Милая, снаружи холодно... (гет)

— Гарри? Джинни? Сириус? — позвала Гермиона, войдя в холл особняка на площади Гриммо, 12. Она была с ног до головы усыпана снегом, а руки оттягивали рождественские подарки для жильцов Древнего и благородного дома Блэков. Следуя длинным коридором вглубь дома, Гермиона внезапно ощутила, что вес подарков больше не оттягивает ей руки.

— Счастливого Рождества, котенок, — проговорил хриплый голос, и Гермиона покраснела, встретившись взглядом со сверкающими серебристо-серыми глазами Сириуса, смотрящего на нее поверх многочисленных коробок.

Даже прошедшие с момента возвращения Сириуса годы не смогли избавить Гермиону от волнения, стоило ей только переступить порог этого дома. Сириус пробыл в Арке смерти так долго, что когда он внезапно появился после окончания войны, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что он снова здесь.

— Привет, Сириус, — сказала она, ослепительно улыбнувшись. — А где все?

— Сохатик и Рыжая отправились в Нору, чтобы провести время в кругу большой семьи, — ответил он, отбирая у нее коробки и внося их в гостиную, чтобы пристроить у большой рождественской елки в углу, украшенной мишурой и мерцающими волшебными огоньками. — Ушли пару часов назад.

— Хорошо, что они успели до бури. Погода портится на глазах.

Гермиона приблизилась к окну и выглянула на улицу: ветер нес потоки снега, стремительно укрывая землю белым покровом.

— Я лишь зашла, чтобы отдать подарки. Мы с родителями договорились поужинать, но буря немного усложнила аппарацию.

Переместившись из своей квартиры в особняк Блэков, Гермиона едва избежала расщепа, хотя всегда считала себя достаточно искусной в аппарации… если погода, конечно же, благоприятствовала.

— Могу поспорить, что ты замерзла. Присаживайся у камина и погрейся, — улыбнулся он, похлопав по дивану рядом с собой и подмигнув Гермионе.

Та лишь фыркнула в ответ на его невинную попытку флирта.

— Я правда не могу остаться.

— Конечно же можешь, котенок, — Сириус встал и приблизился к ней. Положив руки ей на плечи, он подтолкнул ее в сторону дивана. — Я был бы просто ужасным хозяином, если бы позволил тебе выйти снова в метель и замерзнуть. Гарри меня проклянет. И, кроме того, я рад тебя видеть. Рад, что ты зашла.

— Ну что ж, — насмешливо сказала Гермиона, заметив довольный блеск его глаз (Господи, этому человеку практически невозможно было ответить отказом!), — в таком случае, будь гостеприимным хозяином и принеси мне выпить.

Сириус усмехнулся и вышел в другую комнату, вернувшись через мгновение с двумя толстыми хрустальными стаканами, наполненными тыквенным сидром. — Вот, прошу, милая.

Он протянул Гермионе стакан, мимоходом коснувшись ее холодных пальцев:

— Мерлин, у тебя руки ледяные! — Сириус нахмурился и отставил стаканы на столик. — Давай сюда, — потребовал он, вытаскивая палочку и беря ее за руку, чтобы наложить согревающее заклинание.

— Ох, так намного лучше, — облегченно вздохнула Гермиона, смущаясь оттого, что сама не додумалась наложить заклинание. — Спасибо, Сириус.

— Обращайся, Гермиона.

— В такие ночи мне бы хотелось, чтобы камин родителей был подключен к каминной сети, — призналась она и, улыбнувшись, протянула руку к стакану с тыквенным сидром, сделав глоток. — Мама будет волноваться, если я опоздаю. И могу с уверенностью сказать, что отец уже вышагивает по гостиной, думая, что я застряла в пробке из-за этой бури. Они так до сих пор и не смогли в полной мере понять, что существует волшебный способ перемещений.

— Естественно.

Гермиона задумчиво улыбнулась:

— Ты слышишь это?

— Что "это", милая? — спросил Сириус, приподнимая бровь.

— Камин, — она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Я люблю, когда ветер ревет в каминной трубе. Редко когда выпадает момент, чтобы вдоволь насладиться камином, который используется по назначению, а не только для перемещений и общения в наши дни. Приятно просто посидеть и насладиться этим мгновением.

Открыв глаза, она сразу заметила, что Сириус оказался гораздо ближе, чем был до этого, и пристально смотрел на нее.

— Жаль, но я правда не могу остаться, — немного нервозно повторила она.

— Конечно же, можешь, красавица, — облизнул губы Сириус, тут же привлекая к ним внимание Гермионы.

Внезапно в голове словно сложился паззл из кусочков точно таких же моментов, где они с Сириусом сталкивались в подобных ситуациях: наедине, глядя друг на друга с затаенным ожиданием и тщательно подавляемым желанием. Это оказалось настолько ошеломительно и возбуждающе, что было слишком трудно избежать искушения.

— Ну… возможно, я бы еще немного выпила... — уступила она.

— Сейчас принесу нам добавку, — Сириус забрал у нее стакан. — Почему бы тебе не поискать что-нибудь еще по радио, кроме Селестины Уорбек? — предложил он, указывая на небольшое колдорадио в углу.

— Ого, я слышу рождественские песни твоих соседей, — улыбнулась Гермиона, когда подошла к радио и выключила его, внимательно прислушавшись к голосам, доносившимся из-за стены. — А они могут слышать сквозь стену?

— Тут односторонние заглушающие чары стоят, — с усмешкой пояснил Сириус, возвращаясь в гостиную, на этот раз неся кружки с дымящейся красной жидкостью. — Очень помогает, учитывая портрет Вальбурги, — добавил он, передав Гермионе теплую кружку.

Гермиона улыбнулась, сделав глоток.

— Ого, весьма вкусно. Что это?

— Всего лишь глинтвейн.

Она подозрительно наморщила лоб:

— И?..

— Немного огневиски, — признался Сириус. — Давай же, Гермиона, сегодня ведь Рождество.

Она рассмеялась.

— Ты просто ужасен.

— Я замечательный, — поправил он и приблизился, вдыхая окутывающий ее аромат.

Вернувшись из-за Арки, Сириус изо всех сил пытался приспособиться к нормальной жизни. Сняв с себя все обвинения, он предпринял некоторые шаги, чтобы вернуться в отринувшее его общество, но все, чего он на самом деле хотел, это просто быть дома, наладить отношения со своим крестником и наверстать упущенные годы. Так было до тех пор, пока на пороге его дома не появилась Гермиона, напомнив, что он все еще был волшебником в самом расцвете сил и с горячей кровью, текущей по венам. И этот ее запах, он всегда будил в нем что-то первобытное, что просыпалось в глубине каждый раз, стоило ей только переступить порог особняка Блэков.

— Погода все ухудшается, — задумчиво сказала Гермиона. — Может, стоит просто взять такси?

— Уверен, даже магглы не станут путешествовать в такую бурю, котенок.

Он пристально посмотрел на нее, задаваясь вопросом, какой же такой магией владела эта ведьма, что смогла настолько сильно увлечь его.

Гермиона обернулась и посмотрела на него в ответ, замерев на мгновение — огни рождественской ели мерцали у него в глазах, словно свет звезд. И это зрелище было настолько прекрасным, что она не смогла сдержать улыбки.

— Ты останешься, пока погода немного не успокоится, — твердо заключил Сириус, забрав кружку из ее рук и потянув за шарф, который она так и не сняла. — Давай я заберу твой шарф, пальто и любой другой предмет одежды, с которым ты захочешь расстаться, — предложил он, подмигнув.

— Ну уж нет, сэр, — покраснела Гермиона и вернула ему улыбку. — Мы не будем повторять события прошлого Нового года, когда ты убедил меня сыграть с тобой в покер на раздевание.

— Но ты же выиграла, — Сириус шутливо вскинул брови. Он слишком хорошо помнил, чем закончилась та игра. Оказалось, что всего-то и нужно было: бокал шампанского, колода карт и он, обнаженный в конце игры, чтобы Гермиона, задыхаясь от накатившего желания, оседлала его талию и снова заставила почувствовать себя девятнадцатилетним.

— А ты вообще-то сомневался в моих умениях, — рассмеялась она, когда он приблизился. — Если Гарри спросит, я неплохо держалась, пока ты не решил меня напоить тем ужасным ликером, — добавила она, облизнув губы. Не стоило даже отрицать очевидное влечение, которое она испытывала к этому человеку.

— Ауч, пощади мою гордость, котенок, — усмехнулся Блэк. — Как будто мне нужен ликер, чтобы заставить твои щеки заалеть.

Она закатила глаза:

— Учитывая, насколько ты сейчас доволен, у меня возникает мысль, а не ты ли вызвал эту ужасную непогоду?

— Вот еще! Между прочим, у меня есть настойчивое желание пригласить тебя подняться наверх.

— И ответом на это будет бескомпромиссное «нет», — отозвалась Гермиона и сделала шаг в сторону.

— Нет? — переспросил Сириус.

Гермиона выдохнула:

— Может быть.

— Может быть?

Он уже знал, что она сдалась. Она всегда сдавалась. У нее просто не было иного выхода.

Карий взгляд жадно прошелся по его телу от кончиков пальцев до макушки. Босые ноги, пижамные штаны, низко сидящие на узких бедрах, старая черная квиддичная футболка, которую надевали так часто, что уже было невозможно рассмотреть эмблему команды, и поверх всего этого повседневная мантия из явно дорогого материала… похоже, Твилфитт и Таттинг. И тот факт, что он надевал ее поверх пижамы, был еще более забавным. Он всегда был растрепан и немного небрежен, окутанный ароматами свежескошенной травы и пергамента. И весь его вид с эдакой ленцой должен был бы только приглушить ее желание, но все происходило с точностью до наоборот. Там, где она была взволнована, он олицетворял собой спокойствие. Там, где ее одолевало напряжение, он был расслаблен. Там, где она все старалась держать под контролем, он никогда не придавал этому слову слишком большого смысла и неведомым образом был способен заставить ее потерять голову и позабыть обо всем.

— Мне правда пора, — сказала она в последний раз, пытаясь хоть так доказать необходимость своего ухода. — Спасибо за прекрасный прием.

— Там все еще метель, — Сириус кивнул в сторону окна. — Но, пожалуй, спасибо, что заглянула, — он пожал плечами и направился к дивану в гостиной. — Взгляни в окно и скажи, что сумеешь аппарировать в такую погоду.

Гермиона прикусила губу. Конечно же, в такую метель было опасно перемещаться, да, к тому же, внутри дома стояли антиаппарационные заклинания. Но если она и собиралась остаться, надо было хотя бы сделать вид, что его чары оставили ее совершенно равнодушной. Хотя то, что он все же отошел от нее, уже давало мизерный шанс на успех.

— Если Джинни вернется, она будет сильно удивлена. Она-то гораздо более наблюдательна, чем Гарри, — подчеркнула Гермиона, направляясь вслед за Сириусом и замирая, когда он резко развернулся на босых пятках и поймал ее за бедра теплыми ладонями.

— Не слышу тебя, дорогая, слишком занят, разглядывая твои губы, — ухмыльнулся он Гермионе. — Могу поспорить, они такие же восхитительные на вкус, как и тогда, когда я целовал их в последний раз.

Она подавила стон, когда он приблизился к ней, но так и не коснулся ее губ, хотя и обещал мгновением раньше. Вместо этого Сириус прижался губами к ее горлу, оставляя мимолетные поцелуи на нежной коже, скользя языком до чувствительного места за ухом, вырывая из нее тихий вздох.

— Ох… — простонала Гермиона, проведя пальцами по его густым волосам и вспоминая, как он выдохнул, стоило ей потянуть за пряди, когда они самозабвенно занимались сексом в прошлый раз. — Сириус, — вырвался у нее хриплый стон, когда его губы прошлись по подбородку, покрывая поцелуями каждый миллиметр ее кожи, а руки сминали на ней мантию и блузку, чтобы в конце концов прижаться губами к ямке между грудями, — если Гарри зайдет…

— Я не боюсь, Гарри, — прорычал он, прикусывая мягкое полушарие сквозь тонкую ткань блузки и вырывая у Гермионы тихий писк.

— Миссис Уизли тоже? — Гермиона закрыла глаза, когда он подхватил ее на руки и уложил на софу рядом с ревущим камином. — Она бывает достаточно агрессивной, когда нужно, — улыбаясь, предупредила она Блэка, смотря в его невозможно серые глаза.

— Котенок, — улыбнулся он, — меня сейчас не испугает даже чертов дракон. Единственное, что может помешать мне трахать тебя до тех пор, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя, так это твое «нет», — он облизал губы и отклонился назад, нетерпеливо ожидая ее реакции.

У Гермионы перехватило горло от его слов, слов, за которые Гарри с Роном определенно бы досталось. Однако, когда их произносил Сириус, вместо ожидаемой злости или смущения она ощутила жар между бедрами и выступившую влагу, впитавшуюся в нижнее белье от одного только его голоса.

— Да, — выдохнула она и едва успела сделать еще один вдох, как Сириус принялся стремительно избавлять ее от одежды, словно нетерпеливо разворачивал свой собственный рождественский подарок.

«Господи, помоги мне, и почему я только не надела более сексуальное белье?» — пронеслась в ее голове мысль, пока глаза наблюдали за тем, как Сириус с воистину детским нетерпением спешил открыть свой самый любимый подарок.

Его губы обрушились на нее с обжигающим жаром, и она почувствовала вкус глинтвейна на его языке, когда он жадно накрыл ее рот. Она подавалась каждому его движению, зная, насколько Сириусу нравится доминировать, и пусть подобное было не в ее правилах, но Гермиона любила подчиняться ему.

Она почувствовала, как он прижался к ней бедрами, и, ощутив его твердость, улыбнулась. Странное чувство всемогущества наполняло ее при мысли, что она может заставить такого волшебника, как Сириус Блэк, настолько сильно хотеть ее. У нее было слишком мало времени, чтобы в полной мере удовлетворить свое эго этой мыслью, прежде чем она заметила движение Сириуса. Опустив взгляд вниз, Гермиона увидела, как он, стремительно скинув пижамные брюки, провел ладонью вдоль напряженного члена. Сириус улыбнулся, перехватив ее взгляд, и Гермиона поняла, что он сделал это нарочно, таким образом показывая ей то, что собирался с ней сделать. Вид его напряженной плоти заставил ее позабыть и о буре за окном, и об ужине с родителями, по которым она скучала, и о том, что они сейчас находятся в гостиной дома, где живут еще два человека, которые могут в любой момент вернуться.

Сириус легко стянул с нее трусики и жадно улыбнулся, увидев алую кружевную ткань:

— В духе праздника, — проговорил он насмешливо и закинул трусики за спину, а затем пристроился между ее бедер.

Она застонала, чувствуя, как он потирается кончиком члена прямо о влажные складочки. Зашипев, Сириус стремительно подался вперед одним плавным движением, замерев только в тот миг, когда вошел на всю длину.

— Слишком глубоко, детка, — выдохнул он, выходя и снова подаваясь вперед. — Ты не можешь меня заставлять так долго ждать, котенок, — он продолжил вбиваться в нее, с благоговением наблюдая, как румянец заливает ее щеки и шею.

Гермиона лишь согласно кивнула. Мерлин, это было и вправду слишком долго. Конечно, ей доводилось встречаться и с другими волшебниками, но никто из них, как оказалось, не был способен пробудить в ней огонь, как это удавалось Сириусу Блэку. Никто из них не заставлял ее пылать, не горел с ней вместе, объятый пламенем желания, не был способен наполнить ее до краев, кроме него. И, конечно же, никто не был способен вознести ее на самую вершину с такой самозабвенной легкостью.

Вскоре она заметила капли пота на его лбу и сосредоточенный взгляд, означающий, что Сириус сдерживался изо всех сил, подводя ее к оргазму первой. Она мысленно улыбнулась этому непривычно-рыцарскому поступку от обычно грубоватого волшебника. Пытаясь облегчить его напряжение, она просунула руку между их сплетенными телами и легко потерла пальцами набухший клитор, отчего бедра мгновенно дернулись в чувственной ласке.

Отвлеченный внезапным движением, Сириус взглянул на нее, а затем едва отстранился, чтобы увидеть, как она прикасается к себе. Вид ее нежной плоти, аромат ее страсти, а затем тонкий стон, который она издала, заставил его вновь прильнуть к ней. Он мог почувствовать, как ритмично сжимается ее плоть вокруг него, и наклонился вперед, закидывая ее бедро повыше, чтобы углубить проникновение. Новый угол, казалось, воспламенил Гермиону. Она выкрикнула его имя словно молитву, и Сириус застонал, когда она почти болезненно сжалась вокруг его члена, вызывая неоновые искры под закрытыми веками, и лишь тогда он выплеснулся внутри нее.

Тяжело дыша, он прижался лбом между влажных от пота грудей, мимоходом слизнув влагу с соска и вызывая в Гермионе дрожь. Затем легко улыбнулся, почувствовав ее отклик, и она сердито взглянула на него, сжав в отместку внутренние мышцы вокруг его расслабленного члена, отчего Сириус, зажмурившись, дернулся вперед со стоном.

— По справедливости, — ухмыльнулась Гермиона, и он кивнул, молчаливо признавая ее правоту, а затем выскользнул из нее и повалился на пол рядом с диваном.

— Было великолепно. Как и всегда. Ты не против, если я закурю? — спросил он, вставая и вынимая пачку сигарет, которые всегда держал в верхнем кармане мантии.

Гермиона неодобрительно взглянула на него.

— Ты можешь курить где-нибудь в другом месте, чтобы я не чувствовала этой вони?

— Зануда, — усмехнулся Сириус и отложил сигареты, возвращаясь к ней и накидывая на себя одежду, а затем склонился, чтобы помочь ей застегнуть блузку.

— Мне пора домой, — тихо пробормотала Гермиона, когда была уже полностью одета.

— Все еще рискуешь окоченеть, — отметил Сириус. — И я вовсе не пытался тебя просто соблазнить. Ты могла бы остаться на ночь.

— Куда ты дел мое пальто? И мои трусики? — спросила она, игнорируя его слова.

— Ты только взгляни! Могу поспорить, что намело не меньше четырех футов снега, — отозвался он, не ответив на ее вопросы, и вновь отвернулся, уставившись в окно.

— Ладно, не обращай на меня внимания, сама найду, — закатила Гермиона глаза и встала, чтобы отыскать кусок алого кружева, который, она точно это помнила, он откинул в сторону в самом начале. Зная Сириуса, могло и так случиться, что он просто забрал их в свою коллекцию. «И это будет не впервые», — скользнула в ее голове мысль. Ага! Гермиона заметила алый проблеск на полу у елки и торопливо надела белье, вздрогнув, когда ткань коснулась нежной плоти. — Спасибо за прекрасный вечер, Сириус.

Прежде чем она успела шевельнуться, Сириус протянул руку и коснулся ее ладони, и это простое движение заставило что-то дрогнуть у нее внутри.

— Не уходи.

Гермиона нервно прикусила губу.

— Сириус…

— Разве ты не видишь, что делаешь со мной, детка? — он приблизился, прижимая ее к себе. Полностью удовлетворенный, ни намека на предложение повторить, по крайней мере не так скоро, но чувствовать его рядом с собой для Гермионы было настолько заманчиво и спокойно, что она задалась вопросом — а каково это будет просыпаться рядом с ним… в его объятиях.

— Если я останусь, пойдут разговоры.

— Пусть говорят.

Гермиона нахмурилась.

— Я думала, вокруг тебя и так достаточно сплетничающих людей.

Им и раньше приходилось спорить по этому поводу. Сириус был обвинен в убийстве, заключен в Азкабане на долгие двенадцать лет, потом он сбежал, и члены Ордена Феникса считали его ленивым, безрассудным и распутным пьяницей. Если он еще и начнет встречаться с Гермионой, это только прибавит ему лишних проблем, уж в этом-то она была уверена.

— Думаю, за свою долгую и печальную жизнь я заслужил немного счастья, — заметил он прежде, чем нежно ее поцеловать.

— Мы уже это обсуждали. Если я останусь на ночь, это будет значить, что мы официально встречаемся. Это было нашим правилом.

— Ладно, полагаю, я скорее готов рискнуть собственной безопасностью и встречаться с тобой, любимая, чем позволить тебе выйти в метель и замерзнуть насмерть, — он криво улыбнулся, надеясь, что она изменит свое решение. В конце концов, ведь сегодня Рождество.

— Как ни крути, но логика мне подсказывает, что я не могу остаться, — тихо ответила она, прежде чем улыбка скользнула по ее губам.

Сириус усмехнулся, принимая ее улыбку как капитуляцию, и поцеловал Гермиону в награду:

— Ты справишься с этим.