Сваха поневоле (гет)

Сознание всплывало из омута похмелья толчками, но лучше бы оно там утонуло. Каждый удар сердца звучал гулом набата в висках, каждый вдох царапал горло, как раскаленный песок пустыни. Мало того, так еще и мерзкий привкус во рту.

«Ебаный Мерлин, какая же сука насрала мне в пасть и не смыла?!» — мысли Драко Малфоя скрипели в голове, как шестеренки главных часов Хогвартса.

Даже думать ему было больно, куда уж там открыть глаза. Да и зачем?

Любящая мамочка, как обычно, тут как тут, сидит рядом с антипохмельным зельем и дожидается пробуждения непутевого сыночка.

Так что сценарий утренней побудки был у Драко неизменным: протянул дрожащую руку... вцепился в стакан... захлебываясь жадными глотками, выпил.

Пока зелье не подействовало, глаза лучше не открывать. На следующий номер программы смотреть не стоит, слушать «кудахтанье» Нарциссы о том, как он безвозвратно губит свою жизнь, можно без солнечного света.

«Какая, к дементору, жизнь! Все ушло в ж-о-п-у с крахом Лорда! Хотя именно туда все устремилось еще при нем и из-за него, но тогда об отцовском позоре знал только Ближний круг. Вся правда всплыла на всеобщее обозрение после битвы за Хогвартс и последующего суда над Пожирателями. Полный пиздец нашему благородному семейству от суммы „подвигов“ папаши, мамаши и лично моих».

Тишина.

Еще со времен скандального ухода Салазара Слизерина из Хогвартса у слизеринцев завелась интересная традиция вести записи всех мстительных выходок и злых розыгрышей над оставшимися Основателям и их студентами. Со временем дневник превратился в солидный фолиант, который передавался из поколения в поколение, и каждый новый слизеринец считал за честь добавить запись о своих достижениях.

Интересно, что никто из слизеринцев, даже достигнув высоких должностей декана факультета или директора школы, не изъял эту книгу, хотя там были компрометирующие материалы на них самих.

Но со временем фантазия иссякла и содержание измельчало. Да, когда-то трава на Слизерине была зеленее! Но удовольствие перечитывать записи долгими зимними вечерами в общей гостиной — с купюрами из-за присутствия девочек или во всей красе в спальне мальчиков — осталось. Естественно, подобные выходки чаще всего заканчивались страшной руганью пострадавшей стороны, абсолютно не стесняющейся в выражениях.

Драко поставил себе цель не просто быть внесенным в эту негласную слизеринскую Книгу почета какой-то там одной шалостью, а оказаться на одном уровне по количеству записей с Томом Риддлом, Вальбургой и Беллатрикс Блэк, а также с Северусом Снейпом.

Благо на одном курсе с ним учился Гарри Поттер. Подружиться с ним Драко не удалось, а вот превратить его в золотую жилу смог, ведь приключения не обходили «нашу новую знаменитость» стороной. А Драко внимательно следил за гриффиндорцем и его друзьями и вовремя устраивал пакости.

Между делом он изводил остальных грязнокровок и предателей крови с этого факультета. Причем заметил, что когда терпение гриффиндорцев лопалось, то на его голову сыпались такие «перлы» маггловской ругани, что Драко только оставалось их старательно запоминать, адаптировать для магического мира, а потом козырять свежим словцом или заковыристым выражением перед парнями со своего факультета. Одним ударом наследник рода Малфоев убивал сразу двух гиппогрифов: третировал гриффиндорцев и пополнял свой запас ругательств.

Если кто-нибудь из противников желал пустить в ход кулаки, то Крэбб и Гойл решали все вопросы безопасности, но эти слизеринцы не могли похвастаться хорошей памятью и сообразительностью, поэтому пальма первенства всегда принадлежала Драко.

Несколько лет в Азкабане согласно решению суда не прошли для Драко бесследно. Хотя дементоров там больше не было, но стены каземата словно пропитались их духом, вытягивая все лучшее, что было в волшебниках. Первым делом уходил внешний лоск, затем — хорошие манеры, а вот быдловатость, которая когда-то была просто кичем у слизеринцев, осталась. Драко Малфой и сам не заметил, как его подростковые шалости с руганью переросли в естественную манеру общения.

Такое преображение сына после тюрьмы повергло Нарциссу в ужас. Она прикладывала все силы, чтобы он стал прежним, но успехи были скромными. Трезвым Драко ещё следил за своей речью, но стоило ему немного выпить...

А в своих мыслях Драко вообще не утруждал себя приличиями.

Тишина.

— Мама, а где душеспасительные речи?

Ответ получился каким-то нетрадиционным — в лицо Драко со всего маха влетел стакан.

Пусть и пустой, но больно же!

Драко резко уселся на кровати и открыл глаза. Вместо матери рядом с ним была «le nôtre pupille». Маленькую десятилетнюю девочку просто трясло от злости.

«Покойный Темный лорд оценил бы такой накал страстей! — подумал Драко и тяжело сглотнул вязкую слюну. — Ох, зелье еще не совсем подействовало! Сейчас стошнит, хорошо, если на эту проклятую магглу!»

— Вы... вы... — гнев перехватывал дыхание ребенка. — Ваша мама собирается в Министерство... и плачет!

Даже не слова маленькой девочки дошли до затуманенного сознания Драко, а ее жест, полный обреченности: руки, поднятые в гневе, камнем упали вниз, словно раненые птицы.

Драко разом вспомнил, что он творил прошлой ночью. Самой малой шалостью было то, что, разгулявшись, он спустил все деньги до последнего кната в борделе.

Драко резко сорвался с места, теперь ему было глубоко наплевать, подействовало до конца антипохмельное зелье или нет.

Аппарировав под дверь материнской спальни, он без стука ворвался в комнату и увидел Нарциссу, стоящую перед зеркалом.

— Нет, дорогая, это заклятие вам не помогает! Все увидят, что ночью вы горько плакали. Может, нам попробовать... — сочувствующий шепот Говорящего зеркала прервало бесцеремонное вторжение сына.

— Мама, ничего не нужно делать! — Драко крепился из последних сил, потому что к тошноте похмелья прибавилось еще и состояние после перемещения. — Моя вина... поэтому сам пойду в Министерство... ты просто отдохни...

— Драко, я же так просила не тратить деньги в том месте, — Нарцисса голосом обозначила то, что назвать прямо не поворачивался язык. — В Министерстве магии издеваются надо мной, когда я приношу финансовые отчеты с этой позицией расходов.

Решением Визенгамота было наложено Поражение магических прав на всех выживших после битвы за Хогвартс сподвижников Волдеморта. С каждым волшебником разбирались персонально, поэтому амплитуда наказаний была большой: от финансовых ограничений на средства семьи в Гринготтсе до пожизненного заключения в Азкабане.

Благодаря Нарциссе, точнее, заступничеству обязанного ей Гарри Поттера Малфои могли бы опять выйти сухими из воды. Но во время суда Драко словно шлея под хвост попала, и он сам рассказал о себе честнее, чем мог бы под действием Веритасерума. «Шлеей» стал все тот же Гарри Поттер.

— Для меня лучше отсидеть пару лет в Азкабане, чем хоть унцией быть обязанным этому Поттеру! — позже на свидании Драко объяснил матери свой поступок. — Я как хотел, так и хочу его смерти! Да, я струсил, когда меня настигло Адское пламя, и вцепился в Поттера. Теперь сам себя за это ненавижу! Пусть я буду обязан ему жизнью, но больше ничем!

После такого поведения перед членами Визенгамота сына Люциус тоже не стал привычно выкручиваться и изворачиваться, а может, у него уже ни на что не хватало сил, и заключение в Азкабан он воспринимал как возможность спрятаться разом ото всех.

Пять лет тюрьмы Люциуса словно обрадовали, Драко тоже не испугался двухлетнего срока, а на финансовые ограничения, наложенные на их банковские средства, тогда они вообще не обратили внимания.

Странно, но даже азкабанское заключение Драко переносил легче, чем теперь такую свободу. Волшебная палочка у него была, но на нее наложили модифицированные чары Надзора. Почти как у малолетних волшебников, вот только когда наступит его «совершеннолетие», в Министерстве не уточнили.

Собираясь на ковер в Министерство магии, Драко по привычке произнес заклятие «Приори Инкантатем» и, увидев результат, сначала остолбенел, а потом разразился бранью:

— Блядь! Дешевая подстилка! Развела, дрянь же такая! — визжал Драко, не замечая, что любопытное детское личико заглядывает через приоткрытую дверь его комнаты. — Идиот! Все мозги просрал! Сектумсемпра! Меня же теперь в Министерстве во все дырки выебут!

— Так тебе и надо! — показав язык, заявила «le nôtre pupille». — Семь бед — один ответ! Жалко, что один, ты достоин семи ответов!

Взбешенный Драко направил волшебную палочку на ребенка, но тут она, округлив глаза, сначала безмолвно стала тыкать пальцем в его сторону, а потом в ужасе закричала:

— Драко, у тебя палочка треснула!

Испуганный Драко принялся крутить в руках свою палочку, отыскивая повреждение, но все вроде было в порядке.

— Где ты увид... — начал он, но девчонки след давно простыл. Драко, всплеснув руками, рассмеялся. — Вот бестия — наша «le nôtre pupille»! С этой магглой точно не соскучишься!

Но настроение у Драко вдруг пошло в гору. Напевая на мотив модной песенки «Семь бед — один ответ», он, быстро приведя себя в порядок, пошел по длинным коридорам Малфой-мэнора к камину в кабинете отца.

Теперь собственные средства в Гринготтсе Малфои получали по специальному чеку-разрешению, причем новый выдавали только после того, как был представлен и утвержден отчет о расходовании предыдущей суммы.

Произнеся заклинание, Драко материализовал свиток, на котором мерцали волшебные печати и подписи волшебников.

— Это министерские крысы считают суммой! — презрительно скривившись, Драко просматривал семейные расходы. — В старые добрые времена отец за час тратил столько и не замечал...

Но тут он ахнул и присвистнул, дойдя до последней записи.

— Да-а-а, умеют в этом борделе выпотрошить клиента. Министерские будут счастливы, да что там... даже отец хихикнул бы: «Силен сынок!»

Но с Люциусом разговор был бы простым — он сам привел туда сына в первый раз, а вот с мамой объяснения по этому вопросу всегда проходили мучительно.

Нарцисса хотела, чтобы у сына была большая, красивая и светлая любовь. Драко не имел ничего против этого, вот только кандидатур на роль прекрасной дамы на горизонте не было видно.

— Новых нет, а старые далече! — с напускной бравадой ерничал Драко.

Но на самом деле его ранило то, с какой скоростью рассосались толпы его поклонниц по Хогвартсу, стоило оказаться в Азкабане, как канула в небытие еще с детства запланированная невеста.

Каждая чистокровная семья, поддержавшая в войне Волдеморта, решала свои проблемы самостоятельно. Одно слово — слизеринцы! Победи Темный лорд, гриффиндорцы из последних сил держались бы вместе. У них обратиться к друзьям за помощью не зазорно — позор не помочь. Драко порой даже завидовал, когда глядел на друзей Поттера. Везде вместе: и в радости, и в беде, как кровные родственники.

Хотя этих самых кровных родственников у Драко половина магической Британии, а толку? Единственная опора — семья: мать да отец, жалко, что ни сестер, ни братьев у него нет. Правда, теперь завелась «le nôtre pupille».

«Ну, вот зачем матери эта маггла? Мне так точно не нужна!» — В душе у Драко привычно холодной змейкой шевельнулась ревность.

Но память вдруг подкинула воспоминания о сценке с «треснувшей» палочкой, и Драко улыбнулся. Так с улыбкой на лице и отправился через каминную сеть в Министерство магии. Она пригодилась, когда по дороге в Отдел обеспечения магического правопорядка он замечал, как старые знакомые старательно не узнают его или быстренько сворачивают в другие коридоры.

— МАЛФОИ — ИМЯ ВАМ ПОЗОР! — пафосно, в стиле древнегреческого трагика продекламировал Драко, остановившись у входа в нужный кабинет, и пнул дверь ногой.

Едва Гарри Поттер открыл дверь своей группы в штаб-квартире Аврората, как услышал:

— Гарри, сегодня совещание у министра перенесли на шесть вечера.

— Драклы их дери! — не удержался он. — Все мои планы на вечер к дементору под хвост.

— А у них есть хвосты? — раздался незнакомый женский голос.

— Кхе! — хмыкнул Гарри, поняв, что в помещении есть кто-то чужой, и решил отшутиться. — Ну, может и есть, ребята они скромные... мантии носят длинные... кто знает, что там припрятано.

Такой ответ незнакомку устроил, хотя Гарри в любом случае было уже не до разговоров. Министерские записки, накопившиеся за его недельное отсутствие на работе, хищной стайкой кинулись штурмовать адресата прямо у двери.

— Ясно... неактуально... ясно... опоздали с заказом в Амстердам — уже вернулся назад... — перебирал Гарри записки и недовольно бубнил себе под нос: — Почему начальство так любит устраивать совещания в конце рабочего дня? Целую неделю был в командировке, и опять вечер занят.

— Зато если вы забыли привезти подарок своей любимой, — незнакомка обладала на редкость чутким слухом, — то у вас появляется шанс что-то купить здесь. Но рекомендую в маггловских магазинах, а не в наших, чтобы вас не уличили.

Хорошо, что большой шкаф отгораживал вход в кабинет и не позволял незнакомке заметить смущение Гарри.

Подарок он купил, но не знал, как к нему отнесется Джинни. В Амстердаме сюрприз казался удачным, но вот дома Гарри смотрел на презент из секс-шопа совсем другими глазами.

Там коллеги из голландского Аврората, взяв его на слабо, затащили в лавку с различными секс-игрушками. В Косом переулке, центре магической торговли Британии, подобных магазинов не было. Гарри и не собирался там ничего покупать, разве что какую-нибудь мелочь, чтобы коллеги не обвинили его в излишней скромности.

Но центральное место на витрине занимала «Молния».

— Э-э-э, ты ничего не перепутал? — обратился Гарри к одному из голландцев, указывая рукой на гоночную метлу. — Что ей делать в подобном месте?

— А ты внимательно присмотрись, — посоветовал тот, а его коллеги, которые уже разбрелись по магазину, стали быстро подтягиваться назад.

Гарри пристально разглядывал такую знакомую еще с хогвартских времен «Молнию». Но эта модель была с модификациями: упоры для ног намного шире, появились поручни для рук, но самое главное — к метле пристегнули сидение из какого-то полупрозрачного материала.

— Это что такое? — никак не мог взять в толк Гарри. — Гоночная метла для инвалидов?

— Ну, ты даешь... ха-ха-ха... знаменитый ловец... ха-ха-ха... девственник...

Голландские коллеги дружно покатились от смеха, а недоуменный вид знаменитого Гарри Поттера только подливал масла в огонь. Ему уже в пору было обидеться, но один из ржавших, отдышавшись, объяснил:

— Неужели у тебя никогда не появлялись фантазии трахнуться прямо в воздухе на метле? — Гарри решил замять ответ на такой вопрос, но собеседник не унимался. — Ну, у вас англичан и выдержка! А я только сяду на метлу — уже торчу, а если крутой игровой момент, то хоть дрочи в воздухе. Теперь понятно, почему англичане нас вечно делают в квиддиче. Мы во время игры совсем не о том думаем!

— Тоже скажешь! — подал голос смутившийся Гарри. — Мы что, импотенты, что ли? Та же картина маслом, но... фантазии фантазиями, а игра игрой.

— Теперь вы можете воплотить свои фантазии в жизнь! — быстро вмешался в разговор продавец магазина. — Метла имеет следующие характеристики: настройки автоматического полета на заданной высоте и скорости, регулирование наклона кресла, высоты упоров поручней и стремян в зависимости...

А сейчас Гарри раздумывал, оценит ли Джинни его покупку или отходит ею так, что потом долго будут болеть бока.

Задумавшись, Гарри не заметил, что перегородил дорогу трем девушкам, а они терпеливо ждали вместо того, чтобы привлечь его внимание. По слегка загадочным улыбкам было ясно, что они знали, с кем столкнулись, но вели себя достойно, не собирались окружать знаменитость восторженно повизгивающей группой.

Одна, стоявшая чуть впереди, время от времени бросала взгляды на Гарри, а другие увлеченно переговаривались между собой.

Гарри встрепенулся и не понял, куда попал. Эти девушки сошли с глянцевой обложки самого модного журнала прямо к ним в Аврорат, или он открыл не ту дверь?

«Что-то здесь не так!» — подсказывало чутье аврора, и Гарри начал пристально разглядывать незнакомок.

Все девушки были очень красивы, но как-то подчеркнуто красивы! Кто с раннего утра наносит на лицо вечерний макияж?

Все девушки были шикарно одеты, но как-то подчеркнуто шикарно! Кто с раннего утра наряжается так, словно пришел на министерский званый вечер?

И этот мимолетный, но цепкий и оценивающий взгляд, которому позавидует любой аврор! Очень разные, но в то же время чем-то неуловимо схожие, словно несущие на себе печать одной профессии.

— Проститутки! — вдруг осенило Гарри. — Причем очень дорогие проститутки!

Работа мысли отразилась у него на лице, и девушки быстро поняли, что их маленькая тайна раскрыта. Теперь не имело смысла изображать перед знаменитостью благовоспитанных девиц, а вот подшутить над ним вся троица была не против. Они отлично знали, что Поттер никогда не посещал ни их заведение, ни другие подобные, поэтому привычное для посетителей борделей шоу для него было в новинку.

Словно по взмаху невидимой волшебной палочки, начался «Показ товара лицом и телом». В Аврорате для этого шоу не было никаких условий: ни тебе подиума, ни красной ковровой дорожки. Но разве профессионалок высокого уровня этим испугаешь? Пусть малюсенький коридорчик и узкий дверной проем, половину которого еще и перегородил единственный зритель. Но если его удастся заполучить в клиенты, то это станет наивысшим достижением в их карьере.

Первой вперед пошла шатенка с волнистыми волосами. Она очень напоминала Гермиону Грейнджер, особенно ту, удивившую весь Хогвартс на рождественском балу на четвертом курсе. Разве что волосы у этой копии не были уложены в замысловатую прическу, а красивыми прядями стекали на плечи. И вместо пышного бального платья на ней были блузка и юбка, напоминающие школьную форму. Только уж слишком откровенно их материал то пикантно просвечивался, то вызывающе обтягивал нужные места на точеной фигурке девушки.

Но все же она напоминала Гарри подругу не столько внешне, сколько внутренне. Эта девушка смотрела на него взглядом Гермионы и улыбалась ему улыбкой Гермионы. Открыто. Дружелюбно. Верно.

— Здравствуйте, Гарри Поттер! Очень приятно увидеть вас не на страницах журналов и газет, а живьем! В жизни вы намного...— она словно застеснялась своей смелости и, потупив взгляд, слегка зарделась, но потом, собрав свою волю в кулак, закончила: — ...симпатичнее!

— Спасибо! — ответил Гарри и почувствовал, что стал смущаться, как когда-то со своей первой любовью — Чжоу Чанг. — А в-вас к-как... как вас зовут?

— Мелисса! — тихо прошептала девушка, мило краснея.

Окончательно смутившись, она поторопилась пройти мимо Гарри, а он поспешил уступить ей дорогу, да так неудачно, что они столкнулись. Словно Гарри решил точь-в-точь повторить сценку на лестнице в совятню Хогвартса, но роль Чжоу теперь играла Мелисса.

«Господи, после распущенных нравов Амстердама мне черт знает что мерещится, — решил Гарри. — Такая скромница, как Мелисса, не может быть проституткой».

Он все еще придерживал ее за плечи, когда выражение лица Мелиссы вдруг стало меняться. Это напоминало окончание действия Оборотного зелья, только черты лица девушки оставались прежними.

Теперь Мелисса превратилась в ту Гермиону, которую Рону Уизли показал хоркрукс Волдеморта у озера в лесу Дин. Та призрачная Гермиона, хотя и целовалась с призрачным Гарри, но у настоящего вызывала только одно желание — заставить Рона быстрее ударить мечом Гриффиндора по медальону Слизерина.

Эта же всего лишь легким прищуром глаз и двусмысленной улыбочкой подняла в Гарри воспоминания, которые он постарался накрепко забыть.

Медальон Салазара Слизерина, который друзья по очереди носили на шее, плохо действовал на всех. Раздражительность, подозрительность, злость были верными спутниками этого украшения. Но ни Гарри, ни Рон, ни тем более Гермиона не признались друг другу, как именно он действует на них. Частичка души Волдеморта вызывала такую похоть, что рука все время тянулась в трусы. И это тогда, когда на самом деле заботы у них были совсем другими: что поесть, как спрятаться и где искать остальные хоркруксы.

Совсем стало плохо, когда ушел Рон, оставив Гарри с Гермионой в палатке наедине. Каждый вечер, лежа в постели, Гарри старался думать о Джинни, следя за ней по карте Мародеров. Хотя разве дрочить одной рукой, держа в другой карту, называется «думать»? И все время прислушиваться к всхлипам Гермионы. То ли внутренний голос самого Гарри, то ли голос частички души Волдеморта шептал:

— Зачем тебе старая любовь, когда рядом лежит та, которая может стать новой? Иди к ней, сделай ее счастливой! Это ты считаешь, что она плачет из-за Рона, а если Гермиона страдает от того, что ты не видишь в ней женщины? Ты чувствуешь ее запах? Нет, так пахнет не обида, а желание!

Тогда, чтобы перебороть страх девственника, Гарри нужен был встречный порыв подруги, но он его не дождался, а сейчас Гермиона жаждала его, прямо здесь и сейчас.

Гарри крепче сжал ее плечи, и она подалась вперед, призывно приоткрыв рот, но в это время очередной министерский самолетик спикировал точно в знаменитые очки Поттера.

Гарри моргнул раз, другой, и мираж «Гермиона» развеялся.

— Осторожно, Мелисса, тут порог! Не сломайте свои каблучки! — криво усмехнулся Гарри и слегка подтолкнул девушку к выходу дружественным хлопком по красивой попке.

Но самому ему было совсем не до смеха. Хорошо, что провидение как всегда помогло хроническому счастливчику, а то зачет по курсу юного бойца сексуальных войн был бы с треском завален.

Не успел Гарри отдышаться после первой волны, как пошла вторая.

Чем ближе к нему приближалась рыжеволосая девушка, тем больше поражало ее необыкновенное сходство с Джинни. Они казались не просто близнецами, а двойняшками.

Но такое выражение лица у настоящей Джинни появлялось только после долгих ласк в постели, когда у нее не оставалось сил противиться своему желанию. Хотя в сексе она была активной, ни разу не отказала в близости Гарри, но первой не приставала никогда.

— У меня нет такой квалификации! — отшучивалась она после его претензий. — В Хогвартсе мне приходилось отбиваться от парней, а не домогаться их.

А Гарри так мечтал о «похотливой кошечке», и теперь судьба предоставила ему это по полной программе.

— Так что же ты привез в подарок? — поинтересовалась копия Джинни.

— Недоработка вашей фирмы! — усмехнулся Гарри. — Голоса у вас все-таки разные!

— Тебе показалось, дорогой! — Копия коснулась волшебной палочкой своего горла. — А теперь?

Гарри вздохнул, а девица, прильнув к нему, зашептала в самое ухо:

— Ну, почему так тяжко, дорогой? — Она ткнула острым коготком ему в грудь и начала медленно-медленно вести руку все ниже и ниже. — Одна любимая — хорошо, а две — лучше!

Да, эту «Джинни» не пришлось бы уговаривать прокатиться на «Молнии» из Амстердама. В сексе с такой Гарри мог бы воплотить свои самые буйные фантазии и позволять любые эксперименты.

Но...

Он вдруг поймал себя на мысли, что чем больше старалась совратить его проститутка, тем меньше хотелось этого ему самому. Любые плоды приедаются, если они не запретны! Скучно, когда результат твоих авантюр известен заранее.

— Ваш труд оценил! — шепнул ей Гарри, подмигнув. — Если мой подарок из Амстердама не понравится оригиналу... если его не переломят о мои бока... копия точно оценит и за оригинальность, и за дороговизну.

И поймав путешествующий по его телу пальчик, Гарри крепко пожал слегка опешившей проститутке руку.

— Так подарочек-то... — быстро сообразила ушлая девица.

— Угу! — фыркнул в ответ Гарри и заговорчески прижал палец к губам.

— Хоть бы не понравился! — сказала «Джинни» своим голосом и одарила искренней улыбкой.

Эту Гарри уже выпроводил из кабинета более звонким хлопком по попке и посмотрел на третью девушку с видом мужчины весьма многоопытного в общении с девицами легкого поведения.

Блондинка была не копией, а даже улучшенным вариантом Нарциссы Малфой, потому что вместо привычной маски чистокровной волшебницы «Чем это здесь пахнет?» на лице у этой девушки сияла обворожительная улыбка, очень искренняя, хотя и не без доли хитринки.

Но чем ближе к Гарри подходила «Нарцисса Малфой», тем сильнее угасала ее улыбка, тем строже становился взгляд. Словно она знала о каком-то скелете в шкафу у Гарри, который он запихал на самое дно и еще завалил всяким барахлом.

У Гарри пошли мурашки по спине от нахлынувших не самых приятных воспоминаний. Там на поляне в Запретном лесу не все было точно так, как потом Гарри рассказывал друзьям и на суде в Визенгамоте.

Хотя Гарри старательно притворялся мертвым после возвращения с призрачного Кингс-Кросса, но его тело ликовало от возвращения к жизни, что и породило тайну между ним и Нарциссой Малфой.

Гарри почувствовал, как твердеет его плоть, стоило этой женщине коснуться его лица неожиданно мягкими руками. Когда же ее руки скользнули под рубашку, отыскивая сердце, то сдержаться уже не было никаких сил. Под мантией начал расти бугорок. Еще немного, и такое интересное оживление трупа заметили бы и остальные сторонники Волдеморта. Но Нарцисса положила руку на встающий член Гарри и прижала его. Ее распущенные волосы щекотали лицо Гарри и вызывали в нем еще большее желание, ее частое дыхание говорило, что взрослую женщину возбудил мальчишка, годившийся ей в сыновья.

Но похоть не застилала ей разум.

— Драко жив? Он в замке? — спросила она таким шепотом в дюйме от уха Гарри, что его член задергался в ответ.

— Да! — выдохнул тот, готовый закричать от наслаждения.

Гарри почувствовал, как сжалась рука на его груди. Ее ногти больно впились в кожу, и он кончил...

Женские руки убрались, Нарцисса Малфой выпрямилась и громко объявила:

— Он мертв!

Она не врала Волдеморту, но только Гарри Поттер и Нарцисса Малфой знали, о чем на самом деле разговор.

На суде в Визенгамоте Гарри изо всех сил защищал семью Малфоев, но как же он тогда ненавидел Люциуса, как завидовал ему. Ни разу Гарри не удалось получить такого удовольствия даже в полноценном сексе, как тогда всего лишь от прикосновения зрелой женщины.

Копия Нарциссы Малфой смотрела на Гарри осуждающе.

— Может, вы все-таки освободите мне проход?

— Ах, да! Извините, пожалуйста! — вконец смутился Гарри, в голове которого в одну кучу смешались воспоминания об одной и неожиданно благородные манеры у другой.

Он посторонился и не мог оторвать взгляда от удаляющейся девушки. Вдруг она остановилась и обернулась. Так, быстрым взглядом, но почему-то Гарри показалось, что нежный женский пальчик оттянул резинку на его трусах и резко отпустил.

— Знай наших! — эхом прозвучало в его голове.

Гарри встрепенулся. Даже в мире магов слышать голоса — плохо.

— Кто это был? — спросил он пустоту и сам себе ответил: — Секс-боггарты!

Но увидев свою группу авторов, Гарри понял, что сам отделался от встречи с этими хищницами легким испугом.

Это напоминало сценку в гостиной Хогвартса, если девчонка заставала мальчишек за просмотром запретных для подростков откровенных журналов или колдофото для мужчин. При виде порнографии девочка краснела и злилась, а мальчишки хихикали, как дурачки.

— Что здесь происходит?

Вперед выступила Джинни, вся раскрасневшаяся и напоминающая нахохлившуюся курицу. Как же в этот миг она была похожа на Молли в момент ее разборок с напроказившими в очередной раз близнецами!

Гарри шагнул к любимой супруге и поцеловал ее при всех, как много лет назад на пятом курсе.

— Это все Малфой... — услышал он сбивчивое объяснение Рона. — Учудил, придурок, использовал в борделе боевое заклятие. Контрольщики прислали к нам разбираться. Ну... вот я... свидетелей того... нужно же допросить. Вот которая... Джинни... показания давала.

Гарри вовремя вцепился в настоящую Джинни, которая была готова броситься на брата с кулаками.

— Мне наплевать на сексуальные мечты Малфоя! — сквозь слезы обиды кричала она. — Жалею, что он не гей! Тогда бы я любовалась на твою копию.

— Скорее нас осчастливили бы копией Гарри! — заржал Рон, а Джинни очередной раз рванулась из крепких объятий мужа, чтобы по-семейному разобраться с братом.

Все это сопровождалось дружным хохотом остальных коллег.

— Всем прекратить балаган! По рабочим местам! — рявкнул Гарри, давненько он так не взрывался. — Уизли, взял папку этого дела — и ко мне в кабинет!

Гарри внимательно читал докладную специалиста контроля чар Надзора. Ситуация была дурацкой. Разгулявшийся в борделе Драко сначала наколдовал букеты цветов, а потом три раза применил боевую «Сектумсемпру».

Гарри передернуло, когда он прочитал название заклятия. Перед глазами сразу всплыл туалет привидения Миртл в Хогвартсе и умирающий в луже собственной крови Драко.

— Зачем?

— Все девицы подтвердили, что он, пьяным, на спор срезал свечки. Доказал проституткам свою меткость. Самая для него теперь аудитория, — прыснул Рон, опять превращая расследования дела в цирк. — Не, ну силен мужик... мало ему одной, ладно двух. Сразу три! Ты заметил, Гарри, одна — точь-в-точь как его ма...

— Рон! — резко перебил его Гарри. — Закрывай дело в связи с отсутствием состава преступления.

— Но я еще не был в борделе, там...

— Нужно свечки допросить! — ехидно вставила уже успокоившаяся Джинни.

— Непонятно сказал? Закрывай дело! Или посоветоваться с этим сложным случаем со специалистом из юридического отдела Гермионой Уизли?

— Тоже мне друг! Ее докладная записка заклюет меня, как гиппогриф. Помню я ее птичек за невинные поцелуи с Лавандой.

Через несколько минут Гарри Поттер сам, чтобы немного развеяться, понес докладную с Актом закрытия дела в Отдел обеспечения магического правопорядка.

Похоже, день решил, что он преподнес еще не все сюрпризы Гарри Поттеру. В кабинете контрольщиков он услышал голос Драко Малфоя и хотел потихоньку смыться, пока его не заметили. Но передумал, когда услышал, как тот разговаривает, заикаясь на каждом слове. Вымученную речь Драко постоянно перебивал тихий нудный голос, который монотонно бубнил, словно вбивал в голову гвозди. Лишь небольшие паузы, во время которых Драко пытался хоть что-то сказать, но ему опять мешали.

— В-вы... н-нав-верное... д-д-думаете, — Драко на миг остановился, чтобы отдышаться, и стал говорить, сильно растягивая слова. — Что я собираю Сопротивление вашему режиму среди проституток?

Гарри догадался о маленькой тайне Драко: тот был заикой, причем чем сильнее волновался, тем заметнее становился этот дефект, а чтобы успокоиться, он специально растягивал слова. Гарри думал, так тот доказывал свое чистокровное превосходство, а оказалось, что всего лишь сильно волновался, обращаясь к нему.

— Как ты смеешь, щенок! В Азкабан снова захотел? Вот и «Сигнальное предупреждение об опасном заклинании». Сдать вашу волшебную палочку! Вы арестованы!

Гарри Поттер быстро подошел к ним. Увидев его, Драко сразу вытащил из кармана свою палочку и положил на стол.

От обычно лощеного вида Драко не осталось и следа: лицо раскраснелось, волосы взъерошены, узел у криво висящего галстука растянут. Похоже, драли Малфоя в министерском кабинете не первый час.

Да, этот чиновник мог. Гарри был с ним немного знаком, но еще больше был о нем наслышан. Истинный бюрократ из породы непотопляемого говна. Ему все едино, кто правит, сам он всплывет при любом режиме, потому что работу свою знает хорошо, а менять мнение умеет еще лучше. Сейчас этот шакал терзает труп Драко, а победи Темный лорд, с такой же прытью расправлялся бы с друзьями Гарри Поттера.

— Превышение должностных полномочий не красит работника отдела Контроля за магическим правопорядком. Дело Драко Малфоя о применении боевого заклятия нами рассмотрено и закрыто в связи с отсутствием состава преступления, — Гарри сам удивился, что может так официально разговаривать, да еще таким голосом. А потом уже продолжил, обращаясь к Драко: — Вы свободны! Можете забрать свою палочку!

Когда за Малфоем закрылась дверь, Гарри навис над чиновником и прошипел не хуже Снейпа:

— Сегодня на заседании у министра я подниму вопрос о квалификации сотрудников, контролирующих соблюдение Закона о поражении в правах. Смотрю, излишне ретивые чиновники могут опорочить любую хорошую идею.

Только у лифта Драко вспомнил, что забыл получить новый чек. Он грязно выругался и побрел обратно. На половине пути Драко столкнулся с Гарри Поттером, который протянул ему нужный документ.

— Я, наверное, должен поблагодарить Великого Поттера, который не только спас весь магический мир, но и готов прийти на выручку любому волшебнику. Да что-то не хочется!

— И не нужно, — спокойно ответил Гарри и свалил Малфоя точным ударом в челюсть.

— Это тебе за «Нарциссу»! — склоняясь над поверженным Драко, кричал он. — Видел я твоих девиц!

— Еще бы тебе ее не защищать! — шипел в ответ тот, ощупывая онемевшую челюсть. —

Ради тебя она предала Волдеморта! Все уцелевшие семейства из Ближнего круга отвернулись от нас. Так ей и этого мало, выслуживается перед вами: завела себе простую магглу, даже не грязнокровку, и воспитывает как родную дочь. Теперь и воздержавшиеся из чистокровных перестали общаться с нами.

— Какая же ты дрянь, Драко! — Гарри трясло от гнева. — Будь моя мама жива, пусть хоть самого Тома Риддла забрала из приюта! Я все равно был бы счастлив от того, что она просто есть!

На этот раз Драко, который любил оставлять за собой последнее слово, молчал.

— Ты ничего не терял в жизни по-настоящему. Ты — дурак, в отличие от своей матери. Она все поняла и в действительности спасала не столько меня, сколько тебя, пойдя против Волдеморта. Сам вставай, козел, поднимать тебя не буду!

Гарри ушел и не увидел, как Драко долго лежал на полу в коридоре Министерства магии и глядел в потолок. Нашел самое лучшее место, чтобы о многом подумать в своей жизни.

«Ну и денек сегодня! — подумал Гарри, проезжая на лифте свой этаж. — До рукоприкладства дошел! К фонтану, что ли, пойти?

Фонтан атриума переживал свое третье перевоплощение. К разрушению двух предыдущих приложил свою руку Гарри Поттер. Слащавый «Фонтан Волшебного Братства» разрушил Альбус Дамблдор, защищая Гарри в бою с Волдемортом. Второй «Магия — сила» уничтожали все вместе, войдя в первый раз в Министерство после победы в битве за Хогвартс.

Проект третьего был сделан по идее Гарри Поттера. Конечно, на конкурсе по созданию нового фонтана, работ было много, но жюри выбрало его. То ли посчитали лучшим, то ли решили сделать ему такой оригинальный подарок. Среди шикарных проектов идея Гарри выделялась своей простотой. Обыкновенная монада из белого и черного мрамора, но не плоская, а сферическая. Каждая ее часть была прорезана отверстием, которое светилось другим цветом: на белом мраморе зияла кромешная тьма, а на черном сиял режущий глаза свет.

Из мелких отверстий, равномерно расположенных по всей сфере, били разноцветные струйки воды, которые, перемешиваясь в воздухе, сверкали подобно северному сиянию и медленно стекали в бассейн фонтана, но и там продолжали переливаться.

— Можно бесконечно смотреть на текущую воду, горящий огонь и... — раздался женский голос за спиной Гарри.

— ...работающего человека, — закончил он порядком потертую истину и повернулся. — Опять вы?

— Я! — согласилась с ним «Нарцисса». — Вот сидела у фонтана и думала, как бы перед вами извиниться, и вдруг вы сами здесь появились.

Гарри недоверчиво смотрел на женщину, ожидая теперь какой-нибудь выходки на глазах у всех в атриуме.

— Не верите! Ну что же, я это заслужила — не смогла перебороть в себе желание немножко развлечься. Все-таки сам Гарри Поттер! Потом внукам буду рассказывать.

— Вы уверены, что у таких, как вы, они когда-нибудь будут? — резко ответил Гарри.

— Надеюсь. Дочка уже есть, а там, может, еще рожу.

— Не от Драко ли Малфоя?

— Нет, от вечного ребенка я рожать не собираюсь! Гарри Поттер, не старайтесь меня поддеть или оскорбить, вам это не по силам. Я давным-давно все это сделала сама. Камни уже все разбросаны, теперь пора их собирать. Первым делом завязываю с этой профессией. Вот оформила разрешение на порт-ключ, чтобы перекочевать в мир магглов. Собираюсь в Штаты, в Голливуд. Один из моих бывших клиентов, сквиб и американский продюсер, предлагает мне сняться в своем фильме. Представляете, об американской проститутке, — усмехнулась она, но взгляд оставался печальным. — Мне и играть там ничего не нужно, только заново пережить что-то из моей жизни. Надеюсь, что все получится, и подрастающая дочь еще будет гордиться своей мамой.

— Извините, но я не могу понять, как вы, такая красивая и умная женщина, угодили в бордель?

— Вам действительно интересно? — удивилась «Нарцисса», а когда дождалась ответа от Гарри, продолжила. — Странно исповедоваться перед вами. Хотя, возможно, именно так по-настоящему извиняются. Вот только здесь слишком многие волшебники обращают на нас внимание. Вы не против встречи в маггловском Лондоне? Время и место назначайте сами.

Через час они сидели в небольшом уютном пабе и потягивали холодное пиво из запотевших кружек.

— Мой отец — магглорожденный, финн, мама — полукровка, англичанка.

— Ты отчитываешься передо мной как на комиссии по Статусу крови, но для меня это не имеет значения.

— Привычка, — усмехнулась она. — Почти всю свою сознательную жизнь я жила среди тех, для кого именно это было самым главным, особенно при знакомстве. Тогда начну иначе. Меня зовут Анна Тайкури, наверное, в отцовском роду часто появлялись маги, если даже фамилия переводится с финского языка как колдун. Он закончил Дурмстранг, там же училась и я. Наша семья жила в Хельсинки, папа служил Стражем в Министерстве магии Финляндии, так называют наших авроров. Мама работала помощником лекаря. Наша семья была очень дружной, но после гибели мамы жить там, где каждая мелочь напоминала о ней, не смогли ни отец, ни я.

— Погибла? — заинтересовался Гарри. — Если тебе тяжело говорить об этом — не отвечай.

— Теперь уже могу. Она погибла из-за папиной работы, прикрыла его собой, когда они вместе выходили из ресторана. Он копнул дело, ниточки от которого тянулись в высшие эшелоны власти. А тут еще в школе после побега Игоря Каркарова стали распоясываться поклонники черной магии. Я привлекала их внимание своими способностями в легилименции, поэтому отец, опасаясь за мое будущее, договорился с Альбусом Дамблдором о переводе в Хогвартс, а сам договорился о работе в вашем Аврорате.

— Но я никогда не слышал об авроре с такой фамилией.

— Он не успел поработать. Мы переехали летом, когда в Англии уже стало неспокойно, но Минерва МакГонагалл заверила, что в школе все будет по-прежнему. Чтобы провести вместе со мной время до начала учебы в Хогвартсе, он договорился позже выйти на работу. Мы поехали на Кавказ, наша семья всегда увлекалась пешим туризмом. Про нас или забыли, или уже некому было сообщить о перевороте. Так что назад мы вернулись через несколько дней после него и сразу угодили в западню.

Анна рассказывала так, что перед глазами Гарри словно возникали картинки из ее прошлого.

Отец Анны было бросился в бой, но один из Пожирателей смерти схватил девушку и приставил палочку к ее голове. Страх за дочь пересилил, и отец отдал свою волшебную палочку.

Конечно, его ждал Азкабан: аврор, магглорожденный, но теперь наступил черед Анны спасать отца.

Фраза одного из Пожирателей: «Надо же, маггловской выродок, а такая красотка!» — стала основой ее стратегии. Уж чем-чем, а хитростью и смелостью Анну бог не обделил.

— Интересно, куда бы меня отправила ваша Распределяющая шляпа? Гриффиндор или Слизерин? Порвало бы старушку! — пошутила Анна.

Но Гарри отлично знал ответ на этот вопрос.

— Сама бы выбирала. Со мной так было.

Пока суть да дело, Анна потребовала, чтобы ее отвели в туалет. Вызвался, конечно, Пожиратель смерти, оценивший ее красоту.

— Я исполню любое твое желание, только отпусти моего папу! — умоляла она мужчину, который годился ей скорее в дедушки, чем в отцы.

Волшебная фраза подействовала. Посовещавшись, Пожиратели решили, что один хочет денег, а второй — четырнадцатилетнюю девочку.

— Вот извращенец! — довольно громко воскликнул Гарри и стукнул кулаком по столу, привлекая внимание остальных посетителей.

Анна положила свою ладонь на его сжатую в кулак руку.

— Кстати, Антонин Долохов. Тогда он не знал, сколько мне лет. Раньше я стремилась выглядеть старше своего возраста, а вот теперь предпочитаю быть моложе. Нет, тогда меня это не волновало, хуже было другое: отец, отдавший ключи от сейфа в Гринготтсе без раздумий, категорически отказывался пожертвовать мной. «Примени ко мне Круцио!» — шепнула я Долохову. Он потом рассказал мне, что постарался сделать заклятие слабеньким-слабеньким, но я и сейчас содрогаюсь, вспоминая те ощущения.

Конечно, смотреть на мои муки отец не мог и согласился воспользоваться незарегистрированным порт-ключом, который всегда имел при себе такой опытный боец, как Долохов.

Так что Министерству достались только волшебная палочка отца Анны и претензия от самого Долохова, что ему не сообщили о наличии у авроров незарегистрированных порт-ключей.

— Наверное, он поиграл с тобой и выбросил?

— Нет, впервые в жизни он действительно влюбился, я со временем тоже, хотя нас разделяло чуть больше половины века. Многое из того, что я достигла в магии, — его заслуга. Когда он узнал, что я беременна, то захотел узаконить наши отношения. Так что я удостоилась аудиенции Темного лорда. Или я попала под его хорошее настроение...

— А что, с ним такое бывало? — усмехнулся Гарри. — Что-то я не заметил.

— Не знаю, но с Темным лордом в плохом настроении я не сталкивалась. Его развеселила моя удивительная схожесть с Нарциссой Малфой и впечатлили мои способности в легилименции. Он даже собирался дать мне пару-тройку уроков, но потом, после окончательной победы. Тогда же запланировали сыграть нашу свадьбу с Антонином.

— Погибли все: и Волдеморт, и Антонин Долохов. Ты должна меня за это ненавидеть!

— Нет, моя ненависть направилась на другого человека. В жизни не угадаешь, Гарри Поттер. На моего отца! После окончания войны он сразу нашел меня и потребовал, чтобы я избавилась от ребенка этого выродка. Узнал от меня, что сам он выродок! Привычки Антонина стали моими — в кармане всегда лежал незарегистрированный порт-ключ. Раз — и найди меня!

Скрылась Анна там, где отцу никогда бы не пришло в голову ее искать — в дорогом борделе. Его хозяйку Антонин Долохов когда-то выручил в каких-то темных делишках, вдобавок она увидела в Анне отличную перспективу. Состояние беременности проходит, а такую красавицу, да еще так похожую на Нарциссу Малфой, терять глупо.

— Сначала я жила с дочерью в самом борделе, потом купила себе дом и домовых эльфов. Да, я могу себе это позволить. Я и раньше была самой дорогой из наших девушек, а теперь моя цена поднялась до небес. Драко Малфой платит за то, чтобы никаким клиентам меня не представляли. Я круглосуточно забронирована им. Представляешь, как мне завидуют остальные девушки?

— Он в вас влюблен?

— Ох, там все сложно! У Драко ярко выраженный эдипов комплекс... — Заметив удивление, проскользнувшее по лицу Гарри, Анна рассмеялась. — Я честно зарабатываю свои деньги! Не только использую свой дар легилимента, чтобы клиенту было хорошо, но и читаю маггловские книги по психологии. Свою маму Драко сильно ревнует ко всем. В первую очередь, к отцу, во вторую — к тебе. Сначала я считала это полным бредом, но после того, как вытащила из твоей памяти ту сцену... Извини, пожалуйста, но теперь из песни слов не выкинуть! Сейчас я понимаю, что Драко интуитивно почувствовал, как изменилось её отношение к тебе, и подозреваю, что Нарцисса тоже пережила с тобой один из ярчайших моментов в своей сексуальной жизни. Условия были экстраординарными, ваши жизни висели на волоске, нервы были на пределе. Прими, Гарри, это как данность и... отпусти.

В этот момент Гарри понял, за что платит такие деньги Драко. Пара слов Анны, ее проникновенный взгляд, и с души словно камень свалился.

— Так вот о Драко. Теперь к его проблемам с матерью прибавилась третья — девочка-маггла, которую он называет по-французски домашним питомцем. Le nôtre pupille. Вчера он очередной раз поругался из-за нее с Нарциссой и пришел к нам уже на взводе. Явно выпил лишнего и начал мстить, конечно, мне. Вообще-то он внимательный и заботливый, отлично знает о моих проблемах с нашими девушками. Тем более что они возникли из-за его широких жестов. Вчера мой постоянный клиент решил унизить меня у всех на глазах. Ладно, поднял из небытия все свои подростковые сексуальные фантазии. «Любимые жены моих любимых врагов ко мне! Сразу и все!» Да, он балансирует на грани бисексуальности, но сам себе в этом боится признаться. А то бы ты увидел и свою копию тоже. Кстати, один из самых востребованных персонажей в нашем борделе.

— А не пойти ли в ваше заведение с аврорской проверкой? Я разрешение на тиражирование своей внешности не давал.

— Ничего у вас не получится! — рассмеялась Анна. — Заклятия пластической магии наносятся долго, а вот отменить их можно одним движением палочки. На самом деле только я похожа на известную волшебницу, все остальные, в лучшем случае, — лишь цветом волос. Это к делу не пришьешь! Хотя эти дурочки «Гермиона» и «Джинни» додумались явиться в Министерство в таком виде, им было жалко платить деньги за новое наложение образа. Так что, в принципе, свидетелей у вас много, можете и прикрыть нашу контору. Она меня больше не интересует.

— Ну, думаю, Гермиона, когда до нее дойдет информация, это дело так не оставит. Моя Джинни другая: мгновенно вспыхнет, наорет, но быстро отходит. Еще потом смеяться будет над всей этой ситуацией. Но что же случилось с Драко у вас на самом деле?

— Моя вина! — призналась Анна. — Сначала я, как положено, изображала ревность и обиду, а потом сама не заметила, как по-настоящему обиделась. И было бы за что! Драко стал наколдовывать букеты цветов и раздаривать их девицам, демонстративно обходя меня. Наверное, я начала влюбляться в Драко, как и он в меня. Ни к чему все это! Бегом отсюда! Пусть лучше мы останемся друг для друга приятным воспоминанием.

— Возможно, ты права! В вопросах любви сложно давать советы. Но что общего у букетов цветов и Сектумсемпры?

— Их объединило одно мое ехидное замечание: «Дорогой, свое мастерство мага ты можешь доказывать только изысками флориста. Для настоящей боевой магии нужна постоянная тренировка. Теперь я без опаски могу стоять перед тобой, даже если ты скажешь „Авада Кедавра!“». Вот он и стал доказывать свою меткость на свечах, причем весьма редким заклинанием. Такая вышла история.

— Я очень рад, что познакомился с вами, Анна. Очень хочется, чтобы у вас все сложилось с кинематографом.

— Куда он денется? Обязательно пришлю вам с супругой билеты на премьеру. С отцом тоже нужно помириться. Для этого ему лишь стоит увидеть свою внучку — одно лицо с ее бабушкой. Пока, Гарри! Мне пора к дочери.

Провожая взглядом девушку, Гарри вдруг понял, что пора отпустить прошлое. Тихую войну между магами нужно закончить, и он сам должен сделать шаг к этому. Сегодня на совещании у министра Гарри станет на защиту «своего любимого врага» — Драко Малфоя.

Нарцисса не могла нарадоваться — Драко словно подменили. Из их финансовых отчетов в Министерство магии исчезли расходы на спиртные напитки и бордели, зато появились покупки билетов в музеи и театры, счета из маггловских пабов и ресторанов. Сначала Нарциссу беспокоило, разрешат ли им тратить деньги у магглов, но Драко взял все заботы на себя. Мало того он изъявил желание заниматься с «le nôtre pupille», предложив учить ее танцевать.

— Благовоспитанная девушка должна уметь хорошо танцевать. Не вести же вам, мама, ее в паре? Это дурной тон! Да вы и не знаете всех тонкостей мужских партий ни в медленном вальсе, ни в фокстротах.

Драко даже несколько раз порывался начать обращаться к девочке по имени, но Лизи оказалась на редкость настырной.

— Как называли меня, ваше магическое величество, так и называйте, а то я на вас донос в инквизицию напишу!

Но от предложений Драко прогуляться с ним, она ни разу не отказалось. И возвращались домой оба довольными, что было весьма удивительно, потому что раньше они, в лучшем случае, выдерживали полчаса без конфликта, если им приходилось общаться друг с другом.

Теперь их связывала какая-то тайна: то тихие перешептывания за столом, то резкое прекращение разговора, когда Нарцисса входила в комнату.

Она попробовала прямо спросить об этом сына, но он отшутился:

— Решил в меру своих сил заняться воспитанием ребенка. У Малфоев все должно быть самым лучшим, даже маггла!

Это как радовало, так и тревожило Нарциссу, которая хорошо помнила омерзительную сцену, произошедшую сразу после возвращения сына из Азкабана.

Тогда она и Лизи с утра не находили себе места, дожидаясь, когда сработает порт-ключ из тюрьмы. Правда, одна ожидала, предвкушая радость от встречи со старшим братом, а вот вторая — с большим опасением, памятуя нехороший тон писем сына.

Порт-ключ из Азкабана сработал с таким громким звуком, что Нарцисса в испуге вздрогнула и непроизвольно прижала к себе приемную дочь. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Драко.

За пару лет тюрьмы он сильно изменился: с побледневшего и исхудавшего лица ушло детское очарование, взгляд стал холодным и жестким. Но самым неприятным сюрпризом для матери стало то, что теперь Драко не считал нужным скрывать под непроницаемой маской свои истинные чувства. Он недовольно поджимал губы, когда смотрел на мать, а при взгляде на девочку его лицо искажалось от ненависти.

Таким своего сына Нарцисса еще не знала, растерявшись, она впервые жизни не находила, что сказать. Молчание затягивалось, и напряжение нарастало.

— Никак не пойму, мама, зачем вы это завели в доме? Азкабан не поменял моих сексуальных предпочтений — педофилией я не страдаю! Этой, чтобы меня заинтересовать, еще расти и расти!

Ребенок не понял взрослых разговоров, но оскорбительные интонации в речи Драко прозвучали слишком явно.

— Я могу быть просто домашним любимцем, если маг не считает меня человеком, — парировала бойкая Лизи. — Так и называй меня — «le nôtre pupille».

От такой наглости сопливой девчонки-магглы Драко даже не вскипел, а взорвался. Трясясь от злости, он разразился такой грязной бранью, что Нарцисса в ужасе зажала уши руками.

— Ой, вы точно волшебник? — У девочки от удивления округлились глаза. — Моя бабушка говорила, что такие слова повторять нельзя. Ими ругаются только «как-извозчики».

Какое-то время Драко непонимающе смотрел на ребенка, а потом так резко развернулся, что подошвы протяжно скрипнули. Он стремглав выбежал из дома, со всего маха хлопнув дверью. Этот звук в душе Нарциссы отозвался ощущением пощечины, которую она получила от сына.

Всю ночь мать не спала, дожидаясь его, чтобы объясниться, но Драко вернулся только через неделю и разговаривать не пожелал. В дальнейшем любые попытки Нарциссы поговорить с ним о Лизи заканчивались скандалами и демонстративным уходом сына из дома.

И вдруг он сам пришел к ней в комнату и попросил все рассказать о приемной дочери.

— О ней слишком много разговоров среди моих знакомых, а я ничего не знаю! — Драко сел в кресло у камина и забросил ногу на ногу. — Вы только писала мне в Азкабан, что не можете отказать в последней просьбе ее бабушке, потому что та выручила вас в трудную минуту. Бабушка-маггла выручила вас, волшебницу? Что за бред?

— Не знаю, Драко, можно ли было называть волшебницей ту, у которой отобрали палочку и сослали к магглам? — Нарцисса поежилась от нахлынувших воспоминаний, взяла шаль и укуталась в нее. — Разве что стихийная магия у меня оставалась, но она неуправляема.

— Кто посмел? За что? Почему я об этом ничего не знал? — Драко аж вскочил со своего места.

— Темный лорд... — сказала Нарцисса, хотя ответ был очевиден. Кто бы еще посмел угрожать урожденной Блэк? — За то, что я ослушалась его приказа и уговорила Северуса Снейпа помочь тебе.

— С Дамблдором? — вырвался у Драко то ли вопрос, то ли утверждение. — Значит, он убил директора по вашей просьбе.

— Не совсем! Просьба убить Дамблдора прежде всего исходила от самого Дамблдора. Ты смотришь с таким удивлением, будто никогда не видел его почерневшую руку. С этим проклятием не мог справиться даже такой волшебник как Альбус Дамблдор. К тому времени, когда я вынудила Северуса дать Неприложный обет, жить директору Хогвартса оставалось считанные месяцы.

— А мне врали, что из-за расстройства нервной системы вы лечитесь на водах, — Драко подошел к матери, присел рядом и обнял, как когда-то давно, в детстве.

— Да, тогда мою нервную систему расшатывали со всех сторон. Неизвестность и страх за тебя, это понятно, но и Темный лорд старался свести меня с ума. Я даже не знаю, что это за магия, словно привидение, такое же прозрачное, но не из света, а из тьмы. Бабушка Лизи их отогнала.

— Маггла смогла противостоять магии Темного лорда? Я не верю своим ушам!

— А я не верила своим глазам! Когда бабушка начертила мелом вокруг меня круг и зажгла свечи, я чуть не рассмеялась. Потом она дала мне картину на дереве, которая называлась «Иконой» и текст на русском языке. С «Молитвой» было сложнее, я чуть язык себе не сломала, стараясь это прочитать. Но ночью эта тарабарщина мне помогла, хотя я больше надеялась, чем верила в старинную русскую магию. Тьма, насланная Волдемортом, не смогла переступить нарисованную черту и мучить меня. А потом в мою комнату вошла бабушка Лизи с каким-то русским зельем «Святая вода» и начала разбрызгивать ее по комнате. От тьмы не осталось и следа! Маггла ничего не видела и не слышала, но я-то видела, как корчилась в муках эта сущность, как она визжала от боли.

— И где же вы нашли такую странную магглу?

— Предложил снять комнату в ее доме мне Северус Снейп, но без Дамблдора и тут не обошлось...

— Ну и ладно! Да, мама, вы слышали, что родители Винсента Крэбба решили взять приемного ребенка?

Вот только ни одного сироту среди чистокровных волшебников я не знаю, среди полукровок только выро... сын Нимфадоры Тонкс. Но ваша сестра Андромеда его никому не отдаст! Дай Мерлин, если Крэббы нашли грязнокровку в каком-нибудь маггловском приюте, но более вероятно, что это простой маггл. Да, все что делает Нарцисса Малфой рано или поздно становится модным!

После этой беседы ушли в небытие как попойки Драко, так и ревность к приемной дочери. Правда, у Лизи появилась иная версия:

— Я запустила Драко в голову пустым стаканом от антипохмельного зелья. Вот его мозги потряслись и встали на место!

«Ох, великая Моргана! Если предел фантазиям этой девочки?»

От раздумий Нарциссу отвлек шепот в коридоре, где Драко и Лизи о чем-то спорили. Любопытство Нарциссы пересилило хорошие манеры, и она применила подслушивающие чары.

— Нет, я пойду на разведку, потому что ты не умеешь правильно разговаривать с женщинами! — доказывала Лизи.

— Тоже мне мастерица нашлась! — фыркнул Драко.

— А кто тебе помог с...

— Ладно-ладно, иди, юная шпионка! — Звук шлепка от удара. — Забираю свои слова обратно! Вы — юная леди, но уж очень драчливая...

Звук аппарации подсказал Нарциссе, что ее сын решил спастись бегством от очередного удара.

«Какой он все-таки еще ребенок!»

— Заходи, Лизи! — ответила Нарцисса на стук в дверь. — С чем пожаловала? Что-то случилось?

— Не волнуйтесь, мама, все хорошо, особенно у Драко. Но он хочет, чтобы стало еще лучше!

— Лизи, я ничего не понимаю! — улыбнулась Нарцисса, которая уже и забыла, когда новости могут быть хорошими.

— Потому что это секрет! — зашептала Лизи, состроив на лице гримасу таинственности. — Драко взял с меня слово. Честное волшебное! Но теперь отдал и разрешил вам все рассказать. У него есть любимая девушка. Она очень хорошая! А я помогала ему ходить с ней на свидания.

— Каким же образом? — заинтересовалась Нарцисса, еле сдерживая смех.

Оказалось, что после скандала, который устроил Гарри Поттер на совещании у министра, был уволен чиновник, унизивший Драко. Другие работники министерства занять освободившееся место не соглашались, поэтому пока проверять расходы семьи Малфоев поручили стажеру. Драко эта девушка сразу понравилась, но как пригласить ее на свидание, он не знал.

— А как же ты об этом узнала?

— Драко любит думать вслух, а я не глухая! Вот и подсказала ему!

— Лизи, ты же знаешь, что подслушивать нехорошо. Когда Драко начинает разговаривать сам с собой, ему нужно об этом сказать. Это одна из плохих привычек после Азкабана, которые мы должны помочь ему изжить.

— Я знаю, мама, но решила, что лучше изжить... — Лиза повторила взрослое слово, как бы пробуя его на вкус. — ...причину. Я предложила попросить у этой девушки совет, что подарить девочке на день рождение. Он же был мальчиком, поэтому не знает, о каких подарках мечтают одиннадцатилетние девочки. Она сказала, что когда-то мечтала долго-долго кататься на карусели и садиться на любую фигурку. Как маленькая! Я совсем о другом мечтаю! Но мы ей подыграли, хотя это было не сложно. Нам на самом деле было очень весело. Потом я сказала, что с ней гулять интереснее, чем с одним Драко и попросила составить нам компанию на следующий раз.. два-з... три-з...

— Так и приучила их ходить на свидания. Действительно, помогала! Да, а о каком подарке ты мечтала на самом деле? — Нарцисса заподозрила, что и она не угадала с подарком.

— Чтобы летом сова принесла письмо из Хогвартса! — Детские глаза светились такой надеждой, что Нарцисса не могла ее разочаровать.

Она обняла девочку и прижала к себе.

— Это не в нашей власти! Но обещаю, что в любом случае я буду учить тебя магии.

— Драко тоже обещал, он даже давал мне свою палочку и сказал, что у увальня Невелла не лучше получалось, а сейчас он преподает в Хогвартсе.

— Да, он профессор травологии, но еще есть много наук, в которых не нужно большой магической силы. Например, астрономия и астрология, руны и нумерология, та же травология и кое-что в зельеварении. Ты умная и упорная девочка, поэтому у тебя все получится.

Какое-то время они сидели в обнимку, одна мечтая о будущем, а другая раздумывая над тем, что действительно начинал Невилл Лонгботтом учебу в Хогвартсе почти сквибом, а закончил, победив магию самого Волдеморта. Если Гарри Поттеру удалось вселить такому слабому волшебнику уверенность в собственных силах, то почему бы это не повторить ей и Драко, превратив магглу пусть в слабую, но все-таки волшебницу.

— Лизи, а почему Драко, если у него серьезные намерения, не представит свою девушку мне?

— Он поручил мне получить ваше согласие! — Лизи была очень довольна, что вырвала у Драко это поручение, — Он сказал, что у нее есть проблемы с чистотой крови по материнской линии. Ее бабушка из очень волшебной семьи, но ни такой...

—Лизи, ты совсем меня запутала, скажи имя этой девушки.

Девочка забралась на колени к Нарциссе и зашептала на ухо...

Сначала Нарцисса хмыкнула один раз, потом другой, а затем ее обуял безудержный смех.

Утирая слезы, едва отдышавшаяся Нарцисса сказала:

— Драко может нас познакомить. Такая-не-такая магическая кровь нам не помешает. Главное, что эта девушка — блондинка! Люциуса я беру на себя. Представляю, в каком он будет восторге, когда поймет, с кем ему придется породниться.

Топот детских ног огласил тихие коридоры мэнора, пробуждая от вечной спячки портреты предков.

— Драко! Драко! Нам разрешили! — кричала Лизи, и волшебники на портретах переговаривались между собой, пытаясь узнать последние новости.

— Акцио, пергамент и перо! — Взмахнула волшебной палочкой Нарцисса, а потом, немного подумав, написала: «Прошение о внеочередном свидании с заключенным Азкабана Люциусом Малфоем».

Ежегодно в этот день в коттедже «Ракушка» на окраине Тинворта собирались все участники побега из Малфой-мэнора.

День памяти Добби.

Гарри с супругой приехали одними из первых. Джинни сразу кинулась помогать Флер, а он в одиночестве пошел на могилу друга. Это стало негласной традицией: первым ее посещал человек, на руках которого Добби умер. Как не старалось время излечить эту потерю, но каждый раз, смотря на этот памятник, Гарри вновь и вновь проваливался в тот кошмар.

Домовик покачнулся, и звезды отразились в его огромных блестящих глазах… Серебряная рукоятка кинжала, торчащего в тяжело вздымающейся груди Добби… Темное пятно, расползающееся на груди Добби, и то, что он умоляюще протянул к Гарри руки… Глаза домовика встретили его взгляд, губы задрожали, с усилием складывая слова:

— Гарри… Поттер…

Прошли годы, но звук последних слов друга так и продолжал звучать в ушах Гарри.

В первое время он рыдал безмолвно, сухими слезами, повзрослев, позволил себе плакать на этой могиле.

— Здравствуй, Добби… — прошептал Гарри, и по его лицу медленно покатилась одинокая слеза.

Он сидел на краю могилы и водил пальцем по немного кривоватой надписи: «Здесь лежит Добби, свободный домовик». Красноватый холмик давно осел — земля приняла эльфа. Скромное место для могилы Добби, выбранное в кустах на краю сада, за прошедшие годы превратилось в странный цветник. Здесь дружно росли самые разные растения: от незатейливых полевых цветов до шикарных орхидей, обвивающих сам памятник. Каждый желающий мог посадить здесь, что хотел.

Гарри был не силен в ботанике, поэтому многие растения называл не так, как положено, а по имени хозяев. Вдруг он заметил новый цветок, спрятавшийся в тени белого камня, который стал памятником для домовика. Белый нарцисс! Кто мог посадить здесь именно такой цветок? Уж не Малфои ли? Драко или сама Нарцисса.

Благодаря словам Анны, Гарри смог отпустить то, что мучило его раньше, но зато всплыли новые вопросы, которые прежде заслоняла более серьезная проблема.

Теперь Гарри смог посмотреть на события боя в Малфой-мэноре совсем другими глазами. Уж очень многое там в поведении Нарциссы Малфой было шито белыми нитками!

Кстати, она оказалась единственной волшебницей, которая устояла против знаменитого «Экспелиармуса» Поттера. Смешно, не дать себя разоружить Нарцисса смогла легко, а воспользоваться своей волшебной палочкой, как положено в поединке, нет.

Вместо того, чтобы быстро колдовать, Нарцисса так громко вскрикнула: «Добби!», что даже Беллатрикс, размахивающая серебряным кинжалом, оцепенела и потеряла такие ценные секунды в бою.

Нарцисса мгновенно оценила ситуацию в бою и оттащила Драко в безопасное место, подальше от беды, а затем зачем-то начала выяснять у Добби, не он ли обрушил люстру. Нацелившись палочкой, вести во время боя пустые разговоры? Какая разница кто сделал то, что уже сделано! Хотя, именно Беллатрикс купилась на эту неуместную дискуссию «Имеет права домовик или нет». С подачи Нарциссы Гарри получил фору во времени, а быстрая реакция ловца квиддича позволила использовать ее по полной программе: рявкнул на оцепеневшего Рона и бросил ему отобранную палочку, вытащил из-под люстры Крюкохвата с мечом, схватил Добби и задал ходу.

Эх, если бы не серебряный кинжал Беллатрикс!

На чьей стороне воевала Нарцисса? Темного Лорда, сестры и мужа? Конечно, нет! Возможно, неожиданно для самой себя Нарцисса выбрала сторону всех детей. Что на это повлияло? Разве что пытка на ее глазах девчонки, ровесницы ее сына. Беллатрикс хотела вырвать из Гермионы правду, а обнажила истинное лицо своей сестры, скрытое чистокровным воспитанием и предрассудками. Такое объяснение расставило все точки над «i». Только так мог объяснить себе Гарри, почему Нарцисса Малфой была одним человеком в первые мгновения ареста Поттера и его друзей, но совсем другим в конце.

Да, а кто включил им «громкую связь» между гостиной и подвалом? Это здорово помогало им правильно спланировать свою атаку на Хвоста. Слизеринский почерк читался в этом поступке. В случае провала она бы легко оправдалась, что планировала еще больше усилить мучения арестантов. Нет, чистокровная волшебница Нарцисса Малфой не была врагом ни им, гриффиндорцам, ни своему бывшему домовому эльфу!

Гарри вынул из кармана волшебную палочку и проверил цветок на остатки магии — безрезультатно, белый нарцисс сажали руками. Кто? Да какая разница, если именно этот сорт имеет право существовать на этой могиле. Заклинанием «Агуаменти» Гарри полил новый цветок.

Вдруг ему стало удивительно легко на душе, наверное, именно так лечит время — каждый начинает понимать что-то очень важное для себя в жизни.

Гомон голосов, доносящийся со стороны коттеджа, становился все громче, заглушая шум моря. Гарри поднялся и пошел к остальным, так и сохраняя легкую улыбку на губах.

На самом краю утеса сидела, свесив босые ноги, Луна Лавгуд.

«Интересно, кто теперь прячет ее обувь?» — подумал Поттер и ехидно спросил: — Мозгошмыга поймала? Это он украл твою обувь?

Девушка долго смотрела на него своими серебристыми несколько навыкате глазами, изредка моргая, когда очередной порыв ветра швырял пряди ее пепельных волос в лицо.

— Я чувствую, как плачет сегодня природа, а обувью только отгорожусь от земли, — сказала Луна своим призрачным, потусторонним голосом, когда Гарри уже и не ждал ответа. — Если соединиться со всем миром, то можно поговорить с Добби.

Гарри вздрогнул, поняв, что недавно занимался тем же самым. Только он не ждал ответов Добби, а все время говорил сам. Гарри умолк, прислушиваясь к тишине. И словно впервые, он увидел это бескрайнее пустынное море, глубокое просторное небо, затянутое облаками. Холодный соленый ветер бросал в лицо то ли редкие дождевые капли, то ли брызги морской воды. Такая погода должна навевать грусть и печаль, но возникшая в душе беспричинная радость с этим была не согласна.

Вдруг солнечный луч, пробившись через завесу облаков, разом осветил весь пейзаж: дом с садом, прибрежные утесы и бурное море. Белоснежный коттедж, украшенный морскими раковинами, заиграл в ответ всеми цветами радуги. Это сияние подхватило и усилило море, поблескивая барашками волн.

— Там, куда уходят все, нет печали, вражды, горя! Только радость! — уверенно сказала Луна, и Гарри в очередной раз подивился ее способности сказать что-то важное, но на первый взгляд странное.

«Просто нужно научиться смотреть на нее сразу вторым взглядом!» — подумал Гарри, а вслух ответил: — Жизнь продолжается, и это отлично. Ведь именно ради этого Добби и другие отдали свою!

— Гарри, ты замечаешь, что с каждым разом в этот день приходят все больше и больше детей?

Действительно, кроме спасенных из Малфой-мэнора и других участников события, как Аберфорт Дамблдор, в этот день у могилы Добби собирались многие другие: родители Рона и Гермионы, отец Луны и мама Дина, Хагрид, педагоги Хогвартса, министр магии. Да разве всех перечислишь! С каждым годом приходило все больше и больше волшебников, домовых эльфов и гоблинов.

Вот и сейчас Гарри заметил, направлявшихся к нему Критчера с супругой и их первенцем.

— Рад вас видеть! Винки, как назвали малыша? — спросил он, протягивая руки к эльфенку.

— Добби, сэр Гарри, Добби! Так хотеть мой дорогой муж! — смешно затараторила Винки, а большие ушки словно помогали ей говорить по-английски, отбивая, вернее, отмахивая такт.

Добби сразу пошел на руки к незнакомцу, так его заинтересовали маленькие уши волшебника, за которые он тут же и ухватился ручонками.

— Да, малыш! Ушами волшебники не удались! — весело рассмеялся Гарри, а Критчер и Винки вторили ему квакающими звуками.

Так с ребенком они и подошли к другой компании: Рон, Дин, Олливандер, Билли Уизли и Крюкохват.

Рон и Дин только что привезли хворавшего Олливандера. Его здоровье так полностью и не восстановилось после заключения в темнице, но каждый раз он настаивал на своем присутствии у могилы Добби. Разговор в компании шел на излюбленные всеми мужчинами политические темы: обсуждали проект закона о принципах наследования магических раритетов. Причем все разговаривали на гоббледуке.

Гарри тяжко вздохнул — его успехи в изучении этого языка были весьма скромны, сейчас он будет немногим отличаться от домовиков, говорящих на английском. А все ждали именно его мнения. Гарри еще раз вздохнул и, мученически подыскивая слова, заговорил:

— Меч Годрика Гриффиндора или Рагнука Первого сам решать, кто его иметь. Я хочу закон… магические предметы… магические предметы иметь… — Гарри умоляюще поглядел на Билла.

Но тот помалкивал, ехидно улыбаясь, хотя это больше читалась в его глазах, чем на обезображенном укусом Фернира лице. Рон и Дин тоже были не помощники, их познания языка были чуть лучше, но не настолько хороши, как у Билла.

— Волеизъявление магических артефактов? — пришел на выручку Гарри Крюкохват, а затем сам продолжил дискуссию. — С этим согласны все. Однако есть еще множество обычных предметов гоблиновской работы, которые сами по себе хороши, но не имеют своего сознания, а постоянно подпитываются нашим волшебством. Первый покупатель заплатил за это, а его наследники нет. Так не верно, но многих гоблинов заинтересовало встречное предложение Гермионы Уизли.

Теперь Гарри позлорадствовал, что отдуваться на гоббледуке придется Рону, который уже заранее начал краснеть.

— Моя супруга предложила, что повторную оплату за все изделия гоблиновской работы можно заменить предоставлением права ношения гоблинами, обучавшимся в Хогвартсе, волшебной палочки. Волшебники, изъявившие желание, также могут пройти полный курс обучения гоблиновской магии. То есть она предлагает применять человеческий принцип наследования, но на базе обмена знаниями и навыками, между всеми созданиями, владеющими магией.

«Везет Рону, — подумал Гарри. — Он учит язык, зазубривая речи Гермионы перед Высшим советом гоблинов и Визенгамотом».

— Всем членам Высшего совета очень понравилась идея магглорожденной волшебницы, — сообщил директор «Гринготтса». — Мой сын хочет учиться в Хогвартсе и носить волшебную палочку. Его не пугает, что на каникулах он будет не отдыхать, а совершенствоваться в нашей магии. Жалко, что у меня нет ни здоровья, ни времени, чтобы снова учиться. Но я рад, что могу прийти в магазин Олливандера и купить первую волшебную палочку в нашем роду.

Мастер волшебных палочек закивал головой, подсчитывая рост своих доходов, в случае принятия этого закона.

— Вот что значит взгляд человека, который с молоком матери не впитал недоверие к иным магическим существам. Для нее все наши войны только лишь страницы учебника истории магии, — добавил Билл. — А для чистокровных волшебников и гоблинов, это раны, которые плохо затягиваются.

— Дорогие мои, пойдемте! — позвала Гермиона мужчин. — Все собрались!

Перемешавшись, волшебники, домовики и гоблины, участники событий и просто друзья двинулись к могиле Добби.

Так сложилось, что торжественных речей никто не произносил, не было первого ряда близких усопшего и остальных. Проходя мимо могилы героя, каждый говорил то, что подсказывало его сердце, вкладывая в простые фразы только свой смысл.

— Спасибо, Добби! Я о тебе помню! Будь там счастлив!

День гибели Добби уподобился в сознании всех Дню Победы, хотя и не отмечался так грандиозно магическим миром. Но все понимали, что для завершающей победы нужны были эти маленькие бои тех, кто сопротивлялся режиму Волдеморта.

Теперь у всех была своя жизнь и свои проблемы, но дела откладывались в сторону ради дня памяти этого скромного героя. Но главное, волшебники и магические существа приводили или приносили сюда своих детей. Смысл события был малышам не ясен, но их гомон, сложенный из смеха, плача и первых слов на родном языке, был самым лучшим: «Спасибо тебе, Добби!»

А потом все дружно сидели за большим столом, который теперь уже ставили на улице, ведь небольшая «Ракушка» трещала по швам от нашествия гостей. В доме разместили только малышей под бдительным надзором добровольных нянь из домовиков, волшебников и гоблинов.

Погода была не самая лучшая — накрапывал дождь, однако, никто не собирался расходиться.

— Я уже думаю, а не сделать ли пристройку? — сказал Билл. — Похоже, «Ракушку» постигнет тяжелая участь «Норы».

— Не думаю! Их хороший вкус не позволит, что-то пристроить без продуманного проекта, в отличие от моих родителей, — тихо прошептала на ухо мужу Джинни, опасаясь как бы ее слова не услышала сидящая неподалеку Молли. Затем громко добавила: — Отлично, Флер сможет проявить свои неиссякаемые таланты!

— Не сомневайся, золовка! — подмигнула ей очаровательная блондинка.

— А где Габриэль? — заинтересовался Гарри. — Всех желающих в этот день отпускают с работы, а уж тем более стажеров.

— Она вышла замуж! — тихо прошептала Флер, сразу изменившись в лице.

— Как? Тайно? — неслось со всех сторон. — Зажали свадьбу! Вот и познакомила бы сегодня нас со своим избранником!

— Сегодня, это слишком! Вы и так его отлично знаете! Теперь ее имя — Габриэль Малфой! — громко сказал Билл. — Что будем делать с новыми родственниками?

Все разом умолкли.

— Кажется, это я был у них свахой! — рассмеялся Гарри и, создав говорящего Патронуса, отравил его со словами: «Драко и Габриэль, все собрались, одних вас ждем!».