Как отделаться от призрака за 10 шагов (гет)

Бывает, и живой человек становится призраком.

Харуки Мураками

"Кафка на пляже"

— Нет, я считаю, что тебе пора сдаться, — философски рассуждал Малфой, следуя за Гермионой на поле для Квиддича. Сегодня Гарри отбирал вратаря, и она хотела поддержать Рона — даже несмотря на то, что он все еще дулся на нее. Впрочем, скоро стало ясно, что ей и самой потребуется поддержка.

— Ну, сама рассуди, — самозабвенно вещал Драко, едва поспевая за ней.— Времени у меня хоть отбавляй, к Хогвартсу я не привязан. Ты окончишь школу, и я продолжу преследовать тебя за ее пределами. Кстати, куда ты собралась после школы, Грейнджер?

Гермиона молча продолжала свой ход, чеканя шаг.

— Только, пожалуйста, не в Мунго, — сморщился Драко. — Терпеть не могу больничную атмосферу. И не в Министерство, там скука смертная, — молитвенно сложил руки Драко. — Может, в Гринготтс, Грейнджер? Точно, давай с тобой устроимся в Гринготтс — там хоть погулять приятно, — мечтательно протянул он и, решив убедиться, что Гермиона слышит его, настойчиво потряс ее за плечо.

Она вздрогнула и резко обернулась, предупреждающе глядя на него.

— Ты, наверное, хочешь мне что-то сказать? — поддразнил ее Малфой.

Гермиона сделала глубокий вдох и, развернувшись на каблуках, ускорила шаг.

— Нет, совершенно серьезно, Грейнджер, мне даже начинает нравиться эта жизнь, — почесал затылок Малфой. — Ничего не надо делать, никто не допекает, а главное, меня и осудить трудно, я ведь всего лишь плод твоего воображения! Можно спокойно предаваться размышлениям и устраивать вашей тройке веселую жизнь.

Губы Гермионы дрогнули, словно она собиралась скептически усмехнуться, но вовремя сдержалась.

— Хочешь сказать, этим я занимался и до того как меня убили, — не укрылась от Малфоя перемена в ее лице. — Все верно, но тогда я был ограничен — меня могли исключить. Зато теперь я могу позволить себе все что угодно.

Миг — и он накинул ей на голову капюшон мантии. Гермиона дернулась, резко остановилась и, содрав с головы капюшон, повернула к нему свое разъяренное лицо.

— Что ты себе позволяешь? — прошипела она, мельком бросив взгляд по сторонам и убедившись, что двор пуст.

— Я же сказал: все, что угодно, — пропел Малфой и, насвистывая, продолжил путь.

— Вот же паршивец! — охнула от возмущения Гермиона и устремилась за Малфоем, испытывая нелепую потребность что-то ему втолковать.

Когда они приблизились к полю для квиддича, Драко присвистнул.

— Ничего себе народу собралось! Все так и встали в очередь на роль прихлебателя Поттера, — презрительно выплюнул он, разглядывая толпу на трибунах.

Гермиона намеренно заняла место между двумя сидевшими на трибуне пуффендуйцами, но к ее немалой досаде один из соседей покинул кресло, чтобы спуститься поближе к полю, чем незамедлительно воспользовался Малфой и плюхнулся рядом.

— Постой, это что, пуффендуй? — заметил вдруг Малфой желтые шарфы, мелькавшие среди толпы внизу.— Они что тут забыли? Тоже на место вратаря в Гриффиндоре метят?

К счастью, гул взволнованной толпы вкупе с ветром, гулявшим на трибуне, немного заглушал комментарии Малфоя, а когда комментарии иссякли — увлекательную историю предков именитого рода Малфой, поэтому Гермиона могла отвлечься от его жужжания и сосредоточиться на игре. Однако когда очередь дошла до отбора вратарей, Малфой специально приник к ее уху, и ей уже некуда было деться от язвительного комментария.

— Кто бы сомневался — Поттер продвигает в команду своего дружка. Какой из Уизела вратарь?

— Рон — великолепный вратарь, — вскинулась Гермиона и отпихнула Малфоя, но тут же, спохватившись, опасливо огляделась. К счастью, все были слишком увлечены соревнованием, чтобы обращать внимание на ее странные телодвижения.

— Кормак Маклагген, — снова склонился над ее ухом Малфой и в его голосе звучало одобрение, — Слышал, он из очень знатного рода... Хоть его и распределили на Гриффиндор, в его семье нет маглолюбов вроде Уизелов. Кажется, он даже приходится родственником Панси Паркинсон… — задумчиво протянул он.

— Это многое объясняет… — хмыкнула Гермиона, напряженно наблюдая за первым пенальти, которое предстояло отбить Кормаку.

Маклагген блестяще отбил мяч под восторженные возгласы Малфоя. Гермиона обернулась, привлеченная его воплями, и невольно задержала на нем взгляд. Он выглядел абсолютно счастливым, его глаза светились, как у ребенка, который впервые увидел нарядную рождественскую елку. Щеки раскраснелись от промозглого ветра, и Гермионе вдруг стало любопытно, действительно ли они холодные на ощупь. Впрочем, проверить она не решилась.

За размышлениями Гермиона не заметила, как настало время третьего пенальти. Спохватившись, она стала напряженно наблюдать за происходящим на поле, когда над ухом снова монотонно зажужжал Малфой.

— Так вот, любимый цвет у меня — серебристо серый. Знаешь, такой, который бывает только ранним утром, когда солнце еще не встало, и небо заволокло дымкой. У меня аллергия на цветение и орехи. Чай пью без молока — это дурной тон, иногда могу добавить ложку сахара, если подают чай покрепче. Яйца я ем только вареные, терпеть не могу яичницу.

— И зачем мне эта информация? — одними губами спросила Гермиона, не отрывая взгляд от поля. — Проголодался?

— Обхохочешься какая шутница, Грейнджер, — скривился Малфой и вальяжно откинулся на спинку кресла, откидывая голову и глядя куда-то вверх.

— Никогда не знаешь, вдруг ты решишь проверить эту информацию у моих приятелей, — равнодушно протянул он как бы невзначай, — и убедиться, что я говорю правду.

— Не решу. Практически у каждого второго аллергия на орехи и цветение.

— Ну что ж, справедливо, — легко согласился Малфой и коварно улыбнулся. — Тогда поговорим немного о нашем фамильном древе, эту информацию можно проверить в архивах: так вот, Абраксас Малфой...

— Нет, — простонала Гермиона и заткнула уши. — Я не могу больше это слышать...

— Всегда к твоим услугам, Грейнджер! Тебе не придется, если устроишь мне переговоры с Дамблдором.

— Только через мой труп!

— Да нет, тут уж, скорее, через мой… — он ухмыльнулся. — Впрочем, желание леди — закон, как только вернешь мне тело, организуем...

— Убирайся отсюда или…

— О, смотри-ка, шансы Уизела тают на глазах, — отвлекшись, злорадно протянул Малфой, когда Маклагген отбил четвертое пенальти.

Гермиона отняла руки от ушей, и ее встревоженный взгляд устремился на поле.

— Неважно что-то дела у Уизли...

— Закрой рот, — не выдержав, огрызнулась Гермиона.

— Ни за что, — довольно отозвался Малфой.

— Конфундус, — внезапно прошептала Гермиона и незаметно взмахнула палочкой.

Драко смолк от неожиданности, и, проследив за ее взглядом, поперхнулся.

— Грейнджер, ты сжульничала!

Гермиона густо покраснела и быстро спрятала палочку в рукаве мантии.

— Я ничего не делала, — смущенно буркнула она.

— Ты огрела Маклаггена конфундусом! — в голосе Малфоя странным образом смешались нотки возмущения и восхищения.

Гермиона вскинула на него недовольный взгляд и с удивлением обнаружила, что он улыбается.

— Ну огрела, — огрызнулась она. — Ты что, моя совесть?

Малфой расхохотался.

— Я не верю своим глазам, Грейнджер, — он покачал головой, отсмеиваясь. — "Зато в нашей сборной ни один игрок не покупал себе место в команде. Все они попали туда благодаря таланту",— процитировал он писклявым голосом, очевидно, изображая Гермиону на втором курсе.

Гермиона сощурилась.

— Хорошо же тебя задели тогда мои слова, если ты до сих пор их помнишь.

Улыбка мигом исчезла с лица Малфоя. Он даже не нашелся сразу, что ответить, и Гермиона не дала ему шанса:

— Предлагаю уговор, — заявила она, вскидывая на него решительный взгляд.

— О, это мне уже нравится, — оживился Малфой, вмиг растеряв свой оскорбленный вид.

— Я все еще не признаю, что ты существуешь на самом деле, но я прочла в одной книге, что если пациент погружается в свой выдуманный мир, есть только один способ ему помочь. Играть по его правилам. Мой мозг упорно воссоздает твой образ и подсознание настойчиво внушает мне, что ты все еще жив. Что ж, примем это за условие. Очевидно, мое воображение требует, чтобы я раскрыла тайну твоей смерти... Будь это интуиция или просто навязчивая идея, я это сделаю. Я найду истинную причину твоей смерти, но после этого ты уйдешь, — твердо произнесла она.

Малфой застыл, словно громом пораженный и, кажется, с трудом боролся с искушением выразить свое удивление в грубой форме.

— Ты действительно ненормальная, Грейнджер, — пробормотал он. — Я в принципе всегда подозревал, что ты не в себе, но теперь просто убежден: ты настолько логична и рациональна, что просто не можешь быть психически здоровой.

— А я о чем, — легко согласилась Гермиона. — Если я докажу, что ты действительно погиб, ты оставишь меня в покое и больше никогда не появишься. Уговор?

Малфой, помедлив, протянул подрагивающую руку.

— Уговор, — выдохнул он.

Гермиона, сделав над собой усилие, пожала руку Малфоя.

* * *

— Гермиона, ты оглохла? — Рон бесцеремонно ткнул ее в бок, отчего та испуганно встрепенулась.

— Что? — раздраженно спросила Гермиона.

Рон опешил.

— Да ничего, в общем, — обиженно протянул он. — Профессор Макгонагалл велела всем поменяться партнерами. Иди к Гарри, — рыцарски уступил он ей.

Гермиона только теперь заметила в классе движение — студенты пересаживались за другие парты.

— Ах да, — смущенно пробормотала она и рассеянно собрала свои принадлежности. — К Гарри, да? — Гермиона вновь огляделась и, увидев, что парта друга все еще свободна, направилась к нему. — Спасибо, Рон, — бросила она через плечо.

Рон и Гарри обменялись многозначительными взглядами.

— Как сегодня, выспалась? — невинно поинтересовался Гарри, когда Гермиона, наконец, привела в порядок свое рабочее место.

Она с трудом оторвала отсутствующий взгляд от Макгонагалл и повернулась к другу.

— Похоже, да, — энергично кивнула Гермиона, хотя радости в ее голосе не чувствовалось. Она деланно улыбнулась и тут же вновь повернулась к доске, изображая полную сосредоточенность. Гарри мог поклясться, что она не слышит ни одного слова Макгонагалл — настолько отсутствующим был ее взгляд.

— На прошлом занятии мы с вами учились трансфигурировать материал, — тем временем вещала Макгонагалл, — из твердого состояния в жидкое и наоборот. Сегодня мы собираемся работать с максимальным расщеплением тел. Кто мне расскажет, что произойдет, если тело расщепить на молекулы? — оглядела она класс. Ее взгляд привычно остановился на Гермионе, но она на этот раз не тянула руку. Макгонагалл удивленно приподняла брови, однако ничего не сказала и переместила взгляд левее.

— Мистер Поттер?

— Оно становится невидимым, — с видом отличника выпалил Гарри, мысленно благословляя Принца-полукровку. Он виновато покосился на Гермиону, но та по-прежнему пребывала в прострации, и ее недовольного взгляда в свою сторону он так и не дождался.

— Каким образом? — довольно кивнула профессор, чуть удивленная познаниями Гарри.

— Нечто подобное происходит, когда мы аппарируем. Тело расщепляется на молекулы, и ему проще перемещаться в пространстве. Когда мы трансфигурируем тело, молекулы никуда не перемещаются, но мы меняем их расположение… — Гарри и сам не ожидал, что способен так сложно формулировать мысль. Похоже, он действительно проводил слишком много времени в незримом обществе Принца-полукровки. — Например, чтобы превратить жука в пуговицу, мы на какое-то мгновение расщепляем молекулы жука и перестраиваем их таким образом, чтобы получилась пуговица. Технически пуговица все еще остается жуком: она сохраняет сознание и восприятие жука — меняется лишь форма.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Макгонагалл. — Но ты не ответил на мой вопрос. Почему при расщеплении молекул тело становится невидимым?

— По отдельности молекулы не отражают свет. Мы не можем видеть молекулы воздуха или других газов, потому что у них очень низкая плотность. То же самое происходит и с телом, которое мы трансфигурируем. Окружающим кажется, что одно тело на миг пропадает, а другое тут же появляется.

— Очень хорошо, — удивленно протянула Макгонагалл и смерила Гарри подозрительным взглядом. — Вы очень подтянулись за летние каникулы, мистер Поттер…

— Мне помогала Гермиона, — невинно посмотрел на нее Гарри, ткнув Гермиону локтем в бок.

Гермиона молчала, поэтому Гарри пришлось обернуться и встретить ее внимательный, сосредоточенный на нем взгляд.

«Неужели она решила рассказать Макгонагалл о Принце-полукровке»? — обреченно подумал Гарри. Но Гермиона ничего не сказала — лишь повернулась к профессору Макгонагалл и, снова став собой, принялась старательно записывать конспект.

— На этот раз, — снова прозвучал глубокий голос Макгонагалл, — мы с вами научимся останавливаться на одной из стадий, которые перечислил мистер Поттер. Стадия расщепления. Как верно заметил мистер Поттер, на момент расщепления, молекулы становятся невидимыми. Что это нам дает?

Рука Гарри снова взвилась вверх, в то время как Гермиона даже пальцем не пошевелила, продолжая молча записывать то, что говорил преподаватель.

— Мисс Грейнджер, — не выдержала, наконец, Макгонагалл и смерила ее вопросительным и чуть удивленным взглядом.

— Это значит, что само тело становится невидимым, — задумчиво произнесла Гермиона.— И при желании, можно продлить процесс расщепления.

— Все верно, — довольно кивнула Макгонагалл, очевидно, удовлетворенная тем, что Гермиона следит за ее мыслью. — Расщепление требует огромной энергии, и редкий волшебник способен долго удерживать тело в таком состоянии. Поэтому были созданы приспособления, которые сами по себе являлись расщепленной материей. При взаимодействии они делают мага невидимым.

— Мантия-невидимка, — едва слышно выдохнула Гермиона, однако Макгонагалл услышала и одобрительно закивала.

— Мантия-невидимка — редкий экземпляр, который активируется даже без помощи дополнительного волшебства. Молекулы плаща-невидимки не только не отражают свет: они не преломляют и не поглощают свет, а значит, их невозможно увидеть. Попробуйте опустить стекло в воду, и вы не сразу его заметите, потому что преломление света в этом случае минимально. И все же вы заметите очертания. В случае с плащом-невидимкой преломление исключено, однако требуется древняя, невероятно сильная магия, чтобы расположить молекулы таким образом перманентно. На протяжении многих веков волшебники экспериментировали, пытаясь найти наиболее оптимальный способ сделать предмет невидимым на длительный срок. Так появлялись эликсиры, шапки-невидимки, однако все это не давало необходимых результатов или повреждало предмет, на которым совершали эксперименты. Со временем волшебное сообщество признало долгосрочное расщепление научным мифом, однако некоторые волшебники все еще продолжают поиски. Кто знает, — хмыкнула Макгонагалл, разбавляя сухой монолог чуть печальной усмешкой, — может быть, среди вас сидит тот, кто однажды найдет ответ, над которым бились несколько поколений волшебников...

— Точно не Рон, — усмехнулся Гарри, слегка подталкивая локтем Гермиону. Та рассеянно обернулась и обнаружила, что друг сладко спит, уткнувшись подбородком в сумку с учебниками, небрежно сваленную на парте, однако даже не улыбнулась. Ее озабоченное лицо выдавало какую-то тревогу, и Гарри многое бы отдал, чтобы прочитать ее мысли. Однако она уже однажды обнаружила слежку и высказала все, что о нем думает, ему не хотелось рисковать дружбой снова. К тому же Гарри не был уверен, что ему действительно хочется стать поверенным Гермионы, может, это дела сердечные... Вот если бы подослать к ней Джинни...

Гермиона, однако, была встревожена вовсе не из-за Рона, мирно посапывающего на своем рюкзаке. Позади на обычно пустующем стуле Драко Малфоя, развалившись, сидел ее ночной кошмар и нагло ухмылялся, наблюдая за ее реакцией.

Встретившись с ним взглядом, Гермиона резко отвернулась и буркнула:

— Позер!

Гарри бросил на нее встревоженный взгляд.

— Вы снова поссорились?

— Что? А, ты о Роне? Да нет, просто на мой взгляд, это полнейшая глупость — заснуть на уроке Трансфигурации! Он же пропустит материал, не сможет написать тест и не выполнит практическое задание! — как-то чересчур запальчиво стала объяснять Гермиона, но тем самым, как ни странно, успокоила Гарри. Это было именно то, что он ожидал услышать от Гермионы.

— А теперь мы с вами попробуем разделить привычное заклинание трансфигурации на два этапа. Вы разбились по парам…

Макгонагалл остановилась, заметив спящего Рона, и ее лицо побледнело от гнева. Проследив за ее взглядом, все студенты тоже воззрились на Рона. Кто-то прыснул, кто-то сочувственно охнул, но когда Макгонагалл снова заговорила, тут же водворилась тишина.

— Что ж, кажется, я утомила некоторых присутствующих теорией, — поджала губы Макгонагалл. — Мистер Уизли очень недвусмысленно дает понять, что пора переходить к практике.

Она направила палочку на спящего Рона и, изящно взмахнув ею, произнесла:

— Сепаро!

Миг — и сумка, на которой так сладко спал Рон, испарилась в воздухе. Рон едва не клюнул подбородком парту, когда его голова ухнула вниз, потеряв опору, но вовремя проснулся. Он испуганно огляделся, соображая, очевидно, где находится. Наконец, его ошалелый взгляд встретился с холодным — Макгонагалл, и он, очевидно, вспомнил.

— Мистер Уизли, мне крайне неловко прерывать ваш сон, но бытует мнение, что спать в таком положении — очень вредно для позвоночника. И для аттестата, — прибавила Макгонагалл, хмыкнув.

Драко в голос расхохотался, и было очевидно, что слышать его могла только Гермиона. Она смерила его уничтожающим взглядом и отвернулась, чтобы не доставлять ему удовольствия своим вниманием.

— Итак, вы разбились по парам, а теперь попробуем разбить процесс трансфигурации на два этапа, — как ни в чем не бывало продолжила Макгонагалл, обращаясь к классу. — Одному из вас предстоит начать процесс расщепления, а другому — переставить молекулы местами. Для того чтобы ваш партнер видел перо, расщепленное на молекулы, вам необходимо, взяться за руки. Для остальных перо словно исчезнет в воздухе.

— Нет, Грейнджер, я решительно не понимаю, зачем мы теряем время, и что тебе мешает выяснить подробности моего убийства как можно скорее! — раздалось у Гермионы над ухом, и она, вздрогнув, выронила перо, которое собиралась расположить на подставке для опытов.

Гарри, протянувший было ладонь, чтобы взяться за руки, помог Гермионе поднять перо и встревоженно шепнул:

— С тобой все в порядке?

Гермиона бросила недовольный взгляд в сторону, где на уровне с ней на корточках расположился Малфой, и выдавила самым непринужденным тоном, на который была способна:

— Да, все в порядке. Приступим.

Нервным движением она несколько раз поправила перо на подставке, хотя оно и без того лежало идеально ровно, и приготовила палочку, вскидывая на Макгонагалл внимательный взгляд.

— Столько мучений, когда ты можешь просто-напросто сходить в пару мест и выяснить кое-что для меня, — снова встрял Малфой. — Это совсем не опасно, тебе даже не придется общаться с Пожирателями…

Гермиона упрямо сжала челюсти, пытаясь вникнуть в то, что говорит профессор. Та тем временем изящным движением взмахнула палочкой и вновь произнесла:

— Сепаро!

Класс повторил ее движение и произнес заклинание вслед за ней. Гермиона сосредоточенно отрабатывала взмах палочкой, так как для этого заклинания требовался довольно сложное движение.

Над ее ухом раздался шумный вздох, и она вновь с содроганием ощутила движение воздуха. Малфой встал и теперь склонялся над ней, опираясь одной рукой на спинку стула, а другой на парту. Гермиона чувствовала себя очень неуютно, но увеличить дистанцию, не вызывая подозрений, не могла.

— Я клянусь, что как только окажусь на свободе, я и близко не подойду ни к тебе, ни к твоим дружкам. Я вообще уйду из Хогвартса, хочешь? Переведусь в Дурмстранг! Какого дементора ты продолжаешь торчать на этих дурацких лекциях второй день, когда у меня, возможно, каждая минута на счету? А если я медленно умираю? Ты обещала помочь мне! Ты что, решила провести меня?

Макгонагалл подошла к Гермионе и, оценив ее старания, удовлетворенно кивнула и предложила приступать к работе.

— Послушай, Грейнджер, ты не сможешь вечно меня игнорировать. Я не оставлю тебя в покое, пока ты не согласишься помочь мне. То у тебя уроки, то срочное домашнее задание... Я вижу, что ты пытаешься обвести меня вокруг пальца!

Гермиона занесла палочку, пытаясь сконцентрироваться на заклинании.

— Сепаро, — воскликнула она, совершая сложное витиеватое движение палочкой, и замерла.

На миг она даже забыла о Малфое — настолько удивительное зрелище предстало ее глазам. Перо испарилось прямо у нее на глазах.

— Гермиона, у тебя получилось, — восхищенно выдохнул Гарри, — перо исчезло!

— Ну-ка, мисс Грейнджер? — Макгонагалл возникла из ниоткуда и склонилась над подставкой для опытов. — Как вижу, вам удалось расщепить перо. Прекрасная работа! — одобрительно кивнула она.

— Профессор, а как вернуть перо в прежнее состояние?

— Ах да, — с достоинством кивнула Макгонагалл. — Просто возьмите перо и произнесите «Фините Инкантатем».

— Взять? — изумилась Гермиона.

— Да-да, — уверенно ответила Макгонагалл. — Не бойтесь, возьмите его. Вы же знаете, где оно находится.

Гермиона опасливо протянула пальцы к перу и прикоснулась к нему. У нее на глазах частицы мгновенно слились в единое целое, и она ощутила в руке твердый гладкий стержень.

— Фините Инкантатем, — неуверенно повторила Гермиона, взмахнув палочкой.

Гарри присвистнул и тут же извинился, ощутив на себе неодобрительный взгляд Макгонагалл.

— Что, снова видишь перо? — шепнула Гермиона.

— А ты нет? — удивился Гарри.

Гермиона оставила вопрос без ответа, потому что справа от нее снова забубнил Малфой:

— Грейнджер, просто пообещай, что мы сегодня пойдем в поместье, — и можешь издеваться над пером и целоваться с Поттером хоть до самого утра. Всего одно слово: «Обещаю» — и я отстану. Ну, давай же!

Гермиона упорно притворялась глухонемой. Она вновь положила перо на подставку и занесла палочку над пером, пытаясь сконцентрироваться.

— Не хочешь говорить — дай мне знак. Подними левую руку и кивни — так я пойму, что ты пообещала, и оставлю тебя в покое. Грейнджер, подай знак, тебе говорят. Давай же.

— Сепаро, — выдохнула Гермиона и в этот момент Драко затряс ее плечо, привлекая ее внимание и тем самым меняя траекторию движения палочки. Гарри озадаченно уставился на зияющую пустоту, на месте которой только что лежала его многострадальная рука. Остальная часть класса испуганно охнула, раздался тоненький визг Ромильды Вейн, и Гермиона сообразила, что для всех остальных Гарри только что потерял руку.

* * *

Нет, это просто уму непостижимо! — Гермиона, схватившись за голову, металась по спальне девочек, которая в это время пустовала. Все были на обеде. — Что ты творишь? Что я творю? — поправилась она, заметив перемену в лице Малфоя. — Гарри мог остаться без руки! Хорошо, что Макгонагалл вовремя подсказала мне отменяющее заклинание, ты представляешь, что было бы, если бы я не успела? Хотя что ты можешь представлять, — обреченно вздохнула Гермиона. — Ты — это и есть я.

— Вот-вот, не забывай об этом, — Малфой насмешливо поднял указательный палец и сказал примирительно, — я просто пытался привлечь твое внимание, Грейнджер. — В этот раз я даже не планировал насолить Поттеру... Это так просто, повезло, — ухмыльнулся он.

Гермиона бросила на него разгневанный взгляд и, издав неопределенный звук, похожий на рычание, села на кровать напротив.

— Грейнджер, — Малфой встал с кровати и, явно преодолевая себя, подсел к ней. Гермиона брезгливо отодвинулась от него.

— Грейнджер, ну это уже действительно походит на паранойю. Ты же... — Драко издал тяжелый вздох и, скривившись, выдавил из себя: — Ты же умная девушка. Должна понимать, что твое подсознание не может наносить людям реальные увечья.

— Если бы не могло, психиатрические больницы бы пустовали, — дрожащим голосом произнесла Гермиона, не глядя на него.

Драко застонал.

— Грейнджер, брось! Не думал, что однажды скажу это, но ты не сумасшедшая! Ты же знаешь, что я настоящий. Иначе почему ты сейчас сидишь, отпрянув, и шарахаешься от меня каждый раз, когда я приближаюсь? Почему бы тебе просто не принять на веру нечто невероятное? Что ты теряешь?

Гермиона только сейчас заметила, что сидит на краешке кровати, всем корпусом отклоняясь от Малфоя. Оправившись, она приняла строго вертикальное положение, и теперь рукав ее мантии слегка касался мантии Малфоя. С неохотой она мысленно признала, что он прав. Если это только плод ее воображения, почему она так его боится? А если он действительно несчастная душа, застрявшая между мирами, почему не пытается помочь?

"Потому что тогда мне придется проститься с рассудком," — подумала она, и эта мысль внезапно пронзила ее со всей ясностью. Риск, что Малфой окажется галлюцинацией, слишком велик. Ни проверить, ни доказать его существование она никак себе не сможет — значит, остается только поверить. А поверить, что галлюцинация реальна, означает сойти с ума. Это было все равно что закрыть глаза, расслабиться и позволить себе падать на спину, понадеявшись, что чьи-то руки сзади подхватят. Но Гермиона точно знала, что не имеет права доверчиво упасть. Единственное, на что она могла уверенно положиться, — это ее ум. Единственное, чем Гермиона не могла пожертвовать даже ради спасения другого человека, — это здравый смысл.

— Ну хорошо, — вдруг оживился Малфой. — А если мы попробуем так?

Он вдруг схватил ее за запястье и изо всех сил стиснул ее руку. Гермиона охнула от боли и, вырвав ее, сердито отпихнула Малфоя.

— С ума сошел? — вскочила она, потирая руку.

— Больно, Грейнджер? — довольно ухмыльнулся Малфой. — А теперь посмотри на свою руку.

Гермиона с секунду помедлила, затем опустила взгляд и охнула. На ее запястье красовались четыре красных следа от пальцев. Гермиона вскинула на Малфоя испуганный взгляд.

— Синяки ты себе тоже сама поставила? — язвительно поинтересовался Малфой. Гермиона продолжала в смятении сверлить глазами следы на своей руке, медленно бледнеющие на матовой коже.