Возьми меня за руку (гет)

«Судьба благоволит вам»

Нахмурившись, Имаи Юкико смяла бумажку с коротеньким предсказанием и убрала в карман кожаной куртки. Ложь, как и все остальные предсказания, купленные в синтоистском храме за десять иен. Никогда судьба не благоволила Юкико, ни сегодня, ни вчера, ни разу на протяжении двадцати лет. И сегодня, наверное, был один из самых паршивых дней в её жизни. Её наконец-то вышвырнули из группы.

Не то, чтобы группа была популярной. Это просто студенческий клуб по интересам, где было приятно проводить время, и где можно было забыться, попивая чай с печеньями или репетируя. Пару раз они выступали для первокурсников, пару раз их звали на концерты в университеты Токио, и на этом их недолгая студийная деятельность обрывалась. Юкико это не тревожило. Тревожило её другое: репетировать приходило всё меньше людей, и всё чаще они проводили время за чаепитием, а не за игрой.

Сидя в пустом вагоне метро, Юкико закурила. В общежитие она возвращалась довольно поздно и поэтому в вагоне была одна. После того, как её вышвырнули из группы, ей нужно было проветриться, нужно было успокоиться, чтобы случайно от злобы не убить первого встречного. И ей нужно было поиграть в одиночестве. Пальцы ныли от натянутых струн гитары, в голове была пустота, в лёгких — дым. Ей не стало легче, поэтому, крепко прижав гитару в чехле к груди, Юкико смотрела в точку перед собой, думая, что вот-вот заплачет.

— Ты стала слишком раздражительной, Имаи-семпай, — сказали ей сегодня. — Неужели непонятно, что мы приходим сюда, чтобы пообщаться? Многие даже ни разу не держали инструмент в руках. Поэтому, будь добра, возвращайся, когда остынешь, умеришь свой эгоизм. Или ищи себе новую группу.

Юкико закрыла глаза, низко опустив голову. Конечно, это был не конец света, но до чего же ей было обидно. Не в первый раз она слышит подобные слова и не в первый раз уходит без возврата. Никто не понимал, что она на самом деле волнуется. Все видели лишь то, что хотели видеть: агрессию, эгоизм, злость. Юкико всегда хотела как лучше. Хотела, чтобы все новички в группе раскрывались, чтобы их университет прославился музыкальными талантами, хотела, чтобы у каждого было будущее на большой сцене. Но в итоге будущему её группа предпочла печенья и чай.

Юкико вышла на ближайшей к университету станции. Докурив сигарету на ходу, она бросила окурок в урну и накинула на плечо лямку чехла. Ночью по Шидзуме идти было страшновато, но Юкико надеялась, что дойдёт без происшествий. Если судьба действительно благоволит ей. Если она не конченная неудачница, какой привыкла себя считать.

Ускорив шаг, Юкико смотрела себе под ноги, стараясь не привлекать внимания и ни с кем не встречаться взглядом. Она не смотрела по сторонам и потому случайно толкнула кого-то плечом.

И Шидзуме исчез.

Юкико сделала шаг, и замерла. Ночь сменилась ясным днём, под ногами вместо асфальта и бетона была бархатная ковровая дорожка, а вдали, словно яркое солнце, сияла золотая свадебная арка. Гитара исчезла со спины Юкико, её одежда изменилась, превратившись из чёрной кожи в красный шёлк пышного свадебного платья.

— А?

Дрожащей рукой она подняла фату и обернулась. Парень, с которым она столкнулась, в том же недоумении смотрел на свою руку. Он был одет в белый свадебный костюм, на его груди алела пышная роза, такая же красная, как волосы незнакомца.

Он перевёл на Юкико недоумённый взгляд. Юкико потеряла дар речи. Её сердце от смятения и испуга больно забилось в груди, и от волнения девушка не могла вымолвить ни слова. Они смотрели друг на друга всего мгновение, показавшееся ей вечностью, и где-то очень далеко, со стороны арки слышался радостный свадебный марш.

Видение рассеялось. Незнакомец стоял в джинсах, кожаной куртке и белой футболке и, не отрываясь, смотрел на Юкико. Видел ли он то же, что и она? Или это было её бредом? Или это была внезапная травка в её чёртовых сигаретах?! Вздрогнув, Юкико покраснела до кончиков ушей. Что за фантазии? Свадебное платье и незнакомый человек, идущий с ней по ковровой дорожке?! Идиотизм!

— Прошу прощения! — выпалила она.

— Ты… видела?

Юкико почувствовала, что её лицо вспыхнуло. Выходит, это не только её бред, это массовые галлюцинации! Но на почве чего? Пропаганды? Глобального потепления? Иллюминатов?

— Возьми меня за руку, — сказал парень.

— Я спешу! — пискнула Юкико, рванув в сторону общежития, что было сил.

Только добежав до ворот, ведущих в студенческий городок, она обернулась. Незнакомец всё так же смотрел ей вслед. Судьба точно не благоволит ей, подумала Юкико, скрывшись на территории университета.

Несмотря на случившееся, Микото не стал гнаться за незнакомой девушкой. Она была напугана, что неудивительно. Микото и сам на секунду оцепенел, попав в… куда? Это было реальное место или иллюзия? Мир, состоящий из гигантской ковровой дорожки, уходящей в никуда и начинающейся от золотой арки; мир с океаном белых лилий; мир с одной невестой в красном платье. Вдалеке звучала музыка. А потом всё исчезло так же внезапно, как и появилось. Вернулась ночь, вернулась ночная тьма, и невеста превратилась в перепуганную девушку, которая готова была вот-вот закричать.

Он не стал гнаться за ней, заставил себя не делать этого. Да и девушка убежала, когда он попросил взять его за руку. Испугалась, должно быть, впервые столкнулась с чем-то сверхъестественным. Микото был благодарен ей хотя бы за то, что она не закричала и не надумала вызвать полицию. У стражей порядка с красным королём был короткий разговор: они не любили его, он не любил их. Он устраивал проблемы, они устраняли последствия.

Микото закрыл глаза, нахмурившись. Ни на одной мысли не получалось сосредоточиться, и разум невольно ускользал к этому перепуганному взгляду, к дрожащим рукам, сжимавшим лямку гитарного чехла, к нервно сжатым губам. Кто она? Разве это важно? Она убежала за ворота университета Ронри, и это было всё, что он знал о девушке.

— Прочь из моей головы, — негромко произнёс Микото, глядя в пустоту перед собой.

В свою квартиру он вернулся ближе к утру и нечаянно своими громкими шагами человека, который перебрал лишнего, разбудил Анну. Девочка не осудила его, не стала ругать или обвинять. Да она никогда и не делала этого. Просто была маленьким бледным хвостиком, всюду молча плетущимся за красным королём.

— Микото, — девочка посмотрела на него через красный стеклянный шарик. — Теперь ты видишь тени?

— Ага. С рождения, — прислонившись спиной к стене, ответил он.

Анна тяжело вздохнула и ушла в свою комнату, не пожелав ему спокойной ночи.

Сон ни шёл к Микото ни в этот день, ни в следующий, ни через два дня. В беспокойной дремоте он видел перепуганную незнакомую невесту в алом шёлковом платье, беззвучно зовущую его по имени.

Как обычно, он был неразговорчив и никому не рассказал ни о случайной встрече, ни о странном параллельном мире.

— Уже третий день король сидит с повешенным носом, — произнёс, глядя на Микото через объектив камеры, Татара. — И даже не подозревает, что тайный агент Бонд, Татара Бонд давно его вычислил.

— Ха?

— Что случилось, король? — мягко улыбнулся парень. — Мы с камерой-сан внимательно тебя выслушаем.

— Ничего.

— Твоё ничего, — вмешался Изумо, — получает высшее образование в Ронри. Может быть, и тебе взяться за голову и поступить универ?

Микото поднял на Изумо вопрошающий взгляд.

— Анна тебя выследила, — улыбаясь, ответил бармен. — Да и твой клан часто видит тебя у ворот. Что стряслось, Микото? Прилежная университетская девочка украла твоё сердце?

— Нет, — парень закурил, глядя в потолок. — Одна девчонка… случайно коснулась меня. И мы оба оказались непонятно где. И она в невестином платье.

На последних словах парни всерьёз забеспокоились.

— И ты молчал? — Изумо стиснул зубы. — Как давно это случилось? Три дня назад? Может быть, время ещё есть.

— Король! — воскликнул Татара. — Ты встретил свою судьбу!

— Что?..

— Ты видел тени? — продолжал допрос Изумо. — Странные отражения?

— Эй, — оборвал его Микото. — Откуда такие познания?

— Тотсука уже встретил свою судьбу.

— И очень счастлив с Ооно-сан! — Татара расплылся в улыбке. — Конечно, пока что она не воспринимает меня всерьёз, но… я заставлю её передумать, как только мы дойдём до арки.

— Арки?

— Свадебной, — кивнул Татара. — В том мире я в костюме жениха, Ооно-сан — моя невеста. Если мы не касаемся друг друга, то отправляемся в реальный мир через три-четыре секунды.

— И… зачем ты туда отправляешься?

— Когда мы с Ооно-сан появились там, мы увидели параллельный мир, — продолжал Татара. — Но вместе с тем параллельный мир стал видеть нас. За нами следуют… существа. И как бы ты ни убегал от них здесь, в нашем мире, они подходят всё ближе. Но, когда ты бежишь в параллельном мире, они отстают. И, конечно же, после каждого испытания даётся передышка на пару дней.

— Испытания?

— Король, не всё же мне рассказывать, — упрекнул его Татара. — Испытания вы должны пройти вместе, поддерживая друг друга и держась за руки. После первого ты поймёшь, насколько это… интимно, — он покраснел.

— К тому же, — Изумо закурил. — Тебе повезло. Я так стар, а всё ещё не встретил свою судьбу… Синий король, я слышал, совсем отчаялся. Перетрогал половину Шидзуме.

Микото хмыкнул, выдыхая дым сигареты.

— Университетская девочка, да? Я не лучшая пара для такой. Доведу до слёз, не буду ночевать дома…

— Король, — Татара мгновенно посерьёзнел. — Ты ведь что-то почувствовал, когда увидел её в свадебном платье?

Микото отвёл взгляд, затягиваясь сигаретой. Впервые за долгое время он ощутил, как жгучая кровь приливает к его щекам.

— Это чувство не пройдёт, — Татара опустил взгляд. — И оно… изменяет. Обычно я добр с людьми, но как только вижу Ооно-сан с её парнем, — он вздохнул. — Неправильно это. Я не тот человек, который имеет право на ревность.

— Эй…

— Ничего-ничего, — Татара вновь просиял. — Но, король. Три дня прошло. Если ты не видишь теней, то, скорее всего, они пришли к девушке. И их не останавливает никакая броня. Они царапают сквозь одежду, потом наносят глубокие порезы, пока, в конце концов, не проводят черту по сердцу. Синий клан уже просветил меня на их счёт.

Докурив сигарету до фильтра, Микото втёр её в пепельницу. Испуганная девочка с гитарой на спине. Сколько в её университете учится человек? Три тысячи? Будет сложно найти среди них свою судьбу. Радует одно — не все три тысячи живут в общежитии, и далеко не все играют на музыкальных инструментах. Да и тени. Как они выглядят? Не важно. Микото увидит их, раз их видит она.

Скорее всего, она запомнила их встречу. Запомнила и испугалась, и потому легко сбежит, как только его увидит. Значит, нужно найти её и застать врасплох.

С этой мыслью он покинул бар, на ходу надевая куртку. Он в деталях помнил её испуганный взгляд как в свете ночных огней, так и под алой вуалью. И эти глаза в тот день плакали. Плакали так сильно, что у девчонки не осталось сил даже закричать и позвать полицию.

Он быстро добрался до Ронри: запомнил каждую улочку, ведущую к этому треклятому университету. Для него было не проблемой пройти за ворота — алюминий, из которого сделаны турникеты, оплавился от одной вспышки алого пламени. Охрана, стоящая на входе, широко раскрыв глаза, взглядом провожала красного короля. Их для подобных случаев не инструктировали, пусть вызывают свой треклятый Скипетр 4 и, может быть, Микото уйдёт. Но только для начала найдёт свою невесту.

Хомре не пришлось ничего приказывать. Визг тормозящий покрышек доложил Микото о прибытии клана.

— Я сам найду её, — мрачно проговорил он, переведя взгляд на Изумо.

— Не волнуйся, — ответил парень. — Мы просто проследим, чтобы никто тебе не помешал. Видишь тени?

Красный король окинул беглым взглядом студенческий городок. Тёмно-серые силуэты, еле волоча ноги, медленно двигались в одном направлении — в сторону большого фонтана. Они были маленькими, не выше ребёнка, полупрозрачными и жалкими, такими, которых пламя точно не пощадит. И всё же, здесь их не убить. Нужно отправиться в другой мир.

— Да.

— Отлично. Значит, девушка здесь. Беги к своей судьбе.

Он сделал шаг, другой, третий. Сердце гоняло кровь по венам, разливая по телу незнакомое чувство… нежности. Судьба, да? Микото не верил в судьбу, не верил в любовь, в счастье. Он верил в свой клан, в своих людей — и больше ему ничего не было нужно. Семья, чьи узы крепче кровных. Готовы ли они принять нового человека в свои ряды? Но, что более важно, готов ли к этому сам Микото? Он не знал. Перед глазами была перепуганная красная невеста, безмолвно шепчущая его имя, а в голове — пустота.

У выключенного фонтана он услышал игру на гитаре, а после и песню, исполненную тихим девичьим голосом:

…забери прочь мою боль. Спаси меня, если я стану моими демонами…*

Она играла, закрыв глаза, опустив гитару на ноги, ловко перебирая струны. Микото на мгновение задержался, чтобы получше её рассмотреть и запомнить. Кожаная куртка с подвёрнутыми до локтей рукавами, драные джинсы, высокие сапоги, кожаная кепка, надетая на голову. Длинные каштановые волосы. Она запнулась и вновь проиграла и пропела строку, забыв слова.

— Мне посвящаешь песню? — прервал её игру Микото.

Девушка нахмурилась, подняла на него взгляд и тут же побледнела, замерла. Она хотела огрызнуться, но тут же передумала, едва взглянув на Микото.

— Узнала?

— В… вы, — он нахмурилась и спрятала взгляд под козырьком кепки. — Да. Узнала.

Она поднялась, виновато опустив голову, держа гитару за гриф. На секунду она повернула голову в сторону сгустившихся вокруг них теней. Микото видел, как они улыбаются пустыми ртами, как тянут к ним руки, как едва ползут в их сторону.

— Испугалась? Хочешь прогоню их?

Девушка подняла на него удивлённый взгляд.

— Я… не одна их вижу?

— Возьми меня за руку, — он протянул ей свою ладонь. — Если не боишься.

Девушка нахмурилась. Эта шпилька явно её разозлила. Она уверенно подошла к Микото, схватила его за руку.

И мир исчез.

Когда Аоки Хана с трудом разлепила слипшиеся веки, перед её глазами предстала мрачная и неприветливая камера предварительного заключения.

Она не сразу вспомнила, что произошло, и как она здесь оказалась. Каждая мышца отдавалась ноющей болью в теле, спина болела от жёсткой тюремной койки, шея поворачивалась с трудом. Понятно. Транквилизатор. Кто-то очень меткий и очень смелый попал ей дротиком в незащищённую шею.

Как глупо. Хана в тот день напялила на себя тридцать килограммов боевого снаряжения, чтобы никто не узнал её под одеждой, и её было легко перепутать с мужчиной. Она расположилась в соседнем многоэтажном доме, окна которого выходили на главное здание Скипетра 4, на кабинет Мунакаты Рейши. Она прождала двадцать шесть часов, дважды прерываясь на еду. Она расположила винтовку так, чтобы её нельзя было заметить. И, как только наступил удобный момент, как только она держала палец на спусковом крючке, чтобы совершить показное убийство, её шею пронзила острая боль.

Стиснув зубы от досады и злобы, она коснулась ладонью шеи. Боевое снаряжение с неё сняли, лишили оружия и цианистого калия в наручных часах. Зато переодели в полосатую тюремную робу, в которой Хана чувствовала себя, как ёж, вывернутый наизнанку.

Она поднялась на койке и осмотрела тюремную камеру. Глухие стены, крохотное зарешёченное окно под потолком и железная дверь. Хана убрала прядь волос за ухо и не обнаружила крохотной отмычки, которую носила с собой последние тринадцать лет. Когда образовался кратер Кагуцу, начались все её неприятности.

— Эй! — позвала она, кулаком ударив по двери, заодно проверяя её на прочность. У Ханы были крепкие мышцы, сильное тело, но даже всех её сил не хватит, чтобы выбить железную дверь. — ЭЙ!

Она стучала до тех пор, пока не услышала шаги.

— Отойдите от двери. Руки на стену.

Закатив глаза, Хана послушалась. Дверь открылась, впуская в камеру посетителя. Хана обернулась и замерла, не ожидав увидеть самого синего короля.

— Доброй ночи, Аоки-сан, — поприветствовал он. — Вы проспали тридцать шесть часов. Как вы себя чувствуете?

— Тридцать шесть? — она нахмурилась. — Вы кого хотели вырубить своим транквилизатором? Человека или слона?

— Мы получили информацию о прибытии киллера. Предполагалось, что это будет стрейн. Те люди, на которых вы работаете, часто их используют в террористических атаках.

Хана прислонилась спиной к стене. Значит, её вычислили. Ей было всё равно, кто сдал её, кто за ней шпионил, и кто выстрелил дротиком ей в шею. Куда важнее было сейчас присмотреться к самому синему королю. Задание прервано, она провалилась, как убийца, но должна выложиться на полную, чтобы сбежать. Сидеть в тюрьме ближайшие пятнадцать лет ей совершенно не хотелось.

Основная проблема была в том, что у Ханы не было оружия. Будь у неё хотя бы отвёртка или перочинный нож, она нашла бы им применение. Без них Хана чувствовала себя обнажённой. Она училась боевым искусствам, знала болевые точки человеческого тела, но применить свои навыки против Мунакаты Рейши не могла. Он подготовлен. У него есть суперспособности, и к поясу пристёгнуты ножны меча. Нужно быть осторожнее и использовать сейчас только личное обаяние.

— Вы посетили меня лично, — она наклонила голову набок, не отнимая руки от затекшей шеи. — Чем обязана?

— Мне всегда было интересно, — уже серьёзнее начала он, — что толкает молодую девушку на такой путь? Бегство из приюта, воровство, первое убийство… и цианид в наручных часах.

— Так сложилось, — она искоса посмотрела на парня. — Отвечу только после того, как узнаю свой срок.

— У вас есть два варианта, Аоки-сан. Первый — пожизненное заключение. Второй — я хочу предложить вам работу, дать вам шанс на исправление.

— Даже не знаю, что хуже. Вы всем своим киллерам предлагаете работу?

— Это мой дебют. Я волнуюсь.

Хана не отреагировала. Она была молода, приятной внешности, со спокойным, тихим характером сидящего в засаде хищника. Она уже перестала удивляться, когда её в очередной раз недооценивали. Люди видели перед собой красивую, стервозную и глуповатую молодую женщину, и Хана не разрушала их иллюзий. Она просто выполняла свою основную работу, как бы ни было тяжело, отвратительно, грязно. И теперь ей предлагают работать на Скипетр 4. Какое бесполезное применение её навыкам. Она знает, как убить человека так, чтобы это выглядело, как самоубийство, а ей предлагают спасать людей.

— Вы держали в руках меч?

— По-вашему я из средневековья?

От этого вопроса Рейши изменился в лице.

— Хорошо. Вас обучат. Жить будете в женском общежитии, мои люди будут следить за каждым вашим шагом. Малейшее нарушение будет расценено со всей строгостью закона. Это означает казнь.

— Поняла.

— Вы согласны?

— Да.

— Вы признаёте меня своим королём?

— Да.

— Вы клянётесь мне в верности?

— Клянусь. Я ваша.

— Очень хорошо, — он едва заметно улыбнулся и протянул ей правую руку, окутанную волнами синей энергии. — Я надеюсь на плодотворное сотрудничество.

Хана посмотрела ему в глаза. Напоследок. Прежде чем действительно решится на предательство своих людей и своих идеалов. Он хитро щурил глаза, видимо, ожидая, что Хана может отвлечь его каким-нибудь подлым приёмом. Не дождётся. Крепко сжав челюсти, Хана поклялась быть самой верной, самой послушной, самой преданной в мире псиной синего короля. Она ответила ему крепким рукопожатием.

И ослепла от ярких красок, ворвавшихся в её камеру предварительного заключения.

Хана зажмурилась, попыталась вырвать руку из ладони синего короля, но не вышло. Расценив это, как нападение, она сделала шаг вперёд и плечом ударила Рейши в живот, выбив из него дух, но повалить его не смогла.

Когда глаза привыкли к яркому свету, Хана испуганно огляделась, оглядела себя. Она больше не чувствовала на себе тюремной робы, теперь на ней было длинное синее платье из шёлка с высоким воротником и короткими рукавами. В короткие чёрные волосы были вплетены цветы, от которых вниз струилась серебристая фата.

— Это не сила синих, — она стиснула зубы. — Что это?! Снова транквилизатор?!

— Нет, — Рейши держался за место удара. — Это бракосочетание.

— ЧТО?!

— Хана, — серьёзно, без улыбки произнёс он. — Ты предназначена мне судьбой.

— ЧТО?!

— Ничего не бойся, — продолжал он с прежним спокойствием. — Я серьёзный человек. Со мной ты будешь счастлива, забудешь о своём прошлом и будешь спокойно воспитывать наших детей.

— ДА ПОШЁЛ ТЫ! — Хана дёрнула руку. — Я согласилась служить тебе, а не быть ходячим инкубатором!

Рейши не ответил, он лишь поправил съехавшие очки. Хана не сводила с него взгляда, стараясь не обращать внимания на эту странную галлюцинацию. Рейши тоже преобразился. Форма синего клана сменилась на строгий белый смокинг с голубой розой на груди. Только сейчас Хана отметила, что Рейши красив. Красив, как ядерная бомба, и причинит столько же разрушений, если что-то пойдёт не так.

— Хана, — он улыбнулся. — Теперь я убеждён, что ты меня не убьёшь.

— С чего бы?

— От моей жизни зависит твоя, — он на мгновение замолчал. — Пойдём. Чем ближе мы подойдём к арке, тем в большей безопасности будем.

— Безопасности?

— Здесь водятся монстры. Я хорошо подготовился, прежде чем попасть в этот мир.

— Монстры? — Хана нахмурилась. — Синий король, ты дурак или где?

— Почему ты спрашиваешь? Это доказано сотнями прибывших сюда.

— Ничего, — она вздохнула. — Меня поймал человек, который верит в судьбу и монстров. Блеск.

Рейши не ответил.

— Как выбраться отсюда?

— Если мы не касаемся друг друга, — ответил он. — То через три секунды отправляемся в реальный мир.

Выбрав нужный момент, Хана отняла руку и с деланным отвращением отряхнула её. Всё, как и говорил Рейши. Три секунды, и этот раздражающе яркий мир исчез, сменился на её мрачную тюремную камеру.

— Хана…

— Для начала освободи меня, — ответила она. — Остальное обсудим потом.

Они бежали по красной ковровой дорожке. Бежали долго, задыхаясь и отдаляясь от преследовавших их тёмно-серых хищных теней. В этом мире эти существа обрели голос. Они мычали, хрипели и тянули к двум живым людям страшные острые когти.

Юкико бежала, одной рукой сжав ладонь незнакомого парня, другой придерживая подол платья. У неё были низкие туфли, но бежать в них было тяжело и больно. К тому же за парнем она не успевала — он был выше, бежал быстрее и его тело гораздо выносливее и крепче. Но всё же Юкико старалась не отставать. Тени, наконец-то, пропали из виду, но золотая свадебная арка не стала ближе.

Они остановились только когда Юкико споткнулась о свою же ногу. Она дышала тяжело, её трясло от непривычного напряжения, и даже говорить было сложно.

— Сильно ушиблась? — спросил парень.

Она мотнула головой. Пот струился по лбу и спине, и сейчас ей было стыдно поднять на незнакомца взгляд. Выглядела она явно ужасно, а в платье невесты — вовсе жалко. Парень опустился на одно колено, и Юкико услышала, что он тоже тяжело дышит, почувствовала идущий от его тела жар.

— Мы далеко убежали, — проговорил он. — Дай осмотрю колено.

— Н-не надо! — Юкико вздрогнула.

— Я не буду смотреть под юбку, — он улыбнулся. — Обещаю.

Юкико отвела взгляд и подняла подол платья над ушибленной ногой. Ушиба не было, царапины тоже, но парень всё равно бережно коснулся её колена пальцами, ладонью, осторожно надавил на него. Юкико вспыхнула от стыда.

— Как тебя зовут?

— Имаи… Юкико. А..?

— Суо Микото, — ответил он. — Ты знаешь, что это за место?

— Параллельный мир, — Юкико перевела взгляд на океан белых лилий, цветущий вдоль ковровой дорожки. — В который мы отправляемся, если касаемся друг друга… Суо-сан, мы что, должны всю жизнь убегать от теней?

— Нет. Дойдём до арки, и они исчезнут.

Она кивнула. Микото подал ей руку, чтобы помочь подняться.

— Мы же не должны за один раз добраться до арки? — осторожно спросила она.

— Нет.

Юкико умолкла. Золотая свадебная арка была так далеко, что казалось, до неё добраться реально только на машине.

— Подождите, — Юкико замерла. — А… почему только с вами я телепортируюсь?

— Всё просто. Мы должны быть вместе.

— Ч… т..?

— Ты не рада?

— Я же вас даже не знаю!

— Впереди вся жизнь, чтобы это исправить.

— А… если мы не подходим друг другу по характерам? — упрямилась она. — Как тогда быть? Мы же будем ссориться каждый день!

Микото не ответил.

— А если у вас аллергия на продукты, которые нравятся мне? — продолжала Юкико. — А если у нас не сходятся интересы? А если у нас несовместимые группы крови?

— Ха-а? — Микото скосил на неё взгляд. — Группы крови? Это ещё к чему?

— Ну… раз всю жизнь вместе, — Юкико отвела взгляд в сторону. — То… дети. Они ведь… могут появиться.

Микото перевёл на неё взгляд, Юкико опустила голову, чувствуя, как пылает от стыда её лицо. Её прежние друзья по музыкальной группе иногда говорили, что у неё язык без костей. Видимо, это правда. Она умеет петь, умеет разговаривать и потому нужно научиться молчать, чтобы больше не чувствовать себя такой дурой.

— Мы только что познакомились, — улыбнулся Микото. — И ты уже думаешь о детях?

— Я не специально, — буркнула она.

— Слушай, разберёмся, когда дойдём до арки, — ответил он. — Решим, подходим друг другу или нет. И знаешь…

— Что?

— Я люблю детей. Но процесс мне нравится больше.

Юкико вздрогнула, чувствуя, как отвратительный жар стыда приливает к её лицу. Микото усмехнулся, видя её смущение, и это разозлило девушку. Впредь она поклялась себе, что будет молчать, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Эй, — позвал он.

— Что?

— Ты милая, когда краснеешь.

Юкико зажмурилась, не в силах справиться со смущением.

— Мы можем вернуться домой?

— Ко мне или к тебе?

— Суо-сан!

Он улыбнулся и отпустил её руку. Когда реальный мир вернулся, Юкико испуганно прижала гитару к груди, с опаской глядя на Микото. Парень же спокойно закурил сигарету и сел на бортик фонтана.

— Так просто? — она нахмурилась. — И никаких порталов и прочей мишуры?

— Да.

— Ну и хорошо, — выдохнула Юкико. — Итак… когда в следующий раз побежим?

— Не знаю.

Юкико нахмурилась, но велела себе сдержать вспышку злобы.

— Хорошо. Тогда… как мне связаться с вами?

Микото какое-то время смотрел на неё, не говоря ни слова, от чего Юкико вновь покраснела. Всё-таки, этот парень был симпатичнее, чем она запомнила. До того как появились тени Юкико думала только о нём. Теперь она познакомилась с ним, держалась за руку и даже услышала от него комплимент — спать она точно не будет в ближайшее время. Может быть, даже будет поздно ночью бренчать на гитаре, чем взбесит своих соседок в общежитии.

Лишь бы его не отпугнул её скверный характер.

— С… Суо-сан, — она крепче сжала гитару, почувствовав, что пауза затянулась. — Что-то не так?

— Привет, Мунаката, — ответил он. — Что так медленно? Не сразу поднял зад с кресла?

— Привет, Суо.

Юкико вздрогнула и попятилась в сторону Микото. Мунаката, человек в синей военной форме, вежливо улыбался им, точно встретил двух старых друзей. И рядом с ним Юкико чувствовала себя некомфортно. Конечно, ей было некомфортно и рядом с Микото, но от него не веяло холодом дисциплины, порядка и строгости.

— Твои люди сказали мне, что ты нашёл свою судьбу, — продолжал Мунаката. — Здравствуйте!

— Здра… сти, — Юкико отвела взгляд.

— Я рад за вас, — сказал Мунаката. — Не бойтесь. У Суо скверный характер и совершенно дикие манеры, но с вами, я полагаю, он изменится в лучшую сторону.

— Скверный характер, да? — она обратилась к Микото. — Вспыльчивый и эгоистичный?

Микото ответил ей удивлённым взглядом.

— Эй, Мунаката, — он поднялся с бортика фонтана. — Не пугай мою невесту.

— Я напугал вас? Простите. Просто хотел сказать, что теперь я тоже… встретил свою судьбу. Так что если вам потребуется помощь в другом мире — я к вашим услугам.

— Ага, — ответил Микото.

— Всё-таки, у меня ведь тоже есть невеста. У неё, кстати, чудный характер и она слегка старше меня. А ещё она изучала боевые искусства и, полагаю, обучит им моих людей.

Слушая парней, Юкико задумалась и нечаянно дёрнула струну гитары. Звук вышел звонкий, резкий, практически комичный и оскорбительный. Звук, от которого Микото широко, одобрительно улыбнулся, а Мунаката изменился в лице. По крайней мере, он прервал свою длинную череду комплиментов.

— П… ростите, — Юкико низко опустила голову, спрятав гитару за спиной. — И сколько всего таких, как мы?

— Не слишком много. Иначе тот мир взорвался бы от семи миллиардов влюблённых.

— Значит… мы могли бы собраться в группы? — Юкико смотрела то на Микото, то на Мунакату. — Подбадривать друг друга, вместе ускользать от теней. Мы могли бы найти способ прогнать их!

— Нет.

— Что? Но, Суо-сан, разве так не будет лучше?

— Мне предназначена ты, а не сотня влюблённых идиотов. Там я буду только с тобой.

Юкико спрятала вспыхнувшее лицо под козырьком кепки. Злоба, прозвучавшая в голосе Микото, испугала её и одновременно заставила её сердце волноваться. Он хочет, чтобы они были одни в том мире, подчеркнул, что Юкико ему предназначена. Тряхнув головой, она отогнала эти непрошенные мысли. Нет. Слишком рано думать о чувствах, слишком плохо они друг друга знают.

— Это хорошая идея, — похвалил Мунаката. — Конечно, если Суо справится со своей ревностью.

— Верно, — Микото посмотрел на Юкико. — Юкико слишком очаровательна, чтобы я оставался таким же спокойным, как ты, Мунаката.

— С-Суо-сан, — Юкико опустила взгляд. — Я, наверное, пойду.

— И не поцелуешь меня на прощание?

Юкико не нашлась, что ответить. Микото улыбался, видя её смущение, ему нравилось, когда она чувствовала себя глупо или неловко. Поэтому продолжал свой нелепый флирт. Юкико тяжело вздохнула. Вместе они будут только до тех пор, пока не дойдут до золотой арки — их объединяет угроза жизни. А дальше — как сложится. И Юкико пугало, что у них действительно сложится.

— Приходи в любое время в Хомру, — проговорил он. — Буду ждать.

Юкико кивнула и убежала, со всей силы вцепившись в гриф гитары.

Среди везунчиков, знавших о существовании иного мира, были и те, кто никак не мог обрести счастье и встретить свою судьбу. Кто-то страшно переживал по этому поводу, кто-то не унывал и продолжал поиски, несмотря даже на почтенный возраст. Но тяжелее всего приходилось тем, кто уже связал себя узами брака. Узнав о другом мире, эти люди либо мирились с тем, что никогда не встретят своих единственных, либо разводились, что было страшно эгоистично.

Одним из тех, кто не мог обрести свою судьбу, был серебряный король, Исана Яширо. Он жил уже достаточно долго, чтобы избавиться от напрасных иллюзий, успел за свой долгий век потерять тело, дирижабль и остаться жить в старшей школе. Судьба никогда не благоволила ему, на его горькую долю выпало слишком много несчастий. Впрочем, он считал справедливым то, что не может отправиться в странный параллельный мир. Теням было бы скучно следовать за ним, и они бы страшно на него обиделись, когда, пронзив острыми когтями его сердце, не смогли бы даже вызвать у Широ лёгкого недомогания. Бессмертие не в первый раз лишало серебряного короля радости жизни.

И всё же, кто мог бы стать его судьбой? Широ предполагал, что эта женщина давно мертва. Быть может, была счастлива в браке, не подозревая о существовании Широ, обзавелась детьми, внуками, достойно встретила старость. И Широ уже любил эту несуществующую женщину. Любил всей душой, всем своим существом и хотел хоть раз, хоть на короткое мгновение увидеть её. Какой бы она ни была, юной девушкой или седовласой женщиной, его сердце приняло бы её, решилось бы на новую печальную любовь, и было бы глубоко ранено.

Но её нет. Нет и никогда не будет.

Людей в параллельном мире погибает всё больше. Кто-то не способен справиться даже с первым испытанием, кого-то на части рвут плотоядные тени. В том мире растёт бесконечный океан белых лилий. Ядовитых лилий. Одно прикосновение к лепесткам чревато пунцовыми волдырями.

Этот мир существовал всегда. Его описания отличались в зависимости от исторической эпохи, но суть оставалась та же: двое бегут к свету от кровожадных теней. Интересно, если Широ всё же случится туда попасть, каким будет тот мир? Старомодным или современным? Вряд ли он когда-либо это узнает.

Неко была таким же несчастным существом, как и он. Она часто касалась Широ в надежде, что это однажды перенесёт их в тот мир, и не позволяла никому другому касаться себя даже случайно. Она дулась, когда Широ мягко упрекал её в таком поведении. Неко считала его своей судьбой и не хотела мириться с горькой правдой.

Но вот Куро повезло куда больше. Свою судьбу он встретил сразу же после того как попал в Ашинаку. Её звали Исий Има, и, как бы Куро ни отрицал это, они прекрасно смотрелись вместе. Има была маленького роста, но с крепкими мускулами, которых она страшно стеснялась. Има замечала, что её плечи и бёдра несколько шире, чем у остальных девушек, и потому всячески старалась их скрыть: носила кофты только с длинными рукавами, надевала под мини-юбку колготки или длинные чёрные шорты до колен. То, что она считала в себе некрасивым, на самом деле было очаровательным. Телосложение Имы выдавало в ней девушку, привыкшую к тяжёлой физической работе, скорее всего, выросшую в деревне. Возможно, поэтому она была такой простой, добродушной и ласковой. Чтобы походить на городских девушек, она покрасила волосы в светло-розовый цвет, на что Куро постоянно неодобрительно ворчал. И всё же, всякий раз он становился пунцовым, когда Има просто оказывалась в его поле зрения.

Он никогда не рассказывал, как выглядит Има в свадебном платье — его слишком смущала эта тема. Зато Има восхищалась и своим внешним видом в том мире, и костюмом Куро, и даже неумело зарисовала для Широ, как они выглядели. В свободное от учёбы и от долгого бега время Има шила то самое платье. Она хорошо шила, спокойно справлялась с домашними обязанностями, но с учёбой дела обстояли сложнее. Има не была блестящей ученицей, но она старалась изо всех сил и никогда не сдавалась, когда что-то не получалось.

— Синий и красный короли нашли себе пары, — сообщил сегодня Куро. — Быть может, и ты…

— Нет, — ответил Широ.

— Ты же хочешь попасть в тот мир.

— Не всем же быть такими везучими, — Широ улыбнулся. — К тому же, я ненавижу бегать, так что… сама судьба бережёт меня от того, что мне не нравится.

Куро не стал спорить, он мог и без слов выразить неодобрение. Как только пришла Има, он тут же коснулся её руки и беззвучно исчез.

Широ какое-то время смотрел на то место, где секундой ранее стояла парочка. Значит, синий и красный нашли себе занятие получше, нежели бесконечно воевать друг с другом. Теперь их ожидала бесконечная дорога, испытания, борьба за жизнь и встреча с собственными страхами. Белые лилии, свадебный марш и родственная душа рядом, которой так же одиноко, больно, страшно.

— Я завидую им, — улыбнулся Широ. — Все, кого связывает судьба, такие счастливые. Могут погибнуть в любой момент, их пугают живущие там существа, каждое следующее испытание сложнее предыдущего, а они ещё сильнее любят жизнь. А я люблю их.

— Ня?

Неко лежала, свернувшись клубком рядом с Широ, и притворялась, что спит.

— Ты всё слышала?

— Нья-я, — ответила она. — Широ хочет найти свою судьбу, но судьба Широ — Неко!

— У меня нет судьбы. А вот ты вполне можешь найти себе подходящую пару.

— Не хочу слушать! — она быстро замахала лапками и больно оцарапала лицо Широ. — Судьба Неко — Широ!

Он не ответил и не стал спорить. Он знал, что недостоин такой любви. Знал, что его судьба давно мертва, а он, проведя на дирижабле десятки лет, лично уничтожил все шансы на счастье. И всё же, кем бы она ни была, он любил её. Любил её образ, любил мысль, что эта женщина когда-то жила с ним на одной планете, когда-то видела Луну и звёзды, когда-то улыбалась солнцу. Широ остаётся только чтить память о женщине, которой, возможно, никогда и не существовало.

— Широ?

Он перевёл взгляд на Неко и увидел в её разноцветных кошачьих глазах горькие слёзы.

— Ты чего? — он грустно рассмеялся. — Конечно же, я твоя судьба. Разве может быть иначе?

Неко вдруг стала собой, милой девочкой пятнадцати лет, и с радостным возгласом бросилась ему на шею. Она мурлыкала и тёрлась макушкой о его шею, всем своим видом выказывая одобрение. Ни к чему заражать её своей печалью. Всё-таки, Неко тоже не вечна. Она так мало живёт на этом свете. Сколько ей ещё осталось? Широ опустил взгляд. Однажды это произойдёт, сколько бы он ни отмахивался от подобных мыслей. Однажды он увидит её смерть. Увидит, как увядают Куро и Има. Увидит, как мир сам себя уничтожит. Перед ним открыта целая вечность. Вечность, в которой он не имеет права на счастье.

— Знаешь, — он улыбнулся. — Мы могли бы прогуляться.

— М-м-м…

— Конечно, там, где нет толпы. Мы же не хотим никого случайно коснуться, верно?

Это обрадовало Неко. Вновь обернувшись кошкой, она забралась на плечо Широ и потёрлась о него пушистой щекой.

— Раз Куроске бегает, то и Неко с Широ должны бегать! К тому же, Има обещала сшить Неко свадебное платье!

— Ладно, идём, — он взял свой красный японский зонтик. — И пусть судьба вершится…

Оказывается, существование другого мира никто не скрывал, но и широко освещать эту тему никто не собирался. Юкико догадывалась, почему. Она видела статистику, видела, сколько людей, знающих о существовании параллельного мира, разводились, оставляли детей и направлялись на поиски своего счастья. Эгоисты.

Впрочем, Юкико не знала, насколько больно человеку, который вдруг столкнулся с правдой. Быть может, ему всё равно. Всё-таки, какое место в жизни занимает любовь? Незначительное. Взаимопонимание, поддержка и сходство интересов были для Юкико куда важнее слепой страсти. Возможно, она судила так, потому что ей не случалось поддаться этим чувствам. Когда сверстники ходили на свидания, признавались в любви и страдали от разбитого сердца, она направляла всю свою энергию на музыкальную школу, подготовку к экзаменам и поиски вдохновения.

Быть может, поэтому ей было страшно всерьёз увлечься Микото. Мысли предательски ускользали к нему, на чём бы она ни пыталась сосредоточиться. У неё не получалось ни играть на гитаре, ни делать домашнее задание, ни читать, ни слушать музыку в наушниках. В мыслях был другой мир, свадебное платье и тёплая рука Микото, касавшаяся её ушибленного колена, сжимавшая ладонь. И рядом с ним было так обжигающе тепло, что Юкико хотелось плакать.

Злясь на себя, Юкико ударила кулаком подушку. Нельзя быть такой слабохарактерной! Нельзя! Нельзя слепо влюбляться в человека, который пару раз назвал её своей судьбой, нельзя быть такой наивной и верить в романтическую любовь. От этих запретов ей не стало легче. Скорее, только сильнее захотелось вновь увидеться с Микото.

Удивительно, как быстро её перестали беспокоить странные полупрозрачные тени, когда она нашла способ от них избавиться. А ведь они были совсем близко, преследовали Юкико, были в женской душевой, в комнате, в университете. Сейчас они исчезли, вряд ли надолго, но спать Юкико будет без их молчаливой компании и не почувствует на себе их внимательных взглядов.

Ночь пролетела незаметно, как и три пары в университете. Единственное, что беспокоило Юкико — ноющая боль во всём теле после долгого бега. О предстоящей встрече она старалась не думать, даже пыталась найти отговорку, чтобы остаться в общежитии и отделаться от общества Микото. Но не находила. К тому же… она хотела вновь встретиться с ним. Хотела услышать, как он снова её поддразнит, хотела вновь увидеть его в элегантном белом костюме жениха. И хотела разочароваться в нём. Ждала того момента, когда её иллюзии рухнут, и всё волшебство их встреч развеется, как дым.

Глубоко вздохнув, Юкико трижды про себя повторила, что скажет Микото при встрече. «Я просто хочу уйти как можно дальше от теней и не подвергать наши жизни опасности».

— Ложь, — вздохнула Юкико.

Она не помнила, как добралась до Хомры — слишком сильно волновалась, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Хомра — элитный бар, в который Юкико ещё три месяца назад ход был закрыт. Теперь она совершеннолетняя, теперь ей двадцать лет. Она могла пить алкоголь, могла курить в общественном месте, могла купить машину, могла даже выйти замуж. Жаль, что ничего из этого ей не хотелось. Кто-то в её возрасте уже занимает престижную должность, кто-то сорит деньгами, а она бренчит на гитаре и не может завести друзей.

С этими мыслями Юкико открыла стеклянную дверь бара. Хомра была переполнена такими людьми, связываться с которыми Юкико точно бы не стала. Шумные и невоспитанные, они встретили девушку взрывом хохота. Конечно, смеялись они не над ней, но Юкико всё равно почувствовала себя некомфортно. Микото она не видела.

Не успела Юкико осмотреться, как к ней подошёл один из этих парней. Рыжий паренёк-старшеклассник, с банданой на голове и пылающим от стыда лицом.

— С… слушай, — негромко проговорил он. — Это… к-конечно, неожиданно. Но б-будь моей девушкой!

— А-а-а? — она нахмурилась.

Парня передёрнуло. Когда-то Юкико сказали, что от неё веет враждебностью, особенно когда она хмурится, и потому парни её побаивались. Вот и сейчас незнакомец побледнел и попятился назад, хотя Юкико не успела даже осознать, что он обращается именно к ней.

— Боже-боже, — прервал тишину бармен. — Какая удивительно зловещая аура.

Юкико перевела взгляд на бармена и заметила, как он вздрогнул.

— Простите Яту. Его старый знакомый завёл девушку и теперь выводит его из себя. Могу я вам помочь?

— Я… жду кое-кого, — она опустила взгляд. — Он сказал приходить в любое время.

— О-о-о? — вмешался в разговор ещё один человек. — Так это ты из Ронри?

— Ну… да, — Юкико покраснела. — Я не вовремя?

— Ну что ты, — парень улыбнулся. — Мы тебя целый день ждём.

Он ладонью указал на единственный свободный стол, и Юкико прошла к нему, чувствуя на себе взгляды по меньшей мере двадцати человек. Она уже ощущала подобное — на сцене, находясь под сонными взглядами сотен студентов. И к этому невозможно привыкнуть. Это всегда вызывает стыд и заставляет нервничать.

— Я что… — рыженький старшеклассник ударил себя по лбу. — Предложил встречаться девушке короля? Мне конец…

— Ты Имаи Юкико, — обратился к ней парень, сказавший, что она из Ронри. — Меня зовут Тотсука Татара. Мы с Суо знаем друг друга со школы.

— В… вот как?

— Расскажешь, как вы познакомились, Имаи-сан? — бармен поставил перед Юкико глубокую стеклянную кружку с ароматным кофе. Дно кружки стало красным от клубничного сиропа. — Суо не особо разговорчив.

— В… вы все его друзья?

— Суо популярен, несмотря на свою скромность, — бармен улыбнулся. — Меня зовут Кусанаги Изумо. Вот уж не думал, что Суо найдёт свою судьбу раньше меня.

— Красивую, как цветущая сакура, — улыбнулся Татара, — и грозную, как жена якудзы.

Юкико низко опустила голову.

— Мне бы… к Суо-сану…

— Так не терпится его увидеть? — спросил Изумо. — Эх, молодёжь…

— В-вовсе нет! — она вздрогнула. — Просто… тени и всё такое…

— Верно! — возмутился Татара. — Кусанаги, тени ждать не могут!

— Ну… раз тени…

Юкико сжала губы в линию. Её ложь не сработала, и ирония парней на секунду вывела её из себя. Ну и что? Пусть смеются, сколько влезет. Юкико посмеётся последней, когда ускользнёт от теней, доберётся до чёртовой арки и больше никогда не увидится с Суо Микото.

Однако, услышав знакомые тяжёлые шаги из глубины бара, она тут же забыла о своей угрозе. Только сейчас Юкико поняла, что шумные люди в баре затихли, слушая, как она неловко мямлит. Какое же жалкое зрелище она из себя представляла.

— Король! — Татара хлопнул в ладоши. — Ю-тян хочет в другой мир! Будь джентльменом, ублажи её.

Юкико закрыла лицо рукой.

— Вот как? — спросил Микото.

— Угу, — не унимался Татара. — Можно я сниму момент исчезновения? Хочу запечатлеть твой влюблённый взгляд и пылающие щёчки Ю-тян.

— Ну нет! — Юкико ударила кулаком по столу, кружка с кофе негромко звякнула. — Мы попадаем в другой мир! Мы можем умереть в любой момент! Нам не до снимков, влюблённых взглядов и пылающих щёк! Суо-сан, скажи им!

Но, встретившись взглядом с Микото, Юкико почувствовала, что смелость оставила её. Снова всё повторилось. Снова она не смогла контролировать себя, снова показала всем своё истинное лицо: вспыльчивую и эгоистичную малолетку, которую не интересовало ничего, кроме собственных амбиций.

— П… ростите.

— Идём, — проговорил Микото.

Подойдя к ней, он сжал её ладонь. Юкико сидела на диване, потому, оказавшись в параллельном мире, она со вздохом больно плюхнулась на зад. Что ж… она заслужила эту боль. Будет теперь тщательнее следить за языком.

— С… Суо-сан, — она насупилась. — Я не то хотела сказать…

Он не ответил.

— Мне… страшно, — она поднялась, свободной рукой оправляя своё красное платье. — Мы встретились и оказались в ловушке. Не будь всего этого… всё сложилось бы иначе. Простите…

— Эй, — мягко прервал он. — Мои ребята ожидали, что ты сорвёшься. Да и я тоже.

Юкико нахмурилась, но на Микото её «зловещая аура» не подействовала. Её взгляд он выносил спокойно, даже улыбался.

— Я скучал.

— Тени тоже скучают, — буркнула она. — Идём. Чем дальше от них, тем безопаснее.

Но, стоило Юкико сделать шаг вперёд, как ковровая дорожка перед ней осыпалась, и от неё остался только узкий кривой каменный мостик. Окаменев, девушка опустила взгляд себе под ноги, и с её губ сорвался вздох, хотя она хотела завизжать. Под полем лилий, под дорожкой и хлипким мостиком открывалось чистое голубое небо. Стоит провалиться в него, и падать придётся вечность.

А за спиной вдалеке слышался протяжный вой теней.

— Я… н-не пойду дальше! — Юкико зажмурилась, вцепившись со всей силы в руку Микото. — Найди себе другую судьбу!

— Ш-ш-ш, — Микото сжал её в объятиях, ласково погладил по голове и спине. Юкико трясло. — Обойдём обвал по цветам.

— О… они тоже п… ровалятся.

— Ну-ну. Не паникуй раньше времени, — он вздохнул. — Похоже, это испытание. Я слышал о таком…

— Я высоты боюсь, — сквозь зубы призналась она. — Я не смогу. Мы упадём!

После освобождения из тюрьмы жизнь Аоки Ханы несколько изменилась. У неё появилось жильё, которое она могла, но не хотела называть своим домом; появился молодой человек, порядочный до зубовного скрежета; появились снующие вокруг люди в синих плащах, которые обучали её бою на мечах; появилась новая должность; исчез запах пороха и пистолетной смазки. Иными словами, произошёл маразм.

Хана пыталась шантажировать Рейши. Хотела, чтобы он выполнил её требования под угрозой того, что в незнакомый мир они никогда не отправятся, к тому же Хана активно этому сопротивлялась. Не подействовало. С одной стороны, потому что отправиться в другой мир было очень просто — одно прикосновение, и ты в грёбанном цветочном поле. С другой стороны… Хане впервые за долгое время стало страшно. Эти чёртовы тени. Тени преследовали её, куда бы она ни шла, смотрели на неё пустотой вместо глаз, что-то шептали. Они даже проникали в её голову, когда Хана ложилась спать, и во снах превращались в родителей, от которых остался лишь пепел, в убитых, в живых. И все выли от бесконечной боли. Хана просыпалась, чувствуя себя так, будто голову стягивает металлический прут.

В итоге она сорвалась. Схватила Рейши за руку и бежала с ним в неудобном свадебном платье, пока не почувствовала резкую боль во всём теле. Сердце от долгой физической нагрузки билось так сильно, что готово было вот-вот остановиться, пот слезами струился по спине, лбу, шее. Но Хане было всё равно. Спасена. На какое-то время. Отдышавшись, она разозлилась на себя. Это был её шанс убить Рейши, и она так бездарно упустила его.

— Хана, — сказал он в тот день. — Я могу считать это новым этапом наших отношений?

Хана была слишком слаба, чтобы ударить его или хотя бы дать пощёчину.

Её освободили. Не в полной мере, конечно же. Люди из Скипетра 4 неотрывно следили за ней, да и жить ей теперь приходилось в доме Мунакаты Рейши. В первую же ночь после переезда он предложил ей лечь с ним в постель. Просто лечь, уверял он, потому как приставать к ней, домогаться и снасильничать он не сможет. Но, по крайней мере, они привыкнут друг к другу, и это будет началом счастливой супружеской жизни. Хана легла, в чём была — в одном полотенце. И утром она поняла, что Рейши за всю ночь не сомкнул глаз — он был нервный и смертельно уставший, с чёрными мешками под глазами. Она увидела, что полотенце соскользнуло, а сама она была неловко прикрыта одеялом. Ей не было стыдно. Ей было плевать.

Позже Хана узнала, что у Рейши есть естественный враг. Красный король, Суо Микото, у которого, к счастью, предостаточно близких людей. С Рейши Хана повела себя непрофессионально, но того требовало задание и необходимость демонстратино убить синего короля. Теперь же, когда задание провалено, можно либо опустить руки и смириться со «своей судьбой», либо не сдаваться и попробовать снова. И существование Суо Микото облегчало ей задачу. Нужно не так много — стравить двух могущественных людей, которые постоянно грызутся.

Но… действительно ли оно того стоит? Теперь Хана сомневалась. Проведя неделю в просторном, полном света и тепла доме, просыпаясь без боли в спине и мыслей об очередном убийстве, она впервые ощутила что-то похожее на покой. Возможно ли это чувство в её случае? Нет. Тринадцать лет назад по вине взбесившегося короля она лишилась всего, а теперь чувствует безмятежность рядом с одним из них? Бред.

И всё же, Хана признавала, что в той тюремной камере ей впервые в жизни повезло.

Часть комнат в доме Рейши была выполнена в традиционном японском стиле, часть — в европейском, по вычурности и изяществу больше похожем на барокко. И в этом доме у Ханы от тоски щемило сердце. Когда-то она жила в таком же. Когда была меньше, ходила в школу, а Дамоклов Меч Кагуцу Генджи спокойно парил среди облаков.

Несмотря на чистоплотность Рейши, в его доме не чувствовалась женская рука, казалось, что это место, при всей его опрятности, нежилое. К тому же Хана остро чувствовала одиночество владельца. Она увидела на стенах не меньше трёх десятков паззлов, каждый по две тысячи деталей, а этим утром нашла под кроватью паззлы эротического содержания. Рейши густо покраснел от её находки, Хана же только вздохнула.

— И почему я твоя судьба? Я же не соответствую твоим вкусам, — она пальцем провела по округлой груди обнажённой девушки на паззле. — Хотя не понимаю… и почему вам так нравятся такие арбузы?

— Я купил этот паззл ещё в школе, — Рейши поправил очки. — У меня совершенно не было вкуса.

— А сейчас появился?

— Сейчас у меня появилась ты, — он поднял один из склеенных паззлов с пола и внимательно осмотрел его. — Кто бы мог подумать… и как я мог купить подобное?

Хана ничего не ответила. Она просто вытащила из общей кучи паззл, на котором эротика превращалась в откровенную и грязную порнографию. Увидев его, Рейши уже не просто покраснел, он вспыхнул от стыда так резко, что стёкла его очков запотели. В тот момент Хана впервые улыбнулась. Видеть короля таким беспомощным, да ещё и не через прицел снайперской винтовки, дорогого стоит.

— Я… выброшу их, — Рейши достал тряпочку и протёр стёкла очков.

— Да ладно… — вздохнула Хана. — Все мы немного извращенцы. К тому же, это твой дом, можешь хранить здесь всё, что угодно.

— Наш дом, — поправил Рейши. — Не хочу, чтобы наши дети видели, как был низок их отец.

Хана закатила глаза. Рейши был сложным собеседником, но когда речь заходила о детях, становился вовсе невыносимым. Он уже решил, в какую школу они пойдут, подобрал для них курсы для дошкольников, купил кучу развивающих игр. Но была одна проблема: он не мог прикоснуться к Хане. Да и к тому же, для парочек небезопасный секс приравнивался к самоубийству. Женщина останется в другом мире даже без партнёра и, если она беременна, то уже не сможет вернуться. В тот мир нельзя пронести еду, нельзя забрать с собой что-либо, и потому несчастную молодую маму ждёт мучительная и долгая смерть. Подобное произойдёт и с мужчиной, если ему пересадить органы из тела женщины, что предназначена ему судьбой, или если сделать переливание крови.

Хана не знала, откуда это было известно Рейши. Видимо, до него кто-то проводил жуткие исследования, которые вызывали отвращение даже у киллера. К тому же, если проводились эксперименты, значит, в том мире должно было остаться хотя бы одно тело. Но Хана не видела трупов, не чуяла среди дурманящего аромата лилий смрада разлагающегося тела. Никто в здравом уме не стал бы хоронить умерших, когда его преследуют воющие твари. Быть может, трупы беременных женщин превратились в тех самых хищных теней? Хана не могла дать ответа на этот вопрос. Да и какая теперь разница? Мёртвых она не спасёт, а о себе позаботиться обязана.

— И сколько детей ты хочешь? — спросила Хана. Спорить с Рейши бесполезно, проще поддержать его, так он хотя бы быстрее заткнётся.

— Четверых, — не задумываясь, ответил Рейши. — Или шестерых. Хорошо, если будет больше.

— Шестерых? — Хана перевела на него взгляд. — У тебя есть брат и ты хочешь его переплюнуть?

Рейши сжал губы в тонкую линию, и Хана поняла, что попала в точку.

— И во что превратится моя фигура после стольких родов? — она оставила паззлы и подошла к стоявшему в комнате зеркалу. Хана не была изящной и хрупкой девушкой, тело у неё было сильным, с крепкими мышцами, плоским животом, стройными бёдрами. Она где-то читала, что такие, как она, в основном привлекают мазохистов. — Я стану шире раз в двадцать.

Рейши не ответил. Он лишь убрал обратно под кровать свои похабные паззлы и оправил простыню. Его поведение напоминало Хане о действиях преступника, который уничтожает улики с места преступления.

— Даже не утешишь меня? — Хана вздохнула. — Не подбодришь?

— Ты впервые не споришь. Я удивлён. Ты уже влюбилась в меня, Хана?

— Ага. Сразу после липких порно-паззлов под кроватью.

От такой шутки Рейши только кашлянул в кулак, чтобы скрыть смущение и стыд. Ему потребовалось время, чтобы успокоиться и собраться с мыслями.

— С нашими отношениями мы разберёмся после того, как дойдём до арки, — ответил Рейши. — Если мы подходим друг другу, то будем жить вместе и, возможно, поженимся. Если не сложится, ты будешь моей подчинённой в Скипетре 4. Я не могу дать тебе полную свободу, на твоём счету слишком много преступлений.

— Выживание — не преступление, — она отвела взгляд.

— Верно. Преступление — оставлять маленькую девочку одну без средств к существованию. Девочку, от которой отвернулись родные, у которой не было ни денег, ни крыши над головой, ни чистой одежды. Девочку, которая чудом спаслась на Кратере Кагуцу. Такая не могла позволить себе умереть. Если бы она это допустила, то умерла бы не от голода, а от отвращения к себе.

Хана смотрела на себя в зеркало. Её лицо застыло, стало усталым, равнодушным и непроницаемым, глаза остекленели, их обожгло слезами. Откуда он знает? Хана позаботилась, чтобы о ней не осталось никаких данных, даже сменила имя, чтобы ни одна живая душа не узнала о её прошлом.

— Хана…

— Пошли в тот мир, — она протянула руку. — Раз есть время болтать, значит найдётся время побегать.

— Ты же никому не расскажешь о том, что видела здесь?

— Мне не двенадцать лет.

Одно прикосновение, и иной мир вернулся во всей его вырвиглазной яркости. Здесь Хана и Рейши были уже в четвёртый раз и успели привыкнуть к простоте и однообразию окружающего пейзажа. Но сегодня было что-то не так. Сегодня в этом мире, помимо далёкого завывания теней и тихой мелодии свадебного марша был ещё один звук. Громкое урчание живота, от которого земля под ногами вибрировала.

Рейши прижал палец к губам Ханы, своим жестом веля ей замолчать. Его взгляд замер на чём-то за спиной Ханы. Медленно, боясь дышать, Хана обернулась.

Над ней стояла, сильно горбясь и истекая слюной, костлявая женщина с белой кожей. Она была настолько худой, что казалось, будто у неё не было мышц, а кожа прилипла к костям скелета. Это у неё урчало в животе. Это она, истекая слюной от животного аппетита, сжала когтистой холодной рукой голову Ханы.