Ныряльщики (джен)

Злой и раздосадованный Гарри шел в кабинет профессора зелий. Сегодняшний вечер определенно не задался. Едва успел дописать домашнее задание, как надо было бежать на очередной урок окклюменции, даже поужинать толком не успел. Хотя что-то есть перед занятием со Снейпом почти все равно, что перед аппарацией… Но все же. На сытый желудок и помирать приятнее, говорят. Встретив в коридоре Чжоу Чанг, обрадовался, как дурак, понадеялся было на что-то хорошее — она ему так недавно улыбалась, а тут…

Она вдруг начала защищать свою подружку — предательницу Эджкомб, да как она могла?.. Неужели она не понимает? А может, тоже считает, что Гарри выдумывает, как и большинство? И это Чжоу…

Внутри Гарри все кипело и булькало, когда он открывал тяжелую дубовую дверь. А еще сжималось в недобром, но вполне оправданном предчувствии. С его настроением, да с характером профессора у него, кажется, есть шанс на обратном пути открыть эту дверь головой. И, возможно, в полете.

Избавление пришло, откуда совсем не ждали. Едва он успел сесть, а Снейп — приоткрыть рот, без стука влетел Малфой и быстро проговорил приглашение «Профессора Снейпа просят срочно пройти к генеральному инспектору Хогвартса». И тут же скрылся, словно и не было его. Видно, тоже не особо жаждал попасться под руку собственного декана.

Снейп только щекой дернул, но Гарри показалось, что тот тоже не прочь, чтобы их занятие не состоялось.

«Надо же… И от Амбридж, и от Малфоя, оказывается, может быть польза», — подумал Гарри, когда Снейп, сделав жест, чтобы он выметался, первым вылетел из кабинета.

Вот так и получилось, что он остался один.

Гарри смотрел на знакомую каменную чашу. Совесть его куснула всего лишь раз, но именно это, как ни странно, заставило встать и приблизиться к столу, после чего раздумывал он не более пары секунд и быстро погрузил лицо в туманную поверхность…

Гарри ожидал увидеть что-то тайное, касающееся его или Волдеморта, или хотя бы Отдела Тайн, но в омуте оказалось совсем другое. Четверо парней во главе с жутко противным очкариком загоняли одного черноволосого пацана… Неужели это Снейп? Парень был похож, а остальные… Отец? И его друзья? Нет, это невозможно. Все говорили, что Джеймс Поттер был замечательным! Это какой-то другой говнюк!

— Влево, бери влево! — он сначала шептал, а потом начал кричать, будто мог чем-то помочь и совершенно не слышал звуков из омута.

Гарри переживал, когда парня (неужели действительно Снейп?) все-таки загнали. И едва сдержал слезы, когда того подвесили — ему было так легко представить себя на его месте. Да что представлять, он неоднократно оказывался в подобных ситуациях, только без магии. Было и больно, и обидно, и страшно стыдно… Особенно тогда, перед девчонками, когда его сбили с ног и обзывали, а еще лупили по попе, как маленького. И Дадли пыхтел, пытаясь снять с него штаны, св-в-волочь…

Гарри взвыл от негодования. А потом снова закричал, как будто его могли услышать те, в омуте. Если же бы кто-то его услышал, то узнал бы много интересного… и расширил словарный запас, определенно, не самыми лучшими словами. Прячась в подворотнях Литтл-Уингинга, в темных аллеях парка, на деревьях, за мусорными баками Гарри много чего слышал. И много чего понял, да. Он смотрел дальше, не в силах оторваться.

Девчонка встряла, дура-а! Что она понимает, это же все еще хуже!

Гарри помнил, как за него однажды попыталась вступиться одна девочка классом старше, случайно оказавшаяся на спортивной площадке школы. Ей-то ничего, а ему потом… он даже съежился, вспоминая, как ему досталось тогда. И это ему еще месяц припоминали.

Но вот действие сменилось. И теперь… Нет, это точно Снейп! Это только он мог устроить такое со склянками, и именно такие Гарри видел в лаборатории зельеварения, мельком, их в ту часть не пускали. Там бывали только старшекурсники. Да Гарри не больно-то и хотел, но… как не заглянуть туда, где было все время закрыто, если вдруг появилась такая возможность? Снейп действовал очень быстро и четко. Вот он что-то вылил на землю. Вот положил между камней, поводил палочкой, пробормотал… склянка исчезла. Натянул какую-то нить… Еще склянка, маленькая такая… Тут до Гарри дошло, что Снейп готовит настоящую засаду. Один! На четверых! В животе у Гарри что-то напряглось.

И вот уже очкастый и его кудрявый подпевала дружно летят вверх тормашками, в клубах дыма или пара, а их мантии напоминают… напоминают… тряпку, которой Гарри мыл пол на кухне у Дурслей. Вот хватается за штаны и убегает в кусты самый пухлый и мелкий из компании, и только один парень в серых штанах оказывается достаточно осторожным, чтобы не угодить в подстроенную ловушку. Чутье у него, что ли? И все-таки, что это было за зелье? Вот бы ему такого для Дадли и компании… А ловушку он уже запомнил. Драконья оспа, да он теперь так займется зельями… Слизерину тошно станет! И уделает этого отличника Малфоя, обязательно уделает.

А в омуте четверо парней в гриффиндорских мантиях, весело болтая, шли аккурат в ловушку. Сейчас, еще шаг, натянутые нити совсем почти не видно, еще шаг…

— А-а-а, вляпались! — не выдержал Гарри и радостно подпрыгнул.

Он притоптывал, волнуясь о том, чтобы последний засранец все же получил свое. А то нечестно.

Ага, все же парень пятится назад и попадает ногой… Да!!!

Снейп положил вторую склянку в нужном месте. И как он это только рассчитал? Четвертый обидчик провалился почти по пояс в какую-то противную жижу.

Гарри приплясывал, но увидел, как очкарик подбирается ближе и протягивает тому ветку, видимо, только что сбитую с дерева, еще пара секунд — и он вытаскивает приятеля.

Вот бы их обоих туда, обратно.

Внезапный порыв воздуха откуда-то сбоку толкает парней, и они плюхаются в лужу, а Гарри издает торжествующий вопль.

* * *

Злой и раздосадованный Снейп рывком открыл дверь и увидел картину, от которой его тут же накрыло волной жгучего гнева. Он рванулся к мерзкому мальчишке, но не заметил, как второпях зацепился мантией за небольшую чугунную подставку возле самой двери. Он почти своротил ее, но… литье есть литье. Раздался сухой треск ткани: мантия зельевара была достаточно плотной. И, пока он отцеплял ее, не поверил собственным ушам.

— Да-а-а-а!!! Так их! Профессор, класс… Еще бы вот этого очкастого козла уделать… Давай, Снейп!!! Да! Получилось!

Он посмотрел, как Поттер подпрыгивает и приплясывает с засунутой в Омут памяти головой. Та еще картинка. Он не раз видел болельщиков на квиддичных матчах, — поведение мальчишки напоминало именно это. С той разницей, что тот болел… за него!

Гнев, столкнувшись с крайним удивлением, как-то очень быстро рассыпался. Или растворился? Да, он был сердит, страшно сердит, но прежде всего ему стало невероятно любопытно. Почему мальчишка так странно реагирует? Стоило понаблюдать еще немного.

Тощая задница вертелась так, что даже разозленному профессору было трудно смотреть на это без смеха. А Гарри что-то бормотал, покрикивал, подскакивал, молотил кулаком по столу, махал одной рукой, второй благоразумно придерживаясь за край каменной чаши…

«Поттер — благоразумно? Мне пришло на ум это слово? Совсем плох», — подумал Снейп и шагнул к мальчику, не без удовольствия беря его за шкирку и извлекая из Омута. Он был готов жестко отчитать поганца, но один взгляд на Гарри — и стало совершенно ясно, что в мыслях он далеко не здесь. Пришлось немного встряхнуть…

Поттер повернулся, посмотрел в его глаза, и…

Снейп был готов к чему угодно, но не к этому. Зеленые глазищи горели от восхищения и азарта, и мордредов мальчишка совершенно его не боялся! Вместо этого он с совершенно иррациональным восторгом смотрел прямо на него, и Северус уже собрался было высказаться по этому поводу, конечно, в своей любимой манере, но первым заговорил Поттер:

— Профессор! Это было потрясающе! Вы гений!!! Как вы дали этим мудакам об...ым, особенно очкастому! Кла-асс!!!

Приготовленная тирада застряла у Снейпа в горле так, что пришлось прокашляться. А Поттер смотрел… и восхищался. Им. Выражаясь более чем экспрессивно и местами непечатно.

И это как-то надо было… пережить.

— Вы им надрали задницы! — продолжал фонтанировать Поттер в стиле безбашенного фаната любимой квиддичной команды, да только вот на месте команды был он, Северус Снейп, гроза подземелий, студентов и Поттера в частности. Профессор содрогнулся.

«Мерлин, дай мне сил… Что вообще происходит? Я теперь должен… собственно, а что я должен-то теперь?»

— Очкастый уе...к знатно получил, — вещал Поттер с широченной улыбкой…

Что? Что он говорит?!

Ненормативная лексика наконец помогла. Снейп выдохнул:

— Прекратите, Поттер! Как вы выражаетесь о собственном отце?!

— А?

Почти в полной прострации он наблюдал, как из мальчишки словно выпустили воздух. Вот его лицо, моментально из восхищенного ставшее растерянным, пошло красными пятнами, он зажмурился, а из-под ресниц показалась предательская влага…

— Нет, — то ли всхлипнул, то ли прошептал Поттер, в ужасе глядя на него. — Нет, пожалуйста, не может быть!

На последнем слове мальчишеский голос сорвался, и тот уткнулся головой куда-то под ключицу Снейпа. Да он ополоумел?..

Профессор замер, разведя руки в стороны, а в голове пронеслось:

«Мерлин, я что, теперь еще его и пожалеть должен?!»

А потом он, словно со стороны, смотрел, как его собственная ладонь ложится на лохматую черную макушку. Произнести почему-то не получалось ни слова…

Примечание:

Доведение ситуации до выноса героев из русла канона...

И все-таки ему пришлось делать то, что он в принципе никогда не умел: утешать. И кого — Поттера! И почему? Потому, что тот назвал говнюком и еще парочкой уже абсолютно неприличных слов собственного отца, ага, и заплакал с горя. Вот просто слов никаких больше нет.

Возражать Поттеру он не собирался — собственно, он совершенно искренне считал эти эпитеты вполне заслуженными Джеймсом. Но… Гарри? Думать о нем одинаково с бывшим и ныне покойным врагом казалось неправильным. Не теперь.

Держать себя в руках было почти невозможно, но он был в таком раздрае, что просто не представлял, как реагировать. Так что и держать-то, собственно было нечего.

Вот только его рука, как чужая, лежит на непутевой лохматой башке этого невыносимого… А тот словно прилип к нему. К нему, Снейпу. Тьфу. Такого не должно происходить. Никогда.

Теплое пятно от горячего дыхания расплывалось по груди и уходило в подмышку. Живое такое тепло.

Ага, а еще там слезы и сопли?

— Гар-р-ри… — тихо рыкнул он.

Ошарашенные зеленые глазищи смотрели снизу вверх, когда мальчишка резко отстранился, смущенно бормоча извинения.

Извинения. Поттер. Ему. Мля-а.

Вспомнился Долохов и его словечки, которые казались тут совершенно уместными, много раз… Много разных. Может, действительно русский мат произошел от заклинаний древней темной силы?.. Исследовать бы… Но это уже не к нему.

А Поттер все смотрит на него с какой-то непонятной надеждой. Внезапно захотелось чем-нибудь швырнуть в него, чтобы жизнь наконец вошла в привычную колею, но… Слишком близко Поттер, слишком далеко — полки. И банки, ага. Вон та бы подошла, с сушеными тараканами. Они так скоро в голове заведутся. Или наоборот, повыведутся?..

Да почему, в конце концов, ему просто не спросить мальчишку?

— Не то, чтобы я был с вами не согласен в оценке того, что вы имели наглость подсмотреть…

Свой голос зазвучал, словно чужой. Он действительно старался, чтобы его слова произвели на Поттера обычное впечатление, но, кажется, не очень получилось: в глазах мальчишки мелькнула радость, и он снова забормотал свои дурацкие извинения.

Он сжал зубы, и, удивительно, Поттер тут же замолк.

— Вы не поясните, с чем связано такое ваше поведение? — он старался говорить как можно равнодушнее.

— Сэр, я не хотел… Я… сам не знаю, меня как что-то потянуло к столу…

— Вот только не смейте мне лгать! — ему наконец удалось если не разозлиться, то хотя бы возмутиться.

Поттер снова пошел пятнами и сник. Видеть его таким было странно и отчего-то неприятно.

— Я жду, мистер Поттер.

Мальчишка громко втянул воздух, словно перед прыжком в воду…

— Я надеялся узнать хоть что-то о Вол… — он прожевал остаток проклятого имени и продолжил, — и о себе. Или хотя бы о том, что… В Отделе Тайн, я слышал, что-то об этом есть. Все, все что-то знают, а мне никто ничего не говорит! А ведь это меня касается, это вообще-то моя жизнь!

На миг Северус увидел привычного Гарри: возмущенного, упрямого, наглого. Но вдруг пришла странная мысль — а он сам бы вел себя иначе? Да он бы в любую щель влез, чтобы получить наконец нужную ему информацию. И это внезапно возникшее понимание чертовски мешало в очередной раз указать мальчишке его место. Да и все еще хотелось узнать…

— И как, Поттер, вам понравилось?

— Вы были супер, профессор!

— Я?!

— Ну, не эти же гриффиндорские мудаки! — Поттер вздохнул и добавил с горечью: — Теперь мне больше не придется гордиться своим отцом.

— У вас была замечательная мать, Поттер.

А что он еще мог сказать? Только то, что вырвалось.

Тот вскинул на него глаза, так похожие… нет, уже почему-то не так и сильно похожие на материнские. Да и на Джеймса… Нет, похож, но отнюдь не копия. Тогда почему?

— Сэр, а это случайно не она — та дура, которая пыталась наехать на Джеймса?

— Да что вы себе позволяете! — взвился Северус. — Она была лучше всех них!

— Да-да, конечно, профессор, — в голосе Гарри наконец промелькнул испуг и удивление, а потом он сглотнул, словно комок в горле мешал говорить дальше, — Значит, все же она… Но вы ведь тоже знаете, что бывает, когда заступается девочка… Точнее, потом…

— Тоже? Что значит «тоже»?

О, да. Он знал. А этому-то откуда?

И тут Гарри осенило. Они же с профессором, получается, совсем похожи были в детстве! Только Снейп тут старше и изобретательнее. Вот была бы у Гарри магия тогда… Он привык, что никого не интересовали подробности его жизни с Дурслями, но ведь тот, кто пережил похожее, вряд ли будет смеяться… или останется равнодушным… может, рискнуть?

— Профессор, а давайте я вам покажу. Вы… только скажите, как, а?

— Вы предлагаете мне влезть вам в голову? Сами? Добровольно? Вы точно больше тут ничего не трогали? Не нюхали, не пили?

Вместо ответа чертов мальчишка расплылся в идиотской улыбке и замотал головой.

Ну да. Когда бы ему? Он же там… еще как увлекся. Перед глазами встала приплясывающая мумбу-юмбу нижняя часть Поттера. Это странное чувство, будто чего-то нанюхался сам…

— Вы… вы улыбаетесь, сэр?

— Кгхм… Ладно, я вам тоже покажу, по какому поводу.

А пусть посмотрит на себя со стороны.

Зеленые глаза смело смотрели прямо на него. Ой, нельзя себя так вести с легилиментами… Впрочем, кто ему мог объяснить? Хотя, за пять-то лет могли и удосужиться, хоть директор, хоть Минерва. Опять придется самому.

— Ну что же, Поттер, вы сами предложили…

И он легко вошел в его память.

Спортивная площадка… тощего черноволосого паренька загоняют четверо?! На пути возникает какая-то девочка постарше… Ну да. Мордред, он был готов сказать, что видел собственные воспоминания, если бы мальчик был на пару лет взрослее. Ага, носатее и без очков. Остальное было едва ли не один в один, только без магии, конечно. А родственники еще хуже, чем его родители… И он считал Гарри избалованным? Старый кретин.

Картины проносились одна за другой, открывая правду, ту правду, которую никто на свете не хотел знать. Снейп сжимал кулаки и челюсти — еще не хватало заорать так же, как Поттер. А хотелось, прах побери, особенно когда в руках Дурсля засвистел ремень… Глубоко дыша, он вынырнул из воспоминаний Гарри. Хотелось срочно явиться в тот дом на, как ее там, Тисовую улицу и раскатать к моргановой бабушке в тонкий блин вместе со всем и всеми, кто там находится.

Но куда смотрел директор?

— Похоже, ведь правда, профессор? У нас с вами…

Голос Поттера на этот раз странным образом утихомирил его ярость.

— Почему вы никому не сказали?

Мальчишка криво улыбнулся:

— А вы бы о себе рассказали, да?

Крыть было нечем.

— А знаете, что самое хреновое? — спросил вдруг Гарри.

Снейп вопросительно изогнул бровь.

— Мама… Она это специально или все-таки по недомыслию?

— Что ты име… — он осекся. На самом деле совершенно понятно: Поттер предпочел бы считать свою мать глупой, чем… чем… Снейп сглотнул. И вспомнил то же, о чем подумал тогда: мародеры могли узнать его Левикорпус только от Лили. Значит?.. Что ж. Он предпочел бы точно то же, что и мальчишка. В конце концов, Лили просто могла оставить где-нибудь его учебник — мародерам хватило бы и пары минут.

— Предпочту второе.

Поттер согласно кивнул.

Мерлин… Как, оказывается, хорошо помолчать вдвоем. По одному и тому же поводу. Удивительно. И спокойно.

И… плевать, что уже был отбой.

Глаза друг на друга они подняли одновременно:

— Я должен вам сказать…

— Я хотел вас спросить…

И дружно замолчали, давая другому возможность продолжить. Улыбнулись. Снейп хмыкнул:

— Кажется, между нами больше общего, чем я мог себе представить.

Гарри кивнул и помотал головой. Ему от этого тоже было, мягко говоря, не по себе.

— Спрашивайте, — разрешил Снейп.

— А вы не могли бы… — его голос звучал предательски неуверенно, но Снейп ободряюще кивнул.

Кивнул. Ему. Снейп.

Гарри набрал побольше воздуха: так слова выталкивать было проще:

— Научите меня. Я буду очень стараться!

От собственной наглости хотелось зажмуриться, но он терпел, глядя под ноги и считая удары сердца.

Семь, восемь… Так. Сразу не убили. Уже хорошо.

Снейп усмехнулся:

— После предоставленных вами воспоминаний не думаю, что стоит усомниться. Но о статуте секретности вы, надеюсь, все-таки в курсе? Вы сможете использовать только маггловские материалы и никакой магии. Да подобные у них есть и да, я такие знаю.

Гарри закивал головой. Снейп готов его научить тому, что делал тогда… это было так круто, что трудно поверить, так же, как и признаться себе, что ненавистный учитель превратился в… СВОЕГО. Гарри захотелось показать, как он однажды тоже заманил всех четверых в один очень шаткий сарайчик, под которым в углу был лаз… Он ведь тоже кое-что мог…

— А как можно перенести воспоминания в Омут? Это очень трудно?

— Не трудно, если вы действительно хотите попробовать, каково это — отдавать и запечатывать воспоминания.

Гарри хотел.

Мальчишка улыбался и кивал. Видимо, в его жизни все-таки были просветы. Что ж, он с удовольствием посмотрит, на что он способен.

— Сосредоточьтесь на том, что хотите показать, а остальное я пока сам сделаю, просто следите, — он поднес к виску Поттера палочку, и белесая туманная нить потянулась через нее к чаше. — Готово.

Нырнули они одновременно. А вынырнув, одинаково фыркнули.

— Кажется, я увидел, что в Мальчике-который-выжил есть немалые задатки слизеринца. Вы подаете надежды, Поттер.

Блин, это же… похвала. От Снейпа. Стоит и улыбается, соплохвоста мне под одеяло…

И Гарри решился:

— Знаете, профессор… Я этого еще никому не говорил, но Шляпа сначала предлагала отправить меня на Слизерин.

— Теперь я этому не удивляюсь, — пожал плечами Снейп. — Но что вас подвигло спорить со Шляпой?

— А давайте я снова покажу?..

— Это замечательно, Поттер, но ваши вербальные навыки тоже нуждаются в развитии.

— Ох. — Поттер облегченно выдохнул. — Теперь это на вас больше похоже. Знаете, даже как-то легче стало.

Снейп прищурился, с заметным усилием состроив злобную гримасу:

— Что вы делаете здесь после отбоя?

— Минус двести баллов с Гриффиндора, — продолжил нахал вместо него.

— Полегчало?

— Так странно. Ну, вы понимаете. Вы… вы теперь все понимаете, да?

— Благодарю за высокую оценку моих умственных способностей, Поттер, но придется вас разочаровать, они все же не столь впечатляющи. И не могу сказать, что все понимаю. Причем, чем дальше, тем больше.

— Это вы про Дамблдора, да?

— В том числе. Все слишком странно, Поттер.

— И вы еще что-то хотели мне сказать…

— Да, не столько хотел, сколько должен. Я должен признать, что был неправ по отношению к вам. Моя оценка…

— Не надо, профессор, я теперь тоже… немного понимаю.

— Но во всем этом есть для вас один плюс. Я обещал вашей матери заботиться о вашей безопасности. И сейчас могу сказать об этом.

Из Гарри словно вышибло дух, так что пауза несколько затянулась.

— Вы… Маме… Вы дружили!

Снейп кивком подтвердил его догадку, и Гарри понесло.

— Тогда почему? Почему вы так? Все так?.. Почему вы меня не забрали… Вы не знали, да? А вы… спрашивали у Дамблдора?

Снейп кивнул.

— Тогда мне это совсем не нравится…

— Не могу не согласиться.

— Ого. — Гарри вытаращил глаза и заткнулся.

Снейп. Соглашается. С ним. Не бывает такого! Он во все глаза смотрел на него и вдруг понял, что чувствуют они примерно одно и тоже. И в этот момент профессор ему кивнул. Это вообще что?..

Молчание было долгим, но удобным и очень своевременным. У Гарри в голове наконец начала складываться определенная картина. У профессора быстро перестраивалась собственная.

Разделенное на двоих понимание было настолько в диковинку для каждого из них, но самым потрясающим было, что и это им не надо было объяснять друг другу.

— Как в зеркале… — прошептал Поттер.

— Да, — тихо ответил Снейп. — Как бы то ни было, вы теперь знаете, что можете располагать мной — разумеется, о дополнительных занятиях надо как-то договариваться…

— А вы не можете назначать мне отработки? — наглая ухмылка парня едва не разозлила Снейпа, но, Мордред его побери, это же было отличной и, ха! — истинно слизеринской идеей.

— Прекрасно, Поттер. За прогулки после отбоя — отработки по вторникам и четвергам на три недели. В пять часов у меня. Ясно? И десять баллов Слизерину.

— Не понял… — Гарри опешил. — Слизерину-то за что?

— За идею.

— Да, сэр! — рявкнул Гарри с энтузиазмом и снова нахально ухмыльнулся.

— А вот ваше рвение постарайтесь засунуть в…

— Слушаюсь, сэр!

Снейп закатил глаза. Ему хотелось ущипнуть себя за руку, но мальчишка его опередил.

— Щипать лучше за ухо. Вот сюда, — он показал на себе хорошо известную Снейпу болевую точку.

Значит, и сюда ему прилетало... Мда. Северус скрипнул зубами. В этой жизни ему понадобится еще много терпения. Ох, как много, с этим-то мальчишкой. Хотя наглый Поттер был гораздо лучше того, поникшего, с красными пятнами на щеках. Да. Этот, нахальный и живой, намного предпочтительнее.

— Сейчас я наложу на вас дезилюминнационные чары и провожу до гостиной. Во избежание. И учтите, внешне ничего не должно измениться. Я буду относиться к вам точно так же, хотя теперь это будет несколько… сложней.

— Я рад, — просто сказал Гарри и улыбнулся. — И я готов. Только вы, кажется, хотели мне еще что-то показать?..

— Ах, да… — Снейп протянул так предвкушающе, что Гарри стало немного не по себе.

Но все же он смело занырнул в воспоминания профессора снова. Совсем свежие… И увидел себя, приплясывающего и что-то выкрикивающего, вид сзади. Это было так по-дурацки и так смешно… А уж когда он сам представил себя на месте злобного профессора, входящего, как он думал, в пустой кабинет...

Он с хохотом вынырнул из Омута памяти и увидел… смеющегося Снейпа. Это вынесло его окончательно. И не только его.

Профессор и его ученик хохотали, свалившись на старый диван, успевший только отчаянно скрипнуть от их падения. Смех… Он рвал что-то внутри, и становилось свободно и легко. До слез. И это тоже было смешно. И можно было продолжать жить дальше — более свободными, более… открытыми, потому что было, с кем смеяться. И молчать. И понимать.

И жить дальше, неважно, пусть это будет не просто — это того определенно стоило.