Одна маленькая ложь (джен)

Сердце разрывалось на куски, когда я издалека наблюдала за тем, как моя сестра изумлённо воскликнула, найдя поздно вечером на пороге своего дома мою новорождённую дочь. Вот она взяла её на руки и занесла внутрь. И в этот момент я понимала, что больше свою дочь никогда не увижу.

Но это не страшно. Я не могла по-другому. По-другому нужно было поступать раньше. А сейчас пришло время поступить честно. И именно поэтому я не стала прятаться, не стала убегать. Я всего лишь вернулась в свою маленькую съёмную квартирку и стала ждать. И они не подвели меня, буквально через час я уже стояла на пороге старого ветхого дома. Того самого дома.

«Что ж, дорогая, пришло время платить по счетам, — промелькнуло в голове, и от этой мысли на лице непроизвольно появилась горькая усмешка. А потом я перешагнула порог и сразу же поймала на себе его взгляд. Тот самый взгляд багряно-красных глаз, бывших когда-то угольно-чёрными. — Убей меня, любимый, тебе всё равно никогда не узнать, что где-то далеко будет жить та, что совместила в себе частичку меня и… тебя».

Я рассмеялась от этой мысли, а затем быстрым шагом вошла внутрь и захлопнула за собой дверь.

* * *

9 августа 16:52, Green road, 24

— Мам, а ты не видела мою книгу? — закричала я так, чтобы было слышно даже на первом этаже нашего не очень большого, но весьма просторного дома.

— Какую, солнышко? — донёсся до меня едва слышный женский голос.

«Если я не ошибаюсь, она сейчас на кухне», — догадалась я, быстрым шагом спускаясь по лестнице.

— Мой учебник по Травологии, — нетерпеливо пояснила я, пройдя через гостиную на кухню и взяв в руки кусок только что испечённого пирога, оставленного остывать на кухонном столе. — Ай, горячий!

— Гермиона, руками, без тарелки! — повернувшись ко мне, возмутилась мама, тщательно мывшая до этого чашки.

— Мам, ты же знаешь, как я обожаю твой пирог с яблоками! — откусив ещё один кусок, проговорила я, прекрасно зная, что после такой лести претензий в мой адрес больше не будет.

— Маленькая подхалимка! — рассмеялась мама, домыв последнюю чашку, и вытерла руки полотенцем, а после поправила задорный передник с ромашками. — Только отцу оставь немного, у вас с ним много общего: он тоже обожает мой яблочный пирог!

— Хорошо! — со смехом согласилась я, съев уже половину куска. — Так что насчёт учебника?

— Гермиона, ты же прекрасно знаешь, что я не трогаю твои книги… — опять немного рассерженно начала говорить она, пока я доедала уже остывший кусок.

— Мам, но я отчётливо помню, что оставляла его на окне, вместе с остальными, а сейчас его там нет! — воскликнула я, посмотрев на оставшиеся кусочки яблочного пирога, но мама, проследив за моим взглядом, сразу же взяла форму в руки и переставила на подоконник.

— Даже не думай, опять наешься сладкого и не будешь ужинать! Скоро придёт с работы папа, и после ужина в кругу семьи я дам тебе ещё кусочек. А твой учебник я не видела, — не терпящим возражений тоном заявила она, начав вытирать кухонный стол.

— То есть ты хочешь сказать, что в нашем совершенно обычном доме завелось привидение, причём весьма вредное и интересующееся Травологией? — с иронией в голосе поинтересовалась я, сев за стол и следя за тем, как мама продолжала наводить порядок на кухне.

— Я хочу сказать, что если бы ты прибирала за собой книги, то не сидела бы сейчас здесь и не вела этот допрос с пристрастием, — невозмутимо ответила она, достав из духовки овощи с курицей. — А ты не можешь воспользоваться каким-нибудь заклинанием, чтобы найти этот учебник?

— Мам, ты же прекрасно знаешь, что пока мне нет семнадцати, я не могу пользоваться магией в нашем доме, — быстро возразила я, ещё раз воспроизведя в памяти тот день, когда я складывала все учебники на окно. Но это мне никоим образом не помогло. — Поэтому, пожалуйста, подумай ещё раз, может, ты его видела?

— Как он выглядит? — смирившись с поражением, спросила она, повернувшись ко мне лицом.

— Большой, страниц на шестьсот, в тёмно-синем переплёте, примерно такого размера, — я показала руками примерный формат учебника, и спустя минуты три раздумий мама задумчиво протянула:

— Знаешь, мне кажется, я видела недавно подобную книгу у нас в спальне… Тебе же прекрасно известно, что твой отец очень интересуется твоими учебниками и берёт почитать их иногда…

— И куда ты её положила? — зацепившись за эту ниточку, тут же спросила я.

— Я положила её к остальным книгам в кабинет твоего отца. Он, так же как и ты, редко прибирает за собой книги…

— Мам, ты самая лучшая! — воскликнула я, не дав ей продолжить возмущаться по поводу наших с папой привычек.

Я быстро поцеловала её в щёку и снова побежала на второй этаж, только не в свою комнату, а в папин кабинет. Осторожно приоткрыв дверь, я проникла внутрь небольшой комнатки с простым письменным столом и двумя шкафами, доверху забитыми книгами. Применив свои дедуктивные способности, я решила, что такая женщина, как моя мама, не будет заморачиваться по поводу того, куда сунуть неубранную книгу. Скорее всего, она сунет её в первое попавшееся на глаза место, а именно в большой шкаф… на среднюю полку. И я была чертовски собой довольна, когда именно там и нашла свой учебник. Только вот он был как следует воткнут между двумя другими, не менее крупными фолиантами, поэтому с первой попытки достать его у меня не получилось.

«Ничего, Грейнджеры не сдаются! — упрямо подумала я, предприняв вторую попытку добыть свой законный учебник. И после минуты просто нечеловеческих усилий у меня всё же получилось это сделать. — А с виду вроде хрупкая женщина, как она только могла его так запихнуть?!»

Только вот со своим учебником я вытащила и ещё три книги, которые с грохотом свалились на пол.

— Гермиона, у тебя всё нормально? — обеспокоенно крикнула с кухни мама, видимо, испугавшись шума.

— Да, всё в порядке! — так же громко крикнула я, тихо выругавшись про себя, ведь одна из книжек больно ударила меня по ноге.

Подняв с пола папины книги, я уже собралась вернуть их на место, как вдруг увидела, что в образовавшемся проёме на полке, как раз за ними, лежала тёмно-синяя, потрёпанная папка.

«Интересно, что она здесь делает? — промелькнуло в голове. — И зачем нужно было её так прятать?»

В этот момент мной овладело настолько сильное любопытство, что я, замерев на минуту и убедившись по звону тарелок, раздававшемуся с кухни, что мама сейчас точно там, аккуратно взяла с полки папку и повертела в руках. Но внешний осмотр не дал мне ровным счётом никакой информации, поэтому я, ещё раз прислушавшись, открыла её и стала изучать содержимое.

Внутри были бумаги разного размера: документы. Я взяла в руки листок, лежавший сверху, и по первым строчкам поняла, что это было моё свидетельство о рождении. Я никогда его до этого не видела в глаза, но ничего необычного в нём не было, всего лишь имена и фамилии моих родителей, а чуть ниже и моё полное имя: «Гермиона Джейн Грейнджер», ну и плюс печати ведомств, подтверждающих, что это свидетельство — подлинное.

«Да уж, невероятно ценная вещь, чтобы вот так её прятать», — язвительно подумала я, собираясь положить бумагу в папку, а папку — на её законное место, но тут мой взгляд зацепился за строчки второго документа, лежавшего в ней. И, прочитав их, я всё же догадалась, почему эта папка была так надёжно спрятана.

Свидетельство об усыновлении (удочерении)

Гермиона Джейн Грейнджер

Опекуны: Роберт Джеймс Грейнджер, Линда Роуз Грейнджер

Биологическая мать: Джейн Берта Доусон (родная сестра опекуна, признана пропавшей без вести).

Биологический отец: неизвестен

От прочитанного моё сердце на пару коротких секунд буквально остановилось, а в голове вдруг стало необъяснимо пусто. А потом всё же меня посетила одна-единственная мысль: «Что?»

Я осмотрела свидетельство ещё пару раз, но на нём были те же печати, что и на предыдущем, значит, в подлинности можно было не сомневаться. «Биологическая мать — Джейн Берта Доусон, — в который раз повторяла я про себя строчки. — Как и моё второе имя… Неужели меня назвали не в честь тёти, а в честь… мамы?»

Поскольку фамилия у моей мамы была другая, то сестрой она явно приходилась Линде, а не Роберту. Я уже собралась тщательно изучить остальные документы в папке, но тут с первого этажа послышался звучный мужской голос:

— Девочки, я дома!

«Папа вернулся! — с ужасом подумала я, и меня сразу же прошиб холодный пот, как только я представила картину, что предстанет перед ним через две минуты, а именно я, разглядывающая своё свидетельство об удочерении. — Не будь неблагодарной тварью, эти люди тебя вырастили и воспитали, они теперь твоя семья! Конечно, хотелось бы узнать что-то о маме… но причинять боль своим родителям — это точно верх неблагодарности!»

Поэтому, сделав глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок, я быстро положила оба свидетельства в папку и вскочила на ноги, чтобы сунуть её за книги. Но папка предательски выскользнула из моих рук, и все бумажки, что лежали там, тут же разлетелись по кабинету.

«Чёрт! — отчаянно воскликнула я, судорожно пытаясь собрать их до того момента, как сюда войдёт… папа. — Не забывай, они тебя вырастили, он твой отец, ничего не поменялось».

— Гермиона, где ты, солнышко? — донёсся до меня голос папы, поднимавшегося по лестнице на второй этаж.

— Я… я в твоём кабинете, пап! — максимально правдоподобно изобразив невозмутимость, крикнула я, подняв с пола последнюю бумажку, которой оказалось пожелтевшее от времени письмо.

Мельком взглянув на него, я прочитала первые две строчки:

Дорогая Линда, прости меня, свою непутёвую сестру…

«Это мамино письмо!» — догадалась я, но времени читать его уже не было, поэтому я быстро сложила бумагу и сунула в карман джинс, а затем пихнула на среднюю полку ту самую злосчастную папку, прикрыв её толстыми книгами. И как только я с этим закончила, за моей спиной раздался приятный мужской баритон:

— Привет, дорогая! Чем сегодня занималась? Уже успела прочитать все учебники?

— Привет, пап! — изо всех сил пытаясь скрыть волнение, воскликнула я, повернувшись к нему лицом. — Да, почти, остался последний.

Я помахала объёмной книгой, за которой, собственно говоря, и пришла сюда, и мой отец задорно рассмеялся.

— Прости, я утащил один из твоих учебников, хотел почитать на досуге! Совсем не ожидал, что ты прочитаешь так быстро все остальные! Я тоже был таким в молодости!..

— Да, пап, я вся в тебя… — натянуто улыбнувшись, протянула я, но отец, стоявший в дверях кабинета, всё же смог уловить что-то неладное в моём голосе.

— Герми, всё в порядке? Ты какая-то странная…

— Нет, всё в порядке, если честно, просто… в газете прочитала… в своей газете… про эти ужасные исчезновения и…

— Ясно всё с тобой, — проницательно посмотрев на меня, сказал он. — Не переживай, я думаю, что власти скоро всё уладят, и…

— Да, конечно, я тоже так думаю! — воскликнула я, судорожно пытаясь сменить тему. — Там ведь уже готов ужин? Мама испекла замечательный яблочный пирог, я уже даже сняла пробу!

— И как ты всё успеваешь?! — снова рассмеялся папа, когда я прошла мимо него и быстрым шагом направилась к лестнице. — Пойдём скорее на кухню, я голодный как волк.

За те короткие минуты, что мы шли до кухни, я старалась привести свои чувства в порядок, чтобы никак не выдать то, о чём я только что узнала. И я честно старалась, но, видимо, получилось так себе.

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Линда… мама, когда я вместо того, чтобы есть, всего лишь пару раз отщипнула курицы, а весь оставшийся ужин просто задумчиво смотрела в тарелку, пытаясь переварить недавно полученную информацию.

— Дорогая, оставь её, она просто переживает за своих друзей… — мягко проговорил папа, пытаясь как-то поддержать меня.

«Он так переживает за меня, а я, неблагодарная, даже в руки себя взять не могу!» — зло подумала я и всё же начала есть свой ужин.

— Да, мам, я просто… прочитала в газете…

— Ясно-ясно, можешь не объяснять, я всё понимаю. Хочешь кусочек пирога? Ты же так долго его ждала, — она заботливо пододвинула ко мне форму, но есть мне совсем не хотелось.

— Знаешь, мам, ты была права, я перебила себе аппетит из-за того куска… Я завтра съем, на завтрак, ладно?

— Гермиона, что с тобой? Ты ещё ни разу не отказывалась от моего пирога! — уже обеспокоенно воскликнула мама, но мне так сильно хотелось оказаться в этот момент в одиночестве в своей спальне, чтобы прочитать письмо, что я, встав из-за стола, поцеловала её в щёку и пробормотала:

— Я честно доем всё завтра… ты же знаешь, подростковый период, все дела… эти дни… настроение скачет…

— О-о-о, я всё поняла, солнышко! — выразительно протянув, сказала она. — Конечно-конечно, иди к себе, не буду навязываться…

— Спасибо, ты лучшая! — уже более искренне улыбнувшись, кинула я на прощание и, взбежав вверх по лестнице, мигом оказалась в своей спальне и заперла за собой дверь.

«Ну наконец-то! Какая же я всё-таки неблагодарная, вру людям, которые меня воспитывали шестнадцать лет в любви и гармонии!» — уничтожала я себя, сев за свой стол и достав из кармана джинс то самое письмо. Но я ничего не могла с собой поделать и, держа пожелтевшую от времени бумагу дрожащими руками, внимательно вгляделась в написанное:

Дорогая Линда,

прости меня, свою непутёвую сестру, что вот так скидываю тебе свою новорождённую дочь и убегаю в неизвестность, но… я не могу больше ничего тебе сказать. Умоляю, позаботься о ней, вы с Робертом замечательные люди и сможете воспитать достойного человека, совсем не такого, каким являюсь я. Очень прошу, оставь ей имя, которое придумала я: Гермиона, пусть это будет твой прощальный подарок мне. И… не думай обо мне плохо, я честно раскаиваюсь во всех своих поступках, но… прошлое не изменишь, а от ответственности не убежать.

Люблю тебя,

твоя сестра, Джейн

«Мама… — выдохнула я, закончив чтение. — Что, что могло тебя заставить бросить меня, свою родную дочь?»

И несмотря на то что все эти годы я, в общем-то, была счастлива, живя рядом с такими замечательными людьми, как мои приёмные родители, я не смогла ничего поделать со своими эмоциями, и две слезинки предательски скатились по щекам на строчки письма, которое нашла Линда шестнадцать лет назад рядом с маленькой мной.

* * *

12 августа 15:31, Green road, 24

После прочтения того письма я была сама не своя: как бы ни старалась вести себя как прежде, я прекрасно понимала, что как прежде уже не будет. И от этого на душе было в сто раз противнее.

И мне буквально не давала покоя та самая проклятая папка, что лежала за книгами на средней полке в большом шкафу в папином кабинете. Её образ постоянно всплывал перед глазами, даже когда я изо всех сил старалась не думать о ней. Меня так и подмывало снова проникнуть в кабинет и ещё раз хорошенько осмотреть содержимое, но я просто не успела этого сделать: мама, женщина, что меня воспитала, раньше догадалась о причинах моего весьма подавленного в последнее время настроения.

— Мам? — осторожно обратилась я к ней, когда вернулась в свою комнату после небольшой прогулки в одиночестве и увидела её, сидевшую за моим столом и державшую в руках то самое письмо, что я так недальновидно не убрала куда подальше.

— Ты нашла документы об удочерении? — отрешённо поинтересовалась она, оторвав взгляд от строчек письма, и с невероятной грустью посмотрела на меня. — Прости, я зашла к тебе, чтобы положить письмо, что тебе прислали с совой пять минут назад, и нашла это…

— Мам, ладно тебе, я всё так же люблю тебя и папу, поверь мне! — тихо проговорила я, подойдя к ней со спины и крепко приобняв. — Ничего не поменялось, честное слово! Просто… мне… нелегко… всё это… осознать…

— Я тоже люблю тебя, солнышко… — прошептала она, а потом я почувствовала, как из её груди стали вырываться тихие рыдания.

— Всё-всё, хватит, — я ещё крепче прижала к себе маму и поцеловала в мокрую щёку. — Ты моя мама, я же сказала, ничего не поменялось. Я бы всё равно обо всём узнала, не сейчас, так потом… Но любить вас меньше после такой новости я точно не стала!

— Спасибо, Герми, ты… я тоже очень люблю тебя, — она сжала мои ладони мягкими и тёплыми руками, и постепенно её щёки стали сухими. — Ты, наверное, хочешь узнать что-нибудь о своей настоящей маме?

— А ты можешь мне что-то рассказать? — аккуратно спросила я, присев на свой рабочий стол так, чтобы смотреть в ей глаза.

— На самом деле, совсем немного, — тяжело вздохнув, ответила мама, смахнув с ресниц следы слёз. — Джейн, она всегда была… такая странная. Наши родители тоже удочерили её, когда мне было четыре, а она была совсем малышкой. Но я никогда не воспринимала её как постороннего человека и всегда считала родной сестрой. И у нас были совсем неплохие отношения. По крайней мере пока я не поступила в колледж и не уехала из дома. А потом уехала и она. И мы как-то… перестали быть… в близких отношениях. Я пыталась узнать, где она живёт, где работает, хоть что-то, но… безуспешно. А в какой-то период она вообще пропала. Ни одной весточки. А потом… однажды, поздно вечером, к нам с Робертом позвонили в дверь, и я нашла на пороге замотанную в одеяло тебя, а ещё это письмо. Вот и всё.

— Ого… — всё, что смогла выдавить из себя я в попытке осознать услышанное. — То есть ты не знаешь, кто мой отец и… что вообще случилось?

— Нет, не знаю, — подтвердила она, положив письмо на стол. — Ты хочешь их найти?

— Не знаю… — задумчиво протянула я, честно не понимая, чего же сейчас хотела. — Наверное, мне бы хотелось узнать немного больше…

— Я понимаю тебя, солнышко, но боюсь, что ничем больше помочь не смогу. Спустя десять лет после твоего удочерения Джейн была официально признана пропавшей без вести. Её искали, полиция, спасатели, мы с родителями, но… эти поиски ни к чему не привели. Я думаю, что… её уже нет в живых. Прости, — дрогнувшим голосом сообщила мама, внимательно на меня посмотрев.

— Ясно, — коротко выдохнула я, ещё раз взглянув на то самое письмо шестнадцатилетней давности. — Что ж, пусть даже так, но я попробую найти хоть какую-то информацию… И знаешь что?

— Что, дорогая? — сразу переспросила она с неподдельной тревогой в голосе.

— Я думаю, пусть это всё останется между нами, — тепло улыбнувшись, предложила я, взяв её за руку. — Я не прошу тебя врать папе, но… не говори ему, если он сам об этом не спросит, хорошо? И пусть всё будет, как прежде…

— Конечно, Гермиона, как скажешь! — так же тепло улыбнувшись в ответ, согласилась мама. — Роберт и так считает тебя родной дочерью, я думаю, что он очень расстроится, если узнает, что ты в курсе…

— Значит, это будет наш маленький секрет, договорились? А ты не можешь сказать мне, что ещё лежало в той папке, где я нашла это письмо?

— На самом деле, ничего особенного там нет, — немного подумав, протянула она. — Там лежали твоё свидетельство о рождении, удочерении, это письмо и ещё документы, признающие Джейн пропавшей без вести. По-моему, всё. Если хочешь, ты можешь сама посмотреть, пока отец не вернулся…

— Нет-нет, я тебе верю, — сразу же заверила её я. — Знаешь, мой друг, я тебе про него рассказывала, Рон… опять зовёт меня погостить у него до начала учебного года…

— И ты хочешь поехать к нему в гости? — лукаво улыбнувшись, поинтересовалась мама.

— Мам, что за намёки? — возмутилась я, отойдя от своего стола и оперевшись ладонями о подоконник, на котором лежали учебники, которые я уже успела прочитать.

— Какие намёки? — невозмутимо переспросила она, повернувшись в мою сторону. — Никаких намёков. Если хочешь погостить у него, то, пожалуйста, я не против, да и Роберт, думаю, тоже: родители Рона очень милые люди! Только ты помнишь, о чём мы с тобой разговаривали несколько лет назад, когда я объясняла тебе про отношения с мальчиками?..

— Мам, я помню, хватит! — воскликнула я, густо покраснев. — Мы просто друзья, и всё! Так же как и с Гарри. Пожалуйста, не надо на меня так смотреть!

— Всё-всё не смотрю! — встав с моего стула, ответила мама, звонко рассмеявшись. — Знаешь, мы с твоим папой тоже так дружили… а потом даже и не заметили, как съехались вместе и у нас появилась ты…

— Мам, мы просто друзья! — снова воскликнула я, выразительно посмотрев прямо в тёмно-карие глаза. — Друзья.

— Я поняла, друзья, как скажешь. Когда ты собираешься к ним поехать?

— На… следующей неделе? — предложила я, и мама, улыбнувшись, кивнула. — И я думаю, миссис Уизли сама отведёт всех нас в Косой переулок, так что можешь не беспокоиться по этому поводу.

— Хорошо, солнышко, я не против. Тогда я оставлю тебе нужную сумму, а ты сама поменяешь её в своём банке, договорились? — уже я согласно кивнула, и мама, подойдя к входной двери, вдруг обернулась и с невероятной теплотой в голосе произнесла: — Ты у меня такая умница, Гермиона. Я так тобой горжусь…

— Спасибо, мам! Вы тоже самые лучшие в мире родители! — улыбнулась я, и мама с довольной улыбкой на весьма красивом моложавом лице вышла из комнаты и оставила меня одну.

Я же опять подошла к столу и взяла в руки только что полученное письмо. И по корявому почерку на конверте сразу догадалась, от кого же оно пришло.

«Да, Рон, как содержательно, — язвительно подумала я, прочитав о ленивых буднях в уютной Норе, куда я собиралась поехать на следующей неделе. — Мы же с ним друзья, не так ли? Конечно, да, по крайней мере… меня он точно воспринимает как подругу. Значит, и мне нужно вести себя точно так же. Наверное, глупо ждать, пока он прозреет… А вот что мне теперь делать… с этим?»

Я вновь взяла в руки то самое письмо, что стало причиной моего душевного дисбаланса в последние три дня, и снова вчиталась в ровные строчки. А потом вспомнила слова мамы: «Официально признана пропавшей без вести».

«Что же мне теперь со всем этим делать? — переспросила я саму себя, подойдя к подоконнику и посмотрев на серое небо за окном. — Оставить всё как есть или?..»

И я решила «или». Только вот как бы ни старалась, но до своего отъезда в Нору я не смогла найти почти никаких зацепок. Бабушку с дедушкой беспокоить по этому поводу мне абсолютно не хотелось, так что я решила зайти с другого конца. Но вот в городских архивах почти ничего полезного я не обнаружила. Да, была пара заметок в газетах, сообщавших, что пропала Джейн Берта Доусон, и что родные её активно ищут. Пожалуй, самой ценной моей находкой была фотография моей биологической матери примерно в моём возрасте, может, постарше. Копна густых непослушных каштановых волос, зелёные глаза, утончённые черты лица… Пожалуй, всё, что между нами было общего, — это волосы. А всё остальное как будто и не от неё…

Также мне попались в этом же объявлении и её приметы: средний рост, довольно стройной комплекции и шрам от ожога в детстве на левой ладони. Вот и всё, что мне удалось найти за эту короткую неделю.

«Да, негусто, — тоскливо подумала я, садясь на поезд, который должен был доставить меня до магловской деревни, совсем недалеко от которой находился дом моего лучшего друга. — Но ведь я просмотрела всего лишь три архива в Лондоне, верно? Может, мне стоит попробовать ещё раз, уже в других? В конце концов, может, мне стоит искать и не в Лондоне вовсе? Ладно, я попробую ещё раз, когда мы пойдём в Косой переулок, может в следующую вылазку мне повезёт больше. А потом попробую поискать в других местах. Пусть и формально, но во мне течёт кровь Грейнджеров, а Грейнджеры, как любит повторять мой папа, не сдаются».

Только вот в тот момент мне было абсолютно невдомёк, что моё упрямство действительно передалось мне от отца. От моего настоящего отца.

* * *

22 августа 15:03, Нора

— Гермиона, вот скажи мне, как умный человек, почему мальчики такие… слепые? — лениво протянула Джинни, когда мы лежали в её комнате и предавались послеобеденной апатии.

— Не знаю, Джинни… — так же лениво протянула я, разглядывая причудливые узоры из маленьких трещин на потолке. — Ты же вроде встречаешься с Дином? Разве ты ещё не забыла Гарри?

— А ты Рона? — вопросом на вопрос ответила подруга. — Тебе всё ещё пишет Виктор Крам?.. Знаешь, он же такой… популярный…

— Да, пишет, но мы всего лишь поддерживаем вежливую переписку. Так что там с Дином?

— Не знаю… — неохотно ответила она, раскинув руки в стороны. — Он вроде как влюблён в меня. А я… знаешь, он неплохой парень, но мне кажется, я просто жду, пока Гарри всё-таки прозреет. Наверное, я так и умру старой девой…

— Брось, Джинни! — рассмеялась я, повернувшись в её сторону. — Гарри всё-таки более сообразительный, чем твой брат, так что это мне быть старой девой.

— Ну да, с этим я даже спорить не буду! — со звонким смехом согласилась Джинни. — А почему ты тогда не… попробуешь с кем-нибудь… завести лёгкий роман? Так, для скрашивания досуга.

— Было бы ещё с кем… — вздохнув, протянула я. — Как-то мне не хочется без симпатии изображать что-то… подобное. Я лучше почитаю что-нибудь.

— В этом вся ты, Гермиона! Знаешь, мой брат точно тебя недостоин.

— Может быть, ты и права, Джинни, — заметила я, посмотрев на залитый солнцем луг через маленькое окошко. — Кстати… Джин, я могу попросить тебя кое о чём?

— Что это за загадочный тон, Гермиона? — тут же всполошилась она, видимо, уловив в моём голосе что-то необычное.

— Нет, ничего, просто… мы же послезавтра собирались все вместе в Косой переулок, не так ли?

— Да, а ты разве нет? — Джинни пристально посмотрела на меня, сообразив, что я что-то замышляю, но я совсем не собиралась делиться с ней подробностями своего плана, хотя и очень рассчитывала на её помощь. — Гермиона?

— Да-да, я тоже собираюсь. Слушай… мне нужно будет поменять деньги, а потом… кое-куда сходить. Прикроешь?

— Может, расскажешь всё-таки, куда ты собралась? А то как-то нечестно получается… — в голосе Джинни отчётливо слышалась обида, но я просто не могла рассказать ей про свои семейные проблемы. Я даже была не уверена, смогу ли вообще кому-нибудь рассказать об этом. По крайней мере в ближайшем будущем.

— Джинни… это… личное, — я попыталась мягко отойти от темы, но моя подруга не на шутку разозлилась.

— Гермиона, вот это точно верх лицемерия! Ты спрашиваешь меня про Дина и Гарри, а сама не хочешь признаваться, к кому хочешь сбежать на свидание!

— Джинни, я сбегаю не на свидание! — воскликнула я, чтобы хоть как-то оправдаться перед ней. — Я… это не касается мальчиков. Это касается… моей семьи. Я очень хотела бы рассказать тебе, но… пока я не могу сделать это. И я пойму, если ты откажешься мне помогать…

— Случилось что-то страшное? Твоим родителям угрожали Пожиратели? — полушёпотом спросила она, но я сразу воскликнула:

— Нет-нет, только не это! Нет, всё… это сложно, я честно не могу ничего пока рассказать тебе. Но как только я всё узнаю, как только немного… обдумаю всё, я обязательно это сделаю, договорились? — я с надеждой посмотрела на Джинни, и та после нескольких минут мучительных раздумий неуверенно протянула:

— Это действительно так важно для тебя? — я активно закивала в ответ, и она снова уточнила: — И это никак не касается мальчиков?

— Нет, точно нет. Об этом я бы тебе точно рассказала!

— Ладно, Гермиона, но ты потом мне всё расскажешь, договорились? — Джинни выразительно посмотрела мне в глаза и я, догадавшись, что она всё же поможет мне, опять активно закивала. — Вот и что с тобой делать?! Дай подумать… Ты можешь отпроситься в банк, когда мы пойдём к моим братьям в их магазинчик. Они такое про него понаписали, что мы там точно пробудем достаточно долго. И ещё я могу постараться немного потянуть его для тебя. Тебе хватит этого времени?

— Да, конечно! — воскликнула я и в порыве искренней благодарности подбежала к подруге и крепко обняла её. — Ты замечательный друг, Джинни.

— Только сильно не задерживайся и долго не темни, ладно? Моё терпение не безгранично! — рассмеялась та в ответ, и я с таким же звонким смехом воскликнула:

— Конечно, о чём вообще речь!

— У вас всё в порядке? — видимо, мы так громко смеялись, что привлекли к себе внимание остальных обитателей Норы, а именно одного из братьев Джинни и мою тайную любовь — Рональда Уизли.

— Да, Рон, — недовольно ответила его сестра, а я вновь присела на небольшую кровать. — Чего тебе?

— Мы там в квиддич играть собрались, пойдёте с нами? — протянул он, и Джинни, догадавшись, что играть будет и Гарри, сразу же радостно воскликнула:

— Да, мы сейчас идём!

— Ладно, ждём вас на улице… — с этими словами Рон развернулся и захлопнул дверь в нашу комнатушку, а я с опаской посмотрела на подругу.

— Джинни, ты же знаешь, что я плохо играю…

— Ой, перестань! Может, Рон упадёт с метлы и прозреет наконец! Нельзя же упускать такой шанс!

— Только если ради этого! — рассмеялась я, и мы, переодевшись в более подходящую одежду, поспешили на улицу присоединиться к двум невероятно медленно соображавшим мальчикам.

* * *

24 августа 12:48, Косой переулок

Что ж, несмотря на то, что мои приёмные родители для меня — самые настоящие и самые любимые, я всё же решила разыскать и своих… биологических родителей. Не знаю, зачем, может, чтобы просто посмотреть в глаза, спросить: «Почему вы бросили меня?», может просто для того, чтобы посмотреть, похожа я на них или нет, что они вообще за люди. Пока я не могла до конца и честно ответить себе на этот вопрос. Но сдаваться я совершенно точно не собиралась. А ещё меня немного беспокоил тот факт, что в душу закралось вполне обоснованное предположение моей мамы, Линды, о том, что её сестра давно мертва. И именно поэтому о ней ничего не известно. А если она давно умерла, то найти её у меня вряд ли получится. И уж тем более отца, о котором могла рассказать только она.

Но этот вариант развития событий для меня был на самом последнем месте, после того как я перепробую все остальные. А их, как показала практика, было очень много. И я скрепя сердце и в полном одиночестве взялась распутывать этот клубок, чувствуя неслабые угрызения совести по поводу того, что мне приходится что-то скрывать от Джинни и уж тем более от Гарри и Рона, которые всегда всё мне рассказывали. Но именно в этой ситуации я очень сомневалась, что они смогут понять меня. А ещё мне не хотелось, чтобы меня жалели, точно так же, как и Гарри, ведь все знали, что случилось с его родителями. Но если он не мог скрыть эту информацию от общественности, то у меня такая возможность была. И я ею почти сразу же воспользовалась.

Итак, как мы и договаривались с Джинни, я ускользнула от пристального внимания миссис Уизли именно в тот момент, когда мы зашли в магазинчик Фреда и Джорджа, и она сразу же бросилась отчитывать сыновей за слишком дерзкий постер снаружи. Постаравшись потерять как можно меньше времени в Гринготтсе, я направилась в ещё один небольшой архив, находившийся неподалёку, чтобы попробовать найти в нём какие-нибудь зацепки.

Если честно, когда я нашла его адрес, мне казалось, что это будет просторное здание, наподобие библиотеки, как те три архива, что я посетила до этого. И я никак не ожидала, что городской архив может выглядеть как небольшой домик, уже лет двадцать как требовавший ремонта, причём капитального, если не сноса. Я была настолько «впечатлена» его внешним видом, что даже внутрь заходить не хотелось. Но, вспомнив, что сейчас меня активно прикрывала Джинни, причём абсолютно не подозревая о моих целях и планах и даже согласившись на то, что в ближайшее время точно я их ей не открою, мной овладела такая злость за моё слабоволие, что я быстро поднялась по четырём полуразрушенным ступенькам и быстро проникла внутрь.

Было бы глупо надеяться на то, что обстановка внутри не соответствовала внешнему облику здания: она ему очень даже соответствовала, даже слишком. И видимо, я так громко скрипела половицами, что из одной небольшой комнатушки на меня почти сразу же уставилась пожилая женщина, больше похожая на стервятника, чем на милую старушку.

— Чего тебе? — проворчала та, с беспричинной ненавистью посмотрев на меня. Я немного опешила от такой «вежливости», а потом неуверенно произнесла:

— Я… я бы хотела ознакомиться с газетами… за тысяча девятьсот семьдесят восьмой и семьдесят девятый год… мадам.

— Все газеты за семидесятые вон в той комнате, в ящиках. И не забудь прибрать за собой, как только закончишь! — старуха указала мне на другую обшарпанную дверь, открывавшуюся в узкий коридор, в котором я сейчас стояла, и я неуверенно проследовала к ней.

Да, если только при виде здания у меня возникли сомнения в том, что я только напрасно потеряю здесь время, то теперь, когда я вошла внутрь комнатки, на которую мне указала работница архива, мной завладела железная уверенность в этом. В полутёмной, сырой комнатушке был один полуразвалившийся стол и куча коробок, сваленных как попало и почти разложившихся от сырости, а запах плесени был настолько сильным, что, казалось, его можно было потрогать руками.

«Ладно, ты всё равно здесь, посмотри немного, а потом сразу вернёшься в магазинчик к друзьям», — изо всех сил уговаривала я себя, оглядевшись в поисках коробок за семидесятые.

К счастью, коробки за нужные мне даты были на самом верху одной из башенок, и поэтому они были в относительно сохранном состоянии. Я взяла одну из них, за семьдесят восьмой год, и с некоторыми затруднениями, но всё же поставила на стол и стала разбирать лежавшие внутри газеты. Их было не так много, как в предыдущих архивах, и многие выпуски я уже видела, поэтому времени на осмотр я потратила не так уж и много. Со второй коробкой за семьдесят девятый год получилось то же самое, и буквально спустя минут двадцать я с тяжёлым вздохом вернула газеты на место и уже собралась выйти из этой невероятно мрачной и крайне неуютной комнатки, как вдруг с улицы послышался резкий звук тормозов, а затем ужасный грохот.

Я непроизвольно подскочила к окну и попыталась вглядеться сквозь мутные, уже лет сто как не мытые окна, и увидела, как из небольшой, немного покорёженной машины выскочил высокий, крепкого телосложения парень и на всю улицу принялся ругаться со вторым водителем, с которым имел несчастье столкнуться. Я, понаблюдав немного за их руганью, решила, что больше мне здесь делать нечего. И, посмотрев с минуту невидящим взглядом на подоконник, словно собираясь с мыслями, что ненадолго разбежались от грохота снаружи, хотела уже направиться в сторону выхода, как взгляд зацепился за небольшую заметку на одной из пожелтевших газет, которыми был устелен подоконник с давно засохшими кактусами. И чем больше я вчитывалась в заметку, тем больше у меня появлялось ощущение, что ничто в этом мире не случайно.

…6 июня 1976 года в три часа ночи были случайно задержаны двое молодых людей в состоянии сильного алкогольного опьянения, разбившие витрину ювелирного магазина и попытавшиеся вынести оттуда несколько цепочек из жёлтого золота и одну очень ценную диадему. К счастью, именно в этот момент неподалёку патрулировали доблестные сотрудники полиции, Джон Харди и Вильям Сноу, которые успешно провели задержание и доставили хулиганов в отдел полиции. При допросе с трудом, но удалось выяснить имена молодых людей: Джейн Доусон и Мотт Дарелл. К невероятному удивлению сотрудников, наутро в камере, где оставили задержанных, никого не оказалось. Следствие уже разрабатывает несколько версий того, как же преступникам удалось исчезнуть из тщательно охраняемого участка полиции, но пока ни одна версия не была признана подтверждённой окончательно. Также из участка пропала и та самая диадема. Приметы задержанных: высокий молодой человек крепкого телосложения, чёрные волосы средней длины, чёрные глаза, очень бледная кожа. Девушка среднего роста с кудрявыми каштановыми волосами, зелёными глазами и шрамом на левой ладони, предположительно от ожога. Если кто-то обладает какой-то информацией, просим связаться с сотрудниками полиции по телефону…

Я ещё минуты две точно неподвижно стояла перед подоконником, пытаясь осознать прочитанное. Конечно, вероятность того, что именно моя мама совершила это… преступление была ничтожно мала, ведь имя и фамилия у неё были довольно распространённые, но вот приметы. Тот самый шрам. Это уже добавляло правдоподобности.

«Твоя мама ограбила ювелирный магазин, а потом скрылась от правосудия… Ты всё ещё хочешь её найти? — спросила я себя спустя ещё минуты две раздумий. — Да, у неё точно были причины скрыться от семьи, если она занималась такими делами… Но вот этот парень… А что, если это и есть мой отец?»

— Ты уже закончила? — совсем неподалёку раздался сварливый женский голос, больше похожий на скрежет, и именно он смог вывести меня из раздумий. Я обернулась и растерянно посмотрела на старуху, которой принадлежал голос, а та рассерженно добавила. — Ну?

— Да, я всё…

— Тогда проваливай, — с этими словами она опять скрылась в коридорчике, а я, искренне поражённая такой «приветливостью», решила, что больше мне, в общем-то, здесь нечего делать и поспешила выбраться наружу.

«Да… как-то мне поиски родителей по-другому представлялись, если честно… — с грустью подумала я, быстрым шагом направляясь в сторону Косого переулка. А поскольку я и так потратила довольно много времени, то решила, что не случится ничего страшного, если я сокращу путь через Тёмную Аллею. — Ты всё ещё хочешь узнать подробности?»

И именно в тот момент, когда я с оглядкой пробиралась через закоулки Тёмной Аллеи, мне на глаза попалась непослушная копна чёрных, как смоль, волос и знакомая куртка, появившиеся буквально на минуту, а потом быстро скрывшиеся за одним из поворотов.

«А они-то здесь что делают?! — удивилась я, тут же поменяв вектор направления, и зашагала в сторону своих друзей. — Похоже, не я одна решила сегодня ускользнуть от миссис Уизли».

К счастью, долго мне гнаться за мальчиками не пришлось, поскольку они остановились за одним из углов и с небывалой сосредоточенностью принялись следить за входом в один из магазинчиков, «Горбин и Бэрк». Я подкралась к ним со спины и прошептала:

— За кем слежка?

— Гермиона! — воскликнул Гарри, подскочив на месте от неожиданности. — А ты что здесь делаешь? И вообще, куда ты исчезла? Мы тебя всюду искали…

— Я меняла деньги в Гринготтсе, а там была такая очередь… — без зазрения совести соврала я и быстро сменила тему: — А вы что здесь забыли?

— Малфой пять минут назад зашёл туда, — ответил Рон, снова уставившись на витрину магазина. — Он явно что-то замышляет.

— С чего вы это взяли? — со скепсисом спросила я, тоже посмотрев в ту сторону.

— Гермиона, его отца посадили в Азкабан, я думаю, что теперь он занял его место и… — шёпотом начал говорить Гарри, я сразу же его перебила:

— Гарри, этого не может быть!

— Тише! — зашипели на меня друзья, и я уже более тихим голосом добавила:

— Малфой наш ровесник, сколько ему? Шестнадцать? Сами-Знаете-Кто не мог принять его… в ряды Пожирателей, это просто абсурд…

— Почему не мог? — не сдавался Гарри. — Малфой сейчас учится в Хогвартсе, да там ещё и Снейп рядом…

— Дамблдор верит профессору Снейпу… — возразила я.

— А я — нет, — твёрдо ответил Гарри, неотрывно следя за входом в «Горбин и Бэрк». — И Малфою тоже. У него все родственники давно в слугах Волан-де-Морта, я думаю, что теперь, когда его папочка в тюрьме, тот нашёл себе нового прихвостня взамен старому. Вон, смотри!

И действительно, из небольшой двери, за которой всё это время следили мальчики, вышел Драко Малфой и, оглянувшись, тут же поспешил скрыться из виду.

— Убедилась? — с триумфом поинтересовался Гарри, но я, проводив слизеринца взглядом, уточнила:

— В чём? Что Малфой был в этом магазине? Он ведь даже ничего не купил…

— Нет, Гермиона! — взвыл тот, когда мы тоже начали украдкой пробираться в сторону Косой Аллеи. — Я же говорю тебе, он Пожиратель Смерти!

— Гарри… как-то это… надуманно, тебе не кажется? — мягко спросила я, совсем не собираясь обижать его, но Гарри воспринял мои слова весьма болезненно.

— Вот увидишь, это действительно так, — упрямо произнёс он шёпотом, как только мы догнали остальное семейство Уизли, неторопливо совершавшее покупки к новому учебному году. — Только боюсь, что он уже успеет сделать какую-нибудь пакость…

Я решила не продолжать этот бессмысленный спор, поэтому дальше мы какое-то время шли молча, пока Рон не начал обсуждать новую метлу, только недавно появившуюся в продаже. Мне же это было, мягко говоря, неинтересно, и я подскочила к Джинни и едва заметно прошептала:

— Спасибо…

— Ты сделала всё, что хотела? — так же шёпотом спросила она.

— Да.

— Ты же мне расскажешь потом, да?

— Конечно, — заверила я её, так как помощь Джинни была просто неоценима, и теперь я была у неё в долгу. Та мне тепло улыбнулась и принялась рассказывать, что же было интересного в магазинчике шалостей её братьев, а я в это время погрузилась в свои совсем невесёлые размышления.

«Моя мама, возможно, даже с папой ограбили ювелирный магазин. Драко Малфой — Пожиратель смерти… Куда катится этот мир? Хочу ли я узнать правду? Или лучше оставить всё это, пока ещё не поздно?»

Но было уже поздно. Я наконец наткнулась на маленькую ниточку, способную привести меня к разгадке всего этого безобразия. Теперь у меня на руках были приметы мамы, было подтверждение, что в тысяча девятьсот семьдесят шестом она была в Лондоне, а ещё у меня на руках было имя её приятеля — Мотт Дарелл. Конечно, этого было катастрофически мало, чтобы развернуть полномасштабные поиски, но всё же кое-что сделать было можно. И в ближайшее время я собралась вплотную этим заняться.

* * *

11 октября 15:13, Lenox House

 — Ты не сможешь перепить меня! — с вызовом заявила я, кокетливо взглянув в чёрные с багряным блеском глаза. — Поверь мне, котик, даже пытаться не стоит! Для меня выпить бутылку огневиски всё равно, что выпить бутылку воды, разве что удовольствия больше.

— Дженни, милая, я всё больше поражаюсь твоей фантастической самоуверенности, — безразлично протянул Мотт, но в его глазах я заметила разгоревшиеся искры азарта. — Чтобы я чего-то да не смог. Готов поспорить, что после бутылки огневиски ты даже на ногах не устоишь…

— Готов поспорить или спорим? — улыбнувшись, поинтересовалась я, прекрасно понимая, что он уже попался в мои сети.

— Спорим, — твёрдо ответил он и обратился к бармену: — Две бутылки огневиски… для начала.

— Надо же, какая уверенность, — хмыкнула я, когда перед нами поставили две открытые бутылки. — Но перед тем как ты проиграешь, давай договоримся, что же я получу в итоге?

— Что ты получишь в итоге, если я проиграю? — переспросил Мотт, налив себе и мне по целому стакану. — Знаешь, я бы не стал даже обсуждать настолько сомнительный вариант развития событий, но раз на этом настаивает такая красавица, как ты…

На его последних словах я звонко рассмеялась, а он с широкой, невероятно обольстительной улыбкой продолжил говорить, пододвинув мне один стакан:

— Что ж, предлагаю желание. Если ты выпьешь бутылку огневиски и после этого будешь в состоянии стоять на ногах, то проси всё, что душе угодно. Но если не сможешь…

— Что тогда? — затаив дыхание, спросила я.

— Тогда ты будешь делать всё, о чём я тебя попрошу, — прошептал Мотт, наклонившись ко мне, а у меня от его слов даже замерло сердце. — Когда протрезвеешь, разумеется…

— Договорились, — шёпотом согласилась я, чтобы добавить в нашу беседу немного… интима. — Но боюсь, это тебе придётся делать всё, что захочу я…

— Ты лучше не бойся, а пей, — заметил он, сделав один большой глоток из своего стакана.

— А ты зачем пьёшь? — поинтересовалась я, залпом выпив свой, даже не поморщившись.

— За компанию, — подмигнул Мотт. — А то как-то нечестно получается, если ты напьёшься, а я — нет. Всё равно мои желания ты будешь исполнять завтра, на трезвую голову.

— Мне бы такую самоуверенность! — рассмеялась я, сделав глоток из второго стакана, что так любезно наполнил мне Мотт. — Хотя подожди, она же у меня есть!

— Это мы ещё посмотрим, — рассмеялся он в ответ, не сводя с меня обжигающего взгляда, и тоже осушал второй стакан.

* * *

— Так нечестно! — воскликнул Мотт, едва я после выпитого алкоголя встала со своего места и, пошатываясь, прошлась вдоль полупустой барной стойки, ведь уже было глубоко за полночь.

— Полторы бутылки, — прошептала я, наклонившись к нему, а затем взяла его широкую ладонь в свою миниатюрную и потянула на себя. — Пойдём, красавчик, нам пора домой исполнять мои желания!

— И что ты хочешь в качестве своего желания? — шёпотом поинтересовался Мотт, когда мы шли по тёмным улицам Лондона.

— Я хочу этот браслет! — воскликнула я, остановившись у яркой витрины, за которой сверкали различные украшения. — Да, достань мне его… без помощи магии!

— Ты шутишь? — переспросил он, но я остатками затуманенных огневиски мозгов подумала, что на данный момент хочу именно это, хотя трезвая никогда бы такого не попросила.

— Да, достань мне этот браслет без помощи магии!

— Как скажешь! — рассмеялся Мотт, бывший на тот момент примерно в таком же состоянии, что и я, хотя и выпил намного меньше.

А затем он оглянулся по сторонам и, подняв неподалёку небольшой булыжник, швырнул его в витрину. Стекло разбилось на тысячи кусочков, а я, восторженно рассмеявшись, быстро забралась в образовавшийся проём и воскликнула:

— Смотри, какая красота! Хочу примерить…

— Осторожнее… — рассмеявшись, попросил Мотт, но меня уже было не остановить, поскольку моя пьяная голова вдруг захотела, чтобы на ней оказалась диадема из белого золота, украшенная сапфирами и бриллиантами.

Я открыла другую витрину и, достав украшение, примерила его и кокетливо поинтересовалась:

— Ну как я тебе?

— Великолепно! — с горящим огнём взглядом сказал он. В это время где-то со стороны улицы кто-то закричал, а потом в магазинчик ворвались два полицейских.

Мотт легко мог бы оглушить их с помощью магии, но, видимо, он был настолько пьян, что эта идея не сразу пришла ему в голову, а много позже, когда нас уже оставили вдвоём в камере полицейского участка. Тем более что это «задержание» мы воспринимали скорее как игру, нежели как какой-то серьёзный поступок. Поэтому, как только нам всё это надоело, мы трансгрессировали в квартирку, в которой иногда встречались, и продолжили наши страстные поцелуи, с которых, собственно говоря, и начался наш полный приключений вечер.

— Жаль, что та диадема осталась в участке… — прошептала я, немного переведя дыхание.

— Ты так думаешь? — лукаво улыбнулся он, а потом достал из кармана пиджака то самое украшение, что так приглянулось мне.

— Сумасшедший! — воскликнула я, когда Мотт надел мне её на голову, попутно пытаясь стащить с меня остальную одежду.

— Моя королева… — последнее, что я услышала перед тем, как затуманенные алкоголем мозги затуманила ещё и страсть.

— Дженни… — прошептала я, наблюдая, как две вороны кружили над безжизненной пустошью.

— Кто такая Дженни, дорогая? — чей-то ласковый голос попытался вывести меня из дрёмы, и я растерянно посмотрела на пожилую женщину в голубом медицинском костюме, заботливо укутавшую меня шерстяным одеялом.

— Я не знаю… — прошептала я и вернулась к наблюдению за безжизненным пустырём, что был виден из большого окна, у которого я сидела в кресле-качалке.

— Может, это имя твоей сестры? Или мамы? — спросила она, наклонившись ко мне, но те обрывки воспоминаний, что совершенно случайно всплыли в голове, снова спрятались в закоулки памяти, и я не могла ответить ей, как бы ни хотела этого.

— Может быть… — безразлично согласилась я. — Я не помню…

— Что ж, отдохни немного, дорогая, может, ты всё же вспомнишь что-нибудь… — с грустью заметила она, а потом подошла к другому парню в белой пижаме, сидевшему неподалёку от меня и с отсутствующим видом смотревшему в стену.

«Кто такая Дженни?» — пронеслось в практически пустой голове, но ответа на свой вопрос я так и не получила.

* * *

16 октября 1:42, Хогвартс

Итак, у меня были определённые мысли по поводу того, как мне начать свои поиски, но было два весомых «но»: первое — семнадцать мне исполнялось только девятнадцатого сентября, поэтому до этого я не могла выскользнуть из школы, так как во время вылазок мне было не обойтись без магии, а надзор с меня снимут только после этой даты. Второе — это мой способ исчезновения из школы. Что ж, даже пока я не могла предпринять никаких активных действий, я могла разрабатывать довольно подробный план, как же мне всё это провернуть. Правда, с этим тоже возникли проблемы.

В прошлом году мы смогли добраться от Хогвартса до Лондона на фестралах, но в этот раз подобный вариант я даже не рассматривала: слишком долго, холодно и фестралов я видеть не могла. Трансгрессия — тоже мимо, ведь я пока не умела ей пользоваться. Поэтому я пришла к единственному разумному варианту — летучий порох. Теперь нужно было найти сам летучий порох, камин, откуда можно отправиться, и камин, куда я хотела отправиться. И как-то так получилось, что за обдумыванием этих вопросов незаметно пролетело полтора месяца.

За эти полтора месяца произошло многое… Гарри вдруг стал отличником по Зельеварению благодаря старому учебнику, который дал ему Гораций Слизнорт. Рон после удачного матча вдруг стал встречаться с Лавандой Браун, чему я… не очень обрадовалась. Если честно, то я была почти что в отчаянии, поэтому часто сбегала ото всех в пустые классы и сидела там до ночи, не обращая внимания на звон колокола, сообщающего об отбое.

Но в тот раз, в середине октября, я шла по пустынным коридорам Хогвартса с вполне конкретной целью: в бывшем кабинете Долорес Амбридж, который так никто и не занял, поскольку профессор Снейп, что был теперь преподавателем ЗОТИ, решил оставить себе свой старый кабинет в подземелье, ещё были небольшие запасы летучего пороха, которые я решила… одолжить. И там же, кстати, был и камин, так что целых два плюса. Реквизировав порох, я пробиралась обратно в свою гостиную, судорожно соображая над оставшейся проблемой, а именно: где бы мне взять камин в Лондоне? И в тот самый момент, когда меня, казалось, осенило, я нос к носу столкнулась с кем-то, так же, как и я, спешившим к себе в гостиную.

— Грейнджер?! — услышала я знакомый, полный возмущения голос, по которому сразу догадалась, что столкнулась далеко не с преподавателем.

— Малфой?! — так же возмущённо воскликнула я, отойдя на шаг назад и вглядевшись в платинового блондина, как всегда смотревшего на меня с презрением. — Что ты здесь забыл?!

— А ты, Грейнджер? — надменно переспросил он, совсем не желая отвечать на мой вопрос. — Неужели такая паинька, как ты, решила нарушить правила?.. Не боишься наказания и потери репутации?

— Я же не такая безмозглая, как ты, Малфой, чтобы так легко попасться на глаза преподавателям, — высокомерно заметила я и, увидев, что к нам направляется миссис Норрис, быстро свернула за угол. Малфой, тоже увидев её, не придумал ничего лучше, чем спрятаться вместе со мной в тесном закоулке, чему я была не очень рада, если честно. — Ай, осторожнее, ещё не хватало, чтобы из-за тебя поймали и меня!

— Тихо, Грейнджер… — вполголоса проворчал он, следя за тем, как вездесущая кошка проходит мимо нас. И как только угроза разоблачения миновала, гордый слизеринец сразу же отошёл от меня, немного поморщившись, хотя и мне было очень неприятно такое соседство. — Так что ты замышляешь, Грейнджер? И где твои дружки, что постоянно ходят по пятам?

— Это не твоё дело, Малфой, — холодно отмахнулась я, собираясь уже направиться в гостиную, как вдруг поняла, что из моего кармана пропал мешочек с летучим порохом. — Отдай немедленно!

— О, вот как мы теперь заговорили, — ехидно улыбнувшись, протянул Малфой, повертев в руках мою добычу. — И что же ты собираешься делать с порохом, Грейнджер? Сбежать от этого остолопа Уизли? Ты же ему теперь абсолютно не интересна…

— Это не твоё дело, Малфой, — с угрозой в голосе повторила я, достав из кармана палочку и направив её прямо на него. — А теперь будь паинькой, отдай мне порох, пока я не превратила тебя в… хорька, ты же помнишь, как это было неприятно, не так ли?

— Блефуешь, — прищурившись, выдохнул он, но я, сохраняя невозмутимость, приподняла углы рта, сделав вид, что прекрасно владею тем заклинанием, что использовал против него поддельный Грюм на четвёртом курсе. — На, держи, не нужен мне твой порох. Я, может, хотел предложить тебе помощь…

— Помощь? — выдохнула я, не в силах поверить, что именно это слово только что услышала. — Ты, Малфой, хотел предложить помощь… мне?

— Да, а что такого, Грейнджер? — скрестив руки на груди, подтвердил Малфой. — Я же чистокровный аристократ, в наших кругах принято заниматься… благотворительностью. Я же вижу, что тебе нужна помощь, одна ты точно не выскользнешь из школы и не вернёшься обратно, зачем бы тебе это ни было нужно.

— Не нужна мне твоя помощь, Малфой, — высокомерно фыркнула я, спрятав порох в карман мантии и собираясь продолжить путь до гостиной Гриффиндора, но надоеда остановил меня, схватив за руку.

— Грейнджер, я же могу и рассказать кому-нибудь, Филчу, например, где можно найти одну отличницу, которая решила нарушить половину школьных правил…

— Ты уж определись, Малфой, чем хочешь заняться: благотворительностью или угрозами, а то как-то тебя мотает из стороны в сторону, — язвительно прошептала я, попытавшись высвободиться из цепкой хватки.

— Слушай, Грейнджер… на самом деле… мне тоже нужна помощь… — прошептал он, отведя меня в сторону одной из стен. — И раз уж ты тоже решила нарушить десяток школьных правил, то тебе же нетрудно будет нарушить ещё парочку, чтобы помочь мне, верно?

— Да с чего ты вообще взял, Малфой, что я ради тебя буду нарушать правила? — шёпотом возмутилась я, желая сейчас оказаться в своей спальне, а не посреди пустынного коридора, где нас мог застукать кто-нибудь из дежурных преподавателей.

— С того, Грейнджер, что я с лёгкостью нарушу те же правила, чтобы помочь тебе, — спокойно заметил Малфой, но я с неисчерпаемым скепсисом поинтересовалась:

— А с какой стати, собственно говоря, я должна тебе поверить?

— С той, что я могу выдать тебя, если захочу, — вполголоса предположил он, немного улыбнувшись. — Но я этого не сделаю, если ты мне поможешь. И ты тоже сможешь выдать меня, если захочешь. Но не сделаешь этого, ведь я нужен тебе. По-моему, это называется «взаимовыгодное сотрудничество».

— Какая-то сомнительная выгода, если честно, — хмыкнула я, дёрнув рукой и высвободившись из его хватки. — Мне нужно подумать…

— Никаких «подумать», Грейнджер, — решительно заявил Малфой. — Или ты соглашаешься помогать мне, или Филч узнаёт, где ему караулить одну гриффиндорку, которая решила сбежать из школы в ближайшем будущем. Я же знаю, через какой камин ты собираешься это сделать…

— И в чём же будет заключаться моя помощь тебе? — холодно поинтересовалась я, понимая, что из-за этой дурацкой встречи я поставила себя не в самое выгодное положение. Но Малфой был действительно прав: мне нужен был помощник. Не такой ненадёжный, конечно, но всё-таки. Тем более уж ему-то я точно могла не изливать душу по поводу семейных проблем, он бы никогда от меня этого не потребовал…

— А ты на самом деле сообразительная, Грейнджер, — самодовольно заметил тот с ядовитой усмешкой на лице. — Мне всего лишь будет нужно, чтобы кто-нибудь посторожил вход в ту комнату, в которой вы проводили дурацкие собрания в прошлом году, пока я буду там.

— Зачем? — удивилась я, скрестив руки на груди точно так же, как и мой «собеседник». — Она же и так спрятана, тем более что мало кто о ней вообще знает…

— Твои дружки знают. И из-за них ещё много кто. А я не хочу рисковать. Так что?

— Посторожить вход в Выручай-комнату и всё? — уточнила я условия нашей сделки, прекрасно понимая, что с таким объектом, как Малфой, надо обговаривать все детали.

— Да, это всё. Ну и если Поттер вдруг заинтересуется мной, то вывести его на ложный след…

— Это уже совсем другое, Малфой! — возмутилась я, понимая, что соглашаюсь буквально на кота в мешке.

— Грейнджер, такая мелочь! А взамен я помогу тебе, как и говорил раньше. Можешь не сомневаться, моему слову можно верить.

— И чем же ты можешь помочь мне? — с недоверием поинтересовалась я, пока не дав своего согласия на это сомнительное сотрудничество.

— М-м-м… А куда именно тебе нужно попасть? — так же поинтересовался он, подумав с минуту. — В Лондон?

На моём лице буквально на мгновение промелькнуло удивление, но Малфой сразу его заметил и довольно улыбнулся.

— Так я и думал. Но ты не знаешь, где тебе найти камин в Лондоне, чтобы незаметно пойти по своим делам, верно?

— А ты знаешь? — уточнила я, ведь теперь наш разговор перешёл в более конструктивное русло.

— Знаю, — ехидно улыбнувшись, подтвердил он. — И я готов тебе помочь. Но только если ты поможешь мне и отвадишь от меня Поттера, чтобы я мог спокойно заниматься своими делами.

— И что же у тебя за дела? — как бы невзначай спросила я, до сих пор не решаясь согласиться сотрудничать со своим… врагом.

— Да, ещё один важный пункт нашего… сотрудничества: ты не лезешь в мои дела, я — в твои, — вместо ответа предложил Малфой, и я, поразмыслив, пришла к выводу, что хоть это всё и не очень хорошая идея, помощник, который не будет лезть в душу, всё же будет очень кстати. Поэтому я, поджав губы, прошептала:

— Ладно, я помогу тебе.

— Класс! — обрадованно воскликнул он. — И я тоже помогу тебе, обещаю. Значит так, сначала ты покараулишь послезавтра меня где-то с восьми до одиннадцати вечера, а в пятницу я проведу тебя в Лондон, договорились?

— Если ты выдашь меня Филчу, то можешь попрощаться с человеческим обликом, ты меня понял, хорёк? — вместо согласия прошептала я с явной угрозой, но Малфой тихо рассмеялся и произнёс:

— Можешь не переживать, паинька Грейнджер, я не выдам тебя. Но только если ты тоже будешь играть по правилам.

— Договорились, — прошептала я напоследок и быстрым шагом направилась в сторону своей спальни.

«Что же я творю? — промелькнуло в голове, когда я почти дошла до портрета Полной дамы. — Собираюсь сбежать из школы и для этого согласилась помочь такому скользкому человеку, как Малфой. Он же обманет меня… Хотя помощь, раз он попросил её у меня, видимо, была нужна ему позарез, как и мне. Надеюсь, Гарри ошибается, и он не Пожиратель Смерти, ведь иначе получается, что я буду помогать… самому Волан-де-Морту. Но как-то это всё… подозрительно. Нужно убедиться, что Малфой точно не Пожиратель. И я даже знаю, как это сделать».

* * *

19 октября 22:31, Хогвартс

Малфоя, конечно, трудно было назвать порядочным человеком, но вот что про него можно было сказать определённо, так это то, что он был далеко не глуп. И поэтому он не зря беспокоился по поводу того, что Гарри может за ним следить — так оно и было в действительности.

Мой друг ни с того ни с сего как будто с цепи сорвался, и дня не проходило, чтобы Гарри не завёл тему: «Драко Малфой — Пожиратель Смерти, а никто не хочет этому верить». Я, конечно, тихо слушала и поддакивала, чтобы он окончательно не отгородился от меня, но в душе мне было крайне паршиво, ведь несколько дней назад я согласилась помогать этому «Пожирателю Смерти». Рон же так был занят своей подружкой, что даже и не вникал особенно в наши проблемы, так что… В общем, постоянно в душе проклиная себя и повторяя, какая же я всё-таки дрянь, я решила помочь Малфою и повести Гарри по ложному следу, так как тот почти догадался, где его объект наблюдения проводит всё своё свободное время.

В итоге мы с сообщником договорились, что тот с крайне загадочным видом будет плутать по школе, затем зайдёт в библиотеку и будет старательно что-то там искать и, правдоподобно изобразив разочарование от поисков, вернётся к себе в гостиную и откуда больше не выйдет. И так несколько дней подряд. А мы с Гарри в это время за ним следили под прикрытием мантии-невидимки. И мой план на самом деле сработал — Гарри поверил, что Малфой сконцентрировал своё внимание на книгах, причём именно на Запретной секции, что, в общем-то, укладывалось в его сомнительную теорию, и про Выручай-комнату как-то само собой забылось.

Несмотря на то что теория Гарри казалась мне сомнительной, зерно сомнения всё же закралось в душу и даже дало свои всходы: Малфой на самом деле чем-то занимался в Выручай-комнате, причём не совсем законным. Но меня немного успокаивал тот факт, что и мы втроём частенько нарушали правила за шесть лет учёбы, так что пока достаточных доказательств причастности моего «помощника» к Тёмной магии у меня не было. И всё же на душе было неспокойно.

А совсем неспокойно было на моей душе в тот момент, когда я стояла в пустом коридоре и следила за тем, чтобы никто не отвлекал Малфоя от его «тёмных» дел. За эти бесконечные три часа я успела двести раз проклясть себя и пятьсот раз пожалеть, что согласилась на это всё, но… к удивлению, меня, во-первых, никто не поймал по наводке Малфоя, а во-вторых, он действительно сдержал своё обещание, и в пятницу после отбоя мы встретились с ним в бывшем кабинете Амбридж, чтобы перенестись в Лондон.

— Так, Грейнджер, слушай внимательно, — вместо приветствия начал Малфой, как только вошёл в тот самый кабинет. — Пункт первый: если нужно будет воспользоваться магией, то на меня можешь не рассчитывать — семнадцати мне ещё нет. Пункт второй: всю ночь торчать с тобой в Лондоне я не собираюсь, так что постарайся побыстрее.

— Малфой, а сколько всего у тебя там пунктов? — язвительно спросила я, взяв щепотку Летучего пороха. — Всю ночь слушать их я тоже не собираюсь.

— Ладно, всё остальное скажу по необходимости. Залезай, второй камин — магазин «Горбин и Бэрк», — проворчал он, тоже взяв себе немного пороха.

— Что? В Тёмной Аллее?! — воскликнула я, так как совсем не хотела там оказаться, не то что ночью, а вообще. — Ты в своём уме?!

— У тебя есть варианты получше? — высокомерно уточнил Малфой, встав напротив меня. — Я договорился с хозяином магазина, так что нас там не поймают, как воров, можешь не беспокоиться. А Тёмной Аллеи можешь тем более не бояться, я всё-таки затем с тобой и иду, чтобы с тобой там ничего не случилось. Я же дал слово.

— Какая забота… — съязвила я, сделав глубокий вдох. — Ладно. Если меня там убьют, то после смерти я тебя в покое точно не оставлю.

— Значит, я сделаю всё, чтобы этого не случилось, — хмыкнул он. — Даже сейчас необходимость контактировать с тобой не вызывает у меня каких-то позитивных эмоций, а если ты всю жизнь будешь преследовать меня привидением…

— Взаимно, Малфой, взаимно… — ядовито сказала я, а потом пробормотала: — Горбин и Бэрк.

И через секунд тридцать приземлилась в камине магазинчика, торгующего предметами тёмной магии. Я до последнего ждала, что Малфой предаст меня, но спустя минуту он приземлился рядом со мной, так что шанс вернуться в школу у меня всё же был.

— И куда теперь, Грейнджер? — прошептал тот, выйдя из камина и отряхнувшись.

— В городской архив, — ответила я, подойдя к двери открыв её с помощью магии. — И ты же не собирался всю ночь бегать со мной по Лондону? Так что давай побыстрее.

— Как скажешь, — буркнул Малфой, и мы, выйдя из магазинчика, направились по тёмным улочкам в поисках нужного адреса.

В этот раз я решила, что в маленьких архивчиках делать было нечего, тем более ночью, поэтому рискнула снова испытать удачу и поискать в самом большом архиве, в котором я уже была летом. Но тогда у меня не было на руках тех зацепок, что были сейчас, поэтому шанс откопать что-то новое на старом месте всё же был. Пока я копалась в старых газетах, теперь уже за большее количество лет, чем до этого, Малфой со скучающим видом сидел за одним из столов и тем самым показывал, что очень хочет вернуться в свою гостиную. Но я точно так же три часа стояла ради него в пустынном коридоре, поэтому ровно столько же времени было и у меня, и торопиться было некуда.

В итоге мои упрямые поиски дали плоды: я всё же нашла зацепку, по крайней мере бледную её тень, а именно ещё пару газетных вырезок, где фигурировали имена Джейн Доусон и Мотта Дарелла, но самое интересное было в другом. Мне попался на глаза обрывок газеты, в котором было сказано, что этих опасных преступников, пару раз пошутивших над полицейскими, почти поймали, но они таинственным образом исчезли вблизи деревушки Литтл Хэнглтон.

— Литтл Хэнглтон… — задумчиво протянула я, собирая разложенные газеты.

— А?.. Ты что-то сказала, Грейнджер? — заспанным голосом поинтересовался Малфой, повернув голову в мою сторону.

— Ничего, Малфой. Пойдём, нам пора возвращаться, — небрежно ответила я, взмахнув палочкой, отчего все газеты вернулись на свои законные места.

— Неужели! — воскликнул тот, вскочив на ноги. — Мерлинова борода, три часа ночи! Ты совсем из ума выжила, Грейнджер, или как?! Я просил тебя покараулить всего три часа, а не полночи!

— И соврать своему другу! — возмущённо парировала я. — Так что всё честно, не возмущайся. Пойдём, соня, скоро утро, надо бы вернуться к рассвету в Хогвартс.

— Очень бы хотелось, — проворчал Малфой, и мы спустя час всё же вернулись в школу, причём без приключений, чему я была несказанно рада. — Итак, Грейнджер, в понедельник ты снова покараулишь меня, а потом мы опять выберемся туда, куда тебе надо…

— Не так быстро, Малфой, — произнесла я, скрестив руки перед собой. — Мне теперь не нужно в Лондон. Так что от тебя пользы особой больше нет…

— Стоп-стоп, Грейнджер! — возмущённо воскликнул он, догадавшись, что больше я помогать ему не собираюсь. — Ты решила кинуть меня? И кто тут ещё боялся предательства?

— Малфой, это не предательство… — флегматично протянула я, смотря прямо ему в глаза. — Я, как и обещала, помогла тебе. Ты, как и обещал, помог мне. Но если мне не изменяет память, то мы не обговаривали количество раз взаимной помощи, а с учётом того, что в Лондон мне больше не надо…

— И куда же тебе надо в этот раз? — так же скрестив руки, поинтересовался Малфой, а потом довольно улыбнулся. — В Литтл Хэнглтон?

— Услышал, значит?! — возмутилась, ведь до этого мне казалось, что тот не расслышал моё бормотание. — Вот жук!..

— А ты как думала, Грейнджер? И поэтому я думаю, что наша взаимная помощь продолжится… Я придумаю способ добраться до твоей… цели, а ты продолжишь помогать мне, договорились?

— И как же ты поможешь мне в этот раз, Малфой? — со скепсисом спросила я, но от моего вопроса на лице наглеца вырисовалась довольная усмешка.

— Не забивай свою светлую голову ненужными подробностями, Грейнджер, предоставь это мне. И жду тебя в понедельник на восьмом этаже.

— Ладно… — выдохнула я, решив, что мне действительно есть о чём подумать, кроме как о дороге до той деревушки, в которой в последний раз видели мою биологическую мать. — Спокойной ночи, Малфой.

— И тебе, Грейнджер, — услышала я вслед, когда уже почти вышла из бывшего кабинета Амбридж.

«Что ж, с мёртвой точки я определённо сдвинулась, а это уже неплохо… — подумала я, тихим шагом направляясь в сторону гостиной Гриффиндора. — Но этот жук… как бы мне проверить, Пожиратель он или нет? А что если?..»

* * *

22 октября 0:30, Хогвартс

— Почему так долго, Малфой?! — возмущённо прошептала я, когда тот наконец показался в пустынном коридоре восьмого этажа в половину первого ночи.

— Тебя что-то не устраивает, Грейнджер? — самодовольно поинтересовался Малфой, подойдя ко мне на расстояние одного шага. — Я же шатался с тобой по Лондону почти до самого утра…

— Ты спал в библиотеке половину этого времени! А не стоял в коридоре, в котором уже пять раз побывала миссис Норрис с Филчем…

— Грейнджер, какие опасности! — усмехнулся он, а я подумала, что настал момент действовать.

— Я пошла в свою спальню, а ты, надеюсь, уже придумал, как мы доберёмся до нужного мне места… — зло прошептала я и, резко повернувшись, сделала два шага, а на третьем нарочно оступилась и упала. — Ай!

— Тихо, Грейнджер! — как я и предполагала, Малфой сразу подскочил ко мне и протянул правую руку, чтобы помочь встать. — Хочешь всё-таки попасться Филчу?!

Но завхозу я попадаться совершенно не хотела. А хотела я опровергнуть догадки своего близкого друга, которые уже сидели костью в горле. И поэтому я, приняв помощь, быстро схватила правой рукой левую Малфоя и отдёрнула вверх ткань мантии и рубашки. И мои глаза широко открылись от ужаса, ведь Гарри всё-таки был прав.

— Ты?!.. — всё, что я смогла выдавить, прежде чем Малфой закрыл мне рот ладонью и зашептал прямо над ухом:

— Я тебя недооценивал Грейнджер, надо же. А теперь слушай внимательно. Я сейчас уберу руку, и мы пойдём в пустой класс поблизости и откровенно поговорим, согласна? Мне бы очень не хотелось причинять тебе какой-то вред, но придётся, если будешь сопротивляться…

Я медленно кивнула, и он убрал широкую ладонь от моего лица и сразу же схватил за запястье.

— Это — чтобы ты не убежала, верить тебе нельзя ещё даже больше, чем мне. Пошли.

С этими словами Малфой потащил находящуюся в полуобморочном состоянии меня прямо по коридору до первого открытого класса, а потом захлопнул за нами дверь и посадил меня на одну из парт.

— И что теперь прикажешь с тобой делать, Грейнджер? — зло спросил он, пристально посмотрев мне в глаза.

— Я больше не буду тебе помогать, — тихо, но с невероятной твёрдостью сказала я, так же посмотрев в холодные серые глаза.

— Приплыли… — выдохнул Малфой и вдруг изо всех сил стукнул кулаком по соседней парте, отчего я испуганно вскрикнула, а затем громко воскликнул: — Да как ты не понимаешь?! У меня не было выбора!

Я лишь молча продолжала следить за ним, и Малфой, не дождавшись от меня хоть какой-то реплики, продолжил свой монолог:

— Если я не выполню его приказ, он меня убьёт. Убьёт, понимаешь, Грейнджер? Нет, я не идиот, я как раз понимаю, что ты меня ненавидишь и всё такое, но… неужели ты желаешь мне смерти? Не в теории, на практике. Ты хоть знаешь, что такое убить человека? Человека, стоящего прямо перед тобой?

— Нет… — прошептала я, повернувшись немного в сторону, так как он сделал два шага вправо. — А ты, похоже, знаешь…

— Не знаю, — с ещё большей злостью ответил Малфой. — Но вот цену жизни за эти месяцы я осознал. Цену своей жизни и своих родителей. Я не хочу умирать, Грейнджер. А ты хочешь, чтобы меня убили?

Я молча посмотрела ему в глаза, а он ещё громче спросил:

— Хочешь, Грейнджер?!

— Нет, — пискнула я, вцепившись в края парты, на которой сидела.

— Надо же… — протянул Малфой, повернувшись и сделав два шага теперь влево. — Вот теперь можно и поговорить. Помоги мне! Пожалуйста, Гермиона, помоги мне!

— Я… я не могу… я помогу не тебе, а ему… — жалобно прошептала я.

— Нет, Грейнджер, ты поможешь не ему, ты поможешь мне! — воскликнул он, снова встав напротив меня. — Ты поможешь мне выжить! Если Поттер выдаст меня Дамблдору, то мне конец. А Поттер точно что-то заподозрил, и без твоих уловок мне от него не спрятаться… Помоги мне, пожалуйста!

— Я не могу… — закрыв глаза, выдохнула я.

— Грейнджер! — прорычал Малфой, подойдя вплотную ко мне. — Ты меня слышала?! Меня убьют! Совсем. И в этом случае уже я буду являться к тебе до конца жизни… твоей жизни, Грейнджер.

Несмотря на совсем невесёлую ситуацию, те нотки иронии, что просквозили в его последних словах, заставили меня усмехнуться, и я, выдохнув, вновь посмотрела в серые, наполненные болью, глаза и сказала:

— Ладно… только ты расскажешь мне, что задумал!

— Нет, я не могу! — сразу же ответил он, отойдя от меня.

— Малфой, я согласилась помогать тебе, Пожирателю Смерти, а ты не собираешься рассказать мне, чем ты занимаешься в Выручай-комнате?! — возмущённо воскликнула я, и Малфой сразу же снова закрыл мне рот широкой ладонью.

— Грейнджер, ты что творишь? Всё-таки хочешь поплакать над моей могилой? Если нет, то перестань орать на весь замок!

— Да как я могу помогать тебе, не зная, чем ты занимаешься?! — прошептала я, когда он убрал ладонь спустя минуту или около того.

— Молча, Грейнджер, молча. А я продолжу помогать тебе, я же обещал. И я уже даже придумал, как добраться до той деревни, а это к твоему сведению, именно она, и она не очень далеко отсюда, на моей метле — два часа, не больше.

— А что, других способов нет? — недовольно поинтересовалась я, так как полёты на метле были не самым приятным занятием для меня, тем более такие долгие.

— Я бы на твоём месте не брезговал даже такой возможностью добраться до желанной цели, Грейнджер, — невозмутимо заметил Малфой. — И зачем тебе вообще понадобилось туда? Что ты надеешься там найти?

— По-моему, мы договаривались не лезть в дела друг друга, нет? — задала я встречный вопрос со льдом в голосе, но мой помощник лишь усмехнулся.

— Но ты же влезла в мои дела, Грейнджер. Тебе не кажется, что я тоже имею право знать, ради чего помогаю тебе сбежать из школы по ночам?

— Ты мне отказываешься рассказывать, чем занимаешься в Выручай-комнате, — не сдавалась я, скрестив руки на груди.

— Ладно, я же не прошу открывать мне всей правды. Но, может, чуть-чуть? Вряд ли ты расскажешь что-то более ужасное, чем узнала сама обо мне пятнадцать минут назад…

— Да, ты прав, — согласилась я после минутной паузы. — Это, в общем-то, не очень страшно… просто… я узнала летом, что мои родители — на самом деле опекуны, и мне захотелось найти родную мать и отца…

— Значит, возможно, ты и не грязнокровка вовсе, Грейнджер? — удивлённо спросил он, тоже присев на соседнюю парту.

— Я бы на твоём месте не кидалась такими выражениями в адрес того человека, в руках которого находится твоя жалкая жизнь, Малфой, — холодно заметила я, повернувшись к нему.

— Ладно-ладно, больше не буду, прости, — прошептал Малфой, а я удивлённо посмотрела в ответ, ведь вежливости от этого гордого нахала точно ожидать было глупо.

— Ничего себе! Но ты, может, и прав, я не знаю, волшебники мои родители или нет… Скорее нет, по крайней мере мать точно. Сначала нужно найти её, а потом уже думать, что делать дальше… — задумчиво протянула я, посмотрев на яркую луну за окном. — Слушай, если ты уже наводил справки по поводу Литтл Хэнглтона, то ты не мог бы ещё узнать, есть ли там поблизости архив? Может, город какой неподалёку…

— Думаю, можно попробовать, — расплывчато согласился он. — Всё-таки не хочется впустую тащиться в такую даль… Ладно, я посмотрю. Ну что, мы обо всём договорились?

— Да, договорились, — уловив его намёк, сказала я, встав на ноги. — И нам пора по спальням, уже поздно. Когда ты готов отвезти меня в ту самую деревушку?

— Через неделю, согласна? — предложил Малфой, тоже спрыгнув с парты. — Я как раз всё узнаю и подгадаю подходящий момент.

— Да, хорошо, — выдохнула я, подойдя к выходу из класса, но тут вдруг снова услышала голос за своей спиной:

— Спасибо тебе, Гермиона… и спокойной ночи.

От мягкости, совершенно неожиданной, надо сказать, я даже обернулась, но Малфой невозмутимо смотрел в ответ, поэтому сомнений в том, что эти слова произнёс именно он, не было.

— И тебе, Малфой, — вежливо сказала я, но тот вдруг засмеялся.

— «Спасибо» или «спокойной ночи»?

— И то, и другое, — улыбнулась я и вышла из класса, абсолютно ошеломлённая тем обстоятельством, что в этот раз мы расстались на такой тёплой ноте.

«Помогаешь Пожирателю Смерти… — размышляла я, идя по пустынным коридорам, залитым ярким лунным светом. — Но Малфой не врал: его действительно убили бы, если бы он отказался. И убьют, если он не выполнит приказа… но вот что это за приказ? На что я всё-таки согласилась? Надо было отказать ему, надо было, но… он же живой человек… это уже всё не шутки… Ладно, Малфой тоже очень помогает мне, возможно, со временем, я узнаю немного больше… Надо же, «спасибо»… Вот это да! Помимо того, что он живой человек, он ещё и вежливый!»

* * *

14 ноября 15:13, Lenox House

— Вот идиоты… Ты думаешь, это сработает? — прошептала я Мотту, когда мы спрятались в маленьком переулке, а двое полицейских, преследовавших нас от самого Лондона, шли по слабоосвещённой главной улице маленькой деревни, в которую мы прибыли на украденном автомобиле.

— Ты всё ещё сомневаешься? — услышала я уверенный шёпот в ответ, а потом Мотт выскочил на середину, так, чтобы его было видно, и замахал руками, привлекая к себе внимание.

И это сработало: те два недоумка действительно побежали в нашу сторону, а Мотт быстро крикнул:

— Готова?

— Да, — ответила я, крепко схватив его за руку, и мы, сделав два шага назад в темноту, трансгрессировали. — Вот это да!

Я восторженно посмотрела на Мотта, а после решила немного оглядеться, так как место, в котором мы оказались, было мне не знакомо. Сделав пару шагов по пыльному полу заброшенного дома, я задумчиво посмотрела на портреты людей, висевшие на стенах полуосвещённой комнаты. И один мужчина, а точнее, молодой человек, был очень похож на моего спутника.

— Ты знаешь, кто это? — поинтересовалась я, встав напротив портрета и вглядевшись в красивое лицо молодого мужчины.

— Мой отец, — невозмутимо ответил Мотт, подойдя ко мне со спины и тоже посмотрев на портрет.

— Правда?! — я чуть не открыла рот от удивления и перевела взгляд на Мотта, а затем снова на портрет. — Да, вы очень похожи. А где он? Этот дом как-то не похож на жилое помещение, если честно…

— В нём уже давно никто не живёт, — усмехнулся он, сделав пару шагов в сторону окна. — Мой отец и его семья… были убиты… много лет назад.

— А как же ты?.. — начала говорить я, но Мотт рассмеялся, догадавшись, видимо, о чём я хотела спросить, и сказал:

— Я рос… с матерью, отца видел один раз в жизни. Этот дом недалеко от той деревушки, в которой мы бросили машину и двух остолопов, что за нами гонялись в последнее время.

— Но они же могут найти нас здесь? — заметила я, подойдя к нему и приобняв.

— Дженни, они же не знают, что этот дом как-то связан со мной, — спокойно прошептал он, приобняв меня.

— Могут узнать, ведь наши имена уже не раз мелькали в газетах…

— Моё имя, как и твоё, ненастоящее, так что можешь не беспокоиться по этому поводу, — невозмутимо ответил Мотт, поцеловав меня. — Они никогда не догадаются, где мы… тем более что мы в любой момент можем вернуться в нашу квартиру в Лондоне.

— И почему ты тогда перенёс нас сюда, а не сразу в Лондон? — задумчиво спросила я, посмотрев на яркую луну за окном.

— Не знаю, — беспечно ответил он, снова поцеловав меня в щёку. — Захотелось ещё раз посмотреть на этот дом, раз уж мы оказались рядом. Но я думаю, что нам действительно пора возвращаться в Лондон, здесь делать точно нечего…

— Думаешь, совсем нечего делать? — с явным намёком в голосе прошептала я и по загоревшемуся взгляду сразу догадалась, что мой намёк понят и понят правильно.

— А, может, и есть что, — задумчиво протянул Мотт, вновь поцеловав меня уже более требовательно. — На втором этаже наверняка есть несколько просторных спален…

С этими словами он поднял меня на руки и понёс по скрипучей лестнице на второй этаж, где мы задержались почти на всю ночь. И с тех пор этот особняк стал нашим вторым убежищем после уютной квартирки в Лондоне…

— Мотт… — прошептала я, прогуливаясь по открытой веранде приюта для душевнобольных, в котором постоянно жила вот уже восемнадцать лет.

Как мне сказали медсёстры, меня нашли на пороге этого здания без сознания, и я не могла вспомнить почти ничего ни о себе, ни о своей семье. Но почему-то в последние месяцы память стала ко мне возвращаться, отрывками, снами, именами.

«Мотт, Дженни… — повторила я про себя, посмотрев на безжизненные земли вокруг каменного поместья, которые совсем скоро должны были покрыться первым снегом. — Какие же знакомые имена… Почему они ненастоящие? И что же это была за деревушка?.. Её название тоже вертится на языке, но я никак не могу вспомнить… Дженни… если это моё имя, и оно ненастоящее… то как же меня звали на самом деле?»

* * *

1 ноября 12:54, Хогвартс

— Какая-то ты в последнее время задумчивая, Гермиона… — заметила Джинни, и её реплика оторвала меня от анализа довольно непростой ситуации, сложившейся на прошлой неделе. А именно от того, что я теперь как бы помогала заклятому врагу своего лучшего друга, что абсолютно не укладывалось в мои убеждения и моральные ценности. И окружающие, по крайней мере близкая подруга, сразу заметили эти перемены во мне. — Гермиона?!

— А?! Что?!.. — растерянно воскликнула я, посмотрев сначала по сторонам, а потом на Джинни. — Прости… я как-то…

— Прослушала. Ясно, — поджала губы она, пристально посмотрев мне в глаза. — Гермиона, что с тобой?

— Всё в порядке, честно… — соврала я, взяв в руку кубок с тыквенным соком и отпив немного.

— Ну-ну, — с явным скепсисом в голосе протянула Джинни, продолжив уплетать обед. — Гермиона… ты бы мне ведь рассказала, да?..

— О чём?.. — не совсем понимая сути вопроса, поинтересовалась я, тоже продолжив обедать.

— О том, о чём мы договаривались. Летом… у меня в комнате… только не говори, что не помнишь… — она с надеждой посмотрела на меня, но у меня, наверное, был такой растерянный вид, что было понятно, что я всё ещё не понимаю. — Ты бы сразу рассказала, если бы у тебя кто-нибудь появился? Мальчик…

— А… ты об этом… — протянула я, облегчённо выдохнув оттого, что Джинни беспокоится совсем не о тех вещах, о которых надо бы. — Да, конечно. Но у меня пока никого нет, так что рассказывать нечего.

— Что, совсем никого? — заговорщически понизив голос, спросила она. — А почему ты тогда такая задумчивая в последние дни? И почему ты так часто смотришь на стол Слизерина? Только не говори, что тебе нравится кто-то из них…

— Что?! — сразу всполошилась я, испугавшись излишней проницательности подруги. — Нет, ты что… я просто… я…

— Гермиона, и после такой реакции я должна поверить, что тебе никто из них не нравится?! Я очень надеюсь, что это хотя бы не Малфой!

— Джинни, хватит, это всё… не так, вот и всё, — стараясь напустить на себя как можно больше безразличия, ответила я, сделав большой глоток сока. — Никто мне не нравится и тем более Малфой. Просто Гарри… в последнее время так часто говорит про него, ты, наверное, и сама уже слышала, что я… пытаюсь обдумать это всё…

— Да, слышала, — согласилась Джинни, тоже мельком взглянув на слизеринцев, сидевших напротив нас. — Думаешь, он прав?

— Не знаю. Это всё как-то надуманно, если честно. Но опровергнуть это тоже вряд ли получится… в общем… я не знаю…

— Гермиона, а ты всё ещё переживаешь по поводу моего недалёкого брата? — тихо спросила Джинни, так как буквально через три человека от нас сидел и Гарри, и Рональд, мило сюсюкавшийся с Лавандой, с которой они в последнее время были неразлучны. — Если «да», то больше я не буду приставать к тебе по поводу твоей задумчивости, честное слово.

Эта перспектива очень мне понравилась, тем более что в этом случае даже врать бы не пришлось, поскольку это было на самом деле так: я всё ещё не могла смириться с этим печальным обстоятельством. И поэтому я решила повести подругу по ложному следу, точно так же, как делала это с Гарри до этого.

— Да, переживаю, — тихо ответила я, для пущей убедительности опустив взгляд в тарелку.

— Ясно. Но знаешь, я бы на твоём месте не слишком расстраивалась из-за этого недоумка, после этого он точно тебя недостоин, — слабо улыбнувшись, прошептала Джинни так, чтобы нашим соседям было не слышно. Но мне от её слов стало немного легче, поэтому я неуверенно улыбнулась в ответ, как бы говоря, что её тёплые слова немного, но помогли мне.

А потом сама не заметила, как опять непроизвольно подняла взгляд и посмотрела перед собой на слизеринцев, сидевших через стол от нас. И именно в этот момент на меня в ответ посмотрел тот человек, мысли о котором в последнее время почти не покидали мою голову. Только вот холодные серые глаза в этот раз смотрели не с презрением, а скорее с немым вопросом. И я, смутившись оттого, что спрашивать у Малфоя мне, в общем-то, было нечего, поэтому и смотреть в его сторону причин особых не было, и он прекрасно об этом знал, сразу отвела взгляд в сторону, чтобы гордец ненароком не сделал каких-нибудь не совсем верных выводов. Тем более что теперь мне следовало быть ещё аккуратнее, ведь за мной, оказывается, тоже внимательно следили, причём не только Джинни.

Как только обед подошёл к концу, и все стали постепенно расходиться, в том числе ушла и моя подруга, ко мне подсел Гарри и тихо спросил:

— Гермиона, с тобой всё в порядке?

— Да-да, всё нормально, — так же тихо ответила я, поджав губы оттого, что я, оказывается, как открытая книга, и уже не первый человек заметил перемены во мне.

— Гермиона, почему Малфой всё время на тебя смотрит? — с явным подозрением в голосе прошептал Гарри, мельком посмотрев перед собой.

Я тоже посмотрела в ту сторону, но Малфой непринуждённо болтал с Пэнси, и я опять перевела взгляд на Гарри, как бы спрашивая: «С чего ты взял?» Но Гарри явно сдаваться не собирался:

— Он смотрел на тебя весь обед, я это сразу заметил. И уже не первый день. Он точно что-то замышляет…

— Гарри, брось, зачем ему на меня смотреть? — устало протянула я, стараясь никак не выдавать своих настоящих эмоций, а именно страха того, что мой друг как-то узнает о моей сделке с Малфоем и фактическом предательстве. — И ты прекрасно знаешь, что он ничего не замышляет… мы же следили за ним, уже не один раз.

— Я хочу устроить за ним слежку ещё раз. Сегодня вечером. Поможешь? — тихо попросил он, а в это время к нам подсел Рон, и моё настроение, немного улучшившееся после моральной поддержки Джинни, вновь вернулось на отметку «ноль».

— Эй, ребята, о чём шепчетесь? — невозмутимо поинтересовался тот, сев рядом с Гарри.

— Рон, мы сегодня собираемся… проследить за кое-кем. Присоединишься?

— Да, конечно, я помогу вам! — радостно воскликнул Рональд, уловив в голосе друга намёк на цель нашей слежки. Но вот я была очень недовольна таким сотрудничеством.

— Гарри, а тебе не кажется, что чем меньше будет людей в этом мероприятии, тем лучше оно пройдёт? — холодно прошептала я, повернувшись в их сторону.

Гарри, как и его сосед, не мог не уловить неприкрытую злость в моём голосе. И они оба с недоумением уставились на меня, ведь раньше мы спокойно проворачивали втроём дела и посерьёзнее, чем слежка за Малфоем. Но раньше не было… много чего. А сейчас оно есть. И мириться с этим я не собиралась.

— Я имею в виду, как бы твоя подружка не увязалась за нами, Рональд… — зло добавился я, поднявшись на ноги. — И не испортила нам всё. Она же совсем не умеет держать язык за зубами. Или всё-таки умеет? Тебе виднее, ты же в последнее время от неё почти не отрываешься…

— Оставь Лаванду в покое, она тут совсем ни при чём! — возмущённо воскликнул он, чем уже привлёк к нам ненужное внимание. — Почему ты так на неё взъелась?!

Но я так разозлилась его искреннему желанию сделать вид, как будто ничего не произошло, хотя ещё как произошло, а он до сих пор ничего не понял, что ещё более зло прошептала:

— Я просто не хочу из-за твоей прилипалы потерять баллы и получить наказание! Может, ты всё-таки не будешь лезть? Тебе же теперь есть чем заняться вечерами!

— Да ты просто завидуешь! — так же зло ответил Рон, встав со своего места. — Ведь с такой заучкой, как ты, до сих пор никто не захотел иметь дело, кроме нас с Гарри!

— Гарри, я тебе помогу, но только если не будет его, — кивнув в сторону Рона, тихо сказала я, кипя от злости. — Или занимайтесь этим всем без меня. Увидимся.

И, смерив ледяным взглядом этого недоумка, к которому я имела глупость что-то почувствовать, быстрым шагом вышла из Большого зала. Только вот моя уверенность была абсолютно напускная. И на самом деле мне было больно от слов Рона, потому что раньше его не смущала моя… начитанность и любовь к учёбе. Более того, он вовсе не брезговал все эти годы пользоваться ей. А теперь… теперь у него, похоже, были другие интересы. В которые такая «заучка», как я, никак не вписывалась. От этих мыслей мне стало так тошно, что я решила прогулять пару по Нумерологии, тем более что в настолько расстроенных чувствах я всё равно не смогла бы просидеть на ней. И бегом направилась на восьмой этаж, где было несколько абсолютно пустынных классов, в которых я поздними вечерами лила слёзы.

И сейчас я собиралась заняться тем же самым. Бросив сумку на парту, я плюхнулась на один из стульев и, закрыв руками лицо, дала волю эмоциям, захлестнувшим меня с головой. Как же мне было обидно в этот момент! Причём обидно сразу по двум причинам: и потому, что Рон до сих пор не понял, что я его просто ревную, и то, что он мог вот так говорить обо мне, после всего того, что было со всеми нами троими.

Не знаю, сколько я так прорыдала, но вдруг моего левого плеча коснулась чья-то рука, а потом до меня донёсся мягкий шёпот:

— Ладно тебе, Грейнджер, этот остолоп Уизли точно не стоит таких слёз…

Узнав обладателя голоса, я с широко открытыми от удивления глазами уставилась на Малфоя, стоявшего прямо передо мной. Вот уж от кого-кого, а от него я таких слов не ожидала.

— Что ты здесь делаешь, Малфой? — раздражённо спросила я, вытирая глаза, так как лить слёзы перед ним я точно не собиралась.

— Решил морально поддержать своего помощника, — спокойно ответил он, отойдя на шаг назад.

— Да ты просто боишься, как бы я на эмоциях не выдала твою тайну, — зло выплюнула я, пододвинув к себе сумку, чтобы достать оттуда носовой платок. — Можешь не беспокоиться и идти отсюда, я тебя не выдам, не такая дура.

— В этом с тобой трудно поспорить, Грейнджер. Но мне показалось, что тебе всё-таки нужна… поддержка.

— Поддержка? — выдохнула я, внимательно вглядевшись в слизеринца, стоявшего передо мной. — От тебя, Малфой?!

— Грейнджер, я же пришёл сюда по-человечески успокоить тебя, а твоя заносчивость и тут вылезает! — уже более раздражённо ответил Малфой, но всё же остался стоять на месте и смотреть мне в глаза.

— Да я просто поверить не могу, что твоя заносчивость может позволить тебе поддержать меня, — ядовито заметила я, вытерев слёзы. В этот момент на меня накатило ещё большее раздражение, ведь перед Малфоем мне совсем не хотелось выглядеть слабовольной капризной девочкой.

— Ладно, я всё понял. Ты права, я всего лишь хотел узнать, выдала ты меня или нет, — холодно пояснил Малфой, развернувшись и направившись к выходу из класса. — И если хочешь продолжать рыдать по этому идиоту, который дальше своего носа не видит, пожалуйста, мешать не буду.

— Малфой… прости… — выдохнула я, закрыв глаза.

Мне вдруг стало так стыдно, поскольку он, похоже, действительно вполне искренне пришёл успокоить меня, раз не ушёл отсюда даже после моей первой полной яда фразы. И он помогал мне и собирался помогать дальше, а я так легкомысленно… оттолкнула от себя последнего союзника.

Так как я сильно сомневалась, что Малфой слышал мои слова, то не торопилась открывать глаза. Но, открыв их и посмотрев перед собой, я обнаружила Малфоя, стоявшего прямо передо мной. Причём в его виде действительно было спокойствие и… сочувствие, а не надменность и высокомерие, как это было обычно.

— Мне послышалось, или ты сказала «прости»? — насмешливо поинтересовался он спустя минуту молчания.

— Тебе не послышалось, — тихо пробормотала я, опять немного разозлившись, что всё дошло до того, что я теперь была перед ним виновата. — Прости… я была неправа, если ты действительно пришёл сюда… поддержать меня.

— Грейнджер, ты даже извиняешься с заносчивостью в голосе! — вдруг рассмеялся Малфой, бросив свою сумку рядом с моей, и сел на соседнюю парту. — Но я принимаю твои извинения даже в таком виде.

— Кто тут ещё про заносчивость рассказывает? — иронично заметила я, всё же немного улыбнувшись. — Кстати, Малфой, перестань смотреть на меня за обедом, иначе вся наша возня с ложным следом полетит к чертям. Гарри уже начал что-то подозревать…

— Нужна ты мне, Грейнджер?! — возмущённо воскликнул он, но, заметив мой полный немого вопроса взгляд, сразу тихо пробормотал: — Нет, нужна, конечно. В плане… как помощник. В общем, я всё понял. Но и ты перестань постоянно пялиться на меня в Большом зале, мне Пэнси уже все мозги вынесла с ревностью к тебе.

— Пф! Как ей это вообще могло прийти в голову?! — выдохнула я с небольшим раздражением в голосе. — Ладно, я… просто… я всё ещё не могу осознать… что я узнала о тебе, вот и всё. Поэтому, наверное, пару раз и посмотрела в твою сторону. А она знает, что ты?..

— Знает, — коротко ответил Малфой, посмотрев в окно за моей спиной. — Её родители поддерживают его. Так что скрывать от неё это было бы глупо. Но я бы не хотел, чтобы она знала, что ты мне помогаешь.

— Кстати, а почему ты не попросил о помощи свою… подружку, Малфой? — вдруг поинтересовалась я, поскольку до этого мне почему-то не приходила в голову мысль, что выбор помощника со стороны Малфоя выглядит, мягко говоря, странно.

— Эм… потому что не хочу рисковать, — задумчиво протянул он после непродолжительной паузы. — Пэнси точно заставила бы меня рассказать ей весь мой план. А тебе я могу просто сказать «нет», и тема закрыта. Да и тем более… знаешь, по-моему, это логично, что я выбрал в помощники тебя, Грейнджер, ведь найти в этом замке кого-то сообразительнее тебя будет… трудно. Ты мне действительно очень помогаешь. Жаль, что Уизли настолько глуп, что не видит… впрочем, неважно. Я смотрю, ты уже повеселела? А у меня через пять минут Травология, так что я пойду. И ты иди, нечего прогуливать пары и портить репутацию паиньки.

Я молча уставилась на Малфоя, пытаясь переварить всё то, что он мне тут наговорил, а он, спрыгнув с парты и сделав два шага к входной двери, снова повернулся ко мне и бросил напоследок:

— Завтра опять попробуем повести Поттера по ложному следу, ладно? Так что как-нибудь намекни ему, где я могу быть, чтобы наши усилия не пропали даром. А в субботу попробуем добраться до твоей деревушки, я уже всё подготовил.

— Хорошо, — согласилась я, и Малфой, усмехнувшись, вышел из класса.

К удивлению, после этой беседы мне действительно стало легче, я даже почти забыла про свою обиду на Рона. Да и тем более вот уже второй человек за последний час говорил мне, какой он идиот и недоумок, и я уже была полностью согласна с этим общественным мнением. Только вот если от Джинни такие слова услышать было вполне логично, то от Малфоя… тоже логично, но не произнесённые плачущей мне в попытке поддержать в трудную минуту.

Меня на самом деле начало беспокоить наше… с ним сближение, несмотря на то что изначально никто не хотел лезть в дела другого. Но я согласилась ему помочь, закрыв глаза на его новый статус, а он пришёл утешить меня, закрыв глаза на свою неприязнь ко мне, когда мои друзья буквально отвернулись от меня.

Но и ты перестань постоянно пялиться на меня в Большом зале, мне Пэнси уже все мозги вынесла с ревностью к тебе.

«Какая всё-таки глупость, — подумала я, взяв в руки тяжёлую сумку и повесив её на плечо. — Да, он, конечно, красивый, аристократ и всё такое… но мы с ним точно не пара. Он слишком заносчивый и надменный, даже несмотря на его странное… человеческое поведение в последнее время. А уж надеяться на то, что девушка из простой семьи, которую он презирает всей душой, как-то его заинтересует — это просто верх глупости. У нас с ним исключительно деловые отношения. Да, так оно и есть».

Конечно, с моими выводами вряд ли кто мог поспорить, но всего одно обстоятельство не давало мне покоя, а именно странное поведение Малфоя по отношению ко мне, особенно в последнее время. Которое заметила не только я.

* * *

4 ноября 22:58, Хогвартс

Что ж, стоит отметить, что в четверг мне было намного легче водить Гарри по ложному следу. Наверное, это было связано ещё и с тем, что в этот раз с ним навязался Рон, а я в последнее время была очень на него зла. Так что угрызения совести в этот раз меня почти не мучили, и думать было гораздо проще. Да и можно сказать, что в этот раз я получила даже какое-то… удовлетворение оттого, что мальчики впустую потратили весь вечер и половину ночи, так и не добившись внятного результата. Так им и надо было, если честно.

Да и сторожить в коридоре Малфоя мне было уже как-то… ненапряжно, тем более что я заметила определённую закономерность в обходах Филча и миссис Норрис, а именно то, что гуляли по этажам они с периодичностью в час. Поэтому прятаться мне необходимо было буквально на пять минут, а всё остальное время я расслабленно сидела на подоконнике и читала что-нибудь отвлечённое. Да и высокомерие моего помощника куда-то испарилось, как и прежняя брезгливость, так что мы с ним даже начали… разговаривать. Конечно, полноценной дружеской беседой наши короткие разговоры было назвать трудно, но взаимной неприязни в них точно стало меньше. И я уже было обрадовалась, что всё так хорошо складывается, а именно что у меня было несколько зацепок и человек, которому вроде как можно было доверять. Только вот радовалась я определённо зря.

Понадеявшись на то, что прекрасно знала всё расписание обходов школы завхоза и его вездесущей кошки, я договорилась встретиться с Малфоем в одиннадцать часов на третьем этаже, ведь в это время Филч должен был быть минимум на пятом. Только вот в тот день, видимо, звёзды решили, что не судьба мне попасть в Литтл Хэнглтон. Или была неучтённая мной геомагнитная буря. Или что-то ещё, теперь уже трудно будет сказать. Но вот что определённо можно сказать, так это то, что я была в ужасе, когда на нашем месте встречи без двух минут одиннадцать я застала не только Малфоя с метлой, но и сидевшую на шкафу серую кошку, которую мой помощник, видимо, не заметил. А когда я взглядом указала на неё, то всё, что успел сделать Малфой, — это спрятать свою новенькую метлу, потому как буквально через полминуты в пустой класс ворвался Филч с собственной персоной. И радость, написанная на его лице в этот момент, была сравнима разве что с отчаянием, написанном на наших лицах.

— Ага! — скрипучим голосом воскликнул он, потерев руки в предвкушении наложения штрафа. — Вот вы и попались! Так-так, и кто здесь у нас?.. Мистер Малфой и мисс Грейнджер…

— Аргус, зачем вы меня звали? — за спиной завхоза раздался полный льда голос, чьего владельца я ожидала увидеть ещё меньше, чем Филча. — Это собрание тайного клуба по интересам? Мисс Грейнджер, вы можете пролить свет на этот вопрос?

— Нет, профессор Снейп, — сделав глубокий вдох, ответила я, опустив взгляд в пол и чуть не плача от того обстоятельства, что наутро вся школа будет в курсе того, что меня ночью поймали в компании Малфоя за нарушением правил.

— Что ж, Аргус, вы можете идти, я сам разберусь с этой странной парочкой, — ядовито улыбнувшись, произнёс декан Слизерина, попеременно смотря то на меня, то на моего помощника.

Завхоз, видимо, надеялся всё же услышать наказание для нас, поэтому фраза профессора Снейпа стёрла с его лица полную удовлетворения улыбку. Он неуверенно взглянул на Снейпа, но тот так холодно посмотрел в ответ, что Филчу не оставалось ничего другого, как выйти из пустого класса, из которого мы с Малфоем должны были выскользнуть сегодня ночью.

— Итак, мистер Малфой, с вами я разберусь позже, так что можете идти в свою спальню. А что касается вас, мисс Грейнджер… — в голосе Снейпа слышалась такая неподдельная радость, что мне показалось, что сейчас меня как минимум исключат из школы, а как максимум сразу отправят в Азкабан.

Но, к моему безграничному удивлению, Малфой не послушался приказа своего декана и, мало того, что остался в полутёмном классе, так ещё и взял слово себе:

— Профессор Снейп, это всего лишь недоразумение, и только. Это… я виноват, я хотел…

— Мистер Малфой, по-моему, я вполне чётко сказал вам, чтобы вы шли к себе в спальню, — теперь в голосе Снейпа появилось едва заметное раздражение, но радость пока всё ещё преобладала. — Итак, минус…

— Профессор Снейп, это я во всём виноват! — выкрикнул Малфой, и то изумление, что было написано на лице Снейпа, было сравнимо разве что с моим, да и то вряд ли потому, что я ожидала таких слов от своего «помощника» ещё меньше. — Мисс Грейнджер… она…

— Мистер Малфой, я не желаю больше ничего от вас слышать, идите в свою спальню! — жёстко прервал его оправдания Снейп, уже разгневанно смотря своему подопечному в глаза, но тот явно не собирался сдаваться, и мне уже начало казаться, что с минуты на минуту где-то рядом упадёт метеорит, ведь вероятность этого события была гораздо больше, чем того, что Малфой вдруг ослушается своего любимого преподавателя и вступится за меня.

— Профессор Снейп, если вы хотите снять баллы с мисс Грейнджер, то вы обязаны будете снять столько же и с меня, мы с ней нарушили одинаковое количество правил! — выкрикнул Малфой, нисколько не смутившись явного гнева, что читался на лице декана его факультета.

— Мистер Малфой, я постараюсь как-нибудь сам разобраться, с кого и сколько баллов мне списывать, — уже теряя остатки терпения, прошипел Снейп, но Малфой даже бровью не повёл и всё так же уверенно продолжал настаивать на своём:

— Если вы спишите баллы только с мисс Грейнджер, то я завтра лично подойду к профессору МакГонагалл, объясню ей ситуацию и попрошу списать с меня столько же.

— Что ж, мистер Малфой, если вам так хочется потратить всё своё свободное время, которого, как я посмотрю, у вас в излишке, на уборку в моём классе каждый вечер до самых Рождественских каникул, то я предоставлю вам такую возможность, — тихим, но полным злости голосом вынес вердикт Снейп. — Разумеется, в компании мисс Грейнджер, которая сейчас должна невероятно быстрым шагом направляться в свою спальню, пока я не передумал списывать с неё баллы. А вы, мистер Малфой, идите за мной.

С этими словами Снейп резко развернулся вокруг своей оси и быстро вышел из пустого класса, в котором развернулась эта трагикомедия, если её, конечно, можно так назвать. Малфой тоже поспешил за ним, но прежде, чем покинуть комнату, кинул на меня взгляд… даже не знаю, как описать то, что я в нём увидела в этот момент. В нём не было испуга, не было растерянности, которые почти полностью захватили меня. В нём не было злобы и раздражения, вполне ожидаемых, надо заметить. Скорее, в нём была усталость, а ещё… какое-то безразличие. Только вот мне не совсем было ясно, к чему конкретно было это безразличие: ко мне, к тому, что нас практически поймали с поличным, или же к озвученному наказанию.

Но одна верная мысль всё же пришла в голову: обдумывать произошедшее будет гораздо безопаснее в своей кровати, а не в начале двенадцатого в пустом кабинете, когда в него в любой момент мог повторно заглянуть Филч. И исходя из этой самой разумной мысли за сегодняшний вечер, я бегом направилась в сторону своей спальни. Только вот как бы я ни старалась, но заснуть мне так и не удалось, так как то потрясение, что возникло у меня от поступка моего сообщника всё никак не давало мозгам хоть немного, но отдохнуть. И как бы я ни старалась, но мне никак не удалось найти ответ на один-единственный вопрос, терзавший меня всю ночь до самого утра: «Почему Малфой за меня заступился?»

* * *

6 ноября 19:27, Хогвартс

Итак, поскольку с меня не списали баллов за нашу неудавшуюся ночную вылазку, то никто не узнал о моём… сотрудничестве с Драко Малфоем, за что я ему в конечном счёте была очень благодарна. Но меня всё никак не покидало странное ощущение подвоха во всём этом, потому как поступок этот был крайне нелогичен. Хотя больше мне не давал покоя тот факт, что Малфой — далеко не тот человек, который будет совершать необдуманные поступки, а особенно защищать кого-то (тем более гриффиндорца), без явной на то выгоды. И если рассматривать ситуацию с этой стороны, то тогда действия Малфоя выглядели вполне логичными, только вот неизвестная мне выгода не давала покоя ещё больше, чем отсутствие логики.

Только вот мне всё равно пришлось сообщить друзьям, а именно Гарри и Джинни, о своём наказании, ведь теперь все вечера я должна была проводить в кабинете Защиты от Тёмных искусств, а не в гостиной, и они спустя несколько дней заметили моё отсутствие в ней. Правда, и тут я смогла выкрутиться и сказала Гарри, что меня наказали за то, что я случайно заметила Малфоя, когда поздно вечером возвращалась из библиотеки, и меня поймали как раз во время слежки. И поскольку Гарри во всё это охотно поверил, тем более что я снабдила его ещё немного неточной информацией, которую он был весьма рад услышать, то Джинни я рассказала ту же версию, чтобы мои показания не слишком расходились. И в итоге можно сказать, что обошлась я малой кровью: мой факультет не потерял просто сумасшедшую сумму баллов, никто не узнал, что я имею какие-то отношения с Малфоем, и плюсом я получила искреннее сочувствие Джинни по поводу того, что мне теперь каждый вечер придётся проводить в компании заносчивого слизеринца, который донимал нас все эти долгие шесть лет. Только вот эти вечера оказались не такими уж и плохими, как это могло показаться на первый взгляд.

В понедельник, с которого, собственно говоря, и началось наше с Малфоем наказание, я пришла немного раньше своего напарника и уже почти выслушала весь объём работ, а он был весьма обширным, что нам предстояло выполнить в этот вечер. Малфой немного опоздал, а Снейп был ощутимо на него зол, это было видно даже стороннему наблюдателю, поэтому повторять его слова пришлось мне. Как только Малфой получил указания, то, не проронив ни слова, начал выполнять свою половину работы, а мне не оставалось ничего другого, как заняться тем же самым. Но мне настолько не верилось, что Малфой прибирался здесь и со мной, что я не могла ничего с собой поделать и буквально каждые пять или десять минут удивлённо смотрела на него, пытаясь понять ход его мыслей.

И на шестой или седьмой мой взгляд он не выдержал и недовольно обратился ко мне:

— Что, Грейнджер?!

Я немного опешила от раздражения, что промелькнуло в его голосе, поэтому решила, что лучше не лезть сегодня к своему бывшему помощнику, и безразлично кинула:

— Ничего.

И продолжила заниматься уборкой, пообещав себе больше не смотреть в сторону Малфоя, ведь в конце концов никто его не заставлял заступаться за меня и отбывать наказание, которого он мог легко избежать, — это была исключительно его инициатива.

Только вот Малфой решил, что молчания на сегодня хватит, и сам нарушил его спустя несколько минут:

— Какая же ты всё-таки неблагодарная, Грейнджер… — протянул он, подойдя ко мне на пару шагов, но всё же продолжая заниматься уборкой класса. — Могла хотя бы сказать «спасибо», что тебя не возненавидел весь твой факультет из-за потери немаленькой суммы баллов из-за твоих ночных шатаний по замку…

— Спасибо, — сделав глубокий вдох, спокойно ответила я, тоже продолжив заниматься своими делами.

— И это всё? — насмешливо уточнил Малфой, даже не посмотрев в мою сторону, а я почувствовала лёгкое раздражение по поводу того, что он теперь считал себя чуть ли не моим спасителем, хотя повторюсь, никто его не просил брать вину на себя.

— Что ты хочешь ещё от меня услышать, Малфой? — стараясь сохранять спокойствие, невозмутимо спросила я, так же не глядя на него.

— Не знаю… — протянул тот, повернувшись ко мне лицом и насмешливо на меня посмотрев. — Было бы неплохо ещё услышать, как ты впечатлена моим благородным поступком…

— Скорее ты услышишь, как я впечатлена твоей невероятной глупостью, — усмехнувшись, прокомментировала я его слова, продолжая тщательно протирать парты тряпкой.

— Хочешь сказать, что я поступил не благородно, а глупо? — удивлённо уточнил Малфой, оторвавшись от своего занятия и встав прямо напротив меня.

— Нет, вовсе нет, — невозмутимо возразила я, посмотрев прямо в серые глаза, которые, однако, не показались мне в этот раз двумя льдинками. К моему удивлению, в этот раз в них было что-то… тёплое. — Ты поступил очень благородно. Невероятно глупо, но благородно. Я бы даже сказала, что это было… эффектно.

— Надо же, вот это да, — услышав мои слова, на лице Малфоя расцвела довольная улыбка, и я вежливо улыбнулась в ответ, абсолютно не понимая, как же так получилось, что я до сих пор не услышала от него ни одного надменного слова. — Что ж, значит, мои старания всё же не прошли даром.

С этими словами он опять вернулся к своей работе, но раз уж мой напарник был в таком прекрасном расположении духа, а это было именно так, то я решила не упускать прекрасной возможности пролить свет на мрак своих догадок и подозрений.

— Драко? — как бы безразлично обратилась я к нему, закончив с одной партой и переместившись к другой.

— Да, Гермиона? — заинтересованно ответил он, посмотрев в мою сторону.

— Эм… а откуда вдруг такое благородство? — осторожно начала я свои попытки добраться до истины.

— В смысле? — недоуменно переспросил Малфой, оторвавшись от работы. — Что ты имеешь в виду, Грейнджер? Или ты всё-таки недовольна тем, что я заступился за тебя перед Снейпом?

— Нет, я довольна. И я уже поблагодарила тебя, и могу повторить. Спасибо тебе, что заступился за меня. Я вот что имела в виду… Зачем ты это сделал?

— Что, Гермиона? — насмешливо уточнил он, отложив свои орудия труда и сев на только что вымытую мной парту.

— Драко, зачем ты заступился за меня? — немного раздражённая его напускным непониманием моего вопроса, пояснила я, пристально посмотрев на него.

— Гермиона, ну вот почему тебе обязательно всё анализировать? — рассмеялся Малфой, оперевшись ладонями о парту и запрокинув голову. — Неужели ты не можешь просто быть благодарной мне, не рассуждая о причинах, подтолкнувших меня на такой… глупый, но благородный поступок? Или ты даже после такого щедрого жеста с моей стороны всё ещё не доверяешь мне и ждёшь ножа в спину?

Хоть Малфой и попал прямо в точку, но выдавать это не очень приятное для меня обстоятельство я не собиралась, поэтому невозмутимо продолжила протирать парту, никак не прокомментировав его последние слова. И он, поняв, что ответа от меня не дождётся, продолжил свои рассуждения, мечтательно глядя в потолок:

— Эх, Грейнджер, хоть я и поступил глупо, по твоему мнению, но всё же я не такой болван, чтобы не понимать, что ты до сих пор мне не доверяешь. И я не такой болван, чтобы не понять, что если бы я за тебя не заступился, то ты вряд ли бы согласилась и дальше мне помогать…

— Неужели ты хочешь сказать, что надеешься, что наше… сотрудничество продолжится?! — удивлённо воскликнула я, отложив тряпку и с широко открытыми глазами посмотрев на раскинувшегося на соседней парте Малфоя.

— Да, а почему оно должно прекратиться? — невозмутимо спросил он, повернув голову в мою сторону.

— Ты в своём уме?! — от такой поразительной… наивности на меня накатило ещё большее изумление, чем до этого. — А тебя не смущает, что нас уже один раз поймали?! И поймают ещё раз… и так легко нам уже не отделаться…

— Нет, я действительно надеюсь, что наше сотрудничество продолжится, Гермиона, — как ни в чём не бывало заметил Малфой, улыбнувшись мне. — И я до сих пор готов выполнить своё обещание и отвезти тебя в ту самую деревушку, если ты всё ещё этого хочешь. А мои условия остаются прежними. Только в этот раз нам надо быть немного аккуратнее, вот и всё.

— «Немного аккуратнее»? — переспросила я, всё ещё не веря услышанному. — Ты серьёзно?

— Да, Гермиона, я говорю вполне серьёзно. Но скрывать не буду, я очень обрадуюсь, если ты скажешь мне, что в ту деревушку тебе больше не надо, и ты готова попросить меня о чём-нибудь другом…

— Нет, мне всё ещё надо именно в Литтл Хэнглтон… — ошеломлённая спокойствием и неподдельной уверенностью своего помощника, пробормотала я. — Но тебе не кажется, что теперь это как-то… трудновыполнимо?

— Нет, не кажется, — безмятежно ответил Малфой, повернув голову набок и наблюдая за тем, как я вновь принялась за работу. — Мы просто будем очень аккуратными, тем более что ты всё-таки знаешь расписание Филча и его надоедной кошки…

— Но в субботу нам это не очень помогло… — попыталась возразить я, на что получила очередную порцию смеха.

— Грейнджер, просто до этого мы встречались с тобой по будням. И если Филч и дальше будет придерживаться своего расписания в будни, значит, мы сможем без опаски выбираться именно в эти дни. И сторожить меня ты тоже будешь в них же.

— Подожди-подожди, — возмущённо перебила его я, всё ещё считая идею о продолжении нашего сотрудничества… мягко говоря, сомнительной. — Драко, а когда, собственно говоря, ты собрался заниматься своими делами, если все вечера мы теперь будем проводить здесь?

— Насколько я понял, Снейп не обозначил, сколько конкретно времени мы должны здесь находиться… — с прежней беспечностью начал размышления Малфой, а я тем временем закончила с чисткой ещё одной парты. — Так что если мы дружно будем стараться закончить побыстрее, то сможем выделить время и для моих дел, и для твоих…

— «Дружно»?! — с нескрываемым скептицизмом повторила я, отложив тряпку и скрестив руки перед собой. — Пока ты здесь прохлаждаешься на вымытой мной парте, я уже почти закончила!

— Расслабься, Грейнджер, нам сегодня никуда не надо спешить… — усмехнулся он, всё же вскочив с парты и снова взявшись за свою работу. — А тогда, когда надо будет, постараемся закончить побыстрее.

— Драко, я понимаю, что для тебя это наказание — что-то вроде экзотического развлечения, но мне нахождение здесь никакого удовольствия не доставляет, если честно. Так что давай и сегодня постараемся закончить побыстрее… — немного устало попросила я, совсем не желая провозиться здесь до ночи, так как ещё нужно было подготовить домашнее задание и поспать хотя бы несколько часиков. — И, кстати… а зачем тебя звал в свой кабинет профессор Снейп?

— Грейнджер, прости, но это не твоё дело, — чуть ли не пропел Малфой, даже не повернувшись в мою сторону. — И раз уж ты так хочешь закончить сегодня побыстрее, то, может, тогда обойдёмся без лишней болтовни?

— Как скажешь, — выдохнула я, уловив намёк, что затронула запретную для обсуждения тему.

В итоге спустя час с небольшим мы всё-таки закончили с нашим наказанием, и Снейп, придя в класс, недовольно окинул взглядом проделанную нами работу, но всё же вернул нам палочки с напоминанием, что завтра сразу после ужина он опять ждёт нас здесь же. И мы, уставшие от довольно интенсивного труда, постарались побыстрее покинуть кабинет, где проходили занятия по ЗОТИ. И хоть нам было совсем не по пути, но Малфой вдруг решил проявить ещё немного благородства и почти проводил меня до гостиной Гриффиндора, благо, что коридоры были абсолютно пустынны, ведь отбой был уже минут десять назад.

— Ну что, Гермиона, я могу надеяться, что в среду ты опять посторожишь меня на восьмом этаже после нашего… наказания? — насмешливо поинтересовался мой спутник, когда мы остановились буквально в десяти шагах от портрета Полной дамы, уже мирно спавшей.

— Если честно, мне бы очень не хотелось снова попасться, Драко… — неуверенно протянула я, всё же чувствуя себя обязанной своему помощнику, а поэтому отказать ему вдруг стало для меня как-то… трудно.

— А тебе хотелось бы узнать что-нибудь о своих родителях, Гермиона? — Малфой всё же сумел найти нужные слова, чтобы отогнать мои сомнения в сторону: мне действительно с каждым днём всё больше и больше хотелось узнать, кто же всё-таки они и почему оставили меня. Поэтому я обречённо вздохнула, а потом пробормотала:

— Ладно, только с этого дня мы усиливаем бдительность стократно!

— Конечно, как же иначе, — улыбнулся он. — И тогда в следующий понедельник мы слетаем в твою деревню. В понедельник Филч от нас точно не будет ожидать ночных прогулок, а мою метлу он так и не нашёл, вот болван!

— Хорошо, договорились, — неуверенно согласилась я, направившись уже ко входу в гостиную, но, пройдя пару шагов, вдруг обернулась и произнесла на прощание:

— Спасибо, что проводил, Драко… и спасибо, что заступился… это на самом деле было очень благородно…

— Не за что, Гермиона, — всё с прежней улыбкой сказал Малфой, неотрывно смотря на меня серыми глазами. — Спасибо за то, что согласилась и дальше помогать мне… и путать Поттера. Это действительно очень много значит для меня. Спокойной ночи…

— Спокойной ночи, — смущённо пробормотала я и быстрым шагом направилась к спящей Полной даме, изо всех сил держа себя в руках, чтобы не обернуться и не проверить, следит ли Малфой за мной, или нет.

Но, уже проникнув в гостиную, я ничего не смогла с собой поделать и всё же подсмотрела в щёлку, полностью уверенная, что так меня точно не видно. И я была очень удивлена, увидев, как Малфой всё ещё стоит на прежнем месте и смотрит прямо на портрет недовольной женщины, закрывавшей вход в нашу гостиную. Он вдруг усмехнулся, а потом развернулся и быстрым шагом направился прочь по едва освещённому коридору. А мои щёки сразу загорелись от осознания того, что его усмешка была связана с тем, что он всё-таки заметил меня, подглядывавшую за ним.

* * *

29 ноября 13:34, Lenox House

 — Дженни, о чём ты вообще думаешь?! — возмущённо воскликнула молодая женщина с прямыми тёмно-каштановыми волосами средней длины, когда увидела меня, подходящей к столику, за которым она сидела.

— Тише, Линда, не привлекай внимание! — недовольно пробурчала я, сев за столик и взяв в руки чашку с только что принесённым капучино. — Зачем ты хотела меня видеть?

— Как это «зачем»?! — всё с прежним возмущением, но уже гораздо тише произнесла она, положив мягкую ладонь на левую мою, которую я держала на столе перед собой. — Дженни, я волнуюсь за тебя! Я ведь даже не знаю, чем ты живёшь, где живёшь, чем занимаешься! А ещё и эти заметки в газетах!

— Линда, тише! — сразу одёрнула её я, с опаской осмотревшись по сторонам, но никто на нас не обращал ровным счётом никакого внимания. — Незачем тебе это знать, это только моё дело…

— Дженни, да как ты можешь такое говорить?! Я же твоя сестра! — чуть не плача от обиды сказала Линда, но я лишь недовольно поджала губы и отвела взгляд в сторону, чтобы не видеть это жалкое зрелище. — И родители… мама сходит с ума, ты ей совсем перестала писать, папа краснеет перед бывшими сослуживцами, он же столько лет проработал в полиции, а теперь эти заметки… он сразу всё понял…

— Линда, я уже давно знаю, что меня удочерили, так что не надо… — недовольно пробурчала я, но тут из глаз Линды вдруг посыпались слёзы, и она, крепко сжав мою ладонь, воскликнула:

— Дженни, да как ты можешь такое говорить?! Никто тебя никогда этим не упрекал… И я всегда считала тебя сестрой и сейчас считаю, и мне всё равно на то, что мы не кровные родственники… И родители всегда относились к нам одинаково, мне даже порой казалось, что тебя они любят даже больше меня…

— Как же… — усмехнулась я, сделав ещё глоток горячего кофе.

— Как же ты изменилась… — жалобно протянула Линда, всё ещё крепко держа меня за руку и неотрывно смотря на меня тёмно-карими глазами. — Дженни, что с тобой произошло? Может, родители тебя обидели чем-то, пока я была в колледже? Или я тебя как-то обидела? Если так, то прости меня! Давай и дальше будем общаться… как прежде… ты же помнишь, как мы с тобой были дружны в детстве?..

— Это уже давно в прошлом, — сделав глубокий вдох, ответила я, опустив взгляд, ведь смотреть в полные слёз глаза «сестры» мне было тошно. — Мы уже давно не дети, Линда, и пора тебе это понять. «Как прежде» уже не будет…

— Дженни, милая, да за что ты на меня обижена?! — снова заплакав, спросила она, но я нехотя ответила:

— Ни на что я не обижена. Просто… я другая, понимаешь? С того момента, как мы были маленькими девочками и играли в куклы, утекло слишком много воды… Мы разные, Линда. Ты меня не поймёшь. И родители тоже…

— Я могу попытаться… Может, ты встретила кого? И он так влияет на тебя?..

— Нет! — зло воскликнула я, совсем не собираясь рассказывать Линде про Мотта, в которого я к тому времени была без памяти влюблена и ради которого, в общем-то, и отреклась от своей семьи, так как он обычных людей очень не любил, и я прекрасно об этом знала. — Никого у меня нет, и не надо лезть мне в душу!

— Ладно, прости, я не хотела… — невероятно тихо выдохнула Линда, убрав наконец свою ладонь с моей. — Знаешь, я хотела тебе сказать… Роберт… мне сделал предложение… у нас через два месяца свадьба… и я… была бы очень рада тебя видеть…

— Свадьба? — немного успокоившись, переспросила я. — А сколько вы уже встречаетесь?

— Пять лет, — слегка улыбнулась она. — И теперь мы думаем… создать семью… купить дом… мы уже присмотрели один вариант, скорее всего, его и купим, вот адрес…

С этими словами Линда достала из кармана сумочки небольшой кусочек бумаги и протянула мне. Я удивлённо посмотрела на написанный от руки адрес, а моя сестра тем временем продолжила говорить:

— Это на тот случай, если ты вдруг снова пропадёшь… а мы уже переедем. А насчёт свадьбы… если надумаешь, приходи, мы в любом случае будем тебя ждать, вся информация в приглашении.

Линда опять порылась в сумочке, а затем достала оттуда белоснежный конверт и протянула мне.

— Там два приглашения, если ты вдруг решишь пойти с кем-то… я правда буду очень тебе рада. И Роберт тоже. И мама с папой.

— Я подумаю… — неуверенно протянула я, действительно не зная, соберусь прийти или нет. — Спасибо за приглашение.

— Не за что, — вытерев слёзы, прошептала она и искренне улыбнулась, а мне вдруг стало так неловко за свою грубость, что я решила больше не задерживаться здесь.

— Знаешь, мне уже пора… — протянула я, встав из-за стола и посмотрев себе под ноги. — Я… мне нужно… на работу… но я обязательно подумаю насчёт свадьбы… и напишу тебе… по новому адресу. И спасибо за кофе.

— Хорошо, до встречи, — произнесла на прощание Линда, и я, кивнув ей, быстрым шагом поспешила покинуть небольшую, но уютную кафешку, в которую она меня пригласила накануне.

«Моя сестра… Линда… она называла меня Дженни… — размышляла я, сидя на привычном месте в кресле-качалке и наблюдая, как за окном падает пушистый первый снег. — И она, и Мотт называли меня Дженни, но кому-то из них я, видно, соврала… Но вот кому?.. И зачем?.. Интересно, а я всё-таки пришла к ней на свадьбу или нет? Она так искренне ждала меня… так переживала за меня…»

Только вот что-то в глубине души мне подсказывало, что на той свадьбе я так и не появилась, хотя меня там и ждали. И именно сейчас за это пренебрежение сестрой мне стало очень стыдно. А ещё я старательно пыталась вспомнить адрес того самого дома, который Линда собиралась покупать вместе с мужем. Пока в сознании был лишь небольшой кусочек бумаги и размытый текст, но с каждым днём воспоминания становились всё ярче и ярче, и я не сомневалась, что и адрес тоже проявится. Нужно было лишь немного подождать… и я снова смогу вернуться к своей семье.

* * *

10 ноября 17:48, Хогвартс

Итак, по трагическому стечению обстоятельств с понедельника я была вынуждена ежедневно, а точнее, каждый вечер, находиться в обществе Малфоя и инвентаря для уборки. И на самом деле, было трудно сказать, что из этой компании больше меня не устраивало. Но к моему удивлению, чем больше времени я проводила с Драко, тем больше понимала, что мне всё-таки доставлял неудобства уборочный инвентарь, а не компания своего товарища по несчастью. Как-то так получилось, что короткий обмен фразами переходил в весьма непринуждённую беседу, за которой время летело довольно быстро, а уборка была не такой уж и тяжёлой. Только вот спустя пять дней таких… разговоров появился первый недовольный. Причём этим недовольным была не я и не Драко.

Но начать, наверное, стоит с того, что в пятницу с утра вместе с почтой, а именно со свежей газетой и письмом от родителей я получила записку весьма странного содержания. А точнее, в ней была всего одна фраза:

Второй этаж, туалет плаксы Миртл, перед ужином.

Д. М.

Конечно, я догадалась, кто стоял за буквами «Д. М», но всё никак не могла понять, зачем Малфою понадобилось видеть меня в женском туалете перед ужином, если мы и так с ним увидимся в кабинете ЗОТИ непосредственно после него. Это обстоятельство казалось мне настолько странным, что у меня возникли весьма обоснованные сомнения насчёт автора данной записки, тем более уж слишком аккуратным почерком она была написана. Я бы даже сказала «слишком женским». Но во мне вдруг проснулось такое любопытство, и раз уж мне очень нравилось разгадывать загадки, я решила, что ничего страшного не случится, если я сделаю вид, что поверила во всё это, и приду на место встречи. И к тому же определённые подозрения насчёт загадочной личности, что пожелала за маской Малфоя увидеться со мной, у меня уже сложились.

В итоге я с небольшой опаской, но всё же, за двадцать минут до ужина направилась в женский туалет на втором этаже, где обитала плакса Миртл и где меня ждала таинственная незнакомка, написавшая мне с утра записку. И каково же было моё удивление, когда я, зайдя в туалет, увидела низкорослую девушку в зелёной мантии и болотно-зелёными глазами, направившую на меня волшебную палочку и приготовившуюся к атаке.

— Значит, я была права! — истерически воскликнула она, со злостью посмотрев на меня. — Что, Грейнджер, по первому же зову прибежала к своему любимому?!

— О чём ты говоришь, Паркинсон? — стараясь сохранять спокойствие, поинтересовалась я, всё же достав из кармана волшебную палочку, так… на всякий случай. Так как сейчас зарёванная слизеринка вызывала у меня скорее сочувствие, чем неприязнь.

— Не притворяйся, Грейнджер, ты с утра получила записку о свидании от Драко! И сразу же прибежала сюда! — выкрикнула Паркинсон, а по её щекам опять полилось два солёных ручья слёз, хотя палочку она всё ещё держала перед собой.

— Пэнси, я сразу догадалась, что эта записка была написана женской рукой… — невероятно мягким тоном проговорила я, вдруг реально почувствовав сочувствие к своей «сопернице». Ведь я фактически выглядела точно так же, когда увидела, как Рон целуется с Лавандой. И прекрасно понимала, как в такой непростой момент порой не хватает одного ласкового слова, пусть даже и от заклятого врага. В конце концов Малфой же пришёл на прошлой неделе утешить меня… а теперь, похоже, пришло моё время проявить… благородство. — Я не хочу сейчас сражаться с тобой. И отражать твои атаки тоже не хочу. Лучше расскажи мне, что случилось?

— Да как ты можешь такое говорить, лицемерка?! — сотрясаясь от рыданий, воскликнула она, но я всё с прежним спокойствием смотрела на неё, даже убрав палочку в карман мантии в знак того, что настроена весьма миролюбиво. — И хватит притворяться, что ничего не знаешь, это из-за тебя Драко бросил меня! Что, теперь ты рада, да?! Сначала вы за моей спиной встречались, а теперь можно и в открытую!

— Что?.. — приложив немалые усилия, выдавила из себя я, абсолютно не понимая, что сейчас происходит. — Пэнси, мне кажется, ты всё неправильно поняла…

— Что я неправильно поняла, Грейнджер?! — сквозь слёзы выкрикнула Паркинсон. — Я не такая тупая, чтобы как-то ещё понять фразу Драко: «Извини, Пэнси, но я больше не хочу быть с тобой вместе, мне нравится другая»!

— Эм… — протянула я, а потом сделала три неуверенных шага навстречу ревущей слизеринке, но она сразу же отшагнула назад, поморщившись от неприязни. Мне, конечно, тоже было не очень приятно, но раз уж я решила поступать благородно, то надо было довести дело до конца. — Пэнси, а с чего ты вообще взяла, что Малфой имел в виду именно меня?

— Грейнджер, я тебе второй раз повторяю, я не дура! Он последние две недели только на тебя и смотрит, и у него постоянно были какие-то дела, он куда-то сбегал, не говоря мне ничего! И не делай вид, что ты на него не смотрела, я видела своими глазами!.. А теперь вы ещё и наказаны вместе, потому что вас поймали на ночном свидании!

— Пэнси, я, конечно, тоже не дура, чтобы не понимать, что ты вряд ли мне поверишь, но… мы с Малфоем не встречаемся… и не встречались за твоей спиной, — мягко сказала я, сделав ещё один шажок навстречу. — Я… просто так получилось, что мы ночью оказались в одном месте, но это было не свидание, клянусь тебе. И я… в общем, я люблю другого, и Драко… как-то меня мало интересует, если честно… наверное, он просто немного остыл к тебе и влюбился в кого-то… но не в меня точно.

— О чём ты мне говоришь? — полным недоверия тоном спросила она, но в её голосе промелькнуло сомнение в своей теории, что не могло не радовать. — Кого же ты тогда любишь, если не Драко? Гарри Поттера?

— М-м-м… — протянула я, судорожно соображая, стоит ли откровенничать со слизеринкой, искренне меня ненавидящей, или нет. И как бы потом после этих откровений не пошли слухи по всей школе о моём романтическом интересе. Но если я хотела добиться своей цели, а именно помочь Паркинсон, то врать определённо не стоило. — Это Рон.

— Уизли?! — выдохнула она, широко открыв от удивления глаза. — Да как?!..

— Слушай, Пэнси, мне тоже трудно поверить, что можно влюбиться в Малфоя, но твои чувства я тем не менее уважаю. И ты, пожалуйста, уважай мои и пусть это останется между нами, — уже заранее пожалев о своих словах, сказала я, сократив дистанцию между нами до минимума и аккуратно положив ладонь ей на плечо.

— Но ведь Уизли почти на каждом углу целуется с Браун?.. — недоуменно протянула Паркинсон, но всё же не отшагнула назад, так что контакт определённо был налажен.

— Теперь ты понимаешь, почему я стою здесь и пытаюсь тебя утешить? — тихо задала я встречный вопрос, поджав губы, потому что вспоминать о Роне и Лаванде мне было очень неприятно.

— То есть ты хочешь сказать, что любишь Уизли и Драко тебя никак не интересует? — переспросила она, верно расценив мою предыдущую фразу.

— Да, именно так. И поверь, я понимаю, как это больно смотреть на то, как человек… которого ты любишь… с другой… но я с Драко не встречаюсь… думаю, были ещё причины, из-за которых он мог… так поступить… но мне они не известны.

— Как он мог так поступить со мной?! — вдруг воскликнула Паркинсон и, снова заревев, крепко обняла меня, что даже перехватило дыхание. — Я же люблю его! Со второго курса! Я четыре года ждала, пока он не предложит мне встречаться! А теперь он бросил меня!

Если честно, то моё изумление в этот момент было очень трудно описать, поскольку более несуразной ситуации, чем эта, даже представить себе нельзя. Но всё же я, вместо того, чтобы спокойно сидеть в Большом зале и ужинать, стояла в закрытом женском туалете и утешала Паркинсон, которую, мягко говоря, недолюбливала ещё больше Малфоя, если это, конечно, вообще было возможно. Но мне стало так жаль её, тем более что фактически мы были примерно в одинаковых условиях, поэтому я, убрав всю свою неприязнь куда подальше, приобняла слизеринку и стала медленно поглаживать по спине, пока та рыдала на моём плече.

— Пэнси… насильно мил не будешь…

— Это несправедливо! Как ты вообще можешь спокойно смотреть на Уизли с Браун?!

— Если честно, то я первое время сбегала в пустые классы и точно так же ревела, как и ты сейчас, — честно призналась я, и Паркинсон, немного отстранившись, заплаканными глазами посмотрела на меня. — А потом… как-то привыкла… просто стараюсь не смотреть в их сторону и всё… может, и тебе стоит как-то отвлечься?

— Как?.. — спросила она, вытерев рукавом мантии слёзы.

— Не знаю… может, рукоделие какое-нибудь… или книги… или… можешь просто гулять перед ужином, правда, сейчас погода не очень располагает к прогулкам…

— А что ты делаешь? — немного успокоившись, поинтересовалась Паркинсон, но я совсем не хотела говорить ей, что смогла переключиться как раз таки благодаря Малфою. И поэтому уклончиво ответила:

— Я… погрузилась в домашние задания… мне очень нравится Трансфигурация… и профессор МакГонагалл иногда даёт мне более сложные задания, чем остальным…

— Ну да, что ещё ожидать от такой заучки, как ты, Грейнджер, — хмыкнула она, но всё же в её надменном голосе чувствовались нотки радости, поэтому я спокойно отреагировала на эту колкость.

— Действительно, Паркинсон, ничего больше от меня ждать не стоит…

— Ладно, я поняла тебя… и… спасибо, — буркнула Паркинсон, убрав палочку в сумку, которую только что подняла с пола и взяла в руки.

— Эм… Пэнси… я бы очень не хотела, чтобы о моих чувствах узнал кто-то ещё, кроме тебя, — я попыталась мягко намекнуть своей соратнице по несчастью, что раз уж оказала ей такой широкий жест помощи, то и она могла бы проявить немного благородства.

— Не бойся, не узнает, — усмехнулась она, направившись к выходу. — Хотя я тебя и ненавижу, но сегодня… ты помогла мне… Поэтому я оставлю втайне твою любовь к этому жалкому Уизли… и как ты вообще могла даже посмотреть на него?!

— Сама не знаю, — так же усмехнувшись, заметила я, повернувшись к ней лицом. — Как говорят: «Любовь зла»…

— Это точно, — с улыбкой согласилась Паркинсон и быстрым шагом направилась прочь из туалета.

Мне тоже хотелось побыстрее уйти из этого места, где постоянно происходит что-то странное даже для школы Чародейства и Волшебства, поэтому я бегом отправилась в Большой зал, чтобы успеть съесть хоть что-то перед очередным вечером трудотерапии в компании человека, из-за которого и случилось всё это недоразумение.

«Ну я тебе сегодня устрою, Малфой! — зло подумала я, преодолев почти половину расстояния до обеденного зала. — Из-за тебя мне пришлось обниматься с Паркинсон и выслушивать её стенания по поводу несчастной любви! Теперь ты у меня точно в долгу! Посмотрим, как ты будешь оправдываться…»

* * *

10 ноября 19:56, Хогвартс

— Грейнджер, что это с тобой? Какая-то ты сегодня недовольная жизнью… — ехидно заметил Драко спустя пятнадцать минут от начала нашего наказания в пятницу. Все эти пятнадцать минут я демонстративно молчала, делая вид, что полностью погрузилась в уборку, и до моего компаньона по наказанию всё же дошло, что что-то было не так, ведь все вечера до этого я так высокомерно себя не вела.

— «Недовольная жизнью»? — с искренним удивлением в голосе повторила я, повернувшись к нему. — Интересно, а ты был бы доволен жизнью, если бы тебе пришлось полчаса утешать рыдающую у тебя на плече Паркинсон?! Хотя судя по тому, что ты порвал с ней, именно такая её реакция должна очень тебя обрадовать!

— О чём ты говоришь, Гермиона? — ехидная улыбка тут же сползла с красивого лица, и он, отложив в сторону своё орудие труда на этот вечер, а именно старую метлу, быстрым шагом подошёл ко мне и встал прямо напротив меня. — Откуда ты знаешь, что мы с Пэнси расстались?

— Ты не поверишь, Малфой, — язвительно сказала я, отложив в сторону тряпку. — Мне об этом сообщила сама Пэнси! Причём непосредственно перед тем, как напасть на меня в туалете плаксы Миртл, так как ей почему-то пришло в голову, что бросил ты её из-за меня! Ты можешь как-то прокомментировать это?

— Грейнджер, что ты мелешь?! — возмутился Драко, скрестив руки на груди. — Ничего комментировать я не буду, и вообще, это не твоё дело, кого и почему я бросил!

— Было бы «не моё», если бы твои подружки… ой, прости, точнее, бывшие подружки, не бросались с обвинениями, и вообще, не трогали бы меня! — воскликнула я, абсолютно не собираясь вот так просто дать ему закрыть эту тему.

— Так, ты можешь объяснить мне, что произошло? — потребовал он, сев на стул, стоявший поблизости. — Я честно пока не понимаю причин твоего возмущения, особенно по поводу того, что я расстался с Пэнси. Даже она сама пока ни слова не сказала мне по этому поводу, а уж от тебя, Грейнджер, я вообще не ожидал подобного!

— Хочешь услышать, что произошло? — с угрозой в голосе переспросила я, а затем села на парту напротив этого несчастного казановы и начала пояснения: — Сижу я, значит, сегодня с утра за своим столом и никого не трогаю. И вдруг мне с утренней почтой приходит записка…

С этими словами я спрыгнула с парты и направилась к своей сумке, чтобы мои обвинения имели под собой более материальную базу, нежели просто слова. В итоге спустя минуту я вернулась на парту и протянула Малфою ту самую записку.

— Хм, какие знакомые инициалы… ты не знаешь, что бы они могли значить? — ядовито поинтересовалась я, как только Драко прочитал моё вещественное доказательство.

— Я не писал эту записку, — поджав губы, сказал он, а я по его выражению лица мигом догадалась, что почерк-то ему очень даже знаком.

— Ты не представляешь, Малфой, я сразу это поняла! — ещё более ядовито воскликнула я, когда он снова поднял на меня взгляд.

— Тогда я не понимаю, в чём проблема, Грейнджер?! — в этот раз в голос Драко закралось уже ощутимое раздражение, но я абсолютно не собиралась прекращать этот разговор, пока не выплесну на него всё недовольство по поводу откровений с его бывшей подружкой. — Если обо всём сразу догадалась, то почему тогда попёрлась туда? Как будто не знала, что тебя там ждёт…

— Ты серьёзно, Малфой?! Если бы я не пошла туда сегодня, то Паркинсон нашла бы другой способ отомстить мне, причём в этом случае я могла бы и не быть готова к её мести, — с моими доводами было очень трудно поспорить, и доказательством этому служило молчание моего напарника и его поджатые губы. И я, триумфально посмотрев ему в глаза, продолжила возмущаться: — В общем, представь себе, я догадалась, что это была Пэнси, но всё-таки пришла на эту встречу…

— И что, она напала на тебя? — желчно поинтересовался Драко, поскольку я сделала небольшую паузу для большего драматизма. — Неужели такая всезнайка, как ты, Грейнджер, не смогла отразить атаку Паркинсон, особенно учитывая то, что она никогда особым умом не отличалась?..

— Зачем же ты тогда встречался с ней, если тебя не устраивает её ум? — полным льда голосом спросила я, ведь если хорошо подумать, то это было так низко со стороны Малфоя просто ради приятного времяпрепровождения дать надежду Паркинсон, которая вот уже четыре года была от него без ума, и подозреваю, что он прекрасно об этом знал, а как только подвернулся более удачный вариант, сразу бросить её.

— Грейнджер, это не твоё дело, — таким же холодным тоном ответил он, посмотрев на ноябрьский ливень за окном. — И я не собираюсь оправдываться перед тобой за свою личную жизнь, тема закрыта.

— Нет, Малфой! — тут же громко заявила я, спрыгнув с парты, поскольку Драко тоже поднялся на ноги, собираясь вернуться к уборке. — Пока твои бывшие подружки присылают мне записки и караулят меня с искренним желанием отомстить за разбитое тобой сердце, это как раз таки моё дело!

— Я не понимаю, Грейнджер, так она в итоге напала на тебя или нет?! — теряя остатки терпения, воскликнул он, разъярённо смотря прямо мне в глаза.

— Нет… но она собиралась! И только благодаря моей проницательности и оказанной поддержке она этого не сделала.

— Оказанной поддержке? — насмешливо переспросил Драко, от изумления даже приподняв брови. — Ты… выслушивала… рыдания Паркинсон… по поводу того… что я бросил её… и утешала?

— Теперь ты понял, откуда взялось моё возмущение? — зло задала я встречный вопрос, но Драко вдруг разразился настолько безудержным смехом, что даже согнулся пополам. — Да, очень смешно, Малфой, продолжай в том же духе…

В этот момент мне вдруг стало так обидно, что я взяла себе в помощники такого придурка, что я быстро вскочила с парты, чтобы поскорее закончить свою часть работы и сократить до минимума моё общение с ним. А ещё мне вдруг стало обидно за Пэнси, ведь она, пусть и не отличавшаяся особым умом, всё же любила его, причём вполне искренне, а у него её страдания вызывали только смех.

— Прости, но я даже представить не могу эту картину, не то… что… поверить, — едва смог выдавить Драко, мигом схватив меня за запястье, но я так разъярённо посмотрела на него в ответ, что его смех сразу прекратился. — Ладно, Гермиона, прости меня, мне очень жаль, что ты оказалась… как-то связанной со всем этим. Мне действительно очень жаль. Не сердись.

— Лучше бы сказал то же самое Пэнси, и то больше было бы пользы, — недовольно буркнула я, вырвавшись из его хватки и подойдя к шкафу, который тщательно протирала десять минут назад.

— Это что, какая-то женская солидарность? — усмехнувшись, поинтересовался Драко, встав сбоку от меня и наблюдая за тем, как я принялась тщательно протирать полки. — Если честно, я не понимаю, почему тебя-то это всё так беспокоит? И почему ты… утешала её…

— А почему ты утешал меня на прошлой неделе, Малфой? — безразлично задала я вопрос, ответа на который абсолютно не ждала, скорее для того, чтобы просто закрыть тему.

— Потому что ты могла на эмоциях выдать меня, — предположил он, прислонившись к дверце шкафа. — И… мне просто… показалось, что тебе нужна… поддержка…

— Вот и мне сегодня показалось, что Пэнси нужна поддержка, — вздохнула я, закончив с полкой, а затем повернулась, чтобы протереть и вернуть на место все книги, что на ней лежали, но Драко быстро взял в руки одну и протянул мне её.

— Давай помогу. И не смотри так на меня, Грейнджер, я же действительно стараюсь помочь. А по поводу Пэнси… Ты, конечно, можешь считать меня последним подонком и тому подобное, но я просто не хочу обманывать её… я… эм… я вдруг понял, что мне нравится другая… А это было бы очень некрасиво, если бы я признавался в любви кому-то за спиной своей… официальной девушки.

— Знаешь, Малфой, я вот одного не могу понять… — протянула я, взяв из его рук ещё одну книгу и начав тщательно вытирать её от пыли. — Если тебе нравится другая… зачем ты тогда вообще давал надежду Паркинсон?

— Потому что на тот момент, когда я предлагал ей встречаться, я ещё… не… понял, что чувствую что-то к другой девушке, — задумчиво пояснил Драко, взяв со стола неподалёку ещё одну книгу. — Тогда мне казалось, что у нас с Пэнси может что-то получиться. Но теперь я убедился в обратном и решил, что лучше горькая правда, чем… ну, ты меня поняла… Или ты считаешь, что я должен был и дальше обманывать её?

— Нет, не считаю, — уже более спокойным тоном ответила я. — Но какой же ты всё-таки, Малфой… ветреный! Сначала одна… затем другая… той другой ты тоже потом скажешь: «Извини, но мне нравится третья»?

— И я всё равно до сих пор не понимаю, почему тебя так беспокоят мои девушки! — тепло рассмеялся Драко, подавая мне очередную книжку, и я, продолжая вытирать пыль, саркастически поинтересовалась:

— Может, потому, что эта «другая» снова побежит ко мне с претензиями, что это из-за меня ты её бросил?

— Думаю, вряд ли… — едва слышно произнёс он, и я тут же переспросила, не уверенная, что услышала именно это:

— Что ты сказал, Малфой?

— Ничего, Грейнджер. Неужели Пэнси так тебе и сказала? — заинтересованно спросил Драко, быстро сменив тему, а его улыбка стала только шире.

— Да, представь себе! И я до сих пор не понимаю, с чего она это взяла и почему у тебя это всё вызывает такое веселье!

Заметив его насмешливый вид, я испытала новую волну возмущения, даже несмотря на то, что Драко вроде как попросил прощения за всю эту ситуацию и даже раскрыл мне мотивацию такого… неожиданного поступка. Только вот его веселье довольно легко могло перевести его из разряда «условно порядочных людей» в «ветреных придурков».

— У меня это всё вызывает такое веселье, Грейнджер, потому… — невозмутимо начал пояснения Драко, подав мне ещё две книги. —…что… думаю, для тебя не будет откровением, если я сообщу тебе, что Пэнси мне все уши прожужжала, как она ненавидит тебя, заучку-гриффиндорку. И вот теперь она плачется тебе, что я, такой плохой, её бросил, а ты её жалеешь, хотя я далеко не такой идиот, как тебе, наверное, кажется, чтобы не понимать, что ненависть между вами вполне взаимна.

— Тебе смешно оттого, что я поступила по-человечески? — удивлённо уточнила я, повернувшись к нему и посмотрев в серые глаза, в которых действительно было какое-то подобие радости.

— Мне смешно оттого, что ты сначала согласилась помогать мне, слизеринцу-отморозку, а теперь ещё и утешаешь Пэнси, которая учится на том же, нелюбимом тобой факультете. Ещё немного, Гермиона, и тебе можно будет смело переводиться к нам!

— Ха-ха, да, очень смешно, — проворчала я, отвернувшись от широко улыбающегося красавца, и продолжила укладывать книги на полку. — Боюсь, меня к вам не примут, с моей-то родословной…

— Но мы же не знаем наверняка, что ты из… обычной семьи, — на этих словах я вновь повернулась к нему и удивлённо посмотрела в ответ, так как он впервые не употребил в отношении меня слово «грязнокровка», хотя здесь оно было как никогда кстати. — Конечно, глупо надеяться, что ты из чистокровной семьи, но… полукровка… вполне возможно, почему бы и нет?

— То есть со мной-полукровкой ты готов дружески общаться, а со мной… из обычной семьи — нет? Какой же ты, Малфой… двуличный…

— Грейнджер, я уже столько комплиментов от тебя услышал за этот вечер! — рассмеялся Драко, теперь помогая мне убирать книги с другой полки. — «Ветреный»… «двуличный»… даже не знаю, чем бы тебе и ответить… на такую доброту!

Я лишь недовольно хмыкнула на его сарказм, а он тем временем продолжил свой монолог:

— Знаешь, я же согласился… помогать тебе, даже когда ещё не знал, что твои родители — на самом деле опекуны. И кстати, мы до сих пор ничего не знаем о твоей родословной, но я тем не менее продолжаю с тобой общаться. И неужели после этого я всё ещё двуличный?

— То есть ты хочешь сказать, что если мы убедимся в том, что мои родители всё-таки маглы, то ты всё равно продолжишь со мной общаться? — полным недоверия голосом поинтересовалась я, но Драко лишь улыбнулся в ответ и непринуждённо заметил:

— Я хочу сказать, что если мы и дальше будем тратить время на пустую болтовню, а не на уборку, то мы точно не закончим до утра. Мои извинения ты получила, и даже… комментарии, так что эту тему вполне можно закрыть, если, конечно, вы с Пэнси теперь не станете заядлыми подружками…

— Ну уж нет! — возмущённо перебила его я, и он, рассмеявшись, закончил свою мысль:

— Вот и славно. Тогда больше она никак не должна тебя побеспокоить. У нас всё в силе? Я имею в виду понедельник?

— Да, конечно, — неуверенно подтвердила я, пристально вглядевшись в его лицо. — Только ты помнишь, да?..

— Повышенная осторожность, я помню, — с улыбкой подтвердил Драко. — Тогда за работу, хватит уже… прохлаждаться…

— Кто бы говорил! — хмыкнула я, всё же улыбнувшись тому, что, несмотря на произошедшее до ужина, наша сегодняшняя беседа не испортила ни планов на понедельник, ни наших… отношений… деловых, разумеется.

* * *

11 ноября 15:22, Хогвартс

— Гермиона, привет! Как дела? — непринуждённо поинтересовалась Джинни, когда подсела ко мне в субботу после обеда, в то время как я старательно готовила домашнее задание на следующую неделю, ведь теперь у меня было гораздо меньше времени на его выполнение в будние дни.

— Привет, Джинни, — поздоровалась я, не отрывая взгляда от строчек учебника. — Не знаю… вроде… всё по-прежнему.

— Мерлин, интересно, они когда-нибудь прекратят? — недовольно буркнула она, сморщив личико, когда посмотрела в противоположный угол гостиной, где Рон страстно целовался с Лавандой. — Я уже готова выделить им отдельную комнату, лишь бы не видеть этого…

— Угу, — растерянно ответила я, записав фразу из учебника в своё эссе.

— Гермиона, что с тобой? — прошептала Джинни мне на ухо, а в её голосе было безграничное удивление. — Ты никогда до этого… не реагировала так спокойно на моего придурка-брата и его подружку…

— Это плохо, Джинни? — задала я встречный вопрос, продолжая сосредоточенно вчитываться в текст.

— Не знаю… наверное, нет, — растерянно ответила она, снова посмотрев в сторону страстной парочки. — Точнее, это даже хорошо, что ты… забыла его. Интересно, кто же тебе помог в этом?

— Миранда Гуссокл, — невозмутимо сказала я, перелистнув страницу и начав списывать первый абзац. — И её замечательный учебник по Заклинаниям.

— Ясно, — протянула Джинни, поджав губы от моего нежелания поддерживать беседу, особенно на эту тему. — А как прошла неделя в компании… Малфоя? Знаешь, я так тебе сочувствую… хотя на самом деле, даже и не знаешь, что хуже: все вечера прибираться с Малфоем или все вечера смотреть вот на это…

Она опять недовольно посмотрела в сторону брата, а потом тихо обратилась ко мне:

— А ты как думаешь?

— Эм… не знаю… по мне, компания Малфоя намного приятнее вот этого, — я сморщилась от одного воспоминания о том, что видела десять минут назад, а затем вновь вернулась к написанию эссе.

— Да уж! Сильно он, кстати, тебя достаёт? — усмехнувшись моей реакции, поинтересовалась Джинни, но в этот раз откровенничать мне очень не хотелось, особенно учитывая то, что нас с Драко связывали довольно интимные тайны, о которых никто другой не должен был знать. И поэтому я расплывчато протянула:

— Да не очень… ему брезгливо разговаривать со мной, сама же знаешь, как он меня зовёт.

— Что ж, и это неплохо, — философски прокомментировала Джинни, откинувшись на спинку стула и взяв в руки один из моих учебников по Заклинаниям. — Даже можно сказать, что ты хорошо устроилась, Гермиона. И Малфой не достаёт, и… этих не видишь. Красота.

Я лишь хмыкнула на эти слова, и Джинни, помолчав ещё минут пять, вдруг наклонилась ко мне и прошептала:

— Знаешь, ходят слухи, что он бросил Паркинсон… ради… тебя. Ты не подумай, я не верю в эти сплетни, но подружки Паркинсон почему-то считают именно так, я сама слышала, как они вчера вечером шептались в библиотеке…

— Мда, подружки Паркинсон особыми интеллектуальными способностями никогда не отличались, — ядовито заметила я, взяв из рук Джинни учебник и открыв его на нужной главе. — Думаю, Драко бросил её из-за более достойной кандидатуры, нежели я…

— Драко?! — тихо воскликнула Джинни, и в её голосе было такое изумление, что мне пришлось даже повернуться, чтобы посмотреть на неё. — Что-то я не помню, чтобы ты когда-нибудь называла этого хорька по имени!..

— Джинни, перестань, — устало выдохнула я, стараясь никоим образом не выдавать своей оплошности. — Знаешь, после того как твой брат поступил со мной вот так… и Малфой покажется человеком… которого можно назвать по имени.

— Ну да, может быть, — она сразу успокоилась и снова уселась в мягкое кресло. — Просто все эти сплетни… и ваши ночные прогулки… и взгляды за обедом…

— Джинни, я тебе десять раз уже говорила, почему так получилось…

— Да-да, я помню, — сразу перебила меня подруга, не дав мне даже начать оправдываться. — Я же говорю, что не верю этим сплетням. Просто другие… могут знать меньше, чем я и… сделать неправильные выводы. Или тебя это не беспокоит?

— А я могу как-то на это повлиять? — безразлично поинтересовалась я, переведя взгляд с пергамента на Джинни.

— Думаю вряд ли, — протянула она, и я, выразительно посмотрев на неё, снова вернулась к заданию.

— Тогда зачем мне переживать по этому поводу? Всё равно это неправда, ты об этом знаешь, Гарри тоже, а остальные… пусть думают что хотят.

— Мне бы твою мудрость, хотя бы чуть-чуть! — рассмеялась Джинни, встав из кресла. — Ладно, не буду тебя отвлекать, как бы ты из-за своего наказания не стала отставать по учёбе… хотя о чём это я, ты же Гермиона!

— Спасибо, Джинни, — поджав губы, поблагодарила её я с нотками иронии в голосе, и та, скорчив рожицу из-за того, что придётся пройти мимо Лаванды и… Бон-Бона, помахала мне рукой и направилась в сторону выхода из гостиной. А я, сделав глубокий вдох, вернулась к пергаменту, исписанному почти на две трети.

«Я чуть не выдала себя… — промелькнуло в голове, когда я начала анализировать нашу с Джинни беседу. — Какая глупость! Как же мне надоели все эти секреты, загадки, интриги… И что, интересно, на уме у Малфоя? Он вдруг так поменялся за последние недели… можно даже сказать, стал приличным человеком… или почти приличным, если брать в расчёт ту историю с Паркинсон и её разбитым сердцем. И он даже намекнул, что готов со мной общаться и дальше, несмотря на моё происхождение… Только вот будут ли у нас поводы для этого общения, когда я узнаю правду о своих родителях? Формально мне уже будет незачем помогать ему… Что ж, надеюсь, в понедельник всё получится, и я смогу приблизиться к разгадке ещё чуть-чуть».

Но что-то в глубине души говорило мне, что чем ближе я к разгадке, тем меньше остаётся наших с Драко непринуждённых бесед. А они мне, даже можно сказать, нравились.

* * *

1 декабря 1:16, Lenox House

 — И всё-таки, миссис Хадсон, я вас очень прошу! — почти что умоляла я строгого вида пожилую женщину, сидевшую прямо напротив меня, в то время как она с абсолютной невозмутимостью смотрела в ответ. — Мне очень нужно узнать, какая фамилия была у меня до моего… поступления в ваш приют.

— Мисс Доусон, — сердито произнесла директор сиротского приюта, взяв в руки какую-то папку с документами и демонстративно начав разбирать её передо мной, — у меня нет времени, чтобы выслушивать ваши бессмысленные просьбы. Ваши усыновители, мистер и миссис Доусон, очень уважаемые люди, они воспитали вас как родную дочь, и с вашей стороны требовать с меня какую-либо информацию о ваших… кровных родителях — просто верх неблагодарности.

Услышав эти слова, я пришла в такое бешенство, что чуть не вскочила со своего места, но миссис Хадсон продолжала флегматично перебирать бумажки, абсолютно не обращая на меня внимания. И тут я поняла, что может мне помочь.

— Сколько? — твёрдо спросила я и этим вопросом всё же добилась нужного эффекта: директор приюта сразу подняла на меня взгляд.

— Мисс Доусон, я не понимаю, о чём вы сейчас мне говорите, — безразлично сказала она, но её слова явно расходились с реальностью, и по её лицу можно было отчётливо прочитать, что всё она поняла.

— Сколько? — повторила я ещё более уверенным тоном, выразительно посмотрев на стерву, сидевшую напротив, и в этот момент у меня появилось ощущение, что мы всё-таки сможем найти общий язык и прийти к компромиссу. Выраженному в определённом денежном эквиваленте.

В итоге спустя непродолжительное время весьма непростых переговоров, ведь эта стерва оказалась далеко не так порядочна, как могло показаться на первый взгляд, я всё же добилась желаемого, и миссис Хадсон, покопавшись в собственном архиве, положила передо мной тоненькую папку из коричневого картона.

— Вот всё, что известно о ваших родителях, мисс Доусон, — флегматично пояснила она, сев обратно в своё кресло. — И чтобы через пятнадцать минут вас здесь не было.

— Как скажете, — холодно согласилась я, открыв папку.

Внешность, конечно, бывает обманчивой, но это был точно не тот случай. В невероятно тонкой папке было всего лишь несколько бумажек, причём не очень-то и информативных. Но хоть что-то.

— Спасибо, миссис Хадсон, — кисло произнесла я на прощание, на что получила прежнюю безразличность в голосе:

— Не за что, мисс Доусон, обращайтесь ещё.

«Ага, как же! — зло подумала я, покидая кабинет, расположенный на третьем этаже небольшого сиротского приюта, в котором я, оказывается, провела несколько месяцев своей жизни. — Боюсь, второй такой встречи мой бюджет точно не выдержит!»

Но траты были хоть и болезненными, но весьма необходимыми: кое-что я всё-таки узнала. А точнее, я узнала свою настоящую фамилию — Гамп. В тех документах, что показала мне старая директриса, сообщалось, что мои родители умерли во время несчастного случая, и в итоге я попала в шесть месяцев в сиротский приют. Только вот не было абсолютно никакой информации по поводу того, кем они были, чем жили, что это был за несчастный случай. И эти странности наводили на определённые мысли, особенно учитывая то, что и за мной было несколько необъяснимых и не очень понятных… вещей.

Соединив все кусочки головоломки, я догадалась, где мне ещё стоит поискать информацию о родителях. Надо сказать, что попасть туда было довольно проблематично для меня, ещё даже более проблематично, чем договориться со старой скрягой Хадсон, но человек, у которого есть цель, — опасный человек. А у меня как раз была вполне конкретная цель. И ещё внушительный запас средств, добытый не вполне законными методами, но… это неважно. Важно было другое: я наконец всё узнала.

… 23 марта 1950 года при испытании экспериментального зелья в своей лаборатории трагически погибли великие изобретатели Гидеон и Алексия Гамп, а также их помощники — Лукреция Грей и Николас Уиллис. Взрыв уничтожил весь этаж, на котором располагалась лаборатория, и привлёк к себе внимание маглов, но отделу Магических происшествий и катастроф удалось урегулировать эту ситуацию. У четы Гамп осталась шестимесячная дочь — Мелисса Гамп, сейчас решается вопрос о её опеке между родственниками…

— Мелисса Гамп… — ошеломлённо повторила я своё имя, а потом принялась копаться в справочниках, так как времени мне было отведено не так много, как хотелось бы, а узнать нужно было как можно больше.

После того, как я покинула магический архив в Министерстве Магии, я не знала, куда себя деть… Мысли просто куда-то разбежались, и я машинально перебирала ногами с абсолютной пустотой в голове. А потом всё-таки пришло осознание.

«Гампы — чистокровные волшебники… а у меня магических способностей нет… может, поэтому от меня отказались другие родственники? Хотя как они могли узнать, что у меня нет способностей, если они проявляются гораздо позже, а удочерили меня в восьмимесячном возрасте… В любом случае, может, и хорошо, что так вышло… меньше… позора…»

В голове не укладывалось, что мои родители были волшебниками, а я нет. В голове не укладывалось, что моя способность видеть магию на самом деле была просто крупицей той силы, которая должна была быть у меня… но её не было. Я такая же обычная, как и вся моя приёмная семья. И мне никогда не стать частью мира, о котором я совершенно случайно недавно узнала… и частью которого я так отчаянно хотела быть.

— Мелисса… Гамп, — задумчиво повторила я, вдруг проснувшись среди ночи в холодном поту от сна… или воспоминания… — Какое же знакомое имя… Как же болит голова!..

Голова у меня действительно болела, причём очень. В последнее время эти внезапные головные боли появлялись всё чаще и чаще. Но с ними появлялись и воспоминания, такие желанные осколки моей прошлой жизни, собрав которые я могла вернуться… туда, где меня ждали. Хоть кто-нибудь. У меня было довольно твёрдая уверенность, что, кто бы там что ни говорил, семья у меня есть, причём настоящая, и я обязательно её найду, надо лишь вспомнить.

Но пока мне вспомнилось лишь разъедавшее душу разочарование, которое полностью поглотило меня, когда я шла ночью из какого-то архива домой. И оно было связано именно с этим именем — Мелисса Гамп. А ещё что-то мне подсказывало, что это очень важное имя… только вот я понятия не имела почему.

* * *

13 ноября 22:17, Хогвартс

— Ай!

— Тихо, Грейнджер, хочешь, чтобы нас снова поймали?! — недовольно пробурчал Драко, внимательно следя за миссис Норрис.

— Аккуратнее! — прошептала я, ведь он наступил мне на правую ногу, причём весьма болезненно.

— А я чем сейчас, по-твоему, занимаюсь?! — ещё более возмущённо процедил он, а затем схватил меня за руку и пробурчал: — Быстрее, нам надо выскользнуть до того, как нас поймает Филч.

Мы снова пробрались в тот самый класс, из которого пытались сбежать в прошлый раз, но нас трагически поймали. Только вот в этот раз, приложив немного больше усилий, мы всё-таки смогли не попасться назойливому завхозу с его вездесущей кошкой, и поэтому уже через пятнадцать минут я, крепко вцепившись в своего помощника, летела на метле в сторону разгадки своего происхождения. Конечно, два часа полёта в воздухе на столь нелюбимом мной транспорте в середине ноября в морось — это, мягко говоря, сомнительное удовольствие, но в конце концов мы всё-таки добрались до небольшого городка, который со всех сторон окружали деревушки, в том числе и Литтл Хэнглтон.

Нам повезло: поскольку городок был небольшим, то архив в нём был всего один, что не могло не радовать. И так как я уже могла пользоваться магией вне стен школы, пробраться в этот архив поздно ночью тоже не вызвало у нас никаких затруднений. Здание было не сказать чтобы большим, но и не маленьким, и, что главное, чистым и ухоженным, а не как тот жуткий архив, в котором я каким-то случайным образом нашла свою главную зацепку. Когда мы проникли в самую большую комнату — читальный зал, я с удовольствием отметила, что там были вполне просторный деревянный стол, на котором можно было расположиться, а также структурированные материалы, разложенные по огромным шкафам, сделанным из тёмного дерева.

— Драко, если ты не хочешь провести здесь всю ночь, то очень советую тебе помочь мне, — заметила я, подойдя к одному из шкафов, на ящиках которого были расклеены даты.

— Хорошо, я не против. И что мы ищем? — сразу согласился он, подойдя ко мне и тоже посмотрев на шкаф.

— Эм… так, нам нужен промежуток где-то с семьдесят шестого по семьдесят девятый год, а ищем мы… имена Джейн Доусон и Мотт Дарелл, — пояснила я, открыв ящик за тысяча девятьсот семьдесят шестой год и достав оттуда внушительную кипу газет.

— Мотт Дарелл? — усмехнувшись, переспросил мой помощник, тоже открыв один из ящиков и взяв оттуда газеты. — Что за дурацкое имя?

— А что тебя смущает? — задумчиво поинтересовалась я, сев за стол и разложив на нём газеты, а потом зажгла пару свечек, благоразумно прихваченных с собой, ведь Драко магией пользоваться не мог, а помогать всё-таки вызвался.

— Не знаю… — протянул он, сев прямо напротив меня и развернув первую газету из своей стопки. — Как-то оно не похоже на… настоящее имя.

— Ты так думаешь? — с удивлением переспросила я, оторвавшись от ровных строчек газетных колонок, потому что Малфой был прав: имя действительно звучало как-то… странно.

— Ну да, — подтвердил он, тоже посмотрев на меня. — Если честно, звучит глупо… как будто оно вывернуто наизнанку. Не знаю…

— Хм… — протянула я, задумавшись на минуту о созвучии имени сообщника моей мамы. — Ладно, может, ты и прав, я, если честно, вообще не знаю, кто это, так что имя вполне может быть и придуманным. Давай сначала найдём что-нибудь о них, а потом уже будем рассуждать?

— Как скажешь, Гермиона, — миролюбиво улыбнувшись, согласился Драко, и мы погрузились в весьма кропотливый труд по поиску крупиц прошлого.

Только вот с местом я точно угадала: чтобы найти первое упоминание, мне не пришлось слишком долго искать.

…На главной улице Литтл Хэнглтона 20 мая 1977 года поздно ночью был найден автомобиль марки Porsche, украденный злоумышленниками, предполагаемые имена которых Джейн Доусон и Мотт Дарелл. Сами же молодые люди смогли ускользнуть от правосудия, несмотря на то, что полицейские видели их непосредственно рядом с автомобилем…

И подобных заметок было немало: Джейн Доусон и Мотт Дарелл, можно сказать, были местными знаменитостями, любимым развлечением которых было дразнить доблестных сотрудников полиции. По крайней мере за озвученный мной промежуток времени мне попалось ещё две подобных статьи. И вроде бы моя мама с этим Моттом ничего такого не делали, это были в какой-то мере всего лишь шалости, хотя кража дорогого автомобиля вполне подходила под арест. Только вот мне так казалось ровно до того момента, пока я не наткнулась на газету за тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.

…17 июля 1978 года волонтёрами было найдено три тела молодых людей, Майкла Питерса, Кристофера Уэйда и Бриттани Кэмпбелл, в старом заброшенном доме, принадлежавшему раньше довольно известному семейству Реддлов. Напоминаем нашим читателям, что подростки родом из Литл Кастлона, который расположен в 16 км от того самого заброшенного дома, пропали 7 июля, их родители предполагали, что они уехали в Лондон и до последнего верили, что найдут своих детей живыми и невредимыми.

Стоит отметить, что до сих пор непонятна причина смерти молодых людей: на вскрытии не было обнаружено никаких признаков поражения внутренних органов, подростки были абсолютно здоровы. Единственное, что наводит на мысль о насильственной смерти — это неописуемое выражение ужаса, словно маска, застывшее на лицах обнаруженных тел. Среди местных жителей уже давно ходят слухи, что на тот самый заброшенный дом наложено какое-то проклятие, ведь в 1944 году при таких же странных обстоятельствах и с таким же ужасом на лицах были обнаружены мистер и миссис Реддл, а также их сын, Том Реддл. И именно поэтому это место, несмотря на многократные предупреждения, является своеобразным аттракционом среди местной молодёжи, верящей в духов и призраков.

Местные власти, однако, просят жителей не верить в мистику и оккультизм, а также соблюдать повышенную осторожность, поскольку злоумышленники, а ими пока по основной версии являются плачевно известные Джейн Доусон и Мотт Дарелл, до сих пор находятся на свободе. Для их поимки уже приглашены специалисты из Скотланд-Ярда. Редакция газеты приносит свои искренние соболезнования семьям погибших…

— Что с тобой, Гермиона? — я не сразу поняла, что Драко обращается именно ко мне, так как прочитанная заметка привела меня в ужас. — Гермиона?!

— На, — вместо объяснений я протянула ему газету, и он минуты две тщательно вчитывался в текст. А потом недоуменно спросил: 

— И что такого? Мне уже раза два попались заметки про проделки этой парочки…

— Малфой, Джейн Доусон — моя биологическая мать, — прошептала я, невидящим взглядом смотря прямо перед собой.

— Ну… — растерянно протянул Драко, осознав, почему именно эта заметка привела меня в такое подавленное состояние. — Во-первых, Грейнджер, здесь говорится, что они «предполагаемые преступники», и ещё не факт, что это именно они убили тех людей. А во-вторых, посмотри внимательно…

Драко встал со своего места и подошёл ко мне со спины, положив тот самый злополучный разворот прямо передо мной.

— Подобное убийство уже было именно в этом самом доме, тридцать четыре года назад, — произнёс он, указав на дату в заметке. — А ты сама сказала, твоя мать — не волшебница, а здесь явно постарался волшебник, даже сомневаться не стоит. Знаешь, говорят, что преступники всегда возвращаются на место преступления, вот и этот случай именно такой. Кстати…

В этот момент в голосе Драко было такое неподдельное удивление, что я даже невольно посмотрела на него, абсолютно не понимая, откуда оно вдруг появилось. Но он вместо пояснений ткнул мне в два имени, располагавшихся практически одно под другим:

— Смотри, Гермиона! Том Реддл… тебе ничто не напоминает это имя?

— Эм… — протянула я, растерянно уставившись в газету. — Не знаю… мне кажется, я где-то слышала его… но не помню где…

— Да нет же! — нетерпеливо перебил меня Драко, ткнув в другую строчку. — Смотри!

Я уставилась на имя сообщника моей мамы, и буквально через полминуты до меня дошло, что Драко имел в виду.

— Чёрт! А ты был прав, Драко! — удивлённо воскликнула я, взяв в руки разворот и ещё раз прочитав оба имени. — Том Реддл, Мотт Дарелл. Это же одно и то же имя, только написанное наоборот. То есть тот мужчина, что был с моей мамой… скрывался под фальшивым именем? Здесь же чёрным по белому написано, что Том Реддл умер в сорок четвёртом году… зачем ему было переделывать именно это имя?

— Может, в память о первой жертве? — предположил Драко, посмотрев на меня.

— Ты думаешь, что это он убил семью Реддлов тридцать четыре года назад? — задумчиво уточнила я, повернувшись к нему лицом. — А теперь снова вернулся в этот же дом… и там убил этих несчастных подростков? Зачем ему это было нужно? Тем более в заметках, которые мне попадались до этого, говорилось, что Мотт Дарелл — молодой человек. Как он мог убить кого-то тридцать четыре года назад?

— Грейнджер, сама же знаешь, что для волшебника изменить внешность — раз плюнуть. Заметь, совпадение очень подозрительное. Даже совпадением это всё назвать трудно.

— И ты хочешь сказать, что моя мама… помогла ему в этом… убийстве? — растерянно задала я тот самый вопрос, от которого кровь в жилах буквально остановилась.

— Не знаю, Гермиона, — тихо ответил Драко, прекрасно понимая, чего я так боюсь. — Может… она не знала об этом? Или он её заколдовал… ну, Империус… сама понимаешь… Или она просто не знала, с кем имеет дело… Давай ещё поищем, может, что-нибудь всплывёт, остался последний год…

— Да, конечно, — сделав глубокий вдох, согласилась я, в глубине души уже далеко не так уверенная, что хочу знать ещё что-то о своих родителях.

Газеты за тот последний, семьдесят девятый год, мы просматривали уже вдвоём и с особой тщательностью, ведь разгадка была совсем близко. И наконец мы нашли то, что искали.

…15 октября 1979 года поздно ночью в местную больницу в состоянии сильного психомоторного возбуждения был доставлен Роджер Янг, житель Литтл Хэнглтона, 56 лет. Мистер Янг, работавший чуть больше полугода охранником того самого злополучного дома Реддлов, где год назад были обнаружены тела трёх подростков, обстоятельства смерти которых до сих пор не выяснены, заявил, что видел в старинном особняке девушку, подходящую под описание неуловимой Джейн Доусон, которую сотрудники полиции ищут уже три года.

По словам сторожа, сначала он увидел, как в доме сам собой загорелся свет. Это обстоятельство привлекло его внимание, и он, подумав, что в особняк снова забрались неугомонные подростки, решил сходить и проверить. Как мистер Янг объяснил нашему корреспонденту, он, помня, что в этом доме таинственным образом было убито шесть человек, не стал непосредственно заходить внутрь, а заглянул в одно из окон. Дальше для большей ясности приводим точную цитату мистера Янга: «… я увидел, как два человека в чёрных плащах подвели эту девушку, Доусон, к входной двери. Потом она зашла внутрь, а я стал смотреть в окно. И внутри её ждал жуткий тип с очень бледной кожей. Он взял её за руку, раздался громкий хлопок, и потом они… исчезли. Растворились в воздухе, провалиться мне на этом месте!»

Несмотря на мистические убийства и довольно подробное описание девушки, действительно подходящей под описание Джейн Доусон, сотрудники полиции со скепсисом относятся к рассказу старого сторожа, поскольку медики обнаружили в его крови большое количество алкоголя…

— Ну вот, Грейнджер, говорил я тебе, что он точно волшебник! — воскликнул Драко, как только мы дочитали заметку. — Это трансгрессия, даже сомневаться не стоит!

— Да, волшебник, — задумчиво повторила я, ещё раз бегло перечитав статью. — Малфой, нам нужно попасть в этот дом, все ниточки ведут туда…

— Гермиона, я, конечно, понимаю, что тебе не терпится узнать ещё что-нибудь, но поверь мне, это не самая хорошая идея, — возразил он, начав аккуратно складывать газеты по стопкам.

— Почему? — удивлённо переспросила я, поднявшись на ноги. — Мы уже столько раз натыкались на этот несчастный дом, я просто уверена, что там мы найдём разгадку!

— Гермиона, для начала я сильно сомневаюсь, что мы там что-то найдём, — начал пояснения Драко, взяв в руки объёмную стопку, и направился к открытому ящику с нужной датой, — ведь твоя мать трансгрессировала оттуда, а не туда, причём семнадцать лет назад.

Положив газеты на место, он опять вернулся к нашему рабочему месту и взял в руки очередную стопку, которую я уже успела собрать.

— Но на самом деле, я не против сходить туда с тобой. Только не сегодня, мы же просидели здесь почти четыре часа, а нам ещё нужно лететь обратно, и очень не хотелось бы опять попасться. Сама понимаешь, повышенная осторожность и всё такое…

— Да, пожалуй, ты прав… — с тяжёлым вздохом согласилась я, компонуя третью стопку газет. — Но мы же собираемся в этот дом, верно?

— Если тебе хочется пощекотать себе нервы посещением дома с привидениями, Грейнджер, то мы обязательно туда сходим, — ехидно улыбнулся Драко, убрав последние газеты в шкаф.

— Тоже мне, нашёл чем испугать, — хмыкнула я, ведь привидения вот уже шесть лет как окружали нас в Хогвартсе.

— Знаешь, Гермиона, не все привидения милые и добрые, как ваш Почти-Безголовый Ник, — заметил Драко, задув свечки и протянув их мне, чтобы я убрала их в сумку. — Пивз тот ещё кадр, надо заметить… и Кровавый барон тоже особым дружелюбием не отличается.

— Малфой, я сильно сомневаюсь, что там есть хоть кто-нибудь, — печально заметила я, когда мы направились к выходу из архива. — Конечно, было бы очень неплохо, если бы там был призрак того самого Тома Реддла, он мог бы нам рассказать много что интересного, но… я думаю, там никого нет. Но сходить туда нужно.

— Хорошо, через неделю сходим, — согласился Драко, оседлав метлу и посмотрев на меня. — Тебе нужно отдельное приглашение? Или ты хочешь провести здесь уик-энд? Учти, прикрывать тебя я не собираюсь…

— Как же я не люблю мётлы… — обречённо выдохнула я, всё же сев и крепко обхватив своего напарника со спины.

— Неужели тебе не понравилось, Грейнджер? — усмехнулся тот, поднявшись ввысь и направив метлу в нужном направлении. — А я же так старался…

— Ну… не скажу, что мне так уж не понравилось… — проговорила я над самым его ухом, поскольку холодный ноябрьский ветер был довольно силён, и перекрыть его было довольно нелёгкой задачей. — Но… удовольствия мало, если честно…

— Эх, Гермиона… — наигранно обиженно вздохнул Драко и, рассмеявшись, сосредоточился на полёте.

А я все эти два часа полёта старательно отгоняла от себя мысли, что моя мама может быть как-то причастна к этим убийствам.

«Возможно, этот тип действительно наложил на неё Империус? Или он убил этих бедняг, а она не знала… боже… как же мне узнать правду? Хочу ли я знать эту правду? И что это за странный парень, скрывавшийся под маской Мотта Дарелла? Он… не может же он быть моим отцом?»

Только вот теперь, находясь буквально в одном шаге от разгадки, я абсолютно точно знала, что ни за что не отступлю. А все нити вели в тот старый дом, дом Реддлов.

* * *

15 ноября 14:22, Хогвартс

— Пэнси, что случилось? — немного раздражённо поинтересовалась я у своей… даже не знаю, как теперь

называть слизеринку, когда зашла в туалет плаксы Миртл после обеда в среду, поскольку за завтраком снова получила записку.

— Грейнджер, я не могу отвлечься… — поджав губы, жалобно ответила она, но я лишь вопросительно уставилась на неё, абсолютно не понимая, что она только что мне сказала, и Паркинсон пришлось вдаваться в подробности: — Помнишь, на прошлой неделе ты посоветовала мне найти себе занятие, чтобы не думать о Драко?

Я медленно кивнула, действительно признав за собой этот совет.

— Так вот, я не могу найти себе такое занятие! — заломив руки, сказала она, и я, всё ещё не до конца понимая, что происходит, приготовилась слушать дальше. — Я пробовала гулять, но… небо… оно такое серое, как и его глаза… мне после этих прогулок только хуже! Я пробовала почитать что-нибудь, но от учебников меня тошнит, а все мои любимые романы… в них главный герой — вылитый Драко! Я даже смотреть не могу ни на кого другого! А Драко… я попыталась поговорить с ним, попыталась предложить ему просто… общаться хотя бы иногда, ведь мне так нужно слышать его голос, но он… в общем, он сказал, что это не самая хорошая идея, и лучше нам сейчас видеться реже… Грейнджер, что мне делать?!

— Эм… — растерянно протянула я, и несмотря на то что в голове у меня был всего лишь один вполне закономерный вопрос: «Паркинсон, а я тут при чём?!», всё же бросила свою сумку на сухой пол, что было весьма удивительно, учитывая, что у плаксы Миртл в последнее время было что-то вроде осеннего обострения, а затем присела на подоконник и решила сначала уточнить кое-что:

— Паркинсон, а почему бы тебе… не поговорить на эту тему со своими… подругами? Я думаю, они бы тоже могли посоветовать тебе что-нибудь…

Паркинсон недовольно поджала губы, а потом положила свою сумку рядом с моей и села на тот же подоконник, только на некотором расстоянии.

— Не надо им знать, что я… на самом деле чувствую, — тихо сказала она, смотря в пол. — Я же прекрасно знаю, что Милли с Дафной тоже неровно дышат в его сторону, так что… они только обрадуются, если увидят, что мне плохо оттого, что мы расстались.

«Да, вот она женская дружба… не подруги, а какой-то клубок змей…» — подумала я, а потом тяжело вздохнула, так как теперь стало окончательно понятно, почему Паркинсон решила обратиться в таком интимном вопросе именно ко мне, своему заклятому врагу. И раз уж я оказала ей моральную поддержку в прошлый раз, то было крайне подло бросать её сейчас, тем более она сдержала своё обещание, и о моём прошлом увлечении Роном так до сих пор никто и не узнал.

— Ясно, — вздохнула я, тоже посмотрев на выложенный плиткой пол женского туалета. — Если честно, я не знаю, как тебе помочь… Это просто нужно пережить, и всё. Я прекрасно понимаю, как это звучит, но… поверь мне, всё проходит… со временем. И если бы ты сейчас нашла себе какое-то занятие, на котором смогла полностью сконцентрировать своё внимание, то тебе было бы гораздо проще отпустить Драко.

— Грейнджер, знаешь, я вот о чём подумала… — на этих словах Паркинсон с надеждой взглянула на меня, и я заинтересованно посмотрела ей в глаза. —…может, мне… приготовить Приворотное зелье?

«О боги, только не это!» — с ужасом подумала я, так как сильно сомневалась, что у неё это получится, и мой помощник в поисках правды о моих родителях скорее отравится, чем влюбится в свою бывшую подругу.

Видимо, в моих глазах был написан такой страх, что Паркинсон его сразу заметила, и на её лице тут же появился гнев, но я, моментально взяв себя в руки, произнесла максимально мягким и спокойным тоном:

— Пэнси, насильно мил не будешь. Неужели тебе действительно будет приятно от той мысли, что Драко будет рядом с тобой только потому, что на него действует Приворотное зелье?

— Но что мне тогда делать, Гермиона?! — с отчаянием воскликнула она, а затем закрыла руками лицо, но я всё равно успела заметить, как из её глаз покатились слёзы. — Я не могу без него, понимаешь?! Я не могу заставить себя не думать о нём, просто не могу! Что мне делать?..

От той безнадёжности, что была в голосе Паркинсон, мне и самой стало плохо, но я никак не могла придумать, чем бы помочь ей. А помочь ей хотелось очень, причём вполне искренне, ведь, к моему удивлению, сейчас она была для меня всего лишь человеком, попавшим в беду, а не заклятым врагом.

— И всё же Приворотное зелье — это не выход… — протянула я с грустью в голосе, и тут Паркинсон убрала ладони от лица и выпалила:

— Тогда сотри мне память! У тебя это точно получится, ты же такая умная! Сотри мне все воспоминания о нём!

— Пэнси… — мне стало так больно от её последних слов, что я пододвинулась к ней поближе и приобняла за плечи, а она продолжала реветь у меня на плече. — Это тоже не выход.

— Почему? — сквозь рыдания спросила она, и я, сделав глубокий вдох, пояснила:

— Это очень опасное заклинание, я не уверена, что у меня получится стереть у тебя воспоминания о Драко, тем более что их очень много и они очень многое для тебя значат… Я просто могу вместе с ними стереть и много чего другого…

— Стирай, мне уже всё равно! — с перерывами ответила Паркинсон, продолжая судорожно реветь. — Я уже готова сделать всё что угодно, только бы не чувствовать эту боль!

Мне нечего было сказать на эти слова. Минут пять мы просидели в тишине, и всё это время я медленно поглаживала Паркинсон по спине в надежде на то, что это хоть как-то её успокоит. Наконец её рыдания немного затихли, и тут она вдруг спросила:

— Знаешь, что-то не похоже, чтобы ты по-настоящему любила этого Уизли… ты так легко его забыла!

— Мне это очень нелегко далось, Пэнси, — поджав губы, возразила я, и она, выпрямившись, посмотрела на меня опухшими от слёз глазами.

— Но как?.. Учёба, да? Я не верю!

— Но это так, Пэнси, — мягко ответила я, отодвинувшись немного назад. — Учёба значит очень многое для меня, я просто сконцентрировала всё внимание на ней, и… спустя время… не сразу, конечно, но я смогла относиться к этому… проще. И тебе тоже стоит найти какое-то занятие, какое-то… хобби, которое поможет тебе отвлечься. Неужели у тебя нет совсем никаких интересов?

— Не знаю… — вытерев слёзы, ответила Паркинсон, снова посмотрев в пол. — Я… всё своё свободное время я обычно проводила или с Драко, или с девочками… А теперь Драко не хочет меня видеть, а девочки… с ними я уже не могу обсуждать всё это… я тебе уже говорила почему. И я не знаю, чем себя занять, как мне отвлечься…

— Неужели тебе совсем ничего не интересно? — удивлённо поинтересовалась я, и Паркинсон коротко кивнула. — Ладно, может, чтение — это и не самое увлекательное занятие для тебя, но… есть ещё много разных хобби! Например… эм… мой отец собирает марки… а мама… она очень любит фотографировать, причём пейзажи, у нас очень большая коллекция её работ, и она даже несколько раз участвовала в выставках. А ещё мы всей семьёй каждое лето ходим в походы…

— Да, Грейнджер, потрясающе! — ядовито ответила она, подняв на меня взгляд. — Я очень рада, что у тебя такая замечательная семья, но мне-то от этого как должно стать легче?!

— Неужели в твоей семье ни у кого нет хобби? — я попыталась навести её на нужные мысли, но Паркинсон, поджав губы, вновь опустила взгляд на мраморную плитку.

— Нет, мои родители… они не очень любят проводить время вместе, если честно. Так что таких совместных хобби, как в твоей замечательной семье, у нас нет.

— Эм… неужели в твоей семье совсем никто ничем не интересуется?

— Знаешь, Грейнджер… — Паркинсон вдруг выпрямилась и задумчиво посмотрела перед собой. — Моя бабушка, она ведь тоже любит природу… правда, она не фотографирует, а рисует пейзажи, а потом накладывает на них какие-то чары, и они оживают. У нас дома тоже много её работ, причём они очень даже неплохие.

— Ну вот! — обрадованно воскликнула я, так как дело наконец сдвинулось с мёртвой точки. — Ты умеешь рисовать?

— Нет, — буркнула она в ответ, а её лицо опять помрачнело. — Так что это всё бесполезно…

— Вовсе нет! — я даже не собиралась сдаваться, поскольку это была единственная зацепка, и надо было очень постараться, чтобы из этого что-нибудь, да получилось. — Ты же можешь попросить бабушку прислать тебе фотоаппарат, а потом сделать несколько снимков и наложить на них те же чары. Я даже могу поискать, что именно надо делать в подобных случаях. Вокруг школы такие замечательные виды, я думаю, у тебя получатся потрясающие снимки. И ещё можно сходить в Хогсмид…

— Да, можно… — задумчиво согласилась Паркинсон, а потом неуверенно добавила: — Только вот я совершенно не умею фотографировать… у меня вряд ли что-то получится…

— Ничего страшного, этому легко научиться, поверь мне! И я могу попросить маму прислать мне руководство по пейзажной фотосъёмке, у неё есть несколько, ты почитаешь его, а в выходные выберешься на прогулку.

— Это было бы… неплохо, — впервые за время нашего очень долгого разговора на лице моей собеседницы промелькнула надежда, и я неуверенно улыбнулась ей, искренне радуясь, что мы всё-таки пришли хоть к какому-то продуктивному решению. — А ты пойдёшь со мной, Грейнджер?

— Я?! — удивлённо повторила я, потому как такого предложения ожидать было… по крайней мере очень глупо. Но по лицу Паркинсон я сразу догадалась, что её предложение весьма серьёзно, поэтому неуверенно протянула: — Эм… даже не знаю…

— Но ты же сама предложила мне это, не так ли? — она недовольно уставилась на меня, и я даже почувствовала какую-то вину… — А если у меня ничего не выйдет? И это небо… мне нужно, чтобы кто-то был рядом, а подруги…

— Да, я поняла, — быстро закончила я за неё предложение, но меня всё ещё немного смущал тот факт, что кто-то может увидеть нас вместе. И Паркинсон сразу об этом догадалась.

— Мне тоже бы не хотелось, чтобы нас кто-то увидел вместе, Грейнджер, — высокомерно заметила она, посмотрев в окно на Запретный лес. — Так что… может, встретимся… у Визжащей хижины? Там мало кто бывает, а потом ты мне покажешь, как пользоваться фотоаппаратом и… нужные… ракурсы.

— Ладно, — обречённо выдохнула я, подумав про себя: «Раз уж вызвалась помогать, то надо довести дело до конца… не бросать же её сейчас вот так… я же столько сил уже вложила!» — Когда ты хочешь этим заняться?

— Эм… в субботу после завтрака, подойдёт? — предложила Паркинсон, и я, немного подумав, согласилась:

— Да, конечно. Тогда встретимся в субботу у Визжащей хижины, ладно? — она кивнула мне, и я, спрыгнув с подоконника и подойдя к своей сумке, подняла её с пола и закинула себе на плечо. — Я, пожалуй, пойду, у меня Заклинания через пять минут, не хотелось бы опаздывать.

— Ага, до субботы, — услышала я скрипучий голос Паркинсон вслед и быстрым шагом покинула туалет Плаксы Миртл и поспешила на занятия.

* * *

15 ноября 20:12, Хогвартс

— Малфой, когда мы собираемся в тот самый дом? — нетерпеливо поинтересовалась я у Драко, когда Снейп, как всегда дав нам список работ на этот вечер, удалился, оставив нас вдвоём с бесчисленным набором карточек из библиотеки, которые надо было отсортировать и переписать выцветшие.

— Гермиона, ты же вроде очень не любишь полёты на мётлах, — ехидно заметил Драко, сев за стол и взяв одну карточку в руки.

— Но ты же обещал! — воскликнула я, вдруг почувствовав неслабый страх оттого, что он мог меня обмануть. Но Драко, подняв на меня взгляд серых глаз, которые действительно, как выразилась Паркинсон, были похожи на ноябрьское небо, затянутое тучами, невозмутимо ответил:

— Конечно, обещал. И я готов выполнить своё обещание. Просто я не думал, что ты так скоро захочешь снова отправиться в длительное путешествие… на столь нелюбимом тобой транспорте.

— Ты что, обиделся на меня за те слова о мётлах, Малфой? — ехидно поинтересовалась я, тоже сев за стол прямо напротив своего товарища по наказанию, и взяла в руки свою порцию выцветших карточек.

— Ну… я действительно очень старался, Гермиона! — наигранно обиженно воскликнул он, но в его голосе слышался неприкрытый смех, так что верить в его обиду было как-то глупо. — И когда ты хочешь отправиться в… дом Реддлов? Может, в эту пятницу?

— В пятницу… — задумчиво повторила я, вчитываясь в почти выцветший текст, а потом вдруг вспомнила про своё обещание. — Нет, прости, в пятницу точно не получится, мне нужно выспаться как следует, я обещала сходить с Пэнси после завтрака на фотопрогулку…

— Ты что сделала, Грейнджер?! — поражённо воскликнул Драко, от изумления даже выронив своё перо, а я внезапно осознала, что проговорилась о своих взаимоотношениях с его бывшей подругой. Но слова было уже не вернуть, так что я, поджав губы и ругаясь про себя, холодно поинтересовалась:

— Тебя что-то смущает, Малфой?

— Да нет, ничего, Грейнджер, — всё ещё смотря прямо на меня, ответил тот, отложив карточки в сторону, — кроме того, что ты с Пэнси собираешься в субботу на… как ты там сказала?..

— Фотопрогулку, — прорычала я, сгорая в этот момент от злости, ведь идти мне туда вместе с Паркинсон придётся только из-за этого самодовольного гордеца. — Что не так, Малфой?!

— Знаешь, Грейнджер, когда я говорил, что вы с ней можете подружиться… я на самом деле шутил! — с крайним изумлением в голосе воскликнул Драко, но я, с гневом посмотрев ему в глаза, выпалила:

— Да ладно?! А я, дура такая, сразу не догадалась?!

— Ладно-ладно, не кипятись, — виновато ответил он, отведя взгляд в сторону. — Зачем сразу так набрасываться? И зачем ты тогда вообще идёшь с ней?..

— Чтобы ты спросил, Малфой, — зло буркнула я в ответ, а затем взяла в руки перо и принялась демонстративно переписывать текст с карточек.

Так мы и работали в тишине минут пятнадцать, а потом Драко всё-таки не выдержал и осторожно повторил свой вопрос:

— Так как так получилось, что вы с Пэнси идёте… фотографировать?

— Малфой, честное слово, это не твоё дело, — выдохнула я, уже немного успокоившись, но всё же мне очень не хотелось вновь возвращаться к этой теме. — Лучше давай подумаем, когда мы сможем отправиться в Литтл Хэнглтон…

— А если мы договоримся о полёте туда, ты мне расскажешь? — всё с прежней осторожностью поинтересовался Драко, но я сразу подняла на него взгляд и возмущённо процедила:

— А при чём здесь это, Малфой? Мы же договаривались, что я помогаю тебе и караулю у Выручай-комнаты, а ты помогаешь мне в поисках информации о родителях, разве нет? И мои личные взаимоотношения с Пэнси никак тебя не касаются, если честно.

— Кроме того, что она моя бывшая девушка! — недовольно воскликнул он, но я опять начала выходить из себя:

— Так вот бы и утешал свою бывшую девушку! Я вообще не понимаю, почему я должна всем этим заниматься?! Почему я должна выслушивать рыдания Паркинсон по поводу того, как она жить без тебя не может, почему я должна придумывать ей занятие, чтобы она могла отвлечься от мыслей о тебе?! И почему я должна ещё и вести её куда-то?!

— Эм… ладно, прости меня, Гермиона… — осознав наконец всю сложившуюся ситуацию, выдохнул Драко, виновато посмотрев на свои руки. — Я даже как-то… не думал, что Пэнси настолько… привязалась ко мне…

Я лишь выразительно посмотрела на него, говоря тем самым, что он мой должник до конца своей жалкой жизни, и тут вдруг Драко улыбнулся и выпалил:

— Грейнджер, а можно мне пойти с вами? Я бы всё отдал, чтобы посмотреть на то, как ты будешь учить Пэнси фотографировать!

И сказав это, наглец громко рассмеялся, а моё сознание полностью захватила злость.

— Пошёл ты знаешь куда, Малфой! — выдохнула я и уже даже подумала о том, чтобы прекратить наше сотрудничество и как-то самой попытаться добраться до правды о своём происхождении, но Драко сразу прекратил смех и, уловив мои мысли, виновато добавил:

— Прости-прости, просто… мне бы такая картина… я её даже представить себе не могу, если честно…

— Ну и скудное же у тебя воображение, Малфой, — высокомерно заметила я, снова начав аккуратно переписывать текст.

— Вообще-то, на воображение я никогда не жаловался, — дипломатично заметил тот, тоже благоразумно вернувшись к работе. — Но такое… трудно представить даже мне…

— Я не понимаю, Малфой, в чём проблема?! — выпалила я, опять посмотрев на гордого красавца.

— Просто… почему Пэнси позвала заниматься этим… тебя? Ты же не такая наивная, чтобы не подумать, что это может быть… ловушка? — осторожно пояснил Драко, так же смотря прямо мне в глаза. — Мне кажется, что ей было бы куда приятнее заняться подобным занятием со своими… подружками, с Дафной там… или с Миллисентой…

— Я не думаю, что это ловушка, — тихо ответила я, вновь начав писать, — и её подружки… они тоже в тебя влюблены, так что ей плакаться им очень не хочется, она ведь такая же высокомерная, как и ты…

— Да что ж такое-то?! — наигранно возмущённо воскликнул он, взяв в руки перо и обмакнув его в чернильницу. — Куда ни посмотри, все в меня влюблены! Совсем никакого покоя от этих поклонниц!

В словах Драко в этот момент был такой сарказм, что я невольно улыбнулась, а он, заметив это, продолжил свою речь:

— Хотя есть одно исключение, которое сейчас сидит передо мной… или ты тоже, Грейнджер?

Я, совершенно не ожидая такого вопроса, изумлённо посмотрела на него в ответ, а потом выдохнула: 

— Даже не мечтай, Малфой… ты… не в моём вкусе!

Только вот мои щёки предательски покраснели, и Драко не мог этого не заметить. Но я быстро взяла себя в руки и решила сменить тему:

— Кстати, а почему ты вдруг переживаешь, что Пэнси может устроить ловушку? Неужели боишься за меня?

— Конечно, боюсь, Грейнджер, — изо всех сил сдерживая улыбку, ответил он. — Кто же тогда будет караулить по вечерам, когда я занимаюсь своими делами?

Я выразительно посмотрела на него в ответ, как бы говоря: «И всё?», и Драко, уловив этот вопрос, уже более смущённо добавил:

— Ну и мне уже стало интересно, что там с твоими родителями… и просто так… с тобой… интересно общаться…

— Ясно, — сказала я, а мои щёки опять покрылись красными пятнами. — И раз уж тебе стало так интересно, то, может, всё-таки слетаем в тот старый дом? Я просто уверена, что мы там найдём что-то важное!

— Да, может быть, — начав заполнять очередную карточку, согласился он, и я тоже решила вернуться к работе, но вот то чувство… неловкости, что вдруг появилось между нами… никуда не исчезло. — Знаешь, мы могли бы выбраться в… понедельник, да, точно, в понедельник, если ты так занята… в субботу.

— Всё, хватит, Малфой! — рассерженно воскликнула я, чётко уловив его намёк. — Знаешь, это очень подло с твоей стороны над этим всем смеяться, ведь это всё из-за тебя! Так что будь человеком и… отстань, а?

— Хорошо-хорошо, отстал, — мигом сообразив, что ещё чуть-чуть, и мы снова начнём ругаться, произнёс он, а потом задумчиво добавил: — Просто я не думал, что ты можешь быть такой… отзывчивой… Ты же и мне согласилась помогать, а теперь ещё и Пэнси…

— Тебя что-то не устраивает? — устало выдохнула я, искренне желая побыстрее закрыть эту тему.

— Нет, устраивает… спасибо тебе, Гермиона, — тихо сказал Драко, пристально посмотрев мне в глаза, и я приподняла углы рта в попытке улыбнуться. — И за Пэнси… тоже спасибо. Я честно не хотел, чтобы вот так всё вышло, и ты была как-то… связана со всем этим. Может, мне самому поговорить с ней, если всё так серьёзно?

— А почему ты не согласился общаться с ней, как друг? — печально поинтересовалась я, вспомнив, какая боль была в голосе Паркинсон, когда она говорила мне об этом.

— Ты и об этом знаешь, — усмехнулся он и, задумавшись, ответил: — Просто… я не думаю, что это хорошая идея, она может подумать, что у неё ещё есть какой-то шанс, что мы можем быть вместе…

— А что, шанса нет? — так же задумчиво поинтересовалась я, но Драко быстро сказал:

— Нет.

И что-то было в его голосе такое, что заставило меня посмотреть на него, но тот напустил на себя серьёзный вид и сосредоточенно принялся сортировать оставшиеся карточки. А потом я вдруг осознала, что только что спросила у него, и от этой мысли мои щёки загорелись пуще прежнего, и мне показалось, что неловкость, возникшую между нами в середине беседы, можно было потрогать руками.

Так мы и работали три с лишним часа в тишине, погружённый каждый в свои мысли, а после, когда всё было сделано и нам пора было расходиться, я неуверенно уточнила у него:

— Значит, в понедельник в пол-одиннадцатого на том же месте?

— Да, конечно, — и Драко опять смущённо отвёл взгляд, а я вновь покраснела. — Проводить тебя? Уже поздно…

— Эм… если тебе нетрудно… — прошептала я, и он как обычно благородно проводил меня до самого портрета Полной дамы. — В понедельник?

— Ага, — коротко ответил Драко, быстро развернувшись и направившись в обратную сторону. — До завтра… Гермиона!

— До завтра!.. — кинула я вслед, и мой напарник растворился в ночи коридора, ведущего в сторону главного холла.

«У него точно есть девушка, даже думать об этом не смей! — ругалась я на себя, когда проникла внутрь гостиной и направилась в спальню. — Да в него полшколы влюблено, зачем ты ему нужна?!»

Но на душе всё равно была невероятная тяжесть, а из головы никак не хотело уходить то напряжение, которое в последнее время возникло между нами. Причём вовсе не от неприязни.

* * *

2 декабря 16:37, Lenox House

— Тот-Кого-Нельзя-Называть? — задумчиво поинтересовалась я у Мотта, прочитав заголовок на главной странице «Ежедневного пророка» за июль тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, когда мы как всегда лежали в нашем гнёздышке и отдыхали в тёплой постели.

— Только не говори, что ты про него не знаешь! — удивлённо воскликнул он, положив газету передо мной, и пристально посмотрел на меня.

Но я настолько привыкла к его изучающему взгляду, что абсолютно невозмутимо посмотрела в глаза в ответ без единой мысли в голове, а потом, напустив на себя задумчивость, сделала вид, что в курсе дела.

— Конечно, знаю, — ответила я, снова устроившись на его плече и положив руки ему на грудь.

— А почему ты тогда до сих пор не присоединилась к нему? — шёпотом спросил Мотт, приобняв меня за плечи.

Я, если честно, плохо понимала, о чём он говорил несмотря на то, что видела несколько заметок в газетах по поводу этого самого волшебника, имя которого боялись даже произносить, не то что печатать. Так что просто задумчиво протянула:

— Не знаю… ты же помнишь, я недавно в Англии…

— Уже почти три года, — поправил он, проведя рукой по моему плечу.

— Слушай, я на самом деле далека от этих всех… политических дел, мне это неинтересно, — стараясь как можно незаметнее уйти с этой скользкой темы, сказала я, легко коснувшись кончиками пальцев его груди. — А ты присоединился к нему?

В этот момент на лице Мотта возникла такая усмешка, что я крайне озадаченно посмотрела на него, на что буквально через полминуты получила громкий смех.

— Да, конечно, я полностью его поддерживаю. И я считаю, что волшебники должны выйти из тени, а не трусливо прятаться от… маглов.

— Ясно… интересно, как он выглядит? — мечтательно поинтересовалась я, закрыв глаза и наслаждаясь касаниями своего любовника. — Если все его так боятся…

— Если ты так хочешь посмотреть на него, то я могу устроить вам встречу, — вновь усмехнувшись, предложил он, но я, искренне опасаясь того, что этот весьма сильный маг сразу меня раскусит, быстро отказалась:

— Нет, не надо, не думаю, что это хорошая идея…

— Почему? — шёпотом спросил Мотт, коснувшись губами моего лба. — Неужели ты его боишься? Я думаю, ты ему сразу понравишься…

— Брось, — отмахнулась я, совсем не собираясь так отчаянно рисковать. — Я же всё равно не собираюсь во всём этом участвовать, так что и подобное знакомство совсем ни к чему. Просто мне немного любопытно узнать побольше, раз уж ты ему помогаешь, вот и всё. Может, расскажешь немного?

Мотт удивлённо посмотрел на меня, снова изучающе вглядываясь в мои глаза, и вдруг где-то на первом этаже раздался звон разбившегося стекла, а затем какой-то грохот.

— Что это? — с опаской спросила я, немного испугавшись, что кто-то пробрался к нам в дом, но Мотт, быстро встав с кровати и взяв в руки палочку, взмахнул ей и, одевшись, кинул:

— Оставайся здесь, я посмотрю, что там.

И скрылся в темноте коридора. Не сказать, что я была в восторге остаться одной в старом заброшенном доме, тем более услышав такой подозрительный звук, но Мотт излучал такое поразительное спокойствие, такую ледяную невозмутимость, что я решила не давать разыгравшемуся воображению завладеть сознанием и поэтому терпеливо стала ждать своего защитника. Благо, ждать пришлось недолго, так как он вернулся буквально через десять минут.

— Что случилось? — немного нервно поинтересовалась я, когда Мотт скинул с себя чёрную рубашку и опять лёг рядом со мной.

— Ничего, это просто кошка залезла на кухню… неужели ты испугалась? — ласково спросил он, и я, вновь оказавшись в таких родных объятиях, мигом успокоилась и выдохнула.

— Нет… когда ты рядом, мне ничего не страшно.

— Тогда, может, ты и с Волан-де-Мортом не побоишься встретиться? Ведь я тоже буду рядом… — прошептал он, поцеловав меня в щёку, но я, зажмурившись, снова отказалась:

— Нет. Мне хорошо с тобой, и больше я ни с кем встречаться не хочу… Неужели ты не боишься, что я могу ему… слишком понравиться?

— Конечно, ты права, боюсь, — усмехнувшись, согласился Мотт, опять начав гладить мои руки и плечи. — Что ж, я не настаиваю, как хочешь. Дженни?

— М-м-м? — протянула я, не открывая глаз.

— А каким ты видишь своё будущее? — вдруг спросил он, и я, почуяв, что за этим вопросом на самом деле скрывалось нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд, с напускной беспечностью ответила:

— Не знаю… — я покрепче прижалась к его обнажённой груди, а потом, ещё немного подумав, продолжила говорить: — Знаешь, мои родители… и сестра всё время говорят о будущем, беспокоятся о нём… а я… всегда жила одним днём. Мне нравится настоящее, и я хочу наслаждаться им, а не портить мыслями о том, что может произойти и как этого избежать. Сейчас мне хорошо с тобой, а дальше… посмотрим, сейчас я даже не хочу с этим заморачиваться. А ты?

— Что ж, в твоих словах есть зерно истины, — флегматично заметил Мотт, проведя широкой ладонью по моей обнажённой спине. — Но я привык всё же иметь несколько вариантов развития событий, чтобы не допустить каких-нибудь неприятностей.

— Ясно… — протянула я, не открывая глаз. — То есть у тебя всё рассчитано на несколько лет вперёд, да?

— Можно и так сказать, — усмехнулся он, продолжая гладить меня по спине.

— А я есть в твоём невероятно продуманном плане на несколько лет вперёд? — беззаботно поинтересовалась я, скорее просто чтобы поддержать беседу, чем реально услышать ответ, поскольку никто не мог знать своего будущего, даже такой невероятно умный парень, как Мотт.

— Конечно, есть! — рассмеялся он, а затем ещё крепче прижал меня к себе и крепко поцеловал. — Куда же я без тебя?

Я лишь рассмеялась такому ответу, ведь пока наши с ним отношения были больше похожи на курортный роман, чем на что-то серьёзное, несмотря на то что длились они уже почти три года. Но всё же мне, несомненно, льстило то, что в его невероятно продуманной жизни, оказывается, нашлось место и для меня. Но тут я вспомнила те самые заметки в газетах, что каким-то чудом попали мне в руки, и улыбка медленно сползла с моего лица.

— Что случилось, Дженни? — обеспокоенно спросил Мотт, сразу заметив перемены в моём настроении.

— Знаешь, я просто… подумала… Волан-де-Морт…

— Да? — он заинтересованно посмотрел на меня, ожидая продолжения мысли, и я, набрав в лёгкие побольше воздуха, неуверенно продолжила говорить:

— Знаешь, люди пропадают… это всё на самом деле… я… ты можешь пообещать мне кое-что?

— Что? — невозмутимо уточнил Мотт, и я, поджав губы, быстро сказала:

— Пообещай мне, что будешь очень осторожен!

— Дженни! — рассмеялся в ответ он, прижав меня к себе так сильно, как только мог. — Неужели моя ветреная девушка всё-таки задумалась о будущем?!

— Я серьёзно, Мотт, — я внимательно посмотрела в полные спокойствия чёрные глаза, и Мотт невозмутимо произнёс:

— Я знаю, — а потом легко коснулся губами моей щеки и прошептал: — Я обещаю, что буду осторожен. Обещаю…

— Господи, да что это такое?.. — пробормотала я, чуть ли не крича от боли, потому что это было уже третье воспоминание за последние четыре дня, но я так и не вспомнила толком ничего, что могло бы мне помочь выбраться из приюта для душевнобольных.

— Мари, милая, что с тобой? — ко мне подбежала одна из медсестёр и обеспокоенно всмотрелась в моё лицо, но голову снова будто сжали в стальные силки, и я, обхватив её руками, застонала. — У тебя опять боли? Мигрень? Подожди немного, милая, я принесу лекарство…

С этими словами добродушная низенькая женщина в голубой спецодежде быстро побежала во врачебный кабинет, а я, скрючившись в кресле-качалке, попыталась обдумать всё, что только что вспомнила, поскольку эти проблески памяти были буквально секундными и ускользали от меня, как только я переставала о них думать.

«Итак, новое имя, Волан-де-Морт… я же его знаю, знаю, но кто это… — сокрушалась я, изо всех сил напрягая мозги, чтобы они вспомнили ещё хоть что-нибудь. — Дженни, это точно моё имя… и у меня есть сестра, Линда… и Мотт… где же ты, Мотт, если у тебя были планы на будущее вместе со мной?! Где ты?!»

— На, милая, выпей, — я даже не заметила, как вернулась сиделка, и поэтому послушно взяла из её рук стакан воды и какие-то таблетки и разом все выпила. — Постарайся отдохнуть, Мари, тебе нужно набраться сил, ты только недавно поправилась…

— Дженни, — прохрипела я, вновь скрючившись от боли, ведь таблетки ещё не подействовали. — Меня зовут Дженни.

— Ты вспомнила своё имя?! — изумлённо воскликнула она, а затем взяла одеяло, висевшее на спинке моего кресла, и заботливо укутала меня им. — Это просто потрясающе, что к тебе возвращается память, дорогая! Постарайся отдохнуть, а там, глядишь, и ещё что-нибудь вспомнишь…

— Конечно, спасибо, — пробормотала я, и сиделка, ещё раз тепло улыбнувшись мне, опять исчезла из поля зрения, оставив меня наедине со своими размышлениями.

«Я точно вспомню, в этом можно не сомневаться… — подумала я, невидящим взглядом смотря на пушистый снег за окном. — Только вот надо ли мне это?»

С каждым разом новые воспоминания были всё тревожнее и тревожнее, и что-то в душе подсказывало мне, что это ещё не самые опасные воспоминания, которые прятались в глубине сознания, ожидая своего часа.

* * *

21 ноября 19:41, Хогвартс

Итак, не скажу, что прогулка с Паркинсон в субботу утром прошла замечательно, но… «вполне сносно» — да, это словосочетание как никогда подойдёт в этой ситуации. Только вот мне всё время слышался какой-то шорох и треск… но я списала это всё на зверюшек, живших в окрестностях замка, так как надеяться на то, что вокруг нас совсем никого не было, было не очень… умно. В общем, фотографии были сделаны, моя подопечная после трёхчасовой прогулки заметно повеселела, и даже небо в этот раз было не серым, как глаза Малфоя, а бледно-голубым, что было как никогда кстати, потому как снова слушать завывания Паркинсон по поводу её несчастной любви к этому высокомерному гордецу я точно не собиралась.

А ещё всё это время мне грело душу то обстоятельство, что ещё совсем немного, и я наконец попаду в тот самый дом, в котором не раз и даже не два была моя мама и в котором я надеялась найти ещё хотя быть чуть-чуть ответов на те вопросы, что с каждым днём всё сильнее и сильнее мучили меня. Всё дошло даже до того, что в понедельник я еле-еле высидела на занятиях, а потом всё никак не могла сосредоточиться на задании Снейпа, а именно на переписывании тех самых библиотечных карточек, которых у него в запасах было, видимо, не один миллион.

— Гермиона, да что с тобой такое?! — недовольно воскликнул Драко, когда я опрокинула на стол чернильницу, и тёмно-синяя лужа медленно поползла в его сторону. — Экскуро!

Чернила тут же исчезли, и я виновато посмотрела на своего напарника, но он даже не собирался прекращать возмущаться:

— Грейнджер, давай соберись, если ты хочешь попасть сегодня в тот самый дом, то нам нужно закончить побыстрее, а мы ещё даже половины не сделали!

— Прости, — тихо сказала я, достав из сумки другую чернильницу и, открыв её, аккуратно обмакнула туда перо, а затем принялась старательно переписывать выцветший текст. — Просто я… немного… волнуюсь…

— Да, я заметил, — язвительно прокомментировал Драко, отложив в сторону палочку, ведь Снейп наложил на карточки какое-то заклинание, и мы никак не могли воздействовать на них магическим образом. — Знаешь, в субботу на прогулке с Пэнси ты и то была более невозмутимой, нежели сейчас…

— Да, может быть… — задумчиво протянула я, а потом до меня окончательно дошёл смысл его слов, и я возмущённо воскликнула: — ЧТО?!

— Что? — обескураженно уставился на меня Драко, но я так разозлилась, что даже слова не могла сказать, только разгневанно смотрела на него в ответ. — Да, Грейнджер, я следил за вами, потому что ты настолько наивна, что могла легко попасть в ловушку…

— Я же сказала тебе, что она не собирается ничего устраивать для меня! — выдохнула я, но он сразу начал оправдываться:

— Ага, держи карман шире! Ты плохо знаешь Пэнси, если так думаешь…

— Точно, я же и забыла, что ты её знаешь гораздо лучше, чем я! — зло воскликнула я, искренне возмущённая тем, что за нами так бессовестно следили. — Ну как, спас принцессу от злого дракона по имени «Пэнси»?

— Хватит язвить, Грейнджер, — так же зло ответил Драко, не сводя с меня холодного взгляда серых глаз. — Откуда мне было знать, что вы теперь такие подружки?!

— Мы не подружки! — процедила я, на что получила громкий смех в ответ.

— Ага, как же! Слушай, вы так мило щебетали всё утро субботы, она так даже с Милли и с Дафной не общается!

— А не пойти бы тебе, Малфой!.. — рассерженно начала говорить я, но тот меня мигом перебил:

— Ты действительно хочешь, чтобы я пошёл куда-нибудь после нашего наказания, Грейнджер? — надменно поинтересовался Драко, а я зло поджала губы, потому что разгадка была так близко, и отказываться сейчас от его помощи было крайне глупо. — То-то же, вот и умница. Конечно, было бы неплохо, если бы ты ещё и извинилась за свои слова…

— Не дождёшься, — недовольно буркнула я, возмущённая его наглостью буквально до глубины души. — Это ты должен извиниться за то, что…

— За то, что боялся за тебя, дурёху? — закончил за меня предложение он, с вызовом продолжая смотреть мне в глаза. — Спасибо, я это учту в следующий раз…

Я не стала ничего отвечать на эту колкость, так как до крупной ссоры было буквально чуть-чуть, как и до отмены нашей вылазки, а я её так долго ждала, что ущемлённая гордость могла тоже… подождать. Так мы и работали в напряжённой тишине, пока через два часа Снейп не пришёл к нам и, проверив результаты нашей плодотворной работы, а, надо сказать, в полной тишине она была весьма плодотворной, отпустил восвояси. Только вот направление у нас в этот вечер было немного другое, но декану Слизерина было совершенно необязательно об этом знать.

— Готова, Грейнджер? — шёпотом поинтересовался Драко перед самым взлётом, и я быстро кивнула в ответ. — Тогда держись крепче…

Я изо всех сил вцепилась в его плечи, и мы помчались прочь от старинного замка в сторону Литтл Хэнглтона, в котором всё ещё оставались неразгаданные тайны относительно моих родителей.

К слову будет сказано, в этот раз дорога показалась мне менее утомительной, может, из-за того, что это уже был третий продолжительный полёт на метле для меня, а может, ещё и потому, что я так волновалась всё это время, что даже и не заметила прежнего дискомфорта от метлы. Как бы то ни было, но мы всё-таки добрались до того ветхого дома, о котором в округе ходила не самая приятная слава.

— Мда… — протянула я, оглядев довольно просторный двухэтажный дом, выглядевший хоть и заброшенным, но ещё вполне в неплохом состоянии, а потом нервно сглотнула, ведь идти туда было даже немного боязно, с учётом того, что мы знали о нём на тот момент.

— Что, Грейнджер, передумала? — ехидно поинтересовался Драко, встав за моей спиной, но от его ехидства в моей душе снова разгорелась злость, поэтому, собрав всю свою волю в кулак, я надменно выдохнула: 

— Вот ещё!.. — и уверенно вступила на деревянные ступеньки, ведущие к входной двери. — Алохомора!

Старая массивная дверь со скрипом открылась, но внутри была такая темень, что разглядеть что-то было просто невозможно.

— Люмос! — и спасительный свет хоть немного, но отогнал устрашавшую темноту, и я с опаской вгляделась в прихожую, в которой лет пятнадцать, а то и больше, не ступала нога человека.

На самом деле, у меня душа ушла в пятки при мысли, что надо было войти в этот ветхий и зловещий дом, но мысль, что за моей спиной стоял Малфой, который только и ждал, как я трусливо сбегу отсюда при первой возможности, немного привела в чувство, поэтому я, сделав глубокий вдох, осторожно шагнула внутрь на покрытый толстым слоем пыли деревянный пол.

— Да, уборка бы здесь явно не помешала, — протянул Драко, войдя в дом следом за мной и оглядев просторную прихожую, в которую открывалось несколько дверей, а перед нами была довольно ветхая лестница, ведущая на второй этаж. — Слушай, я думаю, стоит сначала осмотреть нижние этажи, а потом уже попытаться подняться… лестница выглядит как-то… не очень надёжной, если честно…

— Да, может, ты и прав, — тихо согласилась я, сделав пару шагов в сторону одной из закрытых дверей. — Но раз мы здесь, то стоит осмотреть весь дом, разве нет?

— Не знаю, — шепнул Драко, когда я со скрипом приоткрыла бледно-зелёную дверь и медленно вошла в одну из комнат, которая оказалась столовой. — Только ради Мерлина, будь осторожнее, такое чувство, что эти доски, из которых сделан пол, того и гляди, превратятся в пыль…

— Малфой, я уже начинаю чувствовать неловкость оттого, что ты так заботишься обо мне, — язвительно прошептала я в ответ, осветив скудным светом комнату с больши́м столом и несколькими шкафами, доверху заполненными посудой. — Сначала следил за мной на прогулке с Пэнси, теперь боишься, что я провалюсь в подвал…

— Конечно, что ещё с тобой, непутёвой, делать? — усмехнулся он, подойдя к шкафу и заглянув в него. — Думаю, здесь мы вряд ли что-нибудь найдём, пошли посмотрим в других комнатах…

— Пошли, — согласилась я, и мы снова вышли в прихожую, на полу которой отчётливо были видны наши же следы. — И куда теперь?

— Давай в эту, — шепнул Драко, кивнув в сторону другой двери, прямо напротив нас, и я, пожав плечами, послушно направилась к ней.

Едва мы проникли внутрь, и я осветила пыльную комнату с невероятно спёртым воздухом, стало ясно, что мы оказались в гостиной. Это было довольно просторное помещение с тремя большими окнами и завядшими цветами на подоконнике, просторным диваном, несколькими креслами, цвет обивки которых уже было трудно угадать, но что-то мне подсказывало, что раньше она была ярко-розовой, а на стенах висели живописные пейзажи и портреты давно умерших людей. Я подошла к одной из стен и осветила её, а после задумчиво вгляделась в юношу, изображённого на одном из портретов.

— Драко… — задумчиво обратилась я к своему помощнику, и тот сразу подошёл ко мне и встал со спины. — Смотри…

— И что я должен увидеть, Гермиона? — недоуменно поинтересовался он, тоже вглядевшись в портрет довольно красивого юноши. — Это, видимо, тот самый Том Реддл, вот, смотри, здесь и его родители есть, они очень похожи…

— Да, наверное… — протянула я, повернувшись немного вправо, где действительно висели ещё несколько портретов. — Но он так похож на того парня… Мотта… просто очень…

— И что такого? — всё ещё не понимал Драко. — Мы ведь уже договорились, что он волшебник, так что он запросто мог изменить свою внешность…

— Мог… — медленно согласилась я, вглядываясь в холодные чёрные глаза юноши с портрета. — Но это не так просто, как тебе кажется… для Оборотного зелья нужна частица человека, в которого хочешь превратиться… а судя по заметкам в газете, он умер пятьдесят два года назад…

— Думаешь? — уточнил он, и я даже повернулась и выразительно посмотрела ему в глаза, потому как лично варила это зелье на втором курсе, причём весьма успешно. — Ладно-ладно, ты же у нас эксперт во всём, не буду спорить…

— Надо же! — хмыкнула я и вернулась к разглядыванию портрета. — Знаешь, мне кажется, что неспроста Мотт выбрал именно этот дом, что-то его должно с ним связывать…

— И как ты собираешься узнать, что именно его связывает с этим домом? — с неприкрытым скепсисом в голосе поинтересовался Драко, и мне опять пришлось повернуться, чтобы посмотреть на него. — Гермиона, пока мы ничего, кроме пыли и трёх старых портретов, не нашли…

— Но мы же и не всё осмотрели, — философски заметила я и направилась в сторону прихожей. — Пошли, Драко, надо заглянуть во все комнаты на первом этаже, а потом попытаться проникнуть на второй…

— Да-да, конечно, только ты помнишь про доски? — прошептал он, и я тихо рассмеялась его повышенной осторожности.

Но на первом этаже ничего, кроме загадочных портретов, мы не нашли, поэтому подняться на второй стало неизбежной необходимостью. Лестница хоть и выглядела весьма ветхой, но на поверку оказалась довольно прочной, так что подняться мы всё-таки смогли, правда, Драко благородно пошёл передо мной, чтобы лично проверить прочность каждой ступеньки, что опять вызвало у меня лишь усмешку.

Открыв несколько дверей, мы догадались, что на втором этаже были в основном спальни, причём пыли в них было не меньше, чем внизу, а то и больше, а от затхлости просто слезились глаза. И я уж было совсем расстроилась, когда мы осмотрели пару комнат, но так ничего и не нашли, как в предпоследней нам всё-таки улыбнулась удача.

Эта спальня была непохожей на все остальные, мы это сразу поняли, как только вошли внутрь. Воздух в ней был более свежим, да и пыли было на порядок меньше, чем во всех остальных комнатах, а ещё мебель была намного более… современной, что ли, если так можно было выразиться, конечно, так как ей всё равно было лет двадцать, не меньше.

— Смотри, Грейнджер! — воскликнул Драко, взяв что-то с письменного стола, стоявшего у одной из стен неподалёку от окна, и я тут же подошла к нему и заинтересованно посмотрела через плечо. — Сколько здесь газет! Не меньше, чем в тех архивах, что мы были до этого…

— Да, ты прав… — задумчиво протянула я, только вот газеты были не обычными, а из волшебного мира, причём датированные семьдесят седьмым — семьдесят девятым годом. — Давай посмотрим, может, в них есть что интересного?

— Угу, — кивнул он в ответ, и я, встав рядом, взяла себе парочку и стала быстро их пролистывать.

Только вот в газетах ничего такого особенного не было, как раз в то время Волан-де-Морт набирал свою мощь и армию, так что почти каждый выпуск был о нём и пропавших без вести людях, а ещё о массовых беспорядках. И ни слова ни про Джейн Доусон, ни про Мотта Дарелла.

— Гермиона, иди сюда! — вдруг подозвал меня к себе Драко, и я, очнувшись от чтения своей порции газет, сразу подошла к нему.

— Что? — быстро спросила я, но Драко вместо ответа положил поверх газетного разворота небольшую газетную вырезку, причём была она за тысяча девятьсот пятьдесят четвёртый год.

— Смотри, — он указал на заметку и я быстро её прочла.

— Гампы? — удивлённо уточнила я, как только закончила чтение. — Ты их знаешь?

— Нет, — тут же ответил Драко, посмотрев на меня. — Но это единственная вырезка, лежавшая здесь, причём и даты немного странные, ты не находишь? Почти двадцать с лишним лет назад от всех остальных…

— Да, может быть… — протянула я, а потом наклонилась и быстро открыла ящики стола. И в верхнем одиноко лежал сложенный пополам листочек бумаги, уже достаточно пожелтевшей от времени.

Открыв его, я чуть не упала в обморок от изумления, ведь это было письмо, причём написанное моей мамой… точнее, тётей, но назвать её так у меня никогда бы язык не повернулся, потому что она заменила мне родную мать, которая от меня отказалась.

Милая Дженни,

Где ты? Я очень по тебе скучаю! И очень за тебя волнуюсь, так же как и родители… ты так и не пришла к нам с Робертом на свадьбу, и я уже два года как тебя не видела. Надеюсь, ты всё-таки получишь это письмо, я оставила его на почте той деревушки, в которой тебя в последнее время так часто видели. На конверте обратный адрес, умоляю, напиши мне!

Люблю тебя,

Линда

— Что с тобой, Грейнджер? — Драко не мог не заметить искреннего ошеломления на моём лице и поэтому сразу подошёл ко мне со спины и тоже вчитался в письмо. — И что ты здесь вычитала? Кто такая Линда?

— Моя мама, — тихо ответила я и, сделав несколько глубоких вдохов, поправилась: — То есть опекун. Юридически она мне тётя. А так — мама.

— Ясно… — протянул он, отступив немного от меня. — Значит, твоя мама точно была здесь, причём не единожды. Больше там ничего нет?

Я молча проверила остальные ящики, но в них было пусто, так что больше смотреть было нечего.

— Ладно, Гермиона, пошли из этого жуткого дома, думаю, это — всё, что мы могли здесь найти, — предложил Драко, направившись к выходу из спальни, и я, догнав его на лестнице, ведущей в прихожую, ехидно поинтересовалась:

— Что, Малфой, боишься?

— Нет! — высокомерно выдохнул он, быстро спустившись по ступенькам. — Но мне от этого дома как-то не по себе, если честно… Осторожнее, Грейнджер!

Но было уже поздно — предпоследняя ступенька с треском сломалась, едва я на неё вступила, и я бы так и упала на пыльный пол, если бы Драко не поймал меня в самый последний момент. Я растерянно посмотрела на него с минуту, всё ещё не отойдя от страха и чувства свободного падения, что посетило меня буквально на сотую долю секунды, а затем тихо выдохнула:

— Спасибо…

Только вот Драко совсем не собирался после моей благодарности выпускать меня из рук, хотя и помог мне подняться на ноги. Я всё так же растеряно продолжала смотреть в его глаза, серые, бездонные глаза, которые словно гипнотизировали меня, а он в это время наклонился к моему лицу и неуверенно поцеловал.

Сказать, что я была в шоке от этого его поступка, — это ничего не сказать, но мне… понравилось. Мне вдруг так захотелось ответить ему, что едва Драко немного отстранился от меня, я сразу же крепко обхватила его плечи и уже более уверенно прикоснулась губами к его губам. И теперь уже я чувствовала растерянность Драко, правда, была она буквально секундной, так как он с жаром принялся отвечать мне, ещё крепче обняв за талию.

— Я же не в твоём вкусе, Грейнджер? — выдохнул он, чуть-чуть отстранившись от меня после продолжительного поцелуя.

— Кто тебе такое сказал? — растерянно прошептала я, всё ещё не придя в себя.

— Ты же сама и сказала в среду на прошлой неделе, — на лице Драко появилась та самая ехидная усмешка, правда, руки с моей талии он даже и не думал убирать.

— Тебя что-то не устраивает, Малфой? — едва смогла выдавить из себя я, абсолютно не собираясь признавать за собой те слова.

— Меня всё устраивает, — теперь его усмешка перешла в широкую улыбку, и эта улыбка делала его лицо ещё красивее, если это, конечно, было вообще возможно. — Только вот не думал, что ты такая… ветреная!

И, сказав это, он громко рассмеялся, а на меня опять начало накатывать возмущение, только вот выплеснуть я его не успела, поскольку Драко снова страстно поцеловал меня, а у меня от этого поцелуя из головы исчезли буквально все мысли.

— Ладно, нам пора возвращаться в школу, мы и так здесь достаточно задержались, — прошептал он, как только отстранился спустя пять минут от моих губ, которые ему все эти пять минут не менее страстно отвечали. — Или ты и тут умудришься начать возмущаться?

— Но ты же умудряешься ехидничать, — поджав губы, заметила я, хотя от моего прежнего недовольства не осталось и следа.

— Ладно, прости меня, Гермиона, я просто не удержался! — широко улыбнулся Драко, взяв меня за руку, а потом осторожно поинтересовался: — Я надеюсь, ты не подвернула ногу?..

— Нет, я в порядке, — тут же ответила я и для пущей убедительности сделала несколько шагов вперёд. — Давай побыстрее уйдём отсюда, мне уже тоже как-то не по себе…

— А мне здесь уже начало нравиться! — тихо рассмеялся он и повёл меня в сторону выхода из этого жуткого дома.

В этот раз полёт совсем не показался мне ужасным, ведь теперь я крепко обнимала своего напарника за талию, и мне было так странно оттого, что… мне нравилось обнимать его. Мне нравилось быть с ним настолько рядом. И то время, что мы потратили на обратную дорогу, показалось мне ужасно коротким, несмотря на то что остальные полёты показались мне ужасно длинными.

Как всегда, Драко галантно проводил меня до моей гостиной, только вот теперь вместо полных смущения взглядов и неловкости мы ещё часа пол не могли оторваться друг от друга, и только недовольное бурчание одного из портретов, которого мы могли потревожить светом от палочки, немного привело нас в чувство.

— До завтра, — прошептал он, снова легко поцеловав мои губы.

— До завтра, — выдохнула я, буквально тая от этого поцелуя. Я уже собралась повернуться и проскользнуть в гостиную, как Драко крепко схватил меня за запястье и вновь притянул меня к себе.

— Знаешь, думаю, что завтра я отложу все свои дела, и тебе не придётся караулить меня в коридоре восьмого этажа… — шёпотом пояснил он после ещё одного лёгкого поцелуя.

— И чем ты планируешь заняться вместо этого? — тихо поинтересовалась я, снова положив ладони ему на плечи.

— Я думаю, мы найдём чем заняться, Гермиона, — с широкой улыбкой заметил Драко, и я не смогла ничего с собой поделать и так же широко улыбнулась в ответ.

— Может быть… До завтра… Драко.

— До завтра, Гермиона, — услышала я шёпот, прежде чем под недовольное ворчание Полной дамы, а мне пришлось вероломно вырвать её из царства Морфея, проникнуть в свою гостиную. Только вот заснуть я в ту ночь так и не смогла, как бы ни заставляла себя, поскольку едва я закрывала глаза, то мне сразу же вспоминались горячие губы моего… напарника, которые с такой страстью отвечали мне на каждое движение моих губ.

* * *

26 ноября 15:22, Хогвартс

Итак, несмотря на то что я в прямом смысле этого слова была безумно счастлива оттого, что мы с напарником… сошлись, поскольку с недавних пор где-то в глубине души я очень этого хотела, но проблем в моей жизни с этим радостным событием никак не стало меньше, даже можно сказать, что их стало на порядок больше.

Прежде всего, нам с Драко приходилось тщательно скрывать наши отношения, так как ни моё, ни его окружение этого никак бы не поняло. В общем, хорошенько подумав, мы пришли к выводу, что держать наши чувства втайне займёт намного меньше усилий, чем бороться со стереотипами, глупыми шутками и излишним вниманием. И из этого, казалось бы, простого пункта вытекала совсем непростая проблема, а именно то, что раз о наших отношениях никто не знал, то не знало и энное количество далеко не маловажных людей.

Во-первых, мне было ужасно стыдно перед своей близкой подругой, Джинни, ведь и ей я никак не могла рассказать об изменениях в своей личной жизни, хотя и обещала летом. Но если бы я ей начала говорить об одном, то в итоге проговорилась бы и про своих родителей, и про то, что мой… парень — Пожиратель Смерти, и никто не мог дать гарантий, что Джинни не проговорится ещё кому-нибудь и… в общем, с невероятной тяжестью на сердце я продолжала делать вид перед ней, что всё по-прежнему, хотя это было далеко не так.

Во-вторых, опять же раз никто ни о чём не знал, то не знала и Паркинсон, которая с недавних пор стала чувствовать себя намного лучше, после того как плакалась на моём плече по своей несчастной любви к Драко, а затем фотографировала окрестности школы в неизменной компании меня же. И хотя мне было немного неприятно, что мной фактически пользовались, но эффект от моих действий всё же был: слёз с каждым разом становилось всё меньше и меньше, а фотографии были всё лучше и лучше, что приводило мою… эм… знакомую в неописуемый восторг. Но я всё равно почему-то чувствовала себя последней предательницей, так как днём утешала Паркинсон и выслушивала её стенания по поводу Драко, а вечером с ним же целовалась в каком-нибудь пустом классе. Но и это не было главной проблемой, потому что было кое-что и посерьёзнее, что могло разрушить всё недавно образовавшееся равновесие. А точнее, кто. Гарри.

Да, третьей проблемой было именно то, что Гарри до сих пор не оставлял своей безумной, но, в общем-то, правильной идеи, что Драко Малфой — Пожиратель Смерти и что-то замышляет, хотя в последнее время он практически и не пропадал в Выручай-комнате, ну или делал это так, чтобы я не знала, но просьбы посторожить его в коридоре восьмого этажа как-то резко прекратились, чем я была не очень-то и расстроена, если честно. А точнее, проблемой было то, что Гарри в любой момент мог застать нас врасплох благодаря невероятному подарку его отца, мантии-невидимке.

— Гарри, мы уже это десять раз обсуждали, ты даже несколько раз сидел с нами весь вечер в классе, чего ты ещё хочешь добиться? — устало поинтересовалась я у своего друга, когда мы сидели в гостиной Гриффиндора после занятий в пятницу и разговаривали, что в последнее время было не таким уж и частым явлением, учитывая то печальное обстоятельство, что с ним в последнее время был постоянно Рон, которого я старалась избегать.

— Да, конечно, я сидел с вами, и мы с Роном уже не один раз следили за Малфоем, но… Гермиона, как ты не понимаешь, мы просто что-то упустили! Или он как-то нашёл способ обойти нас… или он знал, что мы за ним следили, и намеренно вёл нас по ложному следу… — не сдавался Гарри, а у меня от его слов мурашки пошли по спине, так как он настолько близко подобрался к правде, что ещё немного, и… но я изо всех сил старалась отогнать от себя эти мысли и с прежней невозмутимостью поинтересовалась:

— И как, по-твоему, он мог узнать, что ты за ним следишь?

— Не знаю, — сокрушённо ответил он, и по его тону мне сразу стало ясно, что в последнее время именно этот вопрос не давал ему покоя. — Но Малфой знает, что у меня есть мантия, ты же помнишь про тот случай в поезде?..

— Да, помню, — подтвердила я, поудобнее устроившись в кресле, а в этот момент ко мне на колени запрыгнул Живоглот, и мне стало ещё немного спокойнее, ведь теперь я могла скрыть всё беспокойство, медленно поглаживая своего кота. — И с твоей стороны было крайне необдуманным поступком лезть тогда к ним в купе…

— Я знаю, — раздражённо воскликнул Гарри, и я удивлённо посмотрела в ответ, и его тон снова стал немного мягче: — Я знаю, Гермиона, прости. Просто меня очень беспокоит это всё. Может, мне ещё раз посидеть с вами?

— Зачем, Гарри? — устало уточнила я, меньше всего желая, чтобы мой друг вновь присутствовал в классе ЗОТИ, так как в последнее время наши с Драко беседы стали очень… личными. — Ты же прекрасно знаешь, мы с ним не разговариваем и в последнее время просто переписываем эти несчастные карточки из библиотеки. Неужели тебе это действительно интересно? Да и тем более если ты опять себя выдашь, а сам знаешь, сидеть неподвижно в полной тишине четыре часа минимум очень проблематично, то Малфой только ещё больше усилит бдительность…

— Да, ты права, Гермиона… — сокрушённо согласился он, поднявшись на ноги и начав ходить передо мной из стороны в сторону. — Но оставить это я тоже не могу, ты понимаешь?!

Я лишь молча посмотрела на него, как бы говоря: «Вроде и понимаю, но помочь чем-либо всё равно не могу», а затем продолжила медленно гладить своего питомца, а Гарри, сделав вокруг моего кресла три полных оборота, вдруг замер на месте и воскликнул:

— Гермиона, у меня появилась идея!

Тон, которым была произнесена эта фраза, очень мне не понравился, а точнее, мне не понравилось какое-то подобие злорадства, звучавшее в голосе моего друга, но я заинтересованно посмотрела на Гарри, тот, сделав ещё один круг вокруг меня, начал развивать свою мысль:

— А что если мы как-нибудь выведем его на признание?

— Как? — со скепсисом в голосе поинтересовалась я, следя за каждым его движением.

— Но ты же можешь сегодня заговорить с ним… — начал Гарри, но я сразу перебила его смехом.

— Гарри, мы сейчас говорим с тобой об одном и том же человеке? Даже если я по твоей просьбе и заговорю с ним, ты серьёзно считаешь, что он ответит мне что-нибудь кроме какой-нибудь гадости? Или что подразумевалось под твоим «заговорить»? Ой, Драко, извини, но не мог бы ты мне честно сказать, ты Пожиратель Смерти или нет?

— Тихо! — зашипел он, поскольку к нам повернулось несколько человек, но я лишь молча продолжила поглаживать Живоглота, а Гарри продолжил ходить из стороны в сторону, и постепенно чужое внимание свелось к минимуму. Он пододвинул своё кресло к моему, а затем вполголоса обратился ко мне: — Гермиона, я прекрасно понимаю, что он не будет говорить с тобой, но… мы… точнее, ты… ты бы могла как-нибудь спровоцировать его, чтобы он на эмоциях проболтался…

— И как ты себе это представляешь? — вновь скептически уточнила я, ведь мне до сих пор не был до конца понятен план Гарри.

— Не знаю, — заговорщически зашептал он. — Ты бы могла сказать ему что-нибудь обидное, что он точно не стерпит, и…

— Гарри, я, конечно, могу так сделать, но ты забываешь, что мне с ним сидеть ещё полтора месяца в одном классе, так что… — протянула я, так как мне не очень хотелось провоцировать Драко на ссору, даже постановочную.

— Да, прости, я как-то не подумал, — разочарованно согласился Гарри, а я даже с расстояния могла почувствовать усиленную работу его мозгов. — Чёрт, я не знаю, что ещё сделать… Может, опять проследить за ним после вашего наказания?

— Мы заканчиваем около двенадцати, ты серьёзно считаешь, что после всего этого у него есть силы на какие-то злодеяния? — устало напомнила я, и по выражению его лица было понятно, что я опять была права. — Гарри, я бы на твоём месте пока оставила это всё. И кстати, как там твои занятия с профессором Дамблдором?

— Пока… трудно что-то сказать, — задумчиво ответил он, оглядевшись по сторонам и убедившись, что нас точно никто не подслушивает. — Дамблдор показал мне несколько воспоминаний о родителях Волан-де-Мора и о том, как он жил в сиротском приюте, и ещё он приглашал меня к себе… завтра вечером, думаю, он покажет мне ещё что-то. Если бы ты подождала меня в гостиной, то мы могли бы поговорить поподробнее, мне очень хочется услышать твоё мнение по поводу всех этих воспоминаний, я же так и не рассказал тебе, что в них было…

— Да, конечно, — сразу согласилась я, поскольку наша беседа наконец-то стала более конструктивной. — Во сколько Дамблдор пригласил тебя к себе?

— В семь, — полушёпотом ответил Гарри, наклонившись ко мне чуть ближе.

— Так, ты там будешь… час или два, около того, значит, давай я буду ждать тебя на этом же месте в девять, договорились? Будет уже достаточно поздно, так что людей вокруг будет мало.

— Хорошо, как скажешь, — ответил он, и я, подумав немного, встала из кресла, чем вызвала немалое возмущение Живоглота, а затем потянулась и сказала:

— Тогда, если мы договорились, я, пожалуй, пойду. Я хотела дойти до библиотеки, мне нужно до вечера закончить домашнее задание по Трансфигурации…

— Ладно, давай, удачи, — расстроенно протянул Гарри, и я, взяв свою школьную сумку, помахала ему рукой и не спеша вышла из гостиной своего факультета.

Не сказать, чтобы я открыто соврала своему другу, так как в библиотеку мне действительно было нужно, но в тот конкретный момент поход туда был всего лишь предлогом, чтобы снова по второму кругу не выслушивать его безумные планы по поводу моего… возлюбленного, да, можно и так сказать. А ещё мне очень было нужно обсудить с ним же план действий, потому что Гарри точно что-то замышлял на сегодня, моя интуиция просто кричала об этом. Поэтому я незаметно отправила небольшое послание с просьбой встретиться перед ужином, а сама не спеша направилась в библиотеку, поскольку, повторюсь, мне действительно нужно было доделать домашнее задание, а оно было неприлично огромным.

Так я и проработала почти до самого ужина в библиотеке, пока не заметила среди своих учебников небольшого бумажного журавлика. Улыбнувшись этому изящному ответу, я развернула записку.

Класс 304, за десять минут до ужина

Снова улыбнувшись, я быстро сложила часть книг в сумку, часть вернула на полки и поспешила на место встречи, ведь до обозначенного времени оставалось буквально несколько минут. Только вот когда я вбежала в пустую комнату и растерянно осмотрелась по сторонам, то никого внутри не обнаружила, что привело меня в некоторое замешательство. Я даже успела подумать, что Паркинсон могла как-то догадаться о наших с Драко отношениях и подделать его почерк, хотя в предыдущие разы она до этого почему-то не додумалась, как тут чьи-то сильные руки обняли меня за талию, а я от неожиданности чуть не подпрыгнула.

— Испугалась, Грейнджер? — раздался знакомый, полный ехидства шёпот прямо над моим ухом, и я, выдохнув, быстро повернулась и надменно ответила:

— Вот ещё чего, Малфой, — а потом приобняла его за плечи и поцеловала.

Не знаю, сколько длился наш поцелуй, но спустя какое-то время он отстранился от меня и более ласково произнёс:

— Зачем ты хотела меня видеть? Или тебе мало того, что мы и так все вечера проводим вместе?

Я усмехнулась от его слов, так как даже в таком тоне Драко никак не мог избавиться от ехидства, а потом наконец вспомнила, что дело-то на самом деле серьёзное.

— Слушай… Гарри опять что-то замышляет, — протянула я, а моя улыбка постепенно угасла. Драко сразу уловил, что вновь назревают какие-то проблемы, и поэтому серьёзно смотрел на меня, а я, помолчав немного, продолжила говорить: — Насколько я поняла, он внова хочет просидеть с нами весь вечер…

— Мало ему было предыдущего раза! — возмущённо воскликнул он, и я даже немного удивилась злости, что вдруг появилась в его голосе, но Драко быстро взял себя в руки и, прижав меня к себе ещё ближе, пояснил: — Прости, но с каждым разом мне всё труднее и труднее притворяться, что я тебя… ненавижу…

— Вот как! — рассмеялась я, и Драко, улыбнувшись моему смеху, снова легко поцеловал меня, а затем вдруг спросил:

— Ты уверена, что он сегодня будет сидеть с нами?

— Не… совсем, — задумчиво протянула я, вновь посмотрев на темноту за окном. — Знаешь, прямо он так и не сказал мне, собирается ли сегодня сидеть с нами или нет, но… настрой у него был весьма серьёзный. Так что подстраховаться не повредит.

— Чёрт, — выругался он, тоже посмотрев на непроглядную темень ноябрьского вечера. — То есть ты даже не знаешь, будет ли он в классе ЗОТИ или нет?

— В общем, да, — недовольно подтвердила я, потому как мне и само́й не нравилась эта ситуация, точнее, мне не нравилось, что мой парень и мой лучший друг — заклятые враги, искреннее друг друга ненавидели и вряд ли когда-нибудь что-то изменится.

— Чёрт, прокля́тый Поттер! — снова выругался Драко, на что я устало сказала:

— Может, хватит, а? Я и так сегодня много чего выслушала про тебя, а теперь ещё и выслушивать то же самое про него…

— Да-да, прости, я же и забыл, что вы с ним друзья не разлей вода, — недовольно буркнул он, но после моего выразительного взгляда сразу немного мягче добавил: — Ладно, прости, Гермиона, я постараюсь… не выражаться при тебе. Просто я уже так привык, что ты мне помогаешь, да и с Пэнси возишься, такое чувство, что ты действительно учишься на Слизерине…

Я лишь вновь выразительно на него посмотрела, и Драко, рассмеявшись, сказал:

— Жаль, что я не забрал у него в поезде мантию… Без неё он бы не смог ни шпионить за мной по ночам, ни мешать нам во время нашего… наказания…

— Наказания? — со смехом повторила я, опять приобняв его за плечи и поцеловав. — То есть это всё ещё наказание для тебя, даже с учётом того, что бо́льшую часть времени мы целуемся, а не занимаемся бесконечной работой…

— Нет, — улыбнулся в ответ он, а в его взгляде в этот момент чувствовалось какое-то тепло, а не январский мороз, как это обычно бывало. — Теперь это подарок для меня. Эх, если бы можно было как-то наверняка узнать, в классе этот недоумок или нет…

— А способ-то есть… — протянула я и загадочно улыбнулась, и Малфой, правильно расценив мои слова, крайне заинтересованно уставился на меня. Я рассмеялась его искреннему удивлению и пояснила: — Драко, я, между прочим, не только ради домашних заданий в учебники заглядываю, я почему-то так и знала, что ты захочешь сделать что-нибудь подобное…

— Давай, не таи, самая умная волшебница столетия, — рассмеялся он в ответ, и я, ещё шире улыбнувшись от похвалы, сказала:

— Заклинание называется Гоменум ревелио, в последнем слове ударение на второй слог. Палочкой надо взмахнуть вот так, — на этих словах я достала из кармана мантии волшебную палочку и взмахнула ей, демонстрируя суть заклинания, и комнату озарила яркая вспышка, только вот никого, кроме нас, в ней не было. Драко повторил движение за мной, и появилась вторая, такая же вспышка. — Конечно, лучше пользоваться им невербально, но если не сможешь, то и так сойдёт. Только долго не тяни, а то я тоже в последнее время актёрским талантом не блистаю…

— Ты самая талантливая актриса, которую я только знаю, — с улыбкой прошептал он и снова поцеловал меня, но в этот раз страсти в его поцелуе было намного больше, настолько, что у меня даже немного закружилась голова. — Спасибо. Надо же, как мне повезло, что у меня такая умная девушка…

— Девушка? — со смехом повторила я, и Драко, широко улыбнувшись, заправил за моё ухо непослушный локон, а затем ласково поинтересовался:

— Что тебя так смутило?

— Не знаю, — сразу ответила я, растерянно смотря прямо в серые глаза. — Не думала, что у нас всё настолько официально.

— А как же ещё? — невозмутимо задал он встречный вопрос, нежно проведя тыльной стороной ладони по моей щеке. — То, что нам приходится от всех скрываться, ещё не значит, что у нас с тобой всё несерьёзно, Грейнджер. Или ты решила ещё с кем-то позаигрывать?

Я лишь недовольно хмыкнула и заметила:

— Я и раньше ни с кем не… «заигрывала», так что тебе совсем нечего бояться.

— А как же Виктор Крам? — вдруг спросил Драко, и я вопросительно на него посмотрела. — Ходили слухи, что вы с ним…

— Эм… — протянула я, совсем не желая обсуждать свои прошлые, весьма короткие отношения. — Драко, он живёт в Болгарии, мы переписываемся с ним… не чаще двух-трёх раз в год, чего ты боишься?

— Я не боюсь, Грейнджер, — высокомерно ответил он, а потом ещё сильнее прижал меня к себе и жадно поцеловал. — Я тебя никому не отдам, ни Виктору Краму, ни Гарри Поттеру, ни кому-либо ещё…

— Ладно, — выдохнула я, почти потеряв голову от этих поцелуев. — Но нам пора на ужин…

— Ты голодная? — прошептал Драко, продолжая целовать меня.

— Нет… — еле-еле сказала я, переводя дыхание, — нет. Но за своими столами нам точно стоит появиться, сам же знаешь, одно неверное движение, и все наши старания…

— Ты как всегда права, Гермиона, — выдохнул он, поцеловав меня в последний раз. — Ладно, пойдём. Я ещё получу своё, как только прогоню надоедного Поттера из кабинета.

— Договорились, — улыбнулась я, а затем взяла сумку, которую кинула в самом начале на одну из парт, и быстрым шагом вышла из пустого кабинета, торопясь на ужин, который начался минут десять как.

Конечно, мои друзья заметили моё опоздание, а потом и опоздание Драко, ведь он вошёл в Большой зал спустя пять минут после меня, но никто, слава богу, не связал их вместе, так что разоблачение нам пока не грозило, хотя придумывать гениальную ложь мне опять пришлось.

Уже в конце ужина, когда все начали постепенно расходиться, ко мне со спины подошёл Гарри и едва заметно произнёс:

— Я сегодня буду рядом с вами, попытайся отвлечь его.

Я так же едва заметно кивнула, а сама подумала: «Гарри, как же ты не вовремя всё это затеял…», а после встала из-за стола и направилась в кабинет ЗОТИ, испытывая некоторый стыд за то, что сказала врагу своего друга, как его можно обнаружить. Но сейчас Драко знал намного больше обо мне, чем Гарри, так что выбор был хоть и непростым, но очевидным. Поэтому ощущение стыда, что вдруг посетило меня, исчезло без следа, когда я вошла в кабинет Защиты от Тёмных искусств и выразительно посмотрела на своего сообщника, молясь всем известным богам, чтобы он понял мой намёк.

Но мой намёк был понят, так как едва Снейп оставил нас с бесконечной работой, то на лице моего… парня не появилась тёплая улыбка, что вот уже несколько недель расцветала, как только мы оставались одни, а на нём застыла прежняя брезгливость, и объяснение этому было весьма простым, ведь мы всё ещё были не одни.

Надо сказать, что те пятнадцать минут, что мы просидели в полной напряжения тишине, были очень непростыми минутами в моей жизни, но могильной тишине положил конец едва заметный шорох. А учитывая то, что ни я, ни Драко в этот момент не шевелились, то о его источнике было нетрудно догадаться.

— Гоменум ревелио! — вдруг воскликнул Драко, вскочив со своего места и направив палочку туда, откуда послышался шорох, и мантия отлетела в сторону, а перед нами предстал Гарри с собственной персоной, так же нацелив палочку на своего противника.

— Экспеллиармус! — заорал тот, но Драко отразил заклинание защитными чарами, а затем быстро выкрикнул:

— Петрификус тоталус! — и Гарри, обучавший нас целый год Защите от Тёмных искусств, тоже с лёгкостью отразил это заклинание, но обстановка с каждой секундой накалялась всё сильнее и сильнее, и в любой момент безобидные заклинания могли перейти в более опасные, особенно учитывая то, что у моего друга был на руках весьма опасный учебник с рукописными заклинаниями, а у моего парня вся семья из века в век увлекалась Тёмной магией.

В общем, до катастрофы оставался всего один шаг, и я его сделала.

— Гермиона, что ты делаешь, отойди! — закричал Гарри, когда я встала ровно посередине между ними и так, чтобы они не могли продолжить поединок.

— Прочь с дороги, Грейнджер! — высокомерно добавил Драко, сделав шаг вправо, но я вовремя это заметила и шагнула вместе с ним.

— Малфой, тебе мало сидеть со мной до конца семестра, так ты ещё хочешь и второй точно так же провести? — ядовито воскликнула я, смотря прямо в глаза Гарри. — Я вот не хочу себе такого удовольствия. Гарри, иди отсюда, пожалуйста, если нас здесь застукает профессор Снейп, то он и мне добавит наказание, и на тебе отыграется… Будь умнее, очень тебя прошу.

— Да-да, Поттер, будь паинькой, проваливай отсюда! — ехидно загоготал Драко, и Гарри, резко шагнув влево, проорал:

— Сектумсемпра! — но его заклинание пролетело буквально в сантиметре от лица Драко, и тот, быстро сориентировавшись, уже молча взмахнул палочкой, но тоже промахнулся.

Больше они дуэль продолжить не смогли, так как я опять загораживала… их обоих друг от друга, только теперь я повернулась лицом к Драко и разъярённо смотрела на него, достав из кармана мантии собственную палочку.

— Малфой, ещё одно слово, и тебе придётся вместо своей спальни жить в клетке, — зло проговорила я, нацелив на него палочку, и затем так же зло обратилась к человеку, стоявшему за моей спиной: — Гарри, умоляю, иди отсюда, пока нас всех не наказали до конца обучения!

— Это тебе так просто с рук не сойдёт, Малфой! — разъяренно выкрикнул Гарри, попятившись спиной к выходу из класса, но Драко ехидно усмехнулся и ответил:

— Уже сошло, придурок! — но я опять зло посмотрела сначала на одного, потом на другого, и Гарри не оставалось ничего другого, как поднять с пола свою мантию и выйти из класса.

Когда входная дверь класса громко хлопнула, и мы вновь оказались наедине, Драко опять взмахнул волшебной палочкой и пробормотал:

— Гоменум ревелио!, — но теперь мы точно оказались одни, и этому было неопровержимое подтверждение.

Я облегчённо выдохнула, ведь вся эта напряжённая ситуация изрядно меня вымотала, а потом возмущённо посмотрела на Драко.

— Что, Гермиона? — сразу воскликнул тот, правильно расценив мой красноречивый взгляд. — Твой дружок первый начал!

— Но ты же должен быть умнее, разве нет? — с прежним возмущением обратилась я к нему, уперев руки в бока. — Такое чувство, что вам по шесть лет, не больше!

— То есть ты предлагаешь мне стоять и ждать, пока твой ненаглядный Поттер обездвижит меня, а потом получит наконец доказательства своей теории у меня на левом предплечье?! — не сдавался Драко, и в его голосе даже промелькнула неприкрытая злость, что немало меня удивило. И он, заметив моё выражение лица, сделал глубокий вдох, а потом уже более спокойно добавил: — Ладно-ладно, но не я полез в этот кабинет и следил за вами, Гермиона!

— Я знаю, — примирительно заметила я, сев на своё место и взяв в руки перо, чтобы продолжить муторную работу. — С Гарри я попозже ещё раз основательно поговорю. И… я не имела в виду, чтобы ты не… защищался, но… меня просто вымораживает сама ситуация! Он же мой друг!

— А я твой парень! — воскликнул Драко, встав в одном шаге слева от меня.

— Вот именно, — сказала я, повернувшись к нему и внимательно посмотрев ему в глаза. — Поэтому пойми меня правильно, я не могу встать ни на чью сторону! Я и так вру Гарри ради тебя, неужели так трудно лишний раз не провоцировать его на конфликты?

— Ладно, я больше не буду, — успокоился он, а затем наклонился ко мне и поцеловал. — А ты поговори с ним ещё раз, ладно? У меня далеко не безграничное терпение, хотя ради тебя я и буду стараться изо всех сил.

— Хорошо, — выдохнула я, приобняв его за плечи и ответив на поцелуй. — Мы сегодня постараемся закончить пораньше или как обычно?

— Снейп придёт где-то через час, — вполголоса пояснил Драко, подхватив меня на руки, и посадил на одну из парт и крепко обнял. — Вот тогда и будем изображать интенсивную деятельность. Тем более ты же догадалась, какое заклинание он наложил на карточки?

— Конечно, — усмехнулась я, вполне довольная тем, что я не просто догадалась, какое было наложено заклинание, но и нашла контрзаклятье.

— Я чертовски обожаю свою девушку! — рассмеялся он, опять жадно поцеловав меня. — Самую умную волшебницу в этом замке!

— Ну, не самую… — скромно прошептала я спустя некоторое время. — Но одну из…

— Хватит, Грейнджер, скромность тебе совсем не идёт, — тихо сказал Драко, скользя руками по моей спине. — Ты же совсем не такая, какой хочешь казаться…

— А какая я? — поинтересовалась я, ещё крепче вцепившись в его плечи.

— Ты… полна сюрпризов, — улыбнулся он и продолжил свои жаркие поцелуи, и я уже не могла сосредоточиться ни на чём другом, как на его губах.

* * *

27 ноября 18:44, Хогвартс

— Привет, Гермиона, как дела? — непринуждённо поинтересовалась Джинни, сев рядом со мной в мягкое кресло в субботу около семи часов вечера, в то время как я старательно писала эссе по Зельеварению.

— Эм… вроде всё по-прежнему, — задумчиво ответила я, тщательно вчитываясь в текст учебника, и Джинни, согнув ноги в коленях и полностью устроившись в кресле, продолжала интересоваться моей жизнью, ведь как-то так получилось, что в последнюю неделю мы с ней почти и не виделись, хотя и учились на одном факультете.

— Как у вас… с Роном? — осторожно задала она вопрос, и я даже оторвалась от пожелтевших страниц учебника, чтобы с крайним недоумением посмотреть на неё.

— С Роном? — удивлённо повторила я, поскольку с ним не разговаривала уже, наверное, месяца два, не меньше. — Мы с ним не общаемся.

— Как, совсем? — потрясённо уточнила Джинни, и я снова озадаченно уставилась на неё. — Прости, просто… вы раньше были не разлей вода, а теперь… мне почему-то казалось, что вы немного подуетесь друг на друга, а потом помиритесь, и всё будет как прежде…

— Хм, думаю, вряд ли Бон-Бон будет таким же, каким был раньше, — усмехнулась я, вновь взяв в руки книгу.

— Ну… может, он ещё одумается и бросит эту приставалу? — протянула она, смотря как жёлто-красные языки пламени в камине пожирали одно полено за другим. — Даже такой идиот, как мой брат, должен будет когда-нибудь понять, что же он потерял…

— К тому времени мои правнуки будут приезжать ко мне на виллу на берегу моря на всё лето, — язвительно заметила я, выписав несколько предложений в свой пергамент, а затем снова сосредоточилась на чтении.

Джинни же громко рассмеялась и весело сказала:

— А я раньше и не замечала, какой у тебя острый язык, Гермиона. Ладно-ладно не смотри на меня так, я прекрасно понимаю, почему ты на него сердишься. То есть я правильно тебя поняла, ты… сдаёшься?

— Да, можно и так сказать, — просто ответила я, даже не посмотрев на подругу. — По крайней мере ждать у моря погоды мне точно надоело.

— А у тебя никто не появился? — немного пододвинувшись ко мне, прошептала она, и я, тяжело вздохнув оттого, что не могла сказать Джинни правду, как бы мне того ни хотелось, тихо произнесла:

— Нет, не появился. Мне просто надоело ждать, вот и всё. А тебе ещё не надоело ждать Гарри?

— Нет, не надоело, — намеренно безразлично ответила она, откинувшись на спинку кресла, а я вдруг осознала, что сама в этот момент занимаюсь этим же.

Широко улыбнувшись неожиданному каламбуру, я продолжила чтение, но Джинни всё же заметила резкую смену моего настроения.

— Что тебя так рассмешило, если не секрет? — поинтересовалась она, а в её голосе засквозило даже некоторое подобие обиды, но я, опять отложив учебник в сторону, улыбнулась ей и пояснила:

— Просто Гарри хотел сегодня поговорить со мной, сразу после своих дополнительных занятий, вот я его и жду здесь.

— Ясно, — Джинни тоже поняла наконец, что в моём смехе не было ничего личного, так что искренне улыбнулась в ответ и непринуждённо поинтересовалась:

— А ты не знаешь, во сколько он вернётся?

— Часов в девять, наверное, может, позже, — неуверенно ответила я, внимательно всмотревшись в её лицо и поэтому смогла заметить, что та непринуждённость была немного напускной, а на самом деле Гарри интересовал её куда сильнее, чем она хотела это показать.

Джинни сразу заметила мой изучающий взгляд, так что невозмутимо перевела свой на языки пламени в камине, а я, решив, что будет крайне подло лезть сейчас к ней в душу, когда сама не собиралась делиться с ней своими переживаниями, продолжила делать домашнее задание, искренне надеясь, что я всё-таки закончу его сегодня, ведь времени на неделе было совсем мало.

Так мы и сидели в тишине минут пятнадцать или, может, полчаса, но гнетущей или напряжённой эту тишину назвать было трудно. Скорее мы просто не мешали друг другу, погружённые каждая в свои мысли и заботы, и Джинни прекрасно знала, что если что, то я всегда помогу ей разобраться со всеми проблемами, а я прекрасно знала, что так же могу рассчитывать на подобную помощь, но в тот конкретный момент мы вежливо старались не тревожить друг друга.

Наконец, спустя обозначенное мной время Джинни вдруг тихо обратилась ко мне, вырвав тем самым из теории Зельеварения:

— Думаешь, у меня есть шанс?

Я озадаченно посмотрела на неё, а потом до меня дошёл глубинный смысл её вопроса, и я, помолчав немного, ответила:

— Да, конечно, почему нет?

— Но ты же сдалась, — поджав губы, пояснила Джинни, и я, осознав, какое, оказывается, влияние имела на окружающих, попыталась как-то сгладить её… тревогу:

— Джинни, мы… разные, понимаешь? И Гарри и Рон — тоже разные. Я просто вдруг поняла, что объект моей влюблённости… мягко говоря, не стоит моих переживаний, вот и всё. И сейчас мне кажется, что не такая уж сильная и влюблённость была, раз я таки смогла смириться. Но если ты чувствуешь, что твои чувства к Гарри… настоящие, если ты думаешь, что он действительно сто́ит того, то мне кажется, тебе стоит немного подождать. И я абсолютно точно уверена, что тебе не стоит смотреть на других в подобных вопросах, даже на меня. Делай так, как считаешь нужным, твоя же жизнь.

После такого пространного монолога мне пришлось сделать небольшую паузу, а Джинни, тепло улыбнувшись, тихо сказала:

— Спасибо, Гермиона. Я не сомневалась, что ты именно тот человек, который поможет мне разобраться в себе. Думаю, я всё же ещё немного подожду… или не немного. Не знаю, — в этот момент она звонко рассмеялась, а потом продолжила говорить: — И надеюсь, ты его сегодня будешь ждать намного меньше, чем я.

Сказав это, моя подруга встала из своего кресла, и я вопросительно посмотрела на неё, так как мне казалось, что она посидит со мной подольше.

— Завтра важный матч, ты же помнишь? Так что мне нужно отдохнуть как следует, — потянувшись, пояснила мне Джинни, и я, действительно вспомнив, что завтра будет матч по квиддичу, причём на нём будут и мои друзья, и мой парень, и играть они будут, к сожалению, не вместе, что меня не очень радовало, так как я теперь даже и не знала, за кого мне болеть. И теперь была очередь Джинни озадаченно смотреть на меня, видимо, она всё-таки заметила промелькнувшую на моём лице буквально на секунду растерянность и спросила: — Всё в порядке? Ты же придёшь завтра на игру? Или… неужели ты пропустишь матч только из-за этого придурка Бон-Бона?! Эй, я ведь тоже там буду, как и Гарри!

— Я приду, приду, — усмехнувшись её искреннему негодованию, сразу пообещала я, и настроение Джинни снова вернулось к прежней непринуждённости.

— Смотри, если я тебя завтра не увижу, то… — пригрозила она с широкой улыбкой на лице, но я, рассмеявшись, сразу заверила её:

— Увидишь, честное слово, я буду завтра на игре.

— Чудесно! Мы точно сделаем этих слизеринцев! — довольно воскликнула Джинни, направившись в сторону спален для девочек. — Передавай Гарри «привет», я его сегодня не видела.

— Хорошо, передам, — снова пообещала я, и она, помахав мне на прощание рукой, поднялась по лестнице и скрылась из виду.

А я с удивлением отметила про себя, что народу в гостиной было не так уж и много, особенно для субботы. Но, посмотрев на стрелки часов, я заметила, что было уже начало десятого, и все, наверное, хотели выспаться перед предстоявшим матчем, так что ничего удивительного, в общем-то, не было. Только вот Гарри всё ещё не пришёл, и мне не оставалось ничего другого, как доделывать домашнее задание, тем более что осталось не так уж и много.

Последний человек покинул гостиную в пять минут двенадцатого, и я уж было расстроилась, что мы с Гарри сегодня так и не увидимся, как портрет, закрывавший главный вход, отодвинулся, и в комнату вошёл мой долгожданный друг.

— Ого, как поздно! — воскликнул Гарри, удивлённо осмотревшись по сторонам, а затем посмотрел и на стрелки часов. — Прости, Гермиона, я не думал, что настолько задержусь…

— Ничего страшного, — зевнув, ответила я и убрала все книжки и пергаменты в свою сумку, чтобы ничего не отвлекало нас от беседы, и сразу поинтересовалась: — Что тебе сегодня показал профессор Дамблдор?

— Эм… — протянул он, сев в кресло, в котором до этого сидела Джинни, и неуверенно ответил: — Слушай, Гермиона, на самом деле, мне нужна твоя помощь…

Я заинтересованно посмотрела на него, как бы говоря: «Я к твоим услугам, если, конечно, это не будет касаться слежки за Малфоем», и Гарри, немного помолчав, начал вводить меня в курс дела:

— Дамблдор показал мне сегодня несколько воспоминаний, одно из них было про то, как дядя Волан-де-Морта издевался над работником Министерства, когда тот пришёл к ним в хижину. Как я понял, его отец взял вину за смерть отца-магла Волан-де-Морта, Тома Реддла, и его семьи на себя, хотя у Дамблдора есть доказательства, что их убил сам Волан-де-Морт…

— Подожди-подожди, что ты сейчас сказал? — ошеломлённо выдохнула я, услышав знакомое имя, но отказываясь воспринимать полученную информацию. — Кем приходился Том Реддл… Волан-де-Морту?

— Это его отец, — повторил Гарри, немало озадаченный моей реакцией на его слова. — Гермиона, что с тобой? Неужели ты забыла, как на втором курсе я уничтожил дневник Тома Реддла? Мы же именно тогда узнали его настоящее имя, мать назвала его так как раз в честь отца, красавца-магла…

«Точно, вот я дура! — сокрушённо подумала я, получив последний кусочек головоломки, который, оказывается, всё это время был у меня под носом, а я его в упор не замечала. — Господи, как же…»

— Гермиона?! — снова громко обратился ко мне Гарри и даже потряс меня за плечо, чтобы получить хоть какую-то реакцию на свои слова. — Гермиона, что с тобой? Ты меня слышишь?

— Да-да, слышу, — словно в трансе ответила я, невидящим взглядом смотря прямо перед собой, а потом вдруг осознала, что сейчас не самое лучшее время, чтобы анализировать полученную информацию, ведь именно в таком состоянии я легко могла выдать себя. Так что, поморгав пару раз, я сфокусировала взгляд на Гарри и как ни в чём не бывало сказала: — Всё в порядке просто я… как-то не ожидала, что могу забыть такую важную деталь. Прости, я, наверное, всего лишь очень устала…

— Может, тогда поговорим завтра вечером? — внимательно вглядевшись в моё лицо, осторожно предложил он, но я сразу возразила:

— Нет-нет, всё в порядке. Так, а в чём тебе нужна помощь?

— Помощь… — озадаченно повторил Гарри, а потом воскликнул: — Ах да, это было лишь одно воспоминание. А второе — воспоминание профессора Слизнорта, когда Том Реддл пришёл к нему в кабинет и спросил про крестражи. Только вот Дамблдор сказал мне, что это ненастоящее воспоминание, точнее, Слизнорт его изменил, и теперь я должен как-то получить то самое, истинное воспоминание. Но я даже не представляю как…

— Ясно, — протянула я, думая в этот момент не о проблеме своего друга. — Да, я тоже, если честно, не представляю, как тебе его раздобыть… Вряд ли Слизнорт отдаст тебе его при первой просьбе… тут надо хорошо подумать… Давай подумаем над этой проблемой ещё раз завтра или на следующей неделе, хорошо? Завтра важный матч, тебе нужно отдохнуть.

— Да, наверное, ты права, — согласился он и уже собрался подняться, как я схватила его за руку, вспомнив об одном своём обещании.

Гарри удивлённо посмотрел на меня, и я, набрав в лёгкие побольше воздуха, пояснила:

— Слушай… я хотела поговорить с тобой по поводу… Малфоя…

— Гермиона, почему ты тогда не помогла мне?! — обиженно воскликнул он, тоже вспомнив, что было вчера вечером, и я немного возмущённо ответила:

— Гарри, я же предупреждала тебя, что он сразу узнает о твоём присутствии!

— Да, но ты могла бы помочь мне оглушить его! — не сдавался Гарри, и мной понемногу начинало завладевать всё большее возмущение, так как вся эта ситуация меня довольно сильно раздражала.

— И что бы я потом сказала профессору Снейпу, если бы он увидел обездвиженное тело своего любимчика? И ты не подумал, что мне с Малфоем ещё месяц сидеть в одной комнате несколько часов минимум, и что, ты весь этот месяц будешь благородно меня защищать?!

— Ладно, прости, может, я и погорячился, — он немного остыл, и я тоже решила сменить гнев на милость:

— Гарри, честное слово, так ты ничего не добьёшься. Может, оставишь пока это всё? Ты говорил по этому поводу с профессором Дамблдором?

— Он сказал то же самое, что и ты, — поджав губы, ответил Гарри, и я выразительно посмотрела на него, говоря: «Так, может, так и стоит поступить?» — Ладно-ладно, я подумаю над этим всем… после Рождества, я тоже как-то уже устал, если честно. Интересно, как всё-таки этот недоумок узнал про то заклятие?! Я даже и не думал, что можно как-то обнаружить человека, скрытого мантией-невидимкой…

— Я тоже, — осторожно сказала я, стараясь, чтобы в моём голосе не было никаких эмоций. — Может, за этим он тогда и ходил в библиотеку?

— Да, точно, — задумчиво протянул он, ведь объект его слежки на самом деле довольно много времени проводил в библиотеке. — Вот уж не думал, что Малфой вдруг так резко поумнеет…

— Да, это неожиданно, — философски заметила я, хотя само́й было даже смешно, поскольку мне были прекрасно известны истинные причины такой резкой прибавки ума у гордого слизеринца. — Ладно, Гарри, это всё, что я тебе хотела сказать. Иди отдыхай, завтра важный матч, неужели ты упустишь возможность отыграться у Малфоя за вчерашнее?

— Ха, ты как всегда права, Гермиона! — рассмеялся Гарри, встав со своего места. — И я, пожалуй, последую твоему совету. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи… — улыбнулась я, но вдруг вспомнила ещё об одном своём недавнем обещании и громко окрикнула: — Гарри?

— Да? — он удивлённо посмотрел на меня, и я, ещё шире улыбнувшись, сказала:

— Джинни просила меня передать тебе «привет».

— Джинни? — придя в некоторое замешательство, повторил Гарри, как будто впервые услышал это имя, и я, продолжая улыбаться, кивнула ему. — Хорошо, спасибо.

Было видно, что мои слова немало удивили его, и я, смотря, как он поднимался по лестнице в свою спальню, с улыбкой подумала: «Эх, мальчики, как же вы долго думаете… но вроде дело сдвинулось с мёртвой точки…» А потом улыбка на моём лице угасла, так как я вспомнила начало нашей с ним беседы.

«Как же так всё могло получиться? — снова и снова спрашивала я себя, невидящим взглядом глядя на догоравшие поленья в камине. — Как так могло получиться, что моя мама лично знала Волан-де-Морта? Как так могло получиться, что она не просто его знала, она ещё и тесно с ним общалась? Он же не мой?..»

Но продолжить эту мысль у меня не хватило духу. Я просто отказывалась верить, что мой биологический отец лишил моего друга родителей. И что сейчас он опять начинал терроризировать магический мир. Я просто отказывалась в это верить.

«В конце концов то, что она его знала и то, что они общались, ещё не говорит о том, что я его дочь. Я почти ничего не знаю о своей матери… может… был кто-то ещё? А Волан-де-Морт, узнав об измене… что?»

Последняя мысль привела меня в ещё большее оцепенение. Последнее, что было известно о Джейн Доусон — как она зашла в тот самый прокля́тый дом, а потом исчезла в компании… Волан-де-Морта. Больше ничего. И шанс, что он оставил её в живых был просто… ничтожным. Все ниточки, которые были у меня в руках на тот момент, вдруг оборвались. И я внезапно с удивлением отметила про себя, что больше не хотела искать новые. Сейчас у меня была ещё какая-то неизвестность, была надежда, что это всё неправда, что я много чего не знаю. Но мать мне было уже не найти, а она была единственной, кто мог окончательно пролить свет на эту тайну. И в принципе, с учётом всех открывшихся обстоятельств неизвестность не пугала меня, как раньше, а давала… покой. Спокойствие.

Так что я, немного приведя мысли в какой-нибудь, но порядок, встала из кресла, потянулась, а потом направилась к себе в спальню, благо уже было начало первого, и проспать завтрашнюю игру очень бы не хотелось, потому как столько людей теперь меня на ней ждало. А загадку, которая последние полгода мучила меня, я убрала в самый дальний ящик своего сознания, чтобы больше его не трогать. Только вот часто так бывает, что у судьбы на всё свои планы. И на тот дальний ящик тоже.

* * *

28 ноября 12:49, Хогвартс

Да, игра, которую так все ждали, была зрелищной, по-другому просто не скажешь. И та вражда, что в последнее время только усиливалась между Гарри и Драко, в то солнечное воскресное утро, казалось, достигла своего апогея. Два ловца, два капитана так яростно носились по полю, что зрители даже порой и не понимали, что вообще происходит. И мальчики не были бы мальчиками, если бы не было нескольких грязных приёмов, причём с обеих сторон. А я сидела и с замиранием сердца следила за ходом матча, только вот меня немного беспокоила мысль, что теперь я даже и не знала, чьей же победы жду. Вроде я как всегда желала победы своего факультета, но теперь и за Драко (только за него) мне было как-то тоже боязно. Так что я была даже обрадована исходом конкретно того матча, который закончился ничьей, ведь ловцы коснулись снитча одновременно, а потом опять столкнулись в воздухе.

Но это был хоть и важный, но не решающий матч, так что гриффиндорцы обрадовались, что хотя бы не проигрыш, а слизеринцы скрипели зубами, что их вдруг мог кто-то пододвинуть в общем счёте. Как бы то ни было, но я вполне искренне радовалась вместе со всеми, минут десять обнимала сиявшую от счастья Джинни, Гарри, настроение которого немного улучшилось, как только объект его ненависти исчез из поля зрения, и даже Рон попытался как-то заговорить со мной в нейтральном ключе, но тут сразу в раздевалку вбежала Лаванда и бросилась обнимать своего Бон-Бона, а я, обрадовавшись, что у меня появился отличный повод ускользнуть, незамедлительно им воспользовалась.

Как же хорошо было на улице! Ясный морозный день, иней на пожелтевшей траве, голые деревья, уже лишившиеся своего пёстрого покрова… Не спеша идя по безлюдной тропинке, так как все зрители уже успели разойтись по своим гостиным, чтобы отпраздновать очередную игру, тем более что уже была вторая половина дня, я как раз размышляла, как бы мне встретиться со своим парнем, чтобы… поздравить его, ну или утешить, я так и не поняла, как он отнёсся к исходу матча. И вдруг чья-то сильная рука схватила меня за запястье, и я, немало испугавшись, обернулась и сразу встретилась со знакомым взглядом серых глаз.

— Что ты?.. — еле-еле произнесла я, поскольку мы сейчас были на открытой местности, и любой случайный прохожий мог нас увидеть, но прохожих пока не было, а Драко, всё ещё одетый в спортивную форму, загадочно улыбнулся мне и потащил меня в сторону опушки Запретного леса.

— Как тебе игра, Грейнджер? — шёпотом спросил он, прижав меня к одному из массивных деревье, так, чтобы никто не мог нас увидеть, а потом жарко поцеловал.

— Неплохо, — выдохнула я спустя некоторое время, крепко обняв его за плечи. — По… здравляю?..

— Спасибо, Гермиона, — тепло улыбнулся Драко, и я не смогла сдержать ответной улыбки, искреннее радуясь тому, что настроение у моего парня не было испорчено встречей с… моим другом. — А почему так неуверенно?

— Поздравляю, — более твёрдо повторила я, вновь поцеловав его. — Просто я как-то не смогла разобрать твоего настроения на поле…

— А сейчас? — выдохнул он, опять жарко меня поцеловав, и я, ответив на поцелуй, прошептала:

— Сейчас… оно заметно улучшилось.

— У тебя есть планы на вечер? — поинтересовался Драко, продолжая крепко обнимать меня и целовать моё лицо.

— Не знаю… — протянула я, наслаждаясь касаниями его губ. — Наши, наверное, будут праздновать… А ваши разве нет?

— Хм, мы привыкли праздновать победы, а не… — высокомерно начал он, но, заметив мой выразительный взгляд, сразу поправился: — Ладно-ладно, в общем, не думаю, что наши будут что-то делать. Кстати, ты оценила, как я… благородно старался держать себя в руках?

— Старался, — хмыкнула я, так как слово «благородно» совсем не подходило в данной ситуации.

— Да, старался, — с улыбкой повторил Драко. — И только ради тебя. И может, мои старания были не очень эффективными, но… могло быть и хуже. И твой дружок тоже хорош!

— Ладно, не начинай, я очень ценю твои старания, — примирительно согласилась я, потому как опять обсуждать эту тему мне очень не хотелось. — Так что там насчёт вечера? У тебя есть какие-то предложения?

— А ты сможешь ускользнуть от своих драгоценных друзей, собирающихся отмечать сегодня ничью? — ехидно поинтересовался он, но, заметив мой очередной красноречивый взгляд, рассмеялся и крепко меня поцеловал, а я моя злость от его поцелуев сразу таяла.

— Смотря ради чего, — загадочно улыбнувшись, ответила я, уже придумав, что скажу друзьям, если они вдруг заметят моё отсутствие вечером.

— Ради свидания со мной, — шёпотом произнёс Драко, коснувшись губами моей щеки. — Мы могли бы полетать с тобой… ты даже не представляешь, как здесь красиво ночью. Только оденься потеплее, уже скоро придут первые морозы…

— Заманчивое предложение, — выдохнула я, на минуту закрыв глаза, а мой парень в это время нежно касался губами моего лица. — Я обязательно хорошенько подумаю над этим предложением.

— Не «я обязательно подумаю над этим предложением», а «да, Драко, я приду в класс двести три на втором этаже, где ты будешь меня ждать в шесть часов вечера», Гермиона, — твёрдо ответил он, и я, открыв глаза, широко улыбнулась его непомерной самоуверенности, а потом легко поцеловала и сказала:

— Да, Драко, я обязательно подумаю над тем, чтобы прийти в класс двести три на втором этаже, где ты будешь меня ждать в шесть часов вечера.

— Несносная Грейнджер! — рассмеялся он в ответ, ещё немного прижав меня к стволу дерева. — Я всё равно буду тебя ждать, а ты долго не думай. Неужели тебе до сих пор не нравятся полёты? Сама же сказала, я сегодня был хорош…

— Если мне не изменяет память, я сказала «неплохо», — самоуверенно поправила я, абсолютно не понимая, как же меня угораздило влюбиться в самого гордого красавца в школе. Хотя в его неисчерпаемой самоуверенности определённо был особый шарм, который чертовски ему шёл.

Но из размышлений меня снова вырвал полный ехидства голос, последовавший за полным страсти поцелуем:

— Значит, договорились. Кстати, а мы собираемся куда-нибудь?..

— Сам же сказал, что ты хотел немного полетать сегодня вечером? — удивлённо переспросила я, но Драко сразу меня перебил:

— Да нет же, не сегодня. Я имел в виду, собираемся ли мы куда-нибудь по твоим делам? Какие у тебя вообще мысли на этот счёт? Где можно найти следующую подсказку?

— Подсказку? — обескураженно повторила я, ведь все подсказки уже нашла, и от этих подсказок голова шла кругом. — Ах да… знаешь, я тут подумала… я, наверное, больше не буду ничего искать.

— Что? — с крайним недоверием в голосе сказал он, но я невозмутимо повторила:

— Я больше не хочу ничего искать. Так что можешь расслабиться, никуда сопровождать меня больше не нужно.

— Подожди-подожди, ты… сдаёшься? — потрясённо уточнил Драко, но я с прежней невозмутимостью ответила:

— Я не сдаюсь. Я просто не вижу смысла в дальнейших поисках. Сам подумай, где и, главное, что нам искать? Мотт Дарелл — это псевдоним, настоящее имя нам никогда не узнать, то, что он был как-то связан с теми убийствами… наши догадки, и только. Моя мать исчезла семнадцать лет назад, с тех пор её никто не видел, никаких упоминаний не было. И нет никаких гарантий, что она в этой стране или жива… Я просто не представляю, что ещё мы можем найти. Да и надо ли оно? У меня замечательные дядя и тётя, заменившие мне биологических родителей, я… пожалуй, теперь я даже и не хочу, чтобы кто-то претендовал на их место, они подарили мне замечательное детство, так что для меня они навсегда будут мамой и папой.

— А как же Гампы? — ещё не придя до конца в себя, спросил он, но и на этот вопрос у меня уже был готов ответ:

— Гампы — чистокровные волшебники, их семья довольно большая. Про тех людей известно лишь то, что они умерли при несчастном случае в лаборатории. Как они связаны с Моттом Дареллом или моей мамой?.. Никак. Никакой связи нет. О Мелиссе Гамп ничего не известно, ближайшие родственники её не удочерили, так что она, скорее всего, попала в сиротский приют. Знаешь, Линда, моя… мама, ну ты понял, она говорила, что её сестру тоже удочерили, когда она была совсем маленькой. Но это будет уж совсем фантастическое совпадение, если моя мама и есть Мелисса Гамп, тем более что она не волшебница, это абсолютно точно. Что та вырезка делала на столе в том самом доме? Не знаю, может, тот псих, я имею в виду Мотта, может, тот несчастный случай — его рук дело, и он сохранил вырезку как трофей ещё одного убийства. Ты же помнишь, от Тома Реддла он взял имя…

— Ты так думаешь? — медленно уточнил Драко, но по его голосу я сразу догадалась, что спорить со мной в этом вопросе он явно не собирался. Я, как всегда, была права.

— Да, — спокойно подтвердила я, продолжая приобнимать его сильные плечи.

— Но, может, тебе стоит всё же уточнить у своих бабушки с дедушкой по поводу Мелиссы? Если они её удочерили, то думаю, что они точно знают её настоящее имя… — вдруг предложил он, но я, улыбнувшись его искреннему желанию помочь мне в поисках, покачала головой из стороны в сторону.

— Нет, я не буду у них спрашивать. Если я начну у них интересоваться этим, то они сразу догадаются, что я в курсе своего удочерения, и моя семья… всё уже будет не так, как было прежде, понимаешь? Я вдруг осознала, что гналась до этого за какой-то призрачной правдой, но эта призрачная правда абсолютно не сто́ит того, чтобы разрушить то, что я сейчас имею. Как-то так. Неужели тебя всё ещё коробит, что твоя девушка из… обычной семьи? Если так, то мы можем и…

Но договорить я не успела, так как Драко жарко поцеловал меня, и мне не оставалось ничего другого, как крепко обнять его за плечи и ответить на поцелуй.

— Мне уже абсолютно наплевать на твою семью, Грейнджер, — выдохнул он спустя пять минут, немного отстранившись от меня, но всё ещё уверенно обнимая за талию. — Теперь я не брошу тебя, будь ты даже сквибом. Ты удивительная, Гермиона. Очень умная. Симпатичная. И… с характером.

— Спасибо, — я широко улыбнулась его словам, особенно последнему, а потом вспомнила кое-что, как раз касаемое своих родителей. — Слушай… моя мама… в общем, в одном письме я случайно проговорилась, что… встречаюсь с… мальчиком, и она очень хочет познакомиться с тобой. У тебя были какие-то планы на Рождество?

— Твоя мама? — удивлённо повторил Драко, но я красноречиво посмотрела на него, и он сразу воскликнул: — Ах да, я понял. Не знаю, обычно мы отмечаем Рождество в кругу семьи, моя мама всегда ждёт не дождётся, когда я приеду из школы на каникулы… Хотя сейчас вряд ли получится посидеть в непринуждённой домашней обстановке…

Теперь мой взгляд был вопросительным, и Драко, поджав губы, пояснил:

— Тёмный Лорд… он сейчас часто у нас бывает, проводит собрания, наш дом теперь что-то вроде штаба, да и моя тётя, Беллатриса Лестрейндж… она… тоже… с характером. И отец… в Азкабане… да, я точно могу сказать, что потерял всё, что имел раньше…

— Да, я поняла, — я и сама поджала губы от воспоминаний об этой безумной женщине, что убила Сириуса прошлым летом, и Драко мне тоже было искренне жаль. И я уже и не собиралась настаивать на совместных каникулах, но тот вдруг сам опять заговорил на эту тему:

— Знаешь, родителям я, конечно, не буду говорить, к кому собираюсь на праздники, сама понимаешь, да? Но я бы мог сказать, что… хочу встретить Рождество здесь, никто не будет проверять, реально ли я нахожусь в школе или нет…

— То есть ты согласен? — прекрасно уловив в его словах ответ, уточнила я, и на лице Драко вырисовалась ехидная улыбка.

— Я обязательно подумаю над этим предложением, Гермиона.

— Паршивец, — выдохнула я, широко улыбаясь, ведь тот смог так изящно использовать мою фразу против меня же.

— А ты как думала, Грейнджер? — рассмеялся он и снова меня поцеловал. — И мой ответ будет сильно зависеть от того, придёшь ты сегодня в класс двести три в шесть часов вечера или нет.

— Ладно, думаю, мы поняли друг друга, — примирительно заметила я, ответив на поцелуй. — И я думаю, нам уже пора в школу… я как-то…

— Замёрзла? — заботливо спросил Драко, и я коротко кивнула в ответ. — Конечно, пошли. Вместе или?..

— Я ещё надоем тебе сегодня вечером, — улыбнулась я, легко поцеловав его в щёку, и освободилась из его крепких объятий. — До встречи!

— Буду ждать! — донёсся до меня полный надежды голос, и я поспешила в замок, чтобы отогреться у камина и послушать рассказы друзей о сегодняшней игре, так сказать, от первого лица, перед тем, как сбежать на свидание уже к другому участнику этой же игры.

Только вот пока я шла до Хогвартса по безлюдной тропинке, слегка припорошённой первым снегом, в голове крутилась фраза, которую я за последние два дня услышала уже дважды. «Ты сдаёшься?» Несмотря на то что слышала я её от совершенно разных людей и в отношении совершенно разных вопросов, мне было всё-таки не по себе. Но что-то мне подсказывало, что не всегда нужно каждый раз выигрывать. Проигрыши тоже важны, так же как и ничьи. И это был как раз тот случай.

Я больше не собиралась ждать, пока одумается Рон, так как теперь я была вполне счастлива с Драко. И я не собиралась больше искать правду о своей настоящей семье, так как вполне была счастлива в той, которая у меня была. Так что это даже и поражением нельзя было назвать, так… разумный компромисс.

* * *

18 декабря 2:25, Lenox House

«Чёрт, нет, только не это… — в ужасе подумала я, посмотрев на две полоски теста, который сделала буквально пять минут назад. — Чёрт, твою мать…»

В этот момент в голове крутились только проклятия, и я села на бортик ванны и обречённо посмотрела перед собой. А потом мысли стали понемногу обретать очертания. Весьма неутешительные очертания.

Последние месяцы были настолько насыщены событиями, что я даже не заметила отсутствия у себя менструаций. А когда заметила и сделала наконец тест — было уже поздно что-то менять. По самым скромным подсчётам у меня сейчас шёл где-то четвёртый-пятый месяц, то есть ребёнок был уже вполне… живым. Все, кто меня хорошо знал, в первую очередь сказали бы, что я никогда особо не заботилась о своём будущем, и это действительно было так, и поэтому меня невероятно пугала предстоявшая ответственность за живого человека внутри меня, но… одновременно я вдруг ощутила в себе… потребность в нём. Я вдруг за какие-то считаные секунды так привязалась к нему, хотя даже не знала, мальчик это или девочка, что мимолётную мысль избавить себя от лишней ответственности сразу же отчаянно прогнала.

И теперь я в полной мере ощутила тягостное бремя ответственности.

«Что же мне делать? Надо ли говорить об этом Мотту?»

В том, что именно он был отцом крохи, которая была внутри меня, я даже и не сомневалась, поскольку уже четыре года как меня не интересовал никто другой, кроме него. Но при мысли о том, что я скажу ему о… нашем ребёнке, сразу замирало сердце. Я даже предположить не могла, как Мотт отреагирует на эту новость. Мы никогда не обсуждали с ним эту тему, а о совместном будущем заговорили всего один раз прошлым летом, да и то мой любовник лишь вскользь намекнул мне, что у него есть на меня планы. Но вот какие это были планы, и видел ли он нас… семьёй, я не знала. И теперь, когда я вдруг стала тщательно анализировать сложившуюся ситуацию, неизвестность очень сильно меня пугала.

Да, впервые в жизни мной завладел почти животный страх, причём не за себя, а за своего малыша, ведь Мотт вполне мог попросить меня избавиться от него. Я вдруг осознала, что почти ничего не знаю о человеке, с которым провела неполных четыре года! Я даже имени его настоящего не знала, потому что он как-то вскользь упоминал, что Мотт Дарелл — это всего лишь псевдоним, но я так и не удосужилась поинтересоваться его настоящим именем. Я не знала, где он живёт, чем занимается, так как все наши встречи были на нейтральной территории и несколько раз в неделю, так было удобнее и мне, и ему. Но сейчас об удобстве можно было забыть надолго. «Что же мне делать?!»

Но больше всего меня приводила в ужас мысль, что у моего парня была просто невероятная способность буквально… читать чужие мысли, в том числе и мои. Меня просто поражало то, как он порой угадывал, о чём я думаю, причём весьма точно. Только вот я довольно быстро научилась не думать вообще ни о чём, когда он изучающе смотрел мне в глаза, и он так до сих пор и не узнал о моём… небольшом обмане. Но теперь вероятность разоблачения была просто неизбежной, особенно после того, как я рассказала бы ему о ребёнке, и мы бы начали жить вместе. Но все мои неутешительные рассуждения прервал довольно требовательный стук в окно.

Быстро выскочив из ванной, я заметила за окном на кухне чёрного филина, к лапе которого был привязан небольшой конверт. Открыв окно, я дрожащими руками отвязала письмо, и птица, недовольно на меня посмотрев, улетела прочь, а я разорвала пергамент и прочитала послание.

Наша квартира, четыре часа, буду очень ждать.

М. Д.

В любой другой день новость о скором свидании привела бы меня в неописуемый восторг, но именно сегодня в свете сложившихся обстоятельств она привела меня в неописуемый ужас. У меня было меньше двух часов, чтобы принять решение: говорить или нет, и что-то мне подсказывало, что лучше не торопить события и всё же немного подумать… присмотреться внимательнее… в конце концов сказать я всегда успею, но вот вернуть сказанные слова у меня уже не получится.

Поэтому, придя к первому разумному решению за всю свою жизнь, я немного успокоилась, привела себя в порядок и вышла из небольшой съёмной квартирки, чтобы встретиться с Моттом. Правда, вышла я за час до назначенного времени, но ключи от той квартиры у меня были, и я вполне могла подождать его, а заодно ещё раз хорошенько обдумать ситуацию.

Только вот когда я подошла к входной двери нашей квартирки для свиданий, то с удивлением заметила, что она была не заперта. Аккуратно приоткрыв дверь, я невероятно тихо проскользнула внутрь, стараясь не издавать ни малейшего звука, и вдруг услышала голос своего парня из основной комнаты, отделённой от прихожей небольшой застеклённой мутным стеклом дверью.

— Что случилось, Мальсибер? — строго задал вопрос Мотт, а у меня волосы поднялись дыбом оттого, сколько холода и власти было в тот момент в его голосе, ведь со мной он разговаривал совсем по-другому. — Я же не один раз говорил, чтобы вы не тревожили меня без серьёзной на то причины, а особенно здесь…

— Да, мой лорд, — почти что прошептал в ответ другой мужчина, но даже в этом едва слышном шёпоте слышался неприкрытый страх, хотя страх, который завладел мной именно в эту минуту, был куда сильнее. — Но я только что вернулся из поездки, в которую вы меня послали… Великаны, они теперь на вашей стороне, повелитель.

— Великаны… — задумчиво повторил Мотт и, судя по звуку, сделал несколько шагов в сторону. — Это хорошая новость. Оборотни и дементоры тоже уже давно на нашей стороне… Ещё совсем немного, и мир перевернётся, и волшебники, чистокровные волшебники, перестанут прятаться в тени этих поганых… маглов…

От его последних слов у меня кровь застыла в жилах, я словно прозрела и теперь видела ситуацию полностью. А точнее, я видела ту катастрофу, в которую по своей же невероятной глупости ввязалась. И теперь в голове была лишь одна мысль: «Господи, какая же я дура!»

— Мальсибер, — Мотт снова обратился к неизвестному мне мужчине, а я в этот момент была в таком ужасе, что боялась даже вздохнуть, чтобы не выдать своё присутствие, — завтра вечером будет собрание, мне нужен подробный отчёт о твоей поездке. И у меня уже есть несколько вариантов, как наши новые друзья могут нам помочь. И ещё, тебе нужно поговорить с Сивым, есть одна семья… которая мнит себя уж очень… неуязвимой. И я очень бы хотел показать им, что это далеко не так, ты меня понял?

— Да, повелитель, — со страхом повторил мужской голос, и я догадалась, что сейчас Мотт его отпустит, и тот выйдет в прихожую и увидит меня.

Поэтому я так же беззвучно выскользнула из прихожей на лестничную клетку, а затем поднялась на один пролёт, чтобы неизвестный волшебник не заметил меня. Но в этом не было необходимости, так как едва он вышел из нашей квартиры, сразу же взмахнул палочкой и с громким хлопком исчез. Сказать, что я была потрясена, — это ничего не сказать, я была просто в неописуемом ужасе, но нужно было что-то делать, поэтому я стала судорожно соображать, в кои-то веки.

 — Если ты так хочешь посмотреть на него, то я могу устроить вам встречу…

— Нет, не надо, не думаю, что это хорошая идея…

— Почему? Неужели ты его боишься? Я думаю, ты ему сразу понравишься…

«Так вот почему он тогда так усмехнулся моему вопросу! Он и есть Волан-де-Морт! Господи, во что же я вляпалась?!»

Но одна-единственная мысль меня всё же утешала — мой парень до сих пор не раскусил меня, несмотря на то что он был невероятно могущественным магом, державшим в страхе всю магическую Великобританию. И у меня был совсем небольшой шанс, что он не сможет раскусить меня и в этот раз. «В этот раз» — потому что встретиться с ним теперь было вопросом жизни и смерти, ведь если я сейчас не появлюсь в нашей квартире, то он сразу переместится в мою квартирку, а мне надо было ещё собрать вещи и обдумать план побега, и на всё это нужно время, причём достаточно много времени. И сейчас только от моей выдержки, от способности держать себя в руках, зависело целых две жизни. И я никак не могла позволить себе оборвать их. Хотя бы одну.

— Привет, — вполне искренне улыбнулась я, открыв запертую дверь своим ключом и опять войдя внутрь, только уже не прячась.

Мотт, увидев меня, тоже тепло улыбнулся в ответ, а у меня всё никак не укладывалось в голове, что именно этот парень, стоявший передо мной и ласково обнимавший меня, мог произнести те полные льда слова о запугивании какой-то семьи. Но я вовремя поймала себя на мысли, что сейчас не самое лучшее место и время всё это обдумывать, так что старалась держаться как можно естественнее, и пока мой спектакль шёл вполне неплохо.

— Всё в порядке? — невозмутимо поинтересовался он, легко коснувшись губами моей щеки, и я, вновь улыбнувшись, прошептала:

— Конечно, как же иначе? — и непринуждённо рассмеялась и страстно поцеловала его.

Как же у меня щемило сердце от мысли, что я целовала этого человека в самый последний раз, что уже вечером я исчезну, растворюсь в апрельской ночи, и никто уже не сможет найти меня. Даже тот, кто подарил мне бесценный подарок, новую жизнь… возможность… исправиться. Но он так же легко мог и забрать у меня эту жизнь, так что… только от меня одной зависело много что, и поэтому я старалась изо всех сил.

Только вот как бы я ни старалась, но исчезнуть у меня получилось всего на полгода. За эти полгода я сменила документы, устроилась на непыльную работу, пересмотрела свой предыдущий образ жизни, осознала все свои ошибки, а ещё родила дочь, невероятно красивую девочку, абсолютно не похожую ни на меня, ни на своего отца. Но именно в тот день, когда я была готова разорваться от счастья материнства, которое полностью поглотило меня после родов, я заметила за собой слежку.

Слава богу, в этот момент я была одна, а за моей дочуркой приглядывала невероятно милая старушка, приютившая беременную меня, когда я уже не могла работать. Тогда было абсолютно очевидно то, что мой бывший любовник уже прекрасно знал всю правду обо мне, и мой приговор уже был подписан, так как он, всей душой ненавидя маглов, точно не оставил бы меня в живых. Но вот моя дочь, Гермиона, могла выжить. Я могла спрятать её в надёжном месте, в семье моей сестры, если бы они выдали её за свою родную дочь, Мотта вряд ли бы заинтересовала их семейная жизнь. Да и фамилия у неё была другая, так как Линда уже давно была замужем, и найти их ему будет весьма проблематично. А я бы добровольно сдалась, перетянув тем самым всё внимание на себя…

В ту ночь, последнюю ночь, я обливалась слезами, прекрасно понимая, что вижу свою дочь в последний раз. А потом, когда слёзы наконец закончились, я оставила её на пороге дома своей сестры, которая старательно искала меня все эти годы, положила пропитанное слезами письмо в ручки малышки, которой тогда не было и двух месяцев, в последний раз поцеловала её маленькую ручку, позвонила в дверь и побежала прочь, ведь если бы Линда заметила меня, я бы уже не смогла сбежать.

Сердце разрывалось на куски, когда я издалека наблюдала за тем, как моя сестра изумлённо воскликнула, найдя поздно вечером на пороге своего дома мою новорождённую дочь. Вот она взяла её на руки и занесла внутрь. И в этот момент я понимала, что больше свою дочь никогда не увижу.

Но это не страшно. Я не могла по-другому. По-другому нужно было поступать раньше. А сейчас пришло время поступить честно. И именно поэтому я не стала прятаться, не стала убегать. Я всего лишь вернулась в свою маленькую съёмную квартирку и стала ждать. И они не подвели меня, буквально через час я уже стояла на пороге старого ветхого дома. Того самого дома.

«Что ж, дорогая, пришло время платить по счетам, — промелькнуло в голове, и от этой мысли на лице непроизвольно появилась горькая усмешка. А потом я перешагнула порог и сразу же поймала на себе его взгляд. Тот самый взгляд багряно-красных глаз, бывших когда-то угольно-чёрными. — Убей меня, любимый, тебе всё равно никогда не узнать, что где-то далеко будет жить та, что совместила в себе частичку меня и… тебя».

Я рассмеялась от этой мысли, а затем быстрым шагом вошла внутрь и захлопнула за собой дверь.

Я резко вскочила с кровати, обливаясь холодным потом и часто-часто дыша от этого, последнего воспоминания. И с этим воспоминанием сразу же появились и другие, тысячи обрывков прошлого, давно забытых обрывков. Наконец я всё вспомнила, и теперь память не ускользала от меня, а наоборот открывала мне моё прошлое, моё ужасное прошлое.

«Линда, Роберт… Гермиона! Моя семья, я помню… я всё помню!» — потрясённо подумала я, сев на кровать и уставившись в темноту перед собой.

Да, теперь я вспомнила всё: своё имя, имена своей сестры и её мужа, своих родителей, своей… дочери. Их адрес и те ужасные обстоятельства, из-за которых мне пришлось оставить самое ценное, что когда-либо было у меня. Я всё вспомнила. Только вот чтобы всё это вспомнить, у меня ушло долгих восемнадцать лет.

«Какая же она, наверное, большая…» — вдруг промелькнуло в голове, поскольку в последний раз я целовала маленькие, буквально кукольные ручки, но это было восемнадцать лет назад.

И как же мне в этот момент ужасно захотелось увидеть её, увидеть свою дочь! Как же я ненавидела себя за то, что пропустила её взросление, что я фактически ничего о ней не знала! Но у меня был шанс всё узнать, теперь, когда воспоминания лавиной обрушились на меня, воспоминания, от которых мне одновременно хотелось и смеяться от радости, и горько реветь, вернулись ко мне, и я наконец могла вернуться домой. Я наконец могла попросить прощения. У родителей за то, что была такой неблагодарной дочерью, у сестры за то, что разбивала ей сердце своим поведением и игнорированием, у дочери за то, что была крайне безответственной матерью, что не смогла дать ей то, что могла бы, что должна была. Я наконец могла начать всё с чистого листа.

Только вот несмотря на радость от возвращения памяти один вопрос не давал уснуть в ту холодную декабрьскую ночь. «Почему он оставил меня в живых?» — снова и снова крутилось в голове, и я всё никак не могла найти на него ответ.

Мотт ненавидел маглов, а я была не просто маглом, а точнее, сквибом, я посмела обмануть его. Но он не убил меня. Он всего лишь стёр память, а потом оставил на пороге этого приюта в богом забытом месте, но он не убил меня. Конечно, можно было предположить, что он любил меня, но… в тот момент я сильно сомневалась, что такой хладнокровный убийца, каким был отец моей дочери, был способен на такие тёплые чувства, как любовь. Скорее всего, моя память немного приукрасила воспоминания о нём, то, каким он был ласковым со мной. Или, может, я просто не замечала мелких деталей, звоночков… а они были, в этом можно было даже не сомневаться. Я просто не хотела их замечать.

А ещё я мучилась от неизвестности, так как он мог узнать и про нашего ребёнка. Но раз он не убил меня, то была очень неплохая вероятность, что этот тёмный маг пощадил и свою родную дочь. А ещё я очень сильно сомневалась, что он вообще о ней узнал. Мне очень хотелось верить в то, что у Гермионы было счастливое детство с любящими её дядей и тётей, заменившими ей родителей. Мне так хотелось, чтобы это было правдой.

«Интересно, какой она выросла? Красавица, наверное… Похожа ли она на меня или… него? А какой у неё характер? Волшебница ли она?» — снова и снова задавалась я вопросами, мечтая, что ещё немного, и я увижусь с ней, увижусь с Линдой, с родителями.

В итоге я вскочила в шесть утра и сразу же побежала во врачебный кабинет, чтобы сообщить, что я всё вспомнила, и меня отпустили к семье. Конечно, просто так, после восемнадцатилетней амнезии, меня никто не собирался сразу отпускать, но дело явно сдвинулось с мёртвой точки. Медсёстры даже связались по телефону с моей сестрой, только вот никто им не ответил, но я списала это всё на то, что дома никого не было, или они, может, уехали куда-нибудь в отпуск, ведь через неделю было Рождество.

Трудно представить себе те усилия, что мне пришлось приложить, чтобы в самый канун Рождества оказаться на пороге дома своей сестры и её мужа, но мне удалось это сделать. Только вот всё оказалось не так радужно, как я представляла себе в мечтах. Совсем даже наоборот.

Я в ужасе смотрела на табличку на засыпанном снегом газоне: «Продаётся», а в голове крутилась всего одна мысль: «Неужели переехали? Как мне теперь их найти?»

Так я и стояла перед домом часа пол, не меньше, как вдруг ко мне подошла пожилая женщина в нежно-голубом пальто и ласково обратилась ко мне:

— Милая, ты уже столько времени стоишь на морозе! Ты кого-то потеряла?

— Да… — растерянно протянула я, всё ещё не отойдя от отчаяния, а потом нашла в себе силы, чтобы отвернуться от пустого дома, и посмотрела на незнакомую женщину. — Извините, вы не знаете, кто жил в этом доме?

— Как же не знать! — улыбнулась она, но её тёплая улыбка быстро погасла. — Жаль, очень жаль, такие хорошие были люди…

— Были? — медленно повторила я, а в это мгновение мной завладел нешуточный страх, но я изо всех сил старалась подавить его. — Они переехали? Вы знаете куда?

— Ой, милая… — женщина грустно посмотрела на меня и тихо пояснила: — Если бы это было так, я была бы очень рада… Но семью, которая жила здесь…

— Что? — выдохнула я, не в силах сказать ещё хотя бы одно слово.

— Они умерли, — чуть не плача, ответила наконец незнакомка, а у меня чуть не подкосились ноги от такой новости. И всё же оставался небольшой шанс, что это другая семья, что Линда с Робертом переехали раньше… — Жаль, очень жаль, мои соседи, Грейнджеры, были такими хорошими людьми. И надо же, остановка сердца, сразу у двоих, а ведь они были ещё такими молодыми…

— Двоих? — тихо уточнила я, находясь в предобморочном состоянии.

— Да, двоих, — повторила женщина, посмотрев на пустой дом. — У них же была дочка, Гермиона, такая бойкая и смышлёная девчушка, училась в какой-то закрытой школе, отличница, Роберт и Линда очень ей гордились. Только вот не знаю, где она теперь, с похорон я её так и не видела.

«Слава богу! — пронеслось в сознании, потому что несмотря на такую ужасную новость хотя бы моя дочь была жива, хотя бы она. — Гермиона… Линда выполнила мою просьбу, оставила ей это имя… Господи, дорогая, прости меня, как же я перед тобой виновата!»

— Милая, что с вами, вы белее снега вокруг! — вдруг воскликнула незнакомка, а мир передо мной внезапно поплыл, и бы так и упала, если эта невероятно добрая женщина не поймала меня. — Пойдёмте ко мне в дом, я напою вас чаем, вы совсем замёрзли!

Я медленно кивнула, абсолютно не собираясь сопротивляться, и послушно пошла за соседкой своей сестры. Как только я разделась и села в мягкое кресло в уютной гостиной, выполненной в оттенках жёлтого и зелёного, моя новая знакомая налила мне горячий чай, а затем села напротив и ласково поинтересовалась:

— Как вы себя чувствуете, дорогая?

— Спасибо, мне немного лучше… — еле-еле смогла выдавить из себя я, отпив немного горячего чая.

— Вы так побледнели, когда я рассказала вам о Грейнджерах, — затараторила она, внимательно следя за мной, словно боясь, что я опять упаду в обморок. — Вы их знали?

— Линда Грейнджер — моя сестра, — тихо ответила я, пустым взглядом смотря в свою чашку.

— Быть этого не может! — воскликнула незнакомка, удивлённо посмотрев на меня. — А я и не знала, что у Линды была сестра! Господи, какой же это, наверное, удар для вас…

— Да… — протянула я, пытаясь переварить полученные новости, — я жила… в другой стране… мы давно не виделись… я так хотела… увидеть её…

— Мне очень жаль… — она печально посмотрела на меня, и я, догадавшись, что с моей стороны выглядело крайне невежливым то, что эта невероятно добрая женщина до сих пор обращалась ко мне как «милая» и «дорогая», тихо представилась своим вновь обретённым именем:

— Дженни. Меня зовут Дженни.

— А я Бетси, — произнесла она, положив тёплую руку на мою левую ладонь. — Мне очень жаль, Дженни.

— Что ж, сама виновата, надо было… почаще… общаться с ней… ведь никогда не знаешь, что может случиться… — я отрешённо посмотрела на метель за окном, поднявшуюся буквально за десять минут, а потом спустя пять минут молчания неуверенно обратилась к своей новой знакомой: — Бетси?

— Да, Дженни? — сразу отзывчиво ответила она, и я, помолчав немного, продолжила говорить:

— Эм… я бы очень хотела… зайти в дом сестры… вы не подумайте, я не хочу что-то украсть… просто вдруг там есть фотографии… я бы очень хотела посмотреть на сестру и… племянницу…

— Ох, конечно! — Бетси сразу вскочила со своего места, а затем мелкими шажками вышла из гостиной и поднялась на второй этаж. Мне было немного неуютно остаться одной в незнакомом доме, но буквально спустя несколько минут Бетси вернулась, держа в руке небольшой ключик. — Вот, держи, милая.

Она протянула его мне, и я осторожно взяла его в руки.

— Грейнджеры часто уезжали в походы и на отдых, а мне оставили ключи, чтобы я поливала цветы, тыже знаешь, Линда очень любила цветы, особенно…

—…фиалки, — закончила я предложение, и на лице Бетси появилась печальная улыбка:

— Да, именно. Когда ты хочешь сходить туда, Дженни? Смотри, какая метель на улице, может, останешься на ночь у меня, а до дома прогуляешься завтра?

— Нет-нет, тот дом совсем близко, ничего страшного, — сразу возразила я, встав из кресла и крепко сжав в ладонях ключ. — Спасибо вам большое, Бетси, за гостеприимство…

— Дженни, милая, да куда же ты пойдёшь в такую метель?! — Бетси от негодования даже вскинула руки, и я удивлённо посмотрела на неё. — Нет, сходишь в дом, а потом возвращайся ко мне, я живу одна, комнат много, а мне и само́й страшно оставаться в такую непогоду одной… да и Рождество всё-таки, вдвоём куда веселее…

— Эм… ладно, — неуверенно согласилась я, потому как мне было абсолютно некуда идти, и предложение переночевать у этой невероятно отзывчивой женщины было как нельзя кстати.

— Хорошо, я тогда не буду закрывать дверь, только возвращайся поскорее, договорились? — Бетси приветливо улыбнулась мне, и на моём лице тоже появилось некое подобие улыбки. А потом я опять надела тёплое пальто и вышла на улицу, где вовсю бушевала вьюга.

Мне повезло, что дом моей сестры находился буквально в ста метрах от соседей, и замёрзнуть во время короткой пробежки я не успела. Открыв дрожащими пальцами дверь на кухне, я осторожно проникла в дом, боясь, что кто-то может меня здесь поймать. Но внутри никого не было, причём давно, и доказательством этому служил слой пыли, успевший накопиться за время пустования дома. Я грустно окинула взглядом кухню, на которой царил идеальный порядок, посмотрела на фиалки, которые до сих пор цвели, видимо, стараниями Бетси, а затем осторожно вышла в просторную гостиную.

Да, фотографии были, причём много. Я как зачарованная смотрела на пейзажи в красивых рамках, ведь мне было прекрасно известно, что, кроме разведения цветов, Линда ещё очень любила фотографировать, а потом потрясённо уставилась на маленькую девочку, которая сидела на плече рослого мужчины средних лет, а рядом стояла сиявшая от счастья Линда.

«Господи, какая же она красавица…» — подумала я, жадно рассматривая свою дочь, а после осмотрелась по сторонам и заметила, что её портретов в этой комнате достаточно много. Вот они на природе, и моей малышке уже около девяти лет, вот Роберт учит её кататься на велосипеде. А вот Гермиона сидит в окружении книжек. А вот она обнимает двух мальчиков, один из которых был с непослушными чёрными волосами, а второй с ровными и рыжими. А вот она сидит в гостиной, а на руках у неё огромный рыжий кот.

Не знаю, сколько я так потрясённо рассматривала портреты, эти кусочки счастливого прошлого, но всё же я вспомнила, что обещала Бетси не задерживаться, поэтому решила, что обязательно вернусь сюда завтра с утра, а пока мне очень хотелось найти комнату Гермионы, чтобы узнать немного больше о ней.

И мои поиски не заняли много времени, так как нужная мне спальня располагалась сразу рядом с лестницей на втором этаже. Внутри было довольно пусто, было видно, что кто-то забрал все свои вещи, но кое-что всё же осталось. Например, на подоконнике одиноко лежала книжка «Увеселение с упырями» какого-то Златопуста Локонса, причём автор на обложке двигался и приветливо улыбался, а я сделала весьма разумный вывод: «Значит, она всё-таки волшебница… в отца… и училась в закрытой школе… Хогвартс, не иначе».

Затем я решила осмотреть письменный стол. И хотя он выглядел абсолютно пустым, но заглянув под него, я обнаружила пожелтевшее от времени письмо, написанное до боли знакомым почерком. Моим почерком.

«Она всё знала… — ошеломлённо подумала я, сев на заправленную кровать. — Линда ей всё рассказала… Пыталась ли она найти меня? Или своего отца? Хотя как она могла это сделать, если я не оставляла никаких контактов? А про Мотта я вообще никому не говорила, и никто из моих родственников его не видел…»

Поджав губы от осознания того, какой же дурой я была раньше, я встала с кровати и, ещё раз оглядев комнату, быстро покинула её, положив старое письмо в карман своего пальто. И пока я шла до дома заботливой Бетси, целый ворох мыслей не давал мне покоя.

«Это он убил их, можно не сомневаться, быть такого не может, чтобы у двух здоровых людей одновременно остановилось сердце. Но как он их нашёл, тем более спустя столько лет? Зачем ему это понадобилось? Он же знал, где я… сам же меня там оставил, но пришёл почему-то за Линдой с Робертом… Что же произошло? И как мне теперь найти Гермиону? Как мне попросить у неё прощения за то, что я успела натворить?»

Только вот несмотря на огромное количество вопросов, ответов почти не было. Но сдаваться я абсолютно точно не собиралась, особенно сейчас, вспомнив столько, столько узнав. А ещё я почему-то не сомневалась, что я найду то, что ищу. И не только свою дочь, но и её отца. На это потребуется какое-то время, но я точно увижу их.

* * *

25 декабря 19:41, Green road, 22

Надо же, как это, оказывается, странно — отмечать Рождество где-то, помимо приюта для умалишённых, в котором я провела восемнадцать лет своей жизни. За эти годы я уже почти и забыла, каково это — просто сидеть в уютной, празднично украшенной гостиной, греться у камина и пить горячий шоколад, заботливо приготовленный моей новой знакомой. Только вот несмотря на все старания Бетси вернуть мне рождественское настроение, оно ко мне так и не пришло. Я всё никак не могла заставить себя не думать о Линде и Роберте, погибших именно из-за меня, я всё никак не могла заставить себя не думать о своей дочери, о местоположении которой мне было абсолютно ничего не известно. И даже домашний уют и горячий напиток не могли растопить в сердце лёд, которым оно недавно покрылось, так как я нисколько не сомневалась, что единственным человеком, на котором была вина за всё произошедшее, — была я.

И всё же я прекрасно понимала, что никакие самоуничтожения и самокопания не помогут мне найти дочь, единственного родного человека, оставшегося у меня в этой жизни. И поэтому я, придя немного в себя, решила приступить к активным действиям, а именно хоть как-то начать её поиски. Только это оказалось далеко не так просто, как хотелось бы.

Поскольку, как я уже упоминала, я провела восемнадцать лет в приюте для душевнобольных, не помня ни своего имени, ни своих родственников, то документы мне восстановили буквально несколько дней назад. И добрые медсёстры также хотели найти моих родителей, но по их старому адресу теперь жили другие люди, и я решила, что спрошу у Линды их новый адрес…

«Спросила… — сокрушённо подумала я, тщательно вытирая пыль в одной из комнат в доме Бетси. — Ладно, пока маму и папу искать не стоит, если меня кто-нибудь обнаружит, то их может настигнуть та же участь, что и Линду с Робертом… А вот Гермиону найти надо, вместе мы, как-никак, обязательно что-нибудь придумаем, да она ещё к тому же и волшебница…»

К слову будет сказать, Бетси, узнав мою историю, а точнее, небольшую её часть про потерю памяти и поиски родственников, предложила мне побыть немного её домработницей за небольшую плату. Для неё, одинокой старушки, это было неоценимой помощью, а для меня — возможностью подзаработать немного денег, чтобы начать поиски, да и тем более Бетси настоятельно предложила мне пожить пока у неё, так что и вопрос с жильём пока не стоял.

Целый месяц я потихонечку прибиралась в доме Бетси, а та всё время находила какие-то новые дела, видимо, чтобы я не уехала от неё подольше, наверное, ей уж очень одиноко жилось в этом доме. Но и свободное время у меня тоже было, когда я выбиралась в Лондон и по крупицам собирала информацию о своей семье. И я была в абсолютном ужасе, когда узнала, что творилось на тот момент в магическом мире.

Волан-де-Морт, мой… любовник и отец моей дочери, после загадочного исчезновения семнадцать лет назад снова вернулся и вновь взялся за старое, а именно попытался захватить власть в свои руки. И у него это, похоже, получилось — судя по газетам, что с невероятным трудом попали мне в руки, официальное правительство было лишь пешкой в руках этого невероятного умного стратега, у которого вся жизнь была просчитана на несколько ходов вперёд. Грязнокровки и сквибы были теперь отбросами общества, а над обычным миром нависла страшная опасность, постоянно пропадали люди, и волна преступности буквально захватила Лондон.

Но самое страшное для меня было увидеть портрет своей дочери со словами: «Разыскивается опасная преступница» и просто баснословным вознаграждением за поимку её и двух мальчиков, которых я видела на фотографиях в доме Линды и с которыми она, видимо, была заодно.

«Да, знали бы вы, кто здесь на самом деле опасная преступница…» — ядовито промелькнуло в голове, когда я смяла в комок очередную газету с портретом Гермионы и выбросила её в мусорку.

Что ж, я довольно быстро выяснила, что моего любовника очень волновал именно один из мальчиков, Гарри Поттер, а Гермиона всего лишь помогала ему, а ещё на неё был повешен весьма жуткий ярлык «Грязнокровка», хотя это было далеко не так, так как её отцом был сам Тёмный Лорд, так отчаянно желавший поймать её и её друзей. Надо сказать, что во время поисков мне надо было быть невероятно осторожной, ведь, чего доброго, и меня могли поймать и убить, если бы кто-нибудь узнал меня, но я так никому на глаза и не попалась, хотя несколько скользких ситуаций всё же было, и не смогла бросить тень на свою невероятно отзывчивую знакомую, приютившую меня почти на два месяца.

А по прошествии двух месяцев я скопила наконец нужную для путешествий сумму (не только с помощью Бетси, я ещё и устроилась в небольшой магазинчик неподалёку, тоже уборщицей и продавцом), так что на несколько месяцев весьма скромного существования мне должно было хватить, тем более что отлынивать от работы я совершенно точно не собиралась. Если честно, я понятия не имела, где мне стоило искать дочь, но сидеть сложа руки я точно не собиралась. Прикинув, что, скорее всего, беглецы будут скрываться где-нибудь в сельской местности, а не в шумном Лондоне, я тщательно изучила фотографии Линды, решив, что Гермиона будет скрываться в знакомых местах, наметила их на карте и отправилась на её поиски.

Только вот один вопрос буквально ел меня изнутри всё это время и не давал спать по ночам. Как так получилось, что… Мотт… нашёл опекунов своей дочери?

* * *

25 декабря 17:23, Green road, 24

— Да уж, странный у вас транспорт… — недовольно проворчал Драко, когда мы подъехали на автобусе до пригорода Лондона, в котором я жила вместе с родителями. Я лишь выразительно посмотрела на него в ответ, как бы говоря: «Ты сам добровольно согласился на поездку к моим родителям, я тебя не заставляла», и он, догадавшись о значении моего взгляда, более вежливо добавил: — Ладно-ладно, я не против, но… это странно, понимаешь?

— Понимаю, — философски заметила я, посмотрев в окно, а затем, увидев знакомые очертания домов, толкнула своего спутника локтем и сказала: — Всё, это нужная улица, выходим.

— Как скажешь, — буркнул Драко, и я, насмешливо посмотрев на этого чистокровного аристократа, впервые оказавшегося в обычном автобусе, взяла его под руку и повела к выходу, как только автобус подъехал к очередной остановке.

Надо сказать, что Драко хоть и был до невозможности заносчивым, но воспитан был весьма недурно, так что галантно помог мне выбраться из транспорта, а потом, взяв в руки свою и мою сумки, направился вместе со мной по покрытому пушистым снегом тротуару в сторону дома моих родителей, где нас уже давно с нетерпением ждали.

— Слушай, Гермиона, как ты думаешь, я… понравлюсь твоим родителям? — вдруг ни с того ни с сего неуверенно поинтересовался он, и я с крайним удивлением посмотрела в ответ, совершенно не ожидая, что такой самоуверенный гордец, как Драко Малфой, мог сомневаться в своей привлекательности для других людей.

— Не знаю, — честно ответила я, всё ещё не придя в себя от шока, и Драко сразу недовольно хмыкнул.

— Тоже мне, поддержка, могла бы и соврать для приличия, что понравлюсь.

— Малфой, тебе абсолютно незачем бояться моих родителей! — рассмеялась я, а в это время вдалеке показался нарядно украшенный дом, в котором я была бесконечно счастлива все семнадцать лет своей жизни. — Они не кусаются, поверь мне, и не такие заносчивые, как некоторые! Вполне обычные и очень даже дружелюбные люди, а уж понравишься ты им или нет — это зависит только от тебя.

— Ладно, я постараюсь включить на максимум всё своё обаяние, — усмехнулся он, а я довольно улыбнулась, ведь к моему спутнику постепенно возвращалась прежняя уверенность в своей неотразимости. — Я надеюсь, ты не расстроишься, если я не буду знакомить тебя со своими?..

— Нисколько, — сразу ответила я, мельком посмотрев на чистейшее ночное небо, усыпанное тысячами звёзд.

— Вот и правильно, — согласился Драко, проследив за моим взглядом. — Моей маме… знаешь, ты бы ей понравилась, если не брать во внимание… твоё происхождение… она не так радикально повёрнута на чистоте крови, как отец… а вот моя тётя… Беллатриса…

— Можешь не продолжать, я и без тебя сообразила, что твои замечательные родственники вряд ли будут мне рады, — резонно перебила его я, а затем мягко взяла под руку и сказала: — Нам сюда.

В этот момент мы как раз подошли к моему дому и свернули на небольшую дорожку. Я сразу заметила, как дёрнулась штора в гостиной, так что не сомневалась, что нас давно ждали, причём с очень большим нетерпением.

Как только мы с Драко подошли к входной двери, и я только-только достала ключ, чтобы отпереть её, как тут она распахнулась, и меня чуть не оглушил громогласный бас:

— А вот и моя любимая внучка!

— Дедуля! — радостно воскликнула я и бросилась обнимать своего престарелого родственника, доблестного служащего полиции шестидесяти пяти лет с поседевшими короткими волосами, тёплыми карими глазами и весьма солидным животом. — Как я рада тебя видеть!

— А я-то как рад! — не отпуская меня из крепких объятий, рассмеялся он, а затем шепнул: — Твои бабушка с матерью уже мне все уши прожужжали про твоего кавалера, быстрее показывай его, пока они не сгорели от нетерпения.

— О боже, — смущённо протянула я, совсем не желая привлекать к себе столько внимания, а дедушка, услышав мой вздох, громче прежнего рассмеялся и сказал:

— И хватит его морозить, вы так легко одеты! Эх, молодёжь… Быстрее в дом, молодой человек!

— Спасибо, мистер Грейнджер, — неуверенно поблагодарил его Драко, когда мы с дедом ушли с прохода в прихожую.

— Какой я тебе «мистер Грейнджер», юноша?! — со смехом в голосе возмутился он, протянув широкую ладонь. — Детектив Кристофер Доусон, к вашим услугам.

— Эм… Драко Малфой, приятно познакомиться, — ещё более неуверенно ответил Драко, и как раз в этот момент за нашими спинами раздался полный удивления голос:

— Драко Малфой? Дорогая, а не про этого мальчика ты говорила, что… — начала говорить бабушка, одетая в один из брючных костюмов изумрудного цвета, но я, густо покраснев, сразу воскликнула:

— Бабуль, не про этого, успокойся!

— Надо же, сколько у вас в школе юношей с таким необычным именем! — подмигнула она, а Драко так красноречиво посмотрел на меня, что моё лицо было даже краснее камзола Санта-Клауса. — Глория Доусон, приятно познакомиться, молодой человек.

— И мне тоже, — Драко улыбнулся моей бабуле своей фирменной, чертовски соблазнительной улыбкой, и она, захихикав, наклонилась ко мне и тихо сказала:

— Ах, Герми, какой он красивый!

— Бабуль, а где мама? — чтобы хоть как-то отвлечь внимание любимых, но таких неуёмных родственников, сказала я, и тут со стороны кухни послышался звонкий голос:

— Дорогая, я здесь! — и к нам в прихожую вышла мама, как всегда одетая в праздничное платье лилового цвета и неизменный передник с ромашками. — Ах, наконец тот самый загадочный юноша!.. Гермиона, ты не представишь нам с отцом своего спутника?

— Мам, хватит… — окончательно смутившись, пробормотала, а в это время за спиной мамы встал папа и приветливо улыбнулся Драко.

— Драко Малфой, приятно познакомиться, — к моему парню, в отличие от меня, всё больше возвращалась уверенность, и он снова широко улыбнулся, сразив наповал своей улыбкой и мою маму, и бабулю. — А вы мистер и миссис Грейнджер, я правильно понял?

— Правильно, мистер Малфой, — улыбнулся ему папа, а затем протянул не менее широкую, чем у дедушки, ладонь. — Роберт Грейнджер, а это моя жена — Линда.

— Гермиона мне о вас немного рассказывала, — любезно заметил Драко, сняв тёплое пальто и повесив его на вешалке в прихожей, а затем встал за моей спиной и выразительно посмотрел на меня.

Я, красная как рак, позволила моему… кавалеру помочь снять мне пальто, а бабуля тем временем насмешливо произнесла:

— Гермиона нам тоже немного про вас рассказывала! — но, заметив мой полный возмущения взгляд, заливисто рассмеялась и добавила: — Вы, наверное, замёрзли с дороги, проходите в гостиную, мы как раз собирались ужинать, а сумки оставляйте прямо здесь, потом разберётесь…

— Нет, бабуль, я хочу сначала привести себя в порядок, и заодно покажу Драко его комнату, а потом мы спустимся поужинать, — возразила я, ведь мне надо было сделать небольшую, но передышку перед семейным обедом, на котором, я нисколько не сомневалась, краска опять не будет сходить с моего лица. — Пойдём…

И с этими словами я взяла улыбавшегося во все тридцать два зуба Драко за руку, что тот едва успел взять в руки свою и мою сумки, а затем потащила по лестнице на второй этаж, где находилась и моя спальня, и комната для гостей. Как только мы поднялись по лестнице, я решила показать сначала комнату Драко, а потом уже заняться собой, так что мы прошли десять шагов по узкому коридору, и я повернула ручку и открыла одну из комнат.

— Я прекрасно понимаю, что это не одна из шикарных спален в вашем фамильном поместье, но неделю потерпеть можно… — язвительно заметила я, включив свет в довольно просто обставленной, но чистой и светлой спальне, в которой моя мама попыталась по максимуму навести уют.

Драко растерянно оглядел своё временное местопребывания, и улыбка медленно сползла с моего лица, так как мне показалось, что ему не понравилась комната. Но он, заметив перемены моего настроения, бросил свою сумку на кровать, а затем подошёл ко мне, крепко обнял за талию и страстно поцеловал.

— Грейнджер, если бы ты не была моей девушкой, я бы стал ненавидеть тебя ещё больше, — прошептал он, едва отстранился после продолжительного поцелуя, — у тебя просто замечательная семья… И комната тоже вполне себе ничего. А где твоя спальня?

— Моя?.. — растерянно повторила я, ещё не придя в себя после такой страсти. — Сразу после лестницы, первая дверь справа.

— Мне было бы любопытно на неё посмотреть… если ты не против… — тихо попросил Драко, и я прошептала:

— Конечно, я могу показать тебе её… — а затем отстранилась от него и, снова взяв за руку, повела в свою комнату.

Как только мы зашли внутрь, и я включила свет, то Драко стал сразу озираться по сторонам, уж не знаю, что он ожидал увидеть в моей спальне, но она была почти такой же, как и его, разве что цветовая гамма была немного другая, не бледно-зелёная, а бледно-голубая, а ещё в моей комнате был массивный письменный стол и не менее массивный шкаф, доверху забитый книгами.

— И почему я не удивлён? — ехидно заметил Драко, бросив уже мою сумку на кровать, а затем подошёл к шкафу и внимательно осмотрел его. — Только не говори, что ты прочитала все эти книги…

— Ты не поверишь, Малфой, но это — лишь малая часть книг, которые я прочитала за свою жизнь, — высокомерно заметила я, подойдя к подоконнику и убрав подальше все свои письма к друзьям, чтобы мой гость случайно не увидел чего-нибудь, что ему было знать необязательно. — Неужели тебя это удивило?

— Нисколько, — проследив взглядом за тем, как я убрала письма в один из ящиков стола, усмехнулся он, снова подошёл ко мне и, притянув меня к себе, жарко поцеловал.

— Мы так никогда не спустимся в гостиную, — каждый раз, когда этот красавец целовал меня, у меня из головы пропадали абсолютно все мысли, и они совершенно не хотели возвращаться даже после того, как поцелуи заканчивались.

— Я никуда не тороплюсь, — прошептал он, вновь поцеловав меня, и в эту секунду дверь в мою комнату приоткрылась, и раздался звонкий голос моей мамы:

— Гермиона, ты здесь? — но, увидев, чем мы с Драко занимаемся, она тут же смущённо добавила: — Оу… я не вовремя…

— Мам, мы сейчас спустимся, — сделав глубокий вдох, крикнула я, выразительно посмотрев на Драко, но тот лишь рассмеялся моему смущению.

— Конечно-конечно, я вас не тороплю, — быстро сказала мама и, лукаво на меня посмотрев, закрыла дверь в мою спальню.

— Мы скоро спустимся? — насмешливо повторил он, но я, сделав ещё один глубокий вдох с целью успокоения, ответила:

— Да, нам всё равно не дадут здесь побыть вдвоём, пока мои не узнают о тебе всё…

— Всё? — рассмеялся Драко, опять легко поцеловав меня. — Думаю, всё им знать точно необязательно…

— Поверь мне, я думаю точно так же, — согласилась я и многозначительно посмотрела на него.

— Ладно, Гермиона, я буду внимательно следить за своими словами, обещаю тебе!

— Хорошо, — вздохнула я виновато добавила: — Ты прости их, если что не так, моя семья очень общительная, просто… очень… и они очень ждали, когда я познакомлю их с моим… другом…

— Всё в порядке, Гермиона, — широко улыбнувшись, заверил меня Драко, и я неуверенно улыбнулась ему в ответ. — У тебя замечательные общительные родственники, я о таких могу только мечтать!

— А что, твои не такие? — с небольшой грустью поинтересовалась я, и улыбка вдруг исчезла с красивого лица.

— Нет, — он набрал в лёгкие побольше воздуха и пояснил: — Сама же знаешь, мои признают только чистокровных родственников, а их не так уж и много, учитывая, что многие сейчас вступают в браки с… обычными людьми. Так что круг общения не такой уж и большой, как хотелось бы. А у моей тёти, которая провела полжизни сама знаешь где, он вообще сильно сузился…

— Ясно… прости, — мне стало настолько неловко, что я влезла так глубоко в душу к Драко, никогда до этого не показывавшего, насколько же его жизнь в действительности… непроста. Но он снова приветливо улыбнулся мне и насмешливо произнёс:

— И поэтому я с удовольствием пообщаюсь с твоими!

— А тебя не коробит, что это вполне себе обычные люди? — язвительно поинтересовалась я, и Драко, рассмеявшись моей колкости, ответил:

— Я изо всех сил постараюсь не быть очень уж брезгливым!

— Очень надеюсь, что постараешься! — рассмеялась я, приобняв его за плечи и легко поцеловав. — И давай уже, приводи себя в порядок, а потом спустимся на ужин, нас уже давно все ждут…

— Хорошо, — согласился Драко, в последний раз поцеловав меня, а затем, широко улыбаясь, вышел из моей спальни, оставив меня одну с невероятным смущением и горевшими щеками.

Я, конечно, изо всех сил попыталась привести себя в порядок, но в таких спутанных чувствах это сделать было непросто. Но, когда я вышла в коридор, одетая в нежно-голубое платье до колена, мой кавалер, увидев меня, замер как вкопанный.

— Потрясающе выглядишь, Грейнджер, — прошептал он, когда я неуверенно подошла к нему на расстоянии одного шага.

— Ты тоже ничего, Малфой, — смущённо выдавила из себя я, так как Драко был одет в весьма стильный костюм, который невероятно ему шёл. — Пойдём?

Вместо ответа он широко улыбнулся мне, и я, взяв его за руку, повела вниз, где мама, несомненно, уже рассказала всем остальным, насколько близкие у нас отношения. Надо сказать, что ужин прошёл не так плохо, как я себе это представляла, хотя яркий румянец и не сходил с моего лица всё это время. И моя любимая бабуля чуть не проболталась, какими же выражениями я покрывала своего парня несколько лет назад, а именно после третьего курса, когда я как всегда гостила у своих родственников летом. Но всё же я смогла как-то замять это и перевести разговор в более непринуждённое русло, так что все в итоге остались довольны проведённым вместе временем.

После ужина мы собрались всей семьёй у камина, где торжественно дарили друг другу подарки. От бабули с дедулей я как всегда получила тёплый шерстяной свитер и книгу, которую давно хотела прочитать, и ещё одну получила от папы, который как никто другой знал мои предпочтения в этом деле. Мама же подарила мне ещё одну косметичку, чему я была очень рада, ведь моя старая почти вся закончилась. Я тоже вручила своим любимым по подарку, которые старательно подбирала ещё летом, когда было время, и даже Драко преподнёс по подарку моим маме с папой и искренне извинился перед бабулей с дедулей, потому что я не предупреждала его, что они тоже будут. А потом мы, ещё немного поболтав и выпив горячий шоколад, заботливо сваренный моей мамой, начали расходиться по своим комнатам.

Мы с Драко выскользнули из гостиной одними из первых, поскольку мне было прекрасно известно, что моим надо было ещё немного посидеть вместе и как следует обсудить моего спутника и наши с ним отношения, чему я никак не могла помешать.

Поднявшись на второй этаж, я хотела было пригласить Драко снова к себе в комнату, но он опередил меня:

— Я зайду к тебе через пять минут, договорились? — тихо спросил он, и я сразу кивнула в ответ. — Мне нужно кое-что взять из своей сумки.

— Хорошо, я буду у себя, — сказала я и проскользнула в свою спальню.

Как же мне было не по себе оттого, что мой бывший… недруг так тепло общался с моей семьёй, но они, похоже, ему очень понравились, особенно судя по тому, что Драко весь ужин непринуждённо шутил и был в центре внимания. И он им, несомненно, тоже очень понравился, так как мама несколько раз так многозначительно посмотрела на меня, словно благословляя нас, что мне стало… очень неловко. Но меня вырвал из раздумий тихий стук в дверь, и я, мигом став с кровати, впустила гостя.

Он медленно вошёл в комнату и, как только я закрыла за ним дверь, неуверенно посмотрел на меня и начал говорить:

— Гермиона… для тебя у меня тоже есть подарок…

Я ещё более удивлённо посмотрела на него в ответ, и Драко, достав из внутреннего кармана небольшой бархатный футляр, подошёл ко мне и открыл его.

— Вот… нравится?..

Внутри оказалась маленькая фигурка дракона, выполненная из белого золота и нанизанная на изящную цепочку из того же материала. От изумления я не могла заставить себя сказать хоть что-нибудь, но полный беспокойства взгляд Драко немного привёл меня в чувства.

— Это… это мне? — едва слышно прошептала я, не в силах отвести взгляда от изящного браслета.

— Да, Гермиона, это тебе, — неуверенно усмехнулся в ответ он, а потом добавил: — Я бы хотел… чтобы у тебя было что-то, что напоминало тебе обо мне…

— Я… я не уверена, что могу принять… такой… ценный подарок, — мне действительно было очень неловко, ведь его подарок в несколько раз превышал мой по стоимости, но Драко не дал мне договорить до конца и, прижав меня к себе левой рукой, так как в правой всё ещё держал футляр, жадно поцеловал.

— Грейнджер, это мой подарок тебе, так что прекращай скромничать, — прошептал он, как только отстранился от меня. — Ни за какие деньги нельзя купить то счастье, которое было сегодня за праздничным ужином с твоей семьёй. И это, — он немного приподнял футляр с браслетом, — меньшее, что я могу дать тебе взамен.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я, и Драко, довольно улыбнувшись, достал украшение и помог мне надеть его на левую руку. — У меня тоже есть для тебя подарок…

— Грейнджер, мне точно хватит от тебя подарков, — попытался было возразить он, но я высвободилась из его объятий и, подойдя к своему столу, достала из верхнего ящика книгу, обмотанную праздничной ярко-зелёной лентой.

— Честно, это мелочь, но… — я протянула ему подарок, и Драко, вчитавшись в название книги, звонко рассмеялся.

— Про квиддич?! Здорово, такие книжки мне нравятся! Спасибо!

— Я очень рада, что тебе понравилось, — тепло улыбнулась я в ответ, ещё раз взглянув на своё левое запястье, словно не веря, что на нём был этот невероятной красоты маленький дракон.

Драко, проследив за моим взглядом, довольно улыбнулся, так как подарок явно мне понравился, а затем снова притянул меня к себе и продолжил жадно целовать, словно мы виделись с ним в последний раз. И на одну секунду мне даже показалось, что счастливее меня в этот момент никого на свете и не было.

Примечание к части

Спонсор главы — Train — Shake up Christmas, несмотря на то что за окном 30 июля)

* * *

3 января, 19:44, Хогвартс

— Привет, Гермиона, как прошли каникулы? — не успела я поудобнее усесться в уютном кресле рядом с довольно большим окном, как ко мне подсела Джинни и сразу набросилась на меня с вопросами.

— Привет, Джинни! — я искренне обрадовалась ей и, дождавшись, пока та тоже устроится напротив меня, ответила: — Ничего особенного, хотя неделя с родителями — это очень даже неплохо. А как прошли праздники у тебя?

— Терпимо, — хмыкнула Джинни, и я вопросительно посмотрела на неё. — Рону, похоже, надоела его зазноба, по крайней мере он не стал звать её к нам, и одно это уже радует! Он что-то в последнее время сам не свой, если честно, все каникулы ходил словно в воду опущенный…

Я всем нутром чувствовала, что она не просто так рассказывала мне про своего брата, но говорить ничего не стала, так как в душе чувствовала некое подобие… отмщения. А Джинни через некоторое время поняла, что меня подобной темой уже не разжалобишь, и благоразумно решила повернуть нашу беседу в другое русло.

— В основном мы сидели дома и играли в настольные игры. А ещё на праздники приехали Фред с Джорджем, так что, в общем-то, скучно никому не было. А когда погода была хорошей, то мы дружно выбирались на улицу и играли в заколдованные снежки. Мы с Гарри даже смогли выиграть Рона и Билла… — в этот момент в её интонации промелькнуло что-то… такое, чего не было раньше, и я крайне заинтересованно посмотрела на подругу.

— Значит, вы с Гарри теперь… команда?

— Эм… знаешь, мы действительно много говорили в праздники, — уже в открытую смутилась она, а на моём лице как бы против воли расцвела довольная улыбка. Но Джинни довольно быстро взяла себя в руки и, откинувшись на спинку кресла, мечтательно посмотрела в потолок. — Как я поняла, у него что-то там не ладится с Джоу…

— Да, мне он тоже что-то такое говорил, — протянула я, следя в это мгновение за каждым её движением, причём я нисколько не соврала: Гарри действительно перед самыми каникулами консультировался у меня по поводу одного вопроса в плане отношений, и как я поняла, его… «отношения» планомерно заходили в тупик. — И что ты думаешь делать?

— Думаю, что Дин мне как-то… надоел, — сказала наконец Джинни, продолжая изучать потолок, словно на нём в этот момент шёл какой-то крайне интересный фильм.

— Надеешься, что Гарри поймёт этот намёк? — осторожно поинтересовалась я, так как прекрасно понимала, почему её нынешний парень ей «надоел».

— Очень на это надеюсь, — ответила она, с вызовом посмотрев мне в глаза. — Знаешь, Гарри, конечно, очень медленно соображает в некоторых областях, но он далеко не так безнадёжен, как тебе кажется…

— Джинни, если вы сойдётесь, я буду только рада, — от одной только мысли об их возможном романе я широко улыбнулась, и такая же тёплая улыбка засияла на лице моей подруги. — Тем более что Гарри и так уже достаточно долго думал.

— Спасибо тебе, Гермиона. А ты не хочешь помириться с Роном? — да, как только она опять вспомнила о своём брате, на которого я до сих пор была обижена, от моей довольной улыбки не осталось и следа, и Джинни сразу заметила перемены в моём настроении. — Да ладно тебе, Гермиона, я же не прошу тебя простить ему всю его дурь и броситься в объятия! Но вы могли бы дружить втроём, как это было раньше. Неужели тебе само́й приятно, что ваше трио… распалось?

Как бы я ни хотела обратного, но я действительно очень скучала по тем временам, когда мы втроём были друзьями не разлей вода без всей этой романтической подоплёки и всяких интриг. И Джинни прекрасно знала, что в тот момент она была права на все сто процентов и даже больше, только вот тактично молчала, внимательно вглядываясь в моё лицо. И я, смутившись подобного повышенного внимания, машинально поднесла левую руку, чтобы заправить выбившийся локон.

— Да, Джинни, ты права, я бы очень хотела, чтобы всё было, как прежде… — наконец я нашла в себе силы на признание очевидного, только вот моё признание осталось без должного внимания, поскольку взгляд Джинни зацепился за одну очень необычную вещь на моей руке.

— Гермиона, откуда это у тебя?! — ошеломлённо воскликнула она, быстро пододвинувшись ко мне поближе и взяв моё левое запястье в свои руки. — Какая красота!

— Эм… мне родители подарили… — тихо выдавила из себя я, потому что, опять-таки, как бы этого ни хотела, но рассказать подруге про своего парня просто не могла. Как и про свои каникулы, которые мы провели вместе и которые я запомню буквально на всю жизнь, настолько они были прекрасны.

— Надо же, какие щедрые у тебя родители! А почему именно дракон? — видимо, я уже настолько отвыкла от общения с Джинни, что даже и забыла, насколько же она была проницательной и умела замечать даже такие мелочи, которые любой другой и не заметил бы.

А ещё она сразу заметила мой потрясённый взгляд, потому что если подумать, то дракон выглядел вполне логичным подарком от Драко, так как его назвали в честь созвездия Дракона, а вот со стороны родителей… как-то не очень.

— Эм… наверное, потому, что в моей палочке сердечная жила дракона… — протянула я, найдя единственное объяснение подобного подарка.

— Вот это да! Надо же, а я и не думала, что твои родители столько всего знают и помнят, они же не волшебники!

В этот момент вся моя кропотливо построенная легенда превратилась в огромный карточный домик, который готов был разлететься от первого же дуновения ветерка, и этот ветерок был очень близко, надо сказать. Но я была бы не я, если бы спасовала перед первой же трудностью.

— Да, мой отец очень интересуется волшебным миром, думаю, это была его идея, — уже более уверенно сказала я и постаралась максимально правдоподобно улыбнуться. И мои старания не прошли даром: с лица Джинни сразу исчезла задумчивость и настороженность, а им на смену пришла не менее тёплая улыбка.

— Здорово! И кстати, жаль, что ты в этот раз не приехала на Рождество к нам, ты ведь уже почти что Уизли! — на этих словах она звонко рассмеялась, и я поддержала её не менее громким смехом.

— Спасибо, Джин! На следующие праздники обязательно постараюсь выбраться к вам!

— Я тебе верю, Гермиона! — Джинни дружески похлопала меня по плечу, но тут в зоне видимости появился тот самый бедняга Дин, который уже успел… «надоесть» ей.

Он многозначительно, почти умоляюще посмотрел на неё, и Джинни, мельком взглянув на меня, тяжело вздохнула и произнесла:

— Ладно, Гермиона, я пойду…

— Ага, до встречи, — быстро сказала я, и та нехотя выбралась из уютного кресла рядом со мной и направилась к пока ещё своему бойфренду, и было трудно не догадаться, что кого-то в ближайшее время ждёт далеко не самый простой разговор.

Что ж, каникулы, конечно, прошли замечательно, можно даже было сказать «превосходно», но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Как и плохое, однако.

Как же я была рада, что наше с Драко наказание от Снейпа подошло к концу! Теперь хотя бы не надо было сидеть вечерами в его тёмном и холодном кабинете и заниматься, пусть даже и немного, какой-то ерундой. И хотя мне было немного жаль, что больше официального повода для встреч у нас не было, мы вполне могли встречаться тайком, как делали это в самом начале года. Только вот он уже не просил меня помогать ему в своих таинственных делах, а я оставила поиски родителей, и в итоге мы просто наслаждались обществом друг друга. К сожалению, далеко не все были рады подобной идиллии в моей личной жизни. И первый недовольный нашёлся буквально на следующий день после моего возвращения в Хогвартс.

— Эм… Гермиона, можно с тобой поговорить? — неуверенно пробормотал Рон, когда подошёл ко мне практически перед самым ужином, в то время как я уже начала собирать свои пергаменты и учебники обратно в сумку.

Мои поднятые брови должны были прямо сказать ему, что я была, мягко говоря, очень удивлена подобным предложением, но вслух ничего не сказала, давая ему тем самым продолжить свою мысль. Рон немного помялся на месте, опустив взгляд себе под ноги, а затем так же неуверенно продолжил:

— Слушай, мне… мне на самом деле жаль, что так вышло с Лавандой… я в плане того, что… не надо было вмешивать её… в нашу… дружбу… то есть нашу с тобой и Гарри и… в общем, прости, я, наверное, был неправ, когда назвал тебя… заучкой и…

После такого весьма спутанного, но всё же извинения, я ещё немного красноречиво посмотрела в полные растерянности глаза Рона, а потом коротко произнесла:

— Да, не должен был, ты прав. Что, Рональд, соскучился по моей помощи с домашними заданиями?

— Не только, — виновато ответил он, снова посмотрев себе под ноги. — Я соскучился по тебе. Мы долго не разговаривали… и Гарри тоже… в последнее время мы стали редко тебя видеть…

Понаслаждавшись ещё немного капитулировавшим ловеласом, я вдруг широко улыбнулась и весело сказала:

— Я тоже соскучилась по вам, мальчики!

— То есть ты простишь меня? — будто не веря моим словам, робко уточнил Рон, на что я ещё шире улыбнулась.

— Конечно, куда я денусь?!

— Здорово! — впервые за очень долгое время на его лице тоже расцвела тёплая улыбка, чего не было даже в обществе его крайне навязчивой подружки, что ещё немного потешило моё самолюбие. Но долго упиваться подобным я не собиралась, а Рон тем временем присел ко мне и зашептал: — Слушай, Дамблдор дал Гарри задание…

— Да, я знаю, — быстро ответила я, оглянувшись по сторонам, чтобы нас кто-нибудь ненароком не подслушал.

— Мы хотели обсудить его как следует вечером, уже после отбоя… и без твоих гениальных мозгов, боюсь, обсуждение будет… не очень продуктивным, — Рон с такой надеждой посмотрел на меня, что я даже не смогла сдержать смех.

— Да, я это и так поняла. Хорошо, давайте как следует всё обсудим, в десять?

— Да, в десять здесь, — сказал он, а потом помог мне убрать оставшиеся вещи в сумку и протянул её мне. — Я подожду тебя здесь, мы же вроде… старосты, должны держаться вместе…

— Что-то раньше ты об этом не думал… — язвительно заметила я, взяв сумку в руку, но Рон так виновато посмотрел на меня, что в этот момент обижаться на него было бы преступлением. — Ладно-ладно, я сейчас всё положу и вернусь, так уж и быть, будем держаться вместе… А вон и Гарри!

Как раз в это время к нам подошёл Гарри, выглядевший в последнее время крайне задумчивым, и я с лучезарной улыбкой поприветствовала его:

— Гарри, привет! Подождёшь меня, я быстро, а потом все вместе пойдём на ужин?

— Э-э-э… привет, Гермиона… все вместе? — он растерянно посмотрел сначала на меня, а потом на Рона, но тот лишь почесал затылок, а я опять улыбнулась.

— Да, все вместе, ты против?

— Эм… нет, нет, конечно, я только за! — до Гарри наконец-то дошло, что мы с Роном стояли в шаге друг от друга и вовсе не ругались, и можно было сделать вполне логичный вывод, что мы помирились.

Но я простила Гарри его лёгкую задумчивость и даже заторможенность, тем более что догадывалась, откуда шли её корни, ведь задание профессор Дамблдор дал тому вовсе не самое простое. И поэтому я была просто обязана помочь ему.

Что ж, в последнее время мою жизнь можно было сравнить с весами, на одной чаше которых были мои дорогие друзья, а на второй — мой парень. И как только я концентрировала своё внимание на одной из них, то вторая сразу же перетягивала меня на свою сторону, грозясь скинуть из состояния равновесия в пучину отчаяния. Вот и в этот раз, как только я появилась за ужином в компании старых друзей, Драко сразу заметил перемены в наших отношениях. И не сказать, чтобы он был ими обрадован.

— Драко, что случилось? — устало поинтересовалась я у него, когда зашла в один из пустых классов на восьмом этаже в начале девятого, как мы и договорились с ним накануне.

— А давно ли это ты снова начала общаться с Уизли?! — сразу недовольно воскликнул он, как только я закрыла за собой дверь.

— Я общаюсь с ним с первого курса, — стараясь говорить как можно невозмутимее, заметила я, подойдя к нему и легко приобняв за плечи. — Он и Гарри — мои друзья. И несмотря на… размолвку в начале года, они всё равно будут ими…

— Размолвку? — с каждой секундой раздражение в его голосе усиливалось вдвое, но я старалась не поддаваться на провокации и сохранять спокойствие. — Если ты не забыла, то он назвал тебя «заучкой»! И это именно я тогда утешал тебя!

— Я не забыла, — тихо ответила, смотря прямо в серые глаза. — И я так же называла его… всяко, так что в долгу точно не осталась. А с твоей стороны это вообще выглядит странно, ты пять лет не звал меня никак, кроме «грязнокровки»…

— Я ведь уже извинился, я был неправ! — вспылил Драко, а мои запасы терпения постепенно заканчивались.

— Рон тоже извинился и сказал мне то же самое. И я простила и тебя, и его, так что всё честно… И кстати, мне сегодня нужно будет в десять вернуться в гостиную, мы договорились с Гарри и Роном, надо решить одну проблему… — я изо всех сил старалась аккуратно выбирать выражения, чтобы не проболтаться о чём-нибудь важном, но мои старания пропали даром, поскольку Драко в этот момент волновало совсем другое.

— Честно?! То есть теперь вместо встреч со мной ты будешь пропадать с этим рыжеволосым болваном, который дальше своего носа не видит?! — от подобного тона я уже не на шутку разозлилась, так как вместо нравоучений Драко мог бы и порадоваться, что я наладила отношения с друзьями, пусть он и ненавидел всей душой, почти так же, как и меня совсем недавно.

И именно поэтому я рывком сделала два шага назад и, разгневанно на него посмотрев, процедила:

— Ты ничем не лучше Рона, Малфой, точно так же не видишь дальше собственного носа! — а затем быстро развернулась и быстрым шагом направилась прочь из класса, изо всех сил стараясь не зареветь хотя бы при этом напыщенном гордеце.

Но покинуть кабинет я не смогла, поскольку Драко быстро соскочил с парты, на которой до этого сидел, и, подбежав ко мне, схватил за руку и притянул меня к себе, а затем крепко обнял, что мне даже было трудно пошевелиться.

— Немедленно отпу… — хотела было возмутиться я, но меня прервали полным страсти поцелуем.

— Ладно, прости, — выдохнул он, как только немного отстранился от меня. — Я действительно вижу далеко не всё… И я не дам этому Уизли отнять у меня всё твоё время…

— Хватит, — протянула я, вдруг осознав, что корнем злости, что вдруг проснулась в его душе, была ревность, причём неприкрытая, а главное, совершенно необоснованная. — Я же не отказываюсь общаться с тобой. Но Гарри и Рон — мои друзья, и им я должна помогать точно так же, как и тебе… помогала в начале года. Обещаю, я не буду проводить всё своё свободное время рядом с Роном, тем более что он всё ещё… с Лавандой, так что… тебе не о чём переживать.

— Хорошо, если так, — прошептал Драко, мягко коснувшись губами моей щеки. — Значит, до десяти я должен наверстать всё то, что хотел успеть сегодня за вечер…

— Неужели ты так много хотел успеть за этот вечер? — насмешливо поинтересовалась я, на что получила лишь тихий смех и очередной поцелуй. — Неужели тебе не хватило наших каникул?

— Нет, не хватило, — ответил он, крепко прижав меня к себе и покрывая моё лицо поцелуями. — После них мне хочется быть с тобой круглые сутки… А тут влез Уизли…

— Всё, хватит… — протянула я, но в его голосе больше не было злости, так что всерьёз его слова было воспринимать глупо.

— Ты пойдёшь фотографировать с Пэнси в выходные? — вдруг спросил Драко, и я, далеко не сразу поняв суть вопроса, немного помолчала, словно собираясь с мыслями, а затем растерянно сказала:

— Да, она мне вчера написала записку, просила снова прогуляться с ней… подожди, а ты откуда знаешь, что она пойдёт в выходные фотографировать?! Я же не успела тебе ещё сказать об этом!

— Мне сказала Пэнси, — ответил он, внимательно вглядевшись в моё лицо, и не зря, надо сказать, ведь мной потихоньку стало завладевать раздражение.

— То есть ты опять с ней общаешься?! — возмущённо воскликнула я, и он, опешив от такой реакции, недоуменно проговорил:

— Ты что, Грейнджер, ревнуешь?! Да не нужна она мне!..

— Делать мне больше нечего, — зло прошипела я, мигом убрав руки с его плеч, и попыталась высвободиться из крепких объятий, правда, у меня ничего не получилось. — Я три месяца старалась, чтобы она хоть как-то отвлеклась от тебя, а ты теперь снова даёшь ей надежду!

— Да не даю я ей никакой надежды! — начал свою защиту Драко, продолжая прижимать меня к себе.

— А Пэнси ты об этом не забыл сказать?! — воскликнула я, в этот момент больше всего жалея собственные силы, а уже во вторую очередь самодовольную слизеринку.

— Представь себе, не забыл! — мой крайне удивлённый взгляд должен был сразу сообщить Драко, что это, мягко говоря, очень трудно было представить, и тот, сделав глубокий вдох, пояснил: — Она подошла ко мне вчера, попросилась поговорить… а я был в таком замечательном настроении после каникул с тобой, что… согласился… общаться с ней иногда, как с другом, потому что, по её словам, ей это было очень нужно. Но я сразу предупредил Пэнси, что сейчас у меня есть девушка, и наши с ней отношения… в общем, ей ничего не светит.

— И она тебе, разумеется, поверила… — ядовито протянула я, не подозревая до этого, какой же мой парень может быть… наивным.

— Не знаю, поверила она мне или нет, мне, если честно, на это как-то наплевать. Но избегать её у меня уже тоже больше нет никакого желания…

— Ты не поверишь, Малфой, Рон сказал мне примерно то же самое, что тебе Паркинсон, — в этот момент я не смогла сдержать улыбки, и Драко так же тепло улыбнулся мне в ответ. — И причины возобновления нашей дружбы… примерно такие же.

— Ясно, — прошептал он, снова начав целовать меня. — Но они и так забрали у нас много времени, так что… не будем его терять…

И по моим не менее жарким ответным поцелуям Драко должен был догадаться, что я полностью разделяю его точку зрения.

* * *

7 января, 11:23, Хогвартс

— Гермиона, мне нужна твоя помощь… — было бы совершенно очевидным ожидать подобной фразы от Гарри с Роном или Джинни, но вот от Паркинсон я услышать такое была… не совсем готова.

— И в чём же? — осторожно поинтересовалась я, в то время как мы не спеша шли по Запретному лесу, залитому ярким солнечным светом, в поисках удачных кадров дикой природы.

— Я… ты знаешь… во вторник поговорила с Драко… — начала она неуверенно бормотать, а меня так и подмывало сказать: «Да, Паркинсон, я и без тебя это знаю». Но вместо желчи я сделала крайне озадаченный вид, и она продолжила мямлить: — В общем, Драко сказал, что мы можем… общаться, как прежде… то есть как друзья… а ещё он сказал, что у него есть девушка…

— И… что? — спросила я, поскольку не видела в этом ничего… необычного. — Он же тебе сказал это ещё тогда, когда вы… расстались?..

— Да… — в этот момент Паркинсон помрачнела, а я была готова локти грызть оттого, что сама же ей напомнила о её проблемах. — Сказал… только тогда я подумала, что это был всего лишь предлог, а теперь… у него действительно кто-то появился, он стал часто пропадать вечерами, ещё чаще, чем раньше, до вашего наказания…

— Пэнси, я не понимаю… — начала было я, так как действительно не понимала, зачем Паркинсон всё это мне рассказывает, но та меня перебила:

— Я хочу узнать, кто она! — вдруг выпалила она и с надеждой посмотрела на меня, а у меня в горле застрял огромный ком, ведь не признаваться же мне, что девушка её безудержной любви стояла сейчас прямо перед ней.

— Зачем тебе это? — устало поинтересовалась я, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость.

— Затем, чтобы посмотреть, на кого он меня променял! — воскликнула Паркинсон, а я тем временем посмотрела на молодого оленя, который осторожно вышагивал по свежевыпавшему снегу сквозь голые чёрные стволы деревьев.

— И ты считаешь, что тебе после этого станет легче? — стараясь не шевелиться лишний раз, чтобы не вспугнуть животное, тихо проговорила я, наведя на него фокус.

— Да, — пробормотала она, а я тем временем сделала снимок и внимательно посмотрела на неё. — По крайней мере я смогу понять… чем же не угодила ему. Я бы могла… начать краситься по-другому или…

— Пэнси, даже если ты начнёшь её копировать, то Др… Малфой вряд ли бросит свою девушку и вернётся к тебе… — у меня чуть душа в пятки не ушла, потому что я по привычке начала говорить имя своего парня, хотя обычно в разговорах с Паркинсон называла его исключительно по фамилии. И мне даже показалось, что она это заметила, но виду не подала, а я решила впредь лучше следить за языком. — Зачем тебе это всё? Ты же вроде отпустила его…

— Но он же согласился общаться со мной! — уже чуть не плача ответила Паркинсон, а я в этот момент зло подумала: «Вот, Малфой, спасибо, удружил…» — Может, у нас ещё что-то получится?! Я исправлюсь, буду именно такой, какой ему хочется…

— Давай… давай пока отложим эту тему? — предложила я, заметив на ветке неподалёку диковинную птичку и указав рукой на неё Паркинсон, и та, заметив её, навела свой объектив в нужную сторону. Когда снимок был сделан, я, стараясь говорить максимально дружелюбно, дополнила: — Если ты так хочешь узнать, кто она, то можно что-нибудь… придумать, но действовать надо аккуратно, чтобы всё не испортить. Ты со мной согласна?

Она активно закивала в ответ, видимо, согласная на всё, лишь бы узнать больше о своей сопернице, а я, тяжело вздохнув, попыталась всё же отвлечь её от мыслей о Малфое, хотя теперь это было сделать невероятно трудно.

Как только наша фотопрогулка подошла к концу, я тут же отправила послание своему парню, поскольку мне было просто необходимо как можно быстрее обсудить услышанное накануне, так как несмотря на то, что Паркинсон согласилась немного подождать, кто знал, что входило в это её понятие «немного». В итоге перед ужином мы всё-таки смогли увидеться, и я сразу накинулась на него с претензиями.

— Малфой, твоя подружка хочет посмотреть на твою девушку, может, ты устроишь нам встречу?! — раздражённо воскликнула я, как только тот вошёл в «наш» класс.

— Так вот ты зачем захотела со мной увидеться! — несмотря на неприкрытое раздражение в моём голосе, Драко лишь рассмеялся, а затем как всегда обнял меня, и мне в его объятиях стало спокойнее. — А я уже размечтался, что это ты так сильно по мне соскучилась!

— Надо с этим что-то делать… — пробормотала я, буквально растворяясь в его сильных руках.

— Зачем? — прошептал он, нежно проведя руками по моей спине. — Мало ли что она хочет?.. Ты ей ничего не должна, и я тоже…

— Как же ты не понимаешь, — выдохнула я, а все эти интриги уже сидели костью в горле, и мне очень хотелось уже наконец выпутаться из этих хитросплетений. — Если мы не… «покажем» ей твою девушку, то она сама может начать… искать её, и рано или поздно найдёт. И тогда проблем будет намного больше…

— Да, ты как всегда права, — тихо согласился Драко, поцеловав меня в щёку. — Если не можешь что-то остановить, то это надо…

—…возглавить, — закончила я за него предложение, и мы тихо рассмеялись.

— Или чем-то её отвлечь… — пробормотал он, и я уже хотела скептически поинтересоваться чем, но в его взгляде промелькнуло что-то такое, что заставило меня заинтересованно посмотреть на него в ожидании продолжения.

Но Драко лишь продолжал загадочно улыбаться мне, так что я спустя некоторое время не выдержала этих гляделок и спросила:

— Ты что-то знаешь такое, чего не знаю я?!

После этих слов его улыбка была уже от одного уха до другого, и он, громко рассмеявшись, крепко поцеловал меня и прошептал:

— Да… Блейз по секрету признался мне… что ему давно нравится Пэнси… и мы…

—…могли бы отвлечь Пэнси! — догадалась я, отчего уже и на моём лице расцвела не менее радостная улыбка. — Только как?

— А когда вы в следующий раз собираетесь на свою прогулку? — продолжая улыбаться, поинтересовался Драко, и я, начав понимать, что к чему, ответила:

— В следующие выходные. А точнее, в субботу в десять утра. И Блейз будет где-то неподалёку?

— И даже больше. Где-то неподалёку буду я с Блейзом, ведь оставлять тебя наедине с этой парочкой совершенно точно не собираюсь…

— Подожди-подожди, — план, конечно, был хорошим, но было много нюансов, которые немного мешали его реализации в жизнь. — Никто не должен видеть нас с Пэнси, точно так же, как и нас с тобой. А если Блейз увидит, что мы с ней гуляем…

— Хм… смотри, давай я приведу его… в половину одиннадцатого к небольшой полянке, на которой вы обычно ошиваетесь… И не спрашивай меня, откуда я это знаю, — я, поджав губы, молча выразительно посмотрела на Драко, и тот сразу начал оправдываться: — Да-да, я иногда слежу за вами, но не всё время, и сегодня меня там не было.

— И что дальше? — мне действительно хотелось узнать продолжение плана, так что я решила опустить неожиданные подробности и принялась слушать своего сообщника.

— А ты в это время куда-нибудь ускользнёшь. Как и я, когда приведу его на поляну, чтобы Пэнси меня не увидела. Блейз не дурак, сразу сообразит, какой шанс ему выпал, и… тебе не придётся больше гулять со своей новой подругой, и мою девушку показывать тоже…

— А если она объединится с Блейзом, чтобы выследить нас? — я решила уточнить последнюю деталь, но и на это у Драко был готов ответ:

— Я попрошу Блейза, чтобы он держал меня в курсе планов Пэнси, если он не сможет отвлечь её от этой мысли. Но я думаю, что у него всё получится.

— Надо же, каким ты вдруг стал стратегом! — удивлённо воскликнула я, действительно поражённая неплохим, в общем-то, планом.

— С кем поведёшься… помнишь, как мы водили за нос Поттера?.. — усмехнулся он, а затем вдруг спросил: — А кстати, что он думает по поводу меня и?..

— Ему пока не до тебя, у него сейчас другие приоритеты…

— Какие? — тут же заинтересованно уточнил Драко, но я так выразительно посмотрела на него, поскольку тот совершенно не собирался выдавать свои планы, и планы Гарри требовать… было нечестно. — Ладно-ладно, я не лезу в дела твоего драгоценного друга, если они не касаются непосредственно меня. Так как тебе план?

— Можно попробовать, — протянула я, и Драко, правильно уловив в моём голосе поддержку, довольно улыбнулся и принялся целовать меня, пока ещё было время побыть немного вместе.

Надо сказать, что план Драко неожиданно удался, причём полностью: Блейз в следующие выходные просто из кожи вон лез, чтобы понравиться Пэнси, когда они остались наедине на полянке в Запретном лесу, а она, получив ударную дозу повышенного внимания к себе, больше не тревожила меня, а ещё как-то и от Драко отстала, так как теперь ей было с кем проводить вечера. Конечно, он держал меня в курсе их отношений, поскольку его друг не мог упустить возможности похвастаться о своих успехах, и я была рада первому поцелую Паркинсон и Забини не меньше, чем поцелую Джинни и Гарри после одного из матчей по квиддичу, ведь теперь мои друзья были вместе, а… недруги… заняты абсолютно другим, и им было, мягко говоря, не до меня.

В таком подобном темпе прошло ещё несколько месяцев, и несмотря на то что из внешнего мира приходили весьма тревожные вести, мой маленький хрупкий мирок из переплетения друзей и недоброжелателей ещё как-то держался, а я была, можно сказать, даже счастлива. Была счастлива ровно до того момента, пока одним прекрасным утром в середине пасхальных каникул не получила письмо, после которого мой мир разбился на тысячу мелких кусочков.

* * *

27 апреля, 20:25, Поместье Малфоев

— Драко, подойди ко мне… расскажи про свои успехи, — тихо произнёс я, неотрывно смотря прямо в испуганные глаза стоявшего передо мной отпрыска Малфоев.

Полумрак вокруг разгонял лишь тусклый свет из огромных окон, что были расположены по левую руку от меня в огромном зале, заполненном холодом и страхом. Да, каждый, кто входил сюда, испытывал неподдельный ужас, но больше всех, казалось, его испытывал шестнадцатилетний школьник в чёрных одеждах, стоявший прямо передо мной. Но маленький Малфой взял себя в руки и медленно, с опаской подошёл к моему стулу с высокой спинкой, на котором я неподвижно сидел, обдумывая свои дальнейшие планы.

— Мой лорд, — едва слышно прошептал он, остановившись в трёх шагах от меня, и я безучастно посмотрел на него, так как вряд ли этот малец мог сказать мне хоть что-нибудь дельное. Но ему было необходимо это сделать, иначе я мог и разозлиться… а он прекрасно знал, что могло случиться в подобном случае. И поэтому продолжил едва слышно шептать: — Я пытался… выполнить ваш приказ…

— Но безуспешно… — протянул я без единой эмоции в голосе, а страх тем временем буквально душил Малфоя-младшего. — Я слышал, Драко, я слышал. Ты не подумал, что твои неудачные попытки могли навести кого-нибудь на не самые приятные мысли?

Это был очень скользкий вопрос, и в доказательство этому ужас в серых глазах усилился стократно. Он стоял передо мной и, несмотря на то что боялся сделать хотя бы одно движение, буквально дрожал от страха. Мне было бы забавно смотреть на это, если бы не то плачевное обстоятельство, что его отец, Люциус, сильно расстроил меня прошлой весной, когда упустил пророчество и мальчишку Поттера. А теперь и его сын не радовал новостями. Печально, очень печально.

— Мой лорд, — шёпотом обратился ко мне Малфой-младший, и я, оторвавшись от мыслей по поводу его дальнейшей судьбы, снова пристально посмотрел на него. — Летом я нашёл в магазине «Горбин и Блэк» Исчезательный шкаф…

Я слегка поднял бровь, и мальчишка не мог не понять, что эта информация была равнозначна пустому звуку.

— Второй шкаф, связанный с ним, находится в Хогвартсе… — продолжил говорить он, и во мне сразу проснулось какое-то подобие заинтересованности.

— Почему же ты раньше не сказал мне об этом, Драко? — тихо спросил я, поскольку подобный портал мог очень помочь нам в будущем, а мальчишка сообщил мне о такой важной детали так поздно.

— Он… он сломан, мой лорд, — буквально съёжившись от страха, ответил тот, а я едва заметно усмехнулся. «Да, как же могло быть иначе. И здесь ничего не получилось… Да, Малфои, от вас ровным счётом никакой пользы…» — Второй шкаф, который находится в Хогвартсе, сломан, но о нём никто не знает, я надёжно его спрятал. И я… знаю, как его починить…

— Неужели? — в моих словах прозвучал неприкрытый скепсис, хотя и интерес тоже появился, ведь если бы шкаф был рабочим…

— Да, — тихо ответил Малфой-младший, но голос его стал немного увереннее, видимо, и он осознавал, что можно было сделать, если починить проход. — Я… пока ещё не всё готово, но… есть успехи. Ещё два месяца, мой лорд, и шкаф будет работать, как прежде.

Что ж, не сказать, чтобы я очень верил в задумку Малфоя, но убивать его пока мне тоже не хотелось. «Пусть поживёт ещё два месяца и попытается что-нибудь исправить. Получится — я буду очень доволен, нет… значит, на одного Малфоя в этом мире станет меньше… А может, и не на одного».

Но всё же новость об Исчезательном шкафе в Хогвартсе очень меня заинтересовала, так что я захотел лично убедиться в его существовании и тихо произнёс:

— Драко, покажи мне этот шкаф.

Да, Беллатриса совсем недурно обучила племянника окклюменции, раз никто до сих пор не вывел его на чистую воду, но сейчас мне нужно было проникнуть в его сознание, и он добровольно пустил меня в него. Действительно, в комнате, заполненной всяким хламом, именно в той комнате, в которой я спрятал её, частицу своей души, был и старый Исчезательный шкаф, двойник которого каким-то чудом оказался в магазинчике моего старого знакомого. Надо же, на самом деле всё могло получиться… Птички, которых Малфой-младший отправил в последний раз, прожили дольше всех предыдущих, одна даже не умерла, так что надежда на починку портала всё же была. Но было и ещё кое-что…

Мне вдруг захотелось быстро просмотреть, не натворил ли мой маленький помощник ещё каких-нибудь глупостей, помимо того про́клятого ожерелья и отравленного вина́, так что я начал быстро пролистывать его воспоминания, словно большую энциклопедию, в поисках чего-нибудь интересного. И почти сразу же наткнулся на это… интересное.

Вот он сидит за праздничным столом в компании каких-то людей, а рядом с ним — та самая девчонка, Грейнджер, что постоянно ошивается с надоедливым Поттером. И та непринуждённость, что царила за ужином, не давала никакой возможности быть понятой как-то ещё. Я копнул глубже, и вот ещё: он обнимает её и целует в маленькой комнатке, где, кроме них, никого нет. Целует одного из своих главных врагов, целует грязнокровку!

Несмотря на приятную новость о возможном коридоре в школу Чародейства и Волшебства, я был очень недоволен увиденным в мыслях своего слуги, какого-никакого, а Пожирателя Смерти. Очень недоволен. Чистокровный волшебник, отпрыск двух самых чистокровных семей, влюбился в какую-то… нечисть, грязь. И эту грязь нужно было срочно убрать.

Я вновь посмотрел в глаза мальчишке, и страх в них, казалось, достиг своего апогея. Он прекрасно понял, что только что выдал мне. Он боялся, что я расскажу всё его родителям. Он боялся позора. И правильно делал, ведь именно так я и планировал поступить.

— Люциус с Нарциссой обо всём узнают, Драко, — тихо сказал я, стараясь сдерживать гнев и брезгливость. — Надеюсь, ты и сам понимаешь, как это мерзко?

— Да, мой лорд, — невероятно тихо, дрожащим голосом выдавил из себя Малфой-младший, словно боялся, что я убью его на месте.

Честно говоря, за подобные глупости так и надо было сделать, но что-то в моей растерзанной душе не дало осуществить задуманное. Наверное, это всё-таки была мысль, что Малфой-младший всё же старательно работал над шкафом, который мог помочь мне. И я старательно отгонял от себя мысль, что и сам когда-то давно вот так влюбился… в… да её даже грязнокровкой было нельзя назвать, намного, намного хуже.

— Ты больше не притронешься к ней, Драко, — прошептал я с угрозой в голосе, решив преподать маленькому мальчику очередной суровый урок. — Я буду внимательно следить за этим. И очень тебе советую как следует заняться Исчезательным шкафом, иначе… я буду крайне недоволен. Ты же помнишь, что ты должен сделать до конца года, Драко?

— Да, мой лорд, — едва слышно ответил тот, и я усмехнулся тому, что не единственный из чистокровных волшебников, оказывается, смог попасть в подобную ловушку.

«Скоро я положу этому конец, — подумал я, пристально вглядевшись в дрожавшего от страха слугу, такого же слабого, каким когда-то был я. Но не теперь. — Совсем скоро эти грязнокровки узнают своё место и не смогут больше портить жизнь таким, как мы с тобой, мой юный друг…»

— Иди и не подведи меня, Драко, — почти приказал я, и Малфой-младший, в последний раз посмотрев на меня полными животного ужаса глазами, чуть ли не выбежал из моего тронного зала.

«И что мне со всем этим делать?» — задался я вопросом, когда дверь едва слышно скрипнула и захлопнулась, и я остался в одиночестве.

Как-то мне не очень хотелось проводить воспитательную беседу с Люциусом и его женой, благо что мой старый знакомый только недавно вернулся из чудесного места под названием Азкабан. Раз уж они не могли изначально воспитать из своего единственного отпрыска достойного человека, то сейчас тыкать их лицом в ошибки было бы крайне неразумным. Но кто-то всё равно должен был «побеседовать» с мальчиком о его неправильном поведении. И раз это буду не я, и не его родители, то…

— Мой лорд, — словно угадав мои мысли, в комнату осторожно вошла Беллатриса, как всегда с короной спутанных чёрных волос на голове и в чёрных одеждах. Гордая, неприступная, опасная, безумная… и бесконечно преданная и мне, и чистоте крови. Идеальный солдат. Идеальная помощница. Она уверенно прошлась по комнате и остановилась в двух шагах от меня. — Вы недовольны тем, что придумал Драко?

«Интересно, в каком же состоянии предстал перед ней мальчик, если она сразу побежала заступаться за него передо мной…»

— Беллатриса, я доволен тем, что придумал твой племянник… — тихо протянул я, смотря в чёрные глаза, в которых в этот момент полыхало обожание. — Я недоволен тем, что он… посмел связаться с грязнокровкой…

— Этого не может быть, мой лорд! — тут же воскликнула она, потеряв самообладание, но я мигом потушил огонь ярости всего одной-единственной фразой:

— Ты сомневаешься, что я мог правильно интерпретировать мысли мальчика, Беллатриса?

— Нет, повелитель, я нисколько в вас не сомневаюсь, — прошептала Беллатриса, искренне боясь потерять моё расположение к себе. — Но как он мог?!

— Ты хорошо обучила его окклюменции, Белла, я даже и не представлял, каким хорошим ты можешь быть учителем… — едва слышно произнёс я, продолжая без единой эмоции вглядываться в её лицо, и после моей похвалы на её губах расцвела довольная улыбка. — И я не сомневаюсь, что ты так же хорошо побеседуешь с ним и по этому вопросу, он же твой племянник… Как же будет грустно, если отпрыск одной из самых чистокровных семей вдруг сбежит с… поганой грязнокровкой…

— Этого никогда не будет, мой лорд, — с неприкрытой страстью в голосе ответила она, и эта страсть немного грела мою вконец окаменевшую душу. — Я побеседую с Драко. У него сейчас… непростой возраст, кто в подобных годах не совершал… ошибок?.. Но он точно всё поймёт и исправится. Я лично проконтролирую это.

— Да, ты, несомненно, права, Беллатриса. И именно поэтому я отпустил его, а не убил, как изменника… Но вот те маглы, с которыми он был в Рождество…

— Мой лорд, Драко в Рождество был в Хогвартсе… — Беллатриса осторожно попыталась возразить мне, но я смерил её полным льда взглядом, и она тут же замолчала.

— Я же говорю, ты хорошо обучила его, Белла. И ни ты, ни его родители даже и не подозревали, где он был на самом деле. Но скрыть от меня у него это не получилось, и не удивительно, впрочем… — я усмехнулся тому, что в мире действительно не было человека, который мог бы соперничать со мной по силам, разве что старик Дамблдор… но вдруг мальчишке Малфою повезёт, и он действительно убьёт его? А затем снова продолжил развивать свою мысль: — Но я не хочу, чтобы те маглы, что посмели разделить трапезу с твоим племянником, видели этот свет…

— Вы знаете, кто они? — она сразу уловила в моём голосе, что я хочу сделать, и её довольная улыбка сразу трансформировалась в хищную.

— Да, я видел мельком адрес, — пояснил я, пристально посмотрев на Беллатрису.

— Можно мне пойти с вами, мой лорд? — шёпотом попросила та, буквально сгорая от предвкушения скорого веселья, и я не мог отказать в маленькой радости своей самой преданной последовательнице.

— Можно…

Вот она, та самая безумная улыбка, что могла означать только одно: скорую смерть тем, кто посмел встать на пути этой женщины. Я решил не откладывать в долгий ящик ещё один мой урок Малфою-младшему, так что уже через полчаса две чёрные тени стояли на пороге небольшого, но просторного домика, подоконники которого были заставлены фиалками.

Внутри были семейная пара: мужчина и женщина средних лет, те самые из воспоминаний моего маленького помощника. Двух других, постарше, в доме не было, но я абсолютно не собирался тратить время на их поиск: мне было вполне достаточно, что хотя бы этот дом опустеет, причём в ближайшем времени. Как же они удивились, когда мы с Беллой неслышно вошли к ним в гостиную, где мужчина читал газету, а женщина вышивала. Но две зелёные вспышки — и газетные листы с шелестом разлетелись по небольшой комнатке, а нитки тихо упали на пушистый ковёр бледно-лилового цвета.

«Вот и всё», — флегматично подумалось мне, когда я, быстро проведя взглядом по стене, полностью завешанной фотографиями в рамках, внезапно зацепился за большую фотографию с надписью: Самому удачливому рыбаку, Кристоферу Доусону.

Я так удивился, увидев знакомую фамилию, фамилию из давно забытого прошлого, что даже подошёл к стене и внимательно вгляделся в фотографию, на которой был грузный мужчина лет пятидесяти, в одной руке державший крупную рыбину в половину себя, а другой крепко прижимавший к себе того, чей труп остывал в двух шагах от меня. Внимательно присмотревшись, я догадался, что, скорее всего, это был отец, причём женщины, которую я только что убил, ведь у её незамужней дочери была совершенно другая фамилия.

Ещё немного поблуждав взглядом по старым фотографиям, в самом углу, рядом с очередным горшочком с противными фиалками, я вдруг наткнулся на то, чего совсем не ожидал увидеть. На старой фотографии были две девочки школьного возраста, сёстры, одетые в одинаковые бледно-голубые платьца до колена. Одна была постарше, в ней отчётливо угадывалась миссис Грейнджер, а вот другая… эти непослушные каштановые волосы… эти зелёные глаза, не узнать которые было просто невозможно. Словно в трансе я взял в руки фотографию в аккуратной деревянной рамке голубого цвета и вгляделся в лицо второй девочки.

— Мой лорд… — осторожно обратилась ко мне Беллатриса, поскольку мы уже довольно долго были в этом доме, а моё поведение вдруг начало отклоняться от привычного.

Но я не мог заставить себя оторваться от фотографии и продолжал в томительной тишине всматриваться в неё, тщетно пытаясь привести мысли в какой-нибудь, но порядок.

«Какая ирония… — усмехнулся наконец я и аккуратно вернул фотографию на место. — Как же я мог вот так, случайно, наткнуться на сестру… её сестру? Да, Драко, мой дорогой мальчик, сколько же у нас общего… И ты, и я когда-то давно наступили фактически на одни и те же грабли… Что ж, дело сделано, больше ни ты, ни я подобными глупостями заниматься не будем…»

Мигом отогнав от себя все мысли о прошлом, я собрался и невозмутимо направился к выходу из странного дома, поглощённый в этот момент лишь мыслями о грядущем мире… в котором я должен был править над такими, как… она.

* * *

29 апреля, 9:31, Хогвартс

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — обратилась ко мне Джинни спустя пять минут после того, как я распечатала письмо, полученное от бабушки с дедушкой. И как только я поняла, что было написано в этом письме, то стеклянным взглядом уставилась прямо перед собой, а мои руки задрожали. — Гермиона?!

— Прости, — выдохнула я, а затем вскочила со своего места и помчалась прочь из Большого зала.

Я бежала сломя голову, причём абсолютно не беспокоясь о конечной точке маршрута, и ноги сами привели меня в туалет Плаксы Миртл. Отбросив сумку в сторону, я бухнулась на холодный пол и, закрыв руками лицо, дала волю слезам, которые начали течь ещё в обеденном зале.

Так я и рыдала не знаю сколько, но рано или поздно меня нашли друзья. Первой подошла ко мне Джинни, а Гарри с Роном благоразумно остались стоять неподалёку.

— Гермиона… — тихо протянула она, сев рядом со мной, но я не могла найти в себе сил, чтобы вслух произнести то, о чём было написано в письме, так что просто протянула его ей. Та внимательно вчиталась в текст, а потом выдохнула: — Мерлин…

— Что случилось?! — воскликнул Рон, заметив реакцию сестры, но она молча протянула письмо, и теперь они вдвоём с Гарри вчитывались в помятую бумагу.

Наконец, когда письмо было прочитано всеми, Гарри едва слышно произнёс:

— Как такое может быть?.. Сердечный приступ… сразу у двоих? Я в это не верю…

Я сразу поняла, на что он намекал, и спорить в этом вопросе с ним было очень глупо, но сейчас мне было не до этого, и ни одна догадка, ни одна правда уже не могла вернуть мне родителей. Родителей, воспитавших меня, подаривших мне замечательное детство… Моих маму и папу… От этой мысли я разревелась ещё сильнее, и Джинни, прекрасно понимая, в каком я была состоянии, просто молча села рядом и стала гладить меня по спине, пытаясь разделить со мной эту боль. Мальчики же тактично оставили нас вдвоём.

Осознание того, что мои родители погибли, пришло не сразу. Даже когда я через три дня стояла на кладбище рядом с бабушкой, дедушкой и их многочисленными друзьями и знакомыми, я всё никак не могла понять, что за люди лежали в лакированных гробах, покрытых цветами. Я отказывалась даже думать, что там были мои мама и папа. Я не могла в это поверить. Но это было так.

Как только каникулы закончились, весть о том, что случилось с моими родителями, облетела всю школу, наверное, ещё и потому, что все прекрасно понимали, чьих это было рук дело. Мне сочувствовали, пытались как-то помочь, учителя закрывали глаза на мою рассеянность на занятиях, поскольку сейчас я абсолютно не могла ни на чём сконцентрироваться, но… родителей это всё равно не вернёт. Мне сочувствовали буквально все, кроме одного человека, поддержки от которого я так ждала. Но Драко почему-то избегал меня первое время после каникул, хотя думать о причинах его странного поведения мне как-то… не хотелось. Я была так занята переживаниями по поводу своей утраты, что не видела очевидного. И это очевидное скоро само встало перед моими глазами.

В один из дней, когда я с совершенно отсутствующим видом брела в одиночестве по одному из коридоров на втором этаже, потому как в последнее время я почему-то стала избегать людей, причём не только друзей, а всех, кто-то схватил меня за руку и потащил куда-то. Я была настолько удивлена этим, что даже не стала сопротивляться, и, только оказавшись во всё том же туалете плаксы Миртл, непонимающе уставилась на Драко, а моим похитителем оказался именно он.

— Мне нельзя с тобой видеться… — прошептал он, а затем подошёл ко мне и попытался обнять, но я сразу же его оттолкнула.

— Где ты был всё это время?! — чуть ли не закричала я, разгневанно посмотрев ему в глаза, ведь вот уже почти неделю тот старательно избегал меня, а теперь вдруг полез обниматься.

— Гермиона, ты даже не представляешь, как я тебя люблю, но… прости, я… — виновато опустив взгляд в пол, пробормотал Драко, но от его скудных извинений мне стало ещё хуже, чем было до этого.

— Лучше бы ты и дальше меня избегал, — зло процедила я и собралась быстро выйти из туалета, но он схватил меня за руку, тем самым не дав выполнить задуманное.

— Да как ты не понимаешь?! — воскликнул Драко, снова попытавшись прижать меня к себе, но я отчаянно сопротивлялась этому. — Я не могу быть с тобой ради тебя же! Он узнал о тебе! Он узнал, что мы вместе… И он очень разозлился… я уже и так провинился перед ним из-за этого ожерелья…

— Что? — едва смогла выдавить из себя я, а мысли в голове тем временем зароились, словно пчёлы. — Как он мог узнать о нас? Какого ожерелья? Так это ты подсунул его Кэти! Это ты отравил Рона!

— Я… я… я не мог по-другому, если я не выполню его приказ, он убьёт меня! Я… показывал ему… кое-что, а он вдруг… он вдруг стал смотреть другие воспоминания… и он увидел нас… в Рождество, — неуверенно прошептал он, закрыв от страха глаза, а ко мне тем временем постепенно приходило осознание. Но раньше пришёл кое-кто другой.

— Отойди от неё, Малфой! — зло прорычал Рон, ворвавшись к нам в заброшенный туалет, а за ним вбежал и Гарри, но я абсолютно не обращала на них внимания, так как у меня вдруг открылись глаза.

— Он… увидел в твоих воспоминаниях… моих родителей?.. — едва слышно спросила я, невидящим взглядом уставившись прямо перед собой.

Драко ничего мне не ответил, но по его взгляду, полному боли взгляду и так всё было понятно. Мальчики тоже быстро сообразили, что за сцена разворачивалась на их глазах, поэтому молча уставились на нас, не решаясь вмешаться.

Я же, словно очнувшись ото сна, тихо проговорила:

— Убирайся… — но, заметив, что тот всё ещё стоял передо мной с абсолютно растерянным видом, повторила, чуть не крича: — Убирайся! Пошёл вон отсюда! Я тебя ненавижу! Ненавижу!

И быстро достав из кармана мантии палочку, взмахнула ей, и яркая вспышка очень сильного и коварного заклинания промелькнула буквально в сантиметре от его лица. Я не собиралась причинять ему реальный вред, так что это было предупредительное заклинание, но с учётом всего того, что я только что узнала, я могла и быстро передумать. И Драко сразу сообразил это. В последний раз кинув на меня полный боли взгляд, он рывком выбежал из туалета, а я осела на пол и судорожно зарыдала, ведь одно дело было потерять родителей только потому, что ты грязнокровка, а другое — из-за того, что человек, которому, казалось, ты доверял всё, сам их и выдал. Трусливо и безропотно.

Слёзы катились по моим щекам, но я была не в силах заставить себя поднять взгляд н друзей, потому что теперь они наконец поняли, что за предательница была рядом с ними всё это время. Постояв ещё немного в туалете, они молча ушли из него, а я так и осталась реветь на холодном полу, безуспешно пытаясь смыть слезами боль от потери, потери всего: родителей, друзей, любимого.

Едва начало темнеть, силы окончательно покинули меня, и я, уже абсолютно ничего не чувствуя, пошла в свою гостиную, чтобы лечь в кровать, хотя и сильно сомневалась, что смогу заснуть. Но не успела я ступить на первую ступеньку лестницы, ведущей в спальню для девочек, как кто-то опять схватил меня за руку и потащил куда-то в сторону, подальше от всех остальных.

С отсутствующим видом я уставилась на Джинни, усадившую меня в одно из кресел, а затем севшую рядом и теперь с негодованием смотревшую мне в глаза, а рядом с ней сидели и Гарри с Роном, несомненно, рассказавшие ей о произошедшем днём.

— Гермиона, и как ты это объяснишь? — тихо воскликнула она, а в её взгляде отчётливо читалась злость. Но я абсолютно без единой эмоции в голосе прошептала:

— Никак. Тут нечего объяснять. Я дрянь, и таких друзей, как вы, не заслуживаю, — и попыталась встать из кресла, чтобы уйти куда-нибудь подальше, но сделать этого мне не дали.

— Конечно, не заслуживаешь, — подтвердила Джинни, крепко держа меня за руку. — Но тем не менее бросать тебя в такой ситуации я точно не собираюсь. Как и они. А теперь расскажи, как всё так получилось, чтобы я могла отругать тебя как следует, а потом мы бы подумали, что делать дальше.

— Джинни, мои родители… они на самом деле опекуны, — тихо начала говорить я, и после этих слов из её взгляда мигом пропала злость и раздражение, осталось только удивление и непонимание. — Я приёмная дочь, узнала это летом, когда нашла свидетельство об удочерении.

— Но почему ты не рассказала об этом? — воскликнула она, но я вполголоса продолжила говорить:

— Потому что не хотела, чтобы вы меня жалели. Я не хотела афишировать это. А ещё я хотела найти своих родителей. И в этом мне стал помогать Малфой…

— Но как? — всё, что смог выдавить из себя Рон, и я перевела отсутствующий взгляд на него.

— Он застукал меня как-то ночью, когда я хотела выбраться из школы, и обещал сдать Филчу, если я не помогу ему. И взамен обещал тоже помочь мне. С тобой мы были в ссоре, Гарри… больше общался с тобой, чем… со мной. Так мы с ним и сработались. Моя настоящая мама… она была… бунтаркой, у неё были проблемы с полицией, она сбежала от родителей, а ещё… она была знакома с Ним…

— С Волан-де-Мортом? — шёпотом уточнил Гарри, и я медленно кивнула. — Но как?! Твоя мама, она же не…

— Она не волшебница, — едва слышно ответила я, а потрясение в глазах друзей только усиливалось. — Но это был он, Гарри, только она не знала его настоящего имени. Он представился ей как Мотт Дарелл. Помнишь, я тогда сильно удивилась, когда ты сказал мне про Тома Реддла?

— Так вот почему… — всё, что смог выдавить из себя он, а я тем временем тяжело вздохнула и вернулась к рассказу:

— Да. Это был он. Про них было много заметок в газете, только я не знаю, какие их связывали отношения. И кто мой отец. Моя мать пропала семнадцать лет назад, в том самом доме, доме Реддлов, где он убил своих родителей, и больше её никто не видел. И как-то так получилось, что пока мы с Малфоем искали информацию о моих родителях, мы… сблизились. Вот и всё. И ты был прав, Гарри, Малфой действительно Пожиратель Смерти и что-то замышляет, но я не знаю что. Всё, что знала, я тебе рассказала.

— Но как Малфой мог… помочь ему убить твоих родителей? — прошептала Джинни, и я, горько усмехнувшись, ответила:

— Мы провели вместе Рождественские каникулы у меня. А он показал эти воспоминания… ему. Не знаю зачем… это уже неважно. И это он пытался отравить тебя, Рон… и с Кэти тоже он постарался… господи, какая же я дура…

— Да, Гермиона, ты, конечно, дура… — протянула Джинни, сев на подлокотник моего кресла, и крепко обняла меня, потому что слёзы опять как бы против моей воли посыпались из глаз. — Но ты уже и так наказана. Даже слишком…

— Да, наказана… — прошептала я, закрыв ладонями лицо. — И я пойму, если вы больше не захотите общаться со мной…

— Брось, Гермиона, все совершают ошибки, — сказал Рон, тоже встав из кресла и приобняв меня за другое плечо. — Но Малфой тоже совершил ошибку, доверившись тебе, ведь ты нам много про него рассказала. А ты уверена, что он?..

— Да, я сама видела метку на его руке, — немного успокоившись, прошептала я.

— А где он всё-таки прятался всё это время? — тут же спросил Гарри, и я, виновато посмотрев на него, так как это именно я водила своих друзей по ложному следу, ответила:

— В Выручай-комнате. Но… туда не зайти, если он там, и я не знаю, что ему было там нужно…

— Ну, вчетвером у нас гораздо больше шансов узнать это, — неуверенно улыбнулся мне Рон, и я тоже попыталась поднять углы рта в ответ. — Тем более с таким ценным источником информации. И он ещё ответит за смерть твоих родителей… опекунов…

— Да, я поняла… спасибо, — прошептала я, вытерев тыльной стороной ладони оставшиеся слёзы.

Трудно передать словами, как же мне было стыдно перед друзьями за то, что я посмела обманывать их, и трудно передать словами боль от потери близких мне людей. Но в тот день поклялась себе, что уже ни за что не оставлю это просто так. Я отомщу Волан-де-Морту за то, что он лишил меня родителей… вот уже второй раз.

* * *

4 марта, 13:24, Королевский лес Дин

— Гарри, нам нужно устроить вылазку, у нас закончились продукты… — тихо обратилась я к Гарри, вот уже примерно час неподвижно сидевшему на стуле на кухне в нашей палатке.

С кануна Рождества, когда в Годриковой впадине на нас напала змея Волан-де-Морта, притворявшаяся Батильдой Бэгшот, прошло несколько месяцев, если быть точной, то два с половиной. За это время мы ещё несколько раз поменяли места стоянок, пока не оказались в Королевском лесе Дин, в котором мы с родителями пару раз были в походе. И учитывая, что моя мама очень любила сделанные ей пейзажи этого самого леса, мне было очень больно оказаться здесь снова. А ещё больнее было от мысли, что нас бросил Рон, причём бросил в самую тяжёлую минуту.

Но жизнь продолжалась, и мы с Гарри пытались выкарабкаться из сложившейся ситуации как могли. Поэтому, дав вдоволь себе погрустить о прошлом, я взяла себя в руки и озаботилась делами насущными. А именно тем, что у нас практически закончилась еда, и нужно было раздобыть ещё.

— Предлагаешь выбраться в ту деревушку неподалёку, что мы видели вчера? — словно находясь в трансе, уточнил он, а я заметила перед ним тот самый злосчастный медальон-крестраж, который дурно влиял и на него, и на меня, и когда-то на Рона.

— Да. Я уверена, там есть магазин, где мы сможем купить немного продуктов, и я что-нибудь приготовлю… Если ты, конечно, будешь есть мою стряпню… — на этих словах я поджала губы, потому что хоть и старалась изо всех сил, но до блюд миссис Уизли и Кикимера мне было очень далеко.

Но, к удивлению, Гарри повернулся ко мне, а задумчивость на его лице сменилась неуверенной улыбкой.

— В последний раз у тебя получилось очень даже неплохо. Спасибо тебе, что помогаешь мне.

— Не за что, — так же неуверенно улыбнулась я в ответ, немного покраснев от такой похвалы. — Так сходим? Не думаю, что Пожиратели будут караулить нас в продуктовом в глухой деревне…

— Да, наверное, ты права. Давай сходим, — снова посмотрев на медальон, лежавший на столе, Гарри вдруг задумался на полминуты, а потом взял его в руки и повесил себе на шею.

— Вечером я возьму его себе, — тихо сказала я, ведь едва эта штуковина оказывалась у кого-нибудь, он сразу становился крайне злым и раздражительным. И где-то в глубине души я подозревала, что эта тёмная вещица сыграла не последнюю роль в том, что от нас сбежал Рон.

Только подумав о Роне, я закрыла на мгновение глаза, а затем открыла их, напрочь очистив сознание от этого предателя. Второго предателя в моей жизни.

— Нет, всё нормально, я подержу его у себя до завтра, а потом его возьмёшь ты, — растерянно возразил Гарри и, выйдя из кухни в маленькую прихожую, накинул на себя тёплую куртку. — Пойдём?

— Пошли, — выдохнула я, тоже накинув на себя неброское пальто светло-серого цвета, и, взяв сумочку с деньгами и не только, осторожно вышла из нашего убежища.

До той деревушки, о которой упомянул Гарри, было не так уж и далеко, двадцать или тридцать минут неспешным шагом, тем более что погода для марта была очень даже неплохой, и небольшая прогулка на свежем воздухе точно благотворно сказалась и на мне, и на Гарри, сознание которого всё больше отравляли мысли о том, как нам уничтожить этот крестраж и найти остальные. Так мы и шли молча почти всю дорогу до деревни, а, дойдя до неё, принялись смотреть в оба, чтобы нас всё же никто не узнал.

Найдя небольшой продуктовый магазинчик, мы купили всё, что было необходимо, а именно хлеб, яйца, молоко и спагетти с курицей, чтобы я могла что-нибудь приготовить сегодня, и встали в очередь, состоявшую из старушки в смешном лиловом пальто с рюшками и худощавой женщины средних лет с непослушными каштановыми волосами до лопаток. Я встала прямо за ней, а Гарри в это время задумчиво смотрел в окно на редких прохожих на главной улице, видимо, чтобы не пропустить слежку за нами.

Как только старушка расплатилась за свои покупки и отошла от прилавка, к нему подошла та самая женщина. Я и сама не заметила, как погрузилась в раздумья, смотря на Гарри, а вынырнула из них только тогда, когда рядом со мной раздался раздражённый шёпот:

— Вот дрянь!

Мигом очнувшись от своих мыслей, я удивлённо посмотрела перед собой на женщину, так как голос явно принадлежал ей, а потом поняла причину такой реакции, ведь она, похоже, выронила сдачу, когда складывала продукты в свою сумку.

Женщина пару раз быстро повертела головой в поисках пропажи, но мне она попалась на глаза раньше, так что я присела и подняла с деревянного пола купюру, а затем протянула со словами:

— Вот, держите.

— Спасибо, — быстро ответила женщина, а я застыла, как статуя, чувствуя, что что-то было не так.

Первым мне на глаза попался шрам от ожога на тыльной стороне левой ладони. При виде него у меня возникло странное чувство дежавю, но я абсолютно не помнила и не могла понять, где его видела. А затем осторожно подняла взгляд выше, на лицо незнакомки, и от потрясения открыла рот. Несмотря на то что возраст сделал своё дело, но в женщине напротив меня можно было узнать девушку, что смотрела на меня с газетных вырезок, хотя бы по ярко-зелёным глазам, в которых горел необычайный огонь. Джейн Доусон…

Она тоже узнала меня, не знаю, откуда, но, выдохнув:

— Господи! — выронила из рук сумку с продуктами и бросилась меня обнимать.

У меня ком подступил к горлу, потому что я уже и не надеялась когда-нибудь встретить свою мать, особенно после того, как мои приёмные родители умерли прошлой весной. Я не понимала, как она могла здесь оказаться, как она могла бросить меня, почему она исчезла, почему не искала меня… Но когда я вдруг оказалась в её крепких объятиях, слёзы предательски хлынули из глаз. И я почувствовала, что она тоже в этот момент плакала.

— Гермиона, милая, я тебя нашла… — прошептала она, а я неуверенно приобняла её в ответ, старательно борясь в этот момент с нахлынувшими эмоциями. — Господи, какая же ты красавица…

— Я не понимаю, что происходит, но… девушка, вы будете покупать продукты или нет? — эту трогательную сцену разрушил ворчливый голос продавца, который, видимо, был не очень рад сантиментам, развернувшимся на его глазах.

— Эм, да, конечно, — пробормотала я, отстранившись от матери, и подошла к прилавку, заметив, что за нами уже успело встать ещё два человека, и реакция продавца была ожидаемой.

Быстро расплатившись за покупки, я мельком посмотрела на Гарри, но на его лице было написано искреннее изумление, такое же, какое, наверное, было написано и на моём. А затем в его глазах застыл немой вопрос, и я, сложив продукты в сумку, подошла к нему и прошептала:

— Гарри, пойдём в палатку, я тебе всё там расскажу.

— Это твоя мать? — прошептал он, посмотрев на растерянную Джейн, и я, тоже обернувшись и посмотрев на неё, шёпотом ответила:

— Да.

— Ты не думаешь, что это может быть ловушкой? — с подозрением в голосе уточнил Гарри, чтобы его слышала только я.

Глупо было бы отрицать, что вопрос был очень логичным, особенно в той ситуации, в которой мы оказались, и я оказалась на распутье. Передо мной вдруг встал непростой выбор: или поверить женщине, которую я, по сути, и не знала даже и впервые в жизни видела, или отказаться от неё, сказав, что я не желаю её видеть, ради своей безопасности и безопасности своего друга.

Я растерянно посмотрела сначала на Джейн, потом на Гарри, и сказала:

— Да, может, ты и прав. Но мне надо с ней поговорить, Гарри. Мы не можем знать наверняка.

— Её нельзя вести к нам, Гермиона.

— Да, я знаю, — прошептала я, а затем отошла от него и обратилась к Джейн, всё это время неподвижно стоявшей и следившей за нашими перешёптываниями:

— Эм… я…

— Я знаю, что вы в бегах, — тихо сказала она, сделав два шага мне навстречу, чтобы нас не услышал продавец и покупатели, следившие за странными посетителями. — И я знаю, ты… ты, наверное, ненавидишь меня, но… дай… дай мне шанс объяснить тебе всё.

— Нам нужно уйти отсюда, — тихо ответила я, поскольку мне очень не нравился полный недоверия взгляд пожилого ворчливого продавца.

— Я остановилась в одном домике неподалёку, — начала говорить Джейн, когда мы втроём покинули магазинчик, но я, сразу припомнив ловушку в Годриковой впадине, возразила:

— Нет, я… будет лучше, если мы поговорим где-нибудь в нейтральном месте…

— Хорошо, как скажешь, — сразу согласилась она, и я, оглянувшись на Гарри, судорожно соображала, где бы нам поговорить, чтобы и не быть на виду, и чтобы не попасть в ловушку.

А потом мне на глаза попался маленький паб, в котором точно можно было укрыться. Джейн, заметив мой взгляд, пожала плечами, как бы говоря, что она не против, а Гарри лишь тяжело вздохнул, так как прекрасно понимал, как это для меня было важно, хотя и его подозрения были далеко не на пустом месте.

Внутри паба было темно. Несмотря на яркое солнце на улице, давно немытые окна не давали ни малейшего шанса солнечному свету проникнуть внутрь. Грубая мебель из дерева, пустые столы, тускло светившая люстра и два человека внутри, один из которых был, видимо, владельцем — это всё, что было вокруг. Но я, напустив на себя уверенность, чтобы не привлекать внимания, как это было в магазинчике, невозмутимо прошла к одному столу и вопросительно посмотрела на Гарри и Джейн. Они, поняв мой намёк, сели рядом, и к нам подошёл владелец, не менее неприятный тип, чем встретился нам до этого за прилавком продуктового магазина.

Сделав небольшой заказ, я молча уставилась на Джейн, и та, прекрасно поняв значение моего взгляда, глубоко вдохнула, а затем начала говорить:

— Я знаю, ты меня ненавидишь как минимум, и… у тебя нет повода доверять мне, но… дай мне хотя бы шанс объяснить…

— Я тебе его дала, объясняй, — стараясь держаться как можно более беспристрастно, негромко произнесла я, пристально смотря в зелёные глаза, чтобы заметить каждую эмоцию, мелькавшую в них. В этот момент мне потребовались просто нечеловеческие силы, чтобы отключить эмоции и включить логику, чтобы не пропустить какой-нибудь неточности и не попасть в очередную западню.

— Хорошо, — сделав глубокий вдох, ответила она, а потом, посмотрев на свои руки, которые положила на стол и сцепила в замок, негромко начала говорить: — Я знаю, ты видела моё письмо, которое я оставила Линде вместе с тобой…

— Откуда? — изумлённо перебила её я, совершенно не понимая, откуда она могла это узнать.

— Я нашла его в твоей комнате под столом, когда пришла в дом… Линды, — выдохнула Джейн, немного испугавшись моей реакции. — Гермиона, послушай… я… не знаю, с чего начать…

— С начала будет самое то, — язвительно сказала я, внимательно следя за каждым движением своей матери.

— С начала… — повторила она и, немного подумав, произнесла: — Если говорить сначала, то… я была не очень сообразительной в молодости и натворила немало глупостей.

Хотя это и было явной правдой, но я больше не стала язвить, а Джейн, ещё немного помолчав, набрала в лёгкие побольше воздуха и начала свой рассказ:

— Не знаю, что на меня нашло, но в двадцать лет я… в общем, я узнала про волшебников, и меня как будто переклинило. Мне вдруг так захотелось погрузиться в этот мир, захотелось тоже стать волшебницей… Я и раньше замечала за собой странности, я могла видеть то, что не могли видеть другие, но… как я позже узнала, магических сил у меня не было.

— Но как такое возможно? — удивлённо воскликнул Гарри, внимательно следя за ходом беседы, но я, быстро поняв, что к чему, сказала:

— Ты сквиб?

— Да, — подтвердила она, улыбнувшись тому, как быстро я догадалась. — Моя семья… они были чистокровными волшебниками, но погибли при взрыве в лаборатории…

— Гампы? — уже я удивлённо воскликнула, вспомнив ту самую странную вырезку, которую мы с Малфоем нашли в доме Реддлов.

— Да… — теперь улыбка на довольно красивом лице сменилась потрясением, и Джейн едва слышно выдохнула: — Откуда?..

— Сначала ты расскажи нам обо всём, а потом уже я подумаю, отвечать или нет, — всё ещё с подозрением сказала я, и она, поджав губы, сказала:

— Да, я понимаю, что вы мне не доверяете, так что… в общем, мои родители — чистокровные волшебники, а я сквиб, всё правильно. Твои бабушка с дедушкой удочерили меня, когда мне не было и года. И когда я это узнала, меня словно переклинило. Я отчаянно пыталась проникнуть мир, из которого судьба меня выгнала… и однажды… встретила его.

— Кого? — настороженно уточнила я, интуитивно догадавшись, о ком шла речь, а Гарри, наклонившись ближе, прошептал:

— Вола…

— Не смей произносить его имя! — зашипела Джейн, и мы удивлённо уставились на неё. — Когда я искала информацию про тебя, узнала, что на его имени наложено какое-то заклятие. В общем, его слуги появляются, как только кто-то произносит его.

— Ясно, — тихо ответила я, догадавшись, какое же именно заклятие было на имени нашего главного врага. — И что было дальше?

— Дальше… мы так глупо встретились, но… он чем-то зацепил меня… или я его, уже трудно сказать… — продолжила говорить она, снова посмотрев на свои руки. — В общем, у нас закрутился роман… мы творили всякие глупости…

— Роман? — потрясённо повторил Гарри. — Он же ненавидит маглов и сквибов!

— А он и не знал, что я сквиб, — горько усмехнулась Джейн на его слова.

— Как он мог не узнать об этом? — ещё более подозрительно спросил Гарри. — Он всегда чувствует, когда ему врут!

— Да, я знаю, — несмотря на нападки, Джейн сохраняла поразительное спокойствие, а мне стало интересно послушать её, ведь пока всё сходилось с теми данными, которые я получила из газет. — Но я и не врала ему. При знакомстве я сказала лишь то, что меня зовут Мелисса Гамп, и что я из семьи чистокровных волшебников. А он никогда не спрашивал, волшебница я сама или нет. Вот ирония…

— Но как он мог не заметить, что вы не волшебница?! — Гарри не прекращал попыток вывести нашу собеседницу на чистую воду, но и на этот вопрос у неё был готов вполне логичный ответ:

— Мы не так часто виделись, чтобы он мог это заметить, да он и не акцентировал на этом внимание, принимая как данность то, что я волшебница. У каждого была своя жизнь, даже после трёх лет… встреч, мы не жили вместе, он не знал, кем я работаю, чем занимаюсь, а я не знала, чем занимается он. Даже имени его настоящего не знала,  он представился мне как…

— Мотт Дарелл, — тихо закончила я за неё предложение, и на лице Джейн появилась неуверенная улыбка.

— Да, верно. Мотт Дарелл, именно под этим именем я его и знала. Я была очень легкомысленной, Гермиона, в отличие от своей серьёзной сестры и родителей. Мне нравилось, что у нас были такие свободные отношения, тайные, никто ничего не знал, никто ничего никому был не должен, у каждого было своё личное пространство. Нам было просто хорошо вместе.

На этих словах я мельком посмотрела на Гарри, но на его лице застыло искреннее недоумение, поскольку он никак не мог представить себе, что кому-нибудь может быть хорошо с человеком, который убил его родителей, и не только их. Кто убил и моих родителей, подаривших мне замечательное детство. Только вот теперь я начала догадываться, кто же был моими настоящими родителями, и от этих догадок у меня волосы встали дыбом.

— Через три года я забеременела, — тихо продолжила свой рассказ Джейн, подтверждая мои жуткие догадки. — И когда я узнала об этом и хотела сказать ему, то… в тот самый день я узнала, кем же он был на самом деле. Не смотри на меня так, Гермиона, я действительно не знала, с кем провела почти четыре года своей жизни. Мне казалось, что рядом со мной всё это время был таинственный мужчина, сильный волшебник, работавший где-то в Министерстве. Я не знала, каким он был чудовищем.

— Неужели он позволил тебе оставить ребёнка? — едва слышно уточнила я, стараясь не думать о том, что этим ребёнком была я.

— А я его и не спрашивала, — хмыкнула Джейн. — В тот самый день у меня проснулись мозги и инстинкт самосохранения, и я сбежала. Но я не волшебница, Гермиона, так что долго скрываться не смогла, особенно от него. А он к тому времени узнал, что я обманула его насчёт того, что была волшебницей. В общем, как ты понимаешь, я прекрасно осознавала, что мне грозило за подобный… поступок, а ещё я очень боялась, что он, узнав про моё происхождение, захочет избавиться и от тебя тоже. Так что я буквально через месяц после родов спрятала тебя у своей сестры, про которую он никак не мог узнать, да и не надо было ему её искать, он не знал, что я была беременна.

— Как ты смогла избежать смерти? — в лоб задала я тот самый вопрос, который больше всего беспокоил и меня, и Гарри. — Где ты была всё это время?

— Я не знаю, — пожав плечами, ответила она. — Я… я не стала больше прятаться, и он нашёл меня. Его слуги привели меня в тот самый дом, где когда-то жили его родители, а потом… я не помню. Я очнулась на пороге приюта для душевнобольных в глухой деревне, не помня ничего ни о себе, ни о тебе, ни о своей семье. Я начала вспоминать только этой осенью, и то не сразу. А когда вспомнила, сразу поехала к Линде, но она… А потом я стала искать тебя, и мне подумалось, что ты будешь прятаться в знакомых местах, а это место я увидела на фотографиях Линды, вы, видимо, часто здесь бывали… Наш отец, твой дедушка, тоже приводил нас сюда в походы…

— Да, — при мысли о своей умершей маме у меня к горлу подступил ком, но я постаралась унять эмоции, ведь сейчас было не время поддаваться им. — То есть он стёр тебе память и оставил в приюте?

— Да, — посмотрев мне в глаза, просто ответила Джейн. — Я не знаю, почему он не убил меня. И я понятия не имею, как он нашёл Линду с Робертом, я правда ничего не говорила про них…

— Это я виновата, — теперь была моя очередь смотреть на свои руки, а голос вдруг дрогнул.

— Почему? — удивлённо спросила она, но я всё никак не решалась рассказать ей правду. — Гермиона, посмотри, сколько я всего натворила за свою жизнь! Умоляю, расскажи мне… мне нужно знать, что произошло…

— Я встречалась с одним мальчиком. У него родители — Его сообщники, и я… я знала, что и он тоже помогает Ему, но… в общем, я по глупости пригласила его к нам домой отпраздновать Рождество, а он показал эти воспоминания… Сама-Знаешь-Кому.

— То есть… Он… не знает, что ты его дочь? — тихо, едва слышным шёпотом уточнила Джейн, и я виновато кивнула. — И он убил их только потому, что они были маглами?

— Да, — протянула я, не зная, что ещё сказать в подобной ситуации.

Повисла пауза. Гарри не решался вставить что-нибудь от себя, а я судорожно соображала, правда ли то, что я только что услышала, или нет. Рассказ Джейн был очень похож на правду, но… мне не хотелось верить, что мой отец… мне не хотелось верить в то, кем был мой отец. Я отказывалась в это верить.

Мельком взглянув на свою мать, я представила, какой же она была двадцать лет назад, и мне вдруг стало ясно, почему Он заинтересовался ей. Даже сейчас, в скромной одежде и исхудавшем теле она была красивой, а тогда… Двадцать лет назад она, наверное, могла покорить любого мужчину своей прекрасной внешностью и бойким характером. И этот взгляд пронзительных ярко-зелёных глаз, в которых горел какой-то неизведанный, таинственный огонь. Этого было достаточно, чтобы покорить даже Его.

Но всё же я не могла вот так просто взять и довериться незнакомой женщине. Не могла. Я не могла так рисковать, особенно Гарри, поскольку если это всё неправда, ловушка, то всё пропало. Мы проиграем. И поэтому я неуверенно произнесла:

— Эм… мне… мне надо подумать насчёт всего, что ты мне только что сказала. Я…

— Конечно, я понимаю, — с мягкой, заботливой улыбкой сказала Джейн, когда я немного замялась. — Вот, держи…

Порывшись немного в кармане пальто, она достала оттуда небольшой листочек бумаги и протянула его мне, осторожно положив свою худую ладонь на мою.

— Это мой адрес здесь. Я хотела отправить письмо соседке Линды, она очень помогла мне, когда я узнала, что твои… в общем, что Линды и Роберта больше нет. Подумай над всем, что я тебе сказала, и если захочешь — приходи ко мне, я буду очень рада тебя видеть.

— Хорошо, — поджав губы, ответила я и посмотрела на Гарри, взглядом сообщая, что нам уже пора. — Мы тогда пойдём… и потом я, может…

— Я буду ждать, — искренне улыбнулась мне Джейн, и я, неуверенно улыбнувшись в ответ, взяла за руку своего друга и повела в сторону выхода.

Всю обратную дорогу мы опять шли молча, хотя теперь наши мысли были в одном направлении. А когда мы пришли наконец домой, и я убрала продукты, Гарри, сев на свой излюбленный стол на кухне, в лоб спросил:

— Ты в это веришь?

— Не знаю, — честно ответила я, отложив в сторону упаковку со спагетти, которую только что взяла в руки. — Знаешь… её рассказ… всё сходится с заметками, которые мы с Малфоем нашли в архивах…

— Гермиона, Малфой — Пожиратель Смерти, он мог это всё подстроить!.. — раздражённо воскликнул Гарри, едва речь зашла о том, кто в конце года убил Дамблдора и запустил Пожирателей Смерти в школу, а я ему, дура такая, ещё поначалу помогала. Но в одном я всё же была уверена.

— Гарри, он не мог этого подстроить! Он до последнего не знал, что я искала, и до встречи с ним я тоже находила заметки в газетах. Внешность мамы, их выходки… всё сходится. Но я… не хочу…

— Ты не хочешь, чтобы это было правдой? — догадался он, и я опустила взгляд в пол, не решаясь что-либо ответить. — Гермиона, уж ты-то точно не виновата, что так вышло.

— Гарри, он убил твоих родителей…

— Твоих тоже, — на удивление спокойным тоном ответил Гарри, и я даже посмотрела на него, совсем не ожидая такой реакции. — Но я не знаю, что тебе стоит сделать… Я не знаю, как стоит поступить… вот что, знаешь… я думаю, что нам стоит снова устроить патруль… Давай сегодня я посижу, а завтра — ты… ты же всё равно собралась готовить…

— Да, конечно, — смутившись, согласилась я, ведь Гарри давал мне отличную возможность побыть одной и как следует обдумать услышанное от матери.

Он, улыбнувшись мне, быстро вышел из палатки, заступив на пост на улице, а я принялась готовить. Только вот я так глубоко погрузилась в мысли, что не заметила, как спалила курицу, и мне пришлось срочно искать в поваренной книге для волшебниц, как можно было всё исправить. Потом я долго переделывала готовую еду, а после до меня вдруг донёсся громкий смех, причём до боли знакомый.

— Гермиона! — обратился ко мне человек, имя которого было запрещено назвать точно так же, как и имя моего… отца, и я, резко повернувшись, зло уставилась на вошедших.

Передо мной стояли мальчики, обнимая друг друга, все сырые с ног до головы, а в руках у одного был меч Годрика Гриффиндора, а у второго — разломанный медальон. Увидев это, я ошеломлённо уставилась на них, и Рон радостно воскликнул:

— Мы уничтожили его! Я… я вернулся и…

— Вернулся?! — ко мне всё-таки вернулся дар речи, и я, взяв под руку первое, что попалось, а это была тяжёлая кружка, из которой любил пить чай Гарри, швырнула её в пришедшего.

— Гермиона?! — удивлённо воскликнул Гарри, в то время как Рон в самую последнюю секунду увернулся от летевшего в него предмета. — Что ты делаешь?! Прекрати!

— Вернулся, Рональд Уизли?! — ещё более зло воскликнула я, взяв в руки тяжёлую поваренную книгу, и глаза мальчиков сразу расширились от страха, так как они сразу догадались, что за этим последует. — Ты последняя задница, Рональд Уизли! Да чтобы твоей ноги здесь больше не было! 

Книга тоже полетела в том же направлении, что и чашка, и друзья, поняв, что сейчас у меня не было настроения кричать от радости и обниматься, тут же поспешили на улицу, только Гарри неуверенно пробормотал:

— Эм… потом поговорим… когда ты немного остынешь…

— Немного остынешь?! — повторила я, ища ещё какой-нибудь предмет, чтобы запустить им в появившегося из ниоткуда Рона, но таких больше не оказалось, а моя цель исчезла из поля зрения.

Но как благоразумно заметил Гарри, через какое-то время я действительно остыла, а он тем временем рассказал Рону о том, что произошло в его отсутствие, и про мою мать и… отца тоже. Конечно, я неохотно разговаривала с Рональдом, так как всё ещё злилась на него, но с учётом того, что я в прошлом году помогала Малфою водить за нос этих двоих, морального права долго дуться у меня не было.

— Что ты решила, Гермиона? — поинтересовался Гарри, когда мы на следующий день обедали на нашей маленькой кухоньке.

— Даже если она сказала правду, мы не сможем взять её с собой, — пробормотала я, опустив взгляд в тарелку. — Она сквиб. А мы в бегах. На нас в любой момент могут напасть, и я не смогу защитить её, если что. Будет лучше, если о ней так никто ничего не узнает.

— То есть ты не пойдёшь больше в деревню? — робко уточнил Рон, и я, подняв взгляд на него, ответила:

— Нет. Если… если у нас всё получится, и это всё закончится, то… я сама её найду. Но пока ей будет очень опасно быть рядом с нами. Что будем делать дальше?

— Да, кстати, насчёт этого, — Гарри быстро переменил тему, а его тон стал более деловым. — Мы с Роном ещё раз пересмотрели ту книжку со сказками, которую подарил тебе Дамблдор, и я вспомнил, у кого видел тот знак, который нарисован рядом со сказкой о Дарах Смерти и на той могиле…

— Ксенофилиус Лавгуд! — перебил его Рон, тоже заинтересованно посмотрев на меня. — Мы подумали, что он точно знает, что это могло значить. Дамблдор не мог просто так нам всё это оставить…

— Вы так думаете? — переспросила я, и они активно закивали в ответ. На самом деле, мы зашли в настолько глубокий тупик, что я была рада хоть какой-то возможности сдвинуться с мёртвой точки, а беседа с Лавгудом действительно могла оказаться полезной. В конце концов он никогда не отказывал нам в помощи. — Хорошо, я не против. Мы можем отправиться завтра, да?

— Да, конечно! — обрадовался Рон, ведь ему не могло не понравиться то, что я одобрила именно его идею, а я лишь поджала губы и помотала из стороны в сторону, так как он всё равно был ещё в немилости.

И хотя мысли о визите к Лавгудам немного отвлекли меня от тревожных размышлений о моём происхождении, я всё равно не могла заставить себя не думать о каким-то чудом найденной матери, которую теперь бросала точно так же, как и она меня восемнадцать лет назад. И от этого на моей душе становилось ещё хуже, чем при мысли о том, кем же был мой настоящий отец.

* * *

2 мая, 3:12, Хогвартс

— Гарри Поттер мёртв. Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы здесь погибали за него. Мы принесли его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил, больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить, всё будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.

«Нет, только не Гарри! — с невыразимым отчаянием воскликнула я про себя, увидев его тело на руках у лившего слёзы Хагрида. — Нет! Всё кончено! Мы проиграли…»

Услышав слова Волан-де-Морта, его шёпот, раздававшийся словно из стен, из воздуха, все, кто защищали Хогвартс, как бы против своей воли вышли на улицу убедиться, что его слова были неправдой. И к нашему величайшему ужасу, всё было в точности до наоборот. Защитники Хогвартса с потрясением смотрели на великана, державшего на руках Гарри, кто-то вскрикнул, кто-то тихо рыдал, но бо́льшая часть молча смотрела на это, ещё не до конца поняв, что же всё-таки произошло.

А потом поднялась волна недовольства, сначала слабая и едва слышная, но она всё усиливалась и усиливалась, пока не была прервана уже громким выкриком:

— Молчать!

Сразу наступила тишина, но вот волна недовольства никуда не исчезла. Я вдруг и сама почувствовала её, где-то глубоко в душе. Как бы ни старался Волан-де-Морт, но его слова были ложью, наглой ложью, и все прекрасно это знали. Гарри не мог сбежать. Гарри не мог поступить так, просто не мог. И его мученическая смерть только разожгла пожар ненависти, который и так до сих пор полыхал.

И несмотря на сильное невербальное заклинание, Рон первым нарушил молчание:

— Он столько раз тебя бил!

Да, когда он огласил то, что было в головах у многих в эту трудную минуту, снова поднялась волна недовольства, уже сильнее первой, которую было подавить гораздо труднее. Люди поняли наконец, что произошло, и теперь были готовы сражаться за умершего друга до последней капли.

— Он был убит при попытке сбежать! — немного громче обычного шёпота заявил Волан-де-Морт, выйдя перед своей армией и мёртвым Гарри. — Вы можете сражаться за своего предателя-друга, который трусливо попытался сбежать от вас, от тех, кто прикрывал его своими жизнями, но это будет очень глупая смерть. Сегодня пролилось достаточно волшебной крови, это немыслимое расточительство, и я больше не намерен идти на подобные жертвы. Сдавайтесь, и я вас помилую. Сдавайтесь, и все ваши близкие будут живы…

— Только те, у которых чистая кровь! — яростно воскликнул Невилл, выбежав передо мной, словно загораживая от неминуемой смерти. — Ты лжёшь! Гарри не сбегал из замка, он пожертвовал собой ради нас! И ты не пощадишь наших близких, тех, у кого в жилах есть и магловская кровь тоже!..

— Это очень благородно, Невилл Долгопупс, что ты пытаешься защитить свою подругу… — усмехнулся Волан-де-Морт, посмотрев на меня, а мне стало совсем не по себе от взгляда багряно-красных глаз с учётом всего того, что я узнала от своей матери этой весной. —…но тебе лучше отойти сейчас, Невилл, ведь есть ты продолжишь сопротивление, то мне придётся применить грубую силу. Присоединяйся ко мне, вместе мы сможем сделать многое…

— Никогда! — зло выкрикнул Невилл, подняв палочку, и приготовился к атаке на змею, бывшую в это время уже без магической защиты.

Волан-де-Морт лишь усмехнулся на это и в один миг обезоружил его.

— И всё-таки какое расточительство… — протянул он, когда обездвиженный Невилл замер перед ним на коленях. — Что ж, глупый Долгопупс, твоя смерть будет очень показательной для тех, кто ещё не понял, кто всё-таки выиграл в этой битве.

И с этими словами Волан-де-Морт притянул к себе шляпу Годрика Гриффиндора, валявшуюся неподалёку, и поджёг её, а затем натянул на голову Невиллу. У меня глаза распахнулись от страха, ведь за этот бесконечный день уже умерло столько человек, столько друзей, умер Гарри, и вынести ещё одну смерть было уже невозможно. Вскинув свою палочку, я быстро потушила Шляпу и выбежала перед опалённым другом, закрывая его точно так же, как и он меня до этого.

— Жалкая грязнокровка, как ты посмела… — глупо было бы отрицать, что мой поступок удивил его, Волан-де-Морт действительно был потрясён моими действиями, но потрясение было совсем рядом со злостью.

— Да, я грязнокровка! — гордо заявила я, приготовившись к отражению атаки. — Меня вырастили родители-маглы, я любила их, а ты их убил! И тебе придётся убить и меня тоже, если ты хочешь добраться до Невилла и остальных!

Не сказать, чтобы это была очень уж сильная угроза, хотя я и могла оказать ему достойное сопротивление. Только вот и мне, и ему было понятно, что это сопротивление будет недолгим. Но у меня в душе не было страха в этот момент: лучше было умереть якобы грязнокровкой, причём от рук своего же отца, чем подчиниться ему и смириться с деспотией. Поэтому я с гордо поднятой головой стояла перед Невиллом и бесстрашно смотрела в багряно-красные глаза, горевшие, словно две кровавые капли, на мраморно-бледном лице.

— Что ж, пусть будет так, — наклонив голову немного набок, тихо согласился он и уже поднял палочку, готовясь прошептать смертельное заклинание, как тут передо мной неожиданно выскочил ещё один человек. И, поняв, кто это был, я даже открыла рот от удивления.

— Чтобы убить её, тебе сначала придётся убить меня! — твёрдо воскликнул Драко, задвинув меня за свою спину.

— Что ты делаешь?! — взвизгнула я, правда, не была уверена, что кто-то ещё, кроме него, меня услышал. — Малфой, немедленно убирайся отсюда!

— Нет, — на удивление спокойным голосом ответил он, не давая мне возможности выбраться из-под его защиты. — Это из-за меня умерли твои родители, Гермиона. И я готов заплатить за их смерть. Лучше уж так, чем трусливо прятаться за спинами родителей и чистоты крови и терпеть то, что ты ненавидишь.

— Драко, ты же умный мальчик, не дури, отойди по-хорошему, — опустив немного палочку, сказал Волан-де-Морт, потрясённый выходкой своего верного помощника не меньше, чем я. — Ты мне так помогал в прошлом году, ты помог убить Альбуса Дамблдора, я очень тебе благодарен за это. И я очень не хочу убивать тебя. Если ты сейчас отойдёшь, то я прощу тебе эту маленькую слабость, даю слово.

— Лучше дай слово, что сдохнешь от чьей-нибудь руки в ближайшем будущем! — дерзко выкрикнул Драко, а у меня от его слов потемнело в глазах, ведь такого обращения Волан-де-Морт точно терпеть не будет. — Не верю, что я говорю это, но Поттер был всё это прав. И он не зря умер, мы все будем сражаться до последнего, или до победы, или до смерти, но подчиняться тебе я больше не буду!

— Драко! — истошно закричала Нарцисса Малфой, попытавшись выбежать к нам, но её муж крепко схватил её за руки, не давая этого сделать. — Нет, Драко, нет! Отпусти меня, отпусти меня немедленно! Нет!

— Посмотри, что ты делаешь со своими родителями, Драко, — тихо обратился к нему Волан-де-Морт, повернув голову в сторону бившейся в истерике миссис Малфой. — Посмотри на свою мать. Ты думаешь, она сможет пережить твою смерть? Я даю тебе последний шанс отступить, последний шанс искупить свою глупость…

— Драко, отойди от этой поганой грязнокровки, — осторожно обратилась к нему Беллатриса Лестрейндж в попытке образумить своего племянника. — Тёмный Лорд щедр, он простит тебя, если ты извинишься и встанешь на его сторону. Ты сильно ранишь таким своим поведением и Цисси, и меня.

— Нет, — с прежним хладнокровием ответил Драко, крепко держа меня за руку точно так же, как и Люциус Малфой держал свою жену, чтобы я не вырвалась. — Я не отступлю. Я не трус. И я уже давно не помогаю тебе. Это именно я помог Поттеру с Грейнджер и Уизли сбежать из нашего дома. И я очень жалею, что в прошлом году у меня ещё не встали мозги на место, иначе вместо Дамблдора я бы убил тебя!

— Господи, что же ты творишь, недоумок! — пропищала я, а сердце вдруг сковал всепоглощающий страх, причём моя жалкая жизнь в этот момент волновала меня в последнюю очередь. — Уходи, сейчас же!..

— Нет, Грейнджер, — прошептал он в ответ, смотря в глаза Волан-де-Морту. — Раз уж у нас не получилось жить долго и счастливо, то хотя бы умрём в один день. Я и так немало натворил в прошлом, дай мне теперь сделать хоть один правильный поступок.

— Бог мой, вот же кретин, и как я могла с тобой связаться… — выдохнула я, видя, как палочка нашего врага медленно нацелилась ему в грудь. Драко же на мои слова лишь усмехнулся и крепче сжал мою ладонь, а я замерла на миг, боясь даже вдохнуть.

— Ава…

— Неужели ты такое чудовище, что ради каких-то глупых идеалов готов убить свою родную дочь? — не успел он произнести даже первое слово, как чей-то до боли знакомый, полный уверенности голос рассёк воздух, словно плеть.

Мы втроём одновременно повернулись в сторону, откуда он послышался, и увидели стоявшую перед нами женщину в чёрной футболке и рваных джинсах, с растрёпанными каштановыми волосами и горевшими каким-то диким, необузданным пламенем глазами. И в этот момент не только на моём лице возникло отчаяние: оно было написано и на лице нашего главного врага.

— Что ты?.. Как ты здесь оказалась?.. — потрясённо прошептал Волан-де-Морт, смотря на Джейн, словно перед ним сейчас воскрес давно забытый призрак прошлого, а я в этот момент окончательно убедилась, что её слова были правдой.

— Я пришла сюда из Хогсмида, — невозмутимо ответила та, подойдя к нам и встав посередине расстояния между ним и нами с Драко. — Я же знала, что рано или поздно ты сюда придёшь. Ты не рад меня видеть? Не ожидал, что я всё вспомню?

Но он ничего не ответил, и гробовая тишина накрыла нас, как тяжёлое покрывало. Волан-де-Морт мог лишь молча смотреть на мою мать, а его рука дрогнула и опустилась.

— Это ложь… — тихо прервал наконец молчание он, но Джейн вдруг громко рассмеялась и сказала:

— Нет, это правда. Гермиона — потомок чистокровных магов, причём с обеих сторон, ты ведь тоже из чистокровных, не так ли? А если не веришь, то посмотри сам, ты же отлично умеешь копаться в чужом сознании.

И, не мигая, стала смотреть ему в глаза, а мы все замерли, не в силах даже пошевелиться, так как та драма, что развернулась, когда меня заслонил Драко, не шла ни в какое сравнение с той, что предстала сейчас перед нами. Спустя три или четыре минуты мёртвой тишины Джейн растерянно поморгала несколько раз, а Волан-де-Морт быстро перевёл взгляд на меня и пробормотал:

— Быть этого не может… почему ты мне тогда не сказала?

— А это что-то изменило бы? — насмешливо поинтересовалась Джейн. — Ты же ненавидишь таких, как я, не меньше, чем маглов, если не больше! Разве ты позволил бы какому-то жалкому сквибу оставить себе ребёнка, рождённого от самого Тёмного Лорда? Я всего лишь спасала свою дочь, часть себя, потому что я её люблю! А тебе подобные чувства, похоже, как и не были знакомы, так и незнакомы до сих пор. Какая же я была дура, когда не заметила, что же ты представлял собой на самом деле… Но сейчас я знаю. И остальные тоже теперь всё знают. И если ты убьёшь свою дочь, то можешь сразу же признать себя лицемером, ведь её кровь даже чище твоей, в моей семье маглов не было!

Слова Джейн поражали своей уверенностью, отсутствием страха и краткостью. Всего в нескольких фразах она сумела сказать то, что заставило самого могущественного мага этого столетия замереть на месте и опустить палочку. Было ожидаемо, если бы он разозлился и убил её, как только увидел, но он почему-то молчал, потрясённо смотря на призрак своего прошлого и на меня.

— Но если тебе так не терпится покарать кого-нибудь, то ты можешь сделать то, что не сделал восемнадцать лет назад, и убить меня, — продолжила невозмутимо говорить Джейн. — Давай, смелее. Я же столько сделала: соврала тебе, что волшебница, скрыла от тебя рождение дочери, отвлекла тебя от убийства этих смелых мальчиков… Никому точно не станет хуже от моей смерти, у меня больше нет родственников. Мою сестру и её мужа, которые всё это время заботились о твоей же дочери, ты самолично убил в прошлом году, а дочь ненавидит меня точно так же, как и тебя. Так что сделай хоть одно хорошее дело за всю свою жизнь…

И она замерла на месте, бесстрашно глядя прямо на него. Но вместо смертельного заклинания Волан-де-Морт прошептал:

— Дженни… — и сделал один неуверенный шаг навстречу.

Никто не ожидал этого, как и того, что в это же мгновение пронесётся ярко-зелёная вспышка и ударит прямо в грудь моей матери. Покачнувшись, та упала прямо на пыльную землю, а я, не веря в произошедшее, воскликнула:

— Нет! — и бросилась к ней, поскольку в это время Малфой немного ослабил свою хватку.

— Дженни!.. — с почти таким же отчаянием воскликнул Волан-де-Морт, точно так же, как и я, бросившись к неподвижно лежавшему на земле телу, а в это время истеричный женский голос воскликнул:

— Лгунья! Обманщица! Жалкое отродье!

Но до меня истеричные восклики Беллатрисы Лестрейндж доносились словно издалека, хотя она стояла в десяти шагах от нас. Я дрожавшими от страха руками убрала прядь волос с лица матери и посмотрела в её открытые зелёные глаза, огонь в которых потух навсегда. В этот момент ничего меня не могло потрясти меня больше этого, даже то, что Гарри вдруг вскочил с рук Хагрида и подбежал к нам, замерев на расстоянии одного шага от тела Джейн, не понимая, что ему следует сделать.

— Дженни… — прошептал Волан-де-Морт, проведя рукой по её шее и убедившись, что она всё-таки мертва.

А потом мы одновременно подняли взгляд и уставились друг на друга. В то мгновение я хотела прокричать ему, что ненавижу его, что он мне не отец и никогда не будет им, что именно из-за него я лишилась матери, но эти слова так и не слетели с губ. Я, не двигаясь, смотрела в багряно-красные глаза, и в них была та же самая боль, что была сейчас и в моём сердце. В это мгновение я поняла, почему он не убил её раньше, тогда, когда она сама пришла к нему. Он любил её. По-своему, как мог, как был способен, но он любил её. И в этот момент в его взгляде вместе с болью было раскаяние.

Спустя минуту или две нашего немного разговора он безучастно перевёл взгляд на Гарри, который всё это время стоял рядом, а затем на его губах вдруг расцвела усмешка, полная невыразимой горечи. В этот момент он понял, что каким бы могущественным магом ни был, но он проиграл. Но никто не решался подойти к нам, никто не решался напасть на него.

Снова посмотрев мне в глаза, Волан-де-Морт вдруг прикоснулся кончиком палочки к своему виску, а затем вытянул оттуда длинные серебристые нити, такие же, какие мы видели в Визжащей хижине рядом со Снейпом. Аккуратно подвесив их в воздухе, он создал небольшой флакон, куда заключил свои воспоминания, и неуверенно протянул его мне. Дрожащими руками я взяла пузырёк, словно под гипнозом, а он тем временем улыбнулся мне, по-настоящему, даже с некоторым подобием заботы, а затем встал, нацелил палочку в Беллатрису и что-то едва слышно прошептал.

Яркая вспышка ударила в неё, взгляд безумных чёрных глаз тут же помутнел, а после она взмахнула палочкой и без единой эмоции на лице и в голосе произнесла:

— Авада Кедавра! — и ещё один труп, труп мужчины с невероятно бледной кожей и кроваво-красными глазами упал рядом со мной, упал рядом с телом любимой.

Сразу же спало и заклинание Империус, которое он наложил на свою самую верную последовательницу, убившую его единственную любовь. Беллатриса растерянно помотала головой из стороны в сторону, а затем, увидев мёртвого господина, бешено закричала:

— Нет! Нет! Кто посмел его убить?! Кто?! Это ты, Поттер?!

— Его убила ты, Беллатриса, — тихо ответил Люциус Малфой, впервые за это время проронивший слово, ведь никому другому она бы просто не поверила.

Она растерянно уставилась на него, потом посмотрела на свою сестру, но та лишь молча кивнула, подтверждая слова мужа. И тут до неё дошло, что родная сестра не стала бы врать ей, особенно в таком вопросе, а может она тоже заглянула к ней в сознание.

Окончательно поняв это, Беллатриса вдруг разразилась безумным, истеричным смехом. Её буквально трясло, из глаз сплошным потоком хлынули слёзы, но она продолжала дьявольски хохотать, словно уже не понимала, что делает и где находится. Её леденящий душу смех приводил в ужас каждого, кто его слышал, но она не останавливалась. В то мгновение мне показалось, что как бы она ни захотела, но ей уже было не остановиться. Остатки разума окончательно покинули её, когда она поняла, что убила того, кто был её объектом безудержной, слепой страсти.

И всё же кто-то из защитников Хогвартса оглушил её, прервав этот полный безумного отчаяния и боли смех. Я же как ни заставляла себя, но так и не смогла пошевелиться, смотря на тела своих родителей, лежавших рядом. Родителей, которых никогда не знала. Она, полюбившая того, о ком абсолютно ничего не знала, и его, чудовище, ставшего причиной смерти любимой. Я сидела ровно до тех пор, пока кто-то не подошёл ко мне сзади и не взял меня мягко под руки.

— Пойдём, — прошептал знакомый голос за моей спиной, и я послушно, словно в трансе, поднялась на ноги и зашагала в сторону школы, куда уже давно ушли все остальные.

В Большом зале вместо огромных столов было множество настилов, на котором лежали павшие защитники замка, храбро сражавшиеся в бою. Фред, Колин, Римус, Тонкс… всех и не перечислишь. Живые оплакивали мёртвых, но моих мёртвых в этом зале не было. И тот, кто помог мне подняться, понимал это, поэтому повёл в пустой кабинет директора Хогвартса, вход в который был открыт, так как горгулья покинула свой пост в самом начале битвы, а затем усадил меня на одно из кресел и крепко обнял. И из моих глаз, как по команде, брызнули слёзы, дав выход всем эмоциям, накопившимся за этот невероятно трудный, длинный день.

— Я с тобой, — прошептал он, продолжая крепко обнимать меня и гладить по спине, а я в этот момент вцепилась в его плечи и содрогалась от рыданий. — Поплачь, будет легче. Ты ни в чём не виновата.

Не знаю, сколько я так рыдала, но когда поток слёз прекратился, а мои щёки понемногу стали высыхать, то за большими окнами кабинета директора вовсю светило солнце.

— Спасибо, Драко, — хрипло проговорила я, немного отстранившись от него, чтобы вытереть оставшуюся часть слёз с лица. — Спасибо, что был рядом.

— Не за что, — ответил он, всё ещё приобнимая меня. — Я понимаю, что сейчас не самое лучшее время, и тебе, может быть, совсем не до этого, но… может, посмотришь, что в тех воспоминаниях? Вдруг тебе станет легче? Я же искал с тобой всё это время информацию о твоих родителях, я… переживал за тебя… прости меня, труса…

— Мы все натворили немало глупостей, — выдохнула я и достала из кармана тот самый пузырёк, который Волан-де-Морт вручил мне перед смертью. — Да, наверное, ты прав. Надо узнать, что… что думал по этому поводу он.

— Если ты не хочешь, чтобы я видел, то я не настаиваю, — сказал Драко на удивление заботливым голосом. — Я просто подожду тебя здесь, не хочу оставлять тебя одну…

— Нет, всё в порядке, — тяжело вздохнув, ответила я, встав с его колен, а затем подошла к одному из столов, на котором была большая каменная чаша с рунами. — Ты действительно очень помог мне в поисках, и без тебя я бы не узнала обо всём. Готов?

Я вылила воспоминания в серебристую жидкость, а затем опухшими от слёз глазами посмотрела на Малфоя.

— Да, — тихо проговорил он, и мы, взявшись за руки, погрузились в воспоминания.

— Эй, осторожнее! — с угрозой воскликнул я, когда в меня со всего хода врезалась какая-то девушка в Косом переулке.

— Сам смотри, куда прёшь! — не менее грозно воскликнула она, а потом посмотрела на меня, подняв голову, ведь я был намного выше неё.

Я бы никогда и никому не простил подобного отношения к себе, но, только посмотрев в эти зелёные, изумрудные, глубокие, пронзительные глаза, я потерял дар речи. В этих глазах горел какой-то огонь, неизведанный, странный… манящий. Удивительный взгляд!

— Прости, — смутившись, пробормотала она, посмотрев себе под ноги, но я, совершенно не желая терять подобную красоту, аккуратно приподнял её голову за подбородок и снова посмотрел на неё.

— Это я виноват, действительно, надо было внимательнее смотреть.

От моих слов на её молодом красивом лице подобно цветку расцвела улыбка, и я непроизвольно улыбнулся в ответ.

— Извинения приняты, — сказала она, продолжая смотреть на меня своими глазищами, а я всё больше и больше попадал под их гипноз.

— Раз мои извинения приняты, то, может, будет и принято приглашение посидеть где-нибудь? — уверенно предложил я, абсолютно не желая выпускать из рук подобное сокровище.

— Не знаю, сидеть где-нибудь с настолько неуклюжим человеком, как ты… — рассмеявшись, протянула она, но я по её глазам сразу понял, что она согласится. — Ладно, так уж и быть, дам тебе ещё один шанс для извинений…

— Надо же, какая маленькая, а такая самоуверенная! — рассмеялся я в ответ, взяв её под руку, и повёл в одно кафе, бывшее неподалёку.

— Между прочим, мои родители — потомственные чистокровные волшебники, — высокомерно заявила она, когда мы вошли внутрь, хотя я же видел, что немало заинтересовал её.

— Надо же, — усмехнулся я, приятно удивлённый подобной подробностью. — И как же зовут наследницу этих самых чистокровных волшебников?

— Эм… Мелисса Гамп, — немного задумавшись, ответила она, а я, смухлевав немного легилименцией, понял, что она говорила мне правду. — Ты слышал о такой фамилии?

— Слышал, — подтвердил я, рукой подозвав официанта. — А ты, значит, очень гордишься своим происхождением?

— Ну… оно есть, и это глупо отрицать, — с коварной улыбкой на лице сказала Мелисса. — Но знаешь, мои родители — они очень деспотичные люди, мы только переехали из Штатов… так что они меня почти никуда не выпускали, и мне пришлось сбежать. И если ты не хочешь, чтобы меня сейчас нашли, то тебе лучше называть меня псевдонимом.

— Надо же! — усмехнулся я, неотрывно смотря в ярко-зелёные глаза и всё больше теряя разум. — И какой же у тебя псевдоним?

— Джейн Доусон, — ответила она, и я, решив тоже сыграть в эту игру, наклонился к ней и заговорщически прошептал:

— Знаешь, моё настоящее имя тоже не стоит называть, ведь я важная шишка и не хочу светиться. Так что у меня тоже есть псевдоним.

— Да? — заинтересованно протянула кокетка, всё больше увлекая меня в свои сети. — Какой же?

— Мотт Дарелл, — подумав немного, сказал я, немного переделав своё настоящее имя. — Приятно познакомиться, Джейн Доусон.

— Мне тоже, Мотт, — прошептала она, окончательно покорив меня взглядом.

Воспоминание закончилось, а следом за ним пошли другие: их безумные выходки, разговоры о всяких пустяках, мирные, тёплые, беззаботные дни. Никто и никогда бы не подумал, что у такого человека, как он, могла быть подобная вторая жизнь, тщательно скрытая ото всех.

А в один прекрасный день она исчезла. То воспоминание отлично передавало безграничное отчаяние, поселившееся в его тёмной душе. И он решил найти её во что бы то ни стало. И именно во время своих поисков он узнал правду, неприятную, отвратительную правду, которая сильно его разозлила.

Вот она, стоит передо мной. В её ведьминских зелёных глазах нет ни капли страха. Только спокойствие. Смирение. Она смотрит на меня ими, прекрасно понимая, зачем её привели ко мне верные слуги, а я не мог заставить себя произнести те самые слова. Просто не мог. Вместо этого я прошептал: «Обливиэйт!», а затем спрятал её подальше от себя в надежде на то, что больше никогда не увижу. Что никто не узнает о моей маленькой слабости, ведь рядом со мной ей было не место. Рядом со мной её ждала только смерть.

Спустя несколько часов мы всё-таки вынырнули из воспоминаний, и я отрешённо села в то самое кресло, в котором просидела остаток ночи, и пустым взглядом смотрела перед собой. Всё было честно, несмотря на то что основано было на лжи с самых первых слов. Все чувства были правдой, и я тоже. Он любил её. А она его. Но быть вместе им было не суждено. И всё-таки из-за той маленькой, невинной лжи появилась я.

Драко ничего не сказал мне на увиденное, и оставаться со мной тоже не стал, догадавшись, что мне нужно было побыть одной. Так я и сидела в полуразрушенном кабинете директора Хогвартса, пытаясь понять, кто же я и какая у меня роль в этом мире.

* * *

— Грейнджер, неужели ты серьёзно собралась выйти за этого недоумка Уизли?! — раздался полный возмущения голос, когда я стояла в библиотеке и выбирала книгу для лёгкого чтения.

С момента окончания Второй магической войны прошло три года. За это время я периодически слышала этот высокомерный голос, который сейчас раздался за моей спиной, поскольку работали мы сравнительно недалеко, намного ближе, чем было до отдела, в котором работал мой потенциальный жених, но сейчас этот голос настойчиво предъявлял мне претензии, и я всё никак не могла понять, откуда они вдруг взялись.

С самого окончания войны мы с Малфоем практически перестали общаться. Его семью полностью реабилитировали, ведь он на глазах у всех в последний момент заступился за меня, тем самым предав Волан-де-Морта. Про моё происхождение… хоть всем и было про него известно, но никто его не упоминал. Слишком уж это была неоднозначная история для обсуждения, да и все тонкости знали всего два человека на этом свете, причём оба они сейчас стояли в Магической библиотеке между огромными стеллажами, заполненными книгами.

— Малфой, я вот одного понять не могу… — протянула я, выбрав наконец книгу и взяв её в руки. — А тебе какое дело до того, собираюсь ли я замуж или нет? Разве у вас с Асторией не такая же ситуация?

— Астория на прошлой неделе вышла замуж за Теодора Нотта, — решительно ответил он, преградив мне рукой выход, так как я уже собралась покинуть читальный зал.

— А ты, значит, решил поплакаться в моих объятиях по этому поводу? — насмешливо поинтересовалась я, развернувшись, чтобы выйти с другого конца стеллажа.

— Хотя это и очень заманчивое предложение, но плакаться я не собираюсь, — язвительно ответил Малфой, поспешив за мной. — Я был у них на свадьбе свидетелем и очень рад, что они встретили друг друга.

Услышав это, я остановилась и красноречиво посмотрела ему в глаза, поскольку было ясно, что пока он не выскажет мне всё, что хотел, не отстанет от меня.

— Так ты помолвлена с Уизли? — сразу потребовал ответа Малфой, заметив мой взгляд.

— Пока нет, — вздохнув, ответила я. — Но предложение мне действительно поступило. И больше всего я не понимаю, откуда об этом узнал ты.

— У меня свои надёжные источники, и я очень не хочу их разглашать, — высокомерно заметил он, а затем вдруг резко схватил меня за запястье и, притянув к себе, жадно поцеловал, что я чуть не потеряла голову.

— Ты не посмеешь ответить ему «да», — прорычал Драко, не выпуская меня из рук. — Ты скажешь ему «нет».

— Малфой, я сама решу, кому и что мне ответить, — попыталась возразить я, но мои возражения были прерваны ещё одним полным огня поцелуем. — Прекрати…

— Он никогда не поцелует тебя так, — прошептал он, немного отстранившись от моих губ. — И не надо врать, что тебе сейчас всё это не нравится…

— Малфой, что ты от меня хочешь? — в растерянных чувствах прошептала я, ведь этот мерзавец прекрасно знал, что был абсолютно прав, и от его поцелуев я буквально теряла голову, но… слишком много всего произошло в нашем прошлом, чтобы его ворошить.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня, — тихо, но очень чётко ответил Драко, а я вдруг почувствовала холод на безымянном пальце своей руки. Быстро посмотрев на руку, я чуть не потеряла дар речи, так как на моём пальце красовалось изумительной красоты кольцо из белого золота и огромным изумрудом. — Нравится? Семейная реликвия…

— Малфой, я встречаюсь с Роном… — пробормотала я, попытавшись высвободиться из его сильных рук, но он только ещё крепче сжал меня.

— Не понимаю, в чём проблема… — страстно прошептал Драко, поцеловав меня в щёку. — Если хочешь, мы тоже можем повстречаться немного…

— Малфой, я с ним вот уже полтора года как живу под одной крышей! — воскликнула я, абсолютно не понимая, что в этот момент творилось в моей голове. — Отпусти меня!

— Переезжай ко мне, — усмехнулся он, поцеловав меня в этот раз в другую щёку. — У меня пентхаус и огромная кровать, в которой тебе будет очень уютно, я тебе это обещаю…

— Мне не нужны твои деньги! — зло воскликнула я, так как этот нахал пытался буквально купить меня своим богатством. — И твоя фамильная реликвия мне тоже не нужна! Отпусти меня!

— А что тебе нужно, Грейнджер? — спросил Драко, а затем снова страстно впился в мои губы, и как я ни хотела сопротивляться, не менее жарко ему ответила. — Вот видишь, дело далеко не в деньгах. Я люблю тебя. Я знаю, что ты любишь… меня. Мои пионы, которые я дарю тебе каждую неделю по средам…

— Так это ты?! — прервав очередной поцелуй, воскликнула я, потому как до сих пор мне казалось, что это именно Рон оставлял мне на столе эти цветы.

— А ты как думала, Гермиона? — рассмеялся моей наивности он и вновь принялся жадно целовать меня. — Этот болван никогда бы не додумался просто так подарить тебе цветы…

— Хватит так называть моего жениха, — судорожно хватая ртом воздух, возмутилась я, хотя больше для приличия.

— Он не твой жених, — прорычал Драко, возобновив поцелуй. — И не будет им. Ты скажешь ему «нет». А мне «да». И мы будем жить долго и счастливо.

— Неужели? — съязвила я, немного отстранившись от горевших огнём мягких губ.

— Ладно, ругаться мы, конечно, будем, и немало, ведь ты такая зазнайка-идеалистка… — тихо рассмеялся он, но я хмыкнула в ответ: 

— Да, разумеется, дело только во мне…

— Не только в тебе. И во мне тоже. Но ты не можешь без меня. Согласна? — стараясь не поддаваться гипнозу серых глаз, смотревших на меня с явным обожанием, я насмешливо пробормотала:

— Я вот одного понять не могу: почему ты ждал три года, чтобы сделать это? Неужели только мысль о моём замужестве с другим подтолкнула тебя к решительным действиям?

— А ты, значит, ждала моих решительных действий? — усмехнулся Драко, жадно водя руками по моей спине, а у меня из рук выпала та самая книга, что я собиралась почитать на досуге. — Вот я дурак, надо было раньше всё это затеять… не зря же ты так до сих пор и не ответила Уизли. Но ты же сама стала избегать моего общества после…

— Потому что я тогда была… не готова, — только вспомнив о том кошмарном дне, когда я потеряла своих родителей, настоящих родителей, к горлу подступил комок, а из головы сразу же выветрился страстный бред. — Так было лучше…

— Грейнджер, ты ведь уже достаточно убедилась, что начинать семейную жизнь с вранья — очень плохая затея, — шёпотом произнёс он, прижав меня к себе и судорожно вдыхая запах моих распущенных волос. — А если ты выйдешь за Уизли, то ты нагло соврёшь.

— Кому? — выдохнула я, закрыв глаза.

— Себе, — выпрямившись, ответил он, и я непроизвольно посмотрела на него. — Ты любишь меня. И только со мной ты будешь счастлива. И я готов сделать для этого всё.

— Ты же так говоришь не потому, что узнал про моё происхождение? — с иронией поинтересовалась я, поразившись его непомерной уверенности.

— К чёрту происхождение, — выдохнул Драко, снова поцеловав меня. — Я готов взять тебя в жёны любой: чистокровной, маглорождённой, сквибом, но глупо будет отрицать, что моей маме ты очень понравишься, учитывая такие подробности.

— Ты невыносим, — тихо рассмеялась я, чувствуя, что потихоньку теряю рассудок и почти готова согласиться на его безумное предложение.

— Ты такая же, Грейнджер. Выходи за меня…

— Ты там что-то говорил про свидания? — избегая прямого ответа, сказала я, и на лице Драко появилась широкая улыбка.

— Конечно. Сегодня в восемь приглашаю тебя в театр. Гамлет. Этот болван Уизли вряд ли может прочувствовать красоту классики, не то, что мы с тобой…

— Прекрати его так называть, или уже ты услышишь от меня «нет», — с угрозой в голосе прошептала я, проведя рукой по платиновым волосам.

— Конечно-конечно, — ещё шире улыбнулся он, если такое вообще возможно, наверное, от мысли, что всё-таки добился своей цели. — Я буду ждать тебя сегодня в восемь в верхней ложе, полностью заполненной твоими любимыми пионами. И там ты скажешь мне своё «да».

— Одно свидание — это очень мало для такого ответа, — возразила я, чтобы хоть немного поумерить его пыл, но в ответ получила только тихий смех и очередной страстный поцелуй.

— После помолвки мы сходим на второе, обещаю. Жду тебя в восемь.

С этими словами Драко в последний раз поцеловал меня, а затем отпустил из объятий и, улыбаясь во все тридцать два зуба, направился к выходу из зала библиотеки, насвистывая какую-то весёлую мелодию. А я, покачав головой из стороны в сторону, подняла упавшую книгу и уставилась на титульник. «Гамлет». Да, в магической библиотеке тоже был отдел с классикой обычных людей, и именно в этом отделе меня и застал Драко.

«Откуда он столько знает про меня? — усмехнулась я, тоже медленно направившись в сторону выхода из читального зала, полностью заполненного ровными рядами стеллажей из книг, за которыми нас с этим самоуверенным нахалом и не было видно остальным посетителям библиотеки. — Что же я творю?»

Но в одном этот паршивец был прав. Я достаточно убедилась в том, что семейную жизнь не стоит начинать со лжи, на примере своих родителей, которые так и не смогли быть вместе, как бы ни хотели этого. И порой одна маленькая ложь может привести к катастрофическим последствиям. А правда была в том, что все эти три года я продолжала любить Драко, пусть даже и встречалась с другим. И он прекрасно об этом знал.

«Что ж, больше врать не будем…» — улыбнулась я, приняв наконец решение, кому всё-таки скажу «да». Пусть и не так сразу, как ему хотелось бы. А затем быстрым шагом вышла из библиотеки и отправилась к себе домой, чтобы собрать вещи, а ещё приготовиться к свиданию со своим будущим мужем сегодня вечером в театре.