Счастье (джен)

— Да… Да, конечно, я понимаю. Да.

С каждым отвеченным в телефон «да» голос Лёс звучал всё обречённее. С каждым «да, конечно» всё чётче слышалось «нет, пожалуйста, нет».

— Пойми, ты справляешься всё хуже. В твоих отчётах одни убытки. Ещё немного и…

— Поймите, это временно! — взмолился Лёс. — Это всего лишь временные трудности, я обязательно добьюсь успеха! Не зря ведь говорят, что каждая ошибка…

— Клянусь богом, Ховел, ещё один твой сраный афоризм и я найму киллера.

— Пожалуйста, послушайте…

— Мне надоело слушать твои отговорки. Помнишь основной девиз фирмы «Луис и сыновья»?

— «Здесь и сейчас», сэр, — Лёс обречённо поник.

— Правильно. Здесь. И. Сейчас. Не «когда-нибудь потом», не «в скором времени», ни, тем более, «в лучшем случае». Мы можем себе позволить только здесь и сейчас. Никаких потом не будет. Ты меня понимаешь, Лёс?

— Да, сэр. Понимаю.

— Ты уж прости, так дальше продолжаться не может. В понедельник напишешь заявление «по собственному желанию», — шеф повесил трубку, оставив Лёса в одиночестве.

Дрожащей рукой он положил трубку телефона в гнездо и прошёл в комнату.

На кровати среди бардака лежал, болтая ногами его восьмилетний сын Кнохи. Читал комикс.

Застыв на пороге, Лёс оглядел тесную комнатушку, где они с сыном обитали.

С тех пор, как он развёлся с женой, оставившей их обоих на произвол судьбы, прошёл почти год. Лёс устроился работать в фирму «Луис и сыновья», занимающуюся изготовлением и починкой часовых механизмов разного толка. И с того момента дом его постоянно наполнялся хламом.

На подоконнике теснились книги, механизмы и связки инструментов. На столе, где Кнохи обычно делал домашнее задание, вперемешку с его учебниками были свалены винтики и шестерёнки. На стуле была свалена одежда мальчика: придя из школы, он так и не убрал её в шкаф, как пытался его научить Лёс.

— Что ты опять читаешь? — громко спросил он.

Кнохи испуганно отложил комикс в сторону.

— А что?

— Я спросил: что ты читаешь. Отвечать.

— «Доктор Гнолберг».

— Опять это дерьмо про героев?

— Но мне нравится…

— Мне тоже много чего нравится.

Подойдя, Лёс вырвал из рук Кнохи комикс.

— Тебе стоит больше читать учебники, чтобы твои никчёмные мозги хоть немного работали. Сядь за уроки.

— Но я только пришёл…

— За уроки, живо!!! — прикрикнул Лёс.

Скорчив недовольное лицо, Кнохи поднялся, перешёл за стол, сел прямо на свою смятую одежду и начал неторопливо доставать учебники.

Пройдя мимо сына (и случайно раздавив какую-то деталь от его конструктора), Лёс подошёл к подоконнику, на котором не было пустого места, чтобы положить руку.

«Этот город дерьмо. Моя жизнь дерьмо… Нет, спокойно. Нужно мыслить позитивно. Тогда в мою жизнь притянется хорошее…».

Хотя шеф точно не передумает, а Кнохи не станет лучше его понимать. В один миг подобное точно не случится.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Лёс взглянул на стопку книг недалеко от его руки. «Как изменить свою жизнь за пять лет» — гласила обложка первой книги. Ниже лежала та, на корешке которой было написано: «Технология счастья. Гаддлама Пэттаху». Ниже лежал «Ежедневник для творческого человека»; он стоил исключительно дорого и исключительно понравился Лёсу. Тот считал себя творческим человеком. Как может быть иначе, если иногда он любит смотреть на картины, а иногда вышивает бисером?

Его поделки из бисера были свалены где-то на далёкой-далёкой полке. Одной из бесчисленных полок.

Тягостно втянув носом воздух, Лёс запустил пальцы в чёрные волосы.

Сколько времени прошло с тех пор, как он решил начать жизнь с «чистого листа»? Он посещал лекции и тренинги, старался медитировать, покупал книги про то, как стать счастливым, вёл дневники, как советовали психотерапевты. Как минимум пять минут в день он глубоко дышал, сосредотачиваясь на хорошем, а ещё пил только зелёный чай и был вегетарианцем. Он одну за другой проглатывал книги, пытающиеся научить его счастью, раз за разом чуть ли не с кулаками вдалбливал сыну: «старайся и всё у нас будет хорошо».

Зарегистрировался в блоге «добрых мыслей», слушал расслабляющую музыку, покупал вещи, которые его радуют…

Но каждый вечер, несмотря на всё это, Лёс оказывался всё в той же тесной комнатушке, всё с тем же несмышлёным Кнохи, получающим двойки по математике и прочим предметам. В бесчисленном бардаке воспоминаний и попыток стать лучшим человеком, чем он был на самом деле.

Рука сама потянулась к одной из книг. Лёс машинально открыл её на случайной странице.

«Мы есть наш мозг, — писал автор, — не наше сознание, не наши представление о себе, это всё — чушь, театральная постановка. Поэтому следует для начала понять, чего хочет наш мозг… Не читайте дальше, обдумайте мои слова. Если вы их не поняли — то вы не готовы понять и всё остальное…».

Лёс помнил время, когда книга казалась ему настоящим откровением. Однако вскоре после этого он купил другую похожую книгу, и откровением стала она. И чем больше подобного поглощал, впитывая в себя, Лёс, тем чётче понимал, что всё, о чём писали люди, свято уверенные в том, что это правда…

— …не помогает.

Тикали часы. Кнохи сидел перед закрытыми учебниками, глядя перед собой в пустоту и даже не думая приниматься за уроки.

— Чего? — переспросил он.

Пальцы Лёса сжались на книге и он отшвырнул её прочь от себя. Голова вскипела, лоб покрылся испариной, а из глотки рвался хрип, бесшумно раздирающий горло и наливающийся мутной солёной тяжестью в глазах.

— Не помогает!!! — чувствуя собственные слёзы, Лёс в клочья разодрал «ежедневник для творческих людей». — Не помогает! Всё это дерьмо! Просто! Бесполезно!!!

Он выл, царапал всё, что видел, рвал и метал. Кнохи отбежал от него в сторону, но Лёс даже не заметил этого: он перевернул стул, на котором только что сидел его сын, и дико, не по-человечески, взвыл, вне себя от злобы и обиды. Впиваясь ногтями в собственное лицо, он вырывал страницу за страницей бесчисленных пустых «откровений», и кричал, кричал сквозь них на авторов, которые, как будто бы, знали, о чём говорят. Спустя время он обнаружил под книгами поверхность подоконника — и начал швырять всё на пол. Во всём виноваты эти чёртовы шарлатаны с невыговариваемыми именами, достигшие «божественного» просветления, и те, кто их хвалит, виновато чёртово правительство, что допускает такие вещи и не помогает таким, как Лёс, виноваты школьные учителя Кнохи, все до одного являющиеся пустоголовыми идиотами, так же, как родители его одноклассников, да и сам Кнохи тоже кретин, которому ничего в жизни не светит!!!

«Запиши сюда то, что тебя разозлило/выбесило в этот день, а потом вырви и сожги эту страницу», — гласил один из вырванных и смятых листов. Лёс, рыча, разорвал его на куски.

— ВЫ МЕНЯ ВСЕ БЕСИТЕ!!! Ты! Сраная! Страница!

Откуда-то сбоку выпало, раскрывшись, маленькое зеркальце, и Лёс, увидев в нём себя, машинально отвёл взгляд. Совсем не так должен выглядеть счастливый человек, как выглядел сейчас он.

Счастливый. Творческий. Успешный. Самодостаточный. Образованный. Весёлый. Просветлённый. То, как выглядел в тот момент Лёс — с красным, исцарапанным и заплаканным лицом, мешками под глазами и впалыми щеками — являлось полной противоположностью того, чему его все пытались учить.

— Почему я… — он прижал ладони к глазам, чувствуя каждую царапину на своём лице. — Почему я… Я же делал всё правильно. Я же. Пытался.

— Что? — спросил Кнохи из другого конца комнаты, подумав, что обращаются к нему.

— Заткнись! — хрипло выкрикнул на него Лёс. — Пошёл вон! Пошёл на кухню, я сказал!

Кнохи вышел за дверь и Лёс, скрючившийся возле окна, остался в полном одиночестве.

2019