Сердце демона (гет)

Монстрам неведома жалость.

Сердце демона сковано толстой, непробиваемой коркой льда.

* * *

— Лили, дорогая, мы с мамой переживаем за тебя. Ты уверена, что справишься?

— Папа, я же целитель! — с усмешкой отзывается Лили. — Что со мной здесь может случиться?

Она склоняется над кроватью, на которой без сознания раскинулся бледный темноволосый парень, и заботливо поправляет одеяло, прикрывая странную синюю татуировку под его правой ключицей. Гарри тепло усмехается, наблюдая за уверенными и в то же время осторожными движениями дочери. Действительно, что? Подумаешь, непредсказуемый, страдающий потерей рассудка больной! Но если Лили что-то твердо решила, то заставить свернуть её с намеченного пути — все равно, что пытаться остановить Хогвартс-экспресс на полном ходу. Гарри невесело вздыхает — как любит повторять Джинни, характером их дочь вся пошла в него.

— По словам мадам Помфри, у тебя еще в Хогвартсе была просто поразительная способность выхаживать самых невероятных и самых безнадёжных пациентов.

— Мне нравится помогать им, папа, — с улыбкой замечает Лили, повернувшись к отцу.

— Да, — нехотя соглашается Гарри. Тут с ней не поспоришь. — Ты напоминаешь мне Полумну. Даже слишком.

— Такая же чудачка? — беззлобно спрашивает она.

— Такая же добрая и бескорыстная. Ты готова помочь каждому, даже если в твоей помощи не нуждаются, — улыбается в ответ Поттер, приобняв дочь. — Расскажешь, что с ним случилось?

— Я собирала травы в... В общем, собирала, — тут же поправляется Лили, на что Гарри хмурится. Уж как не ему знать, где именно предпочитает собирать травы его неугомонная дочь. Разумеется, в самых жутких местах типа Запретного леса. Или того хуже. — Представь: полдень, жара. Птички чирикают, пчелки жужжат, бабочки порхают. И вдруг всё окутывает ледяным туманом. У меня даже пар изо рта пошёл...

Гарри чувствует, как сердце сжимается от нехорошего предчувствия, как от лица отливает кровь. Не хватает ещё, чтобы Лили встретилась с дементором! Нужно будет срочно наведаться с инспекцией в дементорий. Вдруг кто из дементоров сумел выбраться за пределы нового места обитания.

— Это посреди лета! — беззаботно продолжает она, даже не заметив перемены в отце. — А потом всё просто замерзло.

— То есть? — невольно сглотнув, переспрашивает Гарри, стараясь, чтобы Лили не распознала страха в его голосе. Он мысленно повторяет себе, что нужно просто дослушать до конца.

— Деревья, трава, цветы... Да всё вокруг просто покрылось льдом, — пожимает плечами Лили. — Или стало льдом. Я никогда не видела такого льда. Чистый, прозрачный, как стекло. С лёгким лиловым оттенком. И все те стебли, что я держала в руках, просто сломались, превратившись в ледяную крошку. А потом так же внезапно всё оттаяло.

— Хочешь сказать, что лёд сам взял и растаял?

Гарри осторожно выдыхает и выжидающе смотрит на дочь. Вроде непохоже, чтобы это был дементор.

— Нет, папа, весь лёд просто испарился. Трава снова стала зелёной, цветы красными, желтыми, синими... Птицы снова запели. Понимаешь, будто не было никакой заморозки.

— А он? — Гарри бросает в сторону парня на кровати подозрительный взгляд. Кто знает, может именно так и превращаются в дементоров?

— А он лежал без сознания посреди дороги, — вздыхает Лили. — Такой бледный и холодный, что поначалу я подумала, что он мёртв.

— И ты не нашла ничего лучше, как притащить его в Мунго?

— Папа, — Лили настороженно оглядывается, прежде чем продолжить, хотя в палате, кроме них троих, больше никого нет. — Я опробовала все целительские заклинания, которые знала. Ни одно не сработало. Такое впечатление, будто он сам себя заморозил... изнутри.

Гарри чувствует, как и у него внутри снова холодеет.

— Эльза... — тихим стоном доносится с кровати.

— Кто это?

— Не знаю, папа. Иногда он зовёт её. Иногда каких-то то Нацу и Люси. Ещё повторяет про каких-то демонов: Тароса или Тартароса.

— Хм... Значит, говоришь, что всё замёрзло, — задумчиво повторяет Гарри. — Знаешь, на что похожа такая магия?

— Знаю, папа, — нехотя признаётся Лили. — Но я не верю, что он превращается в дементора.

— Я этого не говорил, Лили.

— Но ты подумал, папа! — вскидывает руками Лили. — Никто в Мунго не знает, что с ним. Никто не слышал о подобной магии. И никто не знает, как он это сделал, — понизив голос, добавляет она. — Но я хочу помочь ему... Я могу помочь ему...

Гарри сокрушенно качает головой, а после крепко обнимает дочь.

— Лили, что если это тёмная магия? — слабая надежда отговорить её тает с каждой секундой.

— Ещё скажи, демоническая, — тепло усмехается Лили. — Пап, он не демон и не дементор. Он человек. Такой же волшебник, как я или ты... Просто не из наших мест.

— Ты не знаешь наверняка, — Гарри отрицательно мотает головой.

— Но очень хочу узнать. Осталось только дождаться, когда он придёт в себя.

— Не нравится он мне, Лили, — после непродолжительного молчания произносит Гарри, хмуро поглядывая на мечущегося в бреду парня. — Не знаю почему, но не нравится. Будь предельно осторожна.

— Только маме не говори, — тихо просит Лили, снова крепко обнимая отца. — Пожалуйста.

* * *

Грей снова чувствует закипающую ярость и желание прикончить Э.Н.Да. Но сначала нужно научиться справляться с новой силой. Что ж, этот лес вполне сгодится для тренировки. Только как запустить эту гребаную магию Ледяного Убийцы Демонов?

Фуллбастер помнит, что при битве с демонами Тартароса это получилось самого собой, даже сосредотачиваться не потребовалось. А сейчас отчего-то все мысли ускользают и накатывает жуткая усталость. Подумаешь, он не спал три дня, пока добирался сюда. Бывало и хуже...

Он закрывает глаза и сгибает правую руку в локте, стараясь мысленно дотянуться до новообретенной силы. Секунда, две, три...

Прежде чёрная татуировка, символизирующая силу Ледяного Убийцы Демонов, вспыхивает ярким лиловым светом, заставляя магию полностью покрыть руку подобно чёрной заразе. Она поднимается вверх по правому предплечью, расползается по груди и шее и даже касается правой половины лица — иначе как объяснить странное ощущение покалывания.

Лиловая пелена опускается на глаза, заволакивая разум холодным туманом.

Грей делает вдох, а когда выдыхает, облако ледяного марева опускается к ногам. Вот она, сила! Вот она, мощь! Возможность заморозить всё вокруг одним движением руки!

Бум-бум-бум.

Уставшее тело не готово удерживать столько магии, и голова отзывается резким колокольным звоном.

Но Фуллбастер упрямо вскидывает руки, приготовившись для созидания. Он формирует в сознании образ, который хочет воплотить во льду. Но получается гораздо медленнее, чем обычно. Еще и этот звон в голове раздражает... Грей утробно рычит, трясет головой, пытаясь прояснить сознание... И он мысленно представляет, как все колокола обращаются в лёд. Кристально-чистый лиловый лёд.

— Чёртов колокол! — отчаянно срывается с губ. И магия ледяными вихрями с ладоней...

А потом... Грей не помнит, что было потом.

Он пробует открыть глаза и пошевелиться. Голова снова отзывается громким металлическим звоном, будто разом звонят тысячи колоколов Собора Кардия. Застонав, он пытается поднять руки, чтобы сжать виски и заглушить гребанный неугомонный колокольный звон.

— Тише, тише, успокойся, — раздаётся рядом. — Всё хорошо, ты в больнице. Ты в безопасности. Всё хорошо.

Кто-то склоняется над ним, а на лоб ложится ладонь. Горячая ладонь. И голос не похож на знакомый голос целительницы гильдии Полюшко. Грей хмурится. Как жжется! Надо отодрать ото лба слишком горячую, нет, обжигающую ладонь. Вот только почему-то он не может двигаться... Но даже сквозь несмолкаемый колокольный звон в голове Фуллбастер слышит тихое бормотание, так напоминающее заклинание.

Нет! Его хотят убить!

Черная татуировка на его правой руке вспыхивает ярким лиловым светом.