Ибо ты со мной (джен)

Самой странной чертой минбарцев была внимательность. Они были вежливыми и дружелюбными, даже в мыслях, когда Алиса случайно их улавливала, но их глаза постоянно были обращены на нее. На станции она старалась быть незаметной, но здесь за ней все время следили.

Некоторые наблюдали за ней, как за тигром, расхаживающим по двору, который мог в любой момент вытворить что-то дикое. Другие тревожились из-за одного лишь присутствия человека на Минбаре, а третьи выражали снисходительное изумление из-за того, что человек решил использовать свой дар телепатии так, как это делали минбарцы (определенно, мысль о коммерческих телепатах приводила их в ужас). Но всегда, всегда были эти глаза. Из всех наблюдателей самыми понимающими были учителя, ведь они знали ход ее мыслей, но все же Алисе хотелось стать незаметной, даже если теперь не было нужды воровать, чтобы прокормиться.

Она научилась ходить по зданию, обнаружив, что капюшона и склоненной головы при встрече с прохожими было достаточно, чтобы проскользнуть мимо. Когда она нашла путь наружу, свежий воздух и отсутствие наблюдения стали еще одним облегчением, даже если сначала открытое небо казалось ей чрезмерно огромным и странным после жизни на станции.

Но Алиса привыкла к нему, как привыкла к местной еде. Сначала она ела с жадностью, опасаясь, что еды больше не принесут, но ей всегда приносили добавки и подавали ее так вежливо, что она чувствовала себя глупой и невоспитанной, поэтому перестала так делать.

Они пытались предложить ей наклонную кровать, но она просто не могла на ней спать, так что спала на полу, и это был более милый и просторный пол, нежели на «Вавилоне 5». Но все же, это был пол. Кровать стояла в комнате, каждый день ее готовили для нее, но каждую ночь она перетаскивала подушку и одеяла на пол.

Рабочий, который обслуживал ее комнату, однажды спросил, опустив глаза:

— Тебе не нужна кровать?

— Нет, — ответила Алиса. — Спасибо, но мне лучше спать на полу.

Рабочий низко поклонился, и пока Алиса была на занятиях, кровать исчезла, а на ее месте возникли толстый матрас и одеяла.

Уроки давали ей ощущение свободы, по мере того, как она все увереннее ставила щиты и становилась более устойчивой к какофонии чужих мыслей. Сами минбарцы были более дисциплинированными, и, в очередной раз совершив промашку, она с облегчением понимала, что даже те, кто не владели телепатией, обладали рудиментарной защитой от случайного сканирования.

Иногда обучение выматывало и расстраивало, и Алиса не раз уже засыпала в слезах, устав от того, что все вокруг чужое. Она думала о «Вавилоне 5» и отчаянно скучала по родителям, по детям, с которыми там жила, скучала по старику с девятнадцатого уровня, охранявшему ее вещи, скучала по Сьюзан и Талии и по приятному доктору из медлаба, и скучала по командору. В нем была такая утешительная надежность.

Но время, как ему и положено, летело, занятое обучением телепатии, минбарскому языку и истории.

Она выяснила совершенно случайно, — уловив шепот в чьих-то мыслях о «земном после Синклере», — что не является единственным человеком, живущем на Минбаре. И внезапно на нее обрушилась тоска по дому, и Алиса снова вспомнила о командоре Синклере. Она никогда до этого не слышала о земном после по имени Синклер. Он ли это? Получается, он тоже здесь?

— Почему никто не сказал мне о том, что командор Синклер здесь? — требовательно спросила она у сеха Турфана.

Турфан подтвердил ее предположение, что новый посол и есть командор Синклер, сказав:

— Уверен, посол занят.

— Занят. Настолько занят, что не захотел увидеться со мной? Он ведь помнит обо мне, прошло не так уж много времени.

— Возможно, он хотел, — ответил Турфан. — Но твое обучение еще не закончено.

Алиса видела, как другие ученики сдавались спокойной настойчивости Турфана, и знала, что он ожидал от нее такой же реакции. Но она почувствовала, что ее собственная настойчивость только усилилась, даже спина напряглась. Они были добры к ней, и за это она была им благодарна, но она вовсе не хрупкая ледяная статуя, которую нужно держать в изоляции, вдалеке от собственного народа.

— Он мой друг! — возразила Алиса. — И я хочу его видеть.

— По связи…

— Нет. Я хочу видеть его лично, — заявила она и скрестила руки на груди, твердо намеренная настоять на своем. — Я хочу его навестить.

Турфан посмотрел на нее с любопытством.

— Твое желание очень сильно. Это почти нужда.

— Я хочу его видеть.

— Тебя тянет к нему? — спросил Турфан, и в его карих глазах светилось напряженное любопытство.

Ей не понравились намеки на то, что она была слишком увлечена командором.

— Просто я скучаю по нему, вот и все. Я уже несколько месяцев не видела ни одного человеческого лица. Сех Турфан, пожалуйста, я хочу его увидеть. Он ведь здесь, в Йедоре? Скажите мне, где он, и я сама его найду.

Кажется, это были первые слова, которые его встревожили.

— Нет, в этом нет необходимости. Я договорюсь о встрече.

Она поклонилась и ушла.

Но на Минбаре, по крайней мере, в ее отношении, ничего не делалось быстро. Прошла неделя, прежде чем один из ее кураторов, старший ученик по имени Дюланн, которого, несмотря на то, что он был очень слабым телепатом, никто не собирался исключать из школы, вызвался проводить ее до посольства Земного Содружества.

Это было слишком громкое название для здания, которое по сути было всего лишь большим домом, но она улыбнулась, увидев двух землян в зале ожидания. Они были ей незнакомы, но это было неважно, ей хотелось броситься к ним и взъерошить им волосы.

Они недовольно посмотрели на Дюланна, когда он провел ее мимо них во внутреннюю комнату, где ожидал накрытый к чаю стол. И через короткое время туда вошел Синклер.

— Алиса! — он широко улыбнулся. Его волосы, прежде подстриженные коротко, по-военному, отросли и более подходили к его нынешнему костюму. Все это выглядело не совсем правильно, подумала Алиса, но сейчас это было неважно. Она порывисто обняла его.

— Они даже не сказали мне, что вы здесь! — пожаловалась она. — Я узнала это случайно, неделю назад.

— Я все время спрашивал о тебе, но мне сказали, что ты слишком занята учебой, — сказал он с кривой понимающей улыбкой на губах. — Рад, что ты здесь. Расскажи мне о том, как проходят твои уроки.

Она уселась на низкую кушетку, поджав ноги, взяла из его рук чашку чая и была счастлива рассказать ему обо всем. Она говорила и говорила, — а он слушал.

Он слушал, как минбарец, подумала она, когда он встал, чтобы принести чайник, — внимательно, без суеты, явно желая знать правду о том, как она себя чувствует. Его разум тоже был очень спокойным. Она уловила несколько мыслей и подумала, что, возможно, должна сканировать его более активно, чтобы понять больше.

Когда Алиса поведала ему историю с кроватью, он усмехнулся.

— О, да. У меня тоже была с ней маленькая война.

— Да? — спросила она, ухмыльнувшись. — По крайней мере, не меня одну они считают сумасшедшей.

— Определенно, не только тебя. Так ты учишь минбарский язык?

— Вик и адронато, — ответила она, сморщив нос. — Это тяжело.

— Я могу помочь тебе, если хочешь, — предложил он. — Ты сможешь остаться на ужин?

Она не знала, хочет ли Дюланн вернуться, но решила, что он подождет. Она проводила время с послом своего народа, и это было ее решение. Алиса улыбнулась:

— С удовольствием.

— Скорее всего, еда будет той же самой, — предупредил он ее, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. — Мне не удалось ввезти сюда особо много инопланетной еды или убедить их готовить земные блюда. Так что я не смогу предложить тебе что-либо с Земли.

Алиса пожала плечами.

— Дело не в еде, а в компании.

И она улыбнулась.

— Но разве послу не полагается демонстрировать нашу культуру? Это то, что я помню со станции. Проводить религиозные фестивали и банкеты… Мне кажется, Земное Содружество должно было обеспечить вас всем необходимым…

Он приподнял брови.

— Возможно, земное правительство оказало бы больше содействия, если бы меня не назначили сюда лишь ради того, чтобы убрать с «Вавилона 5».

Ее это заинтриговало, как и вспышка внезапного гнева в нем. Она хотела задать вопрос, но он поднял руку:

— Поговорим за ужином.

Он отдал распоряжения помощнику, который пытался намекнуть, что Алисе пора возвращаться в школу телепатов, однако посол ответил добродушно, но твердо:

— Мисс Белдон мой гость, Козорр. Одна из моих сограждан, которую вы не пускали ко мне почти три недели, не говоря уже о том, что она ничего не знает о случившемся. Ей нужно узнать.

Козорр явно был раздражен, но поклонился и ушел.

За ужином, который на самом деле состоял из того же, что ей подавали в школьной столовой, он рассказал ей о «Вавилоне 5» и страшных событиях, произошедших в Земном Содружестве.

Она посмотрела в его карие глаза, и даже не нужно было его сканировать, чтобы все понять.

— И вы думаете, что дальше будет только хуже.

— Дальше будет только хуже, — мягко подтвердил он, и его взгляд устремился куда-то вдаль, а шепот мыслей стал печальным. — Сантьяго придерживался умеренности в политике, но Кларк — ксенофоб, а Пси-Корпус… Я не знаю, на чьей они стороне, но они увязли в этом по уши.

Она доела свой заварной крем, встревоженная новостями. Если связать это с тем, что он говорил раньше, то новое правительство вышибло его с должности, потому что он был слишком доброжелателен к инопланетянам.

— Может быть, нам повезло, что мы теперь вдали от всего этого, — пробормотала она. — Надеюсь, что со Сьюзан, Талией и доктором Франклином все будет в порядке.

Потом она подняла на него взгляд.

— Вы относитесь ко мне не как к ребенку.

Он криво улыбнулся.

— Ты вполне можешь это понять, и тебе нужно знать, что происходит вокруг.

Он окинул взглядом комнату — она была милой, как большинство минбарских помещений, стены были окрашены в прохладные серо-лилово-голубые тона, в углу стояли скульптуры из кристаллина и фонтан.

— Минбарцы хотят, как лучше, но, если бы могли, они исключили бы из нашей жизни все, кроме долга. Но мы не сможем делать то, что должны, если будем отрезаны от окружающих людей.

Он повернулся к ней спиной и сказал:

— Запомни это, Алиса. Люди всегда на первом месте. Всегда.

Она кивнула, чувствуя его полную уверенность и позволяя ей проникнуть в себя. Это было то, о чем говорили минбарцы, употребляя слова вроде «служба», «честь» и «призвание». То, что они всегда имели в виду. На первом месте — человек, каждый человек, все люди в каждом уголке вселенной, а не только пара дюжин учеников в ее школе.

Затем, пытаясь пошутить, она сказала:

— Возможно, нам стоит чаще ужинать, чтобы просто… ну, знаете, хотя бы иногда видеть человеческие лица.

Он не повелся на ее легкомысленный тон, как будто видел ее насквозь, и медленно кивнул.

— Думаю, это отличная мысль. Я попрошу Козорра договориться об этом с твоими учителями.

— И не принимайте «нет» или «может быть» за ответ, — посоветовала она. — Они превратят «может быть» в «никогда», если дать им волю.

— О, я знаю, поверь мне, знаю, — его недовольный тон рассмешил ее.

Позже, уже уходя, Алиса хотела ограничиться вежливым минбарским поклоном, который помог бы избежать прикосновения и не дал бы ей случайно просканировать Синклера, но не смогла. Как и на станции, она обняла его и прошептала, уткнувшись в плечо:

— Я так рада, что вы здесь.

Он обнял ее крепче, и его руки были такими знакомыми и приятными. Он не был ей отцом, но рядом с ним она чувствовала себя… дома.

— Я тоже рад, Алиса. Береги себя.

Она беспечно улыбнулась ему и пожала плечами.

— Это не мне нужно общаться с земными торговыми корпорациями и лидерами касты воинов, так что этот совет уместнее дать вам. До встречи через две недели.

Ее учителя не были особо рады ее новым планам в общении, но Алиса просто улыбалась, не позволяя им испортить ей настроение. И в назначенный день она вела себя так, будто все шло как положено.

Но все изменилось. Во-первых, она обнаружила, что посольство Земного Содружества переехало в очень живописный и внушающий благоговение храм Анла’шок, расположенный на северной окраине города. Во-вторых, она увидела, что Синклер больше не носит гражданский костюм, сменив его на минбарские одежды. Но больше всего ее поразили изменения в нем самом. В его мыслях появилась подавленность, какое-то новое осознание, и это вызывало у нее тревогу и любопытство.

Она была озадачена, когда осознала, что худощавого минбарца из касты жрецов по имени Ратенн, который разговаривал с ним, все минбарцы назвали в мыслях «сатай». Здесь был один из Серого Совета?

Она подкралась ближе, прислушиваясь, и поняла, что они спорили из-за нее. Синклер хотел что-то ей сообщить, а Ратенн настаивал, чтобы это осталось в тайне.

— Она телепат, — нетерпеливо напомнил минбарцу Синклер. — Она в любом случае это узнает. К тому же, разве не вы постоянно говорите, что рейнджеры непременно найдут свой путь? Она уже здесь.

— Как телепат, она будет служить иным образом, — настаивал Ратенн.

— Она должна это знать, — возразил Синклер, глядя на него в упор. И, к ее изумлению, Ратенн сдался, склонив голову.

— Если вы считаете, что это будет разумно, посол, — он прошел мимо Алисы, кивнув ей. — Мисс Белдон.

Она торопливо поклонилась, но он ушел еще до того, как она решила, стоит обращаться к нему «сатай» или нет.

Синклер подошел к ней с приветливой улыбкой.

— Алиса.

— Милая обстановка, — она окинула взглядом просторную комнату. — Мне нравится. Но как Земное Содружество разрешило посольству переехать в этот храм?

Он невинно посмотрел на нее.

— Я бы предпочел об этом не говорить. — Но его веселье быстро померкло. — Заходи же, садись, есть кое-что важное, что мне надо тебе сказать.

Вот так она узнала о рейнджерах и Тенях. Его голос был глубоким и ровным, он рассказал ей о войне с этими невероятно могущественными созданиями, которые сеяли хаос и смерть.

— Я могу показать тебе, если хочешь, — предложил он. — Так получилось, что мне уже довелось их увидеть. Ты… впрочем, возможно, ты не захочешь это видеть.

Потому что это страшно и потому что это изменит ее жизнь. Потому что однажды узнанное нельзя забыть, и он давал ей шанс этого избежать.

Но Алиса уже знала, что не отступит. Она должна знать. И если есть шанс, что ее вовлеченность хотя как-то поможет ему, ей необходимо все знать.

Она вытянула руку ладонью вверх и встретилась с ним взглядом.

— Покажите мне.

Он ненадолго заколебался, но даже тогда она смогла это уловить, — красный песок и тварь. А потом он положил руку на ее ладонь, и связь стала крепче.

…красные пески Марса, он и Гарибальди, секретная база Пси-Корпуса, инопланетный корабль, скрытый в марсианской пыли, а потом прилетел второй корабль, чтобы освободить первый… чернее ночи, как будто поглощал весь свет, что падал на него, гигантский летающий паук в пустоте, и хуже всего был кромешный ужас и отвращение, которое он порождал…

Алиса вырвалась, отпрянув, с широко распахнутыми глазами, а корабль все стоял перед ее взором.

— О, боже мой, — прошептала она. — Это…

— Прости, я не должен был показывать тебе это, — пробормотал он. — Ратенн был прав. Это слишком для…

— Нет, все в порядке, — она сделала глубокий вдох, используя то, чему ее научили, чтобы успокоиться и поднять блок. К сожалению, теперь эта тварь была в ее собственной памяти: гигантский страшный паукообразный корабль, и было нелегко отрешиться от этих мыслей. Она дрожала, и Синклер вытянул руки, привлек ее к себе, и обнял. Он был крепким и сильным, и этого вполне хватило. А потом каким-то образом он наполнил свои мысли изображениями… сада. Цветы. Солнечный свет. Жужжание пчел.

Синклер был достаточно спокоен и сосредоточен на изображении, чтобы она тоже это увидела. И она знала: он поступает так осознанно, чтобы успокоить ее.

— Откуда это? — пробормотала она. — То место, которое вы мне показали?

Он пробормотал, все еще сосредоточенный на саде, так, что он по-прежнему заполнял его поверхностные мысли:

— Это на Земле. Сад возле школы, в которую я ходил, когда был в твоем возрасте. Одно из моих любимых мест.

— Он прекрасен. Спасибо. Как вы научились этому? — спросила она с любопытством.

— Там меня научили медитировать, так что это мое место сосредоточения. И, как мне говорили, у меня есть небольшие способности эмпата.

— Ах, вот в чем дело. У вас такой приятный разум. Очень успокаивающий.

Он хмыкнул.

— Рад это слышать.

Она подняла голову, чтобы серьезно взглянуть на него, почувствовав: он сожалеет о том, что в таком успокоении появилась необходимость.

— Вы были правы, показав мне это. Если эти существа нападут, нельзя просто сидеть и притворяться, что их не существует.

— Нет, нельзя, — согласился он.

Она положила голову ему на плечо, закрыла глаза, и какое-то время они сидели неподвижно. Его минбарская одежда была более мягкой, чем земная. Его пальцы гладили ее волосы на затылке, и это тоже было приятно.

— Так значит, вы станете Анла’шок На?

— Да, — пробормотал он. — Минбарцы считают, что это мне предначертано. Но, похоже, что это верное решение, особенно, если я смогу заставить людей и минбарцев работать вместе.

— Мне это нравится. Думаю, это хорошая идея.

— Увы, так считают не все. Но я подозреваю, что Ратенн и Деленн не позволят этой мелочи себя остановить, — добавил он с усмешкой. — Но я должен буду провести некоторое время в Тузаноре, так что в наших встречах возникнет перерыв.

Она поморщилась, потому что ей это было не по душе. Он похлопал ее по колену.

— Давай лучше поедим, и ты расскажешь мне о том, что у тебя нового. Лучше послушаю об этом.

За ужином, состоявшим из печенья, маленьких вареных яиц и овощного пюре, она рассказала ему о том, чему научилась. Синклеру нравилось слушать ее, хотя его больше интересовали ее друзья и учителя, нежели сами уроки.

Когда пришло время возвращаться в тренировочный лагерь, Алиса уже привычно обняла его. На сей раз, прежде чем он смог что-то сказать, она поддразнила его:

— Я бы попросила вас держаться подальше от неприятностей, но слишком хорошо знаю таких, как вы.

— Так кого же из нас арестовали за мелкое воровство в «Зокало»? — парировал он.

Она закатила глаза.

— Да ладно. Я бывала в разуме Сьюзан.

— Мне тебя не обмануть, да? — спросил он с притворной тревогой, но на губах его мелькнула улыбка.

— Не-а, — рассмеялась она. Если бы он только знал, как часто поверхностные мысли тех, кто его окружал, содержали что-то вроде: «снова он создает проблемы». Но он был из тех проблем, в которые люди должны попадать почаще.

Прошел еще месяц, прежде чем она снова увидела его, и на сей раз он готовился отбыть в Тузанор. Через две недели после ужина рейнджер с мрачными глазами по имени Уильям Коул принес сообщение о том, что посол Синклер очень болен и что он попросил его передать это ей.

Она выбежала из комнаты и направилась в комнату сеха Турфана.

— Мне нужно уехать в Тузанор. Прямо сейчас.

К счастью, он не стал спорить, — видимо, тоже получил извещение о том, что посол не здоров, — и послал с ней Дюланна. Они нашли транспорт, который доставил телепатов-учеников к священному городу.

Тузанор был прекрасным и, как Алиса знала, очень древним, но сейчас она совершенно не могла сосредоточиться на городе, просто смотрела в окно и надеялась, что все будет в порядке.

У Дюланна хорошо получалось разузнавать дорогу, у нее же — отпугивать разнообразных привратников, которые пытались помешать им пройти. Они использовала свой коронный взгляд «я в одиночку выживала на нижних уровнях, а теперь я телепат, и лучше со мной не связываться, особенно сейчас, когда человек, который для меня как отец, болен, возможно, даже умирает; так что прочь с дороги». Это работало неплохо, особенно когда они встретили Козорра. Он сразу понял, что лучше позволить ей пройти.

Комната в отдельном доме была небольшой, с белыми стенами и высокими окнами, внутри стояла обычная земная кровать. На ней лежал Синклер, глаза его были закрыты, одеяло укрывало его по грудь. И он был пугающе неподвижен.

Это напомнило ей смерть отца. Алиса смотрела на него, не в силах пошевелиться, сердце бешено стучало в груди. Потом его грудь шевельнулась, и она поняла, что он жив, и смогла шагнуть вперед, ближе. Она сжала его руку, но он не ответил на ее жест. Но хотя бы кожа его была теплой. Она ничего не почувствовала, даже попытавшись его просканировать. Он был в столь глубоком сне, что она не могла проникнуть в его разум без риска там потеряться.

— Эй, — хрипло прошептала она. — Мне сказали, что вы больны, и позволили прийти сюда. Поразительно, да? Но вы скоро поправитесь. Все эти рейнджеры… вы нужны им. Вы нужны мне. Я… я не могу потерять еще кого-то. Не могу. Пожалуйста.

Она склонилась и положила голову на руки, все еще сжимавшие его ладони, и начала молиться в этом месте мира и покоя — неуклюже, но от всей души.

— Алиса? — произнес мягкий голос. Она обернулась и увидела стоявшую в дверях Деленн.

Алиса не ожидала увидеть Деленн настолько измененной, это повергло ее в шок, но все равно было приятно видеть еще одно знакомое лицо.

Деленн увела ее из комнаты и позволила забросать себя вопросами:

— Что случилось? Почему он заболел? Он умрет?

— Нет, к счастью, опасность уже позади. Ему потребуются еще несколько дней, чтобы восстановиться, но он поправится. Он сделал нечто… очень трогательное, но в то же время глупое. Мы узнали, что растение, сок которого используется в церемонии посвящения Энтил’За, смертельно ядовито для землян. Я настаивала на том, чтобы он не пил его, каста воинов отказывалась признать его назначение, если этого не будет… В итоге Джеффри пошел на компромисс и выпил небольшое количество, держа антидот наготове. Но яд оказался сильнее, чем мы думали.

— Вы имеете в виду, что он сделал это намеренно? — требовательно спросила Алиса, потрясенная, но не удивленная этой историей.

— Он стал первым за тысячу лет официально и формально провозглашенным Энтил’За и решил, что ему необходимо распространить свое влияние не только на рейнджеров-землян. Но большинство минбарцев не стали бы его слушать, если бы он не прошел церемонию полностью.

В устах Деленн эти доводы звучали разумными, ну, если не считать той части, что касалась смертельного отравления.

— Когда он очнется, я выскажу ему все, что думаю о такой глупости, — мрачно поклялась Алиса. — Разве можно так меня пугать!

— Ты очень переживаешь, — заметила Деленн, спокойно сложив руки, но Алиса уже хорошо изучила минбарцев и не купилась на ее спокойствие.

— Мы много беседовали, — Алиса пожала плечами, пытаясь выглядеть невозмутимой. — Он — мой друг. Мой посол.

— О, он даже больше, чем это, — пробормотала Деленн, и лишь на мгновение что-то промелькнуло в ее поверхностных мыслях. Нечто, исчезнувшее прежде, чем Алиса смогла это уловить. Что-то о его душе. Или душе Валена. Или это было одно и то же?

За ужином Алиса сидела вместе с Дюланном и другими учениками рейнджеров, и поняла, что это почти то же самое, что ужинать с учениками-телепатами, просто тут приходилось меньше читать мысли. Она уже заявила, что не уедет, пока Синклер хотя бы не очнется, и к ее удивлению, Дюланн сказал, что тоже останется, потому что ему любопытны рейнджеры.

Они были такой же преданной общему делу группой, как и ее знакомые ученики-телепаты, просто вели себя иначе. Они были более яростными — некоторые уже успели пострадать от действий Теней и жаждали сразиться с ними, — но такими же сосредоточенными. Они следовали собственному призванию, осознала она.

Пока Энтил’За был нездоров, в обеденном зале было тихо, но вовсе не мрачно или тревожно, и вечером там даже играли на музыкальных инструментах. Земляне пели и играли, минбарцы к ним присоединились, — а Алиса слушала и улыбалась.

Их мысли не были шумными: они были песней, сложной симфонией, которая текла вокруг нее мирно и без боли.

«Вот то, что мне хочется чувствовать, — подумала она. — Вот как должно быть между людьми. Гармония».

Импровизированный концерт закончился, и она уже хотела подыскать себе место для сна, когда рядом появился Козорр и тихо прошептал:

— Он очнулся.

Алиса вскочила на ноги и последовала за ним. Казалось, Синклер спал, но открыл глаза, услышав ее голос.

— Джефф? — мягко окликнула она его. — Как ты себя чувствуешь?

— Алиса? — его хриплый голос заставил ее вздрогнуть.

Она села рядом с ним на кровать и улыбнулась.

— Они позвали меня, сказали, что ты при смерти, так что, конечно же, я пришла. Если ты еще раз сделаешь что-то настолько глупое, вроде принятия смертельного яда, будь уверен, ты об этом пожалеешь.

Потом, чтобы усилить свои слова, она положила палец ему на лоб, чтобы убедиться, что он понял намек. Но Алиса не могла долго быть суровой, только не сейчас, когда его губы были такими серыми, а руки дрожали.

— Я так перепугалась, — прошептала она.

Он поднял руку, пытаясь дотронуться до ее лица, но вместо этого ему пришлось схватиться за ее плечо.

— Все в порядке, Алиса. Это было необходимо, но сейчас все позади.

На самом деле, все еще не было закончено, потому что она чувствовала боль, что сжигала его изнутри, пульсирующую боль за его глазами, то, как саднило его горло, а нервы во всем теле все еще горели от яда.

— Тебе нужно поспать, а я никуда отсюда не денусь, — она подтолкнула его, сфокусировавшись на нем телепатически, пытаясь успокоить источники боли и посылая ему сон.

Ее мысленный толчок был немного жестким — его глаза закрылись, рука соскользнула с ее плеча, и он мгновенно отключился, как будто потерял сознание. Это был мирный безболезненный сон, и она была горда собой за эту помощь. Она впервые использовала свой дар, чтобы кому-то помочь.

Алиса устроилась на кушетке в его комнате, и когда минбарцы вежливо предложили подыскать ей другое место для сна, вежливо же отказалась.

Когда Синклеру стало лучше, и у них было несколько великолепных дней вместе. Он рассказывал ей о рейнджерах, о том, что они делают, сообщал новости с «Вавилона 5», говорил о растущем ужасе, охватывающем остальную галактику. Он помог ей в изучении адронато, потому что схватывал язык на лету, а ей это давалось нелегко, даже с ее телепатией. Он читал ей с выражением стихи, продемонстрировав, что именно люди находят в поэзии. Она показала ему, как научилась создавать иллюзии и проецировать их в сознания людей, и его доверие и гордость ею была для нее как теплое пламя, в лучах которого можно было нежиться.

После того, как он начал вставать и держаться на ногах дольше, чем несколько минут, она слушала его разговоры с учениками рейнджерами и чувствовала, как решимость и преданность наполняют их сердца. Она наблюдала, как он упражняется со своим денн’боком, двигаясь с плавностью, которая ее поражала, и решила, что тоже хочет этому научиться.

Дюланн тоже учился, составив компанию рейнджерам, пока она была с их лидером. И когда пришло время возвращаться в Йедор, она не удивилась, что он решил остаться в Тузаноре.

— Я должен быть здесь, — сказал он серьезно.

Ей тоже хотелось остаться, но она знала, что принесет больше пользы, если будет развивать свой дар. Провожая ее на транспорт, Синклер подарил ей денн’бок. Она взяла его, тронутая этим жестом, потому что знала: такие подарки — явление нечастое.

— Я не настоящий рейнджер, поэтому не стану произносить слова клятвы. Но это была бы правда, — сказала она новому Энтил’За. — Обещаю: ты будешь мной гордиться.

Он тепло улыбнулся.

— Я уже тобой горжусь.

Алиса попыталась улыбнуться в ответ, но что-то сдавило ей грудь, сердце сжалось, и на глазах выступили слезы.

Она обняла его крепко и пылко, и он обнял ее в ответ, поцеловав в макушку. Он излучал привязанность, и она передала ему то же, надеясь, что он это почувствует.

— Я буду скучать по тебе, малышка. Береги себя.

— И ты тоже, — она положила руку на сердце в минбарском жесте прощания с любимыми и поклонилась, с гордостью назвав его тем, кем он был и стал: — Энтил’За.

Впоследствии она постоянно вспоминала это прощание. Они встречались после, но финалы этих встреч не были столь значительными или эмоциональными. И именно то прощание всплыло в ее памяти, когда она получила его письмо, в котором он сообщал, что должен уехать и не вернуться.

И объяснил, почему.

Сперва Алиса могла только смотреть на написанные от руки строки, думая, что, вероятно, чего-то не поняла. Но в глубине души она знала: это была правда. Которая подтвердилась, когда сех Турфан сообщил ей, что весь Минбар, и в особенности Анла’Шок, оплакивают Энтил’За Синклера, который погиб, сражаясь против Теней.

Она не хотела этого слышать и не хотела снова читать эти слова, но было необходимо сделать и то, и другое.

Алиса направилась к храму возле школы. Она никогда в него не входила, опасаясь, что минбарцы сочтут это оскорблением их веры. Но теперь она не знала, во что верить, и надеялась найти ответы внутри.

Это был маленький храм с кристальными стенами, которые сияли разноцветными огнями днем и сверкали от света свечей ночью. В центре, на круглом постаменте, уставленном конусовидными свечами, стояла статуя Валена. Это был минбарец в мантии, и сколько бы она ни вглядывалась в его лицо, оно совершенно не походило на лицо Джеффри Синклера.

Сначала то, что он написал, выглядело нелепо. Так почему же она сидит здесь, преклонив колени, глядя на статую минбарца, умершего почти тысячу лет назад, который даже не похож на ее друга? Невероятно.

Вален.

Алиса осознала, что чертовски зла — на минбарцев, на него, на всех, кто забрал его.

Она сидела на коленях, вдыхая аромат свечей, и ее разум начал успокаиваться, и постепенно стихал гнев.

Она взяла письмо, поднесла его к свечам и, горящее, положила на алтарь, — ведь он сказал, что минбарцы не готовы узнать об этом. Но, как всегда, ей он сказал правду. Почувствовав, что окончательно успокоилась, Алиса положила руки на колени и закрыла глаза, открывая свой разум так, как ее учили. Уже было поздно и большинство людей вокруг спали, так что их разумы были спокойными и тихими.

«Где ты? — беззвучно спросила она. — Говорят, иногда в храмах Вален отвечает… это просто мечты, или ты действительно нас слышишь? Если Вален ушел за Предел, если он не умер, значит ли это, что ты на самом деле здесь, как дух, который может услышать меня, если я тебя позову? Или ты мертв уже тысячу лет, и я говорю сама с собой? Действительно ли все случилось именно так, или ты погиб возле «Вавилона 5» и это письмо всего лишь сказка? Просто я… я не знаю, справлюсь ли одна… Ты нужен мне. Не хочу быть одна…»

Аромат свечей изменился, повеяло запахом дождя и цветов. В ее мыслях появилось изображение сада и залитых солнечным светом разноцветных лепестков многочисленных цветов с Земли и Минбара. Вокруг жужжали пчелы, и крошечные минбарские джилу чирикали, порхая от цветка к цветку.

Алиса подняла голову и огляделась по сторонам: она видела плодовые деревья и стену вьющегося гороха, но это не то, что ей хотелось увидеть больше всего. Это был его сад, она это знала. Это был пейзаж, который она видела раньше, а также минбарский сад рядом с домом в Тузаноре.

Но его создала не она.

«Энтил’За, Джефф, это ты? Пожалуйста, появись…»

И за ее спиной возникло теплое присутствие, сильная рука легла на плечо. Она удержала ее на месте, не дав повернуться и увидеть его, но Алиса знала, кто это.

Слезы потекли по ее щекам, но она улыбнулась, чувствуя себя в безопасности рядом с ним, как всегда. Он не ушел, он был здесь.

«Я уже скучаю по тебе», — прошептала она.

«Я скучаю по тебе каждый день. Ты многому научила меня», — сказал он звучным знакомым голосом, и было неважно, что он звучит только в ее голове.

Алиса выдавила беспокойный смешок.

«Я? Это же ты меня учил…»

Она повернулась и крепко обняла его, уткнувшись лицом в бархатистую ткань его мантии. Он был таким же, как раньше.

«Пожалуйста, не уходи».

Он провел рукой по ее волосам.

«Ты никогда не будешь одна, Алиса. Я всегда буду с тобой, обещаю».

Это обещание успокоило ее, потому что она верила, что он его сдержит. Он всегда будет идти рядом с ней, и она никогда больше не будет одна, никогда.

Когда Алиса открыла глаза, сад исчез, и храм опустел.

Но опустел не полностью: ощущение его присутствия осталось, здесь, в этом священном месте. Он стал чем-то большим, и все же по-прежнему был ее учителем и другом.

— Я продолжу наше дело, — поклялась она ему. — Наше призвание — объединять людей в мире.

Она зажгла свечу, поклонилась и пробормотала ритуальные слова:

— Энтил’За вени.

Алиса повернулась и покинула храм. Не прощаясь — потому что ничего не оставляла позади.