K1L1: Грустная песнь океана (джен)

Австралия, Квинсленд, город Уошпул.

Двенадцатилетний Джош Ричардс вздрогнул, когда в дверь его комнаты постучали. Громко и с напором, от которого затрещали петли. Он в нерешительности встал с кровати. Джош знал, что все следы будут вести сюда, но до последнего надеялся на удачу. Джош замешкался; он должен был открыть дверь, сдаться, но взял себя в руки, подавив секундную слабость. Джош боялся, что отчим выломает дверь, применит силу. Спустя секунду тишины он услышал его голос:

— Джош, открой дверь!

Он молчал, ноги дрожали от страха и подкашивались сами собой.

— Джош, открой дверь и верни ключ! Сделай это сам, пока не стало слишком поздно!

Последние слова Бернард прошипел как змея. Не услышав ничего в ответ, он вывернул ручку двери до упора, пытаясь её сломать.

— Открой, чертов щенок! — кричал он, стуча по толстой древесине ногой. С потолка на Джоша посыпалась побелка, задрожала люстра. Он вскрикнул, кинулся к кровати. Сунул руку под подушку и нащупал массивный ключ. Амбар, который он запер, стоял на заднем дворе и служил складом для сельскохозяйственного инвентаря. Джошу пришлось пойти на хитрость, чтобы спасти своего друга.

— Открой эту чертову дверь! Мне нужен ключ! — Бернард в последний раз ударил в дверь кулаками. Он хитро усмехнулся. — Ах, так? Ну ладно, маленький пройдоха! Думаешь, ты умнее меня? Сейчас я открою дверь по-своему.

В наступившей тишине Джош услышал, как зашелестел патрон в дуле охотничьей винтовки. Сердце его сжалось в груди. Осознание того, что отчим будет стрелять, сковало движения. Джош сполз на пол. Он так и остался у кровати, сидя на линии огня, был готов умереть, но не предать друга, не отдать проклятый ключ. Джош сжал его в кулаке и не моргнул глазом, когда острые грани впились в тонкую кожу.

— Не отдам! — судорожно билось в его голове.

— Открывай, или я выстрелю! — Бернард давал пасынку последний шанс. Джош поднёс руки к ушам; он не переносил звуки выстрелов, но даже не думал найти укрытие в стороне.

— Раз, два...

— Берни, не надо! Ты его убьешь! — истеричный крик мамы заставил Джоша вздрогнуть. Он испугался, но не за себя. Она могла попасть под горячую руку или шальную пулю, погибнуть ни за что. Слеза скатилась по щеке Джоша, губы задрожали.

— Проклятие! — зарычал отчим, ударив в дверь прикладом ружья. Джош обхватил колени руками, медленно раскачивался вперед-назад. За дверью творился ад. Крики матери и отчима перемежались с яростными ударами. Косяк двери стонал, от него отлетали щепки. Разум Джоша оказался на грани срыва. Защитная реакция вызволила из памяти старую колыбельную. Её пела мама, когда Джош был совсем маленьким. Он хорошо запомнил мотив и теперь тихо напевал незамысловатые слова себе под нос:

"A cricket sing behind stove

Hush, don’t you cry, my son, my love…"

Дверь поддалась натиску спустя полминуты монотонных ударов. Древесина, держащая язычок замка, затрещала. Очередной удар добил косяк, с хрустом отпал наличник. Бернард ворвался в комнату ураганом. Его глаза дьявольски блестели. Мама стояла у отчима за спиной, по ее бледному лицу текли слезы. Она в ужасе закрыла рот руками, боясь произнести хоть слово.

— Так вот ты где, — Бернард усмехнулся, переводя дыхание. Он вытер с подбородка капли пота и всё еще сжимал в руках ружье, не собираясь с ним расставаться. Джош знал, зачем он достал оружие, уже слышал выстрелы за окном.

— Отдай мне ключ. Ты же спрятал его в амбаре, так? — с расстановкой произнес Бернард. Он не хотел заходить, дверь всё ещё болталась на петлях и мешала ему. Джош мотнул головой, поджал губу. Зная, что произойдет потом, он успел закрыть глаза и отвести в сторону лицо. Отчим распахнул дверь вовнутрь мощным ударом ноги. Она звонко приложилась к комоду и беспомощно повисла на нижней петле. Бернард зарычал, перешагнув порог, он направился к пасынку. Джош не открывал глаз, сжался в комок. Не ослабляя ни на мгновение хватки, он прижал кулак с ключом к животу.

— Ты прячешь его в руке? — отчим навис над ним грозной тенью, все еще не желая применять грубую силу.

— Пожалуйста, не надо... — Джош услышал робкие шаги матери; она обошла отчима сбоку, попыталась встать между ними.

— Отойди! — прошипел Бернард, перехватив винтовку, он рывком поднял Джоша на ноги. Ричардс был слишком слаб и слишком мал, чтобы дать отпор. Он вскрикнул от боли, но не разжал пальцы. Слёзы, которые до этого удавалось сдерживать, хлынули ручьем. Джош с мольбой смотрел на своего мучителя. Отчим остался непреклонным, он размышлял несколько секунд.

— Ты так хочешь спасти его? — Бернард силой повёл Джоша за собой. Он не пытался вытащить ключ, к удивлению Ричардса, даже ослабил хватку, но явно готовил кое-что пострашнее. Они спустились на первый этаж, не задерживаясь прошли гостиную. Из динамика работающего телевизора доносились слова диктора новостей:

"И мы снова повторяем! Если у вас есть домашние животные, кошки или собаки, настоятельно рекомендуем избавиться от них любым путем! Для фермеров или держателей большого поголовья крупного рогатого скота открыты круглосуточные телефонные линии ветеринарных групп. Не подходите к зараженным животным, не прикасайтесь к ним, по возможности уничтожайте! Число выявленных мутаций вируса растёт каждый день. Животные, ставшие Фиалами, чрезвычайно опасны! Обезопасьте себя и своих близких!"

Чертов телевизор! Джош кинул на него ненавистный взгляд. Всё началось с того, что отчим посмотрел эти глупые предупреждения и поверил в них. Бернард толкнул входную дверь, вытащил сопротивляющегося пасынка на улицу. Джош слишком поздно догадался, что тот задумал.

— Пожалуйста, не надо, чтобы он видел!

Крик матери развеял все сомнения. Джош разжал пальцы, выпустил ключ. Он ударился о землю, но не отскочил далеко и через мгновение уже лежал в кармане отчима.

— Ты теперь не сможешь отделаться так просто! — Бернард продолжал тащить его за собой. Заговорил быстро и жестко: — Ты думаешь, он твой друг? Он будет твоим другом, когда перегрызет тебе шею? Или шею твоей матери?

Они прошли мимо места, где отчим убил почти всех их собак. Трупы убрали, но трава была еще примята и блестела от крови. Джош забился в истерике.

— Не надо, он хороший! Он никого не тронет!

— Не тронет? — отчим злобно оскалился; оперев оружие о стену, он сунул ключ в замок, провернул несколько раз. Бернард откинул его в сторону. — Конечно, не тронет, мы сейчас убьем его, вместе!

— Нет! — закричал Джош, рванул в сторону, но отчим схватил его за грудки. Распахнув воротину, с силой бросил щуплого мальчика внутрь. Он взял ружье наизготовку, вошёл следом. Бернард свистнул, позвав собаку. Джош упал на колени, зарыдал, закрыв лицо руками; он шепотом просил у своего четвероногого друга прощения.

— Пит, ко мне! — пропел Бернард, взведя курок. Амбар был наполовину загружен сеном и заставлен инвентарём для сельскохозяйственных работ.

— Нет, Пит, прячься! — Джош не выдержал напряжения, крикнул в полумрак. Он не подумал, что, услышав родной голос, пёс сам выйдет из укрытия, которое Джош сделал ему утром. Собака хромала, неуверенно показавшись в прямоугольнике света. Кровь залила ей глаза, она стекала струйкой из приоткрытой пасти. Джош затаил дыхание: еще утром пёс выглядел здоровым. Пит попытался вильнуть хвостом, но едва не потерял равновесие.

— Ты видишь? — грозно воскликнул Бернард. — Это необратимо, он должен умереть. Он умрёт в любом случае.

— Нет, нет... — Джош повторял как в бреду; он не мог поверить своим глазам. Вскочив с места, кинулся к отчиму. — Не надо, он поправится! Он сильный, он сможет!

Джош схватился за ружьё, хотел помешать отчиму исполнить задуманное. Бернард раздраженно стряхнул его руки, грубо развернул пасынка к собаке лицом.

— Только так ты можешь обезопасить себя и всех нас, — властно произнёс он, опустил винтовку на уровень груди Джоша, вытянул вперед, словно предлагая пасынку выстрелить самому. Джош болезненно взглянул на четвероногого друга. Пёс действительно выглядел плохо, но не хотел причинять кому-то вред. Собака ослепла, мялась на месте, не решаясь идти на смазанные звуки и тихие голоса.

— Давай, Джош, спаси всех нас, — прошептал Бернард ему на самое ухо. Джош задрожал, медленно поднимая правую руку. Отчим удовлетворенно кивнул. — Правильно, сын, ему уже конец. Посмотри, как он мучается, помоги ему, окончи эти страдания...

Выстрел прозвучал, едва Джош коснулся холодной стали. Он не успел среагировать, не успел, что-либо сказать. Пуля попала собаке в голову, раскромсала череп, откинула бездыханную тушу вглубь амбара. Джош упал на колени, закрыв уши и застонав от боли. Осознание свершившегося убийства заставило его закричать и выбежать на улицу. Джош перепрыгнул через забор и скрылся в высокой траве. Отчим проводил его суровым взглядом.

* * *

Red Vortex

Белый Буёнг, одиноко стоящий на холме в отдалении от дороги и ферм, стал единственным местом, где юному Джошу удалось найти укрытие от посторонних глаз. Он сидел на пригорке без движения, смотрел на возвышающийся вдалеке Большой Водораздельный Хребет и не сразу почувствовал, как кто-то подошел сзади.

— Ты плакал, что случилось? — Джесси Миллер, младшая дочь Стивена Миллера, хозяина соседней фермы, присела на траву рядом с другом. Джош судорожно провел рукавом футболки по лицу, надеясь, что она не увидит следов пережитого стресса. Пятнадцатилетняя девушка осторожно заглянула ему в лицо.

— Нет, все нормально, просто что-то попало в глаз, — Джош принялся наигранно растирать веки, он выдавил улыбку.

— Понятно, — грустно ответила Джесси. Ей стало печально, что Джош не сказал правду. После паузы осторожно добавила: — Я слышала звуки стрельбы от вашего дома, всё хорошо?

Джош бледнел от воспоминания о разыгравшейся трагедии. Из памяти выплывали страшные образы Пита, его окровавленной морды и звука выстрела над самым ухом. Джош мотнул головой, слёзы невольно хлынули из глаз. Он сжался в комок, завалился на бок, уткнулся лицом в траву.

— Отчим убил собак. Убил моего Пита.

Слова дались ему тяжело, пальцы впились в землю в беспомощной злобе. Джесси положила руку на голову друга, осторожно погладила.

— Идёт эпидемия. Мои родители вызвали ветеринарную службу. Завтра они будут усыплять скот, — Джесси вымученно улыбнулась. Ей было не лучше. — И собак тоже. Так надо, пойми...

— Не хочу! — Джош процедил сквозь зубы, ударил кулаком по траве. — Я хочу, чтобы моя собака была жива!

Слёзы вдруг просохли, он открыл глаза.

— А ты зачем пришла сюда?

Осознание этого факта заставило его насторожиться. Буёнг располагался на отдаленном холме, между двух ферм, и был местом их тайных встреч уже год, но в этот раз Джош пришёл сюда не сговариваясь, он просто хотел побыть один.

— Прости, когда я услышала стрельбу... — Джесси тяжело вздохнула. — Я догадалась, что произошло.

Джош ничего не ответил, продолжал плакать. Он пролежал, спрятав лицо от мира, полного несправедливости, несколько минут. Всё это время Джесси терпеливо сидела рядом, гладила его по голове, старалась успокоить. К удивлению Джоша, это помогло, истерика прошла сама собой, слёзы окончательно высохли.

— У Пита были красные глаза. Ведь именно так выглядит красная лихорадка?

Джош приподнялся на руке, с надеждой посмотрел на Джесси. Та кивнула несколько раз. Её всегда грустные карие глаза в этот раз переполняла боль. Джош стыдливо опустил голову. Он не был достоин ласки, на самом деле абсолютно всем сейчас было плохо, и требовалась поддержка. Джош сел, обхватив руками колени, робко прижался к подруге. Они виделись здесь вчера вечером, БунХилл, как тайно они называли это место, служил для них укрытием, где можно поговорить по душам, поделиться эмоциями или просто поболтать ни о чем. В этот раз слова для непринужденного разговора не лезли на язык. Джесси начала первой, она задрала голову, любуясь раскидистой кроной высокого дерева.

— Родители говорят, что раньше так было чуть ли не каждый год, на какое-то время они даже закрывали ферму. Красная лихорадка выкашивала скот, не щадила никого.

— Я не помню того времени, — задумчиво проговорил Джош; он сорвал травинку, сунул в рот.

— И я тоже, — Джесси расправила складки на сарафане. — Родители очень долго не заводили домашних животных, боялись, что их тоже придётся убить.

— Откуда она взялась, эта лихорадка? — Джош не обращался ни к кому конкретно, задумчиво смотря с холма на красную крышу своего дома.

— Папа говорит, что красную лихорадку сделали люди. Ну, в секретных лабораториях всяких, — Джесси поморщилась — Серая церковь появилась незадолго до первой вспышки.

Джош бросил на нее резкий взгляд.

— Ты думаешь, это они создали вирус?

— Никто не знает. Возможно, это связано, возможно, нет, — Джесси замялась, подбирая слова. — Просто слишком странное совпадение.

— Они не любят людей, это точно, — Джош осёкся на полуслове, испуганно посмотрел на подругу, что потупила взгляд. — Прости, я не это хотел сказать, я имел в виду...

— Да ничего страшного, я тоже думаю, что эта секта ничему хорошему не учит. Мама становится другой, и это всё заметнее.

Мать Джесси начала посещать собрания адептов полгода назад в соседнем Таруме. Джесси прижалась к другу.

— Нам всем страшно от этого.

Она наклонила голову, ища опоры в виде плеча Джоша. Тот был почти на голову ниже, и ей пришлось болезненно изогнуть шею, чтобы коснуться его.

— Скоро я вырасту, и тебе не придется так низко наклоняться, — Джош стеснительно улыбнулся.

— Надеюсь... — она ответила мечтательной улыбкой, приятный жар ударил в лицо. Идиллия прошла с первыми выстрелами со стороны их фермы. Джесси крепко обняла друга, уткнулась в плечо. Джош почувствовал, как намокает от горячих слёз его футболка. Он не нашёл слов, чтобы успокоить её.

Джош вернулся домой только к вечеру, когда солнце опустилось за горизонт, впустив в долину освежающую прохладу. Осторожно открыл ворота фермы, он прошел на лужайку перед домом. В окнах первого этажа горел свет, мама готовила ужин. Джош не дошел до дверей нескольких метров. Отчим вынырнул из темноты, как призрак. Всё ещё держал при себе ружье. Он молча поманил пасынка за собой. Джош послушно последовал за ним на задний двор, он уже не боялся и благодаря Джесси был готов к разговору.

Джош заметил, что сегодня отсутствовало уличное освещение. Контуры амбара, где в обед разыгралась трагедия, подсвечивались пламенем костра. Бернард подвёл к нему пасынка, кинул в огонь пару заготовленных веток.

— Не пугайся обстановки, я отключил свет, чтобы он не привлёк диких животных и бездомных собак. Последнее время их слишком много в округе.

— Куда ты дел Пита, я хотел похоронить его, — язык Джоша онемел от сказанных слов, он не представлял, как будет делать всё это. Отчим поднял на него виноватый взгляд, зрачки горели в отблесках костра.

— Прости, я уже сжег их тела за амбаром, — Бернард тяжело опустился на землю, положил ружьё рядом, жестом пригласил пасынка составить ему компанию. Джош смотрел на фигуру отчима и уже не чувствовал к нему злобы, в ожидании важного разговора присел на корточки рядом. Протянул к огню замерзшие руки.

— Я сделал им общую могилу. Ты всегда сможешь навещать Пита там. Он был хорошим псом, — Бернард подбирал слова, чтобы ненароком не спровоцировать у Джоша очередной приступ гнева. — Прости, что так жестоко обошёлся с тобой, но на войне нас учили только так реагировать на угрозу для жизни.

Он неуклюже улыбнулся, положил огромную ручищу на хрупкое плечо Джоша, осторожно похлопал.

— Сегодня я уже не успею починить дверь твоей комнаты, если хочешь, можешь поспать в гостиной.

Джош молча кивнул. Он завороженно смотрел на пляску пламени и вдруг вспомнил разговор с Джесси.

— Правда, что раньше лихорадка приходила каждый год?

— Да, — Бернард облегченно выдохнул; он боялся, что после произошедшего пасынок совсем отстранится от общения с ним. — От лихорадки умер мой брат, это было двадцать лет назад. Заядлый был охотник.

— Почему её не было пятнадцать лет? — Джош поднял на отчима озадаченный взгляд.

— Мы думали, она исчезла, ушла в прошлое, как много других болезней. Но вирус просто ждал, ждал, чтобы вернуться снова.

— На ферме Миллеров тоже убили всех животных, — Джош помогал подкидывать в огонь ветки, вспоминал Джесси, её слезы, что обжигали кожу.

— Люди не хотят заразиться. Мне жаль Пита, как и тебе, но ты должен понимать — это вынужденная мера.

Джош медленно кивнул, нехотя, но он принял это условие. Отчасти потому, что его приняла Джесси.

— Я рад, что ты сам всё понял, — Бернард довольно смотрел на пасынка.

— Когда всё это закончится? — тот не рассчитывал услышать что-то обнадеживающее, после смерти любимой собаки, кажется, больше уже ничто не могло расстроить Джоша.

— Эпидемии всегда проходили по-разному. В одни годы вирус почти не проявлял себя, в другие — уничтожал животных, почти не переносился на людей. Я помню, что в последний год перед затишьем было особо много перенесших эту болезнь. Врачи говорили, что разработка вакцины на последней стадии, и на следующий год красная лихорадка не появилась. Она будто почувствовала, что люди собираются уничтожить её, покончить раз и навсегда. Ну, а что случилось потом, ты уже знаешь.

— Откуда же она взялась? — вопрос прозвучал слишком наивно, отчим рассмеялся.

— Кто же это знает? Но если хочешь знать моё мнение, это всё чертовы адепты Серой церкви! Никто не доказал их причастности к появлению вируса, но правда рано или поздно вылезет наружу, и если это действительно окажутся они... — Бернард холодно смотрел на костёр, играя скулами, его рука сама потянулась к оружию. Он прогнал наваждение, заметив испуг на лице Джоша, и быстро сменил тему разговора.

— Иди в дом, уже поздно. Мать сегодня приготовила очень вкусный ужин.

Джош отходил от костра, нервно оборачиваясь на одинокий силуэт отчима. По его коже забегали мурашки. Амбар в кровавых отблесках выглядел зловещим, а взошедшая над крышей полная луна внушала почти мистический трепет. Джош шёл на свет и гнал плохие мысли. Он был уверен, что всё страшное уже позади.

* * *

Как и предлагал отчим, этой ночью Джош спал в гостиной первого этажа. Мягкий диван не обеспечил крепкого сна. Несколько раз он просыпался от лая собак. Бернард убил всех их питомцев, поэтому к дому могли подходить только бездомные псы. Сквозь сон Джош будто слышал чьи-то голоса, вздрагивал от шорохов и постоянно видел перед глазами языки пламени. Это была тяжелая ночь. Едва небосвод посветлел в предвкушении восхода, Джош больше не сомкнул глаз. Отчим проснулся, как всегда, ровно в шесть, спустился со второго этажа почти на цыпочках, долго ходил по прихожей, копался в ящиках. Надев теплую клетчатую рубашку на футболку, он вышел во двор черного хода. Всё время, пока Бернард находился в доме, Джош пролежал, не двигаясь и закрыв глаза. Притворился спящим не для того, чтобы избежать работы в поле. Он, как прилежный ученик, за время каникул не пропустил ни единой вылазки на их ананасовую плантацию и всегда помогал отчиму. Джош хотел, чтобы его разбудила мама, поставив на столик перед диваном вкусный завтрак и нежно потрепав по голове. Джош пролежал в этом ожидании пятнадцать минут, но так и не дождался материнской ласки. Бернард подошёл неслышно, навис над пасынком массивной тенью:

— Вставай, — он потряс Джоша за плечо. Тот нехотя приподнялся на руке.

— Мама ещё не встала? — спросил он, настороженно оглядевшись по сторонам.

— Нет, я не стал её будить, она что-то плохо себя почувствовала вечером, пусть отдохнёт.

Бернард помог пасынку одеться, заранее приготовив его рабочий комбинезон. Уже надев ботинки и выходя из дома, Джош вспомнил, что так и не позавтракал. Хотел вернуться, но отчим толкнул его в спину, почти силой вывел на улицу.

— Нет времени, по пути на поле заедем в закусочную у Бетти, — отчим озорно подмигнул; они шли в сторону уже заведенного пикапа. Садясь в машину, Джош бросил испуганный взгляд на окна второго этажа. Они были наглухо зашторены, и разглядеть родительскую спальню не представлялось возможным.

— Давай скорее, сегодня много работы, — Бернард подгонял пасынка, не повышая голос. Как только тот сел рядом, тронулся с места. Они покинули ферму второпях, набирая скорость, направились на запад, к шоссе Лейчхард. Джош молчал всю дорогу. Ему до сих пор казалась странной ситуация с болезнью матери, ведь еще вчера вечером она улыбалась и не выдавала недомогания.

— Что загрустил? — Бернард гнал машину сквозь расстилающийся по дороге туман. Они проехали ферму Миллеров, Джош проводил её мутные очертания грустным взглядом.

— А-а, — понимающе протянул отчим. — Как там поживает дочка Стэна? Как её зовут, Джесси?

— Не знаю, — отстранённо ответил Джош, ему не хотелось обсуждать эту тему. Дети старались держать свои встречи в тайне.

— Плохо, — Бернард улыбнулся уголками губ, поправил солнцезащитные очки. — Как-нибудь сходил бы к ним в гости. Хочешь, сходим вместе? Я давно не видел Стэна, нам есть о чем поговорить.

Джош не ответил; достав телефон, он нервно теребил его в руках, ждал, когда сможет пожелать Джесси доброго утра и точно не нарушить её сон.

— Ты, смотрю, не в настроении? — отчим тяжело вздохнул, потянулся к магнитоле. — Может, пара веселых песен тебе поможет?

Первый же канал откликнулся помехами и хриплым голосом системы оповещения.

"Города: Риддинг, Теодор, Гвамбегвин. Внимание, в данных городах введён комендантский час, нахождение на улице без удостоверения личности или специального разрешения после десяти часов вечера недопустимо".

Сообщение повторилось несколько раз. Бернард вдумчиво слушал послание, сменил канал, но снова услышал тот же механический голос: "Города: Риддинг, Теодор, Гвамбегвин..."

— Гвамбегвин... — он убавил громкость, перевёл озадаченный взгляд на пасынка. — Это же совсем рядом...

Джош исподлобья смотрел на дорогу, слова оповещателя не шли из головы.

— Джесси говорила, что так было раньше, почти каждый год, разве нет? — Джош напрочь забыл о конспирации, эта мысль не давала ему покоя и казалась невероятно важной. — Если пятнадцать лет назад красную лихорадку не воспринимали так серьезно, то что же произошло сейчас?

Бернард не ответил, пристально следил за дорогой. Джош заметил, как сильно он сжал руль. Туман впереди рассеивался под лучами взошедшего солнца. Из молочной пелены проступил чуть покосившийся указатель: "Закусочная у Бетти. 2 мили". Пикап прибавил скорость. Оставшуюся дорогу отчим больше не произнёс ни слова.

Они оставили машину у самого входа. Двери закусочной были облеплены аппетитными фотографиями преподносимой тут еды с приемлемыми ценниками. У голодного Джоша тут же побежали слюнки. Взгляд приковало изображение сочной яичницы, приправленной зеленью. Бернард закрыл машину, пропустив пасынка, зашел в забегаловку следом. Он продолжал таинственно молчать. Джош все еще надеялся услышать ответ на свой вопрос; решив повторить его, он повернул в сторону отчима голову, отвлекся и налетел на вытянутую трость, словно взявшуюся из ниоткуда. Джош застонал от боли, отпрянув, сжал ушибленное место.

— Молодой Ричардс, смотрите, куда идёте! — раздраженный голос лысого старика в рваной, потрёпанной куртке и таких же штанах армейского типа, заставил Джоша замешкаться. Он побоялся заходить в зал.

— Одноногий Сэм, поаккуратнее! Ты не к месту раскинул свои костыли.

Бернард укрыл пасынка, пригрозил инвалиду пальцем. Заняв ближайший к дверям столик, старик действительно перекрыл проход, и Джош налетел на его пожитки.

— Я просто забочусь о твоём сынишке, он мог упасть, — старик скривился в ехидной улыбке, обнажил гнилые зубы. Он закрыл левую часть лица ладонью, ловким движением пальцев вытащил из глазницы искусственный глаз, зажал в ладони и, повернув в сторону посетителей, хрипло рассмеялся:

— Я люблю, когда меня называют Одноглазый Сэм.

Джош с обидой глядел на неприятного собеседника; отчим провёл его внутрь закусочной, властно положив руку на плечо. Старик рассмеялся им вслед.

— Не обращай внимания, Сэм выживает из ума столько, сколько я его помню.

Они остановились у стойки, за которой трудилась Бетти Метгров, загорелая женщина средних лет, хозяйка заведения, по совместительству шеф-повар, официантка и кассир. Она мило улыбнулась гостям.

— Здравствуй, Бернард, здравствуй, Джош, ты так вырос, что будете заказывать?

— Мне кофе и стейк с горошком, — Бернард достал бумажник.

— С кровью? — тактично осведомилась Бетти.

— Да, как обычно.

Одноглазый Сэм странно захихикал в своём углу, стукнул костылём об кафельный пол.

— Эй, Сэм, у тебя там всё хорошо? — хозяйка сделала пометку в блокноте. Старик сдержал очередной смешок, шутливо отдал честь.

— Ну а ты что будешь есть? — Бетти подмигнула мальчику.

— Яичницу, две сосиски и апельсиновый сок, — Джош в предвкушении облизнулся. Конечно, стряпня закусочной не могла сравниться с завтраком, приготовленным мамой, но иногда на такие допущения можно было закрыть глаза.

— Я принесу заказ, займи пока место, — Бернард отослал пасынка к свободным столикам справа. Джош выбрал место на четырёх человек, спрятался за высокой спинкой миниатюрного диванчика. Отчим остался у стойки, Бетти суетилась у плиты, о чем-то с ним переговариваясь. Джошу не были интересны разговоры взрослых, он с удовольствием рассматривал трассу за окном, проезжающие мимо машины. Джош не заметил, как Одноглазый Сэм приблизился к нему вплотную, только услышал цокот костыля. Старик направлялся к туалету, но, смерив мальчика пристальным взглядом, остановился.

— Ты же не так давно живёшь тут, верно, Ричардс? — инвалид деловито упер руки в бока.

— Да, сэр, — Джошу уже не нравился этот разговор, в горле пересохло. Мама вышла за Бернарда замуж три года назад, именно столько они жили в Уошпуле. Глупо спрашивать то, что и так все знают, если это не вопрос с подвохом.

— Твой новый папаша, наверное, не так много рассказывал о себе, верно? — старик продолжал противно ухмыляться, явно на что-то намекая. Джош пожал плечами.

— Я скажу тебе так. Твой отчим пережил Красный Вихрь, его брат нет. Следи за своим стариком, после Вихря они всегда меняются, тем более, когда чума опять пришла на эти земли. Хорошо?

Одноглазый Сэм доверительно подмигнул протезом. Джош напряженно кивнул в ответ. Старик использовал странное словосочетание, с которым он еще не сталкивался и едва понял смысл всего сказанного.

— Эй, Сэм, тебе не кажется, что ты уже утомил нас своим появлениями! — Бернард выкрикнул это, подходя к столику с подносом. Свежеприготовленная еда испускала ароматный пар. Он оттеснил старика, поставив поднос, повернулся к нему лицом:

— Твои рассказы интересны, но будь добр, дай нам спокойно поесть. Сегодня много работы в поле.

— Да, конечно, Берн, я просто пожелал твоему сынишке приятного аппетита, — Одноглазый Сэм нахмурился, вглядываясь в лицо собеседника, и поспешил убраться восвояси.

— В этой глуши все немного двинутые, — Бернард тяжело вздохнул, небрежно раскладывая завтрак. Джош напряженно смотрел на отчима; он не сразу понял, что не так в его облике. В закусочной царил приятный глазу полумрак, но Бернард так и не снял солнцезащитные очки.

Интерлюдия №3

— Кофе было что надо! Зря не стал пить! — Бернард улыбался, крутил во рту зубочисткой. Им пришлось сделать крюк, чтобы вернуться на дорогу к фермерским полям. Солнце взошло окончательно и теперь нещадно припекало. Джош расстегнул куртку и откинулся на спинку, ища наиболее удобную позу. Он не любил кофе, всегда предпочитая ему сок.

— Уже пятнадцать лет у Бетти готовится самый вкусный кофе в радиусе ста миль. Сюда едут люди даже из Тарума!

Отчим продолжал расхваливать дорожную забегаловку; он улыбался, кидал на Джоша короткие взгляды сквозь очки и старался приободрить.

— Что-то ты совсем невесел, не наелся?

— Я думаю о Пите, — Джош почти не соврал. Из головы не шло предостережение одноглазого Сэма, это загадочное выражение: Красный Вихрь. В напряженной тишине он взглянул на Бернарда. Тому уже нечего было добавить к тем словам, что были произнесены у вечернего костра. Он обреченно опустил плечи и прошептал:

— Прости...

Джошу стало по-настоящему жалко своего отчима. Двадцать лет назад он пережил смерть брата, но что самое страшное, всё это повторялось снова, и мальчик мог лишь догадываться о его душевных муках. Джош потупил взор, напряженно всматривался в приборную панель; он искал слова, чтобы разрядить обстановку. Бернард заговорил первым.

— Хочешь знать, как умер мой брат? — предложение прозвучало неуместно и грубо, но Джош слишком сильно хотел услышать эту историю и еле заметно кивнул.

— Мы тогда были еще совсем мальчишками. Ему было девятнадцать, мне семнадцать, — отчим судорожно вдохнул, воспоминания не приносили ему облегчения, но Джош был слишком увлечен рассказом, чтобы почувствовать это.

— Мы жили тут же, в Уошпуле, на ферме. Только тогда она была намного больше, простиралась до самого холма с одиноким белым буёнгом. Джош притаился, отчим упомянул их с Джесси секретное место.

— Марвин тогда впервые стал уходить на охоту один, без отца. В тот год к нам в долину забрело стадо кабанов, они вытаптывали угодья и пугали скот.

Джош смотрел на профиль отчима, безуспешно пытаясь разглядеть за стеклом солнцезащитных очков его глаза.

— Он отправился на их тропу с ночевкой, взял два ружья, провианта на неделю и целую коробку патронов.

Бернард сделал паузу, сбавляя скорость и готовясь к повороту. Их поля находились севернее Уошпула, не доезжая до Тарума двадцати миль. Пикап запрыгал на неровностях грунтовой дороги.

— Я нашёл Марвина в полумертвом состоянии на восьмой день. Мать послала меня принести ему еды; то, что я увидел в лагере, навсегда осталось у меня перед глазами, — Бернард поморщился. — Ему удалось убить четырёх тварей, Марвин сделал шалаш на дереве, установил приманки. Он обезопасил себя, как только смог, но не учел одного. Вирус, которым были заражены вепри, мог пройти через любой защитный костюм, подняться на любую высоту, ему не были страшны ни пули, ни ножи.

Джош покрылся мурашками. Отчим понизил голос и теперь, вкупе с рассказом, выглядел особенно зловеще.

— Он был еще жив. Я протащил брата на сложенной палатке десять миль. Шёл три часа без отдыха и передышек, — Джош вздрогнул, услышав тихий всхлип. — Врачи ничем не смогли помочь ему, нам даже не отдали тело. Они сожгли его. Сожгли дотла.

Бернард замолчал, и, лишь убедившись, что продолжения не будет, Джош задал мучивший его вопрос.

— Что такое Красный Вихрь?

— Что? — отчим отвлёкся на дорогу, выгнул шею.

— Красный Вихрь — терпеливо повторил Джош. — В той закусочной одноногий старик говорил...

— Что за черт?! — воскликнул Бернард поморщившись, Джош украдкой взглянул на дорогу впереди, не сразу заметив перекрывший проезд самодельный шлагбаум. Несколько дней назад его здесь ещё не было. Отчиму пришлось остановить машину. Они молча смотрели на раскинувшийся лагерь ветеринарной службы. Флаг красного креста над белыми шатрами развевал ветер. Бернард раздраженно просигналил несколько раз. Из самой большой палатки вышло двое. Люди, одетые в неудобные костюмы биологической защиты. Джош с интересом наблюдал за приближающимися фигурами, всё это навязчиво напоминало ему какой-то фантастический фильм. Мужчины поравнялись с машиной, но не спешили открывать проезд.

— Мне надо на поле, ваш шлагбаум перекрыл дорогу! — отчим опустил боковое стекло, пошёл в словесную атаку, с трудом сохраняя спокойствие.

— Простите сэр, дальше проезд закрыт, эпидемиологическая ситуация. Идёт массовый забой скота, — голос старшего ветеринара звучал как из трубы, он не стал снимать защитный шлем. Джош заметил эмблему на плече ветеринарного инспектора, звезду желто-красного цвета, с десятком острых углов.

— Я требую, чтобы вы пропустили нас к нашему полю! — процедил Бернард сквозь зубы. — У нас нет скота, мы выращиваем ананасы!

— Простите, сэр, мы не можем вас пропустить, есть риск заражения, советуем вам...

Отчим в сердцах включил заднюю скорость, надавил на газ. Спорить с ними было бесполезно.

— Чертовы эпидемии! — выругался он, развернув пикап. Обращаясь к пасынку, Бернард снова заулыбался во весь рот. — Ну что ж, работать нам не дали, тогда устроим выходной.

Джош неуверенно кивнул, отвлёкся на пришедшее смс. Джесси не дождалась утреннего приветствия, написала первой, коротко и тревожно: "Надо встретиться. Срочно!"

Джош отложил все дела по приезду и обеспокоенно поспешил к БунХиллу, с трудом понимая, о чем предстояло говорить. Джесси не дала конкретики, но он чувствовал: случилось что-то важное. Она ждала его, спрятавшись за стволом дерева, а услышав знакомые шаги, вышла навстречу.

— Они закрыли аэропорт Линкольна! — Джесси произнесла это на выдохе, пошатнувшись и едва не потеряв равновесие. Она сжимала в руках телефон, экран пестрел заголовками о новом витке заражения. Оправдались самые пессимистичные прогнозы, и теперь современный штамм красной лихорадки представлял куда большую угрозу, чем прежде.

— Что? Зачем? — Джош переводил дыхание после долгой дороги, смотрел на подругу с недоверием и ничего не понимал.

— Заразился человек, ты не понимаешь, что это значит? — Джесси едва не заплакала, сжала кулаки, почти прокричав это. Джош вздрогнул, осознание сказанных слов постепенно захватывало разум.

— И что теперь? — он не нашёл, что можно было сделать в сложившейся ситуации.

— Отец говорит, что мы на материке, вдалеке от очага болезни, и нам пока нечего бояться, — Джесси начала уверенно, но опустила взор, замолчала, подбирая правильные слова. В этот раз их разговор выходил из привычных рамок, Джош чувствовал это, видел, что подруга пытается смягчить грядущий удар, но Джесси не знала, как сделать это, не посеяв паники и страха.

— Есть аэропорты, корабли. Я боюсь, вирус доберется до нас, рано или поздно, если уже не добрался.

— И куда нам бежать? — Джош сел на траву, сложил по-турецки ноги. С откровенным безразличием смотрел на подругу. Очевидно, что и она не знала ответ на этот вопрос.

— Я не знаю... — Джесси села напротив, смотря на друга с состраданием, от которого у Джоша бежали мурашки. — От предыдущего штамма в организме переболевших людей остались какие-то агенты. Ученые назвали их Эпитоплемами; недавно они обнаружили, что такие люди заражаются новым штаммом гораздо быстрее.

— И много таких? — для Джоша этот разговор начинал граничить с чем-то ирреальным; он сохранил странную спокойствие лишь потому, что не хотел верить в серьезность происходящего.

— Ты смеешься? — Джесси вздрогнула, как от пощёчины. Она поникла, взгляд устремился в пустоту.

— Нет, — Джош нервно сглотнул, не понимая, что происходит с подругой, и попытался коснуться её руки. — Всё будет хорошо.

— Ты не понимаешь? — выкрикнув это, Джесси зарыдала, вдруг потянулась к другу, обняла его. — Вирус проявлял себя каждый год в течение тридцати лет. Почти все люди на планете переболели им, наши родители, старшие братья и сёстры, ты меня слышишь?

Джош замер, руки его безвольно повисли. Осознание страшных слов накрыло его холодной волной. Он вспомнил утренний разговор с отчимом. Бернард сказал, что мама плохо себя чувствует, неужели она заболела лихорадкой?

— Мне надо домой! — Джош решительно вырвался из объятий. Он начал задыхаться, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля, ругал себя за то, что первым делом побежал сюда.

— Что случилось?

— Мама! Берн сказал, что она плохо себя чувствует, мне надо домой!

— Нет, стой! — Джесси еще настойчивей обняла друга. Они встали, но Джош не смог вырваться. — Пожалуйста, не надо!

— Почему? — он испугался, услышав от подруги слова, граничащие с предательством. Джош мог ожидать такого от кого угодно, но не от Джесси.

— Ты не знаешь, что произошло с твоим отчимом много лет назад. Сейчас с ним нельзя связываться, он настоящая угроза, если лихорадка уже здесь, — она заговорила быстро, шепча слова Джошу на ухо, гладила по голове.

— Красный вихрь! — вдруг осенило его.

— Так ты знаешь? — Джесси замерла, отпрянула, чтобы заглянуть другу в глаза.

— Нет. Что такое красный вихрь? О нём рассказал Одноглазый Сэм, старик из закусочной.

— Да, он местный старожил. Я знаю эту историю. Она связана с братом твоего отчима, с Марвином.

— Он рассказал мне её сегодня утром, когда мы ехали на поле. Кстати, поле уже заняла ветеринарная служба, они не пропустили нас.

— И что он рассказал? — Джесси напряглась, вслушивалась в каждое слово.

— Что он тащил брата десять миль на свёрнутой палатке, что тот заразился лихорадкой от диких кабанов, когда был один на охоте, и его тело сожгли.

Джош рассказал лишь самые запоминающиеся моменты.

— Какая ложь! — Джесси в ужасе отшатнулась, закрыла лицо. — Они вместе пошли на охоту, но Марвин не заразился лихорадкой и его тело не сжигали. Да, твой отчим притащил на палатке его труп, вот только... Я не знаю всех подробностей, но ходили слухи, что он сам убил брата, что это он заразился лихорадкой, и она дала осложнение. Это помешательство встречается редко, но всё же... Иногда его называют красным вихрем.

— Что? — на выдохе пролепетал Джош, его глаза расширились от ужаса. Он отступил, их руки разомкнулись. — Почему ты не рассказала об этом раньше?

— Говорили, что он прошёл курс лечения, что он выздоровел. Но я не уверена в этом... Прости, я не хотела тебя пугать. — Джесси снова плакала. Джош сжимал кулаки от злости, он отступал, готовясь кинуться прочь.

— Прости, это были слухи! — она упала на колени, но Джош уже не увидел этого и едва расслышал слова. Он бежал по полю, ориентируясь на красную крышу своего дома.

— Мама! — Джош ворвался внутрь, едва не выломав дверь. В ответ — тишина; казалось, в доме не было даже отчима, хотя его машина стояла у амбара. Все оставленные утром вещи лежали на своих местах. Недолго думая, Джош кинулся к лестнице. В коридоре второго этажа закрыты ставни на окнах, свет пробивался сквозь недавно разгромленный проём детской комнаты. На него Джош шёл почти на ощупь. Сердце клокотало от страха, по лицу струился пот.

— Мама... — он добрался до родительской спальни, осторожно приоткрыл дверь. Внутри царили порядок и чистота, постель была заправлена и, кажется, не тронута ещё с вечера.

— Мама? — Джош вошёл внутрь, с трудом сдерживая слёзы. Джесси сказала, Бернард убил брата в приступе красного вихря, но мог ли он сделать то же самое с мамой? Джош встал напротив кровати, хотел заглянуть под неё. Он услышал, как за спиной скрипнула дверца шкафа. Джош затаил дыхание и, собрав волю в кулак, повернулся к своему страху лицом. Перед ударом, отключившим сознание, он увидел силуэт отчима. Бернард замахнулся прикладом ружья.

* * *

Водоворот событий смешивался в голове Джоша, играя красками пережитых страхов. Противный смех старика из закусочной сменился отчаянным криком, что перешёл в навязчивый шёпот Джесси, проникавший в душу и требующий остаться. Всё это оборвалось громкими выстрелами.

Солнечный свет ударил по глазам мягкой зеленой. Джош обнаружил себя в лесу, он замер от протяжного карканья. С ветки над головой вспорхнула пара птиц. В утренней тишине кроны деревьев качались, укутавшись туманной дымкой. Джош вспомнил, что не должен останавливаться и, с трудом передвигая ногами, продолжил путь. Путался в сухостое, едва не падая, он стонал и рычал, харкая алой слюной. Что-то сдавило горло. Испачканные в грязи и крови руки коснулись перекинутой через шею лямки, грубой, сделанной на скорую руку. Джош чувствовал, как обострён его слух, вокруг слышались бесконечные шорохи, движения. Он шёл вперёд, в голове был только один ориентир — родной дом. Джош продолжал рычать, подъёмы из оврагов давались ему невероятным трудом, но нельзя было останавливаться, нельзя бросить ношу. Он вышел в поле, дорога становилась ровней, можно было прибавить шаг, открывалось второе дыхание. До дома всего несколько миль.

"Будь аккуратен, малыш, он пережил красный вихрь..."

Джош остановился, огляделся по сторонам. Слова смеющегося старика прозвучали над самым ухом, отдалились. Он рывком сорвался с места, перешёл на бег.

"Прости, это были лишь слухи, слухи..."

Еще один голос прозвучал совсем рядом. Джош не отреагировал, встряхнул головой. В этот раз он решил, что если сбавит ритм, уже не наберёт его снова. Вдох-выдох, он контролировал дыхание совсем по-армейски, но не знал, откуда эти навыки, ведь ему всего двенадцать лет.

Джош остановился перед крыльцом до боли знакомого дома, сбросил ненавистную петлю. Глубоко вдохнув, расправил плечи. Он пристально смотрел на дверь, ждал, когда её откроют и выйдут на улицу. Солнце давно взошло, стояло ранее утро, но никто так и не появился. Джош набрал в легкие воздух, закричал, как раненый зверь. Через минуту щелкнул засов, дверь дома распахнулась, и из его глубины выбежали родные. Отец на ходу укутывался в халат, мать осталась в ночнушке. Она бросились к Джошу, в ужасе отпрянула.

— Так было надо, простите... — еле слышно произнёс тот чужим голосом.

Отец тряс его за плечи, спрашивал о том, что произошло. Стон матери за спиной превратился в сдавленный крик боли и отчаяния. Она откинула запачканный кровью брезент, заглянула в лицо мертвого сына, бросилась к Джошу с кулаками:

— Что ты наделал? Как ты мог?

Отец оттащил её прочь, оставил у крыльца. Всё это время Джош не двигался, покорно ожидая своей участи. Взгляд приковала маленькая шестилетняя девочка, осторожно выглядывающая из-за приоткрытой двери дома. На малютке была пижама, заспанное лицо смотрело на происходящее с ужасом и интересом. Сестра сжимала в руках любимого плюшевого медведя, еще не зная, что её старший брат мёртв.

— Что произошло, ответь? — взревел отец, увидев в сложенной палатке труп, изрешеченный пулями. Одна из них угодила несчастному в голову. Джош не смог ответить, но помнил, что хотел добить брата и таким образом окончить его страдания. Как объяснить им, что так было надо? Мощный удар в щеку заставил Джоша пошатнуться. Он упал на колени, но не почувствовал боли, задрав голову, смотрел широко раскрытыми глазами в синеющее небо. Мать крикнула, что вызовет полицию, Джош не отреагировал на угрозу, мысли покинули голову, и он с радостью отдался пронзившему его потоку. Дрожащий голос отца повторял, как заклинание:

— Это несчастный случай, просто несчастный случай...

Наваждение отпустило Джоша. Его сознание приподнялось над этой картиной. Люди застыли как статуи, остановилось время. Он увидел Бернарда со стороны. Он молод, ему нет двадцати, но это был, без сомнения, он. Джош разглядел глаза отчима. Их белки усеяла россыпь красных точек. Бернард ожил, их взгляды с Джошем вдруг пересеклись. Лицо убийцы растянулось в безумной улыбке:

— Я не стал будить маму, она почувствовала себя плохо...

Он начал смеяться, тихий хрип разрастался странным бурлящим звуком.

Джош с трудом открыл глаза, обнаружил себя сидящим на стуле, руки заведены за спину и перетянуты верёвкой. Он поднял голову и тут же обмяк, застонал от боли. По виску сбежала струйка крови. Он всё ещё был в спальне, заметил у ножки стула свой телефон, аппарат разрывался входящим вибровызовом от абонента с инициалами Джей Ми.

— Джош, ты очнулся, как ты, дружище? — Бернард покинул оборонительную позицию у окна, заботливо прильнул к пасынку, встав на колено. Охотничье ружье не покидала его рук, отчим приоткрыл мальчику один глаз, потом второй. Он по-прежнему был в тёмных очках и не обратил на лежащий рядом телефон никакого внимания.

— Мама... — из глаз Джоша потекли слёзы отчаяния, мироощущение вернулось вместе с пережитым страхом. — Где мама?

— Прости, сын, я не смог помочь ей, но не переживай, я облегчил её страдания. Она там же, где и остальные, на заднем дворе, за амбаром. Я же сказал, ты сможешь навещать их, когда захочешь.

Отчим заплакал следом, обнял пасынка свободной рукой, поцеловал в лоб.

— Ты же знаешь, так надо, они становятся опасны, когда болеют, от них можно заразиться.

— Нет, нет, нет!!! — Джош задергался в истерике, яростно выкручивал запястья, мирился со жгучей болью, надеясь ослабить узел.

— Тихо, тихо! Что ты делаешь? — Бернард пытался успокоить пасынка, водил рукой перед его лицом. — Ты привлечешь их внимание раньше времени!

— Нет, мама, мама! — Джош не мог успокоиться; осознание, что отчим убил единственного родного для него человека, выжигало душу огнём.

— Я не хочу делать тебе больно, пожалуйста! — Бернард отложил ружьё, но пасынок не прекращал истерики. Тяжело вздохнув, отчим покопался в карманах, достал строительный скотч, оторвав кусок зубами, заклеил им рот пленника. Он озорно улыбнулся Джошу:

— И не пытайся вырваться, сделаешь себе только больнее. Когда всё закончится, я сам развяжу тебя.

Бернард подобрал с пола телефон. Он молчал уже минуту, Джош мог только догадываться, сколько времени провёл в отключке, сколько раз звонила Джесси. Самое страшное, если она решиться лично проверить ферму. Сердце Джоша тревожно сжалось. Он должен высвободиться, предупредить соседей об опасности, спасти хоть кого-то!

— Джей Ми, — отчим отошёл к окну, осторожно отвёл край занавески, выглянул на улицу. — Кого ты скрываешь под этими инициалами? Неужели Джесси Миллер?

Бернард посмотрел на пасынка, озлобленно заиграв скулами, Джоша сковало страхом.

— Миллеры никогда не симпатизировали нам, даже в самые трудные времена. Хотя соседей и не выбирают, а ты, получается, солгал мне, сын? Солгал, что не встречаешься с этой девчонкой!

Отчим небрежно кинул телефон на кровать.

— Когда ты виделся с ней в последний раз? — он сделал в сторону Джоша угрожающие шаги. Мальчик вжался в спинку стула, отвёл лицо. — Ты видел её глаза? В них не было красных крапинок? Что, были? Ты же знаешь, что это верный признак того, что с ней что-то не так!

Джошу показалось, что Бернард с кем-то разговаривает, но сам он не слышал посторонних голосов. Отчим крепче сжал ружьё, преодолел разделявшее их расстояние двумя огромными шагами, занёс руку, но лишь для того, чтобы похлопать пасынка по плечу.

— А ты умён, Джош! Правильно, не отвечай на звонки, приманим их выводок сюда полным составом и остановим эту чертову чуму! — отчим ликовал; он смотрел на пасынка с неподдельной гордостью. — Молодец, Джош, молодец, не зря ты мой сын!

Бернард вернулся к окну.

— Ты спрашивал, что такое красный вихрь? Это просто. Иногда зараженные проявляют буйство, это опасное явление, и таких людей надо убивать немедленно, пока они не убили тебя.

Откровение не принесло Джошу хоть какой-то пользы. Теперь он испытывал всё это на своей шкуре.

— Тихо! — Бернард встрепенулся, отошёл от окна, повернув в сторону пасынка голову, зловеще улыбнулся. — Они уже здесь...

Телефон Джоша завибрировал в очередной раз, Джесси безуспешно пыталась узнать судьбу своего друга.

Стивен Миллер остановил машину у открытых ворот забора. Они так и манили въехать внутрь, подобраться к дому как можно ближе и попасть в засаду. Он заглушил двигатель, обернулся к дочери на заднем сиденье. Джесси, бледная как полотно, судорожно набрала номер Джоша, но и в этот раз он не ответил. Она обреченно покачала головой, глаза мокли от проступающих слёз.

— Ну ладно, — Стивен застегнул куртку, взял карабин, кивнул сидящему рядом сыну. В дрожащих руках Уолтера была сжата винтовка. Мужчины вышли на улицу, остались вне зоны видимости. Миллер подождал сына, обернулся на вышедшую следом Джесси, резким жестом приказал ей сесть обратно, цыкнул вслед:

— Если что-то случится, доберись до города, предупреди полицию!

Мужчины переглянулись, проверили обоймы, взвели курки. Уолтер молчал, плотно сжав губы. Он не проронил ни слова с того момента, как они покинули дом, Стивен угрюмо взирал на сына, хотел, чтобы в машине остался и он, но парня не удалось переубедить, в этом он полностью походил на отца, и Миллеру это льстило. Идти с оружием наперевес — плохая идея; если Бернард уже сошёл с ума, ждать от него ничего хорошего не приходилось. В любом случае, чтобы спасти Джоша, действовать надо было прямо сейчас.

— Прикрой меня, — Стивен оставил Уолтера у ворот, вышел во двор. Подняв винтовку над головой и отведя в сторону, крикнул:

— Берн! Где ты? Я хочу поговорить!

— Что ты сказал? — Бернард почти прошептал это, перевёл на стонущего в углу пасынка задумчивый взгляд. — А ты прав, надо подпустить его поближе.

Отчим поднял винтовку, прицелился.

— Эй, Берн, я знаю, что у тебя проблемы, давай обсудим это! — Миллер остановился посередине двора, недоверчиво рассматривал округу. Он чувствовал, что за ним наблюдают, и не спешил соваться на рожон, подходя к дому слишком близко. — Я же один, ты сам видишь, я не хочу в тебя стрелять!

Стивен опустил ружье, поставил на землю, небрежно облокотился о приклад.

— Это не беда, — усмехнулся Бернард. — Зато я хочу...

Джош попытался закричать, но не смог остановить отчима. Грянул выстрел, пуля пробила стекло, всколыхнула занавеску. Она попала соседу в грудь. От неожиданного удара Миллер завалился на спину, успел крикнуть сыну: "Стреляй!" Уолтер выскочил из-за забора, с рёвом отчаяния выстрелил в окна второго этажа, на полусогнутых подходил к раненому отцу. Захлебываясь в крови, Стивен успел подтянуть к себе ружье и сделать несколько выстрелов. Один из них окончательно разбил стекло спальни. Бернард отшатнулся от окна; он не издал ни звука, не выронил оружия, лишь ухватился свободной рукой за щеку. Осколки исполосовали кожу, один застрял в скуле.

— Не переживай, сын, со мной всё в порядке, — Бернард успокаивал оглушенного стрельбой пасынка. Джош сумел перенести вес тела на левую сторону и опрокинуть стул, это спасло ему жизнь. Отчим подошёл к трельяжу и висевшему на нём зеркалу, смотря на своё отражение, извлёк осколок. Он победно усмехнулся, но так и не успел произнести ни слова. Солнцезащитные очки слетели от удара, обнажили глаза, усеянные красными точками. Бернард смотрел на них несколько мгновений. Стрельба с улицы утихла; ругаясь, Уолтер звал на помощь сестру. Джош еще не знал, что произошло, звон в ушах заглушал собственные мысли. Он видел, как отчим, отшатнулся от трельяжа, видел глаза, в которых бушевал красный вихрь. Бернард остановился посреди комнаты, его губы задрожали.

— Так вот значит, как... — он отстранённо усмехнулся. — Прости, сын, но получается, что мама и Пит умерли зря...

Джош не разбирал слов, всё было как в бредовом тумане, Бернард поднял ружьё.

— Эта зараза достала нас, но не дадимся ей просто так. Давай, сначала я, потом ты!

Отчим приложил дуло к горлу. Джош не понимал, что происходило; он попытался откашляться, напряг затёкшие руки и в этот момент вздрогнул от очередного, но уже последнего выстрела. Кровь с кусками плоти фонтаном взметнулась к потолку. Бернард упал на пол, завалился на бок. Он отстрелил себе полголовы и больше не двигался. Джош дрожал от страха, смотря в зияющую кровавой пустотой рану. Ему пришлось пролежать так не меньше десяти минут, прежде чем Уолтер и Джесси отважились войти в спальню. От перенапряжения Джош потерял сознание; в голове постоянно звучала одна и та же мелодия, слова напрашивались сами собой:

"A cricket sing behind stove

Hush, don’t you cry, my son, my love…"

Джесси плакала, когда развязывала друга, к этому моменту их отец, Стивен Миллер, уже перестал дышать. Ему повезло умереть, не видя того безумия, в которое начинал впадать мир...