросил он. — Мне необходимо самому увидеть книгу и убедиться в ее безопасности для вас. — закончил Снейп с предвкушением в глазах.

"Шах и Мат, профессор" — довольно подумала я, теперь только не спугнуть.

— Может, в таком случае, вы все же доставите меня домой, — махнула рукой, обратив его внимание на то, что мы все еще стоим посреди холла в банке.

— Да, конечно… — пробормотал он, беря меня за руку.

Мы переместились прямо в кабинет отца.

— Не хотите воспользоваться случаем и осмотреть библиотеку? — предложила я, как только он отпустил мою руку.

— В другой раз, мисс, я тороплюсь, — ответил Северус.

— В таком случае, сейчас принесут книгу. Ося! — позвала домовика, — принеси, пожалуйста, книгу в зеленой обложке, она лежит на письменном столе.

— Этот домовик — подарок на магические крестины, — пояснила в ответ на вопросительный взгляд Снейпа.

— Но почему такое странное имя? — спросил он, взяв из моих рук книгу.

— Просто, когда он впервые появился рядом со мной, его поза точь-в-точь напоминала известную статуэтку, так что — без вариантов.

— Что ж, — сказал Северус, — мне пора. Вы не против, если я аппарирую прямо отсюда?

— Не против, сэр.

— Тогда прощайте, мисс, спасибо за книгу и до встречи в Хогвартсе.

— Прощайте, профессор, встретимся на зельях, — ответила ему в спину.

Снейп вдруг напрягся и резко обернулся.

— Откуда вы знаете, что я преподаю зелья, — спросил он, подозрительно сощурив глаза, — я вам этого не говорил.

"Все, — подумала я, — режим параноика включен."

— А что, это секрет? — делано удивилась, — извините, не знала.

— Не увиливайте от вопроса, мисс, — добавив стали в голосе настаивал Северус.

— Может, еще достанете палочку и потыкаете ей мне в лицо, — оскорбилась я.

— И все же, мисс, я хочу знать ответ — немного сдал назад он.

— Здесь нет никакого секрета, — покачала головой для убедительности, — простая наблюдательность.

И видя, что он не понимает, объяснила:

— Ваши руки, сэр… Они все в пятнах от зелий.

— Вот эти желтые пятнышки остаются от желудочной микстуры; вот эти, черненькие, у тех, кто часто варит простые зелья, используя полынницу луновидную. Вот смотрите, у меня тоже такие есть. И защитные перчатки не помогают.

— А вот эти, — я показала ему несколько характерных точек на тыльной стороне его кистей, — от абортивных зелий под номерами с третьего по седьмой малого реестра, условно-разрешенные зелья «икс» класса опасности потому, что туда входит белладонница высокая.

— Ну, а эти зеленые точки с серым налетом, точно от кровохлебки летучей, «А» класса опасности с запретом ввоза в Англию, и, судя по их характерному серебристому свечению, зелье вы варили совсем недавно, не дольше двух дней назад, иначе свечение было бы голубоватым. Название зелья не скажу, но точно, что-то запрещенное «икс» класса, раздела от шестнадцатого и выше, дальше не смотрела.

— Полагаю, я подробно ответила на ваш вопрос, сэр? — спросила с издевкой.

Снейп, который во время моего объяснения стоял словно под парализующим, вздрогнул и отпрянул от меня, пряча руки за спину.

— Это невозможно… — потрясенно бормотал он, глядя на меня, как на ожившего Мерлина, — ребенок не может знать высшие зелья…

— Может, я гений? — возразила ему. — Вы что думаете, мне официальное опекунство за красивые глаза оформили? Мне, к вашему сведению, в прошлом году сам Брайан Колльер ученичество предлагал.

— И что вы? — заинтересовался Снейп.

— Что я… — равнодушно пожала плечами, — отказалась, конечно.

— Да вы с ума сошли, — возмутился профессор, — такой шанс выпадает один на миллион.

— А зачем, — спокойно ответила. — Вы не забыли — я магглорожденная. Хоть и сильная ведьма, но моих сил хватит максимум до восьмого уровня из двенадцати обязательных. Я реалистка, сэр, и не лишена амбиций. Поэтому считаю, что если и тратить свое время, то там, где можно стать первой, иначе не стоит и пытаться. Разве я не права?

— Может быть, мисс Эвансон, может быть… — задумчиво ответил он.

«Надо же, как он загрузился, — подумала я, — пора закругляться, пока эффект не пропал».

— Сэр, вы, наверное, уже устали от моей болтовни? — спросила, состроив невинную рожицу.

— Нет, что вы, мисс, — вежливо ответил Северус, все еще прибывая в задумчивости. — Однако, мне пора. Прощайте.

— До свидания, сэр.

И он исчез в вихре.

Признаю, это была вызывающая демонстрация в чистом виде, но по-другому я бы не смогла его заинтересовать. У Сева только две страсти: книги и зелья, а еще лучше —

книги о зельях. Он почти круглый год находится в школе, где у него нет достойного собеседника, чтобы обсудить высшие зелья и исследовательские статьи в журнале. Я привяжу его к себе незаметно, исподволь, не торопясь. Вскоре он станет нуждаться во мне. Я стану для него кем-то особенным, и когда это случится, он будет защищать меня с ревностью неофита. Меня, и то, что мне дорого.

Не думайте, я не собиралась его использовать, ну, если только чуть-чуть. Он мне был очень дорог, я искренне жалела его. И постараюсь скрасить ему жизнь своей дружбой. Хотя он, как все одинокие люди, и утверждал, что друзья ему не нужны. Но мне было хорошо известно, как себя с ним вести, на какие точки надавить. Просто буду Лили из его прошлого, и если он станет чуточку счастливей и менее одиноким, то порадуюсь за старого друга.

Весь следующий день я провела на нервах. Есть у меня такая особенность: всегда перед чем-то важным мне нужно поистерить, «побегать по потолку», сбросить напряжение, так сказать, чтобы потом встретиться с проблемой без лишних эмоций.

Завтра — тридцать первое июля и я наконец-то встречусь с сыном. Множество мыслей и сомнений теснились в моей голове: что, если я ему не понравлюсь, и он не захочет дружить со мной, или мы попадем на разные факультеты, хотя, Гарри распределится раньше меня и я всегда смогу уговорить Шляпу отправить меня вслед за ним. Опять же, на Гриффиндор нам лучше не попадать, — Уизли к нему никого не подпустит, а серьезно навредить Рону мне не позволят.

Еще никогда не чувствовала себя такой беспомощной, и именно сейчас, когда игра вот-вот начнется, от меня ничего не зависело.

На следующее утро мы с Анной отправились на Диагон Аллею за покупками. Честно сказать, у меня к школе все было уже куплено, потому мы просто поглазели на витрины и посидели в кафе за чашечкой кофе, ожидая сигнала от Рика.

Рик — это мой грач, я нашла его желтоклювым птенцом три года назад на поляне за домом и выходила. Когда он подрос, то не захотел улетать, и я сделала его своим фамильяром. Письма он носил неохотно, а вот по части слежки ему цены не было.

Где-то около одиннадцати, Рик прислал мне мыслеобраз: Гарри и Хагрид заходят в банк. Подождав для надежности пятнадцать минут, встала и направилась в ателье мадам Малкин.

В магазине мадам было безлюдно, прохладно и царил таинственный полумрак, лишь один мальчик сидел на стуле, видимо, в ожидании швеи. Услышав дверной колокольчик, он вскинул голову и бросил на меня оценивающий взгляд. Мне показалось, он сразу понял, что я маглорожденная, поэтому он не встал при виде меня. Но, оценив стоимость и качество моей одежды, то, как непринужденно ношу мантию, решил не спешить с выводами и бросил мне легкий кивок.

Ответила ему тем же и присела на ближайший стул. Минут пять мы сидели в тишине в ожидании хозяйки. Мальчик задумался о чем-то своем, а я незаметно за ним наблюдала.

Это оказалось весьма увлекательным занятием. За холодной, надменной маской аристократа скрывалась многогранная, эмоциональная личность, изменчивая, подобно ртути. Да и могло ли быть по-другому? Ведь он, как и я, близнец по гороскопу, а значит — увлекающийся, авантюрный и непоседливый ребенок.

У меня сразу возник план. Малфой, хоть и чистокровный поганец, но это исправимо, а как друг для Гарри, он, на мой взгляд, подходит больше, чем «предатель крови». Лишь бы Драко сам ничего не испортил.

Тут из подсобки наконец-то появилась мадам Малкин с двумя помощницами, одновременно звякнул колокольчик на двери, и вошел мальчик.

Гарри выглядел довольно неплохо: среднего роста, жилистый, скорее гибкий, чем крепкий. На нем была футболка с какой-то зверской рожей, джинсовые курточка и шорты до колен, открывающие мускулистые загорелые ноги (он с семи лет ходит в секцию «легкой атлетики»), на ногах кожаные сандалики, а круглые очки вполне себе целые. От прошлого Гарри остались только немного неуверенный взгляд и непослушные, торчащие во все стороны волосы. В общем, обычный одиннадцатилетний пацан, не хуже других.

— О, детки едут в Хогвартс, — ласково пропела мадам Малкин, окинув нас троих взглядом. — Проходите и становитесь на свободные скамейки.

Гарри досталось место между мной и Драко. При виде еще одной мужской особи, Драко снова надел маску чистокровного придурка. Он так мерзко вытягивал слова и гундосил, что даже мне захотелось ему врезать. Меня всего на минуту отвлекла швея, а когда я обернулась, то увидела, что Гарри уже еле скрывает свое раздражение, да и Драко, видимо, уже разочаровался в своем собеседнике. «Надо срочно брать все в свои руки», — подумала я, молясь, чтобы мистер Годдар, которого я наняла задержать Хагрида в баре, выиграл мне побольше времени.

— Привет, — обратилась я к Гарри. — Меня зовут Ева. Ева Эвансон, а тебя?

— А меня Гарри. Гарри Поттер, — немного смущаясь ответил мальчик, радуясь, что я избавила его от блондина.

— Так ты — Поттер, — вклинился в разговор Драко, сразу теряя свою маску и становясь обычным любопытным пацаном. — Что тогда сразу не сказал? Я думал, ты из этих, — и он неопределенно махнул рукой.

— Ты тоже мне не представился, — возразил брюнет, — да и с чего бы мне тебе что-то говорить, я тебя в первый раз вижу.

— Ой, прости, — смутился мальчишка. — Я — Драко Малфой, — представился он и улыбнулся.

— Классное имя, — ответил Поттер, — тебе подходит.

— А-то, — расцвел в счастливой улыбке блондин, — слушай, Гарри, а давай дружить, — неожиданно предложил он, протягивая брюнету руку.

— Давай, — согласился Поттер, пожимая ладонь донельзя довольного Малфоя.

— Может, тогда и со мной подружитесь, — весело предложила я, протягивая руку, — или вы из тех мальчишек, что не дружат с девчонками?

— Что ты, мы не такие, — за двоих ответил Гарри. — Я буду рад дружить с тобой, — и он, пожав мою руку, вопросительно посмотрел на Драко.

Малфой чуть заметно скривился, но руку пожал, правда, сразу снова переключился на Поттера.

— Здорово, что у меня теперь друзья есть, — восхитилась я, — а то переживала, что в Хогвартс мне одной ехать придется. Многие, как я слышала, еще до школы друг друга знают, а у меня все друзья в Америке остались. Я в Англию только недавно переехала.

— Так ты иностранка? Круто! А я нигде, кроме Тисовой улицы, не был. Даже в Лондоне, — огорчился Поттер.

— В таком случае, приглашаю вас обоих погостить до конца каникул у меня во французском поместье, — предложила я. — Тогда Драко сможет научить нас летать на метлах и расскажет про Хогвартс.

— Звучит здорово, но, думаю, меня не отпустят, — расстроился Поттер.

— Не переживай, отпустят, обещаю, — успокоила мальчика. — Напиши мне свой телефон и спокойно пакуй чемоданы. Завтра в семь вечера выдвигаемся.

— Эй, а как же я? — обиделся Малфой, — вы совсем забыли обо мне.

— Ты что, Драко, как мы без тебя? Ты из нас самый знающий, — польстила блондину, — я, вот, совсем в Квиддиче ничего не понимаю, а Гарри, похоже, совсем не знает, что это такое. Да и веселее втроем, и интересней.

— Гарри, ты что, правда не знаешь, как играют в Квиддич? — до глубины души поразился Драко. — Разве так бывает? — неуверенно добавил он.

— Ну и что, — насупился Поттер. — Я и о магии только вчера узнал. Мои тетя и дядя не волшебники, они всю жизнь называли меня ненормальным и уродом за мои странности. А оказалось — я и не урод вовсе, а волшебник.

— Тогда, — воодушевился Малфой, — я просто обязан поехать с вами и рассказать обо всем, а то поедете в Хогвартс, как два неуча, — горделиво приосанился он. — Только…вдруг меня папа не отпустит… — он расстроенно опустил голову и нервно прикусил губу.

— Попытайся, Драко, просто скажи, что ты теперь первый и единственный друг самого Гарри Поттера, — приободрила я пацана.

— Точно! — воспрянул блондин, — так и ска… Ой! — он испуганно ойкнул и попятился, — что это за страшная рожа?

Мы с Гарри обернулись и посмотрели на стеклянную дверь, за которой виднелось заросшее лицо лесника. Великан держал в руках два больших рожка с мороженым и улыбался.

— Это Хагрид, — обрадовался Гарри, — он пришел за мной.

— Какой-то он…дикий, — с презрением фыркнул Малфой, пытаясь скрыть неловкость от своего испуга.

— Он лесник в Хогвартсе, и он хороший, — заупрямился Поттер.

Драко попытался ему что-то возразить, но я намеренно его перебила, пока он своей импульсивностью все не испортил.

— Гарри, — обратилась к нему под недовольный взгляд Малфоя. — Была рада с тобой познакомиться, но, похоже, тебе пора. Тебя ждут. Не забудь про завтра, я не шутила. И еще… пожалуйста, не говори пока никому, что подружился со мной и Драко, и про поездку тоже. Обещаешь?

— Ладно. Мне не трудно, — ответил Поттер. — Ну пока, до завтра, то есть, рад был познакомиться, — Гарри, счастливо улыбаясь, помахал нам рукой и, забрав пакет с мантиями, вышел из магазина. Я проводила его взглядом.

— Ладно, мне тоже пора, — сказала блондину. — Надумаешь ехать с нами — пришли сову. — И, взяв пакеты, я с чувством выполненного долга направилась к выходу.

— Скажи-ка мне, Эвансон, — догнал меня в спину вопрос Малфоя, — ты ведь магглорожденная, я прав?

Я медленно развернулась к нему и ухмыльнулась.

— Ты угадал, Драко. Да, я — грязнокровка, у тебя с этим проблемы?

— Нет, — растерялся он под моим насмешливым взглядом. — Просто ты странная, не похожа на обычную грязнокровку, что-то с тобой не так, я чувствую!

— Дра-ако, — протянула не хуже него. — Какой-то ты неправильный Слизеринец. По мне, так ты типичный Гриффиндорец, такой прямолинейный… Может, когда ты заслужишь мое доверие, то все тебе расскажу, а пока… Я ведь не спрашиваю тебя, что такой сиятельный наследник рода забыл во второсортном магазине, тогда как все аристократы одеваются в квартале отсюда. Скажу одно — у меня планы на Поттера, как и у тебя, так что мы в одной лодке. Ты не находишь, что Гарри слишком хорош для «предателя крови» Уизли? Так что, если ты все же хочешь остаться единственным другом «мальчика-который-выжил», то держи свои чистокровные заморочки при себе. Действуй тоньше, иначе он сорвется с крючка и станет твоим врагом. И не надо тыкать всем в лицо своим отношением к грязнокровкам, по крайней мере, сейчас. Надеюсь, у тебе все же получится уговорить отца и поехать с нами. Пока, Драко, буду ждать твою сову.

С этими словами я мило улыбнулась обалдевшему блондину и вышла на улицу.

Выйдя из ателье, я зашла за Анной, и мы аппарировали домой.

Только у себя в комнате, сидя в кресле за чашкой чая, поняла, как на самом деле перенервничала. Напряжение отпустило, и взамен на меня навалилась усталость и лень. Шевелиться не хотелось, поэтому просто позволила себе расслабиться и принялась за анализ…

Надо признать, знакомство с Гарри прошло прекрасно. Драко тоже весьма удачно вписался в нашу компанию, может, хоть в этой жизни они станут друзьями. Теперь я ясно вижу, что ребята стали врагами не потому, что Поттер отверг дружбу Малфоя, а совершенно по другой причине. Они оба слишком похожи: оба упрямы и настойчивы. Драко амбициозен, с заявкой на лидерство. Он снисходительно предложил дружбу Гарри, скрытому лидеру, который в силу характера не мог принять подобного покровительства. Не удивительно, чем все закончилось. Даже теперь они бы свели дружбу к постоянному выяснению, кто из них главный. Однако, когда у них есть я, способная вовремя вмешаться, как тогда в магазине, у них появился шанс. Хотя стычек будет не избежать… Ох, чувствую, намучаюсь я с ними.

Еще одна проблема — Поттер. Судя по всему, характером он пошел в своего папашу-оленя, значит, сидеть на попе ровно он не сможет. А если учесть, что Драко тоже на месте не сидится — то приключениям в Хогвартсе быть! Надо только убрать смертельную составляющую в лице Квиррелла с подселенцем. Но тут, вроде, у меня все просчитано.

Перетряхнув память и убедившись, что все пока идет в рамках намеченного мной плана, с облегчением вздохнула и пошла звонить Петунье. Сначала я думала просто предупредить ее насчет Гарри, но потом, поддавшись порыву, пригласила их всей семьей отдохнуть во Франции. Она обещала поговорить с мужем и перезвонить позже. Вечером они, видимо, все обсудили и согласились. На следующий день за ними заехала машина и отвезла в аэропорт Хитроу, где уже ждали я и Малфой. Летели мы частным самолетом принадлежавшим моему отцу. Перелет оказался феерическим…

Драко весь полет просидел с закрытыми глазами, вцепившись в кресло, и громко шипел Поттеру, чтобы тот не бегал и не шатал самолет, боясь, что он перевернется и упадет. Гарри в ответ щекотал его, дразнил и пытался отодрать его пальцы от кресла. Поттер действительно не сидел на месте, а как заведенный бегал от иллюминатора к иллюминатору, пытаясь что-то рассмотреть через облака. Он был до неприличия энергичен и счастлив, видимо, до последнего не верил, что поездка состоится. К счастью, Дурсли сидели в другом конце салона спиной к нам, наслаждаясь холодным шампанским и лимонадом, и не замечали его беготни.

Наконец пятьдесят минут дурдома закончились, и самолет приземлился в аэропорту «Шарль-де-Голль». Я посадила Дурслей в машину и отправила в поместье в пригороде Парижа, а мы с мальчиками переместилась в особняк порт-ключом, поскольку я не рискнула травмировать Малфоя еще больше поездкой в автомобиле, по крайней мере, не сегодня. Из самолета Драко пришлось почти выносить на руках, его конечности одеревенели и не хотели разгибаться. Думала, что его так и придется вытаскивать из салона вместе с креслом. Как только мы прибыли на место, и Драко почувствовал землю, он отмер и разразился громкой возмущенной и совсем не аристократической тирадой о том, что он думает о магглах и средствах их передвижениях.

Мы с ребятами остановились в большом хозяйском доме, скрытом чарами от магглов. Это было одно из поместий леди Эдит. Через час к воротам подъехали Дурсли. Я разместила их в гостевом доме с маггловской стороны и устроила со всеми удобствами. О развлекательной программе тоже позаботилась, наняв для них на все три недели гида. Убедившись, что Дурсли ни в чем не нуждаются, забыла о них до конца отпуска.

Для себя и мальчиков я припасла нечто особенное… Для начала, под громкие протесты Драко, мы посетили парижский Диснейленд, потом зоопарк, следом магический заповедник и выставку редких артефактов, где Поттер завис часа на четыре, — похоже, гены взыграли. Он даже купил себе колдо-каталог артефактов, сказав, что, когда станет взрослым, то научится создавать такие штуки. Потом несколько дней мы провели на побережье, где нас с ветерком катали на катере и медленно и степенно на яхте, потом мальчишки полетали на параплане, с инструктором, конечно. Во всем копируя Поттера, Драко не смог отказаться от полета и громко орал, сначала от страха, а потом от восторга, хотя будь он брюнетом, думаю, мы обнаружили бы в его шевелюре пару седых волос.

Несколько раз мы побывали в магическом квартале. Вы не думайте, когда мы выходили за пределы поместья, то всегда пользовались чарами личины, так, на всякий случай. За неделю побывав где только можно, мы, наконец, осели дома.

Но и в поместье нам было, чем заняться. Для начала мы с Драко устроили Поттеру грандиозный праздник с волшебным фейерверком, поздравили с прошедшим днем рождения. Малфой подарил ему навороченный кожаный саквояж со всеми возможными чарами, книгу по истории Квиддича и снитч.

Я — собственноручно сваренное зелье для зрения, сумку для занятий, сшитую и зачарованную мною лично, и магический тренажер.

Магический тренажер — это классная вещь, я привезла его из Америки. Там дети тоже идут в школу с пяти лет, как и в Англии, только не в магловскую, а сразу в магическую. Но детям до одиннадцати лет не рекомендуют колдовать — их магическое ядро еще не стабилизировалось и нельзя его нагружать. Однако прагматичные американцы нашли способ не переплачивать за несколько лишних лет магловского обучения, которое, к слову, довольно дорого, и ввели в систему образования этот тренажер.

Он состоял из двух частей: учебной палочки и артефакта, в виде круглого камня, похожего на гальку размером с ладонь. К нему прилагались информативные диски, которые выглядели как плоские пластины с отверстием посредине и напоминали старинные китайские серебряные деньги, только вместо иероглифов у них по краям руны. Для его активации нужно просто вложить диск в специальный паз, вот и все. Каждый диск привязан к определенной книге. Официально в школе изучают семь книг, но в продаже есть еще шесть дополнительных, и все разной тематике: от бытовых заклинаний — до защитных. Принцип действия такой: выбираешь нужную книгу, вставляешь диск и появляется иллюзия (я называю ее голограмма) женщины-учителя, она четко проговаривает заклинание и показывает движение палочкой. Если ты повторяешь за ней правильно, то из палочки сыпятся зеленые искры, и голограмма автоматически переходит к следующему упражнению, и так до конца книги. А если допустил ошибку, искры — красные, и упражнение будет повторяться до тех пор, пока не усвоишь. Работает он от руны, для активации на нее нужно капнуть каплей крови и периодически чары обновлять. Удобство в том, что для тренажера совсем не требуется магии, ведь это всего лишь иллюзия, а не настоящее колдовство, и, значит, Поттер сможет колдовать на каникулах и его не засекут.

Гарри был от него в восторге — он мечтал побыстрее начать колдовать, а Драко, когда понял что к чему, хоть порадовался за друга и старался не подать вида, но тоже себе такой захотел, а то у Поттера есть, а у него нет. Пришлось спешно посылать Осю за вторым комплектом и поздравлять уже Малфоя с прошедшим днем рождения. Наградой мне послужило сначала непритворное удивление, а потом безграничное счастье на его лице. Как дети, честное слово, хотя о чем это я — они и есть дети. На этой волне пришла в свою спальню, кинула заглушающее и горько разрыдалась, вспоминая как умер Драко, как умер Гарри… Они сидели сейчас там, в гостиной, такие веселые, такие юные, с ясными чистыми глазами, и чтобы сделать их счастливыми, достаточно было только обычной магической новинки. О, Сущее, помоги мне их защитить! Не за себя прошу — за детей!

На следующий день Драко провел ревизию метел. Они, конечно, были не современные, но в хорошем состоянии. Привычно покривившись, он отобрал для нас две «Торнадо» и «Вихрь» и стал учить меня и Гарри полетам.

Поттер с первых минут продемонстрировал такой мастер-класс, что удивленный Драко на его фоне даже не заметил, что я уже умею летать. С той поры они летали часами, соревнуясь друг с другом и гоняясь за снитчем. Они были примерно на одном уровне, просто Драко летал давно, а Поттер только начал, и это ужасно бесило Малфоя.

Как я и предсказывала, мальчишки постоянно спорили, и не приходя к согласию, ссорились. Сначала по поводу факультетов: Драко агитировал за Слизерин, а Поттер рвался в Гриффиндор, где, как его уже успел просветить Хагрид, учились его родители. Я могу понять Гарри — всю жизнь считать, что твои родители наркоманы и падшие люди, а потом узнать, что они герои. Думаю, тут захочешь в лепешку расшибиться, чтобы стать на них похожим. Так и не придя к взаимопониманию, они прибежали ко мне, пытаясь склонить меня каждый на свою сторону. У меня не было желания выбирать между ними и я дала им совет:

— А давайте отдадим все в руки Магии, волшебники мы, или нет. Смотрите, — пояснила я, видя что они меня не понимают, — Драко распределится первым из нас. Если шляпа направит нас с Гарри на другой факультет — пойдем, но если предложит нам выбор, — пойдем на факультет Драко.

Так и порешили.

Все это время мы с Малфоем рассказывали и объясняли Гарри законы магического мира и самой Магии. Таким образом в банк улетело письмо от Поттера с просьбой выслать комплект наследника. Теперь, когда он у него был, я стала гораздо спокойнее, зная, что никто не сможет его опоить, и, пошарив в голове, узнать наши тайны.

Также я ненавязчиво и незаметно внушала ему неприязнь к рыжему семейству. Вы не думайте, я не считала, что они обворовали Гарри, нет. Но к Молли у меня возникла пара вопросов. Ладно, до Хогвартса они не знали, как живет Гарри, но после, когда он у них гостил… Стоило всего один раз прийти взрослым магам в дом Дурслей и пригрозить им магией и все… У Гарри наступила совсем другая жизнь. Как можно сетовать на то, какой ребенок худой, кормить его, пока он гостит в твоем доме, а потом спокойно есть самой, зная, что он там голодает. Нет, мне этого не понять.

Чтобы мальчишки не спорили и не доводили ссоры до драки, пыталась их занять чем-нибудь интересным и перевести их споры за лидерство в здоровое соперничество.

Например, когда они перестали разговаривать между собой, перенесла их в Американский заповедник и заставила самих ставить палатку (я ее потом подправила магией) и готовить еду. Для добычи пропитания выдала им удочки, но не простые. Поттеру досталась удочка «Всегда с уловом» от мистера Фишера. А Малфою — «Удачная рыбалка», обещающая улов форели в любом водоеме. Пока Гарри с азартом одну за одной таскал рыбу, унылый Драко сидел над уснувшим поплавком. Когда радостный Поттер уже праздновал победу, у Малфоя дернулся поплавок, и он вытянул обещанную фирмой форель, на семь килограмм, и красиво обставил брюнета. Зато Гарри победил блондина в номинации лучший повар — Драко совсем не умел готовить. Вот так я изгалялась, пытаясь примирить парней друг с другом.

Три недели пролетели незаметно. От себя скажу, что нам понравилось отдыхать всем вместе. За два дня до школы отправила Дурслей и Гарри на самолете домой, за Драко прибыл домовик, а сама я, как всегда, воспользовалась порт-ключом. Ну что, подготовка закончилась. Начинается Игра.

Первого сентября к вокзалу Кингс-Кросс подъехало обычное лондонское такси. Из него вышли мальчик с девочкой, по-видимому, близнецы, и пожилая леди. Прихватив из багажника пару небольших кожаных саквояжей, они в сопровождении дамы, не торопясь, проследовали в здание вокзала.

Дети поневоле притягивали взгляд, ибо для английского пасмурного сентябрьского дня, выглядели слишком вызывающе-ярко, сверкая одинаковой зеленью глаз и бронзовым загаром, навевающим мысли об отпуске и островах. Их стильные, похожие костюмчики известного бренда и черные волосы, оттеняя смуглую кожу, лишь подчеркивали это ощущения. Дети походили на двух иностранцев, несмотря на сопровождающую их женщину, типичную англичанку.

Как вы должно быть поняли, это были мы с Поттером в компании Анны. Как мы оказались близнецами? Объясню…

Поттер выпил подаренное мной зелье для исправления зрения только за два дня до отъезда. Он, видите ли, думал, что это туалетная вода, а так как ею не пользуется, то просто убрал флакон в чемодан. Надо было видеть его лицо, когда я спросила, почему тот до сих пор не выпил мой подарок.

Отсмеявшись, мы с Драко объяснили надувшемуся брюнету, для чего на самом деле нужен этот хрустальный пузырек (раз он сам этикетку не удосужился прочесть). Поттер не поверил, что зрение можно исправить в два глотка, но зелье выпил, поскольку нам доверял. Выпил на ночь, как и полагается.

Утро ознаменовалось громким криком. Кричал Гарри. Вскочила и побежала в спальню к мальчикам, где увидела Поттера, хаотично шарящего вокруг себя руками и издающего неразборчивые возгласы, а вокруг него растерянно бегал встревоженный Драко. На мои вопросы Гарри не реагировал, только бормотал: «Ослеп…ослеп». Отвесив Поттеру подзатыльник, сняла с моментально заткнувшегося брюнета очки. Оказалось, еще не до конца проснувшись, по привычке, надел очки, ну и ясно-понятно, у него перед глазами все расплылось, а о том, что вчера выпил зелье, он от страха даже не вспомнил. А Драко проснулся, когда Поттер уже орал, и тоже не сообразил что к чему. Короче, высказав пристыженному брюнету много чего хорошего и успокоившись, я предложила им позавтракать, раз уж все и так проснулись.

За столом Драко вел себя странно, постоянно смотрел то на Гарри, то на меня, а когда я поинтересовалась причиной его странного поведения, он выдал, что теперь, когда на Гарри нет его дурацких очков, мы с ним стали очень похожи, прям как близнецы. Поттер сразу подорвался проверять, но я не торопясь допила чай и только потом спустилась с ним в холл, где стояло большое зеркало.

Что сказать… У нас с Гарри были совершенно разные черты лица и мы не были с ним похожи, но благодаря черным волосам и редкому, одинаковому оттенку цвета глаз, сразу бросающемуся в глаза, мы действительно, на первый взгляд, могли сойти за близнецов.

— Да… Вот мне еще проблем не хватало, и правда, как брат с сестрой, — раздосадовано посетовала я, глядя в зеркало на обалдевшего брюнета. Придется накладывать иллюзию, — Драко, как ты думаешь, мне пойдет быть блондинкой (решила поберечь душевный покой Снейпа и не краситься в рыжий цвет)?

— Нет, Ева, — вмешался Поттер. — Прошу тебя, не меняй ничего, оставь так. Давай побудем как близнецы, я всю жизнь о брате или сестре мечтал. Ну, пожалуйста! — И Гарри состроил одну из умильно-просящих мосек, в которых за последнее время достиг небывалого мастерства.

— Поттер, — возразила ему, — ты хоть понимаешь, о чем просишь? Мне и так ненужного внимания от дружбы с тобой выше крыши будет, а если так в школу поеду, то о нас до окончания Хогвартса болтать не перестанут. Оно тебе надо?

— Ну, Ева. Ну пожалуйста, — жалобно протянул Поттер, — мне все равно, кто что скажет, они все равно про меня сплетничать будут, разве нет?

«Это точно», — подумала, соглашаясь с ним.

— Ладно, — сдалась я. — Давай поиграем в родню, раз так хочешь. Чего не сделаешь ради друга.

Счастливый Поттер на этом не успокоился и потащил меня в магазин покупать похожие костюмы, чтобы усилить эффект. Вот так у Гарри появилась сестра, а у меня брат.

Чтобы лишний раз не напрягать Дурслей, заехала за Гарри по пути на вокзал. Конечно, не будь его, мы с Анной просто аппарировали сразу на платформу, но я боялась, что Уизли все же перехватят Поттера, и решила подстраховаться.

Попрощавшись с Анной в здании вокзала, на платформу девять и три четверти мы прошли спокойно, хотя рыжие крутились всей толпой рядом с переходом и громко упоминали магглов. На нас они внимания не обратили. Нас было двое, и Гарри не выглядел тощим очкариком с огромным чемоданом и приметной совой (он послал ее в школу своим ходом), да и его шрам был надежно спрятан под иллюзией. Так что они просто бросили на нас пару равнодушно-завистливых взглядов и продолжили вглядываться в лица в толпе в поисках Поттера.

— Да, ты была права, — сказал Гарри, когда мы прошли через барьер. — Ну, про рыжих… — объяснил он на мой вопросительный взгляд.

— Я всегда права, Поттер, привыкай, — самодовольно ухмыльнулась. — Пошли, Драко ждет. — И прошли через толпу провожающих к нужному вагону.

Малфоя в вагоне не оказалось. Мы договорились, что встретимся в семнадцатом купе, которое заранее зачарует мой домовик, чтобы его никто не занял до нас.

Поттер поставил наши саквояжи на багажную полку и как и я, сел к окошку.

Пока смотрела, как взрослые провожают своих чад, и пыталась отыскать среди них знакомые мне по прошлой жизни лица, Гарри с восторгом обсуждал зачарованный вход на платформу, паровоз и убранство купе. Ведь, в отличие от меня, он видел их в первые. Паровоз издал громкий гудок и двери с громким щелчком автоматически заблокировались с внешней стороны купе. Потом мы с интересом понаблюдали, как опоздавшие Уизли еле-еле успели запрыгнуть в вагон. Поезд пару раз дернулся и медленно тронулся.

— Гарри, — отвлекла брюнета от окна. — Мне нужна твоя помощь. Поможешь?

— Конечно, Ева, — с готовностью отозвался Поттер, с заботой глядя на меня (иногда казалось, что он действительно поверил, что мы с ним брат и сестра). — Что я должен делать?

— «Должен» — ничего, а вот если захочешь помочь — буду рада, — ответила я.

— Не придирайся к словам, Ева, ты же поняла о чем я, — скривился «братишка».

— Я просто не люблю этого слова, оно навевает на меня тоску и звучит как обуза, не желаю слышать его от друзей.

— Ладно, ладно, — покладисто ответил Поттер, — не сердись, что нужно делать?

— Сейчас сюда войдет один из Уизли. Не мог бы ты потерпеть и оставить его в купе ненадолго, минут на двадцать? Потом можешь его выставить, если захочешь.

— И это все? — удивился Поттер. — Ладно, но ты уверена, что он сюда придет?

— Точно придет, — уверенно ответила. — Ты забыл, что я рассказывала о его любви к славе? Вот посмотришь, он еще меня от тебя отгонять станет и Драко, а то и оскорблять начнет.

— Тогда точно его выгоню и по шее надаю, — вскинулся Поттер.

— Да на здоровье, — спокойно ответила я, — только дай мне двадцать минут, и делай, что хочешь.

— Хорошо, — успокоился брюнет. — А зачем он тебе? — запоздало удивился он.

— Просто хочу на него посмотреть, — ответила ему. — Может он и не такой вовсе, как о нем говорят. Мало слушать других, предпочитаю обо всем иметь свое мнение.

— А, тогда ладно. — потерял интерес Гарри.

Поттер сидел как на еже, переживая за Драко, каждые пять минут спрашивая меня, почему, по-моему мнению, тот до сих пор не пришел и где может быть. Как и любой лидер, он не терпел неучтенных факторов, предпочитая все держать под контролем. За эти три недели он сильно к нам привязался. Нет, мальчик не был навязчивым, но ему всегда было необходимо знать, где мы и что с нами все в порядке. Такова его натура — истинного защитника и главы.

Чтобы тот немного угомонился, призвала Осю с корзиной еды и выдала вечно голодному Поттеру пакет сока и три куска пирога на выбор. И пока он с энтузиазмом жевал, сыто прижмуриваясь, смогла немного отдохнуть от его вопросов и подумать.

Хотя и старалась не выдавать волнения, но в душе очень нервничала. Ведь в конце пути меня ждал Дамблдор, а он далеко не дурак. Куда до него одиннадцатилетнему ребенку, пусть и со взрослым сознанием, если он Лорда приговорил, пусть и чужими руками. Это его игровое поле и его фигуры, а у меня нет права на ошибку.

Лорд тоже не подарок, не зря его все боялись. Я хоть и уверена в своем плане, да только, кто его знает, что у него там в голове творится. Страшно, короче…

От раздумий меня отвлек шум. Дверь в наше купе без стука отъехала, и на пороге возник высокий, нескладный рыжий пацан с грязным пятном на носу.

— Привет. Можно к вам, а то везде уже занято? — спросил он.

— Заходи, — не отрывая глаз от пирога, равнодушно ответил Поттер, убедившись, что это не Драко.

Рыжий, не глядя на меня, плюхнулся рядом, все также буравя взглядом Гарри,

который принялся за второй кусок пирога.

— Меня зовут Рон Уизли, — решил представиться рыжик, — а тебя? — спросил он брюнета.

— Гарри Поттер, — мимоходом ответил ему Гарри, подливая себе сок из пакета, так и не взглянув на гостя.

— О, так это правда! Ты — сам Гарри Поттер. — взбудоражено посыпал словами рыжик. — А у тебя есть… ну, это… шрам? — громким шепотом спросил он, гипнотизируя лоб брюнета.

" Ну все, сейчас Поттер вспылит, пора начинать операцию," — подумала, вставая с сиденья. — Ося, — позвала я. Вдруг время вокруг нас словно застыло, мальчишки замерли в нелепых позах. Зрелище было страшноватое.

— Это точно им не повредит? — уточнила на всякий случай.

— Нет, хозяйка, — ответил мне появившийся домовик, — мы не можем навредить, только задержать.

— Хорошо. Ты принес? — спросила, доставая за хвост из кармана застывшего Рона старую облезлую крысу.

— Да, хозяйка, вот она, — ответил Ося протягивая мне другого грызуна.

— Зачаруй ее, чтобы они были похожи, и чтобы чар хватило месяца на два, — приказала домовику, — а эту забери домой и посади ее в антианимагическую клетку, а еще лучше, усыпи своей магией, я ее потом заберу. Она не должна очнуться!

— Слушаюсь, хозяйка, — ответил он, и, подождав, когда я засуну новую крысу Рону в карман, исчез, сняв с мальчишек чары.

— Позволь пройти, — обратилась я к Рону. Он нетерпеливо поерзал, немного отодвинувшись. Протиснулась мимо него, сняла с полки свой саквояж, и, для вида в нем покопавшись, поставила его на место. Теперь можно попросить рыжего на выход…

У мальчишек тем временем разговор, набирая обороты, стремительно перерастал в скандал, Поттер уже успел ответить грубостью на бестактный вопрос рыжика, и судя по его виду, еще пара подобных вопросов и он вспылит.

— Подвинься, пожалуйста, — попросила Рона, подойдя к своему месту у окна, на которое он пересел, как только я ушла. — Я хочу сесть на свое место.

— Отстань, — нагло отмахнулся рыжий, даже не глядя на меня, — теперь я тут сижу. Тебе чего места мало?

— Эй! — Гарри поднял на него взгляд. — Ты не охамел часом? Пусти ее.

— Но, Гарри, — заюлил Рон, — тут ведь много места, пусть рядом сядет.

— Так, все, ты меня достал, — вспылил Поттер, — убирайся и ищи себе другое купе.

Тут дверь отъехала в сторону, и на пороге возник Малфой, а за его спиной, в коридоре, виднелись еще двое пацанов покрупнее.

— Говорят, в этом купе едет сам Гарри Поттер. Это правда? — спросил блондин, высокомерно цедя слова, что совсем не сочеталось с его смеющимися глазами.

"Бедный Драко," — подумала я, — он даже не подозревает, что влез в эпицентр скандала.

— Это моя охрана. Это Крэбб, а это Гойл, — небрежно кивнул он себе за спину, — а меня зовут Драко Малфой, — надменно представился он.

На свою беду Рон не сдержал смешка, за что и поплатился.

— Тебя мое имя насмешило? — злобно прищурился блондин, — да кто ты такой? Хотя, не говори. Рыжий и в обносках — ты можешь быть только Уизли, из семьи предателей крови.

Рон моментально покраснел, вскочил и, стиснув кулаки, заорал так, что стекла зазвенели.

— Да я… Да ты… Уходи отсюда, пожирательский сынок, тебе место в Азкабане, вместе с твоим папашей… Гарри не будет дружить с таким, как ты.

"Ну все, это конец," — подумала я и прижалась поближе к стеночке. Побледневший Драко не успел ничего сказать, как покрасневший от ярости Поттер вскочил с кресла и, сжав кулаки, заорал:

— Убирайся отсюда, Уизли, побыстрее, иначе я за себя не ручаюсь.

— Но, Гарри, — проблеял растерянный Рон, — ведь его отец пожиратель. Он…

— Ты что, не понял, — процедил Поттер, — и я не припомню, что позволял называть себя по имени. Давай, выметайся.

— Но, Га… Поттер, — недоумевал рыжик, — ведь он — враг… Ты не можешь. Ты ДОЛЖЕН…

— Все. Ты меня достал.

С этими словами Гарри схватил Рона за грудки и вышвырнул его за дверь, чуть не снеся при этом Драко, чудом успевшего отскочить. Дверь закрылась, отрезав от нас орущего Уизли и вассалов Малфоя, на которых тот упал.

— Ну и что это было? — сердито спросила я, глядя на брюнета, — а Поттер? И давно ты стал несдержанной истеричкой?

— Прости, Ева, он меня взбесил. А после того, как этот отмахнулся от тебя и оскорбил Драко, то не выдержал. Надеюсь, тебе хватило времени, — заискивающе спросил он.

— Да что тут у вас происходит? — отмер Драко, — иду, думаю, они меня ждут, а они мило беседуют с «предателем крови».

— Ну, я бы не назвала эту беседу «милой», Драко, — сказала я.

— Да, — встрял Поттер, — где ты был, мы тебя все утро ждем, а он только к вечеру заявился, и не один, а с двумя громилами.

— Извини, Гарри. Это отец настоял, для престижа, — заюлил Малфой.

— О, кстати, — вспомнила, открывая двери, — ребята, заходите. Долго вы там стоять собираетесь? Парни бочком вошли в купе и встали рядом с Малфоем.

— Вы что стоите, садитесь, — предложила я.

Мальчишки оказались неразговорчивые и чем-то напоминали мне Дадли. Разложила на столе припасы и предоставила пацанов самим себе. После обеда они увлеклись какой-то магической настольной игрой, а я, сделав вид, что читаю, углубилась в свои мысли.

Все что хотела, сделала: крыса теперь у меня. Та, что у Рона, проживет не дольше двух месяцев, а когда сдохнет своей смертью, кстати, на меня не подумают. Я ее купила уже очень старой и на всякий случай наложила чары лени, теперь она будет только поесть просыпаться. И да, палец ей сама отрезала, под чарами, конечно — я за гуманизм. В школе бы до нее не добралась, там за всеми следят. Пришлось домовика подключать, его магия в поезде не отслеживается, в отличие от нашей. А как с Поттером здорово получилось: не зря его три недели против слова «должен» натаскивала — вон какой эффект! А то «светлая сторона» уж больно любит его к Гарри применять. Теперь все, обломятся. Мой сын им ничего теперь не должен, они и так у него все отобрали.

Незаметно стемнело и парни ушли в свое купе переодеваться. Мы с Гарри накинули мантии и сели рядом. Поттер был непривычно тих, словно, это не он двадцать минут назад заливался смехом над шутками Малфоя.

— Волнуешься? — просто спросила я.

— Немного, — признался Гарри.

— Это нормально, — постаралась успокоить его, — ты едешь в незнакомое место впервые, все волнуются.

— И ты? — заинтересовано спросил он.

— Я — нет! Потому что еду туда не одна, а с братом и другом. Пусть они за меня волнуются — они мужчины, им положено. — И тихонько рассмеялась, глядя на выражение лица Поттера, когда до него дошел смысл моих слов.

— Ева, ты…

— Пошли, Гарри, пора. И мы понимающе улыбнулись и спокойно проследовали на выход.

Мы с Гарри вышли на темный перрон, где уже никого не было, кроме сбившейся в кучку малышни. Вечерний воздух был довольно прохладен, а непроглядная темень вокруг платформы внушала ужас — поэтому все старались держаться поближе друг к другу.

Затем появился Хагрид с большим фонарем в руке и повел всех вниз по тропинке, к озеру. Со всех сторон раздавались взволнованно-тревожные шепотки, но вскоре они сменились восторженными охами, когда из-за поворота, сверкая окнами, возник Хогвартс…

Потом все прошло как по нотам. Прогулка на лодках, профессор Макгонагалл с лекцией о факультетах, маленькая комната, полная детей, приведения, догадки о распределении. Наконец, профессор Макгонагалл вернулась и повела всех в Большой Зал.

Нас выставили в линию лицом к учащимся и спиной к преподавателям. Профессор вынесла Распределяющую Шляпу, та спела, все похлопали, и распределение началось…

Драко ожидаемо попал на Слизерин, не просидев под шляпой и одной минуты. Когда Макгонагалл выкрикнула Гарри Поттера, то весь Большой Зал дружно загудел как растревоженный улей, но когда шляпа отправила его на Слизерин, наступила оглушительная тишина. Потом Слизеринцы, опомнившись, громко захлопали, приветствуя легенду магического мира, и счастливый Гарри присел рядом с другом. Я, честно сказать, не следила за распределением, а отслеживала реакцию Слизеринцев на Гарри. И чуть не пропустила собственное распределение.

— Ева Эвансон, — выкрикнула Макгонагалл.

Самое странное, что мне не пришлось уговаривать шляпу отправить меня к друзьям. Она выкрикнула Слизерин, едва успев коснуться моих волос. Я под неясные шепотки прошла к Слизеринскому столу и села рядом с Гарри, который, не скрывая счастья, на все лады меня поздравлял. Потом начался пир, и все набросились на еду.

— Ой! — внезапно вскликнул Гарри, схватившись за шрам. — Скажи, Драко, ты знаешь, с кем сейчас разговаривает профессор Квиррелл? — спросил Поттер.

— Конечно, знаю, — ответил Малфой, для верности кивнув головой, — это профессор Снейп, наш декан и преподаватель по зельям. Классный мужик — своих в обиду не даст. А почему ты спросил?

— Мне кажется, я ему не нравлюсь, — ответил Гарри, — как ты думаешь, Ева?

— Думаю, — он просто опасается лишнего внимания к своему факультету из-за твоей особы, вот и все, — ответила я.

— Но почему? — удивился Гарри, — я ведь ничего еще не сделал плохого.

— Причем тут это, Гарри, — вздохнула. — Ты ведь знаешь, что Слизерин считают «темным» факультетом, а на него вдруг попал самый известный представитель «светлой» стороны, так что готовься к повышенному вниманию.

— И что такая рассудительная маглорожденная делает на нашем «темном» факультете? — беззлобно, скорее, с интересом, спросила меня высокая черноволосая девушка с нашивкой старосты на мантии.

— Думаю, это очевидно, — ответила, улыбнувшись, — иначе шляпа отправила бы меня на другой факультет.

— Логично, — хмыкнула староста, одобрительно глядя на меня. — Тебя никто не тронет, но не надейся на нашу помощь и дружбу.

— Я не нуждаюсь ни в помощи, ни в обществе, но всерьез рассчитываю на ваше невнимание, — спокойно ответила, прямо глядя ей в глаза.

— Кхм… Думаю, это всех устроит — мне не нужны проблемы на факультете, — ответила та.

— Ева, вы о чем? — вмешался Поттер, — я ничего не понял.

— Это девчачьи разговоры, Гарри, еще бы ты понял, — улыбаясь, ответила ему под одобрительный взгляд старосты.

Наконец поздний ужин подошел к концу. Директор Дамблдор встал, произнес речь и предупредил про коридор на третьем этаже. Несколько человек в зале засмеялись, включая Гарри, но их редкие смешки сошли на нет во всеобщем напряжении и серьезности.

— Он ведь пошутил? — с неуверенностью спросил меня Поттер.

— Думаю, нет, — ответила я, — это магическая школа, Гарри, здесь может быть возможно все что угодно.

Потом мы шесть минут терзали уши Гимном, и, наконец, нас отпустили по общежитиям. Староста, построив из первогодок подобие строя, вышла из Большого Зала и повела нас в подземелье.

Я хорошо знала Хогвартс, но никогда не была в подземелье — Сев запрещал, опасаясь за меня. Было интересно посмотреть на место, где мне предстояло жить семь лет. Мы пару раз свернули, пока шли по довольно широкому и высокому коридору, ярко освещенному факелами, и неожиданно оказались в тупике. Староста обернулась к нам.

— Это вход в нашу гостиную, здесь нет картины-привратника, как на других факультетах — просто тупик. Чтобы открыть дверь нужен пароль. На ближайшие две недели это «Доблесть». Последующие пароли будут вывешены на доске объявлений. Напоминаю: вам запрещено сообщать пароль посторонним и приводить их к нам в подземелье. — с этими словами она отвернулась и четко сказала пароль, глядя на стену. Стена засветилась, и в ней образовалась арка, которая сомкнулась за нами, когда мы зашли.

Гостиная факультета Слизерин оказалась гораздо больше Гриффиндорской. Вытянутое каменное помещение без окон, с невысоким потолком, в серебристо-зеленых тонах. Освещали комнату светильники, дающие странный зеленоватый свет. Довольно уютное место и не лишенное своеобразия. Мне, например, трудно было представить в такой обстановке шум и драки, скорее, сонную дрему — натуральное змеиное гнездо!

— Меня зовут Джемма Фарли, я староста Слизерина, — представилась брюнетка. И затянула лекцию на двадцать минут про факультет и его порядки. Все просто: сор из Дома не выносить, пакостить с умом, чтобы не поймали и не доказали, и приносить факультету как можно больше баллов.

Потом пришел декан и сказал тоже самое, но коротенько и таким вкрадчивым, глубоким голосом, какого никогда не заподозришь у такого мрачного и желчного субъекта. Не думаю, что первогодки поняли, но старшие уяснили для себя, что трогать меня и Поттера запрещено. Снейп проделал это так виртуозно, не назвав ни одного имени, просто делая акцент в определенных местах, на определенных словах — но всем было все понятно — мы под его защитой. Сделав внушение, он ушел, а мы разошлись по спальням.

На Слизерин в этом году поступило всего десять новичков — четыре девочки и шесть мальчиков. Спальни были рассчитаны на пятерых, а на курс каждый год приходилось по пять спален. Но так как нас было мало, то мальчишек разместили по двое.

Гарри ожидаемо делил спальню с Драко.

Теодор Нотт — худощавый, серьезный мальчик — с Блейзом Забини, симпатичным смуглым пацаном с глумливой усмешкой.

А Грегори Гойлу и Винсент Крэббу тоже досталась отдельная спальня.

С девочками оказалось сложнее: нас было всего четверо, но никто из них не хотел делить спальню с грязнокровкой, поэтому они все трое заняли одну спальню, а мне досталась своя собственная. Это была большая комната с душем и туалетом, и окном, больше всего напоминающим аквариум. На полу лежал толстый пушистый ковер, стены обшиты деревом и гобеленом в тон балдахина и покрывала. Мне все понравилось, кроме ужасного холода. По идее, согревающим чарам первогодок должны обучить старосты, но, похоже, в моем случае они решили воздержаться. Я достала из саквояжа готовые рунные цепочки из вырезанного пергамента, наклеенные на магический скотч и пошла к мальчишкам.

Подоспела я вовремя — они успели замерзнуть, несмотря на согревающие чары. Под удивленный взгляд пацанов, наклеила цепочки рун и отдельные руны по всему помещению, включая ванную комнату, и показала, какую руну надо активировать. Через десять минут в помещении установилась комфортная температура. Теперь им не надо будет тратить свою магию на обогрев: руны будут заряжаться от самого Хогвартса. И я считаю, это справедливо — если приглашаешь детей учиться, то предоставь им комфортные условия. Также, теперь к ним в комнату не сможет никто зайти без приглашения, включая Хогвартских домовиков, и взять вещи без спроса, а тем более навредить. В общем, не зря я учила защитные и обережные руны, спасибо Анне. Пожелав счастливым мальчишкам доброй ночи, вернулась к себе и проделала все тоже самое, наказав Осе убирать наши комнаты, следить за одеждой, ну и будить нас утром. Лежа в теплой постели, думала о том, что сегодня сделала еще один шаг в осуществлении своего плана.

На следующее утро староста проводила нас в Большой Зал на завтрак, попутно показывая приметы, по которым можно легко найти наше общежитие. Также, видимо, поступили на Рейвенкло и Хаффлпаффе — их первокурсники тоже пришли строем в сопровождении старост чуть позже нас. Гриффиндор не отличался дисциплиной, а старосты относились к своим обязанностям спустя рукава, потому их первокурсники добирались до нужного места сами, без помощи и ориентиров, постоянно опаздывая, и то и дело попадаясь то мистеру Филчу и его кошке Миссис Норрис, то Пивзу, местному полтергейсту. В который раз порадовалась, что мы с Гарри не попали на Гриффиндор.

За завтраком внезапно налетели совы и стали сбрасывать письма и посылки на колени своим хозяевам. Гарри поначалу испугался — он никогда не видел столько сов разом, но Драко, открывая свой подарок, объяснил ему, что это традиция — поздравлять детей с первым днем в школе. Все Слизеринцы получили посылки и принялись угощать друг друга. Поттер старался скрыть свои грусть и неловкость, когда сова сбросила ему пакет. Он медленно, словно не веря, что это ему, распечатал сверток и нашел в нем большой кулек своих любимых конфет и записку: «Поздравляю милого братишку с первым днем учебы!» Когда он поднял на меня глаза, в них была такая благодарность. Глядя, как счастливый Гарри наравне с другими угощает всех конфетами, я мысленно поблагодарила Анну за то, что она напомнила мне про эту традицию. В этом возрасте дети чувствуют себя ущербными, если отличаются от других, им хочется быть, как все — время для их самовыражения еще не пришло.

Страшно выводило из себя постоянное внимание и шепотки со всех сторон. Стоило нам выйти из Слизеринских подземелий, как учащиеся всех факультетов выстраивались вдоль стен и принимались сплетничать громким шепотом:

— Смотри, это Он!

— А это точно Он? А где тогда его очки и шрам?

— Это не может быть Он, ты слепой? У этого сестра есть, а у того нет. Это не Он…

— А вдруг Он? Иди спроси…

— Сам спроси, раз интересно, я и так знаю — не Он это. Разве Он мог попасть на Слизерин? Нет, это точно не Он…

Наконец наступила пятница. Сразу после завтрака у нас по расписанию стояли сдвоенные зелья. Я немного нервничала, не зная, какой реакции ожидать от Снейпа на Гарри, ведь теперь, когда мальчик на его факультете, профессору не выгодно унижать его и снимать баллы. Но кто знает, победит ли в нем здравый смысл или обиды прошлого.

Тут к Поттеру спикировала сова. Гарри отвязал мятое письмо, распечатал и стал читать корявые строчки, написанные крупными буквами.

— Хагрид зовет в гости сегодня после обеда, к трем часам, — объяснил он на наши любопытные взгляды.

— Но ведь ты не собираешься идти к этому чучелу? — презрительно спросил Малфой.

— Конечно, собираюсь, — ответил Гарри, недовольно прищурившись, — и я думал, ты и Ева пойдете со мной… Но если не хочешь — не надо, пойдем без тебя. И да, он не чучело. Не называй его так.

— О, — вмешалась я, — думаю, будет здорово посмотреть на его хижину. Уверена, мы будем единственными первокурсниками, кто там побывает, наверняка в его доме найдется много интересного. Обязательно пойду с Гарри, а ты, Драко?

— Я тоже пойду, — снизошел блондин. — Извини меня, Гарри, что нехорошо отозвался о твоем знакомом, может, он и вправду не такой, каким выглядит. Просто хотел показать тебе сегодня, как тренируется Слизеринская команда по Квиддичу, ты ведь сам хотел посмотреть.

— Они тренируются три раза в неделю, — снова вмешалась я, — еще насмотритесь, а в гости к великану не каждый день приглашают. Пиши, что мы придем, Гарри.

Пока Поттер писал ответ, мы с блондином многозначительно переглядывались. У нас с ним сложились странные отношения. Помня о нашем разговоре в магазине, он как-то ловко стал под меня подстраиваться, зная, что я делаю все не просто так, что у меня всегда есть цель. Своим фамильным даром интригана он чувствовал, что я за него. И без возражений последовав за мной, он не останется в накладе, и все сложится к его пользе.

На зельях парты были рассчитаны на двоих, потому я заняла место через проход от Поттера рядом с Невиллом Лонгботтомом, чем очень удивила оба факультета. Снейп ворвался в класс, подобно урагану, в эффектно развевающейся мантии, и вкрадчивым, будоражащим нервы шепотом произнес такую проникновенную лекцию о своем предмете, что никого не оставил равнодушным. Профессор мастерски играл на контрасте. Сначала —

тишина и напряженное ожидание… Затем — громкий стук распахнувшейся двери и его стремительное появление. Потом вкрадчивая, обволакивающая речь на грани слышимости… и, наконец, резко заданный вопрос, как сигнал выйти из нарисованных себе в воображении грез. Это был гипноз или внушение в чистом виде. Интересно, на магического шпиона где-то учат, или эта техника — наработка самого профессора, как мастера менталистики? Какая-то смутная догадка неуловимо мелькнула в моем сознании, оставив после себя ощущение чего-то важного, но не понятого и потому утерянного.

Профессор не стал заострять внимание на Поттере при перекличке, но все же спросил его о беозаре и аконите. На первый вопрос Гарри ответил, а на второй нет. Снейп презрительно фыркнул, но баллы ожидаемо не снял, правда, и не добавил. Потом снял несколько баллов с Гриффиндорцев: с Лаванды за болтовню, с Уизли за шум, с Невилла за съехавшую мантию и с Грейнджер за неподобающее поведение (она подскакивала на стуле и тянула руку, громко шепча «спросите меня»). И мы, наконец, приступили к варке зелья.

Зелье от нарывов состояло всего из четырех компонентов: сухой крапивы, клыков змеи, рогатых слизней и игл дикобраза. Всю готовку я спихнула на Невилла, тщательно контролируя процесс. В конце у нас получилось идеальное зелье, как и у моих мальчишек. Мне было интересно, как Снейп выкрутится, ведь он видел, что зелье, по идее, варил Лонгботтом. Профессор похвалил зелье Драко и Поттера и наградил баллами Слизеринцев… и Невилла, дав ему пять баллов. Гриффиндорец просто обалдел от шока, как, впрочем, и все остальные.

После обеда мы направились к хижине лесника. Гарри постучал в грубо сколоченную дверь, за которой сразу послышался лай и скрежет когтей по дереву.

— Назад, Клык, назад, — послышался громкий голос. В дверном проеме появилось заросшее лицо великана.

— Привет, заходите, я привязал собаку.

— Привет, Хагрид, спасибо, что пригласил, — поблагодарил его Гарри, восхищенно оглядывая странное жилище.

— Я смотрю, ты друзей привел, — кивнул хозяин в нашу сторону заливая кипяток в огромный чайник.

— Ага, — улыбнулся Поттер, — это Ева, а это Драко — мои лучшие друзья.

— Хорошо. Это… садитесь чай пить.

Мы расселись на массивные табуреты и получили по огромной кружке ароматного чая. Малфой с подозрением уставился в свою кружку.

— Да пейте, не бойтесь, — поймал его сомневающийся взгляд великан, — там травки разные, сам собирал.

За чаем мы немного поговорили. Лесник расспрашивал Гарри, как ему живется на Слизерине, про первую неделю учебы.

— Как же ты на Слизерин попал, Гарри, — удивлялся великан, — твои родители, те — настоящие Гриффиндорцы были и крес… Кому еще чаю подлить? — внезапно подорвался хозяин и взял со стола пузатый чайник.

— Так шляпа мне Гриффиндор тоже предлагала, — простодушно поведал Гарри, — только я отказался. В поезде с Роном Уизли поругался и не захотел с ним на одном факультете учится, а Драко мне понравился. С ним тоже в поезде познакомился. А Ева меня на платформу провела, а то я не знал как…

Пока лесник доливал себе чай, Поттера привлек обрывок газеты, на которой раньше стоял чайник.

— Хагрид, смотри! Гринготтс пытались ограбить в мой день рождения. Представляешь, мы могли там быть в это самое время!

Хагрид отвел глаза, что-то неразборчиво промычал и предложил нам еще твердо-каменных кексов. И сколько бы раз Поттер не начинал разговор про банк, лесник нарочито переводил его на другую тему.

По дороге к замку Гарри рассказал нам о свертке из сейфа 713, который Хагрид забрал прямо в день ограбления. Было заметно, что его заинтересовало это событие.

Тем же вечером, до отбоя, я подошла к покоям профессора Квиррелла и постучала.

— Д-да, — послышался голос и в приоткрытую дверь выглянул профессор, нервно оглядываясь по сторонам, — что вы хотели, мисс?

— Профессор, мне нужно срочно поговорить с вами, — ответила я. — У меня возникла проблема, и только вы можете мне помочь.

— Мисс, у вас есть д-декан, со своими проблемами лучше идти к н-нему.

— Простите меня, сэр, но наш декан — не тот человек, к которому захочется прийти со своей проблемой, — ответила, состроив жалобно-просящую рожицу.

— Хор-рошо, заходите, только ненадолго.

Он немного посторонился, чтобы я смогла протиснуться внутрь, и, оглядевшись, закрыл за мной дверь. Вот интересно, чего ему боятся, если у него Темный Лорд на затылке?

Рассказывайте, мисс Эвансон, — сказал он, когда мы присели, — что там у вас стряслось?

— Сэр, вам знакома такая персона, как Салазар Слизерин, — спросила я.

— К-конечно, знакома, — нахмурился он, — что за глупые вопросы?

— Дело в том, сэр, что мне уже несколько лет снится этот мужчина и требует разыскать его потомка. И именно он посоветовал мне обратиться к вам, — ответила без тени улыбки.

— Этого не может быть, — растерялся Квиррелл…

— Почему не может? Вам должно быть известно, что просьбы мертвых нельзя игнорировать, тем более, такие настойчивые. Он показал мне будущее магического мира и сказал, что только я могу помочь его потомку обрести былое величие и новое тело.

Квиррелл замер в своем кресле с выражением священного ужаса на лице.

— Профессор, я оставлю вам свои воспоминания, которые мне дал Салазар. Прошу вас посмотреть их и решить, нужна ли вам моя помощь. Если нет — просто верните воспоминания обратно и будем считать, что этого разговора не было. Ося, — позвала я домовика, — если мистер Квиррелл позовет тебя, заберешь у него мои воспоминания и Омут памяти.

Взяла у домовика Омут и достала из сумочки несколько склянок.

— Постарайтесь не тянуть с ответом, сэр. Если не провести обряд до Хэллоуина, то я не смогу спасти ваше тело — вы умрете. А пока вы думайте — вот, это вам, возьмите. — поставила на стол флакон. — Это зелье на основе крови единорога и его молока, оно позволит вам продержаться две недели, пока вы думаете. Прощайте. Спасибо, что уделили мне время.

С этими словами я прошла мимо все еще молчащего Квиррелла на выход. Он было дернулся, как мне показалось, за палочкой, но остановился после моих слов:

— Не советую, профессор. Я сказала куда иду, а в банке лежит пара писем. И если со мной что-нибудь случится, то вся магическая Англия узнает, где Темный Лорд прячет свои крестражи…

Квиррелл отшатнулся от меня, и я торопливо вышла из комнаты, пока Лорд не захотел со мной побеседовать. Говорить с ним сегодня у меня не было сил…

Вернулась в свою спальню и рухнула на кровать. Вот и все, первый шаг сделан. Теперь пути назад нет, даже если захочешь. Остается ждать.

Вторая неделя учебы принесла нам новые заботы. Старосты перестали сопровождать нас на уроки, полагая, что за неделю мы должны были научиться ориентироваться между кабинетами. Те слизеринцы, кто все еще плутал, старались держаться нашей компании, но немного издалека, видимо, чтобы не быть обязанными грязнокровке.

Квиррелл пока молчал, но так заинтересованно сверлил меня взглядом на уроке и в Большом Зале, что даже Снейп заметил и подозрительно поглядывал на него, прищурив глаза.

Еще одна забота — Гриффиндор. Если раньше мы пересекались только на зельях, то сейчас еще и на чарах, и на предстоящих полетах. А так как старост с нами теперь не было, то это ожидаемо привело к конфликту.

Рон не забыл Поттеру своего унижения в поезде, и маскируя его под патриотизм, постоянно цеплялся к Гарри. Сначала он предпринял несколько попыток открыть Поттеру глаза на его неподходящих друзей, причем я тоже попала в его черный список. Очевидно у него в мозгу переклинило, и он решил, что это из-за меня Поттер тогда сорвался, видимо, не надо было мне так упираться насчет того места у окна. Тогда Гарри его послал в грубой форме, и они первый раз подрались. Я не вмешивалась — они мальчишки и им необходимо выпускать пар — хотя смотреть на большой лиловый синяк на щеке сына и на его заплывший глаз было больно, но меня вполне утешил сломанный нос Уизли и его разбитая губа.

С той драки Рон и Гарри стали непримиримыми врагами. Стоило им встретиться, как Рон принимался громко оскорблять Гарри, называя его подделкой и липовым избранным, трусом, предателем и все в том же духе. Он почему-то до боли напоминал мне Джеймса, также требуя внимания — все равно какого. Ему реально необходимо было, чтобы его заметили как личность, а не как еще одного Уизли, неизвестно какого по счету.

Еще одной проблемой лично для меня оказалась Грейнджер. Она не могла мне простить полностью трансфигурированной иголки, в то время как у ее спички только немного заострился и посеребрился кончик, а так же успехов в других дисциплинах. Ей не могло прийти в голову, что кто-то может учиться лучше нее, хотя все слизеринцы успевали по предметам не хуже. Впрочем, разве что не проявляя рвения и инициативы, помимо необходимого. Стоило мне выйти из подземелья, как она появлялась словно из-под земли. Куда бы я ни шла, постоянно чувствовала ее тяжелый, испытующий взгляд, следящий за мной. Мне, конечно, было все равно, но у меня на носу операция «Квиррелл», да и подготовка к операции «Гарри Поттер и философский камень» не за горами, а тут ненужный, приставучий свидетель. С одной стороны, мне было жаль девчонку, и я не против была с ней подружиться, но, к сожалению, это было невозможно. Она совсем не умела общаться, все ее разговоры подразумевали монологи, высказанные непререкаемым, приказным тоном.

В три тридцать пополудни Слизеринский и Гриффиндорский факультеты собрались во дворе для первого урока полетов. Когда Гарри и Драко увидели школьные метлы, они недовольно скривились.

— Что, Малфой, — прошептала я ему, сдерживая смех, — по сравнению с этим старьем мои «Торнадо» и «Вихрь» вполне себе удобные и современные, как считаешь? — и я, не выдержав, рассмеялась.

— Как мне не хочется признавать, — недовольно протянул Малфой, — но тут ты права.

— Мне доставит истинное удовольствие посмотреть, как сиятельный лорд взгромоздиться на этот хлам и продемонстрирует нам, плебеям, высший пилотаж, — добавила я.

На поляну вышла мадам Хуч, и урок начался. Невилл, как и предполагалось, упал и мадам отвела его в больничное крыло, строго наказав никому не отрываться от земли. Ее предупреждения пропали даром, потому как никому и в голову не взбрело взлететь. Уизли опять втянул моих пацанов сначала в перебранку, а потом в драку. Вернувшись, учитель сняла с обоих баллы и продолжила урок. Мальчишки красиво отомстили Уизли, показав в воздухе такой мастер-класс, что им восхищенно хлопали и улюлюкали даже Гриффиндорцы — Уизли был забыт и уничтожен. А Малфой вдобавок в своей извращенной манере проехался по извечной проблеме Рона, сказав, что школьная метла идеально подходит к внешнему виду рыжика. Я не поощряю такие высказывания, но в этот раз промолчала — Рон снова оскорбил отца Драко. Уизли, багровый от злости, не нашел ничего умнее, как вызвать Малфоя на дуэль. Конечно, можно было остановить этот идиотизм, но следующим по плану шел Пушок. Как я понимаю, Хагрид рассказал Дамблдору, почему Гарри попал на Слизерин, а значит «дедушка», по идее, еще мог сделать из Поттера «избранного» и героя, пусть тот и учится на Слизерине.

Ровно в двенадцать мы трое стояли в зале наград. Исключения я не боялась, ведь зачинщиком и инициатором дуэли был Рон, а Дамблдор не допустит его отчисления, поскольку его родители в Ордене Феникса. Если что, покажу воспоминания о том, кто все начал, а тут и Попечительский Совет подтянется, а в нем одни чистокровные собрались — вмиг объяснят и про вызов на дуэль, и про честь древнего рода, и про то, что Драко не мог отказаться.

Пять минут первого пришел Уизли и темнокожий парень, Дин Томас, кажется, и… Гермиона Грейнджер (судя по ее нотациям, она пыталась их остановить). Сама дуэль длилась недолго, минут семь. Малфой раскатал Рона на второй минуте, послав в него Остолбеней Дуо (парализующее), а потом Калворио (выпадение волос). Может он и еще рыжего чем приложил бы, но нас спугнул Филч. Все, кроме Рона, бросились врассыпную. Не знаю, как мы попали на лестницу, которая привела нас к двери в запретный коридор… Подергав за кольцо, я открыла дверь заклинанием, и мы трое ввалились внутрь. Цербер впечатлял! Мы выскочили из коридора вперед мантий и еле успели запечатать двери.

До Слизеринских подвалов мы словно долетели на крыльях и без сил рухнули в гостиной.

— Что я вижу, — раздался холодный от бешенства голос, — трое первокурсников, для которых закон не писан, нарушают правила. — злой, как мантикора, Снейп, скрестив на груди руки, яростно сверлил нас троих глазами.

Мы опустили взгляд в пол — ярость декана сейчас для нас была страшнее цербера.

— Простите, сэр, — вмешался бледный Драко, — мы не могли иначе. Дело чести, сэр. Дуэль…

Профессор внимательно нас оглядел:

— Вы ранены? Нужна помощь?

— Нет, сэр, — ответил Драко.

— Вас видели?

— Нет, сэр, мы были осторожны.

— Быстро по спальням, а завтра все трое ко мне на отработку. Что стоим? Бегом! — приказал Снейп уже более спокойным тоном.

Мы, не сговариваясь, побежали наверх.

Утро принесло нам хорошую новость: Рона наказали месяцем отработок с Филчем и сняли с Гриффиндора пятьдесят баллов. Он злобно зыркал на нас, но молчал, чтобы не потерять свой авторитет. Драко так глумливо ему улыбался и бросал в его сторону такие презрительные взгляды, что даже меня пробрало. Слава богам, что я не его враг.

Весь день мы строили версии, зачем в школе держат такого монстра. Когда мальчишки выдохлись, подкинула им идею про люк и охрану. О том, что в коридоре что-то ценное, они додумались сами, иначе зачем бы нужна была такая охрана.

Вечером мы дружно пошли на отработку.

— Вы двое — вперед, котлы ждут, — приказным тоном распорядился Снейп. — А вы, мисс, прошу…

Пока пацаны драили котлы, я варила «Зелье памяти», которое варят на седьмом курсе. Увидев результат, профессор удивленно выгнул бровь, но промолчал.

— Сэр, — решила воспользоваться его хорошим настроением, — можно попросить вас об одолжении?

— Попробуйте, мисс, — ответил он, внимательно глядя на меня.

— Хочу попросить вас… Разрешите мне не писать эссе по зельям. Пожалуйста. Хотите, устройте мне тест. Ну, правда, надоело переписывать учебник, чтобы получить два свитка. Давайте лучше буду зелья вместо вас для больничного крыла варить. А что? И вам полегче, и от меня польза. — с надеждой смотрела на профессора.

— Что ж, мисс Эвансон, пожалуй, я склонен удовлетворить вашу просьбу, — медленно, словно нехотя, ответил он. — Но у меня будет условие: мне нужен ассистент для варки сложных, а иногда экспериментальных зелий. И я хочу, чтобы эту обязанность вы взяли на себя.

— С радостью, сэр. Но, вы думаете, подобное мне по силам?

— Вот и увидим, мисс Эвансон, — оптимистично ответил он. — Жду вас завтра в лаборатории в семь…

Во вторник, после урока по Защите.

— Мисс Эвансон, п-прошу вас, задержитесь, я хоч-чу дать вам тему д-для индивидуального проекта.

Вот оно…

— Мисс Эвансон, я согласен. Приходите сегодня после ужина, Хозяин хочет выслушать вас.

— Сэр, вы можете дать мне гарантию моей безопасности, пока я буду с вами наедине? — спросила я, глядя на него.

— Даю вам слово, мисс, но только на сегодня — остальное зависит от вас, от вашей полезности Повелителю, — виновато пряча глаза ответил он, — и спасибо вам за зелье.

Проглотила панику, надела маску и вышла из кабинета. Гарри встретил меня широкой улыбкой, Драко — довольным хмыканьем. Следующим уроком была История Магии, через десять минут все в классе спали, довольно похрапывая… Смотрела на сына и не могла насмотреться. Именно таким я мечтала его видеть — счастливым, беззаботно спящим. Все для него одного.

Потом мы пошли на ужин. Мальчишки с аппетитом ели, рассказывая мне веселую чушь, а мне кусок в горло не лез.

— Ева, ты какая-то грустная, что-то случилось? — тревожно спросил Гарри.

— Нет, что ты, Гарри. Просто голова побаливает. После ужина зайду в Больничное крыло за зельем, — ответила ему настолько бодрым голосом, насколько было возможно.

— Тогда мы с Драко тебя проводим, — сказал мой добрый мальчик.

— Нет, Гарри, я потом сразу пойду к Квирреллу и не знаю, как надолго он меня задержит. У меня проект.

Мы встали из-за стола и пошли: мальчишки — в подземелья, а я — навстречу судьбе…

Я стояла возле покоев Квиррелла уже минут десять и не решалась постучать, однако, взяла себя в руки, напомнив себе, что такая нерешительность неуместна. Профессор молча открыл мне дверь и так же молча провел в кабинет. Все правильно, не о чем говорить, долой притворство — сейчас время его Хозяина.

Квиррелл сел ко мне спиной и размотал тюрбан… Увидев Лорда, я с трудом подавила желание передернуться.

— Говори, девчонка, — прошипело нечто, — и помни, что Темный Лорд поймет, если ты соврешь.

«Это навряд ли, — подумала, почему-то сразу успокаиваясь, — я так долго репетировала эту речь, что сама в нее поверила».

— Милорд, когда мне было семь лет, мне приснился величественный мужчина. Он представился Салазаром Слизерином и попросил разыскать своего потомка. Он приходил ко мне каждую ночь и рассказывал о людях, которые мне не были знакомы, и о событиях, которые еще не случились. Я жила в Америке и знать не знала, что происходит в Англии, но поняла, — если не выполню его просьбу, то он не оставит меня в покое. Он рассказал мне о вас. Что вы, единственный потомок, достойный стать Лордом Слизерин, пали жертвой заговора жалкого полукровки, не желающего, чтобы Род Слизерин обрел Главу…

— Дамблдор… — задумчиво прохрипел Лорд.

— Да, Милорд. Он всегда завидовал вам, распознав в вас величие, еще когда вы были ребенком.

— Да… он всегда следил за мной, мешал мне. Я помню, — прошептал Лорд, скорее себе, чем мне.

— Он подсунул вам книгу о крестражах, зная, что вы мечтаете увековечить свое величие, и подослал к вам Слизнорта с пояснениями.

— Да, я помню как он бледнел и трясся, когда говорил со мной, жалкий червяк…

— Расколов душу, вы потеряли часть своих сил и не смогли получить титул Лорда Слизерин и тайные знания своего великого предка, хранящихся в Маноре рода.

— Да, кольцо не приняло меня. Так вот почему…

— Видя, что древние рода добровольно подчинились вашей силе, и что еще немного — и вы станете Повелителем всей магической Англии, Дамблдор решил вас уничтожить и придумал фальшивое пророчество.

— Поттер…

— Да, Милорд. Дамблдор принес их семью в жертву ради общего блага, — согласилась я.

— Что дальше? — прошелестел Лорд.

— Дамблдор знает о крестражах, где они хранятся, и будет уничтожать их по одному, чтобы вы ослабли. А потом убьет вас и станет героем.

— Но в твоих воспоминаниях я видел Поттера, как мы сражались, и это он убил меня…

— Это правда, Милорд, вы сражались, но это вы убили Поттера — он был вашим последним крестражем.

— Что! — взревел Лорд так, что я от ужаса вжалась в кресло и зажмурила глаза. — Когда?

— Когда пришли убивать Поттеров, — на автомате ответила ему.

Наступившая тишина ужасала. Я так и сидела, не открывая глаз, боясь пошевелиться.

— Продолжай, — последовал приказ…

— Дамблдор знает, что профессор Квиррелл одержим, и устроил ему ловушку в школе. Философский камень — фальшивый, между прочим. В конце года Поттер спустится в подземелье и убьет профессора: от его прикосновений Квиррелл осыплется пеплом.

— Значит, все же в мальчишке есть силы, равные мне?

— Нет, Милорд, просто в нем ваш крестраж, и его душа целая, в отличие от вашей. А целое всегда сильнее, чем часть. Ваш крестраж в нем защищает себя от вас самого, вот и все. Дамблдор все продумал — каждый раз пытаясь убить Поттера, вы сражаетесь сами с собой и проигрывайте сами себе.

— Что ты предлагаешь? — послышалось после долгого напряженного молчания.

— Еще не все потеряно, Милорд, и все можно исправить, если следовать советам вашего великого предка. Дамблдор еще не уничтожил ни одного крестража и, собрав их воедино, ваша душа станет такой же, как и была до разделения. И ваши сила и могущество вернутся к вам в полном объеме.

— Как ты хочешь это проделать? Ритуал на крови врага и кости отца нам недоступен.

— Все намного проще, Милорд. Воскрешу вас из дневника, и с помощью ритуала материализую ваше тело, — спокойно ответила ему.

— Для воскрешения понадобится жертва. В прошлый раз это была девчонка Уизли, но она поступит только на следующий год. Кого ты предлагаешь?

— Предлагаю Питера Петтигрю. Он взрослый маг, гораздо сильнее «предателей крови» Уизли, и, уверена, с радостью отдаст свою жизнь и магию за своего Повелителя.

— Хорошо, он подойдет, — согласился Лорд, — я видел его трусость и его предательство в твоих воспоминаниях. Но где ты будешь его искать?

— Я заранее позаботилась об этом, Милорд, — ответила, вытащив из сумки бессознательную крысу и положив ее на стол. — Вам надо послать письмо Лорду Малфою, вложив в него немного силы, чтобы он понял, что письмо от вас. Пусть пришлет вам дневник. Думаю, лучше будет действовать через банк — так надежней. Потом мы поместим Петтигрю в Тайную комнату и под «Империо» заставим его писать в дневнике. А когда ваш крестраж высосет из него жизнь и магию, я проведу обряд.

— Мне нравится этот план… Я доволен. Если ты поможешь мне, я щедро тебя награжу… Я, Темный Лорд, умею быть благодарным.

Мысленно простилась с жизнью и ответила:

— Милорд, к слову о награде… Я хочу сама ее выбрать, и заранее получить магическую клятву о том, что вы дадите мне то, что я попрошу.

— Ты не веришь слову Лорда, девчонка?

Снова вжалась в кресло, но не отвела взгляда.

— Милорд… Когда Снейп принес вам пророчество, вы обещали щедро его наградить. В качестве награды он попросил у вас жизнь своей подруги, и вы дали ему слово, что сохраните ей жизнь. Но вы не сдержали своего слова, убив ее.

— Что ты понимаешь, девчонка. Она вертелась под ногами и раздражала меня, она сама выбрала смерть, — почти на змеином языке прошипел Лорд.

— Это так, Милорд, но вы могли просто оглушить ее, а не убивать, и тем самым выполнить слово Лорда, данное своему слуге. Я не служу вам и не обязана вам помогать. Моей задачей было передать вам послание и предостережение от предка. Я захотела помочь вам сама, но не за просто так. Вы можете убить меня, но тогда никто вам не поможет. Только мне Лорд Слизерин рассказал о ритуале и помог сварить зелье Воскрешения. И он дал мне слово, что за помощь его роду я получу все, что захочу, и ни один волос не упадет с моей головы…

— Хорошо, дерзкая девчонка, — послышалось после долгой паузы. — Я, Том Марволо Реддл, Лорд Волан-де-Морт, клянусь своей Магией, что за помощь в моем воскрешении дам Еве Эвансон все, что она попросит. Довольна? Радуйся, что ты мне нужна, девчонка, иначе ты давно бы уже умерла, и смерть твоя не была бы легкой. Не будь я Темным Лордом.

— Я, Ева Диана Эвансон, клянусь своей Магией, что не желаю зла Темному Лорду и помогу обрести ему новое тело.

Магия вокруг нас ярко вспыхнула, принимая клятву. Мы оба заметно расслабились.

— А ты не промах, девчонка… Требовать клятву с самого Лорда Судеб — кишка у тебя не тонка…

— Просто ваш сиятельный предок предупредил меня о вашем характере, Милорд, а я одна у родителей, — ответила ничуть не смутившись.

— Кстати, почему мой предок выбрал тебя? Он ненавидел грязнокровок.

— Может, чтобы вы поняли, что и среди нас найдутся полезные люди, и прекратили бессмысленное преследование, Милорд.

— Хорошо. Иди, ты меня утомила…

— Милорд, — сказала я перед тем, как выйти, — полагаю, будет правильным играть пока по правилам Дамблдора. Ну, чтобы он ничего не заподозрил. Пусть и дальше думает, что профессор все еще охотится за камнем, да и Тролля на Хэллоуин выпустить не помешает, для отвода глаз, так сказать.

— Хорошо. Иди…

Я прибежала в свою спальню, все еще не веря, что я жива, и все самое страшное позади. Контракт заключен, и можно передохнуть.

После жизнь потекла своим чередом. Дней через пять, судя по тому, каким стал мрачным и нервным Снейп, отменив наши с ним эксперименты, поняла что Малфой-старший все же прислал тетрадь Лорду. И Северус тоже теперь знает, что Лорд жив. Но мужчины скованы клятвами и поделиться своими соображениями ни с кем не смогут.

Ритуал мы провели за восемь дней до Хэллоуина — Питер к тому времени уже умер. Я отпросилась из школы домой по делам рода, вернувшись обратно в замок через лаз Василиска, ведущий в запретный лес.

Сам ритуал, как уже говорила, был не сложен, но вот дальше начался ад. Стоило Лорду обрести тело, туда стали стекаться осколки души, принося ему при этом невыносимую боль. Он даже еще не пришел в себя после воскрешения, как сразу провалился в эту боль. Шесть дней сидела возле него, вливая зелья и обтирая целебными отварами — слава Сущему, приготовленными заранее. Почему шесть? Так я немного обманула Лорда, не присоединив тот крестраж, что был в Гарри. Лорд все равно этого не почувствует — кусочек слишком мал, а пацану в следующем году знание языка змей не помешает. А потом я его незаметно Лорду верну. Помимо него, был еще Квиррелл, которому было едва ли не хуже, чем Лорду. Но если у Лорда болела душа, то у профессора разлагалось тело. Мне пришлось споить ему весь запас слез Феникса и восстанавливающего зелья на основе крови и молока единорога. Когда он через двое суток пришел в себя, очень слабым, но совершенно здоровым, я не медля взяла с него слово в счет Долга Жизни, и дальше делать попытки украсть камень, и проработать в школе до конца учебного года. Ну, и его согласие на участие в инсценировке, конечно…

Как только Лорд пришел в себя, я сдала его на руки Квирреллу и вернулась в школу. Пять дней на восстанавливающих зельях не прошли для меня даром: я выглядела чуть лучше мертвеца, чем очень напугала мальчишек. Да что там, сам Снейп, несмотря на свои проблемы, ненавязчиво поинтересовался моим самочувствием. Сославшись на обстоятельства в роду опекуна, я всех успокоила. Вот только мой «братишка» все время норовил положить мне на тарелку еды побольше. А завтра Хэллоуин, а значит — Тролль.

Стоило нам утром выйти из подземелья в коридор, как нас накрыл запах запеченной тыквы.

— Ненавижу тыкву, — сказали мы одновременно с Драко, переглянувшись и недовольно скривившись.

— Правда? — удивился Поттер, — а мне нравится. Тетя всегда готовила вкусный пирог и пастилу на Праздник Урожая, правда, Хэллоуин у нас не отмечали…

— Знаете, я готова съесть даже тыкву, лишь бы не пришлось сидеть вместе с гриффиндорцами на Чарах, — сказала я, брезгливо поморщившись.

— Точно, — поддакнул Малфой, — эти придурки считают, что если громче орать и размахивать руками, то у них быстрее получится.

На Чарах мы отсели от Уизли и Финнигана как можно дальше. Один все вечно взрывал, а другой так махал палочкой, из которой торчала начинка и сыпались искры, что того и гляди рванет.

— Постой, — послышался голос Грейнджер, — ты все неправильно делаешь. Надо говорить Вин-гар-диум Леви-о-са, а не Левиоса-а.

— Отвяжись от меня со своими советами, — зло выплюнул Уизли, — ты уже всех достала, заучка.

— Парни, — сказала я, когда мы шли на ужин, — а вы заметили, что Грейнджер не было на обеде, и я слышала, что она пропустила сдвоенную Историю Магии, а это на нее не похоже…

— Тебе-то что, — скривился Малфой, — ты ведь ее не выносишь.

— Это так, Драко, она раздражает, но такого, как к ней относятся на ее собственном факультете, и врагу не пожелаю, — ответила я.

— Ева права, Драко. То, как с ней поступил Уизли — жестоко, — отозвался мой чуткий мальчик. — Надо ее найти, и я жалею, что сам не обратил на это внимание.

— Как вы оба, мне интересно, умудрились попасть на Слизерин, — закатил глаза Малфой. — Из вас так и прет «гриффиндорское благородство».

— Если ты забыл, Драко, — холодно ответила я, — мы пошли на Слизерин потому, что Шляпа первого тебя туда направила, а мы захотели учиться вместе с тобой — мы ведь друзья. Не думаю, что у тебя был бы шанс стать нашим другом, попади мы с Гарри на Гриффиндор.

— Так чего мы стоим, — прервал Малфой неловкую паузу, — давайте найдем эту вашу… Грейнджер, пока ужин не закончился.

— Можно подумать, ты прям жаждешь поесть еще тыквы, — ворчливо ответил Поттер,

впрочем, уже улыбаясь. Мир был восстановлен…

— Ну, и где будем ее искать? Замок большой, — спросил Малфой.

— Слышала, как Патил и Браун говорили что-то про туалет на первом этаже, — подала я идею.

— Так давайте быстрее пойдем туда, это совсем рядом, — ответил Гарри и припустил по коридору.

Туалет нашелся быстро, и из-за двери действительно раздавалось чье-то всхлипывание.

— Я зайду туда, а вы пока подождите снаружи, я ее выведу, — сказала мальчишкам, открывая дверь.

— Грейнджер, ты здесь? — спросила, войдя внутрь.

Всхлипывания прекратились.

— Чего тебе надо от меня? Уходи, я не хочу никого видеть, — послышался немного гнусавый голос из последней кабинки.

— Выходи, надо поговорить. И побыстрей, а то вышибу дверь, — сказала непререкаемым тоном.

— Чего тебе от меня надо? — дверка в кабинку открылась, являя зареванную девчонку.

— Грейнджер, скажу тебе это только раз. Я предлагаю тебе свою дружбу, если, конечно, ты оставишь свою привычку поучать и попытаешься научиться слушать и молчать хоть иногда. Терпеть не могу пустой болтовни.

— Зачем тебе это? — спросила шокированная Гермиона, — у тебя ведь уже есть друзья.

— Если ты не заметила, — ответила ей, — они мальчишки, а мне хочется иметь подругу, и желательно умную, чтобы ни одни тряпки и сплетни на уме были, понятно? Из первогодок только ты мне подходишь — ты умная, любишь учиться и читать, любознательная и сообразительная. Мы с тобой похожи — обе слишком умны для этой школы. Ровесники — не наш уровень. Так что, ты согласна? — спросила, протягивая ей руку.

— Я…я с радостью буду дружить с тобой, Ева, — счастливо улыбаясь ответила Грейнджер, с энтузиазмом тряся мою руку.

«Вот на кой-мне лишние проблемы, — думала я, отвечая на ее восторги, — может, чувство вины? Ведь это я настояла на тролле в школе, а она могла умереть. Вряд ли Уизли о ней вспомнил бы сегодня. А может, жалость? Действительно ей посочувствовала, тогда в классе, да и уже ни один месяц прошел, а она так и держится особняком, в стороне ото всех. А для ребенка невыносимо быть изгоем. Короче, доброта когда-нибудь меня погубит».

Внезапно дверь распахнулась и к нам вбежали бледные и напуганные мальчишки.

— Эй, вы чего, — возмутилась Грейнджер, — это женский туалет.

— Ева, там тролль… Там тролль, Ева, что делать? Прячьтесь в кабинке обе, а мы отвлечем его внимание на себя.

— Так, — сориентировалась я, услышав громкий шум совсем рядом, — отойдите от двери и достаньте палочки… Да соберитесь! Маги вы или кто? Это всего лишь тролль, а не темный маг.

Пока они все, включая Грейнджер, дрожащими руками доставали палочки, я заклинанием, с грохотом вырвала из стены три мраморные раковины.

— Когда войдет тролль, он остановится, тогда, по моей команде, вы поднимите эти раковины и Левиосой опустите их ему на голову, — сказала спокойным, ровным голосом.

Раздался грохот, заставивший нас присесть от неожиданности, и в разрушенный дверной проем зашел тролль. Он был огромен. Увидев столько целей сразу, он в растерянности остановился. Я не стала ждать, до чего он додумается, а сразу невербально пустила в него заклинание. Оно воздействовало на барабанную перепонку чем-то вроде щекотки и при длительном воздействии могло запросто свести с ума.

Тролль, с грохотом бросив дубину, схватился за голову и стал ею трясти. Я кивнула, и все трое дружно опустили тяжелые раковины на голову монстра…

— Класс! — первым среди нас очухался Драко, — глазам не верю, мы завалили четырехметрового тролля. Папа будет мной гордиться. Эх, жаль колдофотоаппарата нет, — и он с гордым видом поставил на поверженное тело ногу.

— Ничего, — утешила я его, — покажешь ему воспоминание.

— Он умер? — дрожащим голосом спросила Грейнджер, сползая по стеночке.

— Вроде, нет. Оглушен, похоже, — ответил Гарри, склонившись над тушей.

— Что здесь происходит? — спросила разгневанная Макгонагалл, рядом с которой стояли взбешенный Снейп и профессор Квиррелл в полуобморочном состоянии.

— Да вот, профессор, — спокойно ответила я, наблюдая, как Драко споро убирает с тела ногу, — радуемся победе над троллем…

Макгонагалл схватилась за сердце:

— Да вы… Как вы тут оказались, и почему вас не было на ужине?

— Позвольте, коллега, — вмешался Снейп, — у детей шок, надо проводить их в больничное крыло. Подробности можно узнать и потом.

Нас отвели в больничное крыло и сдали на руки мадам Помфри. Она провела диагностику и отправила меня в общежитие, сказав, что со мной все в порядке, а моих друзей, накачав успокоительным и снотворным зельями, оставила до утра в палате.

— Мисс Эвансон, пройдемте со мной, — раздался за моей спиной голос декана.

Мы прошли по незнакомому мне коридору и остановились у портрета сурового на вид деда на фоне библиотеки. Снейп назвал пароль, и мы вошли к нему в гостиную.

— Мисс, я хочу знать, что там произошло, как вы там оказались, и как вам удалось справиться с троллем, — без предисловий спросил декан.

— Мы с парнями шли на ужин, я захотела в туалет и, зайдя в первый по пути, наткнулась на Грейнджер. Мы разговорились, а потом… Лучше посмотрите сами, мне лень рассказывать, — и я, достав палочку, вытянула воспоминание (с того места как к нам вбежали мальчишки), скинув его в трансфигурированный из салфетки флакон.

— Однако, мисс… Вы полны сюрпризов, это уровень пятого курса, — сказал он, разглядывая флакон.

— Сэр, а можно мне чего-нибудь перекусить, пока вы смотрите? А то я так и не успела поесть, — попросила я, жалобно глядя на профессора.

Снейп иронично хмыкнул, отошел к столу и позвал домовика.

— Сэр, только не тыкву, — крикнула ему в спину, — я ее не люблю.

— Вам не кажется, мисс, что ваша наглость не знает пределов, — спросил он, наблюдая, как на столе появляются тарелки и кубки.

— У меня стресс, профессор, мне позволено, — нагло ответила ему, запуская зубы в тост с маслом. — И потом, что-то не припомню, чтобы вы предупреждали меня, когда приходили к нам домой о том, что в самой защищенной школе Англии по коридорам разгуливают четырехметровые горные тролли.

Пока я ела, Снейп достал Омут и достоверно изобразил собой страуса. Он так долго оттуда не появлялся, что я потеряла счет времени, а потом и вовсе уснула.

Проснулась утром хорошо отдохнувшей, правда не сразу поняла, где я.

— Проснулись, мисс, — послышался ехидный голос, — хорошо спалось, позвольте полюбопытствовать?

— Замечательно, сэр, спасибо. Я действительно, как оказалось, вчера перенервничала.

— Перенервничали? — хмыкнул Снейп, — да вы провели операцию «Тролль» не хуже Аврората. Кстати, что за заклинание вы использовали, и как давно используете невербальные заклинания?

— Заклинание ушной щекотки, очень простое, из разряда розыгрышей, — ответила, пожав плечами, — а невербалку я лет с семи использую, мне всегда легче и быстрее думать, чем говорить. Сэр, а откуда в школе появился тролль?

— Пока неизвестно, мисс, ведется расследование… К слову, директор просил меня поговорить с вами. Вы могли бы не предавать дело огласке? Руководству не хотелось бы официального разбирательства.

— Да я не против, скажем, за пятьдесят баллов на каждого, — ответила, лукаво прищурившись.

— Вы невыносимы, мисс, вы это знаете? Но я с вами согласен, это будет справедливо.

— Спасибо, сэр, я могу идти? Мне надо друзей из Больничного крыла забрать.

— Идите, мисс, и постарайтесь больше не попадать в истории…

Оказалось, мальчишки уже убежали, а в лазарете осталась только Грейнджер. Пока она собиралась, мы поговорили.

— Гермиона, — дала ей совет, — сходи к директору и попроси его перевести тебя на Рейвенкло, иначе твои Гриффы не дадут нам дружить, да и слизеринцы тоже будут не в восторге. А Рейвенкло — факультет нейтральный, нам обеим будет проще.

— Хорошо, Ева, схожу. Вот прямо сейчас и пойду, — ответила счастливая Гермиона.

Мы с ней попрощались, и я пошла в общежитие — занятия на сегодня отменили.

— Ева, ты где ходишь, — кинулись ко мне встревоженные мальчишки, стоило мне войти. В гостиной находился весь факультет. Они стояли группами у Омутов памяти и периодически, по очереди, туда ныряли, громко и возбужденно переговариваясь.

— Эвансон, — подскочил ко мне Маркус Флинт, капитан квиддичной команды, — да ты крута, даром что грязнокровка. Колись, чем ты тролля приложила, да еще и невербалкой.

— Ты чего, Флинт, я только раковины от стены оторвала, а остальное ребята сделали.

— Ну да, ну да, — ухмыльнулся он, — как скажешь.

«Вот только славы мне не хватало», — подумала, ловя на себе заинтересованные взгляды. Не успела уйти, как в комнату зашел декан с непередаваемым выражением на лице, а за ним не скрывающая радости… Гермиона.

— Прослушайте объявление. Сегодня мисс Грейнджер повторно прошла распределение, и Шляпа распределила ее на Слизерин. Также, за победу над троллем, все участники событий награждаются по пятьдесят баллов каждому. Поздравляю…

«Добро меня все же погубило», — подумала я в оглушительной тишине, глядя в фанатично-горящие глаза своей новой соседки…

Я сидела на своей кровати, привалившись к столбику от балдахина, и с досадой наблюдала, как Грейнджер бодро разбирает свои вещи — ее ожидаемо поселили ко мне. Эх, прощай моя личная спаленка.

— Гермиона, вот скажи, как тебя занесло на Слизерин, ведь речь шла о Рейвенкло, — спросила я.

— Так Шляпа сама меня сюда отправила. Она сказала, что если у меня хватило наглости шантажировать самого директора, то мне самое место на Слизерине, — простодушно ответила девочка.

— Ты шантажировала Дамблдора? — поразилась я, — как тебе такое в голову пришло?

— Он не хотел меня слушать, уговаривал потерпеть и остаться на Гриффиндоре, — ответила она, упрямо набычившись, — а я пригрозила, что пожалуюсь в Совет Попечителей на то, что в школе на нас напал тролль, если меня не распределят на другой факультет.

— Да… Ты хоть понимаешь, что наделала? — вздохнула я, — слизеринцы не выносят таких, как мы с тобой — хорошо, если тебя просто будут игнорировать — тогда, считай, повезло.

— Знаешь, Ева, — с грустью ответила Гермиона, — не думаю, что здесь мне будет хуже, чем на Гриффиндоре. По крайней мере, теперь я не одна, у меня есть подруга, — и она смущенно мне улыбнулась…

Жизнь вошла в привычную колею. Снова начались уроки. Мальчишки наслаждались заслуженной славой и просто лучились самодовольством. По всей школе из рук в руки передавались и копировались воспоминания, а Омуты памяти за последнюю неделю стали самыми востребованными предметами, приносящими своим редким владельцам популярность и неплохой доход. Стоило только кому-то из нас четверых выйти из подземелья, как представители всех факультетов подходили и пожимали нам руки, попутно высказывая свое мнение о случившемся и выспрашивая подробности. Гермиона тоже оказалась в центре внимания, и гриффиндорцы еще не раз пожалели, что с потерей «заучки» лишились своей доли славы и баллов. Но больше всего их бесило, что все это досталось их заклятым врагам — слизеринцам. Рон бесновался больше всех — он стал изгоем на факультете. Гриффиндорцы забыли, что сами игнорировали Грейнджер, и обвинили во всем Уизли — из-за его травли, мол, девочка решилась сменить факультет. Но окончательно масштаб трагедии дошел до них позже. В первую же неделю они ушли в глубокий минус по баллам, не без помощи близнецов Уизли, конечно, а вот новые баллы зарабатывать им никто не спешил… Снейп не без ехидства смотрел на МакГонагалл во время обедов в Большом Зале, в красках расписывая, как «Кубок Школы» украсит его каминную полку, составив комплект с «Кубком по Квиддичу», вот уже шесть лет подряд достающийся его факультету.

Видимо, слухи о тролле все же просочились в большой мир, потому как в среду в школу заявился сам Малфой-старший.

Пятница оказалась для меня богатой на события. Во-первых, мои мальчишки, которые уже пару дней таились по углам и шептались, наконец созрели для разговора.

— Ева, надо поговорить, — решительно сказал Гарри.

— Рассказывайте, что случилось? — без предисловий спросила я.

— Давай, Драко, рассказывай, у тебя лучше получится, — подбодрил друга Поттер.

— Два дня назад, — начал Драко, — школу по делам посетил папа, и я пошел в покои крестного его повидать. Назвал пароль и вошел в гостиную, но там никого не было, и я решил подождать, но случайно заснул, — смутился блондин. — Когда они вернулись, то не заметили меня, и я нечаянно подслушал их разговор…

— И о чем же они говорили? — заинтересованно спросила я.

— О том, что профессор Квиррелл служит Темному Лорду и хочет украсть для него что-то ценное, то, что охраняет Цербер на третьем этаже, а крестный пытается ему помешать, — выдохнул Драко.

— Как ты думаешь, Ева, что это может быть? — спросил Гарри.

— Зачем гадать? — решила подать им идею. — Надо сходить к леснику и разговорить его. Даже если он всего не скажет, то все равно в чем-нибудь проболтается, вы ведь его знаете.

— Точно, Ева, здорово придумала, — оживились мальчишки и убежали к Хагриду.

Во-вторых, Квиррелл попросил меня остаться после урока.

— Мисс Эвансон, повелитель просил передать, что он хочет вас видеть, и поручил мне проводить вас к нему после ужина, — сказал он, пряча глаза.

— Хорошо, приду, — ответила я. — Не волнуйтесь за меня, профессор, со мной все будет в порядке, — и ободряюще ему улыбнулась.

— Не уверен, мисс, — прошептал Квиррелл, прикрыв глаза, — он в ярости.

Перед ужином парни поведали мне, что удалось узнать у Хагрида, а именно о Пушке и Фламеле. Отправила их в библиотеку вместе с Гермионой — пусть ищут информацию вместе, раз она теперь в нашей компании, тем более что книги — это ее стихия.

Я шла за Квирреллом по скрытому коридору под дезиллюминационными чарами в Тайную комнату…

— Кого я вижу, мисс Эвансон, — раздался в полумраке высокий ироничный голос.

— Рада вас слышать, Милорд, — присела в реверансе, все еще не видя собеседника. — Слышать? Думаю, увидеть меня ты будешь рада вдвойне…

В тишине зала, отраженные эхом, послышались четкие громкие шаги, и из-за дальней мраморной колонны мне навстречу вышел мальчик… МАЛЬЧИК?.. — Милорд?

Сказать, что я была в шоке — ничего не сказать. Пацану на вид было лет тринадцать и выглядел он, как мой брат-близнец, если бы он у меня был. Высокий, хорошо сложенный, черные густые волосы, каскадом спадающие до плеч и дальше до лопаток, и ярко-зеленые глаза. Да он — красавчик.

— Скажи-ка мне, девчонка, — холодно прошипел Лорд, медленно доставая палочку, — чем ты думала, когда воплощала меня в ребенка? Ты вообразила, что тебе позволено играть самим Лордом Судеб? Так я тебе покажу, что ты ошибалась. Не волнуйся, ни один волос не упадет с твоей головы — я ведь обещал.

Смотрела, как Лорд медленно, но неотвратимо шел ко мне, но не могла сдвинуться с места. По мере того, как он подходил, я ощущала его силу. Она давила и пригибала к земле, принуждая склониться, подчиниться. Она надвигалась, словно волна цунами, неминуемо и смертоносно, заставляя чувствовать себя щепкой в океане, в начинающемся шторме. Это конец, — обреченно подумала я, — доигралась…

Внезапно что-то изменилось. Сила, еще мгновение назад такая враждебная, пройдя сквозь меня, словно что-то нашла во мне, что-то сродное себе. Это была как бы моя магия, только в сотни раз сильнее, и все равно такая знакомая и родная. Она ласково омывала меня, словно вода, но теперь уже не враждебная, а успокаивающая и надежная.

— Круцио, — выкрикнул Лорд, вскидывая палочку, с конца которой сорвался красный луч.

Я зажмурилась и приготовилась к боли, если к такому можно приготовиться, но ничего не последовало. Вместо этого я услышала вскрик, шум падающего тела и последовавшие за этим проклятья.

Открыв глаза, увидела Лорда, сидящего на полу, метрах в семи от меня, видимо, его отбросило заклинанием. От перенапряжения тихонько осела на пол и закрыла глаза.

— Эй, вставай, — послышался голос, — долго ты еще сидеть собираешься? Нам, похоже, надо поговорить.

Взяла себя в руки, встала и посмотрела мальчишке прямо в глаза. Потом молча трансфигурировала себе кресло из близлежащего камня, царственно в него села и лишь потом заговорила:

— Ты прав, нам надо поговорить, — спокойно сказала я, глядя в лицо опешившего от моей наглости Лорда. Наверно, это странно и нелепо выглядело со стороны — огромный, уходящий в даль темный зал, одинокое кресло с сидящей в нем маленькой девочкой, и мальчик постарше, стоящий поодаль.

Пришедшего в себя Лорда, видимо, позабавила моя наглость. Он гнусно ухмыльнулся, легко трансфигурировал себе такое же кресло и с не менее величественным видом туда уселся. А потом взмахом руки метра четыре протащил мое кресло к своему, от чего вся моя царственность мигом испарилась, и в сердце снова вполз страх.

— Что ж, начинай, девчонка, слушаю тебя.

— Не знаю, почему вы стали ребенком, Милорд, — честно призналась я, — но у меня есть догадки.

— Говори, — повелел Лорд, — сам разберусь, что из сказанного тобой правда.

— После ритуала вы действительно должны были незначительно помолодеть за счет моей юной крови, плоти и магии, но не так глобально. Думаю, это произошло позже, когда поила вас зельями на моей крови и вливала в вас свою магию. Вы воплотились взрослым мужчиной — я заботилась о вас, а потом вас окутал магический кокон, и я просто подпитывала вас своей силой, чтобы унять вашу боль — она была так велика, что тело отторгало душу.

— А почему я не смог проклясть тебя, — спросил он после недолгого молчания, — по твоим глазам вижу, что ты знаешь. Отвечай!

— Я соткала ваше новое тело из своей плоти, крови и магии, а потом «выкормила» своей магией. Думаю, перед Великой вы теперь считаетесь моим сыном…

— Что! — вскочил Лорд.

— Милорд, не расстраивайтесь, я постараюсь стать вам хорошей матерью и, думаю, вас должно порадовать, что ваш отец по магии — Питер Петтигрю скончался, — добавила не без ехидства.

— Твою… — неаристократично выругался Лорд, снова упав в кресло и закрыв глаза.

— Ты знала, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал он, — знала с самого начала.

— Да, знала, — призналась я, — ну и что? Не вижу в этом трагедии. У вас молодое, красивое тело, нереальная магия и невиданная мощь. А то, что мы как бы магические родственники — так я ни на что не претендую.

— Как у тебя все просто, — неожиданно устало ответил он, — как я буду управлять своими вассалами с таким телом, кто меня теперь всерьез воспримет.

— А зелье старение на что? — искренне удивилась, — сила ведь при вас. Вам дан шанс изменить судьбу — вы можете, не скрываясь, стать повелителем Магического мира, если снова не скатитесь к террору. Все, кто ненавидел и боялся Лорда Волдеморта, будут прославлять и боготворить Лорда Слизерина.

— Складно поешь, — осклабился Лорд, — да только я недавно понял, что ты обманула меня, сыграла на моем желании величия. Я не могу стать Лордом Слизерин. Он ненавидел грязнокровок, наверняка в Кодексе Рода есть пункт, запрещающий полукровке стать Лордом. Ты врала мне, я не знаю, сказала ты мне хоть слово правды, и зачем тебе это было нужно. Но когда все выясню — ты заплатишь…

— Милорд, к чему эти угрозы? Разве при нашей первой встрече я не поклялась Магией, что не желаю вам зла и воскрешу вас? Разве я не выполнила свое обещание? Неважно, что явилось причиной. Разве ваши верные последователи сделали для вас больше меня? Ваше величие неоспоримо, и вы просто обязаны привести Магическую Англию к процветанию и вывести ее на новый уровень. Я не лгала, когда говорила это. Что касается титула — так я не уверена, что вы полукровка. Полукровка не может обладать такой явной магической мощью — это закон магии. Вот посмотрите.

Вытащила из сумки древнюю книгу.

— Тут написано про «Исчезнувших» — это магглы, несущие в крови силу и знания сильного магического рода. В старину, если сильному роду грозило полное истребление, то над последним наследником проводили ритуал, полностью выжигающий его магическое ядро и делающий его магглом. Знания и магия отныне будут спать в его крови, пока судьба не свяжет его с подходящей ведьмой, чей род подойдет ему по силе. Тогда магия, копившиеся годы или столетия, проснется в его ребенке со всей первозданной мощью. Мне кажется, ваш отец был таким «Исчезнувшим». За эту версию говорит и то, что такие мужчины очень красивы, и ведьмы идут на все, чтобы заполучить его себе, например, опаивая приворотным, несмотря на то, что он маггл. И в дальнейшем терпят унижения, но не могут уйти, так как сама Магия связывает их узами. Сами «Исчезнувшие» ненавидят Магию и ее носителей — может зависть на генетическом уровне сказывается. Вам надо пройти проверку на статус крови в банке — уверена, вас ждет приятный сюрприз. Убеждена, вы будете Лордом Слизерин…

— Ладно. Я пролистаю твою книгу, «мамочка». И в следующую пятницу после ужина жду тебя здесь. Иди.

Я с достоинством встала и медленно, не оглядываясь, направилась на выход.

— Знаешь, девчонка, — догнал меня голос в спину, — а ты забавная. Мне доставляет удовольствие наблюдать, как ты пытаешься спрятать твой страх. Продолжай развлекать меня в том же духе и, может, выживешь…

В спальню вернулась перед самым отбоем. Уже лежа в кровати, поинтересовалась, как дела у соседки.

— Мы пока ничего не нашли по Фламелю, но продолжим поиски завтра, — отчиталась Грейнджер.

— Хорошо, — устало выдохнула я, — ищите, не торопитесь, не к спеху.

— И когда ты планируешь им рассказать? — внезапно спросила она.

— О чем? — не поняла я.

— О Фламеле, конечно, — невозмутимо ответила моя соседка. — Ни за что не поверю, что ты не знаешь, кто он такой. Но я им не сказала, не переживай.

— Почему, — шокировано спросила я, сев на кровати.

— Думаю, у тебя есть причина, чтобы молчать, да и мне нравится проводить время с новыми друзьями — это так волнительно.

— Ответ истинной Слизеринки, Гермиона. Дам знать, когда можно будет им рассказать. Спасибо.

— Спокойной ночи, Ева.

— Спокойной ночи, Гермиона, — вот скажите, откуда она, такая проницательная свалилась на мою голову…

Время летело незаметно. Не успела оглянуться, как до Рождества осталась всего неделя. За это время много чего произошло.

Слизерин выиграл у Гриффиндора кубок в первом в этом году межфакультетском матче по Квиддичу.

Мальчики и Гермиона каждую свободную минуту проводили в библиотеке, а я в лаборатории у Снейпа. Несколько раз спускалась в Тайную комнату к Темному Лорду, где он доводил меня до бешенства. Не знаю, каким он был раньше, но сейчас стал просто невыносим. Его детское воплощение, видимо, повлияло на его сознание. Имея магию, знания и силу как у взрослого, в остальном он стал обычным капризным и психически нестабильным подростком с бушующими гормонами. Он вызывал меня, когда ему становилось скучно, и специально изводил меня. Ему нравилась моя реакция и развлекало мое раздражение.

Как ни странно, отношения у нас сложились вполне семейные, очевидно, все же сказывалась магия родства, хотя я не чувствовала в нем сына, скорее, старшего брата, при том, чрезвычайно вредного. Порой настолько забывалась и так ехидно его критиковала, что вспоминала, кто он на самом деле, только когда вокруг него начинала клубиться магия и он выхватывал палочку.

Темный Лорд оказался очень умным и начитанным, а так же приятным и интересным собеседником, когда был в настроении. Я не знала и сотой доли того, что знал он, его можно было слушать часами. Он очаровывал и околдовывал, а на его магию можно было подсесть, как на наркотик.

Он обожал лесть, даже грубую, и был просто королем пафоса. Когда Лорд мне угрожал, то устраивал из этого целое представление, с хождением вокруг меня с палочкой наперевес и обещаниями скорой расправы, нагонял страху, так сказать. Однажды сказала ему «что если достал палочку, так бей без разговоров, а не рисуйся. И что именно это его и погубило в прошлом». На что его Темнейшество обиделся и не вызывал меня целую неделю, но потом, вероятно, от скуки, сменил гнев на милость и вызывал снова.

Что странно, такое снисходительное отношение у него было только ко мне. Сама пару раз видела, как Лорд «приласкал» Квиррелла пыточным, просто так, для профилактики, а о том, что с ним вытворял в мое отсутствие даже думать не хотелось. Полагаю, что меня, несмотря на то, что я для него сделала, ждала та же участь, если бы он мог причинить мне боль, не делая при этом больно себе.

Незадолго до Рождества, будучи в лаборатории у Снейпа, заговорила с ним о Лили.

— Сэр, могу я попросить вас об одолжении, — спросила его, вытаскивая из сумки альбом.

— Попробуйте, — ответил он, с интересом глядя на мои действия.

— Сэр, вы знали Лили Эванс, маму Гарри? — поинтересовалась, раскрывая альбом.

— Что? С чего вы это взяли, — напрягся профессор, — к чему эти вопросы?

— Сэр, хочу сделать Гарри подарок на Рождество, — объяснила я. — У него нет ни одной фотографии родителей. Тетка всегда говорила ему, что они наркоманы и преступники. Полистала Хогвартский альбом выпускников и нашла, что вы с ними учились на одном потоке. Может, вы помните, с кем они дружили? Хочу попросить их прислать несколько фотографий или пару воспоминаний.

— Хорошо, — согласился он, подумав, — давайте альбом.

Протянула ему книгу, тот молча отметил в ней несколько имен и протянул ее мне обратно.

— Вы, как я заметил, относитесь к этому мальчику по-особенному, — с намеком сказал Снейп, — на это есть причина?

— У всего есть своя причина, сэр. Он мой друг. Я сочувствую ему, ребенка лишили всего, выбросили и забыли на десять лет, а теперь все смотрят на него с надеждой и твердят, что он им что-то должен. Скажите, сэр, — сменила тему, — это правда, что директор Дамблдор — единственный маг, которого боялся Тот-Которого-Нельзя-Называть?

— Таково мнение большинства, — нехотя признал он, чуть скривив губы. — А что думаете вы, мисс Эвансон? — поинтересовался Северус, глядя на мое скривившееся лицо.

— Думаю, что это вранье, — резко ответила я. — Если бы это было правдой, то вашему Дамблдору достаточно было просто прилюдно бросить Лорду Магический вызов. От него, как вы знаете, невозможно отказаться. Тогда из магического круга вышел бы только один из них, но, похоже, они оба не уверены в своих силах и предпочитают, чтобы вместо них гибли другие.

— Вы излишне категоричны, — не согласился Снейп, — но это недостаток юности, он пройдет со временем.

— Не думаю, сэр, — упрямо возразила ему, — я выросла на книгах о великих полководцах прошлого, а они всегда сами возглавляли свои войска, а не прятались за спинами юнцов, не нюхавших пороха, и детей, не знавших детства.

На Рождественские каникулы разъехались абсолютно все слизеринцы, остался только Гарри и я за компанию. Ну не могла же бросить его одного.

Драко приглашал нас к себе на Рождество, но декан объяснил ему, что Поттера никто все равно к нему не отпустит, так что и затевать ничего не стоило. Он, конечно, расстроился, но мы его успокоили, уверив, что Гарри один не останется.

Гермиона хотела остаться, но мы и ее отпустили. Девочка очень соскучилась по родителям, все же первый раз так далеко и надолго из дома уехала.

В первое утро Рождества меня разбудил Гарри. Когда вышла из спальни, он поздравил меня с Рождеством и с восторгом показал кучу подарков под пушистой елью в гостиной. Помимо подарков от слизеринцев, в основном, это были сладости и канцелярия, он получил: самодельную флейту от Хагрида, зачарованный блокнот и шоколад от Гермионы, самопишущее дорогущее перо от Драко и даже коробку конфет от Дурслей. Но больше всего его потрясли два подарка — мой альбом и мантия-невидимка. Он сначала распечатал мой подарок и когда понял, что это, его восторгу и благодарности не было предела, правда, с привкусом грусти и печали. На этом фоне мантия от его отца вписалась очень гармонично, словно материальное воплощение моего подарка, ведь когда-то эту вещь носил его отец.

Рождественский стол в Большом Зале ломился от еды. Сотни жареных индеек и других блюд громоздились на столах, не знаю зачем — нас осталось в школе всего человек двадцать, включая учителей. Дамблдор, как обычно, строил из себя клоуна и подначивал к этому остальных педагогов, те кривились, но подчинялись, щеголяя шляпами с перьями и цветами, незаметно стряхивая с себя конфетти и выковыривая блестки из еды. Уизли остались в замке в полном составе, и Рон злобно зыркал на нас с Гарри, но нам хватало общения и без рыжих — за нашим столом находились несколько ребят с Рейвенкло и пара «барсуков».

Вечером Поттер надел мантию и ожидаемо пошел бродить по ночному замку. Не стала его контролировать, но подождала в гостиной. Я, в отличие от него, не любила ночной замок. По мне, темные, без всякого освещения коридоры, шорохи крыс и пауков, и бормотание картин наводили жути.

Он влетел в комнату в страшном возбуждении и размахивая руками потянул меня показывать обнаруженное им зеркало. Он увидел в нем родителей, на фоне большого дома с цветущим садом, и меня с Драко. Мы пили чай за круглым столом, среди розовых кустов и смеялись, а мама Гарри, подливала нам кипяток и подкладывала на тарелку маленькие пирожные. Из любопытства тоже заглянула в зеркало и увидела себя, такую как сейчас. По правую и левую сторону от меня стояли Гарри и Драко, совсем взрослые, высокие и очень красивые, а за спиной — взрослый Лорд и Снейп. И все широко улыбались, как в дешевом шоу. Я подивилась своей больной фантазии, но и только, и увела Гарри обратно. Напоив его какао с печеньем, объяснила про зеркало-желание. Что оно вытягивает из мага жизненные силы и сводит с ума, и взяла с него обещание не ходить туда больше. Потом мы еще раз посмотрели альбом с фотографиями, и я отправила расстроенного, но уже почти успокоившегося Гарри спать.

Проклятый паук… давить на слабые места сироты и бередить его раны ради своих целей. Сволочь.

Каникулы прошли довольно быстро. Не успели мы оглянуться, как ученики вернулись в Хогвартс. Гарри было чем порадовать друзей. На каникулах в одной из коробок от «Шоколадных лягушек» ему попалась карточка с Дамблдором, в ней упоминался Фламель. И мне ничего не осталось, как достать ему книгу про Фламеля и его алхимические опыты. Драко и Гермиона были в восторге, они, как оказалось, после каникул планировали пробраться в запретную секцию. Компания тут же постановила, что «нечто», охраняемое Пушком, может быть только философским камнем и ничем иным. Гермиону, с которой ребята сдружились, тоже посвятили в эту историю, но не просто так, а взяв с нее Непреложный обет, но она была не в обиде и отнеслась с пониманием. Ей вообще нравилось на Слизерине — никто не травил и не дразнил, она была полезна и приносила факультету много баллов, у нее появились друзья, а под покровительством Малфоя и Поттера к ней никто не цеплялся и чувствовала себя в безопасности — короче, она была счастлива, и ее внутренняя гармония была достигнута.

После каникул время побежало еще быстрее. Прошел матч между Хаффлпаффом и Гриффиндором — выиграли «барсуки». Но самое интересное произошло позже матча: Гарри удалось подслушать, как Снейп угрожает Квирреллу, и это событие надолго дало пищу для разговоров. Знание общей тайны объединяет. Мы четверо словно состояли в неком тайном обществе, недоступном для других смертных, и это было классное ощущение.

До экзаменов осталось десять недель, и Гермиона любезно составила нам всем график подготовки к нему. Учителя тоже не мелочились и задавали огромные домашние задания. В этой жизни другом Поттера был не рыжий лентяй, а две «заучки» и отличник. Драко не мог посрамить свой род плохой успеваемостью, и Гарри приходилось учиться наравне со всеми — может, и без энтузиазма, но со старанием.

У меня возникла проблема, и я пока не могла ее решить. Звали ее Хагрид. Она тянулась с Рождества и захватила и Пасхальные каникулы. Дело в том, что он часто приглашал Гарри в гости и незаметно внушал ему, какой Дамблдор хороший и великий. Эта агитация длилась ни один месяц, и мне все труднее удавалось сводить ее на нет. Дело осложнялось тем, что Гарри искренне привязался к Хагриду. Я надумала решить проблему радикально, раз и навсегда — да простит меня великан, но он действительно полностью человек Дамблдора.

Однажды погожим днем мы встретили в библиотеке лесника, тот сам привлек к себе наше внимание и как-то слишком неуклюже пытался спрятать книгу, которую взял почитать. Как только он вышел, я быстро перевела разговор на другую, более интересную тему, под подозрительным взглядом Драко. Мне надо было отвлечь их, чтобы никто из них не пошел смотреть, какую именно книгу брал великан. Позже у меня с Драко состоялся разговор. Я попросила его не ходить к Хагриду и не пускать туда Поттера, по возможности отвлекая его, например, тем же коридором на третьем этаже — ребята несколько раз в день подходили к нему и прислушивались к собаке. Блондин как всегда ничего не спросил, но обещал все сделать, как надо.

Меньше чем через месяц Хагрида арестовали и дали ему десять лет Азкабана на среднем уровне.

Для всех эта новость стала шоком, кроме меня, конечно. Взяли его с поличным, с детенышем дракона, а так как лесник был когда-то выпущен из Азкабана условно-досрочно, то ему дали максимальный срок. Дамблдор в этот раз не смог ему помочь — дело получило широкую огласку, особенно после того, как, а Запретном Лесу нашли логово Акромантулов, выведенных все тем же лесником, что подтвердилось под сывороткой правды. Я спланировала эту операцию заранее, послав анонимку через гоблинов в Ежедневный Пророк, Министерство и Аврорат, не забыв упомянуть пауков. Слава Сущему, на нашу компанию никто не подумал — мы дружили с лесником и не были у него в хижине последний месяц, а значит, и не могли знать ни о драконе, ни тем более о пауках в Запретном лесу. Меня мучила совесть, чувствовала себя грязной, ничуть не лучше Дамблдора с его манипуляциями, поэтому не удержалась и попросила моего адвоката отмазать Хагрида, но так, чтобы в ближайшие годы его в Англии не было. Деньги и связи творят чудеса. Через три недели разбирательств, Хагрид был депортирован в Америку, в Техасский Драконий Заповедник, на общественно-полезные работы сроком на двадцать лет. Надо было видеть, как он плакал от счастья и благодарил меня. Гарри, конечно, расстроился, но понял, что это лучше, чем тюрьма и успокоился.

— Ева, надо поговорить, — подкараулил меня блондин.

— Ну, — устало спросила я, — что ты хотел, Драко?

— Ты ведь знала… Знала о драконе? Ведь поэтому ты просила не ходить к леснику и не пускать туда Поттера?

— Надеюсь, ты не поделился этой догадкой с Гарри? — угрожающе прищурилась я.

— Нет, что ты, — успокоил меня тот, — но я должен знать.

— Да, знала. И это я виновата в аресте лесника.

— Но почему? Зачем это тебе было нужно, Ева, я не пойму. Тебе же нравился Хагрид? — спросил шокированный Малфой.

— Он мне и сейчас нравится, Драко, но между нами и им, я выбрала нас… Он хотел подставить нас с тобой, — ответила на его непонимающий взгляд. — Ты знаешь, что грозит за соучастие в деле о драконе? Как думаешь, что Дамблдор затребовал бы с твоего отца, чтобы отмазать тебя? Все что угодно, Драко. Мы друзья, и я забочусь о нас всех. Надеюсь, ты будешь это помнить, как и то, что об этом надо молчать.

В глазах у Драко мелькнуло понимание, но он только коротко кивнул, и мы вернулись к остальным.

Наступила пора экзаменов. Мы написали письменную работу, потом заставили танцевать ананас у Флитвика, превратили мышь в табакерку у Макгонагалл и сварили зелье Забывчивости у Снейпа. И вот, наконец положили перья, закончив писать последнюю в этом году экзаменационную работу по истории магии, — нас ждала неделя свободы и ничегонеделания.

Стояли теплые солнечные деньки, и наша компания проводила целые дни на улице, под большим дубом у озера, где мы когда-то любили сидеть с Севом. Несмотря на общую расслабленность и довольство, Поттер выглядел задумчиво и озабоченно, словно думал о чем-то неприятном. Мы прижали его к стенке, и он признался, что боится за сохранность камня, и как аргумент, рассказал свои соображения по поводу того, каким образом к Хагриду могло попасть яйцо, если оно такое редкое, дорогое и за него срок в Азкабане дают. Он предположил, что яйцо великан выиграл у Квиррелла, который был под чарами личины, а значит, тот точно успел выведать у лесника, как пройти мимо Пушка. Иллюзий по поводу болтливости Хагрида, стоит его подпоить, никто из нас не строил. Признаться, его доводы показались всем весьма убедительными, и мы решили пойти и рассказать все своему декану, но оказалось, его нет в замке. Он с утра находился в Мунго — что-то по поводу зелий. Тогда мы побежали к профессору Макгонагалл — ведь где кабинет директора никто не знал, но и там нас ожидала неприятность. Оказалось, Дамблдор буквально десять минут назад отбыл в Министерство на неопределенный срок, а на предупреждения Гарри о том, что Философский камень сегодня попытаются украсть, она разразилась гневной, недовольной тирадой и высказала все, что думает о самоуверенных первокурсниках и их навязчивом стремлении лезть в чужие дела, которые их ни в коей мере не касаются.

Тогда Гарри и Драко решили пойти на третий этаж и под мантией караулить дверь в запретный коридор, но не прошло и пятнадцати минут, как они вернулись злые и недовольные. Оказалось, у двери их застукала Макгонагалл и пригрозила снять баллы с факультета Слизерин, если поймает их на этом месте еще раз. А минут за пять до прихода мальчишек вернулась расстроенная Миона — ее шуганул Квиррелл, когда она за ним следила у учительской.

— Ну, и что теперь будем делать? — взволнованно спросил Драко.

— Если декан или директор сегодня не вернутся, то ночью я пойду и попытаюсь добраться до камня первым. Воспользуюсь мантией-невидимкой, — решительно сказал Гарри.

— План хорош, — согласилась Гермиона. — Надеюсь, твоя мантия достаточно широкая, чтобы мы все поместились под ней, — сказала она под наши дружные кивки.

— Ты что, решил, что мы отпустим тебя одного? — притворно возмутилась я под его недоуменным взглядом. — Ты уверен, что сможешь пройти все ловушки и испытания сам, без нашей помощи?

— Но ведь если нас поймают, то всех исключат, — робко возразил Поттер, — я не могу рисковать вами.

— А вот и нет, — сказала Гермиона, — мне по секрету сказал профессор Флитвик, что я набрала сто двенадцать процентов за тест, вряд ли они меня исключат после этого.

— А у меня отец в Совете Попечителей, — гордо приосанился Драко, — если что, то можно директору и тролля припомнить.

— А я сама обучение оплачиваю, — легкомысленно добавила под удивленный присвист блондина. — Тем более, я иностранка, да и вообще наличие Философского камня в школе наверняка не санкционировано властями, и скорее всего Фламель и Дамблдор не захотят огласки, — добавила я. — Короче, у нас есть чем надавить на дирекцию, в случае чего… И да, Гарри, тебя тоже не исключат — ты ведь «Знамя Света», куда они без тебя…

Роли были распределены, и план намечен. Гермиона побежала в библиотеку разучивать новые заклинания — это ее успокаивало, а мальчишек я отправила полетать и под шумок стащить пару метел, поместив их в мою маленькую зачарованную сумочку. Вообще-то к метлам не рекомендуют применять чары и хранить их в зачарованных сумках, но нашей школьной рухляди уже ничего, по-моему, не повредит. Гарри, конечно, удивился — зачем они нам, но Драко, бросив на меня короткий взгляд, кивнул и, не споря, уволок брюнета на Квиддичное поле. Я осталась в спальне и еще раз пробежалась по своему плану.

С Квирреллом обо всем договорилась заранее… Сварила зелье — если его нанести на кожу и произнести заклинание, то любое прикосновение вызывает пузыри на коже, как при ожоге, но это просто иллюзия и ничего больше, вредить профессору не хотелось. Решила не «убивать» Квиррелла, а выгнать или в крайнем случае «убить» самой. Помню, Гарри очень переживал в свое время, что убил его. Мне бы не хотелось для сына повторения такой судьбы и груза вины, которой он даже поделиться ни с кем не мог — его бы просто не поняли. После нескольких выматывающих разговоров с Лордом, мне удалось уговорить его «зарядить» тюрбан профессора своей магической силой (нам было нужно, чтобы остался различимый и узнаваемый магический след). Конечно, он и сам не глуп, и видел выгоду для себя, но на нервах поиграл у меня знатно — просто утопил меня в капризах, вынуждая петь ему дифирамбы и восхвалять его на все лады.

Поздним вечером, когда гостиная опустела, мы собрались там, чтобы отправиться в путь. Методом проб выяснилось, что мантия укрывает только троих из нас, поэтому я накинула на себя чары невидимости под их восхищенные возгласы, и мы пошли.

Добрались без происшествий. Гермиона Алохоморой отперла замок, а Гарри открыл дверь. Стоило нам зайти, как пес злобно зарычал и закрутил всеми тремя головами — он нас почувствовал, но не видел. Мы отошли от него на безопасное расстояние, и Поттер, достав подарок Хагрида, стал извлекать из флейты звуки, весьма отдаленно напоминающие музыку, но собака пару раз зевнув, всхрапнула и, закрыв глаза, уснула. Гарри передал флейту Гермионе и, сняв мантию, убрал ее в карман.

— Смотрите, — сказал он, указывая на арфу под лапой собаки и на открытый люк, — он был здесь, мы были правы. Видимо, он прошел совсем недавно.

Драко зачаровал арфу на бесконечную игру, и мы все вместе отодвинули огромную лапу, загораживающую люк.

— Я пойду первым, — сказал Гарри, вглядываясь в темноту, — а вы прыгайте за мной, когда я вам крикну, — и, не дожидаясь нашего ответа, он сиганул в темный провал.

— Прыгайте, — донесся до нас его приглушенный голос, — здесь мягко.

Мы дружно попрыгали в люк, где я сразу, стоило нам приземлиться, не дожидаясь атаки лианы, применила Люмос Солем, предварительно крикнув нашим зажмурить глаза. Дьявольские Силки после атаки яркого света расслабили свои щупальца, и мы грохнулись вниз, благо там было невысоко.

— Ну, куда теперь? — спросила Гермиона, пока мы дружно оглядывались.

— Вы это слышите? — спросил Драко, прислушиваясь, — шум, словно от крыльев.

— Точно! Нам туда, — оживился Гарри. И мы бодро потопали по коридору. Приоткрыв дверь, увидели ярко освещенный огромный зал с высоким потолком, где, громко жужжа, стремительно летали то ли маленькие птицы, то ли большие насекомые.

— Смотрите! Это ключи. Надо поймать ключ, чтобы пройти дальше, — догадался Гарри.

Мы трое, оставив Гермиону на земле, оседлали метлы и взмыли в воздух.

— Ищите большой старинный ключ, возможно, с помятым крылом. Не думаю, что Квиррелл с ним церемонился, — крикнула я ребятам.

— Я нашел его! — закричал Драко, — вон тот, и крыло у него, и впрямь, помято. — он указал Гарри на нужный ключ, и они бросились за ним вдогонку. Я предпочла спуститься вниз и наблюдать за гонкой с земли.

Наконец Драко поймал ключ, и мальчишки спустились. Под слабые трепыхания измученного ключа, тот был торжественно вставлен в замок, и дверь с громким щелчком открылась…

— Ну что, готовы? — спросил Поттер, нажимая на ручку двери. Мы дружно кивнули и ввалились в новое темное помещение.

Стоило нам зайти, как в огромном зале вспыхнул яркий свет, и пред нами предстала масштабная шахматная доска с гигантскими фигурами.

— Стой! — резко крикнула я Гермионе, уже занесшей ногу над доской. Никому не двигаться. Кто-нибудь умеет хорошо играть в шахматы? — спросила я.

— Я умею, — ответил Драко под отрицательное мотание головами всех остальных, — но не достаточно хорошо, чтобы рисковать вами.

— В таком случае, доставайте метлы, мы перелетим в другой конец зала, —скомандовала я.

Фигуры на мои слова возмущенно загалдели, бряцая оружием. Я достала палочку и, выкрикнув Редукто, направила ее на ближайшую пешку, которую тут же с жутким грохотом разнесло на мелкие камушки.

— Еще возражения есть? — угрожающе прошипела я под обалдевшие взгляды друзей, глядя на притихшие шахматные фигуры. Фигуры склонили головы и расступились, освобождая проход.

— Все же предлагаю лететь, — продолжила я, обращаясь к друзьям. — Кто его знает, что этим камням в голову придет, когда мы посреди доски окажемся.

Драко достал из сумочки метлы.

— Ой, а дверь в комнату с ключами уже закрылась, — вскрикнула Гермиона, как же мы теперь полетим — у нас только две метлы, — огорчилась она.

— Ничего страшного, — успокоила ее, — ты полетишь с Гарри, а я с Драко. Здесь недалеко и невысоко, метлы выдержат.

В следующей комнате нас поджидал тролль, по счастью, мертвый или без сознания — мы не рассматривали, а просто проскочили мимо (вонь была невыносимой).

В очередном зале нас ждал обычный стол и семь бутылочек на нем. Стоило нам зайти, как фиолетовое пламя отрезало нам выход, а перед дверью, ведущей дальше, поднялась стена черного огня…

— Это ловушка Снейпа, — высказал догадку Гарри, — наверняка что-то заковыристое.

Гермиона решительно подошла к столу и громко прочитала загадку.

— О, это не магия, это логика, — обрадовалась она. — Семь бутылочек: в трех яд, в двух вино, одна даст возможность пройти вперед, через черное пламя, а еще одна — обратно, через фиолетовое. Дайте мне время, и я скажу вам, где какое зелье.

Я подошла к столу и понюхала флаконы. Как и думала, вместо яда в стекляшках был Напиток живой смерти, его вряд ли опознали бы ученики-первокурсники, в двух — вино, а в двух оставшихся — Ледяное зелье (делает любой огонь холодным и не обжигающим). Не стала мешать Мионе проявлять сообразительность, и через несколько минут хождения вдоль стола и невнятного бормотания, мы услышали радостный вскрик.

— Есть, — сказала она, — вот эта маленькая бутылочка приведет к камню, только вот здесь на одного.

— Пойду я, — сразу предупредил Гарри, — а вы возвращайтесь и позовите на помощь, — добавил он под возмущенное шипение друзей.

— Думаю, мы все сможем пройти, — вмешалась я, — флакон, видимо, самонаполняющийся, иначе после Квиррелла в нем ничего бы не осталось. Да и проход обратно закрыт, ты разве забыл про комнату с ключами? Мы не смогли вернуться туда за метлами.

— И правда, — подумал Гарри и кивнул, — хорошо, только я, чур, пью первый.

Поттер выпил глоток зелья из бутылочки, поставил его на стол, передернулся и вошел в пламя…

Стоило двери за ним закрыться, как в стекляшке вновь появилось зелье, как раз на один глоток. Его выпил Драко, а потом Гермиона. Я, накинув на себя чары невидимости, пошла вслед за ними.

Квиррелл подошел к постановке добросовестно. Разноцветные лучи заклинаний летали по залу яркими живописными всполохами, окрашивая пространство, подобно световому шоу.

Наконец, все участники сражения были обездвижены, и профессор завел разговор про камень. Гарри посмотрел в зеркало. Потом, когда Квиррелл поднес палочку к горлу Гермионы, он вытащил камень из кармана и протянул его профессору, а подойдя к нему, вцепился тому в лицо. Квиррелл заорал от боли и покрылся волдырями. А потом, когда Гарри стал терять силы, я сняла невидимость и запульнула в Квиррелла Распыляющим. Он вспыхнул в белом пламени и исчез.

Подошла к друзьям и Фините сняла с них заклятья.

— Да-а! Вот это была битва, — устало высказал Драко всеобщее мнение. — Ты как, Гарри?

— Не знаю, пока не понял, — отозвался тот, привалившись к стене. — Но если бы не Ева, — он глянул на меня с благодарностью, — думаю, нам настал бы конец.

— Хочу вас попросить, — замялась я. — Давайте скроем, что я с вами была. Не думаю, что директору понравится, что я распылила профессора. А так… Исчез и исчез, вон, только тюрбан остался.

— Конечно, Ева, ты права, — наперебой загалдели друзья, — только как мы объясним, куда Квиррелл исчез?

— А никак, — ответила им, — наложу на вас легкое оглушающее. Очнетесь в Больничном крыле и скажете, что ничего не помните, а прочитать вас они не смогут — на вас комплекты наследников, а Миона под обетом.

— Согласен, — решительно ответил Драко, — так будет лучше всего, меньше расспрашивать будут, да и быть жертвой в нашем случае безопасней.

Я договорилась с Гарри о том, что ему надлежит говорить, наложила на всех присутствующих оглушающее, вложила в руку Поттера Философский камень, и вышла через неприметную дверь.

Поднявшись наверх, сразу отправилась в покои декана. Он открыл дверь сразу, словно караулил возле нее.

— Мисс Эвансон, — рявкнул он, глядя на меня с раздражением, — почему вы ночью покинули спальню и бродите по школе?

— Профессор, — спокойно ответила я, — у меня была на то причина: Драко, Гарри и Гермиона пошли сегодня спасать Философский камень от Квиррелла и до сих пор не вернулись.

— Что? — охнул он, побледнев. — Так, — он рывком втянул меня внутрь, — сидите здесь и никуда не уходите.

Он захлопнул дверь и выскочил в темный коридор.

Утром проснулась хорошо отдохнувшей, похоже, просыпаться после нервных встрясок в гостиной декана стало традицией.

— Хорошо спалось? — ожидаемо спросил Снейп, подбавив в голос ехидства.

— Как всегда, сэр, — легко ответила, потянувшись. — Как там мои друзья? — спросила, откидывая одеяло и взяв деловой тон.

— Они в Больничном крыле, — ответил декан, — и предвосхищая ваш следующий вопрос, с ними все в порядке. Можете забрать их сразу после завтрака.

— Замечательно, — ответила, счастливо сверкая глазами, — тогда на завтрак я хочу омлет и сэндвич с гусиным паштетом.

— Вы, я смотрю, совсем обнаглели, — опешил Снейп.

— Вы что, хотели выпроводить меня, даже не покормив? — состроила удивленное лицо, — в таком случае, мне придется ходить голодной до обеда, ведь завтрак уже прошел.

— Ладно, — нехотя согласился он, — но это в последний раз.

— Не зарекайтесь, профессор, — буркнула я, отпивая горячий шоколад.

Расследования, как такового, не было… На прощальном пиру Большой зал был украшен в слизеринских тонах. Директор не награждал баллами участников недавних событий, о них вообще никто из учеников не знал, но и без этого Слизерин победил во всех номинациях. Снейп не показывал своего счастья. С поистине невозмутимым видом, под горестный взгляд Макгонагалл, принял из рук Дамблдора оба кубка: «Кубок Школы» и «Кубок школы по Квиддичу».

В поезде Драко утянул меня в пустое купе и, наложив заглушающее, приступил к допросу.

— Ева, — начал он, — для начала, признаю за собой Долг Жизни перед Евой Эвансон. А теперь хочу знать, ты ведь знала, знала, да, что в том запретном коридоре? Я это сразу понял, когда ты про метлы сказала.

— Знала, — призналась я, — только не спрашивай откуда, — предупредила его невысказанный вопрос. — А теперь ты мне ответь: почему ты пошел с нами против Квиррелла? Ты ведь знал, что он служит Темному Лорду.

— Я тебе отвечу, — помолчав, ответил он. — Не хочу, чтобы он снова возродился… Ты, наверное, не знаешь… Хотя о чем это я — ты наверняка все знаешь — в общем, на семью Поттеров напали не случайно… Было пророчество о ребенке, способном победить Лорда, и я тоже подхожу под него. Когда мама узнала об этом, она приняла специальное зелье, и родила меня раньше срока. Просто хочу, чтобы наша семья жила спокойно, и мама всегда улыбалась. Если он возродится, то правда может открыться, и он захочет меня убить, как Гарри. Вот, теперь ты все знаешь.

Мы сидели рядом, опустив головы и молчали каждый о своем.

— Не переживай, Драко, — улыбнулась я, — все будет хорошо. И еще… Я, Ева Диана Эвансон, перед лицом Магии, не признаю Долг Жизни за Драко Люциусом Малфоем.

— Почему? — удивился Малфой, — ты сумасшедшая — отказаться от Долга Жизни влиятельного рода…

— Поверь мне, — ответила я, — нам ничего не грозило, а значит, ни о каком Долге не может быть и речи.

Мы вернулись в купе и присоединились к нашей компании. Договорившись о планах на лето, попрощались друг с другом и разошлись в разные стороны. Вот и закончилась первая часть игры. Летом меня ждут Лорд и его Долг…

Летние каникулы пролетели еще быстрее всех предыдущих. Остаток июня вся наша компания провела в кругу своих семей.

Гермиона с родителями побывала во Франции.

Драко в своем маноре — их званые летние вечера прогремели на всю магическую Англию.

Гарри дядя и тетя взяли с собой на отдых в Испанию (после того, как вложения Дурслей утроились, благодаря советам моего отца, и фирма дрелей процветала, они стали к племяннику гораздо лояльнее).

Мой отпуск начался с кошмара — я посвятила его маме. Пришло время отрабатывать месяц съемок и фотосессий.

Июль для меня превратился в сущий ад… Леди Эдит, посетовав на то, что я в течение года не приезжала на каникулы и мы выбивались из графика, загрузила меня занятиями по зельям. Три месяца не вылезала из лаборатории. Вы спросите, как такое может быть? Три месяца? Все просто. Леди позаимствовала из родового сейфа артефакт. Такой есть у каждого Мастера-Артефактора, начиная с десятого уровня (у Поттера наверняка в сейфе такой есть).

Этот прибор повторяет один выбранный день до трех месяцев, что-то вроде «Дня Сурка». А чтобы работа, над которой трудится Мастер, не возвращалась на утро к исходному состоянию, то надевался идущий в комплекте специальный кулон, а сам прибор напоминал хронометр. Некоторые артефакты делаются очень долго — вот для этого такой прибор и нужен. Он не влияет ни на время, ни на взросление, — просто останавливает момент.

В середине июля мы все собрались в родовом маноре Драко. Малфой-старший изъявил желание лично познакомиться с друзьями своего сына. Нас троих подвергли тщательному изучению и признали условно-годными. Особо пристальному вниманию подверглась я — видимо, хитрый блондин не раз высказывал отцу свое мнение на мой счет, да и воспоминания наверняка показывал — все же нюх и интуиция у этой семейки феноменальные. Мне понадобилась вся выдержка и изворотливость, чтобы ничем себя не выдать. Люциус принял меня благосклонно, но его беспокоила мысль, что, повзрослев, я и его отпрыск захотим пожениться. В итоге, я пообещала, что никогда не выйду за Драко замуж, даже если он меня попросит, после чего Малфой-старший заметно расслабился и даже стал получать удовольствие от нашего общения. Что странно, насчет Гермионы его такие мысли, видимо, не посещали: к ней он отнесся тактично и вежливо, но без особого интереса.

К развлечениям Малфои подошли профессионально — сказывается многолетний опыт. В их имении чего только не было: пегасы, гиппогрифы, простые лошади, — и на всем этом можно было кататься и летать. Культурная программа тоже была на высоте. Склад для метел представлял из себя большой каменный ангар, полный инвентаря. Очевидно, в семье издавна было принято покупать по одной модели, как только на рынке метел появлялась новинка. Драко похвастался только что выпущенной метлой, «Нимбус 2001», подаренной ему на день рождения, и тут же, от лица всей семьи подарил Поттеру точно такую же. Обалдевший от неожиданности Гарри и его блондинистый друг тут же унеслись на поле для Квиддича (Да, у Малфоев было свое персональное поле, пижоны), где до вечера с восторгом гонялись за снитчем. Наблюдая за ними, я думала, что Малфои взялись за Поттера всерьез, раз сделали ему подарок, больше чем на тысячу галеонов. Хотя Драко в этом году хотел пробоваться на ловца, значит, и Слизеринскую Квиддичную команду ждали новые метлы.

Мы с Гермионой предпочитали более спокойные развлечения, а вечерами она и вовсе пропадала в библиотеке.

Я покинула гостеприимный манор в начале августа — у меня появились неотложные дела. Мы договорились встретиться на Диагон Аллее через две недели, в среду, и всем вместе пойти за покупками.

Наше маггловское поместье в Америке встретило меня тишиной и письмом от Лорда. Мы с ним переписывались время от времени, и пару раз встречались во Французском поместье леди Эдит, где варили модифицированное зелье Старения. В письме он пригласил меня в манор рода Слизерин и прислал порт-ключ на послезавтра, на два часа дня…

Замок Слизерин поражал своим великолепием и был похож на древний средневековый замок-крепость. Каменные толстые серые стены, покрытые мхом, ров с водой и огромный, обитый железом подъемный мост. Было волнительно сознавать, что я, скорее всего, единственная, ну, после наследника и Квиррелла, наверное, кто ступил на его каменную мостовую за последнюю тысячу лет.

— Значит, Тому все же удалось стать Лордом, — улыбнулась я.

Величественный древний домовик — если можно говорить о величии у домовиков — в белоснежной короткой тунике с гербом Слизерина, проводил меня в большой каменный зал с камином, в котором могло поместиться с десяток таких, как я. Интерьер был роскошный, но, на мой взгляд, мрачноватый. Каменные стены задрапированы драгоценными тканями в серо-зеленых тонах, меха и толстые ковры, в которых проваливаются ноги при ходьбе, разноцветные витражи в узких готических окнах и коллекции холодного оружия на стенах, подсвеченные светом факелов в серебряных подсвечниках. И всюду изображения змей!

— Лорд Слизерин приветствует тебя, девчонка. Тебе выпала небывалая честь стать первой гостьей в этом легендарном замке, — послышался завораживающий холодный голос, а вслед за ним показался и сам хозяин.

Лорд очень изменился с нашей последней встречи: приняв род, он просто излучал величие, не наносное, а истинное, подкрепленное Силой поколений высокородных предков. Он воспользовался зельем и выглядел лет на тридцать. Высокий, статный красавец, черноволосый и зеленоглазый — мечта любой ведьмы, он был великолепен.

— Вы прекрасны, Милорд, — восторженно вырвалось у меня помимо воли.

Лорд довольно ухмыльнулся и небрежно махнул рукой в сторону вычурного кресла, обитого чешуйчатой кожей с накинутой на спинку роскошной серебристой шкурой. Я присела в указанное кресло и тревожно замерла в ожидании. Лорд развернулся к окну…

— Скажи мне, девчонка, кто ты? Почему при всей своей полезности, ты легко рушишь мои планы? Какая сила в тебе препятствует мне… МНЕ! Темному Лорду, перед которым склонялись маги, чья сила была не чета твоей! Почему я должен строить свое будущее с оглядкой на тебя?

Он развернулся, посмотрел мне в глаза и медленно пошел в мою сторону. В его движениях была грация хищника и сквозила явственная угроза. Я инстинктивно сжалась в кресле, его магическая мощь подавляла.

Том подошел ко мне вплотную и склонился, нависая, словно скала, готовая в любой момент сорваться и погрести меня под собой. Внезапно он схватил меня за горло длинными аристократичными холодными пальцами и медленно, почти нежно, сжал, с каждым сказанным словом усиливая хватку.

— Я даже не могу тебя убить или причинить боль без последствий для себя.

Я начала задыхаться и панически забилась в его руках.

Вдруг Лорд рассерженно зашипел и выпустил мою шею, дав мне глотнуть воздуха. Отдышавшись, посмотрела на него — тот с равнодушным интересом разглядывал свои руки. Его ладони были покрыты волдырями, как при ожоге.

— Вот об этом я и говорил, — спокойно сказал он, продемонстрировав мне свои раны.

— Их надо обработать, Милорд, — хрипло просипела я, — давайте помогу.

Том засмеялся отрывистым громким смехом, не злым или угрожающим, а просто раскатисто и довольно.

— Не утруждайся, — легкомысленно ответил он, отсмеявшись. После чего небрежно дунул на ладони и все ожоги исчезли.

Затем снова коснулся моего лица, от чего я дернулась, и легонько погладил меня по щеке.

— У меня были на тебя планы. Я хотел дать тебе лет шесть и жениться на тебе. Ты мне нравишься. Отважная и бесстрашная, отчаянная и смелая, — ты развлекаешь меня и мне импонирует твоя решимость, то, что не лебезишь и не прогибаешься под меня. Хоть я тебя и пугаю, но ты держишься и пытаешься это скрыть. Когда ты приняла Зелье Старения, я взглянул на тебя по-новому. Всего несколько лет, и ты станешь очень красивой и сильной ведьмой, достойной быть супругой Лорда. Ты немного похожа на Беллу: такая же безбашенная и сумасшедшая, но не психопатка. В тебе есть стержень и характер. Гнешься, но не ломаешься, и перекраиваешь обстоятельства под себя, невзирая на личности. Не обольщайся, я не влюблен в тебя, просто расчет. Мне все равно придется жениться и продолжить род, раньше я пренебрегал обязанностями перед предками и магией — за что и поплатился. На этот раз все будет по-другому. Но ты и тут умудрилась вмешаться в мои планы и все поменять, несносная девчонка.

Он вдруг резко вскочил и, стукнув по подлокотнику кресла, быстрым шагом проследовал к столу у окна, где лежали какие-то бумаги.

Сидела не жива не мертва, словно во сне. В моей голове творилась такая каша. Старалась сосредоточиться на одной мысли, но под воздействием паники она моментально сменялась на другую, столь же непонятую. Из всего сказанного уразумела только одно — Том по какой-то причине хотел взять меня в жены, но я, каким-то образом ему помешала…

— Вот, прочитай сама, — отрывисто сказал Лорд, бросив мне на колени свиток.

На гоблинском пергаменте был расписан статус крови Темного Лорда. Я читала и не верила своим глазам.

Сейчас его звали Рэдвальд Фреалаф Слизерин, чистокровный.

Отец — прямой потомок Салазара Слизерина, чистокровный.

Мать… Ева Диана Эвансон, Новая кровь…

— Как такое возможно? — спросила я, когда смогла говорить, — а как же Том Реддл и Меропа?

Лорд хмыкнул.

— Когда ты возродила мое тело, то использовала не только свою Магию, но и свою кровь и плоть, поэтому ты — моя мать не только перед Магией, как мы думали, но также и телесно, от Меропы во мне ничего не осталось. А часть моей души из дневника тоже обрела материальное тело — пусть и не совсем стабильное — так что все физическое, что мне досталось от отца, уничтожено. Теперь мой отец, Рэдвальд Фреалаф — сын Салазара, чье наследие и кровь возродились во мне. И знаешь, что сказали мне зеленошкурые уродцы? Они сказали, что если бы моя мать не оказалась Новой Кровью, то я никогда бы не получил кольцо рода Слизерин и не стал Лордом. Забавно, ты не находишь?

— Меропа, хоть и относилась к роду Слизерин, но была слишком слаба. Их род уже ни одно поколение вырождался, а вот ты — Новая кровь! Интересно, ты знала об этом? Вижу, знала. Почему ты представляешься маглорожденной, неужели быть грязнокровкой почетней?

— Не почетней, а выгодней, Милорд, — рассеянно ответила, находясь еще под впечатлением от новостей, — свобода выбора дорого стоит и не всегда речь идет о деньгах.

Лорд вновь рассмеялся.

— Вот об этом я и говорю: ты сумасшедшая и дерзкая. Какая потеря...

— Милорд, — рискнула я, — расскажите о Салазаре Слизерине, а то эта история такая древняя, что давно обросла ложью. Вы ведь нашли летописи рода? Почему ваш отец стал Исчезнувшим?

— Жену Салазара, — охотно начал тот, — звали Флэдлид, что значит «нежная красавица». Он очень ее любил, она была его единственной слабостью. Потом супруга родила ему дочь, Флэдрун, «загадочная красота». Много лет после этого его жена не могла зачать дитя. Но вот, через двадцать лет, она забеременела. И умерла, рожая сына. К тому времени дочь вышла замуж и ушла в другой род. В стране полным ходом шло гонение на ведьм, намечалась война, и на фоне этого Салазар разругался с друзьями по поводу обучения маглорожденных и покинул Хогвартс. Видя к чему идет дело в стране и предчувствуя свой скорый конец, ибо без супруги он не видел жизни, Салазар принял решение. Он назвал сына Рэдвальд — «сила мудрости» и Фреалаф — «наследник правителя» и, закрыв Тайную комнату, провел ритуал над сыном, запечатывая в его крови свои Силу, Опыт и Знания. Имя Рэдвальд после ритуала превратилось в фамилию Реддл. В общем, мальчика спрятали у магглов, а сам Слизерин вскоре умер. Вот и вся история. Кстати, Василиск в Тайной Комнате охраняет библиотеку и исследовательскую лабораторию, ведь большую часть года Салазар и его друзья преподавали в Хогвартсе, поэтому там остались записи и наработки. Жаль, я их не нашел. Он считал, что магглорожденные не достойны получить знания, по крайней мере, оставшиеся от него.

— А почему он их ненавидел, Милорд? — полюбопытствовала я.

— В то время все сферы жизни людей контролировались церковью, и магглорожденные с детства воспитывались в вере. Попадая в школу уже будучи взрослыми — не забывай, что в то время взрослели рано — они отторгали Магию и пытались подстроить ее под себя. И потом, возвращаясь обратно в магловский мир, использовали магические знания для истребления магов, принимая активное участие в гонении ведьм.

— Но зачем они возвращались обратно? Можно же было остаться в магическом мире, — удивилась я.

— А кому они были здесь нужны? — цинично ухмыльнулся он. — У них нет маноров, титулов и золота. Для титулованных они не больше чем рабы…

Мы с Лордом проговорили до сумерек, после чего он отправил меня домой, предварительно надев на меня кольцо, порт-ключ в манор, с пояснением, что Магия требует заботиться и оберегать кровных родственников, особенно матерей. Он выделил мне роскошные покои на время моего пребывания в замке и личного домовика.

Когда вернулась домой, приняла ванну, выпила какао и легла в постель, то подумала, что это был сумасшедший день…

Проснувшись утром, позволила себе немного понежиться в постели и подумать. Вчерашние странные события не оставляли мои мысли. Мать Темного Лорда! С ума сойти! Я, конечно, предполагала нечто подобное, но в магическом смысле, а не по факту.

Опять же, находила крайне забавным и даже нелепым тот факт, что будучи девицей, обзавелась уже вторым сыном, ведь про семейную жизнь с Поттером я по-прежнему ничего не помнила. У Сущего однозначно извращенное чувство юмора, по крайней мере, в отношении меня. Вряд ли найдется еще одна «счастливица», подобная мне… Хотя, все могло сложиться много хуже — я могла стать Темному Лорду женой, а это значит — его полная власть надо мной и мое безропотное подчинение любой его прихоти. Только сейчас в полной мере осознала, Слава Сущему, какой беды получилось избежать. Ничего, прорвемся, но надеюсь, следующего ребенка я рожу в законном браке, САМА, и буду помнить, как это произошло и что этому предшествовало.

Аппарировала на Диагон Аллею в назначенное время и тут же услышала радостный окрик Гермионы. Она стояла на ступеньках банка. Рядом с ней стоял Гарри и энергично махал мне рукой, а немного в стороне — семейная пара, видимо, чета Грейнджер.

— Привет, Ева, — приобнял меня Поттер, сбегая по ступенькам. — Ужасно по тебе скучал.

— Я тоже скучала, Гарри. А где Малфои? — улыбаясь, взъерошила его и без того буйную прическу.

— Они задержались в банке, — ответил он.

Пока Гермиона знакомила меня с родителями, появились Малфои в полном составе, и мы большой оживленной группой двинулись за покупками.

В книжный ожидаемо набилась толпа народа, фанатично глазея на звезду дня —

Гилдероя Локхарта. Мы без суеты взяли себе по комплекту учебников и уже двинулись к выходу, когда нас привлек нарастающий шум ссоры.

Оказалось, Уизли-старший прицепился к отцу Драко, словно пытаясь специально его спровоцировать. В ход шли такие выражения, которые пропустить мимо ушей было просто невозможно, если ты аристократ, конечно. Если Артур Уизли просто хотел затеять драку, то он просчитался. Люциус не собирался с ним махаться, а вызвал на Дуэль по всем правилам, в присутствии многих свидетелей и тут же отправил заявление в Министерство на Артура за оскорбление чести Рода и своего достоинства. Сдается мне, Уизли вырыл себе могилу: представляю сколько с него потребуют выплатить отступных, а то, что Малфой на Дуэли его раскатает в блин, я не сомневалась. Похоже, подобные мысли пришли в голову и миссис Уизли, которая с озабоченным лицом стояла недалеко от мужа, с неприязнью сверлила глазами нашу компанию, как и Рон и его сестра. Что интересно, Артур в запале все же перевернул котел своей дочери, и Люциус действительно, с нелестными эпитетами, поднял и бросил туда пару книг, видимо, на это и был расчет.

Я часто думала над этим. Во всей этой истории много нестыковок. Если Люциус, боясь министерских облав, действительно хотел избавиться от дневника и принес его в «Боргин Беркс, » чтобы продать — это странно, потому как в такие места сначала приносят список того, от чего мечтают избавиться и договариваются о цене, и только потом — сами предметы. Да и кому нужен чужой крестраж? Просто выбросить его по-тихому и все дела, а не тащить в людные места. Так вот, зачем он так рисковал и таскал по всей Диагон Аллее темномагический предмет, от которого фонит на всю округу. Квиррелл смог пронести дневник Лорда в школу только через лаз Василиска, сразу в Тайную комнату, экранированную от магии Хогвартса, и то только потому, что в дневнике была душа наследника. А девчонка Уизли носила его по школе целый год — и ничего. Да и странно, почему Лорд не порешил Малфоя за свой крестраж? Он убивал и за меньшее, а тут — душа, себя любимого! Почему Поттер остался крестражем после укуса Василиска, если его можно уничтожить ядом? Да и вы представляете себе размеры тысячелетнего Василиска? Эта змеюка чуть меньше, чем Хогвартс-Экспресс. Для него двенадцатилетний пацан вместо зубочистки сойдет. А яд, всего одна капля, убивает за минуту. Ведь Гарри еще бегал после укуса и крестраж уничтожал, и девчонку утешал, несмотря на то, что яда в нем было по маковку, из целого клыка, а не одна капля. Да и сомневаюсь, что вход в Тайную Комнату в женском туалете находится, я, правда, туда только через лаз в Запретном Лесу попадала — надо бы у Лорда подробности расспросить. Короче, мутная история… Поначалу хотела попросить Лорда дневник магией зарядить, чар иллюзии накинуть и мелкой Уизли подкинуть, приключения Гарри и остальным создать, чтоб не скучали. А потом подумала: нас и без моей помощи приключениями обеспечат. Похоже, все эти ежегодные приключения — стопроцентная постановка, иначе почему крестраж из Квиррелла не впитался в Гарри? Мне Лорд объяснил, что крестраж может самостоятельно притянуться в живой объект только с согласия носителя, как в случае с Квирреллом, или без согласия, но только в том случае, если между объектом и крестражем есть связь. А душа Лорда из Квиррелла просто улетела в неведомые дали, хотя вот он — идеальный сосуд под боком, Поттер, в нем даже сродная частичка души имеется. Похоже в первый год постановку я им чуть не испортила, хотя профессор как бы исчез — так что цель достигнута. Я только недавно осознала, куда влезла. И как только мы все живы остались? Не иначе, родовой дар наш с Поттером помог, везение.

Пережив неприятные минуты в книжном, мы проследовали в кафе-мороженое и после вкусного десерта выбросили инцидент из головы. Одно порадовало — Локхарт не полез к Гарри фотографироваться.

А первого сентября произошло непредвиденное: Драко и Гарри, который у них гостил, не смогли попасть на платформу. Они, как и я, аппарировали с Малфоем-старшим прямо на платформу, занесли вещи в наше любимое семнадцатое купе и, помаявшись дурью, пошли встречать Грейнджер на маггловскую сторону вокзала. Хорошо, мы прибыли на вокзал заранее. Прибежала взволнованная Гермиона и, запинаясь на каждом слове от избытка эмоций, рассказала, что парни врезались в барьер и не могут пройти обратно. Мы выскочили из купе и бросились к охраннику-наблюдателю. Через несколько минут на платформу аппарировали смотритель и счастливые мальчишки, и с восторгом, перебивая друг друга, стали делиться своим приключением, хвастаясь шишками и ссадинами на лбах, пока взрослые чинили барьер.

Ехали мы весело и громко. В наше купе постоянно кто-то заходил и оставался посидеть, даже в коридоре толпились возле открытой двери. С прошлого года после победы над троллем, многие одногодки со всех факультетов с нами подружились и теперь смеялись над шутками Поттера и Драко, делились новостями, — кто и как провел лето. Гарри теперь было о чем рассказать, и он наслаждался вниманием, спорил и веселился вместе со всеми.

Распределение начиналось, как всегда, и ничего не предвещало неприятностей.

— А теперь прослушайте сообщение, — торжественно начал поднявшийся с кресла директор. — Сегодня в нашей школе знаменательный день, — продолжил он под недоуменные переглядывания учащихся. — Под этот гостеприимный кров волею судьбы вернулся потомок одного из основателей, — а именно, Рэдвальд Фреалаф Слизерин.

Наступила мертвая тишина, потом поднялся шум и гам — все кричали, толкались и привставали с лавок, чтобы первыми разглядеть ожившую легенду Хогвартса.

Казалось, я одна сидела спокойно и в полной прострации, хотя внутри меня бесновалось множество чувств и эмоций. Это конец. Этот придурок все испортил. Все эти люди, которым прежде до маглорожденной Евы Эвансон не было дела, теперь сметут меня, словно лавина. Да и директор станет приглядывать за мной. И вести свою игру станет труднее. Убила бы гада. И чего идиоту в маноре не сиделось?

Дамблдор призвал к тишине и приветственно взмахнул рукой, лучась улыбкой, словно зазывал в гости любимого внука.

И вот, в ярко освещенный зал вступил ОН!

Высокий зеленоглазый красавец с длинными смоляными волосами, лет пятнадцати —

моя чертова копия. Все, включая учителей, подались вперед, дабы подробнее рассмотреть «нашу новую знаменитость». Новичок в оглушительной тишине примерил шляпу, которая радостно заверещала и не захотела расставаться со столь сиятельной головой, но все же прокричала «Слизерин», после чего ее, громко голосящую, унесла Макгонагалл.

Под громкие рукоплескания Лорд Слизерин прошествовал за слизеринский стол и присел рядом со мной, под удивленные сияющие взгляды нашего Дома.

Оказавшись возле меня, он без стеснения взял мою руку и оставил на ней нежный поцелуй, попутно продемонстрировав всем окружающим проявившееся вдруг на моем пальце кольцо-порт-ключ с гербом Слизерин. Наше феноменальное сходство настолько бросалось в глаза, что не заметить этого не мог даже слепой. Все, забыв о еде, бросились шумно обсуждать новую сенсацию. В Большом зале поднялся такой гвалт, что директор посчитал нужным дать небольшое разъяснение, пока учащиеся не разнесли школу:

— Дети, Лорд Слизерин все время до этого жил и учился в Америке, а теперь решил почтить нашу школу своим присутствием только потому, что в Хогвартсе, как оказалось, обучается его прямая родственница, наша отличница-второкурсница, мисс Эвансон. Похлопаем…

Все восторженно заорали в третий раз, но понемногу шум сменился приглушенным перешептыванием, и только взгляды множества глаз сверлили мне спину.

Хотелось встать, заорать в полный голос и надавать наглецу заслуженных пощечин, но усилием воли подавила столь недостойный «родственницы» порыв. Вместо этого я не поднимала глаз от тарелки, делая вид, что так и надо. Совсем не хотелось объясняться сегодня с друзьями — мне хватило обиженного взгляда Драко, а тем более выслушивать поздравления и льстивые похвалы от Слизеринцев.

Наконец, пытка ужином окончилась, и все факультеты разошлись по спальням. Никогда еще мы не шли в подземелья такой толпой сразу. Лорд держался рядом со мной, оттеснив от меня друзей, а вокруг него собрались все старшекурсники-слизеринцы, с готовностью предлагая ему показать дорогу в общежитие.

Я кинула умоляющий взгляд Гермионе, она понятливо кивнула и живо утащила мрачных и расстроенных пацанов в спальни. Умная девочка быстро сообразила, что к чему.

В гостиной факультета было не протолкнуться, все расселись. Пришел декан и, буравя меня пронзительным взглядом, толкнул приветственную речь новичкам и поприветствовал новоявленного Лорда, подчеркнув в своей манере, что не будет делать никому поблажек, невзирая на титулы и регалии, а будет оценивать только знания и усердие.

Лорда распределили на четвертый курс, несмотря на то, что ему исполнится пятнадцать всего через два месяца — у него день рождения был 27 октября. Все это он поведал о себе любопытным, оставшимся в полном составе после ухода декана.

Когда все разошлись по спальням, он попросил меня задержаться. И вот мы остались одни…

— Ну, ты рада, Ева? — лучась довольной улыбкой не хуже Локхарта сказал он, — теперь мы сможем учиться вместе, и я смогу за тобой приглядеть.

У него было такое самодовольное лицо, словно он придумал отличную шутку и невероятно гордится своей идеей. Этого я снести уже не могла.

На автомате, под его удивленные взгляды бросила на помещение чары против прослушки и сорвалась…

— Ты, титулованный придурок. Я тебя просила заботиться о себе? Какого ты пришел и все испортил? Какого тебе в маноре не сиделось, скажи на милость? Как я теперь все это разгребать буду?

Я орала и обвиняла его во всех грехах, а потом все же от души влепила ему пощечину и, обессилев, обмякла в ближайшее кресло и горько разрыдалась.

Всю мою истерику Лорд перенес стоически — видимо, растерялся от неожиданности и моего напора, вместо благодарности и восхваления его ума и смекалки. Когда я его ударила, то и вовсе обалдел — держу пари, его последний раз били в приюте, и то он верно им отомстил. Но после пощечины до него, видимо, дошло: он явно что-то не то сделал, и я далеко не рада. Что он не замедлил мне высказать:

— В чем дело, девчонка, — отрывисто бросил он, хорошо меня встряхнув, — чем ты недовольна? Я проявил к тебе особую милость, раз ты моя самая близкая родня, а ты, чем ты мне отплатила? Неблагодарная. Поднять руку на Темного Лорда. Сумасшедшая истеричка. Убил бы заразу…

Подняла на него глаза, полные боли и вселенской печали, не думаю, что он впечатлился, но его пробрало.

— Ну, объясни, чего ты так завелась? Я сам не пойму, — уже без злости спросил он.

И в то же момент я оказалась у него на коленях с кружевным платком в руках.

— Говори, девчонка, — покровительственно повелел он, — я не буду гневаться, обещаю…

— Ты все испортил, — уперлась я, стараясь держать лицо и не выказать своего удивления, — теперь все будут думать, что я врунья, по тому как притворялась маглорожденной.

— Так ты и есть врунья, — фыркнул он, насмешливо глядя на меня.

— Теперь чистокровки будут думать, что я из рода Слизерин. Подольют мне какую-нибудь гадость, и выйду замуж насильно, — не сдавалась я.

— Не выдумывай, — рявкнул он, больно стискивая меня. — Ты только моя, только я в праве подобрать тебе подходящего мужа — это мой долг как Главы Рода!

«С ума сойти, — подумала, глядя в его фанатично-горящие глаза, — что ж мне так везет-то? Лорд, похоже, тот еще собственник. Хорошо еще он мне физически навредить не может — одна радость».

— Не волнуйся, Ева, — мягко промурлыкал он чарующим баритоном, — я решу все твои проблемы. Ты под моей защитой, — и он снова лучезарно мне улыбнулся. — А теперь иди, отдохни, сердце мое.

Он бережно ссадил меня с колен и, поцеловав в висок, легко подтолкнул в сторону спален для девочек…

Я в полной прострации дошла до кровати и рухнула в нее не раздеваясь. Что творится в мире? Если это — Лорд, то верните мне прежнего. Слава богам, он мне не муж. Это же с ума сойти. Почему каждый вечер после общения с ним превращается в сумасшествие? Хотя я читала о подобном — это влияние уз родства. Они провоцируют его заботиться и опекать, только, боюсь, что в случае Лорда, я буду иметь дело с одержимостью. Мама дорогая, как бы мне брак с Поттером благословением не показался. Ладно, как там Скарлетт говорила: «подумаю о проблемах завтра».

Утро наступило слишком быстро и принесло осознание, что метод Скарлетт не работает — проблемы не забылись и не перестали за ночь быть менее значимыми. Как только вышла из душа, ко мне подсела Гермиона.

— Давай, рассказывай, а то от любопытства умру, — атаковала меня она.

— Может не сейчас? — с надеждой спросила я, — давай, после обеда прогуляем Историю Магии, и разом всем вам на все вопросы отвечу, чтобы трижды не повторять.

— Ну ладно, — недовольно сморщила носик Миона, — пошли скорей, мальчики ждут нас у портрета Якова Мудрого через пятнадцать минут.

Я еще не зашла в гостиную, как почувствовала Силу.

Лорд сидел в окружении старшекурсников, и они что-то оживленно обсуждали. Стоило войти, как разговоры смолкли, и на мне сразу скрестились взгляды множества глаз.

— Привет, Ева, — приветливо улыбнулся Рэдвальд при виде меня, — а мы тут спорим о влиянии Ментальных практик в разрушении Темномагических проклятий.

— Это, безусловно, увлекательная тема для утренней беседы, Милорд, — спокойно ответила я, — не буду вам мешать, продолжайте, — и направилась к выходу.

— Постой, Ева, — вскочил Лорд, — вообще-то, я ждал тебя, чтобы проводить на завтрак.

— Прошу прощения, Милорд, но у меня в планах до завтрака успеть пообщаться с друзьями, — и я, сделав небольшой поклон, быстро вышла из комнаты.

— Лихо ты его отшила, — восхитилась Гермиона. — Не пожалеешь? О все же такой красавчик! — мечтательно прищурилась она.

— Миона, ты меня шокируешь! Кто будет думать о мальчишках в двенадцать лет?

— Вообще-то, мне скоро тринадцать, если что. И я смотрю на парней чисто с исследовательским, научным интересом, чтоб ты знала, — невозмутимо ответила плутовка, азартно сверкнув глазами.

— Ну да, — скептично фыркнула я, — рассказывай. Тогда почему все мужские особи, которых ты изучаешь, такие красавчики? Помнится, в прошлом году это был Диггори? Догоняй, — крикнула я, смеясь, и, увернувшись от шутливого замаха книгой, побежала по коридору.

Не успела добежать до нужного портрета, как меня в четыре руки затащили в пустующий класс, а за мной следом заскочила задыхающаяся подруга.

— Вы просто два идиота, — промямлила я минуту спустя, плюхаясь на ближайший стул, — чуть от страха не умерла.

— Ева, не тяни, мы должны знать правду. Откуда у тебя взялся такой титулованный родственник? — спросил Драко, буравя меня взглядом.

— Да, — обиженно вмешался Гарри. — Мы тебя видели две недели назад, и ты ничего нам не рассказывала о нем.

— Хорошо, — сдалась я, — только давайте совместим рассказ с завтраком, а то вчера от волнения и не поела толком.

Был вызван Ося с провиантом, и под нежнейшие слойки с паштетом и горячий шоколад, я начала рассказ.

Сказала, что действительно уже знала о новом родственнике, когда мы ходили за покупками, но не могла им рассказать, так как такое публичное заявление о родстве должен был сделать именно Лорд — ведь он Глава Рода. Честно говоря, мечтала, что об этом никто не узнает, и даже предположить не могла, что Лорд приедет в Хогвартс.

Драко понятливо покивал и официально поздравил меня с новым статусом, обещая позже все объяснить недоумевающему брюнету и Мионе, которые не все поняли из моих путаных оправданий.

Правду говоря, у меня от души отлегло, когда поняла, что мальчишки на меня не сердятся, не обижаются и не считают лгуньей. Сказала им, что на самом деле считала себя маглорожденной и узнала о Лорде недавно. Он сам меня разыскал, и именно по этой причине не смогла погостить у Драко подольше.

Узнав, что я побывала в легендарном маноре «Слизерин», друзья взяли меня в оборот, и все оставшееся до уроков время я описывала им красоты древнего замка. Восторженные возгласы и горящие общей тайной глаза того стоили. Разумеется, все это рассказала им под большим секретом.

За обедом мы вовсю обсуждали бездарный урок Локхарта.

На первом уроке у нас был письменный тест на полсотни бессмысленных вопросов, что-то типа: какой у него любимый цвет, заветная мечта и когда день рождения. Из всего класса правильно ответила только Гермиона, заработав факультету двадцать баллов. Остальные понаписали отсебятины, а Слизерин и вовсе в полном составе сдали пустые листы.

На втором уроке этот недоумок выпустил Пикси, которые без усилия разнесли весь кабинет, загнав идиота под стол и лишив его палочки. В самом начале вакханалии накинула на нас четверых Щит, и мы спокойно переждали, пока ученики и часть зверушек с визгом выскочили из класса, после чего обезвредили оставшихся монстриков, кто чем мог. Я двоих обездвижила. Гермиона троих заморозила. Драко наслал на пятерых паралич. А Гарри чарами Парения снял с люстры Невилла Лонгботтома. После чего мы вытащили из-под стола помятого профессора, который от широты души щедро отсыпал нам по десять баллов каждому. В Большой Зал мы шли счастливые и довольные — заработать факультету шестьдесят баллов только за первый урок — прекрасное начало учебного года.

Мне страшновато было встретиться с Лордом за обедом, после моей утренней эскапады. Но он повел себя так, словно ничего не случилось и, сев рядом, оказывал мне обычные для него знаки внимания, а именно: приложился к ручке, был вежлив и предупредителен, подкладывал мне на тарелку кусочки поаппетитней. Но я довольно хорошо знала его характер, чтобы тешить себя мыслью, что он забыл мою выходку и спустит все на тормозах. Похоже, кого-то вечером ждет разборка…

Самое поганое — до меня только сейчас дошло, что он, поступая таким образом, не претендует на мою свободу, как я считала, а ограждает меня от излишнего и навязчивого внимания. Мне стало ужасно стыдно, и я решила позже попросить у него прощения.

Вечером пораньше сбежала из библиотеки, где сидела вся наша компания, чтобы успеть до отбоя поговорить с Рэдвальдом, и, шагая по коридору, размышляла, где он может находиться. Но Лорд в своей излюбленной манере, как всегда, все решил за меня.

Стоило поравняться с очередными доспехами — меня рывком втянули в неприметную нишу, и, протащив метров пять по темному коридору, я очутилась в большой ярко освещенной комнате. Лорд принял Зелье Старения и выглядел лет на тридцать — это пугало. Он, сверкая злыми глазами, грубо толкнул меня в кресло, и голосом, полным холодной, еле сдерживаемой ярости, высказал мне все, что думал о моем недопустимом поведении и умственных способностях. И поверьте, эпитеты «неблагодарная соплячка» и «упрямая идиотка» были самыми безобидными из всего, что он наговорил. Слушать такое о себе было неприятно. Очень неприятно, тем более, что он был в чем-то прав… Поспешила пресечь излияния, пока тот не распалился еще больше, и, наконец, извиниться.

Для этого решила воспользоваться проверенными веками женскими хитростями. Подождав, когда в его пламенной речи наметился перерыв, неожиданно резко встала, пересекла в два шага расстояние между нами, и обняла его за талию. От неожиданности Лорд поначалу опешил, а потом, опомнившись, дернулся и попытался отцепить от себя мои руки — без должной грубости, впрочем.

— Простите, я была неправа, — призналась ему, заливая его мантию фальшивыми слезами. — Постараюсь больше так не поступать, — уточнила, добавив в голос раскаяния.

— Постараешься? — фыркнул Лорд, перестав вырываться, — только постараешься? А где обещание, что такое никогда не повторится? — с издевкой спросил он, легонько прижимая меня к себе.

— Но, Милорд, — подняла на него заплаканные глаза, — я не могу ничего обещать, жизнь длинная, все может случиться, — философски добавила, снова утыкаясь ему в мантию. Мы постояли так, молча, некоторое время, после чего он что-то неразборчиво буркнул, подхватил меня на руки и опустился в кресло, посадив мою тушку себе на колени.

— Ну, ты закончила свой спектакль? — грозно спросил он. — Теперь мы, наконец, можем поговорить? Что, не ожидала? — ответил он на мой удивленный взгляд, — думаешь, я не отличу фальшивые слезы от настоящих? Была бы моя воля, показал бы тебе разницу с помощью Круцио, девчонка.

Разом перестала всхлипывать, гордо выпрямила спину, невозмутимо пожала плечами и спокойно, без суеты, вытерла слезы и высморкалась.

— Я должна была попытаться, Милорд, — без всякого раскаяния ответила ему, убирая платок в карман, — кто же знал, что на Темных Лордов не действуют женские уловки, впредь буду умнее. И да, мои извинения были совершенно искренние. Я действительно перегнула палку, но в том есть и ваша вина — не надо было на меня давить.

Сначала Лорд с молчаливым интересом следил за моими действиями, а по мере пояснений на его лице все больше и больше проступало изумление и недоверие, словно он сомневался в моем рассудке. Высказавшись, прикрыла глаза, чтобы не выказать свой страх — все же дергать тигра за хвост небезопасно.

Ожидала новой порции обвинений или еще чего позаковыристей, но Лорд неожиданно рассмеялся.

— Открывай глаза, наглая девчонка. Открывай, давай, я не сержусь.

Приоткрыла один глаз и несмело на него взглянула.

— Вы точно больше не сердитесь на меня, Милорд? — спросила, увидев его смеющиеся глаза.

— Нет, я уже давно понял, что все женщины — идиотки без толики здравого смысла и насквозь лживые создания. А мне досталась самая лживая и безмозглая из всех.

— Так ведь мне всего двенадцать, Милорд, а не пятьдесят, как вам, — съязвила я, — вырасту поумнею.

— Это и пугает. Страшно представить, что будет, когда ты войдешь в возраст, — чуть слышно буркнул он. — Но твое бесстрашие или, скорее, безумие и наглость пока забавляют меня, но если ты еще раз позволишь себе подобную выходку, как сегодня утром, я найду, как тебя наказать. Как ты думаешь, ночь в темном каземате, в интерьере пыточной камеры с крысами и пауками, не посчитается Магией Уз как вред тебе? Хочешь проверить? Тогда не провоцируй меня. Помни, что я не мальчишка, а Лорд Судеб, так не искушай того, кто держит в своих руках твою судьбу.

— Милорд, позвольте вопрос, — спросила, видя, что к нему вернулось хорошее настроение, — зачем вы приехали в Хогвартс?

— Было несколько причин, — охотно ответил он. — Пожалуй, скука — одна из них. Я принял Род и разобрался с делами — в маноре пока нечего делать. Когда-то я мечтал о своем доме и вот, получив его, просто слонялся без дела по его каменным коридорам под восторженные завывания соскучившихся по работе домовиков. Он слишком велик для меня одного. Позже, когда призову туда своих Пожирателей и займусь делами, жизнь в нем закипит.

— Но Милорд, — удивилась я, — а как же записи исследований Слизерина? Вы ведь сказали, что нашли их. И его знаменитая библиотека.

— Сейчас неподходящее время для серьезных и долгосрочных исследований. Я просмотрел некоторые из них и обязательно вернусь к ним позже, когда разберусь с ситуацией в магическом мире.

— Еще одна причина — Дамблдор. Не мог же я отпустить тебя в его загребущие руки и дать ему возможность использовать близкого человека против меня. Предпочитаю сам держать все под контролем и никому не верю.

— Я не предам вас, Милорд, — пообещала ему, — вы можете мне доверять.

— Не зарекайся, — ответил он с грустной усмешкой, — сама же сказала: «жизнь длинная, все может случиться». Хотя, я тебе верю — Магия Уз работает в обоих направлениях — ты не сможешь навредить мне, как и я тебе. Ну ладно, пора расходиться. Будем встречаться в этом месте — оно зачарованно на нас двоих. Увидишь что-то странное — сразу ко мне беги, не решай все сама. Поняла?

Понятливо кивнула и благодарно улыбнулась ему — приятно, когда кто-то обещает решить все твои проблемы.

Первая неделя учебы пролетела быстро, и в субботу мы с ребятами пошли на поле для Квиддича — мальчишки мечтали попасть в команду. Немного волновалась, как они поделят между собой место ловца, но все обошлось. Оказалось, никто из них не хотел быть ловцом, они собирались стать охотниками, потому как прекрасно и слаженно работали в паре.

— Жаль, Ева, что ты не любишь Квиддич, — посетовал Драко, — из нас троих получилась бы прекрасная команда охотников.

Вакансия охотника была только одна — пятнадцатилетний Адриан Пьюси покинул команду — его с этого года ждало ученичество, и на его место взяли Гарри. А Драко получил место ловца, но с оговоркой, что в следующем году его переведут в охотники вместо Уоррингтона, который тоже собрался углубленно изучать Чары, чтобы впоследствии стать Мастером. Маркус Флинт, капитан команды, был очень доволен заменой — мальчишки и правда прекрасно летали. И щедрый подарок Малфоя-старшего тоже пришелся весьма кстати.

Мы проучились до середины октября, когда начались странности. Я заметила, что Поттер стал более молчалив и несколько подавлен. И странно, что он даже Драко ничего не сказал. Улучив момент, утащила его в пустой класс и напрямик спросила в чем дело.

— Мне кажется, я свихнулся, — сказал Гарри после напряженного молчания, — слышу голоса, которые кроме меня никто не слышит. Значит, я и правда сумасшедший, как меня Дурсли называли. Скажи, Ева, меня теперь в психушку заберут? — дрожащим от страха голосом спросил он.

— А что он говорит, ну, этот голос? — спросила, игнорируя его вопрос о психушке.

— А… Ну, «Иди… иди ко мне… Дай мне тебя разорвать… Дай мне тебя убить». Вот, как-то так, — поморщившись ответил брюнет.

— Гарри, не паникуй, — спокойно ответила я. — Ты не сумасшедший, это точно. Дай мне два дня, и я тебе все расскажу, надо кое-что проверить.

— Ты правда думаешь, что я не псих? — с надеждой в голосе спросил он.

— Правда, — твердо ответила ему, — верь мне, Гарри, я хоть раз тебя обманывала? А теперь иди, мне надо подумать.

Он облегченно выдохнул и, приобняв меня на прощанье, вышел из класса…

Оставшись в одиночестве, задумалась. Дневника-крестража нет, а василиск все же ползает по школе, вот только странность. Допустим, Гарри понимает язык змей, а я нет, но это не значит, что я совсем не услышу змеиного шипения. Просто для меня это шипение будет лишено смысла, в то время как Гарри его поймет. Если змею слышит один Поттер, то дело только в его голове. И это плохо. Очень плохо — это значит, что его обработали уже давно, может, еще ребенком. Скоро появятся первые окаменелые ученики, а значит, пострадает или Гарри, или Рэдвальд. Пора бежать за помощью к Лорду…

Сидела в ожидании Лорда в нашем убежище и никак не могла привести мысли в порядок. Я потеряла понимание того, что вообще вокруг происходит. В голове появились некоторые идеи, вписывающиеся в логическую цепочку, но они были слишком неприглядны и отвратительны. Дамблдор никогда не был для меня Дамбигадом в прямом смысле. Политиком, циником, способным манипулировать и жертвовать другими, фанатиком идеи о всеобщем благе. В целом, я могла его понять, конечно, не разделять его методов, но понять. И наивно верила, что посылая на смерть очередную пешку, он действительно скорбит и переживает, и каждая смерть становится грузом на его совести, которую он мужественно, добровольно и в полном одиночестве несет ради Общего Блага. А теперь, осознание того, что этот Великий и уважаемый всеми маг мог оказаться настолько прогнившим и беспринципным, просто сбивало с ног.

Мне никогда не хотелось отомстить Дамблдору. Только нескольким, на мой взгляд, виновным. Петтигрю — не за предательство друзей-Мародеров, нет, а за то, что по его вине Гарри остался сиротой. Блэку — за то, что пренебрег обязанностями крестного ради мести, и сын рос вдали от магии и родственной заботы. Ну и Поттеру-старшему — за насилие над моей личностью, идиотизм и пренебрежение безопасностью семьи. На свое счастье он уже умер. Вот, пожалуй, и все… Директор казался мне человеком расчетливым и хитрым, но не хладнокровным ублюдком.

Не знаю, как эту мысль четко сформулировать, но… Допускаю, что Дамблдор устраивал для Лорда ловушки в школе, как и полосу препятствий для героя. Что он знал про дневник-крестраж, попавший в школу, и действовал по обстоятельствам, страхуя Гарри и давая ему проявить себя. НО НЕ ПОДКИДЫВАЯ ТЕМНЫЙ АРТЕФАКТ САМОЛИЧНО! НЕ ВЕДЯ ВОЙНУ ТАМ, ГДЕ ЕЕ НЕТ. Это значит, что даже не будь крестража в Гарри, не будь крестражей совсем — Поттера все равно втянули бы в Игру, в конце которой его ждали бы иллюзия битвы с Лордом и смерть… А все эти десятки реальных погибших, как выясняется, ни за что магов и еще сотни волшебников и магглов, которым еще предстоит погибнуть, но не в борьбе со злом, а по прихоти одного единственного человека, возомнившего себя богом.

Чувствовала себя мухой, попавшей в паутину — ее липкие нити опутали меня, создавая ощущение, что чем больше стараюсь вырваться, тем больше запутываюсь во всем этом. Какое облегчение — сейчас у меня есть надежный взрослый маг, на которого могу переложить ответственность за решение проблем. Когда Лорд появился, мне хотелось броситься ему на шею и умолять защитить нас с Гарри, но подавила свой порыв и осталась на месте. Но я забыла про Узы…

— Что случилось, Ева, — не скрывая тревоги спросил он, — чем ты так взволнована?

— Случилось нечто странное, Милорд, и мне требуется ваша помощь и поддержка, — ответила чуть дрожащим от напряжения голосом.

Лорд немного нахмурился и сел напротив, накинув на себя иллюзию взрослого человека. Честно говоря, как-то сразу полегчало — откровенничать со взрослым могущественным магом совсем не то, что с подростком, даже если это один и тот же человек. Заметно успокоилась и рассказала Лорду о предстоящих ежегодных приключениях Гарри в стенах школы. Когда закончила подробный рассказ, то почувствовала непривычную легкость, словно наконец скинула с себя тяжелую ношу, вернее, не скинула, а переложила ее на мужчину, сидящего с задумчивым видом напротив меня.

— У меня только один вопрос, — серьезно спросил он после продолжительной паузы. — Откуда ты все это знаешь? Ты видишь будущее?

Мне ничего не оставалось, как признаться, что я была когда-то Лили Эванс.

— Я доволен, что между нами теперь нет тайн, и ты не раскаешься, что доверилась мне, — серьезно сказал он и подошел ближе. — Только… Позволь мне, — властно и в то же время просительно сказал Лорд, присев передо мной на колени…

Послушно сняла сережки и браслет, блокирующие действие Легилименции, и посмотрела ему в глаза. В мыслях закружились картинки прошлого, они все убыстрялись, вертелись, сменяя друг друга, как в калейдоскопе, от чего немного кружилась голова, но боли не было — видимо, Лорд действовал бережно. Когда тот отстранился, я почувствовала слабость, но не более.

— Значит, ты хотела потребовать с меня в счет долга Поттера и Снейпа с Малфоями, — устало улыбнулся он, прикрыв глаза. — А ты не думала, что они сами захотят служить мне, тем более теперь, когда я стал сильнее и влиятельнее, чем когда-либо. Все же они занимали значимое место рядом со мной.

— Не имею ничего против их служения вам, — согласилась я, — только мне претит их унижения и пытки — неприятно видеть раболепные поклоны и ползание по полу. Если они захотят служить вам сами, без принуждения метки, тогда другое дело, — это будет их собственный выбор.

— Да ты идеалистка, — усмехнулся Лорд, — все еще строишь иллюзии, несмотря на разочарование в своем кумире.

— Не смейте говорить так о Дамблдоре, — вскинулась я, и слезы потекли по моим щекам. — Вы не представляете, как мне больно сейчас. Меня предал наставник и учитель, я до сих пор не в силах поверить в это. Вы знаете, сколько он сделал для маглорожденных. Сколько законов протащил через Визенгамот, чтобы такие, как я, смогли устроиться на работу, учиться, а не быть собственностью и игрушками аристократов. Да вы себе представить не можете, как тяжело приходилось маглорожденным до его вмешательства в политику. До сих пор не могу поверить...

— Ладно, ладно, все понял, — перебил он, усаживая меня в обратно в кресло из которого я в гневе вскочила. — Вот только, если ты помнишь мою историю, то должна знать, что мне, полукровке, в школе тоже пришлось несладко, да и потом на работу тоже не брали — меня, лучшего студента Хогвартса. И в этом виноват этот старый паук.

Он отвернулся от меня, мы немного помолчали, и только сжимающиеся и разжимающиеся кулаки выдавали его бешенство.

— Довольно, — спокойно сказал он, обернувшись и присаживаясь в кресло напротив.

— В 1943 Дамблдор уже хотел подставить меня подобным образом, тогда мне чудом удалось свалить все на Хагрида. Погибла девочка, вроде как от взгляда Василиска, но я не будил его тогда. Именно поэтому, отыскав Тайную Комнату, не нашел в ней лабораторию Салазара и его библиотеку. Змей слушается только признанного магией Лорда Слизерина, для его пробуждения нужна кровь наследника, а я тогда хоть и называл себя так, но фактически им не являлся. И не думай, что я этого не понимал. В то время просто не смог бы его разбудить. Если по замку и ползает змея, то это не Василиск. Он никогда не покидает Тайную Комнату — ему запрещено. И вход в нее находится в подземелье, а не в туалете на третьем этаже, где погибла та несчастная. Ты же не раз была в Тайной комнате, тебя не удивило, почему я сразу не призвал Василиска? Тогда я еще не был Лордом и наследником.

— Теперь по поводу дневника. Похоже, кроме меня, должен будет пострадать Люциус — он действующий лидер оппозиции против партии, возглавляемой Дамблдором в Визенгамоте. Даже если Малфой-старший на сей раз и выкрутится, то как с весомой политической фигурой с ним навсегда будет покончено.

— Меня беспокоит этот странный домовик Добби — такое нетипичное поведение говорит о том, что его или закляли, причем далеко не светлыми чарами, способными сломить родовую защиту и обойти клятвы, или это подставной персонаж, бросающий тень на семью Малфой.

Твоя ближайшая задача — выяснить у Драко, принадлежит ли Добби их семье. И если да, то его нужно задержать и допросить. А лучше всего — уничтожить. Еще попрошу тебя послать своего домовика проследить за мелкой Уизли, на предмет тетради. И подключи Малфоя — пусть выделит домовика следить за Локхартом.

— А чем он вас заинтересовал, Милорд? — удивилась я.

— Может ты не заметила, но в играх директора каждый год страдают именно профессора ЗОТИ. Дамблдор жертвует ими, и хотелось бы знать, кто эти люди — жертвы за всеобщее благо или пособники директора. Квиррелл на первом курсе умер. Локхарт на втором — потерял память. Хотя, на мой взгляд, его состояние — не результат использования чужой сломанной палочки, а нечто совсем другое. Скорее всего, ему произвели внушение, а потом грубо взломали память и стерли больше необходимого. Я не раз видел такой эффект.

Не стала уточнять, где и когда именно он наблюдал такие симптомы.

Люпин остался жив и при памяти, так как он состоял в Ордене и полностью являлся человеком Дамблдора. Грюм… Тут у меня возникает много вопросов. Я не склонен верить, что Крауч-старший держал сына под Империо, когда гораздо надежней использовать запрет Главы Рода и Родовую Магию. А то, что кто-то в отсутствие хозяина незаметно прошел в родовой манор — это полная глупость. Возникает вопрос: а был ли Крауч? Я планировал собрать Пожирателей на Рождественских каникулах. Заодно дам задание проверить информацию про Крауча-младшего. У меня где-то было немного его крови и зелья поиска…

— Подытожим. Одной не ходить, приглядывать за своими друзьями и обо всем странном сразу сообщать мне. Поняла?

Кивнула.

— Скажите, Милорд, — спросила на прощание, — я могу сказать Гарри про змею? Ну, чтобы его успокоить.

— Можешь, — разрешил Лорд. — И, Ева, называй меня Рэдвальд, а то Милорд, Милорд. Ты мне родня, как никак, к чему между нами этот официоз. И еще… Готовься, на Рождество отвезу тебя в манор и представлю Внутреннему кругу. Не бойся, ваше знакомство состоится на официальном приеме, уже после того, как я выдам им приветственных люлей после долгой разлуки — для профилактики. — и он весело рассмеялся, глядя на мое шокированное лицо.

Вернулась в спальню, как раз успела до отбоя. На следующий день отозвав Гарри в сторонку, поделилась своими мыслями о Василиске. Он так обрадовался тому, что не сумасшедший, и такое облегчение было написано у него на лице, что мой счет к директору вырос в разы. Решила не откладывать и в ближайшее время попросить Лорда проверить Поттера на внушения и проклятья.

После первого в этом году матча Слизерин против Гриффиндора, где наши с трудом, но выиграли (на Гарри напал взбесившийся бланджер и чудом не покалечил), я подошла к Малфою:

— Дело есть. Срочное.

Мы зашли в пустой класс и, набросив чары против прослушки, приступили к разговору:

— Драко, — начала без предисловий, — ответь мне, у вас в Маноре служит домовик по имени Добби?

— Сложно сказать, — задумался блондин, — так сразу не вспомнишь, у нас их больше двадцати, проснувшихся, я имею в виду. А в чем дело, Ева, почему ты спрашиваешь? — забеспокоился он.

— В школе творятся странные дела, Драко, и я считаю, что в этом году попытаются скомпрометировать твою семью. Будут пострадавшие среди учеников. Некий домовик Добби, тот самый, что чуть не покалечил сегодня на игре твоего друга, намекает, что служит твоей семье. Надо прояснить этот вопрос. Если это правда, то его надо проверить на ментальные закладки и чужеродное влияние, и допросить. А если он не имеет к вам отношения, отловить и ликвидировать.

— А ты не в курсе, как именно это коснется моей семьи? — не скрывая волнения спросил тот.

— В курсе, — ответила я, — только, Драко, ты ведь понимаешь, обо всем, что ты от меня услышишь, никому нельзя знать?

— Клянусь, Ева, только отцу, — с готовностью пообещал Малфой.

— В школу попал темный артефакт, и некто связывает его появление с твоим отцом.

— Постой, Ева, — возмущенно перебил блондин, — мой отец в Совете Попечителей, даже захоти он провернуть такое, магия и клятвы ему не позволят.

— Я это знаю, Драко, не кипятись, — постаралась успокоить его, — но это не меняет истории — никто не будет разбираться, и ваша репутация пострадает. Больше тебе ничего не скажу, а остальное потом, когда ты выяснишь про домовика.

— Хорошо, Ева, я немедленно напишу отцу, — подорвался Малфой. — Если все, что ты сказала, окажется правдой, наша семья будет тебе должна.

— Драко, я делаю все, что считаю нужным, потому что вы мои друзья. Мне не нужны долги и обещания — друзей не купишь за обязательства. Если хочешь поспособствовать выяснению истины — выдели одного своего домовика следить за Локхартом — он тоже под подозрением. А у меня только один Ося, и он за другим объектом следит.

Драко еще раз поблагодарил меня и ушел к себе, а я пошла в лабораторию ассистировать Снейпу.

С Северусом у меня произошел неприятный и выматывающий разговор сразу, как только стал известен мой новый статус. Долго и профессионально выпытывал подробности и, похоже, успел обидеться, что я начала обучение у Мастера, но не у него. Видимо, планировал сам предложить мне ученичество. Теперь он так нагружал меня внеклассной работой, что иной раз с друзьями общаться некогда было. Но я не жаловалась — работать с ним было интересно — все эти экспериментальные составы. Правда, с содроганием думала, как изменятся наши отношения после Рождественского приема, когда он узнает, что Темный Лорд и новоявленный Лорд Слизерин — одно и то же лицо. Боюсь представить, как ему объясню свое родство с Лордом. Хотя, пока еще есть время, и я наслаждалась жизнью и работой, не думая о завтрашнем дне…

Иллюзия спокойной жизни продлилась почти неделю. Ничего подозрительного не происходило, мы учились, посещали факультативы и тренировки по Квиддичу, пропадали в библиотеке и на дополнительных занятиях, — ничем не примечательная в своей обыденности неделя.

Я сидела вместе с Гермионой в библиотеке, когда увидела Малфоя, стоящего у выхода — он озирался по сторонам. Поймав мой взгляд, тот кивнул на дверь и сразу вышел. Извинилась перед подругой и, сославшись на неотложные дела, вышла следом. Блондин нашелся в облюбованном нами заброшенном классе.

— Ева, есть новости, — кинулся он ко мне, сверкая глазами.

— Драко, не суетись, — ответила я, накладывая привычные чары, — давай присядем и ты мне спокойно все расскажешь.

— Ева, ты была права, — начал он, немного отдышавшись. — Получил сегодня письмо от отца. Вчера удалось отловить Добби. Все, как ты сказала, он действительно принадлежит нам. Представляешь? Отец с крестным его допросили. Подробности мне не сообщили, но ясно одно — над домовиком кто-то серьезно поработал. И этот кто-то в Менталистике не меньше Мастера будет. Даже крестный не с первого раза все закладки разобрал. Правда, вытянуть из домовика удалось немного, у него защита против взлома сработала, ну, умер он, короче, когда ему глубже в память полезли, — пояснил Драко на мой непонимающий взгляд. — Но главное, — вскинулся он, — ты оказалась права! Кто-то действительно хотел подставить нашу семью, и если бы ему удалось… Кстати, Ева, отец передает тебе благодарность и приглашает к нам в манор на Рождественские каникулы. Похоже, сюрприз готовит. Он так и просил передать — прием в твою честь будет, так что не смей отказываться. Поттер и Грейнджер тоже приглашены, если что…

— Ева, ты обещала поделиться подробностями, — напомнил он, — отец считает, эта информация поможет понять, кому и зачем понадобилось бросать тень на нашу семью.

— Драко, — ответила, думая о своем, — надеюсь, твой крестный не знает о моей роли в этом деле? Мне бы не хотелось подвергнуться допросу с пристрастием с его стороны.

— Нет, что ты, — ответил он, — о тебе никто не знает, слово Малфоя!

— Дела обстоят так, Драко. Помнишь, Артур Уизли пытался спровоцировать на драку твоего отца в книжном?

— Конечно, помню, — оживился блондин. — Отец с него такую компенсацию затребовал — четверть с его зарплаты до конца следующего года еще высчитывать будут. И с работы его чуть не выгнали, детей пожалели. Уизли и так почти месяц в Мунго пролежал после дуэли.

— Не отвлекайся, Драко, — перебила я, — а то не успею рассказать, мне через сорок минут у Снейпа в лаборатории быть нужно.

— Извини, — ойкнул тот, — продолжай, я слушаю.

— В общем, расклад такой: к мелкой Уизли попал темный артефакт, кто его ей дал — не знаю, но обвинить хотят твоего отца, мол, это он его ей подкинул тогда в магазине. Это зачарованная черная тетрадь. Ося докладывает — рыжая каждый день в ней строчит. В дальнейшем эта Уизли с помощью нее таких дел натворит, что пострадают несколько человек. Но передай отцу, что вмешиваться ни в коем случае нельзя. Он для себя угрозу устранил, от своей семьи беду отвел — и довольно. Теперь в игру вступит новая фигура. Если ей помешать, то от нас всех мокрого места не останется. И помни, что в нашей стране есть только три Мастера Менталистики: Темный Лорд, твой крестный и Дамблдор. Делай выводы. Пока это все, — сказала я, вставая, — остальная информация — по ходу игры. И пусть твой домовик и дальше следит за профессором, — добавила, оглянувшись. — Это важно, Драко…

— Конечно, — согласился Малфой, — пойду, отцу отпишу. И, Ева, не забудь про Рождество, все правда ждут, что ты приедешь. Мама про тебя в каждом письме спрашивает.

— Да я не против, Драко. Но мое предчувствие нашептывает мне, что у твоего отца в Рождество могут появиться дела поважнее, как и у меня, впрочем.

Блондин внимательно на меня посмотрел, задумчиво нахмурился, но ничего не сказал и не спросил. Вот что значит воспитание.

До Хэллоуина осталось всего несколько дней. Рэдвальд с помпой отметил свое пятнадцатилетие в кафе мадам Розметты. Лорд снял на день все заведение, и до отбоя все старшекурсники отжигали с нанятыми танцовщицами-официантками. Вы не подумайте, атмосфера была несколько фривольна, но вполне пристойна, я сама просматривала одобренный знатью магический каталог услуг для мальчиковых праздников. Да и Лорд не стал бы рисковать репутацией, тем более, там присутствовали девушки с нашего факультета. Вернулись все еще до отбоя, и сильно пьяных среди них не было. Снейп хоть и шипел, но придраться было не к чему, поэтому он просто раздал всем зелье от похмелья, посоветовал не засиживаться допоздна и отбыл в свои подземелья, красиво взмахнув на прощание полами мантии… Нас, малышню в Хогсмид не пустили, но газировки, сладостей, мороженого и праздничной выпечки в гостиной Слизерина были горы. Да что там, Рэдвальда даже в Большом зале поздравили, — все же единственный прямой потомок основателя на всю магическую Англию…

Но не успели стереться из памяти приятные воспоминания, как начались ожидаемые неприятности.

Праздничный ужин по поводу Хэллоуина прошел весело и спокойно. Мы прошли в свое подземелье и о случившимся узнали только утром. За завтраком я заметила шепотки и тревожные взгляды, бросаемые на наш стол. Да и декан был более хмур и раздражен, чем всегда. Но когда в Большом зале появился Рэдвальд, то волнения и перешептывания стали словно осязаемы.

Стоило Лорду сесть за стол, несколько старшекурсников тут же склонили к нему головы и просветили по поводу произошедшего. Наследник думал недолго. Как только он узнал подробности, сразу нахмурился и с достоинством поднялся с места. Все внимание в зале сразу обратилось на него, все разговоры смолкли.

— Вчера вечером, — властно сказал Рэдвальд, — как я слышал, произошло преступление — неизвестный окаменил кошку завхоза. Думаю, руководство школы и без нашего участия проведет тщательное расследование и найдет живодера. Но меня крайне возмутила одна вещь. Этот неизвестный написал на стене: «Тайная комната открыта. Враги наследника, берегитесь». Мне неизвестно, кто этот скудоумный, но хочу предупредить его — если станет известна его личность, то я засужу его за клевету на кровь Рода Слизерин. В Хогвартсе действительно есть Тайная Комната и ее действительно охраняет Василиск, оставленный Лордом Слизерин.

На этих словах все присутствующие дружно ахнули, а директор подался вперед и попытался что-то сказать, но был властно остановлен Рэдвальдом.

— Я не закончил, — сказал он. — Вы не должны бояться, — обратился он к окружающим, — кто бы не окаменил кошку — это был не Василиск. Он никогда не покидает место, которое охраняет. Скажу больше, он задолго до моего появления впал в спячку, и я его еще не будил и пока не собираюсь этого делать. А чтобы избавить вас от сомнений, поклянусь своей магией, что не имею к данной истории никакого отношения.

Он в полной тишине вышел на середину зала и произнес:

— Я, Рэдвальд Фреалаф, Лорд Слизерин, единственный прямой потомок и наследник Лорда Салазара Слизерина, клянусь своей Магией, что не имею к данному инциденту никакого отношения. Клянусь, что Василиск Салазара спит, и что до следующего года я не собираюсь его будить. И я не в ответе ни за вчерашнее происшествие, ни за все последующие подобные происшествия в школе Хогвартс. Магия мне Свидетель!

Рэдвальда на мгновение окутало яркое сияние. Когда оно рассеялось, Лорд не стал наколдовывать Люмос, как все нормальные маги, а просто выпустил Силу. Она заполнила весь Большой зал в одну секунду. Это было непередаваемо. Наверное, так нежно и сильно прижимает к себе влюбленный свою юную возлюбленную — ощущение заботы, защиты и покровительства.

— Как видите, я не солгал, — сказал он, отозвав силу.

" Вот позер, — подумала я, — теперь все поголовно в него влюбятся, впору новых пожирателей набирать — они после сегодняшней демонстрации на все согласятся, даже на метку, чтобы к своему кумиру поближе быть."

Рэдвальд царственно прошел к Слизеринскому столу и сел на место под восторженно-влюбленные взгляды окружающих, и горделиво-чванливые слизеринцев, и спокойно продолжил прерванный завтрак. Все присутствующие еще долго чувствовали эйфорию и легкое опьянение, — побочное воздействие силы Лорда.

Вечером Малфой задержал меня в гостиной.

— Это то, о чем ты предупреждала? — без предисловий спросил он.

Молча кивнула.

— А новая фигура — это ОН?

Снова кивнула, тут же поняв, о ком идет речь.

— Спасибо, Ева, — прошептал он мне на ухо и нежно и благодарно пожал мои руки.

Я полагала, что после демонстрации в Большом зале все прекратится, но ошибалась. Спустя две недели окаменел первокурсник, Колин Криви, гриффиндорец. Хогвартс гудел как улей, и строил догадки. Какое-то время ничего не происходило, все немного успокоились и даже отвлеклись на Дуэльный клуб, открывшийся в начале декабря.

Руководителем клуба в обход Флитвика назначили Локхарта. Первое занятие ожидаемо превратилось в фарс. Локхарт лучился самодовольством вплоть до тех пор, пока Снейп, не скрывая удовольствия на лице, не отправил его в полет через весь зал и неслабо стукнул о стену под дружные овации наблюдателей. Честно говоря, про Дуэльный клуб можно было и не упоминать, если бы не досадный случай. После позорного проигрыша Локхарт решил не рисковать таким красивым собой, и вызвал из зала несколько пар для спарринга. Ребята вполне прилично сражались друг с другом, но вот Малфой решил порисоваться и наколдовал змею, чтобы напугать Финнигана, с которым был в паре. Кобра получилась знатная, метра полтора. Финниган испугался и замер, боясь пошевелиться, да и не только он. Снейп презрительно фыркнул, глядя на всеобщий ступор, и вышел вперед, доставая палочку. Но Локхарт его опередил и запустил в рептилию заклинанием, но она не исчезла, ее подбросило высоко вверх и со всей силы шмякнуло на помост прямо напротив Джастина Финч-Флетчли. Кобра зашипела, раздула капюшон и приготовилась к броску, но его не последовало.

Гарри заговорил с ней на Парселтанге, она отвлеклась на него от своей уже намеченной жертвы и тем самым дала Снейпу время для контр-заклятия. Змею развеяло, но напряжение не отпускало. Все уставились на Гарри, как на ожившего Мерлина, а потом разом отмерли и загалдели. Джастин вместо благодарности наорал на Поттера и обвинил его в науськивании на себя змеи. Все попытки Поттера оправдаться ни к чему не привели. Из популярного у всех факультетов парня, балагура и души любой компании, он в одну секунду стал изгоем. Из клуба все выходили с уверенностью, что Гарри и есть наследник Слизерина. Придя в гостиную факультета, куда, как оказалось, уже дошли новости и слухи, Поттера остановил Лорд и долго с ним беседовал. На завтраке в присутствии всей школы Гарри, как и Рэдвальд, поклялся Магией, что не имеет к происходящему отношения, хоть и умеет говорить со змеями. Эту способность он, как выяснилось, получил от своего предка. Поттеры — потомки легендарного рода Певерелл. Эта клятва успокоила учащихся, но не дала ответов на вопросы. А почти перед самыми каникулами появилась еще две жертвы: Джастин Финч-Флетчли и привидение Гриффиндора, Почти Безголовый Ник. В замке на каникулы не осталось никого, все разъехались. Гермиона извинилась перед Драко и собралась ехать домой. Она всегда очень скучала по родителям, а вот Гарри с удовольствием принял предложение блондина и собирался хорошо провести время. Директор, конечно, был недоволен, но запретить не мог. Дурсли без возражений подписали разрешение, да и обстановка в Школе была далека от спокойной. Поттер радовался как ребенок, и на пару с Драко уговаривал меня к ним присоединиться. Пообещала, что приеду в манор сразу, как смогу.

Сидела в гостиной замка Слизерин и разбирала списки. Вокруг стояло семь домовиков в ожидании моих распоряжений. Вот уже третий день кряду я как проклятая готовила Рождественский прием (Слава Сущему, не бал), первый после тысячелетней спячки. По прибытии в манор, Рэдвальд загрузил меня работой по подготовке замка к большому приему. Лорд, строго говоря, всегда был склонен к преувеличению и излишней помпезности, но сейчас, когда у него появился свой дом, да не просто дом, а легендарный замок, его мания величия усилилась в разы. Мне было приказано устроить такое торжество, чтобы соответствовало его высокому титулу.

Занимаясь делами, не раз помянула добрым словом леди Эдит и ее сестру Анну, воспитавших и обучивших меня, как и всех чистокровных девочек, коим, помимо вышивания, этикета и многих других дисциплин, всенепременно преподают знания и умения как вести дом и организовывать балы и приемы. Домовики, к моему удивлению, называли меня Госпожа, радостно сияли глазами и молниеносно исполняли мои приказы. Я полюбопытствовала у Лорда о такой перемене, на что он ответил, что я, как его мать и чистокровная, являюсь для домовиков Госпожой, согласно моему статусу. Но не хозяйкой, потому что во мне нет крови рода Слизерин. Поэтому домовики обязаны меня слушать и подчинятся, но последнее слово за Лордом. Вот так-то…

Пока я занималась хозяйственными делами, Рэдвальд целыми днями где-то пропадал и возвращался только к вечеру. Каждый вечер он присоединялся ко мне в гостиной после ужина, и мы сидели возле горящего камина, наслаждаясь теплом и сытостью. Замок, безусловно, был красив и величественен, но на мой женский взгляд, недостаточно уютен — этакая чисто мужская берлога, несмотря на роскошь. Поэтому я считала малую гостиную одним из уютных мест в Маноре, коих было не так много. Рэдвальд, похоже, считал так же.

Незаметно для себя, мы стали разговаривать друг с другом, как это принято в обычных семьях, спрашивать, как прошел день, какие планы на завтра. Для нас обоих это было в новинку — у Лорда никогда не было семьи, а меня считали ребенком и относились соответственно. Только с Рэдвальдом я чувствовала себя полноценной, мне не нужно было притворяться и скрывать свои мысли, чувства и эмоции. Лорд постепенно тоже оттаял, видимо, сказывалось действие уз, — ведь я не могла его предать или выдать его тайны. Он просто однажды позволил себе расслабиться в моем присутствии и ему понравилось это новое для него ощущение. Также все чаще у нас обоих возникало желание в тактильном контакте. Он или сажал меня к себе на колени, или садился на шкуру у моих ног и клал голову мне на колени. Лорд постоянно ко мне прикасался, целовал в висок или лоб, легонько сжимал ладони, нежно перебирал волосы. Со стороны мы, наверное, смотрелись как влюбленные, но ни он, ни я не испытывали ничего подобного. Только тянущую сердце нежность, желание оберегать и защищать. Просто Лорд как парень чувствовал все ярче, и потому его потребности были более выражены. Позже прочитала о ритуале и нашла подтверждение своим догадкам. Узы связывают двух, по сути, посторонних людей многим больше, чем просто роженицу и ее дитя, ведь перед Магией я несу ответственность за того, кого возродила к жизни, но во мне нет родовой привязанности, материнского инстинкта. Поэтому в нем заложено ритуалом прощать меня и защищать, а во мне — оберегать его и проявлять заботу, — и все это более выражено, чем обычно у матери и ее ребенка.

Из разговоров узнала, что он уже встречался с Пожирателями и весьма успешно. Они поначалу были ошарашены и потрясены его внезапным возвращением, но потом, познав его Магическую мощь и силу Круцио, смирились и повторно раболепно присягнули ему на верность, уже как Лорду Слизерину.

— Рэдвальд, а как же Снейп? Теперь директор в курсе, что Темный Лорд возродился? — обеспокоенно спросила я.

— Нет, Ева, — ухмыльнулся он, — я действовал через Люциуса. Сказал, что если Снейп скажет хоть слово, то пострадает Драко, и поклялся Магией, что осуществлю свою угрозу. Снейп не станет вредить крестнику, да и сам пострадает от отката.

— Ты что, действительно навредил бы Драко? — возмущенно вскричала я, сбрасывая его голову со своих колен.

— Не кричи мне в уши, — поморщился Лорд, укладывая свою голову обратно, — какая шумная. Ничего бы я ему не сделал, отшлепал легонько и все дела. Мне ведь известно твое особое отношение к нему и Поттеру, ах да, еще к этой, как ее — Грейнджер. Кстати, Ева, — приподнял он голову и посмотрел на меня, — почему в Поттере я почувствовал свой крестраж? Что молчишь? Опять твое вранье и интриги?

— Прости, Рэдвальд, — промямлила, толкая его обратно и нежно массируя ему виски. Он пару раз попытался приподняться, но потом смирился и расслабился.

— Потом вернула бы эту часть души тебе обратно, — призналась я, — она ведь такая маленькая, на твоем самочувствии ее отсутствие не отразилось. А Гарри в этом году Тайную комнату открывать предстояло, как я могла его частицы лишить, которая ему язык змей понимать позволяла, — просительно зашептала ему в ухо, — кто знал, что ты в Хогвартс заявишься.

— Ты не только шумная, но еще и глупая, — расслабленно ответил он, наслаждаясь приятными ощущениями от моих пальцев. — Крестраж не дает вместилищу способностей, он просто присасывается к носителю и впадает в спячку. Или ты думала Нагини колдовать научилась и по-человечески разговаривать? — тихонько рассмеялся Лорд над собственной шуткой, нежась, словно кот на солнечном подоконнике. — У Поттера этот дар от Певереллов, так что будь любезна, верни мне мою частицу, я последнее время ревниво отношусь к своей собственности. Да, Ева, завтра перед торжеством я хочу чтобы ты приняла Зелье Старения.

— Зачем? — возмутилась я, — ведь они все и так знают, что я ребенок.

— Затем, что прием — это не детский утренник, ты должна соответствовать мне и своему статусу, — ответил он, вставая и потягиваясь. — Там соберутся все мои вассалы, я придумал кое-что с Метками, да и пришло время Должок тебе отдать. Короче, твоя персона должна внушать уважение и поклонение, как к моей единственной близкой родне.

— Хорошо, — согласилась, подумав, — только у меня два условия.

— Ну, что еще ты там напридумывала? — снисходительно фыркнул он.

— Рэдвальд, — прижала его руку к своей щеке, — проверь Гарри… Ты же помнишь, у него потом еще и видения появятся, а ты можешь… Думаешь, я не знаю куда ты в середине декабря из школы отлучался? Ты ведь на Мастера Ментальной Магии в Гильдии экзамен сдавал — вон и кольцо видно. Помоги ему, прошу тебя, — потерлась щекой о его ладонь, просительно заглядывая в глаза.

— Ладно, догадливая моя, — легко согласился он, — мне не трудно, но советую отложить процедуру на лето. А второе условие?

— Надо пристроить Гермиону, — ответила я. — Найди ей покровителя, только без всяких странных обязательств. Помощь, защита и знания. Она действительно очень талантлива. Да и я не уверена, что она магглорожденная, не тот уровень, а денег у нее на проверку в банке нет. Я бы сама Род образовала и вассалитет ей предложила, да только у меня ни Манора с родовой библиотекой, ни источника.

— Ты хочешь, чтобы я предложил ей покровительство? — задумавшись предположил он.

— Нет! — не раздумывая выкрикнула, покраснев от досады, — пусть это будет кто-то другой, но очень надежный.

— О, кто-то ревнует, — промурлыкал Лорд, — хотя мне тоже не нравятся лишние люди в доме, даже талантливые и одаренные. Я не готов проводить много времени с кем-то, помимо тебя, но я подумаю и подберу достойного, — пообещал он, вновь становясь серьезным.

— Эй, куда ты меня тащишь? — спросил он, пока я тянула его к выходу.

— Куда-куда, в хранилище — платье и костюм нам на завтра подбирать, — проворчала я, — а то приготовленное платье на меня не налезет, а нового уже не купить — слишком поздно…

Стояла возле большого, в полный рост, зеркала в вычурной серебряной раме с растительным орнаментом и без стеснения любовалась собой. До приема оставался всего час, я крутилась у зеркала уже часа полтора и все не могла оторваться… Все же как приятно снова стать взрослой, вернуть себе элегантность и пластику, кошачью грацию и женственность. Как мне этого не хватало.

Никогда раньше не была тщеславной, хотя всегда осознавала свою красоту. Может потому, что мне никогда не нравился рыжий цвет. Он, конечно, идеально сочетался с моими зелеными глазами, но создавал много проблем. Мне шли не все цвета, и я не могла себе позволить носить одежду и краситься, как мне бы хотелось. Многие оттенки делали меня или чересчур яркой и вульгарной, или бледной с зеленоватым отливом и нездоровым цветом лица. Я бы с удовольствием перекрасила волосы, но в то время это было не принято, а в магическом мире тем более не приветствовалось, если ты не метаморф, конечно. Маги очень консервативны и предпочитают натуральность — у чистокровных допускают только освежающие чары и легкие косметические. Ты можешь слегка оттенить и улучшить уже имеющееся, а не моделировать новый облик, если не хочешь прослыть пустышкой, недостойной общения.

Из зеркала на меня смотрела очень красивая женщина примерно двадцати трех лет, без единого недостатка. Длинные, до бедер, мягкие локоны, схваченные у шеи серебряной заколкой. Тонкие правильные черты лица и аристократически хрупкая, но прекрасно сформировавшаяся фигурка. Будь я блондинкой, то являла бы собой точное магловское представление об ангелах, а так тоже выглядела ангелом, но, скорее, падшим. Каскад черных как ночь, волос придавали моему облику агрессии и сексуальной притягательности, а ярко-зеленым глазам — томности и колдовской тайны.

На мне было двойное парчовое платье зеленоватого тона с серебряной отделкой и шелковой нижней рубашкой. Нечто среднее между платьем Джульетты и одеянием наложницы в каком-нибудь восточном гареме. Овальный вырез, расширяющиеся рукава и резной подол были отделаны серебристым коротким мехом, вроде горностая, все верхнее платье было расшито мелким матовым жемчугом, а нижнее — серебристым шитьем. Платье было произведением искусства, и музеи мира устроили бы драку за присоединение такой вещицы к своей коллекции. Поверить не могу — этому туалету больше тысячи лет.

Улыбнулась своим странным мыслям и дотронулась до зеркальной поверхности, а потом рассмеялась от переполнявшего меня счастья, приподнялась на цыпочки, вскинула руки в танце и тягуче прогнулась, изображая из себя восточную танцовщицу. Наслаждалась ощущениями своего взрослого тела, когда услышала негромкие хлопки и тихий присвист. Резко развернулась и увидела Редвальда, стоявшего у двери, скрестив руки на груди и опирающегося спиной на косяк.

— Как ты смеешь подглядывать за мной, неверный, — наигранно вскричала, вскидывая руку и закрывая лицо тонкой тканью рукава. — Я пожалуюсь своему Господину и он предаст тебя лютой смерти.

— Не гневайтесь, о прекраснейшая, — подхватил мою игру Лорд, — я принес вам подношение от Господина, — он медленно, с грацией хищника, подошел ко мне и протянул древнюю зеленоватую, словно покрытую мхом, большую шкатулку.

Бережно поставила ее на столик и с трепетом открыла. На зеленом бархате лежал прекрасный бесценный изумрудный гарнитур. Само обрамление было выполнено нарочито грубо из гоблинского серебра, мерцающего и изменяющего цвет, подобно ртути, а камни… Камни были прекрасно огранены и в точности повторяли цвет моих глаз.

— Какая красота, — благоговейно промолвила я, кончиками пальцев дотрагиваясь до большого изумруда. — Рэдвальд, ты же понимаешь, что не могу их принять, — обернулась к нему.

— Конечно, понимаю, — согласился Лорд, доставая колье, — это одно из сокровищ рода Слизерин и перейдет когда-нибудь моим потомкам. Я не могу тебе его подарить, как бы ни желал, но украсить ими и без того красивую женщину мне позволено, тем более, мы родня.

Согласно кивнула. Когда еще доведется примерить такое? Повернулась к зеркалу и откинула локоны в сторону, оголяя шею. Он медленно, не отрывая от меня глаз, надел на меня украшение и застегнул замочек. Потом отвернулся, достал серьги и подал их мне; подождал, когда я их примерю, надел браслеты, застегнул пояс и в последнюю очередь украсил мою голову массивным обручем, похожим на корону.

Повернулась к зеркалу и восхищенно застыла, увидев наше отражение. Всматривалась в глаза тридцатипятилетнего мужчины, который стоял за моей спиной, словно спрашивая взглядом, видит ли он тоже самое, что и я.

— Ты прекрасна, Ева, — сказал он, не скрывая гордости и восхищения.

— Как и ты, мой Господин, — улыбнулась я, — откидываясь на его спину.

— Нет, правда, Ева, — с жаром сказал он, обнимая меня, — я всегда буду защищать тебя, умру за тебя, если понадобится.

— Знаю, — просто ответила с печальной улыбкой, — как и я, Рэдвальд, как и я (чертовы узы). Кстати, ты знаешь, что в этой мантии и шапочке похож на восточного эмира? — весело сказала, отстраняясь — только небольшой бородки не хватает.

— Вот такой, — улыбнулся он и наколдовал себе небольшую аккуратную бородку, — ну, как, Ева, тебе нравится?

— Потрясающе, — согласилась я. — Ты похож на владыку мира, всемогущего и притягательного.

— А ты права, — оценил он, взяв себя за подбородок и поворачиваясь из стороны в сторону, — значит, так и пойду.

— Ты чего, так ведь не принято, — не согласилась я.

— Ева, — он притянул меня к себе. — Я Лорд и Маг, самый могущественный в магической Англии, а может, и в целом мире. Как захочу, так и будет. Все подстроятся под меня и склонят головы, а кто не захочет — познает силу моего гнева, — закончил он говорить, дурачась, насупив брови в притворной ярости. Мы опять повернулись к зеркалу. Теперь, когда мы были парно одеты и выглядели взрослыми, наше сходство было просто феноменально — роди я ребенка, он и то не получился бы таким похожим на меня. Он был словно мой клон, только в мужском варианте. В мое сердце прокралось сомнение.

— Рэдвальд, — с тревогой спросила я, — как ты думаешь, они не догадаются, что я твоя мать?

— Не переживай, Ева, — успокоил он, — этот обряд уже столетия никто не использовал. Никому такое и в голову не придет. Подумают, что ты моя сестра, вот и все. Пойдем, — поторопил он, — пора встречать гостей.

Прием удался на славу, но, похоже, породил множество слухов и сплетен. На лицах гостей явственно читался интерес к нашей паре: кем мы с Лордом друг другу приходимся.

Я сидела напротив Лорда Слизерин за длинным столом и выслушивала навязчивые комплименты от симпатичного молодого аристократа, сидевшего по левую сторону от меня. Торфинн Роули был бы неплох, если бы мог держать себя как подобает чистокровному, а его импульсивность, мне думается, не раз сыграла с ним злую шутку. По правую руку от меня сидел молчаливый Снейп с абсолютно непроницаемым лицом. Когда Лорд впервые нас друг другу представил, удивленно распахнул глаза, и на его лице проступило узнавание. Но он быстро совладал с эмоциями, и только его рука, в приветствии коснувшись моей, предательски дрогнула.

При виде Абраксаса Малфоя меня осенило: в этой реальности он еще не умер от драконьей оспы, и надо предупредить Люциуса об опасности, пока не поздно. Он, кстати, как и Снейп, тоже меня узнал, но также предпочел скрыть наше знакомство.

Думала, что Лорд устраивает прием только для своих сторонников, и переживала, что мне придется общаться с неприятными, хоть и чистокровными личностями, — по крайней мере, такими я запомнила некоторых из них по прошлой жизни, когда присматривала за сыном. Но оказалось, здесь собрался весь Цвет Магической Аристократии, все чистокровные древние семейства, коллеги Лорда по Гильдии и несколько талантливых полукровок, включая Снейпа. Это был триумф Лорда Слизерин, отныне занимающего достойное место в Магической Англии и заявляющего о себе… Когда прием был окончен, все довольные и полные впечатлений отправились по домам. Рэдвальд попросил задержаться Малфоя и Снейпа.

Мы прошли в Зал Приемов, хотя я называла ее комнатой переговоров. В ней практически не было мебели, кроме прямоугольного стола и стульев человек на пятнадцать. Лорд сел в кресло во главе стола, указав мужчинам места по правую и левую руку от себя. Я расположилась на месте хозяйки.

— Мои далеко не преданные слуги, — пафосно начал Лорд и посмотрел на блондина, от чего тот как-то сразу ссутулился. — И совсем не преданные, — продолжил он, бросив взгляд на брюнета — тот не шелохнулся.

— Я позвал вас сюда, ибо пришло время отдавать долги.

После этих слов, Малфоя, похоже, чуть удар не хватил — он побледнел и еще ниже опустил голову. На Снейпа было смотреть неинтересно. Он сидел прямо и с непроницаемым лицом, а вот блондинчик радовал эмоциями, его было забавно дразнить. Похоже, я стала лучше понимать Лорда и его методы воздействия на соратников.

— Люциус, мой скользкий друг, протяни мне левую руку.

Блондин, пытаясь не выказать ужаса, с готовностью вынул запонку, закатал рукав, обнажая уродливую метку, ярко виднеющуюся на его белоснежной коже, и протянул ее мужчине.

Лорд прикоснулся пальцами к выпуклым черным линиям и что-то зашептал на Парселтанге. Малфоя выгнуло от боли, и как бы он не пытался сдержать крик, сквозь его стиснутые зубы вырвалось несколько стонов.

Когда все закончилось, Малфой, тяжело дыша, без сил откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза, даже не глядя на абсолютно чистое предплечье. Лорд вопросительно взглянул на Северуса, и тот без промедления, молча, протянул ему просимое.

Всю болезненную процедуру брюнет перенес без единого звука. Это внушало уважение, да что там, — это восхищало.

Рэдвальд дал мужчинам прийти в себя и видя, что они достаточно оклемались,

продолжил:

— Вы оба предали меня… Люциус малодушно отрекся от своего Лорда в угоду комфортной жизни, а Северус еще до моей гибели продался Дамблдору и теперь служит двум хозяевам. По-хорошему, надо бы наказать вас, и поверьте, я так бы и поступил, но ваши жизни мне больше не принадлежат. Они теперь в нежных ручках этой Леди, — он указал на меня. — Если бы не мой Магический Долг ей, один из вас был бы уже мертв, а второй молил бы о смерти.

— Я даю им свободу от метки, клятв и обязательств, и гарантирую неприкосновенность им и их семьям с моей стороны, при условии молчания о моих тайнах, планах прошлых и будущих. И если с их стороны не последует угрозы моей семье, крови, магии и жизни, ты согласна с таким раскладом, Ева? — обратился он ко мне.

— Да, Милорд, принимаю, — ответила я.

Вокруг нас заклубилась Магия, срывая с присутствующих обеты и обязательства, сжигая их в яркой вспышке. Когда все утихло, растерянные мужчины изумленно переводили взгляды с меня на Лорда.

— Теперь вы свободны и можете поступать, как пожелаете, — продолжил Рэдвальд, — но я хочу сделать вам предложение. Лорд Воландеморт умер и больше не вернется. Сейчас пришло время для Лорда Слизерин. На этот раз я пойду другим путем и приведу Магическую Англию к процветанию. Никакого террора и насилия, только политика и реформы. Вы оба предали Темного Лорда, но я — Лорд Слизерин, готов дать вам второй шанс встать со мной рядом при создании нового мира и воплотить в жизнь все те цели, к которым мы шли, пока я не наделал глупостей. Предлагаю вам стать моей правой и левой рукой, добровольно, как друзья и соратники, без меток и клятв. Я не требую ответа сейчас, подумайте пару дней. Это все, можете быть свободны. Ева, не могла бы ты проводить гостей в зону аппарации.

— Конечно, Милорд, — легко согласилась я, вставая с места. — Пройдемте, господа.

Мы шли по коридору в полном молчании.

— Лорд Малфой, — обратилась я к нему, стоило нам выйти за периметр, — ваше любезное предложение погостить еще в силе?

— Конечно, леди Ева, — вежливо, но несколько потерянно ответил он, — вы ведь помните, я обещал вам прием.

— Не стоит, просто хочу повидать Драко и Гарри, и прошу, называйте меня, как раньше, Ева.

— Вы меня извините, мисс Ева, — устало улыбнулся он, — просто сегодня столько всего произошло. Я нахожусь несколько в растерянности. Вы не против, если позже задам вам несколько вопросов?

— Не против, Лорд Малфой, — ответила я, — тем более, я и сама хотела переговорить с вами по одному делу. И вовсе не буду против присутствия при нашем разговоре мистера Снейпа, не хотелось бы обнаружить в своей чашке посторонние примеси, знаете ли.

— Вы так плохо обо мне думаете, мисс Эвансон, не подозревал. Думал, мы ладили, — скривившись, ответил Снейп.

— Мы и ладим, — подошла к нему и, зайдя немного за спину, нежно прошептала ему на ухо, — поэтому лично вам я расскажу все…

Он дернулся и изумленно посмотрел на меня, после чего молча поклонился и исчез в вихре.

— Лорд Малфой, — обернулась к блондину, — я навещу ваш гостеприимный манор послезавтра, если вы не против. Откройте камин часов в одиннадцать.

— С нетерпением буду вас ждать, мисс Ева, — ответил он и откланялся.

Вернулась в гостиную к Рэдвальду, где мы еще немного посидели, обсуждая торжество, и разошлись по спальням.

Лежала в постели в ночной тишине и подводила итоги дня. Прием прошел великолепно, я справилась… За Лорда теперь можно не беспокоится: с Воландемортом его ничего не связывает, а его положение в обществе — выше неба. До него не доберутся, а я под его защитой, значит, можно расслабиться и начинать ЖИТЬ.

Я расскажу, не все, конечно, Малфою и Снейпу, пусть тоже ЖИВУТ — прошлое закончилось. Свобода…

Одно меня беспокоит — какого… я провоцировала Сева? Видимо, эйфория в голову ударила. Целый день во взрослом теле провела, вот и стукнуло. А до того, как стану взрослой, столько лет еще ждать. Завтра стану двенадцатилетней и пошло-поехало — детские разговоры, детские проблемы, давно уже выученные уроки и на три раза написанные эссе. Надоело! Как же мне все это надоело! Прикусывать язык всякий раз, когда захочется высказаться, из страха выказать не детский сарказм и язвительность. А что вы хотели? Я с Севом общалась, а он только так разговаривать умел. Как мне этого не хватает. Это ведь как игра — словно кидаешь мячик, а тебе его возвращают — сплошной азарт и адреналин. Было время… Ладно, пора спать, завтра отдохну и отправлюсь мальчишек навестить — соскучилась…

Ровно в одиннадцать я вышла из камина и ступила на персидский ковер в холле Малфой-манора. Не успела стряхнуть с себя пепел, как меня облепили весело галдящие мальчишки. Они на пару тормошили меня, смеялись и говорили одновременно и так быстро, что ничего не могла понять, а потом и вовсе потянули меня в разные стороны и чуть не сбили с ног. Я тоже соскучилась и была очень рада их видеть.

Хоть мы были не голодны, нам все же пришлось разделить с родителями Драко поздний завтрак, а потом все вместе побежали развлекаться.

Вечер наступил слишком быстро, не успела оглянуться, как пришло время уходить. Попрощалась с друзьями до послезавтра, заверив их, что остаток каникул проведу с ними, а они, в свою очередь, порадовали меня новостью, что завтра в манор приедет Гермиона и тоже побудет с нами эти несколько дней до школы. Вся компания опять соберется вместе. Здорово! Это согревало сердце и привносило покой и постоянство в мою запутанную и непредсказуемую жизнь. Пусть в этой вселенной нет Золотого Трио, зато есть Серебряный Квартет, что много лучше, ведь мы все равны, невзирая на статус и положение. Нас уже сейчас в школе называют не иначе как «Королевская Четверка Слизерина», правда с изрядной долей иронии, намекая на наш разношерстный состав. Но годы идут, ирония со временем исчезнет, а прозвище, внушающее уважение, останется. Ладно, это все лирика, пора идти на допрос.

Лорд Малфой, похоже, оклемался и даже успел просчитать выгоду от своего нового положения, поэтому был необычайно вежлив и предупредителен. Меня порадовал его спокойный и уверенный вид. Все же магические клятвы и обеты тягостно влияют на мага.

Мне любезно предложили присесть в удобное кресло возле камина, после чего наступила неловкая тишина. Лорд смотрел на меня и молчал, видимо, не зная, с чего начать.

Дверь приоткрылась, и в комнату вошел Северус. Малфой сразу приободрился, словно почувствовал незримую поддержку. Я поняла в чем дело. Люциус не знал, как теперь себя со мной вести. Несмотря на обретенную свободу, он опасался обидеть меня неловким словом и этим вызвать гнев Лорда Слизерин, который прямо высказал свое отношение ко мне. Ответственность за наш разговор он предусмотрительно переложил на друга, менее подверженного влиянию страха, поскольку тот был одиночкой и полукровкой, у него было меньше болевых точек, на которые, при случае, можно было надавить. Снейп вежливо кивнул и сел напротив меня так, чтобы его лицо оказалось в тени, а мое — ярко освещено светом камина. Я фыркнула, не поленилась встать и чуть передвинуть кресло. Теперь могла хорошо видеть обоих мужчин. Усевшись обратно, прищурилась и с вызовом посмотрела на профессора. Пусть это было прямым нарушением этикета, зато мы отныне были на равных. Надеюсь, теперь наш разговор будет напоминать беседу, а не допрос.

— Мисс Эвансон, — вкрадчивым и чуть заискивающим голосом начал разговор Люциус, сглаживая возникшую неловкость, — позвольте для начала выразить вам искреннюю благодарность от нас с мистером Снейпом, за все, что вы для нас сделали. Ваши своевременные действия по нашему спасению оценили не только мы, но и сама Магия, — и он показал мне проявившийся браслет Долга жизни.

«Да, — подумала я, — для него бесспорно выгодней ходить в должниках у сопливой девчонки, чем у Лорда Судеб».

— И первым делом я бы хотел знать, если позволите, — продолжил он, — почему вы так поступили. Вам был должен сам Лорд Слизерин. Вы могли попросить у него что угодно, а вы упустили такой шанс и потратили его на нас. Почему?

По его лицу было видно, что ему действительно не дает покоя этот вопрос.

— Вы поверите, — ответила я, — если скажу вам, что поступила так ради Драко? Он мой друг и очень мне дорог, его безмерно опечалила бы потеря одновременно и отца, и крестного. Дети не должны страдать за ошибки молодости родных и близких. Что касается упущенного шанса, так я ничего не потеряла. Милорд так добр, предупредителен и внимателен ко мне, что я получаю все нужное еще до того, как успеваю попросить о задуманном.

— Лично мне, — раздался ровный, безэмоциональный голос Снейпа, — хотелось бы узнать, откуда у двенадцатилетней девочки такая осведомленность в моих делах, о которых, в принципе, никто знать не может.

— Это вы о ваших клятвах Дамблдору? — легкомысленно ответила я, — так тому есть простое объяснение. Дело в том господа, что я вижу будущее.

Оба мужчины изумленно переглянулись.

— Нет, я не совсем правильно выразилась, — поправила себя. — Если, скажем, вы захотите узнать прогноз погоды на завтра или номер гиппогрифа — победителя завтрашних гонок, то не смогу вам ответить. Дело в том, что я пережила смерть, и меня вернули обратно, перед этим показав мне будущее Магического мира и не только магического, а мира в целом.

Мужчины напротив пораженно застыли, силясь переварить свалившуюся на них информацию. Не знаю, что они ожидали услышать, но точно не такое.

— И что же, мисс Эвансон, нас ожидает в ближайшем будущем? — немного хриплым от напряжения голосом спросил Люциус.

— Лично вам, Лорд Малфой, — спокойно ответила ему, — в ближайшие четыре года предстоит похоронить вашего отца, который скончается от драконьей оспы, если вы заблаговременно не примите профилактических мер. Мне не известна точная дата, но он не проживет дольше девяносто шестого года.

На Малфоя было страшно смотреть. Весь его лоск испарился, а на лице проступило отчаяние. Теперь он больше всего напоминал того Малфоя из Азкабана, после финальной битвы. Мне стало его очень жалко.

— Не расстраивайтесь, Лорд Малфой, — приободрила я его, — кто предупрежден, тот вооружен. Ничего непоправимого еще не произошло, у вас много времени и возможностей, чтобы устранить проблему. Сожалею, что пришлось сообщить вам такую печальную весть. Но уверена, что теперь с вашим отцом все будет в порядке.

Он попытался взять себя в руки и даже выдавил подобие улыбки.

— Благодарю, мисс Ева. Просто предостережение, высказанное вами, прозвучало слишком неожиданно. Мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Прошу прощения и уверяю вас, если это окажется правдой, то у рода Малфой появится перед вами еще один магический Долг.

Как бы в ответ на его слова, во вспышке света на его руке появился магический браслет Долга, подтверждающий, что сведения, полученные от меня, правдивы.

Мужчины вздрогнули и пораженно уставились на браслет.

— Чтобы не усугублять вашего бремени, — продолжила я, — я, Ева Диана Эвансон, не признаю за родом Малфой и мистером Снейпом Долга жизни и поступаю так Во Славу Магии.

В ярком пламени света тут же исчезли все их долги и обеты, а я испытала небывалое облегчение.

— Почему? — пораженно выдавил Северус, с недоверием глядя на меня, как, впрочем, и его друг. Им, похоже, и мысли не приходило, что кто-то добровольно может отказаться от всецелой власти над другим магом.

— Потому что мне так захотелось, — ответила, глядя им в глаза. — Магические долги и обеты действуют и давят не только на мага, их имеющего, но и на того, кому он должен. Они становятся магически связанными. Я же хочу свободы. Мне не доставит удовольствия заставлять кого-то делать то, что он не хочет. Если понадобится помощь, то я не буду давить, а просто попрошу. Если у вас будет возможность помочь, то вы и так поможете, и мне будет очень приятно, а если нет — выкручусь сама, не впервой. Да, и я считаю несправедливым брать с вас обеты, ведь, по сути, я ничего не сделала, а просто подсмотрела некоторые события в будущем. Если вы каждый раз, в ответ на мое очередное предупреждение об опасности, будете мне магически должны, то я просто рухну под гнетом ваших обязательств, а так — я просто простила вам долги Во Славу Магии. И вам хорошо, и мне посвободней. Однако, у вас остались ко мне еще вопросы, господа? А то боюсь, Лорд придет в неистовство от моей задержки. Предлагаю вам пока обсудить уже полученную информацию, а я все то время, что останусь гостить здесь, буду отвечать на ваши вопросы, скажем, после ужина.

Снейп явно не был со мной согласен. Он уже сейчас, дай ему волю, не отстал бы от меня, пока не узнал бы все ответы, но Лорд Малфой выглядел откровенно плохо и нуждался в отдыхе, и Северус уступил другу. Мы попрощались до послезавтра, и я камином вернулась домой, прямо в объятия соскучившегося Лорда. Нам предстояло провести вместе весь завтрашний день, а потом он уезжал до конца каникул по делам: ему приспичило наведаться в Гильдию и сдать экзамен на Мастера Боевой Магии. Зная его характер, думаю, не ошибусь, если предположу, что в школу после каникул вернется дважды Мастер. Обстоятельства сложились к моей пользе, иначе провести остаток каникул с друзьями у меня бы не получилось — Рэдвальд стал ужасным собственником и ревнивцем — он никогда бы не позволил мне уделять внимание кому-либо, если у него самого появилось свободное время. Уже стала прикидывать, как выкрутиться на летних каникулах — не могу же я сидеть в замке все лето, у меня и свои дела есть. Хотя с его взглядом на безопасность, сидеть мне в маноре.

Эти четыре дня до школы прошли чудесно. Семья Малфой придумала классное развлечение — что-то типа полосы препятствий. Для этих целей было выделено целое крыло, включая подвал, подземелья и чердак. Нам предстояло пройти разные препятствия, используя смекалку, заклинания, зелья, метлы, а иногда и применять грубую силу. Родители Драко нам не мешали, нас страховал домовик. Мы прекрасно провели время и, общими усилиями дойдя до конца, обнаружили огромный сундук подарков и сладостей.

За это время Снейп с Малфоем вытянули из меня все, что можно. Рассказала то, что посчитала нужным, и даже обетов с них не взяла. Но я не настолько наивна, чтобы рисковать, поэтому со второй беседы воспользовалась артефактом, выпрошенным у Лорда. Он не дает говорить об услышанном никому, кроме тех, кто присутствовал при разговоре. Малфой теперь даже жене ничего поведать не сможет, а будет только с другом все обсуждать.

В школу мы вернулись камином. Учебный год продолжился, и мы погрузились в мир эссе и зубрежки.

Снейп, как ни странно, стал относится ко мне даже лучше, чем раньше. Общение перешло на новый уровень, теперь наши разговоры стали более взрослые, что ли. Он, как и я, мог позволить себе сарказм и язвительность, а наши сдержанные перепалки, с изрядной долей иронии и подтрунивания, доставляли нам необычайное удовольствие. Честно говоря, думала, что это время настанет гораздо позже, курсе на шестом, не раньше. Этим прямым, как рельсы, мужчинам, даже не приходило в голову, как я все виртуозно провернула. А всего-то лишь избавила их от гнета Лорда и простила им магический долг — за эту безделицу, которая мне ничего не стоила. А взамен получила вменяемого, свободного Снейпа и общение, к которому всегда стремилась, но о котором и мечтать не могла. А Лорд Малфой, наравне с сыном, пел мне дифирамбы. Все же женщина всегда найдет способ добиться своего, если проявит хитрость и обаяние.

Нападения в школе прекратились, и все постепенно успокоились. Пару раз пыталась расспросить Рэдвальда, как продвигается расследование, но он только отмахивался от меня, призывая не забивать хорошенькую головку взрослыми проблемами, и переводил разговор на другую тему. А после и вовсе взял с меня слово не лезть в это дело и не расспрашивать Осю ни о чем.

За месяц до начала экзаменов грянул гром…

Мы узнали обо всех событиях позже, когда Авроры и Следственная Комиссия уже покинули Хогвартс.

Оказалось, вот что произошло. Профессор Локхарт с помощью темномагического заклинания Оцепенения проклял Пенелопу Кристалл с Когтеврана, был пойман с поличным и обездвижен домовиком. А чуть ранее Джинни Уизли с помощью тетради-артефакта, позволяющего говорить на змеином языке, проникла через лаз в туалете для девочек на третьем этаже, а помещение, которое она считала Тайной комнатой. На самом деле это был тренировочный зал факультета Слизерин, и вход в него был через два портрета от входа в нашу гостиную, просто, чтобы его открыть, требовался змееуст. Так вот, прежде, чем она туда пролезла, то написала кровью Пенелопы на стене что-то типа «вам конец, поганые грязнокровки». По этой маленькой детали следствие и установило, что они с Локхартом действовали в паре. Она обездвижила Кристалл простеньким Иммобулюс (замораживающее, им Гермиона вырубила пикси), а чуть позже уже профессор применил к девушке запрещенное заклинание. Рэдвальд запечатал вход в лаз магией, как только рыжая туда влезла, и вызвал Власти и прессу. Группа реагирования, спустившись в тоннель, обнаружила огромную змею и чуть живую девочку. Видимо, змея выползала по времени, а рыжая задержалась в подземелье дольше, чем нужно, выход ведь был блокирован. Закончилось все плачевно. Локхарту предъявили обвинение, но привлечь его к ответу не получилось. Под сывороткой правды он признал, что окаменение в школе — его рук дело, но не смог пояснить, зачем ему это было нужно. Приглашенный Мастер разума потерпел фиаско, стоило ему проникнуть в память этого горе-профессора, как у того что-то замкнуло, и с ним случилось то же, что и с домовиком Добби. Только тот не умер, а сошел с ума, полностью и навсегда.

Уизли тоже получили свое сполна. Мелкой Уизли предстояло провести в Мунго еще очень долго. Змея была выведена и выращена с помощью магии Хагридом, а вот как она попала в школу — осталось загадкой. Самого Артура уволили с работы, посчитав, что презрительному отношению к магглорожденным его дочь научилась дома. На Перси Уизли было тяжело смотреть, оказывается, ему нравилась Пенелопа, а тут выясняется, что виновница — его сестра.

Дело получилось громкое, в основном, благодаря Лорду Слизерин. Руководство школы к ответу привлечь не удалось, зато получилось избавиться от всех рыжих скопом. Такую компенсацию потребовал Рэдвальд от семьи Уизли это происшествие. Они долго не думали, согласились сразу — все лучше, чем иметь в кровниках самого Лорда Слизерин. Поэтому упаковали чемоданы и умотали в неизвестном направлении, им, вроде, старший сын помог работу найти. Дамблдор и рад был бы помочь соратникам, да только связываться с Рэдвальдом себе дороже. Он, правда, пытался на него повлиять, мол, пусть хоть дети Хогвартс окончат, да только Лорд прямо сказал, что с Евой в одной школе никто из этой сумасшедшей семейки учиться не будет, мало ли что им еще в голову придет. Вот так закончился этот учебный год.

Экзамены наша компания сдала отлично, Гермиона и Драко стали, как и ожидалось, первыми студентами школы. Слизерин обошел все факультеты по баллам, да и с тех пор, как мы все четверо собрались на одном факультете, у других просто не осталось шансов победить. Снейп, как и в прошлом году, получил оба кубка. Хотя, в свете последних событий, Праздничный ужин был несколько испорчен, и все награждения на этом фоне прошли немного вяло. И даже поездка в поезде была не такой веселой, как обычно. На платформе мы тепло попрощались, договорившись о планах на лето.

Лето оказалось щедрым на события не только у меня, но и у всех моих друзей и близких знакомых.

Снейп и Малфой-старший согласились на предложение Лорда, и теперь в замке Слизерин жизнь бурлила и кипела. Люциус по «настоятельной просьбе» Лорда выдвинул свою кандидатуру на пост Министра. Выборы ожидались всего через полгода, в феврале, поэтому предвыборная подготовка проходила в ускоренном режиме.

Честно говоря, ни у кого не возникало сомнений в его победе — за ним стояла вся знать во главе с Лордом Слизерин.

Малфой, как представитель консерваторов, вспомнил, что он еще и попечитель, и на предвыборной волне устроил проверку в школе, наверное, первую со времен победы над Грин-де-Вальдом, и обнаружил много недочетов. В срочном порядке был куплен необходимый школьный инвентарь, книги и новые метлы для полетов, докуплены лекарства и расширено больничное крыло, а весь замок проверен на безопасность и уровень комфортного проживания. В Англии многие обряды на крови были запрещены Министерством, потому защитные и обережные чары, подпитывавшиеся кровью, давно не обновлялись и почти выветрились. Попечительский совет в полном составе вспомнил о своих прямых обязанностях, провел несколько нужных ритуалов и заставил директора принять замок по всем правилам. Теперь в Хогвартсе будет тепло и безопасно, а при любой серьезной угрозе учащимся, попечителям сразу придет уведомление. Отныне все случаи попадания в больничное крыло будут автоматически фиксироваться и история болезни будет закрыта только после оказания помощи и снятия диагноза. Теперь замолчать и замять инцидент не получится. Думается мне, этот год будет самым безопасным из всех предыдущих. Все это, конечно, замечательно, но мне, глядя на самодовольную рожу Люциуса, хотелось спросить: какого черта Совет Попечителей ждал столько лет? А при воспоминании о Севе на больничной койке, хотелось стереть эту мерзкую улыбку с Малфоевского лица и желательно кулаком. Но это только мои эмоции.

Еще одним плюсом в копилку Малфоя стало то, что он взял под опеку Грейнджер. Опека была стандартной, никакого интима или рабства: обучение традициям, репетиторы, библиотека. Если Гермиона справится с нагрузками и не будет лениться, то после школы ее ждет оплаченное обучение в лучшем Магическом Университете и протекция на престижную должность, на какую и надеяться не могла сейчас, даже будучи лучшей ученицей на курсе. Конечно, это все отнюдь не бескорыстно — если она окажется достойной, то станет вассалом семьи Малфой. После обязательной проверки статуса крови, положенной перед оформлением опеки, выяснилось, что Гермиона все же не грязнокровка, хоть и родилась в маггловском мире, а происходит из побочной ветви семьи потомственных зельеваров Грейнджеров. Того самого Гектора Дагворта-Грейнджера, что основал общество Зельеварителей, действующее до сих пор. Ее дед со стороны отца был братом Гектора. Он не унаследовал семейного таланта и был очень слаб магически, ему даже не пришло письмо из Хогвартса. И как принято было в то время, его отдали на воспитание в маггловский мир. Постепенно основной род пресекся, дом разрушился, и Гермиона оказалась единственной наследницей рода и фамилии. Правда материально наследовать там было совершенно нечего. Все свое имущество, состоящее в основном из книг и личных записей, Гектор оставил обществу зельеваров, как и немалую сумму в галеонах, что шла на ежегодную премию за самое удивительное и полезное зелье, созданное для магического общества. Но Гермиона была рада такому родству и без наследства. Отныне она считалась полукровкой, и хоть всегда утверждала, что чистота крови — это пустяки, и гордилась напоказ, что она магглорожденная, но теперь стала частью мира магии по крови. И это знание давало ей ощущение защиты и перспективы, как бы девушка этого внешне ни отрицала. Одно дело — быть талантливой грязнокровкой, и совсем другое — потомком знаменитого рода. Теперь ей априори придется стать Мастером-зельеваром. Фамилия обязывает.

Снейп убедительно просил меня познакомить его с моим опекуном. Удивилась его настойчивости и не стала ему отказывать, но попросила сохранить в тайне имя леди Эдит. Спустя неделю, которую провела с семьей, представила его Леди.

Последствие их знакомства оценила почти сразу. Леди передала ему права на мое обучение, настояв на заключении ученического контракта. Я, конечно, попыталась возразить, но кто бы меня послушал. Леди Эдит объяснила свои действия просто: Снейп зельевар последнего, двенадцатого уровня, а она только десятого, ему будет проще и удобней обучать меня в школе постоянно, чем ей всего несколько месяцев в году. Да и она уже обучила обязательных перед Магией двоих учеников, а Северус еще нет. А то, что меня совсем не интересовали яды и противоядия, которые и составляли последние два уровня, никому было не интересно. Спорить с ними обоими было совершенно бесполезно, и я смирилась, хотя подозревала, что в этом году из лаборатории меня будут выпускать только на уроки, поесть и поспать. Снейп — это вам не леди Эдит. Не ошибусь насчёт того, что честь стать вторым учеником Сева выпадет Грейнджер. Стоило мне немного поразмышлять над этой странной спешкой и настойчивостью, как я поняла. Раньше у Снейпа не было будущего, он не знал, сможет ли выжить. А теперь, не имея обетов, и при вменяемом Лорде, у него появился шанс на нормальную жизнь — глядишь, еще и женится… Как у каждого Мастера, у него был долг перед Магией по обучению минимум двоих учеников, и этот долг давит… Найти талантливых детей не просто, поэтому он так в нас вцепился, проявив дальновидность, пока другие не перехватили.

Гарри навестил меня, пока я гостила дома. Дурсли как раз прилетели в Америку перезаключать контракты. Дела у них шли прекрасно. Остановились они в нашем особняке, и пока Вернон заключал сделки и сидел в офисе, Моника с Петуньей совершали набеги на магазины и ездили на побережье. Дадли отдали в спортивный лагерь в Долине, он серьезно подсел на бокс и делал в нем успехи, к невероятной гордости своей матери. С тех пор он очень изменился и теперь, заметно постройневший, уже ничем не напоминал того упитанного, как его отец, мальчишку. Похоже, на диете Дадли сидела вся семья.

Мы с Гарри воспользовались свободой и навестили Хагрида в Драконьем заповеднике.

Поттер остался доволен визитом и перестал волноваться за друга. Великан встретил нас бодрым голосом и цветущим видом. На территории заповедника не допускали выпивку, а Хагриду было запрещено покидать его границу, а также получать и отправлять письма и посылки. В его обязанности входило ухаживать за молодняком от вылупления до трех месяцев, и лучшую работу, как он сам говорил, и придумать было нельзя. С коротко остриженными волосами и без бороды, его лицо выглядело еще более простодушным и детским. Сразу бросалось в глаза, что он очень молод даже по меркам волшебников, а уж великаны живут гораздо дольше магов. Он был счастлив, почти не расспрашивал про Англию, и только раз спросил про Дамблдора. В основном все полтора часа нашего визита, он с воодушевлением рассказывал нам про работу и про своих подопечных, каждому из которых он дал имя. Время пролетело очень быстро… На прощание Хагрид уверил нас, что он безмерно счастлив и сердечно поблагодарил меня за то, что я поспособствовала его переводу в это место. Мне стало даже неловко от его похвал, тем более после того, как я подло с ним поступила, пусть все и сложилось к его пользе. Всю обратную дорогу Гарри смешил меня и пытался отвлечь от грустных мыслей, он приписал мое испортившееся настроение огорчению из-за расставания с Хагридом.

Остаток лета мы все провели в Слизерин-маноре. Нам уже исполнилось по тринадцать, и пришло время для дополнительных занятий. Тесты определили, что у меня склонность к Зельям и Чарам. У Драко — к Боевой магии и Зельям. У Гермионы — к Нумерологии и Зельям, а у Гарри — к Боевой магии и Трансфигурации.

Зелья нам вызвался преподавать Снейп, правда я стребовала с него слово заниматься отдельно от Драко и Гермионы, мне бы не хотелось, чтобы они узнали мой настоящий уровень. Профессор, подумав, согласился со мной.

Боевой магии мальчиков тоже будет обучать он. Как оказалось, он был Мастером и в этой дисциплине.

Гермиона заключит контракт на ученичество с Мастером Нумерологии несколько позже, а пока Лорд Малфой договорился с профессором Вектор об индивидуальных занятиях с одаренной девочкой, а Макгонагалл и так уже второй год подряд занималась с ней дополнительно, правда зря, ведь заниматься дальше Гермиона не планировала.

Я тоже хотела в этом году заключить контракт на ученичество с профессором Флитвиком, он мне сам предложил об этом подумать, тем более что Чары мне нравились всегда больше, чем зелья, но боюсь, что с нагрузками у Снейпа, я Чары не потяну.

Остаток лета прошел просто замечательно. Друзья были поражены величием замка и окрестных территорий, хотя даже окружающая нас природа носила несколько дикий и первобытный вид. Гулять среди этих вековых реликтовых лесов и заросших полей было страшновато даже под наблюдением домовика, хотя Северус с маньячным блеском в глазах пропадал там при любой свободной минуте, собирая травы, корни, кору и бог знает что еще… Я, честно говоря, опасалась, что нас сразу приставят к котлу, но, слава богам, этого не случилось. Взрослые были слишком заняты, им было не до нас, и мы этим без зазрения совести пользовались, отрываясь, развлекаясь напропалую и мотаясь между замком Лорда и Малфой-манором. А что? Там и пегасы были, и лошади, и гиппогрифы, я уже не говорю про павлинов, собак и другую занимательную живность, а в Слизерин-маноре только толстые стены и занятые взрослые, снующие тенями с озабоченными лицами. Так что все дни мы проводили у Драко и возвращались домой только к ужину.

Лорд со всеми заботами стал еще капризней и требовательней. Конечно, он не показывал этого своим соратникам, которые боялись его как исчадия ада, но наедине не забывал высказывать мне про их тупость и лень. Круцио получали все, кроме Снейпа с Малфоем, хотя в конце встречи он всегда выпускал свою Магию, и даже помятые непростительным маги уходили счастливыми. Рэдвальд называл этот прием методом «плетки и йоркширского сдобного пудинга», а я — извращением и зависимостью.

Каждый вечер часа два я сидела с ним в нашей гостиной перед сном и, честно говоря, это были самые спокойные часы в сутках. Мы разговаривали обо всем и наслаждались обществом друг друга. Крестраж из Гарри вернула хозяину, сдержав обещание, и теперь душа Лорда стала целой, как в момент рождения, хотя особых изменений я не заметила. Планов у него было полно. Лорд не мелочился и захотел стать правителем Магической Англии. Для этого решил вновь возродить Ковен Магов и стать его главой, поэтому он и помогал Малфою, и настаивал на его назначении — готовил почву под будущие реформы.

Я спросила у него совета про Блэка: стоит ли его освобождать?

— Ева, зачем он тебе сдался? — удивился Рэдвальд. — Или ты испытываешь к нему склонность, по старой памяти?

— Просто я боюсь, что его выпустит Дамблдор, и тогда я не смогу вырвать Гарри из его рук. А постольку Сириус полностью предан директору, то одно Сущее знает, что у этих двоих на уме, — поделилась я своими сомнениями.

— Дамблдор не дурак освобождать его, — возразил Лорд, — этим он похоронит свой авторитет, ведь это он должен быть его допросить с сывороткой правды. Он не мог не знать, что Хранителем был не Блэк, а Петтигрю. Ведь наверняка это директор накладывал Фиделиус и уж подозрительно быстро забыл, что крестный не может навредить крестнику, если не хочет умереть. А знаешь, Ева, — задумался Лорд, — может, и правда выпустить его? Этим можно хорошо подпортить репутацию Дамблдора. Да, нужно вернуться к этому вопросу позже.

Я успокоилась и решила доверить решение этого вопроса Рэдвальду.

Однажды нас застукал Снейп. Я сидела спиной к мужчине, у его ног на полу, и ела клубнику из большой чашки, а Лорд заплетал мне косу на ночь — мои волосы очень отрасли, но он запрещал мне их подстригать и всегда сам заплетал их вечером, говоря, что его это успокаивает. Мы болтали, помнится, о чем-то легком и смеялись. Частенько он тихонько, но ощутимо тянул меня за волосы, тогда я немного оборачивалась и кормила его клубникой, а он в ответ смеялся и в благодарность, шутливо дурачась, ловил губами мои пальчики и целовал. Я как раз, смеясь, повернулась обратно к чашке с ягодами, уворачиваясь от Лорда, щекочущего мое лицо, моей же кисточкой волос на конце косы, когда увидела стоящего в дверях Снейпа. Его рука была занесена для стука в дверь, но так и застыла в воздухе, его лицо было несколько растеряно, а в глазах было что-то такое, от чего у меня смех застрял в горле, а тело задеревенело. Он быстро пришел в себя и постучал, прежде чем Лорд заметил его реакцию, вот только мое сердце почему-то было не на месте. Попрощалась с обоими мужчинами и, получив от одного вежливый полупоклон, а от другого нежный поцелуй в лоб и теплое объятие, отправилась к себе.

Лежа у себя в кровати и анализируя прошедший день, никак не могла успокоиться. Мне не давало покоя выражение лица Снейпа. Он ведь не знал, что я мать Рэдвальду, и что между нами узы. Северус мог предположить что-то гадкое, и от этого мне было противно, неприятно — он мог подумать о Рэдвальде нечто порочащее и недостойное. Я не испытывала стыда за то, как мы с Лордом себя ведем, хотя сознавала, что со стороны, непосвященным в нашу ситуацию людям, мы покажемся, скорее, возлюбленными, чем родственниками, и их несправедливые предположения порочат наши узы. Но я не привыкла долго рефлексировать и, поворочавшись немного, наконец заснула, удивляясь своей реакции. Подумаешь, Снейп, да кто он такой? Бывший друг и нынешний профессор, и чего я так распереживалась.

Утро дало ответ на мое странное поведение — оказалось, я стала девушкой, немного позже, чем в моей прошлой жизни, но все же. Чуть не придушила поздравившего меня личного домовика и приказала ему ничего не сообщать хозяину. С того станется праздник устроить и гостей созвать — маги вообще странные: такие понятия, как стыд и смущение, похоже, им неведомы. Домовик недоуменно пообещал мне молчать, но если Хозяин спросит, он не сможет не ответить. На том и порешили. Надеюсь, Лорду не придет в голову интересоваться такими вещами.

У меня между тем возникли неотложные заботы. Предупредила друзей через домовика, что сегодня занята и, применив заклинание, спустилась в обрядовый зал замка. Там я переоделась в ритуальную одежду и, совершив положенные омовения, принесла благодарственную жертву Магии. Спасибо леди Эдит за науку. По окончании ритуала на жертвеннике появился какой-то круглый предмет — оказалось, это плод граната. Удивленно взяла его и направилась к себе.

Поднявшись наверх, поняла, что до ужина осталось всего сорок минут — я пробыла в Обрядовом зале много часов и, находясь в трансе, этого даже не заметила. Домовик, восторженно следя за мной глазами, помог переодеться к ужину.

— Скажи, Моур, — задумчиво спросила я, вертя в руках странный плод, — ты не знаешь, что это такое, и как мне следует поступить с этим предметом?

— Это благословение самой Магии, Госпожа, — благоговейно пролепетал он, — ваша чистая кровь ей понравилась, вы должны съесть плод благоденствия, и будет вам благо.

— Знаешь, Моур, — решительно ответила я, — пожалуй, поступлю по-другому. Неси землю и красивый горшок, — приказала домовику.

Через мгновение все нужное было у меня. Под удивленные взгляды домовика, насыпала в горшок земли и хотела разрезать плод пополам, но он сам от моего прикосновения распался на две половины. В каждой из них лежало большое зерно, похожее на зерно граната.

— Ева, я не видел тебя целый день и пришел забрать на ужин, — сказал Рэдвальд, подходя ко мне. — А чем ты занята?

— О Рэдвальд, ты как раз мне и нужен, — обрадовалась я и тут же приказала, —. Возьми это семя, только аккуратно, не раздави, и немного подержи его в руках.

— Ну, взял, и что теперь? — поинтересовался он, разглядывая зернышко.

— Влей в него силу и пожелай ему прорасти, — скомандовала я, делая то же самое. — А теперь посади его в землю рядом с моим и капни на него каплю крови, — продолжила командовать, капая кровью на свое. Потом засыпала зерна землей и полила водой из Источника. Похоже, мы все сделали правильно — земля немного светилась, а сам горшок словно был в прозрачном магическом коконе.

— И что это было? — спросил Лорд.

— Да так, ничего особенного, — пожала я плечами, — просто проект по Гербологии.

— Нашла время, — фыркнул Рэдвальд, — пошли, невежливо заставлять гостей ждать.

— Невежливо угощать гостей Круцио, — парировала я, уворачиваясь от шлепка и смеясь. Сбегая вниз в столовую, слышала за спиной что-то о наглых и избалованных девчонках и методах их наказания. Правда в столовую вошли степенно, как и полагается хозяевам.

В школу мы ехали весело, нас даже покормили — еще одно полезное новшество в копилку Лорда Малфоя. Не удивлюсь, если в замке промокших первокурсников высушат сразу, не дожидаясь распределения.

В поезде мы в основном обсуждали дополнительные предметы. Гермиона хотела изучать все сразу, но понимала, что с ученичеством у нее не хватит времени на все. Поэтому согласилась на Руны и Нумерологию. Пацанов вообще ничего не интересовало, кроме Боевой магии, и они взяли, что полегче — в их понимании это были Прорицание и Уход за Магическими существами. Я взяла Руны (которые уже знала) и Прорицания, — все полегче будет…