Пожалуйста... (джен)

Северус Снейп проводил взглядом Чарити и нахмурился. Он слишком хорошо знал её характер и надеялся, что его опасения напрасны.

Но он не ошибся… Варнава Кафф слишком дорожил своей шкурой, чтобы опубликовать провокационную статью Чарити целиком, и побежал советоваться с Пием Тикнессом. Ну стал бы Тёмный Лорд мстить какой-то там полоумной за лозунги о равенстве магглов и магов? А вот за список магглорождённых, упомянутых в так и не опубликованной части статьи, вполне...

Он не предполагал, что встретится с Чарити Бербидж, коллегой, с которой проработал всего пару лет бок о бок, но которую знал ещё по годам учёбы, не в канун нового учебного года, а гораздо раньше — в конце июля в поместье Малфой.

Он прекрасно знал, о чём она просила, когда с её пересохших, уже через мгновение ставших мёртвыми губ, слетел крик.

— Северус... Пожалуйста... Пожалуйста…

* * *

Эти двое сидели, почти соприкасаясь лбами, но такая осторожность была излишня в полутёмном трактире, наполненном звуками подвыпивших голосов и рваной музыки, заглушающей не в меру расслабившихся посетителей.

Идеальное место для совершения тёмных сделок и проворачивания особенно удачных авантюр. Хозяину трактира, сгорбленному магу в сильно засаленной мантии и с не менее засаленными патлами, небрежными прядями заглядывающими каждый раз в стакан (владелец забегаловки пытался протереть его неопределённого цвета тряпкой, некогда бывшей полотенцем), было совершенно наплевать на всю эту сомнительную публику, пока их выкрики не переходили границ.

Время было едва ли послеобеденное, но завсегдатаи трактира вообще не нуждались в таких материях, как режим дня и время работы. В какой-то момент дверь трактира отворилась наотмашь сама по себе, выкидывая на улицу распоясавшегося посетителя, чтобы уже через пару секунд зал заполнился привычным гулом, не мешающим остальным.

Однако один из парочки, укрывшейся в самом углу, отвлёкся на шум возле двери, напряжённо осматривая столики. Внимательно пригляделся к одинокой фигуре, сидевшей ближе всего к их углу, прикинул, видимо, что опасаться нечего, и ещё ближе придвинулся к своему собеседнику, не выказывавшему никакой заинтересованности происходящим.

— Ты посоветуешь Ордену Феникса, — зашептал первый, — использовать двойников. Оборотное зелье… Это единственный способ… Скажи им, что это твоя собственная идея. Понял?

— Понял, — послушно ответил второй со стеклянным взглядом.

— А теперь иди, — первый откинулся на спинку стула. — Забудь, что видел меня здесь.

— Хорошо, — рассеянно кивнул второй и направился к выходу.

Когда за странным посетителем закрылась дверь, мужчина за столиком нахмурился. Он так глубоко ушёл в свои мысли, что пропустил тот момент, когда от соседнего столика отделилась тень.

— Северус, привет! Странное место для послеобеденного отдыха, ты не находишь?

Северус Снейп машинально вскинул руку, словно готов уже был произнести заклинание, но явно передумал, когда разглядел подошедшего человека.

— Чарити? А ты что здесь делаешь? Я бы на твоём месте был поосторожнее — местная публика весьма живописна.

— Спасибо за предупреждение, — усмехнулась женщина. — Можно?

Северус указал на соседний стул, но вопрос Чарити был, скорее, актом вежливости — она уже благополучно приземлилась напротив Снейпа.

Некоторое время они прожигали друг друга взглядами, не говоря ни слова. Наконец Снейп не выдержал:

— Чарити, давай ты не будешь спрашивать, что я делаю тут, а я поверю, что ты пристрастилась к дешёвому пойлу и сомнительным компаниям.

Чарити усмехнулась:

— Северус Снейп, не пытайся меня смутить своим сарказмом. Что до меня, то ты знаешь, что ежегодно в это время Попечительский совет требует от нашей школы обязательную летнюю статью на тему образования. У меня встреча в три с редактором, а эта забегаловка оказалась на пути. Кстати, похожа на "Кабанью голову", ты не находишь?

— Вполне, — кивнул Снейп. — Могу посочувствовать, что в этом году как раз тебе повезло радовать юные умы скучным докладом о прелестях образования.

— Ну, маггловедение в наше неспокойное время вряд ли можно назвать скучным предметом, — вновь улыбнулась Чарити Бербидж, — но самое сложное — делать вид, что всё прекрасно, и не выходить в безобидной статье за рамки, продиктованные политикой министерства. Знаешь, что? Если бы в стенах Хогвартса учились одни только чистокровные маги, в школе осталось бы полтора ученика!

Снейп придвинулся к собеседнице, как делал это совсем недавно, разговаривая со своим спутником.

— Чарити… Позволь мне дать тебе небольшой совет. Не высовывайся. Можешь даже рассказать на страницах «Пророка», что магглы — бездарные оболтусы. Грязнокровки! А полукровки — наглые самозванцы.

Улыбка исчезла с лица Чарити.

— Вот как? А как быть с тобой, Северус? Со мной? И ты, и я — мы оба полукровки. Да знаешь, что я откопала в списках школы за последние десятилетия? Ты не поверишь, кого я нашла в списках магглорождённых!

— Говори тише! — Снейп сердито сверкнул глазами.

— Кто бы говорил об осторожности! — Чарити стукнула кулаком по столу. — Скажи мне, что за делишки у тебя с Флетчером?

Снейп дёрнулся.

— Это тебя не касается…

— Ну да. Конечно! Только я не вчера родилась, чтобы не понять, что этот пройдоха вышел отсюда слегка не в себе. Северус, в какие игры ты играешь?

Снейп успел справиться с эмоциями. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Чарити… Иногда излишнее любопытство не доводит до добра. Думаю, тебе пора на улицу. Что ты там говорила о встрече с Варнавой Кафф?

Чарити грустно усмехнулась, зачем-то покопалась в своей сумочке, перебирая заметки будущей статьи, а потом неожиданно вернулась к разговору, когда Снейп уже облегчённо вздохнул, посчитав, что настырная коллега наконец-то оставит его наедине со своими мыслями.

— Северус… А Лили Эванс ты бы теперь назвал грязнокровкой?

На этот раз Снейпу не сразу удалось вернуть полную невозмутимость. Он, несомненно, понял, что за сменой эмоций, словно облака пробежавших по его лицу, Чарити наблюдала с неподдельным вниманием.

— Ты ведь всё ещё скучаешь по ней, верно? — спросила Чарити, ставя сумочку себе на колени. — Помнишь наш выпускной? Два самых несчастных человека на всём курсе… Два незадачливых влюблённых.

Чарити рассмеялась невесёлым смехом.

— Знаешь, все эти годы это делало нас с тобой ближе. Ты любил Лили Эванс, а я была без ума от Джеймса Поттера. Можешь сказать мне, что я по-женски сентиментальна, но я вижу, как ты смотришь на её сына. Как ты с этим справляешься? Иногда мне кажется, ты готов убить бедного мальчика на месте, но каждый раз тебя что-то останавливает. Гарри похож на Джеймса. Но глаза... Ну а со мной всё гораздо проще, женщины, они, знаешь ли, вообще по природе своей жалостливы. Когда Джеймса не стало, я бы всё отдала, чтобы воспитывать его сына…

— Мисс Бербидж… Я…

— Ладно, Северус… Нас никто тут не слышит. Некоторые вещи слишком очевидны, чтобы пытаться их скрыть. Хотя, кроме меня, вряд ли кто догадывается обо всём. Просто… Мы с тобой товарищи по несчастью.

— Ты бы могла выйти замуж! Бред…

— А почему ты так и не женился? Почему ты пошёл преподавать, хотя учеников ненавидишь почти так же, как они тебя? Я знаю, Дамблдор доверял тебе… Можешь мне ничего не говорить, но я ни на секунду не поверила, что ты причастен к его смерти. Не знаю, что там произошло на самом деле, но ты бы не смог…

— Вот уж не ожидал обрести неожиданного союзника, — к Северусу Снейпу уже вернулось его ироничное состояние, а глаза его излучали такой холод, что, будь Чарити не так уверена в своей правоте, она бы давно сбежала от всех этих откровений.

— Помню, я всегда завидовала Лили, — ни капли не смутившись, продолжила Чарити. — Они с Джеймсом были на одном факультете, ей и повода не надо было придумывать, чтобы спросить у него что-то или просто посидеть рядом за столом. Плохо, что комнаты пуффендуйцев совсем в другой стороне. Странно, правда? Наши факультеты сидят каждый в своей норе. А потом мы говорим о дружбе и равноправии…

Северус Снейп промолчал. Впрочем, Чарити уже сказала всё, что хотела, и стала подниматься.

— Северус… — она наклонилась к самому его лицу. — Пообещай мне одну вещь… Я знаю, ты можешь… Помоги Гарри… Помоги сыну Джеймса… Помоги сыну Лили…

Северус Снейп на секунду прикрыл глаза.

— Северус… Пожалуйста... Пожалуйста…

— Да, разумеется… Надеюсь, мисс Бербидж, когда мы встретимся с вами после каникул в Хогвартсе, вы будете более осторожны в своих откровениях, — медленно проговорил Снейп и посмотрел на Чарити.

Она смело выдержала его взгляд, словно пытаясь что-то сказать без слов, потом едва заметно вздохнула, развернулась и, не оглядываясь, направилась к выходу.

* * *

После полутёмного прохладного трактира июльский жаркий день показался чем-то иррациональным. Чарити шла к редакции «Ежедневного пророка», всё ещё находясь мыслями в разговоре с Северусом.

Когда четыре года назад Альбус Дамблдор предложил ей место учителя маггловедения, Чарити, несомненно, обрадовалась. Почему-то верилось, что жизнь наконец-таки обретёт смысл и придёт в равновесие. Её однокурсницы и подруги давно определились в жизни, растили детей, отдавались карьере, а она словно зависла после выпускного, который, страшно подумать, был целую жизнь назад. После школы она так и не решила, чем же хочет заниматься по-настоящему.

Она искренне не понимала, почему магическое сообщество так упорно игнорирует современные достижения магглов. Выросшая в семье матери ведуньи и отца маггла, она отлично ориентировалась как в мире волшебников, так и в мире магглов. Почему? Ну почему статус человека должен определяться его происхождением? Разве не первостепенно, какой ты сам по себе? Можно отлично совмещать в себе знания и умения обоих миров.

Конечно, Чарити понимала, что положение волшебника обязывает к некоторым ограничениям. Сейчас не времена «Молота ведьм», но ни к чему демонстрировать на улицах свои навыки в заклинаниях и заклятиях. Однажды (тогда она работала мелким служащим в Отделе по неправомерному использованию магии) она решила сократить путь до «Дырявого Котла», направившись не по широкой улице, а свернув в узкий переулок. Время было вечернее, но Чарити была слишком увлечена своими мыслями, чтобы заметить, как за ней быстро двигается тень в капюшоне. Когда до выхода из мрачного переулка оставалась пара шагов, она почувствовала на своей шее что-то до жути холодное.

— Деньги на бочку, красотка, — прошипел ей в ухо хриплый голос.

Чарити думала ровно секунду.

Она до сих пор помнит неприличный визг того бедолаги в капюшоне, когда перед ним из ниоткуда вдруг появилась бочка. Настоящая деревянная бочка с железными обручами.

Ей пришлось заплатить немаленький штраф за неправомерное использование магии, а с работы её вежливо попросили, мотивируя увольнение тем фактом, что она "...не достаточно сознательна для столь важной миссии, как укоренение неправомерного использования магии".

Впрочем, карьера никогда не интересовала Чарити. Небольшие публикации в магических журналах, носящие, скорее, романтический характер и выпускаемые под псевдонимом, приносили небольшой, но стабильный доход. Чарити любила писать, потому что только в писательстве можно было унестись в самые заоблачные дали и стереть грань между суровой реальностью и воображаемыми мечтами.

Когда-то, курсе на четвёртом, она безответно влюбилась в охотника гриффиндорцев Джеймса Поттера. Она сочиняла ему стихи (которые он, разумеется, никогда не увидел), придумывала сценарии их несуществующих свиданий и мучительно страдала на старших курсах, когда поняла, что так и не решится сказать своему кумиру о чувствах.

В тот день, когда их выпуск сдавал экзамен СОВ по защите от Тёмных искусств, Чарити отстала от подружек специально, чтобы пристроиться сзади неразлучной четвёрки гриффиндорцев. Она слушала их весёлый разговор про десятый вопрос (оборотни) и любовалась Джеймсом. Потом друзья уселись в сторонке, и Чарити сделала вид, что просто изучает конспекты. Она не сразу уловила, что Джеймс повздорил с замухрышкой Снейпом со Слизерина, но подскочила вместе со всеми, когда Северус перевернулся вверх тормашками.

Это было и смешно, и противно одновременно.

Чарити вдруг подумала, что Джеймс и Северус сейчас похожи на двух мартовских котов, которые выясняли, кто круче у них в Ричмонде. Она разрывалась между обожанием к Джеймсу и справедливой жалостью к незадачливому Снейпу. Вместе со всеми смотрела, как Лили Эванс, с праведным гневом во взгляде, пытается урезонить Джеймса. Поттер послушался, но после того, как Лили гордо удалилась, Джеймс решил отыграться на Снейпе, подвесив его в воздухе второй раз.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?

Чарити и сама не понимала потом, откуда в ней взялась такая решительность. Люпин и Блэк, друзья Поттера, молча наблюдали за этой грязной сценой, а Чарити, неожиданно для себя самой, оказалась вдруг возле Джеймса.

— Нет, Джеймс… Пожалуйста…

Поттер удивлённо посмотрел на неё, и Чарити бы радоваться, что он впервые вообще удостоил её взглядом, но она решительно повторила:

— Джеймс… Пожалуйста…

— Да, разумеется, — рассеянно сказал Поттер и, разом поникнув, направился в сторону своих друзей, не глядя, как Северус Снейп, сгорая от унижения, поднимается с земли.

Снейп изменился за эти годы, и уж точно не был теперь тем замухрышкой, но Чарити чувствовала каждый раз, оказываясь за столом преподавателей рядом с профессором зельеварения, его незащищённость. Она всегда помнила отчаянный взгляд, которым Северус провожал Лили после того, как назвал её грязнокровкой.

Какая глупость! Не чистота крови делает человека человеком.

Пару лет после школы Чарити пробовала определиться со своим будущим, убеждая себя, что глупые детские мечты о Джеймсе в прошлом. А потом Джеймса не стало. Даже тот факт, что Тот-кого-нельзя-называть исчез, не радовал её и не огорчал. Исчез её Джеймс. Вместе со своей Лили. И забрал с собой частичку Чарити.

Она никогда не боялась называть Волдеморта по имени, просто потому, что вообще не признавала насилия и такого авторитета. По этой причине она не смогла сработаться с Долорес Амбридж, когда оказалась под её началом в Отделе магического правопорядка. Их борьба изначально была неравной, поскольку Амбридж не гнушалась никакими средствами, если подчинённый был ей неугоден. Ушла Чарити из отдела с расшатанными нервами и стойким желанием укрыться где-нибудь подальше от всего магического сообщества.

Несколько лет она проработала обычным продавцом в супермаркете, чувствуя, что жизнь всё больше становится похожей на болото. Работа, дом, выходные; ни к чему не обязывающий вялотекущий роман с Майклом, рабочим метрополитена; очередная публикация в детском издании о маленькой волшебнице; работа, дом, одиночество…

Хогвартс ворвался в её жизнь новыми красками. Она с удовольствием рассказывала студентам о достижениях магглов, доказывала, что у них многому можно научиться, приводила в пример истории из биографий великих художников и композиторов, писателей и учёных. На её курс записывалось не так много студентов, но Чарити это не огорчало. Она наконец-то нашла себя.

Испытанием стал третий год преподавания, когда в Хогвартсе появилась Амбридж. При встрече с ней Чарити делала вид, что вообще её не знает, впрочем, Амбридж и не пыталась хоть как-то дать понять, что перед ней бывшая подчинённая. Однако это не помешало ей устроить генеральную инспекцию, после которой Чарити Бербидж получила извещение, что она оставлена работать с испытательным сроком.

Тогда её вызвала к себе в кабинет Минерва МакГонагалл. Убедившись, что их никто не подслушивает, Минерва сказала:

— Мисс Бербидж, простите, что я вмешиваюсь. Но позвольте дать вам совет. Будьте гибче…

— Я не понимаю…

— Чарити, право слово! Ну что вы как карандаш! Она вас сломает! Неужели так трудно иногда держать свой язык за зубами? Зачем было перед всем классом заявлять, что маги, родившиеся в смешанных семьях, то есть полукровки, должны гордиться своими корнями? Зачем вы её злите?

— Если Амбридж делает вид, что у неё нет матери-магглы, это её проблемы!

— Ох… Ладно, идите, мисс Бербидж. Надеюсь, Амбридж выберет себе другую жертву. Я ничего не имею против Сибиллы, но что-то мне подсказывает, что у неё больше шансов не пройти испытательный срок…

К счастью для Чарити, правление Амбридж в школе было недолгим.

С Минервой МакГонагалл Чарити подругами не стали, но она всегда чувствовала её поддержку, поэтому просто не могла не откликнуться на просьбу взять на себя написание статьи для «Пророка».

— Мисс Бербидж, — сказала Минерва, вызвав Чарити в кабинет директора. — Вы знаете наше положение. Смерть Дамблдора вызвала нездоровые слухи. Попечительский совет настаивает на усилении контроля за уровнем образования в Хогвартсе. Вы помните, чем закончилось для нас вмешательство министерства в прошлый раз. Нам не стоит сейчас настраивать против себя общественность. Я надеюсь на ваше благоразумие.

— Да, конечно. Что я должна сделать?

— Вы знаете, что каждый год Попечительский совет требует от нас публикации образовательной статьи на страницах «Пророка». Мы должны доносить до читателей, насколько важным является обучение в школе волшебства. В этом году статью должен был писать Альбус… У меня просто нет никаких моральных сил сейчас сочинять научные трактаты. Ваш предмет… Скажем так, вы можете просто остановиться в статье на вынужденном техническом прогрессе магглов. Что развитие их достижений не что иное, как невозможность пользоваться магией и попытка улучшить свою жизнь. Впрочем, можете просто написать о музыке или живописи — у вас неплохо получается об этом рассказывать на ваших уроках.

— Я постараюсь. Когда нужно сдать статью?

— В конце июля. Обычно «Пророк» выкладывает подобные публикации перед новым набором учеников. Я получила неслыханное доселе количество писем от родителей, опасающихся отдавать ребёнка в Хогвартс. Нам нужно сохранить нашу школу. Вы меня понимаете?

— Но… Хорошо. Я вас поняла.

Однако Чарити не была согласна с тем, что замалчивание многих проблем спасёт ситуацию. Дурмстранг вовсю трубил о том, что в его стенах не обучают полукровок. Да ведь это наглая ложь! Половина волшебников так или иначе полукровки.

Чарити честно начала статью с того, что описала современные достижения магглов в области науки и техники. Затем она позволила себе выразить своё личное мнение и вставила пару абзацев про то, что у магглов многому можно поучиться.

Далее она, незаметно для себя самой, села на своего любимого конька и принялась рассуждать о том, что вовсе не чистота крови определяет положение человека в обществе.

«Хогвартс, — писала Чарити, — может гордиться тем, что всегда принимал под своё крыло волшебников не по принципу чистоты крови. Доброжелательное отношение к магглорождённым волшебникам лишь подчёркивает тот факт, что, только существуя в гармонии, можно достичь процветания. Нам нет нужды ссориться с магглами и возводить стены между нашими мирами. Отношение к полукровкам как к людям второго сорта всего лишь предубеждение. Магические способности совершенно не зависят от чистоты крови».

Да ведь просто смешно утверждать, что полукровки менее способные, чем чистокровные маги!

Гаррик Олливандер — мастер волшебных палочек, Боумен Райт — создатель «золотого» снитча, Селестина Уорлок — самая популярная певица последних десятилетий…

Альбус Дамблдор, Минерва МакГонагалл, Долорес Амбридж, Северус Снейп, Ремус Люпин… Все они по происхождению полукровки.

Чарити навестила Запретную секцию школьной библиотеки, где получила от Ирмы Пинс альбомы со списками выпускников прежних лет. Она хотела доказать, что многие выдающиеся волшебники, вышедшие из стен Хогвартса, по происхождению своему были полукровками и даже магглорождёнными.

Чарити решила закончить статью списком таких выпускников, чтобы наглядно продемонстрировать, что предрассудки по поводу чистоты крови могут привести лишь к новой антимаггловской кампании Гидеона Флэтворфи, то есть ни к чему хорошему.

Она наудачу взмахнула палочкой, заставив страницы альбома перелистнуться на несколько десятков лет назад. Сороковые… Тогда самой Чарити ещё и на свете не было, но, возможно, выпускники тех лет сейчас занимают высокие посты в министерстве магии.

Возле каждого снимка в несколько строк располагались данные. Имя, дата рождения, год поступления, происхождение…

Её внимание привлёк красивый юноша, пристально глядевший на неё с колдографии. Несомненно, он был чудо как хорош, но Чарити стало не по себе от его взгляда. Было что-то пугающее в этих тёмных глазах, которые, казалось, излучали холод.

«Том Марволо Риддл. 31.12.1926 г.р. Полукровка. Годы учёбы — 1937 — 1945. Факультет: Слизерин. Староста школы».

Том Риддл… Том Риддл… Где она слышала это имя?

И тут Чарити прошиб пот. Она вспомнила, как пару лет назад во время печально известного третьего задания Турнира волшебников вместе с другими пуффендуйцами сидела на трибунах стадиона и болела за участников. Когда на краю лабиринта появился Гарри с Седриком, она сначала обрадовалась. А потом началось страшное.

— Он вернулся! Волдеморт вернулся! — кричал Гарри, обнимая мёртвого Седрика.

Лишь в следующем учебном году Чарити вместе с другими узнала со страниц «Придиры» обо всём, что произошло в ту ночь. О том, как возродился Тёмный Лорд. Как он использовал для своего ритуала прах своего отца. Отца-маггла. Тома Риддла.

Чарити смотрела и смотрела на лицо юноши, не в силах отвести взгляд. Самый тёмный волшебник последнего столетия, люто ненавидящий магглов, был полукровкой…

Она много думала о том, что сильно подведёт Минерву МакГонагалл, если позволит в своей статье хоть какой-либо намёк на бунт. Она честно договорилась с собой, что покажет статью Минерве и всё перепишет, если на то будут указания.

Но Минерва МакГонагалл была слишком занята решением навалившихся проблем после смерти Альбуса Дамблдора и лишь устало кивнула Чарити, когда она сказала, что статья готова.

Сейчас, в паре кварталов от редакции «Ежедневного пророка» Чарити думала, что можно ещё последовать совету Северуса. Не высовываться. Не ради себя.

Она остановилась. Прикрыла глаза, прислушиваясь к шуму улицы. В голове неожиданно раздался голос Дамблдора. Его слова во время прощального пира тогда, когда погиб Седрик Диггори.

«Если настанет время делать выбор между лёгким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, милым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волдеморта…»

Чарити открыла глаза и решительно двинулась вперёд.