World of Darkness: TVD / TO (джен)

«Зло — всего лишь точка зрения», — Давина Клэр отчётливо помнила, когда и от кого впервые услышала эту фразу. Это произошло почти три года назад, на старом чердаке в церкви, в которой девушка пряталась от ведьм. Тогда она общалась с Элайджей Майклсоном. Именно он при разговоре с ней употребил эту фразу, когда речь зашла о ведьмах, вампирах и их противостоянии, и был упомянут его младший брат, предавший его ради доверия Марселя.

С того разговора прошло много времени. Раньше она стала бы спорить, но не сейчас. За эти три года слишком многое изменилось в её жизни, и она сама сильно изменилась. От той юной, наивной девочки не осталось и следа.

В первый раз Давина вспомнила эту фразу, когда в церкви на неё напали ведьмы и попытались захватить в плен, если не убить. Но тогда юная ведьма ещё до конца не осознавала всего смысла, который в эту фразу вложил первородный.

Новое напоминание об этой фразе вспыхнуло в голове юной особы, когда она попыталась отомстить Клаусу и напала на первородных в их доме. Победа, казалось, была близка, но она проиграла. Мало того — её друг умер. Но и в этот раз чёткого осознания того, о чём шла тогда речь, еще не было.

Возможно, всё так и продолжалось бы, но одно обстоятельство изменило многое. Она, Давина Клэр, стала регентом девяти ковенов новоорлеанских ведьм. И у неё появились не только союзники, но и враги. Те, кто считал, что она слишком юна, слишком неопытна, слишком эмоциональна. Тогда, впервые для девушки, Марсель сравнил её с тем, кого она ненавидела больше всех на свете — с Никлаусом Майклсоном.

Именно её желание доказать всем, что она сильная, она справится, и никто не смеет ей угрожать, именно оно привело к тем последствиям, которых она хотела избежать. Ведь это она, Давина, потребовала от Хейли убить ведьму, которая ей угрожала. Именно она шантажировала волчицу тем, что даст свече погаснуть, а значит, проклятье снова завладеет всей стаей. Именно из-за неё погибли невинные. Именно после этого события её друг Марсель сказал ей, что она становится похожей на Клауса. Она тогда только фыркнула в ответ и не стала его слушать.

А после… После было изгнание с места регента. Покинув кладбище, девушка почувствовала себя разбитой, из неё как будто ушла жизнь. А спустя какое-то время до неё стал доходить смысл того, что она натворила. В смерти той ведьмы не было необходимости. И Марсель был прав — она стала походить на своего злейшего врага — на Никлауса Майклсона.

Дни пролетали один за другим, Давина Клэр так сильно погрузилась в размышление о правильности своих действий, что не обращала внимания на то, что творится в городе. А город медленно погружался в хаос. Появление тройки перво-обращённых привело к кошмарным последствиям. В городе начали гибнуть люди. И если бы только люди. Начали погибать и ведьмы с оборотнями.

Девушка очнулась в тот момент, когда к ней обратились вампиры из организации «Стрикс», попросив помочь им запереть первородных в другом измерении с помощью медальона. Она согласилась, так как считала их всех злом. Особенно его — проклятого гибрида. Жаль, Давина тогда не знала, какими будут последствия этого её поступка.

Первой ласточкой была Хейли Маршалл. Переоценив свои силы, она, столкнувшись с одним из вампиров «Стрикса», рискнула и проиграла. И тогда в голове ведьмы, как огонь, вспыхнул тот старый разговор с первородным на чёртовом чердаке. Именно эта смерть посеяла в юной ведьме сомнение в правильности её выбора. Именно из-за этого происшествия Давина задумалась о том, что не всякое зло следует уничтожать.

Более чёткое осознание того, что зло действительно всего лишь точка зрения, и Майклсоны не такое уж и страшное зло, как, например, те же вампиры из «Стрикс», начало формироваться в сознании мисс Клэр, когда по приказу лорда де Мартела был убит её друг Марсель. Жерар всего лишь предал Тристана, и тот об этом узнал. Узнал, что его новый подопечный только играл роль предателя, а сам сообщал всю информацию Майклсонам. Именно за это его и казнили.

Но Давина всё-таки решила рискнуть и помочь троице перво-обращённых. Благодаря ей и её силе Клаус, Ребекка и Фрея оказались заперты в потустороннем мире. И вполне возможно, всё закончилось бы так же и для последнего из Майклсонов, если бы не одно но…

Вмешалась Камилла. Именно Ками напомнила ей о том, что после появления троицы в городе начали гибнуть люди. Именно её подруга рассказала Давине, что кровь по-прежнему проливается на улицы Нового Орлеана. Именно она обвинила в этом хитрую троицу. А потом…. Потом Ками не стало.

Именно в момент смерти Камиллы Давина Клэр окончательно поняла смысл той фразы. Именно эта смерть стала последней каплей. Именно из-за этого сейчас, стоя в замке де Мартелов, держа в руках чёртов медальон, юная ведьма готовилась прочесть совсем не то заклинание, которое от неё ждали.

Тристан, стоявшая рядом с ним Аврора и сидевший в кресле Люсьен — они все были довольны. Их безупречный план сработал. «Проклятие» загнало первородных в ловушку. Именно близость победы и не позволила им увидеть того, что в глазах Давины нет огня победы. В них только горечь от потери друзей. И желание... Желание отомстить.

Элайджа, будучи запертым в круге силы, созданным мисс Клэр, смотрел на всё происходящие с присущим ему спокойствием и, казалось, безразличием. А вот внутри, внутри него полыхала ярость. Он с огромным удовольствием прикончил бы эту троицу.

Элайджа прекрасно осознавал, почему его оставили напоследок. Почему именно он удостоился «чести» наблюдать, как его родные оказались в руках этих психов. Ведь это он заставил их сотню лет считать себя другими людьми. Из-за него троица довольно долгое время находились в бегах и скрывались от Майкла.

Именно он, Элайджа Майклсон, был тем, кто первым нашёл тело Хейли. Он даже в какой-то степени завидовал Никлаусу, ведь тот не видел, как умерла Камилла. Именно в тот момент он и попал в эту чёртову ловушку. Ведь Элайджа хотел спасти Ками, но, к сожалению, не успел.

Майклсон не собирался показывать свою злость этим недомеркам, которых он по праву ненавидел и которым желал смерти. Элайджа осознавал, что проиграл. Вампир был в этом уверен. Единственное, что его радовало — это то, что в скором времени он увидит Ребекку, Никлауса и Фрею. А вот что его огорчало так это то, что город останется в распоряжении этих щенков, которых он бы с лёгкостью прикончил, не мешай ему заклинание Давины. Ещё больше, чем невозможность прикончить перво-обращённых, его расстраивало то, что он ничего не знал о судьбе своей племянницы. Хоуп пропала в тот самый день, когда тройка вампиров заперла в меж-мирье Никлауса. Он до последнего был уверен, что шанс узнать хоть что-то о судьбе Хоуп утерян, и что родных он не сможет вернуть.

Тристан, Аврора и Люсьен наслаждались своим триумфом. Они мечтали отомстить, и их цель была так близка. Именно поэтому в зале кроме них пятерых никого не было. Их взоры, полные уверенности в окончательной победе, были направленные на последнего из первородных, который ещё находился в этом мире.

Давина Клэр стояла чуть вдали от них. Впервые за всё это время она решилась поднять свой взор на Майклсона. Меньше всего он ожидал увидеть в глазах девушки растерянность и боль, но именно они сейчас отражались в её карих глазах. Казалось, юная ведьма собирается с силами, чтобы закончить, то ради чего её сюда пригласили.

Тристан ненавязчиво напомнил девушке, что они собрались здесь, чтобы уничтожить зло. Но всего лишь одна её фраза выбила из колеи спокойного Тристана, невозмутимую Аврору, насмешливого Люсьена: «Зло — всего лишь точка зрения». Этой фразы хватило для того, чтобы вселить маленькую надежду в сердце первородного. Его слегка удивлённый взгляд встретился с её немного растерянным, но на что-то надеющимся, и Элайджа впервые за эти дни улыбнулся.

От этой улыбки по спине лорда де Мартела побежали мурашки, эта улыбка заставила нервничать его сестру, эта жуткая улыбка стёрла усмешку с лица мистера Касла. Тристан не успел ничего предпринять. Давине потребовалась лишь секунда, чтобы переместить дьявольский медальон из своих рук в руки первородного. Ещё одна секунда ушла на то, чтобы убрать магический барьер.

Тристан опешившим взглядом посмотрел на ведьму. Де Мартел подлетел к ней на бешеной скорости, намереваясь снести Давине голову, но не успел. Элайджа оказался быстрее. И вот обезглавленное тело падает к ногам юной мисс Клэр. Ошеломлённая смертью брата, замершая только на секунду, Аврора оказалась следующей. Попытка Люсьена к бегству с треском провалилась — магия ведьмы удержала Касла в комнате.

Три мёртвых тела с громким стуком упали на пол. Элайджа повернулся к Давине. В глазах первородного она с лёгкостью прочла вопрос: "Почему?". Он в недоумении, ведь ведьма мечтала избавиться от всей их семейки. На его вопрос быстро нашёлся ответ — Кол. Они заключили выгодную им обоим сделку — Элайджа помогает Давине вернуть Кола, а ведьма помогает вампиру вернуть остальных Майклсонов.

В доме после смерти предводителя «Стриксов» стояла тишина. Ни один из вампиров не рискнул вмешаться. Хоуп была обнаружена в комнате Тристана. Забрав девочку, Элайджа с Давиной, покинув особняк де Мартелов, вернулись в дом Майклсонов. Дом кажется им пустым и безжизненным из-за отсутствия в нём большей части обитателей. Юная ведьма, приняв приглашение первородного, поднялась на второй этаж и, выбрав себе одну из комнат, устроилась на кровати передохнуть. Кто знает, сколько времени она проведёт в компании вампира прежде, чем всё закончится, и ей удастся вернуть Кола.

В библиотеке стоит привычная тишина, нарушаемая только шелестом страниц и тихими шепотками студентов. Взяв нужную книгу, Элайджа проходит к одному из пустых столов. Ему предстоит подготовка к очередному занятию. Ох уж эти студенты, вечно нужно находить что-то новое, иначе им станет скучно. Впрочем, Элайджа не жалуется, так даже лучше. В поисках того, что может заинтересовать молодёжь, он частенько находит для себя что-то интересное.

Элайджа только собирается перевернуть страницу и начать читать интересующую его статью, как замечает девушку, что устраивается за соседним столом. Узнаёт её мгновенно, за прошедшие два года она практически не изменилась. Давина, которую он знал, видел в школе, куда его однажды пригласили прочесть пару лекций, стала более уверенной. Он наблюдает за тем, как, сев на стул, она достаёт из рюкзака книгу, блокнот, ручку и, щёлкнув ею пару раз, начинает записывать что-то в блокнот.

Время летит, а он всё ещё смотрит на девушку за соседним столом. Только осознав, что делает, Элайджа отводит взгляд от Давины. «Наверное, со стороны это выглядело странно», — мелькает в голове мысль. Аккуратно осмотревшись, он понимает, что никто этого даже не заметил. Все заняты только своими делами, как и Давина. Перестав писать, она начинает вертеть в руке ручку, продолжая читать. То ли контроль над движениями потерян, то ли что ещё, но ручка с громким стуком падает на пол. И, прервав чтение, девушка наклоняется, чтобы поднять её.

Элайджа успевает раньше. Их пальцы соприкасаются, и Давина, поправив упавшую на лицо прядь, встречается с ним взглядом. Под его взглядом девушка выпрямляется на стуле. Поднявшись, Элайджа передаёт ей ручку. Он хочет молча уйти, но его останавливают. Тонкие пальцы на запястье и взгляд карих глаз, в которых светится просьба. Он только кивает, и Давина убирает руку. Минуту спустя, он приземляется на стул напротив неё. Его вещи рядом с её. Это, наверное, неправильно, ведь она, похоже, учится в здешнем университете, но ведь не у него.

Давина какое-то время молчит, а потом начинает тихо задавать вопросы. Элайджа с охотой отвечает, почему бы и не помочь, ведь ей явно интересно. Он и не замечает, как летит время. Большинство студентов с истории сбегают. Им неинтересно знать, что было в прошлом, тогда как его всегда интересовала история города, в котором живёт. Найти похожего человека сложно. В какой-то мере его старый друг Аларик Зальцман похож на него. Тоже любит покопаться в прошлом. Сейчас же совсем другой человек заинтересованно его слушает. И сложно поверить, что Давине Клэр только девятнадцать. Его брату Колу столько же, но его интерес к истории ограничивается сдачей экзамена или зачёта, а потом он благополучно всё забывает.

О том, сколько прошло времени, он вспоминает, когда замечает, что за окном уже начало темнеть. Их дискуссия прервана, а на лице девушки улыбка, и он отвечает ей тем же. Меньшее, что можно сейчас сделать, это пригласить её поесть, так как только сейчас понимает, что проголодался, а потом предложить отвезти домой. Единственное, что его беспокоит — не будет ли это слишком? Впрочем, Давина ведь не его студентка, так что почему бы и нет. Выполнить задуманное оказывается проще простого. Девушка тоже голодна, да и добираться до дома пешком ей совсем не хочется. Их пути расходятся возле многоэтажного здания. Элайджа уезжает только после того, как за Давиной закрывается дверь подъезда.

Элайджа не собирается искать с ней новых встреч, но судьба решает всё иначе. С момента в библиотеке прошло чуть больше недели. День рождения довольно важное событие, особенно, если кому-то исполняется восемнадцать. Вот как Ребекке. И потому братья не возражают, а даже помогают ей подготовиться к празднику. Только вот никто из них даже не догадывается, что Кол, который отсутствовал в данный момент, решил пригласить свой курс на вечеринку. На счастье всех Майклсонов и Ребекки в частности, на приглашение откликнулась малая часть, ибо основная отправилась на открытие нового ночного клуба.

Молодёжная музыка, веселящиеся подростки, и Элайдже становится просто скучно. Пара часов в их компании и вот уже раскалывается голова, всё чего хочется — это выбраться на свежий воздух. Ночная мгла и шум от колонок теперь только где-то вдалеке, на уровне почти не слышно. И он чувствует облегчение, а отошёл ведь совсем недалеко. Прохладный воздух помогает прочистить мысли, хоть на это и понадобилось время. Только вот тишина выходит недолгой. Группа подростков, открыв дверь, выбирается наружу. На несколько мгновений звуки музыки снова оглушают, но молодёжи хватает ума закрыть двери. Элайджа отходит подальше от них, слишком шумно, слишком мешает.

Он бы с радостью прогнал их назад в дом, ибо, судя по всему, некоторые из компании слишком много выпили и с координацией у них не порядок, а до бассейна рукой подать. Но, к сожалению, пьяные подростки редко обращают внимание на то, что им говорят старшие. К огорчению Элайджи эти не оказались исключением. Ребята отмахиваются от его предложения вернуться назад, более того, некоторые, даже отвернувшись, уходят чуть дальше. На такое поведение он лишь сокрушенно качает головой. Он уже собирается вернуться в дом, подняться наверх и, добравшись до комнаты, отдохнуть, но раздавшийся всплеск воды портит все планы.

Растолкав оторопевших студентов, Элайджа подходит к бассейну. На счастье жертвы воды там хватает, а держаться на плаву та явно умеет. Он практически сразу же узнаёт её — Давина. Девушка довольно быстро добирается до бортика бассейна и вдоль него до лестницы, по которой выбирается из воды. Мокрая одежда моментально облепляет тонкую фигуру, заставляя девушку обхватить себя руками. Элайдже хватает меньше минуты на то, чтобы понять — нельзя оставлять её здесь. Ночью не так тепло и, стоя здесь на воздухе, Давина может замёрзнуть и заболеть.

Он подходит ближе, протягивает руку, и на секунды их взгляды встречаются. А спустя мгновение, в его ладони оказывается её рука. Элайджа моментально сжимает пальцы на ладошке девушки и ловит себя на мысли, что ему хочется заключить её в объятия, прижать к себе и согреть. Зайдя в дом, он отводит её в гостевую комнату. Давине нужна сухая одежда, но как это устроить он не знает. Вопрос решается сам собой, когда в комнату заглядывает Ребекка, видать кто-то из гостей известил сестру о случившемся. Окинув пострадавшую взглядом, она скрывается за дверью.

Элайджа хочет уйти, ведь девушке нужно принять тёплый душ, чтобы согреться. И простившись, он направляется к выходу, но его останавливают. Тонкие пальцы на запястье и во взгляде просьба — «не уходи». Он теряется, обдумывает, но услышав едва уловимый шёпот: «Пожалуйста», согласно кивает. Элайджа чувствует неловкость, устроившись в кресле, он ждёт, пока вернётся сестра. Давина же тем временем отправляется в ванную, дверь в которую толи случайно, толи специально остаётся чуть приоткрытой.

Элайджа пытается отвлечься и у него почти получается. Звук льющейся воды всё время возвращает его к непрошеным мыслям о том, как выглядит Давина под тёплыми струями. В попытке не думать, он, протянув руку, берёт со стола книгу и открывает на первой попавшейся странице, не взглянув даже на название. Он пробует читать, но ничего не выходит. Все мысли занимает девушка и тёплые капли на её коже. Тихий скрип двери вырывает его из наваждений. Ребекка влетает в комнату и, заметив брата, на секунду замирает, а затем бросает вещи на кровать и молча уходит. Вечеринка ещё в полном разгаре, и такое мероприятие, посвящённое ей, она точно не пропустит, а вот завтра на его голову точно обрушится море вопросов.

Мысли о сестре и её завтрашнем допросе отвлекают его настолько, что он не замечает, когда смолкает шум воды, и возвращается в реальность только тогда, когда в дверях ванны появляется женский силуэт, закутанный в один из махровых халатов. При виде её мягкая улыбка касается его губ. Давина выглядит как ребёнок, закутавшийся во взрослые вещи. Он не знает, сколько бы ещё продолжались бы их взаимные переглядывания, если бы девушка неожиданно громко не чихнула. В голову тут же приходит мысль, что нужен тёплый чай с лимоном. Встав с кресла, Элайджа стремительно покидает комнату, бросив на прощание — «Сейчас вернусь».

Дверь в комнату удаётся открыть с первого раза, достаточно было поставить поднос с чашкой чая на тумбочку. Помещение выглядит пустым, когда, войдя, Элайджа ставит поднос на стол из чёрного дерева возле окна. Свою ошибку он понимает, когда обернувшись, замечает девушку, переодевавшуюся в ванной комнате. «Снова забыла закрыть дверь», — в его голове даже не появляется мысль, что Давина могла это сделать специально. Нужно отвернуться, но он продолжает стоять и смотреть, как та накидывает на себя футболку сестры, в которой буквально тонет, ведь Ребекка значительно выше девушки.

Жар прокатывает по телу, и ком застревает в горле. Воротник с галстуком буквально душат его и, ухватившись за узел, он развязывает галстук. Шёлковая удавка убрана в карман, а пальцы расстёгивают верхние пуговицы, вот теперь дышать легче. Он возвращается в кресло в тот момент, когда девушка, открыв дверь, заходит в комнату. На пороге Давина на мгновение замирает, она явно не ожидала увидеть его здесь так скоро. Элайджа рассматривает её, наверное, слишком откровенно, хоть футболка и скрывает все изгибы, но его воображение чётко рисует в сознании каждую линию. Невольно он ловит себя на мысли о том, что хочет почувствовать вкус этих губ.

Давина подходит ближе, а он встаёт, чтобы попрощавшись уйти, и случайно оказывается в опасной близости от неё. Запах лаванды на бархатной коже кружит голову, и Элайджа не удерживается, запускает пальцы в ещё влажные волосы. Ловит на себе удивлённый взгляд, а потом её руки ложатся ему на талию, и во взгляде уже нет удивления, лишь просьба о поцелуе. Нужно что-то сказать, но Элайджа медлит. Даже не может сделать шага в сторону. Взгляд её глаз ласкает линию его губ, а его пальцы проводят по её подбородку. Давина, наверное, ждёт от него действий, а он смотрит на неё, прислушивается к её дыханию. Реакция собственного тела — вот что настораживает. Давине девятнадцать, она учится в колледже, на том же курсе, что и его младший брат. Ему же двадцать шесть, и он преподаёт в этом же институте. Ему хочется коснуться её по-другому, более дерзко, прижать к себе, поцеловать, коснуться пальцами кожи. Взять за талию, но рука лишь медленно касается шеи, скрываясь под влажными волосами. Её губы сами тянутся навстречу, сминая последние сомнения.

Попытка избежать неизбежного проваливается, как только их губы соприкасаются. Мысли о неправильности отброшены в сторону. Забывшись, Элайджа запускает пальцы под футболку. Раздавшийся стук в дверь приводит его в чувство. Взгляд карих глаз, направленный на него всё ещё затуманен, но он отстраняется. Сейчас не время и не место. Давина снова тянется к нему, но мотнув головой, он отходит в сторону. Ему лучше уйти, а то случится непоправимое. Потому, всё что он позволяет себе, это лёгкий, почти отеческий поцелуй в лоб, пожелание спокойной ночи и шаг к выходу. Оставлять её очень не хочется, но он уходит.

Уже там, за дверью даёт слабину и, прислонившись спиной к стене, на мгновение прикрывает глаза. Только когда в голове более-менее проясняется, идёт в свою комнату. Эти вечеринки, они всегда такие утомительные и скучные. На его счастье завтра у него нет занятий, и он может спокойно позволить себе проспать столько, сколько захочется. Музыка на первом этаже всё ещё гремит, но ему уже всё равно, за эти годы привык. Да и он уверен — это ненадолго. Фрее и Финну всё это скоро надоест и праздник свернут.

Расслабиться удаётся не сразу. Все мысли занимает девушка, что сейчас, возможно, как и он, пытается уснуть на первом этаже особняка. Поцелуй взволновал его больше, чем он мог себе представить. Уснуть не выходит, он ворочается с боку на бок, но всё тщетно. Сон в конечном итоге принимает его в свои объятия, но даже там Давина и мысли о ней не оставляют его.

Над Новым Орлеаном опять возвышалась полная луна, и ночь снова окрасила небо в чёрный. В особняке Майклсонов стояла почти ничем не нарушаемая тишина. Сколько времени прошло с той ночи, никто из них пока толком не знал. Сидя на полу возле камина, Элайджа молча наблюдал за действиями сестры. Та, кажется, даже не замечала, что в комнате не одна. Фрея сосредоточенно листала страницы гримуара и шептала какие-то непонятные слова. В доме кроме пары свечей на столе света больше не было. Им не хотелось привлекать ненужное сейчас внимание. Совсем не нужно, чтобы Марсель и его люди узнали, что Майклсоны, хотя бы частично, вернулись в город.

Элайджа не вмешивался в действия сестры. Та в магии понимала больше, чем он, хоть и жила активно меньше. «Сюда бы Кола», — промелькнула мысль. Вот кто разобрался бы, и от кого сейчас было бы больше пользы. Но судьба решила иначе и из мира фантазий вернулись только он и Фрея. Ребекка и Кол по-прежнему спали в своих гробах. Куда делась Хейли и Хоуп Элайдже гадать не хотелось. Он даже не знал, как они оказались здесь в особняке, какая сила зашвырнула их в подвал семейного дома. Гробы остались там же, а Никлаус… Будить брата ещё рано, они ещё не решили главную проблему — как не умереть. Яд всё ещё в крови, он даже сейчас чувствовал его отголоски. Пока неизвестная им сила не давала отраве довести дело до конца, но и при этом напоминала — что всё ещё не окончено, что до падения рукой подать.

Стрелки на каминных часах только перешагнули отметку в двенадцать. В доме ощущалась пустота и холод. Похоже, с судной ночи здесь никто не появлялся. Даже Марсель избегал этих стен, как будто они могли причинить ему боль. Его это не очень-то беспокоило, а вот Фрея, та вообще перестала обращать внимание на окружающую их обстановку, она, казалось, даже его не замечала. Элайдже оставалось только ждать. Здесь сила вампира была бесполезна, только ведьминская могла хоть что-то решить.

Облокотившись на стену, Элайджа прикрыл глаза. Сестра позовёт, когда будет нужен, а так он хотя бы сможет всё обдумать. Секунды текли, ничего не происходило, ровно до той минуты, пока он не услышал тихий шёпот, звавший его по имени. Резко открыв глаза, Элайджа перевёл взгляд на сестру, но та по-прежнему увлечённо листала страницы. А ведь он вначале решил, что это она разбудила его. Между тем всё повторилось. Голос казался знакомым, но вот вспомнить, кому он принадлежал, Элайджа не мог. Встав, он подошёл к сестре.

— Фрея, — тихо, чтобы не напугать, позвал он, но сестра даже не повернулась. Ему пришлось повторить пару раз. Наконец та заметила его, отвлёкшись от чтения, она посмотрела на него. — Я отойду ненадолго, — Фрея лишь согласно кивнула, а через минуту снова погрузилась в чтение.

Звуки шагов гулко отдавались от стен. Пыль поднималась с пола и оседала назад. Видать времени прошло не мало. Возможно, больше, чем они все думали. Во внутреннем дворике остались следы хаоса от той ночи. Остановившись посредине, Элайджа осмотрелся. Дом, когда-то был полон жизни, а сейчас лишь следы запустения. Тихий шёпот раздался справа, со стороны подвала. Обернувшись к кабинету, в котором сейчас сестра читала гримуары их матери, Элайджа направился в сторону голоса. Может это и глупо, может это и опасно, но возможно это и есть та причина, по которой вернулся он, а не Кол.

Вниз, по каменным ступенькам в подвал, который освещён только слабым светом напольной лампы. Там в темноте стояли два гроба с Ребеккой и Колом и стол, на котором покоилось тело его другого брата. Хотелось протянуть руку и, распоров грудную клетку, вынуть клинок, который по-прежнему был в теле Никлауса. Но он не мог. Если сделает это, то они все умрут. Нужно ждать, ждать пока Фрея или Хейли найдут способ всё уладить. Сжав ладони в кулаки, он опёрся ими о стол. Новая волна отчаяния захлестнула его. Ведь если Ребекка и Кол просто спали в мире грёз, созданным Фреей, то разум Никлауса был погружён в кошмары. Тело брата каждую секунду дрожало от пронзавшей его боли. Элайдже хотелось это прекратить.

Яркий источник света разрезал подвальную тьму. Он медленно разрастался, пока не превратился в полупрозрачную фигуру девушки, которую он тут же узнал. Давина практически не изменилась с момента смерти, даже одежда была та же самая. Она молчала, но Элайдже не нужны были слова. Её взгляд говорил лучше всяких слов. Ведь это он и Фрея тогда приняли решение, они отняли у неё шанс на возвращение. Теперь стало ясно, чей голос он слышал. Вопрос только один — «Что ей нужно?»

— Давина, — почти на грани слышимости произнёс он. — Ты, наверное, злишься, но…

— Мне не нужны твои оправдания и извинения, — не дав ему закончить, девушка подошла ближе. — Я пришла как посланник. Чтобы предложить тебе сделку.

Он удивлённо поднял взгляд на неё. "Сделка? Но от кого?" — Элайджа сомневался что то, что сделали они тогда можно просто так простить.

— Ты прав. Просто так ничего не будет, — увидев его удивлённый взгляд, она улыбнулась. — Не стоит так реагировать. Я слышу твои мысли. Ты хочешь вернуть их, хочешь, чтобы они продолжили жить дальше и отомстили Марселю?

Её прямой взгляд, кажется, проникал не только в его мысли, но и душу. Отвечая на её вопросы, Элайджа молча кивнул. Да, чёрт возьми, он хочет всё, о чём она говорит и плевать на то, какую цену придётся за это заплатить. Он не слышал её шагов, когда она приблизилась к нему. Но почувствовал тепло, когда её ладонь коснулась груди в области сердца.

— Хорошо. Тогда я предлагаю вот что: Фрея сейчас ищет заклинание в книгах вашей матери, и как только ты примешь наше предложение, она найдёт его. Твоя семья вернётся без последствий для себя. Яд, отрава, всё это исчезнет и не будет для них угрозой.

Предложение Давины такое заманчивое, манящее, но Элайджа жил уже не одно столетие, чтобы поверить в то, что никаких последствий для них, для него не будет. Теперь он более чем уверен, что его вернули не случайно. И снова на её лице улыбка.

— И вновь ты прав. Возможно, цена покажется тебе слишком высокой, но такую потребовали они. Мне же они предложили выбрать, кому из вас я предложу сделку. Фрея нужна, чтобы осуществить заклинание. А ты… думаю, ты и сам догадываешься, почему я выбрала тебя?

Она смотрела на него так, что сил отвечать не было. Он снова кивнул. Конечно, он догадался, почему она выбрала его. Это он приговорил её к окончательной смерти. Это его решение спасти семью привело в этот мир чудовище и погубило её душу. Отвечать было снова бессмысленно, поэтому Элайджа опять кивнул. И снова эта полуулыбка на прозрачных губах.

— Отлично. Всё очень просто. Они очнутся, будут жить дальше. Возможно, даже смогут уничтожить Марселя. Но ты, тебя они забудут. Для них ты никогда не существовал. Не беспокойся, они сохранят тебе жизнь даже более того — ты будешь всё помнить. Даже Хейли, твоя драгоценная волчица забудет о тебе.

Элайджа слушал её, прикрыв глаза. Больно, очень больно.

— Откуда мне знать, что это не обман? Что всё будет так, как ты говоришь? Что с ними всё будет в порядке? — в голосе холод, за которым он попытался скрыть свои истинные чувства. Но судя по тому, как Давина смотрела на него, ей всё известно.

— Там, где ты окажешься, ты сможешь наблюдать за ними. И если хотя бы одно из условий не будет соблюдено, память о тебе к ним вернётся. Возможно, однажды, они итак всё вспомнят. Если захотят.

Отойдя в сторону, она встала у стены, словно давала ему время принять решение. Хотя Элайджа уверен — Давина с самого начала знала, какой ответ он даст. Минуты текли, он всё медлил. Так сложно, но ему ведь хотелось им помочь, даже если придётся заплатить такую цену. Но ведь Давина обещала, что он сможет узнавать о том, что творится здесь. Подняв на неё взгляд, Элайджа согласно кивнул. Через секунду его ладоней коснулись полупрозрачные пальцы призрачной Давины.

— Расслабься и ни о чём не думай. Сила вампира останется с тобой там, куда ты отправишься, — молча выслушав девушку, Элайджа прикрыл глаза. Она права, нервничать бесполезно, ведь всё уже решено. Мягкий, тёплый свет окутал его на мгновение, а потом наступила тьма. Минуту спустя тишину, нарушил шум голосов. Кто-то кого-то звал. Имя Элайдже показалось очень знакомым, только он никак не мог вспомнить, где слышал его ранее.

— Дэлфонт, Дэлфонт. Эй да очнись же ты, — открыв глаза, Элайджа удивлённо посмотрел на человека, который в данный момент тряс его за плечо. — Ну наконец-то ты очнулся. Ты как будто не здесь был. Так, я надеюсь, ты помнишь, что сегодня вечером бал в мэрии?

Человек, сидевший рядом с ним, так странно на него смотрел, что Элайджа непроизвольно поёжился и кивнул. Не хватало, чтобы его приняли за сумасшедшего.

— Отлично, — хлопнув его по плечу, собеседник удалился, а Элайджа задумался. Порывшись в карманах пиджака, он нашёл портмоне, в котором были документы на имя Дэлфонта Чалфонта. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы вспомнить, почему имя показалось ему знакомым. Дэлфонт, Дэлфонт Чалфонт — так звали персонажа, которого несколько столетий назад он предложил Андерсону ввести в сказку «Снежная королева». Мысль о сказках показалась вначале бредовой, но ведь Давина предупреждала, что всё будет не просто. Смех вырвался из горла сам по себе. Его жизнь все эти годы была похожа на кошмар, а вот теперь он похоже попал в сказку. Сказку, придуманную когда-то им самим.

Что же, похоже, ему предстояло разобраться с тем, где он сейчас оказался, и что с этим делать. В документах указан домашний адрес, и он решил отправиться туда, а после можно и посетить бал в мэрии, о котором ему только что сообщил, пока ещё неизвестный, человек. Но ничего он ведь Майклсон, он разберётся, он справится.