Шахматисты (джен)

После решения насущнейшего вопроса с вакансией преподавателя для Защиты от Сил Зла Альбус Дамблдор всегда испытывал двойственные чувства. С одной стороны, он чувствовал облегчение от временного решения надоевшей проблемы. С другой стороны, Дамблдора всегда немного мучала совесть, потому что он понимал, что знай студенты, кого он им в очередной раз нашел, они бы с полным правом утопили бы его в пруду, предварительно повесив и расстреляв.

— Директор, посмотрите на меня! — окликнул Гарри задумавшегося Дамблдора.

— Да, Гарри? — невинным голосом откликнулся Дамблдор.

— Директор, ради всех жизней феникса, ответьте мне на один вопрос, — потребовал Гарри. — Откуда взялся наш новый профессор по СилЗла? Я как с ним взглядом встречусь — у меня в голове словно фугу Баха играть начинают. Даже с Квиррелом такого не было.

— В случае с Квиррелом ты долго грешил на профессора Снейпа, — напомнил Дамблдор.

— Теперь-то я не ошибусь, — заверил Гарри. — От Снейпа у меня четкая тошнота и никакой мигрени.

— Профессор Марволо Гонт очень хороший специалист, — объявил Дамблдор. — Крупный специалист по Темной магии. Пожалуй, самый крупный.

— Ой, — только и смог сказать Гарри, которого накрыло осознание неизбежного. — Мы все умрем.

— Рано или поздно, несомненно, да, — подтвердил Дамблдор. — Но вряд ли профессор Гонт будет тому причиной. В стране тяжелые времена. Школа переведена на режим «всех впускать, никого не выпускать». У меня тут министерская комиссия уже второй месяц плутает. Так что профессору Гонту, хочешь — не хочешь, придется доучить по меньшей мере осенний семестр. Будьте к нему подобрее. Увидишь, это окупится.

— Ты знаешь, у кого мы вчера прогуляли урок? — спросил Гарри у Рона, усаживаясь рядом с ним на диван в гриффиндорской гостиной.

— Сам знаешь у кого, — откликнулся Рон, изображая над учебником мыслительный процесс. — Гермионочка, ну дай списать! Не понимаю я в этих СилЗла ничего.

— Вот именно что сам знаешь у кого, — подтвердил Гарри. — У него самого.

— Слушай, дружище, — прошептал Рон, поворачиваясь к Гарри, — ну прогуляли и прогуляли, давай больше про это не вспоминать. А то Гермионка списать не даст, скажет, сами виноваты.

— Слушай, Рон! — сказал Гарри уже громче, хватая друга за плечи. — Благодаря стратегическому гению Дамблдора СилЗла в этом году у нас ведет Вольдеморт. Ты понимаешь это или нет?

Рон понял, что было заметно по его искривившемуся от ужаса лицу. Но Гермиона новости не поверила.

— Вечно вы что-то выдумаете, только чтобы не учиться, — сердито сказала она, захлопывая учебник по СилЗла, который ей очень нравился — новый профессор умел подбирать литературку. — Профессор Гонт прекрасный учитель. И хороший специалист.

— Лучший, — признал Гарри. — У него за всю жизнь только одна Авада сорвалась. — Гарри постучал себя по лбу. — А так — безупречная репутация.

— Да я его сразу заподозрил, — наконец пришел в себя Рон. — Помните, я на первом уроке письмо от Фреда читал, засмеялся, а он мне говорит: «Мистер Уизли, что смеетесь как в Министерстве Магии?»

— Ну мы еще посмотрим, кто громче будет смеяться, — решительно сказал Гарри, которого постепенно начал захватывать план директора. — Дамблдор говорит, что покинуть школу он пока не может, а потому будет очень осторожен. Как думаешь, близнецы смогут приехать к нам погостить?

— Вы невозможные, — фыркнула Гермиона и отсела вместе с учебником к камину.

Спустя два часа Гарри и Рон уже спешили в совешник с написанным письмом. Планы по курощению и низведению Темного Лорда у них были самые грандиозные. Оставалось только узнать, чем могут помочь Фред и Джордж.

В совешнике Гарри и Рона ждал Фоукс, гордо выхаживающий по балке и наслаждающийся вниманием сов. От июньской Авады Вольдеморта Фоукс только помолодел.

— Интересно, что будет, если Фоукс потопчет твою сову? — задумчиво произнес Рон. — Надо бы у Хагрида спросить.

— Ты мою сову не трогай! — ответил Гарри. — Она у меня вообще мальчик!

— Ты уверен? — хитро спросил Рон.

— Нет, — признался Гарри и получил по голове пергаментом, который метко бросил Фоукс.

«Привет, Гарри, — гласил пергамент, — мне надо обсудить с тобой известные тебе перемены в преподавательском составе. Сегодня в восемь. Надеюсь, тебе понравится. Мне же нравятся лимонные леденцы, а также шахматы. Альбус Дамблдор».

«Леденцы — это пароль, — догадался Гарри. — А шахматы — пропуск».

Гарри явился в кабинет Дамблдора ровно в восемь с шахматной доской под мышкой.

— Маггловские шахматы, — с удовлетворением сказал Дамблдор, расставляя фигуры. — Неподвижность их фигур оставляет место для фантазии. Скромная резная фигурка не заслоняет собой тех сил, тех мелодий, которые она на самом деле представляет. Ты не пробовал составлять задачи, Гарри?

— Нет, — честно ответил Гарри. — Но я пробовал их решать, чаще в уме — в детстве у меня не было доски.

— Великолепно, мой мальчик, великолепно! — просиял Дамблдор. — Обязательно попробуй себя как шахматного композитора. Я уверен, ты обнаружишь в себе настоящий талант.

— Поговорим начистоту, Гарри, — предложил Дамблдор через минуту, привычно разыгрывая испанскую партию. — Я полагаю, у вас уже есть свои планы относительно профессора Марволо Гонта?

— Ну, мы думали начать с хлопушек... — немного смущенно пробормотал Гарри, поддевая пешкой Дамблдорова слона.

— Мальчишество, — решительно осудил Дамблдор, но по его хитрым глазам Гарри понял, что директор вовсе не сердится. — К своим фигурам надо относиться заботливо. Вот представь себе — ты лорд Вольдеморт. Великий, ужасный, бессмертный. Из-за очередной примитивной магии ты заперт в Хогвартсе в обществе своих врагов и вынужден сохранять инкогнито. Что бы ты чувствовал?

— Я бы взбесился! — откровенно ответил Гарри.

— Именно, мой мальчик, — подтвердил Дамблдор. — А теперь представь, что в довершение всего тебя позовет на чай Хагрид и накормит тебя черствыми булками...

— А он позовет? — заинтересованно спросил Гарри.

— Конечно, — усмехнулся Дамблдор. — Ты ему и предложишь. И заметь — мы не будем делать Вольдеморту ничего, кроме добра. Но каков будет результат!

Вернувшись домой от Дамблдора, Гарри в первый раз в жизни разложил шахматную доску и попытался сочинить задачу. После часа мучений у него получилась двухходовка, в которой резвый белый конь (Рон) ставил мат черному королю (Вольдеморту), зажатому у края доски белыми пешками. Гарри был настолько окрылен своим первым успехом, что тут же коряво зарисовал задачу и отослал ее Дамблдору.

— Для начала не так уж ужасно, — честно сказал Дамблдор, встретив Гарри на следующий день в коридоре. — Белого коня я беру в разработку.

Дамблдор хитро взглянул на Гарри и сунул ему сборник шахматных миниатюр.

Лорд Вольдеморт всю жизнь считал, что доброе слово и Темному Лорду приятно, разумеется, если оно не сопровождается старческим подмигиванием и предложением лимонных долек. Но радушие его новых коллег превзошло все его ожидания. Трелони постоянно предлагала ему погадать забесплатно, что приводило Вольдеморта в ужас, потому что один раз ее пророчество он уже послушал. Кентавр Фиренц поднялся по лестнице в его комнату, чтобы лично пожать ему руку, и галантно протянул Темному Лорду копыто. К несчастью лорда Вольдеморта, этим визит не завершился. Спустя несколько минут от лестницы донеслось печальное ржание.

— Друг мой, — красивым мелодичным голосом сказал Фиренц, когда Вольдеморт вышел на лестницу спросить, какого черта. — Я слишком спешил представиться вам, узнав от директора, какой вы замечательный человек. А ведь звезды говорили мне, что очень скоро я попаду в безвыходное положение. Понимаете, вверх по лестнице я могу всходить очень хорошо. А вот вниз...

— Мобиликорпус, — великодушно изрек Темный Лорд. Фиренц не шелохнулся.

— К сожалению, человеческие заклинания не действуют на кентавров, — грустно сообщил Фиренц и снова печально заржал.

— Не смешно, коллега, — сквозь зубы процедил Темный Лорд, закатывая рукава.

На середине лестницы Темный Лорд с белым конем на плечах повстречался с Минервой МакГонагалл.

— А, здравствуйте, Марволо! — поприветствовала его МакГонагалл. — Знаете, в этом году мы снова будем собирать вечера танцев для тех, кому за 30. Приходите обязательно. Я вас записываю.

— Уф, — только и смог возразить Темный Лорд.

Тяжелое положение профессора Гонта, чертами лица похожего на одного ее известного одноклассника, почему-то развеселило профессора МакГонагалл.

— Кстати, Марволо, — крикнула она ему сверху. — У вас на воротнике белая лошадь.

— Ну и что? — с достоинством ответил Вольдеморт, а Фиренц обиженно добавил: — Не лошадь, а кентавр!

Всю дорогу вниз по лестнице лорда Вольдеморта терзал диалектический вопрос о том, как неполноценное существо может быть таким полновесным.

— Я перед вами в огромном долгу, Марволо, — сказал кентавр, когда Вольдеморт поставил его на ноги на ровном полу. — Вы прекрасный человек. Если позволите, я с удовольствием загляну к вам еще.

— Вы слишком любезны, — вежливо ответил Вольдеморт, отдуваясь. — Слишком.

Гарри Поттер и Альбус Дамблдор в тихом восторге наблюдали за путешествием Вольдеморта и Фиренца из-за гобелена.

— Ирония судьбы, — шепотом заметил Дамблдор. — Пять лет назад Фиренц на своей спине уносил тебя от Вольдеморта. А теперь Вольдеморт несет его к тебе.

— Директор, вы гениальны, — признал Гарри. — Умиляет то, что мы действительно не сделали никому ничего плохого.

— Безусловно, мой мальчик, — согласился Дамблдор. — Убивать добротой — это наш секрет.

Получив следующее письмо от Дамблдора с назначением времени встречи, Гарри окончательно почувствовал себя заговорщиком и подумал, что если Орден Феникса всегда был таким, то немудрено, что Мародеры вступили в него сразу после выпуска и полным составом.

Дамблдор встретил Гарри в приподнятом настроении, сидя за доской с уже расставленными фигурами.

— У меня для тебя хорошие новости, Гарри, — объявил он. — Надеюсь, у тебя для меня тоже? Получил ли профессор Гонт приглашение от Хагрида?

— Нет, — честно ответил Гарри, и лицо Дамблдора тут же приобрело выражение обиженного младенца. — Но это потому, сэр, что Рон пригласил в гости близнецов...

— Понимаю, — с разочарованием сказал Дамблдор. — И вы, безусловно, сочли, что намного достойнее подкладывать профессору хлопушки и подсыпать ему в чай порошок Вырви-Глаз-и-Левую-Ногу?

— Ну что вы, сэр, — увлеченно возразил Гарри. — Это детские шалости. Вот потом мы профессору Гонту так похоже в ванной аврора Хмурого нарисовали, что он от него в нарисованную дверь выбежал.

— И это ты называешь борьбой со злом? — скучным голосом сказал Дамблдор. — Боюсь, ты просто не понял всю важность моего задания.

— Нет-нет, — тут же начал оправдываться Гарри. — Я понимаю, что по условиям игры мы должны делать Вольдеморту только добро. Например, я отрекомендовал его тете Молли как прекрасного педагога, имеющего большое влияние на умы учеников, и она убедила себя в том, что только он сможет уговорить близнецов закончить образование. Она два раза приглашала его в гости, а потом приехала сама...

— О да, — довольно сказал Дамблдор, вспоминая о недавнем визите Молли в Хогвартс, во время которого профессор Гонт узнал много хорошего о себе и много плохого о треклятом змеерожем психе, развязавшем эту идиотскую войну. — Я горжусь тобой, Гарри. Впрочем, я и сам не терял времени зря... Если ты согласишься провести сейчас немного времени за портьерой, я могу гарантировать тебе, что это будут лучшие минуты в твоей жизни.

Как только Дамблдор спровадил Гарри за портьеру и накрыл салфеткой шахматную доску, в дверь кабинета нервно постучали, и на пороге возник профессор Гонт. Пару недель назад Дамблдор через третьи руки отрекомендовал его Драко Малфою как исключительно участливого и душевного человека, и с тех пор профессор Гонт периодически выслушивал диатрибы своего ученика. Драко не называл имен, но в очень красочных выражениях жаловался добрейшему профессору на неизвестного психопата и мегаломаньяка, который назначил Драко начальником транспортного цеха. Профессор Гонт снисходительно улыбался и жалел только о том, что положение не позволяет ему применять Круциатус.

— Марволо, голубчик! — Дамблдор пошел навстречу дымящемуся от ярости гостю с распростертыми объятиями. — Лимонную дольку?

Темного Лорда заметно передернуло.

— Тогда, может быть, арбузную? — тут же поправился Дамблдор.

— У — меня — на — арбузы — аллергия! — отчеканил Темный Лорд.

— Прости старика, не знал, — участливо сказал Дамблдор, но Гарри за портьерой понял, что Дамблдор прекрасно все знал и помнил. — Скажи пожалуйста, кого-то...

— Директор, я хочу обратиться к вам с решительным предложением, — прервал Дамблдора лорд Вольдеморт. — Я считаю, что на ближайшем педсовете следует поставить вопрос об ограничении внеклассного общения студентов и педагогов официальными часами для консультаций.

По лицу Дамблдора Гарри понял, что слова «педсовет» и «консультации» в устах Темного Лорда звучат для него музыкой.

— Ах, Марволо, ну зачем так официально, — всплеснул руками Дамблдор. — Опять Драко, да? Поймите, дорогой мой: у мальчика проблемы в семье, а душа у него добрая, ранимая... Он же не Пожиратель какой-то отмороженный...

— Я знаю все ваши объяснения наизусть! — вскричал Темный Лорд, и Дамблдор еще раз картинно всплеснул руками. Гарри за портьерой начал тихонько хрюкать. — Добрый мальчик, исключительно по-доброму ко мне относится, очень ко мне привязался... Я не против давать ему консультации по учебным вопросам. Даже когда они выходят за рамки программы! Но какое мне дело, что его, видите ли, замужней тетке дурит голову какой-то... я даже сказать это не могу в вашем присутствии!

— Назначьте ему отработку, — посоветовал Дамблдор, хитро глядя на Темного Лорда поверх очков.

— Да не могу я назначить ему отработку, поймите! — продолжал бушевать Вольдеморт. — Снейп, его декан, тут же ее отменит, потому что, видите ли, Малфой не хотел ничего дурного.

— Но ведь, насколько я понимаю, Драко ругается матом в публичном месте, — заметил Дамблдор. — Перескажите Северусу часть его выражений, и, уверен, он будет на вашей стороне.

— Вы хотите, чтобы я пересказал Снейпу, что Драко говорил о ... Сами-Знаете-О-Ком?

— Разумеется, — невинно согласился Дамблдор.

— Ну, знаете! — и профессор Гонт вышел из кабинета директора, хлопнув дверью.

— Неплохо, да? — довольно спросил Дамблдор, откидывая портьеру и находя за нею грызущего подоконник от смеха героя всея магической Британии. — Теперь ты, надеюсь, понимаешь, что идея с Хагридом имеет чрезвычайную важность?

— Директор, — простонал Гарри. — А что же ... что Малфой... выражения...

— Легилименция, Гарри, — гордо заявил Дамблдор, показывая на прозрачный сгусток, клубящийся на конце его палочки. — Я думаю, некоторые мы все-таки услышим.

Старый потрепанный сборник шахматных миниатюр, который одолжил Гарри Дамблдор, был создан мастерами, чьи шедевры не шли ни в какое сравнение с теми примитивными задачами, которые Гарри находил в маггловских газетах. Постепенно Гарри начал ценить тонкую паутину ударов, которая блокирует обреченного короля в центре доски, полюбил этюдное чувство скольжения над пропастью и медленно разворачивающуюся красоту и фатализм многоходовок. Фигуры приобретали в его сознании лица и характер, настоящие и возможные ходы то сплетались над клетками доски кружевом, то звенели натянутыми струнами. Спустя некоторое время, Гарри начал сам создавать настоящие задачи.

Гарри приложил всю свою изобретательность, чтобы свести Хагрида и профессора Гонта именно в нужное время, и провел пару часов под мантией-невидимкой, помогая встрече однокашников доливающим заклятьем. Первым плоды его усилий оценил Рон, который ворвался в гостиную Гриффиндора с выражением первобытного ужаса на лице.

— Там гигантские п..п..п... — бормотал Рон. — Сам... Кто... они его... его даже... АААА!

— Спокойно, друг, — начал Гарри, когда Гермиона влила в Рона успокаивающее зелье и привела его в чувство парой заклинаний и одним поцелуем. — Пауки по-прежнему в центре Запретного леса, а профессор Гонт только что оттуда.

По мере рассказа Гарри Рон постепенно приходил в себя, и на его лицо возвращалась довольная улыбка. В конце Рон даже расхохотался и хлопнул себя кулаком по коленке.

— Ну ты, брат, даешь! — восхищенно воскликнул он. — Это что же получается: ты вроде как с самыми чистыми намерениями посоветовал Хагриду пригласить нового профессора на чай. Хагрид по доброте душевной пригласил и даже выставил выпивку и закуску. Профессор Гонт из тактичности не смог отказаться, Хагрид от всей души предложил ему прогуляться в лес, профессор снова не смог отказаться... Вроде никто никому зла не хотел, только теперь Сам-Знаешь-Кто весь в де... в паутине, а ты вроде как и ни при чем?

— Убивать добротой — это наш секрет, — повторил Гарри любимую фразу Дамблдора, и Рон посмотрел на него с благоговейным страхом.

Гарри периодически задавался вопросом, верит ли Гермиона в то, что под видом профессора Марволо Гонта в Хогвартсе скрывается лорд Вольдеморт. С одной стороны, она с первого дня объявила Гарри и Рону, что все это ерунда. С другой, она хоть и вполуха, но постоянно слушала их с Роном разговоры, а это должно было если не убедить ее, то хотя бы сделать саму идею более привычной и менее дикой.

Одним февральским утром Гермиона сразу после завтрака воспользовалась тем, что Рон отвлекся, и сцапала Гарри за рукав. Гарри не успел опомниться, как Гермиона затащила его в темный коридор и странно на него посмотрела.

— Гарри, — начала Гермиона, заметно смущаясь, — я не знаю, как лучше начать...

«Влюбилась она в меня, что ли? — недоуменно подумал Гарри. — Черт, вот не вовремя! Я сейчас такую комбинацию разыгрываю...»

— Гарри, — продолжала Гермиона, нервно облизывая губы, — несколько месяцев назад я разговаривала с Дамблдором, и он рассказал мне о жизни профессора Гонта. Гарри, ты не представляешь, какой это несчастный и недооцененный человек! В общем, я подумала, что было бы неплохо, если бы кто-то вернул ему веру в людей... хотя бы рассказал о том, как прекрасна светлая магия... Ведь он видит только тот ужас, борьбе с которым он посвятил всю свою жизнь!

«Браво, Дамблдор, — отстраненно подумал Гарри, пропуская мимо ушей пылкую речь Гермионы о нелегкой судьбе профессора Гонта, которую срочно надо исправить, — хотел бы я посмотреть на лицо гражданина Риддла во время таких разговоров».

— Так вот, как ты думаешь... — Гермиона снова немного замялась, — я, конечно, знаю, что он намного старше... думаешь, будет очень неприлично, если я приглашу его в Хогсмид? ... Или просто послать ему на следующей неделе открытку?

— Это как же понимать? — взревел в этот момент Рон, который уже несколько минут слушал историю о том, как одна юная девушка может вернуть к жизни разочаровавшегося во всем профессора.

— Рон, ты ничего не понял! — вспыхнула Гермиона, но Рон уже бежал к комнате профессора Риддла, перешагивая через две ступеньки.

— Гарри, останови его! — взмолилась Гермиона. — Он сейчас такого натворит! Я забыла тебе сказать: недавно кто-то рассказал Джинни, что профессор Гонт пишет экспромтом прекрасные стихи, она как раз собиралась после завтрака просить его написать ей что-нибудь в альбом... то есть в дневник...

«Черт, вся комбинация срывается!» — подумал Гарри, несясь со всех ног вслед за Роном.

Спустя несколько часов Гарри и Дамблдор стояли в больничном крыле над кроватью Рона. Темный Лорд знал свое дело и, неожиданно получив маггловским способом в глаз и волшебным способом в рог, тут же дал Рону неплохой сдачи.

— Я уверен, что мистер Уизли вне опасности, — осторожно начал Дамблдор, опасаясь, что, как несколько месяцев назад, Гарри не оценит красоту игры.

Гарри равнодушно кивнул, думая о своих фигурах.

— Понимаешь, мой мальчик, — продолжал Дамблдор уже увереннее, — жизнь иногда ломает самые изящные комбинации. А иногда для эффектного завершения партии приходится и самому жертвовать фигурами.

Гарри по-прежнему молчал. Его лицо, которое раньше мгновенно отражало эмоции, теперь озарял лишь мертвенный отблеск абстрактных сил и светов, сталкивающихся на огромной шахматной доске.

— Думаю, ты будешь рад узнать, что наш общий знакомый не смог даже наложить на мистера Уизли взыскание, — закончил Дамблдор с плохо скрываемым удовольствием. — Ведь в этом случае ему не удастся скрыть, что он получил в глаз из-за своей ученицы.

— Вы здорово закрутили, директор, — тоном ценителя сказал Гарри.

— Тебе правда нравится? — обрадовался Дамблдор.

— Конечно, — ответил Гарри. — Только давайте договоримся на будущее чуть больше друг другу доверять. Вы едва мою комбинацию не сорвали: я хотел заставить Риддла писать всем девочкам стихи в альбомы.

— Разумеется, разумеется, Гарри, — радостно сказал Дамблдор, чувствуя в любимом ученике родственную душу. — Идея с альбомами замечательная. Насколько я понимаю, изящная трехходовочка?

— О да, — улыбнулся Гарри. — А еще я планирую порекламировать профессора Гонта Колину Криви. Думаю, через пару недель в коллекции Колина будет немало наших совместных фотографий.

Альбус Дамблдор с умилением посмотрел на своего ученика.

Альбус Дамблдор мирно пил чай с баранками, когда в его кабинет ворвался профессор Марволо Гонт, он же Том Риддл, он же лорд Вольдеморт, в небывало расстроенных чувствах.

— Послушайте, директор! — вскричал Вольдеморт. — Уймите вашего Поттера! Я понимаю, что вы снова скажете, что он меня любит и старается сделать мне добро...

— Я бы не сказал, что Гарри любит тебя, Том, — кротко заметил Дамблдор. — Я бы даже предположил, что он очень на тебя зол. Но ты прав, я убедил его делать тебе только добро.

— Прошу прощения, директор, — заявил Вольдеморт, — но меня зовут Марволо. Как вы знаете, у меня есть очень веские причины не любить имя Том.

— Знаю, Том, знаю, — согласился Дамблдор. — Но у меня есть не менее веские причины, чтобы побеседовать с тобой по душам, называя тебя твоим настоящим именем. Например, Попечительский совет уполномочил меня предложить тебе пятилетний контракт.

— Ну уж нет! — в ужасе вскричал лорд Вольдеморт, понимая наконец, что есть вещи похуже смерти. — Между прочим, на моей должности проклятие, и я намерен сдать все дела, как только выпущу седьмой курс!

— Хотя твое проклятие и не распространяется на тебя, ты был бы волен уйти по собственному желанию, — спокойно сказал Дамблдор. — Но твоя беда в том, что ты никогда не интересовался древней магией. И не знаешь поэтому, что любая учительская должность в Хогвартсе находится под куда более древним проклятием. Каждый, кто начинает преподавать здесь, не может оставить должность до самой смерти. Диппет и я дважды щадили тебя, но ты был слишком настойчив.

— Но Салазар... — пробормотал лорд Вольдеморт.

— Да, Салазар Слизерин оставил свою должность, — признал Дамблдор. — Но никто не знает, что стало с ним потом. Ходят слухи, что жил он плохо и недолго и умер ужасной смертью, — Дамблдор вышел из-за стола и присел рядом с Вольдемортом, опустошенно рухнувшим на диван. — Дорогой мой, мы все когда-то недооценивали проклятие педагогической работы. Думали, что это временно, на пару лет, а потом нас ждет более высокооплачиваемая и интересная должность — в науке, в бизнесе, в политике. Я даже мечтал отправиться в кругосветное путешествие, — Дамблдор грустно усмехнулся. — Но — домашние работы, дети, оценки, экзамены, дети, классные журналы, хулиганства, ЧП, выговоры, дети, дети, дети... Из этого нет выхода, Том.

«Дети, дети, дети...» — отдавалось в мозгу Вольдеморта, и он предпринял последнюю отчаянную попытку спастись.

— Я, между прочим, Темный Лорд! — взревел Вольдеморт, выхватывая палочку.

— Темный Лорд мертв, Том, — спокойно ответил Дамблдор, протягивая руку к шахматной доске на низеньком столике у дивана. — Ну хочешь, попробуем, — Дамблдор превратил черную пешку в белую мышь и пустил ее на пол. — Давай скажем вместе: А-ва-да Ке-дав-ра!

Темный Лорд яростно взмахнул палочкой, но мышь по-прежнему жевала край его мантии.

— Ведь этого надо хотеть, правда, Том? — ехидно заметил Дамблдор. — А ты сейчас хочешь только спать. И в голове у тебя вместо высшей темной магии обрывки инструкции Министерства, куски методички и чья-то третья двойка. Это Роулинг опять двойку заработала, да?

— Это Йейтс, бездарность, — автоматически ответил Темный Лорд. — Надо родителям его написать, он совсем не учится. О, Мерлин! — и Темный Лорд, забыв о своих хоркруксах, сделал попытку убиться об стену.

— Спокойно, Том, спокойно, — увещевательно произнес Дамблдор, перехватив Темного Лорда, летящего лбом в каменюку. — С твоей стороны было бы безответственно осиротить коллектив накануне выпускных экзаменов. Ты не можешь не признать, что мы все прекрасно к тебе относились. Всячески старались помочь тебе войти в новую роль...

— И вот до чего вы меня довели! — возопил Вольдеморт, вспомнив спокойные слова Дамблдора «Темный Лорд мертв», которые прозвучали как смертный приговор.

— Убивать добротой — это наш секрет, — ухмыльнулся Дамблдор.