Ты поймешь (джен)

Юлий давно привык просыпаться посреди ночи на внезапную работу. Драка с вампирами, разведка, да всё что угодно.

Но к Филиппу, стоящему прямо за дверью, застенчиво избегающему его взгляда, со странным румянцем на щеках, он был не готов. Как и к последующему вопросу:

— Мне совсем не... — Филипп прервался и запустил руку в волосы, окончательно растрепав их и скрыв лицо. — Можно я сегодня посплю с тобой?

Ситуация была столь абсурдна, что Юлий смог лишь уставиться на него. Филипп действительно только что предложил поспать вместе?

Видимо, Юлий смотрел на него слишком долго, потому что Филипп начал разворачиваться, неловко теребя пальцами рубашку и бормоча что-то о собственной глупости и о том, что ему нужно вернуться к себе. Не задумываясь, Юлий схватил его за плечо, развернул и втянул в комнату.

— Нет-нет, конечно же ты можешь поспать у меня, прости, слишком сильно удивился.

Юлий закрыл дверь и обернулся. Филипп снова избегал его взгляда, просто теперь стоя посреди комнаты. Очень неловкая тишина, и он совершенно не знал, что с этим делать. Они сражаются вместе и прикрывают друг другу спины, даже живут, по сути, вместе, но сейчас это было как-то по-другому.

Непонятно и слишком интимно, маленький шаг за личные границы — и они оба уязвимы и растеряны.

В тянущейся тишине Юлий сел на кровать и похлопал рядом с собой, приглашая, в надежде сгладить неловкость. Долго ждать не пришлось, и блондин сел рядом.

— Так что... — начал было Юлий, но Филипп его прервал:

— Мне приснился кошмар, и я не хочу оставаться один в комнате, но я могу уйти, если хочешь, — но по его виду совсем не похоже, что тот готов уйти.

— Да все в порядке, Филипп, ты можешь остаться, я не против. Только почему ты пришел именно ко мне? — Юлий не был уверен, что это стоило сейчас спрашивать, но уже поздно.

— Ну, не то чтобы я могу пойти к профессору или Доротее, а Фэллон бы просто снова взъерошил мои волосы! Так что у меня особо выбора то и не было.

Небольшой румянец снова появился на щеках мелкого, и Юлий решил пока закрыть эту тему, хотя знал парня достаточно долго, чтобы заметить фальшь.

— Тогда самое время лечь спать, завтра у нас много дел, — на его предложение Филипп кивнул и быстро скользнул под одеяло.

Юлий попытался лечь поудобнее, но все позы в мире будто оказались придуманы каким-то сумасшедшим ученым специально, чтобы зарабатывать на неловкости. В итоге он повернулся спиной к Филиппу. Они оба молчали, шли минуты, и сириус чувствовал, как тяжелеют его веки. Его дыхание выравнивалось, он почти заснул, и тут на ум неожиданно пришла мысль о том, как приятно иметь за спиной кого-то, кому можно доверять как члену семьи.

От этого осознания по всему телу расплылось тепло, он был почти так же расслаблен, как когда-то давно в детстве. И он неосознанно повернулся, чтобы оказаться поближе к Филиппу. К его удивлению, тот еще не спал и внимательно смотрел на него, в тусклом лунном свете он выглядел совсем мелким, куда ближе к своему настоящему возрасту, чем во время боя, и даже слегка хрупким. Колоссальная разница.

— Мне показалось, что ты сможешь понять.

— Что?

Неожиданный голос в полной тишине застал Юлия врасплох.

— Я пришел именно к тебе потому, что мне показалось, что ты сможешь понять... Тебе ведь тоже должны сниться кошмары о смерти родных.

Объяснение столь же честное, сколь и неожиданное.

Конечно же, он их постоянно видит и знает это ужасное чувство, когда просыпаешься в поту в полном одиночестве после вновь пережитой гибели близких, когда кажется, что странный сон еще не закончился и ты все еще живешь в нем. Такие кошмары определенно худшие, просто пытка, ведь просыпаясь, ты знаешь, что это был не просто сон.

Он неуверенно протянул руку к Филиппу, внимательно наблюдая за его реакцией, готовясь в любой момент остановиться при малейших признаках неприятия. Но их нет, и он обнял блондина. Немного неловко так лежать рядом, но его это не остановило. Дыхание Филиппа сначала участилось, но затем тот медленно расслабился и обнял в ответ.

Ощущение тепла чужого тела в собственных руках принесло сильное чувство защищенности и безопасности. На секунду он задумался, что чувствовал Михаил к нему тогда, прежде чем... Но сириус быстро выгнал несвоевременную и болезненную мысль из головы.

— Конечно, я понимаю, — он знал, что говорить этого уже было и не нужно, но все равно чувствовал, что должен произнести это вслух. — Но потом станет лучше, и я всегда рядом, — прошептал он на ухо Филиппу, и почувствовал, как тот прижался к нему.

— Спасибо, — его голос слабый и тихий, и Юлий не хотел его ни за что на свете отпускать, не хотел, чтобы наступало утро. После нескольких минут приятной тишины Филипп продолжил разговор:

— Я ненавижу спать в одиночестве. Но не думаю, что мог бы прийти к кому-то еще, — наконец-то расслабился Филипп. — Так что действительно спасибо, Юлий.

Юлий в ответ обнял его еще крепче, и они наконец заснули, куда крепче, чем в последние годы.

Когда они утром вместе вышли из комнаты, все товарищи смотрели на них дурацкими понимающими взглядами. Юлий их с успехом игнорировал, но Филипп краснел каждый раз, когда его глаза встречались с чьими-то. Напряжение во время завтрака только росло, и именно Филипп, конечно же, в конце концов не выдержал.

— Мы с Юлием спали вместе! — провозгласил он, чем заставил Феллона закашляться, а Доротею жалостливо на него посмотреть. Стоило ему заметить собственную оплошность, как он полностью покраснел, даже шеей. И неожиданно сорвался на крик, пытаясь все объяснить глупому ирландцу.

Юлий смотрел на это все с улыбкой на губах, и неожиданно заметил, что профессор смотрит на него.

— Я рад, что вы поддерживаете друг друга.

— Я тоже, но мы все есть друг у друга, для этого ведь и нужна семья.

Он почти уверен, что ему не почудилась искренняя улыбка, проскочившая на лице профессора. Но его отвлек все еще тарахтящий Филипп, и когда он повернулся назад, улыбки уже не было, хотя общее выражения лица профессора казалось намного более счастливым.

Когда они наконец закончили завтракать и начали готовиться к миссии, Юлий почувствовал, что атмосфера заметно изменилась. Ничего радикального, но ему стало намного уютнее. Даже как-то по-домашнему.