Кристина (джен)

Весна наступила.

Она была совсем юной, робкой, незаметной. Снег все еще лежал на земле, укрывая белым одеялом черный голый лес, небо все еще было мутным, серым, не избавившимся от снеговых туч, но солнце с каждым днем припекало все сильнее, все больше обнажая круглые вершинки пригорков, покрытые желтой прошлогодней травой. С ветвей старой ели свешивались хрустальные сосульки, плачущие под яркими лучами прозрачной капелью, а морозный чистый воздух по вечерам был полон пронзительных звонких трелей птиц, радующихся Весне.

Когда наступал вечер, Весна тихонько прокрадывалась в лес и проводила всю ночь сидя у костра, отогревая землю и прислушиваясь к тому, как под рыхлым зернистым снегом просыпается жизнь.

В этот вечер, проводив солнце и птиц, радующихся ему, Весна побрела по берегу оттаивающего ручья, тихонько журчащего под хрупкой ледяной коркой. Там, впереди, около поваленного ствола старой корявой ивы, она заметила свет маленького костерка, и ей очень хотелось посидеть на шершавом стволе и погреть озябшие босые ножки у огня.

Ее платье, изумрудно-зеленое, украшенное голубыми незабудками, было самое ярким и красивым, что есть в лесу, а в ее вихрастых волосах трепетали первые острые длинные травинки, и поэтому маленький мальчик, тихо сидящий у огня, очень удивился необычной гостье.

Он походил на нахохлившегося воробушка, такой маленький и худенький, закутанный в слишком большую для него серую куртку. Ветер теребил русый чуб, выбившийся из-под вязанной шапки с помпоном, руки малыша, утопавшие в широких рукавах, крепко прижимали к груди большую книжку с картинками — самая красивая была нарисована на обложке, — а из глаз, чертя предательские светлые дорожки на пухлых щеках , катились слезы. Мальчик шмыгал носом, баюкая свою книжку, и удивление, на миг промелькнувшее в его глазах, очень скоро сменилось серой тоской, он снова уставился на огонь и никак не поприветствовал подошедшую к нему Весну.

— Привет, — сказала Весна, присаживаясь осторожно рядом. Мальчик промолчал, но пододвинулся, чтобы гостья могла удобнее устроиться и согреть озябшие босые ножки. — Что с тобой случилось? Отчего ты плачешь?

— Она уехала, — горько отозвался мальчик, на мгновение спрятав заплаканное лицо за серым рукавом. — Раньше мы дружили, играли вместе, а потом она уехала, и все.

Он тихо заплакал, а Весна, чуть слышно охнув, ощутила в своем теплом добром сердечке болезненный укол.

— Кто? — тихонько спросила она, чувствуя щекочущие нос слезы, и с веток старой ели закапали меленькие холодные капли.

— Кристина, — горько ответил мальчик. — Она была моим лучшим другом. Она и сейчас мой самый лучший друг...

Мальчика звали Вадиком. Он был совсем маленьким, намного младше всех мальчишек в поселке, и поэтому они не хотели с ним играть. День-деньской они гоняли мяч, бегали и лазали по деревьям, разоряя сорочьи гнезда, и с Вадиком, который за ними не поспевал, им было не интересно.

Кристина тоже была старше Вадика, но несмотря на это, она с ним с удовольствием играла.

У нее были льняные волосы, светлые точечки веснушек на носу и большие глаза, а ее веки были такими тонкими, что казались полупрозрачными.

Они с Вадиком играли тут, на этом самом бревне. Кристина рассказывала мальчику сказки или мастерила бумажные кораблики, на которых они потом вместе отправляли в плавание команду жуков под предводительством капитана Лягушки.

Но Лягушка оказывался никудышным капитаном, он первым выпрыгивал из корабля, а команда его, раскрыв прозрачные крылья, спрятанные под твердыми черными, разлеталась кто куда, и кораблик уносился по волнам, предоставленный сам себе.

Но было все равно интересно.

Кристина знала много сказок и даже дала почитать вот эту самую книжку с картинками, обещая потом, когда Вадик ее прочтет, забрать, но...

Кристина часто говорила Вадику, что однажды ей придется уехать, далеко и, вероятно, надолго, но она обязательно придет с ним попрощаться, а однажды она просто не пришла. И с тех пор он не видел ее.

Почти каждый день он ходит на место их игр, надеясь, что Кристина вернется сюда, или хотя бы оставит письмо, но тщетно.

— Я скучаю, — прошептал Вадик и его глаза наполнились слезами, в которых отражались огненные языки. — Я очень скучаю. И еще... а вдруг она обиделась на меня? Вдруг она думает обо мне плохо и поэтому расхотела играть со мной? Или, может, с ней что-то случилось? Я так переживаю...

Весна понимающе покачала головой.

Вадик подрос; теперь он был сильнее, мог дружить с другими мальчишками, но забыть своего первого и настоящего друга?.. Перестать думать, перестать беспокоиться? Разве же это возможно?

Весна понимала его. Она чувствовала его печаль и тоску так же ясно, как острые запахи талой воды и хвои, разливающиеся в воздухе.

Горе его было холоднее зимней стужи и колючее секущего лицо снега, и малыш, столько времени терпящий эту муку, показался ей замерзшим, почти бездыханным, как слабая голодная синичка. Ей стало очень-очень жаль Вадика.

— А хочешь, — предложила внезапно Весна, — я разузнаю о ней? Разузнаю и скажу тебе. Хочешь?

Впервые за весь их разговор Вадик отвлекся от своих печальных мыслей и внимательно глянул на Весну, рассматривая ее тонкое, не по погоде, платье, босые ножки, протоптавшие в крупчатом снегу проталинку, на трепещущие на ветру острые зеленые листья травы в ее непослушных вихрах.

— А ты можешь? — недоверчиво спросил он. В его печальных заплаканных глазах зажглась надежда. — Ты кто, волшебница?

— Я? — Весна на миг задумалась. — Пожалуй. Так хочешь?

— Конечно, хочу! — радостно воскликнул Вадик, подскакивая. — А когда... ты сделаешь это?

Он очень испугался, что ждать придется долго, так же долго, как он ждет саму Кристину, но Весна весело тряхнула головой.

— Сегодня же займусь, — ответила она. — Поброжу по лесу и все разузнаю.

Вадик с сомнением посмотрел на темнеющее небо, на подтаявший снег, который с приближением ночи начал схватываться ледяной коркой.

— А ты не замерзнешь? — с сомнением в голосе спросил он. — У тебя и сапог нет...

— Не замерзну, — беспечно ответила Весна. — Там, откуда я пришла, еще холоднее. Ну, беги домой, а то тебя потеряют, а я поищу твою Кристину!

— Хорошо! — обрадованно ответил Вадик. — Спасибо!

Он убежал, а Весна, не теряя ни минуты, отправилась на поиски.

Она облетела все окрест, все рассмотрела, всех выслушала, но Кристины не нашла, и ее радость от предвкушения того, как будет рад встрече со своей Кристиной Вадик, скоро угасла.

Не получится у нее помочь Вадику.

Кристины нигде не было.

Тополя у дороги, шумя мокрыми ветвями, рассказали взгрустнувшей Весне, что Кристина долго болела. Она отчаянно сражалась с болезнью, но ничто не помогло — ни тяжелое лечение, ни операции, ничего.

Кристины больше не было, совсем не было, и не ее вина, что она не успела попрощаться с Вадиком.

— Но как же так?! — воскликнула Весна, отчаявшись. — Как же так?! Ведь должен же быть выход!

Неужели такая теплая, такая весенняя надежда угаснет в глазах мальчика, неужели злая холодная тоска навалится с новой силой, и будет мучить его снова, долго-долго?! Неужели он, поверивший Весне, разочаруется, подумает, что она лгунья?!

Весна пожалела о том, что не не знала Кристину раньше и пообещала самой себе вырастить для нее красивый шиповник. Это все, что она могла сделать для ушедшей девочки. Она познала покой. А как же Вадик? Это ведь настоящее большое горе. Как же после стольких дней ожидания, после стольких слез, после затеплившейся надежды сказать Вадику, что...

Весна всплакнула мелким дождиком, шелестящим в ветвях старой ели над ее поникшей головой, потому что правду о смерти подруги она не могла сказать маленькому Вадику, с радостным нетерпением ожидающему от нее вестей о своей дорогой Кристине. Но что делать? Возвращать ушедших Весна не могла, не умела.

— Но кто-то должен сходить к Вадику и попрощаться! — шептала Весна. — Кто-то должен сказать ему, что Кристина не обиделась на него и что он так и остался ей дорог... Кто-то должен подарить ему покой!

Сначала Весна хотела отправить к Вадику снеговика. Она слепила его тут же, у поваленного старого ствола, скатала три кома из рыхлого липкого снега и, воткнув на место глаз две крохотных зеленых еловых шишки, отряхнула его от мелкого мусора и вдохнула жизнь.

Но снеговик на Кристину был совсем не похож. Он был славный и добрый, но слишком рыхлый и неповоротливый, и почти совсем не мог говорить. Он смотрел на Весну, ревущую от досады, и из его еловых шишек по крупчатому снегу щек тоже катилась прозрачная талая вода.

Но зато снеговик знал то, чего не знала Весна.

Пока он белым покрывалом лежал вокруг поваленного дерева, он разглядел нечто блестящее в пожухлой траве. Кряхтя, снеговик полез под дерево, пошарил мягкой снеговой рукой, и между нехитрыми детскими сокровищами — птичьим крохотным гнездышком, длинными черными перьями, отливающими синевой и круглыми камешками, — отыскал заботливо обернутую в платок брошку. Чуть только тронув ее пальчиком, Весна все-все о Кристине поняла и узнала. Услышала она все сказки, рассказанные ею, и смешные волшебные фантазии, и доверенные секретики, все.

Маленькая бабочка с эмалевыми разноцветными крылышками, последний подарок от Кристины. На память. Кристина приходила прощаться, но они с Вадиком разминулись, а бабочку он не нашел. Она лежала очень глубоко, присыпанная трухлявой корой, чтобы не стащили ее любопытные сороки.

Снеговик смотрел на брошку и молчал.

Молчала и Весна.

Подарок надо вручить Вадику, но кто это сделает?

— Я сама буду Кристиной — решительно сказала Весна.

Она набрала полные пригоршни звонкой капели с хрустальных сосулек и умылась ею, чтобы ее глаза были такими же светлыми, как у Кристины. Последним снежком, больше похожим на тонкие мелкие иголочки, она припорошила свое яркое платье и травяные перья в волосах, чтобы Вадик ее не узнал.

Эмалевую бабочку она положила обратно под дерево и посадила рядом снеговика — охранять.

— Сиди тут, — строго сказала Весна, — и никуда не уходи. А если появится сорока — гони ее прочь!

...В доме, где жил Вадик, было темно, сонный теплый воздух окутывал все уютным теплым одеялом.

Над кроваткой Вадика горел маленький ночник, отгоняющий таинственную темноту, и мальчик листал свою любимую книгу, подаренную ему Кристиной, рассматривая красочные картинки.

Он знал ее наизусть, знал каждую историю, и теперь, рассматривая рисунки, придумывал свои сказки.

Весна тихонечко толкнула приоткрытую форточку, отодвинула тонкую штору и скользнула в комнату мальчика вместе с легким порывом прохладного ветерка.

— Вадик! — тихонько позвала она. — Здравствуй, Вадик!

— Кристина! — воскликнул Вадик, усевшись в постели. — Она нашла тебя! Волшебница не обманула меня!

То ли Весна очень постаралась, желая быть похожей на Кристину, то ли голос ее стал очень похож, или, может быть, Вадик очень сильно хотел увидеть вновь свою подругу, но у него и мысли не возникло, что это совсем не она.

— Как же долго я ждал тебя! — произнес он, крепко-крепко обнимая прохладные плечи Весны. — Где же ты так долго была?

— Мне пришлось уехать, далеко-далеко, как я и говорила, — грустно ответила Весна. — Но я не могла не попрощаться, я же обещала. Поэтому я нашла минутку, чтобы навестить тебя и сказать как я о тебе скучаю, и как помню все наши игры.

— Я тоже помню! — с жаром ответил Вадик. — И мне их очень не хватает! А вернуться? Ты можешь вернуться однажды? Или приходить ко мне чаще?

— К сожалению, нет, — ответила Весна. — Ведь я теперь принцесса. Помнишь, мы отправляли капитана Лягушку на поиски таинственных островов в далеком океане? Он оказался не таким уж плохим капитаном, как мы думали сначала. Он нашел эти острова, а на них — королевский замок и моих верных подданных.

— Вот этот?! — в восторге воскликнул Вадик, раскрыв книгу. На глянцевой странице был нарисован огромный мрачный замок у глубокого озера, и Весна кивнула:

— Именно этот. И мне теперь нужно заботиться обо всех, кто там живет, иначе пропадут они без меня.

— Эх, жаль! — протянул Вадик. — Жаль, что ты не можешь вернуться... Но я рад, я так рад, что у тебя все хорошо! Я ведь очень боялся, что с тобой что-то плохое произошло... И еще я рад, что ты на меня не сердишься.

— Конечно, не сержусь, — ответила Весна мягко. — Мы ведь друзья.

Вадик снова обхватил Весну горячими ладошками, прижался сильно-сильно и даже зажмурился от счастья.

— Кристина, — шепнул он горячо в самое ушко Весны. — Я люблю тебя. Очень-очень!

— Я тоже люблю тебя, — ответила Весна, и в окошко застучал меленький весенний дождик. — К сожалению, мне пора.

— Домой? А как же ты попадешь туда? Ручей замерз, капитан Лягушка не сможет отвезти тебя на своем корабле.

— Помнишь, мы хотели научиться летать? Я уже научилась; я просто улечу, — ответила Весна.

— Здорово! — восхитился Вадик. — Одно плохо: мы ведь больше не увидимся?

В сердце Вадика, обрадованного такой долгожданной встречей, снова прокралась печаль, и Весна замотала головой, не желая мириться с этой ледяной стужей.

— Нет, нет, не говори так! — торопливо произнесла она. — Знаешь что? Давай ты будешь рассказывать мне все, что пожелаешь. Раскрывай книгу на странице с замком и говори. Я услышу, я обязательно услышу! А ты сможешь видеть, как я прихожу домой и зажигаю свет.

— Правда услышишь?

— Правда.

Весна уложила полусонного Вадика в кроватку, подоткнула одеяло и вручила ему книгу.

— Спи, — велела она, хотя у малыша и так глаза закрывались. — Все хорошо. Я всегда с тобой, я всегда тебя слышу. А завтра пойдешь к нашему месту, пошаришь под деревом — я приготовила тебе подарок. Кое-что на память обо мне. Его сторожит самый лучший в мире страж. Это ничего, что он из снега. Он все равно добрый и верный.

— Ты слепила мне снеговика? — улыбнулся Вадик, засыпая.

— Да. Спи!

Занавеска на окне колыхалась от легкого ветерка, сонное тепло убаюкивало, но прежде чем уснуть, Вадик все-таки успел увидеть, как на картинке полупрозрачная белая фигурка скользнула над озером. По синей глади разошлись круги, словно призрак бежал по воде, едва касаясь ее кончиками пальцев, и на темной громаде замка зажглось золотое окошко

А значит, все было в порядке.