Горнило Сакаара (джен)

Темнота опускается на единственный город Сакаара. Ночь сменяет день, но жизнь на планете никогда не останавливается. В огромном городе шумит Колизей, множество представителей самых разных рас стекаются на гигантскую арену. Ведь сегодня состоятся Бои Чемпионов, и зрители прекрасно знают, кто является сильнейшим.

В небесах парят космические корабли, хаос творится на земле и в воздухе. Ревут трибуны, многотысячная арена переполнена, зрители в ожидании не могут сдержать чувств — ведь сегодня случится невероятное. На арену выйдет Чемпион.

Толпа скандирует его имя — такое короткое, но каждый, кто хоть раз видел чемпиона в бою, прекрасно осознает, какая мощь скрывается в этом коротком слове. С каждым мгновением выкрики становятся все сильнее, голоса сливаются в одно-единственное слово. Огромная голограмма хозяина этого места возвышается над ареной, и голос его разносится по всему Колизею и за его пределы:

— Ваш неподражаемый, непоколебимый, просто невероятный…

Шаги чемпиона чувствуют все, кажется, что земля трясется, и зрители замирают от переполняющих их чувств. В наступившей тишине каменные ворота, призванные сдерживать самых опасных существ, взрываются каменной крошкой, и на песок Колизея ступает зеленый гигант.

— ХАЛК! — рев разносится по Колизею, заставляя трибуны неистовствовать. Тот, кого на далёкой Земле называли монстром, купается в лучах славы и обожания жителей планеты Сакаар.

Халк оглядывает трибуны, замечая, как все больше «людей» приходят на его бои в зеленых одеждах, потом что-то привлекает его внимание, и он останавливается, застывает на месте, заметив среди зрителей самого обычного человека. Таких множество по всей вселенной, но это лицо... Это лицо Халк узнает из тысяч, из миллионов и миллиардов. Ведь так сложно не узнать собственного тюремщика и пленника. И мир замирает.

Это невозможно, нереально, ведь Брюс Беннер неотделим от Халка. Но сейчас ненавистное лицо ученого так ярко выделяется среди толпы! Стараясь сбросить наваждение, Халк мотает головой, а когда вновь смотрит на трибуны, зеленое море вновь бушует, и он яростно кричит, заставляя толпу вопить от восторга.

— Беннер, — Халк не называет имени, буквально рычит фамилию. Ему нет нужды кричать, ведь он прекрасно знает, что собеседник его услышит. — Убирайся, убирайся, пока Халк не размножил твою голову!

— Почему ты ушел? — мужчина тих и спокоен, он смотрит на Халка снизу вверх, и в глазах его нет страха. Слишком необычно, слишком нереально, чтобы быть правдой. Ведь Брюс Беннер всегда боялся и ненавидел свое детище и свое проклятье. Крики толпы уходят на задний план, неважные, ненужные, для Халка и Беннера не остается мира вокруг. — Почему решил загнать себя в клетку?

— Халк перед тобой, букашка! — Халк ревет, поднимая над головой огромную булаву, но Брюс только смотрит на него и все больше хмурится. И это выводит Халка из себя. Взревев, он наносит удар, оставляя на песке глубокий след, вот только там, где совсем недавно стоял Беннер, уже никого нет. — Где ты, Беннер? Халк ненавидит тебя, так зачем ты приходишь сюда снова и снова?

— Потому что ты не Халк. Не совсем он, не тот, кем был на самом деле, — голос раздается над самым ухом, заставляя Халка резко развернуться, но вокруг лишь пустота и песок. Беннер стоит у входа на арену, и в то же время он совсем рядом, и голос его повсюду. — Так почему ты ушел? Что на самом деле произошло на Сакааре?

— Халк — это Халк! — зеленый монстр яростно кричит, и каждый удар его громадной булавы подобен грому. На песке, стенах, опустевших трибунах всюду, куда приходится удар, остаются лишь разрушения, и трещины с каждым ударом становятся все больше. Песок, до того чистый и почти белый, темнеет, словно пропитываясь кровью, а восторженные крики трибун сменяются воплями ярости и боли. — Сакаар, планета Халка!

— Они называли тебя Зеленым шрамом.

Мир раскалывается на части, Халк слышит множество голосов, таких разных, но кажущихся ему родными и близкими. Он слышит крики боли и рев толпы, это Сакаар, но вдруг Халк совершенно точно осознает, что все было совсем иначе...

* * *

Падающий корабль оставил яркий след в ночном небе. Племя Туземцев яростно взревело, почувствовав дрожь земли от его падения среди скал. Пришло время охоты — пустынная планета редко дарила возможность сытно наесться, и упускать хоть малейший шанс отведать мяса никто не хотел.

Вооружившись копьями и мечами, они рыскали среди камней, ориентируясь по дыму и реву зверя. Земля дрожала, но жуки привыкли загонять свою добычу стаей. Сегодня Улей будет пировать, и они яростно клокотали, чувствуя, что цель уже близка. Но тот, кого они увидели, поверг племя в ужас.

Из горящего корабля выбирался зеленый монстр — огромный, он возвышался над невысокими туземцами, даже не выбравшись полностью из корабля. Казалось, пришельца совершенно не волнует пожирающее корабль пламя. Языки огня окутывали монстра, но он лишь в ярости раздирал металл, чтобы наконец-то оказаться на свободе.

Планета встретила Халка огнем и болью. Пламя облизывало его тело, лишь сильнее подстегивая ярость. Тесные горы напоминали о клетке, в которой он находился практически всю свою жизнь, и пусть та клетка была из плоти и крови, но разве есть разница, где именно быть в неволе?

Позади ревело пламя, и хотя противопожарные системы уже начали действовать, от корабля мало что останется. Халк был в этом уверен и желал этого. Впереди клокотали туземцы — Халк не понимал их, но разве слова важны, когда тебя пытаются окружить с копьями в руках?

Они напали быстро, такие маленькие, но юркие создания. Висели на его руках, прыгали на спину, стараясь воткнуть копья в ноги. Первый раз сбросить их не составило никакого труда, но подобно волнам, они снова и снова набегали на неприступную скалу.

Халк никогда не сдавался. Он ловил туземцев мощными руками и давил их. Тела жуков лопались, кровь их оставалась на руках Халка — желтая, тягучая, она капала на камни, однако смерть собратьев лишь сильнее подстегивала остальных к атаке. Халк крушил, от удара ноги по земле пошли трещины, и схватив один из самых крупных камней, он буквально раздавил подошедших к нему врагов.

Но при всей своей неимоверной силе Халк был один, а Рой все прибывал, и вот удачливый туземец воткнул копье ему в ногу, заставив взреветь от ярости и боли. Регенерация начала действовать, но зазубренный наконечник копья не позволил вырвать копье из собственного тела.

С каждым мгновением все больше туземцев висли на теле монстра, который в первые мгновения казался непобедимым, каждый из жуков стремился впиться в тело своего врага зубами и жвалами, когтями и маленькими копьями — чтобы замедлить, уронить свою добычу.

Ужасный рев Халка, наполненный яростью, отражался от скал, но туземцы лишь радостно кричали в ответ. Пусть некоторые из них погибли — Рой будет жить, Рой будет пировать. Но мысли Халка о свободе и мысли туземцев о еде превратились лишь в грезы, когда на поле боя появились новые лица. Краснокожие люди, в доспехах и костюмах, так непохожих на набедренные повязки жуков, стали тем, чего никто не ожидал.

Услышав гортанные выкрики краснокожих, туземцы ощетинились копьями. Халк же, почувствовав слабину, сбросил навалившихся на него жуков и, выдернув из ноги копье, отшвырнул в сторону. Кровоточащая рана начала сразу же зарастать.

Но не успел Халк вырваться из окружения, как один из краснокожих поднял руки с неизвестным устройством и выстрелил. Небольшой диск впился в грудь гамма-гиганта, пуская в него корни. Халк взревел, ведь вместе с диском в тело и мозг словно впились тысячи игл, заставляя чувствовать все возрастающую боль. А вместе с болью к Халку пришла информация, десятки, сотни слов и названий — и это было похоже на взрыв Солнца в глубине сознания.

— …добыча улья, мясо вкусное и добыто в бою! — клокотал один из самых крупных жуков. — Что в горах взято, то наше! Правило свято!

Понимание, что жуки банально собираются его зажарить, лишь сильнее подстегнуло ярость Халка. Шаг, другой, земля дрожала под ногами, но краснокожие были спокойны, и что-то скрывалось за этим спокойствием...

— Все, что пришло извне — собственность Красного Короля, владыки планеты Сакаар! Подчинитесь, или умрете!

Их было трое, всего трое против множества воинов улья, против огромного Халка, но… Туземцы склонились перед посланниками Красного Короля. Предводитель краснокожих взглянул на Халка:

— Склонись, зверь! Ты понимаешь меня, рабский чип уже проник в твой мозг, и…

Но Халк не стал его слушать. Взревев, он бросился на врага, стремясь раздавить существо, которое посмело назвать его рабом. Но атаке его не суждено было стать успешной. Вскинув жезл, краснокожий активировал диск, и Халка пронзила резкая ослепляющая боль. С каждым мгновением диск генерировал все больше электричества, пока наконец ослабленный долгим перелетом и боем с туземцами Халк не рухнул на песок.

Для того, кто так давно мечтал о свободе, наступила темнота. И клетка вновь оказалось запертой.

* * *

Сознание медленно возвращается, даря ощущение скованности и какой-то неправильности. Халк открывает глаза и оглядывается — он на том самом полигоне, где родился когда-то давно. Именно здесь была взорвана гамма-бомба, которая разделила жизнь ученого Брюса Беннера на до и после.

— Халк, — не вопрос, лишь сухая констатация факта. Беннер стоит на одном из камней и смотрит на безоблачное небо. — Поговорим?

Но Халк молчит, лишь с ненавистью смотрит на человека перед собой, и глаза его все сильнее светятся зеленым. Еще раз оглянувшись по сторонам, он идет прочь. Не важно куда, главное — подальше от ненавистного ученого.

— Ты так меня ненавидишь? — голос Брюса полон грусти.

— Беннер, — Халк не оборачивается. — Не обманывай Халка и себя. Наши чувства взаимны, так было всегда. Халк лишь хотел свободы. Халк всегда хотел жить своей жизнью. И ты ненавидел меня, так что должно было измениться сейчас?

Халк протягивает руку и касается практически незаметной стены. Подсознание — своеобразное место, но они слишком часто оказывались здесь, и каждый из них всегда понимает, как взять контроль в свои руки.

— Халк надеется, что ты останешься здесь. Халк сможет защититься, а Беннер умрет, надеюсь, ты это понимаешь? — сказав это, Халк резко ударяет по видимой только ему стене, разбивает ее, словно стекло, и исчезает. Лишь несуществующий ветер доносит до Брюса его последние слова: — Пора просыпаться.

* * *

Сначала он ощутил покачивание, слабое, но с каждым мгновением все более заметное. Вторым пришел звук — крики ярости и шум ударов о металлические стенки. Когда к нему вернулось ощущение собственного тела, он отчетливо осознал, что скован по рукам и ногам: видимо, его посчитали слишком опасным существом, и были правы. Сожалея, Халк некоторое время сидел, закрыв глаза и вслушиваясь в тихий, едва различимый разговор.

— Ты считаешь, что это разумно? Да что говорить, ты считаешь, что это вообще реально? — спрашивала девушка, и в голосе её отчётливо слышалась неуверенность.

— И это говорит мне одна из самых активных участниц сопротивления? Разве не ты сама кричала о том, что Красный Король — тиран? — в голосе мужчины чувствовались уверенность и даже властность. Халк часто слышал подобные нотки у людей, готовых вести за собой в бой отряды и армии. — Мой план вполне реален, все же я, так сказать, знаю, как устроен аппарат Колизея.

— Клок-кло-клокок! — не сразу Халк понял, что это смех. Но когда третий заговорил, он догадался, что слышит одного из жуков, слишком врезался в память говорок существ, нападавших на него. — Как мы можем верить тому, кто совсем недавно вел армии Короля? В ловушку нас заманиваешь? Генерал Лэвен, гроза врагов империи, клок-кло-клок, теперь сам враг империи?

— Вы мне не верите, это логично, но я предлагаю реальный выход. Нам придется держаться вместе, если мы хотим выжить на арене…

Халк наконец-то открыл глаза и оглядел место, где он находится: небольшое, узкое помещение, в котором были представители самых разных рас. Скудного света хватало чтобы разглядеть всех участников беседы.

Двое краснокожих: мужчина в одеждах, похожих на те, что были на пленивших его людях, и девушка в самой обычной одежде, какую наверняка можно было встретить и на Земле.

Ярость, до того почти не туманящая разум, вспыхнула при виде небольшой кучки жуков — существа, ярко напоминающие недавних врагов, были так близко, что это выводило из себя. Дернувшись, Халк попытался было разорвать сковывающие его цепи, но лишь бессильно опустил руки. Металл, хоть и тонкий на вид, оказался неожиданно крепким.

— Не стоит тратить силы, — спокойно заметил Лэвен, потом окинул взглядом всех, кто находился в комнате, и покачал головой. — Они тебе еще понадобятся на арене. Все же нам придется сражаться, хотим мы того или нет.

Он выразительно посмотрел на жуков, а потом перевел взгляд на сидящего у стены каменного человека.

— Миек не боец, Миеку тут конец! — из темноты выступил еще один жук, сильно отличавшийся от своих собратьев — чернокожий и даже по сравнению с другими жуками довольно субтильный. — Как же быть, не уметь сражаться, даже сбежать не получаться.

— Возможно, ты не боец, но если мы хотим выжить, то придется действовать сообща. Все мы теперь рабы, — вздохнув, Лэвен прислонился к стене и прикрыл глаза, явно собираясь с мыслями.

— Халк не раб! — в голосе отчетливо слышалась все возрастающая ярость.

— Халк, верно? К сожалению, сейчас все здесь рабы, и тебе придется сражаться, чтобы выжить на песках арены. Я ведь могу на тебя рассчитывать? — Лэвен выжидающе посмотрел на Халка, но тот лишь отвернулся, уходя от ответа. — Ну что ж, будем надеяться на лучшее.

Лэвен подходил то к одному пленнику, то к другому — кто-то соглашался с его доводами, кто-то отрицательно качал головой. Халк наблюдал за ним, размышляя, что делать дальше. Пусть Лэвен и надеялся собрать команду, но Халк на примере Мстителей видел — даже те, кто называет тебя другом, могут предать в любой момент.

Живя бок о бок с людьми, богами и мутантами, Халк отчетливо понимал: они все могут быть объединены одной целью, но если ты хоть немного отличаешься от остальных, тебя назовут монстром и постараются поскорее вернуть в клетку, будь то комната из крепкого стекла или сосуд из плоти и крови. И пусть Беннер нашел себя среди них, но самому Халку не было там места. Всегда придаток, всегда монстр, всегда оружие. Всегда воин.

— Нам нужен Халк… — говорят они, когда жизнь висит на волоске. Но потом — пойти прочь, уступить место Беннеру, тому, кто столько лет мечтал избавиться от монстра внутри себя.

Задумавшись, Халк пропустил разговоры, не слышал ни плана, ни призывов объединиться и действовать как одна цельная команда. Лишь когда транспорт остановился и двери открылись, он, как и многие другие, встал, почувствовав, как цепи на ногах раскрылись. Шаг, другой, третий — и вот новоявленные гладиаторы ступают на горячий песок Колизея. Их ждал бой.

Ревели трибуны. В каждом мире, в каждом времени народ требует хлеба и зрелищ, и тут, на далекой пустынной планете, населенной хоть и похожими на людей, но все же иными существами, происходило то же самое. Сейчас толпа неистовствовала — новое мясо всегда в почете. Халк поморщился. Пусть он не желал слушать Лэвена, но тот был прав: сейчас они не более чем свежее мясо на потеху публике...

Оказавшись на огромной арене, гладиаторы увидели, что осталось от предыдущей партии бойцов — куски плоти и металла на песке то там, то тут. Слишком яркая картина неудачи, слишком кровавый пример того, что может ждать проигравших.

— Жители империи Сакаар! Встречайте новых претендентов! Надеюсь, они продержатся дольше, чем остальные неудачники, — голос ведущего разносился по арене. Стоя на летающей платформе, он с презрением смотрел на рабов, которые скоро превратятся в гниющее мясо. Рядом с Халком и остальными гладиаторами упали контейнеры с оружием. — Их противниками станут…

Арена задрожала, и в центре ее пришли в движение массивные плиты. Даже издалека многие гладиаторы почувствовали все возрастающий жар, причину которого смогли увидеть лишь через несколько мгновений. Огромное озеро кипящей лавы, в котором явно кто-то был.

— Встречайте же... Кроносов! — в голосе ведущего слышалось предвкушение, и Халк лишь через некоторое время понял, почему. Из лавы медленно, но верно выбирались каменные гиганты — один, другой, третий...

— Невозможно! — оглянувшись, Халк увидел, что Корг шагнул к своим собратьям. На его каменном лице шок сменялся неверием и робкой надеждой.

Лишенные одежды, кроносы были практически идентичны, но Корг явно знал тех, кто сейчас шел им навстречу, и в голосе его все отчетливее проступала радость.

— Братья, — Корг даже не прикоснулся к оружию. — Маргус, я думал, вы все погибли!

— Корг, это больше не твои братья! — Лэвен старался достучаться до Корга, но это было бессмысленно — тот не слышал слов, переполненный надеждой, что его семья жива. Он слишком близко подошел к самому крупному кроносу, за что мгновенно поплатился. Названный Маргусом не стал медлить, молниеносный резкий удар — и массивный Корг упал на песок. В глазах у кроносов была лишь пустота. Давно порабощенные, они стали подобны машинам, и рабские диски сияли на их груди.

В это мгновение, казалось, лишь Лэвен старался сплотить всех вокруг себя. Имперцы и жуки казались миниатюрными по сравнению с братьями Корга, но мало кто слушал бывшего генерала. Переполненные желанием выжить, одни бежали прочь, другие ринулись в атаку. Построение, которое могло выстоять и победить, распалось на множество небольших групп. И это стало началом конца.

Началась бойня. Халку было все равно: равнодушно взглянув на то, как нескольких туземцев расплющили в лепешку, он принялся осматриваться, выискивая возможность поскорее покинуть это недружелюбное место.

В это время Лэвен все же смог объединить нескольких гладиаторов. Странный человекоподобный робот, серокожий воин и девушка, которой он совсем недавно доказывал, что победить короля реально. Они явно не были командой и даже не старались слышать друг друга, но тем не менее, держались вместе, и это спасало им жизнь.

— Хироим, заходи справа. Эллое, ты сверху, мы должны ослепить хотя бы одного! — Лэвен кидал своим соратникам четкие, рубящие фразы, и разношерстное воинство его с каждым мгновением боя, с каждым отбитым ударом и уходом из под атаки все больше напоминало слаженный механизм. Халк не знал — возможно, у каждого из них было достаточно темное прошлое, чтобы сражаться не раз и не два в жизни.

Их вела не ярость — их силой было желание выжить. Не самый плохой стимул, и Халк это прекрасно осознавал. Он стоял в отдалении, не помогая и не уходя, словно не мог решить, как ему поступить. Халк любил бои, любил сражения, но слишком сильна была в нем ненависть к тем, кто собирается в команды, зная, что рано или поздно придется предать. Слишком походили они на другую команду, оставленную им на далекой Земле, ту, что так и не приняла его в свои ряды.

— Халк! — голос Лэвена был полон решимости победить во что бы то ни стало, но он прекрасно осознавал, что с каждым погибшим гладиатором их шансы на победу все меньше и меньше. Вскоре на поле боя остались лишь единицы: команда Лэвена, Халк, возле которого крутился Миек, да Корг, неверяще смотрящий, как кроносы разрывают гладиаторов одного за другим. Слишком сильно по нему ударило осознание того, что его братья живы и одновременно мертвы.

Лэвен четко понимал: без Халка или Корга им не выжить. Слишком разными были весовые категории, слишком сильны были каменные гиганты. Но бывший генерал и не думал сдаваться, он старался докричаться до Корга, поднырнул под его руку и попытался поднять, опрометчиво и глупо, но очень знакомо.

И в этот момент Халк вдруг отчетливо понял, кого же напоминает Лэвен своими действиями. Капитана Стива Роджерса, лидера до мозга костей и солдата, который никогда не бросает своих.

— Даже здесь, Роджерс, даже здесь... — Халк подхватил небольшой клинок, торчащий из земли, и буквально швырнул его в кроноса, который подбирался к Лэвену со спины. Сила броска была настолько велика, что сталь просто пробила навылет каменное тело, заставив всех на мгновение замереть. — Не думай, что Халк помогает тебе, Лэвен! Просто ты похож на того, кто дорог Халку своей честностью.

— Так давай будем сражаться, все вместе! — голос Лэвена звучал твердо, но Халк лишь отрицательно покачал головой. Слишком хорошо он помнил, что в сражениях был лишь инструментом. И слишком часто в бой его вел именно Капитан. — Но почему?

Халк не ответил, лишь помог поднять на ноги Корга и заглянул тому в глаза. Так много боли, так много осознания чудовищной реальности плескалось в белых глазах кроноса. Медленно, слишком медленно, но вместе с тем неотвратимо Корг приходил к пониманию, что его братья мертвы.

— Кто-нибудь еще жив? — спросил он тихо, словно отринув все эмоции и решившись на нечто ужасное. — Кто-то из моих братьев еще жив?

Никто не знал, кому он задал этот вопрос. Много гладиаторов отдали свои жизни в попытках убить хоть одного кроноса, но смог это сделать только Халк. Осознав это, Корг поднял на Халка взгляд и твердо произнес:

— Это моя семья. Я должен сделать это сам.

Халк лишь кивнул в ответ — чувство долга было ему знакомо. И пусть на далекой Земле многие считали Халка неразумным монстром, они часто ошибались на его счет.

Халк наблюдал, как Корг снова пошел навстречу своим братьям. Совсем недавно, когда арена была полна гладиаторов, он шел, распахнув объятья, сейчас же намеревался сражаться до последнего. В глазах кроносов не было видно ни проблеска разума, и это стало последней каплей, той самой точкой, которая примирила Корга с реальностью. Он одним ударом повалил своего брата на песок арены, наблюдая за тем, как оставшиеся в живых направляются в его сторону.

— Прощайте, и память о вас будет вечна, — произнеся старую ритуальную фразу их народа, Корг подхватил лежащего брата и швырнул его в сторону все приближающихся кроносов. Столкновение было страшным. Как бы ни был крепок камень, кроносы не выдержали удара, и их тела со страшным грохотом раскололись. На песке остались лишь куски тел да головы, чьи белые глаза все так же равнодушно глядели в небо.

— Невероятно! — раздалось сверху. Оставшиеся в живых гладиаторы подняли глаза и увидели небольшую платформу, на которой стоял распорядитель. — Они справились с кроносами, но будет ли им по зубам следующий противник? Встречайте — Великий дьявол Коркия!

Если до этого Халк считал, что резервуар с лавой не так уж глубок, то теперь пытался понять, что еще скрывается под ареной, потому что из лавового озера выбралось по-настоящему адское существо. Множество быстро шевелящихся щупалец и огромная пасть внушали ужас даже зрителям, сидящим на трибунах, и в наступившей тишине раздавался только крик Дьявола Коркия.

— Помните, что сам Красный король смотрит на вас!

Казалось, такого монстра просто физически невозможно победить, это выше человеческих сил! Даже Корг выглядел рядом с ним мелким и незначительным. Мощные щупальца обвили выживших гладиаторов, трибуны в один голос выдохнули, решив, что на этом и закончится их бесславная жизнь, но тут случилось то, чего никто не ожидал. Резко оттолкнувшись от земли, Халк подпрыгнул вверх, чтобы подобно метеориту обрушить кулаки на голову Дьявола. Ударная волна разошлась по арене, подняв тучи песка, и Дьявол захлебнулся предсмертным криком.

Из ослабевших щупалец выпали выжившие гладиаторы, но это был еще не конец. Халк взревел, стоя на теле поверженного врага. Он в ярости оглядывал зрителей, стремясь найти и понять, кто же их них является королем. Красный Король не заставил себя ждать. Поднявшись с золотого трона, он громко и довольно произнес:

— Распорядитесь бросить лишнюю кость в клетку этого зверя, — он смотрел на Халка сверху вниз, и во взгляде его не было ничего, кроме презрения. — Хороший раб. Возрадуйтесь, подданные, у нас появились новые гладиаторы!

Но речь прервал громкий крик Халка, который зарычав, бросился на Красного Короля. Мощные ноги позволили допрыгнуть практически до королевского ложа, но появившаяся из тени девушка резко ударила его. Она была хрупкой и миниатюрной, однако Халка отшвырнуло на песок арены, словно бил кто-то равный по силе.

— Мне покончить с ним, мой Король? — девушка была спокойна. Халк не видел ее взгляда, но чувствовал по голосу, что она убьет его, не раздумывая, стоит Королю высказать свое согласие. Но правитель империи медлил.

— Нет, Кайера, — Король шагнул в собственные доспехи. Огромные, во много раз больше его самого, они были скорее механизмом, чем латами. Приземлившись на песок арены, он подошел к пытающемуся встать Халку. — Что ж, зверь, как ты хочешь умереть? На коленях или валяясь в грязи?

Едва Халк попробовал встать, как почувствовал вновь заработавший рабский диск, и тело его пронзили молнии. Припав на одно колено, он с яростью смотрел на усмехающегося короля.

— Значит, в грязи. Твой выбор, — Король замахнулся, чтобы казнить наглого раба, но что-то пошло не так. Халк, преодолев боль, смог остановить приближающееся лезвие, зажал его между ладоней и отшвырнул меч вместе с вцепившимся в него Королем. — Зверь, когда же ты поймешь, что идти против Короля означает смерть? Или ты не учишься?

— Нет, Халк учится, Халк будет рубить, — с этими словами зеленый гигант поймал брошенный Хироимом клинок и ринулся в атаку. Мечи столкнулись, но Халк оказался сильнее. Продавив блок противника, он нанес удар. Неглубокая, но довольно ощутимая рана украсила щеку Короля, и народ империи, увидев кровь правителя, зароптал. Но закрепить успех не дала Кайера, которая атаковала Халка и позволила своему повелителю покинуть поле боя.

А потом в спину ему кто-то выстрелил, и последнее, что услышал Халк перед тем, как потерять сознание, был голос Красного Короля:

— Ваш правитель милостив. Зверь будет жить ради веселья моего народа!

И в самом конце, перед тем, как тьма полностью поглотила его, Халк смог разобрать последние слова короля, сказанные гораздо тише: — Отправьте его в Клоаку…

* * *

Просыпаться под грохот взрывов стало его проклятием. Эмоции Беннера подобны спусковому механизму, который срабатывает безотказно, каждый раз, стоит ученому попасть в беду.

Осознав, где находится, Халк яростно ревет — в такие глубины собственной памяти он старается не забредать. Слишком кровавой была та эпоха, когда Халк впервые появился в мире под луной. Множество военных и гражданских, десятки и сотни в страхе бегущих от него людей.

Помнит ли Халк свое первое появление? Он и сам не знает ответа на этот вопрос, с той ночи у него остались лишь воспоминания о чувствах. Море эмоций, таких разных, от непонимания и желания сбежать до все возрастающей ярости. Грохот взрывов и крики жалких людишек, которые боялись его, но шли в атаку.

— Почему они так ненавидят Халка? Лишь из-за того что он непохож на людей? — Халк вновь и вновь задается этим вопросом. Но так ли он отличается от тех, кто называет его монстром? Задумавшись, он бредет по городу, мимо перевернутых автомобилей и камней, которые он буквально вырвал из мостовой. Здесь практически нет людей, лишь в окнах зданий он изредка замечает лица любопытных жителей.

— Халк, — Беннер сидит на одной из машин и внимательно разглядывает Халка, словно увидел его впервые. Пристально и слишком внимательно для того, кто видит гамма-гиганта каждый раз, проваливаясь в собственное подсознание. — Почему ты спас того имперца?

— Какое тебе дело, Беннер? К чему этот поход по памяти Халка, чего ты пытаешься добиться? — Халк садится на один из камней и вглядывается в безмятежное небо. Возможность просто отдохнуть от всего, любуясь бескрайним небом, была всегда так желанна, но каждый раз его находили военные или же прочие “герои”, и он бежал снова и снова, оставляя за спиной разрушения и горе.

— Я пытаюсь понять тебя, — Беннер говорит слишком тихо, и Халк не знает, уверен ли он в собственных словах. — Понять, что движет тем, кого я столько лет считал проклятьем.

Громоподобный смех Халка разносится по разрушенной улочке. Слишком странно, слишком нереально и бесконечно грустно, чтобы быть правдой. Беннер смотрит на Халка и печально качает головой.

— Возможно, ты говоришь Халку правду. Возможно, случилось чудо, но Халк — это Халк, и понять Халка ты мог. За долгие годы общения, за долгие годы ненависти! А теперь заткнись, Беннер, пока я не вышвырнул тебя из моей памяти.

Смех Халка сменяется рычанием, на лице проступает оскал ярости. Халк встает и, бросив прощальный взгляд в сторону Беннера, шагает прочь. Кипя от ярости, он сжимает кулаки и желает только одного: чтобы этот “сон” поскорее закончился.

— Халк не спасает людей. Халк просто зверь, который любит сражаться, и сейчас Халк хочет только одного — крушить!

* * *

В этот раз разбудил Халка Миек. Маленький жук явно нервничал, слишком ярко выражал свои эмоции, слишком громко, но это сейчас было только к лучшему.

— Говорил я Халку, не иди против Красного Короля, говорил, что наказание будет, а теперь Миеку конец, из клоаки не сбежать, все мы вместе тут погибать, — причитания Миека были похожи на истерику, Халк наклонил голову набок и задал заинтересовавший его вопрос:

— Миек, ты много знаешь, и именно ты сейчас говоришь, в отличие от Лэвена. Так почему бы не объяснить всем здесь присутствующим, что это за место?

Туземец оглянулся, и только сейчас понял, что большинство иномерян смотрит на него с любопытством и не всем нравится упаднический настрой. Постаравшись успокоиться, он обхватил себя обеими парами рук и начал рассказ.

— Клоака — это приговор для рабов, посмевших перечить Красному Королю…

Клоака была жутким местом. Наполовину тюрьма, наполовину изощренная казнь, построенная по приказу Красного Короля на подступах к вулкану, там, где земля давно потрескалась и потоки лавы вырывались наружу. Никто не знал, был ли каньон изначально или же его вырыли рабы, но вот уже многие годы сотни гладиаторов пытаются вырвать себе жизнь, буквально перегрызая друг другу глотки.

Слушая Миека, гладиаторы все больше хмурились, и лишь Халк равнодушно смотрел в узкое окно, из которого открывался прекрасный вид на место, которое так красочно описывал туземец. Множество самых разных существ населяли Клоаку: от имперцев, закованных в цепи, до огромных ящеров, которых надсмотрщики использовали в качестве ездовых животных.

И десятки, сотни точно таких же окон. Из многих, подобно Халку, на Клоаку смотрели пленники — с любопытством, страхом, равнодушием. Никто не знал, что будет с ними дальше. Даже Миек, так много рассказавший о Клоаке, не смог пролить свет на эту тайну. Оставалось только ждать. И ожидание было подобно еще одной пытке.

Тучи затянули небо, и Халк не ведал, сколько прошло часов перед тем, как их начали выводить из камер. За время, проведенное в заточении, Лэвен успел накидать примерный план действий, на этот раз все согласились, что выжить они смогут лишь командой.

С каждым мгновением из камер выходило все больше народу, они стекались, подобно реке, на дно каньона, туда, где было так опасно находится, ведь само это место было для них врагом. Шаг, еще один. С каждым пройденным метром некоторые нервничали все больше, другие с надеждой смотрели по сторонам. Халк видел, как один из имперцев закричал, зовя пролетающего над ними Распорядителя.

Он что-то пытался ему сказать, на чем-то настаивал, но в ответ слышал только смех и презрение. Имперец явно не понимал, как здесь оказался, он, брызгая слюной, громогласно пытался доказать, что его заточение ошибка, что он верный подданный Короля, но… Видимо, банально устав от криков, Распорядитель махнул рукой и стража буквально сожгла крикуна. Совершенно не волнуясь о том, что рядом с ним оказались и прочие рабы.

Крики боли и ужаса разнеслись по каньону, эхом отражаясь от стен. Толпа дернулась, но погонщики быстро смогли восстановить строй. У самых непонятливых активировали рабские диски, заставив упасть на колени. Это вызвало у Халка ярость — слишком похожа была ситуация на ту, в которой он оказался совсем недавно.

Сдерживаясь из последних сил, Халк заходил вместе с другими все глубже в каньон. Вскоре терпение его было вознаграждено новой информацией. Слова Распорядителя разносились по каньону, вызывая улыбки предвкушения у одних и панический страх у других.

— Сегодня вы станете истинными гладиаторами Сакаара! Сейчас вы все — преступники и предатели, рабы и монстры, те, кто не заслуживает пощады, но мы дадим вам шанс выжить, — с этими словами погонщики скинули с летающих платформ оружие.

На несколько долгих мгновений все застыли в молчании, никто не решался быть первым броситься на соседа.

— Сражайтесь или умрите!

— Это безумие, безумие, — запричитал какой-то туземец. Он был ощутимо меньше своих собратьев, и, возможно, это сыграло решающую роль. Доведенные до предела пленники бросились на того, кто нарушил устоявшуюся тишину. Туземца буквально разорвали на куски, и это стало подобно лопнувшей струне. Началась бойня, каждый стремился любой ценой добраться до оружия, но слишком много было желающих, и они рвали друг друга голыми руками, заливая горячий камень кровью разного цвета.

— Держимся вместе. Корг, Халк, нам нужен коридор! — Лэвен старался перекричать толпу, и лишь то, что они изначально стояли рядом, позволило их команде не потерять друг друга в первые же секунды свалки. Взревев, зеленый монстр хлопнул в ладоши, и воздушная волна отбросила слишком близко подошедших врагов.

Это место пришлось по нраву Халку, ведь именно сейчас он смог сделать то, о чем так давно мечтал, выплеснуть всю свою ярость на врагов и полностью отдаться бою. У него не было оружия, но зачем оно тому, кто привык полагаться на собственные руки? Поймать жука, сжав его тщедушное тельце, и почувствовать, как сквозь пальцы льется кровь, поймать ладонью клинок имперца, чтобы тут же ударить в ответ. Огромный Халк возвышался над массой рабов наравне с Коргом, но если Корга сковывало собственное тело, Халк был быстр, чертовски быстр для того, кто обладает подобной массой.

— Халк крушить! — тот самый боевой клич, который вызывал ужас у жителей Земли, разнесся по полю боя. Слишком близко оказавшийся противник отшатнулся — Халк улыбался, но оскал его никто не смог бы назвать дружелюбным. Удар, второй, третий, Халк и сам не понимал, в какой момент в руках его оказался огромный меч. Но враги все прибывали, словно интуитивно осознавая, кто является наибольшей угрозой.

Лишь через некоторое Халк вдруг понял, что его спину прикрывают. Корг и Лэвен, Андроид и Миек, Хироим и Эллое стояли тесным кольцом, готовые в любой момент прийти на помощь товарищу. Были ли они командой — или лишь группкой существ, по воле случая оказавшихся в одном транспортнике? Халк не знал ответа на этот вопрос, но это было уже неважно. Сейчас он полностью отдался бою. Потом земля под их ногами треснула, и странный жук, который смог пробраться под землей, атаковал. Он был совершенно непохож на туземцев, огромная треугольная голова с пастью, полной треугольных зубов, способных прогрызть камень, лежала на длинном скользком теле. Тварь протянула руки, увенчанные острыми когтями, в сторону ближайшего гладиатора.

Резко развернувшись, Халк обрушил свой меч на голову не готового к подобному врага. Дрянная сталь треснула, но сила, вложенная в удар, была настолько велика, что меч не прорезал, он проломил череп, и тварь забилась в конвульсиях.

— Спасибо, что спас, — Андроид хрипел, каменная пыль и жар явно повредили его голосовой аппарат, но Халк лишь отмахнулся.

— Халк не спасает, Халк просто любит сражаться, — слова были похожи на те, что он сказал Беннеру совсем недавно, но в этот раз сам Халк действовал совершенно иначе. Если раньше он просто бросался на врага, то сейчас стоял спина к спине с теми, кто совсем недавно был ему безразличен.

То ли отвлекшись на собственные мысли, то ли банально не уследив за изменившейся обстановкой, Халк не сразу понял, что произошло. Хвост погибающей твари извернулся, и в ту же секунду его острый наконечник вошел в спину Лэвена.

Несколько секунд бывший генерал в недоумении смотрел на торчащий из живота костяной шип, а потом начал заваливаться на бок, уже не слыша, как в ужасе закричала Эллое. Халк быстро выдернул шип из тела Лэвена и постарался зажать рану руками, но слишком поздно. Лэвен хрипел, по подбородку его текла кровь, и руки Халка постепенно становились алыми от крови павшего товарища.

Лэвен не мог сказать ни слова, но взгляд его был красноречивее любых фраз. И не было в глазах умирающего имперца обвинения, которого Халк вполне закономерно ожидал, лишь мольба позаботиться о тех, кто остался жив.

Слишком похоже на оставшегося на далекой Земле Капитана, готового пожертвовать всем и даже на смертном одре думающем о других, а не о себе. Халк никогда не услышит просьбу, высказанную вслух, но разве так важно, каким именно образом Лэвен донес до него свои мысли и стремления?

Лэвен Ски умер на руках Халка, невидяще смотря на затянувшие небо тучи. Возможно, он мечтал о ином, возможно, грезил изменениями на Сакааре, но знамя его упало, и Халк не знал, подхватить его или оставить в пыли каньона.

Казалось, прошли всего лишь мгновения, но смерть Лэвена стала последней в той кровавой бойне. С небес грянул голос Распорядителя, прекращая битву. В ярости Халк смотрел на того, кто стоял над ними, желая сбросить и растоптать жалкую букашку, из-за которой многие погибли, так и не обретя свободу.

— Поздравляю вас, выжившие! Отныне вы истинные гладиаторы планеты Сакаар! — в голосе Распорядителя слышалось едва ощутимое разочарование. Быть может, он надеялся, что Халк падет? Быть может, именно поэтому их направили сюда? И Халк отчетливо осознал, что вовсе не Распорядитель виновен в сегодняшней бойне — как и в прошлых, и в будущих. Он лишь слуга того, кто рано или поздно предстанет перед Халком и умрет. Истинный виновник всех этих смертей — Красный Король. И Халк поклялся себе, что он заплатит по счетам.

Заработавший рабский диск пронзил его тело болью. С каждым разом, с каждым мгновением Халк ощущал, что подходит все ближе к пределу, когда его тело адаптируется и диск перестанет действовать. Казалось, это вот-вот случится… Но на этот раз рабский “ошейник” оказался сильнее, и Халк провалился в темноту.

* * *

Халк открывает глаза и с удивлением оглядывает камеру, которую покинул совсем недавно. Они все еще в Клоаке, и все выжившие тоже здесь, но что-то не дает Халку покоя. Кажется, что вокруг все реально, он слышит тихие голоса Эллое и Хироима, они вместе с остальными стоят на коленях перед чем-то, чего Халк не может разглядеть. Он встает, чтобы подойти, оказаться как можно ближе к тем, кто совсем недавно прикрывал его спину.

И лишь подойдя практически вплотную, он понимает, что гладиаторы стоят вокруг тела Лэвена. замотанный в бинты с закрытыми глазами, он кажется умиротворенным, но Халк слишком хорошо помнит его прощальный взгляд и те эмоции, что бушевали в нем, когда Лэвен Ски погиб.

— Он был отважным воином и хорошим командиром, — тихо говорит Эллое. — О Владыка, прости и прими его душу!

— Будь милостив, Владыка, прости и прими его душу! — шепчет Хироим, так и не заметивший подошедшего Халка.

Халк прикрывает глаза и замирает. Камера дрожит, но никто из гладиаторов не чувствует этого, слова их становятся все тише, а из темноты доносится голос Беннера. Халк качает головой: на этот раз подсознание сыграло с ним злую шутку. Слишком реально, слишком естественно.

— Как? — Халк не может понять, как ученый добился этого, но гораздо сильнее его волнует вопрос, зачем Беннер делает это каждый раз, когда он оказывается без сознания.

— Это проекция. То, что ты видишь, происходит сейчас на самом деле, разум спит, но тело уже восстановилось. — Беннер опускается на колени перед телом Лэвена и шепчет ритуальную фразу Сакаара.

Некоторое время они стоят в тишине. Халк не хочет говорить, Беннер собирается с мыслями. Даже в реальности гладиаторы замолкают, и каждый думает о своем, и сколько времени минуло с момента их знакомства, становится уже неважно.

— Знаешь, я ведь прошел часть твоей жизни, от взлетов и падений до клеток и побегов, — произносит Беннер тихо, словно с трудом подбирая слова. — Я знал тебя, как зеленого монстра, как того, кого нужно остановить любой ценой, и сам был ничем не лучше тебя.

Беннер поднимает голову и смотрит Халку в глаза. Расслабленный, пришедший не сражаться, но понять, что движет существом, с которым они делят одну жизнь на двоих. Сейчас, после бойни, Халк отчетливо чувствует это.

— Но даже пройдя весь этот путь, я не могу понять, что будет дальше. Многие называют меня гением... Смешно, на самом деле сейчас я даже тебя просчитать не могу, — и Беннер смеется, открыто и беззлобно, полностью отдавшись эмоциям. Слишком желанное действие для человека, который привык постоянно держать в узде свои чувства. — Сейчас, все в твоих руках, Халк. Это твой мир. Я не буду прогнозировать, не буду советовать, не буду пытаться отобрать контроль. Сакаар — планета Халка, пришло время тебе быть свободным в выборе своей судьбы.

* * *

Халк открыл глаза все в той же камере. Казалось, ничего не изменилось вокруг — все так же сидели гладиаторы вокруг тела Лэвена, да Миек нет-нет да бросал в сторону Халка быстрые взгляды. И именно он первым заметил, что тот очнулся.

— Халк открыть глаза, Халк идти к нам?

Скорее всего, то было лишь волнение, и Халк отчетливо понимал, насколько сильно Миек сейчас надеется на его согласие, даже не замечая, как сильнее переходит на характерный говорок туземцев.

Задумавшись на мгновение, Халк осознал: сейчас решается то, кем он хочет быть, равнодушным одиночкой или же одним из равных. Выбор его был очевиден. Возможно, Беннер просмотрел всю его жизнь, возможно, он действительно не понимал, но…

Халк поднялся и дошел до остальных гладиаторов. Ему быстро освободили место в кругу, и он наконец-то смог произнести вслух то, что хотел сказать в подсознании.

— Владыка, прости и прими его душу, — сейчас сидя в кругу точно таких же потерянных и одиноких, Халк впервые за долгое время чувствовал себя дома. И пусть его новый дом нуждался в чистке, но Халк был готов к тому, что придется много крушить. Задумавшись, он не сразу понял, что говорит ему и остальным Хироим.

— В легендах древности есть история о существах, которые были такими разными, но стали друг другу братьями. Закаленные в боях Сакаара, они шествовали по планете, никогда не предавая, никогда не бросая друга в беде. Я предлагаю вам стать Братством войны. — Хироим вздохнул и протянул сжатый кулак в центр круга.

— И над телом нашего павшего товарища я, Хироим, призрачный воин и жнец Сакаара, клянусь в верности вам, друзья!

— Я, Миек, одиночка и последний в своем роду, клянусь… — одна из рук туземца легка поверх кулака Хироима.

— У меня нет имени, но я, воин Андроид, клянусь… — практически неслышно прохрипел робот.

— Корг из Крона, сын О-Корга, братоубийца, клянусь… — каменный кулак кроноса присоединился к остальным.

— Я, Эллое, клянусь… — миниатюрная и обманчиво хрупкая, она была единственной девушкой среди них, но в голосе ее отчетливо слышалась решимость.

— Халк!

— Братство войны, отныне и навсегда, — последнюю фразу они проговорили вместе.