Новое великолепное начало (джен)

Жила-была девочка…

Нет, не так. Начнем-ка, пожалуй, иначе.

Он был хорошим парнем.

Настолько хорошим, что к трем годам выучился самостоятельно заливать молоком хлопья для завтрака, ни разу не пнул соседского кота, и подруги матери хором восхищались, когда он сам тащил по улице пакеты из супермаркета.

Да, пожалуй, все было именно так.

А девочка ему досталась… Впрочем, девочка все равно достанется не ему, но придется подождать, пока он сам это поймет. Самое главное — он был хорошим, иначе не стоило тратить на него бумагу и карандаш.

И звали его… Джек Кирби, вот как его звали.

Нет, постойте, это совсем никуда не годится.

Звали его Элифас Туле.

Плохая попытка. Из ребенка с таким именем несомненно вырастет прекрасный злодей, так что Элифас появится лет тридцать спустя, и это будет совсем другая история, но речь-то не о нем.

Или Грег. Вот так, да. Грег, как вашего соседа по лестничной площадке или младшего братца. Грег Грэхем.

Глаза у него были синие, как…

Это уже чересчур, вам не кажется? Обычные глаза у него были. Самые что ни на есть нормальные, то ли серые, то ли голубые. А, может, и вовсе карие.

И никакой он не красавец. И даже не гений. Простой парень Грег в приспущенных по моде джинсах, клетчатой рубашке и повернутой козырьком назад бейсболке. Следовало бы добавить ему очки, шесть пальцев на правой руке или уродливую родинку под глазом, но ничего такого у Грега не было.

Девушки до вчерашнего дня у него не было тоже, а если и остались где-то родственники, то вспоминали о нем только перед Днем благодарения и исключительно потому, что без него за столом собиралось нечетное количество гостей.

Вам, в общем-то, вовсе не обязательно знать во всех подробностях, что именно происходило в тот вечер; просто поверьте — это был самый обычный вторник из тех, что наступают вслед за таким же скучным понедельником где-нибудь в Омахе, штат Небраска. Или, скажем, в Фарго, что в Северной Дакоте. Нет, пусть лучше будет Нью-Йорк, ведь всякая дрянь, как правило, происходит там, где в любое время суток полно людей и машин, а полиция приезжает по первому звонку случайного прохожего.

Итак, полиция должна была появиться через три минуты, а до взрыва оставалось полторы. И если вам кажется, что вы не поняли, как Грег оказался в темном переулке наедине с моргающим, как рождественская елка, пакетом — не беспокойтесь. Грег и сам ни черта не понимал.

Он был хорошим парнем для того, чтобы набрать «девять-один-один», но не настолько, чтобы не выйти завтра на работу и получить штраф от босса, а пакет зеленым свечением изнутри и бегущими цифрами таймера снаружи намекал именно на это.

А может, все и обошлось бы, не появись вдруг перед его носом Та Девушка из Бара. Как она представилась полчаса назад? То ли Иви, то ли Ясмин, а, может, и вовсе Маргарет. Да какая разница, как зовут затянутую в черную кожу умопомрачительную грудь, гриву белокурых волос и такие длинные ноги, которыми без труда можно дотянуться до полки с бутылками за спиной бармена. И Иви совсем не какая-нибудь Мэри или Элейн из офиса напротив, а высший класс.

Но Грег всегда старался быть вежливым, поэтому всего лишь заплатил за выпивку, которой она его угостила, и даже не успел возразить, когда Девушка потащила его куда-то вглубь бара, вжала спиной в дверь и вытолкнула наружу в тот самый переулок.

А сейчас она была очень недовольна, иначе бы не фыркнула раздраженно и не округлила бы глаза, увидев телефон в его руке.

И сапоги у нее были что надо — такие же бесконечные и блестящие, на тонких высоченных каблуках, один из которых мелькнул перед его лицом и ударил в солнечное сплетение.

— Очухаешься — сразу звони мне, с полицией разберусь сама, — пропела она, бережно сунула в его карман карточку и застучала каблуками по переулку.

Кстати, пусть ее зовут Фьори.

И это все, что было, прежде чем бомба взорвалась и Грег умер.

Здесь всему бы и кончиться. Так бы и случилось в простой и скучной жизни, и дальним родственникам Грега прислали бы урну и письмо с соболезнованиями, а двоюродная тетя, быть может, уронила бы скупую слезу на чернильную подпись начальника полиции. Но вы же помните, как называется эта история?

* * *

Обычно правильные ребята не набираются до отключки между обоссанной стеной и мусорным контейнером, и Грег не представлял, как у него это получилось. Да еще и не в пятницу, а в обычный вторник. И не проводят ночь лицом в зеленоватой вонючей луже, по виду напоминающей слизь. Не просыпаются в разодранной одежде, с зудящим во всех местах телом. И вообще у них всегда есть друзья, семья или в крайнем случае голодный кот, к которому необходимо вернуться. У Грега Грэхема был Донован — занудный босс и целая кипа бумажных отчетов, которые он обязан был просмотреть до ланча.

И какой-то ненормальный мексиканец, что выпучил глаза и заорал на своем языке, едва Грег попытался встать.

— Oкей, окей, — сказал он, медленно поднимая руки, ведь он вовсе не собирался драться или схлопотать штраф за непристойное поведение. — Друг... Позволь мне просто уйти... Неудачный вечер, ну ты понимаешь...

Мексиканец явно не расслышал и с криком бросился прочь из переулка, оставив свою метлу.

Да-да, все уже усвоили, каким именно был Грег Грэхем, но стоит лишний раз подчеркнуть, чтобы не осталось сомнений. Не следует думать, что он не закончил колледж или проводил отпуск с бандой байкеров, но придется побеспокоиться о рейтинге, и потому смело можете прикинуть количество звездочек и снежинок, вырывающихся изо рта нашего героя, а на деле придется обойтись перекошенным лицом и шевелением губ.

Грегу на самом деле было плохо.

Настолько, что расплавившийся телефон показался просто очередной досадной неприятностью. Но то, что никто не успел пошарить по карманам пиджака, давало надежду добраться до дома не на метро.

Сомнения начали посещать его, когда пятый по счету таксист выпучил глаза и надавил на газ, не дожидаясь, пока Грег отскочит от обочины. Что ж, пахло от него и в самом деле не Диором, но лишняя купюра наконец-то расшевелила равнодушного пакистанца.

Даже хорошо, что у Грега Грэхема не было кота. Говорят, они слишком впечатлительны. Но кто бы остался в здравом рассудке, окажись он нос к носу с тем, кто уставился на Грега из зеркала в ванной? По крайней мере, этот чувак не имел ничего общего с фотографией из выпускного альбома Грега, и было весьма вероятно, что первый же полицейский усомнится в легальности его водительских прав. Сами по себе плечи не раздаются на фут, и цвет глаз не становится изумрудно-зеленым.

Окончательно доконало Грега то, что из-за спины по плечу вдруг пополз фиолетовый змеиный хвост, пригладил его растрепанные волосы и тут же нырнул назад за ворот рубашки. Грег в жизни не пробовал ничего забористей косячка на студенческой вечеринке и потому сделал то, что сделал бы на его месте каждый нормальный обитатель небольшой квартиры в Бронксе, на пятом этаже набитого наркоманами, шумными семьями и начинающими рэпперами дома.

Он просто грохнулся в обморок.

Не слишком ли это похоже на дурной сон? Или, может быть, Грег сейчас лежит в больнице под капельницей из обезболивающих средств и все эти цветные искры, радужное сияние и клубки фиолетовых змей — предмет его больного воображения. Точно, только под кайфом ему могло привидеться как Та Самая Девушка склоняется над ним, задевает грудью лицо и легко, почти нежно, похлопывает по щеке:

— Крюкофф, Крюкофф, если не очнешься, останешься без самого ценного…

И почему бы хорошему сну не продлиться еще немного?

Грег повернулся на бок, уложил ладонь под щеку, другой рукой притянул красотку поближе, третьей погладил затянутое в кожу бедро, а настойчивая четвертая...

Тут было бы положено очнуться от сладкого поцелуя принцессы, а вовсе не от удара коленом в пах, собирая звездочки перед глазами в выражения запретного рейтинга, а после чувствуя, как острый каблук упирается ему в грудь.

— В чем дело, придурок? — и вовсе не ласково это прозвучало. Но таких девчонок Грег еще не встречал, да и круглое колено, что мелькало перед его глазами, выглядело верхом совершенства даже опутанное толстой липкой лианой. Щупальце заскользило выше, и Грега скрутило от дикой боли. Та Самая Девушка отменно владела холодным оружием, хоть он и не желал думать, откуда она сумела вытащить огромный японский меч. Отсеченный кусок покатился по полу, зашевелился и отполз куда-то под теплый радиатор. Рана тут же зачесалась, пошла плотной коркой, из нее проклюнулся новый отросток, словно корень какого-то экзотического растения.

— Что за …?!

Наверное, вы лучше оцените, как шокированы были оба, если они воскликнут одновременно.

А сами бы вы не удивились, если бы у вас из позвоночника торчали штук восемь фиолетовых щупалец размером с приличного боа констриктора и каждое из них норовило присосаться к подходящей поверхности или оплестись вокруг ножки стула?

Тогда вы должны понимать, что чувствовал Грег.

А роковым красоткам, к которым, без сомнения, принадлежала Фьори Фьорелли, негоже так открыто выражать испуг, если, конечно, они не хотят найти сочувствующих или защитников.

И Грег был бы не Грегом, если бы не постарался встать, с невеликим, но успехом, свести щупальца за спиной и скрутить их в клубок между лопаток.

— Что же, Крюкофф, — пробормотала Фьори. — На этот раз я тебя прощаю, но не гарантирую, что так же поступит Блэкджек, ведь ты заставил его ждать целых три часа. Почему ты не позвонил, как должен был?

«Мне жаль», — вот что обычно говорят ребята вроде Грега прежде, чем вытащить кольт и разрядить барабан противнику в голову.

Так он и сказал:

— Мне жаль, но я вовсе никакой не Крюкофф.

У Фьори, как оказалось, были весьма близкие отношения с Блэкджеком, его родственниками, всеми родичами Грега, особенно с несуществующей сестрой, и лично с ним, хотя такое он бы точно запомнил.

Спустя уйму времени и две бутылки пива Фьори — ведь глупо было бы по-прежнему называть ее Той Самой Девушкой, другой-то в этой истории не предвидится — прекратила наматывать на палец длинную прядь волос и спрятала куда-то за декольте складной меч. Но на длинных ресницах все еще дрожали бриллианты слез, и сердце Грега сжималось от ее слов:

— Что я теперь скажу Доктору Блэкджеку, чтобы избежать наказания? Знаешь, иногда он бывает слишком жесток. Все эти тиски, распорки, ванны с кипящей кислотой... Со временем, конечно, привыкаешь, но бесплатно повторять не хотелось бы.

— Ошибиться может каждый, — успокоил ее Грег. — А вот что, по-твоему, я должен делать со всем этим аквариумом, который предназначался не мне, а какому-то Крейгу Крюкоффу, который вам подходил лучше всех? У меня, черт возьми, щупальца, как у гигантского кальмара.

Упомянутые расплели клубок на его спине и выразительно зашевелились перед носом Фьори. Один особо шустрый успел дотянуться до подоконника и теперь поглаживал пожухлые листья цветка, который Грег до сих пор не отправил в мусор только из милосердия.

— Мне какое дело? — пожала плечами она. — Отвезу тебя к Блэкджеку, пусть он решает. В конце концов, бассейн с царской водкой — не худшее, что мне приходилось пережить.

И вот тут-то Грег должен был бы сопротивляться, но тогда история свернула бы в совсем другое русло, так что просто допустите, что у Фьори был сюрприз в запасе. Что-то маленькое, почти незаметное, выстрелившее ослепительным лучом в направлении Грега и надолго лишившее его способности шевелиться или удивляться тому, как легко красотка вскидывает его на плечо, тащит вниз с пятого этажа и утрамбовывает в багажник алого Корвета.

Дважды за несколько часов потерять сознание — многовато даже для такого человека как Грег Грэхем. Очнуться на холодных камнях в темной пещере, где с потолка капает холодная вода, а стены покрыты буроватыми наростами — и вовсе непривычно. Но, посудите сами, могло ли еще что-нибудь удивить Грега? Разве только то, что каменная стена легко отъехала в сторону, словно раздвижная ширма, и в проеме появилась странная фигура в полосатой пижаме. Она двигалась так, будто невидимый кукольник откуда-то сверху дергал за нитки сломанной марионетки: вращала руками, приволакивала левую ногу, то и дело вертела шеей, затянутой в блестящий черный корсет. Трубу на шее венчало лицо, которое могло принадлежать с равным успехом английскому лорду или маньяку-расчленителю. Странное, одним словом, это было лицо — вы знаете такие, непременно встречали где-нибудь в утренней толпе или на первых полосах газет — длинное, постное, как вегетарианский стейк, с презрительной улыбочкой в уголках кривого рта и мутными рыбьими глазами. Нет, такие люди вовсе не нравились Грегу, но, в конце концов, и его погибший на пожаре отец был не бог весть каким красавцем, но добрым и честным человеком.

Полосатая пижама, подпрыгивая, обошла его по кругу, осторожно потрогала носком блестящего ботинка и, хмыкнув, выпустила три пули подряд прямо через оттопыренный карман штанов.

Нормальный человек уже истекал бы кровью, но, согласитесь, с некоторых пор Грег не очень-то подходил под это определение. На его спине развернулись длинные плети щупалец и рванулись наперерез пулям. Пострадавший отросток брызнул фиолетовый слизью, судорожно вздрогнул и свернулся колечком между лопаток Грега, а самый длинный из восьми пополз дальше, добираясь до обидчика, и сомкнулся на его воротнике плотным захватом.

— Забавно, — подала голос пижама. — Но все же недостаточно сильно, чтобы повредить титан. Правда хорошо, что я такой предусмотрительный? Отзови свою зверушку, иначе я сделаю ей очень больно.

— И это он умеет лучше, чем любой другой, — раздался голос Фьори, и был он таким глубоким, сладким, с удивительными мурлыкающими нотками, какие Грег слышал не часто и только в дорогущих видео-чатах или порно.

Каждому ясно, что они не договорятся.

Мало того, что Грег все еще не слишком отчаялся, несмотря на то, что за спиной у него шевелились, сплетались в кубок и подрагивали восемь щупалец. И не потому, что, как ни крути, он всегда помогал в приюте перед Рождеством, ловил улетевшие воздушные шарики и регулярно жертвовал в фонд спасения уссурийских тигров или угнетенных племен Африки. И даже не по той причине, что пижама, оказавшаяся, как все уже поняли, Доктором Блэкджеком, могла внушить ему ужас или, как и следовало предположить, посулила гигантскую шестизначную сумму в обмен на оказанные услуги. Просто, послушайте, Грег все еще был человеком, о'кей?

В мире нормальных людей не существует радиоактивных взрывающихся коктейлей, подводных замков, живущих в них сумасшедших ученых, всемогущих артефактов, которые помогают завоевать мир. Да и Короли Атлантов, которым принадлежал Артефакт, тоже как-то в дефиците. Такая ерунда случается только в кино и исключительно потому, что сценаристы чересчур много пьют и непозволительно мало думают.

Ладно, у Грега Грэхема были щупальца. А его однокурсник однажды записался в группу добровольцев, и из-за нового лекарства от насморка у него едва не выросли перепонки между пальцами.

Нет, они точно не договорились бы. Разве что... Ну разве что Грегу стало чуть-чуть любопытно, или ванна с царской водкой, на краю которой он стоял, последовательно растворила чайник, мраморную статую, дюжину белых крыс и тот самый титановый воротник, который не сумели раздавить щупальца.

Оки-доки, убедительно.

Возможно, Грег чего-то и не догонял в словах Блэкджека, и уж точно лучше находиться голым, дышащим невесть откуда проклюнувшимися жабрами перед подводной скалой, чем в пузырящейся желто-оранжевой жидкости, но, в конце концов, какого черта Фьори Фьорелли сама не могла отрастить себе такие же осьминожьи щупальца? Неужели считала, что горб из них между лопаток испортит ее красоту? Наверное, следует оставить это на откуп вашему воображению, пусть вас осенит идея, когда вы полезете в холодильник за апельсиновым соком.

Когда первый из отростков, засунутых в узкую пещеру, неосмотрительно попал в ловушку и лишился части, по позвоночнику Грега прошла волна боли. Не то чтобы он привык, когда его вырубают электрошоком, но это было что-то очень похожее. И только сейчас он понял, настойчиво продвигая щупальца вперед по узким лазам пещеры, что эти отростки теперь единое целое с ним. Он чувствовал шершавые выступы камней, мягкие пугающие прикосновения водорослей и болезненные атаки потревоженных раков-отшельников.

И, конечно, сейчас он больше напомнил бы вам дурачка Джона, сосредоточенно ковыряющего в ухе, такой есть в каждом классе любой начальной школы от Юга до Севера. Грег сидел, привалившись спиной к скале с отверстиями, и размышлял о том, что если эти Короли Атлантов были столь умны, чтобы разделить Артефакт на восемь частей, спрятав осколки в узком лабиринте, вырубленном в гряде подводных скал, и сделать так, что взять их можно было только одновременно, в один миг отделив все восемь от постамента, то с этими опасными типами ему лучше бы не иметь дел. В конце концов, у них запасе может быть что-то похлеще меча или кислоты.

Присутствие части Артефакта он почувствовал сразу. Восьмое щупальце, самое шустрое и любопытное — почему-то от него шла легкая теплая волна, когда Грег обращался к нему «Крошка» — дернулось, застыло и трижды постучало по стенке тоннеля. Вслед за ним откликнулись Среда, Суббота и Воскресенье, неповоротливый Четверг, Вторник, Пятница и последним флегматичный Понедельник.

— Давайте, ребята, потихоньку. Не подведите папочку, иначе будет большой бум.

Он не был уверен, что щупальца поняли, но ощущение было такое, будто все разом согласно кивнули.

Грег сосредоточился. Попробуйте одновременно вращать руками в разных направлениях, попутно пытаясь дотянуться языком до носа и шевеля ушами, и вы поймете, как ему было сложно. Понедельник слегка запоздал, но в последний момент сумел обвиться вокруг какого-то скользкого, холодного предмета, и все восемь дернулись, а после поползли по тоннелям обратно, сжимаясь, возвращаясь к хозяину.

Первым показался Воскресенье, его тоннель, очевидно, был короче других, а в его петле был зажат тусклый обломок стекла. Остальные едва подоспели, когда сверху опустилась железная «кошка» и сцапала Грега за плечи, втягивая внутрь замка.

Жабры мигом пересохли, зачесались и покрылись тугой пленкой, и если Грег успел подумать о чем-то прежде, чем щупальца начали елозить по полу и колотить о стены, то о том, что придется отрастить волосы, чтобы как-то прикрыть отверстия на шее.

Восемь отростков сражались, как настоящая стая диких животных, не желая отдавать свою добычу и вовсе не обращая внимания на то, что тело их хозяина кидало из стороны в сторону, переворачивало и било о потолок. Щупальца не хотели делиться, это было очевидно даже Блэкджеку.

С трудом ухватившись обеими руками за ножку стола, Грег зашептал что-то успокаивающее, ласковое, усмиряя взбунтовавшиеся отростки. Обещал им по десять порций суши, поход в тренажерный зал, даже, возможно, если они будут себя хорошо вести — поездку во Флориду на дайвинг. С этими ребятами определенно можно было подружиться, и вскоре мутные кусочки стекла неровной кучей высились у ног, а Крошка занял место на его плече, тревожно вздрагивая в такт дыханию. Осколки начали срастаться, переливаясь неярким голубоватом светом.

Но вы же всё еще помните, что Грег Грэхем, чьи глаза вдруг стали зелеными, а объем бицепса теперь мог дать фору любому Мистеру Олимпия, вот этот самый Грег был не таким уж плохим? И как бы поступили вы, будь в ваших в руках куча стекла, способного подчинить разум каждого человека в мире? Неужели отдали бы ненормальному Доктору в шелковой полосатой пижаме?

Нет, никто из вас не был бы столь жесток и неосмотрителен.

И потому Грег отправил вперед Вторник и обхватил им тело замершей в изумлении Фьори Фьорелли, а самым сильным — Четвергом, как следует шарахнул о стену Доктора Блэкджека. Осколки собрались в яркий синий шар, который опасно вибрировал и мешал сосредоточиться.

Голос Фьори с трудом пробился сквозь низкий гул:

— Его нужно коснуться, тогда ты получишь власть и силу. Давай же, красавчик, не хочу думать, что я ошиблась случайно. Вместе мы сможем стать новыми властителями Земли.

Блэкджек завозился у стены, а после кинулся отчаянным долгим рывком, выставляя вперед ладонь.

Крошка был милым и любезным настолько, что осторожно, словно извиняясь, коснулся плеча Блэкджека, после того как сломал ему руку. Синий шар начал раздуваться, расти, наполняя комнату звоном, пол под ногами Грега качнулся…

— Скорее же, он сейчас разрушится, — закричала Фьори, и... Ну что еще оставалось делать, как не подхватить злодея, корчившегося от боли в углу, и не распахнуть люк, ведущий из замка прямо в открытый океан?

Он только надеялся, что Фьори сумеет вдохнуть поглубже, прежде чем с головой погрузиться в холодную воду. Четверг, что удерживал Блэкджека, вдруг дернулся и ослаб — тот из последних сил вцепился зубами в щупальце, и оно развернулось, оставляя тело в пижаме на полу комнаты. Грег еще успел заметить, как комок полосатого шелка ползет в сторону синего шара, когда толщу воды сотряс мощный взрыв.

Если кому-то из вас доводилось присутствовать при армейском салюте из многоствольных орудий, то знайте — это не идет ни в какое сравнение с тем, что пришлось испытать Грегу и Фьори.

Когда они выбрались на обломок деревянной двери, Фьори Фьорелли была так же прекрасна, как в тот первый миг, когда Грег увидел ее в баре, как будто они не пробили собой многотонную толщу океана.

Все щупальца гребли к брошенному неподалеку катеру, быстро и уверенно, и только Суббота извивался вокруг тела девушки, норовя оплестись вокруг бедра или заползти в слишком низкий вырез на груди.

— А что ты можешь ими еще? — вдруг простонала Фьори, не открывая глаз.

И Грег Грэхем... Он был хорошим парнем... И только поэтому, ни по какой другой причине он сказал:

— Наверное, ими удобно убирать опавшую листву или играть на рояле. Мне кажется, Вторник очень музыкален, Пятница точно полюбит работать с газонокосилкой, а Четвергу больше понравится строить дома или строгать.

И, кажется, Фьори ждала не такого ответа, потому что сделала вид, что потеряла сознание.

На катере Грег отыскал старый дырявый рюкзак, отрезал у него спинку и с трудом уговорил всех восьмерых заползти в него сквозь дыру на футболке. Не сказать, что они были в восторге, но не ходить же по улицам со щупальцами за спиной.

Послушайте, если встретите в метро или в баре хорошего парня в приспущенных джинсах, косо сидящей рубашке и с черным потрепанным рюкзаком, присмотритесь, возможно, из-за его плеча выглядывает кончик любопытного Крошки.

Ведь это только начало.

Секундочку, не вставайте с кресла. Вам точно нужно знать, что где-то глубоко под водой, на самом дне океана, Последний Король Атлантов вздрогнул и открыл глаза.