Болливуду и не снилось (гет)

Высокий молодой волшебник стоял посреди укутанного ночной тьмой леса на краю широкой поляны. В центре её горел костёр, возле которого собрались люди в черных плащах с капюшонами. Он узнал многих из них — лица были хорошо видны в дрожащем свете пламени.

Вот Люциус Малфой, весь помятый и какой-то потасканный, сидит под кустом и с самым несчастным видом дёргает за кончики своих некогда шикарных длинных волос. Нарцисса Малфой, гневно поджав губы, всматривается в темноту леса, будто кого-то ждёт. Фенрир Сивый с самым невозмутимым видом стоит, привалившись к дереву, и читает книгу, на обложке которой видна надпись «Сумерки». Антонин Долохов, почему-то тщательно причёсанный и одетый в парадную мантию, что выглядит странным перед предстоящей решающей битвой, уткнулся взглядом в измятый листок пергамента. Он беззвучно шевелит губами и время от времени что-то шепчет, задрав лицо к ночному небу, будто заучивал наизусть стихи.

Остальные собравшиеся на поляне люди стояли небольшими группками и о чём-то тихо переговаривались, иногда слышался чей-то смех.

Кто-то жевал бутерброд, кто-то спал, устроившись у поваленного дерева. Два великана чуть поодаль пытались играть в карты. Наблюдатель занервничал ещё больше, хотя он и так был на взводе.

— Пожиратели Смерти спятили? — тихо прошептал он, поправив очки. — Я тут к смерти готовлюсь во имя Добра, а они стоят и ржут? А как же битва? Они что, совсем не переживают?

Наконец в круг света от костра вышел тот, ради кого молодой человек и явился сюда. Темнейший из Тёмных Лордов, Волдеморт, нервно сцепил ладони и вытянул шею, пытаясь разглядеть что-то во мраке. На его бледно-зелёном лице застыло какое-то беспомощное выражение. Красные глаза с надеждой всматривались вглубь леса.

— Его нигде нет, Повелитель, — отчитался растрёпанный Яксли, вынырнувший из темноты, как чёртик из табакерки.

— Он должен прийти! Должен! Я верю, что он придёт! — упрямо выдохнул Лорд, сжав ладони в кулаки.

Яксли съёжился, точно ожидая кары, но его не удостоили и взглядом за принесённую дурную весть.

Внезапно за спинами Пожирателей Смерти послышался шум шагов и раздался хруст веток. Все обернулись на звук. Волдеморт застыл точно статуя: на поляну неуклюже вывалилась Беллатриса Лестрейндж. Её причёска и внешний вид давно не отличались аккуратностью, но сейчас ведьма выглядела ещё более растрепанно, чем обычно. Чёрные кудри, в которых запутались листочки и веточки, стояли дыбом, лицо было поцарапано, а юбка с одной стороны — разорвана почти до бедра.

— Привет всем! — заплетающимся языком провозгласила новоявленная «дриада» и нетвердой танцующей походкой приблизилась к Волдеморту.

— Белла, ты что, напилась? — наконец отмер ошалевший Лорд.

— Отнюдь! Я трезва как стёклышки очков Дамблдора, пусть земля ему будет колом! — широко ухмыльнулась она, при этом мечтательно глядя куда-то в пространство.

Побагровевший от злости Рудольфус Лестрейндж кинулся к жене, явно не с самыми хорошими намерениями, но его остановила Нарцисса Малфой. Она подскочила к сестре и, схватив её за руку, потащила прочь от хлопающего красными глазами Тёмного Лорда.

— Немедленно прикрой грудь, позорище! — зашипела Нарцисса. — Сколько раз я тебе говорила, что вульгарный корсет — не лучшая одежда для чистокровной волшебницы! И где ты шлялась?!

— Цисси, я была в раю! Никто и никогда так меня… НИКОГДА! — Белла со счастливой улыбкой опустила голову на плечо негодующей леди Малфой.

Среди Пожирателей послышались ехидные смешки и ядовитые замечания. Волдеморт властно поднял руку, призывая всех замолчать.

— Что с тобой, моя самая верная соратница? — спросил он высоким ясным голосом, с недоумением глядя на Беллу.

— О, всё отлично, мой Лорд! — широко улыбаясь, промурлыкала та.

Волдеморт нервно моргнул. Его лучшая воительница сейчас напоминала кошку, которая до отвала налопалась халявной сметаны и так счастлива, что плевать хотела на всё остальное.

Волшебник, который продолжал наблюдать за тем, что творится на поляне, криво улыбнулся, глядя на безумную улыбку мадам Лестрейндж. Это зрелище придало ему сил. Что ж, его несчастное тело хотя бы познало радость бытия перед тем, как он им пожертвует! Он вновь нервно поправил очки и стащил с себя мантию-невидимку.

— Неужели я в нём ошибся? — сокрушённо простонал Волдеморт. — Неужели он не придёт?!

— Я здесь! — молодой человек произнёс это так громко и твёрдо, как только мог. В голове у него крутилась лишь одна мысль: «Хоть бы никто не догадался, как сильно я боюсь!» Он выбросил в кусты Воскрешающий камень и уставился на противника, лицо которого вдруг посерело, а узкогубый рот нервно дёрнулся.

Пожиратели застыли, внимательно разглядывая вышедшего к костру. Беллатриса Лестрейндж вскочила, потеряв всю свою расслабленность. Она с тревогой переводила взгляд блестящих чёрных глаз с Лорда на появившегося юношу и была готова броситься к ним, но Нарцисса Малфой крепко схватила сестру за шиворот.

— Гарри Поттер! — мягко, почти ласково, произнёс Волдеморт, протянув к пришельцу руки. — Мальчик-который-выжил!

И тут раздался громкий голос:

— Нет, Гарри! Нет!

Источником шума был Хагрид, связанный магическими верёвками по рукам и ногам. Он отчаянно бился, пытаясь вырваться.

— Заткнись! — взвизгнул Волдеморт, обращаясь к нему. — А то я всем расскажу, чем ты по ночам с единорогами занимаешься! А потом ещё сваливаешь вину на других!

Все присутствующие, включая Гарри, ошарашенно уставились на него, а потом на хогвартского лесника. Полувеликан замолк как под "Силенцио", бородатое лицо побагровело, попытки вырваться прекратились.

— Так на чём мы остановились? — встрепенулся Волдеморт и вновь посмотрел на бледного Гарри Поттера. Тот почувствовал, что под ложечкой что-то напряглось. ТАКОГО взгляда от заклятого врага он точно не ожидал. Столь ласково глядела на него Молли Уизли, когда подкладывала дополнительный кусок пирога.

Гарри икнул и попятился. Он чувствовал в кармане куртки волшебную палочку, но приказал себе не трогать её: во спасение других смерть следовало принять добровольно. Он закрыл глаза и приготовился. Хотелось, чтобы всё случилось быстро, чтобы никто не понял, какой страх испытывает Избранный герой.

Но Волдеморт почему-то медлил, Пожиратели безмолвствовали, Хагрид натужно кряхтел, и Гарри вдруг вспомнился его последний час перед выходом на эту поляну, который он провёл в чаще леса в очень приятной компании. Губы невольно растянулись в блаженной улыбке: ради такого стоило умереть!

Пронзительный голос Волдеморта, раздавшийся в полной тишине, заставил его подпрыгнуть:

— Ты улыбаешься, дорогой! Я тоже очень рад, что мы встретились и можем поговорить спокойно!

— А?! Что?! — выдохнул ошалевший Поттер. — Я пришёл, чтобы вы меня убили согласно пророчеству! Я готов пожертвовать своей жизнью! Ну?!

— Что «ну»? — Волдеморт неловко переминался с ноги на ногу.

— Крестражи гну! Где «Авада», я вас спрашиваю?! — чувствуя, что истерика близко, прокричал Мальчик-которому-не повезло стать Избранным.

— Какая «Авада»? Нам не нужно «Авады», Гарри! Я хочу многое рассказать тебе! — затараторил Тёмный Лорд, всё больше пугая его. — Ты разве не смотрел воспоминания, которые тебе дал Северус Снейп?

— Э-э-э... не до конца. Только первую часть. И теперь я знаю, что профессор Снейп — самый смелый человек на свете! — запальчиво заявил Гарри, но тут же, смутившись, добавил:

— Просто мой друг Рон тогда напросился пойти со мной. А потом полез за лимонными леденцами Дамблдора и опрокинул Омут памяти.

Он с ненавистью посмотрел на Волдеморта и опять воспрял духом:

— А вы ещё ответите за смерть профессора Снейпа! Он герой!

— Северус жив! — поспешил ответить Лорд. — Мы знали, что ты и твои друзья подсматриваете. Ещё вчера мы решили, что живому Снейпу ты не поверишь, а вот умирающему… Поэтому инсценировали его смерть, когда подвернулся удобный момент.

— Бред! Снейп опять всех запутал! — скривился Поттер. — И что же я должен был узнать?!

— Я не убивал твою мать! Я прикончил только Джеймса Поттера, и всё! — снова зачастил словами Волдеморт.

— То есть, даже если я поверю в эту чушь, убийство моего отца ничего не значит? — фальцетом провизжал Гарри, уперев руки в бока, как делала, бывало, Молли Уизли, собираясь хорошенько отчитать мужа или кого-то из сыновей.

— Я не мог уничтожить твоего отца! Ну, хотя мог бы, но убийством это нельзя было бы назвать, — туманно ответил Волдеморт.

Поттер отступил ещё на несколько шагов назад. Вид то краснеющего, то бледнеющего Тёмного Лорда вызывал в нём ужас.

— Что вы за чушь городите, словно Дамблдор на митинге?! Вы убили моего отца, но это не убийство?! — уже спокойнее проговорил он, чувствуя, что сходит с ума.

— Я вышиб дух из Джеймса Поттера, но он не твой отец! Это уже доказано. В род Поттеров тебя так и не приняли. И… и я видел одно из секретных воспоминаний Дамблдора, хранившихся в его гробнице. Ты не Поттер! — заявил Волдеморт, подавшись вперёд.

— И чей я сын, по-вашему? — злобно прошипел Гарри, поражаясь наглости лысого мутанта.

Лорд замешкался, нервно теребя длинными бледными пальцами Бузинную палочку. Краем глаза Гарри заметил, что Пожиратели Смерти сбились в одну кучку и с волнением на лицах наблюдают за разворачивающейся перед ними сценой.

— Я твой отец, Гарри, — как-то жалобно промолвил Волдеморт и, прежде чем собеседник сумел отреагировать, поднял волшебную палочку и выкрикнул:

— Леггилименс!

Перед глазами Гарри Поттера всё закружилось и исчезло.

* * *

Он очнулся в какой-то смутно знакомой комнате. Затравленно оглянулся, пытаясь понять, куда попал. Осознание пришло внезапно.

Он вспомнил, где и когда видел это место, уже давно не существующее в реальном мире. В голове вспыхнула нелепая мысль: «Волдеморт впустил меня в свои воспоминания!»

Гарри с ужасом смотрел на детскую кроватку, в которой спал маленький черноволосый мальчик, потом перевёл взгляд на людей, стоявших рядом со спящим ребёнком. Рыжеволосая женщина и мужчина с тёмными вьющимися волосами страстно целовались, стоя посреди комнаты. Наконец парочка разомкнула объятия.

Гарри похолодел, рассматривая молодое и красивое лицо той, что с такой любовью глядела на своего спутника. Он узнал свою мать, но кто этот странный человек, на месте которого должен был быть Джеймс Поттер?! Гарри осторожно поднялся и подошёл поближе.

Незнакомцу, целовавшему Лили, на вид было около сорока лет: высокий, стройный, элегантный; крепкие плечи обтягивал чёрный плащ из явно дорогой ткани. Поттер всмотрелся в неизвестного и с трудом подавил рвущийся из горла крик: на волевом, привлекательном лице странного поклонника Лили Поттер горели красные глаза с вертикальными зрачками. «Том Реддл и моя мать!» — Гарри чуть не хлопнулся в обморок прямо посреди чужого воспоминания.

— Я так соскучилась, Том! — проговорила Лили, прижимаясь щекой к широкой мужской груди.

— Я тоже, любовь моя! Когда же ты уйдёшь, наконец, от этого придурка Поттера! Обещаю, что твоего сына приму, как своего! — обняв подругу, произнёс Реддл.

— Скоро так и будет, Том! Всему своё время, — улыбнулась она.

— Жду не дождусь! Я непременно стану Министром Магии, а ты — моей женой и верной помощницей! Вместе мы приведём Британию к величию! — страстно и пафосно провозгласил тот. — Когда же ты переедешь ко мне?!

— Уже скоро, любимый! Мой волшебный повелитель! Мой суровый воин! — промурлыкала Лили, прильнув к нему для нового поцелуя.

— Ты самая лучшая, моя рыжая ундина! — отдышавшись, прошептал Реддл. — Помнишь, как мы познакомились? Я гулял в городском парке, а ты, будучи слегка подшофе, плескалась в фонтане?

— Конечно, помню! Меня как раз в тот вечер выставили из Поттер-мэнора. Родители Джеймса не желали принимать меня в свою семью, хотя им ли нос воротить с таким-то сыночком! — погружаясь в воспоминания, ответила Лили. — По его мамаше сразу было видно, что она настоящая мегера! Назвала меня наглой грязнокровкой с вульгарным цветом волос. Тьфу!

— Но ты же им отомстила? — хохотнул Том.

— Разумеется! Это же надо, выговаривать своему сыночку, что, раз на грязнокровке тайно женился, то мог бы и из королевской семьи выбрать, а не чернь какую-то в дом притащить! Так что я в ответ с удовольствием по свекровиным усам прошлась! Любо-дорого!

Гарри, глаза которого уже были больше очков, стал судорожно вспоминать, были ли усики у бабушки Поттер, которую он точно видел на каком-то снимке в альбоме с колдографиями, когда они с друзьями убирались в особняке Блэков.

— Вот, Том, что у них за семья такая?! — возмущённо всплеснула руками Лили. Эта тема была явно очень для неё болезненной, и по лицу Реддла стало понятно — он явно не рад, что затронул тему Поттеров-старших.

А Лили всё сильнее расходилась:

— Чистокровные волшебники в хрен знает каком поколении, а как неожиданная ситуация, так папаша Поттер даже заклинания заживляющие позабыл! Шпинатными листьями из салата жене кровь останавливал! А та так Джеймсу и сказала: «Не разведёшься — прокляну!» И понять старая вешалка не может, что сама почти проклята, раз её Юфимия зовут! Юфимия, Том! Звучит, будто кто собачку подзывает! Если бы в тот момент к ним не пришли Люциус и Нарцисса Малфои с каким-то деловым предложением, то искали бы мамашу Джеймса по нескольким зельеварческим лавкам, как минимум! Расфасованную в пакетики в отделах темномагических ингредиентов!

— Э-э-э, Лили. Тебе, кстати, привет от Нарциссы, — Том явно хотел перевести разговор на другую тему. — Малфои были впечатлены твоим умением причинять боль и разрушения с помощью всего лишь обычной вилки. Но сейчас Нарцисса хочет, чтобы ты навестила их с маленьким Гарри. Их сын Драко как раз ровесник твоему малышу. Они бы поиграли вместе.

— О, конечно, навещу. Мы с Цисси уже встречались в Косом переулке. С ней ещё была её старшая сестричка Белла. Мы с этой лохматой оторвой сначала сцепились на почве статуса крови и твоей ко мне привязанности, но потом нашли общий язык, — мило улыбнулась Лили.

— Я знаю, что нашли. Мне Люциус рассказывал, что теперь, как только ты или Беллатриса появляетесь в кафе Фортескью, хозяин заведения сразу приказывает прятать десертные приборы, — нервно теребя край мантии, натянуто улыбнулся Том. — Тебе нужно быть сдержаннее, дорогая. Ведь скоро ты станешь первой леди Магической Британии.

— Непременно, милый, — проворковала Лили. — Я уже изучаю основы дипломатии. Это же полезно для будущей жены правителя? Мне удалось наладить отношения даже с неуправляемой Лестрейндж. А ещё Нарцисса затащила нас в шатёр какой-то предсказательницы, и та нагадала, что в моей жизни, как и в жизни Беллы, огромную роль сыграет мужчина по имени Гарри. В моей-то понятно, а вот у Беллы откуда Гарри возьмётся?

— Да плевать! — нетерпеливо отмахнулся Реддл. — Лили, мне уже поперёк горла стоит прятаться с тобой по кустам! И надоело залезать в гардероб, как только Поттер является домой в неподходящее время! Видите ли, вашем доме нельзя аппарировать! А у вас шкаф узкий! И парадная мантия твоего муженька пропахла нафталином! Я в прошлый раз еле-еле сдержался, чтобы не чихнуть! У меня чуть нос не взорвался! Я хочу, чтобы ты скорее стала только моей!

— Да, конечно… — Лили запнулась, искоса посмотрев на Тома. — Я очень скоро всё ему расскажу. Надоел этот олень хуже собаки! А ещё до печёнок достал главарь нашего Ордена, чтоб его диатезом обсыпало от лимонных леденцов! Ведь видно же, что бородатый хрыч что-то дурное задумал! Что-то, касающееся моего Гарри и сына Лонгботтомов! Что за дурацкое пророчество, которое выдала известная на всю округу алкоголичка?! Её навестила белая горячка, а Дамблдор решил, что это предсказание?!

— Успокойся, дорогая. Мы всё выясним, — попытался утихомирить её Реддл.

Лили глубоко вздохнула, немного отстранилась от него и решительно заявила:

— Том, я должна сказать тебе правду о Гарри!

— А что такое, всё ведь уже решено? Ты заберёшь его с собой, и мы будем счастливы вдали от Дамблдора и его странных игр. Поттер же так и не ввёл сына в род?

Гарри с ужасом ждал, что скажет его мать. Он напрягся, всматриваясь в её лицо.

— Нет. В этом-то и дело, — пробормотала Лили. — Я должна тебе сказать, что… — договорить ей не позволила с шумом распахнувшаяся дверь.

Гарри подпрыгнул от неожиданности, а в комнату разъярённым гиппогрифом влетел Джеймс Поттер: волосы взлохмачены больше обычного, очки кое-как держатся на кончике носа, а лицо перекошено гневом!

— Так значит, Сириус был прав! Ты изменяешь мне с нашим главным врагом?! Шлюха! Не могла найти кого-нибудь в Ордене?! Я бы и слова не сказал! А ты с этим Волдемордой?!

— Мистер Поттер, я бы попросил вас выбирать выражения, — обманчиво-спокойным голосом произнёс Том Реддл.

— Да пошёл ты в самую глубокую и тёмную задницу, Волдеморт! Такую же тёмную, как и твоя магия! — брызгая слюной, завопил Джеймс.

— К Дамблдору, что ли? — скривился Реддл. — Спасибо, я там уже был и мне не понравилось.

— Что вы на меня так смотрите? — нахохлился он, исподлобья глядя на застывших в изумлении супругов. — Когда вас шантажируют, и не так раскорячишься, чтобы из Хогвартса не выгнали перед самой сдачей ЖАБА!

— Да как ты смеешь! Дамблдор — великий волшебник, а ты даже Патронус наколдовать не можешь! — продолжал орать Поттер.

Реддл недобро усмехнулся:

— Зато твой Патронус очень точно отражает твою сущность, олень очкастый. Рога не жмут?

Лили прыснула в кулак, а Джеймс так побагровел, что казалось — сейчас его лицо задымится.

— Он ненавидит грязнокровок! А ты… ты!.. — на пределе возможностей своей глотки проревел он жене.

— Я ненавижу тупость, лень, предательство и желание перекроить мир, о котором грязнокровки, как правило, ничего не знают. Лили совсем другая, — хмыкнул Волдеморт и добавил:

— Она одна стоит десятка таких, как ты и твой блохастый дурень Блэк. Ведь не зря тебя и трёх твоих дружков зовут рабами голубой Луны. И я сейчас совсем не имею в виду ликантропию Люпина. Настоящие соратники Дамблдора!

— Об этом давно нам известно, Джеймс, — криво усмехнулась Лили. — И я знаю, что ты женился на мне, чтобы скрыть свои наклонности и состряпать наследника, которого требовали от тебя родители. Давай расстанемся друзьями, и я никому никогда не выдам этой тайны.

— Вы?! Да я! Да как вы узнали?! — Джеймс задыхался от возмущения, не находя слов.

— Крысак вас выдал. Вы же решили, что больше не хотите терпеть его в своих развлечениях. Он и обиделся, — ответил Реддл.

— Хвост, скотина импотентская! — схватился за голову Джеймс.

— И кстати, скажи спасибо, что меня Том успокоил вовремя, — нахмурилась Лили. — Я ведь уже хотела при случае прищемить дверью Сириусу то, что давно пора отрезать! Ну, чтобы пёсик успокоился. А лучше отрезать вам обоим и повесить тебе на рога!

— Благо есть куда вешать, — хмыкнул Том.

Джеймса затрясло от безудержной ярости. Гарри, который уже давно вжался в угол комнаты, подавил желание закрыть лицо руками, шепча: «Мой отец и мой крёстный?! Может, они и профессора Снейпа хотели?! Поэтому он их и ненавидел? Если так, то я очень его понимаю!» Он вздрогнул, когда вновь услышал крик:

— Ты кувыркаешься с этим змеиным переростком, а мне отрезать?! — Джеймс выхватил волшебную палочку и дрожащей рукой направил её на Лили и Тома.

— Конечно! Как представлю, что вы со своими дружками в анимагической форме делали, так тошнит! Мерзкие зоосодомные игрища!

Поттер зарычал. Гарри показалось, что сейчас он набросится на жену и её любовника с кулаками, забыв о волшебстве.

— Что ты, Лили, это же крепкая мужская дружба! — противно захихикал Том. — Вон Вальбурга из-за этого своего Сириуса из дома выперла! Старой закалки оказалась, не поняла пристрастий сына.

— Я думал, он сам ушёл… — растерянно сдулся Джеймс. — Потому, что его семья — тёмные волшебники.

— Сам? Да он несколько раз просился домой. Взывал к материнской любви и ныл, как ему хочется кушать, пить, делать дорогие покупки и при этом не работать, — рассмеялся Реддл.

— Вы всё врёте! — взревел Джеймс. — А ты, Волдеморт — настоящее чудовище! Ты над собой всякую магию творил! Ты не можешь любить! Тем более дочь магглов!

— А вы не хотите принять, что мне доступны другие чувства кроме ненависти?! Что я могу измениться и сжечь старые предубеждения?! — вдруг взвился тот, сделав шаг по направлению к Поттеру.

— Ты не способен! — опасливо отступая, выкрикнул Джеймс.

— Нет, он может! — гневно отозвалась Лили, сложив руки на груди.

— Мерси, мон анж, твоя вера окрыляет! — обняв её, просиял Реддл.

— Но как вы спелись?! — очумело хлопая глазами, выдавил из себя Джеймс.

Гарри, застывший в углу комнаты, до сих пор не верил своим глазам и ушам. Знаменитый террорист и их общий враг обнимал его собственную мать! А его отец и Сириус, которых он боготворил… Гарри даже думать об этом не мог.

Лили Поттер решительно посмотрела на мужа, пытаясь скрыть презрение, сквозившее во взгляде:

— Мы с Томом любим друг друга, Джеймс. Я знала, что выхожу замуж по расчёту: ведь грязнокровке не светит карьера в магическом мире. И даже преодолела то омерзение, которое ты вызывал у меня. Зная о твоих наклонностях, я делила с тобой постель! Это было ужасно. А Гарри — не… — договорить Лили не успела.

— Ты не только предала дело Света! Ты! Ты!.. — Джеймс не находил слов. — Я думал, что ты любишь меня! Ты не должна была узнать о моих друзьях! Джеймса Поттера все любят! Мама говорит, что меня нельзя не любить! Я был самым обаятельным, привлекательным и весёлым на нашем курсе! Да за мной такие девчонки бегали!

— А ты выбрал собаку! — хихикнул Том. — А ведь девчонки лучше собаки, Джеймс!

Он и Лили издевательски засмеялись.

— Ненавижу! — заорал Поттер и в истерике, не глядя, куда направляет волшебную палочку, выкрикнул:

— Авада кедавра!

Лили свалилась замертво.

Реддл побелел, бросился к лежащей на полу женщине, а потом вскочил и со всей силы ударил застывшего от потрясения Джеймса в лицо. Тот отлетел назад, вывалившись из комнаты в распахнутую дверь. Реддл бросился за ним. Гарри, который в ужасе смотрел на неподвижное тело Лили, услышал звук ещё одного удара и шум чего-то тяжелого, что, вероятно, скатилось вниз по лестнице на первый этаж. Убийственное проклятие, произнесённое голосом Тома, заставило его заорать, благо услышать крик здесь никто не мог. Всё ещё сидя в углу, он наблюдал за тем, как вернулся Реддл, как молча тот, сжимая кулаки и кусая губы, стоял на коленях перед бездыханным телом Лили Поттер, а потом поднялся и подошёл к кроватке, в которой находился беззвучно плакавший ребёнок, скорее всего проснувшийся недавно от громких голосов взрослых, что ругались и не обращали на него внимания.

— Ты, отродье Поттера! Отправляйся за своим папашей! — обезумев от горя, зарычал Лорд, посылая в мальчика «Аваду Кедавру». Вспышка зелёного света озарила полутёмную комнату, а потом Гарри увидел кучку праха, которая осталась от темного мага, и ревущего от боли ребёнка со шрамом виде молнии.

* * *

Он пришёл в себя и с облегчением увидел, что лежит на влажной траве посреди Запретного леса. Рядом с ним на коленях стоял Волдеморт, а за его спиной толпились взволнованные Пожиратели Смерти. По их взглядам он понял, что те всё уже знают.

— Он жив! — воскликнул Лорд, видя, что Гарри открыл глаза. Остальные радостно загомонили.

Парень сел, с ужасом оглядываясь вокруг. В голове царил сумбур. Только что он узнал — его мать не любила Джеймса Поттера, а якшалась с Томом Реддлом, что отец его — вовсе не отец, а совсем чужой ему гей! Он всю сознательную жизнь боготворил его и Сириуса Блэка, а получается, что Джеймс обманывал свою жену с лучшим другом?! Гарри внезапно вспомнил, как Лили что-то говорила об их забавах в анимагической форме. От этой мысли его передёрнуло.

— Ты в порядке, сынок? — несмело спросил Волдеморт.

— А?! — непонимающе отозвался Гарри, таращась в ласково смотревшие на него алые глаза. А потом взвыл в полный голос. — А-а-а-а!

— Кажись, умом тронулся, болезный, — проронил Антонин Долохов.

— Теперь нас всех закруциатят, и мы тоже помешаемся! — всхлипнул Люциус.

— Поттер, я теперь всё поняла! Я знаю, откуда у тебя такая выносливость! — выкрикнула Беллатриса, но тут же замолкла, когда Нарцисса Малфой, стоявшая рядом, наступила ей на ногу и закрыла рот рукой.

— Ты врёшь! Это ложные воспоминания! Мой отец и Сириус… — начал возмущаться Гарри.

— Да все давно в курсе, Поттер, — оборвал его Рудольфус Лестрейндж. — За побег из дома и критику старых устоев волшебного мира Вальбурга бы не выжгла с родового гобелена наследника Сири. А вот связь сыночки с себе подобным её доконала.

Гарри судорожно сглотнул и заставил себя посмотреть на Волдеморта, склонившегося над ним. Пытаясь не думать об абсурдности этой ситуации, он собрался с силами и твёрдо заявил:

— Пусть так, но моя мама так и не сказала, что ты мой отец!

— Я об этом сам недавно узнал, когда залез в гробницу Дамблдора за Бузинной палочкой, — ответил Лорд. — В кармане мантии старика я нашёл несколько флаконов с воспоминаниями. В одном из них Лили проболталась Дамблдору о том, кто отец её ребёнка. Я думаю, ушлый долькожор опоил её веритасерумом. Как старый плут хотел использовать эту информацию, я не знаю, но это всё — правда! Могу показать! Я и развоплотился потому, что мне, можно сказать, «откат» прилетел за то, что пытался своего родного сына и наследника убить.

— Всё равно не верю! — из последних сил сопротивлялся Поттер. В душе его ещё теплилась надежда, что проклятые Пожиратели и их мерзкий вождь хотят обмануть, что всё это — часть коварного плана Тьмы.

— Люциус, мой скользкий друг! — позвал Волдеморт, поднявшись.

— Я?! Опять я? — забормотал Люциус. — Люциус, отдай палочку; Люциус, почисти мантию; Люциус, кофе холодный; Люциус, твои домовики воняют; Люциус, почеши спинку; Люциус, отдай мне свой шампунь… Теперь что?

— Ты, я смотрю, совсем распустился, смерд! — взвился Волдеморт, став прежним.

— Это у него стресс, мой Лорд! — отозвалась Нарцисса. — Ведь вы отобрали у него самую дорогую вещь в его жизни! Шампунь из Средиземья!

— Кстати, а зачем Лорду шампунь? Лысину полировать? Она теперь ещё более гладкая и шелковистая?! — встряла Белла, но Нарцисса вновь заткнула сестру, затолкав ей в рот валявшуюся под ногами еловую шишку.

— Расслабились, обмылки чистокровные?! — угрожающе зашипел Волдеморт. Сейчас я снова буду лютовать!

Начавшиеся было смешки тут же стихли. Пожиратели сбились в тесную кучу и с тревогой смотрели на предводителя. Люциус Малфой несмело просеменил к нему и, поклонившись, замер под ледяным взглядом.

— Северус сварил зелье родства? — холодно осведомился Лорд.

— Да, Повелитель! — Люциус от волнения сорвался на дискант. — Вот оно. Все волосы из ушей моих домовиков на ингредиенты пошли.

Он достал из кармана мантии маленький флакончик с мутноватой жидкостью и протянул Лорду. Тот принял подношение и сунул Гарри под нос. Поттер, всё ещё сидящий на траве неподалёку, отшатнулся.

— Это зелье родства. Оно покажет, кто мы друг другу! — заявил Волдеморт.

— Я не буду пить какую-то бодягу из ушных волос домовиков! — фыркнул Гарри.

— И не надо! Нужно просто поместить несколько капель зелья, а также каплю моей и твоей крови в ёмкость. Если жидкость станет зелёной, мы очень близкие родственники, — пояснил Лорд. Посмотрев в мятежные изумрудные глаза, он трансфигурировал палку в небольшую чашку, отлил туда немножко от содержимого фиала и приказал:

— Люциус, я знаю, что ты велел своему сыну с наступлением темноты спрятаться в лесу. Позови сюда Драко.

— И всё-то вам известно, — проворчал Малфой и кликнул домовика. — Трисби!

Через секунду на поляне появился домовой эльф в наволочке с вышитой посередине буквой «М». Его огромные уши были на удивление красными и опухшими.

— Приведи моего сына! — велел Люциус.

Домовик кивнул, но до того, как отправиться выполнять приказ, бросил на Волдеморта обиженный взгляд и пропищал:

— Чтоб вам все волосы в подмышках повыщипали для гадостей всяких!

Прежде чем Лорд успел среагировать, эльф исчез.

Через секунду он вновь стоял на поляне.

— Где Драко?! — встревоженно воскликнул Малфой.

— Он отказался идти со мной, хозяин!

— Да что у тебя за слуги такие?! — раздражённо прорычал Волдеморт. Один свободный эльф Доёби чего стоил!

— Добби, мой Лорд, — тихо поправил Люциус.

Он совсем растерялся и уже сжался в ожидании «Круцио», когда раздался голос Нарциссы:

— Я сейчас вызову сына. До достижения ребёнком двадцати лет матери из рода Блэк могут призвать своих чад, где бы те ни находились.

— А наша маман не могла, — растерянно отозвалась Беллатриса, выплюнув прожеванную шишку.

— Она же из рода Розье, дубина! — огрызнулась Нарцисса, оттолкнула сестру и взмахнула волшебной палочкой, что-то тихо произнося.

Из артефакта вылетел сноп золотистых искр, и в следующую секунду посреди поляны возник абсолютно голый Драко Малфой в объятиях такой же обнажённой Гермионы Грейнджер.

— Мать моя, Меропа… — выдохнул Волдеморт, падая на землю рядом с Гарри.

— Драко? Ты под Империусом?! — срывающимся надтреснутым голосом пораженно воскликнул Люциус, приземляясь прямо на своего Лорда.

— А можно, это будет правдой, а то, что я — волдемортов сын, нет? — взмолился Гарри.

— Гермиона! Как же это?! Что же это?! — заголосил вновь забившийся в путах Хагрид. — Он тебя грязнокровкой называл, а ты его, то есть ему… Руками в таких местах трогаешь! Дамблдор бы не одобрил, да!

Он смешался и замолчал, уставившись на неожиданную парочку.

Застигнутые врасплох молодые люди растерянно глядели вокруг, хлопая глазами, но не произносили ни звука. Наконец Драко нарушил молчание, выкрикнув:

— Да Дамблдор сам кого только за всякие разные места не трогал!

Волшебники продолжали безмолвствовать. Некоторые из них нервно дёрнулись, услышав реплику младшего Малфоя. Люциус, казалось, собрался рухнуть в обморок. Драко, сам испугавшись своей смелости, вновь затих, зажав рот ладонью.

Первой пришла в себя Нарцисса:

— Сыночек, вставай, земля холодная, простудишься!

— Племяшик, а что это ты делаешь? — вслед за сестрой ожила Беллатриса, язвительно захихикав.

— Мы проводили эксперимент! Научный! — отмерла Грейнджер, пытавшаяся прикрыть свою наготу, спрятавшись за Драко.

— И какова первичная постановка проблемы? — едва сдерживая смех, поинтересовался Долохов. — А с научной литературой работали? А гипотезу уточнили, определение переменных произвели?

Пожиратели издевательски заржали, выкрикивая непристойные замечания. Даже скудный свет костра позволял видеть, как Гермиона густо покраснела, а Драко стал белым, точно наволочка хогвартского эльфа.

— А как же, — не растерялась Грейнджер. — Эксперимент по прививанию Гриффиндору Слизерина прошёл удачно!

— Во всяком случае, выбор экспериментального инструмента не вызывает сомнений, — ухмыляясь, заключил Антонин.

— Тихо! — громогласно приказал Волдеморт. Все моментально замолчали.

— То, что Драко и грязнокровка… к-хм-кх-м… Это не значит ничего! Он просто развлекался! Правда, сынок? -

Люциус с надеждой посмотрел в лицо наследника. Бледный, дрожащий Драко несколько раз сглотнул, собираясь с духом, а потом взлохматил свою идеальную даже в этой ситуации причёску и решительно проговорил:

— Я люблю Гермиону, и мы поженимся! Или умрём!

— Да? — с сомнением прошептала Грейнджер, повернувшись к Малфою. Тот поспешно закивал.

— Мой Лорд! Мой род! Он погиб! Семьсот лет чистокровности впустую! — запричитал Люциус, схватив себя за волосы. — Как вы вообще могли такое совершить, если терпеть не могли друг друга?! Ведь дня не проходило, Драко, чтобы ты в письме не написал мне, как тебя достала грязнокровка! А во время летних каникул только и делал, что костерил её!

— Это тебя на нужную мысль не наводит, мой недалёкий друг? — усмехнулся Волдеморт, искоса посмотрев на воющего Малфоя.

— Всё очень просто, — менторским тоном начала объяснять Гермиона. — После того, как мы чуть не погибли в Выручай-комнате от Адского пламени…

— Что это ещё за история?! — вскинулась Нарцисса, прижав ладонь к груди.

— Потом расскажу, — поспешно ответила Грейнджер. — Сначала удовлетворю любопытство лорда Малфоя. Итак, тот случай был последней каплей в чаше моего терпения. Я решила, что раз жизнь так хрупка и недолговечна, то совершенно незачем проводить её так, как от тебя ожидают другие. Проще говоря, я решила не тратить своё время на Рона Уизли только потому, что этот выбор мои близкие друзья сочтут правильным, и чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Впрочем, я дала ему шанс и позволила себя поцеловать, когда мы уничтожали крестраж в Тайной комнате.

Пожиратели вскрикнули и попятились назад, а Волдеморт нервно сглотнул, но промолчал. Гермиона продолжила рассказ, ни на кого не обращая внимания:

— От поцелуя Рона меня чуть не стошнило! Поэтому я всё высказала ему и пошла искать того, кого люблю ещё со второго курса.

— Кто бы мог поверить, что со мной произошло почти то же самое! — воскликнул наследник Малфоев.

— Ты тоже целовался с Роном?! — скривился Гарри, передёрнувшись всем телом.

— Тьфу на тебя, Поттер! — ответил Драко, перекосившись от омерзения. — Я как представлю, что Гермиона касалась губами рожи этого рыжего! У него же физиономия вечно едой перемазана!

— Мерлин, спасибо тебе хоть за это! — простонал Люциус, который не прекращал попыток выдрать себе клок волос.

Драко обнял Гермиону и продолжил излагать свои мысли:

— Я тоже после того случая, когда мы чуть не сгорели живьём, решил, что хватит отказывать себе в том, чего ты действительно хочешь! А хочу я только Грейнджер! Ещё с первого курса! Однажды на уроке зельеварения я заметил, как волшебно сияют её волосы в свете свечей и искр от котла Лонгботтома, который варил свою бурду за соседней партой!

А на третьем курсе я стал мечтать на ней жениться! Просто тогда в конце года кое-что произошло, и я понял, как же Гермиона похожа на мою дорогую маменьку!

— О, я помню, как Драко рассказывал нам о своём расквашенном носе! А я говорил… Цисси, — сварливо огрызнулся Люциус, — прекрати меня лупить! Теперь парень считает, что раз девчонка ему портрет испортила, значит, это любовь!

— Заткнись, убогий! Или ты забыл, как долго мы с Драко и Беллой из тебя твою трость доставали?! После того, как ты отдал Милорду мои французские крема для тела! — прошипела Нарцисса.

Люциус замолчал, а Волдеморт смущённо промолвил:

— Я же не знал, что он их без спроса взял. У меня раздражения на коже начались после стычки с Дамблдором в Отделе Тайн. А зелья Северуса не помогали…

Вид засмущавшегося Повелителя поверг Пожирателей Смерти в панику. Многим казалось, что их мир рушится, и всё становится с ног на голову.

— В общем, мы пришли к выводу, что нам не жить друг без друга! — привела всех в чувство реплика Грейнджер.

— И мы непременно поженимся, когда война закончится! — вторил ей Драко. — И если здесь нас не примут, уедем в Австралию!

— Только попробуйте! — яростно воскликнула Нарцисса. — Пусть лучше убираются вон те, кому это не нравится!

Она бросила уничтожающий взгляд на мужа:

— Если из-за идиотских чистокровных закидонов я лишусь сына, то самолично упакую и отправлю в Австралию то, что останется от твоей тушки. В пяти разных посылках, чтобы совам не тяжело было!

— Мой Лорд! — обречённо простонал Люциус со слезой в голосе. — Негодяи чистокровности мой род лишают!

Пожиратели вопросительно уставились на своего Повелителя, ожидая его решения. Почти каждый из них уже мысленно похоронил наследника рода Малфой, связавшегося с грязнокровкой. Но, с другой стороны, все знали, что переходить дорогу Нарциссе, в девичестве Блэк, очень рискованно даже для Великих магов. О решительности и непредсказуемости этой хрупкой и безобидной на первый взгляд волшебницы в британском магическом сообществе уже много лет ходили легенды.

Волдеморт задумчиво посмотрел на своих ошалевших от происходящего слуг, отпихнул от себя Люциуса и произнёс:

— Так, я уже забыл, зачем мы звали сюда Малфоев. Уж точно не для того, чтобы слушать их семейные склоки. У нас с Гарри свои скоро будут.

— Это ещё надо доказать! — возмутился Поттер.

— Вот сейчас и займёмся! — заявил Лорд. Он взял в руки трансфигурированную ранее чашечку с частью зелья родства и приказал Люциусу и Драко капнуть туда своей крови. Люциус поспешно проткнул палец булавкой и сцедил каплю в ёмкость. Драко, который уже завернулся в заботливо предоставленную накидку своей матери, проделал то же самое. Пока Лорд сосредоточенно разглядывал получившийся состав, Нарцисса отняла плащ у Беллатрисы и закутала Гермиону.

— А трансфигуривать тряпку для грязнокровки нельзя? — точно рассерженная кошка зафыркала Белла, поправляя сползающий полуразорванный корсет.

— Она скоро будет носить фамилию Малфой, значит, достойна нормальной одежды! — огрызнулась Нарцисса. — Мой мальчик должен иметь всё, что пожелает!

— Ну что, Повелитель? — нетерпеливо топтался Люциус. — Он ведь не мой сын?

Лорд ухмыльнулся и высоко поднял чашку, демонстрируя всем, кто мог увидеть, что её содержимое стало зелёным.

— Драко твой сын, Люциус! А вот твоя мать, между прочим, бегала на свидания с маггловским лицедеем по имени Питер О' Тул. Я это точно знаю. Так что сомневаюсь, как там у рода Малфой дела с чистокровностью. И вообще, не прервался ли он лет сорок назад?

Пожиратели вновь захихикали и зашептались.

— Я всегда знала, что в Люци умер актёр! — подала голос Беллатриса. — Поэтому он вечно кривляется и даже о погоде говорит с таким пафосом, точно толкает речь в палате Лордов. Цисси, а в спальне он так же выражается? Что-то типа: «Моя любезная супруга, в этот знаменательный день ты осчастливишь меня тем, что будешь сверху…»

Нарцисса прервала этот монолог смачным подзатыльником, который от души отвесила сестре со словами:

— Уж чей фестрал бы мычал про кривлянья, бешеная ты макака.

Малфой-старший продолжал стоять, разинув рот, точно пытался что-то поймать и проглотить. Наконец он выдавил из себя:

— А хорошие новости будут, мой Лорд?

— Конечно, мой сомнительночистокровный друг! Я сегодня обрету сына! Давай палец, Гарри. Мы сейчас всё узнаем! — преувеличенно бодро промолвил Волдеморт.

— Нет-нет-нет! — помотал головой упрямый Поттер. — Я всё равно не верю! А может, это зелье в любом случае станет зелёным?!

— Антонин, подойди сюда! — позвал Лорд.

Очистив заклинанием чашку и налив в неё ещё одну порцию из фиала, он объявил:

— Сейчас мы смешаем кровь Гарри и Антонина. Посмотрим, что получится!

Поттер неохотно позволил проткнуть себе палец трансфигурированной из веточки иглой. То же самое проделал Долохов. Волдеморт внимательно посмотрел на результат своих трудов и радостно продемонстрировал всем, что зелье стало ярко-красным.

— Слава Мерлину, а то мало ли, — еле слышно буркнул Долохов, поспешно отодвигаясь подальше.

— Пусть теперь кровь Долохова с чьей-нибудь ещё смешают, тогда и я соглашусь! — упрямо заявил Гарри.

Он всеми силами пытался оттянуть момент, когда все увидят, что Мальчик-который-выжил — сын Мага-который-наштамповал-крестражей.

— Какой ты недоверчивый, сынок. Лучше бы ты так слова Дамблдора проверял, — покачал головой Лорд, но послушно очистил чашку и налил в неё новую порцию зелья.

— Грязнокровка, которая будущая леди Малфой, иди сюда! — велел он. Потом посмотрел в лицо Гермионы, на котором тут же появилось негодующее выражение, и добавил:

— Пожалуйста.

Гермиона-пока-еще-Грейнджер фыркнула, гордо вздёрнула подбородок и, смерив окружающих надменным взглядом, подошла ближе и протянула руку. Лорд ловко проколол ей палец, сцедив каплю крови, и выжидающе уставился на Антонина. Долохов мысленно перебирал в уме всех своих любовниц, которых мог вспомнить. В том, что эта косматая грязнокровка не его дочь, Антонин немного сомневался. Мало ли?!

Процедура снова повторилась: кровь Гермионы Грейнджер и Антонина Долохова смешалась в чашке с зельем родства.

— Оно зелёное… — не свойственным ему растерянным голосом, сообщил Волдеморт.

Послышались изумлённые возгласы Пожирателей и стон Хагрида.

— Прекратите так на меня пялиться! Это всё неправда! Я не могу быть дочерью волшебника! У меня есть мать и отец, и они обычные люди! — истерично закричала Грейнджер, зная, что лжёт. Три года назад она случайно подслушала разговор своих родителей и поняла, что те взяли её из приюта в возрасте полугода.

— Тони, научи свою дочь окклюменции, — снисходительно произнёс Волдеморт, почесав лысину. — Она знает, что приёмная.

— Бл… ть! — выругался побледневший Долохов. — Едрит-раскудрит вашу фестралью маму! Да быть этого не может! Грязн… Грейнджер, ты в каком году родилась, в каком месяце?!

— Девятнадцатого сентября тысяча девятьсот семьдесят девятого года! — зло выпалила Гермиона. — Но это неважно! Я не ваша дочь! А два года назад вы меня чуть в Отделе Тайн не убили!

— Это как раз зов крови пробудился! — расплылся в улыбке Тёмный Лорд. — Видишь, как вас друг к другу тянет! Надо же, Долохов сделал ребёнка какой-то маггле! Если бы не Гарри, я бы всех заавадил. А теперь ни за что! Это я почему злой был? Потому, что у меня сына не было. А теперь я добреть начну и внуков дожидаться!

Гарри и Беллатриса Лестрейндж одновременно закашлялись, услышав последнюю фразу, но никто не обратил на них внимания. Все смотрели на бледного как смерть Долохова, который что-то неслышно шептал себе под нос и загибал пальцы.

— Это выходит, что я в тот год мог только одной женщине ребёнка сделать! — наконец заявил он. — Я тогда только с Минервой встречался!

— С профессором МакГонагалл?! — хором удивились Гарри и Гермиона.

— Это для вас она МакГонагалл, а для меня Минни, пушистая моя кошечка! — угрюмо ответил Антонин.

Гарри побелел, Гермиона покраснела, а Драко покрылся багровыми пятнами и открыл рот в диком изумлении, став очень похожим на своего отца.

— Мы, кстати, всё знали, но молчали. Ждали, предашь ты нас окончательно или нет? — отозвался Волдеморт.

— Мы с Минни о войне и наших бандах, тьфу, организациях, не разговаривали на свиданиях. Только о нашей любви! — сквозь зубы процедил Долохов. — И я в курсе, что вы знали, но мне было всё равно. А Люциус и Белла пытались вывести меня из себя дразнилкой: «Антошка, Антошка, иди, погладь Маккошку!». Злыдни писюкавые!

— Сам ты злыдень! — обиделся Люциус.

— Иди ежиков паси, павлин местный, бледная подстилка трипперного кролика! — вспылил Долохов, метнув на Малфоя яростный взгляд.

— Видишь, Грейнджер! Какой у твоего отца поразительный словарный запас! — продолжал ухмыляться Волдеморт. — Он тоже любит читать.

— Знаем мы, что он больше всего любит читать, — съехидничала Белла, — журнал «Волшебная сила сисек»!

— Цыц! — прикрикнул на неё Лорд. — Послушай, самая моя преданная соратница, если тебе всё ещё в радость по лесам шарахаться, то я хочу тихой семейной жизни! И если мне кто посмеет помешать, тому я задницу с передницей местами поменяю! А потом выщипаю все волосы по одному и сделаю себе парик! Ясно, слуги мои верные?!

Теперь в изумлении застыли все, кто был на полянке. Пожиратели Смерти уже смирились с тем, что Мальчик-который-выжил — сын самого Милорда, но такие волшебные изменения в Повелителе их пугали. Люциус Малфой в страхе схватился за голову, точно хотел защитить свою шикарную шевелюру от посягательств. Беллу надёжно заткнула Нарцисса, запихав в болтливый рот старшей сестрицы свой носовой платок. Гарри Поттер бормотал что-то похожее на «ну хоть не я один в такой заднице». Зато Драко Малфой светился, точно начищенный до блеска котёл.

— Гермиона, — позвал он, — теперь мы точно поженимся! У тебя такой отец, с такой родословной!

— Это действительно существенно меняет дело! — вдруг просиял Люциус, оставив в покое свои волосы.

Но в следующее мгновение опять помрачнел. История похождений его матери и маггла-лицедея омрачила радость того, что будущая невестка гораздо чистокровнее, чем ожидалось.

— Я смирюсь с этим диким родством только тогда, когда профессор МакГонагалл сама всё подтвердит! — твёрдо заявила Грейнджер.

— Поэтому Гарри должен поскорее пройти проверку, — заявил Волдеморт, подняв палец вверх. — Мы удостоверимся, что он мой сын, и отправимся в замок, где я и Минерва сядем за стол переговоров.

— Что-то вы слишком быстро переобулись, Милорд! — подозрительно прищурилась Беллатриса, избавившаяся от платка Нарциссы. — А как же традиции магического мира, опасность слияния с магглами, запрет на половину заклинаний, которых боятся грязнокровки?!

— Я решил, что всего этого можно достичь и мирным путём. Как только всё утрясётся, мы начнём предвыборную кампанию! Я буду баллотироваться в Министры Магии! Уверен, что за меня проголосуют! Всем надоела полная несостоятельность предыдущих руководителей. Тут главное, всё правильно подать!

— Мой Лорд! Мы же так и хотели сделать, пока вас не угораздило к Поттерам рвануть! — воскликнул Люциус. — Мы же тогда почти победили, и благодаря мне с финансами партии был полный ажур!

— Не слушайте его, мой Лорд! — насупился Долохов. — Лучше мне общак доверьте! Этот павлин за счёт банды, тьфу, организации, в салонах красоты зависал!

— Клевета! — завизжал покрасневший Малфой, сжав кулаки.

— Тихо! — властно прогремел голос Волдеморта. — Мы всё решим, когда заключим перемирие. Всё посчитаем и распределим роли в нашей будущей триумфальной предвыборной гонке! А насчёт прошлого… У меня же сына не было, вот и замучила меня фобия смерти. Поэтому я и душу разорвал, и крестражей наделал, и ещё массу ошибок насовершал. Теперь всё исправлять надо, хотя бы для того, чтобы меня внуки не пугались. Большая часть крестражей, конечно, погибла благодаря моему сыну и невестке Малфоев, но есть у меня несколько идей, как стать немного благовиднее, а один сквиб-мозгоправ из Амстердама обещал помочь обрести равновесие в том, что осталось от моей души.

Повисла немая пауза. Пожиратели Смерти переваривали очередную шокирующую информацию от своего Повелителя, которого, возможно, покусал мёртвый Дамблдор во время визита в его гробницу.

Беллатриса внезапно встрепенулась:

— Только знайте, мой Лорд! Люци на маски для лица и массаж простаты тратил денежки, а Долохов будет спускать на маггловский коньяк, девок и свою адскую машину! Лучше меня сделайте казначеем! Тем более, что я уже, возможно, имею одно преимущество!

— Какую машину? — нахмурился Волдеморт, совсем не обратив внимания на последние слова Беллы.

— Самогонный аппарат! — победоносно заявил Малфой.

— Вы сами мой первачок хвалили! Все потребляли и не морщились! Даже Нарцисса!

— Я?! — леди Малфой мгновенно позеленела, став похожей на Лорда в парике. — У меня просто токсикоз был! Поэтому у меня случилось то пищеизвержение на сходке банды, тьфу, на собрании Пожирателей Смерти.

— Дорогая, но Драко тогда уже родился! — ухмыльнулся Люциус. — А накануне вы с Беллочкой куда-то ходили, прихватив с собой сумку с расширением пространства, а в ней что-то подозрительно звякало!

— Это мы Лили Поттер навещали, — вспомнила Беллатриса. — Нарцисса, как познакомилась с ней, сразу прониклась уважением. Да и я тоже… позже нашла общий язык. Правда, пришлось оплатить некоторые расходы хозяину кафе в Косом переулке. Ну, после нашей первой встречи.

— Они всю лавку Фортескью разворотили, а деньги потом из общей казны взяли! — тут же наябедничал Люциус.

— Предатель! — шикнула на мужа Нарцисса, больно ткнув того в пах его же тростью.

— Так моя мама, миссис Малфой и моя… проклятая Пожирательница Лестрейндж были подружками? — вытаращил глаза Поттер.

— Точно, — вздохнула Нарцисса, — дружба у них началась с первой вилки, которую одна метнула в другую, а попала в зад мистеру Фортескью.

— Тётушка, а можно будет воспоминания посмотреть? — азартно вскинулся Драко, который уже, не стесняясь, обнимал Гермиону, хмуро глядевшую на всех вокруг.

Белла не успела ответить, Волдеморт поднялся на ноги и громогласно заявил:

— Хватит трепаться! У нас уже не сплочённая организация, а какая-то гнилая контора, где каждый хочет утопить товарища! Так мы ничего не добьёмся. Кто из присутствующих знает способ сплотить наши ряды без зелий и Империо?!

— Я знаю, — буркнула Гермиона. — Это называется «Тимбилдинг», специальные мероприятия для объединения людей и выработки командного духа. Это магглы придумали, между прочим!

— Отлично! — просиял Лорд. — Мисс Грейн… Доло… тьфу, будущая миссис Малфой-младшая будет у нас отвечать за командный дух!

— Мы что, будем маггловской ерундой заниматься?! — возмутился Рудольфус.

— Ерунда, Руди, у тебя в штанах! А мы будем сплачиваться, беря всё самое лучшее у всех миров и рас! Если нам помогут ритуалы садовых гномов и пикси, то будем и их применять! Ясно?! Или чеши прочь, если сможешь после десятка «Круцио»! — прошипел Волдеморт.

Рудольфус что-то буркнул и затих.

— Так, Гарри-почти-не-Поттер, давай уже проведём ритуал! А то мои подданные сейчас, драккл знает, до чего договорятся! — нетерпеливо велел Лорд, неожиданно схватив Гарри за палец.

Секунда — и капля крови Поттера уже в фиале с зельем родства. Ещё мгновение — и капля крови Тёмного Лорда смешалась с кровью Гарри. Все, кто был на поляне, затаили дыхание, ожидая результата.

— ОНО ЗЕЛЁНОЕ! ЛИЛИ РОДИЛА МНЕ СЫНА! — ликующе взревел Волдеморт так, что перебудил половину флоры и фауны Запретного леса. В чаще раздались визги, писки и вой. Птицы с криками поднялись в воздух. Присутствующие на поляне сбились в тесную кучу, прижимаясь друг к другу и наступая на ноги стоящим рядом. Хагрид побледнел и постарался отодвинуться к ближайшему дереву, чтобы стать как можно более незаметным, слившись с местностью.

— Сейчас мы все пойдём в Хогвартс — объявил Волдеморт, прижимая к груди фиал с зельем. Даже в темноте при свете костра было заметно, что он готов расплакаться от счастья, как первокурсница-хаффлпаффка при виде солиста группы «Ведуньи».

— А этого тоже тащить?! — недовольно скривившись, спросил Макнейр, указывая на Хагрида. — Давайте убьем его! Обездвижить не получится, на великанов и их родственников заклинания плохо действуют.

Пожиратели одобрительно зашумели.

— Стоп! — Волдеморт заставил всех замолчать, предотвратив начинающуюся свару: Гарри и Гермиона уже собирались защищать Хагрида от всех и каждого. — Никого мы больше убивать не будем! Мы пойдём в замок во имя мира и процветания волшебного мира! Правда, сын?

— Да… — непонимающе глядя на него, прошептал Поттер.

— А эту орясину с розовым зонтиком, — Лорд указал на хогвартского лесника, — мы просто зароем в землю, связав хорошенько.

— Стойте! Не надо! Я могу рассказать правду! — закричал Хагрид. — Гермиона и в самом деле — дочь профессора МакГонагалл и этого прохвоста Долохова! Когда она родилась, Дамблдор узнал обо всём и наложил на Минерву «Обливиэйт», чтобы она не отвлекалась от борьбы со Злом! И не перешла к Пожирателям, чего доброго! Великий был человек Дамблдор, да! Я сам Гермиону отнёс в маггловский приют, а потом её удочерили! Дамблдор следил за её судьбой, да!

— А за моей жизнью, значит, не следил?! — вдруг вскочил Гарри. — Я мог у Дурслей с голоду окочуриться, от побоев загнуться, а этому бородатому доброделу пофиг?! Или он сразу понимал, в какое дерьмо меня отправил?!

— Ну… Я не знаю, Гарри… — замялся Хагрид. — Дамблдор был великий человек же…

— Такой великий, что семьи разрушал?! — гневно заорал уже Гермиона. — Сдали в приют, как котёнка, при живых родителях! А-а-а, идите вы в задницу к дементорам! Мистер Волдеморт, я согласна стать тренером по тимбилдингу в вашей партии!

— Молодец, грязнокровка! — похвалила Беллатриса.

— От грязнословки слышу! Рот сначала с мылом вымой! — огрызнулась Гермиона, а затем гневно добавила:

— И попробуй только не свести свои художества!

Она потрясла в воздухе той рукой, на которой Белла в своё время вырезала ножом издевательскую надпись.

— На «чистокровку» могу исправить! — хихикнула Лестрейндж, которой было всё нипочём.

— Папа! — Гермиона требовательно уставилась на обомлевшего Долохова.

— Я?.. Ну… Хочешь, я этой лохматой чучундре язык отрежу? — покраснев от смущения, ответил тот.

— Эй! — нахмурился Гарри. — Её язык очень важен для меня! И все остальные части тела уже мне принадлежат! Она обещала стать моей в присутствии четверых волшебников.

— А?! Сынок, ты, наверное, очень сильно ударился головой, когда был в моих воспоминаниях?! — недоумённо захлопал глазами Волдеморт.

— А вот и нет! — отозвалась Беллатриса, захохотав. — История, леденящая кровь! Под маской очкастого задохлика таился лев! Он набросился на меня в лесу, когда я отошла в кустики, сорвал с меня одежды, обнажил мою тугую плоть и… Это было… Как магическая волна огромной силы подхватывает тебя… Как стая фестралов, несущаяся сквозь пространство и время! Как ураган, сметающий со своего пути целые города! Как землетрясение, которое разрывает твои шаблоны и уничтожает представление об обычном, скучном спаривании с …

— Да мы уже поняли! — поспешно встряли Рудольфус и Волдеморт.

— Мой мальчик уже совсем взрослый! — прослезился Лорд. — Но, Гарри, зачем тебе эта чересчур опытная ведьма, у которой начисто снесло крышу?! У неё же тараканов в голове больше, чем на оборотне блох!

— Да плевать мне на всех тараканов! Я с четырнадцати лет мечтаю именно о ней! — вскочил на ноги Поттер. — С тех пор, как увидел её в воспоминаниях Дамблдора о суде над Пожирателями. Я честно с этим боролся! Думал, вот увижу её после Азкабана и больше не захочу. Мерлин свидетель, как я мучился, что желаю сторонницу врага! Во сне её, паршивку, каждую ночь видел! Соседи по спальне пугались моих стонов, считали — мне кошмары снятся!

Но я захотел её ещё больше, когда два года назад в Отделе Тайн она растянулась передо мной после моего неудачного «Круцио». Если бы куча ненужного народа не сновала туда-сюда, то всё случилось бы раньше! А тут такая возможность. Я же шёл умирать во имя всеобщего Блага, а тут ОНА! Сидит под кустиком и материт крапиву!

И я решил — это же последний шанс в моей жизни. Чего мне терять?! Всё равно помирать, так пусть хоть тело порадуется! И, Мерлин видит, нисколько не жалею и хочу ещё! Слышите, папаша?! Я её хочу!

— Но она же старше тебя… — попытался возразить Волдеморт.

— Я же говорю — мне плевать! Она любой девице на выданье фору даст! — вскричал Гарри. Зелёные глаза дико сверкали за стёклами очков. — У неё такие тыковки, такие маковки, такие булочки, такие… Самый сок!

— Кажется, у Поттера детская травма сказывается — хронический недокорм, — хмыкнул Долохов. — Увидел Беллкину кулинарию, и понеслось всё на письки-бантики.

— Так, иди свою дочь воспитывай! У тебя зять из Малфоев, а ты в чужие проблемы лезешь! — осадил Антонина Волдеморт.

— Гарри, — повернулся он к сыну, — ты уверен, что её хочешь?! Это же такая бешеная стервозина. Ей нужна твёрдая рука, или будешь как Руди: забитый, замученный, нервный и трясущийся при виде вилки или ножа.

— Я не такой! — попытался возразить Рудольфус, но его никто не услышал. Взгляды всех присутствующих были обращены на мальчика, который выжил, но претендовал на руку, сердце и остальные волнующие воображение части тела ненормальной, психически неуравновешенной ведьмы с садистскими наклонностями. Не то чтобы они не понимали Поттера: фигурой и мордашкой Мерлин, а может, и Мордред, Беллу не обидел, скорее, наоборот. Почти каждый из Пожирателей Смерти втайне мечтал о Беллатрисе Лестрейндж в тишине своей спальни. Некоторые даже завидовали её вечно побитому и угрюмому мужу. Но чтобы избранный воин Света возжелал это порочное порождение тьмы?!

— Уж я-то её в руках удержу! Если надо — применю кнут и сбрую! У меня, наверное, способность очаровывать и порабощать просыпается. Как оказалось, есть в кого. Сегодня мадам Лестрейндж называла меня: «Мой неистовый секс-диктатор!» — заверил всех Гарри.

— А меня никогда "диктатор" не величала, — обиженно буркнул Волдеморт.

— А я от неё и «сексуальный» никогда не слышал! — вторил ему Рудольфус. — Только «Руди, брысь из моей кровати, я сегодня уже устала насиловать и унижать».

Поттер даже внимания не обратил на эти реплики. Он пожирал глазами вожделенную Беллатрису, которая призывно и страстно смотрела на него, крепко вцепившись в плечо Нарциссы.

— И к тому же мне надоело почти четыре года ходить неудовлетворённым и мечтать о волнующих округлостях и возбуждающем смехе этой чертовки! — продолжил Гарри. — Меня достало получать по морде от девушек всякий раз, когда в самый интимный момент называю их Беллочкой! Поэтому я готов на всё!

Он нервно поправил очки и взлохматил волосы.

— Больной пацан, — продолжал бурчать Рудольфус, — нормальные маги от хохота этой горгульи штаны пачкают и седеют, а он… тьфу!

Белла еще сильнее схватила Нарциссу за плечи и несколько раз встряхнула. На её безумном лице появилось мечтательное выражение. Она нежно посмотрела на Поттера и с придыханием произнесла, схватившись за угрожающий развалиться корсет:

— Цисси, ещё никто и никогда не говорил мне таких слов! Только: «Белла бешеная, Белла ненормальная, Белла садистка, Белла, что у тебя под корсетом, Белла, кто запустил тебе пикси в волосы, Белла, покажи сиськи!» Потти, я за тобой хоть куда пойду!

— Да будет так! — Гарри раскрыл объятья, и она кинулась ему на шею.

— А я вам тут не мешаю? — хмуро глядя на счастливую парочку, поинтересовался Рудольфус.

— Мне кажется, что мешаешь, — угрожающе прошипел Волдеморт, доставая волшебную палочку. — Ты, Руди, хочешь разбить счастье моего мальчика?

— Не-ет, мой Лорд. Я, вообще, молчу! — побледнел Лестрейндж. — Считайте, что меня нет.

Он отступил подальше от повелителя и прошептал:

— Никогда не думал, что мою ненормальную озабоченную жену уведёт шрамоголовый мальчик-который-спятил.

— Если мой сын хочет чокнутую садистку в жёны, пусть забирает. Тем более даже я вижу, что у этой вертихвостки есть очень внушительные бонусы, всем на зависть! — Лорд указал на грудь Беллы, выпирающую из корсета. — К тому же она очень верна и последовательна в своих убеждениях, и если кто ей понравился, зубами вгрызётся, но не отстанет и уж точно не предаст. Так что, дети мои, Гарри и Беллочка, плодитесь и размножайтесь! Только… Только, Гарри, что ты там говорил о каких-то четверых волшебниках, которые наблюдали ваш с Беллатрисой… э-э-э… повторный удачный эксперимент прививания Гриффиндору Слизерина?

— У меня же Воскрешающий камень был. Он оказался спрятан внутри снитча, который завещал мне Дамблдор. Я думал, что смогу перед смертью увидеть своих родителей, но не ожидал, что они появятся, когда мы с Беллой будем в самом разгаре наших опытов, — ответил Поттер.

— Лили приходила к тебе?! — схватившись за грудь, воскликнул Волдеморт.

— Да. Она ничего мне не сказала, но вытянула руку и подняла вверх большой палец. А ещё она мне улыбнулась!

— А про меня она ничего не говорила? — тяжело дыша, допытывался Лорд.

Гарри, наморщил лоб, вспоминая:

— Она сказала только одну фразу: «Передай привет папе». Но я сначала не понял, ведь призраки Джеймса Поттера, Сириуса Блэка и Римуса Люпина вопили и сквернословили в двух шагах.

— Да-да-да! — встряла Беллатриса. — Эти три утырка ещё обзывались. Меня называли шалавой, озабоченной избраннофилкой и динамисткой, а Гарри — предателем светлых сил и мелким волдемордовым отродьем, который трогает то, для чего у него ещё сопли зелёные!

— А почему динамисткой? — растерянно спросил Долохов, ещё не отойдя от шока.

Белла загадочно ухмыльнулась, прижалась к своему «диктатору» и снизошла до ответа:

— Да я ещё во время их учёбы в Хогвартсе и Джеймса, и Сириуса пару раз продинамила. Терпеть не могла всю их мерзкую пакостную шайку! Согласилась на свидание в Хогсмиде сначала с одним, потом с другим, но назначила им встречу в одно и то же время в одном и том же месте. А сама спряталась поблизости. Я просто хотела повеселиться над двумя самовлюбленными мажорами, но мне пришлось лицезреть отвратительнейшую сценку из порно-гей журналов, что продаются в Лютном!

Они сначала хотели устроить дуэль на палочках, а потом как кинутся друг на друга и давай кулаками махать! И не успела я глазом моргнуть, как схватка перешла в горизонтальное положение, и позы там были совсем не борцовские.

— Прекрати, я не хочу это ни слушать, ни представлять! — скривился Гарри, замотав головой.

— С этого, наверное, и началась история любви внутри Ордена Феникса! — глубокомысленно заметил Долохов.

— И это ещё меня называют «Дитя порока»! — обиженно промолвил Волдеморт.

— Так, хватит уже о голубых воинах Дамблдора! Мы в Хогвартс идём? — Гермиона никак не могла успокоиться.

— Я хочу посмотреть в глаза моей настоящей матери! Мерлин, она, даже будучи моим деканом, обо мне заботилась! Она же самая умная ведьма столетия… после меня. Я, конечно, никогда не перестану любить воспитавших меня маму и папу, но и кровь тоже — не книззл начихал! А всякие бородатые манипуляторы разлучают матерей и дочерей!

— И отцов, — добавил Долохов, поправив свою парадную мантию. — Я, кстати, сегодня всё равно хотел предложить Минерве свою руку и сердце. Я её все эти годы не мог забыть. Даже стих ей посвятил.

Он достал из кармана обрывок пергамента и, откашлявшись, продекламировал:

— Мне ваше имя — небесная манна,

Строгим профессором пусть вас зовёт другой!

Ах, разрешите мне звать вас просто Китти,

Быть вашим, только вашим телом и душой!

Пожиратели во главе с Лордом зааплодировали.

— Я это уже где-то слышала, — нахмурилась Гермиона, — ну, да ладно. Если мои биологические родители воссоединятся, это будет просто волшебно!

— А кому-то деканша Гриффиндора теперь будет тёщей, — с тоской протянул Драко.

— Я слышал, что моча кошки-анимага — хороший ингредиент для зелья роста волос, — задумчиво добавил Люциус, пытавшийся из всего извлечь выгоду для себя.

Нарцисса, которая уже закончила отчитывать Беллатрису за то, что та до синяков сжимала её плечи, совсем неаристократично ударила его кулаком под дых, прошипев что-то про слабоумных членов семьи, данных Мерлином в наказание. Её благоверный не удержался на ногах и в очередной раз шлёпнулся на землю.

Волдеморт сделал вид, что не заметил этой сцены. Он всегда слегка, самую малость, невольно побаивался белокурую поборницу этикета и правил поведения, готовую в любой момент превратиться в неистовую карающую фурию, по сравнению с которой Беллатриса, Фенрир и он сам казались стайкой малолетнего хулиганья. А на совместных обедах и ужинах в мэноре Лорд всегда с ужасом ощущал, что слишком громко чавкает. Поэтому он отвернулся от четы Малфой и громко скомандовал:

— Выстраиваемся в линию и отправляемся в замок! Полувеликана развяжите. Пусть идёт, куда хочет.

Пожиратели Смерти торопливо кинулись исполнять приказ, толкаясь и наступая друг другу на ноги. Хагрид, сморкаясь в старую наволочку от подушки, потопал куда-то вглубь леса. Гермиона в общей суматохе нечаянно, а может, и намеренно толкнула Беллатрису.

— Полегче, бывшая грязнокровка! Ты такая же неуклюжая, как мамаша Уизли в посудной лавке!

— Между прочим, семья Уизли — настоящий образец для подражания! — обиженно фыркнула Гермиона. — Я мечтаю, чтобы мы с Драко прожили бы свою жизнь так же дружно!

— Кто-кто образец для подражания?! Молли Прюэтт?! — скептически отозвался Рудольфус. Сегодня у него было особо отвратительное настроение, и желание выплеснуть весь негатив не позволяло держать рот закрытым.

— Да! Молли и Артур до сих пор любят друг друга! — заявила бывшая мисс Грейнджер.

— Уж не знаю, что заставило её сбежать с этим убогим рыжим чучелом Уизли, — не унимался Рудольфус. — Возможно, то, что к этому времени она уже была беременна от меня, а я был помолвлен с Беллатрисой-любительницей-разных-Избранных! Могу с точностью заявить, двое старших сыновей Молли — мои. Мы с ней и после её свадьбы встречались: Белла же отказывалась от меня рожать, а потомков оставить хотелось, ведь Рабастан так и не женился. Я уже вписал Уильяма и Чарльза в своё завещание. Они будут наследниками рода Лестрейндж, если согласятся поменять фамилию.

— Что?! — хор изумлённых голосов в очередной раз прокатился над Запретным лесом.

— Копать-хоронить! — только и смогла промолвить Белла.

— Персиваль у неё, кажется, от Крауча-старшего, а может, от Фаджа. Не уверен, мы тогда поругались, и она пустилась во все тяжкие… А близнецы — дети… — продолжил обличительные речи Рудольфус, но неожиданно прервался, когда Люциус Малфой как-то внезапно закашлялся.

— И от кого же у Молли близнецы? — обманчиво ласковым голосом поинтересовалась Нарцисса.

— От сами знаете кого, — ухмыльнулся Лестрейндж, скосив глаза на Малфоя.

— Чего-чего?! — возмутился Волдеморт. — Я тут не причём! До возрождения я любил только Лили, а после у меня даже потребностей никаких не возникает! Я все силы отдаю, чтобы работать на благо страны!

— Я не вас имел в виду, Милорд, — поспешно заверил его Рудольфус, — а одного человека, которому обещал держать эту информацию в тайне. Но сколько верёвочке не виться… Сами догадайтесь, в кого это близнецы Уизли такие пронырливые, вороватые и имеют страсть ко всякого рода торгово-экономическим операциям.

— В папу? Моего? — выпалил Драко и сразу получил подзатыльник от Люциуса.

— Не трогай ребёнка, любитель рыжих плюшек и ватрушек! — Нарцисса, не обращая ни на кого внимания, наступала на Малфоя, белого, как бледная поганка.

— Это не я! Я нечаянно! Она сама! Руди, ты козёл! Я же тебе заплатил! — взвизгнул Люциус, ныряя в кусты.

— Белла, дай мне свой нож, а то боюсь, что волшебной палочкой я его сильнее покалечу! — потребовала Нарцисса. И, получив желаемое от безропотно подчинившейся сестры, отправилась в темноту зарослей вслед за мужем.

— Экзотики захотел, аристократ помоечный?! — послышалось откуда-то из глубины леса. Затем раздался придушенный визг, и всё стихло.

— Ну вот, — прошептал Драко, — Поттер обрёл отца, а я потерял.

— Что ж, помянем Люциуса, — проговорил Волдеморт. — Покойся с миром, наш скрытый обожатель румяной выпечки.

— Да ладно, ничего она ему не сделает, — заверила Беллатриса, — так, поставит пару царапин. В прошлый раз она его с француженкой-вейлой застукала. Этой, Флёр, кажется, которая потом за старшего сына Рудольфуса замуж вышла. Так Цисси Люциусу только яйца чуть порезала, и всё, простила. Она говорит, что даже шрамов почти не осталось.

— Ночь становится всё чудесатее и чудесатее, — заметил Поттер. — Осталось только выяснить, кто отец Рона и Джиневры Уизли.

— Отец Рона — Артур. Молли мне всё и всегда рассказывала, — отозвался Рудольфус. — Она как раз за девять месяцев до этого забыла мужу противозачаточное зелье подлить, вот и пришлось незапланированного сыночка рожать. А отец Джиневры — Грюм. Молли очень любит разнообразие в интимной жизни.

— Как вовремя я отношения с Джинни порвал, — поёжился Гарри. — Мне только тестя с постоянной бдительностью и волшебным глазом не хватало.

— У тебя теперь партнёр по жизни ещё круче будет, — мрачно заметил Рудольфус. — Как что не по ней — «Круцио», не так посмотрел — ножом по яйцам, не успел выполнить просьбу — каблуком по самым нежным местам! А вот Молли меня лечила!

— Вот и перебирайся насовсем к своей бегемотихе, нытик! — огрызнулась Беллатриса. — Будешь её младшим мужем. Она же разнообразие любит! С таким, как ты, никогда нельзя было себя почувствовать слабой и беззащитной!

Всё сама, всё сама: и воевать, и магглов пытать, и важные решения в семье принимать, и перед Милордом пресмыкаться. Хотя нет, пресмыкаться ты и сам умеешь!

И себя за плохое поведение наказывать самой приходилось! Я же без настоящего мужика такое творить начинаю! То по столам бегаю, то посуду бью, то поджигаю всё подряд! Это проклятье мне самой не остановить! А ещё природные потребности приходилось удовлетворять, где придётся, потому что ты, Рудик — слабак, и твой маленький зверёк в штанах всегда дохлый!

— Потому что там всё от тебя прячется! От твоих когтей и зубов! — взвизгнул Лестрейндж, прячась за спину Фенрира Сивого, который так и продолжал невозмутимо читать книгу под интригующим названием «Сумерки».

— Можешь быть уверенной, наказание и беспомощность я тебе обещаю! — жарко прошептал Гарри, схватив Беллатрису за руку и дёрнув к себе. — А если ты попробуешь с кем-нибудь другим свои природные инстинкты удовлетворять, на такой случай я приму решение воспользоваться электрическим шнуром. Меня в детстве тётя Петунья именно им воспитывала. Неделю спать на животе будешь.

— Потти, ты такой… такой… Как в полудохлом тощем очкарике помещается столько мужественности?! — Белла встала на цыпочки и впилась в губы Гарри страстным поцелуем, на который он тут же ответил.

Рудольфус болезненно скривился и отвернулся.

— Я всегда знал, что Беллатриса кем-то проклята, но не знал, что для снятия сглаза её нужно драть как бодливую козу, — рассмеялся Долохов.

— У магглов и для этого название есть, — хмуро глядя на них, заметила Гермиона. — Но я не знала, что Беллатриса Лестрейндж — скрытая сабмиссив, а вот что Гарри — доминант, я подозревала.

— А что это значит? — спросил Драко.

— Это я тебе наедине расскажу, дорогой, — покраснела Грейнджер и постаралась сменить тему разговора:

— Выходит, миссис Уизли — не образец добродетельной жены, а …

— А настоящий Шмаробас-Карабас! — захохотала Беллатриса, которая уже отлепилась от Поттера. — Руди, Люциус, то ли Крауч, то ли Фадж, Грюм с его деревянной ногой. И это только те, от кого она понесла.

— Рон точно расстроится, что один из всех — сын Артура, — добавил Гарри. — В то время как остальные его братья имеют богатых отцов. Опять будет нудеть, что ему хуже всех.

В этот момент из леса вышли супруги Малфой. Нарцисса с непроницаемым лицом вернула сестре кинжал, стряхнув с рукоятки белые пряди, а потом потащила наполовину обритого мужа к тому месту, где стояли Драко и Гермиона.

— Интересно, что она ему сейчас кроме волос отрезала? — прошептала Беллатриса на ухо Гарри. Тот фыркнул, еле сдержав смех.

— Ну, теперь-то мы уже можем пойти к Хогвартсу, непредсказуемые мои?! Чего я только сегодня нового не узнал! — недовольно поинтересовался Волдеморт. — Осталось только выяснить, что Хагрид — любовник Дамблдора, а оборотень Люпин тайно встречался с Сивым.

— А вы откуда узнали?! Опять, ваше Лордство, в голову мне залезли?! — встрепенулся Фенрир, отложив, наконец, книгу.

Пожиратели Смерти и примкнувшие к ним замерли, но прежде чем посыпались вопросы, Волдеморт вскочил и своим фирменным властным голосом, обещающим мучительную боль в случае неповиновения, скомандовал:

— В шеренгу по одному за Поттером стройся! Равнение на Хогвартс, рты закрыть! Всем встать по стойке смирно, руки по швам! Шагом марш!

Присоединившись к сыну во главе колонны, он с тоской в голосе промолвил:

— Жаль, Северуса нет рядом сейчас. Он сказал, что ему срочно требуется поехать в отпуск.

— Вы всегда любили Снейпа больше всех нас. Даже не убили его, когда поняли, что он двойной шпион, — буркнул Долохов.

Волдеморт, пугая своих подчинённых ласковой улыбкой, ответил:

— Но ведь, как оказалось, Снейп необычный маг. Я узнал об этом случайно. Когда в мире наступает очередной пиз… то есть кризис, рождается Мессия, который всех спасает! Причём рождается он иногда задолго до начала неприятностей, чтобы успеть повзрослеть и набрать силу! Во время Второй Мировой войны таким Избранным был маршал Жуков, а у нас — Северус Снейп! Он хранил Гарри Поттера, удерживал меня от необдуманных решений, шпионил за Дамблдором, помог мне проникнуть в альбусову гробницу, обойдя хитрую защиту, тем самым позволив мне узнать, что Гарри — мой сын. Теперь Вторая Магическая война закончится мирно, и мы заживём счастливо!

— А откуда вы узнали, что это Снейп — наш всеобщий избавитель? — недоверчиво спросил Долохов.

— Сибилла Трелони не только для Дамблдора пророчества изрекала! — гордо заявил Лорд.

— Всё ясно, у этой стрекозы заспиртованной очередная белая горячка была, — ухмыльнулась Белла. — А Снейп, как и всегда, всех провёл и смылся. Ай да Снейп, ай да магглов сын!

— Вы мне не верите?! — вкрадчиво и обманчиво мягко поинтересовался Волдеморт.

— Да верим-верим, — поспешно вставила Нарцисса, успевшая наступить на ногу открывшему было рот Долохову.

Белла тоже попыталась что-то возразить, но леди Малфой отработанным движением заткнула сестре рот ещё одной, специально припасённой для такого случая, еловой шишкой.

— А я просто убеждён в этом! — неожиданно заявил Люциус. — Северус и мне всегда помогал по дружбе. Я буду скучать.

— И я тоже! — поддержал его Гарри, вызвав недоумённые взгляды у Гермионы и Драко.

— Северус сейчас отправился туда, где он нужнее! — заявил Волдеморт, подняв вверх указательный палец. — Может быть, даже в другое измерение. Работа у него такая, мир спасать!

Волшебники вышли из леса и направились к Хогвартсу. На горизонте забрезжил рассвет. Хагрид, который наблюдал за замком, стоя на краю Запретного леса, терпеливо ждал, чем же всё закончится. Когда к полудню сражение так и не началось, он облегчённо вздохнул:

— Вот и славно. Все живы. Договорились, значит. Жаль, профессор Дамблдор не дожил. Великий был человек, да.

* * *

Где-то в далёкой-далёкой галактике злобный Император Палпатин атаковал Люка Скайуокера смертоносными Молниями силы, крича при этом:

— Ты пожалеешь, джедай! Если не останешься со мной, ты будешь УНИЧТОЖЕН! Юный глупец, только сейчас, в конце, ты осознал... Твои навыки не идут ни в какое сравнение с мощью Тёмной Стороны. Ты заплатишь за своё НЕПОНИМАНИЕ! Сейчас, юный Скайуокер, ты умрешь!

Безмолвный и мрачный, Дард Вейдер спокойно взирал на происходящее, пока из тени не появилась маленькая ушастая фигура мастера Йоды, которая через пару мгновений трансформировалась в высокого худого брюнета с выдающимся носом.

— Тьфу, ну и гадостным же вкусом обладает «Оборотное» из редких волосков этого мини-Волдеморта со странной манерой речи и замашками Дамблдора! — скривившись, процедил он.

Дарт Вейдер наконец заметил незваного гостя. В его руках мгновенно появился лазерный меч, но больше он ничего не успел сделать.

— Леггилименс! — выкрикнул носатый незнакомец, направив на него странную деревянную палочку.

В этот момент Люк Скайокер, страдая от чудовищной боли, закричал:

— Отец! Прошу!

И что-то произошло с Тёмным лордом ситхов. В его голове, точно фильм в режиме перемотки, замелькали картинки из его прошлого. Случилось невероятное: много лет спавшая, чудом оставшаяся нетронутой, часть прошлой личности Энакина Скайуокера вырвалась из опостылевших цепей Тёмной стороны.

— Нет! — взревел он, хватая Императора, точно мешок с трухой. Преодолевая боль от смертоносных Молний силы, Дарт Вейдер протащил проклятого вопящего ситха пару метров и сбросил в шахту, ведущую к реактору «Звезды Смерти»…

Выполнивший свою задачу наблюдатель вновь затаился в тени, недалеко от места, где умирающий Энакин прощался со своим сыном. Он достал из кармана куртки смятый лист пергамента и уставился на него. Через секунду на желтоватой поверхности уже было что-то написано.

— Ну, что там ещё, — тоскливо простонал носатый. — Какие-то идиоты не могут уконтрапупить очередного Лорда? Что? Его имя «Саурон Чёрный»? Чтобы победить, нужно уничтожить какое-то кольцо Всевластия? Надеюсь, этот негатив Дамблдора не предлагает вступить с ним в брак, используя это кольцо? Ладно, работа есть работа! Лучше бы с Поттером остался! Хотел же на Рите Скитер жениться, вот я идиот! Далась мне эта почётная миссия!

С этими словами он с хлопком исчез, чтобы появиться уже в другом пространстве под певучим именем Фарамир, дабы помочь победить очередное Зло.